Глава 28

– Сид, Сид, проснись.

Дона трясла его за плечо.

Он перевернулся на спину, повернул голову и, жмурясь, взглянул на нее. Вид у нее был встревоженный.

– Кто-то к нам ломится.

– Что?

– Кто-то трезвонитв дверь.

– Кто?

– Я не знаю. Кто-то. Он звонит и звонит.

Раздался резкий звонок в дверь.

– Вот видишь?

– Блин, – пробормотал Сид.

Он повернул голову и взглянул на часы.

6:50.

– Блин.

В дверь опять позвонили.

– Ты не посмотришь, кто там? – спросила Дона.

– Я посмотрю. Я так посмотрю, что он потом долго не оклемается.

Он отбросил в сторону простыню и встал с кровати. Выудил из кучи одежды на полу синий шелковый халат, который когда-то носил отец, и накинул его на плечи.

Снова раздался звонок.

– А может, что-нибудь случилось? – спросила Дона.

– Что бы там ни было, я разберусь.

– Может, мне... ну... типа спрятаться?

Он резко развернулся и злобно взглянул на нее. Но злоба тут же пропала, как только он увидел Дону, напряженно приподнявшуюся на локтях, обнаженную сверху и до того места, где простыня покрывала ее колени... такую фигуристую и смуглую на фоне белых простыней. Он улыбнулся и покачал головой.

– Зачем тебе спрятаться? От кого? – спросил он.

– Не знаю. Ты мне скажи.

Он вдруг почувствовал, как внутри у него что-то сжалось. По спине пробежал холодок.

– По-моему, незачем тебе прятаться. Но если тебе очень хочется спрятаться, то пожалуйста. Если ты... – Кто-то принялся лупить кулаками в дверь. Сид передернул плечами и резко проговорил: – Блин. Сейчас я кому-то такврежу.

– Только ты осторожнее.

– Конечно.

Он быстро вышел из комнаты. По дороге к двери он запахнул халат. Края едва-едва сходились. Завязывая на ходу пояс, он вспомнил о том, каким огромным ему когда-то казался этот халат. Отец был крупный мужик – настоящий бугай. Но за последние пару лет Сид перерос и его.

Только папочка был жирдяем.

А в Сиде не было и капли жира – сплошные мускулы.

Если он не перестанет набирать вес такими темпами, то уже очень скоро халат просто на нем не сойдется.

Но Доне это понравится, черт возьми.

В дверь продолжали стучать.

А если это полиция?

Нет, сказал он себе. Невозможно.

Но тогда кто?

Он подошел к двери и глянул в глазок.

Тоби?

Да, Тоби. Вот только видок у него был странный.

Просто убиться.

Сид отпер дверь. Тоби сделал два шага назад и изобразил на лице нервную улыбочку.

– Привет, брат, – сказал он.

Его волосы были всклокочены, лицо – все в грязи. И вообще какое-то помятое. Из одежды на нем была только красная ночная рубашка с Винни-Пухом на груди. На Винни был ночной колпак, а в лапах он держал керосиновую лампу. Сид и не знал, что у его младшего братца есть такая уродская ночная рубашка. Он ее в первый раз видел.

Тоби она была явно маловата. Она доходила только до середины бедер и туго обтягивала его тушу, оттопыриваясь на животе и на заднице.

– Заходи, – сказал Сид.

Тоби вошел в дом.

Сид запер дверь и повернулся к Тоби:

– Хреново ты выглядишь, братец.

– Ага, я знаю. На меня напали. Какие-то парни...

– На тебя напали?Что ты несешь?! Где ты был?!

–На улице.

– На какой еще улице?!

– Долго рассказывать.

– Ну да, разумеется. Но у меня полно времени. Я хочу сказать, разве людям вообще нужно спать?

– Извини.

– Извиняешься, значит? Отлично. Просто весь из себя извинительный жирный бочонок с дерьмом. Смотреть противно.

– Я не виноват.

