Ничего.
      Она стояла, опустив руки вдоль тела и ждала. Он опять оказался перед необходимостью ПОСТУПАТЬ - либо броситься грудью на стену робости и целомудрия, либо бежать как давеча утром.
      Рыцарь не отступает, приняв решение не меняет его.
      Уррий стянул с себя перевязь с мечом и бросил на траву, распахнул куртку и начал снимать ее. Сарлуза двинулась ему навстречу, подул с озера ветерок, но волосы ее по-прежнему ласково струились по плечам, обрамляя пышное нежное тело. Звериная голодная волна охватила Уррия, он скинул рубаху и подбежал к ней.
      - Сарлуза... Сарлуза, милая, ты не обиделась... что я... Что я сбежал утром...
      Все так же молча она подошла к нему вплотную и тогда Уррий, преодолевая последние бастионы робости, крепко обнял ее, боясь произнести еще хоть слово, чтобы всего не испортить. Только выдохнул с нежностью от избытка чувств:
      - Сарлуза!
      Прижал ее к себе крепко, кожей осязая восхитительную плотность двух прильнувших к юношеской груди холмов с ощутимыми плотными бугорками сосков. Он провел рукой по ее таким мягким волосам, почувствовав как влажные губы касаются его шеи - удивительно приятный холодок пронзил Уррия. Он провел рукой по ее ровной спине, пытаясь сквозь кожу ощутить, как бьется ее сердце, но безуспешно тело служанки было сытное, упитанное, с гладкой тугой кожей, даже ребра не прощупывались.
      Он не боялся быть застигнутым врасплох - на десяток полетов стрелы в округе вряд ли кто был, кроме Фракса. Ну, а случись отшельнику выйти из часовни, если он конечно там, а не в лесу, то он все поймет. Не помешает и после не осудит.
      В венозной ниточке на виске Уррий слышал неправдоподобно стремительное биение пульса. Он пытался поймать аромат ее волос и ничего не почувствовал. Ее пальцы равнодушно лежали у него на плечах.
      Разве так ведут себя женщины, обуреваемые страстью?
      Как - Уррий не знал. Он чуть отстранился, чтобы посмотреть ей в глаза. Черные зрачки излучали лишь пустоту, даже своего отражения в них Уррий не увидел. Это напугало его странным образом больше, чем дьявольские огоньки в ее глазах утром.
      Он мотнул головой, отгоняя ненужные мысли - зачем ему ее душа и то, что в ней происходит, он хочет насладиться ее телом, таким долгожеланным и восхитительным...
      Но почему она ведет себя столь равнодушно? Разве она не ради него пришла так далеко и поджидала здесь? Разве не она желала любви? Так что же она?
      Уррий вновь хотел посмотреть ей в лицо и вдруг заметил, что пальцы ушли на дюйм в ее тело, он перестал ощущать плотность недавно столь упругих холмов плоти - теперь словно наполовину заполненные колышущиеся бурдюки с вином прижимались к его груди.
      Пораженный, Уррий резким движением убрал руки с ее талии и сделал несколько шагов назад.
      Черты ее лица расплылись неуловимо, тело начинало терять очертания, становясь полупрозрачным.
      И на ней не было ее амулета с которым она не расставалась никогда. Даже, как Уррий теперь знал, во время купания!
      Уррий судорожно перекрестился и схватился за крестик на груди.
      Это не Сарлуза! Это дьявольский морок, наваждение!
      Молитва не подействовала на лже-Сарлузу она не вспыхнула ярким пламенем, не заорала истошным воплем боли, но все быстрее тело ее расплывалось в зловещем молчании.
      Теперь что-то совсем непонятное стояло перед опешившим Уррием!
      - Сгинь, мерзкое наваждение! - заорал он, чтобы самого себя громким криком привести в чувство и оглянулся назад, туда, где с такой глупостью (разве ж он мог предполагать?) бросил меч. До него было шагов двадцать, рядом стоял конь и с равнодушным видом смотрел на хозяина.
      Уррий повернулся к потерявшему черты желанной девушки мороку, чтобы не пропустить внезапного нападения.
      Но дьявольское видение исчезло, как ни бывало!
