Глава 10

Том Шарп оказался очень приятным человеком лет сорока. С таким не страшно переплывать глубокую реку. Во время Гражданской войны получил ранение. Приехал на Запад, стал поставлять мясо лагерям старателей, рубил деревья для телеграфных столбов по контракту с железной дорогой «Юнион пасифик». Наконец, проехал по старой тропе ютов до Уэрфано-Ривер и открыл в долине факторию в большом глинобитном доме.

Собрав табун, тут же начал улучшать породу своих лошадей и скота, завозя племенной материал из Штатов. Он прибыл на Запад не ради того, чтобы разбогатеть и убраться восвояси. Рассчитывал здесь жить и строить. Вокруг его фактории выросло поселение Мэлекайт.

Когда мы достигли фактории, он вышел на крыльцо встретить нас. Мне хватило одного взгляда, чтобы определить, что Том Шарп не станет терпеть несправедливость и уж конечно не станет водить дружбу с типами, подобными Черному Фетчену.

— Мистер Шарп? — спросил я и представился: — Меня зовут Флэган Сэкетт, а это мой брат Галлоуэй и наш друг Кэп Раунтри. Молодая леди — Джудит Костелло.

Мне хотелось, чтобы Шарп сразу узнал, кто мы такие, потому что, когда в округе появляется группа чужаков, люди не слишком склонны им доверять.

На меня он не обратил внимания, а внимательно смотрел на Джудит, и я его не виню.

— Как поживаете, Джудит? Ваш отец мне о вас рассказывал.

— С ним все в порядке? — взволнованно спросила девушка. — Мы о нем слышали странные вещи...

— Примерно месяц назад, когда я видел его в последний раз, он чувствовал себя отлично. Спешивайтесь, проходите в дом. Жена обязательно захочет с вами поболтать, да и вам не помешает перекусить.

Кэп, Галлоуэй и Джудит вошли в дом, а я отвел лошадей напиться. Через несколько минут глянуть на них вышел Том Шарп.

— Отличные лошади, — заметил он. — Они принадлежат Костелло?

— Да. Мы взялись доставить Джудит к отцу, но по дороге у нас возникли неприятности. С Фетченами.

— Слыхал о них, — нахмурился Шарп. — Ни один человек не скажет об этой шайке доброго слова. Они тут давно крутятся.

Я с удивлением взглянул на него:

— Вам приходилось прежде встречаться с ними? Вы не похожи на выходца из Теннесси.

— Я из Миссури. Нет, впервые услышал о них не там. Не так давно банда Рейнольдса устроила крупную заварушку к северо-востоку отсюда. Один из бандитов оказался Фетченом. В конце концов банду разгромили, но Фетчен ушел.

— Как его звали?

— Тайри. Он сейчас примерно моего возраста, закоренелый преступник. Лет двенадцать назад, когда я служил помощником шерифа в Вайоминге, видел листовки «Разыскивается» с его фамилией и списком преступлений. Первое убийство он совершил еще до войны, а во время войны ездил с бандой Рейнольдса.

Мы поставили лошадей в конюшню и пошли в дом. Остальные уже сидели за столом и уплетали за обе щеки. Неудивительно: еда пахла очень вкусно.

— Как они приехали, видели многие, — продолжил Шарп за кофе, — но они не остались в городе. Если добрались до ранчо Костелло, он в беде.

— Вы не могли бы оставить Джудит ненадолго у себя? — спросил я. — Мы бы съездили и посмотрели, что там происходит.

— Я не останусь! — запротестовала девушка.

— Но, мэм! — возразил Шарп.

— Ни за что не останусь, — настаивала она. — Я проделала такой путь, чтобы увидеть папу, и не могу больше ждать. Я еду с вами. — Затем добавила, глядя на меня: — Если вы меня не возьмете, я поеду одна.

Я взглянул на Галлоуэя. Он пожал плечами. Мы хорошо понимали друг друга. У нас не оставалось времени, чтобы спорить с женщиной, к тому же мы уже пытались спорить с Джудит — бесполезно.

