Приключения Гаррета (№11) - Шепчущие никелевые идолы

Просто чтобы куда-то скрыться от своих невзгод, я забрел на конюшню к Плеймету.

– Гаррет! Ты похож на то, о чем говорят, когда ругают нашкодившую кошку!

Плеймет стучал молотом по раскаленному куску железа в кузне, устроенной в углу конюшни, – ковал подковы. Внутрь строения заливался дождь, поскольку хозяин так и не успел устранить ущерб, причиненный помещению во время одного из развлечений, в которое мы не так давно вляпались. Плеймет все брюзжал, что у него не хватает денег.

Вряд ли дело было в деньгах – он владел акциями того же предприятия, что и я.

– Мы, честные работяги, должны трудиться, невзирая на то, какая стоит погода, – он хряснул по раскаленной подкове. – Ты заставляешь меня жалеть о том, что я услышал зов, Гаррет. Порой мне очень хочется плюнуть на все и высказать тебе, какой ты вонючий ублюдок! Сейчас как раз один из таких моментов.

– Ну почему все так со мной обращаются, Плей?

– Потому что все тебя знают!

Я фыркнул, но не стал напоминать ему, что я всегда оказываюсь под рукой, когда кому-нибудь из них что-нибудь нужно.

– Итак, чему я обязан честью твоего посещения? Какого одолжения ты от меня хочешь на этот раз?

– Ничего, не считая того, чтобы укрыться от дождя. Я шел в другое место.

– Почему тебе было не остаться дома и не отдохнуть после ночного дебоша?

– Покойник проснулся.

– О! Благодарю.

– Ты видишь? Я тебя предупредил – единственного во всем этом отстойном городе. Так что не передавай этого дальше.

– Я уже сказал спасибо. Хочешь чаю? Вода есть. – Огня в его кузне всегда хватает.

– Конечно. Слушай, ты часом не знаешь, что случилось с Антик Одер, у которой была витрина на той стороне улицы?

– Ага! Вот оно в чем дело!

– А в чем дело? Покойнику нужна ведьма. А Бузинная Баньши загнулась, пока я не смотрел.

Плеймет заварил чай, сверкая улыбкой цвета слоновой кости на махагониевом лике.

– Антик по-прежнему здесь. Но она не то, что тебе нужно.

– Почему нет?

– Она только прикидывается ведьмой.

Я хмыкнул и отхлебнул чаю.

– Здесь что-то добавлено.

– Я капнул туда чуточку рома с ванилью.

Я не большой ценитель крепких напитков, но это было действительно хорошо. В считанные минуты я оказался неспособен к адекватному поведению. И это показалось мне на тот момент вполне неплохой идеей.

– Дождь утихает, Гаррет. Тебе пора двигаться. – Плеймет не из тех, кто позволяет дружбе вмешиваться в свои дела. По крайней мере надолго.

Я рассказал ему значительную часть того, что произошло, – надеясь, что у него возникнут какие-нибудь идеи. Увы, только зря потратил слова. Он лишь спросил:

– И куда ты теперь собираешься направиться?

– Не знаю. Вообще-то я подумываю о том, чтобы забраться к тебе на сеновал и минуточек сорок соснуть.

Плеймет нахмурился. Он думал, что я просто треплюсь, но не учел моего состояния.

– Ну, наверное, это не повредит… Но разве тебе не стоило бы относиться к делу серьезнее?

– Серьезнее? Зачем?

– Ну, это же твоя работа…

– Ну и что? Мне за неё никто не платит.

Он еще не скормил сено своим животным. Сеновал у него был первоклассный. В нем еще сохранилось достаточно сладкого клеверного духа, чтобы напомнить мне об идиллических деревенских пастбищах.

Он ошибался – морось не собиралась утихать. Наоборот, она переросла в долгий, нудный дождь. Капли, барабанящие по черепице у меня над головой, оказались мощнейшим снотворным. Или, может быть, это был ром. Я вырубился через полминуты.

