Цвет невидимки

      - Знаешь что... - начал было Игорь, заиграв желваками.
      И Ализа так и не узнала ничего. А знать хотелось. Много чего ей хотелось узнать о Кирьякове-старшем, который дергает за ниточки.
      Игорь многое бы рассказал ребятам: про шар и про "погранца", но Кирс взял с него обещание, что никому ни слова. До особого распоряжения. Именно поэтому Игорь уехал из резиденции Кирса не попрощавшись.
      22
      8 апреля, 20:45
      К Питеру подъезжали часов в девять вечера. Погода стояла теплая. Деревья вдоль Московского шоссе стояли сплошь в мелких листочках. Небо было лазурным и радостным. Настроение поганым. В дороге едва ли перебросились парой слов. Игорь не рассказывал, сотоварищи не спрашивали. Приехали бы и раньше, но простояли перед мостом у поворота на Колпино. Мост ремонтировали, но пробка образовалась из-за того, что какой-то придурок перегородил движение как раз на мосту. Поставил "фольксваген-транспортер" поперек объездного моста и куда-то смылся. Это рассказал ребятам водитель "восьмерки", стоявшей в соседнем ряду. Игорь на секунду сжал кулаки так, что побелели костяшки пальцев, вышел из машины и отправился выяснить, что произошло. Он имел право, как "адъютант" Кирса, совать свой нос куда вздумается. Всегда носил при себе удостоверения подполковника ФБНБ, хотя таковым и не являлся. Но для дела корочки как нельзя более кстати.
      Он очень быстро вернулся, то ли злой, то ли белый как мел. Особенно хорошо это было заметно на фоне темных очков.
      - Ложная тревога. Водила врезался в "КАМАЗ", испугался и сбежал. У него там полный фургон "левой" колбасы.
      - А чего ты такой бледный? - спросил Сергей.
      - Это после того как я башку о камин разбил. Болеть начинает, как понервничаю.
      - Так у тебя сотрясение, - сказала Ализа.
      - Еще какое! - заверил ее Игорь. - Причем сотрясение этих самых, как их?
      - Мозгов, - подсказал Сергей.
      - Ну вы и дурни! - коротко, но ясно оценила шутку Ализа.
      - Сказать больше нечего, да? - Игорь снял очки и, сидя на переднем сидении, начал нервно раскачиваться.
      - Прекрати, - попросила Ализа. Ничего другого она из себя выдавить не смогла.
      - Ладно, можете молчать и думать, - продолжал Игорь. - Я с этим в Москве столкнулся. Как будто врезаешься мордой со всего маху о невидимое стекло. Такое вот ощущение. Этот гад не ясновидящий. Но нас кто-то все время подставляет. Так что будьте готовы...
      Ализа молча посмотрела на Игоря.
      - К чему?
      - К чему угодно.
      - Ты даже в Кирсе не уверен на все сто? - напрямик спросил Сергей.
      - Это его личная война, - мрачно ответил Игорь.
      - Значит, это в его честь убивают девушек?! - не выдержала Ализа. - Чушь какая-то. Или изуверство в духе комми. Гадить и скрываться.
      - Знаете что, я лучше помолчу, - предложил Игорь. - Иначе мы поругаемся.
      - Я бы предпочла все обсудить, поругаться, а затем помириться.
      - Ну уж нет, это вы с Серым так поступайте. Что касается нашего "клиента", он действительно крут. И мне врезал так, что я башку о камин разбил...
      - Если он такой крутой, у него и помощники такие же крутые? - догадался Сергей. - Думаешь, он в Клуб полезет?
      - А почему бы и нет! С кем-то ему работать придется. Если не с ними, значит, своих привезет. А им дорога тоже только туда.
      - Ладно, хватит болтать, - подытожила разговор Ализа, что делала достаточно часто. Сергей и Игорь могли долго воду в ступе толочь. - Завтра у Гарлина все варианты обсудим.
      Но Гарлин ждать до утра не хотел. Он тормознул их при въезде на площадь Победы: стоял возле одной из машин преследования. Забрался к ним и попросил ехать не торопясь, потому как будет дорогу показывать.
