Глава 1

Итак, охота завершена. Два месяца он выслеживал свою добычу и две тысячи миль шел по ее следу, но теперь, слава Богу, все кончено. В первый раз с тех пор, как заварилась вся эта каша, Джонас Куаррел позволил себе испытать легкое торжество вкупе с нетерпеливым предвкушением.

Он на джипе протрясся по ухабистой разбитой дороге и остановился на берегу озера у высоченных корабельных сосен, приветливо качающих зелеными макушками.

Несколько секунд Джонас неподвижно посидел за рулем, потом открыл дверцу и выбрался наружу.

Он медленно подошел к воде и задумчиво поглядел на расстилающуюся перед ним безмятежную поверхность Секуенсского озера. Это озеро было главной достопримечательностью крошечного городишка Секуенс-Спрингс в Северной Калифорнии. Вот уже несколько дней Джонас торчал здесь, осматриваясь и тщательно обдумывая свой следующий шаг. Как ни странно, и городишко, и озеро уже успели произвести на него самое благоприятное впечатление.

Легкая рябь пробегала по аквамариновой поверхности озера, искрящегося в угасающих лучах осеннего солнца. Густые ели и сосны окружали водоем. Городская жизнь в основном была сосредоточена на противоположном берегу — там в веселом беспорядке громоздились маленькие магазинчики, старые заправки и какие-то древние домики. То тут, то там по берегам озера виднелись уютные коттеджи, утопающие в тени раскидистых деревьев.

Все здесь отмечено печатью какой-то особенной, нетронутой красоты, подумал Джонас. Не совсем то, что он надеялся увидеть, — впрочем, он и сам не мог бы объяснить, на что надеялся, охотясь за Верити Эймс.

На дальнем берегу озера высилось огромное здание в лучших традициях неоклассицизма. Оно притягивало к себе последние лучи заходящего солнца и с какой-то непонятной силой отбрасывало их назад. Это помпезное здание разительно отличалось от всех построек городишки. Видимо, честолюбивый архитектор ставил своей целью произвести впечатление на окружающих. Похоже, ему была предоставлена полная свобода действий и он воспользовался этим, создавая кичливый фасад с элегантными арками пролетов, колоннадами и маленькими внутренними двориками. Минеральная здравница Секуенс-Спрингс своей роскошью и размахом вполне могла соперничать с итальянскими палаццо Высокого Ренессанса.

Неподалеку ютились затерянные в листве обшарпанные домики и маленькое здание ресторанчика. Их старенькие стены бросали веселый вызов царящему подле архитектурному великолепию.

Со своего места Джонас видел, как две машины мчатся по другой стороне озера к сверкающему курорту. С такого расстояния нельзя разглядеть марки авто, но это наверняка были либо «порше», либо «БМВ», либо на худой конец «мерседесы».

Вечер пятницы — время уик-эндов, и толпы утомившихся за неделю, не в меру легких на подъем граждан устремились сюда из Сан-Франциско и с залива, дабы усладить уставшее тело модным оздоровительным комплексом, включающим в себя грязевые ванны, отмокание в минеральных источниках, тренировки и массаж. А по завершении интенсивной программы целительных мучений богатых посетителей потянет вкусить дорогих вин и изысканных лакомств — всего того, что можно поглощать, не угнетая свой дух заботами о диете и угрожающем количестве вредоносного холестерина.

Но особые знатоки и гурманы поспешат в маленькое заведеньице, расположенное неподалеку от величественного курорта. Кафе «У нас без мяса» специализировалось на модной и дорогой вегетарианской кухне.

Это кафе и было сегодняшней целью Джонаса Куаррела. Теперь-то он знал, как добраться до своей добычи.

Верити Эймс держала это заведение и, как нельзя кстати, совсем недавно дала в местную газету объявление о том, что ей срочно требуется работник — посудомойщик, официант и вообще мастер на все руки.

