— Да?
      — Голдберг сказал, что, как только он позвонил в десять из кофейной лавки, Янг просигналил ему с другой стороны улицы. Голди подошел и увидел, что миссис Казалис сидит за столиком одна. Тогда он спросил Янга, куда делся Казалис. Янг указал на заднюю стену, и Голди увидел Казалиса в телефонной будке. Янг сказал Голдбергу, что, как только тот ушел, Казалис посмотрел на часы, будто что-то внезапно вспомнил. Янгу показалось, что он разыгрывает спектакль, дурача жену. Доктор что-то сказал ей — очевидно, извинился, — встал, отправился в телефонную будку, нашел в справочнике номер и позвонил. Это было в четыре минуты одиннадцатого.
      — В четыре минуты одиннадцатого, — повторил Эллери.
      — Казалис говорил по телефону около десяти минут, — продолжал сержант. — Потом он вернулся к жене, допил свой шоколад, и они вышли на улицу. Казалис остановил такси и назвал водителю домашний адрес. Янг поехал за ними в другом такси, а Голди вошел в кафе. Телефонная книга была раскрыта, и он решил заглянуть в нее, потому что после Казалиса ею никто не пользовался. Это оказался манхэттенский справочник, и он был раскрыт на фамилиях, начинающихся... — Вели снова сделал выразительную паузу, — начинающихся на «Со».
      — На «Со», — повторил инспектор Квин. — Слышал, Эллери? — Он хищно оскалился.
      — Кто бы мог подумать, — усмехнулся Джимми, — что такой славный старикан может выглядеть как бронтозавр?
      — Продолжай, Вели, — нетерпеливо перебил его инспектор.
      — Больше нечего рассказывать, — с достоинством произнес сержант. — Голди решил, что это заслуживает специального рапорта, поэтому позвонил сюда, прежде чем вернуться на Парк-авеню вслед за Янгом.
      — Голдберг был прав, — кивнул инспектор. — А одиннадцатичасовой рапорт?
      — Казалисы поехали прямо домой. Без десяти одиннадцать свет в квартире погас. Если только он не планирует выскользнуть из дому, пока жена спит...
      — Не сегодня, сержант, — улыбнулся Эллери. — Завтра в половине шестого в «Асторе».

