Просто идеал

– Рада это слышать.

Джон Уоркмен, младший конюх, выглянул из конюшни, услышав голоса, и увидел ее милость под руку с дворецким, который вел лошадь герцогини. Он бросился вперед и подхватил поводья.

– Здравствуй, Джон, – приветствовала его Вероника. – Давненько тебя не видела. Ты больше не ходишь в церковь? И не хочешь учиться читать?

– Нет, что вы, ваша милость! Просто я был занят, но теперь мистер Хасти обещал меня освободить маленько, так что я приду в церковь в ближайшее воскресенье, а потом – на урок.

– Вот и чудесно! Мистер Дэмпси будет рад.

– Спасибо, ваша милость!

Когда конюх увел лошадь, Гейне сказал: – Вы и мистер Дэмпси делаете большое дело, обучая людей грамоте, ваша милость.

– Давно следовало этим заняться. Идея принадлежала мистеру Дэмпси.

– Он хороший человек, наш пастор. Все так думают.

– Все? – Вероника усмехнулась. – Вы преувеличиваете, Гейне.

– Нет-нет, ваша милость. Поначалу, правда, некоторые из нас отнеслись к нему с подозрением. Он... несколько необычный пастор. Но потом-то мы поняли, что он человек, так сказать, надежный и положиться на него можно при любых обстоятельствах.

– О, в этом нет никаких сомнений! Поверите ли, Гейне, он не сказал мне о мальчике, потому что герцог его об этом попросил. И если бы я не услышала разговор Эли и Харви Лэнгтонов, до сих пор оставалась бы в неведении.

Гейне, прирожденный дворецкий, понял все с полуслова. Госпожа узнала о мальчике, и теперь Гейне должен сделать так, чтобы гнев его милости не обрушился на голову мистера Дэмпси. Она защитила своих вассалов от возможного гнева Бериника.

Герцогиня и дворецкий обогнули наконец дом, и на поляне перед группой деревьев – дальше парк плавно переходил в лес – Вероника увидела дочь. Ханна была облачена в кожаные штаны, белую рубашку и черную бархатную куртку. В руке держала шпагу.

– Благодарю вас, Гейне, дальше я пойду одна, – сказала Вероника, одарив дворецкого ласковой улыбкой. – Надеюсь, мы с вами увидимся в церкви в воскресенье. .

– Буду ждать этого дня с нетерпением. – Дворецкий поклонился и повернул к дому.

Вероника некоторое время стояла, наблюдая за дочерью. Одежда совершенно неподобающая, но как же она в ней хороша! Девушка стояла en garde, держа наготове шпагу. Напротив нее невысокий худой мальчик, закусив губы от усердия, пытался скопировать позицию, но мешал щенок, путавшийся у него между ног. Он тявкал, прыгал, хватал мальчугана за штаны.

– Прекрати! – Мальчик наклонился и погладил щенка. – Посиди хоть немного спокойно.

– Так ты не научишь его послушанию, молодой человек, – заметила Вероника, подходя ближе.

– Мама! – Ханна воткнула шпагу в землю и обняла мать. – Ты не говорила, что придешь! Джордж! – позвала она. – Иди познакомься с моей мамой. Я не рассказала тебе о нем, потому что Уилл запретил, просто уперся, не знаю, что на него нашло.

– Да, милая, знаю. Он и с Ричарда взял слово молчать. Слава Богу, у нас есть Лэнгтоны. Но почему он так упорно скрывает мальчика?

– Уилл хочет решить его судьбу самостоятельно, без твоего вмешательства. Не знаю, почему для него это так важно. Ведь ты всегда даешь разумные советы.

Ханна положила руки на плечи мальчику.

– Мама, позволь представить тебе – мастер Джордж Итан Уоррен. А это моя мать, Джордж, герцогиня Бериник.

Джордж низко поклонился:

– Здравствуйте, мэм.

– Ваша милость, – услышал он шепот Ханны и повторил: – Ваша милость. Большая честь познакомиться с вами. А в вашей семье все милости, кроме вас, леди Ханна? – с любопытством спросил он.

