Кейт от души поблагодарила Нерина.
      И опять она оказалась во тьме, на сей раз с равномерными интервалами пронзаемой лучами света. Кейт стояла в длинном изогнутом коридоре, в одной из стен которого располагались крохотные окошки. Влево от нее коридор взбирался на холм к Дому, вправо - уводил вниз, в безопасную сторону. Затаив дыхание, она задержалась в дверном проеме и, напрягая все чувства, попыталась определить, преследуют ли ее. По обе стороны от нее в коридоре никого не было видно. Возможно, он вообще сейчас пустовал. Шагнув вперед, она прикрыла за собой дверь, чтобы не оставлять следов для возможной погони, и повернула направо. Здесь было несколько дверей. Она толкнулась в каждую, однако все они оказались заперты. Кейт быстро добралась до тупика, которым оканчивался коридор в том месте, где склады Сабиров граничили с нижней Калимеккой. Если б только можно было пройти сквозь стену... Однако прочная, сложенная из крупного камня преграда не допускала такой возможности. И в этот миг Кейт поняла жуткую вещь: она стояла сейчас в том самом коридоре, которым прошли стражники, чтобы преградить ей путь. И в любое мгновение здесь мог появиться новый отряд или же тот, что был на улице, возвращающийся обратно.
      На складе, конечно, было бы безопаснее, хотя бы и до поры. И Кейт бросилась назад, проверяя на пути каждую дверь. Она не запомнила, какая именно вывела ее в коридор, а в царившем здесь полумраке все они казались одинаковыми.
      Лишь одолев значительную часть петляющего подъема на холм, она сообразила, что наверняка уже миновала нужную ей дверь. Значит, та захлопнулась за ней, и она оказалась пойманной в ловушку коридора.
      Она с сожалением подумала о том, как прочны здесь двери и как надежны замки. Кейт не сомневалась в том, что смогла бы высадить более слабую дверь. Однако эти были чересчур массивны и легко выдержали бы ее натиск даже и пробовать не стоит.
      А это означало, что ей придется или остаться здесь, пока на нее кто-нибудь не наткнется, или продолжать идти к Дому Сабиров, в надежде найти еще один незапертый склад прежде, чем коридор приведет ее... ...за стены... ...самого Дома...
      Кейт остановилась и улыбнулась. Какая же она дура. Она ведь и стремилась попасть внутрь Дома Сабиров. И теперь получила идеальную возможность сделать это, не привлекая к себе внимания.
      Коридор был пуст. Чувства Карнеи не обнаруживали в нем ни звука, ни запаха человека. Если она будет двигаться быстро, то сумеет незамеченной проникнуть внутрь Дома через ведущий туда служебный коридор и избежать пленения. И она перешла на бег, более не утруждая себя проверкой попадающихся дверей.
      Коридор шел мимо складов, для связи с которыми и был сооружен. Кейт останавливалась перед каждым из них, пытаясь нюхом и на слух определить наличие впереди опасности. Однако путь оставался свободным. Ближе к Дому она уловила рабочий шум где-то слева, но не стала проверять двери. Она перехватила инициативу и собиралась сохранить ее за собой. Сабиры не станут искать ее в их собственном Доме.
      Наконец она достигла конца коридора - его перегораживала не глухая каменная стена, как внизу, а лиловато-белая, пропускающая свет перегородка, как будто бы даже светящаяся и гладкая, словно хорошее стекло. Узкая, украшенная тонкой гравировкой дверь вела в лежащее за нею гнездо Сабиров, нужно только суметь проникнуть туда. Наверняка дверь эта была изготовлена Древними, и при всей своей внешней хрупкости выдерживала и нападения врагов, и разрушительное действие времени.