* * *

      Они увидели его входящим в «Астор» с Сорок четвертой улицы. Было пять минут шестого, и они уже провели здесь час. Детектив Хессе вошел следом.
      На Казалисе были темно-серый костюм, довольно потрепанное темное пальто и грязная серая шляпа. Он вошел вместе с несколькими людьми так, словно был вместе с ними, но в поперечном коридоре позади вестибюля отстал от них, купил в табачном киоске «Нью-Йорк пост», постоял несколько секунд, глядя на первую страницу, затем начал бродить по вестибюлю, останавливаясь время от времени.
      — Убеждается, что она еще не пришла, — сказал инспектор.
      Они прятались на галерее.
      Казалис продолжал ходить кругами. Вестибюль был переполнен, и не потерять его из виду было нелегко. Но Хессе занял позицию в центре, почти не двигаясь, и они шали, что он не упустит добычу.
      В вестибюле рассредоточились еще шесть детективов из Главного управления.
      Закончив «обход», Казалис остановился возле компании мужчин и женщин, их было пять человек, они стояли у выхода на Бродвей, разговаривали и смеялись. Казалис держал в руке незажженную сигарету.
      На ступеньках снаружи они заметили детектива Зилгитта. Он был негр. В управлении Зилгитт считался одним из самых ценных сотрудников — инспектор Квин специально командировал его в помощь Хессе. Обычно Зилгитт одевался скромно, но на сей раз он нарядился как персонаж бродвейского спектакля.
      В двадцать пять минут шестого прибыла Мэрилин Сомс.
      Она вошла в вестибюль, слегка запыхавшись, задержалась у цветочного магазина и огляделась вокруг. На ней было просторное клетчатое пальто, на голове — маленькая фетровая шляпка. В руке она держала старый портфель из искусственной кожи.
      Детектив Зилгитт вошел в вестибюль, прошел мимо девушки и смешался с толпой. Он держался на расстоянии пятнадцати футов от Мэрилин. Детектив Пигготт вошел с Бродвея в цветочный магазин и купил там гвоздику. Через стеклянные стены магазина ему были отлично видны Мэрилин и Казалис. Немного погодя он шагнул в вестибюль и остановился почти рядом с девушкой, оглядываясь, словно в поисках знакомого лица. Она с сомнением посмотрела на него, как будто собираясь заговорить, но, когда его взгляд скользнул мимо, закусила губу и отвернулась.
      Казалис сразу же заметил ее и стал читать газету, прислонившись к стене, между пальцами он держал все еще незажженную сигарету.
      Квины со своего места видели его глаза, устремленные поверх газеты на лицо девушки.
      Мэрилин начала изучать людей со стороны, противоположной той, где стоял Казалис. Ее взгляд двигался медленно. Когда он, описав полукруг, приблизился к Казалису, тот опустил газету, пробормотал что-то одному из стоящих рядом мужчин, который вынул спичечный коробок, чиркнул спичкой и поднес ее к кончику сигареты доктора. В этот момент Казалис выглядел так, будто он из одной компании с этим человеком.
      Взгляд Мэрилин скользнул по нему, не задерживаясь.
      Казалис слегка отошел назад. Теперь группа отделяла его от Мэрилин, и он рассматривал ее в упор.
      Мэрилин оставалась на прежнем месте до без двадцати шесть. Затем она обошла по кругу вестибюль, вглядываясь в лица сидящих мужчин. Некоторые улыбались в ответ, а один что-то сказал, девушка нахмурилась и двинулась дальше.
      Казалис последовал за ней, не делая попыток подойти ближе.
      Временами он останавливался, не сводя с нее глаз.
      Казалось, он старался запечатлеть в памяти ее походку, фигуру, строгий четкий профиль.
      Теперь Казалис покраснел и тяжело дышал, как будто был сильно возбужден.
      Без десяти шесть Мэрилин обошла вестибюль и вернулась на старое место у цветочного магазина. Казалис прошел мимо нее. В этот момент он подошел к девушке так близко, что мог прикоснуться к ней, а Джонсон и Пигготт — к нему. Она снова посмотрела на него, но Казалис быстро двинулся дальше. Очевидно, он дал ей ложное описание своей внешности или никакого.
      Казалис задержался у ближайшей двери.
      Как раз снаружи этого входа стоял детектив Зилгитт. Он равнодушно посмотрел на Казалиса и спустился по ступенькам.
      Девушка начала нервно постукивать ногой. Она не оборачивалась, и Казалис мог спокойно изучать ее со спины.
      В шесть часов Мэрилин выпрямилась и решительно направилась к столику дежурного.
      Казалис оставался на месте.
      Через несколько секунд коридорный несколько раз громко произнес:
      — Мистер Нострам! Мистер Пол Нострам!
      Казалис тотчас же вышел из отеля, пересек тротуар и сел в такси. Когда машина двинулась по заполненному транспортом Бродвею, детектив Хессе вскочил в другое такси, поджидающее на стоянке.
      В десять минут седьмого Мэрилин Сомс, явно рассерженная, покинула «Астор» и быстро зашагала по Бродвею в сторону Сорок второй улицы.
      Джонсон и Пигготт последовали за ней.

