Глава 3

Я прекрасно понимал, что с моей стороны крайне неразумно останавливаться перед домом Анжелики. И я отнюдь не старался убедить себя, что должен нанести Анжелике визит вежливости. Я даже не ощущал потребности снова увидеть ее. Просто под влиянием внезапного импульса мне захотелось сделать что-нибудь, что не имело бы никакой связи с семейством Коллингхемов, нечто такое, чем великий Си Джей мог бы быть недоволен.

Я припарковал машину возле дома, вылез, нажал кнопку у входной двери, а когда замок щелкнул, поднялся по лестнице. Дверь мне отворила Анжелика. Я ожидал увидеть больную, в лучшем случае начавшую поправляться после событий вчерашнего вечера женщину, но... меня ожидало нечто совершенно иное! Перемена была поразительной. Передо мной стояла Анжелика, одетая для выхода, в черном костюме, с желтым шарфиком на шее. Костюм ее не был ни новым, ни специально сшитым, но то, как она его носила, и ее великолепная, не имеющая изъянов красота не оставляли сомнений в том, что Сандра рядом с ней померкла бы, как свеча перед солнцем, а Дафна выглядела бы маленькой вульгарной выскочкой. Я вдруг, Бог знает почему, почувствовал себя счастливым.

– Проезжал мимо, – сказал я ей, – и заскочил узнать, как ты себя чувствуешь.

Выражение ее лица не изменилось ни на йоту при виде моего вечернего костюма. В ее глазах не было ни удивления, ни радости.

– Может, зайдешь на минуточку? – спросила она равнодушно.

Я вошел следом за ней в старательно убранную гостиную. Дверь в спальню была открыта; я заметил, что и эта комната убрана. В моем настроении, вызванном поведением Си Джей, эта скромная квартирка, столь резко отличающаяся от великолепия, окружавшего меня лишь недавно, подействовала на меня успокаивающе.

Анжелика достала сигарету и закурила. Со мной она держалась официально, всячески избегая каких-либо намеков на наши прежние отношения.

– Вчера я вела себя как глупая истеричка, – сказала она. – И должна была произвести на тебя ложное впечатление.

– Ты произвела на меня впечатление больного человека.

– Я говорю о Джейми... и что я страшно все преувеличила. Представила ситуацию ужасно мелодраматично – а на самом деле все обстоит не так. Я хочу прежде всего, чтобы между нами не было никаких недомолвок: мне не требуется твоя помощь. Я всегда сумею за себя постоять... если, конечно, возникнет такая необходимость.

– Неужели?

– Джейми, конечно, нелегкий человек, я готова это признать. Особенно, когда он выпьет хотя бы немного, а он пил уже с неделю. Но теперь он снова в форме. Он был здесь после обеда; чувствует себя прекрасно, и вообще все в порядке.

Ее неуклюжая попытка обелить Джейми и явное желание поскорее захлопнуть за мной дверь задели меня.

– Звучит, как сказка, – сказал я с иронией. – И как давно это длится? Или такое положение установилось еще с Кэролом Мейтлендом?

Анжелика была скорее удивлена, чем обижена моими словами.

– Я уже почти забыла, что Кэрол Мейтленд существовал когда-то на свете, – сказала она. – С Джейми мы познакомились два года назад в Поситано.

– Пожалуй, вполне достаточно времени, чтобы сделать из него порядочного человека, а?

– Ты хочешь сказать, что он должен на мне жениться? Нет, Джейми никогда не женится на мне... никогда! Пусть хоть сто лет пройдет! Он женится только на наследующей миллионы владелице собственной яхты и коллекции бриллиантов в сейфе своего папочки. Разве не это предел желаний всех литераторов... и экс-литераторов тоже?

Хотя я великолепно знал, что этот камешек брошен в мой огород с вполне определенной целью, я почувствовал ярость, ясно понимая, что с яростью опоздал на целых три года. Я всегда чувствовал себя обиженным судьбой, не позволившей мне сыграть финальную сцену тогда, в Портофино. Случай сделать это представился только сегодня.