А Джонас, по счастью, был безработным, к тому же асом по части мытья посуды. Черт побери, он мог бы запросто приобрести степень доктора посудомоечных наук, если бы таковая существовала в природе! Кстати, это было бы куда полезнее, чем диплом доктора истории, полученный несколько лет назад.

Он до сих пор не знал, что случилось бы, продолжай он ту карьеру, которая открывалась ему с получением степени. Возможно, погиб бы, а может, отделался бы обычным сумасшествием… Инстинкт самосохранения сберег его от подобных экспериментов.

Однажды благодаря своему дару он едва не убил человека. И тогда же Джонас Куаррел твердо решил, что изучение истории не для него — пускай этим занимаются те, кто менее восприимчив к ее чарам. А потому за последние два года он перемыл гору посуды, большей частью состоявшую из стаканов различных баров и барчиков. Он теперь классно готовил напитки, приобрел квалификацию официанта. Да и мастером на все руки его тоже можно назвать, хотя, впрочем, и с некоторой натяжкой… Он вспомнил о ноже, лежащем на дне шерстяной сумки в багажнике джипа.

Ну просто идеальный человек эпохи Возрождения, зло подумал Джонас. Всестороннее классическое образование гармонично сочетается с богатым жизненным опытом! Можно ли требовать большего от кандидата в посудомойщики? Четыре столетия назад он без труда нашел бы себе работу…

Рука его скользнула в карман джинсов, длинные тонкие пальцы нащупали маленькое золотое колечко. Некое подобие улыбки исказило губы Джонаса. Каждый раз, когда он прикасался к этой сережке, какой-то удивительный, необъяснимый покой, удовольствие и предвкушение чего-то необыкновенного охватывали его.

Он давно заметил, что эта сережка не хуже глотка текилы или пары бутылок пива помогает снять усталость и напряжение тяжелого дня. Джонас вытащил руку и внимательно посмотрел на золотое украшение, неподвижно лежащее на его ладони.

Не в первый раз вглядывался он в нее, стремясь разгадать тайну, скрытую в золотой побрякушке… Честно говоря, вот уже два месяца он не расставался со своей находкой. Он ощущал себя одновременно и собственником, и защитником маленькой сережки…

Это двоякое чувство распространялось и на женщину, пару месяцев назад потерявшую свое украшение. Он затруднялся объяснить это даже самому себе, но твердо знал одно — эта женщина как-то связана с его будущим.

И теперь настало время встречи.

Необходимость во что бы то ни стало разыскать владелицу золотой сережки и привела Джонаса Куаррела за две тысячи миль от портового мексиканского кабачка в Секуенс-Спрингс. Расстояние ничего для него не значило. Ради встречи с Верити Эймс он охотно отправился бы на другой край света.

Он лишь мельком увидел ее в ту ночь, когда она потеряла сережку, но хорошо запомнил медный огонь непокорных локонов, огромные глаза и нежное личико. Не забыл он и ее изящную, стройную фигурку в золотом ореоле света, льющегося в распахнутую дверь кабачка.

Она никогда не видела его лица. В ту ночь Верити Эймс слишком быстро убежала в свой отель. До сих пор в ушах его стоял удаляющийся во тьме дробный перестук ее высоких каблучков…

Ему потребовалась всего неделя, чтобы выяснить имя владелицы золотой сережки. По доброй мексиканской традиции переход монеты из ладони в ладонь автоматически раскрывал рты обладателям информации. И это была самая простая часть задачи. Почти два месяца потребовалась Джонасу, чтобы напасть на след Верити и добраться до Секуенс-Спринге в Калифорнии. И все это время золотая сережка лежала в кармане его джинсов.

И вот, развернув крошечную городскую газетку, Джонас, к своему удовольствию, сразу же наткнулся на объявление владелицы кафе «У нас без мяса». Это, несомненно, был перст судьбы. Служба у этой женщины поможет ему проникнуть в ее секреты. А ему насущно необходимо разгадать тайну Верити.

