Башня страха

— Молчать! — прикрикнул бел-Сидек на готовых разразиться гневными возгласами атаманов. — Кто-нибудь понимает, что здесь творится?

В ответ послышался глухой возмущенный ропот. Кроме Карзы, действительно никто ничего не понимал.

— Пожалуйста, помолчите. Вижу, вы недостаточно знакомы с обычаями дартар. А следовало бы. Но вы никогда не служили вместе с ними. Когда воин снимает маску, это в понимании дартар, значит «показать лицо смерти». Иначе говоря, он поклялся затравить нас, если похищенный ребенок не вернется домой. Напоминаю вам, что почти все собравшиеся на улице дартары его братья, родные или двоюродные. Когда их введут в курс дела, они наверняка подхватят эту клятву. Дикари склонны к патетике.

Зенобел презрительно хмыкнул, с отвращением сплюнул на пол. Но другие атаманы урезонили его. Бел-Сидек поднялся.

— Мне решительно ничего не известно о похищениях, совершают ли их члены Союза, или кто-либо еще. Но подозреваю, некоторые из вас кое-что знают. — Волоча больную ногу, он побрел к двери. — Если это в самом деле так, вы обязаны сообщить мне. В народе крепнет уверенность, что Живые виновны в похищениях, по крайней мере замешаны в них. Движению грозит гибель. — Он осторожно приоткрыл дверь.

Топ-топ-топ-трах-тах-топ. Бел-Сидек не мог не узнать эти звуки: то маршировали солдаты.

— Они приближаются.

Во главе отряда шагал безжалостный полковник Бруда. Мурашки побежали по коже бел-Сидека. Слишком уж все вдруг заинтересовались этой частью округа Шу.

На горизонте он заметил первые змейки тумана. Разве так

рано? Он думал, сейчас гораздо позже.

Ну и денек!

Как Бруде удалось так быстро вооружить и снарядить солдат? Неужели челюсти рока готовы сомкнуться на шее Союза?

— Туман опускается на город, — заговорил бел-Сидек. — Воин дал нам шанс: когда туман закроет улицу Чар, мы покинем это помещение. Надеюсь, раньше, чем до дартар дойдет, кого они упустили. Больше не возвращайтесь сюда. Я переезжаю. Свяжусь с вами позже. На всякий случай тоже будьте готовы сняться с места.

Он оглядел подчиненных. Слабая надежда, что они способны тягаться с дартарами, умерла. Атаманы могли вспылить, но, по сути, всегда оставались сдержанными, благовоспитанными людьми.

— Мне нужен этот мальчик, господа. Он где-то здесь, в Кушмаррахе, и мы располагаем средствами найти его. Если к закату он не будет в моих руках — я спрошу с вас. И боюсь, настроение у меня будет неважное. Все все поняли?

За многие годы Эйзел научился переносить даже самую непереносимую боль. Он бывал ранен тяжелее и все равно справлялся со своей слабостью. Но в те времена он был моложе и, по правде говоря, больше заинтересован в победе. А теперь он утратил к ней вкус. Нынче ночью эта проклятая выгребная яма будила в нем лишь одно желание — убраться подобру-поздорову, пока не изрезали на мелкие кусочки.

Его призвание — за всеми следить, со всеми играть в свои темные игры и в глубине души плевать на всех и вся. Бруда приставил к нему шпионов. Что ж, значит, он, Эйзел, хорошо сделал свое дело. Умный человек прекращает игру, пока удача на его стороне.

Он скроется. Пусть Бруда и Кадо помучаются без главного своего слуги. Ничего, найдут другого. Голодных парней, готовых за деньги прирезать кого угодно, всегда хватает. А новый Генерал Живых… ему тоже придется несладко. Хромоногому не сохранить положение в Союзе: слишком многие тайны останутся для него за семью печатями.

Через пять минут Эйзел исчезнет с лица земли.

Но эту штуку с Накаром необходимо закончить. Учитывая новые обстоятельства, придется иметь дело с идиотом Торго — сейчас он единственное доступное орудие.