      Кейт опустила руку на плавный изгиб запирающего механизма и осторожно нажала. Механизм поддался, и дверь беззвучно отъехала в сторону. Она вошла и оказалась в объятиях теплого света, исходившего буквально отовсюду. Кейт ощутила короткий укол тоски по Дому. Возведенные Древними гладкие полупрозрачные стены, что поднимались вокруг нее, напомнили о ее собственных комнатах в Доме Галвеев. О родном Доме - утраченном, но не забытом. Но оставив печальные воспоминания, Кейт сосредоточилась на настоящем. Справа спиралью уходила наверх лестница, сооруженная из того же самого роскошного, несокрушимого камня Древних. Проходя мимо ворот Дома, она видела верхнюю часть башни Древних, возвышавшейся за стенами крепости Сабиров. Значит, она попала в эту самую башню. Великолепно! Она определила свое местонахождение. За лестницей виднелась вторая дверь - других на этом этаже не было, - вне сомнения, за ней начиналась территория самого Дома. А может быть, там были помещения, отведенные слугам, или домашние кладовые. Словом, куда бы ни вела лестница, ей интереснее было попасть за эту дверь.
      Тщательно прислушавшись, Кейт снова не уловила ни звука. Ей везло. Торопясь продолжить путь, она ухватилась за изогнутую рукоятку механизма и надавила. Но дверь не открылась. Она повторила попытку, на сей раз ограничившись легким движением. Дверь не поддавалась.
      Закрыв глаза, она тихо выругалась - не без чувства. Можно было, конечно, возвратиться назад тем же путем, каким она пришла сюда, и выйти через один из обнаруживших признаки жизнедеятельности складов. Однако теперь, когда она стояла у входа в Дом Сабиров, влекший ее к себе точно заколдованный замок, мысль о бегстве была равнозначна признанию собственного поражения.
      Ну ладно, когда Дугхалл узнает о складах и коридоре, то, может быть, придумает какой-нибудь магический способ открыть эту дверь, пройти через башню. Разочарованная, она отступила к двери, через которую вошла, и нажала на отпирающий ее механизм.
      Но та осталась бездвижной.
      Приступ тошноты скрутил ее желудок, и закружилась голова. Она попалась в ловушку. Кейт сделала несколько глубоких вдохов, чтобы не удариться в панику, и закрыла глаза. С улицы она заметила в стенах башни одно только окошко - на самом верху. На огромной, жуткой высоте. Прыгнув оттуда, она наверняка разобьется. Но если подняться сейчас по лестнице - ей, возможно, удастся найти обращенное к дому окно, расположенное на такой высоте, что из него можно будет выпрыгнуть. Оставалось надеяться только на это.
      Звуки шагов и чьих-то голосов коснулись ее слуха. Кто-то приближался к башне по коридору. Те самые стражники? Возможно.
      Она вновь запаниковала, а потом расслабилась. У них наверняка найдется ключ, отпирающий двери башни. И они не будут искать ее. Они войдут в Дом, и она найдет способ последовать за ними.
      Голоса становились громче, и она наконец сумела различить слова.
      - ...не кажется, что она ускользнула. По-моему, если бы мы остались, то нашли бы ее.
      - Если капитан говорит: завязывайте, я завязываю. Они наверху ищут какую-то уродину, и, если ты спросишь меня о ней, отвечу, что не хочу даже видеть ее.
      - И я тоже. - Дверь открылась, и внутрь вошел первый из стражников. Если ее решили пока не брать, я скажу: слава богам. Сперва говорят нам, что у нее есть такое оружие, которое может уложить всех нас с одного удара, а потом посылают сюда, даже не объяснив, как с ней справиться. Пусть за нее наградят кого-нибудь другого. А я лучше сегодня вечером вернусь домой, обниму своих дочурок и скажу, что другого богатства мне не надо.
      И они направились вверх по лестнице.
      Кейт сглотнула, ощутив вдруг предельный ужас. Стражники не знали о ней и поднимались не для того, чтобы ее поймать, однако ей не было известно, что находится наверху. И вполне возможно, там не найдется для нее никакого укрытия.
      Впрочем, не исключено и обратное. Придя к этой мысли, Кейт бросилась вверх по лестнице, ступая почти бесшумно - умение, выработанное за годы тайных исследований Дома Галвеев. Тяжелый, громкий топот и непринужденный разговор следовавших за ней стражников скрывали создаваемые ею редкие шорохи и звук дыхания.
