Приключения Гаррета (№11) - Шепчущие никелевые идолы

– То есть похоже на то, что кровопролитие, которое мы себе навоображали, происходить не собирается. А как мы подготовлены на случай, если про это пронюхают Релвеевы ребята?

Для шайки Релвея это сборище было сладким сном, ставшим явью. Как так получилось, что они до сих пор не окружили дом?

– О них не беспокойся, – отозвался Морли. – Лучше подумай о том, что еще Белинда могла припрятать в своем мешке. Все это благолепие может быть частью её замысла.

Тем временем наша хозяйка резвилась, как котенок, заигрывая с главными громилами – и держа котенка на коленях. Однако…

– Она ничего не пьет… Э нет, у меня новые ботинки, пушистик! – Я отпихнул одного из котят от своей ноги. – Думаешь, она подсыпала что-нибудь в вино?

– Нет. Вино покупал я – у поставщиков, которых она не знает. Вино ни при чем. Если бы дело было в вине, они бы уже резали друг другу глотки.

Это верно. К тому же иммунитета не было ни у кого, ни у пьющих, ни у непьющих.

– Это что-то в воздухе. Вино только усугубляет обстановку.

– Представь себе, что было бы, если бы сейчас появились танцовщицы.

– Да, тут бы и старые императоры покраснели бы от стыда! Смотри-ка, даже Белиида не смогла устоять.

Как раз в этот момент мисс Контагью разразилась взрывом взвизгивающего смеха и хлопнула по спине сидящего рядом Рори Скалдита. Сам Рори тоже ревел от восторга.

Рори Скалдит был первым на очереди, кто мог бы предложить Белинде окунуться в речку в свинцовом купальнике: в глубине души Рори знал, что Чодо обошел его наследственные права, когда брал Организацию в свои руки.

– Тебе лучше вернуться к работе – она сейчас подойдет, – предостерег я.

Морли сделал, как я сказал. Белинда тоже.

– Тебе надо больше смеяться, женщина, – сказал я ей. – Ты гораздо привлекательнее, когда смеешься.

– А когда нет?

– Ты все равно привлекательна, – признал я нехотя, поскольку это уводило разговор в сторону от предмета.

– Скажи мне одну вещь, старый друг. Почему мне так весело?

– Если бы я знал секрет, я посоветовал бы своим партнерам по бизнесу бутилировать его.

– Я серьезно, Гаррет.

– Я серьезно, Контагью. Может быть, кто-нибудь подмешал полыни в бочонки с вином… Ты хочешь сказать, что ты здесь ни при чем? Это не часть твоего дьявольского плана?

– Я польщена, но я этого не планировала. Нет. Ты сам знаешь, что я ожидала сегодня вечером более мрачных событий. Однако теперь я не могу заставить себя выполнить то, что задумала.

– Ну так продолжай вести дело вместе с отцом. Оставь партию плохой девочки до той поры, пока я окажусь на другом конце города. Изобрети что-нибудь, чтобы тебе не пришлось разыгрывать партию плохой девочки.

– Чего ты накурился?

– Я не курю. Но я ведь могу немного помечтать, верно?

– Только не сейчас. Сейчас ты мне нужен совершенно трезвый и бдительный. Я собираюсь показать им папу.

Глава 16

Мелонди Кадар тяжело плюхнулась на мое плечо. У неё явно наблюдались трудности с навигацией.

– Ты что, хлебнула «Золотого», букашка?

– Только самую капельку, они слишком внимательно следили. А я-то считала, что здесь собирается завариться большая свара!

– Все так считали. Что нового?

– Снаружи назревают проблемы. Там вокруг бродят эти уроды, которые пытались вломиться в наш дом. Они явно ищут неприятностей.

– Что? Они здесь?

Слишком много загадок для одного вечера.

– Вот-вот.

– Но зачем им ввязываться в склоку с этой оравой?