– Да, конечно. Ты никогдани в чем не виноват.

– Я ничего не сделал.Они просто искали, кому бы набить морду, понимаешь? И тут я подвернулся.

– Где?

–Я остановился у «СПИД-ди-Марта», хотел купить начес...

– Ну да, конечно. И так рожу отъел поперек себя шире, и все ему начес.

– Ну вот. Когда я вышел из магазина, они стояли вокруг машины.

– Вокруг моего «мустанга»?

– Да.

– Черт. Только попробуй сказать, что машину угнали.

– Не угнали, нет. В этом-то все и дело. Они так стояли вокруг нее, что я сразу понял, что они собираются ее угнать. То есть это были форменные уроды, понимаешь? Совершенные отморозки. Какая-то банда наверняка.

– Ну, естественно.

– Ну, в общем, я вышел из магазина, увидел их и решил, что лучше к ним не подходить. Я притворился, что это вообще не моя машина, и просто пошел себе дальше, понимаешь? Но они увязались за мной. И один из них мне сказал: «Нас приколола твоя машина, приятель. Очень она нам понравилась. Так что давай нам ключи, и тебе никто ничего не сделает». И знаешь, что я сделал?

– Что?

– Я побежал что есть силы, а эти парни рванули за мной, но я успел добежать до дороги и выбросил ключи в люк.

– Что?!

–Я бросил их в люк. Ну, знаешь, такие люки...

– Я знаю, что такое люки, придурок. Ты выбросил ключив люк?

– Да.

– Хитро.

– Чтобы они имне достались. И ключи от доматоже. – Тоби улыбнулся одним уголком рта. – Похоже, я спас твою задницу,да?

– Да неужели?

– Ты понимаешь, что можно найти в машине? Например, регистрацию? Там записан наш адрес. Готов поспорить, они бы точно тебя навестили ночью. Вас с Доной. Она ведь здесь?

– Здесь.

– Они бы сожрали ее живой.

– Кто бы меня сожрал... Господи, Тоби! Что с тобой?! – В прихожую вышла босая Дона. Она надела обрезанные джинсы и верхнюю часть от зеленого бикини.

– Я в порядке, – сказал Тоби. – На меня напали какие-то парни, но я от них смылся. Они хотели угнать машину и...

– Ты выглядишь просто ужасно!

Он улыбнулся, покраснел и пожал плечами.

– Я их малость взбесил, когда выбросил ключи, так что они мне слегка приложили.

Дона с озабоченным видом шагнула к нему и ласково приложила руку к его распухшему лицу.

– Бедняжка, – сказала она.

– Да все в порядке, – смутился он. – Но они все забрали. Мою одежду, бумажник... – Встретившись глазами с Сидом, он поспешно добавил: – Но машина им не досталась. – Он опять повернулся к Доне: – Я боялся, что они придут сюда. Они могли бы... ну это... сделать с тобой что-то ужасное. Дона.

– Какой ты смелый.

– Усраться можно, – угрюмо проговорил Сид. – Ты понимаешь, что происходит? Младший брат посреди ночи разъезжает по городу на моей машине... И что ты там делал, Тоби? В окна глазел?

– На самом деле я из кино возвращался.

– Ага.

– Правда.

– Конечно, если ты так говоришь.

– Не надо так, дорогой, – сказала Дона.

– Да он просто засранец. Я ни единому его слову не верю. Наверняка он оставил свою одежду у кого-то на заднем дворе, когда высматривал голую бабу в окне.

– Нет. Эти ребята укралимою одежду, избили меня и бросили в переулке. Я потерял сознание. Вот почему я так задергался. Я, наверное, там провалялся несколько часов.А потом я очнулся, и мне нужно было найти хоть какую-нибудь одежду. – Он потянул за ночную рубашку. – Вот этовисело-сушилось на улице. Ну я и взял, а что мне еще оставалось делать? А потом мне пришлось в таком виде идти домой. Мне приходилось прятаться всякий раз, когда мимо проезжала машина.

