Цвет невидимки

      - Скажи конкретно, что этой ведьме от тебя понадобилось? - настойчиво повторил Сергей, потирая подбородок.
      - Она не ведьма, - Ализа покачала головой.
      Игоря это заявление заинтересовало, и он сел. Ализа, дождавшись, когда он прозевается и протрет глаза, подробно пересказала "сотоварищам" свой разговор с Анной Дубравой. Плюс то, что она почувствовала, когда в первый раз взяла целительницу за руку.
      - Вот только ясновидящей нам в команде и не хватало, сказал Сергей.
      - Вчера утром ты бы заплатил за ясновидящую штуку баксов, - резонно заметил Игорь, и с ним трудно было поспорить.
      Чего тут спорить, главное - не ездить на Тумковку. А так с этой горки все и покатилось непонятно куда.
      Заключение психолога
      Мною произведен осмотр пострадавшей Анны Дубравы. Никаких повреждений, кроме незначительной психической травмы, не обнаружено. Дело в том, что пострадавшая является известной целительницей и имеет экстрасенсорные способности, поэтому она легко смогла справиться с последствиями криминальной ситуации, в которой оказалась. На момент осмотра она была практически здорова, как в физическом, так и в психическом плане. На вопрос о том, как ей удалось увернуться от пуль, она ответила, что увидела краем глаза направленное на нее оружие, успела "сложиться" и нырнуть под сиденье. В отличие от внешнего вида, который характерен для нее в основном за счет одежды, конституция пострадавшей, а она весит всего сорок девять килограммов и выполняет сложнейшие гимнастические упражнения, позволяет мне заключить, что ее слова соответствуют действительности. Кроме того, у таких людей, как она, реакция значительно выше, чем у остальных, к тому же она находилась в исключительной стрессовой ситуации, которая помогла ей избежать смерти или, тра-ля-ля, это в лучшем случае, очень тяжелого ранения.
      Психолог Управления
      Яблонев А.П.
      1 апреля, 21:55
      Вернувшись в Управление и посмотрев программу "Городок", господин Яблонев достал свой отчет, перечитал, сам себе удивился и разорвал бумагу.
      7
      2 апреля, 15:00
      В купе было до тошноты тихо и опрятно. Одного вскользь брошенного взгляда оказалось достаточно, чтобы пожелать себе приятного шестичасового путешествия из Питера в Москву. Попутчик Игоря явно не вписывался в строго деловой интерьер двухместного купе, хотя и был одет в лучших традициях героя американских комиксов: серый костюм, шляпа, парик, очки и усы. Персонаж, хорошо выделяющийся в цветастой толпе, но способный легко раствориться на фоне белоснежной свежевыкрашенной стены небоскреба.
      Игорь улыбнулся, поздоровался, попутчик что-то буркнул в ответ и опустил нос в газету. "Дипкурьерство хреново", прошипел Игорь, тщательно закрыл дверь и сел напротив.
      - Может, споем? - предложил Игорь. Попутчик, до боли в седалище напомнивший Игорю одного из "Братьев Блюз" (правда, в сером исполнении), оторвался от газеты, посмотрел сквозь серые стекла очков, но ничего не ответил.
      - Извини, - произнес Игорь, прекрасно понимая, что сидящему напротив вся эта затея нравится не больше, чем ему самому. Кроме пяти суточных дежурств ввели еще и обязательные поездки вдвоем. Даже на дневных поездах. Одно интересно, кто кого сейчас пасет? Игорю было приятно думать, что он представляет большую ценность, чем попутчик в сером костюме. Но если кто-то уже следит за ними, то стрелять не задумываясь станет в серый костюм.
      Тьфу, о чем думаю, обругал себя Игорь, скинул пальто, достал из бумажного пакета две упаковки темного пива "Гиннес" и очередной роман Стивена Кинга, к чтению которого его приучила Ализа. Она прочитала книгу прошлым вечером, после отъезда Анны Дубравы, и отдала Игорю. Время пробежало быстро, поскольку Игорь отрывался лишь для того, чтобы открыть очередную бутылку да посмотреть в окно на воробьев, о которых читал.
