Все равно, что разрабатывать различные системы в рулетке - колесо-то о них и слыхом не слыхивало. Я принял решение переходить границу под Женевой. Я по-прежнему ставил на этот номер.
      * * *
      Машина с монотонным гудением неслась в ночи. Сидя рядом со мной, Жинетт крутила большой, расположенный почти горизонтально руль с мастерством заправского гонщика; отраженный свет фар то и дело выхватывал из темноты ее лицо. Закурив сигарету, я наблюдал за ней, такой спокойной и уравновешенной, а фургончик между тем, урча, взбирался по становившейся все круче дороге, углубляясь в департамент Савойя.
      - А если тебя остановят, - спросил я, - что ты им скажешь?
      - Мне все равно надо доставить несколько ящиков вина в Женеву - два тамошних ресторана берут "Пинель". Кроме того, в Джексе есть один приличный ресторанчик. Так что сначала попытаюсь продать вино им.
      - А зачем тебе понадобилось приезжать сюда так рано?
      - Потому что, месье жандарм, сразу после ленча у меня-назначена встреча в Пинеле.
      - А она действительно назначена?
      - Я велела Морису договориться об одной встрече - совершенно безобидной.
      - И ты по-прежнему считаешь, что тебе нужен управляющий?
      Она едва заметно улыбнулась.
      - Мне нужен кто-нибудь, кто присматривал бы за вином, пока я присматриваю за старыми друзьями по Сопротивлению, оказавшимися здесь проездом.
      - Touche (Весьма польщен (фр.).).
      Вскоре я заснул, а когда проснулся, мы уже въехали в zone tranche (Свободная зона (фр.).) и двинулись в объезд, чтобы подобраться к Женеве с северо-запада; граница находилась всего в километре-двух справа от нас.
      Жинетт следовало разбудить меня раньше: я должен был сменить ее за рулем и проспал. Однако выражать недовольство было бы чистейшей воды лицемерием. До Лихтенштейна оставалось почти четыреста километров, и впереди нас ждал долгий день.
      - Луи, по-моему, мы совсем близко, - сказала Жинетт.
      Не доезжая нескольких километров до Джекса, она свернула направо и теперь подъезжала к Ферней-Вольтеру, расположенному у самой границы.
      - Слишком близко не подъезжай, - предупредил я. Легавые скорее всего рыскают на подступах к границе, а не на ней самой. К тому же мне не хотелось, чтобы их.внимание привлек автофургон, который подъехал бы близко к границе, остановился, а затем уехал обратно.
      - Тогда здесь, - отозвалась она, не выключая мотора. Я спрыгнул вниз, обежал фургончик и распахнул задние дверцы, КТО-ТО принялся выгружать на обочину ящики с вином. Вылез Маганхард, за ним девушка и, наконец, Харви.
      Выглядел он так, словно его извлекли из-под развалин здания, в которое угодила бомба. Едва держась на ногах и шатаясь, он сделал несколько шагов мотнул головой и тотчас же явно пожалел об этом. Что же до его боевой готовности, то с виду он годился лишь на то, чтобы поймать основательно уставшего котенка.
      Я тихо захлопнул дверцы и вернулся к кабине.
      - Спасибо, Жинетт. Счастливого пути. Она протянула мне руку через окно.
      - Береги себя, Луи... пожалуйста.
      - Я дам тебе знать. Возможно, сегодня вечером.
      - Я буду ждать.
      Наши руки соприкоснулись, а затем фургончик, взревев мотором, скрылся в ночи. Я махнул рукой в сторону обочины.
      - Идите туда, в поле, да поживей.
      "Поживей" было весьма оптимистичным пожеланием для этой компании. Нам потребовалась целая минута, чтобы продраться сквозь живую изгородь, утопая по колено в высокой росистой траве. Единственное, на что можно безусловно рассчитывать при такой работе, - так это на то, что каждые двенадцать часов вам придется выливать воду из ботинок.
