— Графиня Берген, — довольно прохладно, как показалось Алексу, произнесла леди Фэрлейн.

Они поспешили вниз по лестнице, и он прошептал с беспечным видом:

— Продолжайте, прошу вас! Вы ведь еще не все сказали!

— Почти все! — задыхаясь, проговорила она, то ли сквозь смех, то ли сквозь слезы. — Я знала за вами многое, но что вы еще и жестоки!.. — Лорен улыбнулась приближающейся к ним пожилой чете.

— Теперь вы, вероятно, сказали все. И позвольте мне ответить вам, мадам, столь же искренне… — Он замолчал, поскольку чета подошла к ним.

— Добрый вечер, мистер Бартлет, добрый вечер, миссис Бартлет, — сказала Лорен.

Странно, заметил Алекс, отвечая на приветствие Лорен, миссис Бартлет почему-то вздернула подбородок.

— Слышал вашу речь в палате лордов, Сазерленд. Весьма вдохновенно! — разглагольствовал седовласый джентльмен, косясь на Лорен.

— Благодарю, — отозвался Алекс, недоумевая, почему Бартлеты с таким интересом рассматривают Лорен.

— Всего хорошего, графиня Берген, — сказал старик.

— Всего хорошего, — отозвалась та.

Алекс крепко схватил ее за локоть и подтолкнул вперед.

— Так вот, я — самое ужасное существо, на которое вы когда-либо имели несчастье обратить свой взгляд, а вы — самая упрямая, лицемерная маленькая… — Он остановился, потому что к ним подошел очередной джентльмен.

— Надеюсь, найду вас в «Уайт-клубе» на этой неделе. Я завербовал для вас сторонников в парламенте, старина, устроим, так сказать, встречу умов.

Услышав это, Лорен фыркнула, но Алекс предостерегающе погладил ее по руке.

— Давайте в четверг, лорд Хэнли?

— Прекрасно. Всего хорошего, ваша милость. — И он, улыбнувшись, откланялся, исподтишка бегло оглядев Лорен.

Алекс не совсем деликатно подтолкнул молодую женщину к приближающемуся лакею.

— Красный плащ, пожалуйста.

Алекс огляделся и посмотрел на Лорен.

— Лицемерная маленькая кокетка. Скольких мужчин вы заарканили, Лорен? Сколько сердец велите подать вам на блюде, когда…

— Я вовсе не кокетка! — возмутилась она.

Лакей уже держал наготове ее плащ, и Алекс неохотно отпустил Лорен. Он настороженно наблюдал за ней, надевая пальто и беря у лакея цилиндр; потом взял Лорен за руку и вывел из театра.

— Это ваше глубокое заблуждение. Для вас мужчина все равно что бумажный змей. Вы тащите его за собой словно на веревке. Иисусе, сколько их было? Я даже сбился со счета! Голдуэйт, Уэстфолл, ван дер Милл, этот грубиян Гнус… А я, дурак, только и делаю, что ищу встреч с вами… Наверное, я сошел с ума!

Алекс поднял голову. Моросил дождик. Вздохнув, он увлек Лорен за собой вниз, где их ждал экипаж. Лорен не произносила ни слова. Алекс с опаской поглядывал на нее; она смотрела прямо перед собой, но он заметил, что в глазах ее блестят слезы.

— О Боже, — тяжело вздохнул он. — Лорен…

— Я не кокетка. И никогда никого не обманывала, — сказала она дрогнувшим голосом.

Эти слова были хуже пощечины. Направляясь к веренице экипажей, Алекс ускорил шаги и чуть ли не тащил Лорен за собой.

— Не плачьте! — умолял он ее.

— Я знаю, вы мне не верите, но вы не понимаете и никогда не поймете, — бормотала она, едва поспевая за ним и спотыкаясь.

Алекс сделал знак кучеру.

— Мне не нужны поклонники! Я не хотела ехать в Лондон, но у меня не было выбора! Мне хорошо в Роузвуде, и я вернусь туда, как только смогу, может быть, даже завтра!

Кучер распахнул дверцу, Алекс подхватил Лорен и усадил в карету. Она обеими руками ухватилась за стенки экипажа по обе стороны узкого проема, не давая Алексу протолкнуть ее внутрь и глядя на него через плечо.

— И я не просила вас искать со мной встреч. Что бы вы об этом ни думали!

