Мацейна – католик. Это тем более важно, что рериховский журнал «Сердце» заявил (как обычно – без указания имен и обстоятельств), что, дескать, католики сочли мою антирериховскую книгу нехристианской – причем прежде всего именно из-за моей трактовки Апокалипсиса. И вот перед нами размышления над Апокалипсисом реального, а не анонимного католика.
      «Тайна беззакония» А. Мацейны – это талантливый философский комментарий к «Повести об антихристе» Владимира Соловьева. За исключением уже упомянутой страницы, содержащей критику Православной Церкви, в остальном эту книгу я могу с радостью и почти полным согласием порекомендовать…
      Две цитаты для того, что ощутить серьезность этой книги: «История как время разделения и как пространство борьбы раскрывает перед нами главную истину, сущностную для понимания земного существования: в природном порядке побеждает зло, в надприродном – добро. Напряжение между ними и есть причина разрушения природного порядка» (с.48)… «Иногда она забывает о том, что она – борющаяся Церковь, и чувствует себя так, словно она уже Церковь иной действительности, празднующая свой триумф, словно она – Новый Иерусалим, священный город Бога, в котором антихрист уже обездолен. Такие моменты забытья в истории Церкви были и будут до конца ее шествия по истории» (с.304).
      А теперь – рассуждения А. Мацейны о том, что самым радикальным образом отделяет христиан от теософов.
      В глазах теософов Христос – это предтеча некоего грядущего пророка, Аватара «эры Водолея», последнего Будды, Майтрейи. Христос – Величайший Предшественник Грядущего…
      Оккультисты утверждают это с самыми миролюбивыми интонациями. Но этот утверждающий тезис является одновременно и отрицающим. Ибо он отрицает самое главное во Христе – Его уникальность. Времена прямолинейного атеистического отрицания существования Христа давно прошли. Сегодня отрицается не историческое существование Христа.
      "Сегодня, – по мнению А. Мацейны, – Христос отрицается как Первый и Последний (с.88). Христос – составная часть нашей культуры. Он – ее предтеча, правда, не единственный, но один из главных. Эта мысль о Христе как о предтече сегодня все больше овладевает сознанием. Сегодня почти все… признают, что Христос был предтечей и нравственных, и общественных, и нацио­нальных, и даже международных отношений. Он ука­зал, что человек должен «быть» для человека… Начатая Христом борьба за челове­ка осуществлена. В этом отношении Соловьев был дей­ствительно прозорливо дальновиден, ибо отношение своего антихриста к Христу обосновал идеей предтечи…
      Однако в чем же заключается сущность идеи пред­течи (с.90)? Почему эта идея так охотно принимается и про­возглашается даже властителями мира?.. Идея предтечи есть отри­цание Христа как Последнего и тем самым как Бога. Кто такой предтеча и какова его роль, объясняет нам святой Иоанн Креститель, определяя свои отношения с Христом: «Идет за мною Сильнейший меня» (Мк.1, 7), «Ему должно расти, а мне умаляться» (Ин.3, 30). В этих словах как раз и заключается сущность всякого предтечи. Предтеча – глашатай будущей дей­ствительности и ее знамение, но сам он не есть эта действительность. Он ее сам не творит. Он только про­возглашает, что она будет сотворена другим, Сильней­шим, нежели он. Он подготавливает для нее путь, но сам по этому пути не идет. Он символизирует ее, но ре­ально в себе он ее не имеет. Он крестит только водой, следовательно, началом, которое очищает, но само не остается. Задача предтечи – исчезнуть, растворившись, в им провозглашаемой и грядущей за ним действительности.
