Лицо Хуаны озарилось широкой улыбкой. Покивав, она убежала, радуясь, что ей дали поручение.
— Честно говоря, эта девочка просто сведет меня с ума, — заметила Мередит. — Она постоянно вертится возле меня. Как ни посмотришь — она рядом.
— Вы не можете сказать, что я вас не предупреждал, Мередит, — отозвался Рикардо, наливая ей в кружку кофе Мередит, найдя половинку папайи, принялась за нее — А что, Купер уже уехал? — спросила она.
— Да, конечно Уехал еще затемно, как мне сказали. — Рикардо отхлебнул кофе. — Очень способный человек этот сеньор Мейо. — И он бросил на девушку проницательный взгляд. — Не так ли?
Та пожала плечами, стараясь не смотреть ему в глаза — Полагаю, он делает то, на что подрядился.
— Мне кажется, вы его недооцениваете.
Мередит почему-то рассердилась:
— Вы уже не в первый раз встаете на защиту Купера К чему это, Рикардо? Что он для вас значит?
— Да ничего. Абсолютно ничего, — ответил Рикардо удивленно. — Просто я считаю, что всякий должен оцениваться по заслугам.
Мередит вскочила.
— Мне бы не хотелось обсуждать достоинства Купера Мейо, если вы не возражаете. Я должна заняться стиркой.
Рикардо окликнул ее, но она направилась к своей палатке, взяла узел с одеждой и пошла к деревьям, растущим у быстрого потока.
Вода была холодной, и мыло, которое взяла с собой Мередит, оказалось практически бесполезным. В конце концов пришлось стирать так, как это делают индейские женщины, — отбивая белье об камни, пока оно не стало более или менее чистым. После чего Мередит разложила его на камнях на просушку.
Девушка устала от своих трудов, и ей захотелось отдохнуть. И хотя вода выглядела очень соблазнительной, ручей был слишком мелким, чтобы в нем можно было по-настоящему искупаться. В конце концов Мередит расстегнула блузку, сняла ботинки и вытянулась на спине в углублении между двумя валунами, опустив ноги в прохладную воду. Солнце приближалось к зениту, но ветви деревьев, сплетающиеся у нее над головой, защищали от зноя. Мередит охватила истома, казалось, кровь ее стала густой и неподвижной.
Она погрузилась в легкий сон, но тут же проснулась, уловив движение тени. Ощущение ужаса от встречи с метисом в джунглях заставило ее вскочить с сильно бьющимся сердцем Солнце уже проделало в небе довольно долгий путь, и теперь лучи его проникали сквозь ветки у нее над головой. Тень от мужской фигуры, выросшей перед ней, казалось, таила угрозу. Лицо мужчины в ореоле солнечных лучей было неразличимо.
— Купер? — спросила Мередит наугад. — Это вы?
— Нет, Мередит. Это Рикардо. — Он выпрямился, и девушка наконец разглядела его черты.
— Ax… — Она с облегчением рассмеялась. — Вы испугали меня, Рикардо. Я, кажется, уснула.
— Я знаю, я наблюдал за вами. У вас был такой невинный вид и такой привлекательный. — Голос его звучал напряженно, лицо было серьезным.
Мередит вдруг вспомнила, что блузка у нее расстегнута, а юбка поднята выше колен. Лицо ее вспыхнуло, и она сделала быстрое движение, чтобы привести себя в порядок, но потом остановилась, сообразив, что так будет еще хуже. Кроме того, это Рикардо, и ей нечего бояться.
— Мне кажется, Мередит, я полюбил вас, как только увидел, — заговорил Рикардо низким дрожащим голосом. — Вы были тогда еще совсем девочкой и приезжали к нам с отцом. Потом вы опять приехали — уже взрослой прекрасной женщиной, и моя любовь вспыхнула с новой силой, но я не думал, что мне удастся завоевать вашу любовь. Ведь нас разделяют целые миры. Но в несколько последних дней, что я с вами, мне показалось, что вы разделяете мои чувства. Я начинаю надеяться.
