Хэн Соло и все ловушки рая

      У Хэна накопились к суллустианину кое-какие вопросы.

7. БРИА

      Мууургх, естественно, спал и, естественно, свернулся при этом клубком на подстилке, которую его народ использовал вместо кровати. Хэн уселся рядом.
      – Как ты?
      – Голова болеть еще и еще,- пожаловался телохранитель, открывая глаза.- Медицинский дроид сссказать: я осставаться на весссь ночь целиком. Говорить ему: нет, не мочь, ибо Викку мочь быть полезен.
      – Отдыхай, со мной все в порядке,- заверил фелиноида Хэн.- Я забегу к коллеге, пообедаю, немного поупражняюсь в стрельбе и погоняю на тренажере. И пораньше лягу спать. Вчера выдался еще тот денек.
      – Викк рассказать Тероензе о пират?
      – Ага, и теперь он хочет перекинуться с тобой словечком, как только тебя отсюда выпустят. И хорошая новость ~ мне бластер вернули.
      – Хорошо,- пробормотал Myyypгx. Викку надобно защищать сссебя от пират.
      – Вот и я о том же.- Хэн поднялся.- Ладно, пойду поговорю с суллустианином, а завтра утром навещу тебя, лады?
      Тогорянин с наслаждением потянулся и вновь свернулся в черный пушистый клубок, изнутри которого донеслось невнятное:
      – Ладно…
      В коридоре Хэн отыскал дроида 21-Б и справился, где найти нужную палату.
      Добравшись до указанной двери, он нажал кнопку вызова и услышал из динамика разрешения войти на суллустианском. Внутри его обдало потоком свежего прохладного воздуха, закрывавшего проем, словно завеса. Воздушный шлюз? Отфильтрованный воздух? Парня держат в искусственной атмосфере, так что илезианским воздухом он не дышит. Почему? Дверь с шипением закрылась у Хэна за спиной.
      Ялус Небл сидел перед голографическим проектором и смотрел последние известия. Хэн протянул ладонь большеглазому не-человеку.
      – Привет, я – Викк Драйго, новый пилот. Хотел вот познакомиться.
      Говорил он на общегалактическом, понадеявшись, что суллустианин его понимает. Щекастый не-человек кивнул, хотя руку пожимать не стал и прочирикал вопрос, понимает ли гость язык его народа или для беседы им потребуется дроид-переводчик. Хэн, спотыкаясь и перевирая слова, ответил, что понимает, вот только говорит очень плохо. Потом кореллианин поднапрягся и сконструировал под конец еще одну фразу, звучащую примерно так: "Общий понимать, да-нет?" – Вполне,- ответил суллустианин.- Я неплохо понимаю общегалактический и разговариваю на нем.
      – Ты меня осчастливил,- Хэн вытер лоб.- Можно, я сяду?
      – Прошу, устраивайся,- кивнул ему коллега.- Я давно хотел побеседовать с тобой, но был очень болен и, как видишь, заключен в этих комнатах, где специально фильтруют воздух.
      Соло присел на низкую. скамеечку и присмотрелся к собеседнику. Тот не был похож на больного, умирающего или раненого.
      – Это плохо, дружище. А что стряслось? Переутомился?
      Суллустианин недовольно надул слюнявые губы.
      – Слишком много вылетов, да. Слишком много ураганов. Слишком много аварийных посадок, мой друг. Однажды утром я проснулся, а руки… – суллустианин продемонстрировал Хэну небольшие, почти детские ладошки,- а руки дрожат и дрожат, и мне не справиться с управлением корабля.
      И без того печальное лицо его стало совсем несчастным. Хэн даже ожидал, что из влажных глаз вот-вот покатятся крупные слезы.
      Кореллианин смутился и перевел взгляд на руки собеседника – пальцы с узкими овальными коготками действительно бесконтрольно дрожали. Ну и жизнь… Бедолага!
      – Дело дрянь, приятель,- посочувствовал Хэн. – Это… как eго? От нервов, чё ли, или еще что?
      – Постоянное давление, да,- согласился не-человек.- Много вылетов, мало отдыха, все время, безостановочно. Слишком много ураганов. А еще – слишком много глиттерстима. Медики утверждают, что у меня на него плохая реакция. От него Ялусу Неблу действительно становится нехорошо.