Глава 31

Сначала я решил, что изменился стук дождя по крыше. Потом – что все дело в холоде. Но война научила меня просыпаться осторожно и не доверять первым впечатлениям. Я тихонько лежал и слушал, сдерживая дыхание.

У Плеймета были гости. И эти гости пришли не в поисках места, чтобы поставить лошадей.

Медленно, как ледник, я стал передвигаться, пока не смог взглянуть на них.

Там, внизу, был Учитель Уайт – на безопасном расстоянии от Плеймета, и с виду даже наполовину не настолько свирепый, как ему хотелось бы казаться. Скорее он был похож на хулигана с большими претензиями.

Учителю ассистировали двое могучих бесшеих мордоворота, которые выглядели так, словно приехали из деревни. Возможно, так оно и было – учитывая, что у Учителя имелось всего с полдюжины собственных подручных и все они были не крупнее Паука Уэбба или Скелингтона.

– Осторожнее с ним, – предостерегал своих здоровяков Учитель. – Этот парень опаснее, чем кажется на первый взгляд.

Вообще-то я с трудом себе представлял, чтобы кто-нибудь мог недооценить Плеймета.

– Я не вижу необходимости причинять кому-либо вред, – сказал ему Учитель. – Все, что мне от тебя…

– А я вижу, ты приперся сюда, чтобы указывать мне, что делать!

Я напрягся, приготовившись прыгнуть, – хотя подозревал, что с Плейметом и без того будет все в порядке. Подкова могла оказаться на другом копыте: это плохим парням могла понадобиться помощь еще до того, как уляжется солома.

Плеймет – очень религиозный человек. Он постоянно проповедует, что нужно подставлять другую щеку. Но когда дело доходит до подобных подонков-профессионалов, он предпочитает принцип «око за око».

– Где Гаррет? – спросил Учитель.

Плеймет не отвечал.

Громилы двинулись к нему. Плеймет встретил одного из них неуловимо быстрым прямым ударом в шнобель, так что голова жертвы дернулась назад, словно готовясь спрыгнуть со своего насеста. Бандит приземлился на нижнюю часть своей задней стороны с ошеломленным и глупым видом.

Второй гангстер получил тычок в грудь. По его лицу разлилось чистое изумление – с подобным отношением редко встречаешься, когда обучаешь штатских.

Плеймет схватил молот и показал его Учителю Уайту. Тот понял намек.

– Ладно, ребята, пора двигаться.

Неплохая мысль, учитывая, что я как раз собирался спрыгнуть вниз и сделать жизнь Учителя по-настоящему трудной.

А потом я увидел, куда я спрыгнул бы, если бы сделал это.

Паук Уэбб и еще двое, известные под именами Оригинал Пипа и Вернор Душило, вышли на свет, чтобы сопроводить громил до двери. Оказывается, они стояли под самым сеновалом, не производя ни единого звука.

Вернора Душило действительно так звали с рождения. Истории Оригинала Пипы я не знал. Сам я не стал бы ни на кого навешивать такое имечко – но это не значит, что мать его не придерживалась иного мнения.

Я спустился вниз через полминуты после того, как вышел Паук Уэбб с последними членами своей команды.

– Вот тебе еще одно доказательство, что просто знать тебя – это уже плохо, – заметил Плеймет.

– В чем там было дело?

– Они искали одного парня по имени Гаррет. Сказали, что шли за ним до моей конюшни – правда, не сказали зачем. Однако настроение у них было весьма решительное.

Я сделал удивленное лицо, причем без всякого притворства.

– Не понимаю… Они ходили за мной достаточно долго, чтобы понять, что я не могу сказать им того, что они хотят знать.

– А что это такое, Гаррет?

– А? Что – что такое?

– Что они хотят знать?

– А черт их разберет! – Я действительно понятия не имел. – Может быть, им просто хотелось поближе взглянуть на мое симпатичное лицо.

Они же знали, что я и сам не могу отыскать ни Чодо, ни Жнеца. Разве не так?

