Барон - Ловушка для Барона

– Сколько их было?

– Двое.

– Вы бы смогли их узнать?

– Нет, не думаю, – медленно произнесла Алисия. – Они ведь были в масках. В таких дурацких карнавальных масках. Постучали прямо в дверь комнаты. У них были, наверно, ключи от входной двери... Я думала, это Найджел. А когда открыла, они сразу набросились на меня... ударили по лицу... Они хотели узнать, где бриллианты... Я ничего им не сказала, тогда они заткнули мне рот, чтобы а не кричала, и еще сделали какой-то укол в руку... вот сюда, кажется...

– Снотворное, – сказал Мэннеринг. – Ничего страшного. Скоро будете в полном порядке... Когда вы последний раз видели Найджела?

– Вчера... около пяти вечера.

– Где?

– Он заходил ко мне на работу. Это вообще-то неудобно. У нас не полагается принимать частных посетителей, Но он пришел и передал мне... сверток... Сказал, чтобы я держала у себя, пока он не возьмет обратно. Это было около десяти утра... – Она прижала руку ко лбу, глаза сверкали лихорадочным блеском – непохоже, что она проспала почти пол-суток. – Я понятия не имею, что было в том свертке, – продолжала она, – Найджел не сказал, а я не спрашивала... Догадалась только, когда те люди стали требовать какие-то бриллианты.

– Значит, вы впервые слышали о них?

– Но у Найджела неприятности начались гораздо раньше, не правда ли?

Она снова откинулась немного назад, прикрыла глаза, я вошедшая Лорна посчитала, что сейчас самое время предложить девушке чашку чая. – И ты иди завтракать, Джон, – сказала она.

Мэннеринг не стал возражать.

После завтрака он закурил и задумался. Один факт никак не укладывался в предварительную схему, которую он мысленно для себя набросал: то, что один из бриллиантов поддельный. Означало ли это, что и все остальные, украденные у миссис Кортни, тоже поддельные?.. Бели так, становилось понятным, отчего она не хочет вмешивать в эту историю полицию. Чтобы мужу не стало, не дай бог, известно о том, что все его драгоценности превратились в липовые.

– Ну так в чем заключаются неприятности нашего молодого друга? – спросил он у Лорны, когда та вошла в комнату.

Она не ответила прямо на вопрос.

– Нашей гостье намного лучше, – сказала она. – Съела почти все, что я предложила... Похоже, она не слишком посвящена в неприятности Найджела. У нее хватает своих... Из-за него. Они любят друг друга.

– Полагаешь, ты сказала что-то новое для меня?

– Их отношения длятся уже некоторое время, и миссис Кортни не одобряет этого. Даже наоборот – делает все, чтобы испортить им жизнь. Пригрозила прекратить выплату денежного содержания Найджелу – а оно было довольно ощутимым. Ему придется искать работу.

– Как тебе понравилось то, что ты услышала о Найджеле?

– По-моему, ничего плохого.

– Ты так думаешь? А мне кажется, что молодые люди, которые крадут бриллианты и прячут их у своих возлюбленных, тем самым подвергая их риску насилия потому, что сами перетрухнули, эти молодые люди не могут считаться чересчур благородными. А?

– Ты ведь не знаешь всех обстоятельств.

– Но знаю уже кое-что о чертах характера этого Найджела, и я не в восторге от них... Избалованный парень, и некоторые волнения пойдут ему только на пользу. Возможно, миссис Кортни сама так считает и предпринимает кое-какие меры, чтобы его проучить... Чем же еще можно воздействовать на такого типа?

Лорна пожала плечами.

– Никогда не знала, что ты способен к подобным легко мысленным заключениям. Ты даже не видел этого мальчишку. Не знаешь, где он сейчас и что с ним.

– Я знаю, где он должен был быть вчера вечером! Охранять эти чертовы бриллианты вместе с Алисией. Или, скорее, за тысячу миль от нее – чтобы не втягивать девушку в неприятности. Он ведь хорошо знал, что за ними охотятся. Потому и хотел побыстрее их продать. Сбыть с рук... Ладно. Что дальше?

