Глава первая

С деловитым видом я вышагивал по лаборатории, для вящей убедительности еще и заложив руки за спину. Я играл на публику.

У стороннего наблюдателя вполне могло сложиться впечатление, будто я что-то понимаю в окружающей меня аппаратуре. Во всех этих полупрозрачных трубках, безо всякой системы протыкающих перегородки и обрывающихся странного вида треугольными наконечниками, которые пульсируют зеленым светом. Во множестве пультов, сверкающих исключительной чистотой вдоль каждой из стен. В стереоскопических экранах, вспыхивающих прямо в воздухе то тут, то там и выдающих море информации в совершенно немыслимой форме.

Немыслимой для нормального человеческого разума.

Но сторонних наблюдателей здесь не было. А публика, состоящая из одного меня, верить плохонькой игре упорно не хотела. Внутренний голос с издевательскими интонациями шептал:

«Для тебя это все темный лес. Думал, что ты самый умный, да? Думал, что все тебе по зубам? Ну-ка, расшифруй мне надпись на крайнем справа экране!»

Я взглянул на крайний правый экран. Там вертелась во всевозможных ракурсах трехмерная ломаная, раскрашенная в пять цветов, и ее периодически пересекала красная спираль, вращающаяся вокруг своей оси. Рядом с экраном стоял ученый и, нахмурясь, делал какие-то пометки в карманном блокноте. Похоже, «коллеге»-ученому все было ясно.

Испытывая невыносимое чувство зависти, я решил немного понаблюдать за ломаной. И тут же хлопнул себя по лбу. Ну конечно, что может быть проще! Какая-нибудь очередная триптукарбулическая аномалия! Ассоциативный гиперпространственный синтез с квазимолекулярными гидрогеническими цепями Джекхарда.

Как я раньше не догадался!

Мой внутренний голос испуганно забился в самый дальний уголок сознания и оттуда жалобно пропищал: «Ну зачем же так ругаться! Я ведь по-хорошему!»

Нет, кое-что я все-таки понимал. Иначе не работал бы здесь, в сверхсекретной научной лаборатории, под крылышком очень влиятельной организации…

От группы ученых, что-то оживленно обсуждавших на другом конце зала лаборатории, отделился руководитель проекта и, найдя меня взглядом, махнул рукой:

– Алек, иди сюда!

Ну вот, только попытался уверить себя в собственной значимости для науки! Как недолговечны иллюзии!

Вздохнув, я поспешил к Хайнцу.

– Почти все готово, – заявил он тотчас, нервно потирая руки. – Мы как раз закончили цикл экстремального тестирования. Ни одного сбоя! Только представь: ни одного сбоя!!

– А это хорошо или плохо? – наивно полюбопытствовал я.

– Это прекрасно! – выпалил руководитель проекта, видимо не распознав мой шутливый тон. – Никакой опасности для экспериментатора. Алек, ты думаешь, мы не переживаем за тебя?

Верно, переживают. Все эти люди в белых халатах, все мои «коллеги». Потому что я и есть экспериментатор. Никого более ненужного в лаборатории просто не нашлось.

Хайнц зашагал передо мной туда-сюда. Я с улыбкой рассматривал этого маленького добродушного толстячка, едва достающего своей лысеющей макушкой до моего плеча. Смешной он все-таки! В неизвестность-то иду я. Впрочем, у него ответственность. И не только за меня. За весь эксперимент, за всю разработку.

Плохо быть начальником!

Мой внутренний голос, успевший, видимо, опомниться от стресса, на эту мысль ехидно зашептал из дальнего угла сознания: «Значит, подопытным кроликом быть лучше, чем начальником?»

Не знаю. Во всяком случае, интереснее.

И не подопытным кроликом, а экспериментатором! Попрошу научной корректности!

– Ты только не переживай, – говорил тем временем Хайнц, меряя шагами участок пространства передо мной. – Все будет хорошо. Все проверено. Все работает. Я понимаю твое состояние, но никакой опасности нет. Если очень сильно волнуешься, выпей успокоительное.

