НАУМ

      ПРОИСХОЖДЕНИЕ Наума (имя, по-видимому, означает "Утешенный Яхве") трудно реконструировать, кроме датировки его пророчества между двумя событиями, на которые он ссылается: взятием египетского города Фивы ассирийскими армиями Ассурбанипала в 663 г. (3.8-10) и разрушением Ниневии в 612 г. (1.1; 2.8 [МТ 9]; 3.7). Тон неизбежной угрозы, в котором звучит вся Книга, наводит на мысль о дате незадолго до падения ассирийской столицы — возможно, ок.615 г., когда начинал формироваться союз вавилонян, мидиян и скифов (?), которые впоследствии разрушили этот город.
      Более века бессистемных археологических исследований в Ниневии приоткрыли кое-что из великолепия ассирийской столицы в период расцвета империи при Сеннахериме (ок.705–681), Ассархаддоне (ок.681–669) и Ассурбанипале (ок.669–633). В числе открытий — массивная тринадцатикилометровая в окружности стена, построенная Сеннахеримом, его система водоснабжения (включая один из наиболее древних водоводов) и его дворец; дворец и царская библиотека Ассурбанипала, в которой содержалось более двадцати тысяч глиняных таблиц, включая эпосы о творении (Енума Елиш) и потопе (Гилгамеш).
      Вавилонская Летопись о Падении Ниневии — краткий отчет о походах Набопаласара с 619 по 609 гг. — проясняет некоторые обстоятельства, связанные с падением Ассирии. Набопаласар не мог добиться решающей победы над ассирийцами, пока к нему не присоединился индийский царь Киаксар. Вместе они в течение около двух месяцев осаждали Ниневию, пока не захватили ее, очевидно, воспользовавшись разливом реки, протекавшей через город:
      "Речные ворота отворяются, и дворец разрушается". (2.6)
      Хотя Ассирия сразу не исчезла, однако, лишенная своей столицы-крепости и необходимых для поддержки провинций, она находилась в предсмертной агонии. Несмотря на отчаянные усилия египетского фараона Нехао II организовать египетско-ассирийский союз против Киаксара и Набопаласара, Ассирия смогла оттянуть неизбежное лишь до 609 г. или несколько позже.
       Литературные качества.Мало кто из ветхозаветных поэтов может сравниться с Наумом по литературному мастерству. Его чувство драматического ощущается на протяжении всей Книги. В гл. 1, например, он рисует сцену суда, в которой Бог, как Судья, поочередно выносит приговоры Иудее (1.12–13, 15 [МТ 2.1]; 2.2 [МТ 3]) и Ассирии (1.9-116 14; 2.1 [МТ 2]). Иудею он призывает утешиться мыслью о непременном освобождении после более чем векового ассирийского ига (1.9-11, 14). Это место становится ясным в свете драматического использования Наумом образа двух аудиторий, к которым попеременно обращается Бог — речь осуждения к Ассирии переплетается со спасительными пророчествами к Иудее. Неясно, сделано ли это в литургических, или лишь в драматических целях. Ряд ученых считают, что Книга была впервые написана в качестве новогодней литургии для осеннего праздника в 612 г. — сразу после падения Ниневии.
      С живостью свидетеля Наум, благодаря видению или лишь воображению, описывает осаду и отчаянные усилия ниневийских войск, тщетно пытающихся сдержать захватчиков:
      "Слышны хлопанье бича и стук крутящихся колес, ржание коня и грохот скачущей колесницы. Несется конница, сверкает меч и блестят копья; убитых множество и груды трупов; нет конца трупам, спотыкаются о трупы их" (3.2–3; ср.2.3–4).
      Ни один корреспондент с поля боя не смог бы нагляднее описать эту сцену, увиденную Наумом, благодаря пророческому предвидению. Кроме того, посредством своего поэтического гения он становится участником обороны Ниневии и с едва уловимой иронией выкрикивает боевые приказы защитникам:
      "Поднимается к тебе разрушитель, охраняй твердыни, стереги дорогу, укрепи чресла, собирайся с силами" (2.1).
      И даже еще сильнее:
      "Начерпай воды на время осады; укрепляй крепости твои; пойди в грязь, топчи глину, исправь печь для обжигания кирпичей" (3.14).
      С этим драматическим чутьем Наума связан его дар создавать ярчайшие образы, непревзойденные в библейской литературе. Он поет о величии Бога в песне, которая воспевает Его приход судить народы (Богоявление, как в Суд.5.4–5; Пс. 17.7-15 [МТ 8-16];Ав.3.3-15): "В вихре и буре шествие Господа, облако — пыль от ног Его" (1.3). Он использует многочисленные метафоры и сравнения, точные и краткие — дворцовые рабыни будут стонать, "как голуби, ударяя себя в грудь" (2.7); ассирийские укрепления подобны смоковнице со спелыми плодами: "если тряхнуть их, то они упадут прямо в рот желающего есть" (3.12). Наум употребляет, по крайней мере две распространенные речевые фигуры. (1) Ниневия сравнивается с логовом, где львица и ее детеныши ждут возвращения льва с добычей (2.11–12) — здесь показаны ассирийцы, поддерживающие себя ежегодными иностранными завоеваниями. (2) С блудницей, утратившей всякую соблазнительность, влекущей народы к осуждению своими чарами, Ниневия ныне — зрелище миру; нагота ее обнажена, прохожие бросают в нее мусор и никто не жалеет о ней (3.4–7).