– И для тебя достаточно связи такого рода?

– Вполне.

– Но меня тебе достаточно не было!

– Билл!..

– Теперь я, конечно, все понимаю. Вначале я тебе подходил. Еще бы! Известный американский романист – вполне приемлемый товарищ, чтобы шляться по Европе. Но я не был еще вполне на уровне, не так ли? Кэрол Мейтленд был лучше! Он стоял выше меня. Ну, а если речь идет о Джейми, то он, видимо, обошел на дистанции нас обоих! Я не пробовал тебя душить, например! Я старался содержать тебя и, разумеется, совершил самую банальную, самую примитивную ошибку, женившись на тебе!

Ее лицо сделалось белым, как бумага, однако мной овладело дикое желание причинить ей боль, задеть за живое, отплатить за все, что я из-за нее вытерпел. Теперь, спустя столько лет, когда все это не имело и не могло иметь никакого значения.

– Поздравляю!.. Ты великолепно устроилась в жизни. Не удивительно, что ты бросила своего ребенка, а сейчас даже не сочла нужным спросить, как поживает Рики! Не удивительно, что...

Я не закончил фразу, заметив, что ее рука быстро направляется к моей щеке. Я успел ее перехватить и задержать в воздухе. Не менее минуты стояли мы лицом к лицу, словно два смертельных врага. Потом моя ярость развеялась, опала, как проколотый булавкой воздушный шарик.

– Прости меня, – сказал я. – Пожалуй, нужно идти...

– Да, Билл, иди. Так будет лучше.

Я смотрел на Анжелику, а она стояла передо мной – дурманяще прекрасная и непоколебимо упрямая. Уверенная в себе и в том, что все, что она делает, правильно.

– Если я когда-нибудь буду тебе нужен... – начал я.

– Ты не будешь мне нужен. Ни ты, ни кто-либо другой.

– И все же, если... Тогда позвони мне. Обещаешь?

– Ну, ладно. Обещаю...

Я наклонился и поцеловал ее в губы. Это должен был быть дружеский поцелуй, исключающий раз и навсегда какое-либо проявление страсти. Но тут ее губы крепко прижались к моим. Я испытал такое потрясение, как если бы меня внезапно пронзила электрическая искра. Я крепко обнял ее плечи и притянул к себе Долгую минуту мы стояли, прижавшись друг к другу. И почти одновременно разжали объятия.

Анжелика стояла передо мной и смотрела своими серыми загадочными глазами. Даже противный розовый фон комнаты не мог повредить ее красоте.

Постепенно мое физическое возбуждение начало угасать, а вместо него появилось чувство ненависти к Анжелике. Я от всей души желал, чтобы она попросила меня остаться: тогда я мог бы категорически отказаться и тем самым унизить ее. Однако она открыла передо мной дверь и сказала:

– До свидания, Билл.

– До свидания, Анжелика, – ответил я. Когда я возвратился домой, Бетси уже спала.

На следующий день около половины первого я ждал в своем кабинете Дафну. Секретарша доложила мне о каком-то мистере Джеймсе Ламбе. Я впервые слышал эту фамилию, однако он настаивал на личной встрече со мной. Я согласился его принять, и в следующую минуту в мой кабинет вошел... Джейми собственной персоной. Я немедленно узнал его. Он был совершенно трезв и, я должен с сожалением это признать, со своими вьющимися, блестящими, аккуратно причесанными волосами, в отлично сшитом костюме выглядел безупречно. Сейчас он напоминал молодого, популярного киноактера, звезду экрана с той разницей, что его бархатные черные глаза прямо-таки лучились интеллигентностью, а сексуальности у него было поменьше. К сожалению, мой кулак не оставил никаких следов на его физиономии. Под мышкой Джейми держал папку. Он сел без приглашения и сразу же начал говорить, называя меня "мистер Билл". Сперва он шутливо упомянул о нашем позавчерашнем поединке, после чего вынул из папки машинописный экземпляр своего романа и заметил, что я, вероятно, умираю от любопытства, желая познакомиться с его творчеством. Он заявил, что Анжелика рассказала ему все обо мне и что он даже читал "Жар Юга".

