Игры богов

– Вместо этого он занимался мистификациями?

– Вы опять попали в точку. Именно мистификациями, причем в крупных масштабах, – Маргарет снова села рядом со мной. – Он сумел сделать то, что до сих пор удавалось лишь немногим. Этот авантюрист создал собственную религию, прекрасно обслуживавшую его интересы.

– Собственное государство, собственная религия… Интересная организация. И что, не нашлось неверующих?

– Они канули в небытие, как до этого конкуренты на трон. Шеллен стал, кроме всего прочего, еще и верховным священником, правя во имя Бога.

– Полагаю, у него были помощники?

– Вы правы. Шеллену помогали несколько человек, которые не имели отношения к Компании, но обладали, как и сам он, парапсихологическими способностями. Когда Шеллен пришел к власти, эти люди составили ядро Компании.

– Соответственно, они были посвящены во все?

– Безусловно.

– А если так, – продолжил я свою мысль, – то им ничего не стоило убрать самого Шеллена с дороги, когда он расчистил путь перед собой. Едва ли они были слишком уж принципиальными ребятами.

– Они не стали этого делать по нескольким причинам – не буду сейчас их уточнять. Шеллен прожил долгую жизнь и умер уже в глубокой старости, так и оставшись главой своего государства и своей церкви. После его смерти круг посвященных не дал начинаниям Шеллена просто заглохнуть. Был избран новый Отец, и дальше все пошло своим ходом.

– И идет своим ходом по сегодняшний день, верно? – я задумался. – Итак, Марго, вы принадлежите к кругу посвященных, как и тот ваш собеседник, кстати, как его зовут?

– Эрик.

– Эрик… По-видимому, у него тоже есть кое-какие способности, раз он из посвященных. И наверняка он играет не последнюю скрипку в вашем оркестре, если предпринимает самостоятельные действия. Хм…

– Вы быстро схватываете суть, – кивнула Маргарет.

В моей голове постепенно выстраивалась общая картина, и местами она мне очень не нравилась.

– Вы считаете, что Эрик хочет сместить Отца и занять его место.

– Фактически я знаю это.

– Но тем не менее вы помогаете ему. Или помогали раньше.

Она лишь молча кивнула, слегка улыбнувшись при этом. Скверно. Но пойдем дальше.

– Что произошло на Сайгусе? Чем вам не угодил Хорф?

– Это отдельная история. Дело в том, что и Хорф, и Ландж серьезно угрожали самому существованию Компании.

– Как? – удивился я.

– Они решили, что потенциал Компании далеко не таков, как о нем принято думать в мире бизнеса. Идея принадлежала, вероятно, Ланджу. Нужно сказать, что он проделал огромную работу по изучению и анализу всей доступной информации, относящейся к Компании. Его заинтересовали диспропорции между потенциалом, прибылями и обратными инвестициями, но вначале он объяснил это просто как результат бездарного руководства. Придя к такому выводу, Ландж подумал, что в его руках Компания могла бы стать процветающей.

– То есть он захотел приобрести Компанию?

– Да. Он поделился идеей со своим давним ^знакомым Марком Хорфом. Вместе они начали прощупывать почву и тогда-то обнаружили, что в Компании есть кое-какие странности. Точно не известно, сколько они успели узнать, но, похоже, вполне достаточно, чтобы поставить под угрозу сложившуюся в Компании систему. Совет Компании был серьезно встревожен. Даже, можно сказать, растерян. Эрик решил воспользоваться ситуацией и предложил свои услуги. Совет с радостью сбросил ответственность со своих плеч.

– Эрика благословили на устранение Ланджа и Хорфа?

– Об этом не говорилось. Однако Совету так же чуждо убийство, как и большинству людей в цивилизованном мире, поэтому они не предполагали, что Эрик пойдет по такому пути. Речь шла лишь о нейтрализации опасности.

– Интересно, что Эрик не разделял взгляды Совета на убийство.

