Он и две его жены

– Моя дочь привозила его недели две назад на уик-энд ко мне в Ойстер-Бей, – вставил Си Джей, слегка подавшись вперед, как бы давая тем самым родительскую санкцию на знакомство дочери. – Он показался мне довольно приятным и рассудительным молодым человеком. Очень культурный... На меня он произвел самое лучшее впечатление!

– О да, именно так! Мы все почувствовали его обаяние. Бетси и Билл даже устроили ужин в его честь. Бетси он ужасно нравился... так же, как и Фаулерам, да и любому, кто его знал.

Лейтенант Трэнт по-прежнему не отрывал глаз от своих коленей, как если бы заметил на них что-то исключительно интересное.

– Мне кажется, – заметил он тем же исполненным учтивости голосом, – что несколько дней назад в его квартире имело место неприятное происшествие, мисс Коллингхем. Я не знаю точно, в чем там было дело. Во всяком случае произошло какое-то досадное недоразумение между вами, мисс Коллингхем, и мистером Ламбом. Об этом вспомнили супруги Брауны, снимающие соседнюю квартиру. Кажется, в тот вечер вы выбежали из его квартиры в состоянии сильного волнения? Супруги Брауны как раз поднимались по лестнице. Вы сказали им, кто вы, и мистер Браун помог вам найти такси.

Трэнт, разумеется, знал, о каком "эпизоде" шла речь. Однако в осторожных формулировках лейтенанта происшествие настолько не было похоже на дикий скандал, закончившийся синяком под глазом, распухшей физиономией Дафны и ее истерическим, пьяным вторжением под утро в нашу квартиру, что я невольно взглянул на Дафну, чтобы посмотреть, как она на это отреагирует.

– Ах! Если речь идет об этом... – Она позволила себе чуть заметно улыбнуться. – Действительно, это было ужасно глупо. Джейми выпил слишком много шампанского и... и... ну, он был излишне настойчивым. – Она повернулась с той же улыбкой к Си Джей. – И я сочла, папа, что самым лучшим для меня будет вовремя улетучиться!

– Понятно, – сказал Трэнт и помолчал немного. – Это именно Брауны обнаружили прошлой ночью труп Ламба. Кроме них и Ламба, в том доме нет других квартиросъемщиков. Все нижние этажи сдаются под офисы. Вчера вечером Брауны были на какой-то вечеринке и вернулись домой очень поздно, около четырех. Проходя мимо квартиры Ламба, они заметили струйку крови, просочившуюся из-под двери. Разумеется, они взломали дверь и нашли Ламба мертвым на полу, возле калорифера, с тремя пулями в теле.

– Ох!.. – тихо сказала Дафна.

Казалось, что к этому времени лейтенант Трэнт уже разрешил проблему, связанную с его коленями. Он поднял глаза и посмотрел на нас, явно довольный тем, что поведал нам драматическую историю, причем с эффектными недомолвками. Было в этом много наивности, даже застенчивости, и простодушия. И мне сразу стало ясно то, на что я до сих пор не отваживался надеяться. Трэнт вовсе не был опытным полицейским. В действительности это был просто желторотый юнец с хорошими манерами, в спешке присланный сюда, потому что никого другого под рукой не оказалось. Его единственной целью было произвести впечатление на прославленных, сказочно богатых Коллингхемов, чтобы потом хвастаться этим среди коллег.

Хотя я продолжал отдавать себе отчет в том, что и мне и Си Джей продолжает грозить опасность, я перестал бояться лейтенанта Трэнта. И это странно отразилось на моем настроении. Зная, что рано или поздно я должен буду узнать это, я спросил импульсивно:

– В котором часу Ламба застрелили, господин лейтенант?

– Между половиной второго и половиной третьего, – ответил он. – Во всяком случае таково заключение судебного врача.