Я молчал, хотя успокоительное явно не помешало бы. Не мне – Хайнцу.

Как раз я был спокоен. Ну… почти. К неизвестности, терпеливо ожидающей тебя на расстоянии вытянутой руки, трудно относиться с равнодушием.

Итак, в секретной лаборатории на Земле происходили испытания передатчика материи. Устройство, в общем-то, полезное: оно позволяло мгновенно перемещать что угодно теоретически в любую точку пространства. На практике, конечно, все оказалось совсем не так просто, но испытания продолжались. Где-то на Марсе была построена станция приема грузов, и трансмиттер проверили по всем показателям, начиная с булыжников и заканчивая людьми. Он работал.

Окрыленные этим успехом, сумасшедшие ученые занялись проблемой трансмиттерных сетей и ориентации передачи груза. Иными словами, хотели создать не один приемник материи, а несколько, и при этом, чтобы, отправляя груз, хозяин точно знал, куда тот попадет. Для этого построили еще одну станцию – на одном из спутников Юпитера. И снова начали экспериментировать.

После стандартных процедур с крысами и кошками дошла очередь и до людей. То есть до меня.

В то время я случайно работал в этой лаборатории. Действительно случайно, если случайность такого рода применима к секретным лабораториям. Я позарился на высокий заработок, а потом уже трудно было отвертеться.

Соответственно меня считали не очень-то важным человеком и поэтому, вероятно, часто использовали как первопроходца в экспериментах. Как и в этот раз.

– Ну что там? – наконец не выдержал Хайнц и снова втиснулся в группу ученых. Однако почти сразу же выскочил назад с крайне довольным видом. – Готово! Заходи, Алек!

Я ступил в очерченный на полу круг.

Края круга отливали металлом, но это, наверное, был единственный признак его связи с техникой. Все сложнейшие устройства, которые, собственно, и отвечали за перенос, прятались где-то в полу. Или в стенах. Или еще где-нибудь.

Хайнц критически осмотрел меня со всех сторон (специально для этого обежав по внешнему ободу) и выдохнул:

– Ну, с богом! Давай!

Здесь я немного прервусь и расскажу, как все выглядело со стороны.

После слова «Давай!» аппаратура была включена. Из лаборатории на Земле я исчез. Потянулись секунды ожидания, четко отмериваемые шагами Хайнца. Наконец включился сквилтурный приемник:

– Говорит Марс. Алек у нас. Все отлично.

Ребята в «приемных» лабораториях не знали, к кому из них я должен был попасть. Их не предупреждали об ориентации передатчика. Но Хайнц решил все же для первого раза отправить меня именно на Марс: условия там были гораздо лучше, чем на Ганимеде. Мало ли…

Так что ученые смело могли бы праздновать свою победу… вот только если бы чуть позже на связь не вышел Ганимед:

– Это Ганимед. Алек прибыл в добром здравии. Все в порядке. Конец связи.

Жаль, что я не видел в эту минуту лиц тех, кто находился на Земле. Наверняка последовала немая сцена.

Первым пришел в себя, конечно же, Хайнц.

– Как?..– выдавил он поистине историческую фразу.

Это подействовало как команда. Ученые забегали по помещению. Через несколько секунд восстановили связь и с Марсом, и с Ганимедом.

– Вы уверены в том, что мистер Морн действительно находится рядом с вами? – спросили связиста на Марсе.

Тот хмыкнул:

– Вы что, мне не верите? Так я его позову сейчас.

По гиперпространственному радио послышался мой голос:

– Я здесь. Пока живой. Похожий диалог имел место и при разговоре с Ганимедом.

– Это что же получается? – прошептал Хайнц, обливаясь потом. – Такого не может быть!

Оказалось, что может.

