- Надо подумать, каким образом его можно выключить, - сказал Ри. - Я не доверяю предметам, которые начинают работать сами собой.
      - Оно уже работало, - заметила Кейт. - Этот столб света уже исходил из него, когда я его обнаружила. Так что мы не знаем, чем оно было занято все это время.
      - А вы уверены в том, что оно так уж необходимо вашему Возрожденному? - спросил Ян.
      - Да, - ответил Хасмаль, и Кейт негромко повторила за ним:
      - Да. Так он сказал мне.
      - Я бы посоветовал отправить его прямо за борт - к горрахам.
      - Мы обязаны привезти его к Соландеру, - возразил Хасмаль.
      - Зеркало чего-то дожидалось, - настаивал на своем Ян. - Оно словно хотело узнать, куда мы направляемся, и подслушав это...
      Голос его умолк, и он принялся рассматривать излучающее свет Зеркало.
      - Мы не можем расстаться с ним, - заявила Кейт.
      - Шанг! - Ян стиснул кулаки и окинул взглядом темные туши островов, со всех сторон окружавшие беглецов. - Тогда плывем дальше, пока оно не выкинуло какой-нибудь новый фокус.
      Шесть пар обмотанных тряпками рук дружно взялись за прочные дубовые весла. Подняв якорь, Хасмаль опустился на переднюю скамью возле Трева и тоже приготовился грести.
      - Вперед, - начал Ян. - Опустили... налегли... подняли...
      Спина Кейт вспыхнула болью, руки ожгло огнем, хотя мозоли уже успели немного подсохнуть. Она старалась думать только о своем весле... только о том, что нужно найти безопасное убежище. Однако по коже ее бегали мурашки; Кейт никак не могла избавиться от плохого предчувствия, ей казалось, что они поступают неправильно и следовало бы, наоборот, остаться на месте и выяснить, что именно происходит с Зеркалом Душ.
      Она уже хотела сказать об этом, но в то же мгновение воздух вновь стал другим. Потрескивая, он наполнился мощной энергией... из Зеркала изливался могучий невидимый поток, сразу же настолько сдавивший ее грудь, что каждый вдох давался теперь Кейт с трудом... как если бы она пыталась дышать через узенькую соломинку.
      - Бретван незачатый! - выругался Ри. - Эту штуковину нужно остановить.
      Но если у них и имелся шанс остановить Зеркало, время для этого было упущено. Свет в центральной опоре Зеркала - изысканное золотое сияние, изливавшееся вверх и образующее мерцающую лужицу в центре кольца, сделался вдруг кроваво-красным... и словно плененный зверь рванулся на свободу из места своего заточения. Он ударил в экран, который соорудили они своею волей, кровью и чарами, и на мгновение уперся в него. Пламя, поразившее созданную Кейт невидимую сферу, наверняка было видно и со стороны. Однако экран был создан не для того, чтобы ничего не выпустить наружу, а для того, чтобы ничего не пропустить внутрь. И когда алый свет наполнил пространство вокруг них, сделался ярче, а потом еще ярче... экран не выдержал, и пламя столбом рванулось в небо, озаряя мрак ночи.
      - Ну, теперь нас найдут, - расстроенно заметил Валард. - Так я и знал, что нам не удастся уйти.
      - Выбросьте эту штуку за борт, - сказал Янф.
      Кейт и Хасмаль переглянулись. Хасмаль ответил:
      - Если мы потеряем его, все души, находящиеся сейчас на Матрине и в Вуали, окажутся в опасности.
      Где-то вдали заработали двигатели аэриблей. Находящиеся в них колдуны, несомненно, ощутили выхлестнувшиеся мощным потоком чары, ну а свет мог увидеть каждый.
      - Они немедленно полетят сюда, - сказала Кейт. - Нужно быстро решать, что нам делать.
      В свете исходящего снизу кровавого пламени Хасмаль казался адским духом, обитателем ночного кошмара. Хмурясь, он смотрел в ту сторону, где аэрибли снова готовились к охоте.