– Ты должен пойти в полицию.

– Или допытаться разыскать Найджела. Отправиться к нему на квартиру?

– Думаешь, есть какой-то шанс найти его там сейчас?

Мэннеринг рассмеялся.

– Не слишком большой. А что, если нанести визит его очаровательной мачехе?

– Мне никогда не удавалось, дорогой, надолго привязаться к домашнему очагу, – сказала Лорна. – Дай, пожалуйста сигарету... Но что делать с девушкой?

– Пускай побудет здесь.

– Надеюсь, ты отдаешь себе отчет, какие могут быть осложнения с полицией, когда все станет известно? – спросила Леона. – Не вижу смысле держать от них что-то в секрете. Если ты посвятишь их во все дела сейчас, они тоже же будут вести себя разумно. Но если будешь скрывать от них неизвестно сколько времени...

– Известно сколько, дорогая. Пока не увижусь с миссис Кортни еще разок. После чего помчусь стрелой к ученым мужам из Скотленд-Ярда...

Он хотел еще что-то сказать, но остановился, потому что раздался звонок у входной двери внизу. Лорна приоткрыла дверь комнаты, попросила их прислугу Этель спуститься вниз. Было слышно, как та оживленно разговаривает с посетителем. Ни Лорна, ни Мэннеринг не могли еще видеть его, но оба узнали голос говорившего:

– Попросите сразу же принять меня. Я старший инспектор Бристоу, Скотленд-Ярд...

Глава 4

Несколько событий подряд

– Да, сэр... Конечно... – взволнованно выдохнула Этель, Она недавно жила в этом доме и мало что знала о Мэннеринге, не говоря о том, что никогда еще в жизни не открывала дверей офицеру полиции. – Пожалуйста, заходите. Мистер Мэннеринг почти закончил завтрак. Если можете немного подождать...

Мэннеринг, стоя позади Лорны, настежь распахнул дверь столовой. Сейчас они все находились футах в десяти от спальни и футах в двадцати от Алисии Хилл, которую наверняка разыскивала полиция.

Мэннеринг радостно улыбнулся, поднял руку, приветствуя гостя.

– Доброе утро, Билл. Приятно вас видеть... Проходите... – На диване в гостиной, куда они прошли, еще лежали одеяла и подушки – ночное ложе Мэннеринга, Инспектор Бристоу не мог не заметить этого. – Выпьете чашку кофе?..

Конечно, Бристоу пришел, весь переполненный подо зрениями. Никогда Мэннеринг не мог твердо знать, какие мысли роятся в голове у этого щеголеватого, быстрого в движениях, невысокого человека. Но и не слишком маленького, пожалуй, даже среднего роста, с привлекательными чертами лица, если рассматривать из в отдельности. Вместе же они не производили особо приятного впечатления. Одет он был сегодня в светлый костюм, в петлице которого красовалась белая гардения.

Бристоу сердечно улыбнулся, кивнул головой.

– Неплохая мысль насчет кофе. Спасибо... Доброе утро, миссис Мэннеринг.

Они все прошли в столовую.

Этот полицейский никогда не был для Мэннеринга просто Биллом Бристоу – умелым, энергичным и любезным детективом из Скотленд-Ярда, специалистом по драгоценным камням. Меньше всего он существовал в настоящем времени, но всегда приносил с собой частицу прошлого – его, Мэннеринга, прошлого, – темного и грозного. Оно походило на тучу, которая временами рассеивается без остатка, а потом вновь нависает, неся груз подозрений, сожалений, недоверия... И на этот раз Бристоу воплощал собой эти минувшие дни – о них как раз вспоминала Лорна сегодня утром, – дни, когда Мэннеринг был не теперешним Джоном, а человеком по кличке Барон.