Значит, Анжелика не могла убить его, так как до момента убийства она уже не менее часа провела в моей квартире. Следовательно, для полиции Анжелика могла иметь значение лишь как особа, которая имела какую-то связь с Джейми и которую следовало допросить, но не более. Я ощутил чувство облегчения. Мой мозг, парализованный до этой минуты страхом и чувством вины, снова начал функционировать нормально. В моей голове сформировался конкретный план – полагаю, это произошло тем же путем, каким обычно рождались планы Си Джей.

Ясно, что Анжелика должна представить алиби, но почему основой этого алиби обязательно должен быть я? Пола и Сандру я знаю еще со времен Портофино. Фаулеры никуда не выходили в тот вечер, по крайней мере, это утверждал Пол, предлагая провести вечер с ним. Почему Анжелика не могла быть в их обществе? Если ей все как следует объяснить, она, наверное, согласится – такую мелочь она может для меня сделать. Что же касается Пола, то он наверняка станет на мою сторону, в этом у меня не было ни малейшего сомнения. Пол сочтет мой поступок смешным и даже забавным. Да и Бетси он знает лучше, чем кто-либо другой, а потому не хуже меня поймет, что все это нужно сохранить от нее в тайне.

Разумеется, оставалась еще Элен. Но в моем теперешнем оптимистическом настроении Элен перестала казаться мне опасной в связи с позицией, занятой Си Джей. До сих пор я не думал об этом, но теперь все это обрело полную ясность. Элен с ее снобизмом, конечно, же, покорится желанию великого Си Джей. Если бы мне удалось склонить Си Джей к тому, чтобы он сам, а не я, вступил в переговоры с Элен, чтобы он похвалил ее, а затем подкупил, Элен наверняка услужливо подтвердила бы алиби Дафны и никогда даже не заикнулась бы о визиге Анжелики.

Лейтенант Трэнт – в моих глазах он был теперь не опаснее конторского рассыльного – смотрел на Дафну.

– Мисс Коллингхем, – сказал он, – я хотел бы еще раз подчеркнуть, что речь идет об обычной формальности. Однако я убежден, что вы найдете для меня оправдание и поймете, что мы должны поступить так в отношении всех, знавших мистера Ламба...

Дафна с беспримерной простотой и искренностью прервала его.

– О да, я понимаю. Вы хотели бы знать, что я делала вчера вечером. Так вот, эту ночь я провела в квартире Бетси и Билла Хардингов. Папа был в Бостоне, а я не выношу ночевать здесь в одиночестве. Так уж сложилось, что каждый раз, когда папа куда-нибудь уезжает, я иду ночевать к Биллу и Бетси. Вчера вечером Бетси – это моя сестра и жена Билла – уехала в Филадельфию, так что мы с Биллом остались вдвоем. Мы пообедали, поболтали, послушали пластинки, а потом стали играть в карты. Так что спать мы пошли где-то около трех.

– Ага, – сказал лейтенант Трэнт и повернул голову в мою сторону. Его вежливые манеры были настолько лишены индивидуальности, что я усомнился, узнаю ли я его, если встречусь с ним на улице.

– Итак, вы были только вдвоем? – продолжал он. – А что, кто-нибудь случайно не заходил к вам в тот вечер? Или же...

– Мне кажется, что там была еще Элен, не так ли, Билл? – Си Джей снова легонько подался вперед, оставаясь в роли этакого старшего, уравновешенного члена семьи. – Если я не ошибаюсь, у вашей кухарки в четверг выходной? Разве не Элен готовит вам по четвергам обед?

Именно теперь наступил момент, мысль о котором еще несколько минут назад наполняла меня паническим страхом. Но теперь это была просто мелочь.

– Конечно, – сказал я. – Элен тоже была дома. Это бонна моего сынишки, – пояснил я Трэнту. – Она-то и приготовила нам поесть.

– Ага, – повторил еще раз Трэнт и снова сделал короткую паузу, разглядывая на этот раз ковер. Может быть, он хотел запомнить его цвет, чтобы знать, какие ковры сейчас в моде? – Мисс Коллингхем сказала, что вы были хорошим знакомым мистера Ламба. Это так, мистер Хардинг?

– Ну, я бы так не сказал, – ответил я. – Я знал его весьма поверхностно. Это только так случилось, что Дафна и Джейми познакомились через меня.