      Они не спешили, а она бежала, стараясь обеспечить себе минимальный запас времени. Потолочное перекрытие было уже близко, и Кейт заметила впереди аркаду. Она припустила еще быстрее, пытаясь сообразить, что можно будет сделать, если наверху также окажутся люди. И в дверь она влетела, охваченная паническим ужасом.
      Комната оказалась пустой.
      Но стражники направлялись именно сюда. Стены были уставлены вешалками, на которых висели мундиры, на столе в середине комнаты грудились папайи, дыни и тыквы. Спрятаться здесь было негде, однако лестница вела еще дальше вверх - там виднелось новое потолочное перекрытие и еще одна распахнутая дверь.
      Под гул доносившихся снизу голосов Кейт бросилась наверх.
      Проскользнув в комнату, она с облегчением обнаружила, что в ней никого нет, и притворила дверь за собой. А чтобы та не закрылась совсем - в этот день ей явно не везло с захлопывающимися дверями - вставила между створкой и рамой небольшую щепочку, нашедшуюся в ящике для дров.
      И наконец замерла, припав лбом к стене из прохладного, гладкого камня Древних, вслушиваясь в гудевшие внизу мужские голоса и содрогаясь всем телом. Стражники переодевались и собирали вещи, готовясь отправиться домой после завершения дневной службы. Едва ли они захотят подняться наверх. Кейт прислонилась спиной к двери и принялась рассматривать помещение, послужившее ей укрытием. Очевидно, его использовали для наблюдения за окрестностями - одно из этих окон она видела с земли. Значит, она забралась на самый верх башни.
      Рядом с ней, слева, стоял ящик для дров. За ним между двух арок пристроился приземистый и уродливый металлический стол, покрытый темной тканью - с четырех углов ее придавливали свинцовые грузы. Небольшой горб по центру стола заставил ее нахмуриться, однако Кейт ограничилась только взглядом и не стала проверять, что именно прикрывает мрачная материя. Посередине комнаты находился высокий, длинный и тяжелый, отделанный по краям металлическими кольцами стол, на котором лежали моток веревки, цепи, замки и свернутые в моток куски марли. Стол окружали несколько стульев, вовсе не казавшихся удобными, а в восточном углу трещала жаровня, дрова в которой уже рассыпались углями; возле жаровни приготовлены были три ведерка с водой. Сама по себе комната производила благородное впечатление. На облике ее лежала несомненная печать, оставленная Древними - с их склонностью к простоте и элегантности. Стены равномерно перемежались с арками, за которыми угадывался изящный парапет, снизу казавшийся таким тонким и очаровательным. В западные арки задувал ветерок, приносивший с собой запахи белого и красного жасмина и фрезии. На такой высоте он был сильнее и прохладнее, чем внизу. Непонятно было, для чего хозяевам башни разводить здесь открытый огонь.
      Через арки открывался фантастический вид. Солнце уже спускалось за высящиеся на западе горы, и небо вокруг него сделалось оранжевым и кроваво-красным... закатное пламя пронзали фиолетовые кинжалы, голубевшие к востоку. Буквально через мгновение сгустятся сумерки. А город в ожидании темноты искрился огнями - словно на бархатный плащ высыпали миллион драгоценных камней, сверкающих собственным внутренним огнем.
      Кейт тосковала по долгим сумеркам, которые она узнала в Северной Новтерре... там тьма подбиралась медленно и незаметно, и закатные полотна, казалось, до бесконечности висели в воздухе. Увидев картину, подобную вот этой, калимекканской, на берегах Северной Новтерры, она имела бы возможность наслаждаться зрелищем в течение почти целой стоянки. В Калимекке же ночь набрасывалась на уходящий день словно разъяренный бык, за несколько мгновений втаптывавший в землю короткий и хрупкий закат.
      Она шагнула вперед, привлеченная пылающим закатом к одной из западных арок. И постояла несколько мгновений, поедая глазами великолепное зрелище. А потом она услышала, что голоса стражников внизу становятся тише. Они уходили. Последовав за ними вниз, она могла успеть придержать дверь башни, прежде чем та полностью закроется. Наверняка они направятся в жилые помещения, и, следуя за ними, она сможет выяснить что-нибудь полезное.