Похититель бриллиантов, искусный взломщик, постоянный "гвоздь" в теле Скотленд-Ярда; этакий Робин Гуд для многих униженных и страждущих; светский человек, прожигатель жизни – иначе говоря, Барон, и в то же самое время наивный простак, дилетант, человек, пользующийся и хорошей, и дурной славой, сумасбродно отважный и безмерно осторожный – в зависимости от того, как посмотреть на его принципы и способы их осуществления... Вот оно – его прошлое, которое постепенно, после того как он прекратил взламывать сейфы и грабить состоятельных людей, чтобы раздавать (да, да, да!) добычу бедным, начало превращаться в его настоящее, теперешнее. За последние годы он сумел подавить в себе ту горечь, которая, видимо, и сделала его когда-то Бароном сумел превратиться из противника закона в его сторонника, из браконьера – в сторожа...

Лорна знала обо всем. И старший инспектор Бристоу – тоже.

В те, уже прошедшие, дни инспектор не один раз не только подозревал, но твердо знал, кто стоит за той или иной кражей драгоценностей. Однако ему никогда не удавалось поймать виновника с поличным, неопровержимо доказать его вину: Мэннеринг с гениальной ловкостью ускользал от прямого обвинения, хотя сети, что плелись вокруг него, расставлялись достаточно умелыми руками.

И тут случилось нечто из ряда вон выходящее: охотник и дичь прониклись взаимной симпатией, стали почти друзьями. Инспектор Бристоу, будучи честным человеком, не мог не признать, что Мэннеринг не однажды оказывал ему дружеские услуги, помогая разрешать криминальные загадки, которые без его помощи долго еще, если не всегда, тревожили бы лучшие умы Скотленд-Ярда.

Но кто может поручиться, что прошлое в глазах и памяти Бристоу не затмит в один прекрасный день настоящее, не поставит их дружбу и согласие на грань разрыва? Особенно если для того возникнет повод... Как, например, сейчас...

Знает ли Бристоу, что Мэннеринг был на Лиделл-стрит?..

Бристоу с удовольствием прихлебывал кофе.

– Слышали что-нибудь о том, что жемчуг из коллекции "Карла" выброшен в продажу? – спросил он.

– Нет, – ответил Мэннеринг. – Он ведь все равно недоступен для меня... Это одна из самых значительных коллекций у нас в стране.

– Для вас нет ничего недоступного, – добродушно заметал Бристоу. – Кроме того, это пока только слухи. Его владелец, некто Кортни, уже несколько месяцев в Штатах. Поэтому, наверное, и пошли слухи. Значит, ничего не знаете?

– Да нет же, уверяю вас.

Было не так уж трудно встретиться с Бристоу глазами, выдержать его взгляд.

– Если узнаете, дайте мне знать, ладно? Говорят, что его жена отправила жемчуг на рынок. Вы с ней случайно не знакомы?

– Встречались как-то...

– Удивительная женщина, – задумчиво произнес Бристоу. – Очень красива и с каким-то, загадочным прошлым... Я не слишком люблю людей с загадочным прошлым. А вы?

Мэннеринг молча ухмыльнулся.

– Я мало что знаю о ней, – продолжал Бристоу. – Кажется, она последнее время была не на виду, а потом внезапно появилась в торговых кругах и пыталась не то купить, не то продать драгоценности. Точно не берусь сказать... Когда вы виделись с ней?

– Вчера вечером, – сразу ответил Мэннеринг.

Бристоу откинулся на спинку стула и хмыкнул. Это был звук, выражающий удовлетворение. Он отодвинул чашку и закурил сигарету. Мэннеринг, не мигая наблюдающий за ним, понял уже, зачем тот пришел.

– Если бы вы назвали, – произнес инспектор с улыбкой, – любое другое время, я бы сразу догадался, что вы лжете и сами замешаны в этом деле... Когда же, точнее, она приходила?

– Поздно вечером. Около десяти. Без нескольких минут.

– Что хотела? Купить или продать?

