Тогория Хан проснулся от звуков еле слышного всхлипывания. Он спал на полу жилой зоны Тероензы, на куче дорогих ковров, которые туда приволок. Хан настоял, чтобы Бриа взяла себе единственную кровать, хоть как-то подходящую для человека. Мрров – единственная, успевшая отдохнуть прошлой ночью – вызвалась дремать в пилотском кресле и следить за возможными сигналами тревоги… хотя теперь, в гиперпространстве, мало что могло случиться.
      Тяжело вздохнув, Хан присел, чувствую ломоту во всем теле. День вчера выдался трудный, и теперь он с задержкой осознал, что совсем ничего не ел.
      Хуже голода была только жажда. Поднявшись на ноги, Хан неровной походкой направился к водораздатчику, налил воды и осушил несколько стаканов.
      Напившись, он протер руками лицо и вздрогнул, ощутив на подбородке густую щетину. Он не брился с самой посадки на Нал Хатте.
      Звуки человеческих рыданий стихли. Хан схватил одежду и зашел в роскошный освежитель, радуясь тому, что тот оборудован почти под все расы. Он умудрился даже найти бритву.
      Через несколько минут, одетый и значительно посвежевший, он отправился на поиски Брии.
      Он отыскал ее в крохотной каюте для стражи, сидящую на небольшой койке, обхватив руками колени и уткнув в них лицо.
      – Эй… – прошептал Хан. – Что-то не так? Что стряслось?
      Не поднимая лица, она попросту отмахнулась от него рукой.
      – Нет… пожалуйста, просто… оставь… меня одну… со мной… все нормально! Я не хочу… чтобы ты видел меня такой. – Она хлюпнула носом. – Я выгляжу… ужасно.
      Хан присел напротив девушки, но не решился к ней прикоснуться.
      – Я тоже не красавец, – сказал он. – Мы можем все исправить, сменив одежду. Эй… – пошутил он, пытаясь заставить Брию посмотреть на него, – я хотя бы от бороды избавился. А это – большое достижение.
      Она подняла голову и улыбнулась сквозь слезы. Ее глаза и нос покраснели, но от этого она не перестала нравиться Хану.
      – Ты выглядел довольно… неряшливо… прошлой ночью.
      Хан приосанился, притворяясь обиженным.
      – Неряшливо? Я? Да никогда!
      Он нежно обнял ее за талию.
      – Бриа, малая… что происходит? Скажи мне.
      Она задрожала.
      – Это все Возрадование, Хан. Я проснулась и поняла, что паломники прямо сейчас собираются на молитвы. И до меня дошло, что я этого никогда не смогу… никогда больше не почувствую это благо!
      Хан не знал, что ответить. Он понимал, что лишение Брии физических и эмоциональных ощущений, сопровождавших Возрадование, походило на намеренный пропуск дозы наркоманом. Эта мысль пугала. Сможет ли Бриа сражаться с зависимостью и одержать победу? Или пойдет по жизни, оплакивая то, что потеряла?
      – Думаю, это нормально, – сказал он осторожно, не желая пугать Брию тем, что думал на самом деле. – Конечно, тебе будет дурно день или два, может неделю. Но мы все поможем тебе справиться, милая. Ты – сильная личность. У тебя все получится. И потом, – он обвел рукой комнату, – Галактика велика, дорогая. И теперь, она вся наша. Мы сбагрим барахло Тероензы и продадим <Талисман>.
      – Продадим <Талисман>? – встряла девушка.
      – Ага. Боюсь, его слишком легко опознать. Я подброшу Мууургха и Мрров до дома, а потом мы поищем местечко, чтобы сбыть посудину. Я даже знаю подходящее. Торговец подержанными кораблями на Тралусе, в Кореллианской системе. Мы легко возьмем билеты на рейс отсюда до Кореллии.
      Хан потрепал Брию за плечи.
      – И в этом будет одно большое преимущество… мне не придется пилотировать. Ты получишь мое, – он нежно чмокнул ее в щеку, – всецелое внимание.
      Бриа сглотнула и обеспокоено посмотрела на Хана. Тот попробовал обнять ее, но девушка легко отстранилась, и он понял намек.