– И вы знаете, не догадываетесь, кому могло понадобиться его убийство?

– Нет, не имею понятия.

– А вы, мисс Коллингхем?

– К сожалению, я тоже ничего не знаю об этом, – ответила Дафна. – Все это выглядит просто фантастично! Понимаете, до сих пор я не знала ни одного человека, который был бы убит. К тому же, если говорить искренне, он не был человеком нашего круга. Он скорее принадлежал к богеме. Может быть, поэтому он и казался мне таким необычным... и привлекательным.

– Да... разумеется, – сказал, вставая, лейтенант Трэнт.

Мы все тоже встали – может быть, немного поспешно.

– Ну, я, пожалуй, не буду больше отнимать у вас время, – сказал Трэнт. – Я очень благодарен вам всем.

Он взял со стула свой конверт и направился к двери. По пути он обернулся и бросил в мою сторону:

– Да, еще одно, мистер Хардинг! Может быть, вы дадите мне ваш адрес?

Я выполнил его просьбу, и тогда он спросил:

– А фамилия этой мисс Элен?.. Этой бонны?

На краткий миг, когда наши глаза встретились, мне показалось, что в его взгляде под внешним равнодушием и спокойствием мигнул огонек недоброжелательности. Однако это впечатление тут же растаяло.

– Элен Ходжкинс, – ответил я.

– Элен Ходжкинс, – повторил он медленно. – Я, разумеется, должен буду поговорить с ней. И, может быть, использую этот случай, чтобы встретиться еще раз с вами, мистер Хардинг.

Он продолжил путь к двери, ступая почти беззвучно. "У него кошачья походка", – подумал я. На пороге он поклонился.

– До свидания, – сказал он.

– До свидания, – ответили мы хором.

Долгую минуту после того, как дверь за ним закрылась, мы стояли неподвижно в молчании. А потом вдруг сбились в кучку, как заговорщики, обсуждающие покушение.

– Ну и ну! – захохотала Дафна. – Вот потеха!

– Билл! Сейчас же возвращайся домой и поговори с Элен, а то он опередит тебя, – коротко приказал Си Джей.

Под влиянием еще не угасшей уверенности в себе я ответил:

– А может, было бы лучше предварительно поговорить с ней по телефону?

– Так звони сейчас же!

Я подошел к аппарату, делая вид, что намерен набрать номер, но, взяв в руки трубку, обратился к Си Джей со словами:

– А может быть, будет лучше, если с ней поговорите вы?

По лицу Си Джей разлился румянец гнева; так бывало всегда, когда кто-нибудь из его подчиненных осмеливался критиковать его планы или вмешиваться в них. Однако годы, проведенные в его издательстве, научили меня дипломатии. Я разыграл роль молодого, неискушенного прокуриста[5] и сказал:

– Видите ли... разговор с Элен – это деликатное дело. Ведь жалование ей платит Бетси, а не я. Вы сами понимаете, как ведут себя в таком случае служащие. Элен не слишком высоко меня ставит, тогда как перед вами она благоговеет. Любое ваше слово...

С Си Джей никогда не знаешь, настроит ли его лесть ожидаемым образом, примет ли он ее благосклонно или просто сочтет за нечто вполне заслуженное. Во всяком случае лоб его разгладился, он слегка выпятил губы, как если бы задумался над моими словами. Кожа на его шее начала надуваться, как у жабы, которую дразнят соломинкой.

– Ну... не знаю, что и сказать тебе, мой мальчик. Может быть, ты и прав... Ладно, я поговорю с ней сам!

Он сделал неопределенное движение в сторону телефонного аппарата; это должно было означать, что мне следует соединить его с моим домом. Си Джей никогда не набирал номер сам, если в комнате был кто-нибудь, кроме него. Я набрал свой номер, все время в полной мере осознавая, какому риску я подвергаюсь. Неприязнь Элен ко мне и ее негодование могли оказаться сильнее обожания Си Джей. Она могла просто выложить ему все об Анжелике, разыграв перед моим тестем оскорбленную моим гнусным поведением добродетель. Однако я не считал, что она зайдет так далеко.