      Гарлин долго молчал, а Сергей вспоминал его биографию и заслуги: полковник представлял интересы Кирса в Питере. Он был куратором нескольких программ, включая закрытые - групп "бета", "хамелеоны" и "дабл-ди", последнее означало- "двойное дно". До Управления Гарлин работал в военной разведке.
      Он производил приятное впечатление на любого собеседника. Людей он располагал к себе внешностью светского льва, умением мягко говорить глубоким голосом, используя старорежимные словечки, своими манерами и эрудицией, способностью рассуждать на любую тему, сделать любой даме комплимент, рассказать анекдот, который в устах любого другого прозвучал бы пошло. После недолгой беседы с ним складывалось впечатление, что вы его хорошо знаете, что вы обязательно постараетесь с ним встретиться вновь, чтобы рассказать ему все, о чем он попросит. Любопытно, но на мужчин он производил точно такое же благоприятное впечатление, как и на падких до светских львов женщин. Единственно, кто не переносил его - голубые. Они терпеть его не могли. Гарлина можно было использовать как своеобразный индикатор - ему хамили лишь представители сексуального меньшинства мужской половины общества.
      - Вот здесь притормози, - попросил он Сергея, молча осмотрел блудных детей из Москвы и полез из машины.
      - Куда мы? - спросила Ализа, предчувствуя неладное.
      Они прошли пешком пару кварталов, повернули за угол и остановились. В ста метрах от угла, на противоположной стороне улицы, когда-то располагался Центр "Дубравник". Сейчас он больше напоминал братскую могилу. Несколько десятков специалистов из МЧС, пожарные, милиция, просто гражданские - разбирали кирпичи, вытаскивали останки. Пешеходная улица, на которой находился Центр, была покрыта тонким слоем пыли, кирпичная крошка хрустела под ногами.
      - Три часа назад здесь прогремел взрыв, - сообщил Гарлин. - Мысли по этому поводу завтра в девять у меня.
      - Он убил ее, - прошипела Ализа.
      - Официальная причина взрыва - утечка газа, - сообщил Гарлин.
      - Скорее всего, ее там не было, - уверенно сказал Игорь.
      - Утечки? - удивился Гарлин.
      - Нет. Анны, - ответил Игорь.
      - Откуда ты знаешь? - Ализе была небезразлична судьба Анны. - Ты можешь нам хоть что-то рассказать?!
      - Завтра в девять, - упрямо повторил Игорь, развернулся, быстрым шагом миновал "форд", прошел еще метров пятьдесят, остановил частника и был таков.
      - Он что-то знает, - заключила Ализа.
      - Он много чего знает, - согласился Гарлин, - и завтра нам кое-что расскажет, если мы не станем на него давить.
      - А где груз? - спросил Сергей.
      - В подвале аптечного магазина возле Финляндского вокзала. Одна машина слежения застряла вместе с вами. Но другая, километров за сто до города, на всякий случай ушла вперед и перехватила их возле Шушар. Так что товар под прицелом.
      23
      9 апреля, 04:00
      И опять сны заменяли Ализе жизнь. А этот сон был из разряда вещих...
      ..Ализе десять-двенадцать, она в гримерной детского театра, готовится выйти на сцену. Выглядывает из-за занавеса, ищет глазами родителей. Зал полон - много детей и взрослых. Неожиданно взрослые становятся очень серьезными и начинают один за другим выходить из небольшого зала. Вскоре с детьми остается лишь балетмейстер. Дети опечалены, они начинают сыпать вопросами: "Где наши папы и мамы?" - "Мы начнем спектакль без них". - "Что случилось?" - "Всех взрослых вызвали на полигон". Дети вскакивают и бросаются к дверям. Балетмейстер не пытается их остановить. Он садится на край сцены. Дети всей толпой наваливаются на дверь, но открыть ее не могут. Издалека надвигается гул, перерастая в дикий рев, а затем в дверь с пылью и огнем врывается ураган...
      9 апреля, 9:15
      Слово "смерть" всегда начинало щекотать в носу, а запах формалина или чего-нибудь похожего неизменно ассоциировался с растерзанной или изуродованной плотью.