– Нет, – вместо дочери ответила Вероника. – Отчим Ханны просто мистер. И говоря откровенно, мастер Джордж, я совсем не против, когда меня называют миссис Дэмпси.

– А мне нравится, когда меня называют Элф.

– Элф?

– Так его зовет Уилл, – пояснила Ханна.

– Он сказал, что я похож на эльфа, потому что мал ростом и у меня большие уши, – не без гордости объяснил Джордж. – Но он не хотел меня обидеть. Его милость думает, я ничего не понял, но я знаю: он назвал меня Элфом, потому что я ему понравился.

– Как мило, – сказала Вероника, внимательно разглядывая мальчика.

Теперь, когда он стоял перед ней, вытянувшись в полный рост, она убедилась в том, что он не сын Уильяма. Несмотря на темные волосы и карие глаза – никакого семейного сходства. Ну и слава Богу!

– А как зовут твоего щенка, мастер Уоррен? – поинтересовалась она.

– Пока никак, ваша милость. Ему придется подождать до воскресенья, так сказал его милость.

– Но почему? – с недоумением спросила Вероника. – Может, его милость думает, что в воскресенье мистер Дэмпси его окрестит?

Джордж и Ханна захихикали.

Пастор и герцог едва успели обменяться приветствиями с Мэллори и Гейзенби, как Бериник без обиняков заявил:

– Ханна сказала мне, что, когда вы первый раз вошли сюда, то услыхали крики бедной Мэг. Это прав да? Или вы просто хотели привлечь к себе внимание?

– Она не должна была вам этого рассказывать! – вспыхнул Мэллори.

– Почему? Вы взяли с нее слово, что она будет молчать?

– Нет, но...

– Тогда не понимаю, чем вы недовольны.

– Я вам объясню, Бериник, – вмешался мистер Дэмпси. – Маркиз смущен и чувствует себя неловко.

Бериник, удивленно вскинув брови, воззрился на пастора.

– Простите его, маркиз, – продолжал пастор, укоризненно глядя на приемного сына. – Его милость давно позабыл, что значит испытывать неловкость. Еще в школе, куда его отправили в шесть лет. Мальчику с одним глазом там пришлось нелегко.

– Чушь какая! – запротестовал герцог. – Я просто не понимаю, чего тут стесняться. Услышь я что-то подобное, был бы обеспокоен, но не смущен. Ну так как, Мэллори, слышали вы крики или нет?

– Слышал.

– А сейчас?

– Нет.

– А если захотите, сможете их снова услышать?

– Думаю, да, – ответил Мэллори с нарочитой небрежностью. – А что?

– Я подумал, может, вам удастся разобрать имя или пару слов, которые помогли бы нам в поисках убийцы.

– Вы не можете просить его об этом, Бериник, – вступил в разговор Мартин. – Вы не представляете, как это... тяжко и страшно.

– Жизнь вообще штука нелегкая, а временами действительно страшная, – не моргнув глазом ответил герцог. – Коль уж он был рожден с таким даром, – по крайней мере пастор уверен, что это дар, – пусть использует его во благо. Надеюсь, он не пользуется им во зло?

– Никогда! – воскликнул Мартин.

– Ну, раз вы в этом уверены... Да и Энн с Ханной в один голос твердят мне, что ваш кузен – достойный человек.

– Да, это правда! Он смелый и честный, и...

– Мартин! – прервал своего защитника Мэллори. – Перестань, а то я сейчас покраснею от смущения. Лучше скажи, сам ты чувствуешь что-нибудь? Ведь именно поэтому я просил тебя приехать сюда: проверить, совпадают ли наши ощущения. И не стесняйся. Думаю, эти господа не станут насмехаться над нами, во всяком случае, мисгер Дэмпси точно не станет.

– Ручаюсь, Бериник серьезно отнесется к вашим способностям и сохранит их в тайне. – Пастор выразительно взглянул на герцога.

Тот кивнул и с любопытством спросил:

– Неужели слышите то, чего не слышат другие, как и ваш кузен, Гейзенби? И никто об этом не знает? Даже Энн?