Я услышал ее басистый носовой голос: "Квартира Хардингов" – и передал трубку Си Джей. Лицо его тут же приобрело выражение добродушного демократа, произносящего речь на официальном банкете.

– Элен? Говорит Коллингхем... Как поживаете, Элен? Боюсь, дитя мое, что мы оказались в затруднительном положении и нам понадобится ваша помощь. Мистер Хардинг вскоре все вам объяснит, но до того я хочу сам поговорить с вами. Один знакомый Дафны был убит этой ночью. В связи с этим полиция проводит расследование. Мы решили, что проще всего будет, если мы скажем, что мисс Дафна провела вчерашний вечер с мистером Хардингом в его квартире и что она там заночевала. Так вот, Элен, если к вам заявится некий лейтенант Трэнт из криминальной полиции, скажите ему, что готовили для мистера Хардинга и мисс Дафны обед и что мисс Дафна провела ночь в комнате для гостей. Вы хорошо меня поняли?

Он произнес все это так гладко и естественно, как если бы речь шла о том, чтобы одолжить у соседки немного муки. Сделав паузу, он заговорил снова, и голос его звучал, как мурлыкание кота:

– Да, я хочу воспользоваться случаем и спросить вас, Элен, как поживает ваша племянница, та, что недавно тяжело болела... Она все еще больна? О-о! Это нехорошо. Послушайте, Элен, я очень рад, что мне представился случай обстоятельно поговорить с вами. Я думал о болезни малышки и пришел вот к какому выводу: может быть, лучше всего будет доставить ее сюда самолетом? Я знаю, что в Англии есть хорошие врачи, но если девочка будет здесь, рядом, мы сможем создать для нее куда более лучшие условия. Да и вашей сестре будет поспокойней.

Он слушал долгую минуту голос, звучащий в трубке, а выражение его лица тем временем менялось – он вдруг стал толстым, добродушным Санта Клаусом.

– Но, мое дорогое дитя, не говорите глупости! Ваши заботы – наши заботы; все мы относимся к вам как к члену нашей семьи. Вы сами прекрасно это знаете и, конечно, не считаете, что расходы на авиабилет из Англии до Нью-Йорка меня разорят. Не благодарите, Элен, не за что! И... ах, да, Элен! Не забудьте, что вы должны сказать лейтенанту Трэнту.

Он опустил трубку на рычаг, и одновременно с его лица сползла маска жизнерадостного завсегдатая банкетов.

– Как только вернешься домой, Билл, объяснишь ей все подробно. А я увижусь с ней на будущей неделе и подпишу чек для ее племянницы.

Он буркнул что-то себе под нос; видимо, это должно было означать, что серьезная опасность предотвращена и что он больше не желает говорить на эту тему. Этот человек изумлял меня. И с лейтенантом Трэнтом, и с Элен он уладил дело без малейших усилий... и без малейших угрызений совести. Это были всего лишь мелкие препятствия, которые следовало устранить, чтобы идти дальше по намеченному пути. Вот до чего довели его многие годы, в течение которых он подкупал и покупал людей.

Но я изумлялся и себе. После многих удачных маневров я достиг, наконец, относительной безопасности. Дафна закурила сигарету и растянулась на диване.

– Ну и что? – спросила она лениво. – Вы должны признать, что я великолепная актриса, не так ли? Талант из меня так и прет. Разве ты не гордишься мной, па?

Она перевернулась набок и провокационно улыбнулась Си Джей, который, расхаживая по комнате, как раз оказался рядом с диваном. Внезапно он остановился и неожиданно, не произнеся ни слова, отвесил дочери крепкую пощечину.

– Я должен гордиться тобой после этой последней выходки? – Его трясло от злости. – Вон отсюда! Убирайся сию минуту! Прочь с глаз моих!

– Но, па... – пролепетала, запинаясь, испуганная Дафна.

– Я сказал вон! Убирайся в свою комнату!