      Уррий подошел к коню, подобрав по дороге рубаху и куртку, привел себя в порядок, надел перевязь.
      Откуда здесь призраки, да еще осязаемые? Ведь призраки бесплотны, а Уррий ощущал кожей ее тело... Правда, запахов не было, он это отчетливо понял, и ни звука она не произнесла... Она вообще делала только то, что он предполагал, что она будет делать. Вернее, чего бы он желал, чтобы она делала... Но лишь до того момента, когда понял: он сам не знает, что делать дальше, и как бы поступила в подобном случае настоящая живая женщина. И почему призрак принял образ именно Сарлузы?! - вот что не давало ему покоя. Хотя... он думал о ней последние время, тело изнывало от вожделения к ней... Неожиданно другая мысль пришла в голову.
      Фракс!
      Если морок вышел из Красной часовни, тогда, возможно, призраки есть и там. Отшельнику может угрожать беда!
      Уррий схватился за крестик и тут же вспомнил, что лже-Сарлуза прижималась к нему грудью и ничего с ней не сделалось...
      Почему ничего? Может, крест святой и рассеял зловредное наваждение?
      Так или иначе, Фраксу сейчас, возможно, угрожает опасность. Может, он ранен и лежит, ожидая помощи... Неизвестно когда призраки напали на часовню, вполне вероятно, что и несколько дней назад...
      Уррий выхватил из ножен меч и, сжимая левой рукой крестик, решительно направился к насыпи, ведущей к дверям высящейся пред ним Красной часовни.
      x x x
      Словно дожидаясь момента, когда Сарлуза закончит колдовство и в огромной пещере наступит плотная тишина, тонко и мелодично звякнуло магическое зеркало.
      Сарлуза повернула голову таким красивым движением, что Эмрис страстно ее захотел, хотя раньше подобного желания не испытывал. Где-то в глубине души занозой встряла неприятная мысль: могучая волшебница тратит силы на обольщение Уррия, который сам не может к ней подступиться. И что она в нем нашла такого? Нет, он, конечно отличный парень, Эмрис любит его, как брата всей душой, но почему Уррий, а не он, Эмрис? Впрочем, Эмрис тут же подавил в себе недостойное рыцаря чувство, к тому же дальнейшее развитие событий на мгновение убило в нем вообще способность мыслить.
      Из зеркала вылезла козлиная нога со свисающей спутанной длинной шерстью.
      Эмрис непроизвольно осенил себя крестным знамением. Тут же спохватился, что дьявольское наваждение может исчезнуть от этого, а ведь Сарлуза колдовала над фигуркой Уррия! Все, что касается названного брата, Эмрис должен знать, чтобы постараться предотвратить беду, которая ему может угрожать. Ламорак и Триан рассудили так же, и хотя Ламорак едва слышно возносил молитвы Спасителю, оба не отрываясь смотрели внутрь пещеры колдуньи. Вопреки ожиданием Эмриса крестное знамение не испугало нечисть - из зеркала появилась вся отвратительная фигура. Значит, сила молитвы не спугивает порождения адовы, а защищает истинных христиан от нечистой силы. Эмрис сжал в кулаке крестик и молча попросил у Господа защиты.
      Сарлуза тяжело вздохнула - она ждала, что из зеркала появится другой. Гудсберри был в дурацкой кокетливой шапочке, в каких знатные рыцари ездят на охоту, из под узких полей шапки вызывающе торчали кривые рога. Сарлуза с внутренней усмешкой отметила: кончик левого рога чуть обломан - раньше этого не было. Как всегда Гудсберри был одет в идиотский темно-коричневый балахон из грубой плотной ткани, доходивший до колен, так что видны козлиные ноги и длинный хвост, на конце которого тускло мерцало безвкусное золотое украшение с вделанным в него бриллиантом, размером не менее грецкого ореха. Сарлуза всегда отмечала отвратительный вкус подручного Белиала - и сейчас хилую грудь Гудсберри украшала массивная золотая цепь с тяжелым медальоном, на котором выбиты цифры "666". На левом плече приколота брошь с такими же цифрами, на длинном указательном пальце левой руки - перстень все с теми же тремя шестерками. Подручный Князя Тьмы целиком отделился от зеркала, ступил на пол пещеры обеими ногами, сдул с плеча несуществующую пылинку, поправил дурацкий головной убор и с нескрываемым любопытством уставился на обнаженную Сарлузу.
