- Примерно в это же время, когда погиб сэр Алан Сидморт, сказал епископ Маридунский, - в битве с четырьмя пал бог алголиан Алвисид. В шестнадцати субдиректориях, написанных учениками после гибели Алвисида, - епископ кивнул на книгу, раскрытую перед Уррием, - подробно рассказывается о жизни и деяниях Алвисида. Со временем ты прочитаешь их... - заметил старец, видя что Уррий хотел пролистать тяжелые страницы. - В конце священной книги алголиан дано пророчество Алвисида, что некоторые из его потомков будут обладать частью его божественных свойств, так называемой "Силой Алвисида", и один из них через много лет возвратит Алвисида к жизни. Алвисид предчувствовал свое поражение в битве с четырьмя. С момента его гибели прошло уже сто восемьдесят девять лет...
      Епископ замолчал и щелкнул пальцами. Безмолвно стоящий позади слуга тут же подал широкую чашу с соком. Уррий тоже молчал, лихорадочно соображая - он понимал, что между Аланом Сидмортом и загадочным богом есть какая-то связь, раз отец Гудр завел об этом речь, но какая?
      - Я открою тебе великую тайну, которую знает очень мало людей, - сказал наконец епископ. - Даже не все высшие служители алголиан посвящены в нее. Сэр Алан Сидморт, граф Маридунский и бог Алвисид одно и тоже лицо. - Заметив пораженный взгляд юноши, старец добавил: - Когда сэр Алан Сидморт отправлялся на поиски Святого Грааля, он становился богом Алвисидом. Я не знаю, почему он вел двойную жизнь. Наверно, и богам надоедает всемогущество - а в Директории сказано: "Алвисид считал себя человеком". - Епископ вздохнул и огорошил Уррия: - Ты - потомок Алвисида, обладающий Силой. Частица плоти Алгола признала тебя.
      Уррий от волнения встал. Какие-то подобные смутные мысли закрадывались в голову, но он их гнал прочь, как недостойные христианина. Он хотел что-то спросить, но в этот момент вошел послушник в черной сутане и подошел к епископу.
      - Ваше Преосвященство, какой-то рыцарь, не назвавший себя, настоятельно просит аудиенции, - сказал послушник.
      - Позже, - недовольный тем, что ему мешают произнес епископ. В голосе его прозвучали нотки, заставившие послушника вздрогнуть.
      - Он говорит, что дело не терпит отлагательств, Ваше Преосвященство, - выдавил послушник, согнувшись в поклоне. - Он просил передать вам вот это. - Послушник протянул епископу золотую медаль, на аверсе которой была изображена скрутившаяся спиралью змея, вместо глаза был вставлен крошечный рубин.
      Епископ кинул быстрый взгляд на медаль и закрыл глаза, задумавшись.
      - Хорошо, - сказал он наконец, - проведите гостя ко мне.
      Епископ знаком подозвал слугу и что-то прошептал тому на ухо. Затем посмотрел на Уррия.
      - Я знаю, что у тебя много вопросов, малыш, - ласково сказал он. - Каррин проведет тебя - ты услышишь беседу, которая многое тебе объяснит. А остальные вопросы задашь после ухода гостя.
      - Хорошо, Ваше Преосвященство, - сказал Уррий и направился к дверям.
      - Постой, - окликнул его отец Гудр. - Закрой книгу и убери ее вон в тот сундук. Незачем моему гостю знать, что она у меня есть.
      Вслед за Каррином Уррий прошел по коридору. Слуга открыл неприметную дверь в каменной стене. Уррий многажды бывал в епископском дворце и даже не подозревал, что здесь может быть какая-то дверь. По узкой винтовой лестнице - ступени дребезжали под ногами и казалось, что вся ненадежная конструкция сейчас рухнет они поднялись на один этаж. Через длинный коридор, свет в который проникал через высокие, узкие окна-бойницы, Каррин провел юношу в просторную комнату - искринки пылинок переливались в снопе солнечного света, врывавшегося в комнату через открытое окно. Но дальние углы помещения скрадывала темнота, оттененная светом. Каррин кивнул Уррию на три потемневших от времени и запыленных табурета у стены. В стене были проделаны смотровые отверстия. Каррин сел на табурет и прильнул к одному из отверстий. Уррий огляделся в поисках какой-нибудь тряпки, ничего не обнаружил, смахнул пыль с табурета ладонью, а ладонь вытер о куртку.