      Однако, несмотря на литературные достоинства, Книга Наума отстает от великих писаний Ветхого Завета из-за природы ее темы. Пророчество о разрушении вражеской столицы не может сравниться с возвышенными темами отношений человека с Богом, которые преобладают в книгах Иова, Аввакума и Исайи (особ. гл.40). Тем не менее, одна из сторон красоты и силы Писания та, что различные Книги дополняют друг друга. Как слова Амоса о вселенском суверенитете Бога, так и слова Наума о Его особой заботе об Иудее уникальны по своей ценности и значению.
       Богословское значение.Пророчество Наума, полностью посвященное разрушению и падению древнего врага Израиля, ставит несколько богословских вопросов. Почему, например, пророк умалчивает о грехах своего собственного народа и его нужде в покаянии? Лишь он и Авдий, который также направляет свой гнев на враждебный народ, упускают этот призыв к духовному и нравственному обновлению, который есть в сердце истинного пророчества. Хотя и будучи верными Иудее, эти пророки не были узкими националистами Наум, в частности, чувствует жгучие раны многих оскорбленных народов. Как Амос (гл. 1) до него и Аввакум (гл. 1) после, он знал, насколько бесчеловечны люди. Отход от основной темы, чтобы осудить Иудею, размыл бы главную направленность и испортил бы целостность послания. Кроме того, пророчество Наума по времени точно совпадает с реформами Иосии (4 Цар.22.8-23.25), которые внушали царю и некоторым пророкам такие большие надежды.
      Как можно примирить карающие, едкие строки Наума с состраданием и всепрощением КнигОсии и Ионы, и особенно с учением Христа (напр., Мф.5.43,44)? Здесь затрагивается наиболее общая ветхозаветная проблема — о месте проклинающих писаний в Священном Писании. Как псалмопевцы, так и пророки бывали временами безжалостны, настаивая на том, чтобы Бог осудил их врагов. Эта страсть к мщению была частью еврейского (и вообще семитского) закона возмездия — "око за око" — наказание должно соответствовать преступлению.
      Далекое от необузданного призыва к крови, пророчество Наума свидетельствует о его твердой вере в праведность Божию. Начальный гимн, описывающий Божий характер и действия во время суда — это именно та струя, которая поливает семена разрушения, посеянные речами Наума.
      Безжалостность ассирийцев была известна всем: их политика массовых изгнаний своих жертв — фактически, жестоких маршей смерти — и то, как они безжалостно уничтожали народы, которые были настолько опрометчивы, что восставали против их железного ига. Лишь черствая душа могла оставаться бесстрастной перед лицом таких зверств. Как убедительно показал К.С. Льюис, евреи жестоко проклинали своих врагов потому, что серьезно относились к добру и злу. Дело касалось большего, чем просто порочность ассирийцев; их деспотизм задевал праведность Самого Бога. Если Бог — действительно Бог, считали Наум и его сторонники, Он не может позволить разнузданному злодеянию неограниченно процветать. Ассирия, бритва, нанятая Богом (Ис.7.20), ретиво обрила своих соседей, включая Израиль и Иудею, и теперь настало время сломать бритву: орудия Божественного суда сами от этого суда не освобождаются.
      Если такие пророки, как Наум и Софония, получают удовольствие от перспективы полного уничтожения их древнего врага, то это потому, что страдания их народа были велики. Может показаться, что их воодушевление по поводу такого наказания, выходит за границы дозволенного, однако, хотя они уже знали закон любви к ближнему (Лев. 19.17–18), они еще не видели его четкого толкования Христом. Однако, христианское откровение подтвердило и то, что участники Старого Завета уже хорошо знали, — любовь имеет свою суровую сторону. Ее огонь может не только согревать, но и сжигать:
      "Человек, глубоко и искренне религиозный, всегда человек гнева. В связи с тем, что он любит Бога и своих ближних, он ненавидит и презирает бесчеловечность, жестокость и порочность".
      В определенном смысле, осуждение Ниневии воплощает судьбу всех народов, которые окончательную надежду возлагают, по словам Киплинга, "на ствол дымящийся и осколок железный". Военная мощь не освобождает от обязанности быть праведным и справедливым. Осыпающиеся развалины когда-то гордого города — зловещее напоминание о том, что лишь народы, твердо полагающиеся на Бога. Который есть источник истинного мира, увидят "на горах — стопы благовестника, возвещающего мир" (1.15 [МТ2.1]).