      Когда замаячили дома, воробьи уже улетели, а перед Игорем возникла дилемма, что делать с книгой. В любом другом случае он оставил бы ее в купе. Но такого обращения с книгой не оценила бы Ализа. Пришлось запихнуть книгу обратно в пакет и взять с собой. Конечно, можно ее оставить, а потом купить Ализе точно такую же, но можно запросто забыть купить или в спешке перепутать и купить что-то другое. Нет, лучше взять и не связываться. А то и Ализа зудеть будет, и Сергей еще выговаривать ей вослед начнет.
      На платформе было пусто. Сотни людей, конечно же, сновали взад-вперед, но никто из них не был Игорю знаком, а значит, нужен. И на него никто не обращал внимания, хотя посмотреть было на что. Серый костюм рядом с ним смотрелся бледным немощным пятном. Игорь же, в длинном кожаном пальто и черной пидорской фуражке, напоминал эсэсовца с рекламного плаката к фильму "Щит и меч". Правда, без блестящих черных сапог и повязки на рукаве. Да и пакет "PALL MALL" был явно из другой оперы. Поэтому Игорь сунул фуражку в "пакет, опустил воротник и двинулся к зданию вокзала. Серый пиджак шел следом, крепко сжимая небольшой кейс. Так, гуськом, они вышли на стоянку, где Игорь по номерным знакам определил машину. Возле нее стоял Саша Васильев, с которым Игорь работал до того как перебрался в Питер.
      Серый пиджак в машину садиться не стал. Поздоровавшись с Васильевым, он поинтересовался, а не увидит ли тот в течение ближайших двух часов генерал-майора, и получил утвердительный ответ. Тогда он достал из внутреннего кармана конверт и попросил передать его лично в руки генерал-майора. Васильев заверил его, что именно так и поступит, предложил подвезти, но серый пиджак категорически отказался, сославшись на занятость.
      Игорь кинул пальто на заднее сидение и стал внимательно наблюдать, что будет дальше делать этот потешный серый человек. Тот вышел на площадь, остановил вторую по счету машину и был таков. Васильев следил за серым костюмом и, когда тот отвалил, завел мотор и спросил:
      - И где вы только у себя в Питере таких выращиваете?
      - А я был уверен, что это ваш!
      - Вегетарианского не держим, - сообщил Саша, выезжая на площадь. - Вот ты - совсем другое дело.
      - Куда мы едем? - спросил Игорь.
      - В поселок Розово. Ты там никогда не был?
      - Нет, но наслышан, кто там дома строит. - Игорь внимательно посмотрел на Сашу Васильева: они уже больше четырех лет не работали вместе. Раньше их можно было бы назвать дружбанами, но вот ответит ли Сашка на его вопросы сегодня? Если нет, то лучше и не задавать. Конечно же, не промолчит и не увильнет, но вот окажется ли это правдои? Старые связи старыми связями, дружба - дружбой, но что реально происходит в Москве сегодня? Какие указания капитан Васильев получил от генерал-майора Кирьякова? Ладно, стоит рискнуть и спросить напрямик: - Так что у вас позавчера произошло? Или мне к Кирсу подкатиться с этим дурацким вопросом?
      - Я тебе сам все расскажу. Зачем его лишний раз "по-маленькому" беспокоить, - язвительно произнес Васильев. - Мы ведь не на прогулку едем.
      - А что там, в этом Розово? - удивленно переспросил Игорь.
      - Сам увидишь. - Голос Васильева стал теперь другим, рассудительным, но жестким. Он больше не видел причин острить и ерничать. - В лесу пятерых положили. Били, как на стрельбище по мишени "бегущий кабан". Сегодня вовсю твердят, что двое раненых, что про нападение знали заранее, что в машине за спиной Кирса сидели "куклы", что Кире в курсе того, кто это был...
      - Когда тебя собираются ударить, бей первым, - напомнил Игорь любимые слова Кирса.
      - Вот и я о том же. Он сам нас этому учил, но сейчас игру какую-то затеял. Так мне кажется.