* * *

      — Мэрилин была вне себя, — сообщила вечером Селеста. — А я почувствовала такое облегчение, когда она вернулась, что едва не расцеловала ее. Это могло показаться странным, но она была так рассержена, что ничего не заметила. Мистер Сомс сказал, что писатели — люди непредсказуемые и она, возможно, получит букет с извинениями, но Мэрилин заявила, что лестью ее не купишь, а этот Нострам, должно быть, пил в каком-нибудь баре и, если он снова позвонит с просьбой о встрече, она пошлет его подальше. Куда же он пошел из «Астора»?
      Инспектор теребил усы. Эллери также выглядел встревоженным.
      — Домой, — ответил он. — А где сейчас Мэрилин, Селеста? Она больше не уходила?
      — Она так рассвирепела, что поужинала и тут же пошла спать.
      — Пожалуй, я пройдусь вокруг дома и скажу ребятам, чтобы этой ночью они следили повнимательнее, — пробормотал инспектор и быстро зашагал по улице.
      Селеста наконец оторвалась от Джимми.
      — Думаете, он позвонит снова, мистер Квин?
      — Не знаю.
      — А зачем он ее вызывал?
      — Ему пришлось это сделать. Мэрилин работает дома и не выходит на улицу в одно и то же время, а он, возможно, побаивается целыми днями торчать у ее дома, вот и использовал такой трюк, чтобы как следует рассмотреть девушку.
      — А ведь правда — он же не знает, как выглядит Мэрилин.
      — Да, он не видел Мэрилин Сомс с тех пор, как шлепнул ее по розовой попке после появления на свет, — усмехнулся Джимми. — А теперь могу я побыть пять минут наедине со своей невестой в этой роскошной арке? Прежде чем, по предсказанию феи-крестной, пробьют часы, и я превращусь в тыкву.
      — Когда, по-вашему, он... — начала Селеста.
      — Скоро, — рассеянно отозвался Эллери. — Это может произойти в любой вечер, Селеста.
      Они умолкли.
      — Ну, — наконец сказала Селеста, — я, пожалуй, пойду обратно.
      — Следите за телефонными звонками. Особое внимание обращайте на почту Мэрилин.
      — Хорошо.
      — Вы должны дать мне мои вшивые пять минут, — заныл Джимми.
      Эллери вышел на улицу.
      Инспектор Квин вернулся перед тем, как Джимми и Селеста вышли из арки.
      — Все в порядке, папа?
      — Да, муха не пролетит.
      Трое мужчин вернулись в Главное управление. В одиннадцатичасовом рапорте детектив Голдберг сообщил, что Казалисы принимали у себя множество гостей, прибывших в лимузинах с шоферами. Вечеринка, судя по всему, была веселой. Бродя по двору, Голдберг слышал смех Казалиса, сопровождаемый звоном бокалов.
      — Док, — добавил он, — ведет себя как Санта-Клаус.

* * *

      Пятница, суббота, воскресенье... Ничего.
      Квины почти не разговаривали друг с другом. Джимми Маккеллу приходилось быть то миротворцем, то переводчиком. Он страдал от обычной участи посредника, которому достается с обеих сторон. Взгляд у него становился все более затравленным.
      Даже сержант Вели стал необщительным. Когда он говорил, это походило скорее на звериное рычание.
      Каждый час звонил телефон, и они вскакивали с мест.
      Сообщения варьировались, но суть их оставалась неизменной.
      Ничего.
      Они начинали ненавидеть комнату, куда поступали рапорты, и эта ненависть превосходила взаимное раздражение.
      Но в понедельник 24 октября Кот сделал ход.