      - Если бы мы могли сохранить его, за это стоило бы умереть. Но когда они явятся сюда, мы погибнем, и Зеркало достанется им.
      Качнув головой, он уткнулся лицом в ладони и на мгновение застыл в этой позе. Кейт услышала, как Хасмаль вздохнул, как пробормотал что-то непонятное - не потому, что говорил слишком тихо, просто она не знала этого языка... Наконец он пожал плечами и сказал, обращаясь ко всем в шлюпке:
      - Придется выбросить его в воду. По возможности на самое глубокое место. Лучше там, где есть коварное течение, подойдут также рифы... и еще если тебе такое место известно, - чтобы вода кишела горрахами. Возможно, они помешают нашим преследователям достать Зеркало.
      - Пока мы будем искать подходящее место, аэрибли накроют нас, ответил Ян. - Нет, выбрасывайте за борт прямо сейчас. Ничего, сойдет.
      Кейт привстала на месте:
      - Нет, Ян. Мы должны сделать все возможное, чтобы не позволить им...
      - Мы должны спасать собственные шкуры, - оборвал ее Ри. - Если мы уцелеем, то, быть может, сумеем вернуть себе проклятую штуковину прежде, чем они сообразят, как ею пользоваться. Какое-то время на это у нас будет. Ведь Зеркало давно находится в твоих руках - сколько месяцев? - а ты знаешь о нем не больше, чем когда только нашла его. Я прав?
      Прав он или нет, Кейт сказать не могла. Однако моторы аэриблей стучали уже гораздо ближе, и мысль о немедленном избавлении от Зеркала становилась все более настойчивой. Ведь враги действительно могут не найти способа воспользоваться им, даже если сумеют выудить из воды.
      Впрочем, особо надеяться на это не приходилось. Представившийся прабабушкой дух Дракона направил ее на поиски Зеркала. И он же может сообщить, как им пользоваться любому, кто извлечет из воды этот предмет.
      Ри, Янф и Валард перешли на нос лодки. Валард отодвинул плечом Хасмаля от Зеркала. Двое его товарищей подняли таинственный предмет.
      - Раз, два, три! - скомандовал Ри.
      Зеркало, кувыркаясь, описало дугу в воздухе. Красный как кровь луч ударом меча вспорол сумрак неба и моря.
      Там, где Зеркало разбило гладкую, как стекло, поверхность пролива, вода вскипела и забурлила, провожая его в глубины морские - на самое дно. Жутким, чудовищным был этот свет, словно кровью истекали сами острова. Кейт не могла отвести глаз от багрового свечения. Лучи пронзали мутную воду, заставляя искриться поверхность.
      - А теперь за весла, - завопил Ян. - Быстро! Гребите скорее! Может быть, нам еще удастся дожить до утра.
      Налегая на весло, Кейт не могла отвести глаз от холодного пламени, горевшего под поверхностью моря. Пожалуй, Зеркало решило предать их всех, подумала она. Словно получив от них все необходимое, оно пожелало отделаться от ставших ненужными компаньонов и призвать к себе новых союзников.
      На сердце ее было пусто, кости ныли от ужаса. Ночь-то они вполне могут пережить, решила она. И достичь острова, о котором говорил Ян. Пусть даже и так, но ведь ее враги - а значит, и враги Возрожденного - получат Зеркало Душ.
      Какую же цену придется заплатить всему миру за то, что ей удастся спасти свою жизнь?
      Глава 21
      Солнце нещадно испепеляло Тысячу Плясунов яростно раскаленными и тяжело обрушивающимися на землю лучами. Стоя в передней части гондолы "Сердца Огня", Криспин разглядывал призывавшее его к себе красное свечение, пронзающее толщу воды, и безмолвно поносил на все лады Ри, клянясь взыскать с изобретательного братца - хотя бы даже с мертвого - в полной мере все, что причиталось с человека, выбросившего Зеркало Душ в глубины морские. Его рубиновое свечение Криспин мог видеть с высоты даже днем. И тем сильнее была его ярость - от того, что Зеркало не давалось ему в руки.