– Гаррет, ни один из них не выглядит достаточно сообразительным, чтобы надеть шляпу, когда идет дождь. Они понятия не имеют о том, что здесь происходит. Им наплевать. А может, им было бы наплевать, даже если бы они и знали… Я думаю, им нужен этот мальчик-девочка, – доверительно сообщила она. – Эта Пенни. Она тоже бродила тут поблизости. Похоже, они пришли сюда следом за ней.

– Это точно?

– Боюсь, мы не обратили достаточно внимания. Блэйр и Расе разузнали, где можно добыть немного вина…

– Крысы-то хотя бы не пили? Или и они тоже?..

– Насчет маленьких – не знаю. Большие попробовали по глоточку-другому.

Мне захотелось зарычать и завыть, а потом пойти и как следует отшлепать Синдж. Но вместо этого я сказал:

– Мелонди, выберись обратно наружу и присматривай там за развитием событий. Я пришлю помощь, если смогу.

Ей потребовалось три попытки, прежде чем она смогла подняться на уровень окна и вылететь через щель.

Тарп со своими дружками уже затеяли собственную маленькую пьянку внутри большой. Я подошел к ним с дружественным визитом.

– Эй, Плоскомордый!

– Гаррет, братишка, снова ты не в настроении! Что случилось?

– Там снаружи снова эти ребята в зеленых штанах. Явно напрашиваются на неприятности. Боюсь, возницы могут не справиться с ними в одиночку.

– Ах ты вонючий дерьмовый мешок с верблюжьим дерьмом…

Я покинул их слишком быстро, чтобы вполне насладиться списком моих кошмарных недостатков, который зачитывал мне Тарп. Я и так их все знал. Тинни постоянно держит меня в курсе.

Я вернулся к своему столу как раз в тот момент, когда появился виновник торжества.

Белинда позаботилась о том, чтобы Чодо выглядел презентабельно. Он казался не столько недееспособным, сколько просто спящим в своем кресле. Впрочем, это впечатление продлилось недолго.

Тишина наполнила Уайтфилд-холл. Хотя слухи и ходили, все их игнорировали, поскольку Контагью крепко держали Организацию в своих руках. Но вот перед ними было доказательство того, что Чодо Контагью больше не является их боссом. Было очевидно, что он уже долгое время не управлял делами.

Его колени и ноги укрывало тщательно расправленное одеяло, поверх которого лежали костлявые руки, правая на левой. Обнаженные предплечья были лилового цвета, подбородок покоился на груди. Изо рта текла нитка слюны.

На лицах собравшихся бандитов были написаны ужас и отвращение.

– Почетный гость, – провозгласила Белинда. – Мой отец – Чодо Контагью – празднует свой шестидесятилетний юбилей! Поднимем тост в честь человека, обеспечившего наше процветание!

Всеобщее потрясение несколько улеглось под грузом вина и хорошего настроения. Какой-то заводила разразился песней, другие подхватили. Кое-кто обсуждал, что это может означать для предприятия в целом. Я ловил обрывки разговоров. Некоторые увидели в случившемся шанс улучшить свое положение, но никак не могли сосредоточиться на этой задаче, хотя постоянно твердили, что надо попробовать.

Я был в десяти футах от Чодо, когда он вдруг возродился к жизни, хотя это и было едва заметно. Он приподнял подбородок на три дюйма – поистине геркулесовское усилие. По его телу прошла дрожь. На мгновение его взгляд нашел меня.

Одни из котят сделал отчаянный прыжок по направлению к его коленям.

Зал накрыла тьма. Затем вверх взвились языки пламени: декоративные лампы разлетелись на кусочки, извергая горящее масло. Люди принялись молотить по своей одежде, пытаясь сбить огонь. Становилось жарко – в прямом и в переносном смысле. Огонь разгорался, а вместе с ним разгоралась и паника.

Последнее в полной мере относилось к Белинде, которая кинулась бежать очертя голову. Случившееся определенно не входило в её программу. Я поймал ее, схватив за локоть одной рукой, второй развернул кресло Чодо и потащил их в направлении кухни. Остальные бросились к главному входу.