      Кейт поторопилась к двери. Однако щепка, которой она только что заклинила ее, исчезла. Дверь оказалась закрытой, хотя она не слышала даже звука щелчка. Ветер? Но разве может ветер выдуть из щели деревяшку и аккуратно закрыть дверь за то недолгое время, когда она любовалась закатом? Совершенно непонятная ситуация, но другого объяснения у Кейт не было.
      Она попробовала открыть дверь. Но механизм не поддавался ей. Кейт постояла, пытаясь собраться с мыслями, лихорадочно заметавшимися в тот самый миг, когда она поняла, что попала в очередную ловушку.
      Можно воспользоваться этой веревкой и, быть может, марлей и, дождавшись темноты, спуститься по ним вниз.
      Однако веревка не могла достать до земли - это было ясно с первого взгляда.
      Но с ней я спущусь пониже и, быть может, не разобьюсь, спрыгнув.
      Возможно.
      Я найду способ выйти отсюда, прежде чем здесь появятся люди.
      Припав головой к двери, она закрыла глаза.
      Я найду выход отсюда.
      Позади нее что-то вдруг ритмично застучало по полу.
      Резко обернувшись, Кейт в ужасе зажала рот рукой, чтобы заглушить крик, уже готовый сорваться с губ.
      В восточной части помещения стояли и смотрели на нее двое мужчин и чудовище. Одним из мужчин был Домагар Эддо. Возле него стоял похожий на бычка человек: широкоплечий, с объемистой, словно бочонок, грудной клеткой. Он наголо брил голову, оставляя длинную прядь над левым ухом на манер слоувинских мореходов. Былые драки или плохая наследственность сделали его нос похожим на раздавленный гриб, а глаза холодными и плоскими, как у змеи.
      Однако оба они казались истинными красавцами рядом со стоявшей возле них тварью.
      На лбу этой мерзости изгибались кривые рога, лицо и тело покрывала чешуя, а на локтях и плечах торчали заостренные, словно кинжалы, шипы. Пальцы его заканчивались длинными когтями, сзади шевелился толстый хвост, пасть была полна острых треугольных зубов: чудовище в отличие от его спутников улыбалось, и Кейт с омерзением и страхом смотрела на эту улыбку.
      - Видишь? - спросило оно, показывая Кейт деревяшку, которой она незадолго до этого укрепила дверь, чтобы та не закрылась. - Она тебе не помогла, правда?
      Металлические инструменты и веревки на столе, прикрытые тканью камни, даже пылающие в жаровне дрова - все эти предметы вдруг обрели новый, зловещий смысл.
      - Нечего сказать? - спросило чудовище. - Наверное, потому, что мы незнакомы. Ты - Хаит-ивени.
      Улыбка твари сделалась еще более широкой. Голос чудовища скрежетал, точно напильником водили о металл. Кейт поежилась.
      - А я - Анвин Сабир, один из Волков. Это мой кузен Эндрю. А это, как мне кажется, наш общий друг, Домагар.
      Руки Кейт за спиной пытались справиться с механизмом двери. Безуспешно.
      - А мы уже беспокоились, - произнес Домагар, - что ты не сумеешь найти узенькую тропку, которую мы приготовили для тебя, и так и не доберешься до нас. Но мы рады, что этого не произошло. Мы счастливы познакомиться со столь умной девицей.
      - Очень счастливы, - сказал Анвин. - И мы придумали на этот вечер кое-какие развлечения для тебя.
      Эндрю Сабир усмехнулся, и по коже Кейт пробежал холодок.
      - Иди же сюда, не стесняйся, - продолжал Анвин. - Побудь с нами. Дверь все равно не откроется, а другого пути отсюда нет. Мы хотим хорошенько познакомиться с тобой, прежде чем ты оставишь нас.
      - Если, конечно, тебе суждено оставить нас, - заметил Домагар, - но я бы на твоем месте не рассчитывал на это.