      Колдунья не стала стыдливо прикрываться, не спеша пошла к полкам, чтобы накинуть на себя длинный темно-синий плащ, закутаться в ткань от шеи до пят. Если бы явился Белиал, то она облачилась бы совсем в другое одеяние - пышное и изящное, удачно подчеркивающее и приоткрывающее то, что должно быть подчеркнуто и возбуждать желание своей полуоткрытостью. Сарлуза понимала толк в этих тонкостях.
      - Здравствуй, Гудсберри, - сказала она ему через левое плечо, доставая плащ. - Давно тебя не было.
      Гудсберри поискал глазами куда сесть и взгромоздился прямо на стол, чуть отодвинув мертвую руку с горящей свечой.
      - Привет, - неприятно тонким голосом ответил Гудсберри. - Как продвигаются дела? Ты выяснила кто - Уррий или Эмрис?
      Эмрис вздрогнул при упоминании своего имени. Ламорак толкнул его в бок. Мысли о догадке Ламорака охватили обоих. Но при чем тогда Уррий? Ведь Уррий же законный сын сэра Отлака!
      Сарлуза надела плащ, аккуратно запахнула полы и затянула поясок. Подошла к столу, встала меж двух адских свечей рядом с закрытым крышкой котлом, облокотилась о стол, посмотрела в глаза гостю.
      - Нет, - произнесла она голосом, в котором чувствовалась нотка вины.
      Бровь Гудсберри удивленно и недовольно поползла вверх, но он ничего не сказал.
      - Я решила сперва проверить Уррия, ведь именно его похитил тот ваш азиатский колдун.
      - Ну и...
      - Я не успела... Он оказался своеобразным юношей...
      - То есть с твоей фигурой и личиком ты не смогла соблазнить мальчишку... - в голосе Гудсберри явственно послышалось презрение. Он сидел на столе в наглой непринужденной позе, болтая ногой с копытом и теребя в правой руке кончик хвоста, на золотом украшении которого, под бриллиантом, также красовались излюбленные шестерки.
      Сарлуза не смутилась.
      - Давай, превратись в красотку, да соблазни... Что же ты? К тому же если носителем силы окажется именно Уррий, то вас наверняка не удовлетворит лишь знание об этом. Подозреваю, мне придется и дальше охаживать его.
      - Правильно догадываешься, - с неприятным смешком подтвердил Гудсберри. - Ну так и...
      - И сегодня он будет моим.
      - Ты уверена?
      - Да, - сказала она таким тоном, что Гудсберри понял - так оно и будет.
      - Хорошо, - согласился подручный Князя Тьмы. - А если это не Уррий... если волшебный амулет промолчит? Остается только Эмрис, больше некому. Так ведь и это надо проверить.
      - С Эмрисом больших проблем не будет. Как и все мужики, он думает, что неотразим. Не надо даже использовать магию. Для него это будет проходной эпизод. Влюбить его в себя кажется безумно трудно.
      - Это твои заботы, - парировал Гудсберри, - нас не касаются. - И как бы между прочим, равнодушно, бросил: - Через месяц сам Луцифер дает бал... Бал столетия, попасть на него - большая честь.
      Он задел слабую струнку Сарлузы. Она знала о бале во дворце Царя Тьмы, и получить приглашение на праздник Луцифера, да появиться на нем под руку с Белиалом, было бы для нее... Нет, она и мечтать не смела. Это не мерзкие шабаши для земных тупоумных ведьм, развращенных и неопрятных...
      - Зачем ты мне это говоришь? - спросила она. - Или хочешь пригласить меня?
      - Пригласить не могу - не имею права, - быстро выпалил Гудсберри, - но посодействовать... Если ты, конечно...