Морли сразу же послал своих людей бороться с огнем. Он всегда сохраняет трезвую голову, какое бы дерьмо на неё ни сыпалось. В таких ситуациях, когда даже короли преступного мира теряют контроль, Морли остается твердым, горделивым и спокойным.

Мимо нас пронесся поток котят. Крысы тоже не сидели на месте. Над головами с гулом проносились пикси.

В кухне суматоха несколько поулеглась.

– Оставайся здесь, – сказал я Белинде. – Где твои телохранители?

– Хороший вопрос. Я как раз хотела его задать.

– Сейчас я их найду.

Это было загадкой – то, что они исчезли. Они должны были окружить Белинду кольцом, едва началось столпотворение.

Котята потянулись обратно в главный зал.

Белинда схватила меня за руку. На одно мгновение она стала испуганной маленькой девочкой – единственный способ, которым она может мной манипулировать.

Но затем в неё вновь вернулась женщина, стоявшая во главе Организации. Она схватила нож для разделки мяса.

– Будь осторожен.

– Сама не зевай. Не выходи отсюда, если не возникнет такой необходимости. Там снаружи немного неспокойно.

Я последовал за своими котятами.

Пламя по-прежнему металось и ревело в дюжине мест; удалось потушить только небольшие очаги. Суматоха возле выхода закончилась. Лишь немногие из самых храбрых вернулись, чтобы помочь, хотя дело казалось совершенно безнадежным. Полыхавшие в зале языки огня явно не собирались позволять каким-то смертным указывать им, что делать.

Я отыскал телохранителей Белинды: они все полегли там, где их поставили. Они вовсе не бросили ее. Двое были мертвы и дымились, один был просто мертв. Еще двое дымились, но были живы, без сознания и отчаянно нуждались в помощи. Я обнаружил еще нескольких бандитов в подобном же состоянии – живыми, но без сознания.

– Морли! Поди сюда. Здесь проблема посерьезнее, чем пожар. – Громилы горели в точности таким же образом, как та женщина в кухне. – Как бы нам вытащить их отсюда?

– Теодор! – отрывисто рявкнул Дотс. – Сходите с Бимсом наружу, посмотрите, нельзя ли там найти кого-нибудь в помощь. – Он одним прыжком приземлился возле меня. – Это мерзко, Гаррет, просто мерзко. Попахивает колдовством.

Громилы скворчали и потрескивали.

– Не знаю… Бери его за ноги.

Пыхтя и отдуваясь, мы дотащили одного из горящих людей до ледяной ванны, Я напомнил Морли о своей встрече со Жнецом Темиском.

– Он имеет какое-то отношение ко всему этому?

– Может быть. Вот только я не знаю, куда его отнести: к причинам или к следствиям? К симптомам или к болезни?.. Давай, на счет три – раз, два, три!

Ледяная вода плеснула через край; котенок, оказавшийся в луже, протестующе мяукнул и в негодовании прошествовал к выходу, встряхивая каждой лапкой перед тем, как опустить её на пол.

Вслед за котенком мы вышли в главный зал. Там он вскочил в корзину, в которой я принес сюда весь их выводок. Корзина уже была полна другими котятами – все они аккуратно сидели в ней, положив лапы на край и озабоченно выглядывая наружу. Я крикнул Морли:

– Ищи тех, кто еще дышит, и вытаскивай их отсюда!

– Забирай своих котят и уходи, Гаррет, – сказал мне Морли. – Я сам справлюсь. Проклятье! Этот уже откинулся. Эй, Шарпе! Подсоби-ка мне!

Появилась Мелонди Кадар, закладывая еще худшие виражи, чем прежде.

– Помоги мне, – прошептала она. – Я так набралась…

– За каким чертом ты снова здесь?

– Мне нужно вывести своих людей! – пискнула она.

– Сколько их здесь осталось? Пламя разгорается.