Для меня действие передатчика материи было штукой не новой. Я уже испытывал на себе трансмиттерный переход – во время экспериментов с одноканалъным устройством. Так что когда передо мной вместо земной лаборатории возникла марсианская, я только улыбнулся. Вот все снова закончилось удачно.

Я на Марсе.

Под ногами был круг – точная копия того, на котором я стоял мгновение назад.

– Здорово, Алек! – Фил уже протягивал руку, собираясь помочь мне выйти из очерченного на полу пространства. Не то чтобы в его помощи была необходимость – это больше походило на простой знак дружеского внимания.

– Здравствуй! – я состроил страдальческую рожу. – Ваша очередная попытка избавиться от меня не увенчалась успехом. Придется вам опять что-то придумывать.

Фил рассмеялся:

– Еще как придумаем! Но на самом деле мы всего лишь хотели вытащить тебя с Земли, чтобы ты попил чайку в нашей компании. Ты ж к нам почти не заглядываешь.

– Так вот какова была цель эксперимента! – осенило меня. – Бедные инвесторы, знали бы они, на что идут их денежки! Нет, что ни говори, а финансирование научных лабораторий – вещь неблагодарная.

Перешучиваясь с Филом, я уже направился было пить обещанный чай, но тут меня позвал связист:

– Алек, иди сюда! У них там какая-то чертовщина выходит, и они не могут разобраться, где ты. Мне не поверили.

Пожав плечами, я подошел к пульту связи и произнес:

– Я здесь. Пока живой. Аудиосквилтур в ответ непонятно зашипел. Сочтя этот звук за окончание связи, я дружески хлопнул связиста по плечу и отправился к «коллегам». Чай уже остывал.

С людьми, работающими на Марсе, мы действительно давненько не встречались. Здешняя лаборатория была рассчитана на восемь человек, и состав менялся лишь раз в год. Так что моему прибытию ученые обрадовались несказанно.

Мы неторопливо беседовали на самые разнообразные темы, когда на пороге вновь появился связист. Его лицо было бледным.

– Ты точно Алек? – задал он несколько неожиданный для меня вопрос.

– Гм? – Я вопросительно смотрел на него, одновременно пытаясь понять, что могло произойти там, на Земле, чтобы вполне нормальный человек перестал верить собственным глазам.

– Поговори лучше сам, – предложил связист.

Растерянно улыбнувшись ребятам, я встал из-за стола и снова пошел в лабораторию, к сквилтуру. В душе начали ворочаться смутные подозрения.

Что-то не так…

– Здесь Алек, – сказал я в пространство.

– Здесь тоже, – насмешливо ответил из сквилтура мой голос. – Привет с Ганимеда! Слушай, тут такой вид! Юпитер на полнеба… Ты явно прогадал с Марсом.

В голосе чувствовались знакомые интонации. Если точнее, мои интонации.

Но такого ведь не может быть!

– Э-э-э…

– Ты еще не вошел в курс дела? – удивился голос. – Ладно, занимайся моральной самоподготовкой. Встретимся на Земле.

Связь оборвалась.

Я прошел между столами с различной аппаратурой к висящему на стене зеркалу и стал внимательно изучать свое лицо. Коллеги сквозь незакрытую дверь увидели это и начали подшучивать:

– Гляди-ка, теперь Алек себя не узнает! Алек, там что, эпидемия?

Нет, себя-то я узнавал. Отражение в зеркале ничем не отличалось от того, что я наблюдал сегодня утром во время бритья. Однако…

Однако только что я разговаривал с самим собой. По сквилтуру.

Невероятно!

Выходит, я прибыл и на Марс, и на Ганимед? Как?

Сам трансмиттер не мог ничего создавать по определению. Его задачей было доставить предмет в точку назначения – и все. Что-то вроде гиперперехода для космических кораблей, только мгновенное.

Никогда не слышал, чтобы в гиперпространство входил один корабль, а выходило два. Наоборот – бывало.

По-моему, я открыл что-то новое.