      По моему настоянию весь багаж, за исключением моего бриф-кейса, оставили в Пинеле - да и его я захватил только из-за "маузера" и карт. Взяв его в одну руку, а другой крепко ухватив Харви за предплечье, я двинулся вдоль изгороди.
      Шум мотора фургончика замер вдали. Ночь выдалась холодная и темная на небе ни звездочки. Погода, с которой мы расстались в Бретани, вновь настигла нас, но по крайней мере, кажется, успела израсходовать все свои запасы дождя. Впереди мелькали какие-то огни, зеленые вспышки чередовались с белыми, отражаясь в низко нависших облаках. Сигнальный маяк женевского аэропорта Куантрен. Я направился в его сторону.
      Часы показывали без четверти пять - до рассвета оставалось три четверти часа.
      Некоторое время все молчали. Шли мы не слишком тихо, но ведь невозможно научить людей не производить шума, всего лишь приказав им не шуметь. Здесь нужна практика. Оставалось надеяться на то, что в густом сыром воздухе звуки далеко не разносятся.
      - Что это? - вдруг тихо спросила мисс Джармен. Я моментально огляделся по сторонам, но "это" оказалось всего лишь крупной постройкой, темнеющей на Горизонте в нескольких сотнях ярдов от нас; к дому вела аллея, обсаженная деревьями.
      - Имение Вольтера. - Я пожалел, что сам о нем не вспомнил, - это был удобный ориентир.
      - Девушка подняла ногу и потрясла ею, разбрызгивая во все стороны капли воды.
      - Как насчет какой-нибудь пространной цитатки из произведений великого мастера? - тихо, но с ехидцей изрекла она. - Ну, например: "Что ни делается - все к лучшему в этом лучшем из миров"?
      - Или, скажем: Dieu est toujours pour les gros ba-taillons ( "Господь всегда на стороне крупных батальонов" (фр).).
      - Как ни странно, я не нахожу это чересчур вдохновляющим.
      - Боже, - хрипло произнес Харви, - мы на автобусной экскурсии по литературным местам или бесшумно переходим границу?
      - Вы хотите сказать, что видите разницу? - поинтересовался я и двинулся дальше.
      В тот момент Харви был для меня отнюдь не лучшим другом. Будь он начеку и не страдай от похмелья, он смог бы позаботиться о Маганхарде говорить ему, когда идти, а когда замереть неподвижно, оставив на мое попечение только мисс Джармен. А так мне приходилось присматривать за всеми тремя - в особенности за Харви, не зная, какова будет его реакция на могущие неожиданно возникнуть проблемы. Ибо, насколько я себе представлял, он пребывал в столь одурманенном состоянии, что запросто мог выхватить револьвер и открыть стрельбу по жандармам.
      То, что я издалека принял за живую изгородь, при ближайшем рассмотрении оказалось фруктовым садом, в котором росли маленькие аккуратные яблоньки, чуть выше человеческого роста. Сад был окружен проволочной оградой. Листики еще не распустились - мы ведь снова очутились в поздней северной весне, - но ветви были подрезаны таким образом, что тесно переплетались, да и сами деревья были посажены довольно плотно, чтобы с максимальной отдачей использовать землю. В темноте они представляли собой прекрасное укрытие от постороннего взгляда.
      Однако это была палка о двух концах. На месте командира погранзаставы я бы разместил группу солдат в этом саду. Расставил бы их на некотором расстоянии друг от друга, приказал бы им затаиться, и мы бы оказались у них в руках, даже не успев сообразить, что к чему.
      А командуй я настоящим отрядом, перебегающим границу, - ни за что не повел бы своих людей ни через какой сад. Мы бы обошли его стороной и пересекли бы границу ползком. В действительности же я командовал - если это можно было так назвать - бизнесменом средних лет, девицей в котиковой шубке и профессиональным убийцей, пребывающим в состоянии тяжелого похмелья. Я аж содрогнулся от ужаса, когда вынужден был приказать этому котиковому манто припасть к земле и ползти по грязи.
      Мы приблизились к саду.