Она вышла вместе с миссис Шарп, а Том подсел к нам поближе.

— Будьте осторожны, ребята, — предупредил он. — Банда очень опасна.

Мы рассказали ему о нашем путешествии, о встрече с Хоксом, который потерял сына и стадо с клеймом «Половина X».

Шарп задумался. Потом посмотрел на нас и сказал:

— Передайте Хоксу, когда он появится, что Фетчен зарегистрировал клеймо «Перечеркнутое ДБФ».

Кэп засмеялся:

— А он схватывает на лету. Такое клеймо поставишь поверх «Половины X», и никто не заметит, что скот переклеймили. Если Хокс не поостережется, он скоро обнаружит, что все его стадо носит новое тавро.

Я поглядел на Шарпа:

— Какой тут народ? Понимающий?

— Зависит от того, что надо понять.

— Получается, что единственный способ вернуть стадо — это украсть его у вора! — воскликнул я. — Если Фетчен поставил новое клеймо, то почему бы нам не сделать то же самое?

— А чем перекрыть «Перечеркнутое ДБФ»? — спросил Галлоуэй.

— Когда мы проезжали через Техас, то видели клеймо «Решетка», а я еще слыхал о «Паутине». Они перекроют все что хочешь.

— Но осторожность и еще раз осторожность, — вмешался Шарп. — И, простите, но мне хотелось бы увидеть документы Хокса на стадо.

— Они у него есть, и он скоро придет сюда. — Я с минуту помолчал, раздумывая. — Хорошо, если по округе поползет слух о стаде Хокса и о том, как он собирается его вернуть.

Шарп рассмеялся.

— Вот уж повеселимся. Но действовать нужно быстро. Скоро сбор скота.

— Тем лучше. Во время сбора случается всякое. Единственное, что мы хотели бы передать соседям — пусть держатся в стороне. Дело касается лишь нас и Фетченов.

— Повремените немного, пока слух разнесется по округе, тогда все ранчеро вас поддержат, — ухмыльнулся Шарп.

Предстоящая поездка на холмы держала нас в напряжении. Важно было изучить местность вокруг ранчо Костелло и, если удастся, встретиться с ним самим. Мы с Галлоуэем отдавали себе отчет в том, что нас ждет не развлекательная прогулка. Каждый шаг грозил бедой. Фетчены уже приготовили нам западню, а мы по своей воле забирались в нее все глубже и глубже.

Полученная информация только прибавила причин для беспокойства. Эван Хокс еще далеко, а Фетчены уже здесь, и по дороге их банда увеличилась. Они собирали вокруг себя преступников и всякое отребье.

Но что в действительности задумал Черный? Что лежало за его решением переехать на Запад? Страх перед наказанием за убийство старого Лабана? Желание нам отомстить? Или все же какая-то иная причина, не зависящая от нас? Может, он рассчитывал на нечто большее, чем рука Джудит, ее лошади и ранчо Костелло?

Не давал мне покоя и Тайри Фетчен, пришедший сюда задолго до нас и связанный с бандой Рейнольдса. Что-то я слышал об этой банде... Но что? Вспомнить никак не мог.

Мы поднялись высоко на холмы по старой тропе ютов, о которой рассказал нам Шарп, и обогнули долину, где располагалось ранчо Костелло.

В кустарнике и на деревьях беззаботно пели птицы, легкий ветерок играл в кронах сосен. Ни одного настораживающего звука. Кроме редкого звона наших шпор да скрипа седел, когда лошади брали подъем или всадник менял позу, — ничто не нарушало тишины леса. На тропе плясали проникающие сквозь листву солнечные зайчики.

Мы не разговаривали, а только слушали. Иногда даже останавливались, чтобы прислушаться более внимательно.

Кэп, ехавший впереди, вдруг осадил коня. Деревья, обступившие тропу, поредели, и в нескольких милях впереди и футах в пятистах ниже открылась зеленая долина. Солнечный свет отражался от окон дома.