      Соло поерзал на скамеечке.
      – То есть у тебя аллергия на глиттерстим, так, что ли?
      – Да. Выяснилось сразу, как только начал возить его. Постарался держаться от него подальше, но тут сам воздух пропитан спайсом. Пусть наркотик заперт во флаконах, пыль везде проникает. Ялус Небл вдыхает ее, дни, недели, больше местного года, и получает дурной эффект. Мускулы дрожат. Рефлексы ухудшаются. Желудок расстроен, трудно дышать…
      – Так вот почему здесь такие роскошества! – догадался Хэн.- Тебе очищают организм.
      – Верно. Я хочу снова летать, друг мой и коллега пилот Драйго. Ты – один из немногих, кто меня понимает, не так ли?
      Хэн представил, каково бы ему было сидеть внизу и никогда не подниматься над поверхностью… и его затрясло без всякого переутомления и отравления спайсом.
      – Сочувствую! Надеюсь, ты скоро поправишься, – произнес он и, понизив голос, перешел на жаргон вольных торговцев.- Друг, сечешь наши байки?
      Суллустианин кивнул.
      – Не говорю,- столь же тихо откликнулся не-человек.- Но хорошо понимаю.
      Хэн уставился в потолок. Интересно, следят ли за этой палатой? А кто его знает? Но на своем коротком веку кореллианин встречал не так уж много дроидов-секретарей, которые умели переводить с используемого им сейчас жаргона. Язык вольных торговцев сложился на основе десятка наречий и диалектов и не имел фиксированного синтаксиса. Хэн жестом попросил собеседника сделать звук проектора громче… нет, еще громче, а затем одними губами произнес:
      – Друг-пилот, стабилизируешь грабли как, будь я ты, не говори прощай, вали с дурного камешка не без вони быстро-быстро. Сечешь?
      Не-человек опять кивнул.
      Хэн вернул громкость проектора на прежний уровень и продолжил, будто ничего не случилось:
      – А на меня тут пираты напали.
      Суллустианин заинтересованно наклонился к нему.
      – Что произошло?
      – Подстрелили нашу птичку, разнесли ей весь гипердрайв, но одного я все-таки угостил торпедой,- одновременно с. рассказом Хэн жестами описывал рисунок схватки; завершился бой звонким хлопком.- Пришлось ковылять до Алдераана, залатать пару дыр. Бывал там?
      – Приятный мир,- без восторга прокомментировал суллустианин.- Слишком приятный в некоторых отношениях. ~ Это ты мне говоришь? А когда я вернулся, Тероенза засыпал меня вопросами, что за корабли, какого типа, почему не было предупредительного выстрела? И знаешь, чем дальше я размышляю над всей этой бодягой, тем больше мне кажется, что это не случайный налет. Откуда пираты узнали мои координаты?
      Ялус Небл вздохнул.
      – Ах, пилот, за нападением действительно скрывается нечто большее.
      – Слушай, что вы все заладили "пилот, пилот", у меня имя имеется. Мы, летуны, должны держаться вместе. Я – Викк.
      – Тогда называй меня Небл. Гнездовое имя.
      – Договорились. Так, по-твоему, что происходит?
      – Думаю, т'ланда Тиль опасаются, что пираты явились с Нал Хутты. Корабли принадлежат хаттам, а корсарами они лишь прикрываются.
      Хэн негромко присвистнул.
      – Во имя всех любимцев Ксендора… а ведь правда!
      Выходит, хатты передрались друг с другом?
      – Нетрудно поверить, что ты не имел с ними дела, – сухо заметил суллустианин.- Хатты заключают союзы и разрушают их со скоростью света. А как только речь заходит о потери влияния или прибыли, их верность испаряется словно лед под солнцем, знаешь ли.
      – Начинаю догадываться.
      Хэн поерзал на жесткой скамеечке, чувствуя, что до превращения в космическую пыль – рукой подать.
      – Значит, все дело в дрязгах на Нал Хутте? – на всякий случай уточнил он.