      Повернувшись к девушке, я тихо спросил:
      - Вы когда-нибудь были капитаном школьной команды?
      - Нет, - раздался в ответ удивленный шепот. - Я не проявляла особых способностей ни к хоккею, ни к чему-либо другому.
      - Примите мои поздравления. Что ж, теперь вы капитан команды, состоящей из этой парочки. Удерживайте их ярдах в десяти позади меня и не выпускайте меня из виду. Когда я остановлюсь, останавливайтесь и вы. Если я сверну в сторону, поворачивайте и вы, причем немедленно, не приближаясь к тому месту, откуда я повернул. Уяснили?
      - Д-да. Но не следовало бы этим заняться Харви?..
      - Безусловно, следовало бы, - мрачно отозвался я, - однако при нынешнем положении вещей я бы предпочел, чтобы этим занялись вы. Идет?
      Она кивнула. Я наступил на одну проволоку, приподнял другую, и они перебрались через ограду, производя при этом не многим меньше .шума, чем при столкновении автомобилей. Я занял свое место во главе колонны и двинулся сквозь аккуратные ряды деревьев.
      Вот уже позади осталось двадцать ярдов, затем тридцать, сорок... Среди деревьев оказалось светлее, чем я предполагал. А оглянувшись, понял, что девушка воспользовалась светом, да и своей головой, и удерживала Харви и Маганхарда позади на расстоянии, большем установленных мной десяти ярдов.
      Преодолев ярдов пятьдесят, я прикинул, что теперь, должно быть, нахожусь в середине сада, и принялся пристально вглядываться вперед, надеясь различить на горизонте между деревьями очертания изгороди, но не увидел ничего, кроме размеренного мигания сигнальных огней аэродрома.
      Я остановился. Мне потребовалось целое мгновение, чтобы сообразить, почему я так поступил, и в течение этого мгновения троица за моей спиной казалась мне стадом диких слонов, спасающихся бегством. Затем они замерли. И тут я понял, что заставило остановиться меня самого, - едва уловимый аромат табачного дыма.
      * * *
      Сержант наверняка запретил им курить - но ведь было это, видимо, где-то около полуночи, пять часов назад. Холодных, мокрых и тоскливых часов. Так что грех не прилечь на бочок, чиркнуть спичкой под курткой, а тлеющий кончик сигареты прятать в траве, время от времени приникая к земле, чтобы сделать затяжку. Только вот запах-то не спрячешь.
      Но откуда же он доносится? Я лизнул палец и поднял его вверх, чтобы определить направление ветра: как водится, он тут же замерз. Я выдохнул, но оказалось недостаточно холодно, чтобы мое дыхание сконденсировалось. Ясно было одно: в открытом поле ветер почти не ощущался, а здесь, среди деревьев - и того меньше.
      Итак, месье Канетон, будьте добры, ваш ход.
      Я попытался припомнить голос одного сержанта Иностранного легиона, который обучал обращению со стрелковым оружием участников Сопротивления в Оверни, и прорычал:
      - Il у a un idiot qui fume! C'est comme un bistro, ici! Оu etes-vous? (Здесь какой-то идиот курит! Прямо как в бистро! Где вы находитесь? (фр.))
      Впереди, справа от меня, послышался резкий шорох и тут же воцарилась тишина, почти столь же оглушительная.
      Осторожно, на цыпочках, я стал отходить влево. Оглянувшись, увидел, что мисс Джармен ведет своих подопечных параллельным курсом.
      Я снова крикнул: Ой est I'idiot qui fume?(Где этот идиот, который курит? (фр).) - в надежде, что если они сообразят, что я удаляюсь прочь, то вряд ли станут отвечать или отправляться на мои поиски.
      Мы отклонились в сторону и дошли почти что до края сада, а затем я снова повернул в направлении аэропорта. Пройдя еще сорок ярдов, я разглядел изгородь и вернулся назад за своей троицей.
      - Я-то считала, что мы шумим - пока не услышала вас, - Прошептала мисс Джармен.