— Должно быть, приехали, — шепнул Кэп. — Из рассказа Шарпа я понял, что земля Костелло рядом.

Мы двинулись дальше, огибая маленькие долины, цепочкой протянувшиеся среди холмов. Теперь время от времени среди следов оленей и лосей появлялись отпечатки копыт скота.

Перед большим уютным домом лежал луг, по которому вился ручей. Из трубы медленно поднимался дымок, в коррале стояло много лошадей. На крыльце сидел человек с винтовкой на коленях. Больше никого.

На лугу паслось с полдюжины лошадей, их ухоженная шерсть сияла на солнце. Картина сельского благоденствия, только человек на крыльце слишком напоминал часового.

Галлоуэй тоже внимательно изучал ранчо.

— Слишком все хорошо, — через некоторое время сказал он. — Не нравится мне это.

— Прекрасное утро, — заметил Кэп. — Они могут просто отдыхать.

— Или прятаться, поджидая нас, — добавил я.

Мы продолжали наблюдать, но Джудит не терпелось.

— Флэган, я хочу спуститься в долину и увидеться с папой.

— Погоди, — остановил ее я, — скоро увидишься, как только убедимся, что это безопасно.

— А если бандиты его схватили? — запротестовала Джудит. — Ты же сам говорил, что они убили дедушку.

— Да, но твоему папе не станет легче, если он узнает, что ты тоже попала к ним в лапы. Успокойся.

Мы проехали еще немного и увидели, что долина, где располагалось ранчо, переходила в другую, пошире. Здесь, на густой и сочной траве скота паслось больше. Снежные шапки гор снабжали луга талой водой — мечта любого ранчеро. Костелло нашел себе действительно райское местечко.

— Они определенно прячутся, — пришел наконец к выводу Галлоуэй. — Скорее всего, поджидают нас. Днем на ранчо не может быть так тихо. Особенно, если собралось столько народу.

Пока мы спускались на другой скальный уступ, укрытый деревьями, метрах в сорока от того места, где гора обрывом падала в долину, из дома вышел человек и громко захлопнул за собой дверь. Мужчины несколько минут о чем-то беседовали, и часовой направился в дом. На наших глазах произошла смена караула.

— Ваш отец, наверное, в доме, — предположил Кэп. — Ставлю последний цент, что они кого-то или что-то охраняют.

Мы промолчали. Какой смысл им оставлять Костелло в живых? Если только опасались, что кто-то из соседей ненароком окажется возле ранчо и потребует встречи с ним. Фетчены уже наверняка узнали о Томе Шарпе. Он не из пугливых и не из тех, кого можно тронуть безнаказанно. Но время работало на них.

Чтобы диктовать свои условия, они могли держать Костелло в заложниках, как раньше держали Джудит. Если Черному удастся захватить Джудит, он женится на ней, потом на законных основаниях предъявит свои права на ранчо. Вот тогда-то Костелло исчезнет, оставив его единственным владельцем земли. Но во всех наших рассуждениях имелось несколько неувязок, и основная — связь с бандой Рейнольдса.

Мы ждали под деревьями, стараясь передвигаться как можно реже, чтобы нас не заметили. Я сочувствовал Джудит. Там, внизу, ее отец. Естественно, она хочет его увидеть. Только, прежде чем действовать, нам требовалось кое-что узнать: жив ли Костелло, как и где его держат и какова их цель.

Стало ясно, что скот для бандитов большой роли не играл. Они угнали стадо Хокса и постараются удержать оставшуюся у них часть, но интересовали их не породистые коровы и даже не само ранчо.

Как ни трудно, нам оставалось их только переждать. Скоро эти вольные птицы устанут лежать в кустах без дела.

— Кэп, ты знаешь что-нибудь о банде Рейнольдса? — спросил я.