      Она закусила губу, ее сине-зеленые глаза заметались по каюте.
      – Ох, Хан… что если мне не одолеть эту… эту… жажду? Хан, – она судорожно сплела руки, – это даже хуже, чем жажда! Это словно… влечение! Все мое естество жаждет Возрадования! Я чувствую себя так, будто кто-то проделал во мне огромную дыру, и отнял часть меня!
      Он затряслась от ярости. Хан притянул ее к себе, крепко обнял, и погладил по волосам, шепча слова утешения. Хотя внутренне он был напуган не меньше.
      Напуган тем, как сильны те чувства, что он питает к девушке. Он достаточно ясно представлял себе их с Брией совместное будущее, в котором они будут жить долго и счастливо.
      Но Хан с сожалением понял, что она к этому не готова. Ей нужен друг, а не любовник.
      Как долго Бриа будет приходить в себя?
      Только время покажет.
 

***

 
      – Подлетаем к Тогории, – сообщил Хан, – где мне сесть?
      – Наш самый большой город – Каросс, – сказала Мрров, ткнув в точку на схематичном изображении планеты. – Из Каросса мы сможем послать гонца маркграфу Тогории – правителю всех охотников-самцов. Прямо за Кароссом есть посадочное поле. Своих кораблей у нас нет, но нас посещают торговые и пассажирские суда с разных планет.
      – Ну ладно, Каросс, так Каросс, – протянул Хан.
      С особой осторожностью он опустил <Талисман> на ухоженную посадочную площадку в центре поля. Сейчас тут не стоял ни один другой корабль.
      – Мууургх, – сказал Хан, обновляя бортжурнал. – Вас тревожит расправа со стороны т'ланда Тиль или хаттов?
      – Не очень, – молвил Мууургх, позерски клацнув челюстью. – Когда Мрров и я созвать наши кланы, нас поженить. Это есть традиционно у наш народ для новобрачных проводить долгий… как вы это звать? – он сказал слово на тогорианском Мрров, чей Основной был гораздо лучше, чем его.
      – Медовый месяц, – вставила та.
      – Да, долгий медовый месяц вместе. Вспомнить, что на наш мир самцы и самки жить раздельно большая часть каждый год. Когда проходить наш медовый месяц, Мрров и я видеть друг друга только раз в год, и всего на месяц. Таков наш уклад жизни. Но сначала, – рослый тогорианин потерся о щеку своей возлюбленной, – мы провести вместе много время, только двое, в горах. Хатты и илезиане не найти нас, а наш народ не допустить их до это. Всякий пилот, что сесть на Тогория и спросить про Мрров и Мурргх, быть… устранен.
      Мрров по-звериному оскалилась, показав уйму острых зубов.
      – Не у многих рас хватит смелости умышленно злить тогориан. Думаю, большинство охотников за наградой возьмутся за более… легкую… добычу.
      – Верю на слово, – искренне сказал Хан. – Ну что ж. Мы прибыли. И что теперь? Вы двое просто смотаетесь, лапа об лапу? – он подмигнул Брие, которая подарила ему слабую улыбку.
      Еда и отдых отчасти придали ей сил, но Хан знал, что она все еще борется с внутренними демонами и страстными желаниями.
      – Если у Хана дела, Мууургх и Мрров пойми, – изрек рослый самец. – Но если Хан и Бриа смочь остаться на пара дней, они смочь сопровождать нас на наша церемония, который нас соединить. Вы звать это <свадьба>.
      Хан глянул на Брию.
      – Итак… нас только что пригласили на свадьбу, дорогая. Не желаешь ли погостить тут пару денечков? Мне думается, нам обоим отдых пойдет на пользу.
      – Конечно, – сказала девушка, и улыбнулась тогорианам. – Почту за честь.
      К кораблю приблизился контингент встречающих: большую часть его составляли тогорианские самки, и меньшую – самцы. Хан с командой спустились по трапу.
      Мрров и Мууургх немедленно утонули в радостно мурлыкающей, рычащей и воющей толпе.