      - Мы едва не угодили в объятия жандармов. В такой ситуации прикинуться сержантом - лучший пропуск. - Я кивнул в сторону изгороди. - Там проходит шоссе, а прямо внизу, справа, французский таможенный пост. Дорога прямая, и нам надо перейти ее так, чтобы нас не засекли. - Я повернулся к Харви. Как самочувствие?
      - У меня такое ощущение, что я умер. Господу Богу известно, что вы вот-вот начнете процесс воскрешения?
      Я ухмыльнулся, и у меня самого несколько полегчало на душе. Голос его звучал по-прежнему хрипло и невнятно, но в нем уже не слышалось тупого раздражения. Харви снова начинал шевелить мозгами. Я направился к изгороди.
      Когда мы наконец отыскали место, где можно было переползти, я высунул голову из-за изгороди. Таможенный пост находился там, где и было положено, всего в какой-нибудь сотне ярдов от нас. Небольшой ярко освещенный домик, рядом с которым были припаркованы два автомобиля, а вокруг стояли несколько человек.
      Услышать нас с такого расстояния они не могли, но ведь, переходя шоссе, мы оказались бы в ослепительном сиянии сигнального маяка аэропорта, который сейчас сверкал во всю мощь своих нескольких тысяч свечей всего в трех-четырех сотнях ярдов от нас. А кое-кто из людей возле домика поставлен там специально, чтобы неусыпно следить за шоссе.
      Я поспешно нырнул за ограду.
      - Прошу прощения. Прежде чем переходить, придется нам слегка продвинуться вверх по шоссе. Позади нас раздался негромкий оклик:
      - Qui va la?( - Кто идет? (фр.))
      Мисс Джармен прошептала: - Похоже, срок действия вашего пропуска истек.
      Она была права. К настоящему моменту им, должно быть, уже начало казаться странным, почему сержант не нашел их. Теперь они сами искали его. Что ж, придется переходить прямо здесь.
      Где-то наверху на шоссе, в противоположной стороне от таможни, послышался шум мотора. Потом мимо нас стремительно пронеслось нечто с сияющими фарами. Девушка тотчас пригнулась, мы с Харви замерли на месте, а Маганхард, будучи Маганхардом, преспокойно продолжал идти.
      Когда это "нечто" пронеслось мимо, я прошипел девушке:
      - Если на вас упадет свет, замрите - больше всего внимания привлекает движение. Она медленно выпрямилась.
      - А когда станет чуть потише, надо что-нибудь прокричать. Да-да, я быстро усваиваю правила игры. Тут голос подал Харви:
      - Видали, что это было? Фургончик вашей подружки. Грузовик из Пинеля.
      Я снова высунул голову из-за изгороди. Фургон как раз затормозил возле таможни, к нему бежали люди, кто-то рывком распахнул задние дверцы.
      Вот идиотка! Зачем было так рисковать? Но я-то знал - зачем. Ведь я рассказал ей, каким маршрутом планирую идти, и она прекрасно понимала, что самые большие трудности будут подстерегать нас именно на этом шоссе. Вот она и дожидалась где-то, пока, по ее расчетам, мы не добрались до него, а затем ринулась в атаку.
      Разумеется, она вызовет у таможенников массу подозрений: какой-то фургончик, который запросто способен вместить четырех пассажиров, из местечка, расположенного неподалеку от тех краев, где вчера произошла перестрелка, и вдруг следует по весьма странному маршруту в более чем странный час. Все это она, разумеется, понимала - и намеренно отвлекла их внимание.
      - Через ограду! - выпалил я. - Живо! Харви тотчас повиновался, не задавая лишних вопросов. Следом за ним я пропихнул девушку, потом Ма-ганхарда, а потом перебрался и сам. Задолго до того, как Жинетт разобралась с таможней, мы уже находились в безопасности на другой стороне шоссе.
      Мне хотелось остаться и удостовериться, что с ней все в порядке, но, таким образом, вполне можно было свести на нет все, что она для нас отвоевала. Мы должны были продолжать путь. Это было старое правило.