* * *

      Сообщение поступило от детектива Макгейна, который был напарником Хессе на регулярном дежурстве. Макгейн позвонил спустя всего несколько минут после обычного ежечасного рапорта и взволнованно доложил, что портье только что вынес из квартиры Казалисов несколько чемоданов. Хессе подслушал, как он сказал водителю такси, что пассажиры поедут на вокзал Пенсильвания. Макгейн побежал звонить, а Хессе приготовился следовать за ними в другом такси.
      Инспектор Квин велел Макгейну немедленно отправляться на вокзал Пенсильвания, найти Хессе и Казалиса и ждать у входа с Тридцать первой улицы, ближайшего к Седьмой авеню.
      Полицейская машина помчалась на вокзал. Выполняя распоряжение, шофер выключил сирену на Двадцать третьей улице.
      Макгейн поджидал их. Он только что разыскал Хессе. Доктор и миссис Казалис стояли в толпе у выхода на платформу к поезду во Флориду. К ним присоединились мистер и миссис Ричардсон. Ворота на платформу еще не открылись. Хессе держался поблизости.
      Они осторожно вошли в здание вокзала.
      Из окна южного зала Макгейн указал на Казалисов, Ричардсонов и стоящего неподалеку Хессе.
      — Займи место Хессе, — велел ему инспектор Квин, — и пришли его сюда.
      Эллери не сводил глаз с Казалиса.
      Вскоре появился Хессе.
      — Что происходит? — спросил его инспектор.
      Хессе был явно встревожен.
      — Не знаю, инспектор. Тут творится что-то странное, но я не мог подойти к ним достаточно близко и подслушать. Жена Казалиса спорила с ним, а он улыбался и качал головой. Багаж их и Ричардсонов уже унесли.
      — Значит, Ричардсоны тоже уезжают? — спросил Эллери.
      — Похоже на то.
      На Казалисе было уже не старое, потрепанное пальто, в котором он был в четверг, а новое, модное, с маленькой хризантемой в петлице.
      — Если ему удастся выйти сухим из воды, — заметил Джимми Маккелл, — он сможет неплохо зарабатывать, позируя для журналов мод.
      — Флорида... — пробормотал Эллери.
      Ворота открылись, и толпа хлынула на перрон. Инспектор Квин стиснул руку Хессе.
      — Не отставай от них. Возьми с собой Макгейна и, если что-нибудь случится, пришли его к нам, как только что-нибудь произойдет. Мы будем ждать у ворот.
      Хессе быстро удалился.
      Ворота открылись поздно, — судя по табло над ними, до отправления поезда оставалось всего десять минут.
      — Все в порядке, Эл, — отеческим тоном произнес инспектор. — Поезд не отойдет вовремя.
      Вид у Эллери был безумный.
      Они отошли под навес и смешались с людьми, толпившимися у ворот с надписью «Филадельфийский экспресс: Ньюарк-Трентон-Филадельфия». Проход к флоридскому поезду был через третьи от них ворота. Их взгляды метались с ворот на большие часы.
      — Я же говорил тебе, — сказал инспектор.
      — Но почему во Флориду? И так внезапно!
      — Он отменил операцию «Шелковый шнур», — предположил Джимми.
      — Нет.
      — Вам этого не хочется?
      — Почему он должен ее отменить? — Эллери нахмурился. — Казалис мог отказаться от Мэрилин Сомс, если что-то заметил в четверг или решил, что с ней будет трудновато справиться. А может, это трюк, чтобы сбить нас со следа, опять-таки если он что-то заподозрил. В конце концов, мы не знаем, что ему известно. Мы не знаем ничего!.. Если Казалис ни о чем не подозревает, значит, он по какой-то причине нацелился на кого-то еще...
      — Кого-то, кто, как он выяснил, отдыхает во Флориде, — кивнул инспектор.
      — Нью-йоркские газеты с радостью за это ухватятся, — ухмыльнулся Джимми. — «Кот отправляется во Флориду! Место следующего убийства — Майами, Палм-Бич или Сарраста!»
      — Возможно, — сказал Эллери, — но я не могу в это поверить. Тут что-то другое. Какой-то трюк...
      — Держу пари, у него в чемоданах шелковые шнуры. Чего вы ждете?
      — Мы не можем рисковать, — покачал головой инспектор. — Если понадобится, мы свяжемся с полицией Флориды. За ним там будут следить, а когда он вернется, мы снова возьмемся за дело.
      — Черта с два! Только не с Селестой, старый вы шпик! Я не смогу столько ждать, понятно?
      В этот момент Макгейн выбежал из ворот, бешено сигнализируя. Проводник посмотрел на часы.
      — Он возвращается! — задыхаясь, сообщил Макгейн.
      — Что?!
      — Он не уезжает!
      Они бросились в гущу толпы.
      Улыбающийся Казалис в одиночестве появился в зале и направился к выходу с надписью «Такси» легкой походкой человека, выполнившего задуманное.
      Хессе семенил следом, глядя на табло.
      Проходя мимо них, он почесал левое ухо, и Макгейн, выбравшись из толпы, зашагал рядом.
      Вернувшись в Главное управление, они нашли сообщение от Макгейна.
      Казалис поехал в такси прямо домой.