На Землю меня доставили на обычном корабле, который, хотя и шел в подпространстве Федорова, двигался все же значительно медленнее, чем действовал передатчик материи, и на обратную дорогу у меня ушел почти час. Все это время я пил кофе и пытался анализировать ситуацию.

Потрясения не было. Напротив, моему спокойствию мог бы позавидовать, скажем, Хайнц. Уж руководителю проекта точно приходилось несладко.

Это ему предстояло ответить на вопрос «как?».

Я же, имея более чем тридцатилетний опыт путешествий по Галактике, успел поудивляться слишком многому и научился воспринимать легко всякие неожиданности. Даже столь неординарные.

Ко всему привыкаешь.

Вот только иногда закрадывалась дурацкая мысль: а я ли это вообще?

Оказалось, что на космодроме нас никто не встречает. То ли раньше прилетели, то ли «делегация» от лабораторий задержалась.

Немного отойдя от корабля, я сел прямо на поросший травой грунт. Ну что ж, подождем Мы не гордые.

За высоким забором космопорта трепетали на весеннем ветру молодые листочки деревьев. Солнце пригревало вовсю. Удивительно чистая синева апрельского неба просто завораживала. Шла пятая моя земная весна.

Земля была необычайно похожа на мою родную планету. Впрочем, я могу и ошибаться: я покинул свой дом, когда мне было четырнадцать, и больше никогда не возвращался. Тогда меня по способностям направили в Университет Наэны – один из известнейших в Галактике. Университет-то я окончил, подальше учиться не стал: меня вдруг потянуло в дальние страны. Оно и неудивительно в мои тогдашние двадцать лет. Вот только в отличие от большинства юных романтиков этого возраста у меня были средства…

Нарастающий гул прервал мои приятные мысли и воспоминания. Через минуту почтовый корабль уже садился на огромное поле космодрома.

Не иначе второй Алек пожаловал? Ну-ка, посмотрим.

Я не стал дожидаться, когда осядет пыль, поднятая быстроходным курьером, и очутился возле люка чуть ли не раньше, чем он начал открываться. Кажется, мною овладело нетерпение. Ну давай же!

Наконец зашуршал выдвигаемый трап, а люк скользнул в сторону.

На всякий случай я несколько раз моргнул. Однако видение и не думало исчезать: я неторопливо спускался по трапу. Навстречу мне.

– Ну, привет! – я пожал самому себе руку. – Как дела там, на Марсе?

– Отлично! А на Ганимеде?

– На Ганимеде красиво. Эх, полжизни потерял, что там не был!

Мое второе «я» вздохнуло и добавило:

– А теперь в ближайшем будущем туда и не попадешь.

Кажется, у него тоже возникли соображения, сходные с моими.

Во всяком случае, сидя за чашечкой кофе и размышляя о будущем, я решил, что пришла пора распрощаться с Землей. Меня и так уже начинала тяготить вся эта атмосфера секретности, а тут еще непонятный результат эксперимента. Теперь нас с Алеком точно возьмут в оборот, и свободы нам больше не видать. Начнутся исследования, анализы, новые эксперименты…

Нет уж!

Я взглянул на курьерский корабль, который привез Алека, и произнес:

– Если я правильно уловил твои мысли…

– Да, – тут же откликнулся «альтер эго». – Хорошая машина. Скорость – что надо! Я ведь ненамного позже тебя прилетел, а?

Он сделал паузу и, взглянув куда-то вдаль, за мое плечо, кивнул: – А вот и встречающие явились!

Я обернулся и в самом деле увидел процессию из двух машин, направлявшуюся к нам. Гм, пора принимать решение! Если они поймут, что мы собираемся делать…

– А ты ничего не оставил, когда выходил? – полюбопытствовал я. – Нелепо было бы возвращаться аж из городка.

Алек улыбнулся:

– Резонно! Я совсем забыл посмотреть. Пойдем глянем!

