Я постарел, отметил он с удивлением. Семнадцать. Еще три года учебы в колледже? А потом? Все это казалось таким далеким, нереальным.
      Почистив зубы, Гарри посмотрел себе в глаза - глаза чужие, видевшие смерть - и решил, что наконец понял. Всему происшедшему он мог быть благодарен за одно - страха он больше не испытывал. Теперь будет легче бороться.
      Он вздохнул и, наклонившись, достал из унитаза линзы, протер их и положил их обратно в футляр.
      Гарт, Фрего, Золотоволосая...
      Артефакт...
      Эрл Томас...
      Ничего еще не закончилось.
      Чазм Инкорпорейтед-А сидел в интерфейсной комнате и вслушивался в шорохи Вселенной. По неоновой татуировке лица пробегала рябь в ритм биению его пульса. Глаза были свинцово-серыми. Мерцающие нити соединяли его с безмолвными машинами. Кресло, в котором он сидел, меняло форму с каждым его движением, повторяя линии его тела.
      Все это, конечно, лишь игра. Оборудование так примитивно и никчемно. Но нужно поддерживать традиции. Ариус полон традиций. И тайн. И лжи.
      Ариус был загадочным миром. Чазм сам Ала себя был загадкой. Секреты, казалось, состояли из секретов же. Раскроешь один, а внутри - другой, а в другом - третий, и так до бесконечности, подобно древним земным игрушкам. Как это они назывались? Матрешки, кажется, изобретение русских.
      На Ариусе всегда происходило много странного и необъяснимого. И вот теперь - Томас. Чазм боялся его. Очень боялся. Могущество этого человека казалось устрашающим. У него были свои секреты, и он себя почти не обнаруживал. Проблеск там, намек здесь. Темная лошадка. Он нарушал все планы и не соблюдал никаких правил.
      Так Чалм сидел и думал. О Гарри Хамершмидте. О страшной загадке по имени Эрл Томас. Думал и ждал.
      - Ты неплохо выглядишь.
      Гарри зачерпнул ложкой что-то похожее на овсянку и имевшее определенно фруктовый вкус.
      - Благодарю.
      - Как ты себя чувствуешь?
      Они сидели одни за огромным столом из железного дерева, Гарри завтракал, Чазм с другого конца наблюдал за ним.
      - О'кей. Небольшая слабость, но уже гораздо лучше.
      - Медики утверждают, что не останется даже шрама.
      - Хорошо бы, - Гарри сглотнул.
      - Для такого молодого парня, как ты, неприятно было бы иметь подобное украшение. Девушки и все такое...
      Юноша осторожно положил ложку рядом с тарелкой и промокнул губы белой льняной салфеткой.
      - Прекратите нести чушь, Чазм.
      - Что?
      - Вы обращаетесь со мной, как с ребенком. Мне это надоело.
      Коротышка склонил голову набок. Цвет глаз прошел через все оттенки голубого: индиго, ляпис, лазурь, аквамарин.
      - Гарри, тебе семнадцать. Юридически, ты ребенок на большинстве планет. На твоей собственной планете.
      - Где, Чазм? На Хоготе? Но мой отец мертв. На Земле? Я там никого не знаю. Может, здесь, на Ариусе? Я и здесь ребенок? В конце концов, я умер здесь. Хотя, можно сказать, второй раз родился.
      Сарказм был таким свирепым, что Чазм отвел взор от зеленых яростных глаз юноши. Его взгляд - слишком умудренный, слишком проницательный для молодого парня - напугал Чазма. Это были глаза тайны. Но какой? Вот в чем вопрос.
      - Да, - сказал Чазм.
      - Что "да"?
      - Ариус теперь твоя планета, если желаешь. Я состоятельный человек. Хотя я ни в чем перед тобой не виноват, но чувствую какую-то ответственность. Так что, это твоя планета. Этот дом - твой дом. Если хочешь.
      На мгновение окаменевшее лицо Гарри смягчилось. Он заморгал глазами.
      - Это... это очень великодушно с вашей стороны, Чазм. Очень... заботливо. - Юноша помотал головой. Голос его стал ледяным. - Но это, конечно, ложь. Не ваши слова, нет. У вас свои интересы, не так ли?