* * *

      Теперь, вспоминая прошедшие четыре недели, они понимали, что произошло. Казалис перехитрил самого себя. Эллери объяснил, что, убив племянницу жены и обеспечив себе участие в расследовании дела Кота в качестве психиатра-консультанта, Казалис здорово споткнулся. Он не принял в расчет обстановку, в которой ему придется действовать. До убийства Ленор Ричардсон ему нужно было обманывать только покорную и доверчивую жену — он ведь вдвое сократил практику и располагал временем и свободой передвижения. Сейчас же Казалис сделал себя подотчетным властям. Он был связан с группой коллег-психиатров, участвующих вместе с ним в расследовании, и с другими врачами, предоставлявшими ему истории болезней своих пациентов. В то же время пошатнувшееся здоровье мужа заставило миссис Казалис обращать более пристальное внимание на его образ жизни. В семье, включая Ричардсонов, возникли обстоятельства, которые он едва ли мог игнорировать.
      — Казалису не без труда удалось задушить Стеллу Петрукки и Доналда Каца, — сказал Эллери. — Условия для него были теперь не столь благоприятны, как во время предыдущих убийств. Несомненно, ему пришлось куда больше рисковать, изобретать гораздо больше лжи, чтобы объяснить свое отсутствие, особенно в ночь убийства Доналда Каца. Со Стеллой Петрукки, учитывая «кошачьи беспорядки», было легче, но можно смело предположить, что его жена и Ричардсоны начали задавать нежелательные вопросы. Симптоматично, что именно эти трое отправились во Флориду.
      Хессе видел, как миссис Казалис «спорила» с мужем у ворот к поезду. Должно быть, этот спор начался несколько дней назад, когда Казалис впервые предложил поездку во Флориду. Предложение, безусловно, исходило от него лично, или же он обеспечил, чтобы его выдвинул кто-то еще.
      Я склонен думать, что Казалис устроил это через свояченицу. Миссис Ричардсон идеально подходит на роль его орудия. В ее лице он получал отличный аргумент для жены, которую, вероятно, было нелегко убедить. Делла нуждалась в отдыхе и перемене обстановки после трагедии, она надавила на сестру, и все было решено.
      Короче говоря, Казалис добился, чтобы Ричардсоны в сопровождении его жены покинули город. Несомненно, он объяснил невозможность ехать с ними по двум причинам: он не имел права оставлять своих пациентов и должен выполнить обещание, данное мэру, довести до конца свою линию расследования. Удалив из города жену и родственников, он получил необходимую свободу передвижений.
      — Тогда его целью остается Мэрилин Сомс, — заметил Джимми.
      — Казалис дал ей недельную отсрочку, — сказал инспектор.
      — А теперь, убрав с дороги родственников, — кивнул Эллери, — он расширил свои возможности, и Кот сумеет без помех работать над очаровательной проблемой Мэрилин Сомс.