И мы вместе поднялись на борт.

Пилот уже собрался было уходить, когда мы появились в рубке. Он мельком взглянул на нас, потом на свои экраны, потом снова на нас. И теперь уже смотрел долго и недоуменно. Видать, судорожно пытался понять, почему его давешний пассажир вдруг стал двоиться.

– Мы улетаем с Земли! – объявил мой напарник.

– Да, нам здесь уже порядком надоело, – подтвердил я.

Очевидно поняв, что это не галлюцинация, пилот справился с собой:

– Вы не имеете права!

Да, мы действительно не имели права – с точки зрения галактического законодательства. Любой суд классифицировал бы то, что мы собирались сделать, как угон.

Но лишь педанты блюдут законы при любых обстоятельствах.

Наверное, вид у нас был очень серьезный. Во всяком случае, пилот не стал ждать, пока мы подойдем поближе. Он моментально коснулся сенсорной панели и выхватил из открывшегося потайного шкафчика парализатор.

– Ни с…

Бедняга не успел договорить: когда он тянулся к шкафчику, я уже летел в прыжке, понимая, что у меня будет лишь один шанс. Мой удар застал его наполовину повернувшимся к нам, с уже активизированным парализатором.

– Силен! – покачал головой Алек, рассматривая бесчувственное тело на полу. – Давай к пульту!

Мы одновременно бросились к сердцу корабля – контрольной панели.

Алек забегал пальцами по сенсорам, бормоча себе под нос:

– Закрываем люк, режим жесткого старта, проверка… Черт!

Я тоже заметил, так что в его комментариях не нуждался. Пульт не реагировал. Он был настроен исключительно на своего пилота.

Счет шел на секунды: машины уже подъезжали к трапу.

– Аптечку! – крикнул Алек. – Похлопай его по щекам! Я сейчас.

Он пнул ногой панель под пультом. Раздался треск, часть панели ввалилась. «Альтер эго» пошарил в образовавшемся проломе.

– Нанесение материального ущерба, – пробормотал я, тем временем методично охаживая пилота пощечинами.

– Запишите на счет заведения! – хмыкнул Алек.

Он вытащил-таки автоматическую аптечку и метнулся к нам.

– Так, приводим в сознание…

Пилот дернулся и открыл глаза. – За пульт, живо! – выкрикнул я.

Парень еще ничего не соображал, а я уже схватил его за шиворот и чуть ли не бросил в рабочее кресло.

– Закрывай люк!!

В моих руках был парализатор, однако на пилота это не произвело впечатления. По мере понимания обстановки в его глазах проступало упрямство.

А времени уговаривать уже не осталось. «Встречающие» вышли из машин и направлялись к трапу.

– Делай, что говорят! – вдруг бешеным голосом заорал Алек. – Зарежу гада!

Он метнулся к развороченной панели и выломал оттуда кусок пластика. Довольно острый на вид.

По крайней мере сам Алек порезался.

Взглянув на окровавленные руки моего партнера, пилот неожиданно побледнел.

– Не надо, я все сделаю, – торопливо произнес он и, косясь на Алека, забегал пальцами по пульту.

Там, снаружи, что-то поняли. Двое ребят (по-моему, наши «надсмотрщики» – те, кто следил за соблюдением секретности) перешли на бег. До трапа им оставалось с десяток шагов.

А потом они ворвутся внутрь, и в их руках будет настоящее оружие…

Раздался тихий хлопок: это сложился трап. Экстренный режим, если не ошибаюсь? Молодец пилот!

Корабль вздрогнул, оторвавшись от фунта.

Есть! Успели!

«Надсмотрщики» остались внизу. Задрав головы, они провожали нас взглядами.

Надо же! И почему я такой довольный?

– Только без шуточек, – предупредил Алек, когда пилот попытался связаться с космопортом.

Тот хмуро взглянул на нас через плечо и вздохнул:

– Куда вас везти хоть?