– Что же я хотела тебе сказать? Черт… Очень трудно думать в таком состоянии… Ах да! Тебе надо убираться отсюда. Сюда идет Стража. Это все из-за драки.

– Какой драки?

– Снаружи… Там сплошное дерьмо. Мне надо уходить. Но я слишком набралась…

– Ладно, цепляйся за меня.

Морли со своими парнями появились в дверях, таща последнего из выживших телохранителей к ледяной ванне. Я предупредил их:

– Надо убираться. Сюда идет Релвей.

Где он был до сих пор? Возможно, Белинда организовала для него какую-нибудь диверсию, какую-нибудь вызывающую политическую акцию. Расистов Дил Релвей любил еще меньше, чем гангстеров.

Мы с моей корзинкой ринулись в заднюю дверь. Настало время, когда каждый думал только о себе. Все кареты уже разъехались. На парковке оставался лишь ровный слой огромных безобразных тел – либо мертвых, либо без сознания. У них не оказалось друзей, которые помогли бы им убраться.

Морли растворился в ночи вместе со своими людьми, расстроенный из-за того, что его усилия пропали даром: оба телохранителя умерли в ледяной ванне.

Я казался себе добрым пастырем. Меня поражали мои котята, которые сами собрались в кучу, чтобы их поводырь с большей легкостью мог унести их подальше от опасности.

Мелонди Кадар начала храпеть, как сапожник, выдавая звонкие рулады. Я засунул её в нагрудный карман.

Глава 17

Мне потребовалось немного времени, чтобы понять, что меня кто-то преследует. Кто-то наделенный либо большим умением, либо некоторой магической поддержкой. Я никак не мог стряхнуть его; подстеречь преследователя мне тоже не удалось. Мелонди Кадар продолжала храпеть. Котятам задержки были не по душе – когда я попытался устроить засаду, они занервничали, а когда я не захотел уходить, принялись попискивать.

– Вы что, ребята, голодные? – спросил я.

Ночь была тихой, а погода хорошей, несмотря на время года. Большая убывающая луна поднялась над крышами, высвечивая силуэты проносящихся в небе летучих мышей. Стоял легкий морозец, по небу несло обрывки пушистых облачков. Вряд ли летучим мышам удастся отыскать много насекомых: зима была не за горами.

Мелонди застонала и принялась хныкать.

– Ты сама виновата, букашка.

В отдалении весело пылал Уайтфилд-холл. Пикси выбралась из моего кармана и попробовала взлететь. Я поймал её прежде, чем она рухнула на землю, и попытался снова упаковать. Такой вариант её не устраивал. Вместо этого она поехала у меня на плече, но когда я остановился, чтобы прислушаться к звуку шагов, скользнула ко мне за пазуху. Когда ты настолько мал, телесное тепло теряется очень быстро.

– Не прыгай так, верзила! И держи своих котят подальше от меня.

Улицы выглядели пустынными, что было весьма необычно – Танфер кипит жизнью круглые сутки. Но меня это не беспокоило. Приятно, когда в воздухе не висит ощущение мрачной угрозы.

– Ну что, букашка, мы почти дома! И у меня есть идея. Не хочешь ли ты помочь мне поймать этого духа, который нас преследует?

– Моя голова! – простонала она. – Почему «нас», верзила?

– Ну хорошо, тебя. Потому что кто, во имя дьявола, станет гнаться за мной из-за корзинки котят?

– Ах ты умник! Ну ладно, я слушаю. Только говори потише. Какой у тебя план?

План был таков: я закинул мою маленькую подружку на карниз, подальше от глаз, а сам пошел вперед. Дойдя до следующего перекрестка, я повернул направо, потом еще раз направо, и еще раз, и топал вперед до тех пор, пока не подобрал свою дрожащую от холода помощницу с того же карниза.

– Тебе обязательно было останавливаться, чтобы выпить пива?

– Хныкалка. Я бы остановился, если бы увидел подходящее место. И вообще, мне уже поздно начинать. Итак, букашка, каково же страшное заклятие? Что за жуткий темный властелин с Холма выслеживает меня в ночных закоулках?