* * *

      Так оно и было. Казалис занялся Мэрилин Сомс с таким рвением, как будто затягивание петли на ее шее являлось чрезвычайно важным делом для его душевного покоя, и он более не мог откладывать эту процедуру.
      Спешка сделала его беспечным. Казалис вернулся к потрепанному пальто и старой фетровой шляпе, теперь он добавил к своему костюму побитый молью серый шерстяной шарф и стоптанные ботинки. Однако он пренебрегал другими способами изменения внешности, так что следить «а ним было детской игрой.
      Казалис отправлялся на охоту при свете дня. Было очевидно, что он чувствует себя в полной безопасности.
      Рано утром во вторник, сразу после того, как детективы Хессе и Макгейн сменили Голдберга и Янга, Казалис вышел из дому через черный ход и быстро направился в сторону Мэдисон-авеню, как будто место его назначения находилось в западном направлении. Но, дойдя до Мэдисон-авеню, он повернул на юг и пошел в сторону Пятьдесят девятой улицы, а на углу огляделся и сел в стоящее у обочины такси.
      Машина поехала на восток. Хессе и Макгейн последовали за ней в двух разных такси, чтобы уменьшить риск потерять ее из виду.
      Когда автомобиль Казалиса свернул в южном направлении на Лексингтон-авеню, детективы встревожились. Но такси снова повернуло на восток на Первую авеню, доехало по ней до Двадцать восьмой улицы, после чего развернулось и остановилось у больницы «Бельвю».
      Казалис вышел и заплатил водителю, затем быстро зашагал ко входу в больницу.
      Такси отъехало от тротуара.
      Казалис сразу же остановился, глядя ему вслед. Машина скрылась за углом в западном направлении.
      Повернувшись, Казалис двинулся в сторону Двадцать девятой улицы. Шарф обматывал его шею, закрывая подбородок, а поля шляпы были надвинуты на глаза, придавая ему почти гротескный облик.
      Руки он держал в карманах пальто.
      Дойдя до Двадцать девятой улицы, Казалис пересек ее, медленно прошел мимо дома 486, бросил взгляд на подъезд, но не остановился и не сбавил шаг.
      Один раз у четырехэтажного здания из грязного коричневатого кирпича он посмотрел вверх. В другой раз он оглянулся. В дом 490 входил почтальон.
      Не останавливаясь, Казалис свернул за угол ко Второй авеню. Но затем он появился вновь, быстро шагая в обратном направлении, как будто что-то забыл. Хессе едва хватило времени спрятаться в подъезде. Макгейн наблюдал из арки на другой стороне улицы, оставаясь вне поля зрения Казалиса. Они знали, что по крайней мере один из детективов, которому поручено охранять Мэрилин Сомс, находится в доме 486, возможно прячась внизу под лестницей. Другой был где-то на противоположной стороне с Макгейном.
      Опасности не было.
      Однако их ладони стали влажными.
      Проходя мимо дома, Казалис заглянул в подъезд. Почтальон теперь находился в доме 486, рассовывая письма по ящикам.
      Казалис остановился у дома 490, глядя на номер. Пошарив во внутреннем кармане, он вытащил конверт и стал его рассматривать, время от времени сверяясь с номером дома над входом.
      Почтальон вышел из дома 486, прошаркал по улице и свернул в дом 482.
      Казалис направился прямиком в дом 486.

* * *

      Детектив Куигли, стоя в коридоре, увидел его склонившимся над почтовыми ящиками.
      На ящике Сомсов была бумажная наклейка с фамилией. Внутри лежала почта. Казалис внимательно изучил ящик, но не прикоснулся к нему.
      Куигли стало не по себе. Утреннюю почту доставляли в одно и то же время, и Мэрилин Сомс спускалась за ней в течение десяти минут после доставки.
      Детектив нащупал кобуру.
      Внезапно Казалис открыл внутреннюю дверь и вошел в коридор.
      Куигли съежился в темном углу под лестницей.
      Он слышал шаги Казалиса, видел, как появились и исчезли большие ноги, но не осмеливался даже шевельнуться.
      Казалис прошел по коридору и вышел через заднюю дверь, которая бесшумно закрылась за ним. Куигли поменял позу. В коридор вбежал Хессе.
      — Он во дворе! — сообщил Куигли.
      — Знаю, — шепнул Хессе. — Кто-то спускается по лестнице, Куиг.
      — Девушка!
      Мэрилин прошла из коридора в вестибюль и отперла ящик Сомсов. На ней был старый купальный халат, в волосах торчали бигуди.
      Она вынимала почту, шурша конвертами.
      Внезапно они услышали скрип задней двери.
      Казалис вернулся и увидел ее.