– Это отличный роман, мистер Билл, – сказал он, – очень жаль, что вы бросили писать.

С неописуемой самоуверенностью он положил роман на мой стол и начал осматривать кабинет. Его взгляд задержался на большом полотне Дюфи[3].

– Но, может быть, вы поступили разумно, – сказал он. – Атмосфера вашего кабинета здорово отличается от обстановки, в которой мы привыкли представлять литератора. – Он обнажил в понимающей улыбке свои неправдоподобно белые и ровные зубы. – Мистер Билл, расскажите мне что-нибудь о Коллингхемах. Старый Коллингхем – это вам не кто-нибудь! Я слышал, что его дворец в Ойстер-Бей просто фантастичен.

Именно в эту минуту в кабинет с громким смехом влетела Дафна в развевающихся норках.

С самой первой минуты моего знакомства с Дафной я причислил ее к типу агрессивных женщин. Она всегда хотела все загрести для себя. Сейчас, когда я представил ей Джейми, выражение алчности и желания заполучить его в собственность мелькнуло в ее взгляде. Почти с таким же успехом это мог быть дорогой браслет в витрине Картье. Переведя взгляд с Дафны на Джейми, я увидел в его глазах те же самые чувства.

Я сидел за столом и наблюдал, как эта пара, совершенно игнорируя мою особу, взаимно чарует друг друга. Наконец Дафна повернулась ко мне с ослепительной улыбкой.

– Билл, дорогой мой! Должна тебе сказать, что ты невыносимый зануда! Это твое важное заседание именно сегодня, когда мы договорились вместе пойти на ленч!

Никогда в жизни мне не приходилось видеть столь ловко заброшенный и не менее проворно схваченный крючок.

– Извините меня, мисс! – воскликнул Джейми, – Если вы свободны, я был бы счастлив...

– Ах, мистер Ламб! Вы настоящий ангел! – Дафна по-детски выпятила губы и обратилась ко мне с сожалением, которое не показалось бы искренним даже пятилетнему ребенку. – Ничего не поделаешь, Билл. По крайней мере, я не буду отягощать твою совесть.

– Вы можете не спешить с моим романом, мистер Билл, – добавил Джейми. – У нас есть время.

Они, как ураган, вылетели из моего кабинета.

Я от всего сердца развлекался, наблюдая за этой комедией, но, признаюсь, к этому чувству примешивалась и капелька злорадства. В мои обязанности ни коим образом не входило блюсти нравственность моей чокнутой свояченицы, а тем более следить за верностью дружка моей экс-супруги. Я спокойно съел ленч в обществе коллеги по издательству, попутно обсуждая с ним текущие редакционные дела.

В течение следующих недель я не думал ни о Джейми, ни о Дафне, ни даже об Анжелике. Мы с Бетси были очень заняты. Она совещалась с Полом по вопросам, связанным с деятельностью Фонда, а я корпел в издательстве, где коварный Си Джей продолжал играть в кошки-мышки со мной и Дейвидом Маннерсом. Так что я с немалым удивлением услышал как-то вечером вопрос Бетси, адресованный мне:

– А кто, собственно, такой, этот Джеймс Ламб? Сегодня Дафна забежала на минутку в контору Фонда и восторгалась им. Она сказала, что это твой друг.

– Мой друг?.. А, это один молодой литератор. Вообще-то я почти ничего о нем не знаю. Дафна познакомилась как-то с ним в моем кабинете.

– Но Дафна очень интересуется им. Взяла его с собой на последний уик-энд в Ойстер-Бей, где он совершенно очаровал папу. Дафна хочет, чтобы с ним я непременно познакомилась, и поэтому пришлось пригласить их к нам. На четверг. И Фаулеров. Тебя это устраивает?

