Глава 3

В понедельник утром Джонас проснулся в предвкушении чего-то приятного. Кафе было закрыто, и свой законный выходной он решил посвятить обустройству на новом месте. Похоже, здесь придется несколько задержаться, подумал он, шлепая босыми ногами по деревянным половицам прохладной ванной комнаты. Эта мысль почему-то ему понравилась.

Джонас покосился на книжные полки, высившиеся от пола до потолка во всех помещениях маленького домика. Куда бы воткнуть пару своих книжек? Наверное, Эмерсон Эймс решил сделать этот коттедж своей постоянной библиотекой.

Впрочем, Джонасу Куаррелу много места не потребуется. Вот уже несколько лет он странствует налегке. Человек в бегах не должен обременять себя лишним скарбом.

Он включил воду и критически оглядел себя в облупившемся от времени зеркале. Да-с… Ничего не скажешь, физиономия у него по утрам не из приятных. Темная щетина придает зловещее выражение его худому лицу… Интересно, понравится ли это Верити?

«Ничего, привыкнет, — решил Джонас. — А куда ей деваться?» Он навел пену и принялся орудовать помазком, пытаясь представить себе, как выглядит по утрам сама Верити. Наверное, очень мило — румяная, взъерошенная, еще не успевшая ощетиниться своими колючками… Впрочем, вчера вечером ему уже удалось заставить ее присмиреть.

Теплая волна блаженства разлилась по всему его телу.

Джонас потянулся за бритвой… Будь у него вчера чуть больше времени, он запросто стащил бы с нее этот нелепый целомудренный купальник. Верити и не подумала бы сопротивляться… Она хотела этого ничуть не меньше, чем он!

Черт принес эту Лауру Гризвальд! Впрочем, Джонас и к этому относился философски. У него еще все впереди. Он потратил столько сил на поиски Верити, что теперь мог позволить себе немного расслабиться… Он даже не пытался довершить начатое вчера вечером, когда провожал Верити до дома. Зачем торопиться? Чутье всегда безошибочно подсказывало Джонасу, когда момент благоприятствует смелому натиску, а когда лучше переждать…

Так что времени у него предостаточно… Как приятно сознавать это! Думая о неторопливом, виртуозном соблазнении Верити, Джонас испытывал пульсирующее возбуждение. Собственно говоря, реальная проблема была всего одна, да и та чисто практическая — как долго он сумеет сдерживать свое вожделение. После вчерашней ночи не так-то просто будет медленно, шаг за шагом, вести дело к постели… Но надо постараться. Меньше всего на свете ему хотелось бы испугать и оттолкнуть Верити.

Эта женщина заслуживает галантного обхождения.

При этой мысли отражение Джонаса недоумевающе наморщило лоб. Это еще что за новости? Неужели именно этим он здесь и занимается? Ухаживает за Верити?!

Нет, конечно же, нет! Он просто хочет выведать ее секреты! И это не имеет ничего общего с намерением жениться. Боже упаси! Только не это!

Джонас закончил бриться и полез под душ… К тому времени как он вышел из ванной и оделся, дом только-только начал прогреваться. Надо будет всерьез заняться этой пакостной отопительной системой! Мастер он на все руки или нет?! Тем более что в противном случае ему грозит долгая холодная зимовка.

Конечно, зима будет намного приятнее, если к тому времени удастся окончательно поладить с хозяюшкой.

Стоя перед плитой с медленно закипающим чайником, Джонас задумчиво нащупал в кармане маленькую золотую сережку… Из кухни было видно освещенное окно спальни Верити. Как всегда, вскочила ни свет ни заря!

Медленная довольная улыбка тронула губы Джонаса.

Золотая сережка потеплела. В ней таилось какое-то безмолвное обещание.

Как и в самой Верити.

Этот понедельник Верити посвятила инвентаризации и составлению меню на следующую неделю. Необходимо было отдать распоряжения о доставке риса и еще кое-чего по мелочи. Гречневая крупа тоже почти вся вышла: последнее время гречишные слойки пользовались огромным успехом. Сидя за столом в своем маленьком кабинете, Верити потягивала горячий кофе, обдумывала меню, подводила баланс и подписывала счета.

Очень скоро она поймала себя на мысли о том, что витает где-то очень далеко от рутины бухгалтерских счетов и сосредоточена в основном на Куарреле.