      - А зачем ты мне это говоришь? - спросил Игорь.
      - А затем, что и сам не хочу вляпаться, и тебя предупреждаю: будь осторожен и осмотрителен. Забудь на какое-то время, что ты его племянник. Не нравится мне все это. Не на прогулку едем, - повторил он. - А у тебя какие сведения?
      - Нам вчера приказ зачитывали о дополнительных дежурствах. Гарлин распорядился от лица Кирса. После того как сообщили, что в перестрелке с террористами "где-то в районе Садового кольца" пострадали пятеро опытных бойцов.
      - Никакой перестрелки не было, - категорически отверг Васильев, - а про утро рассуждать вслух запрещено. Имей в виду. Чтото произошло и какие-то неопределенные пятеро пострадали. И еще - я тебе ничего не говорил.
      - Но я вчера видел запись официального заявления.
      - Вот только в эфир ее почему-то не пустили.
      После этого они минут на десять замолчали. Игорь думал, что за бред он сейчас услышал насчет "запрещения говорить вслух". А о чем думал собеседник, он мог только догадываться. Наверное, о том, а не сказал ли лишнего. Ведь даже попросил сделать вид, будто молчал всю дорогу.
      Никаких выводов с чистого листа-лица Сашка Игорь сделать не мог. Оно изменилось, и отнюдь не в лучшую сторону. Ряху он себе отъел такую, что глазки напоминали поросячьи, а нос превратился в картофелину. Да и стрижка-ежик не улучшала общего впечатления.
      После гнусной паузы Сашок принялся долго рассказывать Игорю о погоде и том, как и почему было основано поселение в Розово. И всего лишь за минуту до того, как остановиться, он сообщил Игорю, для чего именно они сюда приехали. И почему именно он привез его сюда.
      - Я ведь теперь Сашок и по кликухе, и по званию. Приходится с одним ухарем местных клиентов окучивать, а кто не платит - информацией делится. Такая, братан, работа. Надоело - словами не передать.
      8
      2 апреля, 23:15
      Склон - то ли холма, если смотреть вверх, то ли оврага, если смотреть вниз, - начинался у моста через безымянную речушку и уходил в сторону от дороги метров на четыреста, а дальше терялся во мгле. Серебристая змейка воды струилась где-то далеко внизу и растворялась в вечернем тумане, поглотившем противоположный пологий берег. Игорь убедился в этом лично, ненадолго спустившись к воде. Там беспорядочно, как иглы непричесанного дикобраза, дыбились во все стороны голые, но уже набухшие почками кусты, окруженные плотными сухими зарослями пустырника, полыни и зонтиками борщевика. Из воды ровным забором торчал лысый прошлогодний камыш. Свежей зеленой травы не было даже в низине, тем более ее не было на склоне, где и сухая-то прошедшим вечером выгорела вчистую.
      Игорь посмотрел налево и чуть вверх: свет многочисленных фар теребил серо-коричневый склон; невозможно было понять, идет ли мелкий противный дождь или от земли все еще поднимается дым. Минувший день, как уже похвастался Саша Васильев, был удивительно жарким, первым действительно жарким днем запоздалой весны; сухих дней за последние две недели было много, но вот теплый выдался впервые, именно поэтому до захода солнца и наступления вечерней сырости полыхнуло стремительно и безжалостно.
      Резко похолодало совсем недавно, с четверть часа, но похолодало крепко, поэтому Игорь начал интенсивно, чтобы не "прихватило" мышцы, ходить по склону кругами и делать умное лицо. Данная роль всегда давалась ему легко и не требовала длительной подготовки.
      Он остановился, еще раз старательно потянул носом: пахло чем угодно - сыростью, бензином, прелыми листьями, пивом, навозом, дешевыми духами, - но только не гарью, которой и не должно было пахнуть. Вопервых, огонь резвился на склоне часа тричетыре назад. Во-вторых, взвесь, кружившаяся сейчас в лучах фар и на первый взгляд напоминавшая частички золы, в действительности была тончайшей моросью. Ветер, дувший вдоль русла речушки, которая где-то неподалеку, в темноте, впадала в красивейшее Розовское озеро, приносил с многокилометровой водной глади промозглую сырость.