      Трое его собственных людей - галвейских солдат он не считал - погибли, пытаясь достать Зеркало из моря. Горрахи плотным кольцом кружили вокруг утопленного предмета... кружили, кружили, и всякий раз, когда кто-нибудь пытался с помощью кошки зацепить его, эти чудовища хватали цепь и начинали тащить ее вниз, так что в половине случаев твари утаскивали смельчака в воду. Рядом плавал брюхом вверх мертвый горрах, как свидетельство того, что чудовища не всегда одерживали победу; по сравнению с другими тварями этот был не слишком большой - от морды его до задней оконечности тела на нем поместились бы рядком десяток мужчин. Морские стервятники, чайки и черноклювы облепили тушу словно гигантские сородичи жадных до падали мух, уже носившихся повсюду целыми тучами. Зубья-захваты грозно торчали по краям огромной пасти, костлявое, покрытое панцирем тело уже смердело в этой гнетущей жаре, две когтистые, покрытые шипами передние лапы торчали над головой в жесте капитуляции. Этот горрах зацепился челюстью за кошку, матросы выбрали цепь, а пилот, мгновенно приняв решение, поднял аэрибль вверх, насколько было возможно. Потом цепь отпустили, и упавшее чудовище разбилось, ударившись всей тушей о воду.
      Однако это вовсе не доставило им хоть мало-мальского удовлетворения. Так они потеряли первую из двух кошек. Второй - найденной на "Сокровище ветра" вместе с запасной цепью - они лишились, когда ее заглотил крупный горрах, едва не утянувший под воду "Сердце Огня". Им пришлось перерубить цепь, отпустив чудовище на волю.
      Поэтому Криспину пришлось отослать "Галвейского Орла", пытавшегося обнаружить шлюпку, на которой находился Ри со своими спутниками, обратно в Гофт за кошками, балкой для установки ее в передней части гондолы и солдатами, которым предстояло обслуживать подъемный механизм. Большую часть дня он провел, ожидая возвращения Анвина с необходимым снаряжением. Тот вернулся в скверном настроении, поскольку пилот попробовал поднять тревогу и известить Галвеев о том, что Сабиры захватили аэрибли... Словом, Анвину пришлось его поприжать. Криспин подумал, что брату, пожалуй, повезло, что он не убил пилота своего аэрибля... впрочем, к несчастью, это в любом случае необходимо будет сделать после завершения всей работы.
      А пока следовало сконцентрировать внимание на деле. Зеркало Душ призывало к себе Криспина. Он мог обонять его, ощущать этот предмет на вкус, мог видеть его искрящийся свет... Зеркало знало его имя и тихо напевало для него - так, чтобы слышал лишь он один. Если бы не горрахи, он провел бы Трансформацию и нырнул в воду, чтобы своими руками поднять со дна этот предмет.
      Но, увы, сейчас он был способен лишь смотреть на воду, потеть, давить морскую мошкару и кровососов и беспокоиться. Криспина досаждали сомнения. Его не волновали людские потери: большая часть экипажа была укомплектована гофтскими Галвеями, а людей заменить легче, чем найти подходящий крюк или цепь. Тревожило Криспина то, что, возможно, ему так и не удастся завладеть Зеркалом... вполне вероятно, что никакие усилия не помогут поднять его на поверхность. Кроме того, не исключено, что в случае удачного извлечения из моря ему так и не удастся заставить его действовать. Или же оно заработает - но совсем не так, как обещал ему голос.
      Но если только оно даст именно то, что сулил ему таинственный собеседник... тогда он, Криспин, станет богом. Он получит власть, бессмертие, новые магические возможности, недоступные ему прежде. Ради всего этого он готов был терпеть любые неудобства и неприятности.
      Со стрелы подъемного механизма донеслись голоса двоих членов экипажа:
      - Мы что-то зацепили, парат! Крюк держит, и мы поднимаем его.
      Горрахи были повсюду. Они жались к цепи, точно чуяли какую-то добычу. Звенья лязгали на барабане, выносная стрела под тяжестью отклонялась все больше и больше влево; нос аэрибля уходил вправо, уравновешивая движение стрелы, люди на палубе гондолы налегали на рычаги, обливались потом и ругались.