– Ты просто гад, Гаррет. Настоящая сволочь. Нет, черт возьми, гиперсволочь! Сорок фунтов дерьма, затолканные в десятифунтовый мешок вместо обычных двадцати.

– Зато я симпатичный. Все девушки меня любят.

– Наверное, это какие-нибудь ненормальные – какие-нибудь небесные эльфы. Или крысы. Или троллихи, настолько мерзкие; что не могут найти себе парня с достаточно крепкими нервами.

– Ну, уж это полная ерунда! – Действительно, троллихи за мной никогда не гонялись. – Ты просто дуешься, потому что ты слишком крохотная, чтобы насладиться особым очарованием Гаррета.

Интересно, а как тролли отличают мальчиков от девочек?

– Ты уверен, что ничего не выдумываешь, Гаррет? Я слышала про тебя совсем другие вещи.

– Ого! Да мы остры, как жабий зуб! Давай, Мел, скажи наконец, кого я тащу у себя на хвосте? Пока мне не пришлось придумать, как превратить мои последние два волоска в крепкую петлю.

– Ага, ты больше не шутишь! Ну ладно. Это был тот мальчик-девочка. Или девочка-мальчик. Которая принесла тебе котят.

– Что? Пенни Мрак? Этот постреленок может следить за мной, не отставая и не давая себя поймать? В это трудно поверить.

– А вот мне совсем несложно в это поверить. Просто ты – это ты, у тебя такое самомнение… Встань лицом к лицу с фактами, здоровяк: на этот раз твоя магия не сработала.

– Я подумываю над тем, чтобы показать тебе настоящую магию Гаррета, букашка. Я знаю кое-какие вещи, кое-каких людей… Я могу устроить, чтобы тебе увеличили размер.

– Ты не потянешь! У тебя будет сердечный приступ.

И дальше в том же духе. Мы двигались к югу, пока не дошли до Дороги Чародея, затем повернули на запад по Макунадо-стрит. И вот наконец мы дома, снова дома, гип-гип-ура. Как раз вовремя, чтобы успеть спрятаться за дверью, пока до неё не добралась шайка исполненных благих намерений официальных лиц. Еще какие-нибудь полминуты – и они бы нас увидели.

Они принялись колошматить в дверь. Я выглянул в дверной глазок, но не стал открывать. Мелонди Кадар хихикала и посмеивалась – ей было весело.

– Почему бы тебе не навестить своих людей? Мне нужно покормить котят.

Она не могла сделать это изнутри. У меня в свое время хватило соображения принять меры, чтобы пикси не могли привнести свою специфическую культуру в мою крепость.

Котята быстрым ручейком вытекли из корзинки и галопом понеслись на кухню. Я последовал за ними.

На кухне сидели Синдж и её братец, каждый с кружкой пива в лапе. Содержимого стоявшего между ними большого блюда хватило бы человек на сорок.

– Где ты был? – спросила Синдж.

– Сегодня вечером мне пришлось поработать. А потом возвращался домой пешком, потому что мой экипаж превратился в тыкву, оставив меня тащить полную корзинку неблагодарных мяукалок; к тому же всю дорогу выслушивать жалобы самой брюзгливой в мире пикси по поводу того, что она слишком мала, чтобы быть моей подружкой.

После этих слов даже Джон Пружина посмотрел на меня искоса. Мелонди звучно выпустила газы и принялась, пошатываясь, бродить кругами в поисках чего-нибудь достаточно маленького, чтобы послужить ей пивной кружкой.

Синдж покачала головой – совсем как человек, черт возьми.

– Хочешь есть?

– Крыса есть крыса! Все сводится к пище. Да, я съел бы сандвич. На вечеринке у Чодо мне не удалось ничего перехватить.

Что за глупый прокол! Никогда не следует настолько сосредоточиваться на работе, чтобы забыть пожрать на халяву.