Джонас стоял на берегу озера, рассеянно гладил золотую сережку и думал, чем станет для него работа в кафе рыжеволосой хозяйки… Пока известно только одно — с ней будет гораздо проще, чем с предыдущими работодателями.

А как же иначе? Маленькая — раз, женщина — два, моложе тридцати — три. Какие могут быть проблемы?

Похоже, мыть посуду в кафе «У нас без мяса» будет сплошным удовольствием.

Верити в отчаянии застонала, услышав громкий стук в закрытые двери «У нас без мяса». Отставив в сторону бутылку с особо чистым — «чистейшим»— оливковым маслом, которую она только что приготовилась откупорить, Верити вышла в обеденный зал.

— Господи! За столько лет так и не привили туристам привычку читать объявления! — бормотала она, вытирая руки о фартук. — Ума не приложу, куда катится американская система образования!

Однако первая заповедь владельца кафе гласит — не отпугни. Поэтому Верити выдала потенциальному клиенту вежливую улыбку и весело затараторила, приоткрывая дверь ровно наполовину:

— Прошу прощения, но сегодня мы откроемся только полшестого! В два часа мы закончили подавать ленч.

Если хотите сделать заказ на вечер, пожалуйста, позвоните. Однако должна сразу предупредить — на сегодня уже почти все занято. Могу предложить вам столик только на девять вечера.

— Я пришел не есть, — прозвучал удивительно глубокий, мягкий и почему-то насмешливый мужской голос. — Меня зовут Джонас Куаррел, и я ищу работу.

На этот раз она полностью открыла дверь и горько пожалела о своей поспешности. Надо было сначала хотя бы выглянуть в окошко!

Перед ней стоял высокий стройный мужчина с угольно-черной шевелюрой. Поношенная джинсовая рубашка облегала его на редкость широкие плечи. Рукава были закатаны по локоть, обнажая мускулистые волосатые руки. Под стать рубашке были и джинсы — такие же старые и линялые.

Узкие бедра таинственного брюнета обхватывал кожаный ремень — до того облезлый, что, казалось, его когда-то переехал многотонный грузовик. Не лучше выглядели и ботинки. Похоже, их годами не касалась щетка с гуталином.

Но даже эта старая потрепанная одежда привлекала гораздо меньше внимания, чем резкие черты его лица. выглядевшего куда более мятым и поношенным. Этого мужчину никак нельзя было назвать красивым, но Верити ясно почувствовала сдержанную силу во всем его облике. Еще ни один мужчина никогда не производил на нее такого впечатления. На память вдруг пришли какие-то старинные легенды и баллады, и Верити сурово сдвинула рыжие брови.

Она посмотрела в глаза незнакомцу и вдруг увидела золото. Нет, не наше современное сверкающее золото ювелирных украшений, а тусклое старинное золото истории, блеск пиратских кладов и флорентийских сокровищниц…

У него призраки в глазах, вдруг потрясенно подумала Верити. Этот человек знает, что такое жизнь, полная необъяснимых теней и видений…

И тут она поняла, что стоит на пороге и разинув рот пялится на незнакомого мужчину. Верити мгновенно очнулась и взяла себя в руки. Здравый смысл одержал очередную блестящую победу — Верити Эймс по праву гордилась своим хладнокровием и рассудительностью.

— Мне очень жаль, мистер Куаррел, — прощебетала она, — но единственное место, на которое вы могли бы претендовать в моем заведении, это совмещенная должность посудомойщика и официанта. Ни секунды не сомневаюсь, что вас это вряд ли заинтересует, — закончила она и попыталась закрыть дверь.

Джонас Куаррел спокойно занес ногу и придержал дверь, готовую захлопнуться перед его носом. Еле заметно улыбнулся. Нельзя сказать, чтобы обнадеживающе.

— Работа посудомойщика — это как раз то, что меня интересует. — Он вытащил из кармана клочок газеты, скосил глаза на крошечное объявление. — Посудомойщик, официант и помощник по кухне, если я не ошибаюсь.