Мередит пришла в смятение от такой откровенности, и ей даже почудилось, что она слышит издевательский смех Купера. Она попалась в свои же силки! И в то же время ее глубоко тронуло это признание. Сердце ее раскрылось навстречу Рикардо. Внезапно и остро она ощутила, что он мужчина. Стена между ними рухнула окончательно.
Он протянул руку и погладил ее по щеке.
— Дорогая, дорогая моя Мередит, я люблю вас, я действительно люблю вас.
— Я тоже люблю вас, Рикардо, но по-другому. Вы мне дороги…
Она сама поняла, как неясно звучат ее слова; ей казалось, что она охвачена какими-то чарами. Против собственной воли она ответила на жест Рикардо, протянув руку к его лицу. Он схватил эту руку и поднес к губам.
Губы у него были мягкие и теплые, и Мередит почувствовала, что тело ее оживает.
Потом она никак не могла в точности вспомнить, что же произошло в последующие мгновения. Прежде чем она успела что-либо сообразить, Рикардо уже лежал, вытянувшись во всю длину рядом с ней, обхватив ее руками.
Сначала он прикасался к ней как бы случайно, испытывая ее и опасаясь, что получит отпор. Мередит подумала было оказать сопротивление, будучи уверенной, что достаточно твердого «нет» — и Рикардо остановится; но за этой мыслью не стояло серьезного желания дать отпор.
Она не просто была рада тому, что он с ней делал, — ей было еще и очень любопытно.
Когда ее брали Купер и Моралес, это было насилием или почти насилием. Если ее возьмет тот, кто ей очень симпатичен, кто не употребит при этом силу, будет ли это приятнее? Действительно ли она ледяная дева, как прозвал ее Харрис Броудер? Или она все же в состоянии раствориться в ласках, в пылкой страсти?
Теперь он впился в ее губы, а руки его ласкали ее тело. В ней вспыхнула страсть, и она жадно раскрыла навстречу ему губы.
Рикардо, ощутив ее пламенный отклик, стал настойчивее и вскоре уже раздел ее. Мередит подумала, как в тумане, что вот-вот на них могут наткнуться люди из их отряда или Хуана; но желание вспыхнуло в ней с такой силой, что ей уже было все равно.
Когда она была полностью обнажена, Рикардо откинулся назад, блуждая по ней взглядом и тяжело дыша.
— Вы прекрасны, Мередит, — проговорил он голосом, полным восторга. — Вы дивный праздник для глаз.
Он провел пальцем по ее бедру, и Мередит застонала, извиваясь от любовного прикосновения.
Снова он припал к ней губами и прижался всем телом. Она отвечала ему откровенной лаской на ласку. Она не сдерживалась на этот раз, как то было с Купером и Габриэлем; ей незачем было сдерживаться.
Страсть ее была такой же яростной и требовательной, как и его, и Мередит утратила под конец всякую стыдливость.
Они лежали рядом, насытив свою страсть; Мередит ликовала. Значит, она не холодная женщина! Наконец-то она поняла, что это не так!
Голова Рикардо покоилась у нее на груди. Бормоча что-то несвязное, Мередит погладила его по влажным волосам. Она чувствовала, как сильно и быстро бьется у него сердце.
— Я люблю тебя, Мередит, — прошептал он.
— Я знаю, я знаю. — Она чуть было не сказала, что тоже любит его, но что-то ее остановило.
И вдруг на нее обрушились мириады звуков джунглей, и в отдалении раздался мужской голос. Словно она на несколько минут оказалась вне времени, попав в паутину тишины, сотканную какими-то волшебными чарами и полностью отделившими ее от внешнего мира, и вдруг очнулась.
Она испугалась, что их обнаружат. Что, если кто-нибудь, проходя мимо — Купер, Хуана или кто-то из рабочих, — увидит их?