– Ох, ну конечно! Наверняка это так и есть, Гаррет. Как это не пришло мне в голову?

Глава 32

Я решил дать Учителю с его ребятами пятнадцать минут на то, чтобы убраться куда-нибудь подальше, где они смогли бы укрыться от плохой погоды и забыть о своих претензиях к симпатичному, но несведущему сыщику. Плеймет поддержал мою тактику.

– Я так и не смог понять, что им в действительности было надо, – признался он. – Они рассказали мне одну за другой три разные истории. Но основным моментом было то, что им очень, очень, очень хотелось заполучить в свои лапы парня по имени Гаррет.

– Спасибо, что не выдал.

– Благодарность числится в Книге Главных Ценностей.

– Ну, я же милый юноша…

– А вот это по заслугам числится в Книге Естественных Удобрений. Почему бы тебе не убраться отсюда, чтобы я смог наконец закончить свою работу?

– Намек понят. – Некоторые люди просто одержимы идеей делать свое дело.

Я оставил ему послания для Плоскомордого и Торнады – на случай, если он встретится с ними прежде, чем они услышат об этом где-нибудь еще.

Дождь был не сильным, но лил не переставая. Это был не тот дождь, какому радуются крестьяне – они предпочитают вымокать до нитки весной.

– Гаррет! – раздался за моей спиной глухой голос. Я был в одном квартале от Плеймета. Я шел сгорбившись, жалея о том, что у меня нет одного их тех пончо, что были у нас на островах.

Они не спасали от влаги, но зато не позволяли наиболее крупным каплям оставлять синяки на теле.

– О, Паук!

Я шарахнул Уэбба тростью по голове, развернулся и врезал Оригиналу Пипе в область, где располагался его тезка. Затем, без труда обогнув остолбеневшего Вернора Душило, дал между глаз Учителю Уайту и скользнул за его спину, когда он пошатнулся. Моя трость уже была на его горле. Я чуток приподнял его над землей.

Паук стоял, опираясь о стену и стараясь не отключиться. Оригинал корчился на мостовой в луже собственной блевотины и боролся за каждый вдох. Душило устроил целое представление, прыгая вокруг меня и выискивая слабое место.

– Ты сломал мне нос! – посетовал Учитель. – Моя новая куртка вся заляпана кровью!

Они явно не ожидали от меня такого взрыва. Однако, как выяснилось, я принес недостаточно взрывчатки. Я шепнул ему на ухо:

– Учитель, не мог бы ты сказать мне, почему вы с твоими ребятами меня пасете?

И тут деревенские мордовороты наконец откликнулись на жалобы своих друзей.

Я снова ткнул Учителя, на этот раз под зад – с безмерным энтузиазмом, – сделал вид, что кидаюсь направо и побежал влево, рассчитывая вернуться обратно к Плеймету.

Один из громил ухватил Вернора Душило и швырнул его мне вслед, словно метательное ядро. И Душило исполнил свое назначение вполне неплохо – учитывая, что из него во все стороны торчали руки и ноги, пытавшиеся хоть за что-нибудь уцепиться, пока он пролетал мимо. Прежде чем я успел выпутаться из него, мне на голову обрушилось несколько мощных ударов. После этого у меня начало двоиться в глазах, а ноги стали слишком жидкими, чтобы пытаться бежать.

Где же, черт побери, Стража? Как раз сейчас её небольшое вмешательство мне совсем бы не повредило!

Тут подоспел и Уэлби Делл, замаскированный под симпатичного сыщика при помощи модного заклинания, которое можно купить на черном рынке почти за бесплатно.

Я был слишком занят своей болью, чтобы обращать на что-либо внимание. Что-то с хрустом врезалось мне в коленную чашечку. Еще один мордоворот пнул меня в ребра. А потом кто-то ударил меня сзади мешком тех самых камней, тверже которых была только его голова.