      Чазм смотрел на молодого человека. Это ужасно. Такой цинизм вызвал у него отвращение, чуть ли не тошноту. Но он и виду не подал, он не мог. Потому что Гарри говорил чистую правду, и они оба знали это.
      - Твой дом... - снова начал коротышка.
      - Оставьте. Я принимаю ваше предложение.
      - Ты согласен?
      Гарри встал. Лицо его побледнело и напряглось.
      - Да. Мне ведь нужно где-то остановиться, не так ли? - Он повернулся и медленно пошел к двери, потом остановился. - И вы д_е_й_с_т_в_и_т_е_л_ь_н_о_ ответственны.
      Чазм долго сидел неподвижно после ухода Гарри. Он лишь положил свою правую руку на левую, чтобы унять в ней дрожь.
      Она вошла, не постучав. Гарри поднял голову и взглянул в ее глаза, почти такие же зеленые, как и у него, только затененные и с темными крапинками, похожие на потрескавшиеся изумруды.
      - Вы кто?
      Прошла неделя после того памятного разговора с Чазмом. Гарри бродил по залам и галереям огромного дома в горе, рассматривая чудеса, которые оставляли его равнодушным. Коротышка, казалось, избегал его, да и сам он не особенно жаждал общения. Он внутренне готовился к чему-то, что, он был уверен, вскоре должно было произойти.
      - Глория. Можешь называть меня Глорией.
      Грива черных волос, утонченные черты лица. Движения быстрые, точные и уверенные.
      - Почему я должен как-то вас называть?
      На ней была черная блузка, плотно обтягивающая грудь, и черные брюки. Пальцы, длинные и белые, казались единственной спокойной деталью в ее облике.
      Она плюхнулась в кресло напротив.
      - Если откровенно, Гарри, мне наплевать.
      Гарри скривил уголки рта.
      - Вам нравятся старые фильмы?
      - Я сама - старый фильм, дружок. А ты?
      Она начинала ему нравиться. Дело было не в физической привлекательности, хотя эти облегающие кожаные брюки пробудили в нем определенные чувства, а в ее манере держаться. Она чем-то неуловимо напоминала Фрего, какой-то уверенностью в себе, что ли. И никакой рисовки. Абсолютно никакой.
      - Может быть, перейдем на "ты"?
      - Согласен. Могу ли я доверять тебе?
      Ее зеленые глаза сверкнули. Она подняла бледную ладонь и стала изучать свои пальцы с кроваво-красными ногтями.
      - Я, кажется, не просила твоего доверия.
      - Хорошо. - Он ухмыльнулся. - Мы поладим.
      - Этого я тоже не просила. - Глория опустила руку.
      - Кем ты приходишься Чазму?
      Она непрерывно дымила, прикуривая каждую новую сигарету от тлеющего окурка предыдущей. Эта привычка ему не нравилась, но он подозревал, что его мнение мало ее заботит. Сейчас она раздавила очередной окурок о край бесценной вазы и выпустила длинное голубое облако дыма.
      - А как ты думаешь?
      - Ну, не знаю... Любовница. Подруга. Может, работаешь по найму?
      Ее смех удивил его. Хриплый, вязкий, горловой. Чрезвычайно сексуальный. Он ощутил некоторые неудобства, как с той девушкой в ресторане, на Петербурге.
      - Кое-что из упомянутого, - наконец сказала она. - Это имеет значение?
      Глория нравилась ему все больше и больше. Давно он не чувствовал себя так раскованно, когда обычный разговор доставлял ему удовольствие. В ней, несомненно, были глубины, но он не испытывал желания погружаться в них. И на поверхности было неплохо.
      Он пожал плечами.
      - Это зависит от... - Гарри запнулся.
      - От чего?
      - От того, чего ты хочешь. И хочешь ли ты этого от меня.
      Она улыбнулась.
      - Если я чего-то хочу, Гарри, я беру это.
      - Даже так?
      - Да, именно так.