Осторожно, чтобы не выдать своего страха, она оттолкнула Рикардо, и тот неохотно отодвинулся.
Мередит нашарила свою одежду и быстро накинула ее на себя.
Торжествующий Купер вернулся еще засветло; двое его спутников тащили кабана, привязанного к шесту.
Когда Мередит и Рикардо подошли к нему, он воскликнул:
— Узрите! Вернулся охотник с добычей своею!
Но когда Мередит и Рикардо, став рядом с Купером, начали громко выражать ему свои восторги, его воодушевление спало. Одного взгляда на эту пару оказалось достаточно, чтобы стало ясно: пока его не было в лагере, между ними что-то произошло. В их обращении друг с другом появилась какая-то интимность, лицо Мередит сияло, чего раньше Купер не замечал. К тому же время от времени Рикардо прикасался к молодой женщине.
В этот же день, некоторое время спустя, Купер понял: Рикардо с Мередит предавались любви. Насчет этого ошибиться было невозможно.
Поначалу он пришел в ярость и едва сдержался, чтобы не высказать им прямо в лицо свои подозрения. Но, несколько поостыв, понял, что это будет серьезной ошибкой. Да и какое ему в общем-то дело, что Мередит взяла Рикардо Вильялобоса в любовники? Она ведь высказалась с полной ясностью, откровенно заявила, что думает о Купере Мейо, и этого вполне достаточно, чтобы он держался от нее подальше. Никогда в жизни он не навязывал себя женщине, если она не желала иметь с ним дело.
Противоречивые мысли бродили у него в голове. Может быть, гнев его вызван тем, что его самолюбию нанесли удар? Никогда еще ни одна женщина не отвергала его с презрением, хотя, кажется, в последнее время ему многое приходится переживать впервые. Больше того, никогда еще он не испытывал ни к одной женщине таких чувств, и ему было больно. Чертовски больно!
Его охватили грусть, ощущение потери, и Он полагал даже, что это пройдет не скоро.
Резко отвернувшись, чтобы не видеть счастья на лице Мередит, он принялся наблюдать за приготовлениями к вечерней трапезе.
Тем лучше, подумал он, у него теперь есть возможность вернуться к Рене. Но, едва подумав о Рене, он понял, что отныне она у него на втором плане. Он ничего не знал о ней с того утра, когда Мередит застала их и выгнала «колдунью» из лагеря. Он не сомневался, что она держится где-то неподалеку.
Во всяком случае, теперь он может сосредоточиться на обдумывании их с Реной плана. Теперь он может устремиться к цели, не испытывая никаких угрызений совести, изрядно терзавших его.
Как волка ни корми, он все равно в лес смотрит. Это, кажется, о нем. Он должен был лучше знать себя и даже не пытаться впустую тратить время на всякую ерунду.
Купер Мейо и угрызения совести? Все, кто его знает, просто задохнулись бы от хохота, услышав такое!
Итак, отныне и впредь он отдает все свои силы на то, чтобы завладеть добычей, а Мередит Лонгли может отправляться ко всем чертям!
Глава 12
Мередит вскоре заметила, что отношение к ней Купера изменилось. Куда подевались его насмешки, его сарказм, оскорбительные ухмылки? Теперь он просто не обращал на нее внимания.
Его безразличие задевало ее, и она никак не могла объяснить себе его причины. Узнать о том, что Рикардо стал ее любовником, Купер никак не мог. Но даже если и так, разве это имело для него значение? У него ведь есть его ведьма-шлюха, верно?
Спустя какое-то время, обдумав все это, Мередит задалась вопросом: почему она так огорчена? Ей ведь хотелось, чтобы Купер оставил ее в покое. А теперь, когда это произошло, она расстраивается.
Сделав над собой решительное усилие, Мередит отогнала мысли о Купере и устремила все свое внимание на Рикардо. К сожалению, у них не было почти никакой возможности снова предаться любви и даже просто побыть наедине. В определенном смысле от этого их короткие украденные ласки становились еще восхитительнее.