      Смотровое отверстие было в аккурат приспособлено для стрельбы из лука - выходило под карнизом в комнату епископа, прямо позади кресла для посетителей. Того, где недавно сидел Уррий. Юноша непроизвольно поежился. Он и представить себе не мог, что под резным деревом наверху есть подобные бойницы и в затылок ему мог целиться меткий стрелок.
      Послушник ввел посетителя. И почему-то Уррий сразу узнал его со спины, хотя тот и был в другой одежде - тот самый, что вчера на поляне предводительствовал алголианскими головорезами и предупредил Уррия об осторожности.
      Уррий весь превратился во внимание - не трудно было догадаться, что речь пойдет о нем, Уррие. Да и с чего бы иначе отец Гудр позволил юноше подсматривать и подслушивать.
      - Рад видеть тебя еще живым, Гудр, - сказал незнакомец и без приглашения уселся в кресло. - Ты изменился. Тебя даже не узнать...
      Уррия покоробило такое бесцеремонное обращение к Его Преосвященству, человеку которого боялись и уважали не только во всей округе, но и далеко за ее за пределами.
      - Здравствуй, верховный координатор алголиан Фоор, - устало произнес отец Гудр. - Не ожидал, что когда-нибудь вновь увижу тебя. Давно не виделись.
      - Семь десятилетий, - уточнил верховный координатор.
      - Семьдесят три года и семь месяцев, - поправил епископ.
      - Помнишь, - сказал Фоор. - Но мнения по прежнему не изменил - стоек в вере своей.
      - В вере стоек, - ответил епископ. - Но мнение тогдашнее давно изменил. Да поздно - жизнь прошла. Я ни о чем не жалею.
      - Раз изменил решение, - сказал Фоор и в голосе его послышалась надежда, - тогда верни нам часть плоти Алгола.
      - Увы, ноги не держат. Теперь меня таскают, как старую колоду из угла в угол.
      - Сожалею.
      - Я знаю, зачем ты пришел, - сказал отец Гудр.
      Епископ смотрел в глаза посетителю и голос его был тих, но ровен. Неожиданно верховный координатор встал с кресла, повернулся и посмотрел наверх. Взгляд его встретился со взглядом Уррия. Юноша опешил и отпрянул от смотрового отверстия, хотя алголианин никак не мог его заметить - отверстие было тщательно замаскировано резным деревянным карнизом.
      Координатор сел на место.
      - Ты можешь попросить Уррия помочь нам? - спросил он прямо.
      - Сам попросишь, - ответил отец Гудр. - А я поясню ему почему сейчас согласился бы доставить вам в Ирландию, или куда вы там хотите, ваш шар.
      - А почему ты изменил свое старое и непреклонное решение?
      - Поражаюсь, как ты стал верховным координатором и до сих пор держишься, задавая такие глупые вопросы.
      - Хорошо. - Координатор встал. - Значит я могу рассчитывать на твою помощь?
      - Да, - после некоторого молчания сказал епископ. - Я помогу вам.
      Верховный координатор благодарно кивнул - епископ Маридунский был одним из очень немногих людей на земле, кого Фоор считал равным себе и уважал. Хотя, конечно, Гудр не обладал таким могуществом, как Фоор, но имел не менее сильную волю и не менее глубокий ум. Вот только в отличие от Гудра Фоор, благодаря могуществу Алвисида, на здоровье не жаловался.
      - В моем дворце два твоих человека, - произнес епископ. - А сколько в замке? Впрочем, можешь не отвечать...
      - Один, - сказал Фоор. - Тебе я даже могу сказать, кто он...
      - Не надо, - вздохнул епископ и впервые кинул взгляд под карниз. - Если только один, то я знаю кто он.