– Он долгое время работал на одной отсталой планете, где считается нормальным до завтрака – прикончить нескольких соседей. Впрочем, сперва он тоже колебался, поэтому решил выяснить, что же успели узнать Ландж и Хорф о Компании. Но беда в том, что он взял с собой свою старую команду, которая совершенно не приспособлена для действий на развитых планетах типа Сайгуса. Ребята натворили много ошибок и в конце концов пошли на то, чтобы без распоряжения Эрика убрать Хорфа. Это была катастрофа. Эрик, узнав о срыве операции, срочно бросил все дела и прилетел на Сайгус. Там мы и встретились с вами.

– И что же он намеревался делать на Сайгусе?

– По возможности ликвидировать улики, которые могли бы вывести галактическую полицию на людей Компании.

Я хмыкнул. Затем спросил прямо:

– А теперь скажите, Марго, зачем вы все это мне рассказали? Я ведь тоже могу вывести галактическую полицию на вас.

Она беззаботно улыбнулась:

– Вы не сделаете этого, Алексей. Хотя бы потому, что не захотите открываться сами. И потом, разве не из-за этой информации вы проделали долгий путь от Сайгуса до Менигуэна? Вы должны быть благодарны, что я облегчила вам задачу.

– И из этой благодарности помочь вам справиться с Эриком?

– Не только из благодарности. Вы хотели помочь Ланджу, а я предлагаю способ, как это сделать.

– И как же?

– Эрик должен уйти из Совета. Тогда он лишится большей части своих средств и перестанет быть опасным – как для Ланджа, так и для самого Совета. Вы достигнете своей цели, а я своей. Вас это устраивает?

– Не совсем понимаю, где в этой игре мое место. Вы сами достаточно пространно объяснили, что Компания – это закрытая организация, которая не принимает чужаков. Вон даже землетрясения случаются, если кто-то знает о ней что-нибудь лишнее. А вы хотите, чтобы я вам помогал, – я, совершенно посторонний человек. На моем месте логично задуматься: что произойдет со мной, когда вы устраните Эрика? Решу покончить жизнь самоубийством?

Маргарет сделала жест, словно отметающий мои подозрения:

– Сейчас не времена Шеллена. Я уже сказала, что Совету так же чуждо убийство, как и остальным людям в цивилизованном мире.

– Но чуждо ли вам? Вам лично? Вы помогали Эрику, который, как вы сами сказали, не особо сентиментален по этому поводу.

– Я помогала ему, когда это было в разумных пределах. А сейчас он зашел уже слишком далеко. Можете поверить: ваша жизнь мне не нужна. Мне нужна только ваша поддержка.

Ну конечно. Что же еще, кроме поддержки, впрочем, ее искренность подкупала. Она говорила так мягко, так убедительно, что казалось: этот человек не может лгать.

– К тому же вы несколько ошибаетесь, если считаете, что в Компании совершенно нет притока новых людей. Члены Совета тоже не могут жить вечно, и их нужно кем-то заменять. Так что мы постоянно подыскиваем новые кандидатуры – людей с особыми способностями.

– Тогда я вам вряд ли подхожу.

– Вы, Алексей, недооцениваете себя. В вас скрыты многие удивительные таланты. Думаю, что, если бы вам попался хороший учитель, вы достигли бы высот, о которых я могу лишь мечтать. Кстати, не хотите поучиться?

– Это предложение?

– Дополнение к предложению.

Заманчивое дополнение. Но, впрочем, я ведь уже все решил. Может, потому, что Маргарет у меня вызывала симпатию, а симпатичному человеку отказать куда как сложнее. Или, может быть, потому, что мне хотелось все-таки распутать этот клубок, куда оказался вплетен и Ландж с Хорфом. Или потому, что мною завладело любопытство: интересно было бы посмотреть, как выглядит Компания с теократическим управлением. А может, совсем по другим причинам.