– Получить обратно.

– А! – Улыбка исчезла с лица инспектора, – Значит, она кое-что потеряла, не так ли?

– Все это выглядит слишком загадочно. И прежде чем помогать ей, я должен узнать всю правду. – Мэннеринг потер подбородок и продолжал, уводя собеседника несколько в сторону от происходящих событий: – Оценка товара является, конечно, непременным условием, но когда богатая женщина звонит незнакомому человеку около десяти вечера и просит сделать что-то немедленно, у этого человека не может не появиться ощущения, что тут что-то не так... У меня оно появилось... Она говорила туманно, однако было ясно: она очень хочет, чтобы я включился в ее игру.

– Вы уже включились?

– Посмотрю, как эта женщина выглядит при дневном свете.

– Что ж, – сказал Бристоу и прикурил новую сигарету от первой. – Уверен, вы не будете разочарованы... Мне бы тоже хотелось узнать, какую цель она преследует и что вообще произошло. Если добавить к этому, что уже некоторое время мы следим за ней и поэтому знаем, что она была у вас, вы, полагаю, поймете: у меня имеются серьезные основания для любопытства.

– Да... – неопределенно произнес Мэннеринг, – Но тогда какую, в таком случае, играю я роль? Если я соглашусь работать для нее, она непременно поставит условием мое молчание. И будет совершенно права.

– Судить о глубине этого молчания предстоит только вам самому, – любезно сказал Бристоу. – Вы не так легкомысленны, чтобы рисковать в деле с этим "Карла-жемчугом". Ведь вы давно стали вполне разумным человеком. – Он поднялся со стула. – Когда она ушла из вашего дома?

– Примерно в половине одиннадцатого.

– Она была одна?

– Да.

– Встречались вы когда-нибудь с ее пасынком?

– Нет. Она упоминала о нем.

– Так, – сказал Бристоу. – Хорошо, Джон, посмотрите, что можно вытянуть из нее интересного. Но, ради бога, не подводите женщину!

Он рассмеялся и протянул руку, прощаясь.

Мэннеринг закрыл дверь за инспектором и вернулся в столовую.

– Ну-ну, – сказала Лорна. В кухне под руками Этель зазвенела посуда, и она испуганно моргнула. – Джон, неприятности надвигаются со все возрастающей скоростью. Как после этого визита ты расскажешь ему обо всем, что случилось вчера ночью?

– А зачем рассказывать?

– Все равно это сделает Алисия. Рано или поздно они ее найдут, и она не станет скрывать от них правду. Ты, конечно, можешь попросить ее ни о чем не говорить, но, насколько я знаю теперь эту девушку, она расколется в полиции как орех после первых же пяти минут допроса. Она милое простодушное создание.

– М-м-м, возможно, – пробормотал Мэннеринг. – Я знал когда-то человека, который любил говорить, что верит только половине из того, что видит, и ничему из того, что слышит... Копни поглубже твою Алисию, и там может обнаружиться такое... То же, возможно, относится и к ее Найджелу... Лучше я сам пойду и послушаю, что расскажет сегодня мадам Кортни. Теперь уж вряд ли я смогу обойти ее своим вниманием. Как ты думаешь?

– Только будь осторожен, прошу тебя. И постарайся выяснить насчет молодого Кортни. Алисия просто с ума сойдет от беспокойства, если он вскоре не объявится.

– Слушаюсь, мэм, – покорно сказал Мэннеринг.

Перед тем как уйти, он отыскал в телефонной книге номер Найджела Кортни и позвонил. Никто не ответил. Это его не слишком удивило.

Он быстро прошел в гараж, вынул из кармана ключ, вставил в замок, повернул... Ничего не произошло, потому что дверь не была заперта. Машину ставила Лорка, она всегда очень аккуратна, но вчера ночью могла быть несколько рассеянной... И все же это было не похоже на нее.