Дафна, видимо, колебалась, оказать ли сопротивление отцу или уступить. Наконец, она, бледная и дрожащая, встала и вышла из библиотеки. Си Джей, повернувшись, некоторое время смотрел ей вслед. Он был взбешен, но, кроме бешенства, на его лице отразилось нечто большее; я сказал бы, что это было... страдание. "Как он любит ее", – подумал я.

В первый раз я наблюдал в нем проявление обычного человеческого чувства. Это потрясло меня, и одновременно я ощутил растерянность. Казалось, он совсем забыл о моем присутствии. Он стоял неподвижно, сгорбившись, а его жабье лицо выражало только странную смесь любви и муки.

– Ну, я тоже пойду, пожалуй, – сказал я наконец. Звука моего голоса оказалось достаточно, чтобы он немедленно стряхнул с себя оцепенение и повернулся ко мне. Теперь на его лице не отражалось ничего, кроме высокомерного гнева, столь типичного для Си Джей и столь хорошо мне знакомого.

– Ах, ты!.. – процедил он сквозь стиснутые зубы. – Ты и твоя Бетси! Вы что, остатки ума порастеряли, потакая ей, обманывая меня и закрывая на все глаза?

Он орал на меня минут пять. Я слушал его и удивлялся, как хитрая Дафна сумела обставить дело так, что вся вина и вся ответственность падали на Бетси и на меня.

– Я знал, что это опасный идиот! А вы без колебаний бросили Дафну в его руки! Провоцировали их на самые дикие безумства. А когда он раскрылся, когда однажды вечером он напал на нее как дикий зверь, как ты на это отреагировал? Никак! Совсем никак! И Бетси тоже обманывала меня. Тогда, по телефону. Боже милосердный, да если бы вы тогда обратились ко мне! Если бы хоть одним словом намекнули на то, что происходит!..

Я слушал этот поток упреков и обвинений, не пытаясь защищаться. Во-первых, потому, что так было для меня безопасней, если учесть все то, что я продолжал от него скрывать; а во-вторых, мне было искренне жаль его, и я знал, что извергнув из себя все эти претензии, он почувствует некоторое облегчение. Действительно, спустя некоторое время его ярость стала ослабевать. С Си Джей всегда было так. Каждый раз, когда он обрушивался на кого-нибудь, он делал это с театральной напыщенностью. Однако я знал, что самое худшее уже миновало и теперь он начнет играть свою другую излюбленную роль – роль монарха, несказуемо милостивого и всепрощающего.

– Ну, ладно, Билл, ты и Бетси – люди интеллигентные. Теперь, когда несчастье уже произошло, я уверен, что вы осознали, какими недоумками были вы оба. Нет смысла дальше распространяться об этом! В сущности, ничего очень уж плохого не произошло.

– Да, не произошло, – как эхо, подтвердил я. Уголки его рта искривились в слабой усмешке.

– По правде говоря, мне кажется, что я не худшим образом справился с этой проблемой, а? Этот полицейский не много вытянет из Элен...

– Я тоже так полагаю.

– И не думай, что я – человек неблагодарный. Если бы не ты, в славной ситуации мы оказались бы!

– Возможно.

Он в упор посмотрел мне в глаза.

– Я доволен, что вы с Бетси поженились, – сказал он. – Я всегда был убежден, что она останется старой девой или – что еще хуже – попадет в когти какому-нибудь охотнику за приданым, который будет пренебрегать ею, содержа на стороне целую команду танцовщиц. Иными словами, что будет кто-то, от кого потребуется поскорее избавиться. Однако случилось иначе. Ты славный, порядочный парень, Билл. Я горжусь таким зятем!

На мгновение мне снова показалось, что я нахожусь на краю пропасти. А Си Джей опять стал энергичным, резким, но справедливым шефом, служащим примером для своих поданных.

– Однако мы не можем бездельничать, мой мальчик. Нас ждет работа. Я должен идти в офис. Как тебе известно, Блэндон сегодня прилетает из Лос-Анжелеса. Я хотел бы, чтобы ты пошел на ленч с нами. А теперь тебе следует пойти домой и окончательно уладить все с Элен.

