- Извините, сэр Уррий, - через силу сказал Фоор. - Я не прав. Вы можете обращаться с ним, как вам угодно. Каждый сам волен выбирать себе Бога.
      - И вы меня извините, - стараясь не смотреть в глаза алголианину сказал Уррий. - Я немножко перенервничал сегодня.
      - Можно я задам вопросы? - спросил координатор Фоор.
      - Попробуйте... - неуверенно начал Уррий. - Можно не я задам вопрос? - обратился он к посланцу.
      - Задавайте, - равнодушно сказал двойник Алвисида.
      Координатор лихорадочно думал какой бы вопрос задать Алвисиду. Сколько вопросов в голове... Но в комнате полно посторонних... Нет, он не может!
      - Можно... - в голосе координатора проявилась столь несвойственная ему нерешительность. - Можно я заберу его... - От сладкого желания мутилось в голове, он страстно желал унести волшебного двойника Алвисида прочь отсюда и наедине порасспрашивать, он хотел показать его четырем хэккерам, Алвисида ни разу не видевшим и находящихся в окрестном лесу - как это укрепило бы их веру! Ногти координатора выросли еще на полдюйма, раздирая плоть, струйки крови потекли по ноге, впитываясь в бордовую ткань. Взять себя в руки не удавалось. Великий Алгол, помоги справиться с соблазном! Помоги не потерять лицо! Фоор со своей армией мог сравнять Рэдвэлл с землей, но ничего не мог сделать с этим симпатичными мальчишкой, от которого зависело так много. Координатор нашел силы добавить: - Я поговорю с ним и отдам его, даю слово рыцаря.
      Уррий посмотрел на Эмриса и Ламорака. Те едва заметно отрицательно качнули головами. Почему-то верховный координатор им не понравился.
      - Не сейчас, - твердо сказал Уррий и внутри алголианина словно что-то оборвалось. - Я сперва поговорю с ним как-следует и все обдумаю. Если бы Алвисид хотел, то такого же двойника он бы оставил и вам.
      Аргумент был убийственный.
      Фоор поклонился.
      - Мы еще встретимся сегодня, Уррий, и поговорим. Ты действительно устал и тебе требуется отдохнуть.
      Он ушел.
      Ламорак взял с подноса кусок мяса - оно давно соблазняло его, но он стеснялся пожилого алголианина. Триан знаками стал показывать, что в комнате Эмриса стоят корыта с горячей водой и неплохо бы ребятам вымыться после пребывания в подземелье.
      - Что вы все молчите, Эмрис, Ламорак? - не выдержал Уррий. Хоть бы чего спросили...
      - Ты знаешь, Уррий, - сказал Эмрис. - Я настолько рад, что выбрался из подземелья, и настолько ошарашен всем этим, - он указал рукой на мечи, шар, двойника Алвисида, - и твоим рассказом, что ничего не соображаю. Будет еще время поговорить.
      - А ты, Ламорак?
      - А что я? - спросил тот с набитым ртом. - Могу и вопрос задать! - Он прожевал и повернулся к волшебному человеку. - Ну-ка, пожалуйста, скажите, что за корона в бриллиантовой пещере в подземелье Большого холма?
      Ламорак с торжествующим видом посмотрел на друзей. С первого вопроса он поставил пусть и не самого бога, но его повторение, в тупик.
      Двойник Алвисида действительно с полминуты не менял выражения лица и когда юноши уже не ждали ответа, вдруг опять сменил позу и сказал:
      - Я обнаружил ее случайно - все-таки здесь моя родовая земля и я ее должен был знать. И долго ломал голову, что за лабиринт в Большом холме, что за таинственная корона, охраняемая подводным драконом. В конце концов воспользовался своим умением черпать знания из таинственной базы данных. Ответ оказался обескураживающим, я посмеялся от души: это фрагмент какой-то лабиринтной многоуровневой игры, неведомо как попавший Алголу при сотворении вашего мира.
      Двойник Алвисида вновь замер в своей привычной уже глазу позе.