      По-прежнему стоя у подножия трапа, Хан взял Брию за руку и окинул взглядом Тогорию.
      – Симпатичная планетка, – сказал он. – В сравнении с Илезией, тут настоящий рай.
      – Здесь красиво, – сказала Бриа. – Очень.
      И в самом деле, планета была великолепна. Над головой простиралась глубокая синева неба с несколькими пушистыми белыми облачками. Небеса чуток переливались зелеными тонами, но у линии горизонта приобретали почти индиговый окрас. Вдалеке сверкали белоснежным цветом высокие горные пики. Позади голубого озера, окруженного широкими лугами, простирались темные леса. Под дуновением легкого ветерка колыхались багровые листья экзотических цветущих деревьев.
      У себя над головой Хан заметил крупное летающее создание, и понял, что это – один из мосготов, о которых рассказал Мууургх, поведав о главном <транспортном средстве> Тогории. Мосготы были большими летающими ящерами, очень смышлеными. Тогориане давным-давно их приручили. Обе расы помогали друг другу в обороне от еще больших крылатых рептилий – смертоносных лифонов, крадущих детенышей тогориан и яйца мосготов.
      Пока Хан глазел на небо, мосгот облетел посадочное поле и пошел на посадку. Хан увидел сидящего на спине животины тогорианина, сжимающего в лапах поводья. Его впечатляла та согласованность действий, которая возникала между мосготом и наездником.
      Тогорианский воздух оказался самым свежим, что Хан когда-либо вдыхал. Мрров недавно говорила, что именно по этой причине вся местная технология базировалась на солнечной энергии. Тогориане чтили свой мир, не желая отравлять и загрязнять его во имя прогресса, как делали многие другие галактические расы.
      Хан сделал на пробу пару шагов, подскочил на пятках. Он ощутил легкость… почти плавучесть. Значит, гравитация на Тогории меньше кореллианской или илезианской.
      Толпа внезапно расступилась, и из нее вышел Мууургх – все еще перевязанный, но почти восстановивший прежнюю уверенную походку. Сбоку от него шагала Мрров.
      – Наши кланы собраться на брачная церемония и последующий пир, – сказал он. – Вы – наша почетные гости. Просим… следуйте за нами.
      Хан и Бриа так и сделали.
      Каросс оказался чудесным городом, где на холмах стояли устроенные в виде терасс дома, построенные из местного белого камня. Повсюду зеленели сады и парки. Местные тогорианки либо занимались повседневными делами, либо присматривали за непоседливыми детенышами. Мууургх пояснил, что дети обоих полов оставались с матерями до достижения зрелости, а потом самцы возвращались в клан к отцам, чтобы познать охотничью жизнь.
      Следующие два дня Хан и Бриа предавались отдыху, питаясь восхитительной пищей (хотя им и пришлось настоять, чтоб мясо не подавали сырым), и часы напролет гуляя по паркам и садам. Хан, к тому же, брал уроки полетов у молодого самца по имени Рровв – он учился управлять мосготом. Благодаря быстрым рефлексам и смелости, Хан вскоре парил на ящере высоко над кронами деревьев, пристроившись в наплечном седле мосгота, и торжествуя от ощущения вздымающихся позади мощных ребристых крыльев.
      Мосготы оказались нежными созданиями, которым нравилось почесывание за крошечным ухом и щекотание груди.
      Мууургх и Мрров только и делали, что рассказывали о своих звездных приключениях народу. Мрров неустанно повторяла собственную печальную историю, чтобы какая-нибудь из опрометчивых тогорианок не поддалась на посулы илезианского <рая>.
      Свадебная <церемония> состоялась на закате их третьего дня на Тогории.
      Хан и Бриа стояли перед Мууургхом и Мрров, пока те торжественно встречали созванные кланы. Мех тогориан лоснился после нескольких часов тщательного ухода. Только маленькая белая повязка у Мууургха на боку омрачала его сияющий лик. В своем родном мире тогориане редко носили одежду – местный климат был таким мягким, что особая необходимость на то отпадала.
      Сначала помолвленные оглядели кланы, медленно поворачиваясь, чтобы все видели их морды. По команде Мууургха, Хан с Брией отступили назад, примкнув к толпе свидетелей.