– Так где же моямашина? – спросил Сид.

– Стоит возле «СПИД-ди-Марта» на Робертсон. По крайней мере она былатам. Я подумал, с утра мы пойдем туда и заберем ее.

– Ты ее там оставил, ты за ней и отправляйся.

– Я тебя подвезу, – сказала Дона.

– Да неужели? – прищурился Сид.

– Подвезу, если я так захочу, – сказала она.

– Лучше тебе не хотеть.

Она обиженно надула губки.

– Тоби, между прочим, твой брат. И ты мог бы с ним обращаться как с братом.

– Да ладно, фигня, – сказал Тоби. – Я пешком доберусь. Не нужно меня подвозить. – Он угрюмо взглянул на Сида. – Но ты мне хотя бы ключи-то дашь?

– Собираешься выбросить их в люк?

– Нет. Я съезжу куда-нибудь и сделаю дубликат.

Сид на секунду задумался, а потом заявил:

– Ты никуда не поедешь с моимиключами. Я сам поеду и сделаю дубликат. А днем ты сходишь и заберешь машину.

– Хотелось бы поскорее ее забрать, – сказал Тоби. – Понимаешь? Она там стоит без присмотра, а место там небезопасное.

– Ну да. Но если она простояла ночь, то с ней уже ничего не случится за пару часов. Я пошел спать. А ты пока сходи в душ и вообще. Пошли, Дона.

Он двинулся в сторону спальни. Дона пошла впереди.

– Ты во сколько поедешь? – спросил Тоби.

– Как проснусь, так и поеду, – рявкнул Сид. – А теперь заткнись и оставь нас в покое.

– Урод вонючий, – пробормотал Тоби.

Сид резко развернулся.

– Что ты сказал?

– Ничего. – Тоби попятился.

– Как ты меня назвал?

– Никак.

– Я тебе башку отверну! – Сид бросился к нему, шлепая босыми ногами по мраморному полу.

Тоби развернулся и побежал в другой конец дома, его толстая задница колыхалась под туго натянутой ночной рубашкой.

Сид рассмеялся и пошел назад к Доне.

– Зря ты так с ним, – сказала она, нахмурившись.

– Он назвал меня уродом, жирный придурок.

– Иногда ты и есть урод.

Он ударил ее кулаком в плечо. Она отлетела в сторону, схватилась за больное плечо и расплакалась.

– Когда мне приспичит узнать твое мнение, я тебя сам спрошу, – сказал Сид.

Глава 29

Бренда сидела на полу в гостиной и уминала свой скромный завтрак из тоста и молока. Она щелкнула телевизионным пультом, чтобы вырубить звук.

– Пап, – спросила она, – а Шерри знает про мойку машин?

Отец сидел в своем любимом кресле. Он оторвал глаза от книги.

– Не знаю, знает она или нет. По-моему, яей об этом не говорил. – Он взял со столика свою кружку с кофе и сделал глоток. – На всякий случай ты ей позвони.

– А телефоны уже работают?

– Ой, я и забыл, что они не работали. Давай проверим. – Отец поставил кружку на столик, протянул руку, взял телефон и поднес ее к уху. – Гудок вроде есть.

– Хорошо.

– Может, ты прямо сейчас ей позвонишь?

Бренда взглянула на красные циферки электронных часов на панели телевизора.

8:22.

– Я лучше потом позвоню, попозже. Прямо перед уходом. А то вдруг я ее разбужу... она же меня убьет.

Бренда выключила телевизор. Потом допила молоко, встала и взяла со столика свою тарелку, перемазанную вареньем. На тарелке лежали раскрошенные корочки от тоста.

– Хочешь корочку? – спросила она у папы.

– Она вся обслюнявлена?

– Так только вкуснее.

Отец рассмеялся.

– Я их отрезаю.Я никогдаих не откусываю. Мог бы и обратить внимание, кстати.

– Делать мне больше нечего.

– Ну, так ты будешь корочку или нет?