      Ализа за семь лет работы с "тварями" так и не привыкла к гнусному запаху прозекторской. Работать с "тварями" она научилась, даже научилась подыгрывать и подпевать им, заранее зная, с кем имеет дело - с мошенником или мокрушником. Главное - она научилась уничтожать "тварей". Да, она считала, что всегда точно знает, с кем имеет дело, - кто просто кидала, а кто "тварь". Ализа настолько глубоко научилась погружаться в работу, в чем помогал весь ее семилетний опыт "хамелеона", что попадала в каждую новую передрягу другим человеком. И никогда не повторяла себя после уничтожения "твари". Она тут же меняла внешность и манеры. И лишь стопроцентно уверенная в том, что дело пустое, принимала внешность Джоан или рыжей стервы. Во всех остальных ситуациях она могла быть кем угодно начиная от кинозвезды и заканчивая беззубой старухой.
      И сегодня утром резкий запах формалина ударил в нос. Захотелось сбросить одежду и встать под душ. Гарлин переменил решение и пригласил их к девяти не в кабинет, а сюда... в полуподвальное помещение с искусственным освещением, где все пропахло формалином и смертью. И серые стены, и столы с прикрытыми простыней телами, и подносы, на которые складывают внутренности, чтобы пересчитать или взвесить. Запах формалина, а не крепкого мужского одеколона, который неизменно нравился Ализе, сегодня источал даже полковник.
      Два патологоанатома склонились над одним из столов у дальней стены.
      - Тебе надо самой посмотреть, - сказал Гарлин.
      - Зачем? - переспросила Ализа, держась за косяк. Игорь и Сергей уже стояли возле стола и о чем-то расспрашивали врачей. - Я много чего...
      - Не сомневаюсь, - тихо, но настойчиво говорил Гарлин. Надо посмотреть, чтобы решить для себя самой, ввязываться в игру или нет.
      - А я разве когда-нибудь отказывалась? - ответила Ализа.
      - До сегодняшнего утра - нет, - подтвердил шеф. - Но и ты не каменная и не железная. Если скажешь "нет", я тебя пойму и выведу из игры. Кстати, как и любого из них, - он имел в виду Игоря и Сергея. - Но они, судя по всему, уже согласны продолжить.
      - Хорошо, пошли, - сквозь зубы процедила Ализа и пошла впереди Гарлина.
      Тот остановил ее за локоть, переспросив:
      - Ты все же хочешь посмотреть?
      Вопрос был неуместен, а главное нехарактерен для манеры Гарлина вести разговор, так что Ализа резко развернулась и едва не ответила грубой тирадой. Но морг являлся неподходящим местом для грубых слов. Даже просто для громко сказанных слов. Хотя уважительное отношение к покойникам быстро перерастало у людей в равнодушие, часто сравнимое лишь с неприкрытым безразличием.
      Пару раз Ализа видела, как студенты-медики спокойно жевали в морге бутерброды и хихикали о чем-то своем. Она так не могла. Возможно потому, что "девственности" восприятия смерти следовало лишиться десять лет назад. А теперь она уже для этого стара...
      Девушке было лет девятнадцать-двадцать. Простынка была сдвинута до бедер. От левого плеча к правому бедру тянулось шесть глубоких ран в сантиметр шириной и в сантиметр глубиной. Даже из-за них она могла потерять крови столько, чтобы лишиться жизни. Полосы не были порезами или рваными ранами. Они были сделаны каким-то предметом, который извлек из тела длинные треугольные полоски плоти.
      - Она уже была мертва, когда...
      Дальше Ализа слушала невнимательно, то пропуская, то улавливая обрывки фраз, а вновь вернулась в реальность, когда подняла глаза на шею девушки.
      - ...через двадцать пять или тридцать минут после того как получила удар по горлу...
      - ...почему вы решили, что удар...
      - ...мышечные ткани...
      - ...такие же рваные края ран...
      Ализа почувствовала тошноту и отошла к стене. Хорошо, что утром она не позавтракала... А разговор - Ализа не воспринимала, кто и что говорил, - продолжался:
      - Шесть полос на шее, шесть на туловище...
      - И шесть на спине.
      - Это намек на три шестерки?
      - Пытается запугать?