Эйзел шел по крышам, пока это было возможно. Спускался он, лишь когда щель между домами оказывалась слишком велика, чтобы перепрыгнуть ее. Раны ныли, особенно мучила нога. Зато удалось избежать неприятных встреч, хотя волнение в квартале так и не улеглось. Шу гудел, как потревоженный улей.

Эйзел примостился на краю последней крыши, вгляделся в акрополь. Мальчонка лежал рядом на черепице и похрапывал. С неба капало, но что-то невразумительное, даже дождем не назовешь.

Черт-те что творится в городе нынче ночью. Ужасно неспокойно. Особенно вокруг Дома Правительства. Какое-то непонятное, засекреченное передвижение войск. Неужели все из-за заварушки в Шу? Вряд ли. Солдаты, повсюду солдаты…

Кадо хочет провести часть своего войска в порт, не привлекая лишнего внимания, пока горожане спят.

Парнишка и не думал просыпаться. Поэтому Эйзел мог притаиться и ждать, терпеливо, словно ящерица. Время от времени он растирал раненую икру. Целая толпа солдат, кушмаррахан и дартар, появилась со стороны улицы Чар и направилась к Дому Правительства. Эйзелу не удалось разглядеть хорошенько, но показалось ему, что возглавляет толпу сам полковник Бруда.

Еще один довод в пользу выхода из игры.

Надо бы передать сообщение Муме, чтоб он тоже мог сделать свой выбор.

Многие годы парень был безотказным и честным партнером. Он заслужил шанс спасти свою шею. Вещи у трактирщика давно собраны. Он ждет лишь предупредительного сигнала.

Компания с улицы Чар прошла. Эйзел решил, что теперь самое время спускаться. Он взял ребенка на руки, спрыгнул с крыши. Нога подогнулась, он чуть не уронил мальчишку.

Идти он мог только не сгибая ногу. Пробраться таким манером через Черный ход Судьбы было трудновато, но Эйзел справился и с этим.

Торго он застал спящим. Евнух пропустил сигнал тревоги или скорее всего не успел произнести нужное заклинание.

— Ау, Торго…

Евнух вскочил и потянулся к клинку, напоминавшему старинную абордажную саблю.

— Ну-ну, полегче, парень.

— Эйзел. Да тебя не узнать… Что стряслось?

— Неприятности у нас, братишка. Возьмешь ты наконец ребенка? Не видишь — я с ног валюсь.

Торго взглянул на мальчика, словно перед ним была ядовитая змея.

— Осторожно с ним. Это тот самый, которого вы велели бел-Шадуку сцапать любой ценой. Закончить работу он не смог, пришлось мне пособить.

Евнух бережно взял малыша на руки и окинул Эйзела подозрительным взглядом.

— Почему не Ишабел принес его? Как ты вообще узнал об этом?

— Ишабел не мог принести мальчишку. Мертвецы не ходят. Поехали дальше. Я все расскажу, дай прийти в себя и зализать раны.

Первым делом Торго отнес ребенка в клетку к другим детям. Потом Эйзел рассказал о событиях ночи — чистую правду, — начиная со своего последнего разговора с Торго и вплоть до бегства Ишабела с улицы Чар с похищенным ребенком на руках. Выдумал лишь гибель Ишабела от ножей загнавших его в угол преследователей.

Жаль, что не удалось прикончить тех двоих. Маловероятно, что Торго когда-нибудь наткнется на них, да если и наткнется — невелика важность. Но истинный художник не допускает в своей работе ни малейшего брака.

С другой стороны, Эйзел был практичным, разумным человеком. Конечно, не стоило рисковать из-за одного-единственного незаметенного следа.

— Что такое с мальчишкой, которого ты собирался доставить Живым? С ним неладно, Эйзел. Она ранена. Мне пришлось ударить ее. Возможно, госпоже понадобится много дней, чтобы прийти в себя.

Эйзел нахмурился. Еще не хватало.

— Расскажи мне. Все.

Торго оскалился и хотел огрызнуться. Но безвыходное положение заставило его смириться и поминутно описать все случившееся.