      - Что я должна сделать? - стараясь не проявить в голосе заинтересованности и волнения спросила Сарлуза. Она предполагала, что получит еще одно опасное и неприятное поручение, как в прошлом году, когда летала с Гудсберри в далекую Индию и соблазняла там местного раджу. Сам Гудсберри, как и хозяин его, не мог открыто вмешиваться в дела земель, находящихся под влиянием другой силы, а Сарлуза вроде как к ним пока не относилась - колдунья на вольных хлебах. Раджа был толст и потлив, после любовных забав с Сарлузой он превратился в скользкую и отвратительную жабу, но ни капли жалости к нему или нотки раскаяния Сарлуза не почувствовала - только брезгливость. И тогда она чуть не рассталась с жизнью - окна и двери оказались заговорены, а за ней гонялись свирепые воины, вооруженные остроотточенными клинками, совсем не такими по форме, какие в обычае у местных рыцарей, но не менее смертоносными...
      - Что сделать... - медленно протянул Гудсберри, - быть благосклонной ко мне... - Он внимательно посмотрел ей в глаза, мучительно пытаясь отыскать в них ответ на выстраданное предложение.
      Сарлуза чуть не расхохоталась от облегчения: "Всего-то..." пронеслось у нее в голове. Но тотчас же она сообразила, что проницательные глаза Белиала могут наблюдать за ней по ту сторону зеркала. Отдаться человеку, выполняя ЕГО поручение, - это одно. И совсем иное - прелюбодействовать с подручным (притом низкого ранга) самого Князя Тьмы. Это было бы непростительной глупостью с ее стороны, если она хочет добиться большего, чем быть хоть и могущественной в глазах простых обывателей, но все же мелкой провинциальной колдуньей, коих множество в одной лишь Британии. Неизвестно почему Белиал выделил ее из общего ряда, и надо сделать все возможное, чтобы теперь-то уж он выбрал именно ее. Иначе тогда зачем все, ради чего жить?
      - Я не понимаю тебя, Гудсберри. - Сарлуза натянула на лицо маску деревенской простушки.
      - Я хочу обладать тобой, что тут непонятного? - по-простому ответил Гудсберри.
      Сарлуза расхохоталась, постаравшись, чтобы хохот прозвучал как можно обиднее.
      - Ты-ы? - кривляясь сказала она. - Посмотри на себя в зеркало, урод!
      Она ничем не рисковала. Гудсберри был мелким посыльным, Белиал относился к нему с заметным презрением. Правда, Гудсберри иногда помогал ей советом, но Сарлуза резонно полагала, что несмотря на нанесенную обиду он будет помогать и впредь. А вот Белиал об ее отказе узнает наверняка.
      - Но ведь тебе же не впервой отдаваться тем, кому не хочешь, обиженно проблеял Гудсберри. - Чем я хуже тех?
      - Это другое дело, - сразу сменила выражение лица Сарлуза и чуть распахнула ворот блестящего плаща. - Раз это очередное задание Белиала, то я не смею возражать.
      Гудсберри при имени господина испуганно соскочил со стола и поспешно глянул на зеркало.
      - Да ты что?! - заорал он. - Шуток не понимаешь? Я тебя о деле спрашиваю: когда будут известны результаты, кто из двоих Уррий или Эмрис...
      В этот момент зеркало вновь звякнуло, оборвав Гудсберри на полуслове, и в пещере появился сам Князь Тьмы. Сарлуза склонилась перед ним в почтительном поклоне, радуясь в душе, что оказалась столь предусмотрительной.
      На Гудсберри было жалко смотреть, настолько сконфуженно он выглядел - он великолепно знал какой прекрасный обзор и, разумеется, слышимость, с той стороны зеркального стекла. Тем не менее вся его поза выражала смирение и готовность к любым приказаниям.
      Белиал выглядел эффектно, хотя на бледном, чистом лице читалась некая озабоченность. Но каждая складка одежды, каждый отворот кружев выглядели элегантно и внушительно; черный плащ, подбитый с тыльной стороны алой, словно свежая кровь, материей чуть больше чем всегда оттопыривался и по непривычному кожаному ремню через грудь, Сарлуза поняла, что он вооружен. Густая шапка черных шелковых волос обрамляла красивое благородное лицо, скрывая для глаз посторонних два небольших прямых рога. На нем не было никаких аляповатых украшений, вроде золотых побрякушек Гудсберри, но мизинец левой руки украшал тусклый перстень с фиолетовым магическим кристаллом - символом власти.