– Лучше я воздержусь. Мы с мамой, когда тебя отвезем, наверное, где-нибудь остановимся и нормально позавтракаем.

– Ладно. Мы когда выезжаем, без десяти?

– Можем и без десяти.

Бренда кивнула и вышла из комнаты со стаканом и тарелкой в руках. Она забежала на кухню, поставила посуду в раковину, залила ее водой и пошла назад к лестнице.

Мама как раз спускалась вниз.

– Доброе утро, солнышко, – сказала она.

– Приветики.

Бренда отступила назад, к входной двери, чтобы пропустить маму. Она ненавидела,когда люди толпятся на лестнице.

Мама была в своем любимом пушистом розовом халате и шлепанцах.

– Мы выезжаем без десяти девять, – сообщила ей Бренда.

– Отлично, – сказала мама.

– Ты успеешь собраться?

– Я постараюсь. Хотя будет сложно...

– Я не хочу опаздывать.

Из гостиной послышался голос отца:

– Ты хоть раз из-за нас опоздала?

– Все когда-то случается в первый раз! – отозвалась Бренда.

Мама сошла с последней ступеньки.

– Путь свободен, – сказала она.

Бренда усмехнулась:

– Очень смешно.

Когда мама уже повернула в сторону кухни, Бренда вспомнила о Шерри.

– Эй, мам, а Шерри знает про мойку машин?

– По-моему, нет. Если ты ей об этом не говорила.

– Наверное, я ей позвоню.

– Лучше ее не будить.

– Я позвоню перед самым уходом.

– Надо было сказать ей об этом, когда она приезжала к нам в воскресенье.

– Но тогда мы еще точно не знали, когда все будет. Мы только во вторник узнали.

– Ну, позвони тогда. Может, она и заедет помыть машину.

– Видит Бог, – крикнул отец из гостиной, – ее джипу явно не помешает помыться.

– Пять баллов, папа, – крикнула Бренда в ответ. – Услышать такое от человека, который моет свою машину один раз в год. – Поднимаясь по лестнице, она добавила: – Эй, не забудьте: без десяти девять.

Она пошла в ванную наверху. Умылась, почистила зубы, помазала дезодорантом под мышками.

Потом она побежала к себе в комнату, сняла пижаму, швырнула ее на кровать, подошла к шкафу и вытащила оттуда бикини. Надев купальник, она выдвинула другой ящик и принялась копаться в стопке аккуратно сложенных футболок.

Она выбрала свою любимую – розовую, с поросенком на груди. Эту футболку ей подарила Шерри. На Рождество. Несколько лет назад. Бренда так часто ее носила, что она давно стала белесой, а поросенок почти что выцвел и превратился в этакий бледный призрак. Когда-нибудь он исчезнет совсем.

Ну и ладно, подумала Бренда. Мы все равно знаем, что ты здесь есть.

Она натянула футболку через голову. Она была мягкой и не слишком большой. Материал был таким тонким, что местами просто просвечивал. На правом плече была дырочка.

Бренда взглянула в зеркало и улыбнулась призраку поросенка.

Потом она принялась искать свои джинсовые шорты и нашла их под кучей одежды на письменном столе. Они были свободными и полинявшими, но совершенно не рваными. У нее была пара по-настоящему классныхшорт – даже не шорт, а обрезанных джинсов, драных и заплатанных. Но их Бренда уже не носила. Она в них не влезала.

На ноги она решила надеть пару старых белых кроссовок без носков.

Потом она снова вернулась к зеркалу и принялась расчесывать волосы. Впрочем, расчесывать – это сильно сказано. До недавнего времени она носила длинные и прямые волосы, но ей так понравилась короткая мальчишеская стрижка Шерри, что месяц назад она тоже подстриглась.

Возни стало гораздо меньше.

Да и мальчишеский вид ей ужасно нравился.

Единственный недостаток – с такой стрижкой она выглядела моложе.

Очень грустно, когда тебе уже шестнадцать, а все тебя принимают за тринадцатилетнююмалявку.