Верити до сих пор не понимала, что же произошло вчера в бассейне. Пускай в свои двадцать восемь лет она все еще девственница, но уж наивной-то ее никто не назовет! Целоваться она, конечно, целовалась и раньше и даже получала от этого некоторое удовольствие.

Но те чувства, которые она испытала вчера вечером, никак нельзя было сравнить с прежними умеренными ощущениями. Это не было даже чисто физическим ощущением… С одной стороны, Верити была встревожена. Но с другой… С другой — чувствовала себя опасно заинтригованной. У нее из головы не выходило: как далеко все это зашло бы, не появись в купальне Лаура Гризвальд?

Больше всего она боялась признать, что знает ответ на этот вопрос. Все существо ее сладко сжималось в предвкушении…

Слишком уж хорошо ей было вчера в объятиях Джонаса Куаррела. После стольких лет ожиданий и разочарований она наконец-то почувствовала себя как надо.

Но ведь так может быть и с совсем случайным мужчиной… Какая ужасная несправедливость! Впрочем, отец давным-давно предупреждал ее, что жизнь часто бывает несправедлива.

Судьба человека зависит от того, как распорядится Его Величество Случай. «Что наша жизнь — игра!» Но игра безо всяких правил, за исключением разве что тех, которые человек устанавливает себе сам.

Возможно, вчерашнее появление Лауры было как нельзя кстати, решила Верити, откладывая в сторону тяжелый гроссбух. Нужно все хорошенько взвесить, прежде чем решаться на подобные отношения с Джонасом Куаррелом! Ей только еще одного бродяги не хватает для полного счастья… пусть даже этот бродяга и владеет каким-то секретом будоражить чувства!

А вдруг он не правильно истолковал ее вчерашнее поведение? Верити нахмурилась было, но тут же успокоилась, сказав себе, что является полной хозяйкой положения. В крайнем случае просто рассчитает этого Куаррела — и дело с концом!

Только она утешилась, как на столе зазвонил телефон. Верити сдержанно улыбнулась и взяла трубку. Не нужно обладать сверхъестественной интуицией, чтобы догадаться, кто это беспокоит с утра пораньше.

— Привет, Лаура, — без всякого вступления бросила она в трубку. — Отвечаю сразу — понятия не имею, нет и вряд ли.

— Откуда ты знаешь, о чем я собиралась спросить? — растерянно откликнулась подруга.

— Тебя интересует, откуда явился этот самый Джонас Куаррел, стал ли он уже моим любовником, а если нет, то возможно ли это в будущем. Угадала?

— В таком случае, меня больше всего радует твое «вряд ли». По крайней мере остается надежда, — парировала Лаура. — Так ты что, в самом деле наняла его?

— Он явился по объявлению вечером в пятницу. Как раз вовремя — я уж собиралась снять трубку и воззвать к тебе о помощи.

— Ну что тебе сказать — очень интересный мужчина.

Впрочем, хотя я жду не дождусь, когда ты наконец устроишь свою жизнь, мой долг предостеречь тебя. Сама знаешь, в наше время женщину спасает только осторожность.

Ты проверила, кто он и откуда?

— Само собой. Я всегда так делаю.

— Вот как? Ну и что же?

— Он эксперт по истории Возрождения и виртуоз по части мытья посуды, работы в баре и усмирению распоясавшихся пьянчуг. Шляется по всему свету, зарабатывая на пропитание именно этими талантами.

— Но ты не держишь бара и почти не имеешь дела с алкоголиками, — резонно возразила подруга. — Я уже не говорю о том, что квалифицированная экспертиза по Ренессансу нужна тебе как собаке пятая нога.

— Все это так, но мне позарез требуется посудомойщик. Он классно работает, честное слово.

— Неужели? Вчера у меня сложилось впечатление, что он привык делать все наспех, — ядовито хмыкнула Лаура. — Честное слово, я глазам своим не поверила, когда увидела, как ты льнешь к нему!

Верити услышала, как хлопнула входная дверь. Значит, Джонас уже на кухне. Она крепче стиснула телефонную трубку.

— Не преувеличивай, пожалуйста, Лаура! Никто ни к кому не льнул! И вообще мы всего лишь целовались. Не стоит придавать этому такого значения.

— Ты что, смеешься?! После трехлетних безуспешных попыток подсунуть тебе приличного биржевого маклера или на худой конец адвоката я застаю тебя резвящейся в бассейне с новым посудомойщиком! И ты еще смеешь советовать мне не придавать этому значения!