Он направился к двери, но внезапно весьма театрально, как если бы эта мысль только что пришла ему в голову, обернулся ко мне с прямо-таки пленительной миной.

– Ах да, Билл! Совсем забыл тебе сказать. Вчера я получил последнее сообщение о состоянии здоровья бедного старого Лэмберта. Он должен подать в отставку.

Во время короткой паузы, которой надлежало подчеркнуть вес его последних слов, зазвонил телефон. Си Джей жестом велел мне взять трубку. Я подошел к аппарату, заранее предвидя, что намерен сказать мне Си Джей, и испытывая в связи с этим смешанное чувство волнения и стыда. Звонили из отеля "Бельвью Стратфорд" в Филадельфии. Через несколько секунд я услышал голос Бетси.

Я был очень удивлен тем, что звук ее голоса не вызвал у меня ни раскаяния, ни сожаления. Мне было очень приятно слышать ее – и все.

– Я звонила домой, и Элен сказала мне, что ты у отца, Билл... Ты читал сегодняшние газеты?

– Читал. Мы уже все знаем.

– Я только что узнала об этом из газет. И страшно перепугалась. Все ли у вас в порядке? Я хотела только убедиться, что у вас нет неприятностей с Дафной.

– Нет, – ответил я. – Все в порядке.

– Это точно?

– Точно! Ни о чем не беспокойся. Я расскажу тебе обо всем, как только мы встретимся. Ты приедешь, как мы договорились, сегодня вечером?

– Да. Здесь все прошло отлично. Елена Рид просто великолепна. Ах, Билл! Не могу тебе сказать, какой камень свалился с моего сердца. Я просто с ума сходила от беспокойства. Думала...

Си Джей похлопал меня пальцем по плечу. Обернувшись, я увидел, что он протягивает руку за трубкой. Я подал ему ее.

– Привет, Бетси, – сказал он. – У меня есть для тебя интересная новость. Я как раз намеревался сообщить ее Биллу, но хотел бы, чтобы и ты одновременно узнала обо всем. Старый Лэмберт должен уйти с работы, я вчера получил медицинское заключение. И я принял решение о его преемнике. В моем деле есть только один человек, который способен его заменить. Бетси, дорогая... Ты жена вице-председателя издательства Коллингхема по делам рекламы!

Он торжественно опустил трубку на рычаг. Ослепительная улыбка разлилась по его лицу.

– Держи пока это при себе, Билл, – сказал он. – Я не хотел бы, чтобы эта новость распространилась, прежде чем я объявлю об этом официально. Но это факт. Вот тебе мое слово.

У меня не было никаких иллюзий. Это было снова то же лицо завсегдатая банкетов, что и при разговоре с Элен. Ей он заплатил авиационным билетом; теперь пришла моя очередь. Хотя я и был опутан частой сетью лжи, остатки собственного достоинства и гордости я сохранил. И эта гордость обернулась теперь гневом.

– Когда вам пришла в голову эта мысль? – спросил я. – Десять минут назад? Если так, то я не хочу принимать в этом никакого участия. Если я не заслуживаю того, чтобы стать вице-председателем благодаря собственным заслугам и квалификации, то пусть дьявол забирает это вице-председательство!

Вопреки здравому смыслу, этот взрыв принес мне колоссальное удовлетворение. Банкетная улыбка исчезла с лица Си Джей; казалось, что он вот-вот обрушит громы на мою голову. И тут по огонькам, заблестевшим в его жабьих глазах, я вдруг осознал, что происходящее забавляет его.

– Ну и ловкий же ты парень, Билл, – сказал он. – Знаешь, как со мной нужно поступать! Конечно же, Билл! Твое назначение связано исключительно с твоей квалификацией. И это ты засвидетельствовал минуту назад. Дейвид Маннерс никогда не отважился бы так заговорить со мной!