      Мрров и Мууургх повернулись друг к дружке. Хан удивленно мигнул, когда двое утробно и раскатисто взрыкнули. Следом они обнажили зубы, зашипели и заклацали челюстями.
      Потом, слишком быстро для глаза, <молодые> сцепились и повалились на землю, сомкнув зубы каждый на чужом горле.
      Рыча, воя и шипя, они катались по земле, хлеща друг дружку передними лапами. Задние тоже не оставались без дела – обе пары глубоко зарылись в пушистое брюхо соседа.
      Хан посмотрел на Брию, которая казалась немного встревоженной. Но никто в толпе, похоже, не видел в происходящем дурного. <Галактика полна сюрпризов>, – решил Хан.
      Наконец, часто, тяжело дыша и взрыкивая, оба бойца разделились. Несмотря на кажущуюся свирепость их атак, на их шерсти не оказалось и следа крови.
      Двое кружили друг перед дружкой, и рык их мало-помалу сходил на мягкое, спокойное урчание. Они сблизились, и долго терлись мордами. Хан слышал их хриплое мурлыканье.
      Потом Мрров зашипела, фыркнула, и вновь набросилась на Мууургха.
      Тот скакнул на нее, и они снова очутились на земле, катаясь, царапаясь когтями и кусаясь.
      Хан сжал руку Брии.
      – Романтично, правда? – прошептал он, ухмыляясь.
      – Тссс! – отозвалась та.
      Через пару минут брачующаяся пара снова мурлыкала и терлась друг о дружку, полуприкрыв глаза от удовольствия.
      Толпа все больше возбуждалась. Хан слышал, как со всех сторон поднимается мурчание. Мууургх и Мрров снова сошлись в <бою>.
      Но на сей раз, едва подошла стадия <терения щек>, Мууургх подхватил Мрров за складки шкуры на загривке.
      Зажав самку в зубах и могучих лапах, он приподнял ее и прошелся по кругу. Толпа расступилась, словно распахнувшаяся дверь.
      Мууургх растворился во тьме, по-прежнему неся свою возлюбленную. Через пару мгновений ночной покой нарушили два громких, исступленных воя… и затем снова воцарилась тишина.
      Толпа забормотала что-то в знак одобрения окончания обряда. Хана едва не сбила с ног свора тогорианской родни Мууургха, хлопавшая его по плечу и заверявшая, что это – одна из лучших свадеб, на которых им довелось побывать.
      В ночи закатили пир. Хан и Бриа ускользнули, чтобы прогуляться по парку под двумя крохотными лунами Тогории. Над головой сияли звезды.
      – Ну так что, – сказал Хан, – как ты сегодня? Хоть чуток полегчало?
      Бриа едва заметно кивнула.
      – Самую малость. Иногда я целый час могу прожить без страданий, Хан. Но временами я чувствую, будто минуты просто ускользают, а я хватаюсь кончиками пальцев за собственное здравомыслие.
      – Что ж, я запланировал назавтра кое-что особенное, – сказал Хан, улыбаясь девушке. – Приготовься повеселиться. У меня все на мази.
      – Ты о чем? – спросила она. – Что ты задумал?
      – Секреты так просто не выдают, – поддразнил он. – Просто приготовься встать вместе с птичками, лады?
      – На Тогории нету птиц, – напомнила Бриа. – Только крохотные летающие ящерки.
      – Твоя правда, – сказал Хан. – Но вставай рано, договорились?
      – Договорились.
 

***

 
      Проснувшись на следующее утро, Бриа не нашла Хана ни в одной из комнат. Но зато разыскала корзину с фруктами, кувшин фруктового сока, несколько ломтиков копченого мяса и каравай на подносе.
      Там же обнаружилась полоска флимси, и написано на ней было следующее: <Одевайся, ешь, и выходи во двор. Я жду… Хан>.
      Бриа прочитала записку, вздернула брови, но все же решила последовать ее указаниям.
