Иноземные влияния в России в ХVIII и XIX столетиях

Население русского государства, слагавшегося в течение многих столетий, подвергалось с XII столетия внешнему влиянию с двух сторон: с востока и запада. Влияние с востока было особенно сильно во время монгольского ига, с XIII по XVI столетие. Влияние это сказалось в многообразных формах, способствовало еще большему огрубению нравов, отразилось невыгодным образом на понижении патриотических чувств и чувства собственного достоинства в населении, особенно в правящих сферах, отразилось утратой воинственного характера в высшем и военном сословиях и ухудшением качества русских вооруженных сил. Но внешняя форма зависимости русского населения, кроме отдельных случаев дикого насилия, в общем не была тяжела. Татары требовали исправной уплаты дани и не только не угнетали религиозных верований населения, но даже оказывали покровительство православному духовенству, например, освобождая его от уплаты дани.

Первые монгольские завоеватели России явились в XIII столетии с востока с военной силой, лучше организованной, лучше обученной и лучше предводимой, сравнительно с русскими ратями, не дисциплинированными, не обученными и действовавшими без общего руководства и командования. Но этот период превосходства, с понижением воинственности у татар и раздроблением их на отдельные царства, скоро прошел. В других же отношениях — в торговом, земледельческом, промысловом — русское население, даже в XIII веке, стояло выше татаро-монгол.

Но главную силу Руси в XIII—XVI столетиях, сравнительно с татарами, составляло превосходство в духовном отношении. Православная вера составляла самую прочную защиту против порабощения Руси победителями — татарами. Когда вместе с этой, главной и ныне, народной силой на Руси создалась прочная великокняжеская, а затем царская власть, — татары были побеждены. Но ранее победы над ними, ранее покорения царств Казанского и Астраханского, более предприимчивые, чем татары, русские торговые люди уже хозяйничали в местностях, подчиненных татарам. Русские промышленники, быстро продвигаясь на востоке, основывали русские поселения и производства и, наконец, перевалили за Урал. Русское земледельческое население тоже, частью самостоятельно, продвигалось к стороне Казанского царства, и ко времени покорения Казани это земледельческое население уже охватывало Казанское царство с севера, запада и юга.

Много татар поступало на русскую службу, принимало крещение, женилось на русских девушках. Многие знатного происхождения татары достигали в Московской Руси высокого служебного положения и стояли во главе отрядов русских войск. Ставший русским царем Борис Годунов был татарского происхождения. Его предок, один из татарских мурз, вступил в московскую службу еще в XIV столетии.

Но все эти татары, вступившие в русскую службу или поселившиеся среди русских, прочно сливались с ними, принимали православную веру и во втором и третьем поколениях не отличались от русских.

Выше было изложено, с какой относительной быстротой русское племя продвинулось и стало фактически распорядителем естественных богатств к северу — до Ледовитого океана, к юго-востоку — до Каспийского моря и к востоку — до великого океана. Это были направления наименьшего сопротивления.

Встретив на пути менее культурные народности, Россия претворила их в русское население, а сохранивших свои национальности поставила во вполне подчиненное не только в политическом, но и в духовном отношениях положение.

Не так обстояли дела на западе, юго-западе и юге.

Германские племена, сложившиеся в прочные государства ранее славянских племен и достигшие более значительного культурного развития во всех отношениях, подчинили себе разрозненные славянские племена, разбросанные между реками Эльбой, Одером и Вислой и, не довольствуясь достигнутыми успехами, перенесли свой завоевательную деятельность к востоку от Вислы. В середине XII столетия бременские купцы появляются в Курляндии в устье р. Западной Двины, завязывают торговые сношения, основывают укрепления. За ними появляются миссионеры, а затем, с благословения папы, и рыцари. В 1200 году основывается г. Рига и образуется ливонское владение. Длинный ход борьбы немецких ливонских владений с Литвой и Русью очерчен в предыдущих главах. Усилиями русского и литовского племен распространению ливонских рыцарей кладется предел. В XVI столетии Ливония распадается, но только в XVIII столетии все части Ливонии присоединяются к России.

Другой немецкий рыцарский орден — Тевтонский — ведет упорную борьбу с литовско-польским государством с целью продвижения к востоку. В битве под Грюнвальдом в 1410 году польско-русско-литовские войска одерживают полную победу над рыцарями и навсегда сокрушают их могущество. После этой победы движение германцев на востоке приостанавливается на 500 лет.

На северо-западе русских владений в XII столетии появляется народ, тоже более культурный, чем русский, — шведы. Долгая борьба с ними приобретает решительный характер только в первую половину XVIII столетия и оканчивается их полным поражением.