Мередит радовалась своим отношениям с Рикардо, радовалась и своей расцветающей чувственности Она никогда еще не любила, и поэтому ей трудно было оценить свое чувство к этому человеку. Возможно, ей и не хватало в Рикардо ярких вспышек страсти, о которых она читала в романах, но все же он был чутким любовником, славным товарищем, трогательно заботился о ней. Она испытывала к нему большую нежность. Может, это действительно и есть любовь? Стоит ли ждать чего-то большего?
Купер Мейо был самцом, красивым и мужественным, но если поначалу ей и казалось, что его любовь будет чем-то необычайным, то теперь все иллюзии у нее исчезли. Эпизод с Реной Вольтэн положил конец подобным мыслям. Купер оказался презренным обманщиком, которого заботят исключительно собственные удовольствия и который совершенно не способен уважать чувства женщины.
Что же до Рикардо, он пребывал в восторженном состоянии и в разговорах постоянно касался вопроса их будущего брака и жизни вдвоем.
— Мне кажется, о браке говорить немного преждевременно, — возражала Мередит. — Давайте подождем, пока завершатся раскопки. Видите ли, все это для меня так ново, и мне нужно какое-то время, чтобы узнать получше и вас, и самое себя.
— Я думал, мы уже очень хорошо знаем друг друга, — сказал Рикардо с обидой.
— Не обижайтесь, Рикардо. — И Мередит погладила его по щеке. — Будьте со мной терпеливы.
— Я терпеливый человек, — ответил он, расплывшись в улыбке. — Я подожду.
И тем не менее он продолжал разговоры о предстоящем браке, словно это был решенный вопрос.
— Когда мы поженимся, я не стану требовать, чтобы вы отказались от своей работы. Любовь к прошлому, к древностям — это наше общее увлечение. Когда мои денежные дела поправятся, я откажусь от преподавательской должности, если только Луис не учредит в университете археологический факультет, и тогда мы с вами сможем вместе работать на раскопках. Это будет замечательная жизнь, любовь моя! Вот увидите.
Он был настолько исполнен энтузиазма, настолько убежден, что они станут мужем и женой, что и Мередит вскоре стала ловить себя на мыслях о замужестве. Каждый раз, когда это случалось, она бранила себя. Сначала нужно сделать дело — произвести раскопки Тонатиуикана.
Дни шли один за другим, такие похожие друг на друга, что Мередит порой казалось, будто она вновь и вновь проживает один и тот же день. Да существует ли на самом деле этот Тонатиуикан? Они провели в дороге столько времени, что цивилизация отдалилась от них, осталась где-то далеко в прошлом. Жизнь теперь сводилась к примитивному набору необходимого: пища, вода, несколько часов сна и трудный путь через враждебные джунгли, сопротивляющиеся каждому их шагу.
Одним душным и влажным вечером, когда они остановились, чтобы пообедать и отдохнуть, Мередит уселась, разложив на коленях карту.
Не без некоторой тревоги водила она по карте пальцем, отмечая их путь. Последней обозначенной вехой была груда камней на склоне горы; они должны быть уже у этой груды. Путь их в последние дни пролегал по гористой местности, густо поросшей лесом, измученные люди уже с трудом прорубали дорогу в зарослях.
На ее примитивной карте расстояния были отмечены весьма приблизительно, но Мередит подсчитала, что они должны находиться очень близко к этой последней вехе на пути к Тонатиуикану. Так где же она? Не заметить ее они не могли, поскольку груда камней напоминала по форме морду ягуара в профиль. Мередит вынула компас и внимательно посмотрела на него. Все правильно, они шли в нужном направлении и проделали тот путь, какой и надлежало пройти. Так где же груда этих камней?
Подняв голову, Мередит увидела Купера, он наливал в кружку воду из бочонка, укрепленного на боку мула.