      – О да. Семья или клан поднимаются к вершинам благополучия и власти лишь для того, чтобы пасть, когда другая семья начинает умышлять против них. Неудивительно, что хатты – самые недоверчивые существа в Галактике. Знаешь, на какой работе никто не задерживается, Викк? На должности дегустатора в семьях хаттов. Отравить склизня очень трудно, но обычно убийц это не останавливает, а со временем кому-нибудь может и повезти, так? А чтобы добиться своего, кланы не гнушаются пользоваться торпедами, наемными убийцами и войсками.
      – Но ведь здешней богадельней заправляют хатты! – воскликнул кореллианин.
      – А, так ты уже видел Заввала!
      – Если так зовут здоровенного жирного ублюдка, который разъезжал тут повсюду на антигравитационных салазках, то да, видел. Хотя не имел счастья сталкиваться нос к носу.
      – Убереги тебя твоя кореллианская удача! Молись, чтобы тебе вовсе не выпало такое удовольствие, Викк. Заввала, как, впрочем, почти всех его сородичей, ублажить почти невозможно. Илезианские жрецы, может, и не самые лучшие хозяева, но по сравнению с хаттами они весьма приятная компания.
      – Да что такое творится в этом мире, а?! У вас тут в правителях хатты, которые сцепились с родственничками на Нал Хутте… а почему?
      Суллустианин молчал; поэтому Хэн немного поработал собственной головой и выдал ответ:
      – А… ну да! Конечно же. Спайс.
      – Разумеется. Хатты и т'ланда Тиль, их здешние представители, получают с Илезии двойную выгоду. Во-первых, тут перерабатывают пайс. Но сначала местным хаттам нужно купить сырье у своих кузенов на Нал Хутте. Слышал когда-нибудь о Джилиаке или Джаббе?
      – Джабба? – Хэн озадаченно сдвинул брови.- Джабба Xатт? Тот парень, который держит под контролем практически всю контрабанду на Нар Шаддаа?
      – Он самый. Живет он на Нал Хутте, но время от времени наведывается на Татуин, там у него какие-то дела, касающиеся перевозки спайса.
      – Татуин? Впервые слышу. Это еще что такое?
      Небл усмехнулся:
      – Помойка. Поверь мне, ничего интересного там нет.
      – Постараюсь запомнить. Так, значит, этот самый Джабба вместе с Джилиаком гонят сырье сюда для переработки, правильно?
      – Да. Но вот что мне пришло в голову. Если замаскировать несколько кораблей под пиратские и ограбить илезианские транспортники, можно неплохо подзаработать. В таком случае хатты получают переработанный спайс задаром, а это не может их не радовать.
      Хэн надул губы, словно намеревался присвистнуть.
      – Что такое говорят о кусании руки, которая тебя кормит…
      – Вот именно. Только я почему-то не удивляюсь.
      Кореллианин запустил пальцы в растрепанную шевелюру. Длинный выдался вчера денек, вот что. И насыщенный.
      – Да, насколько я понимаю, хатты и родную бабушку продадут, если предложить им хорошую цену и если у них имеются бабушки.
      – Вот почему ты должен быть весьма и весьма осмотрителен, молодой Викк. Скажи Тероензе, что тебе нужны более мощные дефлекторы.
      – Уже.
      – Хорошо. И не лишним будет усилить огневую мощь.
      – Да, ты прав.- Хэн в упор взглянул на суллустианина.- Небл, раз уж мы заговорили на чистоту, скажи-ка мне вот что. Жрецы тут грузят паломникам трюмы религиозным маразмом, но ведь это все – абсолютная чушь, так?
      – Наверное, Викк. Я не понимаю сути Возрадования, но я не верующий, я никогда его не переживал. Но если судить по поведению здешних паломников, лучше принимать спайс, раз уж решил отравить себе жизнь. Не такая встряска для нервов.
      – Да уж, такой удар по мозгам, что будь здоров,- согласился Хэн.- Знаещь, что я думаю? Вся это возня на Илезии – одна большая дымовая завеса, за которой скрывается дешевый спайс.
      – Не единственный их резон, молодой Викк. Помнишь, что я говорил? Жрецы и хатты снимают здесь сливки дважды.
      – Ну да… а что это за второй урожай?