      И вдруг Уррий понял, что он тоже знает, кто именно шпион алголиан в замке. Как ни странно, это никак не повлияло на отношение Уррия к этому человеку. Он и Фракса-то ненавидел лишь в первые минуты, узнав, что тот алголианин - ненависть быстро сменилась скорбью и горечью утраты. Уррий не хотел терять тех, кого любил.
      - Я хочу сообщить тебе кое-что, - сказал координатор, одному тебе и в строгой тайне. - Он поднял руки с раскрытыми ладонями вверх, показывая (не епископу, который прекрасно знал, что если бы Фоор задумал убить его, то сделал бы это не вставая с места, а тем кто мог целиться в него через секретные бойницы), что в руках у него ничего нет.
      Епископ кивнул. Координатор подошел к нему и что-то зашептал на ухо - как не напрягай слух, ни звука не уловить на таком расстоянии. Уррий в досаде шлепнул себя по колену.
      Епископ слушал, глаза его расширялись, он вдруг схватился за левую половину груди и выдохнул хрипло:
      - Каррин!..
      Слуга уже стоял на ногах и дергал Уррия за рукав. Последнее, что увидел юноша - как голова священника безжизненно откинулась на спинку кресла, тело как-то сразу обмякло и он еще раз с неимоверным усилием прохрипел:
      - Каррин!..
      Уррий едва поспевал за спешащим на помощь хозяину Каррином. Когда они торопливо спустились по неудобной лестнице и выскочили через тайную дверь в коридор, слуга кивнул Уррию в сторону выхода, а сам побежал в покои епископа.
      Каррин ворвался в комнату и посмотрел на гостя. Тот стоял над епископом и держал руку у него на лбу. Увидев слугу, гость выпрямился и вышел из помещения. За дверью Фоора смиренно ожидал послушник, не решившийся войти когда епископ звал Каррина. Координатор встретился взглядом с встревоженным юношей и кивнул ему, как старому знакомому. Уррий почтительно наклонил голову. Ни слова не говоря верховный координатор прошел мимо.
      Из дверей вышел слуга.
      - Каррин, что с ним?
      - Все в порядке, Уррий, - ответил Каррин повеселевшим голосом. - На этот раз не пришлось даже освященные капли Энзора использовать, что хорошо, так как на самом донышке осталось.. А где ж их еще достанешь... Ты не волнуйся, я за носильщиками иду, Его Преосвященству необходимо поспать. Ты приходи завтра, Уррий. Не волнуйся, все в порядке... - видно от облегчения, что хозяину стало легче, обычно немногословный слуга не мог унять потока слов.
      Уррий вышел во двор. Со скамьи, громыхая оружием, поднялись десять ожидавших его охранников - сэр Бламур не отпустил Уррия без надежной защиты даже до епископского дворца. Слуга подвел лошадь.
      В одно мгновение все изменилось - из четвертого сына знатного рыцаря Уррий стал носителем некоей Силы и по пророчеству должен оживить поверженного и чуждого ему бога. Бога, который к тому же оказался его предком, которым Уррий - и не только Уррий, а весь род Сидмортов - невероятно гордились. Но только Уррий стал наследником Силы Алвисида... А может не только он? Откуда отец Гудр знает верховного координатора алголиан. Какое решение он изменил? О-о, алголианин же просил отца Гудра вернуть частицу Алгола, этот удивительный волшебный шар. Значит, отец Гудр тоже носитель Силы?
      От подобных мыслей голова кругом идет. Но кое-что все же прояснилось, стало не так таинственно и непонятно.
      Как теперь все это отразится на Уррие, на его дальнейшей жизни? Как говорит старый Бан: "Если появился иней, то грядут морозы"... Черт, и Эмриса с Ламораком до сих пор нет - поделиться и посоветоваться не с кем...
      x x x
      Сарлуза, как и накануне, сидела тихонько в комнате Уррия, терпеливо ожидая, когда придет возлюбленный.