Кучер нервно наклонил голову. Меньше всего ему хотелось сейчас находиться здесь. Алексу тоже. Тем не менее он подтолкнул Лорен, и она буквально влетела в богато отделанный экипаж. Алекс легко вскочил на подножку, после чего громким голосом дал кучеру указания, плюхнулся на сиденье и захлопнул дверцу.

Лорен упала на руки и на колени, потом поднялась и устроилась на бархатном сиденье, тихонько бормоча что-то и глубоко дыша, чтобы сдержать рвущиеся наружу рыдания.

— Лорен, ради Бога, прошу вас, не плачьте. Я не хотел…

— Я никого не тащу на веревке. Итан — вот кто их поощряет, а я — никогда, — пролепетала она. — Он хотел бы выдать меня за какого-нибудь толстосума и не отстанет, пока я не соглашусь, потому что это единственный выход для Роузвуда. Но у меня свое мнение. Мы можем торговать, например, молоком и шерстью, и мне вовсе не нужно выходить замуж, — сказала она жалобно. — Я объяснила Магнусу, что не выйду за него, но он тешит себя надеждой, что я передумаю…

Если бы это только было возможно, Алекс избил бы себя. Он ревновал к Бергену безо всяких на то оснований, нес всякую чушь, не говоря уж о том, что был несдержан в выражениях. Экипаж тронулся, и Лорен схватилась за спинку сиденья. Она выглядела такой несчастной, что Алекс, не удержавшись, обнял ее.

Она не противилась.

— Видит Бог, я не хотел огорчать вас, — прошептал он.

— Вы не можете меня огорчить. — Она презрительно фыркнула и тут же смахнула слезу.

Он поднял за подбородок ее лицо и заставил посмотреть на себя.

— Мне очень жаль, — сказал он. — Я дурно поступил — даже по отношению к Гнусу. Но я обезумел от… Проклятие, я сам не знаю, почему веду себя столь безрассудно, но я не могу… не чувствовать того, что чувствую. Господи, Лорен, я хочу вас, вы понимаете? Я хочу вас так, как никого никогда не хотел… — Он умолк, ужаснувшись собственным словам.

Ошеломленная Лорен закрыла глаза, губы ее дрожали. Этого Алекс уже не мог вынести и нежно поцеловал ее в лоб. Услышав, что она снова заплакала, он наклонился, чтобы поцеловать ее в губы. Мягкие, влажные, солоноватые на вкус, необычайно соблазнительные. Когда он прильнул к ним своими губами, Лорен тихо вздохнула.

От этого вздоха в нем проснулось безумное желание. Его язык скользнул между ее губами и проник внутрь. Лорен обхватила пальцами его запястье, и этого оказалось достаточно, чтобы Алекс потерял контроль над собой и все его разумные доводы рухнули. Не слушая слабого голоса совести, он привлек Лорен к себе, в то время как его губы яростно овладевали ее губами.

Она буквально растворилась в его объятиях, тела их слились. Лорен все явственнее ощущала его мужское достоинство, которое увеличивалось с каждой секундой. Алекс не отрывался от ее губ, и она отвечала на его поцелуи. Одной рукой он крепко прижал ее к своему мужскому достоинству, рвавшемуся наружу, а другой ласкал ее грудь, в то время как Лорен все крепче и крепче прижималась к нему. Сорвав с рук перчатки, он ни на миг не выпускал ее из объятий, опасаясь, как бы она не растворилась в подушках, на которых они лежали, даже не заметив, когда приняли горизонтальное положение. Распаляясь все больше и больше, Алекс скользнул рукой в вырез ее платья и принялся гладить сосок. Лорен застонала от удовольствия.

Тут Алекс вернулся с неба на землю и, собрав всю свою волю, остановился. Он медленно поднялся и посмотрел на нее. Грудь ее вздымалась с каждым тяжелым вдохом. Гардения была смята. Проклятие, как он хочет эту женщину! Но он не станет брать ее прямо в экипаже, как уличную девку. Он обхватил ладонями ее лицо, нежно поцеловал в лоб и помог ей сесть.

Ее сапфировые глаза казались почти черными, когда она провела дрожащей рукой по распухшим губам. Непослушная прядь упала ей на лицо. Алекс был на пределе. Но разум взял верх над страстью. А ведь чего проще отвезти сейчас Лорен в дом его матери на улице Беркли, где сейчас никто не живет, и удовлетворить свое желание. Встревоженный, он отогнал эту мысль и пересел на противоположное сиденье.