      Раньше, как рассказал Игорю Саша, на берегу озера располагалась одна из крупнейших в Европе свиноферм, но когда коммунисты дали деру, следом за ними разбежались колхозники и свиньи. Через год после смены власти умные головы старательно выскребли свинские домики и продали садоводам свинское дерьмо, а сами домики частично снесли, частично сожгли, после чего на холмах вокруг озера начали возводить трехэтажные коттеджи. Новопоселенцы в собственных мясомолочных продуктах не нуждались, поэтому выращивали цветы, отдавая особое предпочтение розам, так что стародавнее название деревушки - Розово - к середине девяностых начало себя оправдывать.
      В Розово до сегодняшнего вечера жил тот, из-за кого на склоне собралась вся эта прорва людей и техники. Игорь так и не смог понять, для чего сюда, помимо двух пожарных машин, помимо двух банальных ментовозов, в которые загружают тепленькую дичь, а также десятка новеньких гаишных "фордов", блокировавших мост и прилегавшие к Розово дороги, пригнали саперов, три бригады медиков, подъемный кран, два "МАЗа" с песком и еще какую-то импортную машину, явно не входившую в джентльменский набор Шерлока Холмса. Игорь по внешнему виду агрегата заключил, что это машина скандинавской ассенизационной службы; "гомеостаз в себе", как сказал бы Сергей.
      В редкие спокойные, как сейчас, минуты жизни, когда не надо было вести допрос или преследование, Игорь неизменно заставлял себя глядеть на мир глазами Сергея, пытаясь догадаться, а что бы тот сказал в той или иной ситуации. Ализа бы съязвила, тут и к бабке не ходи, а вот Сергей? Сам Игорь в напряженных ситуациях пользовался лишь двумя коронными фразами: вопросом "какого хрена?" и восклицанием "ну ни хрена себе!". Поэтому он завидовал умению Сергея давать нестандартное описание стандартному событию; вот почему, когда Сергея не было рядом, он пытался догадаться, а что бы сказал другСлово "томеостаз" другу бы понравилось, поскольку точно характеризовало "муравейник" на склоне: кроме криминалистов, здесь слонялись омоновцы с автоматами и ребята из отряда "бета". Троих Игорь знал в лицо, как и парня из "эй-би-ди". Его появлению здесь не имелось ни объяснения, ни оправдания, поскольку членам этого клана было запрещено появляться на людях без грима. Хотя... Игорь не смог бы поклясться под присягой, что это настоящее лицо. Аналогичные претензии можно было частично предъявить и к физиономии Игоря, но, как ни крути, он работал на Управление, а не на военное ведомство.
      К тому же никто, кроме дяди, не знал, что Игорь работает на два фронта. Официально он состоял в команде генерал-майора и занимал "сладкое" место адъютанта, появляясь возле дяди без характерного для "хамелеона" грима.
      Игорь резко обернулся на звук: кто-то споткнулся в темноте и шумно упал. Ничего удивительного, тут столько народу, что можно друг другу все ноги отдавить. Действительно, на склоне копошилось около ста человек. Но в основном все, как и Игорь, слонялись без определенного занятия. Многие подходили к нему, здоровались, обменивались двумя-тремя незначительными фразами, непременно спрашивая, надолго ли он в их края пожаловал, и, видя, что племянник не расположен к болтовне, отходили прочь. Игорь к пустому трепу со всей этой сворой действительно расположен не был.
      Он не знал, как себя вести и о чем говорить с людьми после всего, что узнал от Васильева. Единственным желанием было как можно скорее увести дядю подальше, в темноту, и обо всем расспросить. Интересоваться же подробностями у кого попало Игорь, после немного невнятного, но все же предупреждения, не хотел, а "тертых" ребят из окружения генерал-майора, которых он знал, почему-то на холме не было.