      Любопытство девушки было так велико, что заглушило даже постоянную жажду Возрадования. Иногда желание накатывало свирепыми волнами, и она чувствовала, что вот-вот спятит. Но с каждым новым днем такое случалось все реже.
      Бриа молилась всем истинным Богам Вселенной, чтобы когда-нибудь страдания прекратились совсем.
      Выйдя во дворик за домом, где они поселились, Бриа обнаружила там Хана. Тот сидел верхом на мосготе, с ранцем и покрывалом, пристегнутыми позади седла. Когда Бриа неуверенно подошла, Хан нагнулся и протянул ей руку.
      – Ну же! Взбирайся!
      Девушка перевела взгляд с кореллианина на мосгота, потом посмотрела на бескрайние просторы тогорианского неба.
      – Ты хочешь, чтоб я полетела с тобой на этом… создании? – спросила она.
      Летать на звездолете или лендскиммере – это одно. Взобраться на крупную рептилию и воспарить в небеса – совсем другое.
      – А то! – Хан наклонился, чтобы потрепать животного за шею. – Это – Кайдисс, и она настоящая лапочка, правда ведь, девочка?
      Мосгот выгнула мускулистую шею и высунула длинный, раздвоенный язык, явно наслаждаясь лаской.
      Бриа глубоко вдохнула.
      – Ну ладно, – сдалась она. <Кроме того, – подумалось ей, – худшее, что может случиться: мы рухнем с неба и разобьемся. Но ведь тогда я забуду и о Возрадовании?> Ухватив руку Хана, Бриа поставила ногу на лапу зверя, и та услужливо согнулась в колене, чтобы помочь ей усесться в седло. Подтянувшись, она взобралась наверх, и заняла место впереди Хана. Он обхватил ее руками – не менее надежно, чем упряжью. Бриа вздохнула, и закрыла глаза, когда Хан подогнал Кайдисс и дернул за поводья.
      Сделав два широких скачка и подсобив себе могучими крыльями, мосгот подняла Хана с Брией в воздух, плавно набирая высоту. Распахнув глаза, Бриа обнаружила, что парит высоко над крышами зданий. Ветер омывал ей лицо, развевал волосы, резал глаза.
      – Ох! – воскликнула она. – Хан, это чудесно!
      – Точняк, – сказал он самодовольно. – Ты еще не видела, куда я тебя везу.
      Бриа держалась за передний край седла (прижавшись к Хану, она не слишком боялась упасть) и упивалась чувством настоящего полета.
      Внизу проплывали леса и реки. Бриа смотрела на поля, города, озера, восторженно улыбаясь. Она не чувствовала себя так хорошо с тех самых пор, как… ну, с последнего Возрадования.
      Но даже Возрадование, казалось, на мгновение утратило над ней свою силу. Наклонившись вперед, она раскрыла рот, вбирая ветер на своем пути. Ей хотелось раскинуть руки и закричать, но она сдержалась, не желая вывести мосгота из равновесия.
      – А это ее не вымотает – нести двоих сразу? – крикнула она Хану.
      Тот склонился почти к самому ее уху. Девушка ощутила теплоту его дыхания.
      – Она привыкла возить самцов. Нам обоим не сравниться по весу с Мууургхом… или даже с тогорянами поменьше. Кайдисс справится.
      Полчаса спустя большая река, вдоль которой они летели, начала расширяться, в итоге разветвившись в дельту. Хан направил мосгота на север, и еще через несколько минут Бриа увидела барашки белого прибоя, накатывающие на серебристо-золотой песок.
      Повернувшись, она одарила Хана взволнованной улыбкой.
      – Пляж!
      – Я пообещал себе, что когда-нибудь мы побываем на настоящем, – сказал он. – На котором сможем поплавать, не боясь быть слопанными.
      Теперь он опускал мосгота все ниже и ниже, и наконец, та села на песок. Хан накинул ей на крылья путы, и отправил полакомиться в соседний солончак. Он вернулся, неся в руках покрывало и обед.
      – Сначала поплаваем, – спросил он, – или поедим?
      Бриа глянула не белый прибой и ощутила притяжение воды. Ее семья на Кореллии владела пляжным домиком, и она полюбила плавать, едва научившись ходить.