— Подсобный работник, — машинально поправила Верити, наклонившись к газетному листу. — Я предоставляю равные возможности и мужчинам, и женщинам.

Улыбка на лице Джонаса Куаррела стала чуть шире, когда он увидел, как хозяйка перечитывает свое собственное объявление.

— Вам сказочно повезло, — заверил он. — Перед вами человек, готовый воспользоваться этими возможностями.

Я даже рад поработать на женщину — по крайней мере до тех пор, пока она будет регулярно выписывать мне чеки.

Верити оторвалась от газеты и искоса посмотрела на посетителя. Она нисколько не сомневалась, что этот человек в своей жизни знавал занятия поинтереснее, чем мытье грязной посуды. Странно, что побудило его откликнуться на объявление? Однако она знала одно — ей скорее всего совсем не понравился бы ответ. А следовательно, безопаснее всего будет поскорее отделаться от этого странного посетителя.

— Вряд ли вам подойдет та работа, которую я могу предложить, — вежливо, но твердо заявила Верити.

— Позвольте мне самому решать, что мне подходит, а что нет. Мне уже приходилось мыть посуду, и я не прочь продолжить в том же духе.

— Оплата самая минимальная.

— Не беспокойтесь, я восполню чаевыми, — заявил он, беспечно пожимая плечами.

— Но послушайте, я ищу работника на длительный срок. — С отчаянием утопающего она ухватилась за соломинку. — На лето я нанимала студентов, но теперь они разъехались по своим колледжам, поэтому я хочу нанять человека на всю зиму и весну.

Джонас сунул в карман сложенную газету и одобрительно кивнул.

— Гарантирую, что останусь здесь надолго.

Верити начала нервничать.

— Мистер Куаррел, скажу откровенно — вы не совсем тот человек, который мне требуется. Я собиралась нанять кого-нибудь из местных.

— Помнится, вы говорили, что предоставляете равные возможности кандидатам на этот высокий пост.

— Да, но…

— Мне кажется, новоприбывший имеет столько же прав, что и постоянный житель.

— Так, значит, вы новоприбывший, мистер Куаррел? — раздраженно прищурилась Верити. — Или просто проезжий?

— Не беспокойтесь, мэм, я же сказал вам, что собираюсь остаться надолго.

— Но вы недавно в Секуенс-Спрингс?

— Несколько дней.

— В таком случае вам потребуется время, чтобы тщательно изучить все объявления о найме. Поверьте, вы непременно найдете что-нибудь интересное. Да, кстати, я точно знаю, что работники требуются на виноградниках в горах! Вас наверняка привлечет труд на свежем воздухе, мистер Куаррел.

Он посмотрел на нее, глаза его сверкнули — и Верити почему-то вдруг почудился золоченый эфес старинной шпаги… Драгоценная гравировка на рукоятке смертоносного оружия…

— Так уж случилось, — прозвучал низкий негромкий голос Куаррела, — что мне как раз требуется работа в помещении.

И тут ее охватила настоящая паника. Господи, да что же это такое?! И что теперь делать? Она не боялась этого Джонаса Куаррела, несмотря на всю излучаемую им силу, потому что понимала — этот человек прекрасно умеет держать себя в руках. Но ей было ясно и другое — перед ней стоял не обычный сезонный рабочий Слишком много ума светилось в золотой глубине его глаз, слишком уверенно он держался. Перед ней был человек, твердо знающий, чего он хочет. Но по-настоящему тревожило ее не это, а собственное чересчур странное отношение к просителю. Верити попыталась подавить в себе это чувство…

Этот человек опасен. Она точно знала это, хотя не в силах была бы объяснить, в чем его опасность.

Видимо, Джонас Куаррел не привык, чтобы ему отказывали. Придется придумать что-нибудь похитрее, чтобы отделаться от него.

— Я полагаю, резюме при вас? — грозно спросила Верити.

— Резюме? — переспросил Джонас и внимательно посмотрел на нее. — Вы требуете резюме от кандидатов в посудомойщики, мисс Эймс?