      - И что ты понял из этого ответа? - иронично поинтересовался Уррий. - Я уже читал некоторые Директории и знаю лишь одно - чтобы осмыслить все это, возможно, не хватит всей жизни. Либо надо принимать на веру каждое слово, либо отвергать, как откровенную ложь. Но разве можно не верить собственным глазам?!
      - Я спрошу, - вдруг сказал Эмрис. Подошел прямо к двойнику бога и громко спросил: - Кто мой отец?
      - Не знаю ответа, - после тягостного молчания, повисшего в комнате, ответил волшебный человек.
      - Откуда ему знать? - Уррий обнял брата за плечо. - Алвисид же погиб двести лет назад. Неудивительно, что он не знает ответа. Завтра мы поедем все втроем к озеру Трех Дев и ты возьмешь Экскалибурн, - в голосе Уррия чувствовалась такая уверенность, что Эмрис даже вздрогнул.
      Он пристально посмотрел на друга.
      - Откуда ты знаешь?
      Уррий помедлил, не зная как ответить, чтобы Эмрис понял и сказал:
      - Эмрис, последние несколько дней со мной бывает так - знаю и все тут. Откуда это - я сам не пойму!
      - Ты же наследник Алвисида! - воскликнул Ламорак. В голосе его слышалась бескорыстная радость за Эмриса. - Эмрис, ты возьмешь Экскалибурн, раз Уррий говорит! У тебя будет Экскалибурн, у Уррия вообще целая коллекция волшебных мечей! - в голосе его послышалась нотка зависти. Но зависти не черной, хотя ему, конечно, и обидно немного.
      - Ладно. - Уррий повернулся к волшебному человеку, взял в руки ларец и открыл его. - Хватит на сегодня.
      Человек тут же уменьшился в размерах и Уррий не успел заметить, как он снова оказался лежащим в ларце. Юноша убрал ларец в сундук.
      - Ребята, не открывайте этот ларец без меня, - сказал Уррий. - У меня от вас секретов нет, но вы же слышали - если его кто откроет, не владеющий Силой Алвисида, сразу умрет! - Уррий чувствовал перед друзьями самому непонятное ощущение вины.
      Уррий решил, что если Эмрис действительно возьмет Экскалибурн, а скорее всего так и будет - чувство не обманывает! - то он подарит Ламораку Неустрашимого. Придумает достойный повод, чтобы ненароком не обидеть друга и подарит! "Но говорить пока ничего не стоит", - решил Уррий. Он стал складывать свои трофеи в сундук. Взял Неустрашимого в руки и вдруг сказал:
      - Ламорак, ты примешь от меня этот меч в знак нашей дружбы?
      Эмрис и Ламорак удивленно посмотрели на Уррия. Это был поистине королевский подарок.
      - Спасибо, Уррий, - ответил Ламорак и с трепетом взял меч. О, если бы на тебя напал целый отряд врагов, я был бы счастлив встать на их пути и убить их. Или умереть.
      - Тебе не придется вставать одному против целого отряда, заверил его Уррий. - Рядом буду я и мой Гурондоль.
      - И я, - сказал Эмрис.
      - И его Экскалибурн, - уверенно добавил Уррий.
      Они все трое обнялись. Нет ничего священней и крепче мужской дружбы! - думал каждый из них в этот момент.
      Какой-то странный звук за окном привлек внимание Уррия. Он подошел к окну и высунулся по пояс.
      - Странно, - сказал он. - Какой-то столб во дворе устанавливают...
      - Это колдунью будут жечь, - пояснил Ламорак.
      - Что? - Уррий не поверил. - Сарлузу?!
      - Да, - подтвердил Эмрис. - Отец Свер сказал, что ее сегодня же сожгут.
      Уррий обессиленно подошел к кровати и сел.
      - Ребята, идите мойтесь, - попросил он. - Мне нужно побыть одному.
      Глава четырнадцатая. ТУРНИР
      "Сошлись они на середине поля.
      Тот и другой пускают в дело копья,
      Врагу удар наносят в щит узорный,
      Его пронзают под навершьем толстым,
      Распарывают на кольчугах полы,
      Но невредимы остаются оба.