      – Поплаваем, – сказала она.
      Радуясь, что под блузку и брюки надето нательное трико, Бриа стянула с себя одежду и помчалась к воде.
      Хан, раздевшись до подштанников, поспешил за ней.
      Вскоре Бриа обнаружила, к немалому своему удивлению, что тот не умеет плавать.
      – Так и не выпал шанс научиться, – признал Хан, немного смутившись. – Я все время работал, а когда настоящей работы не было – гонял на свупах и прочей ерунде. Говорю тебе, на илезианском пляже я впервые увидел столько воды в одном месте.
      – Ладно, – твердо сказала Бриа, – сегодня всему научишься. Ты молод, силен, хорошо держишь равновесие, и с рефлексами у тебя порядок. Справишься.
      Хан показал себя способным учеником. Бриа поразилась, сколь тщательно он концентрировался, сколь точно следовал ее указаниям. Она высказала мысль вслух. Хан насмешливо улыбнулся.
      – Пилоты учатся следовать инструкциям, – сказал он. – Иначе они плохо кончают.
      До того, как Хан выбрался из воды, чтобы поесть, он уже бесстрашно рассекал волны и согласовывал дыхание с движениями рук и ног.
      – Ты очень хороший ученик, – похвалила Бриа, когда они присели на покрывало, устремив взгляды в море.
      – Спасибо, – сказал Хан. – А ты – хороший учитель.
      Они поделили принесенную Ханом еду, и рука об руку пошли гулять по пляжу. Над головой прошмыгнула крошечная ящерка, сверкнув зелено-золотой чешуйкой. Бриа вытянула руку, застыла в неподвижной позе, и крохотное создание опустилось ей на пальцы, оставшись там, и вяло помахивая крылышками на легком ветерке. Хан ухмыльнулся.
      – Ты выглядишь… прекрасно…, – сказал он.
      – У меня такое чувство, будто весь мир в моих руках, – ответила девушка полушутя. – Этот день… я буду помнить его всегда, Хан.
      – В твоих руках этот пляж, – сказал он, улыбаясь – Я дарю его тебе. На сегодня он твой.
      Ящерка безо всякой опаски расправила крылья и улетела.
      Когда они прогуливались по кромке берега, Хан снова поведал Брие о том, почему решил идти в имперскую Академию.
      – Люди смотрят с уважением на имперского офицера, – говорил он. – Меня никто раньше не уважал, но если я поступлю, то все изменится. Я поменяю свою жизнь, Бриа. Мне больше не придется красть, заниматься контрабандой или мошенничать.
      От серьезности его голоса на глаза Брии накатились слезы. Она протянула руку и нежно погладила Хана по щеке.
      – Временами у меня из-за тебя разрывается сердце, – прошептала она. – Ты пережил такую жестокость, такое предательство…
      Хан в ответ коснулся ее щеки, пристально взглянув карими глазами. Ветер растрепал его волосы.
      – Но кое-кто меня все же любил, – сказал он. – Давай-ка я расскажу тебе о Дьюланне…
      Взявшись за руки, они медленно ступали по песку, и Бриа слушала рассказ Хана о лучшем друге его детства. К тому времени, как они снова дошли до покрывала, между ними повисло молчание.
      – На Илезии Гаррис Шрайк почувствовал бы себя как дома, – сказала, наконец, Бриа.
      – Стал бы там своим, – холодно согласился Хан. Он присел на покрывало, положил руки на колени и с беспокойным выражением воззрился на море. – Надо было прикончить его, когда была возможность, Бриа. Но… я не смог.
      Девушка села напротив него.
      – Это потому, что ты порядочный, Хан, – свирепо сказала она. – Ты думаешь, что ты бандит, и ты прав… но ты также и порядочный. Не хладнокровный убийца, как Шрайк. Застрели ты его, – и стал бы не лучше.
      Хан повернулся к ней с серьезным видом.
      – Ты права, – мягко сказал он. – Порой, когда все так сложно, ты делаешь вещи яснее… лишь несколькими словами. Ты очень… мудрая… девушка…
      Бриа не шелохнулась, когда он наклонился и нежно поцеловал ее в щеку. Его губы согревали. Когда он хотел уже отстраниться, она приложила руку к его щеке.