— Не больше других, — пожал он плечами. — Они выдавали себя за сторонников конфедератов и грабили караваны с золотом, распуская слух, что собирают средства для Южных штатов. Но большинство считало их обыкновенными налетчиками. Как бы там ни было, золото стало у них накапливаться, его же не скроешь. Тут Рейнольде и проявил себя — решил завладеть им.

— Что же случилось с золотом?

— Трудно сказать, хотя местные наверняка что-то слышали.

— Шарп должен знать, — задумчиво произнес Галлоуэй.

День близился к концу. В лучах заходящего солнца ранчо казалось необычайно красивым. Наверху удлинились тени, а долина утонула в мягком золотистом солнечном свете. Неудивительно, что даже такой бродяга, как Костелло, решил обосноваться в этом раю. К тому же ранчо окружали прекрасные пастбища.

Однако мы не увидели ни Костелло, ни кого-нибудь еще.

На небе начали высыпать звезды, прохладный ветерок ласкал кожу. Я подошел к краю обрыва, откуда все ранчо было как на ладони. В доме зажгли свет, за окнами мелькали тени. Неожиданно открылась дверь и оставалась открытой ровно столько, чтобы в дом вошли двое или трое.

Ко мне подошла Джудит:

— Ты думаешь, папа там, Флэган?

— Ага.

Некоторое время она молчала, потом спросила:

— Ну почему такое произошло именно с нами?

— Это вечный вопрос, Джудит. Однако, как правило, случайностей не бывает. Твой отец или дед знали тайну, очень важную для Фетченов, либо бандиты вознамерились захватить ваше ранчо.

— Флэган, я думала над твоими словами... Знаешь, ведь папа действительно ездил в Миссури в семьдесят первом. Я уверена. И кое-что вспомнила.

— Что?

— У папы есть дядя. Его все считали никчемным человеком. Он уехал на Запад после того, как поссорился с семьей. Никто о нем не вспоминал до тех пор, пока у того не появились крупные неприятности, по-моему в Денвере.

— И что?

— Однажды ночью он вернулся. Я помню, что проснулась оттого, что на папиной стороне палатки кто-то тихо разговаривал. Голос гостя показался мне странным, как будто человек был болен или ранен.

Вот и все, что она вспомнила. Но даже такая скудная информация заставила меня задуматься.

А что, если тайна Костелло не связана с его торговлей? Может, ее поведал отцу Джудит тот ночной посетитель?

И еще. Сбежавший от семьи дядя Костелло попал в неприятную историю в Денвере или в тех краях. И банда Рейнольдса действовала там же. А с ней связан Тайри Фетчен. Неплохая получалась цепочка!

Глава 11

Мы спустились с горы в ложбину, поросшую густым сосновым лесом и окруженную нависшими утесами, и, найдя место, где можно безопасно развести огонь, разбили лагерь.

— Если мы спустимся к ранчо, то в нас наделают столько дыр, что наши шкуры сгодятся только на решето, — в раздумье произнес Галлоуэй. — Шайка приготовила нам западню. Ну и ладно, пусть себе ждут.

— Мне кажется, пора подумать о скоте.

— Хорошая идея. Давайте заарканим утром телку и поглядим на ее клеймо.

Мы ели ветчину, пили кофе и обсуждали сложившуюся ситуацию. Если Фетчены готовят засаду, то кто охраняет стадо? Или его вообще не охраняют? В горных долинах с сочной травой и множеством ручьев скот разбредается не так сильно, как на равнинах.

Когда небо стало светлеть, мы оседлали лошадей и отправились в путь. Джудит надулась. Ее не устраивало наше решение.

— Ваша охота за коровами не приведет меня к папе! — ворчала она. — Жаль, что среди вас нет благородных рыцарей вроде Айвенго. Он бы спустился в долину и привез папу!