      Полопались у них подпруги седел.
      С коней бойцы свалились наземь боком,
      Но на ноги вскочили тотчас ловко,
      Свои мечи булатные исторгли,
      Чтоб снова продолжать единоборство.
      Одна лишь смерть конец ему положит."
      "Песнь о Роланде"
      То ли чародеи и маги, которым сегодня предстояло состязаться в своем искусстве, расстарались, то ли сам Господь Бог заинтересовался предстоящим турниром, но небо было идеально чистым, без единого облачка. Дул легкий ветер, навевая прохладу. Погода словно делала все от нее зависящее, чтобы рыцарям было удобнее показывать чудеса ловкости, храбрости и мастерства.
      С раннего утра к ристалищу близ Роквуда стали сходиться люди. Сперва те, кто победнее, чтобы занять бесплатные места получше, потом горожане, который за места могли заплатить. Знатные рыцари и дамы о таких пустяках не беспокоились - их ложи на двух огромных трибунах, расположенных друг против друга по длинным сторонам боевого поля не займет никто без риска для здоровья.
      Сэр Отлак, как истинный рыцарь прибыл на турнир с самого раннего утра, приняв лишь легкий завтрак. Но в свою ложу, расположенную на почетном месте неподалеку от королевской (всего через три), отнюдь не торопился.
      Вместе с Мориансом он бродил между шатров, в которых готовились к поединкам рыцари, встречал знакомых и радостно обнимался, либо холодно раскланивался. Зашел в шатер, где готовился к турниру его старший сын, тщательно осмотрел его экипировку, тоном знатока посоветовал взять другой щит - чуть меньших размеров, зато легче. Проверил также доспехи и упряжь лошади Педивера - на прошлом турнире, если бы не зоркий глаз графа, заметившего прохудившийся ремень, быть бы сэру Педиверу на зеленой, помятой копытами, траве ристалища.
      - Ты уверен, что хочешь сразиться именно с Гловером? последний раз спросил граф, который несколько волновался за исход поединка. - Он самый сильный из всех шестерых.
      - Отец, но ведь ты же сам всегда выбирал самого сильного противника, - ответил сын.
      - Но может быть, не в первом заходе. Пусть он сперва встретится с двумя-тремя, чуть подустанет...
      - Отец, ты же не ждешь, что я соглашусь с твоими доводами? резонно заметил Педивер.
      Сэр Отлак сердечно обнял сына. Он гордился им.
      - Удачи тебе, Педивер, - сказал граф и вышел из шатра.
      Неподалеку прогуливался барон Ансеис, уже в доспехах, но без шлема. Один его оруженосец держал под уздцы полностью готового коня и шлем француза с ярким красным плюмажем, второй разложил на траве десяток длинных турнирных копий из ломкой пихты и с трезубчатыми коронками, вместо острых боевых наконечников.
      - Вы уже готовы, барон? - удивился сэр Отлак.
      - Я всегда готов, - пожал тот плечами.
      - Вы хотите принять участие в первом же бою?
      - А разве достойно рыцаря ждать, пока другие ослабят противника и биться с уставшим?
      - Достойный ответ, - с восхищением сказал граф. Хотя сам всегда поступал именно так, и так же поступает теперь его сын. Но, может быть, граф не ожидал этого от утонченного француза?
      - Говорят, где-то неподалеку содержится пленный дракон, вы не знаете где? - поинтересовался барон Ансеис. - Мне любопытно взглянуть.
      - Можем прогуляться, время еще есть, - ответил граф. - Это совсем неподалеку.
      Когда они проходили мимо очередного шатра, через откинутый полог граф увидел Селиванта, сидящего на простом походном стуле. Оруженосец застегивал принцу доспехи. Рядом стоял Пенландрис и что-то ему советовал. Как и все последние дни Селивант был хмур и казался безучастным к окружающему миру. "Пошли ему Господи удачу!" - вновь подумал Отлак. Хотя и к сэру Ричарду он не испытывал никаких неприятных чувств, сейчас графу хотелось, чтобы победа досталась Селиванту - он сам не смог бы объяснить почему.