Но это ихпроблема, подумала она.

Отложила расческу и взглянула на часы на столике возле кровати.

8:40.

Ей не хотелось звонить Шерри до девяти, но, с другой стороны, ей совсемне хотелось опаздывать на мойку машин.

Бренда присела на краешек кровати и взяла телефон. Все в порядке, гудок был.

Она набрала номер сестры. После трех гудков послышался электронный щелчок, и включился автоответчик.

– Привет. Я сейчас не могу взять трубку. Но если вы мне оставите ваше имя и номер телефона, я вам обязательно перезвоню. Говорите после сигнала.

Через мгновение раздался резкий гудок.

– Привет, Шер. Это я, Бренда. Ты дома? Еще не проснулась? Йу-хуу! Пора вставать и сиять, аки красно солнышко! – Она замолчала и немного подождала в надежде, что Шерри поднимет трубку. Но Шерри, похоже, спала как сурок. – Ладно. Я звоню просто, чтобы сказать, что сегодня возле школы мы моем машины – сегодня, и только сегодня!Мы хотим собрать денег на новый компьютер для класса. Дело стоящее. В общем, мы будем драить машины на школьной стоянке с девяти до пяти, и я очень надеюсь, что ты приедешь, когда оклемаешься после вчерашней пьянки или что там у тебя было. Пока.

Она повесила трубку.

Схватила свою сумочку, вышла из комнаты и потопала вниз. Внизу не было никого. Она надела темные очки, перекинула сумку через плечо, прислонилась спиной к входной двери и стала ждать.

Вскоре на лестнице появился отец.

– Ты будешь звонить Шерри? – спросил он.

– Уже позвонила. И оставила сообщение на автоответчике.

Отец нахмурился:

– Она не взяла трубку?

– Подумай, папа: стала бы я оставлять сообщение на автоответчике, если бы она взяла трубку?

Он выразительно посмотрел на нее.

– Кто тебя знает.

Она пожала плечами.

– Странно, что она не взяла трубку, – добавил он.

– Может, она была в туалете.

– Что случилось? – спросила мама сверху.

– Шерри не берет трубку, – ответил отец.

– М-м-м. Как-то я с трудом себе представляю, чтобы Шерри так рано ушла в воскресенье, – заметила мама.

Бренда улыбнулась:

– Ну мало ли. Может, она вообще ночевала не дома. Может быть, этой ночью она развлекалась с каким-нибудь парнем.

– Очень сильно в этом сомневаюсь, – сказала мама, спускаясь по лестнице.

– Вообще-то я тоже, – согласилась Бренда. – Шерри у нас еще девственница. Есть Дева Мария, а есть Дева Шерри.

– Может быть, хватит, – скривился отец.

– Ну это же правда. Она у нас девственница. – И я очень надеюсь, что и тытоже девственница, юная леди, – сказала мама.

– Мне только шестнадцать. Мне еще рано. Да, папа?

– Нам обязательно это сейчас обсуждать? – спросил он, слегка хмурясь.

Мама сошла вниз в прихожую и сказала:

– В любом случае, даже если она с кем-нибудь развлекалась, это ее личное дело.

– Она же гуляет с этим парнем, – сказала Бренда.

– С каким еще парнем? – удивился отец.

– А ты разве не знаешь?

– Мне никто никогда ничего не рассказывает. Я обо всем узнаю последним.

– Я не думаю, что у нее это серьезно, – сказала мама.

– Ты тожезнала?

– Ну, Шерри что-то о нем говорила. Но так, пару раз и вскользь.

– А кто он?

– По-моему, он торгует старыми книгами или что-то такое, – сказала мама.

– С фургона, – добавила Бренда.

– Что?!

–Он разъезжает по книжным ярмаркам и всяким таким делам.

– А почему я до сих пор об этом не слышал?

– Может, ты просто не слушал? – предположила мама.

– Ты никогданикого не слушаешь, папа.