– Хорошо, Марго, вы убедили меня встать на вашу сторону. Считайте, что этот вопрос улажен. Но вы еще ни словом не обмолвились о том, какого рода будет моя помощь.

Она ответила не сразу. Слабый ветерок гнал рябь по поверхности пруда, проплывали упавшие в воду листочки. У противоположного берега кто-то катался на весельной лодке, откуда-то доносились радостные крики.

– Я пока не знаю, – нарушила она наконец молчание. – Не удивляйтесь: я знаю, что мне нужна помощь, но пока не представляю, какая именно. Все зависит от того, что дальше предпримет Эрик.

– То есть вы предлагаете пока подождать?

– Да. Сперва Эрик должен вернуться с Сайгуса.

– Что ж. Хорошо, подождем.

– Спасибо вам.

– Не за что. Но у меня к вам, Марго, еще вопрос. В своем письме вы написали, что мне, возможно, угрожает опасность. Что вы имели в виду?

– Закончив свои дела, Эрик может сразу же прилететь на Менигуэн – проверить, что у \теня здесь новенького. В таком случае он мгновенно заметит ваших мальчишек и заинтересуется, кому это нужно наблюдать за моим домом. Потом он выйдет на вас. Вспомнит, что вы были в том кафе на Сайгусе, сложит один да один, и тогда неприятностей вам не миновать.

– Хм. Неужели вы действительно способны узнать все, что угодно? Я был уверен, что ребята замаскировались неплохо.

– Такие вещи узнать совсем не трудно. Наблюдение чувствуют и обычные люди, а некоторые даже могут достаточно верно определить его источник. Вы ведь можете.

– А Эрик… Он сильнее вас в этом смысле?

– Наверное, да. Он больше работает над собой.

– И вас это не беспокоит?

– То, что он больше работает над собой? – удивилась Маргарет.

– То, что он может почувствовать, что вы что-то замышляете против него. Он тоже читает мысли, и если вдруг делает это лучше, чем вы…

Маргарет остановила меня жестом:

– Он не читает мысли – как и я. Это другое. Если вам нравится, можете назвать это телепатической интуицией. Мы не можем знать точно, о чем думает в данный момент интересующий нас человек. Мы об этом как бы догадываемся, а догадки ведь не всегда верны.

– Вы отгадали мое имя, – напомнил я.

– Вы правы, обычному человеку такое едва ли под силу. Однако ведь если бы это было не так, то тогда не стоило бы говорить о параспособностях, верно? Так вот, Эрик не только не сможет полностью доверять своим опасениям, но и опасения сами по себе не возникнут, поскольку я тоже не новичок в телепатии. В некотором смысле я могу нейтрализовать его способности.

Нейтрализовать парапсихологические способности? Хм. Тогда мне тем более не помешало бы взять пару уроков. Что-то мне не нравится, когда ко мне по имени обращаются люди, которых я совершенно не знаю. Неловко становится за свое незнание.

– Пойдемте прогуляемся, – предложила вдруг Маргарет. – Здесь есть прекрасные места, на которые стоит посмотреть. Вы не пожалеете.

Предложение пришлось весьма кстати: хорошо бы немного развеяться. Не знаю, использовала ли Марго свои способности или так получилось спонтанно, но я был только рад. Мы оставили скамейку наедине с ивами и отправились в глубь парка.

Парк поразил меня своими размерами с самого начала, и все же я продолжал удивляться им. Тропинки непрерывно ветвились, разбегались и сбегались снова, пересекались с подобными себе или просто исчезали под травяным покровом. Одни виды деревьев сменялись другими, окруженные самыми разнообразными цветами, и казалось, будто это зеленое великолепие простиралось в бесконечность. Над головой щебетали птицы, а где-то еще выше раскинулось бескрайнее небо. Листья тихонько шелестели под легким дыханием ветерка, пробуждая что-то глубоко в душе, и под влиянием их шепота я погрузился в состояние спокойного умиротворения. Мы просто шли с Маргарет бок о бок и ничего не говорили.

