26

– Стефани, у тебя все получится, – говорила Кейт, укладывая последний чемодан. – Человек, который поладил с индейцами, как-нибудь проживет две недели с Коулом и Джошем Кентреллами. Чарли тебе поможет.

Стефани засмеялась и крепко обняла Кейт.

– Поезжай в Шайенн и не беспокойся о нас. Пока у комитета перерыв между сессиями, ты должна одарить мужа любовью и лаской, он это заслужил. Вот увидишь, Джонатан будет доволен.

Кейт покраснела и проворчала, что уже стара для всяких глупостей, но Стефани заметила на ее лице счастливую улыбку.

Наконец Кейт была готова. Начались прощания, поцелуи и последние наставления. Ухмыляющийся Чарли сел на козлы и хлестнул лошадей. Фургон тронулся, Коул, Стефани и Джош замахали руками, а из фургона все доносился голос Кейт: она наказывала Джошу хорошо себя вести.

Стефани скучала по добродушной болтовне Кейт и с нетерпением ждала возвращения старшей подруги. Как-то странно было жить в домике одной. Впрочем, изнывать от скуки Стефани не приходилось. Билли Рей Симпсон и Джейк Саммерфилд еще росли, их молодые желудки требовали пищи, и Стефани с утра до вечера вертелась на кухне. Но она не жаловалась: ей нравилось болтать с ребятами, и она даже уговорила их – если выдается свободная минута – приезжать на ранчо перекусить.

В тот вечер они долго сидели за столом. Джош коршуном кружил вокруг кухни: Билли Рей обещал после ужина отвезти его к Симпсонам, где Джош прогостит два дня. Наконец Билли Рей дожевал пятое печенье, и они с Джошем наперегонки понеслись к конюшне.

Джейк отчего-то не вышел вслед за приятелем: он торчал в дверях кухни и нервно мял в руках шляпу. Стефани удивилась: никогда еще она не видела его в таком смущении.

– Что случилось, Джейк?

– Я... мисс Стефани! – Он глубоко вздохнул, словно перед прыжком в воду. – Вы не будете возражать, если я... если я буду за вами ухаживать?

Стефани остолбенела.

– Ой, Джейк, я никогда не думала...

– Я знал, что вы скажете «нет». – У него был такой убитый вид, что Стефани стало его жаль.

– Видишь ли, я для тебя старовата. – Она улыбнулась ему материнской улыбкой. – Тебе нужна девушка твоего возраста. А то еще кто-нибудь спросит, не матерью ли я тебе довожусь.

Он улыбнулся и покачал головой.

– Ни один человек в здравом уме не примет вас за мою мать. – Он вздохнул. – Это из-за Коула, да? Вы его любите. – Стефани залилась краской, и он кивнул. – Я так и думал. Что ж, – философски заметил он, – если вы должны принадлежать другому, пусть лучше это будет Коул, чем кто-то еще. Вы на меня не обижаетесь?

– Джейк, ни одна женщина не обидится на такое приятное предложение. Когда ты влюбишься по-настоящему, ты вспомнишь, как хотел ухаживать за мной, и посмеешься.

– Я не думаю, что такое будет, – с достоинством возразил Джейк. – А мы останемся друзьями?

– Конечно. И завтра, как обычно, жду тебя в полдень на чай с печеньем.

– Приду! – Он просиял и вышел, насвистывая.

«Похоже, нежное юное сердце разбито не вдребезги», – подумала Стефани и закрыла за ним дверь.

Джош уехал, а Чарли решил устроить себе выходной и отправился в поселок, – он частенько отдыхал таким образом в субботу вечером. Сегодня Стефани останется наедине с Коулом... Она задумала особое блюдо и только начала готовку, как вдруг на кухню, пылая гневом, словно печь жаром, ворвался Коул.

– Чем это ты, черт побери, занимаешься?

– Готовлю ужин, – изумленно ответила Стефани. – Господи, что я натворила на этот раз?

– Я не об этом! И ты чертовски хорошо меня поняла!

– Если объяснишь, о чем речь, я отвечу. Я не умею читать чужие мысли.

– Джейк Саммерфилд извинился за то, что хотел поухаживать за моей женщиной! – заорал Коул.

Стефани почувствовала, как в ней закипает ответный гнев.

– Ты сердишься за то, что он извинился, или за то, что он назвал меня твоей женщиной?

– Да нет же, черт подери! Я хочу знать, почему ты позволила делу зайти так далеко.