В прежние времена Эйзелу случалось видеть кое-что из колдовских фокусов Накара. И сейчас он, не зная наверняка, заподозрил, что произошло. Чаровница неожиданно, без подготовки, наткнулась на чрезвычайно сильную душу. Возможно, на самого Ала-эх-дин Бейха.

Евнух пристально разглядывал вновь доставленного мальчишку. Того самого, что им нужен, если госпожа не ошиблась. Эйзел стал мрачен: представилось, в какое ничтожество будет ввергнут он сам после… Пора начинать обхаживать Торго, а то евнух самостоятельно сочинит какой-нибудь безумный план.

— Второй парнишка подождет, Торго. Живые обойдутся. Я, не говоря уж ни о чем другом, просто не а» силах вернуться в город.

Вот-вот, вали все на свои раны. Всегда хорошо, когда тебя недооценивают.

— Слишком много людей выслеживает меня. Черт побери, если Живые не способны приглядеть за предателями денька два, в таком случае они просто недостойны пожинать плоды победы. Или ты не согласен?

Торго что-то проворчал в ответ.

Отлично, отлично. Сыграй на его мании. Помни: этот тип все же не совсем идиот. Пусть яиц у него нет, но мозги-то на месте.

— Я хочу попросить тебя об одолжении, Торго. Евнух вновь с подозрением взглянул на него.

— Понимаешь, есть один парень. Он помогал нам с самого начала. Конечно, в курс дела его не вводили. Но всю дорогу он был с нами. Надо сообщить ему, что пора смываться. Он это заслужил. Не говоря уж о том, что знает много чего интересного. И если его схватят и заставят заговорить… Хочу попросить тебя передать письмо — в нем я предупрежу парня.

— Зачем? — спросил Торго.

— Ну ты даешь, мужик. Да потому что я в долгу перед ним, а сам не могу выйти из крепости. И в ближайшее время не смогу. Ты понимаешь, что за штука такая «долг чести»? Нет. Гм. Тысяча чертей. Слушай, мы с тобой никогда не ладили. Мы друг другу не нравимся. Но мы работали вместе. Делали одно дело. У нас одни и те же друзья и враги. Несмотря на неприязнь, мы были честны друг с другом. Будь там, за стенами, ты, я позаботился бы, чтоб тебя предупредили об опасности. Потому хотя бы, что никому не хочу уступить удовольствия свернуть твою жирную шею.

Евнух колебался.

— Куда надо идти?

— Местечко называется «Постоялый двор Мумы». Недалеко от вершины холма. Обернешься минут за двадцать.

— Какого черта я что-то должен для тебя делать? — проворчал Торго.

— Какое твое самое заветное желание, парень? Не отвечай, не важно. Кажется, я уже догадался. И думаю, что знаю, как ты можешь получить желаемое. Без всяких затруднений. Может статься, я даже скажу как — когда ты окажешь мне эту услугу.

С полминуты Торго внимательно изучал его.

— Хорошо. Что ты хочешь передать?

— Я напишу. Он поверит, только если узнает мою руку. Мума не умеет читать. Но Торго это не касается. Записка, собственно, для евнуха и предназначена. Он ведь не упустит случая сунуть нос в чужие дела. А Муме довольно будет и знака на конверте.

— Я принесу письменные принадлежности. — Торго, волоча ноги, вышел из комнаты. Вид у евнуха по-прежнему был недоверчивый.

Да уж, обхаживать его не так-то просто.

Глава 15

Аарон узнал остановившегося в дверях человека. Несколько лет назад он появлялся на верфи регулярно: то ли выслеживал шпиона, " то ли, наоборот, пытался кого-то завербовать. Полковник Бруда, глава геродианской разведки, самый страшный из карателей генерала Кадо.

У Аарона замерло сердце.

Бруда окинул взглядом избитых членов семьи, раненых дартар. Он не казался расстроенным, разве что удивленным немножко. Безобидный лысый человечек. Ногах — он сидел рядом с Йосехом поднялся и пошел полковнику навстречу. Они обменялись несколькими словами, но Аарон не разобрал, о чем речь.