      Они обедали вместе в огромной столовой. Чазм отсутствовал. Обычно он сидел в одном конце стола, а Гарри - в противоположном, причем так далеко, что им обоим приходилось чуть ли не кричать при разговоре. На этот раз, когда робот-официант посадил их подобным образом, Глория рассмеялась, обошла вокруг стола и села рядом с Гарри.
      - Сюда, глупая ты жестянка, - сказала она роботу. - Поставь тарелки сюда.
      - Чазм, - отметила она позже, - иногда ведет себя, как напыщенный осел.
      Гарри опять пришлось угощаться каким-то странным деликатесом, но сейчас даже непривычная пища казалась вкусной.
      - Не знаю почему, - признался он, - но мне очень легко с тобой.
      - А я знаю. Потому что я первая, кто относится к тебе просто как к человеку, с тек пор, как ты умудрился напороться глоткой на нож.
      Юноша рассвирепел.
      - А _т_е_б_е_ когда-нибудь распарывали глотку?
      Ни слова не говоря, Глория оттянула пальцами воротник своей блузки. Гарри уставился на тусклую линию, тянувшуюся от правого уха почти через всю шею.
      - Ты могла бы от этого избавиться, - сказал он ошеломленно.
      - Я не хочу расставаться с воспоминаниями.
      После обеда они вышли на высокий балкон, вырезанный в утесе, который спускался метров на триста прямо к бассейну с водой василькового цвета. Солнце, светившее из-за горы, окрасило медью покрытые лишайником скалы вокруг бассейна. Прохладный ветерок взъерошил волосы и разрумянил щеки.
      - У вас есть зима?
      - Да. У планеты довольно большой осевой наклон. Некоторым Ариус напоминает Землю.
      - А тебе? Что тебе напоминает Ариус?
      - Родной дом, - задумчиво сказала Глория. - Ариус напоминает мне Родину.
      Гарри удивился тому, как тронули его душу ее слова. Вспомнился Хогот. Тысячелетние приземистые громады Большого Гота, небоскребы Конфедеративного Анклава, бесконечная суета Риф Сити. Родной дом...
      - Чего ты хочешь? - спросил он напрямик.
      Она внимательно посмотрела на него.
      - Я хочу помочь тебе.
      Что-то в нем оборвалось. Он покачал головой.
      - Уходи.
      - В чем дело? Я что-то не так сказала?
      - Ты, вероятно, хочешь, чтобы я доверял тебе. - Гарри не понимал, что на него нашло. Слова лились сами, помимо его воли. - Ты хочешь мне помочь, а я должен верить тебе. Ведь к этому ты клонишь?
      - Какие мы вспыльчивые. Не слишком ли ты молод, чтобы быть столь циничным?
      Он не ответил.
      - Нет, не слишком, - ответила на свой вопрос Глория. - Думаю не слишком. Ну, что же, тем лучше.
      - Что значит "лучше"?
      - Это значит, хорошо, что ты не такой уж невинный младенец. Наивняк. Иначе было бы гораздо труднее.
      - Помочь мне? - добавил он с горечью.
      - Ты что, никак не врубишься?
      Он молчал.
      - Я не хочу помочь _т_е_б_е_. Я хочу помочь убить Эрла Томаса.
      Гарри смотрел вниз, на голубой бассейн. Спокойная водная поверхность покрылась рябью от налетевшего порыва ветра, и на мгновенье бассейн превратился в огромный, пустой глаз.
      Юноша почувствовал, как напряжение улетучивается. Он ощутил легкость и чистоту. И готовность.
      - Ты можешь это сделать?
      - Да, - не задумываясь ответила она.
      - Тогда я сделаю то, что ты захочешь.
      Она тронула его за плечо. В первый раз она прикоснулась к нему, и это вызвало легкий трепет.
      - Не таким образом, - сказала она. - Но, по крайней мере, начало положено.
      14
      Они словно заключили между собой негласный договор - не говорили больше о доверии, а Глория не предлагала помощи. Гарри посчитал это слишком циничным даже для нее, а она была, несомненно, королевой цинизма. Однако с ней он ощущал себя молодым даже в самые теплые моменты их общения. А он уже больше и не надеялся когда-либо почувствовать себя молодым.