      Но Кирс, как с "легкой руки" или "легкого языка" Сергея звали теперь Кирьякова-старшего практически все, был на поле "битвы" главным действующим лицом. Даже внешне он смотрелся гораздо лучше остальных: стоял, прислонившись к капоту машины, и чтото выговаривал всем, кто к нему подходил. Но руки держал, сложив на груди кренделем. Это означало, что он абсолютно спокоен и уверен в себе. Когда Кирс чего-то не понимал и начинал нервничать, он пускал руки в ход - все свои слова поддерживал для убедительности внушительными жестами.
      Дяде сегодня стукнуло шестьдесят четыре, но вместо того, чтобы руководить за праздничным столом расчленением пирога с грибами, он ругался, стоя среди безостановочно жужжащих в темноте подчиненных.
      Видя, что к дяде по-прежнему не подступиться, Игорь решил сделать еще пару кругов: внимательно осматривая место катастрофы, заодно подобраться поближе к эпицентру. Обстановка несомненно менялась к лучшему - изыскательские работы на местности близились к завершению. Пока Игорь вымучивал первый круг, сгоревший джип подняли краном, погрузили на платформу и увезли. После второго стало совсем просторно: уехали пожарные машины, ментовозы и одна "скорая". "МАЗы" с песком и "скандинавское чудо" тоже покинули склон, но в отличие от остальных машин, деловито покатили в Розово.
      Игорь остановился и прислушался. Судя по отчетливо доносившимся выражениям, Кирьяков-старший послал всех подальше, приказав остаться лишь бригаде медэксперта, взводу ОМОНа и "своей" группе.
      Когда стало тихо настолько, что отчетливо слышалось журчание далекого ручья, Игорь подошел к дяде и обнял его.
      - Какого хрена у тебя тут происходит?
      - А какого хрена ты тут взад-вперед прогуливаешься? - резонно поинтересовался Кирс. - Воздухом дышишь?
      - Старательно впитываю атмосферу, - улыбнулся Игорь.
      - Тогда попытайся еще старательнее впитать то, что я тебе сейчас покажу, - предложил Кирс.
      Он потянул Игоря за собой, сжав руку племянника так, что, казалось, послышался отчетливый хруст. Несмотря на возраст, Кирс находился в отличной форме. Сколько Игорь его помнил, дядя всегда был удивительно крепок. Сейчас, в отблеске огней, орлиный профиль генерал-майора был напрочь лишен морщин, поэтому со стороны могло показаться, что Игоря тянет за собой старший брат.
      - Так ведь это Игонин! - удивленно воскликнул Игорь, когда Кирс откинул простынку.
      Санитары равнодушно переглянулись и отошли к спецтранспорту.
      - А ты его образ с запахом роз разве не впитал? - без намека на сочувствие хмыкнул дядя. - Из всего Управления только он здесь цветочки выращивал. Но сегодня, как видишь, до грядок не доехал.
      - Я слышал, что это он, - Игорь задумался. - Но тут дело в другом...
      - Тогда скажи, в чем именно, - предложил дядя.
      Кирс был прав насчет грядок с цветочками - дом в Розово не по карману простому полковнику Игонину. Щелк! Или не простому полковнику Игонину, директору музея военной археологии?.. Что-то зачесалось в мыслях Игоря, что-то начало компоновать картину происшествия. Тем более, что никто, кроме него, еще не знал, что произошло в Питере за последние двое суток. Но о финансовом состоянии полковника пусть ломают себе голову господа из отдела внутренних расследований. Игоря интересовало другое.
      - Кто его... э-э... так? - спросил он, бегло осмотрев лицо, шею и запястья трупа.
      - Как "э-э... так"?
      Игорь не смог ответить сразу. Он продолжил осмотр, пытаясь понять, что предшествовало смерти. Даже вспышка адского пламени и появление самого Владыки Тьмы не вызвало бы в лице Игонина столь отвратительных изменений, ведь узнать человека (вернее, опознать труп) было практически невозможно. На носилках лежал Игонин и одновременно некто другой. Двойник спокойного, уравновешенного и довольного жизнью человека, каким был полковник. Его отражение в самом кривом из зеркал.