Миш придвинулась к Йосеху № что-то шепнула ему. Аарон начинал подозревать, что из-за удара по голове со слухом у него не все в порядке. Стафа подошел и уцепился за отцовскую ногу. Малыш еще не пришел в себя. Аарон посадил его на колени, успокаивающе похлопал по спине. Стафа крепко ухватил отца за рукав, как будто боялся утонуть.

Бруда подошел к Аарону.

— Это твой дом? Твоя семья?

— Да, сэр. — "Голос Аарона дрогнул. Бруда взял его за подбородок, повернул, заставил посмотреть прямо себе в глаза.

— Выглядишь ты ужасно, но ранен, видимо, нетяжело?

— Нет, сэр, нетяжело.

— А кто-нибудь пострадал серьезно? Или их целью было только похитить твоего сына?

— Та пожилая женщина, моя теща. Ее пнули ногой в живот, У нее какие-то внутренние повреждения. Моя жена думает, что мать ее умирает.

— Вижу.

Бруда, мельком глянув на Миш и Йосеха, направился к Рахеб.

— Вам повезло, что рядом оказались эти дартары. Вы сопротивлялись, бандиты могли рассвирепеть и перебить всех. — Он присел на корточки рядом с Лейлой, заглянул ей в лицо, потом с минуту смотрел на старуху. — Никакого улучшения?

Лейла покачала головой.

Бруда вскочил, быстрыми шагами подошел к двери и что-то отрывисто приказал по-геродиански. Он говорил слишком быстро, Аарон разобрал только отдельные слова — «сержант», «двух человек» — и вопросительно взглянул на Ногаха. Тот лишь плечами пожал.

Но Бруда недолго разговаривал со своими подчиненными. Вскоре он вернулся к Аарону.

— Они хотели похитить и младшего мальчика или только Арифа?

— Только Арифа. — Теперь Аарона била крупная дрожь.

— Мужайся. Постарайся довериться нам. Как тебя зовут?

— Аарон, Аарон Хэбид.

— Звучит по-арамитски.

— Да, сэр.

— Не волнуйся, Аарон. Мне нет дела до твоей религии. Где-то я тебя видел раньше. Где это могло быть?

— На верфи, несколько лет назад.

— Конечно. Ты плотник, мастер. Верно?

— Да, сэр.

— Чем ты занимался во время войны, Аарон? Был в инженерных войсках?

— Да, сэр, в Семи Башнях.

Какая-то непонятная искорка промелькнула в глазах Бруды. В комнату вошли сержант и солдаты с самодельными носилками — два копья с накинутыми на них плащами. Бруда указал им на Рахеб, пролопотал что-то по-геродиански, потом обратился к Аарону.

— Сейчас мы все отправимся в Дом Правительства. Там пострадавшими займутся первоклассные врачи, и, как говорится, ум хорошо, а два лучше. Может быть, вместе нам удастся разгадать эту головоломку.

Аарон не смог скрыть своего страха. Бруда улыбнулся.

— Нет-нет, тебя не вздернут на дыбу и не станут загонять под ногти иголки. Я просто надеюсь, что ты поможешь мне, поскольку я тоже хочу помочь тебе — если смогу. Ты попросишь кого-нибудь из соседей посторожить дом, или оставить здесь пару солдат?

Аарон замялся. Просить ему было некого, но не хотелось, чтоб геродиане болтались тут, привлекая внимание.

Бруда понял его сомнения.

— Я велю им зайти внутрь.

Солдаты положили Рахеб на носилки и ждали новых приказаний. Бруда сказал что-то сержанту, и тот позвал в дом еще двух солдат. Стало совсем тесно.

Сначала вынесли носилки, за ними пошли Аарон с Лейлой. Лейла взяла у мужа Стафу, и Аарон был ей признателен за это: сегодня карапуз был слишком тяжел для него.

Перепуганная Миш последовала за сестрой. Замыкали шествие дартары. Аарон заметил, что Бруда взял с собой только братьев и еще двух воинов. Остальные поспешили назад, в переулок Тош.

Необычайно густой туман поднимался все выше. Моросил мелкий дождик. Было холодно для этого времени года, и Аарон дрожал не переставая.