      Из глубин восставал ослепительный красный свет, словно наживка притягивающий к себе горрахов. Криспин подошел к борту гондолы и, прищурясь, смотрел вниз, пытаясь разглядеть что-либо в мятущихся взбаламученных водах. Сердце его трепетало, под ложечкой сладко ныло. Запах жимолости делался все сильнее, и точно так же креп неразлучный с ним тлетворный дух.
      К горлу на мгновение подкатила тошнота: желудок уже не мог выносить этой вони. Криспин поежился; инстинкт требовал немедленно бросить эту штуку обратно на дно... уверяя его, что он пожалеет, если оставит Зеркало у себя. Сердце молило прекратить подъем, не раздумывая повернуть домой, удовлетворившись сокровищами, которыми набит трюм "Сокровища ветра", и навсегда забыть о Зеркале Душ.
      Однако Криспин не имел привычки прислушиваться к голосу сердца или инстинкта. Если мужчина начинает руководствоваться подобными советами, значит, он лишился ума. А ум говорил ему, что, располагая Зеркалом Душ, он станет богом, тогда как без него навсегда останется смертным и когда-нибудь в конце концов умрет. И он завопил:
      - Держите его! Тащите! Тащите!
      Криспин напрягся, мышцы его болели, по спине продирал морозец, а сердце частило. Ведь в руки его вот-вот должен был попасть магический предмет, обладающий такой силой, какой мир не видел уже тысячу лет и никогда не увидит вновь без его, Криспина, помощи. Он ухмыльнулся и крикнул сразу, едва только заметил, что свет в глубинах становится ярче:
      - Это оно! Тащите быстрее! Быстрее, сукины дети!
      Криспин уже мог различать его очертания. Большое, величиной с поле... нет, с целый дом, черное, как безлунная ночь, и окаймленное кольцом пламени. Едва ли не живое, с этими щупальцами, разбегающимися во все стороны словно...
      Словно зубья вокруг пасти горраха, подумал он, отодвигаясь от поручней трапа, обвившего гондолу снаружи.
      Горрах вынырнул из воды раньше Зеркала, изогнув тонкое как хлыст тело, чтобы набрать высоту. Красные глаза чудовища пожирали Криспина, окружавшие пасть когти разошлись, чтобы схватить его, венок щупалец хлестнул из-за головы чудовища вперед, целя в то самое место, где он стоял несколько мгновений назад... половина из них обвилась вокруг поручня. Скрипнула гондола аэрибля, заскрежетал поручень, и Криспин под звуки корежащегося металла спешно покинул трап, уже начинавший отрываться под колоссальным весом чудовища.
      Перебравшись внутрь гондолы, Криспин поглядел вниз на чудовище. Пасть горраха, способная заглотить человека целиком, разевалась и захлопывалась, тварь дергалась всем телом и жадно глазела на него.
      Это знак, подумал Криспин. Знак опасности, грядущей из глубин.
      А затем он снова ухмыльнулся: если это предзнаменование, оно скоро изменится на благоприятное.
      Поручень наконец оторвался от гондолы - эти несколько мгновений показались Криспину едва ли не бесконечными, - и живой кошмар штопором ввинтился обратно в воду.
      Все, кто был в гондоле, разразились восторженными криками... впрочем, Криспин подозревал, что радость их была бы намного больше, если бы чудовище пожрало его.
      Тварь поднялась к кораблю по цепи, закрыв от Криспина Зеркало Душ. Когда он вновь глянул вниз, ему показалось, что из воды всплывает наверх маленькое солнце. Вокруг Зеркала сновали горрахи, младшие родичи огромного зверя, первым выбравшегося из воды. Криспин ненавидел море и всех его обитателей, поэтому следил за ними с отвращением. К горрахам присоединились гигантские акулы, казавшиеся миногами среди форелей. Он никогда не видел, чтобы эти охотницы вели себя подобным образом: горрахи при возможности охотно пожирали их, и акулы избегали этих более крупных и свирепых хищников. Горрахи же никогда не держались косяками, они всегда охотились в одиночку.