      – Рабы,- без обиняков заявил Небл.- Вышколенные, покорные рабы. Когда обучение считают законченным, когда сопротивление сломлено, паломников продают на другие планеты. А их места занимают новые жертвы.
      – Им что, так промывают мозги, что паломники не думают жаловаться? Или рассказать правду об Илезии? – поразился Соло.
      – Точно подмечено. А если и нет, кто будет слушать раба? Ну, а если тот докучает… – Небл сделал выразительный, легко узнаваемый жест рукой поперек горла.- Заткнуть рот рабу легче легкого.
      Хэн немедленно подумал о 921-й, которая упоминала, что провела на Илезии почти год.
      – А сколько времени требуется на дрессировку? Сколько их тут держат до продажи? И куда отсылают?
      – Год считается нормой. Тех, что посильнее, везут на Кессель работать на спайсовых шахтах. Оттуда никто не выбирается живым, сам знаешь. Тех, кто покрасивее… этим везет чуть больше. Из них делают танцовщиц и танцовщиков или продают в бордели. Неблагородно, да, но все же лучше, чем гнить под землей.
      Небл не спускал с кореллианина влажных блестящих глаз.
      – Почему ты спрашиваешь? Приглянулся кто-нибудь?
      – Н-ну… вроде того,- сознался Хэн.- Она работает на фабрике, на самом нижнем этаже. Она почти год здесь.
      – Если она тебе дорога, забери ее оттуда, молодой Викк,- посоветовал суллустианин.- На фабрике очень высокая смертность. Рабочие ранят пальцы о кристаллы, грибок проникает в кровь сквозь порезы и…
      Он взмахнул лапкой, словно выбрасывал ненужную вещь.
      – Забери ее оттуда, Викк. Вывези с планеты, иначе улетит она отсюда лишь на невольничьем корабле. Единственная ее надежда.
      – С планеты? – тупо повторил Соло.
      При мысли, что они с 921-й больше никогда не увидятся, ему стало по-настоящему страшно.
      – То есть мне нужно надеяться, что она попадет в публичный дом, чтобы стать игрушкой для заскучавших солдат?!
      – Лучше, чем медленная смерть от отравы,- кивнул суллустианин.
      Хэн никогда не жаловался на мыслительные процессы, но сейчас не нравились собственные мысли.
      – Слушай, Небл, я рад, что мы поговорили. Я еще заскочу к тебе на днях, а сейчас… сейчас у меня неотложные дела.
      Не-человек добродушно покачал головой.
      – Я все понимаю, молодой Викк.
 

***

 
      Короткий илезианский день клонился к закату. Паломники, должно быть, собрались на вечернюю службу. Если поднажать, можно отловить 921-ю и перекинуться с ней парочкой фраз. А еще нужно придумать какой-нибудь способ вытащить девчонку с фабрики (это раз) и оставить на Илезии (это два).
      Влажность, духота и моросящий дождик не помешали ломануть через лес рысью по знакомой тропе. Легкие возмутились минут через пять, но пилот не сбрасывал темпа; ему необходимо было увидеть 921-ю, удостовериться, что девушка все еще здесь, на планете.
      А что, если ее уже вывезли отсюда? И Хэн никогда ее не отыщет… Чтобы справиться с паникой, кореллианин проклял себя на всех языках, какие только выучил за свою жизнь. Да что на тебя нашло, Соло? Очнись! Возьми себя в руки. Тебе что, плохо на Илeзии? Через год на Корусканте тебя будет ждать кругленькая сумма денег. Самое время потерять голову из-за полуумной религиозной девицы! Встряхнись! Да что с тобой стряслось, а?
      Ни сердце, ни тело к доводам разума не прислушивались, и в конце концов Хэн помчался со всех ног, распугивая местную живность. Он обогнул равнину Цветов и чуть было не врезался в толпу паломников, которые возвращались с "молитвы". Паства спотыкалась и едва волочила ноги, хотя глаза у всех горели восторгом.
      Хэн расчищал дорогу локтями, чувствуя себя рыбой, плывущей против течения. В сгущающихся торопливых сумерках все лица казались расплывшимися пятнами, но кореллианин все равно заглядывал в них и искал, искал, искал…
      Да где же она?
