— Я не боюсь. Ведь ты со мной и не дашь меня в обиду.

Ее замечание привело меня в замешательство. Еще никто мне такого не говорил. А в мужчине от рождения заложено, что он должен защищать женщину. Это глубокое чувство подобно материнству. Жаль, что о нем часто забывают. Мужчина, которому некого защищать, одинок, как потерявшаяся собака, и столь же бесполезен. Он только тогда себя по-настоящему уважает, когда уверен, что нужен кому-то, что кто-то может на него опереться.

У меня пока такого человека не было. Я любил Галлоуэя, но он всегда заботился о себе сам, да еще мог опекать целую армию в придачу. Мой брат принадлежал к тем, кто нацелен на действие и привык к насилию, хотя в глубине души человек он мягкий, даже нежный, но, если его разозлить, в нем просыпалась ярость. Ну, уж во всяком случае, в моей поддержке он не нуждался. С таким же успехом я мог бы заботиться о гризли.

— Конечно, я не дам тебя в обиду, — пообещал я. — Если начнется драка или кто-нибудь нападет на нас, например, Фетчены. Или ты опять сбежишь?

— И не подумаю!

Она задрала свой очаровательный конопатый нос, но осталась рядом и некоторое время ехала молча.

— Хорошо здесь, правда? Какая красота! — попробовал я разбить лед.

— Да, действительно. Я жду не дождусь увидеть папино ранчо. — Ее глаза стали серьезными. — Надеюсь, с ним ничего не случилось.

— Думаешь, Фетчены до него добрались?

— Да. Ты и понятия не имеешь, какие они. И представить себе не могла, что бывают такие люди. — Она бросила на меня быстрый взгляд. — Нет, со мной-то там обращались хорошо. Джеймс сразу всех предупредил. Но я случайно несколько раз слышала их разговоры, когда меня не видели. — Она обратила ко мне свое пылающее гневом лицо. — Не поверишь, я испытала счастье, когда ты появился из-за дерева. Ведь тебя же могли убить.

— Да, мэм. Здесь в любой момент все может случиться с каждым. Это дикая земля, и надо быть готовым к неприятностям. Здесь просто нельзя быть неосторожным... И ты, пожалуйста, будь осторожна.

Так мы ехали, мирно беседуя, пока на нашем пути не возник ручей, весело струящийся под сенью ив и тополей. Красивой петлей он огибал ровный луг с сочной травой, защищенной с севера невысокими холмами.

— Посмотри-ка! — позвал я Джудит. — Лучшего места для лагеря не найти. Все, что нужно для отдыха стада. Возвращайся к нашим, предупреди их, а я поеду вперед, разожгу костер.

Пришпорив коня, я поскакал вперед, и тут раздался истошный крик Джудит:

— Флэган!

Повернувшись, я увидел, как из кустов, окаймляющих луг, выскочили трое с винтовками в руках и помчались нам наперерез. Скорее всего они поджидали нас в засаде.

Автоматически развернув коня — а подо мной был хороший ковбойский конь, который мог развернуться на десятицентовой монете и оставить шесть центов сдачи, я бросился на них в атаку. Не помню, как у меня в руке появился шестизарядник, но первым же выстрелом я вышиб из седла ближайшего всадника, который закрывал собой двух других, мешая им стрелять.

Снова крутанув коня, я направил его на оставшихся, поливая их огнем из револьвера. Заметив, что последний из трех удирает к тополям, я помчался за ним, настиг, проскакал рядом и толкнул конем. Он покатился по земле.

Развернувшись еще раз, подъехал к нему, когда он, пошатываясь, поднимался на ноги. Поравнявшись, я не стал его убивать, только изо всех сил пнул его ногой. Он без чувств грохнулся на землю.

Тем временем первый выбитый из седла опомнился и бросился к своей лошади. Я нагнал его на полпути к ней и пинком в спину загнал в кусты.

Ко мне подъехала Джудит.

— Ты не ранен? — с тревогой спросила она.

— Нет. А вот этим парням пришлось туго. — Я посмотрел на нее. — Спасибо, ты вовремя предупредила меня.

На склоне холма, гоня во весь опор, показались три всадника с винтовками наготове. Я узнал Галлоуэя, Кайла Шора и самого Хокса.