Он догнал Лейлу, оглянулся на прощание. Неизвестно, доведется ли снова увидеть свой дом.

Генерал Кадо молча ждал, пока полковник Бруда продемонстрирует ему свою добычу. Пятеро дартар. Кушмарраханское семейство. Один пленный. Двое из людей Кадо, которых дартары приняли за похитителей детей. Множество трупов.

— Все?

— Кроме дартар. Хотя командира я привел.

— Хорошо. Отпустите солдат, им пора на корабль. — Кадо хватало собственных охранников.

— Я оставил двоих сторожить дом. Их тоже надо освободить.

— Я позабочусь об этом. Я послал за Фа'тадом, Сулло и его ведьмой, а также вызвал полковника бел-Абека. Кто-нибудь еще вам нужен?

— Врач. И Розан. Он следил за бандой похитителей. Прежде чем приступить к делу, они разбились на группы. Соглядатаи, которых я приставил к Розану, потеряв его, стали следить за членами банды. Они надеялись таким образом снова напасть на его след. Они вмешались в драку, и дартары решили, что это тоже похитители. К счастью, погиб только один.

Кадо внимательно осмотрел груду мертвых тел и кучку перепуганных людей, вызвал адъютанта, отдал ему приказания и вернулся к полковнику.

— Вы узнали кто-нибудь полезное?

— Таглио, мой осведомитель, одинаково хорошо знает дартарский и кушмарраханский языки. Судя по тому, что он видел и слышал, в семье думают, что ребенка похитили Живые. Дартары склонны обвинять нас.

— Мы? Почему? Бруда пожал плечами.

— В объяснения они не вдаются.

Кадо оглянулся на дартар. Все молодые, одежда разорвана в клочья, несмотря на испуг, держатся вызывающе.

— Чуете, Бруда? Это дело скверно пахнет. Есть в нем нечто неуловимое, но весьма неприятное.

— Если верить Розану, огромное значение приобретает вопрос: кто же убил генерала бел-Карба? Некто настолько веренный в своих силах, что не побоялся мести Живых. Некто, не принадлежащий ни к ним, ни к нам. Мне очень не нравится этот некто. У нас и так хлопот довольно, осложнения совсем ни к чему.

В комнату вошел личный врач Кадо и, не задавая лишних вопросов, сразу поспешил к раненой старухе.

— Вы послали людей осмотреть тело бел-Карбы?

— Да. Они доложат результаты.

— А что с мальчиком? Родители его, похоже, ничем не примечательны. Что-нибудь необычное в нем самом?

— Нет. Я и так, и эдак расспрашивал отца ребенка. Он не хочет говорить, потому что боится Живых, но кое о чем проболтался. Он служил в одном подразделении с полковником бел-Абеком.

— Совпадение?

— Думаю, да. У меня сложилось впечатление, что они с бел-Абеком отнюдь не близки, связаны в основном через жен. Те дружат с детства. Нет, ума не приложу, зачем бы кому-либо понадобилось связать руки отцу или матери мальчика. Он — простой плотник. Ее родня — сестры, все замужем за обычными простолюдинами. И мать — та старушка, что сейчас умирает от удара в живот.

Явился Сулло. Ведьма сопровождала его. Градоначальник дулся: его отдых бесцеремонно прервали. Однако он был польщен тем, что понадобился политическим противникам, что они предлагают ему вступить в игру. Интересно, подумал Кадо, стал бы Сулло вести себя, как испорченный, избалованный мальчишка, если б знал, что глава военного правительства позвал его лишь, ради маленькой ведьмы Анналайи.

Бруде пришлось все объяснить вновь прибывшим, а затем еще раз — полковнику бел-Абеку и его жене, которых доставили в Дом Правительства в сопровождении дюжины солдат. Кадо внимательно наблюдал, обменяются ли потерявшие детей матери каким-нибудь знаком. Жена бел-Абека, тусклое, серое существо, генерал никогда ее раньше не видел, залилась краской стыда или смущения. Вторая женщина точно не замечала ее существования.

— Могу я переговорить с Таглио? — возбужденно спросил полковник бел-Абек.

— Что-нибудь важное?