Купер поднял глаза, и взгляды их встретились.
Она жестом подозвала его к себе.
Купер напился, закрыл бочонок крышкой, вытер рот рукой, после чего направился к Мередит. Присев перед ней на корточки, он сдвинул шляпу на затылок и насмешливо посмотрел на молодую женщину.
Джунгли оставили и на нем свою печать. Вид у него уже не был столь безукоризненным, как всегда, одежда сильно поизносилась. Плантаторская шляпа утратила белизну и стала просто грязной, а вокруг ленты проступали пятна от пота.
Но все же, несмотря ни на что, Купер производил впечатление — на бедре «кольт», все та же гордая посадка головы, непоколебимая самоуверенность.
Он сидел так близко, что Мередит видела рыжеватые полоски на его пальцах, ощущала магнетизм его взгляда.
Наверное, не стоило поддаваться порыву и подзывать его.
Впрочем, напомнила она себе, речь идет о деле. Она наняла его на работу, и, стало быть, у нее есть право обращаться к нему за услугами.
Стараясь говорить деловито и избегая называть его по имени, она указала Куперу на карту.
— Судя по карте, мы должны подойти к некоему ориентиру — большой груде камней, похожей на морду ягуара. По карте она должна находиться строго впереди горы.
Вы не замечали ничего похожего?
Он внимательно смотрел на нее какое-то время, затем ответил:
— Конечно, я и не искал таких камней, поскольку вы не удосужились сообщить мне об их существовании.
Голос его звучал сухо, но Мередит слегка оробела перед его едва сдерживаемым гневом. Она не сказала ему о камнях потому, что это был последний ориентир, а ей не хотелось, чтобы вообще кто-то знал о нем до того, как они найдут Тонатиуикан. И все же она решила защищаться:
— Я не сказала вам этого потому, что не было времени. Но теперь мы неподалеку от этого ориентира, поэтому и сообщаю вам о нем. Была бы вам очень признательна, если бы вы сделали все возможное и нашли его… вместо того, чтобы тратить время на саркастические замечания!
Он устремил на нее почти дерзкий взгляд и смотрел, откинув голову назад. Но неожиданно улыбнулся и, снова став прежним, знакомым насмешливым Купером, сказал:
— Ну конечно же, леди босс. Я думал, вы знаете, что я всегда готов сделать для вас все возможное.
Взгляд, сопровождавший это замечание, заставил Мередит покраснеть, но, прежде чем она успела что-нибудь ответить, Купер встал, приподнял шляпу и удалился.
Молодую женщину охватили самые противоречивые чувства, и на глаза навернулись слезы. Она устала от дороги, от пыли и грязи, от постоянного беспокойства. Ничто не радовало ее, кроме ее отношений с Рикардо. Она обернулась, ища его взглядом. Она не видела его с тех пор, как караван сделал привал. Наконец она его увидела — Рикардо ехал к ней от головы колонны. Спешившись, он подошел и устало опустился рядом с ней на землю.
— Я разведал, что там, впереди, и наверное, нашел более легкий подъем по следующему склону. Подлеска там меньше, а склон не такой крутой.
Мередит одобрительно взглянула на него. Ни покрывавший его слой пыли, ни пот, ни усталость не изменили его облик — все так же хорош собой, мил и сдержан — джентльмен до корней волос.
Мередит протянула ему карту, указав на последний ориентир. «Рикардо, — подумала она, — единственный, кому я могу полностью доверять».
— Рикардо, вот это последний ориентир, видите? Груда камней на склоне горы, похожая на морду ягуара. По моим подсчетам, мы уже должны до нее дойти, но пока что я не вижу ничего похожего. Вы не заметили ничего такого там, впереди?
Рикардо жадно схватил карту и принялся ее рассматривать. Потом разочарованно покачал головой:
— Нет. Впереди только горный склон, поросший деревьями и кустарником. Когда мы проедем подальше по склону, я велю кому-нибудь залезть на дерево и как следует осмотреть окрестности.