Места в самом деле были прекрасные. Здесь не было своевольной красоты дикой природы, но зато была красота гармонии, созданной человеческим вкусом. Парк походил на кусочек сказки в реальной жизни, и казалось, здесь не должны ходить простые смертные. Этот рай предназначался для сказочных принцесс или, может быть, для богов.

– Вы не бывали раньше на Менигуэне? – спросила Маргарет, нарушая наше молчание. Я неопределенно повел плечами:

– Как-то не приходилось.

– Хорошая планета. Мне здесь нравится.

– Народу многовато. Да и шумно. Я больше люблю спокойную обстановку, как на Сайгусе, к примеру.

– Это совершенно другое. Сайгус – тихая заводь, где ничего никогда не происходит. Прожив там несколько месяцев, можно просто умереть со скуки.

– Да? – удивился я. – Что-то в этот раз мне там было совсем не скучно.

– Ну, иногда и в тихих заводях появляются водовороты, – то ли соглашаясь со мной, то ли возражая, произнесла Маргарет. – Но я хотела сказать вот что: здесь, на Менигуэне, отчетливее чувствуется контраст между городом и природой. Ты можешь быть среди людей, если тебе это нравится – так же куда-то спешить, за что-то бороться, чего-то достигать. А когда устаешь от всего этого, то приходишь сюда – насладиться покоем и подумать. И это доставляет удовольствие, такое, которого лишены жители Сайгуса. Вы со мной не согласны?

– Не знаю даже, что и сказать. Наверное, у нас с вами просто разная психология. Мне не сидится на одном месте, я постоянно путешествую, но при этом предпочитаю останавливаться на менее населенных планетах. Менигуэн уж чересчур технологичен. Созерцание всех этих движущихся толп наводит меня на мрачные мысли – к примеру, о смысле всей этой суеты.

– Вы не видите в ней смысла?

– Если смотреть широко, то нет, не вижу. Я знаю, что смысла в ней не меньше, чем в любых других проявлениях жизни, но вот это как раз и навевает тоску.

Я замолчал, а Маргарет воздержалась от продолжения темы. Мы уже давно оставили позади оживленную часть парка и теперь шли по тропинке, которая еле угадывалась под пышным зеленым покровом. Очевидно, сюда заглядывали лишь немногие. По крайней мере, сейчас, кроме нас с Маргарет, здесь никого не было.

Неожиданно моя спутница свернула с тропинки, увлекая меня за собой:

– Сюда.

– А что там? – поинтересовался я.

– Увидите.

В этом районе парк был не таким окультуренным, как в центре, и подлесок убирали, видимо, нечасто. Повсюду росли побеги акации высотой в полтора моих роста, ограничивая обзор, так что через несколько шагов тропинка окончательно скрылась из виду. Мне пришло в голову, что здесь нетрудно и потеряться, учитывая размеры парка, но Маргарет, похоже, это совсем не беспокоило. Она уверенно отодвигала колючие ветки, преграждавшие путь, будто шла к какому-то определенному месту. Да так оно и было.

Через пару минут я увидел впереди нас просвет. Здесь деревья росли не так густо, образуя что-то вроде небольшой полянки, прикрытой сверху нависающими кронами.

– Хорошее местечко, не правда ли? – спросила Маргарет, присаживаясь прямо на траву и жестом приглашая меня следовать ее примеру. – Здесь нас никто не потревожит.

Я задумался над смыслом последней фразы, но она не стала ничего пояснять, а просто охватила свои колени руками и застыла, словно прислушиваясь к чему-то. Я попробовал поступить аналогично, однако, кроме шума листвы и пения птиц, ничего не услышал. Ну, разве что еще гул города, неясно доносившийся со всех сторон.