      Кто-то тяжело дыша подошел сзади, положил руку Игорю на плечо. Тот обернулся, догадываясь, что это Михалыч, которого Кирс считал лучшим патологоанатомом Москвы, обменялся со старым врачом рукопожатием. Постарался не показывать своего удивления - Михалыч за последний год располнел просто катастрофически. Гипертония, никуда от нее не денешься. Да еще, наверное, и диабет в придачу.
      - Можно увозить? - спокойно спросил врач.
      - Пусть сначала Игорь нам скажет, чего такого необычного он разглядел в лице господина Игонина. По мне, он как румяный колобок из печки. Хоть сейчас подавай к пиву... - Кирс не шутил, поскольку напрочь забывал о корректности, когда говорил о тех, кого на дух не переносил. Даже если стоял над телом, которое предназначалось к отправке в морг.
      - Выглядит кошмарно, - сообщил Игорь. - Тщательно осмотреть не успел, но, судя по всему, никаких следов насилия. Не били, не пытали. Может, укол сделали? Но тогда бы на лице застыла гримаса боли, а не маска испуга. Можно подумать жизнь медленно из тела вытекала. Причем Игонин это знал, но сделать ничего не мог.
      - Да ты у нас просто ясновидящий! - констатировал Кирс и похлопал доктора по плечу: - Какие кадры мы с тобой растим, а?
      - В самую точку, однако, попал, - решительно поддакнул Михалыч. Не для того, чтобы сделать Кирсу приятное, - абсолютно искренне. - Ну, насмотрелись? Грузить можно?
      Кирьяков-старший кивнул. Вернулись равнодушные санитары, подняли носилки и затолкали в машину. Михалыч махнул на прощание рукой и полез следом.
      - Это ты куда?! - удивленным выкриком остановил его Кирс.
      - Да вот, поеду, - не менее удивленно ответил тот. Вскрытие надо сделать.
      - Ты всегда там катаешься? Внутри этой душегубки?
      - Всегда. - Михалыч какое-то время помедлил, продолжая сидеть на корточках, затем спрыгнул на землю и вновь замялся, будто его застукали за каким-то постыдным занятием.
      - Пусть с насмерть испуганным господином, - Кирс при всех подчеркнуто не назвал ни фамилии, ни звания, - твои грузчики катятся, а ты со мной в машине поедешь. Понятно?
      - Угу, - промычал Михалыч, не пытаясь возражать.
      - Нам кое-что обсудить стоит, - строго продолжал генерал-майор, пытаясь поймать взгляд доктора. - А заодно Игоря в курс дела ввести. Да и хватит тебе на старости лет охранником при трупах трястись! Понятно я говорю?
      - С тобой так с тобой, - пожал плечами Михалыч, но глаз на Кирса не поднял.
      - "Ш тобой так ш тобой", - передразнил Кирс. - Без тебя справятся. Ты ведь для себя уже все окончательно решил? И не возражай - я знаю, что решил.
      - А я разве возражаю! - Михалыч улыбнулся Кирсу.
      Насколько Игорь помнил, врач был на год старше дяди и по старой привычке разговаривал с генерал-майором на "ты". Михалыч и Кирс знали друг друга добрую сотню лет, а познакомились, наверное, когда Игоря еще и на свете-то не было.
      Кирс жестом подозвал одного из своих ребят, что-то быстро и резко произнес. Вслух, но так, что, кроме них двоих, никто ничего не понял. Тот кивнул в ответ и куда-то умчался, а к Кирсу подскочил еще один подручный. Игорь не знал ни первого, ни второго, что было несколько странно, поэтому он переключился на Михалыча, наблюдая за тем, как тот разговаривает с санитарами, явно уговаривая их сесть рядом с носилками.
      Санитары продолжали безмолвно стоять возле машины и курить; врач махнул рукой, подозвал молодую стройную помощницу и определил ее в кабину к водителю.
      "Надо будет у Михалыча спросить, как зовут, - улыбнулся Игорь. - Но так, чтобы дядька не пронюхал".
      - Не пялься, козел, не пялься, - посоветовал Игорю Кирс, хотя по-прежнему стоял к нему спиной. - И не спрашивай как. Ты всегда только об этом и думаешь. Зовут ее Кира, она невеста Сашка Васильева.