— Я и не знала, что поцелуй может быть таким, — прошептала Лорен.

«Я тоже», — подумал он в отчаянии.

— Лорен… — пробормотал он, проведя рукой по волосам. — Я не должен был… вы заслуживаете лучшего, — проговорил он с трудом.

Она не отвечала, и он в полной растерянности наклонился, чтобы найти свой цилиндр.

Она не ответила потому, что удивилась — что может быть лучше такого поцелуя. Она была просто ошеломлена ощущениями, которые испытала, а потом жарким пламенем, вспыхнувшим в ней. Когда он прикоснулся губами к ее губам, ей показалось, будто по телу ее пробежал электрический ток, лишивший ее способности здраво мыслить. Она все еще чувствовала себя во власти желания, а губы горели от поцелуя.

Лорен отбросила непослушную прядь волос и, с грустью заметив, что гардения измята, попыталась расправить ее. Она упорно не смотрела на Алекса, отчаянно пытаясь преодолеть охватившие ее чувства. Она и представить себе не могла, как сильно влечет ее к Алексу, и страх потерять его стал еще мучительнее и реальнее.

Этот страх стал настолько реальным, что она готова была на все, лишь бы познать любовь Александра Кристиана. Господи, через два месяца ей исполнится двадцать пять, а она еще ни разу не испытала того, к чему так мучительно стремилось ее тело! Когда карета повернула на Рассел-сквер, ее охватила паника. Возможно, такого случая ей больше не представится, и она никогда не испытает подобной страсти. Эта единственная возможность теперь ускользает от нее с каждым стуком лошадиных подков по мостовой. Она сойдет в могилу, так и не познав радости с тем, кого безумно любит, если не сделает чего-нибудь прямо сейчас. Сию минуту.

— Алекс!

Он резко поднял голову, пытаясь заглянуть в ее глаза и изо всех сил сжимая свое колено, чтобы не прикасаться к ней. Не испытывать судьбу.

— Алекс! — повторила она с нотками отчаяния в голосе.

— Что случилось, милая? — тихо спросил он.

От этого ласкового обращения сердце у нее учащенно забилось. Она посмотрела на развязавшиеся концы его шейного платка, боясь вслух высказать свои мысли. Но Боже, он разбудил в ней желание, которое она не может осуществить без него и вообще толком не знает, что это такое. Она подняла глаза, встретилась с ним взглядом. Только распутной женщине такое может прийти в голову, тем более что Алекс помолвлен! Но еще не женат. Неужели это на самом деле так ужасно? Неужели всего одна ночь обречет ее на вечное проклятие? Впрочем, это не важно. Всего одна ночь, а там будь что будет. Она готова на все, на любые страдания. Эти мысли заставили Лорен густо покраснеть, и она как-то неуверенно улыбнулась.

Алекс вскинул бровь.

— Вы мне… э-э-э… вы мне покажете? — проговорила она задыхаясь.

Вторая бровь Алекса поднялась до уровня первой.

— О чем вы, любимая? — осторожно спросил он. Она нервно откашлялась и продолжала:

— Покажете мне… как… любить.

Высказав наконец свое желание вслух, она густо покраснела. Но как это ни странно, Алекса ее распущенность не возмутила. Наоборот, его глаза мгновенно потемнели. Видимо, он был во власти того же желания, что и она.

— Лорен…

— Покажите мне, — прошептала она, на этот раз уже более настойчиво, чтобы не позволить приличиям встать на ее пути. Алекс, казалось, заколебался; Лорен порывисто нагнулась к нему и накрыла его руку своей рукой. — Всего одна ночь, помните?

Апекс отпрянул, боясь, что неправильно понял ее, и в то же время, что понял ее правильно. Было бредом, безумным бредом даже предположить такое, но ее глаза излучали сияние, казалось, исходившее из самых глубин ее души, и манили его. Он стиснул зубы, борясь с яростным желанием, от которого у него явно разыгралось воображение.

— Прошу вас! — прошептала она, словно желая уверить его, что это не иллюзия, и тут он, окончательно потеряв голову, резко распахнул окошечко в потолке:

— Бриансон! Беркли-стрит, четырнадцать!