– Расслабьтесь и закройте глаза, – голос моей спутницы прозвучал спокойно и тихо, не нарушая общей гармонии обстановки. – Взгляните на поляну мысленно. Постарайтесь не просто воспроизвести виденное вами до того, как вы закрыли глаза, а представьте, что вы смотрите сквозь сомкнутые веки и наблюдаете происходящее сейчас.

Так я и поступил. То есть расслабился и закрыл глаза. А вот смотреть сквозь сомкнутые веки у меня не получилось, как я ни пытался. В лучшем случае я примерно восстанавливал уже виденную мною картину, но, как предупредила Маргарет, это было не то, что нужно. А она тем временем продолжала инструктировать меня:

– Дышите глубоко и размеренно. Не спешите со вдохом. Сосредоточьтесь на самом процессе дыхания, вдыхайте спокойствие и выдыхайте напряжение.

Ну, в медитации я кое-что смыслю. Да и не только в медитации. Как-то приходилось применять на практике даже такие вещи, как сон полчаса в сутки. Правда, после этого у меня осталось такое впечатление, что либо признанные авторитеты владеют этой техникой получше меня, либо они потом пару месяцев подряд отсыпаются после подобных экспериментов.

Впрочем, я заметил, что Маргарет не бросала слов на ветер. Я действительно напрягся, когда старался видеть мысленным взором, и она лишь ненавязчиво показала, что мне следует вернуться к расслаблению.

– Не торопитесь. Это место уникальное во всем парке, и у вас получится в любом случае. Главное – понять всей своей сущностью, что именно вы хотите сделать, пропитаться самой целью, не примешивая сюда эмоции или мысли… Вот, уже хорошо.

На миг у меня в голове возникла очень яркая картина полянки. Я даже успел рассмотреть, что Маргарет разомкнула руки, убрав их с колен, и теперь ее лицо было обращено в мою сторону. Но уже через секунду от прозрения осталось лишь воспоминание.

– Попробуем еще. Не открывайте глаза, – тон ее голоса не изменился. – У вас получилось даже лучше, чем я ожидала. Вы быстро учитесь.

Во второй раз мне удалось удержать картинку чуть дольше, но все равно я мало что заметил. Мысленное зрение почему-то дезориентировало, и я не мог понять, в чем тут дело.

Когда я открыл глаза, то обнаружил, что моя наставница сидит, прислонившись спиной к стволу дерева. На лбу у нее обильно выступил пот, по лицу разлилась бледность, да и вообще она выглядела обессилевшей. Мне даже показалось, что она не дышит. Я вскочил на ноги:

– Марго, что с вами?

Она слегка шевельнулась и попыталась улыбнуться, но улыбка вышла слабой. Слабым был и ее голос, срывавшийся на шепот:

– Ничего… Не… беспокойтесь…

Какого черта?! Я быстро проверил пульс, однако Маргарет жестом остановила меня, снова что-то прошептав. Склонившись над ней, я смог разобрать слова:

– Это лишнее… Мне… нужно… просто отдохнуть… Присядьте… рядом… Пожалуйста… Не беспокойтесь.

Я видел, каких больших усилий ей стоило произносить слова, но, несмотря на это, в ее голосе каким-то образом чувствовалась уверенность, поэтому мне не оставалось ничего, кроме как выполнить ее просьбу. Я уселся напротив, не спуская с нее глаз.

Так мы просидели минут десять. Постепенно ее лицо приобрело нормальный оттенок, а дыхание стало более ровным. Наконец Маргарет пошевелилась, провела рукой по лбу, вытирая оставшиеся капельки пота, и с заметным трудом поднялась на ноги. Выпрямившись, она покачнулась, но я успел подхватить ее под локоть.

– Что произошло? – повторил я свой вопрос.

Она неопределенно взмахнула рукой – я так и не понял, относился ли этот жест к моему вопросу или это была просто попытка восстановить равновесие, – и сказала.