Глава 33

– Слышь, Учитель, этот говнюк вроде как очухивается, – произнес чей-то голос. Как выяснилось, он принадлежал Вернору Душило.

Я был привязан к старинному деревянному креслу с подлокотниками. Местечко было того сорта, какие бандиты обычно используют в качестве убежищ, когда начинаются военные действия. Повсюду были раскиданы соломенные матрасы. Два из них занимали Паук Уэбб и Оригинал Пипа – оба еще в худшем виде, чем я.

Душило зашел мне за спину и приподнял подбородок, чтобы я мог видеть Учителя Уайта – тот сидел рядом, обмякнув на стуле и до сих пор еще немного подтекая красным.

Появился Уэлби Делл, неся миску с водой, несколько кусков ткани и какой-то грязный комок, оказавшийся губкой. Он принялся хлопотать над лицом Учителя.

Уайт что-то промычал. Делл перевел:

– Где Чодо?

Я пожал плечами.

– Не знаю. Дома, наверное. Он не очень-то часто выходит в последнее время.

Уайт промычал снова.

– Где Жнец Темиск? – спросил Делл.

– Он не состоит со мной в переписке. – Я попытался повернуть голову, чтобы понять, где стоят крупные ребята, но Душило мне не позволил. – Вам не кажется, что в пищевой цепочке вы стоите низковато для таких дел?

Узлби Делл поморщился – очевидно, он думал в точности то же самое. Все это дерьмо впоследствии могло сильно испортить им жизнь. Учитель поставил их задницы на один бросок костей.

Итак, Учитель не подсчитал голоса, прежде чем нанимать помощников со стороны и совать всех своих людей в кипяток, а также до сих пор не расплатился с ними. Скоро они устроят большую бучу, спасая свои шкуры.

Учитель промямлил:

– Я верю тебе, Гаррет. Я так и думал, что ты ничего не знаешь. Но ты ведь настоящий дока, когда нужно что-нибудь найти, так что тебе придется найти для меня Чодо и Жнеца.

Я постарался разработать мышцы, чтобы они были расслаблены, когда я спрыгну с кресла.

– Где Скелингтон, черт его побери? – проворчал Учитель. – Оригинал и Паук теперь ни к черту не годятся. Этот недоносок должен был быть… или он настучал на меня? – Его глаза сузились. К нему пришла новая мысль. Это было так необычно, что ему понадобилось какое-то время, чтобы свыкнуться с этим, прежде чем он спросил: – Ты не знаешь, где Скелингтон, а, Гаррет?

Я покачал головой. Это было больно.

– Спроси директора Релвея.

Может, мне и не стоило особенно прыгать – у меня ведь были сломаны ребра, не считая вмятины в голове.

Какой-то бред. Учитель Уайт не так глуп, чтобы вот так вот, ни с того ни с сего, набрасываться на меня. У него что-то было на уме.

– Чертов Скелингтон! Чертов ублюдок Скелингтон! Он струсил. Он донес на меня. Надо к чертям выметаться отсюда. Проклятый Скелингтон!

Способность к членораздельной речи покидала Уайта.

– Бретт, Барт! Нам пора, говноеды. Вы кашли Колду? Взяли у него это дерьмо? Скормите его Гаррету, быстро! Нам надо убираться отсюда к чертовой матери.

Толстая, как окорок, рука вцепилась мне в волосы и дернула назад. Вторая ухватила за подбородок, заставив открыть рот. Еще одна запихнула туда пучок какой-то нарезанной травы – явно послужившей постелью целому поколению скунсов, прежде чем попасть в аптечный бизнес. И наконец, еще одна рука опрокинула надо мной старый бесформенный глиняный горшок с водой, большая часть которой оказалась у меня на одежде.

Те же несколько рук закрыли мне рот и зажали нос, так что я не мог дышать. Старый трюк, чтобы заставить животное проглотить лекарство.

– Глотай, Гаррет, – приказал Учитель.