АВВАКУМ

      Отсутствие информации о личности Аввакума дает обильную возможность для умозрительных построений о его времени и послании. Предлагались даты от 700 до 300 гг., а враги — от когорт Сеннахерима до фаланг Александра. Современная точка зрения, однако, помещает его в последней четверти седьмого века, делая пророка, приблизительно, современником Софонии, Иеремии, Наума и, возможно, Иоиля. Хороший ключ к разгадке даты его пророчества — указание на надвигающееся халдейское (вавилонское) вторжение в Иудею (1.6). В таком случае, наиболее ранней датой может быть прибл. 625 г., когда Набополасар захватил вавилонский престол, дав начало подъему ново-вавилонского царства, а позднейшей датой — ок.598 г., накануне карательного нападения Навуходоносора на Иудею в дни Иоакима (ок. 609–598). Наглядное описание халдейских военных успехов (ст.6-11) может указывать приблизительно на 605 г., когда в битве при Кархемисе войска Навуходоносора доказали свою мощь и искусство, обратив в бегство египтян.
       Послание.Как и Аггей и Захария, Аввакум назван «пророком», что, возможно, указывает на должность, занимаемую им в храмовой иерархии, или лишь на то, что его писание достойно занять место среди канонических пророческих книг. Близкая связь между пророческим видением и произносимым посланием выражена в фразе: "пророческое видение, которое видел пророк Аввакум" (1.1), которая указывает на то, что пророк произносил то, что Бог показал ему.
      (1) Вопрос: Бог не осудил порочность Иудеи (1.2–4). Бог, а не народ становится первым объектом порицания Аввакума. Грех Иудеи стал таким вопиющим и ужасным, что доброе имя Божие страдает от Его нежелания судить. Сетования Аввакума о праведности Божией формируют стиль всей Книги — итог его разговора с Богом. Суд, о котором он молит, должен быть двояким: отмщение порочным и воздаяние праведным.
      Насилие, угнетение и беззаконие, раздражающие пророка, по-видимому, присущи отвратительному царствованию Иоакима, который вызывал такой гнев у Иеремии (Иер.22.13–23). Аввакум, который был не только пророком, но и богословом, был озадачен этой, кажущейся бесконечной, задержкой осуждения, в то время как все живое, что еще оставалось от реформ Иосии, подрывалось раздражением народных вождей.
      Божественный ответ: Иудею накажут вавилоняне (1.5-11). Аввакуму не пришлось долго ждать Божиего ответа. Употребляемая форма множественного числа указывает на то, что слова Божий предназначены не только для пророка. Божественный ответ неожидан. Обычный ответ на жалобу — обещание избавления, слова спасения, однако, здесь «избавление» приходит в лице вавилонской армии ("халдеев", ст.6). Яркое описание ее быстроты, маневренности и мощи частично передает ужас, внушаемый войсками Навуходоносора своим жертвам. Как в этом убедились ниневитяне, ни одна крепость не могла противостоять их таранам, наклонным насыпям и подкопам; ни один царь не был достаточно искусным, чтобы превзойти их в открытом сражении, как об этом узнал Нехао в битве при Кархемисе. Этому нечестивому сочетанию искусства и дикости предстояло стать орудием Божественного осуждения Иудеи.
      Вопрос: может ли праведный Бог использовать более нечестивых, чтобы покарать менее нечестивых (1.12–17)? Божественный ответ вызывает еще более мучительный вопрос, снова в форме жалобы:
      "Чистым очам Твоим несвойственно глядеть на злодеяния, и смотреть на притеснение Ты не можешь; для чего же Ты смотришь на злодеев и безмолвствуешь, когда нечестивец поглощает того, кто праведнее его?" (ст. 13). Аввакум прекрасно знал о прегрешениях Иудеи, однако поведение его соотечественников, особенно праведного ядра, не могло идти ни в какое сравнение с поведением вавилонян. Очевидно, судьба врагов Вавилона была общеизвестна, и Аввакум содрогается при мысли о безжалостном опустошении Иудеи и Иерусалима. Развернутый речевой оборот в ст. 14–17, сравнивающий вавилонян с бессовестным рыболовом, который удит рыбу, получая удовольствие от убийства своей добычи, — это самая страстная мольба против бесчеловечности, которая только может быть в Ветхом Завете. Аввакум не сомневался в суверенитете Бога над вражеским народом, однако это лишь усугубляло проблему. Как мог праведный Бог воздерживаться от вмешательства?
      (4) Божий ответ (гл.2). Аввакум, задавая эти вопросы, руководствовался не праздным любопытством или стремлением вмешиваться в Божественные дела. Он был честным и благочестивым правдоискателем. Бог удостоил его ответом. Его сторожевая башня (ст. 1) была, по-видимому, местом уединения, где он, как один из стражей Божиих (ср. Ис.21.8; Иез.33.7–9), мог, не отвлекаясь, слушать голос Божий.
      Первая часть Божиего ответа, начинающаяся объявлением о видении (ст.2–3), успокаивает тревогу пророка по поводу Божественного осуждения: праведный остаток будет сохранен (ст.4–5). Точный смысл этих стихов понять трудно, однако основная мысль ясна — резкое различие между верными праведниками и гордыми, развращенными и кровожадными вавилонянами. Поведение каждой группы определяет их участь: вавилоняне падут, праведные останутся жить. «Вера» (евр. 'типа)в ст.4 означает верность и надежность. Праведные полагаются на Бога, Который, в Свою очередь, может полагаться на них.
      Божий ответ продолжается в форме насмешливой песни, которой угнетенные народы будут насмехаться над своими угнетателями (ст. б-19). Пять «проклятий» (ст.6, 9,12,15,19) вплетены в это зловещее обращение: осуждение Вавилона утверждено. Особое ударение делается на Божественном законе воздаяния; вавилоняне должны получить меру за меру (ст. б-8, 15–17). Бог поругаем не бывает, и вавилоняне — не исключение из закона посева и жатвы (Гал.6.7) Ирония убийственна, особенно в проклятии за идолопоклонство:
      "Горе тому, кто говорит дереву: "встань!" и бессловесному камню: "пробудись!"
      Научит ли он чему-нибудь? Вот, он обложен золотом и серебром, но дыхания в нем нет" (ст. 19).
      Дело Вавилона обречено не только из-за его порочности, но и из-за бессилия его богов. В противоположность этому, Бог Израилев правит землей из Своего храма и требует, чтобы вся земля стояла в молчании перед Ним (ст.20). Возможно, этот стих был для Аввакума не только утешением, но и упреком: утешением, потому что он лично столкнулся с Властителем Вселенной; упреком, потому что он протестующий пророк, часть "всей земли", которая должна подчиняться власти Божией.
      (5) Ответ Аввакума (гл. З). Откровение о Божием плане относительно праведного остатка и порочных угнетателей, и особенно о Нем Самом в Его суверенном величии, заставляет умолкнуть протестующие голоса. Как и Иов, Аввакум может отреагировать на Божий ответ лишь молитвой и исповеданием своей веры. Он начинает с объявления веры и прямого призыва к Богу повторить дело искупления, которое Он совершил во время Исхода:
      "Господи! услышал я слух Твой, и убоялся. Господи! соверши дело Твое среди лет, среди лет яви его; во гневе вспомни о милости" (ст.2).