Он стоял и смотрел на меня. Однако теперь в его взгляде отражалась растерянность, даже усталость. А потом, совершенно игнорируя меня, он вышел из комнаты, не попрощавшись.

Глава 7

Выйдя из дома шефа, я поймал такси и поспешил домой, охваченный сильнейшим беспокойством. Было уже десять с минутами, а в час дня Си Джей ждал меня на ленч со своим представителем. До этого я должен был увидеться с Элен, поскольку Си Джей непременно захочет узнать, как обстоят наши дела на этом участке обороны. Пока я не свяжусь с Полом и Анжеликой, ее алиби останется единственно нереализованным проектом в моей голове, а моя безопасность останется весьма проблематичной.

Когда я своим ключом отпер входную дверь, то сразу же услышал голос Элен. Сперва я подумал, что она разговаривает с Рики, но тут же вспомнил, что она должна была отвести его в детский сад по меньшей мере час назад. Я вошел в гостиную и увидел лейтенанта Трэнта, сидящего на ручке кресла.

Его вид привел меня в замешательство, так как я не предполагал, что он столь быстро окажется здесь. При виде меня Элен сорвалась со стула с выражением преувеличенного почтения. Она всегда считала, что ей не пристало сидеть в присутствии своих работодателей, разве что в детской. И свое пребывание сейчас в гостиной она явно считала неуместным. То, что она в обычной своей манере демонстрировала свою лояльность, должно было ободрить меня. Но царящая в комнате атмосфера не имела ничего общего с Элен. Здесь доминировала исключительно и очень заметно индивидуальность лейтенанта Трэнта. Он тоже встал при виде меня, улыбаясь так же вежливо и доброжелательно, как и в квартире Си Джей. Меня удивило только то, что теперь он не выглядел так молодо, как тогда, и не казался таким наивным.

– Хелло, мистер Хардинг, – сказал он. – А мы как раз беседуем, я и мисс Ходжкинс! Я всегда стараюсь сделать дело как можно скорее.

Он повернулся к Элен, которая вглядывалась в паркет, демонстрируя лейтенанту, какой должна быть настоящая английская бонна при достойном ее профессиональных умений ребенке.

– Ну, мисс Ходжкинс, – продолжал лейтенант Трэнт, – теперь мне все представляется ясным и понятным. Полагаю, что у меня нет причин задерживать вас здесь.

После этих слов Элен немедленно вышла, а я обрел уверенность, что она точно выполнила поручение Си Джей. Однако в присутствии лейтенанта Трэнта мне было не по себе... Я жаждал отделаться от него как можно скорее, чтобы остаться один на один с Элен. Однако он не спешил – он даже снова присел на ручку кресла.

– Конечно, с момента совершения преступления прошло совсем немного времени, чтобы можно было заметно продвинуться в расследовании, – сказал он.

– Это очень досадно, – сказал я, чтобы что-нибудь сказать.

– Наибольшие затруднения состоят в том, что до сих пор нам не удалось обнаружить никого, кто бы хорошо знал мистера Ламба. У нас есть только эти Брауны, его соседи, но для них это было лишь случайное знакомство. Квартиру эту он снял у матери миссис Браун. В Нью-Йорк он переехал совсем недавно, а до того, как мне кажется, жил в Калифорнии.

– И мне так кажется, – сказал я. Сам не знаю почему, но я считал, что полиция незамедлительно откроет связь Джейми с Анжеликой. Внезапно я вспомнил, что Анжелика говорила мне во время нашего второго свидания в ее доме, что она никогда не была в квартире Джейми – это он всегда приходил к ней. Следовательно, пока лейтенант Трэнт будет контактировать с Браунами, он, возможно, вообще не выйдет на след Анжелики.

Трэнт не смотрел на меня; он смотрел на картину, висящую над камином.

– Разумеется, может быть, мы имеем дело с обычным убийством, совершенным каким-нибудь уголовником. На двери нет никаких следов взлома, нет отпечатков пальцев чужих людей. Меня страшно разочаровало то, что никто из окружающих не может сообщить об убитом что-либо интересное. Вы тоже сказали, что мало знали его.