– Ты куда хочешь? – спросил я своего «альтер эго».

– Тебе лучше знать, – махнул он рукой.

– Издеваешься?

– Да нет…

– Ладно, давай на Мертею, – сказали мы одновременно.

Парень молча кивнул и стал готовить корабль к входу в гиперпространство. А мы с Алеком оккупировали соседние кресла, пристально следя за каждым движением нашего заложника.

– Странно все как-то, – вполголоса проговорил мой напарник. – У нас ведь одинаковые воспоминания. Но ты – это не я. Странно как-то…

Я посмотрел на пилота, однако тот не обращал внимания на наш разговор, будучи полностью поглощен своей работой. Пальцы быстро бегали по сенсорам, каждое движение было четким и точным и вызывало невольное восхищение. За пультом сидел настоящий профессионал.

– Как ты думаешь, что с нами произошло? – поинтересовался я у «альтер эго».

– Ума не приложу, – откликнулся он. – Ясно одно: эксперимент удался. Ну, если не считать того, что по непонятным причинам тогдашний Алек раздвоился.

– Ага, небольшой побочный эффект, – подхватил я. Напарник с серьезным видом кивнул:

– Вот именно! Знаешь, а я никак не могу поверить. Вот сижу рядом с тобой, разговариваю… и не верю. Ну невозможно это!

Экраны автоматически погасли: корабль вошел в гиперпространство.

Пилот расслабился, откидываясь в кресле.

– Как ты думаешь, что они теперь будут делать? – спросил вдруг Алек. – Проект-то был секретным.

– Искать нас? Вряд ли.

– Нет, наши ребята – конечно. Но вот те, кто за ними стоят… Они могут и не пожалеть на это денег.

– Ну и что нам делать? Он хмыкнул:

– Я думал, ты скажешь.

– Нашел умника!

– Но ведь Галактика большая. Не будут же они прочесывать каждую планету. Что-нибудь придумаем.

– Только учтите, – вставил пилот, – я сообщу им все, что знаю.

Алек задумчиво посмотрел на него.

– Пристрелить его, что ли? – обратился он ко мне. – А то вроде зарывается.

– Ты уже успел вернуться к прежней ковбойской жизни? – усмехнулся я и предупредил пилота: – Смотри, а то он и вправду пристрелит. Голыми руками. Он из таких.

Кажется, во взгляде парня промелькнуло беспокойство.

Впрочем, неудивительно, если принять во внимание, что в соседнем кресле сидел какой-то тип, очень похожий на маньяка, с окровавленными руками.

Прошло около двух часов, когда прозвучал сигнал выхода из гиперпространства. Я вздрогнул. Впереди ярко светила звезда – моя старая знакомая. На Мертее мне приходилось бывать уже неоднократно, и я хорошо помнил ее великолепные закаты, когда солнце медленно опускалось в зеленоватые воды океана в окружении застывших, как в сказке, пальм. Когда-то я провел здесь, может быть, лучшие годы своей жизни. А может, и не лучшие. Ведь я никогда не жалею об ушедшем.

Алек смотрел на планету, видимо, думая то же самое. Все-таки удивительная вещь с нами приключилась. А я до сих пор не утратил чувства реальности. Да и он вроде бы тоже.

Корабль вошел в подпространство Федорова и быстро приближался к планете. Я уже давненько прикинул, что необходимо сделать, поэтому перебросил Алеку парализатор и сказал:

– Подожди, я сейчас.

Он, даже не взглянув в мою сторону, ленивым движением поймал оружие и кивнул головой. Хм, а я и не предполагал, что со стороны это смотрится так эффектно.

Я вышел из рубки и принялся рыскать по помещениям корабля. В конечном итоге я нашел, что искал: несколько метров прочной веревки. Перекинув ее через плечо, я направился назад.

Алек одобрил мои действия сладким зевком и только глубже погрузился в кресло.

Планета на экране быстро росла. Пилот запросил посадку.