      - Я рад, что ему достанется жена с красивым именем. Игорь отвернулся, но лишь на долю секунды, поскольку Кирс, заметив нерешительность Михалыча, начал орать на санитаров:
      - Это вы там что за базар устроили? А ну-ка внутрь! Ну и распустил ты их, Михалыч. Эй, говнюки, помочь вам забраться? Могу запросто по жопе устроить.
      Санитары бросили папироски и забрались к Игонину. И правильно сделали. Если Кирса разозлить, он таких, как они, запросто уложит. И не одного, а троих-четверых. Без посторонней помощи.
      - Что-нибудь интересное сообщили? - жестко спросил Кирс, когда парень, с которым он разговаривал первым, вернулся.
      Тот почему-то замялся, потер высокий лоб, но промолчал. Игорь не понял причины паузы; оставалось надеяться, что от него ничего не скрывают, поскольку прежде подобного не случалось. Хотя, если сопоставить с тем, что ему сказал и не сказал Васильев... Да вот хотя бы насчет своей невесты. Как бы это у дяди выспросить?
      Кирс внимательно посмотрел на подчиненного, кашлянул сурово и молча направился к стоящим на обочине машинам. Шел по мягкой земле так, будто вышагивал по паркету, только что каблуками не постукивал. Игорь смотрел на дядю и думал, сможет ли он сам в таком возрасте хоть наполовину сохранить подобную форму. Неожиданно Кирс обернулся, рассерженно взмахнул руками и спросил:
      - А вам троим особое приглашение требуется?
      Он имел в виду Михалыча, который, мурлыча какую-то песенку, стоял в шаге от Игоря, самого Игоря, а также своего подчиненного.
      9
      2 апреля, 23:50
      Генерал-майор занял место на переднем сиденье, Игорь и Михалыч расположились сзади. Подчиненный надел темные очки, сел за руль и, предварительно спросив: "Никого не ждем?", погнал машину.
      - Никого, - ответил Кирс, когда свернули на шоссе и уже можно было не отвечать. - Не маленькие, сами разберутся, когда и куда ехать.
      Машина неслась быстро и ровно. Игорь повернулся к Михалычу и спросил насчет причин смерти. Интересно, зачем Михалыч полез следом за носилками, если знал наверняка, что и как произошло. Наверное, профессиональная привычка. Доктор не просто сопровождал "груз" и следил за его полной сохранностью, но и лично, сразу по приезде, делал все более или менее серьезные вскрытия. Даже если все знал наперед. Сейчас он, кажется, был спокоен и никуда не торопился.
      - Михалыч, да расскажи ты ему, - попросил Кирс. - Раз уж он заглянул так глубоко в глаза смерти.
      Михалыча от слов генерал-майора слегка передернуло, он прочистил горло, попытался сесть чуть поудобнее, поскольку его живот не давал возможности комфортно сидеть в машине, протер носовым платком залысины и приготовился говорить. Игорь обратил внимание, что глаза доктора сразу как-то по особенному засветились. Так было всегда, когда Михалычу разрешали пофантазировать - выдвинуть собственную версию происшедшего.
      - Не томи, - вздохнул Кирс. - Нам тоже интересно тебя послушать.
      - Игорь попал в десятку. Полковник Игонин знал, что умирает. Он приехал в Розово не со случайным попутчиком, а с хорошо знакомым ему человеком. Но он ошибся в дружеских намерениях своего спутника. Тот обездвижил Игонина прямо в машине где-то между шоссе и мостом, потом сам закатил джип на холм и разыграл сцену, будто они пикничок задумали устроить. Он все это спланировал заранее, даже складные кресла с собой захватил. Так ведь, Илья? - обратился Михалыч к парню за рулем.
      Тот кивнул:
      - Ни о каких дружеских отношениях речи не шло. Это как пить дать. Дела они крутили. И в остальном все правильно: развели костерок, поставили два кресла и сидели, любуясь закатом. Вернее, один любовался, а второй тихо испускал дух. Судя по манере говорить, Илья уже достаточно набрался словечек и интонаций у Кирса.