Я боролся, но о победе не могло быть и речи. Пучок травы спустился ко мне в желудок, словно комок непрожеванной пищи, царапая все по пути.

– Сейчас ты ненадолго заснешь, – сказал мне Учитель. – Ты проглотил снотворное, так что у нас будет время, чтобы травы Колды успели подействовать. – Учитель слишком долго сдерживался, чтобы теперь не вывалить мне все плохие новости разом. – Когда ты проснешься, ты заметишь, что тебе сложно дышать. Через какое-то время тебе придется постоянно помнить о том, чтобы дышать, иначе ты перестанешь это делать. А если ты перестанешь дышать, ты умрешь.

Я чувствовал, как что-то уже начало распространяться по моему желудку – и это было совсем не счастливое тепло вейдеровского «Особого Светлого».

– Я предлагаю сделку. Пока ты будешь бодрствовать и следить за собой, с тобой не сделается ничего плохого. Если ты заснешь, ты умрешь – ведь во сне ты не сможешь помнить о том, что тебе нужно дышать. Приведи ко мне Чодо или Жнеца прежде, чем загнешься, и я дам тебе противоядие. Ты знаешь, мое слово крепко.

У Учителя действительно была такая репутация. Правда, она основывалась исключительно на свидетельствах тех людей, которые к этому моменту были еще живы. Тех, с кем он не стал особо церемониться, уже не было рядом, чтобы сказать свое слово.

– Приятных снов, Гаррет. И не теряй понапрасну время, черт возьми, когда снова проснешься… Эй, вы, приберите весь этот хлам! – рявкнул Уайт. – Нам пора убираться отсюда.

Этот человек был идиот. Он ухватился за то, что показалось ему хорошей идеей, не продумав её как следует. Его самый большой просчет уже вертелся на кончике моего языка, когда сонное снадобье утянуло меня в темноту.

Вопрос был такой: как я найду его, когда буду готов передать ему Чодо – даже если предположить, что мои поиски действительно увенчаются успехом?

В целом Учителя Уайта можно было считать ловким парнем. Доказательства? Он был до сих пор жив и даже дошел до среднего звена. Он оставался жив благодаря тому, что у него хватало осторожности не выказывать и следа воображения.

Но его теперешние действия предъявляли несокрушимое доказательство того, что он не обладал необходимыми качествами, чтобы быть настоящим заговорщиком.

Его неминуемо должны были убить.

И он имел чертовски хорошие шансы прихватить с собой меня.

Глава 34

Черт, как у меня болела голова!

Это было не похмелье. Это была настоящая боль, причиненная настоящими ударами по голове – и сопровождаемая болями во всех других местах.

Я сидел все в том же кресле, правда уже не привязанный. Шел дождь – по-прежнему. Сырой воздух задувал в приоткрытую дверь, которая хлопала на ветру. Была середина ночи. Дождь не стал сильнее, но ветер был более холодным и яростным. Время от времени сотрясая стены, рявкал гром.

Я встал. Из-за перемены высоты у меня тут же закружилась голова. В висках стучало. Ребра протестующе вопили. Возможно, пару звуков я издал и сам.

Света не было. Я не стал тратить время в поисках лампы, а направился к двери, контур которой как раз высветила молния. Мне было необходимо выбраться отсюда. Мне было необходимо двигаться. Я не мог допустить, чтобы меня здесь застали.

Я видел улицу, но не мог узнать места. Я попытался заставить свою мысль сосредоточиться на вспоминании того, в какой части города располагалась территория Учителя Уайта. Это не помогло. Снаружи было холодно и сыро. Я был одет не по погоде. Подручные Учителя не только разоружили меня – они взяли и мою куртку. Они забрали мое каменное яйцо и мой пояс. Я доберусь домой замерзшим, промокшим и несчастным – предполагая, что мне вообще удастся вычислить, в какую сторону идти.

Я вцепился в дверной косяк, чувствуя себя слишком слабым, чтобы двигаться. Куски затвердевшего дождя выбивали вмятины на моем лице. Обернувшись, я кинул последний взгляд на то, что мне следовало оставить за собой, причем как можно скорее.