— Ты должна радоваться, Лаура, — хихикнула Верити. — Ведь ты три года капала мне на мозги, уверяя, что все мои проблемы заключаются в излишней разборчивости.

— Твоя главная проблема в том, что ты можешь потратить всю жизнь на поиски идеального мужчины, у которого были бы все достоинства Эмерсона и ни одного его недостатка!

— Не забывайся, Лаура!

— Твой хваленый здравый смысл давным-давно должен был подсказать тебе, что такого экземпляра просто нет в природе! Ты слишком капризна, Верити. Слишком.

Я очень рада, что ты наконец опомнилась и решила быть поскромнее в своих притязаниях, но не надо же сходить с ума и бросаться в другую крайность! Давай я подыщу тебе кого-нибудь поинтереснее из списка прибывающих на будущей неделе? Или вот сейчас у нас отдыхает вполне достойный претендент. Сорокалетний доктор и один-одинешенек. Скорее всего разведен.

— Или просто голубой.

— Ни в коем случае! Тогда он был бы с мужчиной, — объяснила старшая подруга. — Думаю, он подойдет тебе во всех отношениях.

— Слушай, Лаура, ты же знаешь, я просто обожаю потрепаться о своих проблемах, но мне сейчас надо бежать! У меня еще куча дел, и…

— И к тебе вошел твой душка-посудомойщик. Угадала?

— И тут, как по волшебству, в дверях в самом деле появился Джонас. Его темные брови сошлись на переносице в твердую упрямую линию. Верити подняла глаза, и ее тут же захлестнуло воспоминание о бурлящей горячей воде и влажных теплых поцелуях… Самых интимных поцелуях в ее жизни.

— Ну пока, Лаура. Позже поболтаем! — Она поспешно опустила трубку на рычаг. — Доброе утро, Джонас, — весело поздоровалась она со своим помощником.

— Какого черта ты торчишь взаперти в свой единственный выходной? — поинтересовался он вместо приветствия. — Собирайся, поехали к озеру. Я нашел в холодильнике вегетарианские гамбургеры с карри и чечевицей. Это, конечно, и в подметки не годится настоящим гамбургерам, но если получше приправить майонезом, то, думаю, сойдет. С майонезом проглотишь любую отраву.

Час назад я смотался в город и купил пива, так что все готово. Едем?

Верити так стремительно развернулась на стуле, что с размаху треснулась коленкой о стол.

— О ч-черт! — выдохнула она, сморщившись от боли и потирая ушибленное место. — А я думала, сегодня ты будешь осваиваться в коттедже.

Джонас непринужденно пожал плечами:

— Я давным-давно разделался с этим, у меня ведь не так много барахла. Труднее всего оказалось найти место для книг. У твоего родителя весьма эклектичные вкусы, выражаясь по-научному. В его библиотеке есть все — от Нэнси Дрю до Шекспира.

Верити весело расхохоталась:

— И все это он вбивал мне в голову, представляешь? В этом состояло его воспитание дочери. Ты знаешь, книги, пожалуй, единственное, чем мой отец по-настоящему дорожит. Все остальное не имеет для него никакого значения.

Когда я осела в Секуенс-Спрингс, он упаковал все свои сокровища и отправил морем сюда на вечное хранение.

— Я заметил там кастильон «Придворного». Читала когда-нибудь?

— Очень давно, когда увлекалась Ренессансом, — уклончиво ответила Верити. — А почему ты спрашиваешь?

Джонас лукаво улыбнулся:

— Прошлой ночью я долго размышлял над одним пассажем оттуда, а сегодня, увидев ее на полке, перечитал и глубоко задумался.

— Что за пассаж? — недоверчиво спросила Верити, отметив про себя, что ей очень нравится насмешливый тон Джонаса.

— Тот, где один из придворных — кажется, его звали Гаспар — говорит, что овладеть душой женщины можно, лишь познав ее.

Верити снисходительно усмехнулась.

— К счастью, я помню ответ на это вздорное утверждение. Если бы оно было истинно, то в мире не было бы несчастных замужних женщин. Каждая была бы безумно влюблена в мужчину, владеющего ее телом, то есть в собственного мужа. Но поскольку на свете очень много женщин, глубоко несчастных в браке, то можно с полным правом признать утверждение Гаспара высосанным из пальца.