      – Не надо.
      Хан повернул голову и встретился губами с ее ртом. Он попробовал на вкус морскую соль.
      Бриа закрыла глаза, и время для нее остановилось.
      После нескольких долгих секунд Хан разорвал поцелуй. Бриа открыла глаза и увидела, что он смотрит прямо на нее.
      – Ну как? – шепнул он, чуть задыхаясь. – Понравилось?
      У Брии тоже перехватило дыхание.
      – Больше, чем понравилось, – прошептала она, обвивая руками шею Хана, чувствуя тепло его обнаженных плеч. Он обнял ее, крепко прижав к себе.
      – Очень, очень понравилось…
      Она поцеловала его в ответ, и прошло еще очень много времени, прежде чем они заговорили вновь…

      Весь следующий день Мрров и Мууургх планировали медовый месяц, а Бриа с Хэном готовились к отлету. Прощаясь, Мууургх взял Соло за плечи и очень бережно прижал к себе.
      – Я быть… ссскучать по тебе,- сказал тогорянин все еще запинаясь, но уже гораздо лучше обращаясь с общегалактическим языком.- Должно ли тебе уходить? Ты возлюбить Тогора, ты говорить так. Без тебя мне не находить Мрров никогда. Марграв весей Тогоры просссить меня произнести: оссставайссся с Бриа тут навечно, мы приглашаем. Ты смочь охотиться ссс нами. Летать на мос-гот. Мы быть сссчастливы.
      Хэн ухмыльнулся:
      – И видеть Брию один раз в год? Боюсь, у нас, людей, так не получится. Но за приглашение все равно спасибо. Может, я еще вернусь когда-нибудь, проверю, как вы с Мрров поживаете.
      – Хэн сссотворить именно так и сскоро!
      Как всегда, под давлением эмоций Мууургх напрочь забывал язык. Тогорянин сгреб пилота в охапку и в порыве чувств оторвал от земли. Хэн тоже постарался обнять друга, надеясь, что останется в живых. Рядом менее экспансивно, но тоже тепло прощались девушки.
      – Ты поборешь тягу к Возрадованию,-убеждала подругу бело-рыжая тогорянка,- Я же сумела. Я долго горевала, я жаждала Возрадования, но прошло много дней, и желание сошло на нет, и теперь оно не властно надо мной. И не будет никогда. Знаешь, что я сделала? Я разозлилась на работорговцев. Злость стерла желание.
      – Хотела бы я быть такой же сильной, как ты.
      – Ты уже такая,- заверила девушку Мрров.- Просто еще не знаешь об этом.
      Хэн увел илезианскую яхту в небо Тогоры с искренним сожалением.
      – Симпатичный мир,- заметил он, обращаясь к Брие, которая сидела рядом с ним в кресле второго пилота.- И народ здесь хороший.
      – Да,- согласилась девушка.- К нам они были добры. А вчерашнего дня я никогда не забуду, проживи я хоть сто лет.
      Хэн улыбнулся.
      – Я тоже, солнышко. Всю сознательную жизнь мне хотелось сойти по трапу и вести себя как простой человек. Никаких там афер, и о службе безопасности не нужно думать, и контрабанда не жжет карман. Спасибо тебе… теперь я знаю, каково это.
      Перед ответной улыбкой он не устоял, наклонился и торопливо чмокнул Брию в щеку.
      – Я… это…- тут Хэн смутился, покраснел так, что собственные уши показались ему сигнальными маячками, и заткнулся.
      Геройски расправив плечи, он уставился на пульт управления, словно в жизни не видел ничего важнее. Бриа молча сидела рядом и пристально наблюдала, как Хэн делает вычисления для гиперпространственного прыжка, как вводит координаты в навигационный компьютер. А когда звезды растянулись в длинные белые нити – яхта благополучно ушла в прыжок,- девушка развернула кресло и поймала спутника за руку.
      – Ну что же ты замолчал? Продолжай. Ты что-то хотел мне сказать?
