Впрочем, сначала следовало позаботиться о собственной безопасности.
      Оставив авиетку на поляне, Михаил углубился в лес. Еще в воздухе он успел заметить, в какой стороне находится ведущее к городу шоссе, и теперь направлялся к нему.
      Он шел по лесу и пытался прикинуть, где именно спрячется.
      И наконец решил, что в городе. Вполне логично. Что делает умная лиса, когда охотники рыщут по лесу и раскапывают ее норы? Конечно, прячется у них дома, например в подвале. Если сумеет в него пробраться.
      А у него иного выхода нет. Значит, сумеет.
      Теперь нужно было решить, где именно. Город большой. Конечно, они с Хакой за год жизни на этой планете позаботились о нескольких квартирах, которые можно было использовать как укрытия. Вопрос в том, стоило ли это делать?
      Преследовавшие его охотники были не глупы. Как рагниты, так и центурионы. Конечно, и те и другие в течение этого года следили за ними. Какие из квартир-убежищ им известны? Возможно, лишь одна или две. Возможно – все.
      Ошибиться он не мог. Второго шанса ему не дадут. Стало быть, нужно признать, что появиться на одной из этих квартир будет чистой воды безумием.
      Стоило ли тогда их готовить? Да, как ни странно. Теперь, когда он ускользнул от преследователей, его будут ждать именно на этих квартирах. Устроят, как положено, засады, расставят охотников, позаботятся о маскировке. А он не появится. Потому, что у него есть запасное убежище.
      То самое, в котором ни он, ни Хака за все время пребывания на Абаузе не появились ни разу. Чтобы не засветить. Кстати, квартиры-убежища тоже были нужны. Не будь их, рагниты могли наткнуться на то, единственно «чистое». Не наткнулись. Поверили. Ну, вот сейчас пусть и ждут его там, куда он никогда не придет.
      Причем о том, что ждать его на квартирах-убежищах бесполезно, центурионы вряд ли догадываются. А рагниты… Эти обязаны предусматривать и такой вариант.
      Стало быть, сейчас кто-то из них занят поисками этого «чистого» убежища. И найдет. Дня через три-четыре, не раньше. Эти три-четыре дня являются его выигрышем во времени. Он должен их использовать на полную катушку и успеть улететь с планеты.
      Михаил вздохнул и, пошарив по карманам, вытащил сигарету. Остановившись на секунду прикурить, он двинулся дальше.
      Итак, на то, чтобы разобраться, что именно происходит, и узнать, почему убили Хаку, у него не более трех-четырех дней.
      Не густо, совсем не густо. Но бывает и хуже. У него могло не оказаться этого времени и «чистого» убежища. Его, в конце концов, могли убить прямо там, в фойе гостиницы, или когда он возвращался на Абаузу.
      А еще он мог утонуть в детском возрасте в реке, или погибнуть в результате взрыва подложенной террористом-рагнитом бомбы, или потом, уже после того, как вырос и стал агентом звездного корпуса, провалиться на первом же задании. Или на втором. Или на третьем.
      Михаил хмыкнул и остановился. Еще раз затянувшись сигаретой, он огляделся.
      До шоссе осталось шагов пятьдесят, не больше. Оно уже виднелось в просветы между деревьями.
      Итак, теперь ему надо вернуться в город. Из которого он только что с таким трудом вырвался.
      Забавно.
      Однако оставаться в лесу не имело смысла. Чем быстрее он вернется в город, тем лучше.
      Прикидывая дальнейшие действия своих врагов, Михаил понимал, что лес" вот-вот начнут прочесывать. Дороги, понятное дело, перекроют, в воздух поднимутся десятки авиеток центурионов, а по его следу пустят несколько вооруженных отрядов.
      Он невольно поежился.
      Еще полчаса – и ему придется пробиваться в город буквально с боем. Может, лучше уйти в глубь леса? Кроны деревьев скроют его от наблюдения с воздуха, какое-нибудь болотце поможет замести следы. Пройдет десять-двенадцать часов, может быть, сутки, и центурионы откажутся от поисков. Не станут же они искать его вечно?