      - Господин, - начал подобострастно Гудсберри, - я выяснял у нее, не заговорил ли твой амулет, не выяснила ли она...
      Белиал пренебрежительным жестом заставил его замолчать.
      - Это уже не важно, - сказал он и Сарлуза поняла, что что-то произошло. - Ты свободен, Гудсберри.
      Тот с готовностью направился к зеркалу.
      - Хотя, постой, - остановил его властный голос господина. Разве ты уже инкуб, чтобы добиваться женщины?
      Гудсберри сразу стал на фут меньше ростом. Он хотел что-то сказать в оправдание, но Князь Тьмы снова оборвал его:
      - Ладно, потом. - Видя, что Гудсберри порывается все же сказать, произнес, не повышая голоса: - Прочь.
      Гудсберри съежился, превратился в черного облезлого ворона, сплошь увешанного золотом с неизменными шестерками и, тяжело взмахнув крыльями, выпорхнул в зеркало.
      Белиал щелкнул пальцами. Из пустоты возникли два удобных резных кресла. Он сел и изящным движением расправил складки плаща. Под плащом Белиала действительно висел меч, который Князь Тьмы поправил небрежным движением и указал рукой на второе кресло Сарлузе.
      - Прошу, - вежливо предложил он. - Тебя не очень утомляет мой подручный? Может, его заменить?
      - Нет, что вы, - кокетливо ответила обольстительница. Только скажите, чтобы не приставал ко мне.
      - Как твои дела, детка? - перешел на более фамильярный тон Белиал и Сарлуза поняла: если господин чем-то и недоволен, то уж во всяком случае не ею.
      - Все хорошо, со всем справляюсь...
      - Со всем? - Белиал приподнял бровь - точь-в-точь, как незадолго до этого Гудсберри.
      - Да, со всем, - Сарлуза гордо выпрямила спину и еще больше распахнула плащ, словно ей жарко, а на самом деле, чтобы показать Белиалу красоту своей груди. - Мне было поручено выяснить кто из Сидмортов обладает некой силой, о которой он и сам не знает. Распознать ее может лишь ваш амулет и то только, когда носитель силы обладает женщиной. Мне пришлось пожертвовать своей девичьей честью ради...
      - Без преувеличений, пожалуйста, - попросил Белиал.
      Сарлуза не смутилась и продолжала отчет:
      - Соблазнить сэра Отлака было нетрудно. Но я по неопытности несколько переборщила с колдовством и мне до сих пор приходится терпеть его грубые притязания, отказать которым невозможно - иначе граф вышвырнет меня из замка. Все тело синяками покрыл, зверь проклятый, хоть и старый, - вырвалось у нее из глубины души, что Белиал отметил и запомнил.
      Сарлуза продолжала:
      - Очень просто, как ни странно, оказалось соблазнить младшего брата сэра Отлака, аббата Свера. Не менее просто я переспала и со вторым сыном графа отцом Флоридасом, хотя он посвящен в сан. Гудсберри сказал, что дядю Отлака, святого отца Гудра, лучше не трогать - он слишком стар и слишком умен. С Мориансом и Педивером тоже было просто, я даже не прибегала к магии, так справилась. Но все надо было делать осторожно, чтобы ни у кого не возникло никаких подозрений. На это потребовалось время. Сегодня утром я чуть не соблазнила Уррия, он крепкий орешек. Но я воспользовалась самым сильным средством, воля его должна быть сломлена - он будет моим сегодня вечером... А потом я собиралась с Эмрисом...
      - Это уже не требуется, - мягко сказал Князь Тьмы и протянул руку. - Дай амулет, тебе он больше не нужен. Уррий проявил силу. Увидев удивленный взгляд, Белиал пояснил: - У Красной часовни. Там алголиане собрались на служение своего праздника, Дня Одухотворения. Раз в шестнадцать лет здесь большой съезд у их основной реликвии, которую они не могут забрать отсюда и запрет Алвисида заставляет алголиан прятаться на бриттских землях. К сожалению, мы не можем вмешаться и, вполне может случиться, что Уррий сегодня погибнет. Будет искренне жаль. Но если он правильно распорядится силой, то тогда уж тебе придется постараться. Все умение и знание, все свои чары, женские, магические - все, употреби на то, чтобы завладеть его сердцем. Его волю ты подчинить себе полностью не сможешь, но отчасти - попробуй. Если ты все выполнишь на славу, то через каких-то пару десятков лет войдешь в наш круг...