– Побочный эффект… Пойдемте, Алексей. На сегодня, пожалуй, хватит.

И снова мы продирались сквозь колючие заросли акации. Маргарет, похоже, дорогу знала совсем неплохо, поскольку вышли на тропинку мы в том же самом месте, откуда свернули. Здесь я поравнялся с ней, и мне представилась возможность продолжить разговор:

– Что еще за побочный эффект? Марго, объясните мне, если я чего-то не понимаю. Вы говорите об обратной стороне использования парапсихологических способностей?..

– Да, – подтвердила она.

– …Однако тогда это должно было коснуться меня, а не вас. Но я ничего такого не чувствую.

– Так и должно быть. Мысленное зрение не вызывает усталости или тем более истощения.

– А почему же вы…

Маргарет улыбнулась – на этот раз лукаво:

– Вам это покажется неспортивным. Просто я помогала вам видеть.

– Я… я думал, что делаю все сам.

Если она хотела смутить меня, то ей это удалось. Мне действительно не приходило в голову, что причина ужасного физического состояния моей наставницы могла быть во мне. Впрочем, это неудивительно, поскольку мои знания об особенностях практической парапсихологии были более чем ограниченными. Но теперь на меня невесть откуда нахлынуло чувство вины.

– Хорошо, что вы так думали, – говорила тем временем Маргарет. – К этому я и стремилась. Вы должны были добиться своего самостоятельно.

Я не уловил логической последовательности в ее словах, поэтому переспросил:

– Но вы ведь сами только что сказали, что помогли мне?

– Это не важно. Важно то, что вы чувствовали тогда, когда видели, а не то, что вы понимаете сейчас. А вы чувствовали себя хозяином положения. Да так оно и было. Я всего лишь помогла вам пробить барьер, но без вашего участия все мои усилия были бы напрасными. Если бы на & вашем месте был кто-нибудь другой, если бы вы не настроились должным образом, то от меня было бы мало толку. Теперь же вы сможете сделать это и без моей помощи.

– Все равно не понимаю.

– Вы прочувствовали необходимое состояние, а значит, сможете восстановить его по памяти, – она быстро взглянула на меня, словно проверяя, как я воспринимаю ее слова. – Ладно, это не имеет значения. Забудьте. Всему свое время.

Я верил, что она говорит правду, но не мог с ней согласиться. Может быть, просто потому, что это противоречило моим представлениям о психических процессах. А я считал себя человеком, достаточно осведомленным в данной области. Впрочем, человеку-то, как известно, свойственно ошибаться, так что все относительно.

Вопреки моим ожиданиям мы не отправились в ту сторону, откуда пришли, а продолжили экскурсию по парку. Я спросил у Маргарет, не лучше ли ей было бы отдохнуть, на что она ответила:

– Я совсем не устала.

Ну конечно. А кто же тогда несколько минут назад был не в силах даже просто пошевелить рукой?

Мне не пришлось произносить эту фразу вслух. Марго отреагировала на мою мысль и так:

– Это уже прошло. Не беспокойтесь, на самом деле ничего страшного со мной не происходило. Иногда такие вещи проделывать даже полезно – это как тренировка. Вы когда-нибудь занимались чем-либо до полного изнеможения?

– Бывало, – ответил я, и в моей памяти мгновенно всплыла картина: полосатое небо над головой, где синие полоски чередуются с ярко-оранжевыми, холодный ливень, давно промочивший меня до нитки, уходящая к пустому горизонту бесконечная дорога, и я – отмеряющий бегом уже четвертый десяток километров, пытаясь успеть перехватить последний отбывающий с этой планеты корабль.

– Тогда вспомните, что вы ощущали после.

Что я ощущал после? Когда меня втащили в каюту, сняли мокрую одежду и уложили на койку, укрыв теплым одеялом? Блаженство. Просто блаженство, по сравнению с которым, вероятно, померкнут все райские наслаждения вместе взятые.