      Тогда он выберется из леса, тихо-мирно проберется на «чистое» убежище и начнет действовать. Вот только ему может не хватить времени. И тогда год пребывания на этой планете, а также смерть Хаки окажутся совершенно напрасными.
      «Нет, – решил Брадо. – По крайней мере полчаса у меня есть. Попытаюсь пробиться в город именно сейчас. А в глубь леса я уйти еще успею. Потом, когда пойму, что в город не попасть. Но сначала надо хотя бы попытаться».
      Он выкинул окурок и направился к росшим на окраине дороги кустам.
      За пять минут мимо Михаила проехало не менее десятка мобилей. Ему предстояло не только выбрать тот, который доставит его в город, но и придумать, как его остановить. Причем в идеале он не должен был подвергаться досмотру стражей порядка.
      «Ну, тут ты загнул, – сказал себе Михаил. – Для этого тебе здорово должно повезти. Просто очень здорово».
      Кстати, если он и в самом деле хотел попасть в город, пора было начинать действовать.
      За последующие три минуты мимо него не проехало ни одного мобиля. Зато неподалеку пролетела авиетка центурионов. Судя по всему, стражи порядка Михаила не заметили. Еще бы, его надежно скрывали кроны деревьев и ветки кустов. Но все-таки нужно было торопиться.
      «Неужели придется уходить в лес?» – подумал Брадо.
      И тут он увидел мобиль, который являлся воплощением всех его чаяний.
      Кроме выращивания сельскохозяйственных культур, жители Абаузы занимались разведением животных, которых называли мегаскунсами. Эта планета являлась единственной во всей Галактике, где их разводили.
      Мегаскунсы были здоровенными, очень злобными тварями. Мясо их совершенно не годилось в пищу, шкура не отличалась особенной красотой, из клыков нельзя было делать сувениры. Но несмотря на это, их разводили, и не без выгоды. Мегаскунсы обладали одним очень ценным качеством – запахом…
      Да, да, они, полностью оправдывая свое прозвище, могли извергать совершенно жуткий, тошнотворный запах. Он был невыносим, но использовался для производства самых дорогих и прекрасных духов во всей Галактике. Выделяемую мегаскунсами мускусную жидкость в крохотных количествах смешивали с другими ингредиентами и получали духи, которые считала за счастье иметь у себя любая модница.
      Традиционно разведением мегаскунсов занимались лэрдоиды, существа, напрочь лишенные чувства обоняния. Они жили на своих скунсовых фермах, почти их не покидая, поскольку это не имело никакого смысла. Стоило одному из занимавшихся разведением мегаскунсов лэрдоиду появиться в городе, как все живое бежало от него, словно от чумы. Еще бы, ведь обычные жители этой планеты отсутствием обоняния не страдали.
      И все-таки кто-то должен был заниматься доставкой лэрдоидам всего необходимого для их существования, вести с ними расчеты и отвозить готовую продукцию, баллоны с мускусной жидкостью мегаскунсов на заводик, занимавшийся ее переработкой.
      Конечно, такие индивидуумы находились. За довольно приличную плату. Их называли скунсовозами, хотя это название и не совсем точно отражало то, чем они занимались. По крайней мере, к самим мегаскунсам посредники лэрдоидов и не подходили. Они лишь имели дело с баллонами, содержащими мускусную жидкость.
      Но суть не в том.
      Запах мегаскунсов был настолько прилипчив и так мерзок, что стоило пролить в кузове мобиля всего несколько капель драгоценной мускусной жидкости, как многие и многие годы спустя любой заглянувший в него человек, едва вдохнув воздух, в ужасе бежал прочь.
      Кстати, можно еще добавить, что лэрдоиды особой аккуратностью не отличались.