– Да, это действительно так.

– Вы познакомились с ним в Нью-Йорке?

Этот вопрос показался мне случайным; он задал мне его тем же вежливым тоном, что и все предыдущие. При этом он даже не смотрел на меня. Я был почти убежден, что все это мелочи, что он просто поступает в соответствии с полицейским ритуалом, обязательным в таких случаях. Но все же... Хотя я временно перестал беспокоиться об Анжелике, мне все еще было не по себе.

Стараясь впасть в такой же непринужденный тон, я сказал:

– Да, мы познакомились здесь, в Нью-Йорке. Ламб – знакомый моих знакомых из Европы. Он пришел ко мне в издательство с рукописью своего романа; просил, чтобы я помог ему издать его. Именно тогда он и познакомился в моем кабинете с Дафной.

– Не могли бы вы назвать мне имя вашего общего знакомого в Европе?

– Охотно. Это Кэрол Мейтленд, – ответил я быстро. – Но, к сожалению, я понятия не имею, где он сейчас находится и чем занимается.

– Так... – На лице детектива снова появилась эта учтивая, банальная улыбка. Он соскользнул с ручки кресла и подошел ближе к камину, как если бы хотел лучше рассмотреть картину.

– Мне кажется, это Бюффе[6], я не ошибся? – спросил он.

– Совершенно верно, – ответил я, немного растерявшись. "Что за странный полицейский?" – подумал я.

Трэнт, не переставая любоваться картиной, продолжал:

– Однако кое-что мы уже знаем. Правда, совсем немного, но все же... Вчера вечером, примерно около шести, Брауны постучали в квартиру Ламба и спросили, не желает ли он пойти с ними на вечеринку. Ламб ответил, что, к сожалению, пойти не может, так как условился с кем-то встретиться. Итак, в тот вечер он ждал кого-то... разве что ему просто не улыбалось провести вечер в обществе Браунов и он использовал такой предлог, чтобы отделаться от них.

Лейтенант Трэнт покончил, наконец, с инспектированием картины и повернулся ко мне. Сунул руку в карман пиджака, он немного помолчал, а потом сказал:

– Единственным предметом из всего того, что мы обнаружили в квартире мистера Ламба, показавшимся нам явно неуместным у молодого неженатого мужчины, является вот это, мистер Хардинг. Правда, я не думаю, что эта вещь покажется вам знакомой.

Он вынул руку из кармана, и я увидел, что он держит в пальцах кольцо моей матери, то самое кольцо с дельфином, которое я подарил перед нашей свадьбой Анжелике.

И тогда я еще отчетливей осознал, что этот человек может быть для меня опасен. Я еще не имел конкретных поводов для опасений. В его голосе не прозвучала даже самая легкая нотка подозрительности. Он смотрел на меня очень буднично и открыто, как один доброжелательный человек смотрит на другого, без профессионального недоверия. Однако я был убежден, что этот человек абсолютно не верит в то, что я говорю, как не верит и в то, что мы говорили ему сегодня утром.

– Кольцо, несомненно, дамское, – сказал я.

– Конечно, – согласился Трэнт и, помолчав немно-много, добавил: – По всей вероятности, память о ком-то. А может, оно досталось ему от бабушки – в то время такие вещицы были в моде.

Он сунул кольцо обратно в карман пиджака. Затем подошел своей кошачьей походкой к столу и взял лежащий там конверт – тот самый, с которым он появился в квартире Си Джей. Осторожно открыв его, он вынул какой-то предмет, завернутый в носовой платок.

– Кроме всего прочего, мы нашли там еще и это, мистер Хардинг, – сказал он и с несколько преувеличенной осторожностью начал приподнимать край платка. – Сам не знаю, почему я обращаюсь с этим так деликатно, ведь мы не нашли на нем никаких отпечатков пальцев, хотя искали очень тщательно. Но во всяком случае, как я уже сказал, мы что-то имеем. Он лежал на полу рядом с трупом. Его владельца мы установим без особого труда. А если мы его отыщем, то будем иметь важную улику.