— Полагаю, что шум, который подняли из-за похищения ребенка, прервал заседание военного совета Живых. На нем присутствовала вся верхушка Союза. Глава движения жил совсем близко, тоже на улице Чар. Я узнал об этом только сегодня.

Зашел посыльный. Он сообщил, что связаться с Розаном не удастся, пришлось оставить сообщение. Кадо поблагодарил и отпустил его.

— Продолжайте, полковник.

— Прошлой ночью его убили, — выпалил бел-Абек. — Не знаю, кто он…

— Ханно бел-Карба, — перебил Бруда.

— Сэр?

— Вождем Живых был Генерал Ханно бел-Карба. Мы знали, что он убит, но не знали, где и когда.

Кадо заметил Фа'тада. Старик одиноко стоял в углу, у двери черного хода, похожий на огромного черного ворона. Генерал вполуха слушал доклад бел-Абека о предводителе Живых. Зато Фа'таду нынче ночью предстоит узнать много интересного. Он ведь давно затаил недовольство — ему не по нраву пришлось, что Герод подослал к бел-Карбе наемных убийц.

Ал-Акла понял, что присутствие его обнаружили. Он пересек комнату с таким видом, точно он — господин, а остальные присутствующие — его ничтожные слуги.

— Вот и я, — произнес старик на чистом геродианском без намека на акцент и посмотрел прямо в лицо генералу Кадо.

— Вы слышали достаточно? Ситуация ясна? Или попросить полковника Бруду вкратце ввести вас в курс дела?

— Я бы предпочел выслушать все с самого начала. Кадо предоставил Бруде в очередной раз пересказывать всю историю, а сам отошел к Сулло и осведомился, не попытается ли его ведьма помочь старухе. Врач, похоже, не питал особых надежд.

Затем генерал вернулся к Бруде и Фа'таду. Полковник как раз кончил рассказ.

— Надо бы послать команду в дом плотника, — сказал Бруда. — Вряд ли они кого-нибудь поймают, но, возможно, найдут что-нибудь полезное.

— Посылайте. Фа'тад, почему ваши люди считают, что эти похищения — дело рук геродиан?

Фа'тад секунд пять смотрел в глаза генералу, потом на дартарском диалекте подозвал одного из юных воинов:

— Подойди сюда, Йосех.

Йосех сидел в двух шагах от Тамисы. Он не смотрел на нее, она не смотрела на него, но они чувствовали, что сейчас ближе друг другу, чем на улице Чар. Оба были испуганы. И снующие вокруг, лопочущие на своем наречии геродиане не могли их успокоить.

Потом появился Фа'тад, и Йосеху стало и того хуже. Некоторое время Ал-Акла о чем-то совещался с Кадо. А затем до Йосеха — как молотком по голове — донеслись грозные слова:

— Подойди сюда, Йосех.

В полной панике он оглянулся на Ногаха и Меджаха. Ни малейшего сочувствия. Братья только кивнули ему — выполняй приказ.

На ватных ногах юноша подошел к Фа'таду, стал по левую руку от него. Сверху вниз Йосех взглянул на блестящую лысую макушку генерала Кадо и в который раз поразился, как этим безволосым карликам удается смести любого, кто осмелится стать на их пути.

— Йосех, расскажи генералу все, что тебе известно о человеке, с которым ты столкнулся на днях в переулке Тош.

— О том похитителе детей? Все?

— Все. Давай же.

— Но я не говорю по-геродиански.

— Он понимает по-нашему.

Йосех зажмурился, набрал побольше воздуха и начал. Он изложил события с самого начала и вплоть до момента, когда они с Аароном упустили бандита с Арифом на руках. Кончив рассказ и открыв глаза, юноша увидел, что к ним присоединился подручный генерала Кадо. Геродиане обменялись многозначительными взглядами.

— Розан, — сказал Кадо.

— Должно быть, он, — отозвался другой, тоже по-дартарски. — Вот почему он казался таким загадочным. Он вовсе не наш человек. Но чей же?

— Мы уже говорили: в игру вмешалась какая-то неведомая темная сила, — ответил Кадо.