      Глава 29
      Дугхалл глядел через плечо Ри в зрительное стекло. Он ясно видел Кейт в одежде простой работницы. Он видел и тот стол, перед которым она стояла, и пыточные инструменты, разложенные на подставке у стены. Убрав экран, он послал частицу собственной души вдоль тонких магических нитей, соединяющих зрительное стекло с Домагаром-Драконом. Дугхалл подвергал себя опасности, ибо теперь сделался беззащитным перед Домагаром, получившим возможность дотянуться до него по этим нитям, если только Дракон почует его присутствие. Однако эта связь позволяла Дугхаллу не только видеть глазами Домагара, но и слышать его ушами; он мог теперь ощущать все, что так или иначе воспринимал и чувствовал Дракон.
      Дугхалл подвергал себя смертельному риску ради Кейт. Он боялся, что станет причиной смерти племянницы, однако решил, что если не сумеет сделать для нее ничего другого, то во всяком случае постарается дать ей понять, что она умирает в окружении не одних лишь врагов.
      Домагару сопутствовали два Волка из числа Сабиров. Дракон управлял ими обоими, хотя ни тот, ни другой не подозревали об этом. Оказавшись в разуме Домагара, Дугхалл сумел извлечь из него несколько мелких фактов. Он узнал, что Домагаром звали истинного владельца тела, душу которого выдрали из плоти, чтобы освободить место для Дракона по имени Меллайни; что один из этих двух Волков также является Карнеем; что никто из них не знал о том, что захваченная ими девушка - Карнея, принадлежащая к Семейству Галвеев; не было им известно и о ее знакомстве с магией, однако все трое ничуть не сомневались в том, что она не просто наемная работница в услужении у торговцев. Они намеревались пытать свою пленницу, чтобы выяснить, кто она, на кого работает, чего добивается и что ей известно. После допроса Кейт ждала смерть.
      - Если ты согласишься помочь нам, обещаю, что мы не причиним тебе боли, - сказал Домагар.
      И тут же вокруг Дугхалла загудели голоса:
      - Не верь ему, Кейт!.. Убивай их всех и сматывайся оттуда!.. Трансформируйся, Трансформируйся!
      На мгновение он позволил себе обернуться. Хасмаль, Ян и все подручные Ри теснились возле зрительного стекла и возбужденно кричали, как будто Кейт могла их услышать.
      Дугхалл вернулся к нити, связывающей его с Домагаром. Кейт стояла с кинжалом в руке... Она предупредила их:
      - Не подходите ко мне, спрашивайте что хотите, но не приближайтесь. Иначе я убью вас.
      Все трое расхохотались. В глазах Домагара она была такой хрупкой, такой беспомощной. Слабая женщина, окруженная тремя колдунами.
      Шрамоносное чудовище протопало к столу, на котором были разложены пыточные инструменты, и подцепило лапой разделочный нож и целый комплект скальпелей. Поежившись, Дугхалл спешно пытался сообразить, каким образом он может защитить Кейт, не подвергая себя опасности нападения. Ему приходилось помнить о том, что первой обязанностью его как Хранителя Соколов было выжить, чтобы отыскать Зеркало Душ и доставить его к Возрожденному; спасать племянницу он имел право лишь в том случае, если при этом не ставил под угрозу собственную жизнь. А он шел на неприемлемый риск уже тем, что вошел в связь с Домагаром.
      - Сделай что-нибудь, - сказал ему Ян. - Ты можешь спасти ее чарами.
      - К несчастью, магия здесь не поможет, - ответил Ри. - Кейт настолько плотно защищена экраном, что к ней попросту не пробиться. Возможно, мы могли бы напасть на эту тройку, но, нанеся им серьезный удар, мы получим равную по силе отдачу, а у нас нет жертвы, чтобы переложить на нее ревхах. Тогда мы умрем, но Кейт уцелеет.
      - Чары, не причиняющие вреда, не требуют жертв, - перебил его Хасмаль. - Если бы только можно было пробиться к ней, мы бы сумели выдернуть Кейт оттуда или сделать что-нибудь в этом роде. Но ты прав. Она заэкранирована настолько надежно, что щит ее не пропускает наружу никаких чар... а если ничто не может выйти, то ничто не способно проникнуть и внутрь.