— Знаешь, — возразил я, — мне тоже не по нраву парни Фетчена, но если бы к ним спустился Айвенго, от его жестяных доспехов осталось бы столько металла, что его не хватило бы и на пару булавок. Я знаю этих ребят, они одной пулей делают на голове пробор, а двумя другими подравнивают волосы над ушами. Если ищешь героев, лучше пригласи Робин Гуда или Роб Роя. Мой папа всегда говорил, что нельзя переть на противника, который приготовился тебе врезать. Лучше обойти его и нанести удар.

Пока они ждут, когда мы спустимся на ранчо прямо к ним в лапы, у нас есть шанс угнать у них скот. Потом проведем разведку вокруг «Гнезда стервятника» Шарпа. Держу пари: Фетчен кого-нибудь там оставил, чтобы узнать о нашем появлении.

Еще до полудня мы сидели у Шарпа и ели крекеры с сардинами. В разговоре я упомянул банду Рейнольдса, и хозяин тут же выложил нам ее историю.

— Говорят, — начал он, — где-то в районе Испанских Вершин, которые высятся в нескольких милях к югу отсюда, Рейнольде закопал сокровища. Так ли, нет — не знаю, но что доподлинно известно, банда его не пачкала руки кровью. Во время грабежей они не убили ни одного человека. Еще до войны Рейнольде заработал репутацию преступника, а потом его якобы завербовали агенты конфедератов и поручили грабить в Колорадо караваны, которые доставляли с шахт золото и серебро.

Много болтали о том, сколько он украл да сколько зарыл, когда его настигли люди шерифа. Но у него ничего не нашли, и вряд ли он оставил золота больше, чем на семьдесят тысяч долларов.

— Огромные деньги! — удивился Галлоуэй. — Я за всю жизнь столько не увижу.

— Думаете, оно здесь?

Шарп пожал плечами:

— У бандитов не было времени, чтобы как следует спрятать золото, когда их взяли. Не исключено, что они куда-то свозили награбленное после каждого налета. Такое возможно.

Серьезная и немного испуганная Джудит молчала. Я догадывался, что она боится не за себя, а за отца. А что, если попытаться хитростью увезти его с ранчо? — пришло мне в голову.

Легко сказать! Но маленькую долину окружали высокие горы. Как пробраться туда да еще и выбраться оттуда, если Фетчены ее бдительно охраняют?

Кэп и Галлоуэй куда-то ушли. Мы остались с Джудит, и я попытался ее успокоить.

— Не волнуйся. С ним все в порядке. Мы запросто его вытащим.

— Флэган, я не представляла, что Джеймс Фетчен такой...

Я не сразу понял, кто такой Джеймс Фетчен, настолько мы привыкли называть его Черным.

— А откуда тебе его знать? Ты видела лишь высокого, красивого мужчину верхом на лошади. Поверь, даже койота не всегда угадаешь по вою. Но шайка Фетченов была известна по всей округе наглостью, перестрелками и поножовщиной.

Джудит отправилась к жене Шарпа, а я вышел на крыльцо в поисках Галлоуэя и Кэпа. Что меня заставило скинуть с револьвера ременную петлю, удерживающую его в кобуре, не ведаю. Только в тот момент у меня появилось неприятное ощущение, будто кто-то прошелся по моей могиле или начал ее раскапывать.

Солнце ярко освещало факторию и высящиеся вокруг нее горы. Дорогу лениво перебегала собака, а на зеленых склонах Литтл-Шип мирно паслись коровы. Все дышало покоем и благополучием.

Я не видел особых причин для дурных предчувствий. Конечно, Черный жаждал снять с меня шкуру, но мне казалось, что он не очень-то спешил. Его шайка не знала поражений, верила в свои силы и не испытывала сомнений в том, что последнее слово останется за ней.

Вкус победы мне тоже хорошо известен. Несколько раз я брал верх в поединках, но от этого становился только осторожнее. Всякое может случиться в бою — ветка отклонит пулю, дрогнет рука, ветер бросит пыль в глаза... Даже самый быстрый и меткий стрелок не застрахован от случайности. А всякое оружие обоюдоостро, если с ним легкомысленно обращаться.