Блюдо имело на борту дюжину жареных пирожков. Дин принес еще четыре, еще шипящих и брызгающих горячим маслом.

– Квадратные сладкие. У круглых внутри сосиска.

– М-м?

– Это эксперимент. Я ищу разнообразия.

Сосиски в тесте – не новость в моем доме; впрочем, на этот раз тесто было не бисквитным.

Мелонди оставила попытки найти себе кружку и принялась за квадратный пирожок размером с неё саму. Маленький народец должен есть больше нас – из-за того, что они все время летают.

Я попробовал сосиску в тесте.

– Вкусно! – промычал я со ртом, полным слюны.

Дин нахмурился, не поддаваясь на лесть, и принес мне холодного светлого. Немного еды он оставил для котят.

– Синдж, – спросил я, – у тебя есть какие-нибудь мысли по поводу сегодняшнего вечера?

– Ну, если тебя не смущает умаление достоинств твоих соплеменников…

– Умаляй на здоровье. Главное, чтобы ты смогла поделиться какими-нибудь полезными наблюдениями.

– Полезными? Откуда? Мы с Джоном Пружиной пошли с тобой и пытались помочь, но мы не понимаем, чего ты от нас хотел. Может быть, потому, что ты сам не очень ясно себе это представлял.

Нет, мне определенно нужно сменить окружение. Моя старая команда знает меня слишком хорошо.

– Дин, есть какие-нибудь признаки жизни от Его Превосходительства? – Было бы неплохо прогнать всю накопившуюся у меня информацию через объемистые мозги нашего Мешка с костями.

Я не настолько тупой, как прикидываюсь. Некоторые могут счесть это маловероятным, но у меня постоянно крутятся в голове по меньшей мере две мысли. Иногда даже три. Безнадежно перепутанные друг с другом из-за общего знаменателя по имени я.

Ответ Дина был не особенно обнадеживающим.

– Нет, он по-прежнему бездействует. Как ни печально, еще не пришло время, когда можно будет освободить дом от останков.

– Ты слишком торопишься, – пропищала Мелонди Кадар. – В этой куче жира теплится еще с дюжину искорок.

– Ты можешь это узнать? – недоверчиво спросил я. – Ты можешь прочитать этот Мешок с тухлым мясом?

– Да, только для этого мне нужно выпить. И лучше чего-нибудь более существенного, чем эта бесцветная жидкость. Чего-нибудь с большим градусом.

– Градусом я тебя обеспечу, букашка. Ответь мне на один вопрос…

– Нет.

– Нет? Что – нет?

– Нет, верзила, я не могу читать его так, как ты хочешь. Все, что я могу – это сказать, что он еще не ушел. Впрочем, он, возможно, подумывает о том, чтобы уйти.

– Что? – Я опрокинул еще одну кружку. Поскольку я поздно начал, приходилось спешить, чтобы догнать остальных.

Передо мной появилась еще одна запотевшая кружка. Мечта становилась явью: лился пивной дождь. Я окинул Дина подозрительным взглядом – если Дин подает на стол, всегда стоит быть осторожным. Он что-то замышлял и надеялся, что, если я наберусь как следует, это отвлечет меня от чего-то или заставит меня легче согласиться с чем-то. Опять.

Тем временем Джон Пружина одним большим глотком загрузил в себя достойное восхищения количество пива.

– Вечер был интересным.

– Лучше выясняй то, что нам удалось узнать, прямо сейчас, – сказала мне Синдж. – Он не очень хорошо переносит алкоголь.

Так что я сосредоточил внимание на главной крысе крысиного криминального мира и выслушал то, что у него было мне сказать. Однако все это имело для меня немного смысла, поскольку, как я понял, обычные крысы воспринимают окружающее в основном в терминах звуков и запахов.

Интересно.

