Если раньше у него и были сомнения, то после допроса он понял, что в город ему ехать нельзя: пора было поворачивать на запад и ехать обратно в Корвин. Сумерки застали его на каменистой равнине — буферной области, отделяющей Корвин от Истмарта. Дороги возле границы были очень плохими, и та, которую выбрал Дерри, не была исключением. Однако он быстро добрался до границы Торента, но в наступивших сумерках лошадь Дерри стала спотыкаться и замедлила свой бег. Дерри вздохнул и заставил себя внимательнее следить за дорогой.

Сгущалась темнота, но Дерри решил не останавливаться на ночь вдали от жилья: он старался добраться до города и остановиться в придорожной гостинице. Кроме еды, в которой он очень нуждался после долгой тряски в седле, он надеялся получить там ценную информацию для Моргана. Но это была и страна Барина, если, конечно, слухи о его могуществе не преувеличены.

Он ехал, тихонько посвистывая и посматривая по сторонам. Взглянув налево, он остолбенел от изумления.

Там происходило что-то странное. Закат солнца происходил не там, где он должен был быть. Он как будто сместился на тридцать градусов вправо. А, кроме того, зарево заката все время усиливалось, вместо того, чтобы угасать.

Пожар?

Дерри бросил поводья и стал прислушиваться и принюхиваться. Почувствовав запах дыма, он нахмурился, съехал с дороги и поскакал прямо по полю к холму. Теперь его ноздри щекотал горький запах, который усиливался с каждым мгновением. Добравшись до вершины холма, он увидел клубы черного дыма, заволакивающего небо, услышал крики, раздававшиеся в спокойном ночном воздухе.

Предполагая самое худшее, но все же надеясь, что ошибается, Дерри соскочил с лошади, подбежал к краю холма, и лицо его помрачнело.

Горели поля. Тридцать или сорок акров озимой пшеницы, простиравшиеся к югу, пылали, а огонь уже угрожал скромному поместью, стоявшему у дороги.

Но обитателям поместья угрожал не только пожар: вокруг там и сям в дыму мелькали вооруженные всадники, пиками и мечами поражавшие обитателей поместья, которые тщетно старались защитить себя.

При виде этого вся кровь Дерри вскипела. Его благородство и рыцарская честь требовали от него немедленного вступления в бой на стороне ни в чем не повинных людей. Он уже хотел вскочить на коня и безрассудно броситься в битву.

Однако разум подсказывал ему, что в такой ситуации один человек, пусть и обладающий отвагой и силой, сделать ничего не сможет: он только погибнет сам, и, хотя возьмет с собой в могилу нескольких мародеров, смерть его будет бесполезной. Если он умрет, то не сможет вернуться к Моргану и сообщить ему все, что здесь случилось.

Дерри смотрел на все происходящее, жестоко страдая. Но затем на севере от пожара он увидел новые огни. Это были всадники с факелами. Группа всадников подъехала и остановилась на дороге, ожидая своих сообщников, напавших на поместье. Борьба к этому времени уже закончилась, все защитники были мертвы. Дерри с горьким удовлетворением отметил, что на земле валяется и один грабитель. Его товарищ поднял его и положил поперек седла. Двое других взяли факелы и подожгли поместье. Затем они поскакали к основной группе, ожидающей их на дороге.

Дым клубился над поместьем. Дерри сжал губы и заставил себя ждать, пока мародеры, соединившись со своими товарищами, не поскакали по дороге и не скрылись за холмами на западе.

Выругавшись, Дерри бросился к лошади, вскочил в седло и помчался, не разбирая дороги, вниз по склону холма. Дом уже пылал, и не было видно никакой возможности спасти его. Но Дерри надеялся, что не все обитатели поместья погибли в ужасной резне.

Ему оставалось доехать до дома всего около пятнадцати ярдов, когда пылающее хлебное поле заставило его вернуться на дорогу. Он снял плащ и обмотал им голову лошади, чтобы она не видела, куда идет. Затем он бросился в море огня и вскоре уже проехал через ворота поместья.

Это был скромный дом небогатого лорда. По тому, что от него осталось, можно было предположить, что он был красив и крепок и отстоял бы еще не один десяток лет. И защитники поместья сделали все, что могли. Во дворе лежало с полдюжины трупов, несколько — на лестнице, ведущей в дом. Большинство из них были пожилыми людьми, одетыми в запачканные кровью ливреи серебряно-золотого цвета, как и герб на воротах с тремя колосьями пшеницы на золотом поле и девизом: «Я — не уступлю».

Да, они не уступили, подумал Дерри, проезжая по двору и осматривая тела. Но где же их лорд? Где он может быть?