      - Кого?
      Судя по паузе, все обернулись и дружно посмотрели на Ализу.
      - Я слышу, как вы на меня смотрите, - сообщила она.
      - Тогда посмотри еще на один труп, - настойчиво произнес Гарлин.
      - Еще один? - удивленно спросил Игорь.
      - К сожалению, - произнес Гарлин. - Этот специально для нас.
      - Я ухожу, - сказала Ализа.
      - Нет, - теперь уже Гарлин говорил жестко. - Я тебя как раз на это приглашал смотреть. То, что мы сейчас видели, тебе смотреть было не обязательно.
      Какая же сволочь этот Гарлин, подумала Ализа. Она скажет ему об этом вслух, но потом, не здесь и не сейчас. В его кабинете.
      Она повернулась и подошла к другому столу.
      Еще одна девушка. Гораздо моложе первой. И гораздо бледнее, если это можно сказать о безжизненном теле. Единственная рана на запястье - не очень глубокая...
      - ...умерла от кровопотери. На правой руке след от укола. Как и предполагали - пуларин. Остановить кровотечение не удалось...
      Ализа развернулась и быстро вышла. В приемной, на кожаном кресле, сидела заплаканная женщина. Она вскочила навстречу Ализе, ее попытался остановить парень в черном костюме и дюжий санитар.
      - Где моя дочь? Вы видели мою дочь? Девушка, вы видели мою дочь? Вы ведь идете оттуда? Почему вы молчите? Где она? Почему мне не дают на нее посмотреть?
      Ализа растерянно смотрела на мать одной из девушек. Парень в костюме посмотрел на Ализу, во взгляде его отчетливо читалось:
      "Уйди, ты же видишь, что она сейчас сойдет с ума от горя".
      - Я совсем не оттуда, - растерянно произнесла Ализа и быстро прошла в женский туалет, встала у раковины, схватилась за нее обеими руками и посмотрела на себя в зеркало.
      На мгновение ей показалось, что железная рука с когтями появились из пустоты над ее головой и полоснула по горлу. Видение было настолько ярким, что Ализа вскрикнула от ужаса и присела, уворачиваясь от удара... Но тут же вскочила, глаза ее налились злостью, она разбила зеркало ребром ладони, сильно при этом порезавшись. Осколки посыпались в раковину.
      - Вам плохо? - услышала она голос за спиной и резко обернулась.
      Незнакомый врач в белом халате смотрел на нее. Так смотрят, когда ожидают, что пациент может в любую секунду потерять сознание.
      - Нашатырь?
      - Нет, - Ализа покачала головой. - Уже все в норме.
      Она и в самом деле почувствовала себя лучше. Сказались многолетние тренировки, цель которых заключалась в том, чтобы не выказывать слабость при постороннем человеком.
      - Вас проводить? - спросил врач.
      - Ни в коем случае, - ответила Ализа и, чтобы он не исполнил своей "угрозы", быстро вышла из туалета.
      - Вот и славненько, - улыбнулся врач, шагнул к раковине, выбрал осколки, на которых осталась кровь Ализы, сложил в пластиковый пакет и вышел следом.
      Ализа достала носовой платок, завязала руку. Она подняла голову, когда врач проходил мимо, держа подмышкой желтый бумажный конверт. Свернув к ординаторской, врач с кем-то поздоровался, пригласил собеседника ознакомиться с результатами. Захлопнулась дверь, и голоса стихли.
      Она сидела и ругала себя за несдержанность. Она не имела права так себя вести. Не настроилась с утра - не следовало сюда и приезжать. Нет, с утра она была стопроцентно готова. Какая-то нервозность появилась, едва она вошла. Что же случилось? Она чуть отстала от Сергея, вместе с нею входил... ну конечно! Входил этот кудрявый врач, улыбнулся ей, открывая дверь и пропуская; был он в светло-коричневом плаще и чуть более темной шляпе. На ноги она ему посмотреть не успела - вошла в здание и поспешила за Сергеем. Ничего подозрительного во враче не было, он даже смутился, глядя на Ализу. Она привыкла, что именно так ведут себя немногие люди, с которыми ей хотелось бы познакомиться, - смотрят на нее и тут же смущаются.