      Тревога росла, Хэн принялся хватать паломников за руки и требовать ответа, не видел ли кто-нибудь 921-ю. Большинство вообще его не замечало, остальные смотрели на безумствующего пилота пустыми глазами. Наконец престарелая кореллианка, видимо. сжалившись над соотечественником, ткнула большим пальцем куда-то себе за спину. Там в некотором удалении брела рыжеволосая девушка. Хэн вздохнул с облегчением и поспешил навстречу 921-й, запыхавшийся и взъерошенный.
      – Привет! – выдохнул он, надеясь, что его не сочтут размазней и неудачником; лично себе он таким и казался. Никакой мужественности. 921-я подняла голову.
      – Привет,- неуверенно произнесла девушка.- Тебя давно не было видно.
      – Улетал с планеты,- Хэн пристроился рядом и даже осмелился взять цаломницy за руку.- Возил груз.
      – А-а…
      – А у тебя как дела?
      – Нормально. Сегодняшнее Возрадование было просто замечательное.
      – Угу,- мрачно согласился кореллианин.- Держу пари.
      – А как твоя поездка, Викк? – после минутной запинки полюбопытствовала 921-я.
      Сумрачное настроение как ветром сдуло. Хэн был готов от радости пройтись на руках или подпрыгнуть до небес. 921-я впервые хоть немного заинтересовалась его жизнью.
      – Да ничего.
      Кореллианин осторожно пробирался по грязи, стараясь не привести башмаки в худшее состояние, чем обычно. – Если Бы не пираты, которые решили в меня пострелять…
      – Какой страх! – воскликнула девушка.- Пираты! Тебя могли убить!
      Хэн крепче сжал ее руку.
      – Тебе не все равно,- он расплылся в самодовольной ухмылке.- Здорово!
      Кажется, он хватил через край; ему показалось, что девушка отодвинулась, но руки она не отняла.
      К тому времени как они подошли к дормиторию, почти совсем стемнело. Хэн остановился на излюбленном месте – на границе света и тьмы – и снял с девушки инфракрасные очки.
      – Что ты делаешь? – встревожилась 921-я.
      – Я хочу тебя видеть,- объяснил пилот.- А за очками не видно глаз.
      Он поднес ее ладонь к губам и поцеловал.
      – Я скучал по тебе!
      – Правда?
      Хэн не понял, обрадовалась девушка или, наоборот рассердилась. Возможно, и то и другое одновременно.
      – Ну да,- выпалил он.- Я думал о тебе.
      А еще он думал о том, что впервые в жизни признавался кому-то в своих чувствах и не врал. И говорил от чистого сердца.
      – Я не хотел,- искренне добавил он,- но думал. Тебе же не все равно, правда? Хоть чуточку…
      – Я… мне… – 921-я вдруг начала заикаться.- Я не знаю…
      Она сделала попытку вырваться, Хэн не дал. Он принялся целовать покрытые шрамами и порезами пальцы девушки. Прикосновение к ее коже опьяняло посильнее алдераанского эля. Теряя голову, Хэн осыпал быстрыми поцелуями ладони 921-й.
      – Прекрати,- шепнула девушка.- Прошу тебя…
      – Чего ради? – кореллианин перевернул ее ладонь, чтобы подобраться к запястью.
      Он возликовал, почувствовав под губами биение ее пульса; он исследовал нити шрамов, старых и новых.
      – Тебе не нравится?
      – Да. Нет. Не знаю!
      В ее голосе зазвенели слезы. 921-я выдернула ладонь, и на этот раз Хэн не стал удерживать девушку, хотя поймал за рукав, чтобы не убежала.
      – Пожалуйста… ну пожалуйста, не уходи! Разве ты не видишь, что нравишься мне? Я волнуюсь за тебя, думаю о тебе, ты… ты мне нравишься,- он сглотнул комок, и это было очень больно.- Очень. 921-я судорожно вздохнула.
      – Я не хочу тебе нравиться,- хрипло заявила паломница.- Мне не полагается думать о ком-то…
      – А ты даже имени сказать не хочешь,- не слушая, горько заявил Хэн.
      Девушка была готова сорваться с места, широко распахнутыми испуганными глазами похожая на пичугу.