Хотя в политическом отношении польско-литовское государство и остановило напор немецкой расы, но непосредственное соседство с более цивилизованными государствами отразилось значительным влиянием немецкой культуры на Польшу и Литву в военном, торговом и умственном отношениях. То же влияние было распространено и на Галицкую Русь.

Население Московской Руси начало отставать во всех этих отношениях от Польши и Литвы и, в свой очередь, подверглось влиянию высшей культуры поляков, литовцев, ливонцев и шведов.

Влияние было особенно сильно на белорусское и малорусское племена, но в период борьбы Московской Руси с Литвой и Польшей и великорусское племя испытывало это влияние. Влияние на белоруссов и малороссов осложнилось и усилилось в особенности вследствие религиозных: причин. Подчиненное Польше и Литве православное население было лишено политических прав. Для приобретения их православные дворяне начали принимать католичество и через несколько поколений слились с поляками. Простой народ стойко отстаивал свой веру и на юго-западе с оружием в руках боролся против ополячения.

В стремлении подчинить своему, не только культурному, но и политическому влиянию всю Русь поляки доходили в Смутное время до самой Москвы и короткое время господствовали там.

Немецкие рыцари и их потомки тоже оказывали сильное влияние на ливов, эстов, латышей, которые под этим влиянием (при содействии впоследствии русской власти) тоже, например, в земледельческом отношении и в грамотности, обогнали русских.

Благодаря единству веры и единству власти, великорусское племя, несмотря на отсталость в культурном отношении, победив татар на востоке, вышло победителем и в борьбе с литовцами, ливонцами, поляками и шведами, объединило все русские племена и включило в пределы России значительную часть населения польского, все литовское, население прибалтийских губерний и Финляндии.

Политически господствующим населением оказалось русское; но это население до сих пор не сделалось господствующим в культурном отношении. Напротив того, обессиленное огромной выдержанной им борьбой с соседями, русское население эксплуатируется ныне, как иностранцами, так и русско-подданными — инородцами, в особенности евреями, немцами, поляками, армянами.

Когда возникло это явление и как оно развивалось, изложено в предыдущих главах.

Первыми, но редкими иноземцами на Руси были, по-видимому, торговые люди. Уже за ними явились воины. Несомненное превосходство военной силы у наших западных соседей вызывало потребность перенять у них военные организацию, выучку и вооружение.

Царь Василий III в первой половине XVI столетия заводит отряд телохранителей, набранный из литовцев и поляков.

Царь Иван IV выводит из ливонских походов большое число пленных немцев и поселяет их в Москве в особой слободе на берегах р. Яузы.

В 1552 году иноземцы, в качестве техников и инструкторов, помогали ведению осадных работ и овладению Казанью.

Постепенно число иноземцев в Москве увеличивается. Вместе с воинами явились торговые люди, мастеровые, артисты.

При царе Феодоре Ивановиче в конце XVI столетия начали нанимать на русскую службу не только отдельных инструкторов, но целые отряды иноземцев. Этот опыт, как изложено в предыдущих главах, был неудачен: наемный шведский отряд под начальством Делегарди изменил в Смутное время; иноземные войска, двинутые в составе армии Шеина на освобождение Смоленска, тоже изменили.

Уже в XVII столетии иностранцы, цепляясь один за другого, составили в Москве маленький оазис Европы среди культурной пустыни[93].

В середине XVII столетия в этой слободе проживало свыше одной тысячи только протестантских семей. Эта иноземная или, вернее, немецкая слобода и стала проводником западноевропейской культуры в московском государстве[94].

По мнению историка Соловьева, немецкая слобода являлась ступенью к Петербургу, как Владимир был ступенью к Москве[95].

Вместе с приступом к переустройству нашей армии, еще при царе Михаиле Феодоровиче, потребовалось лучшее обеспечение ее оружием и боевыми припасами. Выписка из-за границы была дорога и ненадежна. Решено было завести свои заводы. Обратились за помощью к иностранным мастерам и капиталистам, приглашая их на выгодных условиях в Россию. В 1630-х годах одному иностранцу выдана была привилегия на устройство железных заводов в Туле для поставки в казну известного количества пушек, ядер и т. п.

В 1670 году иностранцы получили привилегию на устройство железных заводов по рекам Шексне, Костроме и Ваге.

«Вслед за этими заводами возникает несколько других — кожевенных, стеклянных и проч.; приглашаются во множестве иноземные „рудознатцы“ и мастера часового дела, „водяного взвода“, пушечного, колокольного, поташного и других дел. Всех этих мастеров обязывали обучать русских людей „без утайки“[96].