«В самую точку, — с облегчением подумала Верити. — Ясно как Божий день, что у него нет никакого резюме!»

— Что вас так удивило, мистер Куаррел? Уж не думаете ли вы, что я могу вот так просто взять и нанять вас? Для того чтобы получить место, вы должны представить подробные сведения о своем образовании, обо всех предыдущих занятиях с точным указанием даты начала и окончания работы, имен хозяев, их адресов и телефонов. Кроме этого, вы должны написать заявление с просьбой о приеме. Я подколю его в папку и, когда у меня скопится достаточное количество таких заявлений, изучу их и выберу кандидатуру.

— Эта бюрократия займет уйму времени, — сухо заметил Джонас.

— Вы совершенно правы, — быстро согласилась Верити. — По меньшей мере пару недель.

— Неужели? А кто же будет помогать вам в этот уикэнд?

Верити так и замерла на месте.

— Прошу прощения?

— Вы прекрасно слышали. Вам срочно требуется помощник. Уже сегодня вечером, если быть точным. Через несколько часов нахлынут посетители.

— Я прекрасно справлюсь, — процедила она сквозь зубы. — Я дружу с управляющими минеральной здравницей, и они с радостью предоставят мне кого-нибудь из своих людей.

— Зачем же пользоваться временной помощью, когда можно нанять лучшего посудомойщика на самый длительный срок?

Верити изо всех сил вцепилась пальцами в косяк.

— Вот уж не думала, что и у посудомойщиков собственная гордость! Так, значит, вы считаете себя лучшим из лучших, мистер Куаррел?

— Разумеется, — невозмутимо ответил он. — Во всяком случае, до полшестого к вам вряд ли постучится столь же искусный виртуоз по части мытья грязных тарелок.

— А как насчет мастерства на все руки? — сердито фыркнула Верити. Этот Куаррел все-таки припер ее к стенке. Она зря теряет время. Ей давным-давно пора возвращаться на кухню.

— И здесь вы не найдете мне равных, — заверил Джонас. — Я могу все — от пробивки засорившегося сортира до выпроваживания набравшихся посетителей. Увидите, мэм, я просто незаменим.

Верити гордо выпрямилась:

— У моего заведения лицензия только на пиво и вино, мистер Куаррел. У нас нет проблем с пьяницами. Кроме того, если у меня засоряется труба, я обычно прибегаю к помощи сантехника. Уж не знаю, где вы там работали, но сдается мне, это были третьеразрядные заведения. Почему бы вам не обратиться в одно из таких мест? Я могу дать вам адрес.

Милт Сандерсон, который держит «Бочонок», вот кто ему нужен, с надеждой подумала Верити. Милт известен тем, что берет на работу совершенно случайных людей — строителей, зеленщиков и тому подобных типов.

— Я бы предпочел работать у вас, — просто ответил Джонас Куаррел.

— Почему?

— Скажем так — я страстно мечтаю о профессиональном росте. Я очень честолюбив, мэм.

— Ах вот оно что! Ну так вот, честолюбивый мистер Куаррел, попытайте-ка счастья в другом месте!

И не вздумайте еще раз явиться сюда без должным образом составленного резюме, — отчеканила Верити и снова попыталась захлопнуть дверь перед его носом.

— Не так быстро, мисс Справедливая Работодательница.

И прежде чем Верити успела опомниться, он оказался внутри. Она даже инстинктивно отступила назад… Нужно немедленно взять себя в руки. Черт возьми, ситуация становится до смешного неуправляемой!

— Полегче на поворотах, мистер Куаррел! Кафе закрыто, и я вам об этом уже сказала. У меня слишком много дел перед открытием, чтобы терять время на звонок в полицию.

Поэтому будет лучше, если вы поскорее уберетесь отсюда!

— Проситель должен проявлять настойчивость, мэм.

Это нравится хозяевам. Скажу вам по секрету — это производит хорошее впечатление, — невозмутимо пояснил Куаррел, оглядывая уютный зал. — У вас есть офис?