Он был готов к тому, что машину украли, но, едва приоткрыв дверь, увидел ее сверкающую гладкую черноту, изящные линии. Все в порядке...

Он подошел к передней дверце и тут услышал вдруг какое-то, движение справа. Он резко повернулся. Мужская фигура метнулась из угла гаража прямо на него, в занесенной руке что-то было... Мэннеринг не успел ни отклониться, им защитить себя – удар пришелся по затылку.

Ему показалось, что голова раскалывается пополам. Он упал и потерял сознание...

Он был в автомобиле, и этот автомобиль ехал.

Было темно, в голове что-то дико стучало и гудело, глаза болели, словно обожженные горячей водой. Он попытался открыть их и тогда увидел тусклый свет, глазам стало еще больнее, он опять прикрыл их и осторожно попробовал сменить позу.

– Глотните вот этого, – произнес мужской голос радом с ним.

В ладонь ему что-то положили. Он снова открыл глаза, различил свою бледную руку и в ней – еще более бледную таблетку.

– Она не повредит, – сказали ему. – Вам станет лучше.

Мэннеринг поднес таблетку ко рту, инстинктивно выполняя то, что ему сказали, но тут же выронил ее. Нет, надо быть сумасшедшим, чтобы проглотить это сейчас!.. Отказ свидетельствовал о том, что он приходит в себя, начинает соображать...

– Глупец, – спокойно сказал мужчина.

Мэннеринг почувствовал, как тот наклонился, – возможно, чтобы поднять таблетку.

– Говорят вам, от нее хуже не будет. Впрочем, если хотите, чтобы голова болела весь день, – дело ваше.

В его гудящей голове уже заработала мысль... Глупо мать, что таблетка отравлена. Если бы они хотели убить его, то вполне могли это сделать в гараже. Еще пара таких же ударов, каких он получил, с ним было бы покончено. Поэтому, если логически рассуждать, лекарство может действительно помочь.

Дрожащей рукой он поднес таблетку к губам. Усилие стоило ему многого – в руках, в ногах, во всем теле ощущалась страшная слабость. Проглотить таблетку он не смог – она застряла в горле, и он закашлялся. От кашля боль в голове стала невыносимой. Он задыхался, таблетка разломилась во рту на две части, вкус у нее был отвратительный.

– Выпейте глоток вот этого, – сказал мужчина.

К его губам прижали кружку или флягу. Он откинул голову, вода потекла в рот, и он проглотил таблетку. Фляжку с красным горлышком держал в руке мужчина, сидевший радом, Мэннеринг слегка повернул голову и его сторону. В машине они были вдвоем с этим человеком, не считая водителя. В большой, просторной машине, где так много места, что можно было вытянуть ноги. Все окошки были задернуты занавесками, свет пробивался только по бокам и снизу. Занавеска отделяла их и от водителя.

Мэннеринг откинулся на сиденье и постарался устроится поудобнее.

– Сидите спокойно, – произнес его сосед.

Машина свернула с дороги, по которой они ехали, – с большого шоссе, судя по количеству встречных автомобилей, – на другую, неровную. От тряски голове хуже не стало – видимо, эта чертова таблетка была посильнее аспирина: сразу начала действовать. Оставались еще слабая боль и легкое недомогание. Он поднес руку к голове, осторожно ощупал ее. На затылке наметилось мягкое утолщение, но кожа вроде бы была не содрана, никаких рубцов. Он поднес пальцы к глазам – крови не было.

– С вами все в порядке, – сказал мужчина. – Если будете осторожны. Скоро приедем.

Водитель переключил скорость, повернул налево, на более узкую дорогу. Что это? Аллея, ведущая к частному владению? Они ехали в гору – Мэннеринг чувствовал, что мотор работает с надрывом. Мужчина, сидевший рядом, снова пошевелился, достал пистолет. Но не для того, чтобы привлечь внимание, – просто сунул его в кармашек на дверце автомобиля.

Машина остановилась.

– Здесь выходим, – сказал мужчина.