Иноземная литература также начала оказывать свое влияние на представителей русской интеллигенции. За 100 лет, с 1550 до 1650 год, было переведено 40 иностранных сочинений, а с 1650 до 1700 год уже переведено 94. По современному масштабу цифры эти представляются ничтожными, но по условиям той эпохи появление каждый год по два сочинения на русском языке было серьезным успехом.

Несомненно, что указанные выше меры были необходимы для России. Петр I, вступив на престол, уже нашел Россию хорошо подготовленной для его дальнейших шагов с целью приближения ее к Европе. Еще за 150 лет до Петра I появились и действовали иностранцы. Деятельность этих первых западных пионеров, в общем, была полезна и необходима. Но, кроме непосредственной деятельности по разным специальностям, иностранцы, поселившиеся в России, влияли на образование западных привычек, вкусов и понятий среди русских людей, имевших к ним наиболее близкое соприкосновение. Эти первые в России иностранцы начали формировать и первых в России западников.

Уже царей Ивана IV и Бориса Годунова упрекали в западничестве.

П. Милюков указывает, что ранее воспринятая западных идей в высшее русское общество проникло влияние западного быта и влияние прикладных технических знаний.

Прежде всего, это влияние отразилось на устройстве жилищ, обстановке их и на платье. Дети царя Михаила Феодоровича, под влиянием Морозова, уже носили немецкое платье. Затем начали прививаться немецкие забавы: спектакли, музыка. Появилась первая рукописная газета («Куранты»). Положено начало придворному театру. При царе Алексее Михайловиче в Москву была вызвана первая труппа немецких музыкантов и танцовщиков. В XVII столетии в числе наиболее влиятельных поклонников Запада стояли бояре Никита Романов, Морозов, Ордын-Нащокин и Ртищев.

Ученые духовные лица из Киева появляются в Москве и вносят влияние Запада в русское духовенство. При монастырях начинают обучать совершенно бесполезным для русских духовных пастырей латинскому и греческому языкам. Обучение иностранным языкам начинает находить себе место и при дворе. Старшие сыновья царя Алексея Михайловича, не зная России, уже изучали языки латинский и польский. Сын Ордын-Нащокина так увлекся Западом, что бежал за границу.

Иноземное влияние в XVII веке проявилось и в религиозном отношении. Патриарх Никон является тоже западником. Всему греческому он отдает преимущество перед вековой русской стариной. Он переносит в русскую церковь много греческих новшеств и, круто повернув к греческим формам благочестия, начинает приводить русские обряды в полное соответствие с современными греческими. На соборе 1656 года Никон заявляет: «Я хоть и русский и сын русского, но вера моя и убеждения — греческие»[97].

В результате такое иноземное влияние привело к расколу в нашей церкви.

Протопоп Аввакум пробовал, как указано уже в главе IX, обратить царя Алексея Михайловича в старую веру; он предлагал ему «плюнуть на еллинов». «Ты ведь, Михайлович, — говорил Аввакум, — русак, а не грек. Говори своим природным языком, не унижай его ни в церкви, ни в дому, ни в простой речи»[98].

И через триста лет эти слова сохраняют глубокую важность для охраны русской национальности, для охраны «России для русских».

В то время как часть московского общества все более и более поддавалась иноземному влиянию, другая часть, руководимая духовенством, боролась против этого влияния.

В Смутное время, вместе с подъемом патриотических чувств, ярко выразилась ненависть к полякам, полонившим Москву, которая распространилась и на иноземцев вообще. Все иноземное и польское получило наименование «поганства».

Серб Крижанич, преследовавший уже во второй половине XVII столетия идей освобождения славян и соединения церквей, был враг влияний на Россию с Запада, особенно немецкого.

В Тобольске в 1676 году он написал свой замечательный труд «Политика», в котором предлагал ряд реформ для развития производительных сил России. Для достижения этой цели Крижанич признавал между прочим необходимым полное изгнание иностранцев из России.

Выше было указано, что, по настоянию наших торговцев, проживание иностранцев в других городах, кроме Москвы, было запрещено.

Выборные земские люди на земском соборе, созванном царем Алексеем Михайловичем в 1642 году, жаловались на захват торговли в Москве иноземцами.

Таким образом, уже в XVII столетии начинала сознаваться на Руси невыгода экономического гнета иностранцев.

Борьба против иноземного влияния на нравы и обычаи русского населения и против захвата иноземцами внутренней русской торговли началась более четырех веков тому назад. Уже в XV столетии духовенство в Пскове увещевало население не носить немецкого платья.