      - О-о, достойнейший граф Маридунский! Умереть мне от жажды, если я не рад тебя видеть в добром здравии! - услышал Отлак восторженный возглас и обернулся.
      К ним шел рыжеволосый гигант в сверкающих латах, так же как и француз пока без шлема. Он простер руки по направлению к старому другу, но граф ловко отклонился от стальных объятий графа Камулодунского.
      - Познакомьтесь, - поздоровавшись сказал Отлак. - Барон Ансеис, пэр Франции. Сэр Гловер, граф Камулодунский.
      Оба рыцаря учтиво поклонились друг другу.
      - Это, правда, бычья требуха, что Педивер собирается принять мой вызов в первом же заходе? - обратился Гловер к Отлаку.
      - А ты удивлен?
      - Да нет, порази меня гром, если вру! Весь в папашу! Надеюсь, бычья требуха, что он не решится выбрать боевое оружие!
      - Да, я просил его драться турнирными копьями. Я еще хочу посидеть с тобой на пиру!
      - Ах ты, старый хитрый тигр! - Гловер добродушно расхохотался и дружески хлопнул Отлака по плечу. - Да пошлют господь, древние боги и все черти подземные удачу твоему сыну, раз он решил оказаться на траве. Удача ему оч-чень понадобится.
      - Удача понадобится тебе, благородный сэр Гловер, - с дружеской улыбкой сказал Отлак.
      - Ну-ну, бычья требуха! Это мы вечером на пиру обсудим. До встречи!
      - Превосходный боец, - сказал Отлак французу, глядя вслед удаляющемуся гиганту. - Такого ох как непросто выбить из седла. Морианс, - граф снял с пальца массивный перстень, сквозь золотую решетчатую накладку едва виден был, скорее угадывался, какой-то камень. - Отнеси мой перстень Педиверу, пусть наденет перед боем. Он пояснил французу: - Это наш фамильный талисман, достался от одного из предков, сэра Алана Сидморта, передается из поколения в поколения и охраняет наш род. Пусть сегодня талисман помогает Педиверу.
      - Обычно такие гиганты, как этот достойнейший рыцарь, легче всего слетают с коня, если ударить точно, - заметил француз.
      - Вы правы. Но Гловер превосходно держится в седле. Кому это знать, как не мне - я пять раз встречался с ним на турнирах. Первый раз, когда я был в зачинщиках турнира, а он еще безусым, только что посвященным рыцарем.
      - И каковы итоги? - учтиво осведомился барон Ансеис.
      - Три раза побеждал я, потом он сумел-таки вышибить меня из седла. Пятый наш поединок закончился ничьей - мы трижды преломили копья, но одолеть друг друга не смогли.
      Дракон содержался в обширном каменном загоне за холмом неподалеку от ристалища. Все любопытствующие могли по пологой лестнице взойти на поражающую воображение каменную стену, возведенную еще в незапамятные времена до Великой Потери Памяти. Ворота из огромных дубовых стволов надежно закрывали выход. Но дракону все равно было не выбраться из загона - многотонные валуны были цепями привязаны через проколотые в перепонках дыры к крыльям и мощному хвосту. Хотя дракон не мог свободно передвигаться и тем более взлететь, он был опасным соперником - пламя из ноздрей и пасти обжигало, а удар лапой мог расплющить рыцаря в доспехах вместе с боевым конем. Дракон был из породы чешуйчатых, двадцати пяти-тридцати ярдов в длину - если считать от морды до кончика длинного, покрытого роговыми боевыми наростами, хвоста.
      Француз с любопытством рассматривал со стены голодно рыкающего зверя - перед поединком дракона не кормили. Губы барона беззвучно шевелились - он о чем-то размышлял. Затем цокнул разочарованно.
      - Да, - вздохнул граф, - дешевое развлечение.
      - Почему же? - удивленно поинтересовался француз. Отлак понял, что удивление было деланным - из вежливости. Но французу явно хотелось послушать, как граф объяснит свое мнение.