– Как «далеко»? Он просто спросил, нельзя ли ему за мной поухаживать?

– А если бы он попытался что-нибудь с тобой сделать?

– Господь с тобой, Коул, ему семнадцать лет!

– Черт побери, он уже почти мужчина! А ты поощряешь его как только можешь.

– Поощряю? – Глаза Стефани вспыхнули гневом. – Не тем ли, что угощаю его молоком и печеньем?

– Тебя домогаются, а ты даже не замечаешь!

Стефани швырнула на стол деревянную ложку.

– Джейк никогда меня не домогался. До сегодняшнего дня я вообще не понимала, что он питает ко мне какие-то чувства, кроме дружеских.

Коул больно схватил ее за плечи и начал трясти.

– А надо бы понять. Бог мой, неужели ты в самом деле не замечаешь, что делаешь с мужчинами – со мной, например? – И он вдруг впился в ее губы неистовым поцелуем.

Едва их губы встретились, Стефани забыла о ссоре – да и обо всем на свете. Она обвила его шею руками и ответила на поцелуй.

Коул тоже забыл свой гнев – его захлестнуло желание. Он целовал ее жадно и торопливо, все теснее вжимая нежные женские изгибы в свое литое мужское тело. Погрузив язык в тепло ее рта, он в то же время нащупал рукой давно опостылевшие шпильки, и из-под пальцев заструился тяжелый водопад каштановых волос.

– Какого черта ты это делаешь? – прошептал он, тяжело дыша ей в висок.

– Не знаю, – ответила она, гладя его мускулистую спину. – Я просто не могу удержаться.

– Боже, помоги мне, я тоже!

Он взял ее на руки и понес в спальню. Она не протестовала.

Медленно, страшно медленно Коул начал раздевать ее. Взору постепенно открывалось прекрасное юное тело, и сердце едва не выскакивало у Коула из груди.

Трепеща от желания, Стефани расстегнула ему рубашку и приложила ладони к могучей груди. Ее руки поднялись к смуглым плечам, насладились их шириной и мощью и скользнули вниз. Рубашка упала на пол. Стефани провела пальцами по его лицу и осторожно коснулась бьющейся на шее жилки. Глаза Коула вспыхнули синим огнем. Стефани прерывисто вздохнула и потерлась щекой о черные завитки волос на крепком торсе.

Мягкие полные груди прижались к его телу. У Коула перехватило дыхание. Стефани не видела, как он избавился от оставшейся одежды; во всяком случае, это произошло очень быстро. Стефани закрыла глаза – и в тот же миг сильные руки подняли ее и опустили на постель.

Нежно, безумно нежно Коул ласкал руками и губами каждую клеточку ее тела, пока Стефани не застонала от счастья. Она казалась себе листком, плывущим в бурном море желания. И, когда он овладел ею, она отдалась ему со всем пылом страсти, истомленной долгим ожиданием.

В этот раз боли не было – только наслаждение. Волны чувственности захлестывали ее, поднимали все выше, выше, и каждый раз ей казалось, что сейчас она умрет от восторга. Но Коул вел ее все дальше. Вот она, заветная вершина! Волна рассыпалась сверкающими брызгами, и они опустились на землю, обессиленные и счастливые.

Потом они долго лежали обнявшись и слушали, как сердца замедляют свой бег. Стефани прервала тишину счастливым вздохом.

– Я и не думала, что это может быть так. Коул улыбнулся и поцеловал ее в лоб.

– Так бывает не всегда.

– Неужели с каждым разом – все лучше и лучше?

– Бог мой, надеюсь, что нет! Еще лучше?!

Да я просто не выживу!

Она перевернулась на спину и мечтательно улыбнулась.

– Какая прекрасная смерть!

Он нежно коснулся золотой снежинки у нее на шее.

– Похоже, нам опасны не только метели и занесенные снегом хижины.

– Что же еще?

– Ссоры. Когда ты сердишься, ты хоть кого с ума сведешь.

Стефани изогнула бровь.

– Ты чем-то недоволен? А по-моему, это прекрасный способ разрешать споры. Только я не понимаю, отчего ты так рассвирепел. Джейк просто сделал мне комплимент. Он и не ожидал ничего, кроме вежливого отказа.

– Я не потерплю, чтобы к тебе приставали. Стефани перекатилась к нему на грудь и пристально всмотрелась в его лицо. Завеса волос отгородила их от всего мира.