Несмотря на покровительство, оказываемое иноземцам с высоты трона, русское население относилось к ним с недоверием и недружелюбием. В Смутное время иноземная слобода в Москве была сожжена и опустела. Иноземцы разбежались по Москве и по многим русским городам.

В XVII столетии, по мнению П. Милюкова, тот, кто стоят за веру, тем самым стоял за русскую национальность, «заменяя первым, более наглядным, понятием второе, более отвлеченное».

Цари Михаил Феодорович и Алексей Михайлович, представители русской национальной политики, получившей расцвет в XVII столетии, как указано выше, сами поддавались влиянию западных обычаев, но, тем не менее, боролись против влияния иноземцев в России.

Иноземцам открывался определенный путь получить равные во всем с русскими права и проникнуть в правительственный слой — это принятие православия, после чего следовала обыкновенно женитьба на русских девушках.

Но русские люди, в особенности представители духовенства, боролись против предоставления иностранцам не только больших, но и равных прав с русскими относительно торговой деятельности, свободы вероисповедания идаже свободы в их домашнем быту.

Торговцы первые начали жаловаться на утеснение их иноземцами, поселившимися после Смутного времени в разных городах. Под их влиянием иноземцам было запрещено проживать на Руси в иных городах, кроме Москвы и Архангельска.

Духовенство, в конце царствования Михаила Федоровича, добилось сноса в Москве двух протестантских церквей. Опасаясь осмеяния со стороны иноземцев православной веры, им было объявлено о наказании смертной казнью за богохульство. Из-за опасения совращения русских людей в другую веру иноземцам запрещено было иметь русскую прислугу.

Петр Великий вырастал в обстановке, при которой наиболее радостные воспоминания из его отрочества и юности были связаны не с русской жизнью, обычаями, православной верой, а с посещениями немецкой слободы, беседами и общением с различными иноземными инструкторами и мастерами. Он учился у них военному делу, учился, что надо сделать, чтобы сформировать регулярную армию. В числе его учителей были достойный люди.

Посещение немецкой слободы стало еще в отроческие годы потребностью для Петра I. Иноземный мастер показывал 12-летнему Петру I гранатную стрельбу. Голландец из немецкой слободки Зоммер усердно проходил с ним арифметику, геометрию, артиллерию и фортификацию.

Когда потешное войско из детской забавы обратилось в кадры для сформирования регулярной армии, Петру I помогали даровитые иноземцы: Гордон, Лефорт и другие.

Азовские походы показали Петру I возможность с созданными им сухопутными и морскими силами совершать дела исторической важности, но они же показали и всю отсталость и относительную ненадежность войск старого типа, а также и недостатки созданных им войск на иноземный образец. Чтобы не отставать в военном и других делах от западных соседей, Петр I 25 лет от роду едет за границу. По словам В. Ключевского, Петр I, попав в Западную Европу, прежде всего забежал в мастерскую ее цивилизации и не хотел идти никуда дальше.

Эта поездка Петра I и явное предпочтение, отдаваемое им всему западному, вооружают против него приверженцев старины во всей России. С царевной Софьей во главе, эти сторонники старины дают Петру сражение и проигрывают его. Напомним, что, например, заговор стрельцов, предводимых Цыклером, имел целью: «немецкую слободу разорить и немцев побить за то, что от них православие закоснело… государя[99] в Москву не пустить и убить за то, что начал веровать в немцев».

Бунтовщики в Астрахани призывали постоять за Христову веру и бороться против брадобрития, табака и немецкого платья.

Кроме бунта стрельцов и бунта в Астрахани, Петру I пришлось в период напряженной борьбы со шведами, с 1705 по 1708 год, усмирять бунты Башкирский и Булавинский на Дону.

Расправившись со страшной жестокостью с противниками, Петр I приступил к своим реформам с целью европеизации России. Но тяжелая борьба со шведами, требовавшая сосредоточения всех сил и средств, отвлекала внимание Петра I от внутренних дел. Эти дела получили для него временно односторонний характер: надо было во что бы то ни стало добывать людей, пушки, провиант, деньги.

Предпочтение Западу выразилось у Петра I оставлением задачи, завещанной еще Иваном III, — по объединению русского племени. Имея много случаев объединить белорусское племя и остальную часть малорусского с великорусским, Петр I отдал предпочтение задаче, выводящей Россию к Западу — борьбе за выход к Балтийскому морю, и посвятил этой задаче почти все свое царствование.

Оставление Москвы, основание Петербурга и перенесение туда столицы более всего указывают как симпатии Петра, так и односторонность его решений в этом важном вопросе. Прикрепление к городу иноземного склада всех нитей, связывающих великое государство с его столицей, повело к тому, что эти нити и до сих пор еще не стали чисто русскими.