Он услышал слева от себя стон и краем глаза увидел, как чья-то рука поднялась в молчаливом призыве. Он спрыгнул с седла и склонился перед старым человеком с бородой, также одетым в ливрею.

— Кто… кто ты? — прохрипел старик, стискивая его плащ и притягивая к себе, чтобы рассмотреть его лицо в свете пожара. — Ты не из тех…

Дерри покачал головой и аккуратно приподнял старика, положив его голову к себе на колени. Становилось темно, и лицо старика казалось не более чем смуглым пятном. Однако этого было достаточно, чтобы понять, что старик умирает.

— Мое имя лорд Син Дерри, мой друг. Я человек герцога. Кто сделал все это? Кто твой господин?

— Лорд Син Дерри, — повторил раненый. Его глаза закрылись от боли.

— Я о тебе слышал. Ты член Совета молодого короля?

— Да, — ответил Дерри, нахмурившись. — Но сейчас ты лучше расскажи мне, что здесь произошло. Кто ответственен за это?

Старик поднял руку и махнул ею в западном направлении.

— Они пришли из-за холмов, молодой лорд. Бандиты Барина де Грея. Мой молодой господин Де Валк уехал в Релленд просить помощи герцога для всех местных лордов, но, увы…

Его голос угас, и Дерри подумал, что старик ушел в другой мир. Но умирающий заговорил снова:

— Передай герцогу, что мы дрались до конца. Скажи ему, что мы не перешли на сторону этого «святого», как требовали от нас. Мы…

Он закашлялся, и струйка крови показалась в уголках его рта. Однако он собрал последние силы и поднял голову на несколько дюймов.

— Твой кинжал, мой лорд. Дай мне его.

Дерри нахмурился, решив, что старик просит кук де грас — удар милосердия. Это, вероятно, отразилось на его лице, так как старик улыбнулся и покачал головой, снова опустив ее на колени Дерри.

— Я не прошу тебя об этом, молодой лорд, — прошептал он, глядя ему в лицо. — Я не боюсь смерти. Я только хочу увидеть изображение креста, чтобы спокойно уйти в другой мир.

Дерри кивнул. Его лицо было суровым и торжественным. Он вынул кинжал из ножен. Взяв его за лезвие рукояткой вверх, он поднес крест к лицу старика, на котором играли слабые отблески угасающего пожара. Умирающий улыбнулся, в его глазах отразилась радость. Он потянул к себе руку Дерри и прижал крест к губам. Затем рука его ослабла, упала, и Дерри понял, что старик умер.

Покойся в мире, верный и преданный слуга, подумал Дерри, перекрестившись и пряча кинжал в ножны. Значит, Барин ударил. Теперь, после угроз — убийства, пожары, резня.

Бросив последний взгляд на опустошенный двор, освещенный пожаром, Дерри встал, взял в руки поводья и вскочил в седло.

Он не должен был заезжать сюда. Сейчас ему следовало находиться в безопасном месте и ждать времени связи с Морганом. Его господин вряд ли одобрил бы его действия, связанные с таким огромным риском.

Но человек не всегда подчиняется логике. Когда происходят необычные события, человек всегда совершает необычные действия, пусть даже и связанные с риском для жизни.

Тронув шпорами лошадь, Дерри выехал на дорогу, по которой ускакали мародеры. По опыту он знал, что разбойники Барина не поедут далеко: было слишком поздно для путешествия по таким дорогам, кроме того, на их руках был мертвый или раненый человек и, если он ранен, то они наверняка скоро остановятся, чтобы оказать ему помощь.

И еще было неясно относительно самого Барина. В группе налетчиков его не было. Дерри был в этом уверен, так как он хорошо видел с холма все происходящее, да и старик не упомянул о его присутствии — он говорил только о его людях. Все это означало, что Барин где-то поблизости, возможно, с другой бандой, и наверняка попытается соединиться со своими людьми еще ночью.

Следующий час был пыткой для лошади. Дерри потратил на дорогу гораздо больше времени, чем предполагал. Но наконец впереди, во тьме ночи, замелькали огоньки селения Кинг-слайка, его усталая лошадь шла по главной улице селенья.

Через некоторое время он увидел перед собой темную громаду гостиницы «Королевский плащ». Здесь, если повезет, Дерри мог получить свежую лошадь для дальнейшего преследования и даже — информацию о дальнейшем пути банды — ведь после Кинг-слайка дорога разветвлялась.

Гостиница был огромным двухэтажным зданием, рассчитанным на сорок постояльцев. Она была построена сотню лет назад и именно она была целью Дерри до того, как он увидел пожар и нападение на поместье. Когда же Дерри приблизился к коновязи, он заметил у нее несколько десятков лошадей и одного охранника. Охранник был хорошо вооружен, что заставило Дерри насторожиться.