      – Ты тоже мне нравишься,- запинаясь, пролепетала она.- Но мне нельзя. Я должна думать о Едином и Всех! А ты требуешь, чтобы я нарушила обеты, Викк! Как я могу отказаться от всего, во что верю?
      У Хэна заныло сердце.
      – Назови свое имя,- жалобно попросил кореллианин.- Прошу тебя.
      В ее глазах блестели слезы.
      – Бриа. Бриа Тарен.
      Не промолвив больше ни слова, девушка подобрала подол балахона и убежала в дормиторий.
      А Хэн остался стоять в темноте, и по физиономии его расползалась широчайшая дурацкая ухмылка. Кореллианин и думать забыл про усталость, ноги его были как будто обуты в ботинки с репульсорами. По-прежнему улыбаясь, пилот шагал прочь от дормитория и не замечал, как небеса раскрылись и пролились дождем.
      Я ей нравлюсь… Хэн месил жидкую вездесущую грязь. А у нее симпатичное имя. Похоже на музыку или что-то того. Бриа…
 

***

 
      На следующее утро после долгих часов напряженных раздумий и планирования в по большей части бессонной ночи Хэн отправился искать Тероензу и нашел его в километре от неглубокого океана, где верховный жрец в обществе Вератиля наслаждались заслуженным отдыхом на грязевой отмели, погрузившись в жижу по самую шею. Время от времени т'ланда Тиль перекатывались с боку на бок, чтобы щедро полить грязью те места, где она успела подсохнуть. Два гаморреанца не столько бдительно несли охрану, сколько откровенно завидовали хозяевам. А Хэн чем ближе подходил к "ванне"~ тем больше морщился от запаха. Воняло так, будто тут кто-то сдох еще на прошлой неделе.
      Кореллианин предусмотрительно остановился на берегу и помахал рукой, привлекая внимание Тероензы.
      – Эй, я хотел бы переговорить с вами, если можно.
      Верховный жрец пребывал в приподнятом настроении, несмотря на то что по подбородок утопал в грязи. Он махнул в ответ.
      – О, наш геройский пилот! Присоединяйся к нам, друг мой, не стесняйся.
      Лезть в грязь? По собственной воле? Хэн вовремя удержался от соответствующей гримасы, сообразив, что ему оказали великую честь. Кореллианин вздохнул.
      Когда Тероенза повторил приглашение, Соло отважно улыбнулся и кивнул, расстегнул перевязь и положил. кобуру с новообретенным бластером на землю. Следом отправились стоптанные башмаки и комбинезон. Сверху Хэн положил заветный подсумок и с перекошенным лицом, выражение которою он пытался выдать за экстаз и радостное предвкушение, шагнул в красноватую жижу. На первом же шагу он провалился по колено и запаниковал, вообразив, что грязь поглотит ею по макушку. Но внизу обнаружилась твердая почва. Улыбаясь жрецам, Хэн сумрачно брел вперед, пока не погрузился по бедра.
      – Разве не восхитительно? – спросил Вератиль, зачерпывая добрую пригоршню грязи и щедро размазывая ее по спине кореллианина.- Ничто в Галактике не сравнится с грязевой ванной!
      Пилот энергично кивнул.
      – Здорово. Просто здорово!
      – Предлагаю тебе поваляться,- громогласно изрек Тероенза.- Так освежает! Смой с себя усталости дневные тревоги, попробуй!
      – Ладно,- согласился кореллианин сквозь крепко стиснутые зубы.- Вот чего мне сейчас не хватало, так это с ног до головы изваляться в грязи. То, что доктор прописал.
      Он боязливо опустился в вонючую жижу и последовал совету Тероензы. Обнаруженные толстые белые червяки не прибавили энтузиазма. Для сохранения самообладания Хэн решил не считать их плотоядными, иначе жрецы не проводили бы здесь столько времени, правда?
      Бриа, солнце мое, надеюсь, ты оценишь мой подвиг…
      Он сел, с головы до ног заляпанный грязью.
      – Замечательно,- произнес Хэн вслух.- Так.. хлюпает!
      – Итак, пилот Драйго, чем ты хотел говорить со мной? – поинтересовался верховный жрец, погружаясь глубже.