Он перегнулся через Мэннеринга, чтобы открыть дверцу, но та отворилась без его помощи. Перед ней стоял коренастый человек в шоферской униформе. Спутник Мэннеринга вышел первым с той стороны, где сидел; шофер протянул руку, чтобы помочь Мэннерингу. Тот ив самом деле нуждался в помощи: ноги подгибались, 0н упал бы, если бы его не поддержали.

Они стояли у подножия короткой и широкой каменной лестницы. Отсюда Мэннерингу были видны только портик и вестибюль дома. Шофер повел его вверх по лестнице, помог войти в холл. Второй мужчина сказал шоферу:

– Хорошо, Майк, можете идти.

Тот вышел и закрыл за собой входную дверь. Они стояли в светлом просторном помещении, где все говорило – нет, кричало – о деньгах. Стены были обиты деревянными, покрашенными белой краской панелями, на них висело несколько вполне приличных пейзажей, написанных маслом. По одну сторону вестибюля находилась комната отдыха, вернее, зал – размером со всю квартиру Мэннеринга. Вокруг было много белых дверей, и все закрытые.

– Постойте минутку, – сказал мужчина. Он был высокий и темноволосый. – Сейчас станет лучше. Не делайте резких движений.

Какая забота... Впрочем, это означало, что нужно опять взбираться вверх по лестнице. Одна мысль об этом вызывала у Мэннеринга тошноту. Однако вскоре он почувствовал в ногах большую твердость, а в голове – ясность. Они начали подниматься. Черноволосый крепко поддерживал ею за плечо, в руке ощущалась сила, которой тот не хотел давать волю. Покрытые ковром ступеньки были пологими, идти было нетрудно. Они вышли на широкую лестничную площадку; стены там тоже были белые, деревянные. Солнечные лучи, проходя через цветные стекла окон, бросали яркие многокрасочные пятна на стены, на ступеньки лестницы – все вокруг утопало в свете. Казалось, весь дом был храмом света и красоты.

Возле площадки, где они остановились, находилось тоже несколько дверей, и два коридора шли в разных направлениях: один из них – широкий, другой – узкий. В конце последнего виднелась еще одна лестница. Мэннеринг надеялся, что не придется подниматься и по ней тоже... Слава богу, они свернули в широкий коридор, миновали две закрытых двери, остановились у третьей притворенной.

Спутник Мэннеринга распахнул ее шире и пригласил:

– Входите!

Комната была огромной, светлой и роскошной. Там стояла огромная двуспальная кровать; высокая, но изящная белая мебель; ковер на полу был бледно-серого цвета. Ноги Мэннеринга утопали в этом ковре. Единственное окно находилось в широченном эркере, тяжелые портьеры были раздвинуты, но тонкие занавески не давали ярким лучам солнца ворваться в комнату.

– Вам будет здесь неплохо, – сказал мужчина и, не добавив ни слова, повернулся и вышел.

Мэннеринг, все еще стоявший недалеко от двери, услышал, как тихо щелкнул дверной замок. В этом звуке было что-то решающее и окончательное. Ставящее точку.

Он повернулся, поглядел на дверь. Взгляд его сосредоточился на замке, на замочной скважине. Это был обыкновенный замок, каких много в любом доме. Открыть его – легче легкого, если, конечно, вы знаете, как взяться задело...

Интересно, который час?

Он взглянул на циферблат. В отличие от его головы часы были в полном порядке... Четверть второго.

Из дома он вышел в половине одиннадцатого. Значит, он находится примерно в двух с половиной часах езды от центра Лондона, в семидесяти или восьмидесяти милях от района Челси – возможно, немного дальше, потому что машина, на которой они ехали, с сильным мотором.

Но где? На юге, севере, востоке, западе?..

Он подумал о Лорне.

Это были неприятные минуты... Она ждет его домой к часу или около того. Он сказал, что вернется ко второму завтраку. Она сначала не слишком удивится, что он запаздывает, но вскоре начнет по-настоящему беспокоиться: почему не звонит? Кроме того, его машина, оставшаяся в гараже...