Там, внутри, были трупы. Оригинал Пипа и Паук Уэбб. Я не знал, отчего они умерли. Или как. И не собирался проверять. Оригинал по-прежнему лежал, свернувшись калачиком, на том же самом месте, вцепившись в свой матрас.

Я выбрался под дождь и с трудом зашагал вперед. Дошел до перекрестка. Его вид не сказал мне ничего. По-прежнему держась предположения, что я нахожусь где-то на участке Учителя, я свернул налево, поскольку этот путь вел в гору. С более высокой точки я мог при следующей вспышке молнии обнаружить какой-нибудь знакомый ориентир.

Я дрожал с ног до головы.

Еще через два квартала я наконец понял, где нахожусь. Я шел не в том направлении. Четыре квартала вниз… Споткнулся! Еще раз споткнулся. И вот наконец я был в переулке, который знал, и он вывел меня на улицу, которую знали все. Еще два квартала к востоку – и я вышел на дорогу, которая должна была привести меня домой.

Однако голова так и не прояснилась. У меня было серьезное сотрясение мозга. И большие проблемы с дыханием.

Глава 35

Совсем рядом со мной находился кто-то, на чье дыхание могли бы слетаться мухи… Потом я понял, что этот вонючий рот поддерживает мне жизнь, делая искусственное дыхание.

А потом я оказался дома – в кресле, в комнате Покойника. Не имея никакого понятия, как я сюда попал.

В кресле. Снова… Едва способный соображать. В окружении других кресел, занятых людьми, находившимися, пожалуй, даже в еще худшем состоянии, чем я. Покойник держал их под контролем. Я почувствовал его хватку и на себе, и тут же вознегодовал, пока до меня не дошло, что я до сих пор жив лишь потому, что старина Хохотунчик работает за меня моими легкими.

Компания, собравшаяся у Покойника, включала в себя Скелингтона, еще более скелетоподобного, чем когда-либо, Джона Пружину, сидевшего в кресле своей сестры, Плоскомордого, Торнаду и Прилипалу. Ион Сальватор пылал от смущения, находясь умом к уму со знаменитым Покойником. Ах да, и еще там были три парня, работавшие то ли на Блока, то ли на Релвея, – они валялись в углу.

«Расслабься, Гаррет, Я должен без помех исследовать твои воспоминания».

Я не стал возражать, поскольку был сконцентрирован на дыхании. Ага! Вот и горячий суп, а также пунш! Вот и Синдж с котенком, который явно полагал, что ему нечего делать в комнате Покойника. Синдж положила зверька ко мне на колени. Его выгнутая спинка тут же расслабилась, шерсть улеглась. Он замурлыкал. Меня наполнили спокойствие и оптимизм.

Торнада и Ион Сальватор поднялись с места и направились к двери – очевидно получив задание. Плоскомордый покинул нас вскоре после них. Потом появился Дин. Он сказал, что дождь достаточно ослабел, чтобы пикси могли летать, если это кому-нибудь нужно.

Он вышел и сразу же вернулся с пуншем для моей второй руки.

Я начал чувствовать себя веселее. Мой желудок был наполнен, пунш грел меня изнутри, а Синдж извне хлопотала над моими вмятинами и трещинами.

– Поосторожнее с ребрами! – предостерег её я. Сотрясение, кажется, куда-то пропало.

Мешок с костями снял с меня всю мою боль. Синдж вряд ли можно было назвать легкокрылым соловьем: она тыкала, пихала, копала и скребла, докуда только могла дотянуться.

– На этот раз ничего не сломано. Сними-ка рубашку, мне нужно посмотреть, насколько серьезны твои ушибы.

Несколько людей Морли стояли под рукой, нервно переглядываясь и явно желая оказаться где-нибудь подальше. Один из них хихикнул; массивная фигура Рохли сделала резкий жест. После этого остальные держали свои эмоции при себе.