— Есть, но вас это совершенно не касается. Мистер Куаррел, право, я буду вам очень признательна, если…

— Это здесь, да? — Он уверенно прошел на кухню через лабиринт маленьких столиков и плетеных французских кресел.

Закипающий гнев Верити быстро захлестнул возникшую было тревогу.

— Это еще что такое?! — крикнула она и кинулась вслед за Джонасом.

— Резюме, вы сказали? О'кей, будет вам резюме.

Проходя через маленькую, выложенную кафелем кухоньку, он окинул взором большую газовую плиту, ослепительно чистую стойку из нержавейки и раковину, полную оставшейся после ленча немытой посуды. Многозначительно хмыкнул:

— Похоже, я явился вовремя, мэм. — Он распахнул дверь в крошечный офис Верити. — Ага! Я так и знал, что найду здесь пишущую машинку.

Верити недоумевающе уставилась на странного гостя. Сейчас ей были видны только его лоснящиеся плечи — Куаррел уже уселся за ее рабочий стол, достал лист бумаги и вставил его в машинку.

— Вы собираетесь печатать резюме?.. Прямо здесь?!

В моем офисе?

— Именно. А теперь отправляйтесь на кухню и не отвлекайте меня. Я должен сосредоточиться. Вернетесь, когда все будет готово… Боже праведный! Резюме! Резюме, чтобы получить привилегию мыть сальные тарелки!

Куда мы катимся? — Пальцы его забегали по клавишам.

«Вызвать полицию? Но с какой стати? А если не вызывать, то что тогда делать?» Верити не могла отвести глаз от рук незнакомца, выбивающих быструю, резкую дробь по черным клавишам машинки… Какие красивые руки! Гибкие длинные пальцы… и эти сильные запястья…

Руки искусного фехтовальщика.

Руки любовника.

Последняя мысль заставила Верити нахмуриться. Она решительно устремилась на кухню, пытаясь собраться с мыслями. Боже, что за абсурдная ситуация! Верити нисколько не боялась, но почему-то чувствовала себя непривычно беспомощной.

А может быть, бедняжке просто позарез нужна работа?

Любая работа, лишь бы поскорее? Ну конечно, так оно и есть! Верити взяла бутылку «чистейшего» оливкового масла и принялась за кукурузный салат.

Ей действительно необходим помощник на сегодняшний вечер. Она отнюдь не лукавила, сказав этому Куаррелу, что супруги Гризвальд, управляющие курортом Секуенс-Спрингс, с радостью выделят ей кого-нибудь в помощь. Но естественно, куда лучше будет, если она сама решит свои проблемы…

И все из-за этой безответственной Мэрилин Веберли! Интересно, о чем она думала, когда три дня назад без всякого предупреждения сбежала, чтобы обвенчаться со своим дружком?! Скажите, пожалуйста, что делает любовь с женщинами! Ведь бедняжка Мэрилин всегда казалась такой умной, здравомыслящей женщиной…

Одному только Богу известно, как тяжело в наше время найти хорошего помощника!

Верити почти управилась с салатом, когда стук машинки внезапно оборвался. Последовала долгая пауза — очевидно, кандидат в посудомойщики еще раз перечитывал свое творение. Потом раздалось еще несколько отрывочных ударов по клавишам. Сразу видно, что Джонас Куаррел не обладает навыками профессиональной секретарши… Но вот наконец дверь резко распахнулась, проситель молча прошествовал к Верити и сунул резюме прямо в ее масленые руки:

— Готово, хозяйка. Прочтите и сделайте вывод о моем профессионализме. А я пока управлюсь с посудой.

Верити схватила машинописный лист и лихорадочно впилась в него взглядом, выискивая противоречия и откровенное вранье, которое позволило бы ей с чистым сердцем отправить резюме в мусорную корзину.

— Тридцать семь лет? Честно говоря, вы показались мне несколько старше!

«Потому что я видела тени призраков в ваших глазах», — добавила она про себя.