      - Но они же убьют ее, - с мукой в голосе проговорил Ян. Дугхалл попытался вновь сконцентрироваться на происходящем в башне Дома Сабиров. На Волках, Драконе... и Кейт.
      Искалеченный Волк, которого Домагар называл Анвином, сказал:
      - Девица. Тебе торговаться бесполезно. И сейчас. И в дальнейшем. Иди сюда. Если мне придется идти к тебе, то, клянусь, ты заплатишь за это вдвойне.
      Второй волк расхохотался - дерганым и повизгивающим смехом безумца. Смотревший на все это глазами Домагара Дугхалл был подавлен безнадежностью происходящего. Разум Домагара свидетельствовал о том, что бритоголовый безумец является Карнеем, что делало его в физическом отношении самым опасным для Кейт из всей этой компании. Именно он мог первым определить, что Кейт также принадлежит к его породе.
      Отсмеявшись, сумасшедший Волк, Эндрю, сказал:
      - Она не хочет идти к тебе, кузен. Во всяком случае, по собственной воле. Слишком уж ты уродлив. Она хочет пообщаться с мужчиной посимпатичнее. Например, со мной.
      - Я убью их, - пробормотал Ян. - Если только они посмеют прикоснуться к ней, я убью и этих троих, и всех остальных Сабиров.
      - Не обещай того, что не в силах сделать, - ответил Ри. - Тебе не хватит умения и сил уничтожить даже одного из этих типов. Они же колдуны.
      - Я все равно убью их, - пообещал Ян.
      Разум Дугхалла метался в поисках чего-нибудь - чего угодно - для спасения племянницы. Если ему удастся сотворить миниатюрное обратное Зеркало Душ, он сумеет захватить душу Дракона, освободив место для души настоящего Домагара - набожного молодого фермера - в его собственном теле. Дугхалл задумался. У него не было уверенности в том, что лишившееся души Дракона тело не погибнет. Поможет ли это Кейт? Мертвое тело им ни к чему, оно бесполезно... хуже того, оно выдаст Сабирам присутствие наблюдателей и заставит их держаться настороже. Однако благочестивый молодой фермер способен прийти на помощь бедной испуганной девушке.
      Но удастся ли ему сотворить Зеркало достаточно быстро?
      Дугхалл взглянул на кольца на своих пальцах. При создании Зеркала форма кольца значила очень много. Он уже понял это и сумел определить, что имеет значение и чистота металла, из которого изготовлено кольцо. Его собственные кольца вполне годились для намеченного дела. Однако были необходимы еще три проволоки.
      - Кто-нибудь! - велел он. - Принесите мне проволоки... Три короткие проволоки. Живо.
      Наступила короткая пауза. Янф щелкнул пальцами.
      - Кинжал...
      Трев сразу угадал направление его мыслей.
      - Да. Только потребуются два кинжала.
      Оба лейтенанта бросились к двери и спустя мгновение вернулись, выковыривая серебряную проволоку из рукояти одного кинжала лезвием другого.
      - Какой длины? - спросил Трев.
      В далекой башне Эндрю Сабир подступал к Кейт от одной стороны стола, а Анвин со своим пыточным прибором приближался к ней от противоположной стены.
      Дугхалл не стал тратить время, чтобы вслушиваться в их слова. Он отчаянно тащил с пальца лучшее из своих колец, сделанное из чистого электра. За последние месяцы ему удалось избавиться от лишнего веса, и кольцо теперь болталось на пальце, однако костяшки пальцев не сделались меньше.
      - Все три длиной в твой указательный палец, - ответил он Треву.
      К тому времени, когда Трев и Янф приготовили проволоки, он уже снял кольцо с пальца. Дугхалл быстро прикрутил серебряные нити к кольцу и загнул их концы, соорудив подобие треножника. Поставив его на пол, он содрал кусок кожицы с нижней губы. Грубое устройство. Чрезвычайно грубое.