— Это все, Йосех, — заговорил Фа'тад. — Спасибо. Ты молодец.

Йосех поспешно ретировался в свой угол.

Кадо проводил молодого дартарина взглядом. Генерал злился сам на себя. Все эти годы Розан бессовестно дурачил его и использовал в собственных целях. Возможно, так же он обходился и с Живыми. Негодяй не скрывал, что является членом Союза. Он почти наверняка приложил руку к убийству мортиан. Быстрота, с которой отреагировали Живые, показывает, что Розан, как и в Доме Правительства, выходил на высшее руководство.

— Полковник Бруда, отправьте людей на место, куда мы посылали извещения для Розана. Пусть арестуют всех, кого удастся там обнаружить.

— Слушаюсь, сэр.

— Этот человек, мы звали его Розаном, водил меня за нос, как самого тупого из охранников. Кому же он служит? Не Сулло и не Фатаду — это точно. Возможно, отчасти Живым, хотя никто из участников движения наверняка не уполномочивал его выдавать некоторые сведения.

Свободный агент? Чушь. Это противоречит здравому смыслу. Никто, насколько бы самонадеян он ни был, не посмеет стать между Городом и Живыми и стравливать их друг с другом ради достижения собственных целей.

Кстати, о целях. Чего же он добивается? Исходя из имеющейся информации, цели Розана абсолютно загадочны. За богатством он не гонится. Никогда не торговался, брал только на прожитье. Ему нравилось чувствовать свою власть над нами, смотреть на нас сверху вниз и над всеми издеваться? Но это несерьезно.

Вернулся Бруда.

— Послали людей? Полковник кивнул.

— Тогда давайте поглядим, чем могут помочь наши гости. Пусть все возьмут стулья или подушки. Рассаживайтесь и побеседуем. Полковник бел-Абек, не возьметесь ли вы переводить градоначальнику Сулло? Мы будем говорить по-кушмаррахански, запросто.

"Гости» повиновались, но лица у всех были бледные, взволнованные, и держались они весьма скованно. Перейдя на кушмарраханский, Кадо обратился прямо к семье Аарона:

— Мы здесь, чтобы распутать это дело о похищении детей. Надеюсь, собрав воедино все нам известное, мы найдем какие-нибудь зацепки. Ваш сын — вот что должно побудить вас принять участие. Как и полковника бел-Абека. Кроме того, вашей престарелой родственнице оказана помощь.

Маленькая колдунья Сулло действительно сотворила настоящее чудо. Боль больше не искажала лицо Рахеб. Старуха спокойно спала.

— Начнут представители геродианского правительства. Первым буду говорить я. После меня — полковник Бруда. Следом за ним полковник бел-Абек. Потом я попрошу наших дартарских друзей еще раз повторить свой рассказ, а затем перейдем к вам. Ничтожная на первый взгляд деталь может указать нам, с какого конца начать, чтобы в результате уловить смысл происходящего. А поняв, что же случилось, мы решим, как нам бороться со злом. Полковник Бруда, будьте любезны, попросите Талигу принести нам еду и питье. Похоже, мы проведем здесь немало времени. Велите ему также вынести и похоронить мертвецов. Они мешают сосредоточиться.

Кадо помедлил с минуту и начал. Он не упускал ни малейшей подробности, даже, казалось бы, не имеющей отношения к делу.

Несмотря на горячую заинтересованность, Аарон слушал невнимательно. Он то судорожно соображал, что говорить, когда придет его очередь, то начинал беспокоиться, что завтра потеряет работу. Его наниматели были беспощадны к прогульщикам.

Словом, за страхом перед будущим он пытался скрыться от невыносимого ужаса настоящего.

Между тем геродиане говорили захватывающие вещи. И волнение Аарона возрастало: волей-неволей в голову лезла неприятная мысль — что сделают с человеком, в присутствии которого разгласили столько тайн?

Подошла очередь дартар, в том числе самого Фа'тада ал-Аклы. Правда, сообщить ему было нечего, кроме имени похитителя детей, убитого в Эстане.

— Пария — дартарин? — спросил Кадо.

— Да. Человек без чести. От него отрекся даже отец.