Мелонди тоже немногое смогла доложить мне. Разве только то, что ей пока что не удалось выудить достаточно сведений из своей когорты. Впрочем, она снова и снова обещала мне, что снабдит меня наилучшей информацией – как только протрезвеет…

Дин снова наполнил наши кружки. Он был доволен собой – все шло так, как он задумал. Мы все были сосредоточены на том, чтобы влить в себя как можно больше пива. Четвероногая мохнатая команда фокусировалась на наполнении кошачьих желудков. Никто не задавал Дину нежелательных вопросов.

Набив брюхо сосисками, хлебом и молоком, котята забрались обратно в корзину и тотчас заснули одной теплой мурлыкающей грудой.

Мы говорили до тех пор, пока не перестали понимать друг друга – исключая Дина. Старый зануда отправился давить матрас сразу же, как только покончил с готовкой.

Глава 18

Второе утро нисколько не походило на первое. Я проснулся в мерзком настроении, в голове стучали молотки. Нам с Дином необходимо было поговорить. Снижать расходы – это очень хорошо, но не путем же покупки дешевого пойла! Только для того, чтобы он мог отправить в карман несколько лишних монет, которые, без сомнения, спустит потом на еду для убогих и сирых.

Я был первым, кто сошел вниз. Исключая Дина, разумеется, – но Дин уже ушел за покупками. Или за чем-нибудь другим. Поскольку он оставил еду на столе, рядом со страдающими останками Мелонди Кадар.

То, что осталось от Джона Пружины, тоже должно было находиться где-то в доме.

Команда обломов из города тоже была за работой, время от времени принимаясь колотить в дубовую дверь. Дверь упрямо отказывалась открываться. В конце концов они оставили попытки.

Законы меняются. А Релвей держится за них, как осьминог, – если он подозревает, что ты можешь все-таки оказаться хорошим парнем. Те же, кто сотрудничает с темной стороной, все чаще выказывают тревожащую тенденцию исчезать. Тревожащую, разумеется, для плохих парней.

Люди приветствуют это, говоря, что тем, чья совесть чиста, нечего волноваться. До тех пор пока ребята Релвея не приходят к ним, поскольку они сделали нечто, что по их здравому мнению не являлось настоящим преступлением. Независимо от того, что говорит закон.

Давайте-ка посмотрим:

1. Абсолютная власть развращает абсолютно.

2. Дорога в ад вымощена благими намерениями.

3. Ни одно хорошее дело не остается безнаказанным.

Все это с успехом можно применить к Дилу Релвею.

Брат Релвей действует исходя только из лучших побуждений и из интересов народа.

Мне трудно винить этого человека. Временами. «Ему было нужно убить этих людей» – такой аргумент считается приемлемым перед судом. Директор Релвей, по-видимому, будет в состоянии справиться с целой кучей свидетельских показаний, если его привлекут к ответу.

Я принялся за еду. Бисквиты с медом. Бисквиты со сливовым джемом. Оставшаяся с вечера сосиска, до которой не добрались котята. Сладкие булочки с сосисками не очень хорошо себя чувствуют в желудке, когда они холодные.

Покончив с едой, я сгреб Мелонди в ладонь и пошел к выходу, чтобы передать тело её народу.

Согласно неизменной и древней традиции, сперва я заглянул в дверной глазок.

Снаружи были люди. Большие, безобразные, волосатые. Зеленые штаны носил только один, остальные были инкогнито. Все до одного были перебинтованы, у одного рука на перевязи, у другого нога в лубках. Этот и еще третий передвигались с помощью многочисленных костылей. Однако, по-видимому, ни один из них не пришел к заключению, что беспокоить меня – не очень хорошая идея.

Приятели Пенни Мрак. А что же с ней самой? После того как Мелонди опознала ее, она растворилась в воздухе, словно клочок тумана.

Зеленые Штаны, по-видимому, были еще в более мрачном настроении, чем я сам. Учитывая, в каком состоянии они были, когда я видел их в последний раз, я не мог не признать, что у них были причины для недовольства.

Можете мне поверить, старого доброго Гаррета мгновенно охватила паранойя. Что эта команда делает возле моей двери?