      – Да вот, знаете ли, подумал, что могу решить вашу проблему с коллекцией. Вот.
      Тероенза качнул массивной тяжелой головой.
      – Неужто? И как же?
      – Я тут познакомился с одной девушкой, она с моей планеты. До поездки на Илезию она училась на искусствоведа и умеет заботиться о редких вещах. Антиквариат, всякие редкости, все такое. Держу пари, эта девчонка в два счета составит каталог, да и за коллекцией будет присматривать.
      Тероенза внимательно выслушал предложение, затем присел на корточки, расплескав грязь.
      – Не думал, что кто-то из паствы прошел столь спечифическое обучение. Вероятно, следует переговорить с твоей протеже. Ее обозначение? – 921-51.
      – Где работает?
      – На фабрике глиттерстима.
      – Сколько времени провела на Илезии?
      – Почти год.
      Тероенза заговорил с Вератилем на родном языке.
      Надо бы ею выучить, напомнил себе кореллианин, который битый месяц зубрил язык xaттoв, отыскав необходимую лингвистическую программу. Вообще-то он искал пособия для переводчиков или учебные программы для т'ланда Тиль, но так ничего не обнаружил. Хэн вслушивался в незнакомые слова, но этот язык определенно ничем не напоминал диалект xaттов. Соло ничего не разобрал.
      Повернувшись к пилоту, Вератиль произнес на общегалактическом:
      – Эта 921-я… по меркам твоей расы она привлекательна? Находишь ли ты ее пригодной для спаривания?
      Сунув руку поглубже в грязь, Хэн скрестил пальцы. – 921-я? Вот уж нет! – пренебрежительно фыркнул кореллианин.- Скажу честно, она такая уродливая, что будь у меня домашняя зверушка с такой мордой, я научил бы ее ходить задом наперед!
      Оба жреца расхохотались, хлопая ладонями по поверхности грязевой отмели. Возможно, выражали таким образом восхищение – остроумием и находчивостью пилота.
      – Отлично, пилот Драйго! – трубно взревел Тероенза.- Ты и в самом деле ловкач, каких мало, и я переговорю с той молодой женщиной.
      Жрец обдал себя грязью, размазал ее по тучным бокам и вздохнул с непередаваемым удовлетворением.
      – Эй, Вератиль,- Хэн барахтался в красноватой жиже, пока не сумел развернуться к сакредоту.- Я тут с ума схожу от любопытства. Не возражаешь, если задам вопрос?
      – Вовсе нет,- благодушно отозвался молодой жрец.
      – Все хотел узнать, как вы, ребята, проделываете свои фокусы на вечерней службе? Ну то, что паломники называют Возрадованием. По мне, так тут сплошное надувательство.
      – Возрадование?- Вератиль гулко хохотнул.- Момент экстаза, который паломники принимают за божественный дар?
      – Точно. Я вот ни разу ничего не почувствовал,- откровенничал Хэн, добавляя про себя: "Потому что сопротивлялся изо всех сил, потому что меньше всего на свете мне хочется, чтобы какой-то инопланетный урод заряжал мне нервные окончания…" – Все потому, что ты – сильная личность, пилот Драйго,- сказал Вератиль.- А паломники устремляются к нам, ибо слабы на голову и нуждаются в поводыре. Ну а мы держим их впроголодь, чтобы были уступчивее.
      Заговорил Тероенза:
      – Возрадование есть утонченная способность мужских особей т'ланда Тиль приманивать во время брачного периода самок. Мы создаем в мозгу реципиента особый резонанс, стимулируя центры наслаждения. А сопутствующее гудение создает поток воздуха, проходящий через реснички в наших горловых мешках. Наши женщины находят его неотразимым.
      – А еще мы способны к слабой эмпатии,- весело добавил Вератиль.- Концентрируясь на мыслях о приятном, мы проецируем свои эмоции на паломников. Два процесса, объединенные вместе, дают Возрадование.
      – Ловко! – восхитился кореллианин.- А это трудно?
      – Вовсе нет,- пренебрежительно отмахнулся Тероенза.- Что действительно трудно, по-моему, так это дотерпеть до окончания бесконечных молитв. Порой я так устаю, что засыпаю на ходу.