– Знает только Мэл. Но я не слышу. Только чувствую. И то очень редко. Не смотрите на меня так, Бериник! Вы рискнули бы повторить такие слова своей жене?

– Этого вам никогда не узнать, – не без злорадства ответил герцог. – Ибо не родилась на свет женщина, способная полюбить такого, как я. Но обещаю сохранить вашу тайну, господа. Слово чести.

Гейзенби кивнул. Он собирался с духом несколько секунд, потом глубоко вздохнул и, крепко вцепившись в спинку кушетки, закрыл глаза. Когда-то давно он воздвиг в своем сознании преграду – барьер, который позволял ему не чувствовать ничего необычного и не вспоминать о своем даре. Теперь он, преодолевая внутреннее сопротивление, опускал этот барьер. Всем присутствующим казалось, что время тянется ужасно медленно и, затаив дыхание, они ждут уже целую вечность. Наконец Мартин промолвил:

– Я чувствую ужас, вязкий, как трясина, и... и отчаяние. И зло, словно чья-то холодная рука, тянется к горлу. И что-то знакомое, но не могу понять, что именно!

– В вашей семье все со странностями? – спросил Бериник, глядя на Мэллори.

– А в вашей? – не остался в долгу маркиз.

– Нет, только я да мистер Дэмпси, но он не кровный родственник, а потому его можно не принимать в расчет. – Голос герцога звучал буднично, и Мэл растерялся, сообразив, что то, что сам он принял за насмешку, было просто любопытством. Герцог между тем продолжал: – Раньше, само собой, чудаков было больше, но родственники имеют привычку умирать. Однако я точно знаю, что никто в нашем роду не обладал подобным даром.

– Я попробую еще раз услышать крики, – сказал Мэллори решительно. – Только мне лучше сесть. Положите подушку на диван, Бериник. После этого проклятого удара по голове я не уверен в своих силах и мне бы не хотелось свалиться без чувств на пол.

Бровь герцога насмешливо выгнулась, но он промолчал и положил подушку на диван. Потом, не удержавшись, отвесил шутовской поклон и провозгласил:

– Ваш трон, Мэллори. А зачем вы зажали уши?

– В прошлый раз крики оглушили меня.

– И все же в этом нет смысла, – настаивал герцог. – Раз никто больше их не слышит – значит, крики звучат в вашей голове, разве не так? Но если вы зажмете уши, крики станут громче!

– Хотите сказать, что в пустоте моей черепной коробки они создадут эхо? – усмехнувшись, спросил Мэл.

– Я этого не говорил! – расхохотался герцог. – Если шутка дойдет до леди Ханны, Дэмпси, вы свидетель – с моих уст не сорвалось ни слова.

– Зато слова прозвучали у вас в голове, – насмешливо парировал маркиз. – Думаю, ваша сестра непременно об этом догадается.

Вероника погладила щенка, выпрямилась и, глядя в дальний конец парка, спросила:

– Кто это там?

Ханна обернулась:

– Кто-то, не ожидавший найти нас здесь. Я не успела разглядеть: только блеск, думаю, пуговицы и цветное пятно – сюртук или куртка. Может, нам вывести собаку на прогулку поближе к лесу?

– Хорошая мысль, – согласилась герцогиня. – А ты, Джордж, беги к конюшням и скажи кому-нибудь из конюхов, что нам нужна помощь.

– А что, если это разбойник? – запротестовал Джордж. – Я не могу вас бросить!

– Тогда побыстрее возвращайся, – сказала герцогиня. – Ну, малыш, – добавила она, снимая пояс со своего платья для верховой езды и надевая его щенку на манер поводка, – ты пойдешь с нами. Сделаем вид, будто ведем его на прогулку, и пойдем в том направлении, куда скрылся незнакомец. Беги же, Джордж! Быстрее.

– Возможно, это кто-то из приезжих господ. Он мог заблудиться в лесу, – предположила Ханна.

– Тогда почему он не вышел и не спросил дорогу?

– Может, испугался, увидев женщину в мужском костюме, и убежал прочь? – Девушка задержалась на секунду, выдергивая из земли шпагу.