      Когда Христос, приняв крещение Иоанна, начал свою посланническую миссию, люди тут же отверну­лись от Иоанна и пошли за Ним. И опечалились уче­ники Иоанна, видя конец деяний своего учителя и не понимая роли предтечи. Они пришли к Иоанну и сказа­ли: «Равви! Тот, Который был с тобою при Иордане и о котором ты свидетельствовал, вот Он крестит, и все идут к Нему» (Ин.3, 26). Тогда Иоанн ответил (с.91), что это вызывает в нем не печаль, но радость, ибо он видит, что его предназначение осуществлено. Он был послан Богом прежде Христа, чтобы проложить Ему путь. Если люди идут к Иисусу из Назарета, это озна­чает, что путь к Нему уже проложен и что миссия Иоанна завершена. Как друг жениха радуется счастью жениха, так и предтеча радуется успеху пришедшего после него. "Сия-то радость моя исполнилась, – ска­зал Иоанн своим ученикам, прибавив: – Ему должно расти, а мне умаляться (Ин.3, 29–30). Необходи­мо, чтобы предтеча исчез, растворился в им самим провозглашенном и указанном будущем. В этом его смысл и завершение его деятельности. Предтеча никог­да не самостоятелен. Он живет жизнью будущей дей­ствительности и сияет ее светом.
      Именно такое переживание содержится в понима­нии Христа как предтечи. Если Христос – предтеча нашей культуры, тогда Он погружен в нее и растворен в ней. Что с того, что Он был ее глашатаем, но сам Он ее не сотворил? Он был только ее знамением и симво­лом. Он провозглашал приход нового века. Однако сам Он не был этим новым веком. Сам Он не ввел ни хри­стианской нравственности, ни демократического строя, ни социальных отношений, основанных на любви. Поэтому и свет свой Он получает не от себя, но с вы­сот современной культуры. Христос как предтеча мо­жет быть понят и оценен только в связи со всем про­цессом истории. Исторический процесс перегнал Христа: он вырос, а Христос умалился. В связи с совре­менной культурой мы вспоминаем Христа так же, как и святого Иоанна Крестителя в связи с Христом (с.92). Таким образом Христос превращается в одну только клетку нашего исторического развития.
      Поэтому антихрист Соловьева справедливо полага­ет, что если Христос – предтеча, то смысл Его заключается в подготовительной работе. Он не завершает исто­рического процесса, он его только опровергает. Завер­шение никогда не содержится в руках предтечи. Для завершения истории появляются другие движущие силы, более могущественные, нежели предтеча. Анти­христ Соловьева таким завершителем считает себя. Благодаря ему современный мир поддерживает разви­тие культуры, которая все больше обостряет нравствен­ное сознание человечества, все чаще поднимает вопро­сы единства и мира, все властнее направляет землю к вселенскому согласию. В любом случае завершение мира не в руках Христа. Христос был всего лишь предтечей. Развивающаяся история перегнала Его и оставила дале­ко позади – за две тысячи лет, как оставила она и рим­ское право, и медицину Гиппократа, и арабскую мате­матику, и стратегию Ганнибала. Правда, идеи всех этих предтеч живут и сегодня. Но сегодня они уже включены в высшую действительность, в высшую совокупность, которая есть плод всего исторического развития, а не предтеч. Идеи Христа сегодня тоже живы. Но и они уже включены в высшие единства, в более могущественные дeйcтвительности, нежели та, которую Он сам провоз­глашал и, возможно, в которую даже верил. Если Хри­стос – предтеча современной история, то эта история как раз и была тем сильнейшим, более могущественным, нежели Он, началом, которое должно было прийти. Поэтому история возрастала, а Христос умалялся (с.93).
      Такие выводы обязательно последуют, если Хри­ста считать предтечей. Они возникают потому, что в понимании Христа как предтечи Христос исключа­ется как Последний, как конец всего, как Омега (см.: Откр.22, 13).
      Христос – не предтеча, но Первый и Последний, начало и конец. Он не глашатай и не предзнаменование новой действительности, но – сама эта действительность, ее начало, ее развитие и конец. Его подвиг распространяется в истории. Он и сам это провозглашал, сравнивая свое Царство с горчичным зерном, «которое, хотя меньше всех семян», но «ста­новится деревом, так что прилетают птицы небесные и укрываются в ветвях его» (Мф.13, 32). Однако это распространение происходит не по закону истори­ческого развития, но могуществом самого Христа че­рез Дух Святой. Как зерно, посеянное в землю, растет и живет жизнью не земли, а своей собственной, так и Церковь Христова. Земля дает зерну лишь вещества, лишь условия для действия внутренней силы зерна. Так и история в соотношении с Церковью. История – только сцена, на которой происходит драма Христа. Мир – только почва Церкви. Она может быть плодо­носной и каменистой. Семя Христа может упасть на утрамбованную дорогу, на места каменистые, «в терние», а может упасть и на «добрую землю» (см.: Матф.13, 4–8). Но в любом случае это семя падает сверху. В любом случае это семя – продукт не дороги, не скалы, не шиповника и не удобренной почвы. В каж­дом случае в нем содержится все будущее дерево. Семя не является предтечей дерева. Оно есть само дерево: его начало и его конец. Тот, кто его поливает и удобряет, не выше его (с.94). Он не является той будущей дей­ствительностью, для которой семя только глашатай и возбудитель. Семя есть действительность, вся действи­тельность, более высокая, нежели вода, которой оно поливается, и более высокая, нежели удобрения, ко­торые питают ее.