Он легко коснулся губами ее щеки, словно понимая, как она устала и подавлена.
— Я видел, что Купер садился на лошадь, так что нам лучше тронуться дальше, если мы хотим пройти еще сколько-нибудь до наступления темноты.
Она позволила ему помочь ей подняться. И родной дом, и Тонатиуикан казались ей одинаково далекими, и вдруг ей стало ужасно жаль себя: зачем она приехала сюда, зачем согласилась на эту экспедицию? Брата у нее больше нет, нет невинности и нет никаких иллюзий на будущее. Она нашла Рикардо, но достаточно ли этого, чтобы уравновесить потери?
Еще два дня экспедиция поднималась по поросшему зарослями горному склону; терпение людей подходило к концу, а запасы воды и провизии угрожающе таяли.
Каждый день Мередит тщетно искала взглядом груду камней, последний ориентир на пути к затерянному городу, и каждый день ее взгляд не находил ничего, кроме джунглей.
А потом, на третий день, они нашли его, этот ориентир, точнее, его нашел Купер.
Они сделали привал, чтобы немного отдохнуть от полуденного зноя и, поскольку поблизости оказался ручей, наполнить водой все бочонки и фляги. Мередит и Хуана с нетерпением ожидали, когда окончится эта процедура, чтобы наконец-то вымыться. Вдруг Мередит услышала, что Купер зовет ее.
Встав, она помахала ему рукой, он приближался к ней Оказавшись рядом, он небрежно прислонился к дереву и принялся раскуривать сигару.
— Ну что? — нетерпеливо спросила Мередит, которой страшно хотелось вернуться к ручью.
Купер поднял глаза.
— Помните, вы искали груду камней в виде головы ягуара? Так вот, вроде бы я ее нашел.
Волнение забурлило в ней, словно пенящийся родник, она не могла скрыть охватившего ее возбуждения.
— Где они? Где же?
— Да вон там, чуть выше по ручью, — махнул рукой Купер.
— Как это возможно? Ведь мы должны найти большую груду камней на склоне горы. А ручей течет в ложбине.
Купер едва заметно улыбнулся:
— Совершенно верно. Но когда вы изучали вашу карту, то упустили одну вещь.
Мередит ощетинилась:
— Какую это вещь я упустила?
— А такую. Карту ведь начертил неграмотный метис, которого не было никаких навыков вычерчивания карт и вообще в рисовании.
Молодая женщина нахмурилась.
— Что вы хотите этим сказать?
— Только то, что этот метис не всегда рисовал вещи соразмерно. Припомните — ведь некоторые ориентиры и раньше оказывались либо больше, либо меньше, чем выглядели на карте.
— Да, это верно, — согласилась Мередит. — Но все же ни один из них не оказывался так далеко от предполагаемого места, что его вообще нельзя было заметить.
Купер опять улыбнулся, но на сей раз улыбка была тщеславной и торжествующей.
— Действительно, этот ориентир находится несколько в ином месте. Пойдемте посмотрим.
Он протянул ей руку, и Мередит приняла ее с небольшим колебанием; надежда на удачу ожила в ней, и на какое-то время она забыла о неприязни к Куперу. А тот почти тащил ее за собой вдоль ручья, вверх по склону. За. ними шла Хуана, держась немного в отдалении.
Купер подвел их к самому краю потока, так что теперь они стояли чуть ли не в воде, и указал на какую-то точку вверх по течению:
— Видите? Вон там!
Мередит взглянула туда, куда указывал Купер, но не разглядела ничего напоминающего ориентир. Надежды ее опять угасли, и она сердито проговорила:
— Я ничего не вижу, Купер. О чем вы вообще говорите?
— Да смотрите же, — сказал он, подходя к ней вплотную и беря ее за плечо. — Вон там, совсем у воды.