— Благодарю вас, — буркнул Джонас. — Неужели у меня так много седины?

Верити взглянула на его смоляную шевелюру, покачала головой и не задумываясь выпалила:

— У вас нет никакой седины. Просто ваш взгляд ввел меня в заблуждение. — И сразу же осеклась, поняв, что проговорилась. — Не берите в голову, мистер Куаррел.

Это я так, — пробормотала она и снова недоверчиво захлопала ресницами. — Образование — доктор истории?!

Степень присвоена Винсент-колледжем… Это вы-то доктор истории?

— Совершенно верно, мэм… Ради Бога, не тычьте мне в лицо эту бумагу.

— В какой же области вы специализировались? — подозрительно покосилась на него Верити.

— Ренессанс, мэм. Я специалист по военной истории этого периода, эксперт по оружию и стратегии. — Казалось, он с головой ушел в мытье посуды.

— Понятно… А если я попадусь на эту удочку, то вы назовете мне какой-нибудь захудалый колледж в дебрях Аризоны. Угадала?

— Я говорю вам правду, — спокойно ответил Джонас под плеск воды в раковине. — Можете позвонить в ректорат Винсент-колледжа. Я преподавал там какое-то время после получения степени.

Ученый? К собственному неудовольствию, Верити поняла, что не на шутку заинтригована. С давних пор она была очарована этой кровавой, яркой, перевернувшей мир эпохой… И тут она вспомнила, что с первого взгляда на этого Куаррела ей отчего-то приходят на ум какие-то золоченые шпаги и флорентийские сокровища.

Усилием воли она решительно выбросила из головы всю эту дурь и строго посмотрела на гостя.

— Я проверю это здесь и сейчас. Ну-ка расскажите мне что-нибудь из истории Ренессанса!

— Надеюсь, вы владеете итальянским? — вежливо поинтересовался Джонас.

— Плохо.

— В таком случае я переведу для вас. — Он помолчал, очевидно, собираясь с мыслями, а потом задумчиво процитировал.

О Прекрасная Дама, сомненья твои раной горят в груди.

Каждый жест, каждый взгляд твой разит наповал, как кинжал!

Как хочу усладить тебя негой своей лучезарной любви…

Но не раньше, чем верить научишься мне, о моя Госпожа!

Прислонившись к косяку, Верити скрестила руки на груди и попыталась напустить на себя грозный вид.

— И что это должно означать?

— Всего лишь быстрый и довольно топорный перевод отрывка из поэмы малоизвестного поэта эпохи кватроченто. Довольны?

Здоровое чувство юмора подсказало Верити достойный выход из создавшегося положения. И вообще, разве можно бояться человека, цитирующего любовную лирику итальянского кватроченто?! Хотя не следует упускать из виду, что самые кровожадные и беспощадные убийцы XV — XVI веков не только свободно декламировали подобные стихи, но и охотно сочиняли их. Было бы в высшей степени наивно полагать, что убийца патологически не способен набросать возвышенный сонет. Кто-кто, а Верити прекрасно знала, что галантный кавалер эпохи Ренессанса должен был не только искусно владеть шпагой, но и не менее искусно воспевать в стихах самые утонченные чувства.

— Должно быть, это и в самом деле весьма малоизвестный автор. В свое время я читала поэзию Ренессанса, но что-то не припомню подобного опуса.

— Еще одно очко в мою пользу, — невозмутимо парировал Джонас.

— Разумеется, — кивнула Верити. — Вот только никак не пойму, какое отношение имеет любовная лирика к мытью посуды.

— Если желаете, могу процитировать и Макиавелли.

Как вам его мысли по поводу управления с помощью страха? Помнится, великий гуманист, наставляя государя, указывал, что всегда выгоднее нагонять страх на подданных, чем добиваться их любви. Думаю, это в полной мере относится и к управлению рестораном.

— Вздор! Я читала Макиавелли и прекрасно знаю, что ко мне это не относится.