      Ползком мы стали пробираться вдоль изгороди по направлению к аэропорту. Теперь сигнальный маяк светил нам прямо в лицо. Высокий забор находился всего в двухстах ярдах впереди.
      - Мы перелезем на территорию аэропорта, да? - поинтересовалась мисс Джармен.
      - Вот именно. Несколько лет назад им пришлось позаимствовать часть французской территории, чтобы продлить взлетно-посадочную полосу; теперь граница проходит вдоль этого забора, прямо здесь. Как только мы ступим на территорию аэропорта, окажемся в Швейцарии.
      - Аэропорты окружены заборами, через которые так просто не перелезешь, - саркастически заметил Харви.
      - Знаю. И потому позаимствовал у Жинетт кусачки.
      Через пару минут мы добрались до забора.
      Ограда, высотой в семь или восемь футов, представляла собой сеть из крепкой проволоки, натянутой между металлическими столбами. Я извлек из своего бриф-кейса кусачки с длинными ручками и перекусил одну про волоку. Она переломилась с громким щелчком. Со следующей я обращался уже более осторожно, но она все равно лязгнула. Похоже, быстро тут не управиться: ячейки металлической сетки были шириной всего в два дюйма, а мне нужно было проделать вертикальный разрез высотой примерно в три фута, чтобы образовать для вас нечто вроде двери - створку, которую я потом смог бы вернуть в исходное положение.
      Внезапно на меня обрушился яркий свет. Прожектор, сиявший - да это просто невозможно! - прямо откуда-то с неба. Я замер. Затем следом за светом донесся негромкий свист дросселируемых реактивных двигателей. Какой-то авиалайнер при заходе на посадку включил навигационные огни.
      Я стоял, боясь пошелохнуться. Пилоту нас ни за что не увидеть, но в свете его огней мы окажемся как на ладони для всех, кто находится на летном поле позади нас.
      Самолет, взвизгнув протекторами шасси, коснулся влетно-посадочной полосы, затем раздался внезапный рев, когда пилит включил реверс и двигатели заработали в обратном направлении. Под прикрытием этого грохота я перекусил проволоку ограды столь же быстро и бесшумно, будто раскроил ножницами шифон, и, повернувшись к Маганхарду, возвестил:
      - Добро пожаловать в Швейцарию.
      * * *
      Дальше все было довольно просто. "Женева - Куантрен" представляет собой всего лишь одну длинную взлетно-посадочную полосу, окаймленную по бокам узкими участками, поросшими травой. Здание аэропорта и мастерские были расположены в дальнем конце поля. с нашей же стороны громоздились лишь груды стройматериалов, насыпи развороченной бульдозером земли, которые никто не потрудился выровнять, да маленькие кирпичные строения, имевшие какое-то отношение к электростанции, радарной установке или чему-то в этом роде. Иными словами, масса мест, где можно было спрятаться.
      Мы прошли с полмили между взлетной полосой и оградой, а затем, когда по ту сторону ограды уже тоже была Швейцария, просто снова прорезали себе путь наружу, с территории аэропорта. В обоих местах я вернул проволоку в исходное положение, скрутив разрезанные концы; возможно, пройдет несколько дней, прежде чем кто-нибудь заметит разрезы. Но даже тогда не возникнет никаких оснований связывать это с человеком по имени Маганхард.
      Мы очутились в пригороде Матеньен - многоэтажные и многоквартирные новостройки, утопающие в море грязи, которое в один прекрасный день кто-нибудь превратит в зеленую лужайку - если, конечно, прежде не получит какой-то иной контракт. Должно быть, уже рассвело, хотя удостовериться в этом мешали тучи и горы, однако на улицах по-прежнему не было ни души.
      - И как же мы теперь попадем в город? - осведомился Маганхард.
      - Обойдем вокруг, подойдем ко входу в аэропорт, а там сядем в автобус или возьмем такси. Он это обдумал, затем изрек:
      - Мы ведь могли бы пройти и через территорию аэропорта - так было бы короче!