– А кстати, дочь моя, где ты взяла этот неподобающий костюм?

– Уилл снял с меня мерку, а потом заказал одежду у своего лондонского портного. Думаю, тому и в голову не пришло, что он шьет для женщины.

– Милая, не хочешь же ты сказать, что одевалась подобным образом в Лондоне? – воскликнула Вероника. – Я так и знала! Нельзя было доверять тебя и Энн Уиллу, следовало поехать самой! Твой братец не имеет ни малейшего понятия о приличиях.

– Это не так, мама! Он не позволил нам с Энн появляться в мужской одежде на людях.

– Значит, у Энн тоже есть такой костюмчик?

– Э-э, ну да. Но миссис Тофер ничего не знает! Пожалуйста, не говори ей.

– Конечно, не скажу.

– Мы с Энн всего раз вышли в Лондоне на улицу в таком виде. Пробрались в Таттерсолл, чтобы посмотреть выставленных на продажу лошадей. Ну и еще нам хотелось посмотреть на мужчин. Знаешь, когда рядом с ними нет дам, они ведут себя совершенно иначе!

– Правда? – с понимающей улыбкой спросила Вероника. – Пойдем, малыш, что же ты? – Она потянула вперед щенка. Но гончий пес, потыкавшись носом в ее туфли, решительно уселся на поводок и явно не желал идти дальше.

Герцогиня дернула за поводок. Щенок сделал два шага и снова сел. Вероника потянула еще раз. Пес уперся лапами в землю и попятился назад.

– Даже хромой доберется до Баррен-Уичи раньше, чем мы до леса, – вздохнула Вероника.

Ханна подхватила щенка на руки и решительно сказала:

– Если этот человек следил за нами, он не поверит, что мы просто выгуливаем собаку. Давайте займемся его поисками.

– Эге-гей! Полундра! – закричала девушка. – Вы там, в лесу! Что вам нужно?

– Это еще что такое? – удивилась герцогиня.

– Я услышала это выражение от Дейви Ланкастера, который вычитал его в какой-то книге. А раз читать его учили вы с Ричардом, то и вина ваша.

– Думаю, скорее Ричарда, – быстро проговорила герцогиня.

Они как раз подошли к кромке леса, когда их догнали Джордж и слегка запыхавшийся Дейви Ланкастер.

– Вы видели в лесу чужака? – с тревогой спросил конюх. – Где?

– Где-то неподалеку, – ответила Ханна, оглядываясь. – Я видела его... да, рядом с этой ивой. Смотри, трава сильно примята, – Она торопливо протянула щенка Джорджу: – Держи своего зверя. – И опустилась на одно колено, разглядывая следы.

Конюх присел рядом:

– Точно, здесь кто-то был. И совсем недавно – трава еще не распрямилась. Странно, он видел вас и не окликнул. Вот след каблука.

– Где? – спросил Джордж.

– Вон там! – Герцогиня указала мальчику на участок земли с отпечатком ботинка.

Джордж тут же опустился на четвереньки и полез под иву. Щенок следовал за ним по пятам.

– Давай, пес, нюхай, – приказал мальчик, тыкая гончую носом в след.

– А этот мальчишка не промах, – прошептал Ланкастер на ухо Ханне. – Любит приключения и неглуп. – И он обратился к мальчугану: – Мастер Джордж, пес еще мал, чтобы идти по одному следу. В лесу слишком много запахов. Его надо учить, чтобы он смог отделить один и идти по нему до конца. Сейчас еще рано.

– Но если этот человек не успел уйти далеко, щенок хоть какое-то время пройдет по следу? – с надеждой спросил Джордж.

– Думаю, стоит попробовать, – сказала Вероника и достала из кармана своего шикарного алого платья для верховой езды маленький серебряный пистолет.

Глаза Джорджа стали круглыми от удивления, а Ханна воскликнула:

– Мама! Что это?

– Ты ведь не думаешь, что твой отчим разрешил бы мне разъезжать одной без оружия, милая? Во всяком случае, не сейчас, когда вокруг творится бог знает что. Возможно, в наших краях бродит убийца, и не один. Чем ты так удивлен, Джордж? В твоем возрасте пора знать, что женщины не столь слабы и беззащитны, как о них принято думать. Мы можем стрелять не хуже мужчин.