– Коул, да ты ревнуешь! Ревнуешь к семнадцатилетнему мальчишке!

– К очень симпатичному мальчишке.

– Я и не заметила, – улыбнулась Стефани.

– Так я тебе и поверил!

– Предпочитаю более зрелых мужчин. – Она начала щекотать его руку и грудь своим локоном. – Вот ты действительно красив. Я могла бы смотреть на тебя часами.

Он лениво улыбнулся.

– Вообще-то говорить это должен я, а не ты.

– Тебе не кажется, что это звучит нескромно? – удивилась она. – Не очень-то мне нравится, когда мужчина сам разглагольствует о своей красоте.

Коул рассмеялся.

– Глупышка ты, все-таки... – Он откинул ее волосы с лица и нежно провел костяшками пальцев по щеке. Другая его рука проникла сквозь дебри волос и коснулась шеи, спины... Она повернула голову и поцеловала его руку.

– Стеф! В нашем положении ничего не изменилось. Нельзя, чтобы это стало привычкой.

– Знаю, – прошептала она.

– Тогда ты не обидишься, если я попрошу тебя сейчас уйти?

– Почему? – прошептала она и куснула его в шею.

– Потому что я недолго продержусь. – Он задышал шумно и коротко. – От каждого твоего движения я хочу тебя все больше.

– Отлично, – ответила она и уложила голову к нему на плечо.

– Отлично?! – переспросил он. – Что ты имеешь в виду?

– То, что сказала. Отлично, что ты меня хочешь. Именно на это я и пытаюсь тебя сподвигнуть последние пять минут.

– Стеф, мы с тобой не в игрушки играем. Что, если это безумие приведет к беременности?

– С тем же успехом я могла уже забеременеть. – Она приподнялась на локтях и улыбнулась ему. – Мы все равно будем дрожать целый месяц. Так не все ли равно, один раз или два?

– Значит, семь бед – один ответ? – Отблески заката заплясали в его глазах озорными чертиками. – А твой образ мыслей мне нравится!

И он вновь припал к ее губам.

27

Стефани открыла глаза и сонно улыбнулась. Нежный утренний свет заливал комнату. Свет? Господи, уже утро! А ведь кажется, всего несколько минут назад Коул отнес ее в домик Кейт и уложил в постель. Впрочем, спала она действительно не много. Ведь здесь они тоже занимались любовью, и отнюдь не спешили.

Часы показывали несколько минут седьмого. Стефани вскочила, оделась, накинула пальто и пошла в курятник за яйцами к завтраку. Разбуженные куры всполошились, раскудахтались, и Стефани громко засмеялась. Солнце только вставало над горизонтом, небо отливало золотым и розовым, и это сияние как нельзя лучше подходило к настроению Стефани.

Что за ночь! Конечно, как порядочная женщина, Стефани не должна была так себя вести; но, проведя ночь в объятиях любимого, она не могла раскаиваться. Пускай потом ей и будет стыдно, – но это потом, а сейчас она счастлива! Стефани высоко подпрыгнула, и яйца в корзинке угрожающе застучали друг о друга.

– Как я рад, что ты счастлива! – раздался сзади голос Коула.

– Чудесное утро, правда?

– Чудесное. – Он улыбнулся, и сердце Стефани пропустило такт. Вот сейчас она растворится, истает как свечка... – Боюсь, Чарли не разделяет наших восторгов. Не смог даже корову подоить. – Коул нес ведро молока, от которого еще шел пар.

– Что случилось? – испугалась Стефани. – Он заболел?

Коул рассмеялся.

– Да нет, просто малость перебрал в «Минутке».

– Где?

– «Минутка» – это местный салун. Чарли выпил лишнего. Не вздумай угощать его яичницей. Сейчас ему нужен горячий кофе, да побольше.

Двадцать минут спустя Чарли сидел за столом, мрачно уставившись в чашку. Стефани приложила ему к затылку холодную мокрую тряпку. Сперва он вздрогнул, а потом бросил на Стефани благодарный взгляд и принялся за кофе. Видно, от холодного ему полегчало.

Даже в своем плачевном состоянии Чарли не мог не заметить, что между Коулом и Стефани что-то произошло. Они так по-дурацки улыбались друг другу... Тут Стефани уронила вилку, и Чарли вздрогнул.

– Извини, – пробормотала она.