Он прошелся по комнате. Особой бодрости не было, но сил заметно прибавилось. И выглядит уже вполне нормально, разве что немного бледен – так решил он, взглянув в зеркало. А может, бледность из-за смягченного света в комнате?..

В одном из углов была узкая дверь. Он толкнул ее и оказался в шикарней ванной со всеми необходимыми принадлежностями и второй дверью. Видимо, в коридор. Эта дверь была тоже заперта. Он вернулся в комнату, сел на стул, закурил.

Если человек, владеющий таким богатством, как хозяин этого дома, склоняется к преступлению – оно должно быть очень значительным, это преступление. И обоснованным.

Но хозяин ли?.. В который раз в своей жизни начинал Мэннеринг свою старую игру в варианты и возможности, в шансы и вероятности. Только теперь он был уже не так молод и неопытен, чтобы перебирать сотни из них. Достаточно будет и одного десятка... Хозяин, к слову сказать, может понятия не иметь об этом похищении средь бела дня...

Он снова оглядел комнату. В ней явно чего-то недоставало. Каких-то любимых вещичек, что бывают в помещении, в котором живут... Безделушек, фотографий.

Он встал, подошел к красивому письменному столу, сел за него, потрогал ящики. Ни один не был заперт. Тут, видимо, не опасались краж. Самым большим был верхний ящик. Мэннеринг не удивился, когда обнаружил в нем фотографию в рамке, лежащую лицевой стороной вниз.

Он вынул ее из ящика, перевернул.

На него смотрела красавица в обличье миссис Кортни.

Глава 5

Шантаж

Мэннеринг положил фотографию на стол, лицевой стороной вверх, и миссис Кортни продолжала смотреть на него, как если бы в самом деле находилась в ком нате. В ящике лежала еще одна фотография примерно той же величины. На ней был изображен пожилой мужчина. Не старый еще, но пожилой, намного старше, чем женщина на снимке. У него было приятное лицо, но оно все равно не давало повода предположить, что он мог быть подходящей парой для этой женщины. Лицо выглядело доброжелательным. Возможно, просто добрым. Глаза – ясными и серьезными. Пожалуй, серьезность была главным свойством в выражении его глаз. Полные губы решительно сжаты, подбородок правильной формы... Короче, Ричард Кортни – а это несомненно был он – выглядел человеком, который заслуживал уважения и чья сила характера ничего не потеряла в черно-белом изображении.

В одном из углов портрета была надпись: "Тельме".

Мэннеринг поставил обе фотографии рядом, поглядел на них вместе. Муж и жена?.. Скорее отец и дочь. Сколько же лет Тельме Кортни? Не больше... да, наверное, не больше тридцати.

Он встал из-за стола, на этот раз без особых усилий, почти не ощущая боли, подошел к большому гардеробу. Тот был заперт. Для Мэннеринга это не было препятствием – перочинным ножом, лежащим в кармане, он без труда открыл дверцу. В гардеробе аккуратными рядами висела женская одежда; достаточно было одного взгляда, чтобы определить, что одежда очень дорогая. Более тщательно он рассматривать не стал, вывод напрашивался сам собой: это был дом Кортни и Мэннеринг находился в спальне хозяйки. Занятно...

Отсюда не выходила дверь в гардеробную или в спальню мистера Кортни. Впрочем, какое это имеет значение? Только то, что некоторым образом проливает свет на взаимоотношения между мужем и женой.

Выходит, то, что Мэннеринга притащили сюда, – дело рук прелестной Тельмы Кортни? Уж не обнаружила ли она, чем он занимался прошлой ночью на Лиделл-стрит, и не приказала ли кому-то предотвратить дальнейшие его действия в этом направлении?

Впрочем, лет... Он так не думает. Вероятнее всего, она сейчас в Лондоне и ни сном ни духом... Тогда кто же?