      Она встала и направилась в ординаторскую, намереваясь сказать незнакомому доктору спасибо, а заодно получше его разглядеть, но ординаторская была закрыта. Она постояла какое-то время, дергая дверь и ничего не понимая. Послышались шаги - из-за угла вышли оба патологоанатома.
      - А вас там ищут, - сказал один из них. - Э-э, что это у вас с рукой?
      Ализа попыталась спрятать руку за спину, но один из них покачал головой.
      - Пойдемте, я вас перевяжу, - настаивал он.
      Ализа вздохнула и согласилась. Патологоанатом подошел к двери, достал ключ...
      - Вы оставляете дверь открытой? - спросила Ализа.
      - Почему вы так решили? - спросил он, повернул ключ и распахнул дверь. - Почему вы решили, что дверь открыта? У нас достаточно жесткие правила.
      Сергей вошел, когда доктор начал обрабатывать Ализе руку.
      - В следующий раз бейте стену, - посоветовал патологоанатом.
      - Что ты здесь делаешь? - спросил Сергей, с удивлением и откровенным непониманием уставившись на руку Ализы. - Это что такое?
      - Нервы разыгрались, - сообщил доктор. - Завязать или заклеить?
      - Завязать, - попросила Ализа и подала Сергею знак больше ни о чем не спрашивать. - Что-то у вас тут сквозняк, а форточки закрыты.
      Сергей понял ее намек и проверил окна.
      - Вот это не закрыто, - сообщил он. - Вы их специально не закрываете?
      - Отлично, - доктор имел в виду повязку. - Обычно мы их закрываем. Но если вечером дежурил Григорьев, мог сидеть и курить возле открытого окна. А потом захлопнул и не закрыл. Мы здесь документы не держим. Бумаги на втором этаже, в отделе информации.
      Он посмотрел на Сергея с явной просьбой никому ничего не говорить. За такие дела могли крепко взгреть.
      - Я с ним сам поговорю, хорошо? - предложил доктор.
      - А я ничего и не видел, - пожал плечами Сергей и закрыл окно на шпингалет. - Все равно вам надо на окна решетки поставить.
      - Давно надо! Но разве допросишься...
      Игорь и Гарлин ждали их в машине.
      - Что случилось? - спросил шеф, увидев перевязанную руку Ализы.
      Она неохотно рассказала о своем состоянии в прозекторской, о срыве в туалете, где разбила зеркало, о враче, который не был врачом.
      - Симпатичный, каштановые кудри из-под колпака, прямой нос, приятная улыбка, кожа темновата, одет чуть старомодно.
      - Пришелец из прошлого? - усмехнулся полковник.
      - Ты хочешь сказать, что это наш невидимка? - удивился Сергей и повернулся к Гарлину: - А что, если он из "наших" внешность легко меняет, влезает в любые ситуации, действует жестоко...
      - Жестоко?! - Ализу аж затрясло. - Ты видел, как он над ней поизмывался?!
      - Да видел я! Ты лучше вспомни, зачем он мог заходить? Извини, конечно, но если он такой крутой профи, почему никого не тронул?
      - Он и Кирса не тронул, - напомнил Игорь. - И потом, в резиденции Кирса, когда мне голову разбил. А вот кудрявый ваш у меня тоже все время перед глазами маячит...
      Гарлин сидел, как сидел, глядя то ли вперед, то ли сразу в будущее. А ребята повернулись и уставились на Игоря. Можно было не сомневаться, что сейчас они заставят его говорить. Игорь, как полковник накануне и предполагал, не выдержал и все рассказал. Он долго думал, но после взрыва в "Дубравнике" и сегодняшнего посещения морга считал не в праве скрывать хоть что-то. Дядя он дядя и есть. Но тут - лучшие друзья и учитель. Он промолчал только о том, что увидел в своем гараже.
      - Выходит, он решил, что единственный уцелевший шар здесь, в Питере, у Анны Дубравы, - заключил Сергей. - Единственный хозяин волшебного шара!
      - Ты в своем уме! - почему-то разозлился Игорь. - Давай рули, водитель межпланетной ракеты.
      Сергей не обиделся, скорее задумался.