* * *

      Впоследствии детективы говорили, что они ожидали немедленного завершения дела Кота. Обстановка была идеальной: жертва в вестибюле в купальном халате, собирающаяся вернуться в темный коридор; вокруг никого, улица снаружи почти пуста; вход в задний двор — путь к бегству.
      Однако их постигло разочарование.
      — Возможно, он хотел затащить ее под лестницу, как О'Райли в Челси, — предположил Хессе. — Туда, где прятались мы с Куигли. По-видимому, ублюдка остановило предчувствие — с психами так бывает.
      Но Эллери покачал головой:
      — Все дело в привычке и осторожности. Он работает только ночью. Может быть, при нем даже не было шнура.
      — Хотел бы я, чтобы у нас в числе оборудования имелись рентгеновские очки, — проворчал инспектор Квин.

* * *

      Казалис стоял в конце коридора. Его светлые глаза поблескивали в темноте.
      Мэрилин в вестибюле читала письмо. Ее широкий нос, острые скулы, подбородок виднелись на фоне застекленной двери на улицу.
      Она стояла так три минуты.
      Казалис не двигался с места.
      Наконец Мэрилин открыла внутреннюю дверь и побежала наверх. Старые ступеньки скрипели под ее ногами.
      Хессе и Куигли услышали, как Казалис перевел дыхание.
      Потом он двинулся по коридору, взбешенный и разочарованный. Они поняли это по тому, как поникли его широкие плечи и сжались кулаки.
      Казалис вышел на улицу.

* * *

      Он вернулся, когда уже стемнело, и стал наблюдать за подъездом дома 486 из арки на противоположной стороне.
      Без четверти десять Казалис отправился домой.
      — Почему вы не схватили его и не закончили этот гран-гиньоль? — закричал Джимми Маккелл. — Вы бы наверняка нашли шнур у него в кармане!
      — Может, да, а может, и нет, — возразил инспектор. — Он пытается выяснить ее привычки. Возможно, это растянется на пару недель. Она слишком крепкий орешек для него.
      — Один из шнуров, безусловно, при нем!
      — Мы не можем быть в этом уверены. Нам остается только ждать.
      Джимми услышал, как Эллери скрипнул зубами.

* * *

      В среду Казалис весь день бродил в окрестностях дома, а к вечеру снова обосновался в арке напротив. Без десяти десять он ушел.
      — Должно быть, его интересует, выходит ли она когда-нибудь из дому, — сказал инспектор тем же вечером, когда Селеста явилась на встречу.
      — Меня самого начинает это интересовать, — буркнул Эллери. — Селеста, чем, черт возьми, занимается Мэрилин?
      — Работает. — Голос Селесты звучал приглушенно. — Выполняет срочное поручение клиента-драматурга. Говорит, что закончит только в субботу или воскресенье.
      — За это время он окончательно спятит, — сказал Джимми.
      Никто не засмеялся, включая самого остряка. Их вечерние встречи происходили в атмосфере нереальности. Только изредка доносившийся шум города свидетельствовал, что где-то рядом кипит настоящая жизнь.
      В четверг Казалис проделал то же самое — только на сей раз ушел в две минуты одиннадцатого.
      — Каждый вечер он задерживается все больше.
      Джимми был вне себя.
      — В таком случае, Эллери, он увидит, как Селеста выходит из дому. Мне это не нравится.
      — Он охотится не за мной, Джимми, — резко отозвалась Селеста.
      — Дело не в том, — возразил Эллери. — Если Казалис заметит, что Селеста выходит из дому каждый вечер в одно и то же время, он может что-то заподозрить.
      — Тогда нам лучше изменить время встреч, сынок.
      — Давайте сделаем так. Селеста, эти окна на третьем этаже в передней Сомсов, где спит Стэнли?
      — Да.
      — С этого момента не выходите из дому раньше четверти одиннадцатого и только при определенных условиях. Ваши часы точные?
      — В общем да.
      — Сверим их с моими. — Эллери чиркнул спичкой. — На моих ровно десять двадцать шесть.
      — Мои отстают на полторы минуты.
      Эллери зажег еще одну спичку.
      — Переведите их. — Когда Селеста сделала это, он продолжал: — Каждый вечер с десяти минут до четверти одиннадцатого стойте у одного из этих окон. Мы будем ждать вас на Первой авеню — завтра, скажем, перед тем пустым складом на углу Тридцатой улицы.
      — Мы встречались там в воскресенье вечером.
      — Да. Если между десятью минутами и четвертью одиннадцатого вы увидите три вспышки света в каком-нибудь подъезде или переулке напротив дома 486 — мы будем пользоваться карманным фонариком, — значит, Казалис ушел домой, и вы можете спускаться и идти к нам с докладом. Если вы не увидите сигнала, оставайтесь наверху. Это будет означать, что Казалис еще здесь. Если он уйдет между десятью и двадцатью пятью минутами одиннадцатого, вы получите сигнал между двадцатью пятью минутами и половиной одиннадцатого. Если сигнала не будет и на этот раз, значит, Казалис все еще поблизости. Мы будем действовать по той же системе, пока он не уйдет. Ждите сигнала каждые пятнадцать минут. Если понадобится, всю ночь.