      Согнувшись над этим миниатюрным треножником, сконцентрировав всю волю и внимание на крохотном электроном обруче, Дугхалл заговорил:
      Следуй за моим духом, о Водор Имриш,
      Следуй к Дракону, к душе, именуемой Меллайни,
      Неправдой овладевшей телом Домагара,
      Верного чада иберанских богов.
      Из этого тела изгони пришельца,
      Но не чини зла захватчику,
      Не повреди Дракону Меллайни.
      Дай душе его приют безопасный
      В круге электра, что предо мною.
      Чтобы сохранило кольцо
      Бессмертье Меллайни,
      Защити жизнь и разум.
      Плоть предлагаю - дар пустяковый.
      Прими же безгневно и благосклонно,
      Ибо не зло я вершу,
      А злое деяние отвращаю.
      Словно огонь пробежал по волоску, связывающему его душу с разумом Домагара. Дугхаллу хотелось кричать от боли, однако он сдержал себя. А в мыслях Домагара пробудилось сперва удивление, перешедшее затем в откровенный ужас. Белое пламя испепелило якоря, которыми Дракон Меллайни держался за захваченное им тело; раскаленный добела жар погнал эту черную душу вдоль нити, связывающей Домагара с Дугхаллом. И когда дух Дракона продвигался сквозь Дугхалла, пытаясь отыскать любую щель, любую дыру, в которую можно было бы забиться, гневный огонь наконец охватил сущность Меллайни, поглотил ее и изверг из груди Дугхалла пылающим ручьем, хлынувшим прямо в кольцо. Пламя закружило по нему, и комната на мгновение наполнилась туманом, запахом жимолости и гнетущим бессловесным воплем.
      Когда воздух очистился и вернулось безмолвие, свет поднялся со дна миниатюрного Зеркала и разлился внутри кольца, образовав крошечную заводь в его центре. Идеальная модель Зеркала Душ. Зеркало Меллайни, подумал Дугхалл.
      - О боги, - прошептал Ри. - То же самое делало и Зеркало Кейт.
      - Действительно, - согласился Дугхалл, поглядев в зрительное стекло. Тело Домагара не рухнуло замертво на пол. Домагар - настоящий Домагар оглядывался по сторонам, взор его метался между Сабирами и Кейт, пыточными принадлежностями и снова Кейт.
      - Душа парня вернулась в свое тело. А душа Дракона заточена в кольце. Посмотрим, что будет дальше, - сказал Дугхалл, и все приникли к зрительному стеклу.
      Кейт стояла спиной к балкону и разверстой под ним черной пропасти. Анвин и Эндрю подступали неторопливо, наслаждаясь игрой. Домагар стоял позади их обоих. В каждую руку он взял по ножу.
      - Остановитесь, - сказал он, и Анвин укоризненно вздохнул.
      - Она не станет вредить себе самой... она слишком умна для этого. И поймет, что мы можем сохранить ей жизнь, а падение с такой высоты наверняка убьет ее.
      - Я сказал: остановитесь! - крикнул Домагар. Взявшись за нож, он прицелился в спину Эндрю, уже начинавшего превращаться в Четвероногий кошмар.
      Впрочем, Кейт не поняла, что обзавелась союзником. Вцепившись обеими руками в поручни балюстрады, она крикнула:
      - Я не остановлюсь. - И прыгнула вниз.
      Ри и Ян в один голос вскрикнули:
      - Нет!
      К ним присоединился и Хасмаль:
      - Ты не можешь умереть!
      А Дугхалл опустился на колени, вперив взор в крохотное Зеркало, поглотившее Дракона. Губы его шептали:
      - Ах, Кейт. Милая маленькая Кейт-ча. Прости меня.
      Глава 30
      Даня запеленала новорожденного младенца, укутав его понадежнее, чтобы скрыть от глаз жителей деревни. Низкое солнце уже не спускалось как прежде за горизонт, разделяя два края тьмы... тусклое, кровавое и вездесущее, оно казалось теперь настырным оком любопытного соседа. Зимой она думала, что вот-вот сойдет с ума от вечной тьмы, однако холодный мрак по крайней мере даровал ей уединение. Теперь, под незаходящим солнцем ей казалось, что за ней постоянно следят - соседи-карганы, далекие чародеи, шпионящие за ней и ее ребенком, и даже беззаботные боги, оставлявшие без ответа все ее молитвы.