Я взглянул на Маргарет, и в ответ на мой взгляд она беззаботно встряхнула головой так, что рыжие волосы колыхнулись волной. Ее улыбка была одновременно невинной и кокетливой:

– Вот видите, вы должны бы завидовать мне.

– Да ну? – я отфутболил в кусты камешек, попавшийся под ноги. – Если мне захочется испытать нечто подобное, я хорошенько разгонюсь и врежусь головой вон в то дерево. И потом, конечно, буду испытывать огромное удовольствие от осознания того, что все уже позади. А все вокруг будут дружно мне завидовать. Примерно так?

Моя спутница рассмеялась и, словно повинуясь внезапному порыву, пробежала вперед, пританцовывая и касаясь руками листвы росших вдоль тропинки кустов. Метрах в двадцати от меня она остановилась и обернулась.

– Неужели я так плохо выгляжу? – крикнула она весело.

Нет, выглядела она совсем не плохо, и она знала это сама. Сейчас Маргарет напоминала мне школьницу, радующуюся весне и хорошей погоде. Не хватало только бантика или ленты в волосах.

Это заставило меня задуматься над ее превращениями. В кафе на Сайгусе мне она показалась ничем не примечательной женщиной, по возрасту не моложе тридцати пяти. Встретившись с ней вчера у нее дома, я изменил нижний предел возраста на двадцать пять, отметив, кроме того, что она все же примечательная особа. А сегодня я вообще зашел в тупик с определением возраста, и единственное, что я мог с уверенностью сказать по этому поводу, было то, что Марго уже достигла совершеннолетия. В противном случае у нее просто возникли бы проблемы с самостоятельными межпланетными путешествиями. Что же касается внешности… Ну, чтобы не заметить такую женщину в толпе, нужно быть слепым, причем непременно от рождения.

Вывод напрашивался только один: Маргарет умела очень ловко манипулировать впечатлением, производимым ею на окружающих. Такое казалось мне почти невозможным, однако за все годы странствий, прошедшие после окончания университета, я так и не приобрел качества, совершенно необходимого любому настоящему ученому, – игнорировать очевидные факты в пользу своих убеждений. Поэтому меня снова потянуло на мрачные мысли, изрядно отдающие цинизмом или паранойей. Чем сильнее мне нравилась Маргарет, тем больше я подозревал, что все ее поведение – это спектакль для одного зрителя. Для меня.

Но в том-то и закавыка, что она была естественна. А тогда, в кафе? Сейчас мне казалось, что тот холодный голос без эмоций принадлежал не ей. Но зачем себя обманывать – я видел ее другой. И два образа просто не уживались друг с другом в моей голове. Что-то здесь неправда, и хотел бы я знать что.

– Посмотрите-ка сюда, – позвала меня Маргарет. Там, где она стояла, тропинка делала поворот, уходя куда-то вправо, так что мне не было видно, что она там хотела показать. Я подошел поближе.

Объектом, привлекшим внимание моей спутницы, было огромное дерево неизвестной мне породы. Оно стояло отдельно от других, но выделялось не только этим. Оно было старым.

Вообще-то, до этого я не видел в парке старых деревьев. Ничего удивительного, ведь Менигуэн был заселен людьми только около шестисот лет назад. Причем, как я предполагаю, основав колонию, люди не бросились сразу же размечать территорию под парк. Это было еще позже.

Уже поэтому дерево, указанное Маргарет, заслуживало особого внимания.

Но его возраст все-таки как-то отступал на второй план в глазах впервые увидевшего его в сравнении с весьма экстравагантным внешним видом. Дело в том, что этот древний гигант носил на себе явственные отпечатки удара молнии.

Я посмотрел на небо. Там по-прежнему не было ни облачка.

– В наблюдательности вам не откажешь, – заметила Маргарет. – Это действительно след от удара молнии. И это дерево хранит свою историю. Хотя я не знаю, что в ней правда, а что вымысел.