«Почтовый с Земли, посадка разрешена», – ответили из космопорта.

– Вот и хорошо, – сказал Алек. – Без всяких вопросов: надо – садитесь. Не то что раньше было.

– Ты, я смотрю, по прошлому не слишком горюешь, – заметил я.

Он отрицательно покачал головой:

– А зачем? Разве что веселились мы тогда… Но и то ведь кому как было.

Наш корабль стремительно пошел на приземление.

Не успели еще выключиться тормозные двигатели, а я уже стоял за спиной пилота, надежно прикрепляя его найденной веревкой к креслу. Он начал возмущаться:

– Что вы себе позволяете?!

– А что? – наивно поинтересовался Алек, поигрывая парализатором.

– Мало того, что угнали корабль…

– Мало, – согласился я. – Не беспокойся, до дома всего-то два часа ходу. Выспишься.

– Вы хотите, чтобы я включил автопилот? – как большинство пилотов, он испытывал искреннее недоверие к способностям автопилота.

– Тебе придется это сделать, – мягко сказал я. – К тому же для тех, кто остался на Земле, это будет доказательством твоей невиновности. Сомнительное, конечно. Но что поделаешь.

Парень покорился неизбежному. Несколькими движениями он задал несложную программу, а затем я привязал его руки. Теперь автоматика сделает все сама.

Мы с Алеком поспешили к выходу.

Корабль стартовал почти сразу: мы успели отойти лишь шагов на пятьдесят. Волна теплого воздуха ударила нам в спины.

– То садятся, то стартуют, – проворчал Алек, имитируя старого диспетчера космопорта. – Покоя ни днем, ни ночью нет. И чего им не спится?

– И шастают, шастают, – добавил я тем же тоном. А потом мы весело рассмеялись. На душе стало легко.

Вокруг действительно была глубокая ночь, но космопорт освещался настолько хорошо, что на первый взгляд обстановка ничем не отличалась от дневной. Только звездное небо над головой выдавало время суток.

– Что теперь? – спросил Алек. Я пожал плечами:

– Какие будут предложения?

– Задерживаться здесь не имеет смысла. Конечно, пара часов безопасности у нас есть. Но нужно уходить дальше, раз до Мертеи нас могут проследить запросто.

– Пойдем, узнаем расписание, – оборвал я его рассуждения.

Через полчаса мы поднялись на борт быстроходного лайнера Мертея – Сайгус. И еще через десять минут снова были в космосе.

Посидев немного – для приличия – в удобных мягких креслах, мы одновременно поднялись и устремились к бару.

– Пока все складывается удачно, – сказал Алек, потягивая какой-то красноватый напиток из бокала.

– Как мы и рассчитывали, – ответил я.

– Да уж. Но, по-моему, у нас просто мания преследования. – Тогда она скорее у тебя, чем у меня.

Он поперхнулся:

– Может быть! Но я ведь тоже человек.

– И ничто человеческое мне не чуждо… Не говори глупостей.

– Это ты у нас специалист по глупостям. А перестраховаться не помешает.

– И сколько еще планет нам придется сменить?

– Не больше десятка. Теперь поперхнулся я:

– Ты что, перетрудился? Где мы денег на билеты насобираем?

Он удовлетворенно хмыкнул:

– Обижаешь! Забыл о нашем общем приятеле на Сайгусе?

Хм… Голова у него работает как надо. На Сайгусе проживал некий Грэг Ландж – удивительная и могущественная личность. У него точно деньги всегда найдутся. Особенно для меня. Хотя… Кто его знает, что изменилось за эти годы. Ладно, попробовать не помешает.

– А ты авантюрист, – задумчиво протянул я.

Алек довольно фыркнул и медленно отпил из бокала. Я последовал его примеру.

В наше время существует невероятное множество способов следить за передвижениями человека. С настолько развитой информационной сетью это, вообще говоря, не составляет ни малейшего труда. Однако если человек хочет скрыться, то ситуация резко изменяется. Особенно если человек этот умеет работать головой.