Чарли снова погрузился в созерцание чашки. Хорошо, что Кейт нет дома. Эти двое себя непременно бы выдали – и пошло-поехало. А Коул понуканий не терпит. До свадьбы он должен дойти своим умом. Сам-то Чарли не мог понять, в чем тут загвоздка. Если Стефани для Коула нехороша, какого же рожна ему надо?

– Чарли, выпей-ка. – Стефани протягивала чашку, от которой шел пар. – Это не слишком вкусно, но тебе полегчает.

Он подозрительно покосился на нее, но увидел в зеленых глазах только дружеское сочувствие.

– Ладно, хуже-то все равно некуда, – проворчал он и глотнул горького отвара. Стефани в это время осторожно массировала ему спину и плечи, и боль понемногу отступала.

– Ну как? – спросила она.

– Бежать на длинную дистанцию не смогу, но жить, похоже, буду. Я, по правде сказать, уже сомневался.

– Отлично. Я поджарю тебе хлеба.

Стефани быстро и ловко отрезала толстый ломоть и сунула в духовку. Нет, все-таки Коул будет последним дураком, если на ней не женится!

Коул и Стефани ни разу не заговаривали об этой ночи, хотя обоих одолевало неотступное желание повторить чудесные мгновения. Впрочем, к тому времени, когда вернулась Кейт, они уже похоронили сладкие воспоминания и надежно держали себя в руках. А втайне... Стефани то и дело вспоминала о деньгах – провалиться бы им совсем! – а Коул желал той же участи неведомому Джеймсу.

Кейт вернулась с юга и привезла с собой весну. Снег таял, на деревьях набухли почки. Коровы телились вовсю. Стада подогнали поближе к дому, и Стефани чуть не каждый день помогала принимать телят и жеребят. Чарли с Коулом обсуждали, отчего весна в этом году такая ранняя, а Стефани не задумывалась, а только радовалась, оттаивая вместе с природой.

Она все чаще грезила о черноволосом малыше с ярко-синими глазами. Может, такие странные образы навевал весенний воздух – или же дело в том, что в эти дни Стефани везде и всюду видела рождение новой жизни. Во всяком случае, она была почти разочарована, когда узнала, что и на этот раз не беременна.

Как ни странно, эта новость и Коулу не доставила большой радости. Несколько секунд он молча смотрел на нее, затем нежно погладил по щеке, хотел что-то сказать, – но покачал головой, уронил руку и ушел. В следующие несколько дней они постепенно вернулись к прежним отношениям, – и оба чувствовали, что утратили что-то очень дорогое.

Канун лета – традиционная пора для самого веселого развлечения в Конском Ручье: бала-аукциона. Месяцы напряженного труда позади, в работе наступает временное затишье, и все окрестные жители спешат отдохнуть и повеселиться.

Накануне бала Коул объявил, что едет в поселок купить новую пару ботинок. Кейт тут же вручила ему список поручений, и он уехал, качая головой и добродушно ворча на женщин вообще и матерей в особенности.

– Чем могу служить, Коул? – приветливо спросил Франк Коллинз.

– Мне нужны ботинки, и еще Кейт, как всегда, прислала список.

Коул отдал Франку листок и рассеянно оглядел прилавок и полки. Вдруг его взгляд приковало объявление на стене.

ВОЗНАГРАЖДЕНИЕ ГАРАНТИРУЕТСЯ РАЗЫСКИВАЕТСЯ ДЛЯ ДОЗНАНИЯ ЖЕНЩИНА ОКОЛО ДВАДЦАТИ ПЯТИ ЛЕТ, 5 ФУТОВ 7 ДЮЙМОВ РОСТА, РЫЖЕВАТЫЕ ВОЛОСЫ, ЗЕЛЕНЫЕ ГЛАЗА.

ПОСЛЕДНИЙ РАЗ ЕЕ ВИДЕЛИ В ШАЙЕННЕ, ТЕРРИТОРИЯ ВАЙОМИНГ.

ОПАСНОСТИ НЕ ПРЕДСТАВЛЯЕТ.

Имеющих сведения о ее местонахождении

просим сообщить Орсону Пикетту

«Промышленная компания Скотта»

Сент-Луис, Миссури.

У Коула все внутри оборвалось. Он ждал этого, – но в глубине души начал верить, что этого никогда не случится!

– Удивительно, как эта дамочка похожа на мисс Стефани, правда? – Франк смотрел на Коула поверх очков. – Только мисс Стефани не рыжая, да и ростом поменьше.