– Какая же это история? – я продолжал с интересом рассматривать местного старожила. Большая часть его ветвей еще зеленела, вбирая дневной свет маленькими листочками причудливо изрезанной формы. Но с одной стороны листьев не было вообще, и сухие ветки, торчащие в небо, безнадежно портили впечатление. Взятое в целом дерево представляло собой прекрасный символ единства жизни и смерти – более наглядный, чем старые восточные символы мудрости.

Маргарет тоже о чем-то задумалась, не спеша отвечать на мой вопрос. Мы остановились.

– Пойдемте, – наконец предложила моя спутница после довольно длительного молчания. – А история, кстати, поучительная. Когда на Менигуэн прилетели первые колонисты, они высадились не где-нибудь, а именно здесь, на территории нынешнего Калго. Даже здание их мэрии сохранилось – оно совсем недалеко отсюда. Если хотите, мы можем сходить туда. Сейчас это музей… В общем, первые колонисты жили в этом самом районе. Климат тогда был, – Маргарет пожала плечами, – ну, такой, как и сейчас. Любопытно, что за всю историю Калго здесь не прошел даже слабенький дождик. Кажется, такая погода стояла здесь всегда. Вот кроме одного случая, который в наши дни многие считают просто забытой сказкой.

– Вы меня уже заинтриговали. Что за сказка?

– Шериф полиции поселка Калго любил поиграть в карты. Играл он не очень хорошо, но, поскольку имел за своими плечами поддержку полицейского департамента, его побаивались. Сейчас это кажется смешным, однако тогда все было по-другому. Тем более что Менигуэн оказался отрезанным от остального цивилизованного мира.

Шерифа побаивались. А потому он никогда не проигрывал по-крупному. Порой его противникам приходилось мухлевать против себя, лишь бы не оставить почтенного власть имущего недовольным игрой. Так шериф играл, играл – и через некоторое время окончательно уверовал в свое везение. И как-то, немного перебрав хорошего пива, он вызвал на карточный поединок лучшего игрока в Калго – совсем молодого парня, которому казино не раз предлагало работу. Тот долго отказывался. Шериф начал кипятиться и силой усадил парня за стол. Ларри – так звали парня – молча встал и направился прочь. Шериф схватил его за руку и бросил на стул, начав угрожать. Свидетели утверждали, что в этот момент обычно спокойный Ларри едва сдержал себя, чтобы не сорваться. Он сказал:

– Хорошо! Будь по-вашему. Только приготовьте свои деньги заранее.

– Парень, – рассмеялся шериф, – я буду настолько благородным, что отдам тебе все, что ты сегодня проиграешь. Не могу же я оставить хорошего человека без цента в кармане!

Они начали играть. Ларри с самого начала взял круто, играя в полную силу. Столпившиеся вокруг стола наблюдатели сперва возбужденно гудели, а потом постепенно затихли, следя за игрой со все нараставшим ужасом. Шериф с каждым новым поражением мрачнел все больше, но упрямство не позволяло ему отказаться от игры и уйти. Он неумолимо проигрывал все свое состояние.

Когда к Ларри перешел особняк шерифа, где тот жил со своей женой и детьми, начальник полиции предложил сделать перерыв.

– Не везет мне что-то сегодня, – простодушно заявил он. – Пойду вдохну свежего воздуха. Может, и удачу поймаю. Но я обязательно отыграюсь!

Он вышел из помещения. На Ларри сразу же обрушились со всех сторон:

– Ты в своем уме?!

– Шериф тебя с потрохами сожрет!

– Он не из тех, кто прощает другим свои ошибки!

– Прекрати! Все и так знают, что ты играешь лучше!

Однако Ларри только сжал зубы:

– Отстаньте! Он сам напросился.

Через некоторое время вернулся шериф в компании нескольких человек. Теперь в его взгляде сквозила подозрительность.