– Вполне.

Бетси взглянула на меня, слегка нахмурив брови; в ее глазах был вопрос.

– Ты что-то имеешь против, не так ли?

Я вспомнил Джейми, пьяного, охваченного убийственной яростью, тогда, в холле дома на Западной Десятой улице, а потом потрясающее впечатление, которое произвело на меня прикосновение губ Анжелики.

– Нет, – ответил я. – Ничего против я не имею.

В четверг первыми к нам явились Пол с Сандрой, а за ними – Джейми с Дафной. Все прошло как по маслу. Джейми держался гораздо свободнее, чем я ожидал. Оказалось, что он родом из того же самого маленького городка в Калифорнии, что и Сандра. Их общие воспоминания о детстве привели Сандру в отличное настроение, чем Джейми сразу же завоевал симпатии Пола. Даже Бетси, всегда очень сдержанная в отношении людей, с которыми недавно познакомилась, была очарована Джейми, не говоря уже о Дафне, которая была на седьмом небе.

После обеда Дафна отвела меня в сторону и сказала взволнованно:

– Ну... скажи сам, разве он не чудо? Билли, мой дорогой, любимый Билли, ты знаешь, что я выхожу за него замуж?

– Замуж? За Джейми?

– О, он еще ничего об этом не знает, но он уже на крючке, бедняжка. Мой дорогой, мой славный Билли, ты всегда был на моей стороне. У него нет ни цента, а потому папа и Бетси обязательно начнут чинить нам препятствия, но ведь ты мне поможешь, правда?

В тот же вечер меня увлек в сторону Джейми:

– Билл, старина, я хотел Бас кое о чем попросить. У меня сложилось впечатление, что Анжелика не относится к постоянным гостям вашего дома. То есть я имею в виду, что обе дамы не поддерживают приятельских отношений, не так ли? Я почти уверен, что вы даже не разговариваете с Бетси об Анжелике. Я угадал? – спросил он с легкой усмешкой.

– Ну... пожалуй, – ответил я.

– Поэтому сделайте мне одолжение и не говорите Анжелике ничего о Дафне, хорошо? Видите ли... Я не хотел бы ее обидеть, а поэтому будет лучше, если я сам расскажу все в подходящий момент. Вы меня понимаете?

Все это было сказано совершенно невинно. Этакий маленький пакт о доброжелательном нейтралитете. Мне внезапно ужасно захотелось немного попортить его классический нос.

Когда все разошлись и мы остались одни, Бетси сказала:

– Дорогой Билл, ты можешь сказать, что я преувеличиваю, но признаюсь тебе искренне, что Джейми показался мне очаровательным. Я попросила его и Дафну заходить к нам, запросто.

В течение следующей недели они посетили нас еще два раза. Правда, во второй раз заскочили лишь на минутку перед приемом, который мы устроили в честь известной актрисы Елены Рид, которая должна была поехать с Бетси в Филадельфию, чтобы помочь ей рекламировать там Фонд. Именно во время этого визига молодые люди официально объявили о своем обручении. Си Джей еще ничего не знал об их планах. Мы были первыми, с кем они поделились этой новостью. Разумеется, я мог бы кое-что рассказать относительно Джейми, но, с другой стороны, кто, как не я, больше всех поспособствовал этой помолвке? Я полностью положился на рассудительность и трезвость Бетси, хотя, должен признаться, не учел личного обаяния Джейми. Кроме того, Бетси всегда неохотно выступала в роли старшей, брюзгливой сестры. Словом, она дала молодой паре свое благословение.

Они вышли от нас в то время, когда начали сходиться гости, так что только в третьем часу, когда с нами попрощалась Елена Рид, я смог свободно поговорить с Бетси.

– Я знаю, что папа будет взбешен, – сказала Бетси – Ведь он считает, что никто рангом ниже герцога не достоин стать мужем его дочери.

– Но ведь я не герцог, – заметил я.