      - Настоящий, уважающий себя рыцарь, никогда не выйдет на бой с плененным драконом. Чудовище уже побеждено - недостойно рыцарю добивать раненого. Но всегда найдется десяток безмозглых фанфаронов, жаждущих произвести впечатление на своих подружек или утвердиться в собственных глазах.
      - Разумеется, вы правы, - кивнул барон. - Но я как-то... я не подумал... мне не доводилось до сих пор увидеть живого дракона.
      - Еще при моем покойном отце на севере нашего графства появился подобный же дракон, прилетел откуда-то... Только этот молодой, неопытный, еще не пламя из пасти и ноздрей, а так... дымок. Тот же был матерый, голыми руками не возьмешь. Я был слишком юн, а отец хворал от ран, полученных при Гастингстоне. Отец попросил помощи у верховного короля - прибыли три лучших рыцаря тех лет: сэр Джэннер Повэр, сэр Даймон Тонхэм и сэр Томас Малтон со своими дружинами. К ним присоединились и наши бойцы. Дракон не улетел при виде вооруженных воинов, а принял бой. Тогда я увидел, что такое настоящий дракон в бою - он взвивался в небо и камнем падал на нападающих, изрыгал целые облака пламени... бр-р! Сэр Томас Малтон проявил тогда просто чудеса ловкости и мужества и после пятичасового боя одолел дракона. Оба других рыцаря и множество дружинников погибли. С дракона три дня снимали шкуру. А мне довелось попробовать кусочек сердца дракона - сэр Томас Малтон хорошо относился ко мне. К сожалению, сэр Малтон отправился в восточные страны на поиски Святого Грааля и больше о нем никто никогда не слышал... А этот, - граф кивнул вниз, в сторону дракона, - неопытный поросенок, раз позволил загнать себя толпе мужиков. Биться с таким, да еще когда он с неподъемными каменными чушками на цепях - доблести мало. Я обычно не хожу на такие зрелища, хотя они и не часто бывают. Забава для простолюдинов...
      - Наверное, вы правы, граф, - ответил барон. - Но слышите? Звучат трубы герольдов. Нам следует поторопиться, если не хотим опоздать к началу турнира.
      Француз быстрым шагом направился к шатрам, а Отлак пошел к трибунам.
      В его ложе уже сидел король Пенландрис со своей свитой. Он явно нервничал, переживал за исход предстоящего поединка и не скрывал этого, потрясая воздух проклятиями, вперемешку с мольбами к небесам об удаче. Граф отметил с неприязнью несдержанность старого друга, но ничего не сказал. Сел в приготовленное кресло, рядом тут же появился слуга, держащий на подносе кубок с элем.
      Трижды протрубили выстроившиеся посреди зеленого поля герольды в ярких одеждах и под ликующие крики тысяч людей на поле выехал верховный король Эдвин II. За ним по двое в ряд на боевых конях со знаменами в руках ехали шесть рыцарей, бросающих вызов любому благородному рыцарю мира, приехавшему на великолепный турнир. За ними следовали два старших герольда, два маршала, которые должны были следить за строгим исполнением правил участниками турнира и наиболее приближенные к королю вельможи.
      Король выехал на середину поля, остановил коня и поднял вверх правую руку, призывая к тишине. Когда все замолчали, король громко произнес:
      - Я приветствую свой народ. Я открываю турнир и желаю всем удачи. Пусть победит достойнейший!
      Словно произошло извержение вулкана - так бурно собравшиеся ответили на это приветствие. Король Эдвин пользовался необычайной любовью и уважением своего народа.
      Король с помощью подоспевшего оруженосца слез с благородного белого скакуна и величественно прошел к лестнице, выстланной роскошными коврами, ведущей к королевской ложе. Он сел на трон и поднял жезл.
      Вельможи тоже спешились и прошли в королевскую ложу, оруженосцы быстро увели коней с ристалища. Шесть благородных рыцарей шагом направили коней вдоль трибун, чтобы многочисленные зрители как следует разглядели зачинщиков турнира, восхитились их оружием и доспехами - шлемы они держали в руках, чтобы все видели их мужественные благородные лица, проникались симпатией и переживали потом именно за них. Всегда симпатизируешь тому, лицо которого знакомо и приятно, а не тому, чей лик скрыт за стальным забралом. Герольд-церемониймейстер в эти минуты громко выкрикивал правила турнира.