Там, где упал первый, на траве осталась кровь. Он ускользнул в высокую траву и наверняка добрался до своей лошади. Второй тоже исчез, но я бы поставил последний цент, что ему пришлось несладко. Последний, которого я загнал в кусты, выглядел так, словно подрался с парочкой дикобразов. Его жутко расцарапанное лицо заливала кровь.

— Ты чуть не сломал мне хребет, — стонал он. — Что за дурацкие привычки!

— А ты предпочел бы, чтобы я тебя пристрелил?

Он зло взглянул на меня.

— Парень, ты вроде бы из Бершиллов?

— Я Трент Бершилл, двоюродный брат Фетченов.

— Мог бы найти себе компанию поприличнее. Но мне известна твоя семейка. Вы, Бершиллы, гнали самогон со времен Ноя.

— Почти сто лет, — с гордостью откликнулся он. — Ни один Бершилл не уплатил и цента за виски.

— Вот и оставался бы дома. Что тебе делать в западных землях? Или нужда заставила стать скотокрадом?

— Это еще надо доказать.

Кайл Шор сурово посмотрел на него:

— Приятель, ты не знаешь наших законов. Здесь держат суд в седле, а приговор исполняется с помощью лассо.

— Вы что, хотите меня повесить?

— Не знаю, — произнес Шор совершенно серьезно, — все зависит от мистера Хокса. Если он решит тебя повесить, мы это сделаем.

Трент Бершилл сник и выглядел совершенно несчастным.

— Я не мог предположить, что так получится, — лепетал он. — Думал, здесь ничейная земля, каждый делает что хочет...

— Если не наносит ущерба другим, — заметил Шор. — Нам недосуг ехать за сто миль в суд, чтобы повесить скотокрада вроде тебя. Для тебя подойдет любое ближайшее дерево.

— Можно же как-то договориться, — канючил Трент. — Я виноват, связался с Черным, но он ведь все-таки мой двоюродный брат.

— Куда направляется Черный? — спросил я.

Он оглянулся и со страхом посмотрел на меня:

— Ты Сэкетт из Теннесси? Я о вас слышал. Ну, Черный едет к Гринхорнским горам. У него есть какая-то идея. — Бершилл отвел взгляд. — Он хочет прикончить тебя, Сэкетт. На твоем месте я бы сменил направление и взял курс на восток, а не на запад.

В низину постепенно втягивалось стадо, за которым ехали остальные наши ребята.

— Вот подходящая ветка, — указал я на толстый сук у нас над головами. — Давайте свяжем его, повесим петлю на шее и оставим на лошади. Пусть узнает, сколько она простоит не двигаясь.

Трент Бершилл глянул на ветвь и засуетился.

— Если вы, парни, передумаете, я вернусь в Теннесси. Только сейчас понял, как там хорошо.

— Скажи-ка, кто тот ковбой со шрамом на лице? Тот, что недавно присоединился к вам?

Бершилл пожал плечами:

— Он из ваших. И, по-моему, больше меня заслуживает веревки. Лично мне он не симпатичен. Подлый, как гремучая змея во время линьки. Зовут его Расс Менард.

Кайл Шор взглянул на меня:

— Сэкетт, тебя ждут неприятности. Расс Менард считается самым быстрым и самым опасным в округе.

— Когда-то я знал такого парня, — сказал я.

— Ну и где он?

— В могиле, конечно. Он оказался не таким уж быстрым по сравнению с другим человеком и не таким опасным с тремя пулями в груди.

— Расс Менард — с Индейской Территории, — настаивал Шор, — опытный бандит. Убил одного из шерифов судьи Паркера и смылся. Участвовал в поединке в Таскосе и, по слухам, в скотоводческой войне в Линкольне, что в Нью-Мексико.

Вернулся Эван Хокс, который проверял, как идут дела в стаде и в лагере. Рядом с ним ехала Джудит. Чуть позади Гарри Бриггс и Жердь Уокер вели в поводу лошадь.

— Лошадь поймали, наверное, — сказал Хокс.

— Привяжите его к ней лицом назад, — предложил Уокер, — и отпустите.

— Послушайте! — запротестовал Бершилл.

— Или снимите с него сапоги, и пусть идет домой босиком. Слыхал, что один ковбой прошел босиком больше ста миль!

— Что-то не то получается, — не сдавался Бершилл, — я думал, здесь полно земли, скота и лошадей, бери — не хочу. Черный говорил, что можно запросто разбогатеть. На веревку я не рассчитывал.