      Сердце Сарлузы бешено заколотилось, но лицо выражало лишь почтительное внимание.
      - ...и не на последних ролях. Так что, детка, все зависит от тебя.
      - А что все-таки за сила? - не удержалась Сарлуза.
      - Все что тебе нужно знать, ты узнаешь, - холодно сказал Белиал и встал, всем видом показывая: разговор окончен.
      Сарлуза тоже поспешно встала, кресла тут же растворились в воздухе. Как бы случайно кушак на плаще девушки развязался, полы плаща разошлись, открывая пронзительным глазам Князя Тьмы соблазнительное тело.
      Он взглядом знатока окинул открывшиеся ему прелести и едва заметная улыбка тронула тонкие губы.
      Эмрис внимательно впитывал в себя каждое слово странного разговора, всматривался в лицо Сарлузы, пытаясь уловить малейшие оттенки ее чувств. От волнения он закусил нижнюю губу, непокорная челка упала на лоб, но он не находил сил смахнуть ее, пальцы судорожно сжимали рукоять меча. И не появление дьявола столь поразило, а речи. Уррий... Сила... Эмрис поверил в предположение Ламорака, о своем королевском происхождении. Как заманчиво верить он, незнамо чей сын, приемыш благородного и доброго сердцем сэра Отлака, с незавидной судьбой и наследник верховного короля... И вдруг обретенный островок надежды уплывал у него из-под ног... Сила у Уррия... Но не все ясно. Причем тогда сэр Отлак, его старшие сыновья и брат, причем...
      И тут Эмриса как молния прошибла - как бы там ни было, они ясно услышали - Уррию в Красной часовне грозит смертельная опасность. Он может погибнуть. Не время рассуждать о таинственной силе, когда друг в опасности и ему требуется помощь. Не дожидаясь окончания разговора, Эмрис отпрянул от щели. Ламорак и Триан поняли его порывистое движение.
      "Скорее отсюда, - прошептал Эмрис, - к Красной часовне!" Глаза стали, как у одержимого, одна мысль владела им - брат в беде, может погибнуть! Погибнуть!!! Этого нельзя допустить, и если они не успеют, он никогда не простит себе.
      Бегом они рванулись по мрачному лабиринту, даже не вспомнив о чудовище в бриллиантовой пещере. Пусть десяток таких чудовищ встанут на пути - их это не страшило.
      Белиал оторвался от созерцания прелестей Сарлузы и повернулся к волшебному зеркалу. Вдруг озабоченное выражение вновь появилось на ухоженном лице и он, входя в зеркало, замер, словно прислушиваясь к чему-то. Забавное было зрелище - нога до колена в строгой чистоте зеркала и неестественно напряженная поза Князя Тьмы. Но Сарлузе почему-то стало страшно. Так страшно, как ей не было никогда в жизни.
      - Ты уверена, что за нами никто не наблюдал? - строго спросил Белиал.
      - Никто, - растерялась Сарлуза. - Весь холм заговорен и недоступен для любого колдовства, для какой-бы то ни было силы...
      - Знаю, - сказал Белиал. - Я имею в виду людей.
      - Никто не мог пробраться в пещеру. - Она взмахнула рукой. Здесь никого нет!
      Не меняя неудобной позы, Белиал словно ушел в себя, прислушиваясь к тому, что уловить мог только он один. Из черной шапки уложенных волос вынырнули два тонких рога, с них сорвались зеленые едва заметные искры.
      - Холм-то оказывается, не простой... - неожиданно выговорил Белиал не прекращая вслушиваться. - Просчитались мы... Он, оказывается, весь изъеден подземными лабиринтами... Ого... такое сокровище ... Надо заняться... потом... Так... вот оно что...
      Он выдернул ногу из зеркала и положил обе руки на рукоять меча, усыпанную драгоценными камнями. Сарлуза не видела клинка, но была уверена, что любой, самый знатный в мире рыцарь отдаст за этот клинок не только свою душу, но и души всех родных.