      Несомненно, он увлекся ею. Но, вернувшись к жизни, Гарри все же оставался какой-то частью своего существа там, за роковой чертой. Как сторонний наблюдатель.
      Глория не была красива в общепринятом смысле этого слова. Она просто распространяла вокруг себя некое странное, отчасти пугающее Гарри, очарование. Ему она не казалась старше его самого, внешне, во всяком случае. Ее живые черты дышали юностью. Но в то же время от нее веяло умудренностью и опытом, накопленными долгими годами. Гарри вспомнил детский облик профессиональных убийц с Мефисто. Не только там, но и на многих других планетах технологии омоложения достигли необычайного развития. Поначалу он гадал, сколько же Глории лет на самом деле, но потом решил, что это не имеет значения.
      - Хочу посмотреть машины, - заявил он ей однажды утром. - Компьютеры Ариуса.
      - Хорошо, - она согласно кивнула, словно ожидала такую просьбу. Правда много ты не увидишь. У Чазма есть комната, из которой он общается с миром. Но там только интерфейсы, соединения. Сами компьютеры находятся в другом месте, туда мы не можем попасть.
      - Знаю. Но я хочу видеть эту комнату, хочу понять.
      Она зажгла очередную из своих бесконечных сигарет.
      - Понять?
      - Да, - Гарри не стал объяснять, чего именно он хотел.
      Глория привела его ко входу в один из туннелей, где их ждала небольшая дрезина. Туннель вел прямо в сердце горы. Они с огромной скоростью - ветер хлестал в лицо - понеслись по нему. Глория небрежно, но очень уверенно управляла аппаратом, дурачась и хохоча при этом.
      В интерфейсной комнате стояло одно, похожее на трон, кресло, покрытое мягкой красной кожей. Со стен слепыми глазами смотрели мониторы; под ними располагались штепсельные розетки для свисающих из спинки кресла интерфейсных соединителей. Имелось два ручных пульта управления, хотя установка могла приводиться в действие и голосом.
      - Давай, - сказала Глория, - садись в кресло.
      Гарри сел, и мягкая ткань ласково обволокла его тело. Находясь в этом кресле здесь, в толще горы, он чувствовал себя в безопасности.
      - У тебя нет розетки, - заметила она.
      - Нет. - Углеродистой интерфейсной киберрозеткой пользовались профессиональные программисты, которым требовалась непосредственная связь с компьютером. Гарри ограничивался голосовым общением. С Хэлом, к примеру, они отлично друг друга понимали. - А у тебя есть?
      - Конечно, - Глория отбросила прядь волос с правого уха, и он увидел яркое металлическое кольцо вокруг черного центра розетки.
      - Работала программистом?
      - Приходилось.
      - Скажи мне, что ты делаешь для Чазма?
      - Разве я говорила, что вообще что-то для него делаю?
      А ведь верно. Она практически ничего не рассказывала, и он мало что знал о ней. Кроме того, когда он просыпался, она всегда оказывалась рядом. Гарри подозревал, что она даже наблюдала его во сне.
      - А без розетки можно обойтись?
      - Можно воспользоваться кольцом. Это не так эффективно, но давай попробуем.
      Индукционное киберкольцо одевалось на голову. Допотопный способ, но стоило попытаться.
      - О'кей.
      Глория открыла маленькую дверцу в спинке кресла, вытащила кольцо и торжественно, словно корону, возложила ему на голову.
      - Короную тебя... - дурачась, проговорила она.
      - На колени, - потребовал он. - Я благословляю вас, мадам!
      - Короли не благословляют, - заметила Глория.
      - Ты что, никогда не слышала о божественном праве?
      Тонкие черты ее лица внезапно омрачились.
      - Не говори так, - попросила она.
      - Почему?
      - Просто... не надо.
      Еще одна странность. Одним секретом стало больше. Что ж, запомним и это, сказал себе Гарри. Через секунду он активирует кольцо и окунется в море информации, где символы машины сольются в неистовой пляске с символами и картинами его собственного мозга.