      Христос не сравнил свое Царство с Римской импе­рией, начало которой было положено Ромулом, воз­двигнувшим город, который в ходе веков развился в огромное и сложное государство. Он сравнил свой подвиг с горчичным зерном, с закваской, то есть с та­кими началами, которые развиваются благодаря сво­ей собственной внутренней силе. Это закон природного развития. Произведения культуры не растут подобно семени, ибо каждое из них завершено в себе. Произве­дения культуры развиваются постоянным их воссоз­данием заново. Созданные раньше служат образцом, который в процессе культуры преступается и сохра­няется как историческая редкость. В процессе культуры нет онтологического тождества. Оно есть только в природе и в сверхприроде. Поэтому и Царство Христа возрастает не как культура, то есть оно не воссоздается постоянно заново в процессе истории, но возраста­ет естественно, как семя при постоянном воздействии той самой внутренней силы. Царство Христово неотделимо от Христа, как отделима от Ромула Римская империя, как отделима она и от Цезаря, и от Августа, и от Юлиана, которые развивали ее, заботились о ее процветании и защищали ее. Царство Христово есть сам Христос. Оно достигает зрелости не под солн­цем мировой истории, но в жаре Святого Духа. (с.95) Его не продолжают ни Петр, ни Павел, ни Тит, ни Григорий или Пий, но сам Христос… Вся религия Христа напол­нена присутствием Его самого: наполнена в своей иерархии, в своих таинствах и в своем учении. Хри­стос учит, Христос правит, Христос посвящает.
      Именно в этом и заключается главное отличие Церкви от всякого творения человека, в котором нет и не может быть личного присутствия автора. Всякое творение выражает его творца только символически в образе знака. Произведение культуры всего лишь обозначает творца, но оно не является самим творцом. Между тем Церковь есть действительность Христа. Церковь – не символ Христа или фигура, не внешняя форма, как, скажем, арка Ноя – форма Kpещения. Церковь есть экзистенция Христа в истории… Сам Христос начинает Церковь, ведет ее и завершает. Он – не предтеча ее, но Он Сам есть Церковь, сама церковная историческая действительность, сам Космос, соединенный с Богом и искупляющий. Между Христом и Церковью нет различия, как нет различия между жизнью семени и жизнью дерева. Христос есть Церковь, сосредоточенная в личной действительности, а Церковь ecть Христос, раскрывшийся в исторической действительности (с.96).
      Таким образом, считать Христа предтечей означа­ет включить Церковь в исторический процесс, воспри­нимать ее распространение не как распространение Духа Святого, но как некий результат деятельности земных веков. Это означает поставить ее на уровень всех других творений человека, иначе говоря, придать ей чисто человеческий, культурный характер. Вот в ка­ком смысле идея предтечи опровергает божественность Христа. Быть предтечей – сущностное призвание человека. Бог никогда не предтеча. Бог есть всегда весь сразу. Под мыслью о предтече кроется исключе­ние Божества. Тот, кто считает Христа предтечей, отри­цает Его как Бога. Христос как предтеча есть Христос только как человек: гениальный человек, человек ве­ликого сердца, глубокой прозорливости, прекрасно знающий жизнь, но все-таки только человек. Он дей­ствительно существовал в истории, действительно пре­терпел от иудеев и умер. Однако на этом и закончи­лась вся Его личная деятельность. В истории Он живет всего лишь своим творением, как и все другие люди. А это Его творение, называемое Церковью, тоже чело­веческое, следовательно, подчиняющееся всем исто­рическим законам и всем историческим условиям. Это творение развивается так же, как и всякое человече­ское творение. История выше его. История преобра­зовывает его, дополняет, исправляет, совершенствует и приспосабливает.