      - Неужели никому не пришло в голову? - спросил Игорь, чтобы подстегнуть вялую беседу. - Сегодня ведь пятница, тьма народу мимо проезжала к своим розам.
      - Ты сам ответил на свои вопросы. Многим действительно не пришло в голову. Никогда бы не пришло. Да и не принято здесь совать нос в чужие дела. Пятница, сам сказал, надо поскорее к розам своим мчаться. А ты вот заподозрил бы? - непонятно у кого спросил Кирс.
      Игорь, по крайней мере, решил не отвечать.
      Михалыч тоже молчал, скорее всего потому, что не успел отдышаться. Он похрустел шеей, немного помассировал затылок, вновь вытер платком обильный пот.
      - Двое друзей решили остановиться, посидеть в креслах возле костра и попить пива, - ответил за всех Илья, замолчал, как будто спохватившись, и сделал вид, что внимательно следит за дорогой.
      Может, так оно и было, поскольку московские трассы после питерских всегда вызывали у Игоря легкую дрожь. По крайней мере, в первые сутки. А Игорь не был в Москве месяца четыре. Даже сидя на заднем сидении, он продолжал внимательно наблюдать за тем, что творится на дороге. Илья пытался перестроиться в другой ряд, но его подрезал какой-то изрядно потрепанный "мере". Впрочем, вернее было предположить, что Илья использовал лимит самостоятельных рассуждений, потому-то и замолчал, предоставив возможность вновь говорить Михалычу.
      Доктор, пока слушал Илью, беспрестанно кивал, потел, вытирал лоб и подбородок уже совсем мокрым платком.
      "Неважно у него и с сердцем", - заключил Игорь, вновь сравнивая толстяка Михалыча с дядей.
      Ничто в голосе или в движениях Кирса не выдавало возраста или неважного здоровья. Михалыч же своих болячек уже не скрывал.
      - Знакомый Игонина, - продолжал тем временем доктор, сделал ему укол, вытащил, пока никого не было поблизости, из машины, посадил в раскладное кресло и, поставив на траву возле "собеседника" несколько банок пива, устроил художественный беспо-. рядок. Потом дождался, когда "клиент" пришел в себя, и еще немного над ним поработал. Он первоклассный специалист по акупунктуре, поэтому смог легко воздействовать на речевые точки. Глядя в глаза все понимающему, но ничего не способному ответить Игонину, он рассказал тому, что с ним уже сделал и что еще сделать собирается.
      - Это твоя личная версия, Михалыч, - сказал Кирс.
      - Лично моя, - хитро улыбаясь, согласился доктор. - Но если результаты анализов подтвердятся, можно будет с уверенностью сказать, что так все и было. И тогда я окажусь прав.
      Игорь не спросил, о каких анализах идет речь, но Михалыч, заметив вопрос в его глазах, пояснил:
      - Повышенное содержание метаболитов эндорфинов, если он работал над человеком, как массажист над куском мяса. А главное - препарат, влияющий на свертываемость крови. Двумя-тремя ударами он сломал Игонину несколько ребер и повредил внутренние органы. То есть вызвал внутреннее кровотечение.
      - Которое невозможно было остановить, - кивнул Игорь.
      - Если бы его вовремя обнаружили... - развел руками Михалыч. - Но я больше чем уверен, мы бы его не спасли.
      Теперь Игорю все стало ясно - именно застывший страх предстоящей смерти он и увидел в глазах мертвого полковника.
      - Ну а кто, в таком случае, допер, что в кресле труп?
      - Местные пацаны. Вышли прогуляться и заметили, что во все стороны от заснувшего в кресле соседа по даче какие-то бумажки разлетаются. Очень похожие на деньги. Оказалось доллары. И в количестве немалом. Игонин к тому времени уже окоченел. Ребята на всякий случай решили проверить, а не заснул ли он, пихнули жердью и повалили на бок. У одного из пацанов был при себе папашин мобильник, он сначала в милицию позвонил, а затем к отцу на грядку сбегал.