      А Уррий не торопился покидать обеденный зал, он держал в руке кубок с элем и ему не хотелось уходить. Что-то неуловимо изменилось в отношении к нему со стороны дружины сэра Отлака. Грубые, закаленные в боях воины после событий на берегу Гуронгеля смотрели на Уррия другими глазами. Раньше они относились к нему как к малышу, которому можно рассказать назидательную сказку или легенду о славных подвигах; которому можно подсказать как правильно держать в руках лук, меч, щит или копье, как управляться с лошадью и подгонять доспехи; от которого можно было просто отмахнуться, отослав прочь - ведь они воины, а он, пусть и всеобщий любимец, как и Эмрис, но еще неопытный мальчишка. Теперь в их глазах появилось уважение к нему, они признали его равным, и даже, учитывая его происхождение и проявленные качества, чуть ли не выше. И Уррию было интересно слушать их неспешный разговор, высказывая иногда свое мнение - как равный и знающий толк в сражениях воин.
      Рана сэра Бана была опасна и причиняла ему боль. Всю ночь он метался в жару. Но видно чудодейственная сила оверсанового бальзама велика - хоть и с побледневшим лицом, но старый воин сидит за столом, нашел в себе силы придти и еще раз во всеуслышанье рассказать о битве на берегу озера и о храбрости Уррия. Сэр Бан прекрасно понимал вчерашние опасения воспитанника, что ему могут не поверить, и сегодня поднялся, чтобы своим авторитетом убедить всех в истинности его слов. Он гордился учеником. Погибшие воины еще вчера были доставлены в замок и сегодня с честью похоронены на кладбище аббатства.
      Уррий смотрел в сгущающейся темноте на насытившихся мужчин и в очередной раз думал, что жизнь оказывается гораздо сложнее, чем он представлял себе до сих пор, что мир далеко не так прост, как можно подумать, слушая прекрасные легенды и удивительные сказки. И собственная судьба, которая хоть и была подернута дымкой неизвестности, но ранее представлялась вполне определенной, теперь казалась погруженной в непроницаемый туман. Директория Алвисида разбила вдребезги его представления о мире. Известие, что он носитель Силы Алвисида заставило задуматься над своей судьбой - он может вновь вернуть в мир таинственного бога. МОЖЕТ, или ему это ПРЕДНАЧЕРТАНО? - тайна сия великая есть. Завтра же Уррий вновь отправится в епископский дворец и дочитает все директории - он должен их знать, он должен понять, кто же на самом деле был бог Алвисид, легендарный граф Алан Сидморт, соратник короля Артура! Пусть и даются с трудом эти разноцветные буквы с завитушками, пусть многие слова непонятны - преподобный отец Гудр все объяснит, он обещал. Морианс вон вообще читать не умеет, говорит, что рыцарю это не надобно - главное владеть мечом и копьем, а не изысканным словом. Лишь его с Эмрисом, да заодно Ламорака, заставляли изучать грамоту видно Эмрис и впрямь наследник верховного короля.
      Сэр Бламур встал из-за стола. Все посмотрели на него. Сенешаль замка и так никогда не бывал веселым, но последние два дня вид его был особенно мрачен и озабочен. Вчера и сегодня небольшие отряды объезжали окрестные леса и даже в болота, что на северо-востоке графства, заезжали, но никаких признаков ни алголиан, ни отрядов варлаков не заметили. И тем не менее возможность внезапного нападения на замок отвергать было нельзя, что бывалые воины прекрасно понимали. Сэр Бламур окинул тяжелых взглядом сидящих за столом - не переусердствовал ли кто с хмелящим элем, и, кивнув удовлетворенно, отправился проверять караулы.
      Уход сенешаля послужил сигналом заканчивать трапезу всем остальным - в любой момент ночью могла возникнуть тревога, не до веселья. Двое ратников помогли подняться сэру Бану с кресла. Уррий подбежал помочь.
      - Иди спать, Уррий, - ласково сказал учитель. И добавил доверительно: - Послезавтра с Руаном отправишься к озеру Трех Дев. Если гонец вернется из замка Пенландриса ни с чем.
      Уррий кивнул. Тревога за друзей отступила на задний план пред невероятными сегодняшними открытиями, но не исчезла совсем. Раз сэр Бан так сказал, значит он обсуждал этот вопрос с сэром Бламуром. Уррий порадовался, что поиски пропавших друзей сенешаль и учитель доверили именно ему.