      Наконец торжественная церемония открытия завершилась - рыцари с оруженосцами удалились через северные ворота.
      Герольд-церемониймейстер вновь выехал на середину ристалища и обратился к почтенной публике:
      - Благородные рыцари сэр Ричард Насьен и сэр Селивант, принц Сегонтиумский просят суда Божьего и королевского. Между ними состоится бой до смерти или пока один из них не признает себя побежденным, то есть неправым. Бой состоится по обычным правилам. Да поможет Бог правому! Да здравствует верховный король Британии Эдвин II! Да здравствуют благородные рыцари, прибывшие на славный турнир! Да здравствует щедрость благородных рыцарей!
      На ристалище посыпались золотые и серебряные монеты - знатные рыцари проявляли щедрость. Король Пенландрис бросил около двадцати золотых - он был напряжен и мрачен, даже проклятия не срывались с его уст. Бой по обычным правилам - это означает, что если один из противников упал с коня, то второй так же обязан спешиться, больше никаких ограничений не было. Пенландрис прекрасно знал, что Селивант владеет мощнейшим ударом и Насьен должен вылететь из седла. Но если тот не сломает себе шею, Селиванту тоже придется слезть с коня и обнажить меч. А мечом принц, увы, владел посредственно, на уровне рядового дружинника.
      В противоположных воротах ристалища показались противники. Сэр Ричард был в черном плаще, со шлема были сняты традиционные голубые перья - он был в трауре. Герольды и два маршала отступили к восточной трибуне, на специальное для них возвышение, прямо напротив королевской ложи, чтобы оттуда руководить действом.
      Трижды протрубили герольды - тревожно и резко. Тысячи людей замерли в ожидании. Никто не делал ставки на победу кого-либо из рыцарей. Не потеха сейчас должна была произойти на зеленом поле трагедия.
      Герольд-церемониймейстер взмахнул жезлом. Коротко взвыли трубы. Прозвучал громкий крик: "Рубите канаты!". Противники ринулись навстречу друг другу.
      - Ну же, Селивант, черт тебя раздери, дай ему! - воскликнул король Пенландрис и, кажется, вся западная трибуна услышала его нервный возглас. В наступившей тишине был слышен лишь грохот копыт.
      Селивант промахнулся - его копье лишь скользнуло по щиту противника. Боевое ясеневое копье Насьена сломалось о щит Селиванта, но тот почти не шелохнулся в седле.
      - Проклятье! - выдохнул Пенландрис и стукнул по перилам ограждения ложи. - Так бездарно промахнуться!
      - Надо было взять на два дюйма выше, - сказал Отлак. - И чуть левее, прямо бы над щитом в нижнюю часть шлема.
      Селивант чуть замешкался, Насьен развернул коня и с мечом бросился на обидчика. Селивант щитом отразил смертельный удар, да с такой силой двинул тяжелым щитом, что Насьен пошатнулся, лошадь Насьена прыгнула вбок и сделала несколько шагов. Селивант тут же повернулся и двинул назад руку с копьем, чтобы обрушить на противника сокрушительный неотразимый удар. Ричард верно оценил создавшуюся ситуацию и принял пусть и не самое доблестное, но единственно правильное решение - он помчался к своим воротам. Селивант пустил было коня вслед за ним, но понял, что уже не догонит, осадил коня и заставил попятиться, чтобы было достаточно места для разгона, когда Насьен помчится к нему с новым копьем.
      - А в чем причина смертного боя? - поинтересовался верховный король у своих советников.