— Земли здесь действительно много, — согласился Хокс, — но скот и лошади принадлежат конкретным людям. Ты скотокрад, к тому же пытался убить моих людей. Что ты можешь сказать в свое оправдание?

— Я делал хорошее виски. Правда, это был самогон, но хороший самогон. Я не хотел бы, чтобы горевали мои родственники в Теннесси.

— Ладно, забирай свою лошадь, — решил Хокс, — но если еще раз увижу тебя к западу отсюда, повешу без суда и следствия.

— Мистер, вы только отпустите меня, а потом вы меня днем с огнем не найдете.

Хокс кивнул ковбоям.

Трент Бершилл пулей влетел в седло и понесся так, словно его лошади подпалили хвост.

Все, что ни делается, к лучшему: мне не нравится вешать людей.

Когда разгорелся походный костер и в воздухе поплыл запах кофе, я подошел к Эвану Хоксу:

— Мистер Хокс, нам с Галлоуэем надо как можно скорее добраться до ранчо Костелло в Гринхорнах. Если Фетчены застанут хозяина врасплох, то могут захватить ранчо. Без стада мы будем двигаться быстрее.

— Хорошо. Мне жаль прощаться с вами, ребята, но мы направляемся туда же. — Он помолчал. — Мне необходимо вернуть свое стадо. Считайте, что вы все еще работаете на меня. Когда доставите девушку к отцу, осмотрите округу, может, обнаружите моих бычков.

К рассвету мы уже оказались достаточно далеко от лагеря. Наши лошади, быстрые и выносливые, бежали вперед. Джудит прекрасно держалась в седле, и мы ехали весь день напролет. Ближе к вечеру, когда на небе стали зажигаться звезды, на горизонте замаячили изрезанные вершины гор.

На ночевку устроились в крохотной впадине под тополями. Лошади мирно щипали траву. Под кофейником тлели угли. Как только забрезжил рассвет, я встал и с помощью сухой травы да маленьких веточек разжег костер. Иногда я выходил на край впадины, прислушивался и присматривался.

Галлоуэй еще спал, завернувшись в одеяла. Джудит лежала на боку, положив голову на руку. Ее темные волосы обрамляли нежное лицо с пухлыми, как у ребенка, губами. В утреннем свете она была сама нежность. Я почувствовал волнение. Не годится так смотреть на девушку! — осадил я себя, отвел взгляд и вернулся к костру.

Джудит Костелло... Красивое имя. Но что я могу предложить такой девушке? Она из состоятельной семьи, а у меня всего имущества — револьвер да седло.

Я подумал о ранчо в горах Гринхорн. В Теннесси Фетчены убили деда Джудит, скорее всего от злости, что упустили девушку и прекрасных лошадей. А если за убийством стоит что-то еще? Допустим, шайке бандитов известно что-то такое, о чем мы даже не подозреваем?

Перво-наперво нужно добраться до ранчо, но ехать туда не сразу. Прежде надо покружить по горам и осмотреться. Я не имел представления, что за человек Костелло, сколько у него ковбоев. Стало быть, предварительная разведка необходима.

Мы приготовили завтрак из припасов, взятых у Хокса, оседлали лошадей и двинулись на запад, стараясь оставаться незамеченными.

Гринхорны — небольшой хребет, что-то вроде отрогов более высоких гор Сангрэ-де-Кристос. Земля здесь принадлежала племени ютов. И хотя юты, по слухам, сейчас не воевали с белыми, я все равно соблюдал осторожность, не желая рисковать. Ранчо Костелло находилось где-то в горах Гринхорн. А где? Нам предстояло его разыскать. Ближайшим городом, о котором я знал, был Уолсенберг, но мне не хотелось заезжать в города. Наверняка Фетчены оставили там своих людей, которые тут же доложат о нашем появлении. К западу от нас располагалась дилижансная станция «Гринхорн», а в Гринхорн-Инн, любимом месте Кита Карсона[4], мы рассчитывали услышать что-нибудь полезное.

Хотя земля здесь была обширна, поселенцы хорошо знали друг друга — своих ближних и дальних соседей. А все новости стекались в города, где всегда можно было разузнать все, что тебя интересует.

Но прежде чем въехать в городок, я решил хорошенько оглядеться.

Мы остановились на дневной привал около Уэрфано-Ривер, в десяти милях от Гринхорнов, и отдыхали довольно долго, чтобы появиться на людях незадолго до заката.