      - Ну конечно, и прикинуться пассажирами?
      Предъявить паспорта и объяснить, каким образом мы насквозь промочили в самолете ноги?
      Маганхард не нашелся что ответить и молча зашагал вперед.
      Глава 20
      Уже в начале седьмого, хмурым, пасмурным утром мы добрались до здания аэропорта. Внутри все еще горел свет, но он уже начинал казаться тусклым на фоне розовато-лилового сияния, просачивавшегося из-за гор с востока.
      На стоянке напротив входа стояло несколько машин, а рядом с ними небольшой автобус с прицепом для багажа. Света в нем не было.
      - Зайдем внутрь и приведем себя в порядок, - предложил я. Встречаемся у входа через пять минут.
      Глядя вслед удалявшейся мисс Джармен, и подумал, что даже при ярком освещении по ее виду никак нельзя было сказать, что она почти пять часов тряслась в кузове фургона, а затем совершила двухмильную пешую прогулку по сырым полям с препятствиями в виде изгородей и заборов. Она обладала прирожденным лоском, к которому грязь просто не приставала. Лицо ее слегка побледнело, да ноги промокли - и все.
      Маганхард выглядел так, будто только что проиграл серьезный бой с дикой кошкой. Его щегольской непромокаемый плащ цвета бронзы был весь измят, заляпан грязью и порван в двух местах; брюки промокли и испачкались, волосы были всклокочены. Он просто стоял - взъерошенный, раздраженный, несчастный и исполненный решимости сохранять и дальше этот имидж. Он по-прежнему считал, что я повел его отвратительным маршрутом без всякой необходимости, и, черт побери, не понимал, с какой стати он должен с этим мириться.
      Мы проводили его в умывальную комнату, прикрывая с обеих сторон. Мы с Харви выглядели не так уж плохо - правда, главным образом потому, что наша одежда и прежде выглядела не блестяще. Харви был бледен, глаза его ввалились, морщины на лице обозначились резче, но он заметно приободрился.
      Только я начал приводить себя в порядок, как Маганхард заявил:
      - Вы забыли, что мы должны позвонить Мерлену. Я и вправду умудрился позабыть об этом и был бы рад не вспоминать и дальше, однако путешествие оплачивал все-таки он. Я почистил плащ, умылся, вымыл ботинки и, причесавшись, отправился на поиски телефона: в моем распоряжении оставалось четыре минуты.
      Я позвонил в отель Мерлену, сказал телефонистке, что это tres important (Очень важно (фр.).), и наконец связался с самим Мер-леном.
      - Mon Dieu!( - Боже мой! (фр.)) - взорвался он. - Что там с вами стряслось? После Динадана от вас никаких известии! Уже больше суток! Все, чем я располагаю, - это радио и газеты, и кругом только и разговоров, что о перестрелке в Оверни! Что за...
      - Помолчите, Анри, - оборвал я его. - Мы уже здесь. Если желаете повидаться с нами, минут через двадцать мы будем на станции Корнавен.
      Последовала пауза,затем он произнес:
      - Я вас там встречу.
      - Просто пройдите через билетную кассу к буфету.
      Кто-то проскользнул в соседнюю кабину. Я мельком глянул через стекло и, торопливо проговорив: - В общем, встретимся в Корнавене через двадцать минут, - повесил трубку.
      Я выскочил наружу и очутился в соседней кабине, прежде чем мисс Джармен закончила набирать номер. С размаху хлопнув рукой по рычажку телефона, я прервал связь, а другой рукой рывком выдернул ее из кабинки.
      Она изобразила на лице невинное удивление:
      - И зачем же вы....
      - На границе вы держались молодцом, - мрачно заметил я. - Ни к чему сейчас портить впечатление. Я же вам сказал - все звонки запрещены.
      - Но я всего лишь хотела позвонить в замок.
      - Могли бы спросить у меня разрешения. Одной рукой я крепко держал ее под локоть и, пока мы шли через зал, со стороны нас никак нельзя было принять за влюбленную парочку во время медового месяца.