Найджел?

Из того, что ему уже было известно о Найджеле, трудно предположить, что юноша мог решиться на такой поступок, граничащий с преступлением.

Тогда кто они и что от него хотят?..

Мэннеринг знал, где находится, и "они", кем бы ни были, должны понимать, что он знает. И потому должны сделать так, чтобы он не захотел и не смог выдать их. Последнее умозаключение было особенно неприятно. Но он отбросил эту мрачную мысль и вынул новую сигарету.

Когда он закуривал, дверь ванной комнаты открылась и оттуда вышел мужчина. Он был высок ростом, строен и молод. В нем чувствовалось даже что-то изысканное – в движениях, в одежде: светлый костюм сидел безукоризненно. Золотистые волосы – почти такие, как у Алисии Хилл, – слегка вились и были тщательно причесаны. У него был цветущий вид, к тому же чрезвычайно дружелюбный. Да, он, без всякого сомнения, был красив. Не с чьей-то там личной точки зрения, а совершенно объективно, непредвзято.

Он негромко рассмеялся, смех был заразителен.

– Не совсем то, что вы ожидали, да?

– Я ничего не ожидал, – сказал Мэннеринг.

– Ну как же... После того, как миссис Кортни нанесла вам визит вчера вечером... – Молодой человек приятно улыбнулся, взгляд его скользнул по фотографиям на столе, задержался несколько дольше на женской.

– Вы об этом знаете?.. – проговорил Мэннеринг.

– Да. Что тут удивительного? Не будем останавливаться на пустяках... У нее неприятности, иначе она не пришла бы к вам, но вы, конечно, не предполагали, что окажетесь сами в ее доме... На вашем месте я не стал бы слишком волноваться из-за этого и из-за некоторых других мелочей. Главное – вы здесь для переговоров о деле. О крупном деле... Вполне стоящем удара по голове.

– Конечно, что значит какой-то треснутый череп в сравнении с десятью процентами прибыли!

– Совершенно верно. За исключением одного: вы не получите десяти процентов. Ваша доля – два с четвертью. Ведь вы только посредник. – Голос молодого человека был любезным, но твердым. И в нем звучало легкое раздражение. – Конечно, мы еще обсудим условия, – продолжал он и, придвинув к себе стул, сел, – Они будут зависеть от общей суммы, которую вы сумеете выручить за все...

– А-а, так, значит, я выступаю в качестве торговца?

– Разве в этом что-нибудь новое для вас? Вы владелец магазина "Квинз", и вряд ли в Лондоне найдется более авторитетный коммерсант и знаток антиквариата и драгоценностей... Впрочем, вы это сами знаете... И в роли посредника для вас тоже нет ничего необычного, не правда ли? Не раз вы стояли между покупателем и продавцом. И не каждую сделку производили у всех на виду, через прилавок. Может быть, я неправ?

– Нет, почему же... Но меня не так часто били тяжелым предметом по голове, приглашая таким способом работать на клиента.

– Не надо на этом заострять внимание, – заметил собеседник нетерпеливо. – Полагаю, вы из тех людей, которые смотрят в корень дела и умеют понять его значение и отличить главное от пустяков... Я должен был срочно вас увидеть, и у меня были веские причины для того, чтобы не приходить к вам домой или в "Квинз". Да и едва ли вы согласились бы иметь дело с абсолютно незнакомым человеком. Потому я вынужден был так поступить.

– Плюс к этому... – сказал Мэннеринг.

– Плюс... что?

– Незначительное добавление... Этот оригинальный способ, к которому вы прибегли, должен был, по вашему мнению, подействовать на меня как предупреждение: что может меня ожидать, если я не соглашусь играть в вашу игру.

– Безусловно так. Вы все понимаете... В этой, как вы выразились, игре замешаны большие деньги, поверьте мне". Даже в той посреднической роли, о которой я упоминал, абсолютно ничего незаконного. Вам не следует бояться полиции.