      Попытка сделать вид, что невинен, словно младенец, с треском провалилась. Хэн покраснел еще пуще прежнего.
      – Э-э… это ты о чем?
      – Ты собирался мне что-то сообщить, а потом вдруг безумно заинтересовался приборами. Видишь, мы уже в гиперпространстве, нечего пялиться на пульт, как будто видишь его впервые в жизни,- девушка улыбнулась.- Я жду.
      – Да я тут размышлял… вот… о том, что проголодался! Просто умираю от голода! Давай перекусим.
      – Мы ели перед отлетом, меньше часа назад,- напомнила Бриа, завладела второй его рукой и, сколько бы Хэн ни вырывался, отпускать не собиралась.- Признавайся.
      – Ну… вот я и говорю, я опять есть хочу!
      – Неужели?
      – Я… Бриа, конфетка… ну не умею я!
      – Умеешь.
      – Чего, например?
      – Ты умеешь летать. Драться. Всех спасать.
      – А… ну да,- Хэн вновь скосил глаза на девушку, и внезапный прилив отваги мгновенно иссяк.- Бриа, я вот тут пытаюсь сказать тебе… сказать, что…
      Он откашлялся и уныло подытожил:
      – И ничего не получается.
      – Я знаю.
      Бриа помолчала, поднесла его ладонь к губам.
      – Я знаю, Хэн. Я тоже тебя люблю.
      Он удивился, перепугался и обрадовался одновременно.
      – Правда?
      – И давно. Я влюбилась в тебя, когда ты не ушел, хотя я все время гнала тебя.
      – Правда? А я и не знал, пока… не знаю я, когда понял. А когда выяснил, то струсил, как дурак. Со мной раньше никогда не случалось ничего подобного.
      – Ты никого не любил? Или тебя не любили?
      – Все вместе. Дьюланна не считается, она меня правда любила… но это же совсем другое дело!
      – Да,- глаза Брии сияли.- Совсем другое. Надеюсь, мы останемся вместе.
      Наступила его очередь брать ее за руку.
      – Эй! Конечно, мы будем вместе. Я никому не дам разлучить нас. Не дождешься, конфетка!
 

***

 
      Хэн проложил курс с таким расчетом, чтобы побыстрее убраться из сектора хаттов, а через три дня, полных блаженного безделья, попасть в систему Корел. Он намеренно тянул время, не признаваясь, что боится возвращаться на Кореллию и знакомиться с родителями Брии. О "гражданской" жизни он ничего не знал, но пребывал в твердой уверенности, что хлопот и проблем с ней не оберешься.
      А еще он знал, что, как только они окажутся на Тралусе, придется быстренько подсуетиться. Все было готово к смене документов, но Брию разыскивали т'ланда Тиль и хатты, а они-то знали ее настоящее имя. Поэтому, разжившись кредитками, их следовало тут же спустить.
      А еще Хэн хотел дать Брие больше времени на выздоровление. Девушка больше не устраивала истерик, не бегала с паническими криками и не ударялась в рыдания по поводу и без повода, но все еще изнывала от желания Возрадоваться. Несколько раз, проснувшись, Хэн не обнаруживал Брии рядом с собой.
      Тогда он отправлялся на поиски, которые обычно заканчивались в рубке, где Бриа, забравшись в кресло второго пилота, глядела в иллюминатор с таким желанием, что Хэн испытывал уколы ревности.
      Почему ей недостаточно меня? Почему нельзя просто взять и любить? Ему хотелось, чтобы Бриа была счастлива и уверена в себе, но он видел, что ничего не получается. Он злился и печалился одновременно.
      – Уже десять дней прошло! – пристал Хэн к девушке как-то раз.- В чем дело? Я хочу понять, что не так?
      Зеленовато-синие.глаза Брии смотрели на него как на пустое место.
      – Я не могу объяснить, Хэн. Как будто отобрали часть меня. Я скучаю не по Возрадованию, удовольствию, теплу. Это все в прошлом. Я…- она замолчала и сникла.
      Хэн сел в соседнее кресло, взял Брию за руку; ладони у девушки были точно ледышки, и он принялся их отогревать.