      - Но я подумала, что вы можете не разрешить, - проворковала она.
      Я лишь метнул на нее взгляд и промолчал. Мы подошли ко входу одновременно с Харви и Маганхардом. В автобусе включили свет, и пассажиры с утомленным видом забирались в салон. Судя по обилию бород и гитар, они, похоже, прибыли каким-нибудь дешевым ночным рейсом из Парижа или Лондона. Я-то рассчитывал на более высокий класс - из соображений маскировки, а не снобизма. Каким бы помятым ни был Маганхард, его все же никак нельзя было принять за студента.
      Но по крайней мере студенты не читают криминальной хроники в газетах. Мы забрались в автобус и оплатили проезд, не привлекая ничьего внимания.
      Я сел рядом с мисс Джармен, Маганхард сразу позади нас. Откинув голову назад, я сказал:
      - Возможно, на станции встретимся с Мерленом.
      - На какой? - осведомился Маганхард.
      - Корнавен, железнодорожная станция, где находится конечный пункт следования автобуса. Когда доберемся туда, разделимся. Харви останется со мной.
      - Нет, - тут же возразил Харви. - Правило номер один гласит: телохранитель должен неотступно находиться при охраняемом теле.
      - Знаю, - кивнул я. - Но на станции никто не станет затевать стрельбу. Сейчас для нас представляют опасность легавые. Я хочу, чтобы вы оставались сзади, вместе со мной, дабы удостовериться, что никто не висит у Маганхарда на хвосте, - или же впереди, чтобы проверить, не поджидает ли его кто-нибудь.
      - Ладно. Пожалуй, сделаем так, - согласился он, сочтя мои соображения разумными.
      - И что же будем делать дальше? - продолжал допытываться Маганхард.
      - Сядем на поезд до Берна.
      - Я считал, что мы возьмем напрокат машину.
      - Пока что не возьмем. И все прочие, рассчитывавшие на это, также ошиблись.
      - Полагаю, вы имеете в виду меня, - холодно заметила мисс Джармен.
      - Я говорю вообще.
      Автобус заполнился пассажирами, теперь люди сидели слишком близко от нас, и продолжать разговор было небезопасно.
      * * *
      В это время суток, ранним утром, автобус долетел до конечной остановки за десять минут, и в половине седьмого мы уже были на станции Корнавен.
      Остальные пассажиры, наступая друг другу на ноги, устремились за своими гитарами. Я повернулся к Маганхарду.
      - Идите впереди с мисс Джармен. Возьмите два билета второго класса до Берна - пусть она их купит. Затем поднимайтесь на платформу. Нас вы не знаете.
      - Раз уж я должна покупать билеты, - заметила девушка, - мне понадобятся швейцарские деньги.
      - Они у вас и так есть. Вы ведь звонили по телефону, или забыли?
      Она одарила меня испепеляющим взглядом и вышла из автобуса.
      Мы с Харви дали им пройти десять ярдов, а затем прогулочным шагом двинулись следом.
      Билетная касса представляла собой мрачное помещение в стиле "модерн"; сколько его ни отмывай и ни отапливай, оно всегда будет казаться грязным и холодным. Специфическая особенность железнодорожных станций.
      Там было несколько рабочих-строителей, отправлявшихся на работу в пригород, и десятка полтора пассажиров, прибывших ночным поездом из Парижа и Лондона, но на всех лицах застыло одно и то же пустое и бессмысленное выражение, которое встретишь разве что на фотографиях, сделанных в концентрационных лагерях. Судя по их виду, в это время суток они и самих себя-то вряд ли узнают в зеркале, не говоря уже о том, чтобы опознать человека, находящегося в розыске.
      Мы с Харви совершили быстрый обход помещения касс, затем он коротко мотнул головой. Я согласился: никто не смахивал на переодетого полицейского.
      Работала только одна касса. Маганхард слегка под-отстал, в то время как девушка направилась к окошечку. Я кивнул Харви, и он двинулся вверх по длинному, тускло освещенному наклонному туннелю, ведущему к платформам.