      – А помните, как в прошлом году заснул один из сакредотов? – подхватил младший жрец.-Палазидар свалился прямо у алтаря. Паломники очень расстроились.
      Оба жреца вспоминали происшествие, смаковали детали. Хэн смеялся вместе с ними, хотя вскипал при одной только мысли о паломниках, которые, едва переставляя ноги, шагали по тропе с религиозным светом и верой в глазах. Да Гаррис Шрайк по сравнению с местными заправилами – сосунок и дилетант! Кто-то должен остановить этих, паразитов. На мгновение Хэн вообразил себя спасителем планеты, но в следующую секунду напомнил себе, что гнуть шею ради остальных – наивернейший способ навсегда отделить голову от плеч. Так чего же стараешься и потеешь ради Брии? ехидно заметил внутренний голос А потому что жизнь Брии для меня важна, как моя собственная, возразил кореллианин сам себе. Ничего не поделаешь, так получилось.
      Свою задачу он выполнил, теперь следовало придумать, как бы поизящнее, фигурально выражаясь, выкарабкаться из грязи и жреческой компании.
      Спас его приход хатта, который величественно проплыл над грязевой отмелью на репульсационных санях; по обе стороны, отдуваясь и обливаясь потом по влажной жаре, трусили стражники.
      – Заввал! – воскликнул Тероенза при виде процессии и почтительно встал.
      Чувствуя себя последним идиотом на свете, Хэн последовал его примеру.
      Вот так впервые в жизни юный кореллианин повстречался с хаттом. Он старался не пялиться на серую морщинистую тушу, возлежащую на салазках: глаза навыкате, из огромной пасти сочится зеленая слизь. Ого! Да эти ребята уродливее, чем Тероенза и вся его братия, вместе взятые! Пришлось напомнить самому себе, что цивилизация хаттов насчитывает больше столетий, чем у многих. У тех же кореллиан, например. Но избавиться от отвращения все равно не удалось.
      А может быть, дело в том, что именно хатты придумали дешевый способ заполучить толпы рабов?
      Заввал наклонился к Тероензе, свесившись с репульсационных саней.
      – Я получил весточку из дома,- произнес он на родном языке.- Джабба и Джиллиак, разумеется, все отрицают, а у нас нет доказательств. Семейный совет отказал…
      Дальше Хэн не разобрал. -…поэтому нам ничего не остается, кроме как… Последнюю фразу Хэн перевести не сумел.
      – Прискорбно! – возвестил верховный жрец на языке хаттов.- Что с моим запросом о дополнительном вооружении и дефлекторной защите наших кораблей, ваше великолепие?
      – Одобрен,- ответил Заввал.- Груз прибудет со дня на день.
      – Замечательно!
      Тероенза перешел на общегалактический.
      – Заввал, я хотел бы познакомить тебя с нашим отважным пилотом Викком Драйго. Это он спас груз глиттерстима.
      Жирный склизень хмыкнул, его раскатистое "хе-хе-хе" прозвучало на таких басах, что Хэн не столько услышал, сколько почувствовал звук.
      – Приветствую тебя, пилот Драйго. Наша благодарность не имеет границ.
      – Да не за что…
      Тероенза взмахнул карикатурными ручонками.
      – К нашему гостю следует обращаться "ваше великолепие", пилот Драйго.
      – Да как скажете. Не за что, ваше великолепие. Большая честь служить вам.
      Заввал опять хохотнул.
      – Весьма понятливый и вежливый молодой человек,- заметил он на родном языке, обращаясь к верховному жрецу; Хэн сделал вид, что не понял ни слова.- Для человека. Не хочешь ли дать юноше прибавку к жалованью? Мы хотим, чтобы мальчик был счастлив.
      – Все уже организовано, ваше великолепие,- откликнулся Тероенза.
      – Хорошо,- проворчал хатт.- Хорошо.
      Он развернулся и заскользил прочь, предоставив своим дальним родственникам с пыхтением вылезать из грязевой ванны.
      – Ты порадовал его великолепие,- бросил Тероенза кореллианину на общегалактическом.- Сообщили ли тебе время, когда будет готова следующая отправка?