      Белиал стоял, закрыв глаза и Сарлуза не смела нарушить его сосредоточенное состояние, даже дыхание затаила, но не могла утихомирить стремительно бьющегося сердца.
      Наконец Князь Тьмы открыл глаза и посмотрел на Сарлузу.
      - Наш разговор случайно подслушали Эмрис и Ламорак, младший сын короля Сегонтиумского. Они знают теперь многое - имей это в виду и будь осторожна.
      - Эмрис! Если сила, как выяснилось, не у него, и он много знает, так я нашлю на него и его приятеля порчу и дело с концом! Они умрут быстро. Или лучше, натрави на них отряд рыцарей или разбойников, чтоб погибли в бою, как жаждут!
      - Нет! - твердо сказал Князь Тьмы. - Эмрис должен жить, это в наших интересах.
      - Почему? - удивилась Сарлуза, но наткнувшись на взгляд Белиала, чуть не подавилась вопросом и склонилась в покорном поклоне: - Как прикажете, господин.
      - Можешь использовать колдовство, - медленно, словно раздумывая вслух, произнес Белиал, - но чтобы оба были живы и в здравом уме! Я, возможно, сам придумаю что-нибудь. Будь осторожна, детка, дьявольски осторожна, - сказал он и эти слова прозвучали для молодой честолюбивой ведьмы весьма многозначительно. - Будь осторожна, но и решительна, тогда ты добьешься желаемого. Я верю в тебя, Сарлуза. - Он первый раз за все время назвал ее по имени и она усмотрела в этом добрый признак.
      Князь Тьмы подумал, словно решая некую проблему, затем протянул к ней раскрытую ладонь. В ней лежало изящное колечко - простенькое и неприметное на вид. Но с внутренней стороны обычного железного кольца был вделан фиолетовый магический кристалл, такой же как на перстне самого Белиала, только во много раз меньше, совсем крошечный.
      - Держи, это поможет тебе, - сказал он и величественно вошел в зеркало.
      Он не объяснил предназначение кольца. Она знала. Как знала и то, что этот подарок для нее значит. Теперь между нею и Белиалом осталась всего одна ступень. И ступень эта - четырнадцатилетний мальчишка, страстно желающий ее, и которому сейчас угрожает смертельная опасность.
      Сарлуза сняла золотую крышку магического котла. Если нельзя вмешаться, то хотя бы надо знать, что происходит...
      Глава четвертая. ДЕНЬ ОДУХОТВОРЕНИЯ
      "Блеснула зарница мгновенным виденьем,
      Но цепь островов озарилась кругом.
      Разрушен лишь город землетрясеньем,
      Но дальние страны наполнил смятеньем
      В глубинах промчавшийся гром."
      Перси Биши Шелли
      Меч для серьезного боя был явно маловат. Выкованный год назад специально для Уррия, он был не более чем игрушкой. Опасной игрушкой в умелых руках, но - игрушкой. Против опытных бойцов или лесных чудищ лучше иметь надежный двуручный меч, каким учил фехтовать старый сэр Бан. Неизвестно что ждет в часовне, может тяжеловооруженные рыцари в доспехах. Уррий, не умедляя быстрых шагов, еще раз взглянул на свое оружие. Что ж, лучше сломанный меч, чем голые руки - любит повторять сэр Бан.
      Словно в ответ на опасения Уррия наверху насыпи, ведущей к дверям часовни, показались два закованных в железо рыцаря с обнаженными мечами и опущенными забралами на шлемах. Да каких огромных рыцаря! Уррий едва достал бы любому из них до груди, а на рост юноша не жаловался. Оба в черных латах, но перья плюмажа у одного из них были белые, у второго - кроваво-красные. Никаких значков на их черных плащах, по которым можно было бы судить о принадлежности рыцарей, Уррий не увидел. Щитов у них тоже не было. Да и зачем им щиты против железки Уррия?!
      Страха юноша не ощущал, сердце билось быстро и гулко, но это и естественно перед боем. Первым боем. Спасаться бегством Уррий не собирался, ему и мысли такой в голову не пришло. Рыцари медленно приближались. Уррий вспомнил наставления сэра Бана и решил: краснеть лучшему бойцу Британии за своего ученика не придется.