Ни один человек в здравом уме не станет баловаться с револьвером. Но я видел молокососов, которые лихо крутили его на пальце или проделывали другие эффектные штучки. Настоящий ганфайтер никогда так не поступит: если у спускового крючка практически нет свободного хода, можно запросто прострелить себе живот. Тот, кто близко знаком с оружием, обращается с ним уважительно. Револьвер предназначен для убийства, и ни для чего больше. Настоящий ганфайтер выхватывает его только для того, чтобы стрелять, а стреляет он, чтобы убить. И он не ходит, выпятив грудь, стараясь вызвать на поединок первого встречного, и не вырезает отметки на рукоятке, по одной на каждого убитого. Это удел сопляков, воображающих себя крутыми.

Такие мысли приходили мне в голову, пока я обшаривал глазами горы в поисках засады. Любой, кто приезжал в эти края, не мог миновать «Гнезда стервятника». Фетчен не был столь безрассудным, чтобы не оставить в таком месте разведку.

Я представил себе, что меня поставили следить за факторией, и постарался выбрать самое удобное место. Конечно, где-то повыше, Где есть деревья и можно видеть всех, кто приезжает или уезжает...

И тут я почувствовал, что за мной наблюдают. Можете назвать это шестым чувством, интуицией — как хотите.

Из дома появилась Джудит и направилась ко мне.

— Флэган... — начала она, но я решительно оборвал ее, приказав:

— Иди в дом! Возвращайся не спеша и жди меня.

— Что случилось? — она остановилась, широко раскрыв глаза.

— Джудит! Черт возьми, иди в дом! — вышел я из себя.

— Флэган Сэкетт, ты не имеешь права так разговаривать со мной! Думаешь...

Меньше чем в ста пятидесяти футах от нас на стволе винтовки заиграл блик солнца.

Порой нет более надежного спутника, чем шестизарядник. Правда, сейчас дистанция для него казалась максимальной, но мне случалось попадать в цель и с больших расстояний.

Левой рукой я толкнул Джудит к двери, а правой выхватил револьвер в тот самый миг, когда ствол винтовки полыхнул пламенем. Меня спасло движение, которым я отталкивал Джудит. Пуля пронеслась мимо уха, слегка ужалив его.

Но я уже сжимал в руке револьвер и палил, держа прицел выше цели — поправка на расстояние. Одним движением оттягивая курок и нажимая на спуск, я сделал три выстрела, звуки от которых слились в единый громовой раскат.

Три быстрых шага вперед, один влево, и мой револьвер рявкнул вновь. Сидевший в засаде мог удирать вверх по склону, и я поднял мушку, целясь туда, где видел отблеск от ствола, и немного рассеивая выстрелы, чтобы увеличить возможность попадания.

Эхо многократно повторило звуки выстрелов, и наступила глубокая тишина, которая даже давила на уши. Я стоял с оружием на изготовку, понимая, что барабан пуст, но не желая выдавать своего секрета противнику.

Медленно опустив револьвер, незаметно открыл барабан и несколько раз нажал на эжектор, выдавливая пустые гильзы, и тут же заполнил гнезда патронами. Из кустов не донеслось ни звука. Движения там я тоже не заметил, но не сводил глаз со склона.

Только сейчас, когда бой окончился, у меня возник вопрос, где Кэп и Галлоуэй, и второй: что с Джудит? Может, ее ранило? Я надеялся, что в нее не попали, но в перестрелке никогда не знаешь наверняка.

Я осторожно шагнул к кустам. Ничего.

Справа раздался голос Галлоуэя:

— По-моему, ты попал в него, братан.

Медленно дойдя до кустов, я направился вверх по склону и вскоре наткнулся на скалу, густо заросшую колючим кустарником, среди которого стояло несколько невысоких деревьев. Эти заросли занимали тридцать — сорок ярдов в ширину и столько же в глубину.

Сначала увидел винтовку «Генри» 44-го калибра со свежей щербиной на ложе, оставленной пулей. Рядом на листьях алела кровь. И никого рядом.