      - Спокойной ночи, сэр Бан. Поправляйтесь скорее.
      Уррий посмотрел как двое мужчин под руки повели раненого учителя и подумал, что сэр Бан становится совсем стар - может уже после ранения больше и не сможет держать в руках тяжелый двуручный меч. Уррий повернулся и пошел к лестнице на второй этаж.
      Едва ступил на ступеньки, сразу вспомнил о Сарлузе. Сладко защемило в груди и он с тревогой подумал: уж не влюбляется ли он в служанку? Это было бы совершенно ни к чему. Вчера, когда он вот так же поднимался по ступенькам, перед глазами стояла озерная девушка, ее раздвинутые уродливыми варлаками длинные ноги, испуганные глаза и разметавшиеся золотые волосы. Но она убежала, не интересуясь исходом схватки - ее не заботила судьба спасителей. И не вышла поблагодарить, когда все кончилось - как Уррий звал ее, как надеялся, что она появится! Но - нет. И Уррий решил забыть о ней. Он совсем не думал о черноволосой пышнотелой служанке, когда вчера вошел в свою комнату - он, против воли, грезил о Лорелле. Но Сарлуза сидела скромно на его кровати, сложив руки на коленях, черные густые волосы были распущены по плечам, ворот блузки чуть распахнут. В свете горящего фитилька, плавающего в медном блюде, Уррий разглядел возбуждающую глубокую ложбинку между двух упругих холмов груди. (Сарлуза специально принесла светильник, чтобы возлюбленный мог любоваться ее прекрасным телом, раз ему нравится смотреть на нее). Она посмотрела ему в глаза и улыбнулась - сколько радости и чувства было в ее улыбке! Уррий сел рядом на кровать, обнял Сарлузу за талию, уткнул голову ей в шею, стараясь вобрать в себя аромат ее волос и неожиданно для себя стал рассказывать. Рассказывать все, начиная с событий у Красной часовни, - ему необходимо было выговориться. Он рассказал и о мороке Сарлузы, и о крушении подземного храма, и о стеклянном озерном драконе, и о чудесном спасении из озера девушкой, которая завладела его сердцем, но обманула его, и он ее теперь ненавидит (при этих словах ладонь Сарлузы непроизвольно сжалась в кулак), и о том как он победил колдуна, превратившегося в дракона, и о том, что ему хорошо с ней, Сарлузой. Служанка не перебивала юношу, теребила пальцами его жесткие волосы. А потом она сказала, что любит его и что всегда любила. Что она и мечтать не смела о том, что он такой благородный, красивый и отважный даже посмотрит на бедную служанку. Волна нежности к Сарлузе овладела Уррием и до самого рассвета он наслаждался ее телом и лаской. Когда она забылась усталым сном он некоторое время любовался ее прекрасным телом в робких еще утренних лучах, пробивающихся сквозь открытое окно, а затем снова отправился на постель Эмриса - вдвоем с Сарлузой на одной кровати было тесно. "Надо как-то просить себе новое ложе", - подумал в ту ночь Уррий.
      Уррий удивился, но как ни странно он за весь день ни разу не вспомнил о Сарлузе. Но сейчас, при одной лишь мысли, что она может ждать его, тело сразу заныло в предвкушении, и Уррий непроизвольно ускорил шаги. Он тут же взял себя в руки и успокоился. Сарлуза лишь эпизод в его судьбе. Уррий чувствовал, что дальнейшая жизнь будет чрезвычайно богата различными приключениями, в том числе любовными. Очень возможно, что он через несколько лет с трудом вспомнит какую-то черноволосую служанку из родного замка. Но сейчас - сейчас все его естество стремилось к ней. Он страстно желал, чтобы Сарлуза - именно она - сидела как вчера и ждала его. И вдруг понял, что знает - она сидит так же как вчера и терпеливо ждет. Уррий не понимал откуда у него такая уверенность, но готов был чем угодно поручиться, что так оно и есть. Уррий подумал о Лорелле. Нет, сейчас он хочет, чтобы его ждала Сарлуза - он хочет обладать женским телом, сейчас ему не требуются сердечные страдания и горячечные поцелуи, после которых девушка убегает. "Скудно поле, зато рядом!" - вспомнил Уррий пословицу сэра Бана. "Да, так оно и есть. Пользуйся тем, что близко лежит и доступней, - решил Уррий, подходя к дверям комнаты. И добавил, улыбнувшись: - Но и то, что далеко, рано или поздно дождется своего часа." К тому же, Сарлуза отнюдь не была совсем уж "скудным полем". Да, служанка, но самая красивая из обитательниц замка. Красивей ее Уррий считал только свою сестру Лионесс.