Я пожал плечами. Беспокоиться не о чем. У меня в запасе тонна еды, плюс запасной бочонок пива. У Дина есть целый взвод скромных племянниц, у которых он сможет остановиться, пока осада не будет снята, – если у него достанет мозгов заметить, что дом под наблюдением, и повернуть назад. А у меня между тем было бы время подумать. Каким образом я оказался втянут в эту переделку? Кроме того, я мог найти какой-нибудь способ разбудить Покойника.

Я вернулся в кухню, заварил себе чаю и пошел с кружкой к себе в кабинет. На лице Элинор было презрительно-насмешливое выражение.

– Похоже, ты тоже сегодня утром не в настроении?

Сие замечание только выжало еще больше сока из лимона.

Кто-то забарабанил в дверь. Я не стал выяснять, кто. Я чувствовал себя вполне уютно со своими унылыми мыслями и мрачным настроением Элинор.

Я переходил от догадки к догадке, позволив себе пуститься в свободные ассоциации. Снадобье, которое я добавил в чай, несколько утихомирило наиболее тяжелые из молотков, стучавших в моей голове. Что же в действительности произошло в Уайтфилд-холле?

– Мяу!

По моей ноге взобрался котенок. Второй вспрыгнул в кресло для посетителей. Еще двое или трое принялись гоняться друг за другом по комнате, потом выбежали в коридор. Я погладил того, что угнездился на моих коленях, почесал его за ухом, потом поднял и подверг тщательному осмотру.

Это был просто котенок. Правда, более мохнатый, чем обычные котята. Может быть, его папаша был рысью.

– Что в тебе такого особенного, малыш? С какой стати эти отставшие от моды уроды охотятся за тобой?

Впрочем, так ли это? Над этим тоже стоило подумать.

Котенок не ответил. Он попросту отказывался решать за меня мои задачи! С какими только людьми – и животными – не приходится иметь дело на этой работе! Эх…

– Элинор, а ты что думаешь? Все дело в котятах? Или, может быть, в корзинке, в которой они сюда прибыли?

Элинор ничего не могла мне сказать. Я чувствовал, что её беспокоит моя тупость и неспособность понять настолько очевидные вещи.

Армейские инструкторы и сержанты вычислили меня довольно быстро. Им были известны все уловки, все когда-либо изобретенные способы жульничества и увиливания от работы еще задолго до того, как я появился в строю, прикидываясь более тупым, чем мешок с камнями. Однако в Танфере это действовало на большинство моих знакомых. Люди в этом городе видят только то, что хотят видеть.

Я стремлюсь оставаться недооцененным. По крайней мере, так я говорю себе.

– Здесь хорошо, – сказал я Элинор. – Я чувствую, что могу сидеть вот так, откинувшись на спинку, набрав полные колени котят, и дремать хоть весь вечер.

После чего буду гулять ночь напролет, поскольку не смогу заснуть. И кто-нибудь доложит об этом Тинни Тейт, которая считает, что имеет на меня права. И заявляет их. Равно как и наоборот. Однако я страдаю сильнейшим расстройством способности выполнять свои обязательства – во всяком случае, сильнейшим к западу от Морли Дотса. Поскольку Морли является в этом смысле конкурентом международного класса.

Неодобрение Элинор сыпалось на меня, словно железный дождь. Мне необходимо было сделать три вещи. Первое: повидаться с Жнецом Темиском. Второе: навестить Бледсо. И наконец, поймать Пенни Мрак. Одновременно избегая встреч с Релвеевыми головорезами и здоровяками в омерзительных штанах.

Звук был такой, словно саперы пустили в ход таран. Дверь упрямо держалась.

Возможно, это было все равно что ставить в покере на неполный стрит, но я не мог представить себе, чтобы Релвей не откликнулся, если Безобразные Штаны будут крутиться здесь слишком долго. Наверняка его люди уже здесь, присматривают за моим домом.

– Пожалуй, надо попробовать заставить наш Мешок встряхнуть своими костями. Еще одна попытка.