      Ребенок шевельнулся возле ее чешуйчатой груди, припал к ней. А потом тихо и нежно пискнул, погружаясь в сон, и она прикоснулась к его мягкой щечке - жестким, чешуйчатым пальцем. Красное, морщинистое, хрупкое, покрытое редким пушком дитя казалось ей самым беспомощным из всех существ на свете. Она никогда не интересовалась младенцами своих кузин, казавшимися ей слишком шумными и неопрятными... они то срыгивали, то кричали, то писались, их вечно нужно было то кормить, то переодевать. Сама она тогда не собиралась иметь детей; она видела себя в будущем только среди Волков и считала, что власти и занятий чародейской наукой хватит, чтобы наполнить всю ее жизнь.
      Однако этот младенец растрогал ее. Заглянув в его глаза, она вдруг ощутила, что стала лучше, чем была прежде. Он позволил Дане открыть в себе то, чего до сих пор она не сумела найти - душевную теплоту, глубину и прежде никогда не требовавшееся ей терпение. А еще ребенок возвратил ее душе уверенность в том, что она осталась человеком - хотя бы изнутри. Все это не могло еще успокоить неразлучную теперь с нею боль, однако Даня решила, что начинает наконец понемногу забывать о ней.
      По крайней мере на мгновение она смогла забыть о том, кто и как сделал ее матерью этого ребенка.
      Спустившись к берегу реки, она села в лодку. В тихой воде, как в зеркале, отражались очертания и тени высокого утеса на противоположном берегу, густая зелень ив, росших по берегу, и великолепная фуксия на фоне зарослей высокой, в рост человека, огонь-травы, целиком укрывавшей маковку скалы. Положив младенца на дно лодки, Даня осторожно взялась за весла, чтобы грести в сторону противоположного берега. Где-то вдали хохотали гагары, и безумный их смех казался неуместным в наступившем безмолвии. Позади в деревне брехали псы - лениво, без особого пыла. Сейчас жители поселка в основном спали, стараясь по возможности придерживаться зимнего распорядка. В эти мгновения глухой полночи, тьмой укрывавшей более низкие широты, она не привлечет к себе лишнего внимания.
      Лодка скользила поперек и, почти не возмущая поверхность воды, безмолвно, словно гигантская щука, из тех, что жили в озерах тундры. Прямо перед носом лодки проплыло целое утиное семейство: мамаша и цепочкой следовавшие за ней малыши. Развлекшись их кряканьем, она подгребла к подножию скалы и вытащила свою лодчонку на берег.
      Она вновь шла на встречу с духом Луэркаса. Он ждал ее в одной из укромных задних комнат Ин-Каммереи, великой обители Древних... ее спаситель, друг, единственная нить, связывающая ее с тем временем, когда она еще была человеком. Тайное путешествие стало результатом давнего обещания, данного, когда беременность сделала ее слишком неуклюжей для путешествия через реку, по крутым утесам и тундре, к скрытому под землей убежищу Древних. Тогда она обещала, что после родов сразу же отправится в защищенную экраном комнату, и они с Луэркасом снова будут говорить друг с другом.
      Ей не хватало ее бесплотного собеседника. Не настолько, впрочем, как казалось сперва, хотя она не стала бы признаваться в этом Луэркасу. Даня вживалась в размеренный быт поселка, старалась обзавестись друзьями, пыталась найти свое место в этом мире и уже во многом преуспела. Она сумела создать себе новую жизнь, скудную и унылую... в качестве Волчицы Галвеев она отнеслась бы к этой жизни с презрением. Но теперь она не была одинока. У нее появились друзья, пусть и не считавшиеся людьми, однако они заботились о ней.
      Но Луэркас являлся человеком, точнее, был им в прежние времена, до своей смерти. Лишь он - если не считать новорожденного сына - связывал ее с родом людским.