      Поэтому, приступая к работе, скунсовозы одевались в особые костюмы и носили на лице маски, снабженные респираторами. Заканчивая работу, они снимали всю эту амуницию, обрабатывали свое тело особыми составами, уничтожавшими всякие запахи, и только тогда могли появляться в обществе. И все-таки некоторые абаузианцы, обладающие от природы особо острым чувством обоняния, всерьез утверждали, что от них слегка попахивает.
      Итак, Михаил увидел ехавший по направлению к городу мобиль, который нельзя было спутать ни с каким другим благодаря нарисованной на кабине эмблеме, представлявшей собой стилизованное изображение мегаскунса.
      Это была удача.
      Выждав нужный момент, Михаил выскочил на дорогу перед мобилем скунсовоза и отчаянно замахал руками. Ему нужно было, чтобы скунсовоз остановил свою машину.
      И тот остановил. Очевидно, скунсовоз подумал, что к его услугам может прибегнуть только тот, кто попал в совершенно безвыходное положение.
      Брадо подбежал к мобилю. Из кабины выглянул абаузианец, лицо которого закрывала плотная, прорезиненная полумаска, с респиратором.
      – Что случилось? – спросил он.
      Михаил хотел было выложить заранее придуманную легенду… и тут его буквально скрючило.
      Запах! Его сверхчувствительный к запахам нос жгло как огнем. Хотелось забыть обо всем и бежать, бежать прочь… Только бы оказаться подальше от этой машины…
      И все-таки Брадо выдержал. Чудовищным усилием заставив себя выпрямиться, он смахнул выступившие на глазах слезы и просипел:.
      – Помогите! Мой товарищ наступил на хвост двухголовой змеи, и она его укусила. Дорога каждая секунда. Его надо немедленно доставить в город. Помогите мне его принести.
      Прием был стар как сама жизнь, но сработал.
      Скунсовоз молча вылез из мобиля и отправился вслед за Михаилом в лес.
      Удалившись от дороги шагов на тридцать, Брадо повернулся к шедшему за ним по пятам скунсовозу и ткнул того пальцем в шею. Владелец так необходимой агенту звездного корпуса машины повалился на траву, не издав и звука.
      Испытывая угрызения совести оттого, что ему пришлось поступить таким бесчестным образом с абаузианцем, не задумываясь бросившимся на помощь первому же попавшемуся незнакомцу, Михаил переоделся в одежду скунсовоза, забрал его документы и натянул полумаску.
      Спрятав тело скунсовоза в кустах, Брадо двинулся к мобилю.
      «Часа через два он очнется, – думал агент звездного корпуса. – Никакими опасными последствиями это приключение ему не грозит. А я… Да, теперь пробраться в город будет легче. Можно сказать, что я это уже сделал».
      Так оно и оказалось.
      По дороге в город Михаил миновал несколько только что выставленных кордонов, но центурионы, стараясь держаться подальше от мобиля, ограничивались лишь проверкой документов. Они даже ни разу не потребовали, чтобы он снял маску.
      Кстати, она и в самом деле не пропускала запах мегаскунсов. Почти не пропускала. По крайней мере, надев ее, Михаил почувствовал себя гораздо лучше.
      Оказавшись в городе, он остановился на одной из улиц и задумался.
      Итак, он ускользнул от погони, ему удалось вернуться обратно в город. Теперь оставалось лишь добраться до убежища. Кстати, подъехать к нему на такой заметной машине равносильно самоубийству. Значит, настал момент избавиться от мобиля скунсовоза и от его одежды.
      Вот только как это сделать?
      Как только он снимет маску скунсовоза, первый же попавшийся прохожий узнает в нем землянина. То, что произошло в магазине сельскохозяйственных товаров, наверняка уже попало в галоновости. Риск, что его узнают, слишком огромен.
      Ничего не оставалось, как обзавестись другой маской.
      Немного поколесив по городу, Михаил углядел подходящий магазинчик. Судя по вывеске над входом, он торговал всякой мелочевкой. Еще вывеска обещала самые лучшие, самые дешевые, самые надежные товары.
      Надо было торопиться.