Может, это один из банды? Может, они выбрали гостиницу в качестве места для отдыха?

Еще не веря своему везению, Дерри спешился, повел лошадь в конюшню, а через минуту уже шел ко входу в гостиницу. Проходя мимо часового, он прикоснулся к шляпе и дружески кивнул. Часовой ответил, и Дерри успел отметить, что на его плече вышиты знаки различия, а шляпа украшена изображением сокола.

Когда Дерри подходил уже к самой двери, ему показалось, что внутри слишком тихо, но то была необычная ночь: внутри таверны при гостинице бандиты, собравшиеся у большого стола, стоящего у левой стены комнаты, тихо переговаривались, глядя на распростертое на столе, окровавленное тело человека.

Человек на столе — вероятно, тот самый, который пострадал при нападении на поместье, был еще жив. Тоненькая девочка в крестьянской одежде вытирала пот с его лица. Раненый стонал, нервно глядя на лица обступивших его товарищей.

Другая девочка принесла уставленный глиняными кружкам поднос. Дерри заметил, что некоторые сели и стали понемногу пить эль. Но в таверне царила напряженная тишина: казалось, что все к чему-то прислушиваются, чего-то ждут, а местные жители , с опаской поглядывавшие на людей с изображением сокола на шляпах, тоже пребывали в состоянии ожидания.

Дерри взял кружку, сделал глоток, стараясь не смотреть на бандитов, и сел за стол подальше от них. Что будет дальше, думал он. Они ждут прибытия Барина? И что они собираются сделать со своим товарищем, из последних сил держащимся за жизнь.

На улице послышался топот копыт, и вскоре на пороге таверны возникла еще одна группа бандитов — тоже со знаком сокола на шляпах и плащах. Их предводитель, пошептавшись с одним человеком из первой группы, окружавшей раненого, дал знак своим людям присоединиться к ним. Им принесли кружки с элем, и они молча расселись вокруг стола: вероятно, в этой группе Барина не было.

Так прошло примерно полчаса. Дерри заказал еще одну кружку, а затем другую, не переставая размышлять, что же будет дальше. Затем на улице снова послышался стук копыт, на этот раз группа состояла из дюжины всадников. Лошади остановились. Было слышно их хриплое дыхание, фырканье, звон сбруи. В комнате стало еще тише, в воздухе стояло какое-то зловещее напряжение. Дерри медленно повернулся к двери. Она открылась и в проеме показался тот, кто не мог быть не кем иным, кроме как Барином.

Барин был мал ростом, в его облике не было ничего величественного. Но от него исходило что-то такое, что заставляло забыть о его невзрачной внешности.

Его глаза были темными, почти черными, и в них жила какая-то дикая, безжалостная сила. Этот взгляд, лишь мимоходом коснувшись, заставил Дерри содрогнуться.

В отличие от своих людей, Барин был одет в некое подобие формы: поверх туники серая кожаная куртка, высокие сапоги такого же цвета. Эмблема сокола была такой большой, что почти полностью закрывала его широкую грудь, эмблема на шляпе была серебряной, в то время как у остальных она была только вышита серебряными нитками, серый дорожный плащ волочился по полу, и, насколько мог судить Дерри, Барин не был вооружен.

Затем по комнате пробежал шепот, и Дерри внезапно обнаружил, что снова может дышать. Он посмотрел на людей Барина, которые окружали стол с раненым. Все они встали при входе Барина и поклонились ему, прижав сжатые кулаки правых рук к груди. Барин кивнул, они выпрямились и расступились. Барин быстро прошел к столу. Местные жители набрались мужества и двинулись к центру комнаты, желая видеть, что же будет делать предводитель повстанцев. Дерри осторожно присоединился к ним.

— Что случилось? — тихим, ровным, но волевым голосом спросил Барин.

— В поместье де Валк, о Святой, — ответили ему. — Де Валк поехал просить помощи у герцога, а его люди оказали нам сопротивление. Мы сожгли поместье.

Барин резко повернулся и устремил свои темно-коричневые глаза на говорившего.

— Это плохо, Рос.

Рос, спрятав лицо в ладонях, упал на колени.

— Прости меня, о Святой, — прошептал он. — Я не так мудр, как ты.

— Ну смотри, чтобы это больше не повторялось, — сказал улыбнувшись Барин и легонько потрепал Роса по плечу.

Рос поднялся с выражением благоговейного трепета. Барин взглянул на раненого и начал стягивать перчатки.

— Куда он ранен?

— В бок, о Святой, — сказал человек, стоящий ближе всех к столу. Он приподнял тунику раненого, чтобы показать рану. — Боюсь, что повреждены легкие. Рана слишком глубокая.