      И вдруг здесь нам становится понятным, почему идея предтечи так охотно принимается в современном мире и почему она сегодня так охотно провозглашается. (с.97) Мир, как это кажется, поворачивается к Христу, к Нему обращаются даже те, которые не считают себя христианами. Но они поворачиваются к Христу-человеку. Они поворачиваются к Церкви как к куль­турному порождению исторического развития. Они видят в ней только естественное средоточие здоровых возможностей человека. Божественность Христа и надприродность Церкви в их сознании утрачены. Ни один из мировых властителей, говоривших в последнее время о христианстве, не исповедует Христа – Бога, воплотившегося, страдавшего, умершего, воскресше­го и вновь грядущего. Ни один из них не признает Цер­ковь божественной институцией, самим Христом. Но самое удивительное, что мы посчитали бы бестактно­стью требование такого исповедания. Мы посчитали бы выскочкой того, кто, скажем, на конференции по правам человека потребовал бы – по примеру старца епископа Иоанна – исповедать носителя и основу этих прав – Иисуса Христа, поскольку эти права форму­лируются словами Евангелия… Сегодня разделение Христа идеей предтечи осуществляется исключительно строго. Отри­цание Его божественности становится очень явным. Вовлечение Его самого и Его подвига в область чело­веческой культуры неоспоримо. И все же мы часто этим восхищаемся и радуемся, что мир теперь так много и так часто говорит о Христе. Антихристов дух пользуется этой омраченностью нашего взора (с.98). Он постоянно говорит о христианстве, о его ценности и значении для нравственности, общества, для де­мократии, науки, искусства, но он говорит, обходя молчанием самого Христа или провозглашая Его пред­течей, но отнюдь не как Первого и Последнего, не как Альфу и Омегу. Поэтому, по существу, все его речи – это речи дракона и идея предтечи – это современная антихристова идея (с.99)".
      Антихрист Соловьева «нисколь­ко не опровергает своей веры в то, что Христос – Мес­сия. Ведь Мессия – это не кто другой, как посланник Бога. Так почему Христос не может быть таким по­сланником Господа? Ведь Бог посылал в мир не одно­го пророка и не одного святого. Почему Христос не может быть одним из этого длинного ряда посланников Божиих? Однако быть одним из посланников Бога – это одно, и совершенно другое быть самим Богом. Антихрист Соловьева не отрицает, что Христос есть Мессия; он только отрицает, что этот Мессия есть вмес­те и Сын Божий. А то, что он не является Сыном Божиим, удостоверяется тем, что Он не воскрес, что сгнил в могиле, как все пророки и святые. Вера в то, что Христос есть Мессия, в сущности, то же самое, что и восприятие Его предтечей. Поэтому эта вера в анти­христовом сознании прекрасно сочетается со строгим отрицанием Христа через отрицание Его воскресения. Поэтому антихрист и не боится верить в Мессию, не отказываясь при этом ни от своего себялюбия, ни от своих стремлений возвыситься над Христом. Ведь вся­кого Мессию можно перегнать. В любое время Бог может послать другого, более могущественного, неже­ли предшествующий. Нельзя перегнать только того, Который есть всегда, Который есть Первый и Послед­ний, Который есть Бог (с.101)».
      ***
      Понятно ли теперь, как узнать антихристову печать? Если некий «учитель» говорит, что пришел некто, кто «современнее», «новее», «глубже», «образованнее» Христа Евангелий – значит он уже несет в себе печать отторжения от разума Христова. Если этот «учитель» говорит, что настало время для «новой религии» – значит, евангельское христианство он считает устаревшим, заслужившим пенсионного покоя … Какие бы дальнейшие комплименты в адрес Христа он затем ни произносил – от него лучше отойти. Ведь «Христос вчера и сегодня и во веки Тот же» (Евр.13, 8).
 

СЕГОДНЯ ЛИ ДАЮТ «ПЕЧАТЬ АНТИХРИСТА»?