– Так ведь и я не Дафна. Папу всегда раздражало мое присутствие в доме, и он не мог дождаться, когда же, наконец, от меня избавится.

Я уже много месяцев не слышал в голосе Бетси того специфического тона, каким она произносила "я никому не нужна" и который так часто звучал до того, как мы поженились.

– Ты сама знаешь, дорогая, что преувеличиваешь, – сказал я.

– Напротив. Это истинная правда. Я напоминала отцу нашу мать, он ее не выносил. Он женился на ней до того, как сделал состояние, и всегда считал ее камнем на шее. Но мама его любила... Мама верила в любовь...

Бетси резко повернулась в мою сторону и спросила почти вызывающе:

– Билл... но ведь мы поженились потому, что любим друг друга, правда?

Я обнял ее и поцеловал в губы.

– Малышка! – сказал я. – Как ты можешь задавать такие глупые вопросы?

Она крепко прижалась ко мне, но уже через минуты снова была сдержанной и спокойной, как всегда.

– Ну и что? – сказала она. – Дафна влюблена в этого мальчика. Любовь совершенно изменила ее – это бросается в глаза. Так же, как и то, что если она и дальше будет жить с папой, то наверняка испортит себе жизнь. Поэтому мы должны им помочь, Билл.

Она помолчала немного, а потом закончила свою мысль:

– И это ты должен будешь взять на себя, Билл. Ведь они познакомились при твоем посредничестве, и именно тебя папа будет считать ответственным за все.

Я превосходно знал, что Си Джей будет считать ответственным за все именно меня, потому что в конце концов так оно и было. Только теперь я осознал во всей полноте, в какое щекотливое положение попал. Я понимал также, что мое маленькое приключение с Анжеликой будет теперь выглядеть намного серьезней, чем было в действительности, и что Бетси воспринимает это значительно болезненней, чем если бы я искренне рассказал ей все с самого начала. Ничего не поделаешь, придется рассказать все сейчас.

Я уже собирался приступить к этому, но меня спас звонок в дверь. Я пошел отворить и с изумлением увидел Дафну.

Я едва узнал ее. Правый глаз был подбит и наполовину заплыл, лицо было синевато-белым, а вечернее платье под распахнутым норковым манто кто-то разодрал сверху донизу. От нее здорово разило алкоголем.

Я и Бетси отвели Дафну в комнату для гостей, после чего постепенно, частями, вытянули у нее всю правду. Оказалось, что после ухода от нас Джейми затянул ее в какой-то кабак, где они крепко набрались. Затем Джейми предложил пойти к нему и там внезапно с пьяной яростью набросился на Дафну и начал ее душить. Ей чудом удалось вырваться и убежать. Какой-то мужчина, случайно встретившийся с ней на лестничной площадке, вызвал такси. Си Джей имел в городе великолепные апартаменты, но Дафна, боявшаяся прислуги, приехала к нам. Она была в ужасном состоянии, ее захлестнули ужас и паника – больше всего она боялась отца, потому что обещала ему, что к часу будет дома. Теперь было около трех... К тому же в таком состоянии она просто не может ему показаться!..

– Папа убил бы меня, если бы узнал обо всем, – рыдала она. – О, Бетси, Бетси, ты должна как-то уладить это с папой!

Бетси прямо-таки трясло от негодования. Очарование, внушаемое Джейми, рассеялось как дым. Она позвонила по телефону Си Джей, который еще не спал и с ума сходил от злости, и выдумала какой-то предлог, объясняющий, почему мы оставили Дафну на ночь у нас. Шел уже четвертый час ночи, когда мы, наконец, легли спать.

– Какое счастье, что это случилось сейчас, – сказала Бетси, – а не после замужества! По крайней мере, мы узнали, что это за тип! Подумать только, а меня так трогала и радовала перспектива этого брака! Во всяком случае очевидно одно: с Джейми Ламбом покончено!