С револьвером в руке я пробрался в кустарник и остановился, прислушиваясь. Вокруг стояла такая тишина, что я услышал, как бьется сердце. Где-то вдалеке закаркала ворона, затем дверь фактории распахнулась и по крыльцу застучали сапоги.

Продираясь сквозь кусты, я не находил следа, до тех пор пока не увидел еще одно ярко-красное пятно — свежая кровь. Рядом в мягкой земле виднелся едва заметный отпечаток сапога. В любой момент меня могли обстрелять. Чувство, что за мной наблюдают, не оставляло меня.

Третье смазанное пятно я нашел на дереве, к которому раненый на секунду прислонился. Похоже, противник получил серьезную рану, хотя и из легкой кровотечение тоже бывает сильным. Идя по следу, я вскоре вышел на поляну, ярдов пятьдесят совершенно открытого пространства, и стал разглядывать каждый пучок травы, каждый выступ скалы, где может спрятаться человек.

Наконец обнаружил небольшую ложбину, невидимую со стороны фактории. В нее можно незаметно спуститься с гор, оставить здесь коня и подобраться к фактории.

С револьвером в руке я медленно пересек поляну, оглядываясь вокруг. По пути мне дважды попадались пятна крови. За деревьями нашел место, где привязывали лошадь. Осмотрев траву, я понял, что привязывали ее здесь не впервые и каждый раз на короткой веревке, чтобы быстро схватить поводья и запрыгнуть в седло.

Очевидно, неизвестный наблюдал за факторией давно и вот решил одним выстрелом убрать кого-нибудь из нас. Ему казалось, что промахнуться невозможно, и он был прав: меня спасло только то, что я отклонился.

Сзади подошел Галлоуэй:

— У тебя кровь, Флэган.

Я коснулся уха, которое немного горело, и на руке осталась кровь. Пуля задела верхний край ушной раковины.

Еще немного пройдя по следу, мы убедились, что всадник удрал в холмы. Судя по тому, как он гнал лошадь, рана его оказалась легкой.

Когда мы вернулись в факторию, там нас ждал Эван Хокс, обсуждая с Томом Шарпом планы по сбору скота.

У них оказалось много общих друзей среди покупателей скота. В округе имели ранчо около десятка скотоводов, и Шарп их хорошо знал. Все они не доверяли Фетченам и остерегались их.

— Хочу, чтобы все ранчеро поняли, — сказал Хокс, — это наша общая драка. Черный начал первым. Теперь настала наша очередь.

— Но у них численный перевес, — заметил Доби Уайлс, управляющий на «Тире В», человек опытный и бывалый. — Представляете, и наше клеймо тоже можно перекрыть «Перечеркнутым ДБФ».

— Они оставили кровь на канзасских равнинах, — сказал Галлоуэй, — кровь ковбоев с «Половины X». Думаю, право начать сражение остается за Хоксом. А мы поддержим.

Глава 12

Утром скот начал спускаться с холмов. Его гнали ковбои с соседних ранчо на равнину и оставляли пастись на свежей, сочной траве, а сами опять поднимались в горы за новыми стадами, рассыпавшимися по каньонам и оврагам этой гористой земли.

Появился фургон-кухня. Возле него собралось с полдюжины местных скотоводов, время от времени кто-нибудь из них отъезжал, потом возвращался обратно к фургону. Черный Джеймс Фетчен пока не объявлялся, хотя людей из его шайки видели на холмах.

Эван Хокс заарканил бычка, и Том Шарп с двумя другими ранчеро внимательно осмотрели клеймо и сразу определили, что поверх «Половины X» поставлено «Перечеркнутое ДБФ».

— В Техасе скотокрады сноровистее, — заметил Бридлав. — На спор меняют клеймо с закрытыми глазами, и это у них получается лучше, чем у Фетчена.

Родригес оглянулся на Хокса:

— Желаете подать жалобу, сеньор?

— Пусть себе тешатся.