– Это только так кажется, потому что я в совершенстве владею искусством игнорировать всякий бред.

– Мы уже можем идти? – спросила Бренда. – Я не хочу опаздывать.

Она открыла дверь.

– Нет, погоди. Расскажите мне поподробнее об этом парне.

Мама спросила у Бренды, пропустив слова отца мимо ушей:

– А ты не берешь с собой полотенце или еще что-нибудь, солнышко?

– Не-а.

– Ты же промокнешь, – заметил отец.

– Вот поэтому я и надела купальник.

– Вот поэтому тебе может понадобиться полотенце.

– Ничего, я так высохну, – сказала Бренда и вышла на улицу.

– А солнцезащитный крем?

– Взяла.

По дороге к машине мама спросила:

– У тебя есть монетка позвонить домой, если что?..

– Есть.

– А деньги на завтрак?

– Есть.

– А есть такое, чего у тебя нет? -спросил отец, который замешкался, запирая дверь, и теперь догнал их и у машины.

Бренда усмехнулась.

– Давай подумаем, папа. У меня нет кольца на пупке, татуировок на заднице, наркотической зависимости, уголовного дела и венерического заболевания.

– За что мы тебе безмерно благодарны, – заключил отец, – спасибо большое.

– Да не за что.

Бренда отошла в сторону, чтобы не мешать отцу, пока он будет открывать дверцу машины.

– Может, мама сядет спереди? – спросил он. – Тебе все равно выходить через пять минут.

– Конечно. Запросто.

– Я могу и сзади, – сказала мама.

Бренда развела руки в стороны и помотала головой.

– Да нет, все в порядке. Садись спереди.

Они залезли в машину. Отец снял с руля блокировку, пристегнул ремень безопасности, включил двигатель и сказал:

– Ну так что этот парень? Кто-нибудь мне про него расскажет? Почему Шерри держит его в тайне?

– Она не держит его в тайне от нас, -сказала Бренда.

– Тогда почему же она ни разу не привела его в гости?

– Говорю тебе, Эл, мне кажется, что у нее это несерьезно.

– И давно этопродолжается?

– Месяца два, наверное.

– Помнишь те книги Чарлза Уилфорда, которые она подарила тебе на день рождения? – спросила Бренда. – Ну, так она их купила у него. На книжной ярмарке. Там-тоони, кстати, и познакомились.

– Когда она покупала мнекниги?

– Ага.

– И мне никто об этом не сказал?

– Мы тебе сейчас говорим, папочка.

– Как его зовут? Сколько ему лет? Надеюсь, он не женат?

Мама пожала плечами.

– Ты не знаешь?!

–По-моему, она говорила, как его зовут, но...

– Дуэйн, – сказала Бренда. – Но я не знаю, сколько ему лет и так далее.

– А как его фамилия?

– Я не знаю, – сказала Бренда.

– Я тоже, – сказала мама.

– Он хоть белый?

– Не знаю.

– Я тоже, – сказала мама.

– Такое имя, Дуэйн...

– Господи, папа...

– Ну... потому что мне странно, чего она держит его в секрете. Она явно что-то скрывает.

– Ничего она не скрывает, дорогой.

Бренда прыснула.

– Скорее всего она самапрячется. От твоих нудных расспросов.

– Ничего я не нудный.

– Ну да, конечно.

– Она собиралась зайти к нам завтра, – сказала мама. – Может, я ей позвоню и скажу, чтобы она привела с собой Дуэйна?

– Замечательная идея, – сказал отец. – Превосходная идея. Я хочу познакомиться с этим парнем.

– Может быть, ей не захочется его приводить, – сказала Бренда. – У него что-то странное с кожей. Какая-то сыпь. По всему телу, правда. Гнойная, выглядит отвратительно. Если хотите знать правду, то она потому и держит его в секрете. Из-за этой кошмарной сыпи.

Мама обернулась и сердито взглянула на Бренду.