      - Между ними давняя неприязнь, - сказал герцог Вольдемар. Они лет пять назад повздорили из-за дамы. Но причиной поединка стало то, что на пиру у сэра Блэкмора месяц назад, здесь в Камелоте, когда речь зашла о прошлом турнире, где сэр Ричард сшиб сэра Ствуда, бывшего одним из зачинщиков, вы помните, да? Так вот, Селивант, будучи в изрядном подпитии, заявил что Ричард Насьен - трус и дурак, что его прошлогодняя победа чистая случайность, а в рыцари он был посвящен, поскольку напоил короля Лота и тот не понял, что сделал. Злые языки поспешили сообщить об этом сэру Ричарду. Селивант по просьбе отца попытался принести Ричарду извинения, но тот их не принял.
      - Что ж, пусть теперь покажут кто из них прав, - справедливо заметил верховный король.
      Ричард приблизился к северным воротам ристалища. К нему подбежал оруженосец и протянул новое копье взамен сломавшегося. Рыцарь тут же развернулся - на него уже мчался грозный принц Селивант, наклонив голову вперед, прикрывшись щитом с родовым гербом, наставив копье с острым наконечником.
      "А этот, в коричневом плаще, хорош, - подумала Аннаура, первая красавица королевского двора. - Пожалуй, на пиру постараюсь сесть к нему поближе. Как он мчится! Какой напор!"
      Знатные рыцари молча, или перебрасываясь друг с другом сдержанными короткими репликами, наблюдали за поединком. Тогда как простолюдины криками и воплями стали подбадривать того, кто нападал, то есть принца Сегонтиумского.
      Сэр Ричард пришпорил коня и помчался навстречу смерти. На этот раз удар Селиванта попал точно в цель - под самый шлем противника. Под единый вздох зрителей сэр Ричард вылетел из седла и, выронив копье, тяжело грохнулся на поле.
      - Ха! - восторженно воскликнул король Пенландрис. - Так его! Я не сомневался в победе Селиванта!
      - Он еще может встать, - сказал Отлак и заметил, что при этих словах у Пенландриса нервно дрогнул мускул под правым глазом.
      - После удара моего сына не встают, - ответил Пенландрис, но в голосе его не было особой уверенности.
      Конь Ричарда испуганно заржал и наступил копытом на поверженного хозяина. Селивант осадил коня, отбросил копье и спрыгнул на землю. Обнажил меч, ожидая когда противник подымется.
      - Пожалуй, сэр Ричард не встанет, - подумал вслух верховный король. - Герцог, как вы думаете, остановить смертный поединок?
      - По-моему, поединок уже кончился, - сказал герцог Вольдемар.
      "Нет, определенно этим мужчиной стоит заинтересоваться!" твердо решила красавица Аннаура. На данный момент у нее не было кавалера и она очень рассчитывала на сегодняшний праздничный пир. Но со всеми шестью зачинщиками у нее уже были бурные романы, они ей стали неинтересны.
      Сэр Ричард не шевелился - он был мертв. Один из маршалов подъехал к сражавшимся, спешился и поднял забрало на шлеме поверженного рыцаря. Затем выпрямился и сделал знак оруженосцам, чтобы забирали тело.
      - Победа! - выдохнул с огромными облегчением Пенландрис и откинулся на спинку кресла. - Эй, эля мне!
      Селивант убрал меч, взял коня за повод и не спеша пошел к воротам, откуда навстречу ему бежали оруженосец и слуги. Толпа свистела, орала, рукоплескала - не смерти побежденного, а торжеству и мастерству победителя. Но Селивант не слышал их. Он сделал то, что от него требовалось и вновь вернулся к своим тяжелым думам. Тело сэра Ричарда унесли с ристалища.
      Герольд-церемониймейстер вновь выехал на середину поля и провозгласил начало поединков зачинщиков турнира. Под торжественные звуки труб в северных воротах показались прославленные рыцари, на которых верховный король остановил выбор. Их оруженосцы выбежали на ристалище и на линии между площадкой герольдов и королевской ложей установили щиты своих господ.
      Все желающие принять участие в турнире заносились в списки герольдов заранее. Но различия между первым днем, когда состоятся бои с зачинщиками турнира, и вторым, когда все рыцари разделятся на две многочисленные группы, не делалось. Каждый из шести зачинщиков должен был принять вызов шести противников, если, конечно, не будет поражен кем-либо раньше. Но тридцати шести противников знаменитым бойцам пока не находилось - все выжидали. Самые отчаянные и уважающие свой герб рыцари записались на первый бой, нашлись желающие и на второй. А остальные противники либо изъявят желание позже, либо зачинщики не выйдут по шесть раз, как уже случалось на предыдущих турнирах неоднократно.