      Если держишь станцию под наблюдением, удобнее всего поджидать именно там, наверху, возле стойки буфета, где всем придется проходить мимо вас и можно, не привлекая к себе лишнего внимания, просто стоять и ждать.
      Я подошел и встал в очередь за билетами позади мисс Джармен. Повернувшись, она посмотрела прямо сквозь меня.
      Краем глаза я заметил, что она подошла к Маганхарду и они двинулись по туннелю к платформам, а затем внезапно остановились. Я схватил свои билеты и огляделся по сторонам.
      Через зал вприпрыжку семенил, весьма смахивая на белый резиновый мячик, Анри Мерлен в своем аккуратном, дождевике. Он увидел Маганхарда, но не заметил ;меня. Я инстинктивно оглянулся.
      Худощавый мужчина в грязном плаще свободного покроя и зеленой фетровой шляпе с узкими полями торопливо протолкался через главный вход, но тут же оста.новился и, поспешно отвернувшись, принялся изучать расписание поездов. Черт!
      Я намеревался проинструктировать Мерлена, чтобы он убедился, что за ним нет слежки, и, кроме того, не заговаривал ни с кем из нас, пока и я тоже в этом не удостоверюсь. Но мне не хватило времени, и все благодаря этой девице и ее страсти к телефонным звонкам!
      Мерлен с Маганхардом торопливо переговаривались. Я повернулся к ним спиной и бочком двинулся к дверям, не сводя глаз с Плаща. Он обернулся и устремил на них пристальный взгляд, чересчур пронзительный и живой для столь раннего часа.
      Необходимо было что-то срочно предпринять. Я должен был увести отсюда Маганхарда, прежде чем Плащ поймет, кто он такой, если только он уже не догадался об этом. Пока я наблюдал за ним, он вдруг вытащил из кармана сложенную газету, развернул ее и принялся торопливо просматривать, будто что-то искал.
      Мерлен, Маганхард и девушка все еще стояли у начала туннеля. Я прошел мимо них и, углубившись в туннель на несколько ярдов, оказался вне поля зрения Плаща, но они-то меня по-прежнему видели. Я принялся яростно размахивать руками, и девушка подошла ко мне.
      - За Мерленом хвост, - быстро сказал я. - Уводите Маганхарда и поднимайтесь на платформу. И запомните: вы по-прежнему не знакомы ни со мной, ни с Харви. Ясно?
      Она кивнула. Я повернулся и стал подниматься по туннелю. Харви отделился от небольшой толпы, попивающей кофе у ярко освещенной стойки закусочной, и сказал:
      - Здесь тоже все чисто.
      Я мотнул головой в сторону туннеля.
      - Прибыл Мерлен и за ним хвост. Я велел им оторваться от него.
      * * *
      - Боже правый! - воскликнул Харви и направился к туннелю. Место телохранителя - рядом с телом. Но я остановил его.
      - Если это легавый, все равно уже слишком поздно, а если нет - там, внизу, стрельбы наверняка не будет. Просто поглядим, засек ли он Маганхарда. - Я стал теснить Харви обратно в толпу у закусочной. Он смерил меня каменным взглядом, потом пожал плечами и повиновался.
      Маганхард с девушкой вышли из туннеля, миновали буфет и подошли к расписанию. Человек в плаще поднялся следом за ними и слегка притормозил, заметив, что они остановились.
      Мне даже не потребовалось указывать на него пальцем. Бестолковым он быть не мог, значит, вероятно, ему просто не повезло - пришлось висеть на хвосте у людей, торопливо продирающихся сквозь толпу, шествовавшую со скоростью разбуженных мертвецов. Но для того, кто его искал, эти смены темпа ходьбы были столь же очевидны, как пронзительный визг в тишине ночи.
      - Итак, он знает, - мрачно изрек Харви. - Теперь нам нельзя рисковать и садиться в поезд.
      - Придется садиться. Ничего другого просто не остается. Если он последует за нами - значит, по крайней мере никуда не успеет позвонить.