Джонас скрестил руки на груди и несколько секунд не сводил с нее пристального взгляда.

— Я вижу, твой интерес к Ренессансу поверхностным не назовешь, раз ты помнишь мельчайшие подробности книги, прочитанной много лет назад. Ладно, шефиня, укладывай ленч и шагом марш на озеро. Я зверски проголодался.

Верити хотела было еще раз предупредить его насчет шефини, но решила отложить выговор до более подходящего случая. Слишком уж соблазнительна была идея устроить пикник на берегу озера. Верити давным-давно забыла, что это такое.

Они собрали корзинку с ленчем, и Джонас кинул туда несколько банок холодного пива. Потом повел Верити к озеру. Он нашел превосходное местечко под соснами и расстелил на земле предусмотрительно захваченное из дома одеяло. Верити вдруг с удивлением обнаружила, что тоже страшно проголодалась.

Джонас, растянувшись на одеяле, потягивал пиво, жевал сандвичи и забавлял хозяйку неторопливой, ни к чему не обязывающей беседой. Верити совсем разморило, и она позволила себе сполна насладиться столь непривычным времяпрепровождением.

«Мне нравится, как он говорит, — лениво подумала Верити. — Такой приятный голос…» Когда Джонас закончил забавную историю о том, как он работал барменом в каком-то медвежьем углу, Верити вдруг высказалась:

— Мне кажется, ты был одним из лучших лекторов в своем Винсенте.

Джонас в недоумении покосился на нее:

— С чего ты взяла?

Верити пожала плечами и почувствовала, как снова краснеет.

— У тебя хороший голос, — выдавила она. — В нем есть что-то… что-то… ну, сам понимаешь…

— И что же? — не отставал Джонас.

— Что-то завораживающее… Тебя приятно слушать, — вывернулась Верити и поспешно затолкала в рот кусок сандвича, чтобы не влипнуть окончательно. Девушка и сама не понимала причины своего смущения. Может быть, все дело в том, что она находила голос Джонаса настолько чувственным, что едва могла противиться почти физическому воздействию.

— Спасибо, Верити, — вежливо ответил Джонас. Приподнявшись на локте, он внимательно посмотрел на нее сквозь полуопущенные ресницы. — Я навсегда запомню этот комплимент.

Верити смешалась еще больше и полезла в корзинку за острыми пикулями.

— Не стоит, — с притворной сердечностью бросила она. — Не надо скупиться на заслуженные похвалы.

По еле заметной улыбке, промелькнувшей на губах Джонаса, Верити поняла, что от него не укрылось ее смятение. Голос Джонаса превратился в низкий, вкрадчивый рокот, когда он нараспев процитировал:

Госпожа моя дарит сокровища щедрой рукой,

Она знает, как дорог мне каждый ее хрупкий дар,

И я жадно хватаю все то, что могу взять с собой —

Серебро ее нежной улыбки, хрустального взора пожар.

Но душа моя жаждет сокровищ ценней во сто крат,

Тех сокровищ, которых не купишь и никому не продашь,

Не смирюсь я, пока свое тело и сердце ты мне не отдашь,

Белым пламенем тела и золотом сердца владеть буду рад.

Верити резко вскинула голову — и наткнулась на сияющий золотой взгляд Джонаса. В тот же миг она поняла, что ее обольщают. Всю свою жизнь проницательная Верити успешно избегала хитроумных мужских ловушек, но теперь было ясно как день — она все сильнее запутывается в силках соблазна.

Какое-то время оба молча смотрели друг на друга, и Верити уяснила еще кое-что. Джонас Куаррел сам был из тех, кто владеет золотым даром. Он был совсем рядом, этот дар, он искрился в глубине глаз Джонаса, ожидая ее, Верити.

А что касается огня… Несмотря на всю свою неопытность, Верити прекрасно понимала, что Джонас готов предложить ей и его. Этот неистовый огонь спалит ее всю дотла и оставит на ней нестираемое клеймо собственника. Верити даже помотала головой, отгоняя захватывающие дух образы и отчаянно пытаясь вырваться из все туже затягивавшейся петли.

— Хочешь пикулей? — весело спросила она и поспешно вложила лакомство в протянутую руку Джонаса, делая вид, что не замечает насмешливых искорок в его глазах.

Дабы перевести разговор в менее опасное русло, Верити пустилась в общие рассуждения об экономической жизни Секуенс-Спрингс.