      Воздух был профильтрованный, а потому безвкусный. Невидимые кондиционеры освежали его и делали прохладным. Аппараты не издавали ни звука, и Гарри мог слышать чуткое дыхание тишины. Мониторы глазели пустыми серыми экранами, а разъемы интерфейсов свисали с паутины кабелей щупальцами мифического спрута.
      Юноша активировал кольцо. В последнее мгновение Гарри успел заметить лишь взгляд Глории. Он не смог бы описать словами выражение ее лица. Это произошло мгновенно. Только что он видел перед собой ее глаза, сверкавшие разбитыми изумрудами, а в следующий миг весь мир стал голубым. Видение не имело никакого отношения к его глазам.
      Индукционное кольцо было мостом между электрохимическими полями его мозга и сверхбыстрыми процессами главного компьютера Чазма. Гарри словно превратился в терминал машины. Хотя, нет, не совсем так. Он был достаточное образован, чтобы знать о ходе развития компьютерной технологии. Этот процесс представлял из себя геометрическую кривую, в высшей точке которой развитие шло почти вертикально вверх. Затем, по каким-то неясным причинам, процесс, достигнув плато, пошел по горизонтальной прямой. Сейчас, более чем через два века, машины были более миниатюрные, более быстродействующие и более сложные. Но сердцем электронного разума по-прежнему оставался чип - полупроводниковый кристаллик с интегральной схемой. Песчинка.
      Доходили, правда, неопределенные упоминания о других машинах, биоэлектронных гигантах невообразимой мощи. Но что-то произошло, и все затерялось в смутной эпохе Матричных Войн. Возможно, это были всего лишь слухи, подобие легенд, которые человечество всегда выдумывает, чтобы оправдать свою историю.
      Голубое поле концентрировалось. Гарри почувствовал какое-то засасывающее ощущение, словно лазурная пустота требовала завершенности. Кибернетическая tabula rasa. "Чистая доска".
      Он сформулировал вопрос. Эрл Томас.
      Машина немедленно откликнулась на его мысленный посыл - на него смотрели глаза. Глаза, как кусочки голубого льда, спрессованного в толще тысячелетнего ледника. Голографическое изображение лица Томаса, смоделированное компьютером, висело в нескольких метрах от Гарри - живое лицо, будто Томас был заключен внутри машины и сейчас его выпустили, как злобного джина из бутылки.
      Но Гарри не чувствовал страха. Глядя в окна этих глаз и гадая, что за дьявольская тьма пряталась за ними, он не боялся. Эрл убил его, одновременно прикончив все его страхи. Теперь он мог без ужаса смотреть в это лицо.
      Компьютер подчинился безмолвной команде - потоку нейтронов мозга - и дал крупный план. Изогнутый нос, широкая улыбка. Высокий лоб гладок и бледен. В уголках глаз - тонкие морщинки. Короткие светлые волосы. Компьютер показал человека во весь рост, обнаженного. Телосложение было спортивным, крепким. Гениталии очень большие.
      Гарри дал компьютеру следующий запрос. Теперь перед его взором предстала картина какого-то космопорта. Из широкого туннеля выходили пассажиры, прокатился робот-носильщик с кучей багажа на широкой спине. И вот из туннеля выскользнул Томас. Все та же медленная, изящная, до боли знакомая походка. Волосы длиннее и темнее; глаза тоже не такой ясной голубизны - возможно, из-за плохого освещения. Томас прошел перед камерой и исчез. Видеоролик закончился.
      Когда Гарри запросил данные, на застывшем экране появились слова: ЗЕМЛЯ, ЧИКАГО, КОСМОПОРТ О'ХАРА, 2057 ГОД. ЗАРЕГИСТРИРОВАН ВПЕРВЫЕ.
      Юноша почувствовал, как кровь застучала в висках. Более двухсот лет минуло, а Томас ничуть не изменился.
      Так сколько же ему лет? Кто он? Откуда компьютеру Чазма известно об этом?