      - Он прав, по-своему, - подхватил тему Гарлин. - Но сейчас нам важно не это. Если после взрыва он совершил еще одно нападение, а девушка, умершая от пуларина, - его рук дело, значит, он цели своей не достиг, значит, Анны Дубравы в Центре не было, значит, она где-то прячется вместе с шаром. Кстати, Женя... так звали девушку... ходила в "Дубравник".
      - То есть он наносит удары по людям, которых знала Анна Дубрава.
      - Где же нам ее искать?
      - Вы же, все трое, изначально сыскари, думайте, - напомнил Гарлин.
      - А что насчет невидимки? - спросил Игорь.
      - А был ли мальчик? - с сомнением поинтересовался Сергей.
      - Он попытался тебе помочь? - спросил Гарлин.
      Ализа кивнула.
      - Дотрагивался до тебя?
      Ализа отрицательно покачала головой.
      - Вышел следом за тобой?
      - О, черт! Он на некоторое время задержался. Ну не писал же он в женском туалете!
      - Ты не могла там что-либо забыть?
      - Нет. Я саданула по зеркалу, посмотрела, как в раковину посыпались осколки, - и сразу ладонь в рот. Платком обвязывала, когда он вышел и направился в ординаторскую.
      - А почему не двинулся к выходу?
      - Мог на нас наткнуться, на врачей... - напомнил Сергей.
      - Он играет на грани фола. Играет... - уточнил Игорь.
      - Он убивает, понятно? - Ализа сегодня была не в форме. Возможно, завтра, а то и к вечеру - "жди бабушку". Ализа первые два-три дня плохо переносила критические дни.
      - Так для чего он там задержался? Если он там что-то прятал, мог взять и раньше. Ему надо было только одно - кусок разбитого зеркала с кровью. - Голос Гарлина посуровел. Ализа, я отстраняю тебя от дела!
      - Отстраните тогда, когда докажете, что ему действительно было нужно то, о чем вы сказали.
      - Запросто, - Гарлин достал мобильник и набрал номер ординаторской.
      Через пару минут все было ясно, но еще более запутано. Уборщица уже собрала и выкинула осколки на помойку.
      - Неужели вы собирались их сложить? - удивилась Ализа.
      - Я бы тебя посадил складывать! - сердито произнес шеф.
      Остаток пути они ехали молча. Потом Гарлин начал вдруг мурлыкать какую-то мелодию. В ответ Ализа сердито засопела.
      9 апреля, 12:20
      Гарлин привез их в квартиру, окна которой выходили на начинающий зеленеть Таврический сад. В соседней комнате зазвонил телефон, и Гарлин вышел, плотно закрыв за собой дверь.
      - Зачем он нас сюда привез? - спросила Ализа.
      - А у тебя есть план действий? - вопросом на вопрос ответил Сергей.
      - По-моему, он нам все сказал, - напомнил Игорь.
      - Пусть повторит, - возразила Ализа. Игорь кисло посмотрел на них, но спорить не стал. Лишь покачал головой да хмыкнул что-то неразборчивое. Потом как-то странно охнул, вскочил на ноги и подошел к окну.
      - Эй? - окликнула его Ализа. - Что случилось?
      Игорь покачал головой, продолжая любоваться размокшими дорожками парка. Ализа и Сергей переглянулись, подошли к Игорю с двух сторон.
      - А ну давай выкладывай, - тихо произнес Сергей, - пока Толя-Фимыч не пришел.
      - Я с шоссе бензовоз угнал, - сообщил Игорь, - с бомбой. Когда к бензовозу подбегал, наткнулся на темноволосого. Капитан. Погранец. Я уже говорил. Но тут же кудрявый сзади подошел, такой же, как и Ализа описала. Я стекло разбил в кабине, порезался, тряпку он забрал, а мне перчатки протянул с каким-то порошком. Я так думаю, не появись он, невидимка меня бы сзади обработал. Он ведь там троих людей Кирса положил.
      - Значит, кудрявый собирает образцы крови. Вопрос, зачем?
      - Кто его знает! Может, что-то планирует. Если только он... - Ализа примолкла и неторопливо направилась к креслу. - Сергей кровь ему не сдавал?