      Пророк как бы стоит между прошлым и будущим- оглядываясь на Исход и смотря вперед на день Господень. Однако, ни прошедшее, ни будущее вмешательство не дают ему облегчения: он жаждет проявления Божественной силы здесь и сейчас. Эта молитва выливается в яркое, образное изложение могучих дел Божиих (Богоявления; ср. Пс.76.16–21; 77.9-16). Используя целый арсенал стилистических приемов, включая гиперболу (ст. б), иронию (ст.8), персонификацию (ст. 10) и сравнение (ст. 14), этот гимн соединяет различные события в высокое, эмоционально заряженное описание искупительных дел Божиих, которое напоминает кинематографический монтаж. Эпизод громоздится на эпизод — переход с Синайского полуострова (ст.3–4), казни (ст.5), путь по пустыне (ст. б), переход через море и Иордан (ст. 8-10), долгий день Иисуса Навина (ст. 11), — воссоздавая перед глазами пророка события Исхода и Покорения Ханаана.
      Переживания побед прошлого воодушевляют Аввакума и переполняют его чувствами. Этот свежий взгляд на спасительные действия Божий воспламеняет его мужество в преддверии вражеского нападения. Вторжение может означать опустошение и лишения, однако твердая вера Аввакума остается непоколебимой. Как и Павел, он научился быть довольным тем, что у него есть (Фил.4.11), потому что он видел живого Бога. Точно так, как он молил о Божественной милости (3.2), он заканчивает свою книгу исповеданием уверенности в заветном Боге, однако с воодушевлением, зажженным Богоявлением:
      "Хотя бы не расцвела смоковница, и не было плода на виноградных лозах, и маслина изменила, и нива не дала пищи; хотя бы не стало овец в загоне и рогатого скота в стойлах; но и тогда я буду радоваться о Господе и веселиться о Боге спасения моего" (ст. 17–18).
       Богословские взгляды.(1) Жизнь верных. Бог показал Аввакуму, что осуждение Иудеи, хотя и широкое, не будет полным. Он подтвердил обещание сохранить остаток, чтобы он продолжил искупительную миссию и послужил основанием для обновленного народа. Ответом на отчаяние Аввакума о судьбе праведных (1.13) стало Божественное обещание, что они выживут в ужасный день. Основанием для выживания станет их верность, твердость и незатухающая надежда.
      Этот принцип будет положен в основу доктрины Павла об оправдании верой. Коренное переосмысление апостолом Ветхого Завета в свете своего собственного обращения заставляет его сконцентрировать внимание на двух местах: Быт. 15.6 и Ав.2.4. Перевод еврейского слова етипа("верность") греческим pistis("вера" или "верность") создал полезный мост между взглядами Аввакума на "жизнь через верность" и доктриной Павла. В том, что Аввакум признал Божественным принципом действия во время вавилонского вторжения, Павел богодухновенно увидел Божий вселенский принцип спасения. В этом смысле послание Аввакума стало стратегической подготовкой к новозаветному Евангелию (см. Рим. 1.17; Гал.3.11; Евр. 10.38–39).
      (2) Понимание через искреннее сомнение. Как явствует из судьбы Иова, честное сомнение может быть более правильным религиозным отношением, чем поверхностная вера. Как и Иов, Аввакум не использовал свои вопросы ни для того, чтобы укрыться от моральной ответственности, ни чтобы избежать Божественных требований к его жизни. Он был искренне озадачен непредсказуемостью того, как Бог обошелся с ним. Он ведь протестовал потому, что был очень высокого мнения о Боге и жаждал увидеть Божию праведность отмщенной, а не только свою. Божественное откровение рассеяло призрак сомнений пророка и зародило в нем еще более чистую веру; Бог-Искупитель использовал его вопросы как источник милости, чтобы приблизить Аввакума к Себе еще ближе.