      Теперь картины замелькали, как в калейдоскопе: Томас в тусклых, неряшливых комнатах, в роскошных дворцах; под свинцово-серыми небесами, крапающими дождем; с людьми, лица которых пусты; другие лица, искаженные ужасом; чуждые звезды, рассыпавшиеся странным и прекрасным узором; ящеры; механизмы и машины с непостижимыми движениями.
      Гарри вдруг осознал, что Томас обладает громадным и древним прошлым, и то, что он увидел - всего лишь небольшая его часть. Минимум информации сменился избытком ее. Томас был везде, делал все. Не удивительно, что каждый, казалось, знал его.
      Но впервые он попал в поле зрения двести лет назад. Почему не раньше? Или позже?
      Гарри вынырнул из потока информации. Картины переполняли его, каждая - вопрос. И он обязан найти ответы на них. От этого зависит все. Все.
      Юноша снял кольцо и отбросил его. Подождал секунду, пока рассеялась легкая голубая мгла.
      - Ну, как? - Глория прислонилась к стене, скрестив руки на груди. Глаза ее светились от возбуждения.
      Гарри моргнул.
      - Ты тоже его знаешь?
      - Томаса?
      Он кивнул.
      - Приходилось встречаться. Мне он не понравился.
      Интересно. Глория была первым человеком, высказывающим свою точку зрения. Но она не ответила на вопрос.
      - Так ты его знаешь? - повторил Гарри.
      - Нет. И не думаю, что кто-либо может этим похвастаться. Толком о нем никто ничего не знает.
      - За две сотни лет он совершенно не изменился. Это невозможно.
      - Почему? Существуют специальные технологии...
      - Нет, - перебил ее Гарри, - они не всесильны. Кто он, Глория?
      - Я не знаю.
      - Но кто-то же должен знать?
      Вопрос остался без ответа.
      - А ты кто, Глория?
      Снова молчание.
      Он попытался еще раз докопаться до сути, когда они вернулись в его апартаменты. За большими окнами, над холмами сгущались синие сумерки. Несколько ранних звездочек выбрались на темнеющий небосвод, мерцая, как крошечные сигнальные огни космического корабля.
      - Глория, я могу обсудить с тобой некоторые детали?
      - Валяй. Я вся - внимание. - Лицо ее было спокойным, и из широких губ почему-то не торчала сигаретка.
      Гарри постарался подобрать правильные слова и говорить как можно спокойнее.
      - Я много размышлял и пришел к определенным заключениям.
      Глория полусидела на подлокотнике огромного кресла. Словно опомнившись, она достала сигарету и закурила.
      - А именно?
      Гарри собрался с духом, лоб его покрылся холодной испариной.
      - Эрл Томас - не центр всего. Только часть.
      - И? - Глаза ее сверкнули.
      - Я сопоставил хронологию. В нашем ломбарде вначале появляется этот чудик с таинственным кубом, артефактом. Потом Томас накладывает на него свою лапу. У него полно сообщников как среди людей, так и среди ящеров. Мой отец погибает, и Фрего сообщает мне, что это - дело рук Томаса. Я узнаю, что отец работает на секретный проект под названием Поиск. Земной Поиск. Его люди обнаруживают, что Томас отправляется на Петербург. Мы следуем за ним. Девушка-агент... - Гарри еле справился с волнением, внезапно нахлынувшим на него, - убита. Ее сообщение приводит нас сюда. Здесь мы встречаем Чазма - еще одного члена группы Поиска - и попадаем в заброшенную дыру, то древнее здание. Томас устраивает нам засаду, похищает или убивает Фрего, чуть не кончает со мной. И исчезает. Затем я, с помощью компьютера Чазма, знакомлюсь с богатейшей историей Томаса. Ты его знаешь. Чазм - тоже.
      Глория выдохнула облако серебристого дыма.
      - И ты приходишь к выводу... что?
      - Томас - одна половина загадки. Остальное - я.
      - Слишком много на себя берешь. Ты видел досье на него. Томас старый и могущественный человек. Просто какая-то огромная сила. Что ему за дело до семнадцатилетнего юнца?
      - Не знаю. Но я не верю в совпадения. Он мог бы разделаться со мной еще в ломбарде. Или на Петербурге. Или, наконец, здесь. Почему Чазм прибыл к месту боя как раз вовремя? Почему Томас воспользовался ножом, а не чем-нибудь более существенным?