– Но уже то хорошо, – добавила Бренда, – что она пока еще с ним не спала. Эта сыпь оченьзаразная. Она даже к нему прикоснуться не может, чтобы не подхватить эту дрянь.

– Надеюсь, ты все сочиняешь, юная леди, – сказала мама.

– Не-а. У него сыпь. И все, между прочим, из-за того, что он вечно возится с этими старыми книгами. А в последнее время ему совсем уже поплохело. Он даже не может носить одежду. Целыми днями дома сидит, с голой задницей и весь в гнойниках. А Шерри сидит у него, чтобы ему не было одиноко. Только ей приходится все время стоять в углу, чтобы не подхватить заразу. И чтобы слизь на нее не попала. Он когда ходит... за ним остается такой липкий след, как от слизняка. А когда он садится...

–Достаточно, Бренда, – сказал отец. – Мы с мамой еще собираемся завтракать.

– Ой, точно. Прошу прощения.

– Но на самом деле, с Дуэйном все в порядке? – спросила мама.

– Откуда я знаю? Я его никогда не видела. И Шерри мне про него почти ничего не рассказывала. Но я не думаю,что она в него влюблена. И я на сто процентов уверена, что до постели у них еще не дошло.Мне почему-то кажется, что она никогда не займется такими вещами, если не влюбится в человека.

– Ну, я очень на это надеюсь, – сказала мама.

– А еще я знаю, что она очень боится заразиться СПИДом.

– Надеюсь, ты тоже боишься, юная леди.

– Я всегда спрашиваю у парня медицинскую справку, прежде чем позволяю ему мне впендюрить.

– Бренда! -возмутилась мама.

Бренда засмеялась.

– Ты просто артистка, – сказал отец.

– Стараюсь.

– Иногда ты слишкомстараешься, – сказала мама.

– Не-а.

– А у тебя,случайно, нет никакого тайного дружка? – спросил отец.

– У меня?

– Ага, у тебя.

– Ке-а. По крайней мере я про него ничего не знаю. Если вдруг у меня есть тайный дружок, то для меня это тоже тайна. И я очень надеюсь, что я с ним не знакома,потому что, если честно, все мои знакомые парни либо уроды, либо дебилы.

– Моя дочь, сразу видно, – с гордостью проговорил отец.

– И ты, кстати, не исключение.

Он истерически рассмеялся.

Глава 30

Превосходное утро. Солнце, ветер и в школу не надо.

И родичи укатили на все выходные.

Родители Пита уехали играть в гольф в Палм-Спрингс, так что весь дом был в его распоряжении до вечера воскресенья.

Свобода!

Он потянулся в постели, положил руки под голову и улыбнулся. Окно было открыто. Ветер поднял штору к потолку, и на него косо упал теплый солнечный луч. Ветер ласково обвевал его, и это было приятно.

Как ласки сладострастной женщины.

Неплохо сказано, подумал он.

Неплохо. Да. Если я собираюсь писать всякую дрянь.

И все-таки «ласки» и «сладострастная» – вместе звучит хорошо. Получается такая вкрадчивая мягкость.

Он решил, что нужно запомнить сочетание этих слов. А еще лучше – скорее записать, пока не забылось. Он вылез из постели, подошел к столу и достал из ящика перекидной блокнот на спиральке. На обложке было написано толстым маркером: РАЗДУМЬЯ И ПРОЧАЯ ЕРУНДА, Том 1. Пит открыл блокнот, перелистнул несколько страниц, нашел чистую, взял ручку и написал: «Летний бриз был как ласки сладострастной женщины».

Ласки сладострастной шлюхи.

Здесь было очень многовкрадчивой мягкости и плюс к тому этакая едкая шипячечность,но эту фразу он решил не записывать. А то вдруг кто-нибудь прочитает. Например, отец или мать. Особенно если его пристрелят, или собьют машиной, или он умрет от спазма сосудов или чего-нибудь в этом роде.

Быть может, когда-нибудь этот блокнот прочитает его подруга – если у него когда-нибудьбудет подруга.