      И хотя Уррий точно знал, что Сарлуза ждет его, при виде сидящей молодой женщины внутри все возликовало. И он ни слова не говоря зачем слова? - повалил ее на постель.
      Сарлуза была восхищена и поражена жадностью Уррия до ласки. Видно, сильнейшее из ведомых ей колдовских чар сработало - теперь Уррий ее, никуда не денется. Но и она сама влюбилась в этого юношу. Она, наследница колдуна Барида; женщина, на которую засматривается сам Князь Тьмы; она, которая считала, что не способна полюбить в принципе, - влюбилась. Влюбилась без памяти, словно забыв кто она и что она (правда, где-то в глубине сознания, она отмечала, что это не мешает выполнению задания Белиала, а, наоборот, способствует). Так хорошо, как с этим неуемным и страстным юношей ей не было ни с кем. Каждый мужчина стремился выбрать из нее всю женскую силу, выпить все соки, удовлетворить похоть и поскорее отвалиться спать. Уррий не таков, он вырывает из ее груди страстные вздохи и вскрики, которые нет сил сдерживать.
      И не надо сдерживать - замри мгновенье, обернись вечностью! Вечностью непередаваемого блаженства - соединения двух молодых красивых тел и душ, полного их слияния, несущего в себе и радость, и счастье, и забытье!
      Уррий встал с кровати и подошел к светильнику, чтобы затушить его. Посмотрел на спящую Сарлузу. Оставшись одна на постели, она во сне перевернулась на бок, спиной к Уррию, подставив его взгляду плоть обнаженных ягодиц и широкую спину. Уррию почему-то стало неприятно от этого зрелища. Он постарался подавить в себе чувство раздражения, прикрыл Сарлузу одеялом и погасил огонек. Слегка пошатываясь от сладкой усталости, он направился в комнату Эмриса. Улегшись в кровать названного брата и уже почти засыпая, Уррий подумал: где же он будет спать, когда вернется Эмрис? Придется гнать Сарлузу спать к себе, где она там обитает... придумала тоже, спать на его кровати...
      Проснулся Уррий от того, что кто-то легонько тряс его плечо. Уррий открыл глаза - комната была едва освещена начинавшимся рассветом. И в утреннем полумраке Уррий разглядел золотистые волосы и красивые черты лица озерной девушки. Юноша улыбнулся, думая, что это ему снится, и перевернулся на другой бок.
      Его снова потрясли за плечо.
      Уррий рывком сел на кровати и протер глаза. Перед ним стояла Лорелла - не ночное сновидение, а сама дева озера во плоти. Она была одета в странное, переливающееся в свете зари, сиреневое платье до пят с глухим воротом и длинными рукавами. Поверх платья блестело длинное жемчужное ожерелье, такая же жемчужная брошь придерживала золотые волосы. Лорелла улыбалась ему.
      - Лорелла, - удивился Уррий и почувствовал как бешено колотится в груди сердце. Внезапно он застеснялся собственной наготы и натянул до пояса покрывало, подобрав под него тощие мальчишечьи ноги. - Откуда ты здесь, Лорелла? Зачем ты пришла?
      - Меня прислал мой отец, царь ста озер Тютин, - распевно произнесла Лорелла. - Он просит тебя забрать то, что ты принес в наше озеро. Нам стало невозможно жить - на суше стали подстерегать различные опасности, вода жжет тело. Нет больше сил терпеть у озерного народа.
      - Прислал отец, - разочарованно повторил Уррий. - Я тебя звал - ты не пришла. Я так надеялся, но ты молчала. Ты мне снилась. Снилась только что. И вот ты пришла. По поручению отца... - в голосе юноши слышалось неподдельное страдание.