ДЛЯ ДАЛЬНЕЙШЕГО ЧТЕНИЯ:

       Наум
      Cathcart, K..J. Nahum in the Lingt of Northwest Semitic.Biblica et orientalia 26. Rome: 1973.
      Haldar, A.O. Studies in the Book of Nahum.UUA 46–47. Uppsala: 1947.
      Maier, W.A. The Book of Nahum: A Commentary.Grand Rapids: 1959. (Консервативный лютеранский подход.)
      Mihelic, J.L. "The Concept of God in the Book of Nahum". Inter?2 (1948): 199–207.
      Van der Woude, A.S. "The Book of Nahum: A Letter Written in Exile". OTS20 (1977): 108–126. ("Датирует Книгу 660–630 гг.; Наума производит из северной Галилеи.)
       Аввакум
      Brownlee, W.H. "The Historical Allusions of the Dead Sea Habakkuk Midrash". BASOR126 (1952): 10–20. (Рассмотрение кумранских комментариев к гл. 1–2).
      Easton, J.N. "The Origin and Meaning of Habakkuk 3". 2AW46(1964): 144–171. (Филологический и мифологический анализ.)
      Gowan, D.E. The Triumph of Faith in HabakkukAtlanta: 1976. (Экзегеза и толкование.)
      Irwin, W.A. "The Mythological Background of Had. 3". JNES1 (1942): 10–40. (Сравнение с хананейской мифологической поэзией.)
      Lloyd-Jones, D.M. From Fear to Faith: Studies in the Book of Habakkuk.London: 1972. (Консервативное толкование.)

      Книга Авдия — самая короткая в Ветхозаветном каноне- всего 21 стих. Почти ничего неизвестно об авторе, и ученые не могут прийти к согласию относительно даты пророчества, что делает сложным определение исторической ситуации, которая вызвала его появление. Все же некоторым исследователям, доводя критический анализ до крайностей, удалось разделить работу на Прото и Второ-Авдия или даже найти в ней три или четыре источника.
      Тем не менее, Книга Авдия — часть Слова Божия; верующие сочли, что она имеет Божественный авторитет, и включили ее в канон. Поэтому мы должны стараться услышать Бога, Который говорит через этого пророка.