Коул удивленно взглянул на продавца. Почему он выгораживает Стефани?

Франк достал из-под прилавка тряпочку и начал протирать очки.

– Кто это объявление ни читал, все удивлялись. Но все сразу поняли, что это никак не может быть мисс Стефани. Не преступница же она какая-нибудь, в самом деле!

Франк ничуть не преувеличил: те немногие, кто прочитали объявление, действительно решили о нем забыть. Соседи любили Кентреллов, которые от чистого сердца помогали всем, кто нуждался в помощи, и немало людей в округе считали себя обязанными этой семье. Когда умерла Мегги и Коул стал угрюмым затворником, друзья встревожились не на шутку. Лишь в последние несколько месяцев – с тех пор как в доме появилась юная незнакомка – он вернулся к жизни.

Соседи приняли Стефани безоговорочно. Девушка сделала Коула снова счастливым – так не все ли равно, что она натворила в далеком Сент-Луисе? Немало людей бежит на Запад от своего прошлого. В этом поселке люди защищали себя сами и не привыкли иметь дело с сыщиками: никто и не подумал откликнуться на объявление.

– Франк, мне надо еще кой-куда сбегать, – сказал Коул. – Вернусь через несколько минут, посмотрю обувь и заберу заказы Кейт. Занятый своими мыслями, Коул даже не заметил Салли Лангтон. Тщетно махала она рукой, стараясь привлечь его внимание. Скрипя зубами от досады, Салли смотрела, как он уходит прочь. Коул не был у нее с самого Рождества. Она понимала, что теряет его.

И все из-за этой рыжей ведьмы, чтоб ей пусто было! Входя в магазин, Салли придумывала для Стефани самые ужасные кары.

Пока Франк отмерял и отрезал указанную ею ленту, Салли случайно взглянула вверх. Объявление смотрело со стены прямо на нее. Как же вовремя! Как кстати! В голове у Салли заклубилась дюжина планов. Может, конечно, женщина в объявлении – не Стефани; но из удивительного сходства необходимо извлечь выгоду.

Она подумала было показать объявление Коулу, – но тут же решила, что это бесполезно. Он просто не обратит внимания, а, пожалуй, еще взорвется и изругает ее на чем свет стоит. А вот если она свяжется с этим мистером Пикеттом и сообщит, что женщина здесь, он наверняка заберет Стефани. Стоит попробовать!

Застыв перед объявлением, Салли погрузилась в мечты о мести. Она не заметила, что Франк Коллинз наблюдает за ней с беспокойством. Салли заплатила за покупку, вышла и вдруг увидела на другой стороне улицы Коула.

– О, Коул, как я рада тебя видеть! – Она быстро-быстро захлопала ресницами.

– Привет, Салли, – сухо бросил он, не обращая внимания на ее уловки.

– Пойдешь завтра на бал?

– Мы все пойдем. А ты там будешь?

– Конечно! – Она скромно потупилась. – Знаешь, я купила замечательную розовую ленту, но не знаю, стоит ли перевязывать ею коробку. – Она вытащила ленту и показала ему. – Как ты думаешь?

Хитрость была так очевидна, что Коул усмехнулся. Салли надеется, что завтра, узнав коробку по ленте, он немедленно ее купит.

– По-моему, прекрасно смотрится. Извини, мне надо забрать покупки. До свиданья. – Он небрежно кивнул ей и ушел, не оглядываясь.

Глаза Салли превратились в узкие злые щелочки. Это из-за Стефани Коул так с ней холоден! Но теперь Салли расквитается с соперницей! Она зашагала прямиком к телеграфу и там, тщательно подобрав слова, послала телеграмму мистеру Пикетту в Сент-Луис.

Коулу не пришлось долго выбирать ботинки: обуви такого большого размера в магазине было немного. Пока Франк заворачивал покупку, Коул разглядывал мотки лент на прилавке и вдруг, подчинившись внезапному порыву, купил изумрудно-зеленую ленту – под цвет платья Стефани.

– Знаете, не нравится мне это объявление, – заметил Франк. – Здесь федеральное почтовое отделение, и снять его я не имею права, но, знаете, если бы оно вдруг исчезло...

Коул не ответил. Но, когда он выходил из магазина, предательской бумаги на стене уже не было.

В Сент-Луисе, в огромном здании «Промышленной компании Скотта» сидел за конторкой Орсон Пикетт, красивый мужчина лет двадцати восьми, среднего роста, с волосами песочного цвета и густыми бакенбардами. Он удрученно смотрел на сидевшую напротив хорошенькую блондинку.