      - Я сама попросила послать меня, Уррий, - сказала она. - Отец хотел направить колдуна Майдара, чтобы он напугал тебя до смерти и заставил выполнить желаемое. Но я убедила отца, что это бесполезно. Что тебя невозможно испугать. Ты не боишься колдунов. И я рада, что пришла.
      - Я люблю тебя, Лорелла, - вырвалось у Уррия. - Я сделаю все, что ты попросишь.
      Она чуть отодвинула подушку и села на краешек кровати. Он подался к ней, чтобы коснуться губами ее горячих, памятных Уррию, губ. Но она игриво отстранилась. От нее удивительно пахло чистотой озера и зеленью леса. Уррий замер в нелепой позе, не зная ни что сказать, ни как поступить. Лорелла взяла ласково руками и положила его голову себе на колени. Уррий покорно распластался на спине тонкие нежные пальцы ее провели по его обнаженной груди, по уже затянувшейся ране - восхитительное ощущение прохладного тепла исходило от ее рук.
      - Я не могла выйти из озера, - сказала Лорелла. - Я очень испугалась тогда.
      Как ни странно, для Уррия эти слова прозвучали убедительным оправданием. Ведь она женщина - пусть и необычная, из озера. А женщинам свойственно боятся. Это он мужчина не должен ведать такого чувства, как страх. Он должен защищать женщин. И сейчас она просит его о помощи.
      Он встрепенулся.
      - Я обязательно заберу шар, раз он вам мешает. Пойдем прямо сейчас.
      Она нежным, но твердым движением рук вернула Уррия на прежнее место и вновь провела пальцем по заживающему шраму.
      - Никто не должен знать об этом, - сказала она. - О том, что мы тебя просим. Ты сам днем поедешь, будто просто погулять, и заберешь шар.
      - Но дракон...
      - Не беспокойся об этом.
      - Лорелла, я не хотел причинять вам вреда, я не...
      - Я знаю, - ответила озерная девушка. - Лежи, лежи...
      Она гладила его грудь, голова юноши лежала у нее на коленях и Лорелла вдруг поняла что уйти ей от него будет очень трудно. Она любит его и ей предстоит непростой выбор. Но она решилась. Как только Уррий выполнит просьбу отца - она скажет. Она не может упустить свой шанс на счастье - она не думала, что оно придет так скоро.
      - Мне хорошо с тобой, Лорелла, - сказал Уррий. - Я еще когда ты меня спасла, понял: я полюбил тебя. Сразу полюбил. Почему ты спасла меня, Лорелла?
      Она не хотела отвечать на этот вопрос, который ей уже задавали и сестры, и отец. Спасла, потому что тоже полюбила его и тоже сразу. Это действительно так. Но она не желала произносить это вслух. Слово сказанное - ложь. Вот Уррий говорит, что любит ее...
      - Полюбил меня, - вслух горько сказала Лорелла. - А в твоей постели спит другая женщина. Красивая...
      Уррию стало нестерпимо неловко. Он не считал себя виноватым перед Лореллой, но все же стал оправдываться:
      - Там... она... Это не любовь, Лорелла, - имя девушки Уррий произнес с наслаждением. - Она... мне с тобой просто рядом находиться хорошо, а Сарлуза... да, она красивая, но ты красивее. Мне с ней... ну как каждый день обедаю, так и она мне... для тела... А с тобой... С тобой мне хочется прожить всю жизнь. Если потребуется, отдать жизнь за тебя! И испытать при этом счастье! - Уррий ни на секунду не засомневался в искренности своих слов. - Ты - моя дама сердца!
      И чудесная девушка из озера поверила ему.
      - Я тебя тоже люблю, - тихо, едва слышно произнесла она и провела ладонью по его лицу. - Спи.
      Уррий легонько целовал ее прохладную, и одновременно такую приятно-теплую ладонь, затылком он ощущал мягкую твердость ее колен. Ему было необычайно легко и хорошо. Он мечтал пронести это ощущение через всю жизнь.