Галлоуэй беспокоился, и я разделял его тревогу. Мы были настолько близки, что понимали один другого без слов. Он предвидел приближающуюся опасность и готовился к ней. Мы оба чувствовали, что она рядом и ждет, словно взведенный капкан.

Фетчены нас ненавидели, а больше всего — Черный. Они не успокоятся, пока не сдерут с нас шкуры или пока не получат последний сокрушительный удар.

В конце дня мы двинулись к горам. Свое название они получили по имени индейского вождя, правившего здесь давным-давно. Гринхорн — значит «зеленорогий». Так называют молодых, безрассудно смелых и готовых драться с кем угодно оленей, рога которых еще мягкие и бархатистые. Юный индейский вождь, как такой олень, защищал свою землю, но испанцы уничтожили его племя.

Гринхорн-Инн оказался достаточно уютным местечком. Здесь располагались дилижансная станция, отель и довольно сносный салун. Мы подъехали, вдали от посторонних глаз привязали лошадей и проверили, чьи кони стоят в конюшне, однако не нашли ни одного, который мог бы принадлежать Фетченам.

В салуне сидел лишь странный старик с лицом, будто высеченным из кремня. Худощавый, диковатый, судя по виду бывший охотник на бизонов или старатель, с которыми предпочитали не связываться. Он посмотрел на нас так, словно давно знал.

Бармен взглянул на Джудит, потом на нас. Мы повесили шляпы на гвозди, вбитые в стену, и сели за столик. Он подошел к нам.

— Привет, ребята. Есть свинина с бобами, медвежатина с бобами и оленина с бобами. Выбирайте! Свежий хлеб. Пеку сам.

Мы сделали заказ, а он принес нам кофе — черный и крепкий. Прихлебывая его, я исподтишка взглянул на Джудит, И где были мои глаза! Как все же она хороша! Такая свежая, милая. Слишком хорошенькая для парня с гор, такого как я.

— На этой земле опасность подстерегает со всех сторон, — заметил я. — Здесь много команчей. И что бы о них ни говорили на Востоке, они не щадят ни белых, ни друг друга.

— Все мои мысли только о папе, — сказала она. — Я так давно его не видела, а теперь, когда он совсем близко, мне хочется сейчас же к нему поехать.

— Не спеши, — посоветовал Галлоуэй, — всему свое время.

Как только он произнес это, у меня появилось дурное предчувствие. Такого ощущения я еще не испытывал. Я посмотрел на Галлоуэя, он — на меня, и мы оба догадались, что чувствовал другой.

Что же должно случиться? Что ожидало нас здесь?

Когда бармен принес ужин, я взглянул на него и спросил:

— Мы ищем ранчо Костелло в Гринхорне. Вы не знаете, как туда попасть?

Прежде чем ответить, он расставил перед нами тарелки.

— Мой вам совет: держитесь от него подальше. Там вас ждут только неприятности.

Джудит побледнела — это было заметно даже под загаром, в глазах появился испуг.

Мое сердце сжалось от жалости к ней, и я задал вопрос более резко:

— Что вы имеете в виду?

Осторожный бармен даже отступил на шаг, но он был не из пугливых.

— Мое дело — предупредить. На ранчо обретается крутая команда. С ней лучше не связываться.

— Мы не ищем забот на свои головы, — сказал я более спокойным тоном, — но Костелло — отец этой девушки. Мы везем ее домой.

— Извините, мэм, — произнес он тихо, — не знал. На вашем месте я бы поостерегся. На наших холмах поселилась беда.

И только когда мы покончили с едой, он заговорил с нами опять.

— Загляните ко мне попозже, ребята, — пригласил он по-дружески. — Я угощу вас выпивкой.

У дверей своей комнаты Джудит замялась и посмотрела на нас с Галлоуэем:

— Он хочет что-то вам сообщить, правда? Поэтому и предложил выпить, чтобы меня с вами не было?

— Ну, ты и придумаешь... — попытался прервать ее Галлоуэй.

Но не тут-то было.

— Флэган, ты ведь мне расскажешь? Я должна знать все. Даже очень плохое! Я просто обязана знать! В конце концов, это мой отец.

— Обязательно расскажу, — пообещал я, зная, что лгу. Бармен явно не желал, чтобы его печальная новость ошарашила Джудит.

Она вошла в комнату, а мы с Галлоуэем с минуту постояли у двери, не решаясь вернуться в салун.