Или жена.

Или биограф.

Если у него когда-нибудьбудет биограф.

В жизни всякое может случиться, сказал он себе. Так что не стоит записывать то, из-за чего потом будешь выглядеть как идиот или больной извращенец.

Да ладно, фигня, подумал он.

И написал: «Сладострастная шлюха вздохнула и принялась ласкать свои сиськи».

Слишком многоедкой шипячечности.

И если подумать, «сладострастная» – дурацкое слово. Совершенно отвратное.

Он зачеркнул «сладострастная». Потом зачеркнул «шлюха» и написал сверху: «она».

Теперь предложение звучало так: «Вздохнув, она принялась ласкать свои сиськи».

Неплохо, подумал он.

А что, если кто-то прочтет?

Он подумал, не вычеркнуть ли все предложение, но потом решил оставить его, как есть.

Все равно никому нет дела до моей писанины.

Он закрыл блокнот и убрал его в стол. Потом подошел к шкафу и выдвинул нижний ящик. Там лежали плавки – штук десять, не меньше. От выбрал старые. Выцветшие голубые. Быстренько переоделся. Плавки сидели низко на бедрах. Он задвинул ящик ногой и вышел из комнаты.

Кафельный пол в коридоре приятно холодил босые ступни. Пит зашел в кухню и включил кофеварку.

Пока варился кофе, Пит сходил в ванную. Умылся, почистил зубы, побрызгал под мышками дезодорантом «Richard Guard». Потом он сходил к входной двери, чтобы забрать свежий номер «Лос-Анджелес тайме».

Пакет, в котором лежала газета, был забрызган водой из автоматических поливалок. Пит разорвал его по дороге на кухню, сунул в мусорное ведро и швырнул газету на стол.

Газета раскрылась на лету.

Он прочитал заголовок: ВЕТРЫ-УБИЙЦЫ ДУЮТ НА ЮГЕ.

Ветры-убиицы?

Это что, такая гипербола? Или кого-то прибило упавшим деревом? В любом случае ему не хотелось об этом читать.

Он пробежал глазами по мелким заголовкам.

ДЕПАРТАМЕНТ ОБРАЗОВАНИЯ... РАСИСТСКИЕ КВОТЫ.

НЕОБУЗДАННЫЙ УБИЙЦА... ЖИЛОЙ КОМПЛЕКС НА ЗАПАДЕ ЛОС-АНДЖЕЛЕСА.

НОВЫЕ ОБВИНЕНИЯ... КЛИНТОН... СЕКСУАЛЬНЫЙ СКАНДАЛ.

– Все та же старая муть, – пробормотал Пит.

Оставив газету на столе, он открыл шкаф, достал свою кофейную чашку, налил в нее кофе и отнес в гостиную. Его книга, «Праздник, который всегда с тобой», лежала на столике – там, где он оставил ее вчера вечером. Он сунул книгу под мышку. Обложка была гладкой и прохладной.

Взял со стола красную ручку и зажал ее между зубами.

Потом подошел к задней двери, открыл ее левой рукой, отодвинул в сторону и вышел в патио.

Дул теплый ветер. Под ногами был теплый бетон.

Яркий блеск бассейна слепил глаза. Пит зажмурился.

Забыл темные очки.

Стараясь не смотреть на бассейн, он подошел к стеклянному столику, опустил на него чашку с кофе, книгу и ручку.

Столик стоял в тени, и Пит решил, что обойдется без очков.

Он выдвинул кресло и уселся спиной к бассейну. Поднес к губам чашку. Но вместо того, чтобы пить, он стал смотреть, как над темной поверхностью кофе вьется пар.

Как описать это словами? – задумался он. Как сделать так, чтобы читатель увидел,как пар зависает над самой поверхностью кофе, так что ты едва различаешь его, а кофе подрагивает и блестит, и в нем отражается небо... как описать влажное тепло кофейного пара, которое чувствуешь на губе и носу, когда делаешь глоток?