Я сосредоточил мысль, желая узнать, что они здесь делают.

«Все будет закончено настолько быстро, насколько это будет возможно. Я должен внедрить в того из них, которого зовут Рохля, ложные воспоминания – так чтобы он смог донести информацию до мистера Дотса, не осознавая, что вступал со мной в контакт».

– Но что случилось со мной?

Мой мозг наполнился чуждыми образами.

Один из парней Морли обнаружил меня, идя на работу. Он опаздывал, виной чему была некая женщина. Замужняя – и её мужем был совсем не этот парень. Он бы вообще не заметил меня, если бы ему не показал на меня какой-то уличный мальчишка. Придя на работу, парень рассказал Морли, что его друг Гаррет, весь в крови, валяется под дождем в придорожной канаве.

Так значит, поняв, что не смогу дойти до дома, я пытался добраться до «Пальм». А потом пришли спасатели и вытащили меня.

«Ну вот».

Рохля и его ребята вышли из комнаты, двигаясь как зомби. Дин пошел проследить, чтобы они все благополучно выбрались из дома.

Я вспомнил ту ужасную вонь из чьего-то рта. И тут же решил никогда никому не рассказывать о сделанном мне искусственном дыхании.

У Рохли всегда были проблемы с зубами.

«Я нахожусь в затруднении».

– Вот как? А где это место – где-нибудь поблизости от Йимбера? Эй, Дин, как насчет еще одного пунша?

(Когда-нибудь я принесу свои извинения Максу Вейдеру. Как ни редко это бывает, но в некоторые моменты пиво не является лучшим выбором.)

Мельком взглянув на Покойника, Дин заявил:

– Вы получите еще один. После этого напитков больше не будет.

– Итак, в чем же затруднение?

«Я должен повидать полковника Блока или Дила Релвея. Мне будет необходима их помощь, чтобы заглянуть в умы слуг А-Лафа».

– В таком случае ты поторопился отпустить Рохлю. Он с его командой могли бы пустить слух о том, как принесли меня домой, и как по мне было не похоже, что я долго протяну, и как ты не проснулся, чтобы прийти на помощь… Или пошли вон ту кучу стражников, что валяются там в углу.

Передняя стена дома содрогнулась от массированного приземления пикси.

«Я еще могу исправить этот просчет. Дин! Отнеси несколько монет к входной двери в знак нашей благодарности людям мистера Дотса… А теперь, Гаррет, пусть мисс Пулар проводит тебя до постели. Тебе не о чем беспокоиться. Как ты и предположил. Учитель Уайт допустил крупную ошибку».

– Иногда даже странно, как только человек может быть таким тупым, правда?

«Не стоит недооценивать возможности глупцов, проживающих в этом городе. Тем не менее заглянуть в ум мистера Уайта может оказаться интересным».

Я хотел спросить, что открыл ему Скелингтон, но Синдж не дала мне на это времени.

«Я буду знать, где тебя найти. Дин, открой, пожалуйста, дверь».

Глава 36

Я спал как дитя, благодаря моему партнеру: один из его меньших умов поддерживал мое дыхание. Ядовитое зелье вызывало сон, почти настолько же глубокий, как кома. На протяжении ночи, без моего ведома, ко мне приходили гости. Среди них был травник, который назвал зелье, которым меня опоили, но не знал другого противоядия, кроме удачи, времени и большого количества воды. Он был изумлен, видя, что я до сих пор жив, – так что удача, похоже, была на моей стороне. Скелингтон знал, что Учитель Уайт раздобыл сонное зелье от некоего типа по имени Колда. Он был уверен, что противоядие существовало, и думал, что у Колды оно есть.

Кроме того, ко мне приходила ведьма и целитель – из тех, что лечат наложением рук. Ни та ни другой не принесли мне непосредственного облегчения. Оба согласились, что мне следует пить воду галлонами. Мешок с костями сумел где-то раздобыть ведьму, хотя я не смог её найти. Он так и не объяснил, как ему это удалось.