Она улыбнулась — почти с благодарностью, как ему показалось, — и он едва не пал к ее ногам. Усадил Лорен к себе на колени, поцеловал ее руку и стал медленно стягивать с нее перчатку. Какое безумие! Ведь он герцог! Джентльмен, Господи Боже ты мой! Но доводы разума уже не могли его остановить. Ростки совести, пытавшиеся укорениться в его душе, были выкорчеваны. Ничто в мире не существовало для Алекса в этот момент. Только Лорен.

Проклятие, кажется, они никогда не доберутся до Беркли-стрит.

Лорен была словно во сне. Он медленно снял с нее перчатки, целовал ее руки, запястья, потом шею и губы, так что она уже не могла ни дышать, ни думать. Когда карета остановилась, времени на размышления не оставалось — он взял ее на руки, вынес из экипажа и велел Бриансону ехать домой. Бережно закутав ее полами своего пальто, он поспешил к входной двери. Дом, в который он привез ее, был темным; он поставил ее на ноги только для того, чтобы достать ключ из-под плиты, потом увлек ее за собой и быстро закрыл дверь.

Оказавшись внутри, он шарил в поисках свечки, в то время как Лорен стала задыхаться от страха. Когда зажглась единственная свеча, Лорен охватила паника. Он взглядом искал ее в темноте и, найдя, успокоил улыбкой. Не говоря ни слова, Алекс протянул ей руку. На какое-то мгновение Лорен заколебалась. Нет, она хочет этого. И Лорен робко положила руку в его ладонь.

— Лорен… если вы передумали, ничего страшного, — сказал он.

К своему великому удивлению, она улыбнулась и покачала головой.

— Я ничего не могу с собой поделать. Поверьте, я старалась, — шепотом призналась она.

Какое-то время он стоял, скользя взглядом по ее телу. Потом стал медленно подниматься по лестнице, уходящей спиралью в темноту, и крепко держал Лорен за руку. Мысли ее мчались гораздо быстрее, чем ноги, борясь с совестью, которой противостояло желание быть с ним.

Чтобы снять с нее напряжение и помочь освоиться, он завел разговор о доме, который постоянно пустует, о бесконечных семейных дебатах касательно дальнейшей его судьбы. Они шли по темному коридору второго этажа, миновали, как показалось Лорен, две-три двери и наконец у очередной остановились. Алекс открыл ее, вошел и увлек за собой Лорен.

Она могла бы попросить отвезти ее домой. Пока еще не поздно. Он поставил подсвечник на стол и повернулся к ней. Ее опять стала бить дрожь; страх возобладал над желанием, страх перед неведомым и перед последствиями.

— Вы дрожите. Вы уверены, что хотите этого? — мягко спросил он.

Сердце ее билось уже у самого горла. Тысячи «нет» замерли на губах, их убило томление, которое она чувствовала с того дня, как они впервые встретились в Роузвуде.

— Ах, Алекс, — вздохнула она, — я просто хочу узнать… то есть я должна узнать… я понимаю, вам это кажется странным, очень неприличным, но я ничего не могу объяснить, верьте мне, это вот здесь, — она указала дрожащей рукой на свой живот и грудь, — и я не могу избавиться от этого сама, как бы ни пыталась. Я чувствую это всякий раз, когда смотрю на вас.

Он просунул руки под ее плащ и ласково погладил ее плоский живот.

Стоило ему к ней прикоснуться, как ее сразу бросило в жар.

— Я… ах, я думала, что заболела, но не могла вспомнить, чтобы когда-нибудь чувствовала нечто подобное, понимаете… — Она замолчала, потому что его рука скользнула к ее груди. А другая его рука скользнула под ее плащ, обвила талию и притянула к себе. — Я не думала, что это настоящая болезнь, но предположила несварение желудка, хотя это маловероятно, потому что я сегодня почти ничего не ела, — лепетала она.

— Не думаю, — пробормотал он, слегка при этом улыбаясь, — что это несварение желудка. — Он покусывал ее шею, отчего ее опять охватила дрожь. — Я знаю, что вас беспокоит, ангел, это наше немыслимое желание, которое мы пытаемся отрицать. Если вы мне позволите, я все устрою. — Он покусал ее ушную мочку, потом взял в рот ее ухо. Она резко вдохнула воздух, и он поднял голову. — Мы не будем делать ничего такого, чего вам не хочется, Лорен. Мы можем остановиться в любой момент.

Это была чудовищная ложь, и Лорен не поверила.