      Похоже, Зеркало во всем пробуждало худшие свойства. Смертоносные твари вели себя непривычным образом, так что по коже бегали мурашки... Криспин ощущал на себе чей-то пристальный взгляд; приближение Зеркала к поверхности воды поубавило в нем самоуверенности. В конце концов, что ему известно об этом предмете? Ничего, кроме того, что сообщил неведомый голос. Следует лишь приказать, и его выбросят в воду, или отдадут Анвину на "Орел", или...
      Но он остановил себя и безмолвно рассмеялся. Последним к этому предмету прикасался его кузен Ри. И весьма вероятно, что этот хитрый ублюдок успел опутать Зеркало чарами, наводящими страх на каждого, кто посмеет претендовать на этот предмет. Конечно, Ри со своими уцелевшими приятелями был бы рад когда-нибудь вернуться сюда и обнаружить свой лучший трофей нетронутым.
      Нет, радоваться им не придется, Криспин расплылся в улыбке, наслаждаясь своей победой. Зеркало Душ поднялось над поверхностью воды, за ним сразу же прыгнула дюжина горрахов, но чудовища попадали снова в море, а сверкающий предмет продолжил подъем.
      Прелестная штуковина. Боги! Древние умели делать вещи. Зеркало было похоже на огромную лилию, распустившуюся на стебле из света. Пять соединенных вместе лепестков из сверкающего, белого, словно платина, металла образовывали кольцо вокруг горящей ослепительно красным огнем сердцевины. На одном из лепестков виднелись какие-то отметины, похоже, выложенные драгоценными камнями. Кольцо это поддерживалось снизу треножником, напоминавшим плавные изгибы длинных, похожих на клинки листьев и также изготовленными из сверкающего белого металла. Из основания листьев поднимался стебель, сотканный из чистого света, что рождался из ничего и тек вверх по спирали, питая сердцевину цветка, завиваясь вокруг нее и постепенно исчезая на внутренних краях лепестков.
      Криспин представлял себе эту вещь совсем другой. Более похожей на обычное зеркало и более зловещей. Что-нибудь с кнопками, переключателями, сцепленными шестеренками, нечто более напоминающее магический инструмент. И уж ни в коем случае не предмет декоративной мебели, не произведение искусства. Внешний вид не позволял ему определить принцип действия Зеркала... трудно было даже представить себе, что эта вещь может наделить его бессмертием.
      Впрочем, беспокоиться еще рано. А пока следует заняться неотложным делом. По его приказанию капитан "Сердца Огня" подал сигнал для "Галвейского Орла", требуя воздушной встречи. Они с Анвином отведут аэрибли в Калимекку, примут на борт ждущих там солдат Сабиров, и к концу дня или к следующему утру Дом Галвеев со всем его стратегическим значением, всеми несметными богатствами и уцелевшими обитателями окажется в его руках.
      Женщин и детей можно будет использовать для развлечения, подумал Криспин. А мужчин казнят на городских площадях. Он полностью уничтожит это Семейство и сотрет повсюду герб Галвеев - сначала в Калимекке, а потом и во всем мире.
      А потом сделается богом.
      Иногда Криспин испытывал приятное изумление от того, как удачно складывается его жизнь.
      Глава 22
      Кейт и ее спутники высадились на берег у подножия вулкана Фалея под прикрытием вечерних удлиняющихся теней - усталые, голодные, измученные жаждой и напуганные. День они провели, прячась от одного из аэриблей, очевидно, разыскивавшего их. Впрочем, на Тысяче Плясунов найти хорошее укрытие было несложно, а вновь созданный при помощи крови экран надежно укрыл их, сделав невидимыми и для магического зрения.
      Они уцелели - пока, - но утратили Зеркало Душ. Кейт мучилась виною пред Возрожденным и страшилась грядущего.