Явились и другие, прослышав о моем пошатнувшемся здоровье, но они подождали до рассвета. Все, кроме Тинни Тейт. Она нашла в себе силы отбросить претензии и обиды в момент, когда жизнь подошла к острому краю. Я проснулся лишь настолько, чтобы успеть сказать: «Иногда сны становятся явью».

Тинни Тейт – совершенно невероятное рыжеволосое существо. Все превосходные степени здесь уместны. Она – свет моей жизни, когда не является её тьмой и мраком. В некоторых отношениях она – золотой стандарт женщины, в некоторых – источник всяческой неразберихи и сумятицы. Проблема Тинни в том, что она знает, чего ей надо, не больше, чем я. Но в отличие от меня она никогда не признает этого.

Она была здесь, и этого пока что было достаточно. У неё был абсолютно убитый вид – до тех пор, пока она не поняла, что я проснулся. После этого она тут же напустила на себя суровость.

– Когда ты так делаешь, у тебя проступают веснушки.

– Ты остаешься ублюдком даже на смертном одре!

– Я совсем не собираюсь умирать, женщина! Разве что от острой тейтонедостаточности.

– И грубишь до последнего вздоха.

– Холодно. Мне так холодно… Если бы только можно было как-нибудь согреться…

Она стояла всего лишь в шаге от меня.

Только одна свечка давала слабый свет. Этого было достаточно. В сотый раз в своей жизни я был ошеломлен и потрясен тем, что эта женщина является частью моей жизни.

Как я мог роптать на богов, если время от времени они уступали и позволяли свершаться чудесам, подобным этому?

Ничего не произошло. Покойник был рядом, в моей голове, воплощая собой презрительное целомудрие.

Глава 37

Неважно, кто спит рядом с тобой, свернувшись калачиком или как-нибудь по-другому. Пулар Синдж все равно припрется, едва лишь первые птички начнут чирикать. И свалит всю вину на Дина. Или на Покойника, как в данном случае.

– Тебя хотят видеть там, внизу.

Я что-то сомневался – Его Сиятельство мог вызвать меня и не беспокоя Синдж. Я заворчал, заворочался, забормотал, помянул кое-чью родословную. Но к тому времени, как я прибыл в то, что Мешок с костями превратил в свой штаб, я уже знал, что ему было нужно всего-навсего, чтобы я сам позаботился о своем дыхании, а он смог бы освободить свой второстепенный ум, пыхтевший и сопевший за меня до сих пор.

Налицо был обширный и гнусный заговор, имевший целью удержать меня в доме. Сделать так, чтобы я не ввязался во что-нибудь, требующее большого напряжения, – например, не обидел кого-нибудь, кто намеревался отщипнуть от меня несколько кусочков.

Я уселся. Я смотрел, как приходят и уходят люди. Я дышал. Хохотунчик не держал меня в курсе происходящего. Такова была его манера работы – он собирал информацию. Он искал неожиданные связи между событиями. Впрочем, обычно его главным устройством сбора данных являлся я.

Дин принес еду и чай. Я поел. Потом еще немного посидел, глядя на приходящих и уходящих посетителей. Мне было интересно, кто им платит. Будучи прирожденным, любящим и голубоглазым сыщиком, я интуитивно чувствовал ответ. И физически ощущал, как от меня утекают денежки. Мои напарники не имеют никакого представления об управлении финансами.

Я не понимал, кто были все эти гости. Некоторые из них были мне совершенно незнакомы – не Релвеевы гонцы, не игроки Организации, не мордовороты из банды Зеленых Штанов и даже не экземпляры из зоопарка Морли Дотса.

– Что происходит?

Покойник не ответил мне.

«Так ты считаешь, что твое каменное яйцо забрали люди Учителя Уайта?»

– Оно было у меня перед тем, как я потерял сознание. Когда я проснулся, его при мне не было.

«Вот именно».

– Прошу прощения?