      Она пожала плечами.
      - Потому, что ты ошибаешься. Соль всего - артефакт. Томас завладел им и убил твоего отца, чтобы замести следы. Фрего отправился за ним, потому что был задействован в Поиске, это его работа. Тебя он взял с собой, потому что ты настаивал. Но теперь Томас исчез, исчез вместе с артефактом, а Фрего нет. Все, охота закончилась. Ты в безопасности по той простой причине, что теперь ты ни во что не вовлечен.
      - Как раз наоборот.
      Она зажгла новую сигарету и погасила окурок предыдущей.
      - Не понимаю.
      - Я - единственный оставшийся. Последний Поисковик.
      Она засмеялась и тут же закашлялась, поперхнувшись дымом.
      - Ну уж нет, Гарри. Совсем нет. Здесь, на Ариусе, я и Чазм - центр Поиска. Были и есть.
      Он прикрыл глаза.
      - Тогда кто такой Томас и зачем ему нужен куб?
      Глория издала низкий урчащий звук, похожий на мурлыканье.
      - Прекрасно.
      Гарри показалось, что он все же добился своего. Сначала уверенности не было, но каким-то образом ему это удалось. Может, из-за возраста? Взрослые не допускают детей в свой мир, отказывают им в признании их интеллекта. Дети есть дети и умозаключения их не стоят внимания, а уж тем более уважения. Теперь, хотя Гарри и чувствовал себя старше своих семнадцати лет, в нем еще оставалась магия юности с ее жаждой действий, желанием познать мир и, в то же время, с некоторой обособленностью от этого мира. Он всем своим существом ощущал в себе какие-то тайны, но некоторые из них являлись просто секретами молодости, и он был благодарен за это.
      Глория отвела ему определенное место в окружающей действительности, и он хотел там пока оставаться, чтобы воспользоваться преимуществами своего положения.
      - Прекрасно, - повторила она. - Но я не совсем доверяю твоим выводам.
      - Насчет чего?
      - Насчет того, что ты начинаешь понимать Эрла Томаса. И нашу проблему, связанную с ним.
      Н_а_ш_а_ проблема. Теперь это была их проблема.
      - Но ведь это же очевидно, - Гарри замолчал на секунду. Не переиграл ли он? - Если он появился здесь, на то есть своя причина. И если дело не во мне, то тогда в ком или чем? В Ариусе? Но он не работает ни на Ариус, ни на Поиск. На кого же тогда?
      Глория слегка улыбнулась.
      - Ни на кого. Он работает на себя.
      - Что? Об этом я как-то не думал...
      Ее улыбка стала шире, а Гарри изобразил на лице досаду.
      - Невозможно учесть все, Гарри. Как бы умен ты ни был.
      Не все, уточнил он про себя. А лишь кое-что.
      - Наверное, ты права.
      Невидимый кондиционер вздохнул, послав легкий ветерок на свечу, стоящую на элегантном столике рядом с дверью. Пламя затрепетало. Гарри взглянул в окно и увидел лилово-черную небесную чашу, усеянную звездами.
      - Ты не проголодалась?
      - Проглотила бы целую корову, попадись она мне, - она щелкнула зубами и засмеялась.
      - А как насчет птицы вместо этого?
      Ночью он снова долго не мог заснуть, думая о Глории. Их отношения, безусловно, вступили в новую фазу, словно корабль, ставший на якорь. По крайней мере она не задавала вопросов, а именно этого он и хотел. Нет вопросов - не нужно и ответов. Он был свободен от обязательств, кроме неясной, пугающей ответственности за свое собственное прошлое.
      Ей же он задал вопрос, и она ему не ответила. Вернее, ответила, но так, что сама попалась в ловушку, которую расставила для него.
      Гарри не чувствовал себя виноватым.
      За окном мерцали мириады звезд. Так много миров, столько планет. И столько рас еще не обнаружено.
      Мысли вернулись к Эрлу Томасу. Его прибытие сюда все еще оставалось ключом к разгадке. И Гарри казалось, что он знает, какой замок им можно отпереть.