      Сэр Педивер, барон Ансеис и еще четверо храбрых рыцарей появились в южных воротах. Они по одному стали подъезжать к щитам зачинщиков турнира, герольд в это время громко выкрикивал их имена и совершенные ими достославные подвиги. Рыцарь копьем касался щита зачинщика - с этим благородным противником он собирался помериться силами. Если касался обратной стороной копья, значит он вызывал на бой турнирными копьями, если касался щита острием копья - желал сражаться боевым оружием и готов к смертельному исходу.
      Сэр Педивер подскакал к выставленным щитам первым и тупым концом копья коснулся щита сэра Гловера. Гигант у северных ворот улыбнулся - ему нравился старший сын сэра Отлака, весь в отца.
      Последним выехал барон Ансеис - он пропустил других рыцарей вперед, чтобы они выбрали себе противников по желанию. Барону было безразлично с кем сражаться, он никого не знал и никого не боялся.
      Толпа шумела и ликовала, подбадривая рыцарей - все жаждали зрелища. Вновь протрубили герольды, вновь послышались призывы к щедрости, вновь с трибун, где сидели знатные господа, полетели золотые монеты. Щиты убрали, рыцари заняли свои места и приготовились к поединку.
      Граф Маридунский спокойно сидел в кресле, маленькими глотками отпивая эль из серебряного кубка, и внимательно смотрел на поле, чуть прищурив глаза. Он был доволен, что Педивер выбрал Гловера проиграть лучшему рыцарю Британии не зазорно, победить его чрезвычайно почетно. Пенландрис после победы сына заметно повеселел, он выпил сразу три огромных кубка густого эля, закусил огромным ломтем копченой оленины и теперь довольно потирал руки. С показной печалью он глубокомысленно рассуждал, что Педиверу пока не одолеть графа Камулодунского, хотя, конечно, сэр Педивер достоин победы, такой храбрый рыцарь... Сэр Отлак посмотрел на друга, но ничего не сказал. Рыцарь должен быть сдержанным, а если переволновавшегося короля понесло, и он не может остановиться - что ж, пусть выговорится. Благородный рыцарь, должен уметь иногда и снисходительно относиться к маленьким слабостям своих друзей.
      - Ого! - воскликнул Пенландрис. - А нашему-то барону достается сэр Ковердэйл! Мне глубоко симпатичен благородный француз, я успел с ним сдружиться, но лучше бы ему было принять участие в общем бою - там смог бы выбрать противника по силам. С Ковердэйлом барону не справиться.
      - Пожалуй, - согласился граф. - Но я буду чрезвычайно доволен, если барон усидит в седле.
      Вновь коротко взревела труба, объявляя о начале боя - на сей раз звук был не так трагичен. Вновь раздалась команда герольда "Рубите канаты!". Рыцари мчались друг на друга с пихтовыми копьями, без цели убить - лишь продемонстрировать всему миру свою удаль, силу и мужество. Особенно перед верховным королем и прекрасными дамами в праздничных нарядах, с восторгом взирающих на благородных воинов с парадных трибун.
      Зачинщики скакали одной стройной шеренгой, выставив вперед копья, движения их были слажены и уверены, плюмажи развевались на ветру - величественное зрелище. Слава умелых и бесстрашных бойцов на треть обеспечивала зачинщикам победу, ибо противники должны их бояться. И действительно, кроме барона Ансеиса, никто из бросивших вызов смельчаков не был уверен в победе, но честолюбивые помыслы и отчаянная отвага гнали их на грозные копья лучших рыцарей Британии. Зрители рукоплескали храбрым воинам и криками подбадривали их. Всадники сближались друг с другом, хотя противники зачинщиков мчались с разными скоростями - Педивер вырвался вперед, ему не терпелось скрестить копье с прославленным бойцом.