— Алекс, — прошептала она, бросаясь очертя голову в ситуацию, которую сама же и создала, — пожалуйста, покажите мне.

Он застонал, схватил ее на руки и понес к кровати. Сдернул пыльное покрывало и вместе с Лорен упал на постель. Он привлек Лорен к себе и жадно приник к ее губам. Снял с нее плащ, вытащил из волос шпильки. Лорен ласково провела руками по его груди и плечам, ощущая под шелком рубашки крепкие мускулы.

Волосы ее разметались, когда он ловко расстегивал платье. Оно исчезло вместе с его фраком, жилетом и рубашкой. Развязав ленточки на ее сорочке, он добрался до груди и теребил сосок, пока он не затвердел, после чего обхватил его губами. Лорен застонала и потянулась к нему.

Она стала ерошить его густые волосы, все сильнее, все яростнее, млея от его ласк. Он не мог оторваться от ее грудей, то припадал к ним губами, то легонько водил пальцем вокруг соска. От нахлынувших ощущений, еще неведомых ей, Лорен задыхалась и с трудом сдержала крик, когда рука Алекса скользнула к пушистому треугольнику, а пальцы слегка пощекотали лоно.

— Бог мой, как ты красива, — шептал он.

Вдруг Лорен испугалась. Господи, что он с ней делает? Но в этот момент Алекс нежно поцеловал ее губы, и страх отступил.

— Ангел, — прошептал он. — Господи, как я тебя хочу. Он сбросил брюки, но все еще не решался войти в нее. Лорен приподнялась на локтях.

Алекс замер, посмотрел на нее. На ее роскошные волосы, которые рассыпались по плечам, на великолепные груди. Ее глаза излучали мягкое сияние. Сердце у Алекса гулко стучало. Никогда еще он не желал женщину так сильно. Никогда не стремился отдать ей всю свою страсть, доставить наслаждение, какого она еще не испытала. В этот момент Лорен нежно коснулась пальцами его губ.

Не в силах сдерживать бурлящую в нем страсть, Алекс вошел в нее и стал овладевать ею медленно, осторожно. Ее тело отвечало на каждое его движение, и это сводило его с ума.

— Посмотри на меня, милая, — севшим от страсти голосом попросил Алекс. Он двигался все быстрее, все глубже проникая в ее горячее лоно.

Вскрикнув от боли, Лорен спрятала лицо у него на груди.

Алекс был ошеломлен, когда понял, что лишил ее девственности. Он опустил ее на постель, бормоча извинения за причиненную боль и обещая, что это больше не повторится. Подумать только! Вдова — и вдруг девственница! Господи, что он натворил?

Лорен не заметила его замешательства и, когда боль утихла, прильнула к нему. Он застонал и снова вошел в нее, осторожно, чтобы не причинить ей боль, в то время как его пальцы щекотали ее сосок. От этой ласки Лорен пришла в неистовство и, забыв обо всем на свете, стала двигаться вместе с Алексом. Дело близилось к финалу, и Лорен казалось, что еще немного, и она взорвется.

— Пусть это случится, ангел, — шепнул он ей на ухо, — пусть случится.

Судорога пробежала по телу Лорен, и оно стало невесомым. Она словно парила в высоте, в то время как Алекс все настойчивее овладевал ею. Наконец он издал стон, низкий, гортанный, и откинулся на подушки.

— Алекс, — прошептала Лорен, счастливо улыбаясь. Он ответил ей улыбкой и погладил по щеке. Она и представить себе не могла такой близости между мужчиной и женщиной, и глаза ее наполнились слезами. Алекс обхватил ее лицо ладонями.

— Я сделал вам больно, да, дорогая? Но я не знал! Почему вы мне не сказали?

Она засмеялась, но из глаз ее катились и катились слезы.

— Ах, Алекс, я так рада, что это были вы, — пробормотала она, наматывая прядь его волос себе на палец. — Я ужасно боялась, что никогда не узнаю вас, — едва слышно произнесла она, чувствуя, как разливается по телу тепло. — Но мне отчаянно этого хотелось.

Он в изумлении смотрел на нее. Она засмеялась, уткнувшись губами ему в шею; никогда еще она не чувствовала себя такой сильной и уверенной в себе. Боже, она обожает его.

— Я люблю вас, Алекс! Люблю с того дня, когда из-за вас Люси чуть не убила меня. И я не могла противиться этой любви! Она снова засмеялась. — Я пыталась, правда, пыталась, но не смогла.