      Он закрыл глаза, погружаясь в свою тайну.
      Завтра - начало. Начало конца.
      15
      Утро блистало великолепием. Из небольшого каньона доносился еле слышный рокот ручья, разбухшего от талых вод, катящихся с заснеженных вершин. Гарри стоял на берегу потока, прикрыв ладонью глаза от солнца. Бриз, наполненный ароматами сосен и молодой травы, щекотал кожу мягкими прикосновениями. Гарри был исхудавшим, лицо - бледное, но зеленые глаза сияли ярко и чисто.
      Глория стояла рядок, и в распространяющейся вокруг нее вибрирующей энергии он чувствовал себя еще более хрупким. С ее сияющими черными волосами, быстрыми, уверенными жестами и красным походным костюмом, она серией внезапных восклицательных знаков вырисовывалась на фоне мягкого нежного утра.
      Ниже по склону горы виднелись развалины старинного дома - смесь размытого древесного угля с начинающей ржаветь сталью.
      - Мы атаковали оттуда.
      Она кивнула, откинув спокойными белыми пальцами прядь волос, упавшую на лицо.
      - Я смотрела видеозаписи. Ваши и которые сделал Чазм. Вы совершили большую глупость - сунулись прямо в волчью пасть.
      - У нас не было выбора. А ты что, военный эксперт?
      - У меня был хороший учитель, - ответила она, улыбнувшись. - Вам следовало залечь, выждать. Вы же действовали, как самоубийцы.
      - Фрего так решил. И говорю тебе, у нас не было альтернативы. Ваши спутники-шпионы не заметили ничего, кроме того коротенького эпизода, когда Томас вышел наружу. Наши приборы тоже ничего не обнаружили. Мы должны были проникнуть внутрь, чтобы выяснить.
      - Это была ловушка.
      - Как видишь.
      Они начали спускаться вниз по ручью к выгоревшим развалинам. Гарри крутил головой во все стороны, пытаясь увидеть в кристально чистом утреннем воздухе какую-нибудь деталь, которая смогла бы пролить свет на происшедшее.
      - Зачем мы здесь? Что ты ищешь?
      - Толком не знаю, - признался он.
      - Глупо, - бросила она охрипшим, грубым голосом. Закурила на ходу.
      - Посмотрим, может, я найду чего-нибудь.
      - Вряд ли.
      Они шли по небольшим булыжникам, разбросанными вокруг силой потока. Вода, журча, пузырилась здесь уже почти вровень с берегами. Гарри представил, как она переполняет русло ручья во время весенних паводков и затопляет луг. Прищурившись, он вроде бы даже увидел следы былых наводнений на камнях и кустах. Да, уровень полной воды был примерно в сотне футов от разрушенного здания.
      Колонисты должны были знать об этом, подумал он. Ведь это их первое поселение. Внезапно ему в голову пришла неожиданная мысль.
      - Где корабль?
      - Что?
      - Космический корабль, - пояснил Гарри. - Если они совершили первую посадку здесь, то где-то поблизости должен быть звездолет. Эти старые аппараты не отличались большими размерами и садились прямо на поверхность планет. На многих освоенных мирах они сейчас - памятники. Первому контакту, первой посадке...
      - Не знаю. Никогда не думала об этом. - Она оглядела луг. - Может, они просто убрали его?
      - Нет, - терпеливо объяснил Гарри. - Эти корабли были своего рода инкубаторами, местом, где можно жить и работать, пока строится колония. К тому времени, когда в корабле больше не нуждались, не было причины убирать его. Силовые приводы использовались колонистами в качестве реакторов. А от самого корабля должно было что-нибудь остаться.
      - Это важно?
      - Почему Эрл Томас пришел сюда? - вопросом на вопрос ответил Гарри.
      Она задумалась.
      - Устроить ловушку.
      - Для кого? Кого он хотел заманить в нее?
      - Не знаю.
      - Глория...
      - Что?
      - Кто прибыл сюда первым? Уж не он ли? Эрл Томас - ваш первый колонист?