      С этими мыслями он погрузился в сладкий, крепкий сон. Лорелла тихонько выскользнула и нежно уложила его голову на подушку - он не проснулся, прошептал в сне, улыбнувшись:
      - Лорелла!
      - Я люблю тебя, - произнесла озерная девушка и направилась к дверям.
      Сарлуза отпрянула от дверей и выскочила в коридор. Сердце ее колотилось от ярости, кулаки сжимались и разжимались. Она ненавидела соперницу, она хотела превратить ее в мерзкую жабу, но под рукой не имелось необходимых средств. "Задушу голыми руками!" - прошипела она злобно и огляделась. Коридор был пуст и безжизненнен. Рядом была дверь в покои сэра Отлака. Сарлуза знала, что там в приемной на стене было развешано различное оружие. Как разъяренная волчица ворвалась она в пустые покои и сорвала первый попавшийся кинжал. Он показался ей неудобным, она в раздражении бросила его на пол. Взяла себя в руки и оглядела стену. Было еще рано - свет из дальнего окошка не рассеивал мглу, но Сарлуза видела в темноте, как кошка. Она выбрала блестящий до зеркальности меч - в бою такой ненадежен, парадный меч, но в руке сидит отлично.
      Соперница в дурацком сиреневом наряде и с безвкусной побрякушкой в волосах вышла из покоев Уррия и Эмриса. На лице озерной дурнушки было блаженно-мечтательное выражение. Сарлуза, сжимая рукоять меча двумя руками, что есть силы вонзила оружие мерзавке под левую грудь (у нее и груди-то нет, так, название одно!).
      Меч вошел по самую рукоять, лезвие вышло из спины озерной девушки.
      - Он мой! - зло прошипела Сарлуза. - И не смей прикасаться к нему.
      Она отпустила меч и отступила на шаг, чтобы соперница не упала на нее - пусть шлепается на каменный пол, озерная тварь!
      - Ах ты!.. - вырвалось у Лореллы, она скривилась то ли от боли, то ли от ненависти. - Дрянь! Шлюха! - в голосе девы из озера было не меньше злости. Она взялась изящными руками, украшенными колечками с жемчужинами и жемчужными же браслетами, и легко выдернула из тела меч. Праздничное платье было целым, будто и не прорвал его мгновение назад острый металл. Лорелле было очень больно, но трясло ее не от боли. Она перехватила меч поудобнее.
      Сарлуза отступила еще на шаг. Ей стало страшно - она в отличие от неуязвимой, как оказалось, озерной твари, не была готова к подобному. Сарлуза не хотела умирать. Самое страшное проклятье, какое она только знала, сорвалось с ее губ, хотя Сарлуза и понимала, что оно бесполезно.
      Разъяренные женщины одарили друг друга такими взглядами, что если бы они могли испепелять, сейчас бы в коридоре кружились два столбика дыма.
      Лорелла взмахнула мечом - она не собиралась пугать, она желала разить.
      Но удара нанести не успела. Между ними вдруг проявился маленький старичок в пестрой одежде, с огромной лысиной на голове, но длинными, свисающими на плечи, пожелтевшими от времени неопрятными седыми космами и столь же неопрятной окладистой бородой до пояса.
      Сарлуза узнала Майдара - изредка она обменивалась с ним волшебными препаратами, их познакомил когда-то Гудсберри. Нельзя сказать, чтобы Майдар и Сарлуза испытывали взаимную симпатию, но относились друг к другу с должным уважением.
      Колдун невидимкой следовал за дочерью повелителя, в тайне от нее. Озерный царь уступил просьбам дочери и отправил именно ее в Рэдвэлл, но приказал Майдару проследить, и в случае, если миссия Лореллы потерпит неудачу, добиться желаемого своими средствами вплоть до самых грубых. Убедившись, что посланница озерного царя достигла договоренности, колдун из скромности решил удалиться из комнаты, когда Уррий стал признаваться в любви. Из простого любопытства он прогулялся по другим покоям - так для общего развития, посмотреть как живут люди в замке. Майдар видел, что Сарлуза подслушивает у дверей, но по легкомыслия не придал этому никакого значения. Оказывается - зря. Он едва-едва успел предотвратить неисправимое зло.