      Они затащили лодку в подлесок, доходивший до самой линии прибоя, а потом вереницей побрели по указанной Яном узкой тропинке. Приунывшие, готовые вконец отчаяться, они шли поначалу молча, стараясь не производить никаких звуков. Затем, поняв, что скорое пленение им не угрожает, Ри и его подручные принялись негромко обсуждать обстоятельства смерти Карила. Хасмаль и Кейт в разговор не вступали: перед глазами Кейт все еще кувыркалось Зеркало Душ, опускаясь в глубины морские, и кровавый луч, исходивший из его сердцевины, рассекал воды. В памяти еще жив был гул моторов приближающихся аэриблей, и хотя душа ее желала верить в то, что врагам их не удастся поднять Зеркало из пучины, уверенности в подобном исходе быть не могло. Она знала - как знала самое себя, что они - кто бы они ни были - уже извлекли Зеркало и отправились с ним в Калимекку.
      Ян в этой стычке с неприятелем ничего не потерял, однако и он был столь же подавлен, как и все они.
      - Поселок впереди, - сказал он наконец. - Придется остановиться здесь, иначе нас могут подстрелить часовые.
      Кейт остановилась вместе со всеми и принюхалась. Ветерок действительно доносил до них запах деревни. К таким несомненным признакам человеческого поселения, как вонь гниющих отбросов, запахи кухонных очагов, пота и скотины, примешивались ароматы цветов, перезревших плодов и густое сладостное благоухание каберры.
      - Хейян, этто буреббан бейя э теббо, - обратился к темноте Ян. Они ждали. Кейт прислушивалась, подключив все чувства Карнеи и стараясь уловить с их помощью звуки движения часовых, однако ничего не услышала. Она не могла определить их положение и по запаху, хотя ветерок дул со стороны деревни.
      - По-моему, за нами никто не следит, - сказала она, убедившись, что долгое ожидание в темноте не принесло результата.
      - Они наблюдают, - ответил Ян. - Они всегда наблюдают.
      Прохладное дуновение воздуха качнуло верхушки деревьев, и Кейт вдруг поняла, что он прав. Она ощущала запах не людей... а кого-то другого. И еще она чувствовала кожей, что из тьмы за ней следят чужие глаза - такие же острые и внимательные, как и ее собственные.
      Тонкий пронзительный голос прямо над ее головой прочирикал:
      - Хейяпто тевбо нан рит. Вей хеттабей?
      От неожиданности Кейт вздрогнула. Никто не мог подобраться к ней незамеченным настолько близко с тех пор, как... да нет, на ее памяти вообще не было подобного нарушения границ ее тщательно выстроенной линии защиты. Часовой, конечно же, не был человеком, однако этот факт отнюдь не оправдывал допущенной ею оплошности.
      Ян назвал себя:
      - Ян Драклес, уберит.
      - Хат атти.
      - Часовой разрешает идти дальше. Меня здесь знают. Тем не менее не смейте даже прикасаться к оружию по пути к деревне или делать какие бы то ни было жесты, которые могут показаться опасными. Некоторые из них непременно последуют за нами до самого поселка.
      - Кто они? - поинтересовалась Кейт.
      - Какая-то разновидность Увечных. - Ян пожал плечами. - Союзники здешних жителей. Я никогда не видел их и не знаю, на кого они похожи или каким образом сумели договориться с обитателями поселка. Мне известно о них лишь то, что их отравленные стрелы не знают промаха... кстати, однажды они успели уложить больше сотни человек, напавших на это селение, за время, которое потребуется вам или мне, чтобы сесть. Выглядело это так: отряд бежит вперед, с воплями, бранью и поднятым оружием, и вдруг - за какой-нибудь миг - все оказываются на земле, и в каждом из них торчит отравленная стрела.
      На пути к деревне все молчали, чтобы ненароком не уронить слова или жеста, за которые можно поплатиться мгновенной смертью.
      У ворот поселка их поджидали двое мужчин с горящими факелами. Они говорили по-иберански с весьма заметным акцентом.
      - Мы знали, что вам прийти, - проговорил один из них, крепкий мужчина средних лет, лицо которого пересекало несколько шрамов. Прищурившись в свете факела, он разглядывал их. - Старый воин, он велел нам ожидать вас.