— Как хотите.

— Когда закончится сбор, любого бычка, тавро которого вызывает подозрение, забьем, освежуем и посмотрим на клеймо с обратной стороны, или выпустим в общий загон, а потом решим, что делать дальше. Я не хочу ссориться ни с кем, кроме Фетченов.

— Когда вы собираетесь начать, сеньор?

— Надеюсь оттянуть разборку, пока не завершится перегон скота. Большая часть банды Фетченов не знает ни как разводить скот, ни как его красть. Если я правильно рассчитал, они и пискнуть не успеют, как потеряют девять десятых стада. — Он обвел взглядом собравшихся. — Джентльмены, это драка моя и Сэкеттов. Вам нет смысла без нужды вмешиваться в нее.

— Но здесь наша земля, — возразил Шарп, — и скотокрады наши враги. Мы даем вам полную свободу действий, но если вдруг понадобится помощь, только позовите. Мы — с вами.

— Конечно, сеньор, — согласился Родригес, — но неприятности могут начаться раньше. Мой ковбой заехал выпить в Гринхорн-Инн, и один из парней Фетчена был с ним не слишком вежлив. Но бандитов оказалось семеро, а ковбой — один. На сборе скота нас будет больше.

Хокс кивнул:

— Знаю... мне рассказывали. Но в перестрелке, случись она на сборе скота, может погибнуть много хороших людей. Давайте пока успокоимся и подождем результатов сбора.

Я слушал и не мог ничего предложить. Идея, конечно, хорошая, если она сработает. Может и сработать. Однако к Фетченам прибилось несколько человек, которые, наверное, больше знали о смене клейма, чем теннессийцы. Например, тот белокурый ковбой со шрамом на лице. Как его зовут? Расс Менард?

Родригес повернулся ко мне, когда я произнес это имя.

— Расс Менард? Вы его знаете?

— Он здесь, с Фетченами.

Губы мексиканца сжались, затем растянулись в улыбке, а взгляд стали жестким.

— Он очень плохой человек. По-моему, самый быстрый и ловкий в обращении с револьвером. Если он с Фетченами, вам грозит большая опасность.

Скот так разбрелся по склонам гор со множеством каньонов, перелесков, огромных валунов и густым кустарником, что вылавливать его удавалось с большим трудом. Наверху, ближе к вершинам простирались на многие мили нехоженые леса. Но повсюду протекали ручьи, поэтому скот выглядел откормленным. Кроме украденного у Хокса стада на сбор сгоняли коров со всех окрестных ранчо, в том числе и Тома Шарпа. К вечеру в долине собралось несколько сотен голов.

Я не знал почти никого из здешних ковбоев. Но судя по всему, они были прекрасными наездниками и отличными работниками — хорошо изучили пастбища, умели ухаживать за скотом и потому имели перед нами некоторое преимущество. Среди них встречались и мексиканцы, которые лучше других обращались с лошадьми и владели лассо. Мы с Галлоуэем тоже неплохо управлялись с веревкой, но не шли ни в какое сравнение с этими парнями, тренировавшимися с детства.

Чаще всего хозяйства выращивали лонгхорнов, пригоняя их из Техаса по Тропе Гуднайт. Бычки из Нью-Мексико были полегче и посуше, если в них не было примеси крови лонгхорнов. Встречались и шортхорны, и беломордая порода из Миссури или из-за Миссисипи. Костелло и Шарп раздобыли коров других пород и надеялись с их помощью улучшить качество своего скота.

Лонгхорны — весьма продуктивная порода, если им хватает травы и воды, однако в Техасе они пасутся порой за несколько миль от источников, приходя на водопой каждые два-три дня. Из-за этого сбрасывают нагулянный вес.

Но в горных долинах, где воды много, им не приходится совершать изнурительные путешествия, и коровы быстро набирают приличный вес. Ни на одном пастбище в горах мы не встретили траву, общипанную до корней. Обилия кормов и воды позволяло содержать большие стада на малых площадях.