Мередит вгляделась туда, куда указывал палец Купера. Там, на берегу, омываемый со всех сторон потоком, лежал камень. Он был размером с человека. Солнце светило им в глаза, и поэтому очертания камня трудно было сразу рассмотреть, но Мередит все же разглядела его — камень, без сомнения, напоминал профиль огромной кошки.
Она страшно удивилась.
— Но ведь предполагалось, что камень не один и ориентир очень большой, к тому же лежит на склоне горы — Я попытался объяснить вам, в чем тут дело. Просто вы решили, что ориентир непременно должен быть очень большим, отсюда впечатление груды камней. И хотя вы так и не сочли нужным показать мне карту, я уверен если вы еще раз взглянете на нее, то увидите: все дело в неточности рисунка художника-метиса.
Мередит покачала головой:
— Думаю, это не столь важно, коль скоро мы его нашли.
Она повернулась к Куперу с сияющей улыбкой. Как только ориентир нашелся, вся ее враждебность по отношению к нему тут же улетучилась.
— Спасибо вам, Купер! — взволнованно произнесла молодая женщина.
Он взглянул на нее с нескрываемым удивлением, в явном замешательстве.
— Нет, это вам спасибо, леди босс. Ведь это первые добрые слова в мой адрес, которые я слышу от вас за все последние дни.
Лицо его стало задумчивым, и на мгновение Мередит пожалела о своем порыве. Ну да ладно, подумала она, все это уже не имеет значения. Они наверняка уже очень близко подошли к Тонатиуикану. И хотя Купер получил кое-какую упреждающую информацию, он не сможет употребить ее ни себе на благо, ни во вред Мередит.
— Нам нужно поспешить, — сказала она. — До конца дня мы должны сделать хороший переход. Это очень важно — Конечно, как вы сочтете нужным, — отозвался Купер, все так же странно глядя на нее. Но она только улыбнулась ему еще раз и поспешила вниз по склону; ей не терпелось взглянуть на карту, чтобы двигаться дальше в нужном направлении.
На этот раз, внимательно изучая карту, Мередит заметила то, что упустила раньше, точнее, то, что неверно истолковала. В рисунке, изображающем камень, были, конечно же, нарушены все пропорции, но главное даже не в этом Извилистая линия, которую Мередит приняла за изображение горного склона, разумеется, на самом деле изображала поток, и двигаться они должны были вверх, в гору, к истокам этого ручья. Там-то и находится Тонатиуикан.
Всю вторую половину дня они пробирались вверх вдоль ложа ручья. Казалось, волнение Мередит передалось не только людям, но и лошадям. Никто больше не жаловался, и у всех словно появилось второе дыхание.
И только один Рикардо, ехавший позади Мередит, кажется, не разделял всеобщего радостного волнения. Мередит приписала это тому, что он, давно занимаясь археологией, уже не раз находил древние мексиканские города. Что же до нее, то она готова была взорваться от радости; охваченная нетерпением, словно дитя в рождественское утро, Мередит каблуками подгоняла свою лошадь, чтобы та побыстрее поднималась вверх по расширяющейся лощине.
Солнце клонилось к западу, готовясь опуститься за горы, когда караван добрался до истоков ручья.
Каньон расширялся, переходя в плоскую ровную местность наподобие плато или шельфа в несколько миль шириной. Позади этого плато возвышалась вершинная часть горы, в закатном солнце она выглядела тревожной, даже угрожающей.
Люди застыли в полном молчании, только лошади били копытами и беспокойно ржали. Все выжидательно смотрели на Мередит; сердце у нее билось, казалось, о самые ребра. От нее ждали объяснений, и она с беспокойством озиралась, ища подтверждений, что они наконец-то добрались до места.
Город должен быть здесь! Ведь они проделали такой путь!
Она медленно оглядывала плато. Молчание становилось все тягостнее. Заросли здесь были не такие густые, как на склонах горы, по которым они поднимались, хотя деревья и кустарник покрывали все видимое пространство. Но Мередит не видела ничего, ничего такого, что могло бы быть…
— Мередит!