      - А это будет Собрат Ян, Папаша, - сказал второй. - Старый воин не говорил, что придет Собрат Ян.
      - Он никогда не говорит, кто придет. Он сказал, что кто-то придет и что огонь, горевший вчера, это знак.
      - Плохой знак, сказал он.
      - Плохой знак, - негромко отозвалась Кейт. - Иначе и не скажешь!
      - Заходите все, - пригласил их младший. - Старый воин ждет.
      Какой-нибудь утомленный жизнью деревенский вождь, размышляла Кейт, глазел на небо и сразу понял, что появившийся вдруг там багровый луч предвещает серьезные неприятности. После чего он предупредил часовых и жителей поселка, велев им ждать путников, которые не могут не появиться вслед за подобным зрелищем. И теперь им предстоит побеседовать с ним и убедить в том, что они ничем не угрожают деревне. А потом...
      Она слишком устала, чтобы раздумывать о том, что будет потом. Должно быть, им с Хасмалем придется отправиться в Калимекку на поиски Зеркала. Попытка эта, нетрудно было предположить, грозила им обоим смертью, однако не предпринять ее они не имели права.
      Предаваясь подобным размышлениям, она брела за полуслепым стариком, который тем не менее уверенно и быстро вел новоприбывших по узким улочкам крохотной деревеньки, все время повторяя:
      - Идите за мной.
      Старик остановился перед хижиной, ничем не отличающейся от всех остальных. Выбеленные стены из глины, кровля из связок пальмовых листьев, окна, затянутые тканой сеткой, бамбуковая дверь, за которой можно укрыться разве что от кур или уток... в крайнем случае от коз, если те не будут особенно стремиться войти внутрь. От дома пахло каберрой. И чем-то еще. Чем-то, а может быть, и кем-то знакомым, вот только ум ее сейчас отказывался связать запах с именем.
      Проводник заглянул за дверь и крикнул:
      - Они здесь! Они пришли, Собрат!
      Кейт услышала негромкую фразу, произнесенную на безукоризненном иберанском, и морозец пробежал по ее коже, так что даже пришлось взять себя в руки. В следующий миг в двери появилось лицо, и лицо это сразу же сложило в привычную картину и имя, и запах.
      - Дядя Дугхалл! - закричала Кейт и ринулась вперед мимо старика и своих спутников. В восторженной спешке она сорвала с кожаных петель хлипкую дверь и наконец обняла своего все еще сонного родственника.
      Глава 23
      Криспин все еще не мог поверить в собственную удачу. Галвеи, оставшиеся в своем Доме, сдались буквально через какие-то мгновения после начала нового вторжения - едва лишь аэрибли приземлились на посадочной площадке. С того момента, когда он сошел с воздушного корабля на землю рядом со своим новым Домом, не прошло и стоянки, как Криспин уже выбрал себе апартаменты, отослал рабов Галвеев в Дом Сабиров и отправил Анвина с Эндрю на поиски интересных трофеев, которые могли обнаружиться в захваченном Доме.
      Большую часть обратного пути в Калимекку голос Дракона, звучавший в его голове, рассказывал о том, что еще необходимо сделать. И теперь Криспин расхаживал по своим новым покоям, буквально ощущая кожей давление ушедших веков.
      Важно, чтобы ты находился в толпе, объяснял голос. В тот самый миг, когда ты включишь Зеркало, своим магическим действием оно отберет жизни у всех окружающих. Если ты будешь один, ему неоткуда будет брать энергию, и оно полностью высосет ее из тебя. Встроенные в Зеркало устройства защищают оператора, однако они не смогут помочь, если ты будешь один.
      - Сколько же людей ему нужно? - спросил он. - Десять? Двадцать?
      Чем больше людей будет окружать тебя, тем больше энергии ты сумеешь впитать, тем больше божественных дарований ты получишь. Тебе нужен не десяток. И не сотня. Тебе необходимы тысячи... Десятки тысяч.