– А леди Ханна умеет фехтовать! – восхищенно добавил Джордж.

– Я знаю, дружок. Она изводила брата до тех пор, пока он не сдался и не согласился обучить ее этому искусству. Ну что ж, вперед, Дейви. У тебя есть какое-нибудь оружие?

Ланкастер кивнул и вынул из сапога длинный широкий нож.

Бериник, который стоял, прислонившись к каминной доске, и, скрестив руки на груди, разглядывал Мэллори, нетерпеливо спросил:

– Ну что?

– Ш-ш-ш, ему нужно время, – прошептал Дэмпси.

– Нет, все равно никакого толку, – вздохнул маркиз. – Я ничего не слышу: ни крика, ни даже шепота.

– Но раньше-то вы слышали! Что же теперь? – спросил Бериник.

– Не знаю. Должно быть, они ушли, растворились. Я слышал слова лишь единожды – много лет назад. Думаю, они не могут сохраняться так долго. Вчера после убийства прошло совсем немного времени, и я застал... след. А сегодня он растаял.

– Но что-то же ты чувствуешь, Мэл? – спросил Мартин.

– То же, что и ты: ужас, отчаяние, чью-то злую волю и... что-то знакомое. Что это было, Мартин?

– Не знаю.

– Что бы там ни было, толку никакого, – подвел итог герцог. – Мы не обнаружили и не узнали ничего нового.

– Думаю, нам с Мартином все же удалось узнать кое-что.

– Что именно?

– То, что слова можно расслышать лишь через короткое время после случившегося. Затем они растворяются, но чувства и эмоции остаются, иногда на сотни лет.

– Очень интересно, но сейчас нам это никак не поможет, – пожал плечами Бериник. – Вставайте с дивана, Мэллори, я еще не закончил его осматривать.

– Давайте дадим ему развернуться как следует и не будем мешать, – предложил пастор, направляясь к дверям. – Кто знает, может, втроем мы найдем что-нибудь в саду или на дорожке.

Мэл и Гейзенби с готовностью последовали за ним. Завернув за угол, пастор остановился и некоторое время молча изучал молодых людей. Рука его в кармане сжимала найденную улику. Наконец решившись, Дэмпси сказал:

– Я кое-что нашел, но мне не хотелось показывать эту штуку герцогу. Сначала я хотел бы сам найти какие-нибудь объяснения тому, как она оказалась в доме.

– Что вы нашли? – спросил Мэллори.

Пастор вытянул руку и разжал кулак. Безделушка блеснула серебром в лучах солнца.

– Черт возьми! – воскликнул Мартин.

В тот же момент маркиз ткнул его локтем под ребра, и молодой человек сжал губы, сожалея о вырвавшемся возгласе.

– Ничего, – сказал пастор, – я в своей жизни произносил слова и похуже. Такое со всеми случается, даже со служителями Господа. Бывает, что и у женщины вырвется крепкое словцо, все зависит от обстоятельств.

– Вы правы, – кивнул Мэллори. – Рад, что не сердитесь на моего кузена. Можно мне взглянуть на безделушку поближе? И почему вы не захотели показывать ее Беринику?

Мистер Дэмпси передал фигурку маркизу.

– Я пока не имел возможности разглядеть вещицу как следует, но она очень похожа на ту, что я видел прежде. В прошлый раз я показал находку сразу, и Бериник едва не убил меня на месте. Та штучка принадлежала представителю рода Поулов из Уайка.

– Кому?

– Должно быть, вы о них никогда не слышали. Большая часть семьи вымерла давным-давно, хотя не исключено, что какие-то дальние родственники остались. Для них серебряный лев – напоминание о былом величии рода. Почти тридцать лет назад человек, назвавшийся Дайтом, приехал в эти места под видом нового пастора. Как выяснилось позже, он перехватил настоящего священника по дороге и убил его. Этого человека снедала ненависть к роду Торнов. И зависть к их богатству. Он вынашивал страшные планы: убить отца и мать нынешнего герцога, его самого тоже, а замок сжечь дотла.