– Не знаю, Нэнс. Все так странно. Обе телеграммы посланы из одного места, и перерыв между ними – в несколько минут. – Он наклонился и взял обе телеграммы. – Эта от мистера Кентрелла. Пишет, что у него мои деньги, будет рад их вернуть, просит сообщить, куда выслать.

Он взглянул на вторую телеграмму.

– А некая миссис Лангтон знает женщину, подходящую к описанию. Женщина утверждает, что потеряла память. Миссис Лангтон готова купить билет и выслать женщину сюда, если я сообщу, когда это удобно сделать.

Нэнс Кастерс взволнованно потянулась к телеграмме.

– Думаешь, это Стефани?

Орсон пожал плечами, откинулся на стуле и сцепил пальцы.

– Кто знает? Но представь, что ты знаешь девушку, потерявшую память. Ты станешь запихивать ее в поезд и высылать, как посылку, на другой конец страны, понятия не имея, кто ее там ждет?

– Боже, конечно, нет! – ужаснулась Нэнс.

– И ни один порядочный человек не станет. – Орсон вздохнул. – Конский Ручей... В тех краях я ее и потерял. Похоже, там живут одни ненормальные. Но, если она потеряла память, она не уедет оттуда по своему почину, она просто не знает куда.

– Орсон, если она ничего не помнит, как же мы выясним, Стефани это или нет?

– Вот что: на этот раз я поеду сам. Видит Бог, мы получили предостаточно откликов на объявление. Но все следы оказались ложными. Люди просто гонятся за вознаграждением. А эти двое о нем даже не упомянули. – Он устало потер лоб. – И еще: этот мистер Кентрелл точно называет сумму – пять тысяч долларов. Слишком много совпадений.

– Она взяла так много? – поразилась Нэнс.

– Она была в отчаянном положении; по крайней мере, так она думала. – Он встал из-за конторки и ободряюще похлопал Нэнс по руке. – Завтра я еду в Вайоминг. Как только что-нибудь выясню, дам знать.

Нэнс подняла на него восхищенный, боготворящий взгляд.

– Орсон! Ты всегда находишь верный выход!

28

Сегодня бал! Стефани не могла дождаться вечера. Она разложила на кровати зеленое шелковое платье, а рядом – ленту, которой порадовал ее вчера Коул. Одной этой лентой он мог бы завоевать ее сердце. Но оно и так принадлежит ему – раз и навсегда. Стефани в восторге обняла себя, закружилась – и вдруг, взглянув на часы, опрометью бросилась вон из комнаты.

Поскольку Кейт и Стефани прочно заняли кухню, мужчины установили сидячую ванну в домике. Кейт составила график мытья и следила, чтобы никто не залез в ванну без очереди.

– Стефани, пойди-ка поторопи Джоша, —

попросила Кейт. – И проверь, подогрел ли он воду для Чарли.

Стефани постучала в дверь и услышала приглушенное «войдите».

– Кейт велела сказать... – Она округлила глаза и умолкла. В лохани сидел не Джош, а его отец, изумленный, кажется, не меньше ее.

– Коул, я... я... Кейт велела мне поторопить Джоша... – Вдруг она уперла руки в боки и сменила тон: – А какого черта ты сказал «войдите», если сидишь в ванне?

– Я думал, это Чарли. Ведь он следующий, разве нет?

– Да, а тебе вообще тут быть не полагается. Сейчас очередь Джоша.

Коул улыбнулся.

– Мы поменялись. У него какие-то срочные дела. Стеф, ты не могла бы потереть мне спину? – Он бросил на нее озорной взгляд. – Мочалкой я не дотягиваюсь, а щетка с длинной ручкой куда-то запропастилась.

– Ладно, давай.

Это была приятная работа. Стефани щедро намылила широкую спину и начала тереть мочалкой могучие плечи, как вдруг заметила щетку. Она лежала рядом с ванной. Стефани недобро прищурилась.

– Ну как, хватит? – ласково спросила она.

– По-моему, ты пропустила местечко под левой лопаткой, – лениво, расслабленно ответил Коул.

Стефани услужливо потерла под левой лопаткой и отдала ему мочалку.

– А теперь мы тебя выполощем! – С этими словами она взяла с тумбочки кувшин холодной воды и опрокинула ему на голову.

Не успел он опомниться, как она была уже у дверей.