— А тот, сегодня ночью, был кушмарраханином? — Генерал успел переговорить с Брудой, который тем временем получил донесения своих агентов.

— Да. Известный преступник. Достаточно опытный. Независимый. В последние полгода ушел на дно и до сегодняшнего дня нигде не светился. Его опознали со слов захваченного в плен. Этот же человек указал нам, где жил негодяй. При обыске нашли только старинные золотые монеты. На теле — ничего. Пленные больше никакими сведениями не располагают. Его наняли на разовую работу.

Аарон взглянул на пленника. Тот молча, скорчившись, сидел в стороне и ждал казни.

— С ним разберемся позже. Итак, эти похитители не склонны распускать языки и получают хорошие деньги. Злоумышленники привлекают к делу исключительно преступников со стажем. Я не говорю о Розане. Он вообще ни в какие рамки не укладывается. Пять лет он был нашим агентом и, судя по показаниям дартар, одновременно частым гостем на улице Чар, в доме Генерала Ханно бел-Карбы и его правой руки и адъютанта полковника Сису бел-Сидека. Если искать связь между Союзом Живых и похищениями, возникают различные варианты. Ваш черед, Хэбид.

Аарон вздрогнул. Неизбежный момент настал, а он так и не подготовился. Он беспомощно озирался кругом, язык присох к гортани.

Лейла решила, что муж до сих пор во власти романтических, патриотических бредней и не хочет выдавать Живых.

— Аарон, сделай, как они велят. Ты ничего не должен Живым. Ничего! — Она кинула выразительный взгляд на мать.

Аарон не был в этом уверен. Он сам себе удивлялся. Всего несколько часов назад он проявил такую решительность, неистовствовал как никогда в жизни, а сейчас не мог выдавить ни слова.

— Зато Героду я кое-что должен. И ты тоже, — через силу, хрипло выговорил он.

— Забудь о том, что произошло шесть лет назад. Проклятие! Речь ведь идет о нашем сыне! А геродиане еще заплатят за свои злодеяния. Арам поразит их огнем. Ты все расскажешь. Все. Слышишь меня?

Едва заметная усмешка Насифа подстегнула Аарона.

Он начал с Семи Башен. С величайшим презрением коснулся роли Насифа. Привел даже дартарскую пословицу: «Опасайся того, кто предал врага, в следующий раз он предаст тебя». Впрочем, Насиф пропускал колкости мимо ушей, а дартары только хмурилась. Закончил Аарон появлением в доме полковника Бруды. Лейла с гордостью смотрела на мужа, лицо ее прояснилось.

Генерал Кадо недовольно наморщил лоб.

— Занимательная история, вы говорили как по-писаному. Но она не проливает света на нашу проблему. — Он задумался на минуту. — Бруда, прочтите список имен. А вы перебивайте, если какое-нибудь из них вам знакомо. Это касается и бел-Абека с женой. Итак, Бруда…

Бруда начал читать длинный список.

Перебили его лишь однажды: Рейха ошиблась и приняла одно из женских имен за имя своей знакомой.

— Этого я и опасался, — вздохнул генерал Кадо. — Позвольте спросить вас, Хэбид. Сказать было нечего. Пауза затянулась. Наконец Лейла прервала молчание:

— Они родились в один день.

— Что? — переспросил Кадо.

— Ариф и Зуки, они родились в один день. Вы говорили, надо найти что-то общее… — Лейла не поднимала глаз на геродианина.

— Но… Когда именно они родились?

— В последний день войны. В седьмой день Месяца Созревания, месяца Малах по календарю Старых богов. Не знаю, как его называете вы.

— У нас другой календарь. Что скажете, Бруда? Бруда просмотрел документы.

— У меня только две даты рождения. Этим до сих пор практически не занимались. Однако… Один родился седьмого числа месяца Малах. Другой — в седьмой день Месяца Созревания. Обоим по шесть лет. В списке всего четверо детей другого возраста. Все старше шести. За всех запросили выкуп, и родители заплатили требуемую сумму. За остальных выкупа не требовали, хотя нескольких детей потом нашли и вернули родным.