      Так вот как работала мерзкая магия Драконов, кайботен. Все прочитанные им книги проявляли в этом единогласие. Кайботен была магией толп; она извлекала силу сразу из всех вокруг, а не только из тех немногих, кто был специально подготовлен и предложен в качестве жертвы. Для адепта кайботен невольной, ничего не подозревающей жертвой становился весь мир.
      И теперь Криспин намеревался воспользоваться тайнами этой древней возмутительной ворожбы. Но для этого он нуждался в помощнике, который соберет ему необходимую толпу.
      В дверь его постучали, в комнату вошел слуга.
      - Номени хео Тасслими, - сообщил он и поклонился. Вслед за ним в комнате появился верховный парнисса Калимекки. Номени был наставником Криспина в юные годы. Парнисса, напоминавший старого коршуна, похоже, только что оторвался от своих молитв; он тяжело дышал и даже не снял ритуальных одежд, хотя парниссам не позволялось носить священные облачения на улицах города.
      - Криспин! - Улыбнувшись, он похлопал по плечу своего прежнего ученика. - Как непривычно получать от тебя весточку в столь поздний час, и как странно: я как раз думал о тебе. До ушей моих уже донесся слушок, что ты... приобрел... этот чудесный Дом.
      Оглядев комнату, он заметил сверкающий предмет в углу и приподнял бровь.
      Криспин улыбнулся. Номени всегда пользовался отменными источниками информации.
      - Я обнаружил сокровище, - объяснил он.
      - Понимаю. И надеюсь, что добрые новости не обойдут и парниссерию. Щедрость богов подобает запечатлевать соответствующим даром.
      - У меня найдется такой дар, мне кажется. Но лишь для тебя одного. Криспин кивнул в сторону предмета. - Это Зеркало Душ.
      Потрясение, проступившее на лице Номени, вполне удовлетворило Криспина, и он сразу перешел к подробностям.
      - Таким, Номени, его никто не мог бы себе представить. Это просто чудо, величайшее среди всех творений, вышедших из рук Древних. - Краем глаза он следил за парниссой. - Оно делает людей бессмертными и наделяет их силой богов.
      Глаза старика вспыхнули голодным блеском, и Криспин внутренне усмехнулся. Он повернулся лицом к своему прежнему наставнику:
      - Я хочу стать богом.
      - Я стар. Я болен... - без раздумий ответил парнисса. - По-моему, я умираю. Наделишь ли ты бессмертием и меня?
      Криспин кивнул:
      - Вот потому-то я и пригласил тебя. Я не стану делить с кем-либо еще эту великую власть. Но два бога без особого труда поделят между собой этот огромный мир, как тебе кажется? Представь себе: мы вдвоем... и вечность.
      Парнисса потупил глаза и негромко проговорил:
      - Я боюсь смерти. И мысль о смерти, о перерождении, о новом беспомощном детстве, о длительном возрождении, о новой борьбе за власть не доставляет мне никакого удовольствия. Я уже нахожусь там, где хотел бы находиться, и делаю то, что хотел бы делать. - Поглядев на Криспина, он добавил. - Скажи, каким образом я могу помочь тебе?
      - На рассвете провозгласи день святым. Пусть ударят в колокола, потребуй, чтобы закрыли все лавки и мастерские, прикажи всем собраться на главной площади для молитв. Скажи им, что... - Криспин пожал плечами. - Не важно, что именно. Например, что у тебя было видение, или кто-то из богов сказал свое слово, или еще что-нибудь. Скажи, что захочешь. Только собери на площади всех, кого можно. Зеркало исполнит свое назначение, использовав их, чтобы наделить нас жизнью и силой.
      - Ты же из Семьи, Криспин. Сабиры и сами могут созвать народ своей властью.
      - Могут, - согласился Криспин, - но сейчас я не могу этого сделать без согласия и благословения параглеза. А он захочет узнать причины, потребует, чтобы это сокровище облагодетельствовало всю Семью. Я лично не желаю даровать бессмертие большей части моих родичей. Если сделать это сейчас, мне не придется делиться нашей тайной с Эндрю, Анвином, с параглезом, со всеми Волками и твоими парниссами. Совершив все необходимое прямо сейчас, мы вдвоем завладеем миром.