Рикардо осторожно дотронулся до ее плеча, заставил повернуться и указал на противоположный край плато — туда, где над ним возвышалась гора.
Он еще раз вытянул руку в том же направлении, и она напрягла зрение, чтобы рассмотреть, что же он показывает.
Едва различимая на фоне деревьев и горы, там виднелась какая-то темная масса, возвышающаяся выше самых высоких крон. И это нечто… имело форму пирамиды!
Мередит глубоко вздохнула.
— Тонатиуикан! — прошептала она.
И все тотчас же стали повторять это слово — повторяли его, как заклинание, повторяли громче и громче:
— Тонатиуикан! Тонатиуикан!
Глава 13
Людей Рены вел индеец, которого прислал Эван. Они быстро продвигались к затерянному городу Тонатиуикану, продвигались по тропе, проложенной Эваном.
Рена, чувствуя близость цели, не давала своим людям передышки, заставляла их идти от рассвета до наступления темноты. И она не спускала с глаз с Харриса Броудера. Теперь, зная, где находится Эван, он вполне мог улизнуть, чтобы добраться до него первым.
В последний вечер — проводник сообщил Рене, что они будут в городе на следующий день, — Броудер с беспокойством в голосе спросил:
— Как вы думаете, почему Эван решил связаться с нами именно теперь, ведь прошло столько времени?
— Понятия не имею, Броудер, но полагаю, связался потому, что ему не удалось найти сокровища. В противном случае он давно бы уже исчез вместе с ними.
— А как, по-вашему, он нашел это место без посторонней помощи?
— Я спрашивала об этом у индейца, и тот сказал, что Эван явился к нему с картой и нанял его проводником.
Этот индеец родом из какой-то здешней деревни, и он прекрасно знает окрестности.
— Когда я доберусь до Эвана, — проворчал Броудер, — я ему шею сверну! Будь я проклят, если не сделаю этого!
— Вы не сделаете ничего подобного. Пока мы не выясним, что ему известно, будем держаться с ним дружелюбно. А потом посмотрим…
Броудер ударил кулаком по колену.
— Нельзя, чтобы он улизнул после всех своих фокусов!
— Он и не улизнет, Броудер. Но мы все сделаем, как я обычно делаю, ясно?
Броудер что-то пробормотал сквозь зубы, но подчинился.
Рена же давно раздумывала: не избавиться ли от Броудера еще до того, как они доберутся до раскопок? Все равно от него толку никакого — разве что а постели. Но он, возможно, поможет ей управиться с Эваном… Ведь в конце концов оба они — американцы, поэтому должны доверять друг другу, несмотря на все разногласия.
Ладно, Харрис Броудер, можешь пожить еще немного, мысленно усмехнулась Рена, в очередной раз затягиваясь сигаркой и погружаясь в облако дыма.
На следующее утро, когда индеец-проводник сообщил Рене, что затерянный город совсем рядом, у вершины горы, по которой они поднимались, она приказала связать индейца. После чего велела своим людям держать наготове оружие и продвигаться с предельной осторожностью. На вершине заросли поредели, перед ними расстилалось обширное плато.
Рена тихо сказала:
— Теперь будьте начеку. Эван, конечно, взял с собой вооруженных людей.
Они стали медленно, то и дело озираясь, продвигаться по плато, и вскоре Рена поняла, что все предосторожности излишни. Вокруг не было ни души. Более того: они не видели ничего, напоминающего развалины древнего города.
И вдруг, задрав голову, Рена увидела пирамиду, возвышающуюся над кронами деревьев.
— Вон там, за деревьями! — окликнула она Броудера, который уже начал злиться. — Должно быть, это то, что мы ищем.
Лицо Броудера прояснилось.
— Да, ей-богу! Все-таки нашли! А я уже начал подумывать: не проделали ли мы весь этот путь впустую?