      Скунсовоз мог очнуться не через два часа, а, например, через час. Если к тому же ему повезет и он быстро доберется до центурионов, то его мобиль перестанет быть надежным прикрытием и станет ловушкой. Так ли трудно, пусть даже и в большом городе, найти подобную машину?
      Михаил направился к магазинчику.
      Продавщица в черном, с блестками, балахоне стояла посреди зала и мерно двигала челюстями. Вид у нее был отстраненный, как будто она в этот момент решала проблемы галактического масштаба.
      «Черта с два, – беззлобно подумал Брадо. – Скорее всего прикидывает, что ей надеть сегодня вечером на танцульки».
      Как раз в этот момент девица посмотрела на него и от неожиданности едва не подавилась жвачкой.
      Михаил усмехнулся.
      Ну да, зрелище действительно удивительное. Скунсовоз в рабочем костюме отправился за покупками.
      Интересно, смогут ли журналисты галоновостей узнать, каким образом он пробрался в город? Вряд ли. Центурионы совсем не заинтересованы в том, чтобы это стало достоянием всего города. Стало быть, девица поудивляется, поудивляется, а потом отправится на свои танцульки и напрочь забудет о его визите.
      Если среди центурионов или рагнитов не найдется кто-то очень уж умный. Кто-то, кто попытается мысленно влезть в его шкуру и задаст себе очень простой вопрос. Каким образом землянин рассчитывает сделать так, чтобы никто в этом городе не обратил внимания на его слишком маленькие для местного жителя глаза?
      Конечно, такой умник рано или поздно найдет этот магазинчик, расспросит любительницу жвачки, поймет, какую уловку придумал Михаил… и пойдет по ложному следу.
      Почему? Да потому, что к этому времени у него будет уже другое обличье.
      Девица наконец пришла в себя. Она нерешительно принюхалась. Потом недоверчиво покачала головой.
      – Что-то желаете купить? – осведомилась она.
      – Желаю, – промолвил Михаил. – Вот эти черные очки.
      Он ткнул пальцем в витрину.
      – Ах черные очки… Хорошо. Сейчас.
      Девица хихикнула.
      Похоже, скунсовоз, зачем-то покупающий здоровенные, закрывающие чуть ли не половину лица черные очки, показался ей забавным. Не исключено, она была из тех, довольно часто встречающихся девиц, которые хихикают все время и по любому поводу.
      Она взяла с полки очки, вручила их Михаилу и, не удержавшись, хихикнула еще раз.
      Михаил вытащил из кармана небольшую пачку денег. К счастью, переодеваясь в костюм скунсовоза, он не забыл их переложить. Вынув из пачки одну купюру, он отдал ее девушке. Та проворно отсчитала сдачу.
      – Оставьте себе, – промолвил Брадо. – Э-э-э… на мороженое.
      Девица хихикнула в третий раз и спросила:
      – Что-нибудь еще?
      – Конечно, – важно сказал Михаил. – Мне хотелось бы…
      Он окинул витрину задумчивым взглядом.
      – Может, вас заинтересует этот неплохой дорожный набор? Или вон тот складной нож? Или вот эти…
      Девица осеклась. У нее в руках был флакончик мужского одеколона. Несколько запоздало сообразив, что предлагать его скунсовозу не совсем удобно, девица проворно спрятала одеколон, и уже хотела предложить что-то другое, но тут Михаил, стараясь, чтобы его голос звучал обиженно, сказал:
      – Хватит. Пожалуй, очков с меня достаточно.
      Его поджимало время. Надо было торопиться. Пусть девица думает, что он заходил для того, чтобы купить целую кучу вещей, и не сделал этого лишь из-за ее промаха. По крайней мере, после его ухода она будет ругать себя за совершенную глупость, а не размышлять о том, зачем скунсовозу понадобились черные очки.
      Он вышел из магазинчика и, сев в мобиль, проехал еще одну улицу. Остановив машину недалеко от мрачного, с узкими, похожими на бойницы окнами дома, Брадо нажал одну из кнопок на пульте управления.