– Ты права, – сказал я и вздохнул с облегчением. Бетси убедила Дафну остаться у нас еще на три дня, а эта соплячка, как только поняла, что мы готовы в случае чего защищать ее от отца, заявила нам, что это был "волнующий, безумный эпизод". Когда она уже должна была ехать домой, она показала на свой припухший глаз, захохотала и сказала мне:

– Скажу папе, что наткнулась в темноте на какую-то дверь. Вот увидишь, Билл, с моей подачи он поверит во что угодно.

Я в этом не сомневался.

Спустя три дня я увидел Дафну и Джейми за одним из столиков в "Клубе Двадцати одного". Они весело разговаривали и, судя по всему, пребывали в отличном настроении. Возвратившись в издательство, я позвонил Бетси, которая сперва не хотела в это поверить, а потом заявила, что лично займется этим делом.

Вечером она рассказала мне, что пережила драматическую сцену с Дафной, которая заявила, что любит Джейми и что никто не имеет права вмешиваться в ее дела. Дафна утверждала, что это безумная любовь к ней довела Джейми до такого состояния. Только когда Бетси пригрозила, что расскажет все отцу, Дафна пообещала перестать встречаться с Джейми.

На следующий день Бетси уехала с Еленой Рид, и я остался в доме один, если не считать Рики и Элен – его бонны, импортированной из Англии блондинки, которую я не выносил. Жалование ей платила Бетси, в силу чего Элен была готова стлаться перед семейством Коллингхемов; ко мне же она относилась примерно как к лакею. В сущности, Бетси не любила ее так же, как и я, но Элен имела опыт, а Бетси со своим трогательным "комплексом мачехи" хотела, чтобы возле Рики была такая няня, которая не соперничала бы с ней за место в сердце мальчика.

Теперь, когда бразды правления оказались в руках Элен, наше уютное жилище казалось мне совсем другим.

На следующий вечер после отъезда Бетси я в одиночестве сидел дома. Рики в это утро вырвали зуб, и он, стараясь извлечь все, что только можно, из своих мучений, потребовал, чтобы я почитал ему перед сном. У кухарки был свободный вечер, но Элен что-то приготовила мне на ужин. К вечеру позвонил Пол и предложил мне сходить с ним в какой-нибудь ресторан, но я отказался – не подходящее настроение. После ужина я еще немного почитал, а в полночь отправился в спальню. Я как раз раздевался, когда зазвонил телефон. И сразу же узнал голос Анжелики. Захваченный врасплох, я почувствовал, как у меня неистово забилось сердце.

– Билл? Извини, что звоню так поздно, но я знаю, что ты один дома, верно? Я читала в газете о поездке Бетси в Филадельфию.

В голове у меня шумело, мысли путались.

– Да, – ответил я, – один.

– А я здесь, внизу, рядом с твоим домом. Произошло нечто важное. Билл, ты позволишь мне на минутку подняться к тебе?

– Разумеется, – сказал я. – Приходи сейчас. Пятый этаж.

Я произносил эти слова, понимая, что предаю себя и Бетси, но одновременно, уже подыскивая себе оправдание. Ведь я не могу оставить мою бывшую жену, если она оказалась в трудном положении. Никто об этом не узнает. Элен спит в другом конце коридора, а ночные лифтеры, как правило, не любопытны.

Я был пьян от волнения. Набросив на пижаму халат, я прошел в гостиную. Когда я поправлял огонь в камине, мне бросились в глаза лежащие на маленьком столике очки Бетси. Видимо, она забыла их. Она начала пользоваться очками для чтения совсем недавно и стеснялась носить их в моем присутствии. При виде их мое волнение развеялось, и я вдруг прозрел. Что здесь происходит? Если называть вещи своими именами, я, несостоявшийся писатель, намерен изменить женщине, которая меня любит, причем с особой, которой совершенно безразлично, существую ли я на свете или нет.

Раздался звонок. Я подошел к двери и впустил в квартиру Анжелику.