      - Что вы на мня так смотрите? Не сдавал. И не ощущал на себе его присутствия...
      - Плохие новости падают, как косточки домино, - произнес Гарлин, открывая дверь. - Невидимка звонил Кирсу и выдвинул требование найти Анну Дубраву или кого угодно с шаром. Будет теперь поддерживать связь непосредственно со мной. О чем вы тут совещались? - От Гарлина было не скрыть сути разговора. Да и можно ли ученикам скрыть что-то от учителя? Ведь главным руководителем программы "Хамелеоны" был именно он. Ладно, пока можете ничего не говорить.
      8 апреля, 19:35
      Когда Людмила вернулась после работы в общежитие, было уже почти восемь. Она задержалась возле метро минут на пятьдесят, не меньше - ходила кругами и засовывала нос во все ларьки подряд. Зарплату за два месяца обещали наконец-то выплатить в пятницу, вот она и присматривала все, что могла присмотреть. Она всегда присматривала заранее все, что казалось необходимым. Она хотела купить это "все", но в итоге, раздав долги и отложив деньги на еду, косметику, сигареты, колготки и памперсы - так Женя, ее соседка по комнате, называла прокладки, - оставалась лишь со словом ВСЕ, написанным светящимся в темноте маркером на плакате, где Синди Кроуфорд рекламирует помаду, смешно складывая губы куриной жопкой.
      Людмила вошла в комнату, бросила сумку и блузку на стул возле двери, повалилась на кровать Жени. Она лежала, в тысячный раз уставившись на плакат, покачивала левой ногой, которую чуть свесила с кровати, и выискивала все новые и новые недостатки во внешности фотомодели. Людмила пролежала так минут пятнадцать, но Женя не появилась и, как обычно, не согнала ее со своей законной территории. Людмиле надоело валяться, да и отдохнула она уже достаточно, посему решила отправиться на поиски подруги, которая, надо полагать, сидит на кухне возле исходящего паром чайника, зацепившись языком... Открыв дверь и прислушавшись, она не услышала доносящихся с кухни голосов, дотопала до кухни, но там никого не было. Лишь чья-то картошка дожаривалась на плите. Наверное, Оксанина, вечно она все забывает. Людмила заглянула в комнату Оксаны, но там тоже никого не было.
      Девушка вернулась в комнату, заглянула в шкаф. Халат и банное полотенце Жени лежали на месте, но уличных вещей в шкафу не было. Непохоже на Женю. Она следила за порядком в комнате, и Людмиле частенько попадало за разбросанные вещи.
      Девушка вышла в коридор, вернулась на площадку к лифту и услышала какие-то голоса. На лестнице. Обычно, если работал лифт, лестницей никто не пользовался. Да и кому придет в голову подниматься на десятый этаж по темной и вонючей лестнице. Интересно, что там такое? Людмила направилась посмотреть и, когда прошла сквозь вторые двери и оказалась на балконе, до нее отчетливо донесся жуткий вопль. Уже в следующий миг она поняла, что кричит Женя. Девушка бросилась на лестницу, спустилась на два пролета и увидела...
      Женя была прикована наручниками к перилам. Возле нее стояла совершенно ошеломленная Оксана. Женя пыталась освободиться, но дело было безнадежным. Судя по всему, Женя стояла здесь давно, поскольку ее вид и состояние говорили, что у нее вот-вот начнется на истерика. Людмила видела ее однажды в похожем состоянии и совсем не хотела, чтобы оно повторилось вновь, да еще и у нее на глазах.
      - Что случилось? - спросила она, еще не сообразив, что следует предпринять.
      Оксана, будучи гораздо моложе, тем более ничего не понимала. Надо было брать инициативу в свои руки.
      - Дуй вниз, вызови с вахты милицию и "скорую", а я здесь постою. И никому ничего не говори. Чтобы цирк не устраивать!