— На вашем месте я бы не зарекался, — многозначительно протянул Джонас. — А кстати, с чего вдруг вы читали «Государя»?

— Мой отец всегда говорил, что труды Макиавелли до сих пор лежат в основе всей современной политики.

Поэтому он заставлял меня штудировать его произведения, — рассеянно ответила Верити, снова уткнувшись в резюме. — Я смотрю, вы все больше работали в барах.

Что представляет из себя бар «Гринвич»в Виргинии?

— Типичная забегаловка для туристов. К слову, у меня богатый опыт обслуживания этой публики, — скромно заметил Джонас.

— А таверна «Огни гавани» на Таити?

— Ну, там были посетители совсем другого сорта…

Мягко говоря, проще.

— Гриль-бар «Морячок»в Маниле?

— В основном обслуживал матросов в увольнении.

Там я приобрел ряд бесценных профессиональных качеств.

Вот увидите, я прекрасно предотвращаю буйные ссоры, плавно перерастающие в поножовщину.

— Избави Боже, — выдохнула Верити. Она была просто очарована — и снова не хотела признаться себе в этом…

Если, конечно, этот субъект не наделен чересчур богатым воображением. — А что за таверна была на Гавайях?

— «Прямо в десятку». Еще одна солдатская забегаловка, хотя в принципе заведение рассчитано на туристов. Малость поприличнее «Морячка».

— Ну а сингапурский «Хрустальный колокольчик»?

— Место сбора эмигрантов.

Верити опустила глаза на следующую строчку и едва не поперхнулась.

— Кантино «Эль-Торо Ройо»?!

— Там тоже было полно эмигрантов. Знаете, этот типаж — доморощенные гении слова и кисти. Приезжают покорять Мехико, а кончают у стойки за глотком дешевой текилы.

— Знаю, — выжала из себя Верити. — И кантино это тоже знаю. Несколько месяцев назад я была в Пуэрто-Валлерта и случайно оказалась в этом заведении.

Джонас с любопытством покосился на нее, продолжая укладывать в стопку чистые тарелки.

— Что вы забыли в этом злачном месте?

— Я искала там отца, — нахмурилась Верити и побарабанила пальцами по бумаге. — Ну а вы-то? Вы ведь торчали там не для того, чтобы собирать материал для великого романа, верно? Как вы могли работать в таких грязных притонах?!

Оставив без внимания ее вопрос, Джонас спокойно спросил:

— Ну и как, отыскали отца?

— Нет, — покачала головой Верити. — Но это пустяки.

Рано или поздно сам объявится. Он всегда так делает. — Она оторвалась от стены и направилась в свой офис. — Прошу прощения. Я ненадолго.

Джонас выронил сковородку в раковину.

— Эй, постойте-ка! Что вы собираетесь делать?

— Звонить, — сладко пропела Верити и улыбнулась.

Несколько секунд Джонас не отрываясь смотрел на нее. Казалось, Верити Эймс буквально обезоружила его улыбкой… Джонасу пришлось здорово постараться, чтобы стряхнуть с себя колдовское наваждение.

— Вы хотите звонить в эти бары?

— Я всегда тщательно проверяю все ссылки на предыдущие места работы. А в чем, собственно, дело, мистер Куаррел? Неужели вы думали, что я не смогу набрать номер Манилы или Таити?

Не спуская с нее глаз, он вытер руки полотенцем.

— Нет, отчего же? Просто многим невыгодно звонить в отдаленные места.

— Хочу вас обрадовать, мистер Куаррел. Вы далеко не единственный, кто успел поработать во всех уголках света. Я провела полтора года на Таити, три месяца в Маниле, год в Мехико и еще год на Гавайях. Возможно, мне слегка изменяет память, но, кажется, я была не только в «Эль-Торо», но и еще по меньшей мере в паре грязных кабаков, которые вы тут указали.

Телефон «Огней гавани» сразу показался мне знакомым…

К моему искреннему огорчению, это можно сказать и о «Прямо в десятку».