ПРОРОК И ПРОРОЧЕСТВО

      Общепризнанно, что Авдий происходит из Иудеи, хотя в надписании (ст. 1) не упоминается ни имени его отца, ни его родины. Предания, согласно которым он был прислужником царя Ахава (Talmud Sank.39b) или Лже-Епифана, или что он был капитаном в армии Охозии, безосновательны и потому отвергнуты большинством ученых.
      "Видение" касается Едома (ст. 1) — древнего врага Израиля. Анализ пророчества указывает на две основные части:
      Видения, касающиеся Едома (ст. 1-14) Предсказание падения Едома (ст. 1–4) Полнота опустошения (ст.5.9) Причина: жестокость по отношению к «брату» Иудее (ст. 10–14)
      День Господень (ст. 15–21)
      Суд над всеми народами (ст. 15–16) Избавление Иудеи (ст. 17–20) Царство Господа (ст.21)
      Существуют поразительные параллели между Книгой Авдия и Иер.49.7-22. Дж. Муленбург отмечает: "То, что рассматриваемое место в Книге Иеремии вторично, получило в настоящее время почти всеобщее признание" . О. Эйсфельдт соглашается с этим, полагая, что эти отрывки — поздние вставки в Книгу Иеремии. Дж. А. Согин, однако, настаивает на том, что обе Книги цитируют более ранний источник. Параллели существуют также между Книгами Авдия и Иоиля; поскольку дата Иоиля (см. гл.32) так неопределенна, то не существует единого мнения относительного того, кто из пророков оказал влияние на другого.
      Эти свидетельства указывают на то, что Авдий пользовался большим уважением среди своего народа, особенно среди пророков. Высказывание против Едома отражает другие речи, обычные среди пророков Яхве (см. Ис.34; 63.1–6; Иез.25.12–14; 35; Ам.1.11–12; Мал.1.2–5). Некоторые ученые видят в таких пророчествах крайние формы национализма, значительно более низкие, чем у классических пророков (см. ниже).
      Различные исследователи представляли и защищали даты от 889 до 312 гг. до Р.Х. Напряженность между Исавом (Едомом) и Иаковом (Израилем) отражена в нескольких местах Ветхого Завета, начиная от Быт.25.23; 27.39–40. В течение периода Монархии Едом находился под властью царей Израиля и Иудеи. Зафиксированы отдельные войны (обратите внимание на 2 Цар.8.13–14, 3 Цар. 11.14–17; 4 Цар.14.11; 16.5–6). Когда вавилоняне вторглись в регион, Едом быстро сдался и помог им в разрушении Иерусалима (Плач.4.21; Иез.25.12; 35.10). Общепризнанно, что пророчество в Авд. 11–14 относится к этому событию, следовательно, оно требует даты немногим позднее того события. Впоследствии наватеи оттеснили едомитян с их территории, и последние заняли Неджеб (южную пустыню) и Иудею вплоть до Хеврона на севере. Позднее они известны под своим греческим именем — Идумеи — характерным представителем которых был Ирод Великий.
       Географические детали.Гора Исава (ст. 19) — одна из самых высоких гор к югу — юго-западу от Мертвого моря; возможно, это У мм ел-Баййарах, расположенная вблизи Петры (Селы; ср. "расщелины скал", ст. З; с англ. пер. RSV — "Села").
      Феман
 
 
 
       Территория Едома, "который живет в расселинах скал " (Авд. З)
 
      (ст.9) отождествляется с развалинами Тавилана, к востоку от Петры. Халах (ст.20, RSV, но евр. hel"армия") может быть районом Ассирии, куда были переселены израильтяне. Сефарад (ст.20) традиционно принимается за «Испанию», хотя другими его местонахождениями могут быть Сардис (в восточной Малой Азии; однако там не было никаких "переселенных") и Шапарда в юго-западной Мидии (ср.4 Цар. 18.11). Упоминание «переселенных» (ст.20) используется для поддержки даты после пленения.

ПОСЛАНИЕ И ЕГО ЗНАЧЕНИЕ ДЛЯ СЕГОДНЯШНЕГО ДНЯ

      Сказать, что "Книга Авдия не представляет большого богословского интереса и ее присутствие в каноне можно легко объяснить анти-идумейской кампанией, которая была в разгаре в первом веке от Р.Х., недостаточно, чтобы объяснить сохранение данного произведения, как и любого другого антиедомитского пророчества. Как и нельзя назвать Книги Авдия, Есфири и им подобные простым проявлением шовинизма или реакцией на узкий национализм. Следует найти нечто более глубокое, более богословски значимое, чтобы объяснить сохранение и канонизацию этого труда и его непрекращающееся влияние на верующих.
       Едом.Пророчества против Едома, как и против других народов, предназначены, в первую очередь, Израилю. Пророки не путешествовали в Едом, чтобы высказать свои едкие упреки, да и кто бы слушал их там? То, что пророки говорили об Едоме, слушали — как и было задумано — израильтяне, которые оценивали его важность, сохраняли и канонизировали как Слово Божие.