Барин внимательно осмотрел рану, затем приподнял веки раненого, заткнул перчатки за пояс.

— С Божьей помощью мы спасем этого человека, — сказал он, раскинув руки в стороны. — Помолимся, братья!

Все его последователи рухнули на колени, а Барин закрыл глаза и начал молиться по латыни:

— Именем Господа и Духа Святого. Амен. Помолимся.

Барин распевал слова молитвы, Дерри старался не поддаться его воздействию. И вдруг вокруг головы Барина появилось странное сияние — фиолетово-голубое свечение, постепенно принявшее форму нимба!

Дерри с трудом сдержал крик удивления, прикусив губу, постарался с помощью боли избавиться от галлюцинации: люди не могут иметь нимба, живых святых давно уже нет! Но разум не мог его обманывать. Ведь Морган обучил его видеть сквозь иллюзию, а то, что сейчас наблюдал Дерри, было реально.

— Господь, пошли свой излечивающий дух через мои руки, чтобы твой слуга Мартин мог жить и славить тебя. Во имя Иисуса Христа, который правит вместе с тобой в единстве со Святым Духом отныне и навсегда. Амен.

Закончив молитву, Барин опустил левую руку на лоб раненого, а правую положил на кровоточащую рану. В окружавшей его мертвой тишине Дерри показалось, что он слышит бешеный стук своего сердца: свет, который сиял вокруг головы Барина, как бы проник в неподвижно лежащее тело. «Но этого же не может быть!» — отчаянно сопротивляясь желанию упасть на колени, в благоговейном страхе, думал Дерри, а тот, кого звали Мартином, вздрогнул, глубоко вздохнул, открыл глаза и с удивлением увидел склонившегося над собой своего предводителя.

Барин открыл глаза, улыбнулся и помог сесть Мартину. Послышался шепот удивления, когда Мартин поднялся со стола без посторонней помощи и взял у кого-то из рук кружку с элем. Он выпил ее, запрокидывая голову, и тут все увидели, что в его боку уже не было ужасной раны, и только окровавленная туника указывала место, где она только что была.

— Боже, благослави, — по латыни прошептал Барин, осеняя себя крестом и опуская глаза.

Свечение уже исчезало. Он осмотрелся вокруг, как бы оценивая впечатление, и стал натягивать перчатки. На его левой руке, которой он касался раны Мартина, была кровь. Один из людей, заметив это, рухнул перед ним на колени и стал вытирать кровь краем своего плаща. Барин улыбнулся, а затем положил руку на его голову, как бы благословляя. Затем, не говоря ни слова, он снова стал натягивать перчатки. Человек поднялся с колен. На его лице было выражение счастья.

Снова взгляд Дерри пробежал по комнате. И снова он содрогнулся, почувствовал взгляд Барина на себе. Затем Барин двинулся к двери. Его люди торопливо вскочили на ноги, на ходу допивая свои кружки и собирая вещи, последовали за ним. Одни из офицеров Барина, достав кошелек, вынул оттуда серебряные монеты и уплатил хозяину. Барин уже подошел к двери, когда один из местных жителей рухнул на колени и в исступлении закричал:

— Это чудо! Господь послал нам нового Мессию!

Почти сразу же его крик подхватили другие. Все бросились на колени и начали истово креститься. Барин повернулся к ним, и Дерри тоже опустился на колени — хотя он был уверен, что чуда здесь никакого не было.

Барин еще раз обвел комнату спокойным взглядом, поднял правую руку, благословляя всех присутствующих, и исчез в темноте. Как только последний из людей Барина покинул комнату вслед за своим предводителем, Дерри вскочил на ноги и бросился к окну.

Теперь, когда Барина не было в комнате, его мозг получил возможность здраво рассуждать. И Дерри понял, что именно в Барине было так ему знакомо: Барин воздействовал на людей так же, как воздействовали Морган, Дункан, Брион и молодой король Келсон. Всесильность, излучаемая этими людьми, была обусловлена тем талантом, который лучше всего скрывать: слишком опасно объявить во всеуслышание, что обладаешь запретным.

Дерри прильнул к грязному влажному стеклу и смотрел, как Барин и вся его банда удаляются в свете факелов. Нет, он не поедет за ними. Он столько узнал сейчас, что не было нужды узнавать еще больше, и эта информация должна быть без промедления доставлена Моргану.

Однако было уже поздно. Дерри знал, что время связи он пропустил, но это уже не имело значения: если он тотчас же отправится в путь и ничто его больше не задержит, то в Короте он будет завтра в полдень или чуть позже.

Он хотел видеть лицо Моргана, когда он скажет ему, что Барин — Дерини! Он едва мог дождаться этого момента.