Ошеломленный этим признанием, Алекс крепко обнял ее. Он был тронут ее искренностью и в то же время удивлен. Господи, он совершенно уверен, что любит ее так же искренне.

И это усложняло ситуацию, особенно теперь, после того, что между ними произошло. Но он прогнал эти мысли из головы.

— Вы самая красивая женщина во всей Англии, ангел. Злой маленький ангел. Вы мне очень нужны. Она улыбнулась:

— Я действительно вам нужна, Алекс?

— Я говорю от чистого сердца, дорогая, — ответил он, удивившись собственному признанию.

— На… на одну ночь? — нерешительно спросила она, водя пальцем по его подбородку. Господи, знала бы она!

— На всю жизнь.

Лорен откинулась на подушку. Он не сводил с нее глаз, гладя ее атласные волосы.

— О чем вы думаете?

— О том, как жестока жизнь.

Он долго молчал. Что будет дальше? Он может иногда наезжать в Роузвуд или время от времени они будут тайно встречаться в Лондоне. Она смотрела на полог пустыми глазами, слезинка скатилась по ее щеке. Нет, он не допустит, чтобы жестокая реальность нарушила волшебство, связавшее их. Он наклонился и поцеловал ее в кончик носа.

— Я что-нибудь придумаю, Лорен. Найду какой-нибудь выход. — Стараясь ее утешить, он потянулся к ее губам.

Они снова ласкали друг друга, охваченные безумной страстью, но когда часы на камине пробили три, Алекс спустился с неба на землю и, оторвавшись от Лорен, поднялся с постели.

Они ехали к Рассел-сквер в полном молчании. Алекс обнял ее, а Лорен положила ему голову на плечо. Улыбка не сходила с ее губ, и Алекс не мог оторвать глаз от красавицы, которую держал в объятиях. То, что произошло между ними, было самым совершенным телесным актом любви, который он когда-либо испытал в своей жизни. Женщины и раньше пылко отвечали на его ласки, но ни одна не вознесла его к вершинам истинного блаженства. Он лишил ее девственности. Стал ее первым мужчиной. Сам этот факт потряс Алекса. В нем заговорило мужское начало. Своего рода гордость. Лорен принадлежала ему. Только ему.

Когда карета остановилась на Рассел-сквер, в глазах Лорен появилось какое-то странное выражение. И Алекс, вдруг ощутив, что теряет ее, занервничал. Ведь он даже не успел сказать Лорен, что в иные моменты сгоряча говорил ей обидные вещи. Что никогда плохо не думал о ней.

— Лорен, нам нужно поговорить. Я…

— Я люблю вас, Алекс. И не надо ничего говорить, — прошептала Лорен. — Я знаю, какова правда, но эта ночь принадлежит нам. Пожалуйста, не нарушайте очарования.

И столько мольбы было в ее взгляде, что Алекс не посмел возразить и с тяжким вздохом вышел из кареты. Затем помог выйти Лорен. Она бросила взгляд на особняк, и Алекс снова почувствовал, что теряет ее. Он в отчаянии схватил ее за руку.

— Я должен вас снова увидеть. — Она хотела что-то сказать, но он не дал ей. — Выслушайте меня. Я только хочу… — Слова замерли у него на устах. Чего он хочет? Черт побери, чего же он все-таки хочет? — Давайте встретимся завтра, — взволнованно проговорил он. — Сад Воксхолл, девять часов, маленький фонтан у входа. Вы знаете этот фонтан? Скажите Хиллу, что хотите навестить леди Дарфилд. Обещайте, что придете. — Он говорил быстро, взволнованно, сердце сжималось от безотчетного страха. Страха потерять то, что он обрел нынешней ночью.

— Я непременно приду, — прошептала Лорен и, став на цыпочки, поцеловала его в уголок рта.

Потом усмехнулась, высвободила руку из его пальцев, повернулась и решительно направилась к двери.

— Не опаздывайте! — громко прошептал он ей вслед.

Она бросила ему через плечо манящую улыбку и покачала головой. Он смотрел, как она быстро идет по дорожке и входит в дом, и воспоминание об этой улыбке навсегда врезалось ему в память. Как странно, подумал Алекс, ведь он с радостью вынесет адский пламень, лишь бы увидеть хотя бы мельком эту улыбку. Какая ирония судьбы, что он так далеко зашел.