Ну, пожалуй, самое первое – использовать наличные деньги. Сколько с ними ни боролись за всю историю человечества – бесполезно. Они лишь изменяют свою форму. И будут изменять, пока будут находиться люди, не желающие сообщать о своем местонахождении.

Поднабравшись немного жизненного опыта, я стал повсюду таскать с собой обычную анонимную карту с небольшой суммой денег на ней. Конечно, этот самый распространенный эквивалент наличных денег обладал огромным недостатком: имея счет в банке, я не мог им воспользоваться. Ну что ж, одно за другое.

У Алека тоже оказалась карта – копия моей. Следовательно, судьба позаботилась о нас, избавив от лишних трудностей. И пусть в банке разбираются, в чем дело, а нам все равно: обе карты были настоящие.

За полчаса пребывания на Мертее мы успели внести некоторые коррективы в свой внешний вид. Главным образом мы заботились о том, чтобы не быть похожими друг на друга: два путешествующих близнеца всегда привлекают внимание. В искусстве перевоплощения на некоторых планетах мне просто не было равных, а теперь нас было двое. В общем, в первый раз в жизни я действительно удивился, когда посмотрел на результаты изменения внешности: мы теперь не только на близнецов не походили, теперь вряд ли кто-нибудь посчитал бы нас братьями. Просто приятели, и все тут.

Да так оно и было. У меня не было братьев. Сомневающиеся могут проверить по документам. Впрочем, свое настоящее имя я сам уже почти забыл, едва ли его знает кто-нибудь еще.

Сайгус во многом походил на Мертею, но в отличие от нее он не являлся курортом. Сюда, конечно, приезжали туристы, но этот бизнес не был основным в структуре экономики планеты. В основном здесь мирно проживали достаточно богатые люди, а сам Сайгус – на этот раз в противоположность Мертее – был не более известным в Галактике, чем, скажем, мрачноватая Сетания (я ничего не знал о существовании этой планеты – ее просто нет ни на одной карте, – пока меня туда не занесла судьба. Сайгус, конечно, есть на картах, но он вызывает не больше интереса, чем любая другая рядовая планета).

Итак, мы летели на Сайгус. Лайнер был быстроходным – как раз в угоду состоятельным пассажирам – и роскошным, что было приятно мне, давно забывшему прелести космических путешествий. На Мертее – да и еще раньше – я почувствовал, как что-то оживает у меня внутри. Зашевелилось какое-то чувство, успевшее отмереть за годы относительно спокойной жизни.

– Вот этого мне и не хватало эти годы, – сказал я вслух.

Алек кивнул, даже не спрашивая, что я имею в виду. Он и так это знал.

Когда впереди показалась планета, мы уже успели обсудить план дальнейших действий, и теперь только наблюдали растущий шарик. Лайнер шел на полной скорости, уверенно направляясь прямо на космодром. Торможение началось лишь при соприкосновении с атмосферой, а через минуту мы стояли на твердой земле.

– С прибытием! – поздравил я Алека. Он кивнул, сосредоточенно разглядывая окрестности.

Выжженная трава простиралась до самого горизонта. В противоположной стороне, окруженное деревьями, стояло одинокое здание космопорта. Привычного забора вокруг космодрома на Сайгусе не было. Впрочем, как и портового городка. Ближайший город находился в семидесяти двух километрах отсюда, и, в общем-то, он и был портовым.

До необходимой нам усадьбы мы могли бы добраться разными способами, но предпочли взять машину с открытым верхом. Давненько я не катался с ветерком!

Мы ехали молча, наслаждаясь вновь обретенной свободой. Себя я чувствовал так, будто все проблемы остались где-то позади, а прекрасное будущее лежало прямо передо мною. И чувство это напоминало мне оставленные в прошлом дни, дни, в которых было что-то хорошее.