– Не похоже, что ему удалось осуществить задуманное, – заметил Мэллори.

– Отец Бериника убил самозваного пастора и всех его подручных, лишь одному удалось спастись. Так вот этот Дайт состоял в родстве с Поулами и тоже носил при себе такого серебряного льва. Девять лет назад отец Бериника был убит, а герцогиня и Ханна едва не погибли от руки сына этого самого Дайта. Убийцу звали Херли, однако льва у него при себе не было.

– Что же случилось с тем первым львом?

– Я уже сказал, что отдал его Беринику.

– Тогда это не может быть та же самая вещь.

– Я предполагаю, что было всего пять фигурок. Совершенно одинаковых. У Бериника хранятся три, а этот, похоже, четвертый, только его слегка переделали. Мне так показалось, но без очков точно сказать не могу.

Мэллори внимательно осмотрел фигурку со всех сторон и пробормотал:

– Надо же...

– Что? – спросил Гейзенби.

– Эта штука точно переделана. Видимо, она была частью чего-то большего.

– Вы уверены? – поинтересовался Дэмпси.

– Теперь это брелок, который носят на цепочке от часов.

– Да, это я разглядел, – нетерпеливо сказал пастор. – Какой-то ювелир приделал колечко, чтобы можно было подвесить его на цепочку. Именно это колечко разогнулось, и брелок упал, а потом зацепился за штору. Но почему вы уверены, что лев был частью чего-то? Там есть отметины?

– Да, две.

– И где они?

– На внутренней стороне передних лап. Они едва заметны, и разглядывай я фигурку менее пристально, не увидел бы их. Значит, на других львах было что-то еще?

– Корона и поднимающийся из нее грифон, – мрачно промолвил пастор. – Будь оно все проклято! Как я покажу эту штуку Беринику? Он тотчас решит, что кто-то из Поулов жив и что именно он убил Мэг, потому что она работала в доме Торнов. Он потеряет голову, и стоит какому-нибудь бедолаге сказать, что он хоть одним глазом видел этого льва, герцог вызовет его на дуэль. А то и просто застрелит на месте. С возрастом он, к несчастью, не становится более терпимым. А Вероника и Ханна с ума сойдут от беспокойства. Поэтому, прежде чем показывать фигурку Беринику, хотелось бы узнать, кому она принадлежит. Очень сомневаюсь, что где-то есть человек, который мечтает сжечь Блэккасл и затаил в душе ненависть к Торнам. Скорее всего какой-нибудь джентльмен купил безделушку у ювелира, как самый обыкновенный брелок. Но все же... все же не исключено, что один из Поулов жив.

– Могу я подержать эту вещицу у себя пару дней? – спросил Мэллори в раздумье.

– Для чего?

– Мы с Мэлом могли бы расспросить джентльменов, приехавших на аукцион, – вмешался Гейзенби. – Если вы станете расспрашивать, то люди могут связать эту находку с убийством – ведь именно вы обнаружили тело несчастной. А мы скажем, что нашли фигурку около конюшен, и никто не побоится признать ее своей. И тогда мы сдадим льва констеблю Льюису прежде, чем герцог успеет добраться до владельца этой вещицы.

Дэмпси задумался. План показался ему разумным. Сам он собирался держать уши и глаза открытыми и проследить за тем, чтобы Вероника, Ханна и герцог не остались без защиты, на всякий случай: вдруг действительно объявился кто-то из Поулов. Что касается леди Ханны, то обеспечить ее безопасность будет несложно – достаточно поговорить с конюхами из замка. Конечно, невозможно приставить кого-нибудь к герцогу, но Том Хасти постарается не выпускать его из виду. А Лэнгтон и я позаботимся о Веронике. Она уже согласилась носить с собой пистолет. Пожалуй, Лэнгтону удастся уговорить ее не выезжать в одиночестве.

Обдумав все это, пастор кивнул:

– Хорошо, но только на день или два, не больше. Если за это время вы не найдете владельца – вернете мне льва.