      Оксана молча кивнула и бросилась вниз по лестнице. Возможно, так действительно быстрее получится, мысленно похвалила ее Людмила. Возле лифта в это время можно проторчать минут десять. Думала она об этом, уже стоя возле Жени и прижимая подругу к себе. Она боялась задавать вопросы. В объятиях хорошо знакомого человека подруга, кажется, немного успокоилась. Захочет, решила Людмила, сама расскажет. Для начала хорошо бы ее от перил отцепить. Женя уже не плакала, а легонько подрагивала всем телом, постепенно успокаиваясь и приходя в себя. Людмила посмотрела на ее одежду. Ничего подозрительного. Тогда кто ее мог затащить сюда непонятно зачем? Нет, рубашка вполне аккуратно заправлена в джинсы, едва ли их кто-то пытался содрать. Она крепче обняла подругу за плечи, они осторожно сели на ступеньку. Женя дышала теперь совершенно спокойно, можно было подумать, что она заснула.
      Неожиданно где-то наверху резко хлопнула балконная дверь, стекло вывалилось на каменные ступени, разбилось, осколки посыпались вниз...
      Женя вскочила и закричала:
      - Это он! Это опять он! Он сейчас мне опять укол сделает! - Женя оттолкнула подрyгy. - Убегай! Он и тебя прикует наручниками! Убегай!
      - Да нет там никого! - закричала в ответ Людмила. Тихими спокойными словами теперь уже до Жени было не достучаться. Это ветер!
      - Нет, это он! Это он!
      Людмила влепила подруге пощечину:
      - Успокойся, я пойду и посмотрю сама. Никого там нет.
      - Не ходи! - выкрикнула Женя и спеклась, слезы потекли по щекам, она рухнула на ступеньки.
      Людмила мысленно перекрестилась, сняла туфли, подхватила длинный осколок и босиком пошла наверх. Два пролета вверх, и она оказалась возле пустой рамы. Естественно, тут никого не было, только ветер дул, злой и холодный. Девушка вдруг почувствовала, что вся взмокла. Ничего, теперь можно расслабиться.
      Скоро приедет помощь.
      Расслабиться Людмиле не удалось. Внизу раздался душераздирающий вопль Жени:
      - Это он!
      Людмила поскакала вниз, наступая на осколки, чувствуя, что крепко изрезала ступни. Да и стекло в руке она сжала так сильно, что из под него потекли ручейки.
      Но она забыла о себе, увидев, что творит Женя. Та беспрерывно дергала прикованную руку и резала запястье куском стекла, примерно таким же, какой держала Людмила. Кусок стекла никогда бы не заменил оружие, но оказался отличным предметом для самоубийства!
      Людмила отбросила свой кусок стекла и шагнула к Жене, но та оскалила зубы и прошипела:
      - Не подходи, или я и тебя порежу. Сейчас освобожусь и убегу от него.
      Пролетом ниже стоял вахтер дядя Саша. Было ему под семьдесят, и он не способен был обидеть даже козявки. Он в ужасе смотрел на Женю, что-что шептал старческими дрожащими губами и, похоже, готовился в любую секунду рухнуть и отдать Богу душу.
      - Это дядя Саша! - крикнула Людмила.
      Женю это не остановило. Кровь из вены хлестала во все стороны, но резать было неудобно, поэтому Женя подставила колено, положила руку и продолжала методично рассекать плоть.
      Людмила в отчаянии влепила подруге пощечину. Голова Жени откинулась, ничего не видящие глаза уставились куда-то вверх, она облизнула губы и... пришла в себя.
      - Кровь! Откуда у меня на губах кровь? - Она посмотрела на Людмилу: - Ты тоже вся в крови?
      - Да остановись же наконец! Вся лестница в крови!
      Женя опустила глаза, посмотрела на лужу крови, увидела старика, произнесла "дядя Саша" и повалилась без чувств. Людмила подхватила ее, села рядом, положила голову подруги на колени, а сама занялась ее искромсанной рукой. Насколько она помнила, человек не может покончить с собой, перерезав вены. Кровь свернется, и когда самоубийца придет в себя, кроме неприятных воспоминаний ничего не остается. Надо было чем-то срочно перевязать рану и перетянуть руку чуть ниже плеча. Людмила посмотрела на свою блузку, которая была безнадежно испорчена, сорвала ее с себя, одним рукавом замотала рану, вторым, с помощью дяди Саши, как могла, перетянула руку.