      Перед ним два закованных в броню врага с тяжелыми смертоносными мечами? Что ж, на его стороне неоценимое преимущество - быстрота, молодость и легкость.
      Рыцари неотвратимо приближались к нему - молча, без угрожающих выкриков, без проклятий и боевых кличей. Их движение завораживало и наводило ужас. Чтобы стряхнуть недостойный рыцаря страх Уррий схватился обеими руками за рукоять меча и бросился по направлению к врагам.
      Оба противника тут же занесли мечи над головами, чтобы первым же могучим ударом разрубить дерзкого мальчишку пополам. Уррий ждал этого. Когда он подбежал к рыцарям, стараясь держаться ближе к левому, тот нанес сокрушительный удар. Уррий ловко увернулся и, забежав к нему с тыла, рубанул что есть силы туда, где шлем крепится к панцирю.
      Удар получился на славу, мастеру Бану было за что гордиться подопечным. Крепление шлема черного рыцаря не выдержало и шлем сорвался с плеч.
      От неожиданности Уррий опустил меч и отступил на шаг вверх по склону. Внутри доспехи грозного воина оказались пусты! В них не было человека! Пустой шлем, кувыркаясь, катился по утоптанному песку вниз, ломая белые перья плюмажа.
      В последний момент Уррий заметил, что второй рыцарь повернулся и наотмашь ударил. Уррий успел лишь отскочить. Тяжелый меч рассек воздух и скользнул по груди юноши, прорезав куртку из оленьей кожи и задев тело. Острая боль обожгла Уррия, он мгновенно взбежал на несколько шагов вверх по насыпи и левой рукой ощупал рану. Обильно выступила кровь, но он понял, что это всего навсего царапина ничего страшного. Но - боевое крещение, эх, видел бы его сейчас Эмрис!
      Оба рыцаря развернулись, выставив вперед длинные, сверкающие на солнце мечи. Безголовый рыцарь наводил своим нелепым видом панический страх. Уррий поднялся еще немного.
      Вдруг он прямо-таки почувствовал, что наверху, за спиной, кто-то есть. Уррий постарался встать левым боком к двум медлительным живым доспехам и одновременно увидеть дверь часовни. У порога стоял молодой бронзовокожий мускулистый мужчина с обнаженным торсом, в просторных синих штанах, босиком, на боках болтались легкие ножны, покрытые замысловатым рисунком из мелких блестящих бусинок. Все тело было разрисовано желтой и синей краской. Черные, блестящие волосы странного воина зачесаны назад и, перехваченные блестящим металлическим кольцом на затылке, чем-то смазанные, прямым копьем торчали вверх. В руках незнакомец держал по клинку странной изогнутой формы, таких Уррий никогда не видел. Воин посмотрел на Уррия и расхохотался.
      Уррий, оказавшийся зажатым меж двух противников, подумал, что любому храброму рыцарю сейчас было бы не зазорно временно ретироваться. Он посмотрел через плечо. Крутой неровный склон, заросший буйным кустарником и соснами выглядел малопригодным для отступления. Полуобнаженный красавец показался Уррию более уязвимым.
      x x x
      Контрлбрик Парсондха из каталога Маджибаха, что в государстве гуптов у города Паталипутра, впервые в жизни присутствовал у плоти Алгола в день Одухотворения. "Часть малая" уже начала оживать и отстоятель Зуур под пение торжественных файлов медленно восходил в парадном одеянии по спиральной лестнице из золоченых прутьев. Отстоятелю оставалось несколько небольших витков лестницы до священного шара, когда дебаггер Спинон услышал какой-то шум снаружи и кивнул Парсондхе (именно ему, что Парсондха счел высокой честью!). Парсондха стоя среди других шестнадцати контрлбриков у стены часовни, сверху наблюдающих за торжественной церемонией и ко всему готовых. Отстоятель говорил, что часовня расположена в глухом месте и опасаться нечего, но даже в неприступном каталоге на церемонии Дня Одухотворения всегда стояли в почетном карауле вооруженные контрлбрики.