Мэллори и Мартин кивнули.

– Слово чести, – торжественно произнес маркиз. – А теперь мы хотели бы откланяться и вернуться в дом сквайра, чтобы начать расспросы.

Они попрощались и поспешили к коновязи. Оба молчали, пока не отъехали от коттеджа на порядочное расстояние.

– Этот лев принадлежит Сильвердейлу, – сказал наконец Мартин. – Он спрашивал у меня, не нашел ли я его.

– Я знаю.

– Почему же ты ничего не сказал пастору? Черт возьми, кто бы мог подумать! Слай – убийца. Я всегда знал, что он негодяй и мошенник, но был уверен, что он не способен убить, тем более молодую женщину.

– Я тоже не могу в это поверить, – сказал Мэл. Он достал фигурку из жилетного кармана и вновь принялся внимательно разглядывать. – Слай и в самом деле похож на какое-нибудь ядовитое и мерзкое пресмыкающееся, но убить он не способен. В нем нет зла, нет той холодной жестокости, которую мы с тобой чувствовали там, в доме.

– Но мы ощутили и что-то знакомое, – возразил Мартин. – А ведь мы оба знаем Сильвердейла. Кроме того...

– Да?

– За всеми этими историями о Поулах, Дайте и ненависти к роду Торнов Дэмпси кое-что позабыл.

– Что же?

– Вчера кто-то пытался убить тебя. Не Бериника, его мать или сестру, а тебя! И вот еще что – Бериник сказал мне: он уверен, что кто-то в твоем поместье намеренно написал для тебя неправильные указания, как доехать до Тофер-Хауса. Кто-то хотел, чтобы ты заблудился и тебя растерзали собаки.

Глава 10

Жилец миссис Диринг пребывал в растерянности. Пробираясь в парк, он ожидал встретить там пару овец, ну, может, еще какого-нибудь туповатого пастуха. Вместо этого он увидел двух подростков, увлеченных фехтованием. Кто бы это мог быть?

Он вернулся в лес, так и не рискнув выйти из-под укрытия деревьев. У Бериника нет сыновей, лишь сестра. Леди Ханна Торн. Мэг говорила, что у герцога нет братьев. Чертовски повезло человеку: родился старшим сыном и получил все – и власть, и огромное богатство.

Интересно, кто эта леди? Должно быть, его мать. Помнится, она вышла замуж за местного пастора и живет где-то по соседству. Вполне могла прийти в гости. Черт, я бы хотел, чтобы моя мать вышла замуж за пастора – это было бы забавно. Только чтобы его приход находился где-нибудь на другом конце света.

Жилец миссис Диринг уверенно шел к дороге. Он бывал здесь несчетное число раз и хорошо изучил эту оленью тропу. Не стоило оставлять лошадь в том заброшенном сарае. Надо было привязать ее где-нибудь поблизости, в лесу. Он догадался, что леди и мальчишки решились пуститься в погоню. Один из них окликнул его, а он, само собой, не ответил, и вот теперь они его преследуют. Вообще-то это странно: пожилая дама, подросток и ребенок гоняются по лесу за незнакомцем. И это в то время, когда где-то в окрестностях бродит убийца! Ну не глупцы ли? Они вполне могут стать следующей жертвой. Молодой человек улыбнулся при мысли о такой возможности. Ай-ай-ай, как нехорошо – убивать невинных детей и женщин.

Тут он вспомнил Мэг, последние мгновения ее жизни и как она выглядела. Это было не самое приятное воспоминание. Но она сама виновата. Он не хотел ее убивать. Все эти годы она его вполне устраивала, и он продолжал бы держать ее при себе, не поведи она себя как последняя дура.

Само собой, молодой человек не собирался на ней жениться: джентльмены с титулом не женятся на служанках. Но они могли бы и дальше жить вместе. Неблагодарная тварь. Все эти года он содержал ее, делал подарки и что? Стоило ей услышать, что он собирается убить леди Ханну, как она буквально обезумела. Он так и не понял, из-за чего. Можно подумать, Мэг была ей сестрой, а не служанкой! Так что в случившемся виновата Мэг.