Глава 4

На Анжелике был старый черный плащ; она была без шляпы, а в руке держала чемодан. Бледная, измученная, она казалась испуганной.

– Я поднялась наверх пешком, – сказала она. – Подумала, что будет лучше, если лифтер не увидит меня.

Я взял из ее рук чемодан, помог снять плащ, а потом проводил в гостиную. Она села перед камином, открыла сумочку и начала искать сигареты. Я подал ей свои. Когда я поднес зажигалку, то коснулся ее руки.

Анжелика заговорила, и голос ее звучал отрывисто и резко.

– Прости меня за все, Билл, но я займу у тебя не более минуты. Дело вот в чем: не мог бы ты одолжить мне немного денег? Много мне не нужно, двадцати долларов будет достаточно. Мне нужны деньги... на гостиницу.

Она улыбнулась, словно старалась подчеркнуть, что все это очень забавно.

– Джейми явился ко мне сегодня вечером и вышвырнул меня из квартиры, – продолжала она. – Он сказал, что этот его приятель неожиданно возвращается из Мексики и требует освободить квартиру.

– В двенадцать ночи?

– Видимо.

Мое мнение о Джейми давно было таким, что любой его поступок не смог бы меня удивить, однако меня задело то, как Анжелика приняла это последнее унижение.

– Значит, ты вообще без денег? – спросил я.

– Мне хватило только на то, чтобы позвонить тебе из автомата. Сюда пришла пешком. Мой чек – я же унаследовала ренту, ты помнишь, – придет лишь в среду.

– И Джейми знал, что у тебя осталась только мелочь на телефон?

– Джейми всегда знает с точностью до цента, сколько у кого в кармане. Это один из его многочисленных талантов. Но почему он должен заботиться обо мне? Нас уже ничто не связывает? Все кончилось три дня назад драматической сценой...

– Как это кончилось?

– Не изображай изумление. Вы же сами несколько дней назад отпраздновали помолвку Джейми с Дафной.

В ее голосе не было ни нотки обвинения, но под маской кажущейся беззаботности таилась безнадежность. Я сознавал, что до некоторой степени несу ответственность за все, что произошло. Понимая, что это никому из нас не поможет, я сказал не слишком уверенно:

– ОНИ никогда не допустят этого брака.

– Уверяю тебя, что Джейми женится на Дафне. Если Джейми чего-то возжелает, он всегда добивается этого. Всю жизнь он жаждал жениться на миллионерше, и вот он нашел ее. Я в его жизни уже ничего не значу. Я хотела уехать из Нью-Йорка, и ждала только то, чтобы было на что купить билет до Клакстона.

Она начала нервно разминать сигарету.

– Наверное, он просто выдумал сегодня это возвращение своего приятеля, чтобы найти предлог как можно скорей избавиться от меня Джейми большой любитель проделок такого рода. Но в конце концов... не все ли равно?

Она поднялась из кресла и сказала:

– Если ты будешь добр и дашь мне немного денег, то я, пожалуй, пойду.

Итак, Анжелика едет домой... Собственно говоря, если Анжелика покинет Нью-Йорк, для меня это будет наилучшим выходом из создавшегося положения. Но когда я посмотрел на нее, стоявшую у камина и старавшуюся казаться свободной и беззаботной, меня охватило чувство жалости и одновременно осознание огромной утраты.

– Ты решила вернуться в Клакстон? – спросил я, и уже одно название города принесло с собой волну воспоминаний.

– Неделю назад я получила письмо от отца. Экономка умерла; он совсем не знает, что ему делать в домашнем хаосе. Я пригожусь ему... хотя бы для того, чтобы мести полы.

– Ты едешь надолго?

– Навсегда! Почему бы и нет? – уголки ее губ начали легонько дрожать. – Разве я гожусь для чего-нибудь другого? Испортила собственную жизнь и едва не испортила твою. А может... – Она рассмеялась с деланной веселостью. – А может, мне не следует ехать в Клакстон: вдруг я деморализую весь факультет английской филологии, где работает папа!