* * *

      В пятницу, согласно рапорту Макгейна в пять часов вечера, Казалис еще не вышел из квартиры. Он оставался дома, пока не стемнело. Селесте пришлось ждать до четверти двенадцатого. Эллери просигналил ей фонарем и проводил ее к месту свидания. Вид у девушки был усталый.
      — Я думала, сигнала уже не будет. Он ушел?
      — Только несколько минут назад.
      — Я весь день старалась быть поближе к телефону, но Стэнли сегодня был совсем неугомонным — ему гораздо лучше, — а Мэрилин не отходила от машинки... Он позвонил вскоре после часа дня.
      Квины и Джимми затаили дыхание.
      — Снова назвался Полом Нострамом, извинился за то, что подвел ее в «Асторе», объяснив, что внезапно заболел и пролежал до сегодняшнего дня. Он хотел встретиться с ней этим вечером. — Селеста изо всех сил старалась говорить спокойно.
      — Ну и что Мэрилин ему ответила?
      — Она отказалась. Сказала, что занята важной работой, и чтобы он подыскал кого-нибудь другого. Он попытался назначить ей свидание...
      — Продолжайте! — Голос инспектора дрогнул.
      — Мэрилин засмеялась и положила трубку.
      Джимми отвел девушку в сторону.
      — Он проявляет нетерпение, папа.
      — Его жена возвращается в понедельник.
      Они немного прошлись и вернулись назад.
      — Селеста.
      Девушка подошла, несмотря на протесты Джимми.
      — Что конкретно Мэрилин сказала ему насчет работы, которой она сейчас занимается?
      — Что она закончит ее только к завтрашнему вечеру или даже в воскресенье и должна отнести ее... — Селеста запнулась и повторила странным тоном: — Должна отнести ее.
      — Значит, в этот уик-энд, — сказал Эллери.

* * *

      В субботу небо над Нью-Йорком было покрыто тучами, и весь день моросил дождь. Он прекратился только с наступлением сумерек, и на улицы опустился туман.
      Инспектор выругался и передал, что не считает скверную погоду поводом для отмены слежки.
      — Делайте что хотите, идите на любой риск, только не упускайте его!
      День состоял из сплошных неприятностей. Утром у детектива Хессе начались колики. Макгейн сразу же позвонил:
      — Хессе вышел из строя. Корчится от боли. Срочно пришлите замену — ведь он там один.
      К тому времени как Хэгстром добрался до Парк-авеню, Макгейн исчез.
      — Не знаю, где он, — с трудом пропыхтел Хессе. — Казалис вышел в пять минут двенадцатого и направился в сторону Мэдисон-авеню, а Макгейн пошел за ним. Посадите меня в такси, пока я не свалился.
      Хэгстрому понадобился час, чтобы разыскать Макгейна и его подопечного. Казалис всего лишь пошел в ресторан, а потом сразу же вернулся домой.
      В начале третьего Казалис вышел в деловом костюме через задний двор и двинулся в направлении Двадцать девятой улицы.
      Вскоре после четырех Мэрилин Сомс вышла из дома 486 вместе с Селестой Филлипс.
      Две девушки быстро шагали по Двадцать девятой улице в западном направлении.