Молодой человек вздохнул. Деревья смыкались вокруг него, но это не тяготило. Наоборот, он чувствовал себя словно дикий зверь, уверенный в том, что уйдет от погони. Пока все против него, думал он. План, который он задумал, полетел в тартарары после смерти Мэг. Но это лишь временные трудности. Рожденный для величия рано или поздно достигает своей цели. Богам придется признать это. Ему не удалось быстро избавиться от Мэллори и скормить его собакам на этой жуткой пустоши. Кто же знал, что маркиз окажется столь везучим! Это привело молодого человека в бешенство, и он запустил в голову Мэллори камнем, но тот остался жив. Благодаря этим неудачам молодой человек увидел недостатки своего первоначального плана. Все дело в неправильном подходе к решению проблемы. Теперь он возьмется за дело с другой стороны. Удача лорда Мэллори не может длиться вечно.

Вот и сейчас ему пришлось уйти, но он успел увидеть все, что хотел: в замке есть дверь, которая выходит прямо в парк. И есть секрет, который ему рассказала Мэг: о старом сарае и лабиринте, который находится в центре парка. Но этот лабиринт не так прост. Прежде чем что-то предпринять, он должен взглянуть на него внимательнее и найти путь к центру. Хорошо бы это сделать при свете дня. Но можно и при свете луны.

Щенок шел по следу. Конечно, это трудно было назвать преследованием в полном смысле этого слова. Иногда пес останавливался и начинал ловить свой хвост. Если это удавалось, он в восторге кувыркался по траве, но потом вновь вскакивал, принюхивался и продолжал бежать, уткнув в землю влажную пуговку носа. Джордж, счастливый как никогда, держал поводок и поощрял своего любимца.

– Что ты об этом думаешь, Дейви? – спросила Ханна.

– Этот зверь будет лучшей гончей в нашем графстве, когда вырастет, – ответил конюх.

– Хочешь сказать, что он все время идет по одному следу? – спросила Вероника.

– Да, ваша милость. Пару минут назад я заметил на тропинке свежий отпечаток сапога. Он едва виден, но если присмотреться...

– О чем ты думаешь, мама? – поинтересовалась Ханна, заметив, что герцогиня улыбается.

– Думаю, что Ричард будет в восторге от щенка. Он скучает по Тео.

– И все же он до сих пор не завел собаку.

– Ну согласись, ведь Теофилус был совершенно необыкновенным, и Ричард опасается, что не сможет полюбить другого пса так же сильно и уделять ему много времени и внимания. Я ему сто раз говорила, что это глупости, но он... – Она не договорила и крикнула: – Джордж! Остановись, не вздумай выходить на дорогу один!

Когда вся поисковая партия собралась у кромки леса, Ланкастер заметил:

– Смотрите-ка, этот тип не привязал лошадь где-нибудь поблизости. Он шел от дороги пешком, и я не слышал топота. Значит, лошадь спрятана где-то в другом месте. – И с сожалением добавил: – Теперь щенок потеряет след.

– Похоже, наш неизвестный соглядатай ускользнул безнаказанным, – с досадой отозвалась Ханна.

Они выбрались на дорогу и некоторое время оглядывались, надеясь заметить хоть что-нибудь, но вокруг было тихо.

– Мне казалось, мы почти догнали его, – пробормотала Вероника.

– Я тоже так думала, – отозвалась Ханна. – Но он мог и побежать. Кроме того, мы потеряли время, пока ждали Джорджа и Дейви.

– Нам не следовало их ждать. Вряд ли тот человек заблудился. Подумай сама: он оставил лошадь где-то на дороге и шел до замка пешком по оленьей тропе. Значит, он изучал эти места и не хотел, чтобы его заметили. Незнакомец следил за тобой.

– Но, мама, зачем кому-то следить за мной?

– Ты привлекательная молодая женщина. Одного этого вполне достаточно.

– Но кто мог знать, что мы с Джорджем пойдем гулять в парк? Я все же думаю, это кто-то из приезжих господ. Захотел похвастаться перед другими, что не побоится подойти так близко к Блэккаслу?