Опасность

Прюденс стояла скрестив руки на груди и притопывая ножкой.

— Вы прекрасно знаете, что будете помогать кузену. Так зачем заставлять его думать иначе?

Себастиан облокотился на край стола.

— А почему вы решили, что я буду ему помогать? Прюденс кинула на него испепеляющий взгляд:

— Это само собой разумеется.

— Напротив, мадам, — ласково улыбнулся Себастиан. — По-моему, это еще под большим вопросом. Я и так уже много сделал для своего неблагодарного кузена. Или вы забыли, что в двух случаях, произошедших совсем недавно, я скрыл доказательства того, что он замешан в смерти двух человек?

Прюденс прикусила губу:

— Вы вовсе их не скрыли, милорд. Просто вернули законному владельцу его вещи.

— Владельцу, который может оказаться убийцей.

— Мистер Флитвуд не убивал Оксенхема и Рингкросса. Я в этом уверена.

— Рад это слышать. А у меня такой уверенности нет.

— Как вы можете такое говорить?! — взорвалась Прюденс.

— Вот что я вам скажу. — Себастиан выпрямился и направился к двери. — Если бы я знал имена четырех человек, замешанных в убийстве моей любимой, я бы без размышлений убил их одного за другим.

Прюденс опустила руки и в изумлении уставилась на него:

— Себастиан, что вы говорите?! Вы полагаете, ваш кузен мог убить тех людей?

— Вот именно, — подтвердил Себастиан, берясь за ручку двери.

Прюденс просияла:

— Значит, вы наверняка хотите ему помочь, даже если считаете виновным.

— Не обязательно. У меня свои цели. — Себастиан открыл дверь и бросил через плечо:

— И уверяю вас, они не имеют ничего общего с помощью Флитвудам. Я считаю, что и так уже сделал для Джереми слишком много.

Он предупрежден. Так что больше я ему ничего не должен.

— Но, Себастиан…

Однако Себастиан уже вышел из комнаты и быстро прикрыл за собой дверь. Он услышал приглушенный топот ног — это Прюденс бросилась за ним — и понял, что всего лишь несколько секунд отделяют его от спасительной парадной двери.

— Скажете ее светлости, что я вернусь домой не раньше двенадцати, Флауэрс.

Дворецкий, протягивая хозяину шляпу и перчатки, бросил на него укоризненный взгляд:

— Слушаюсь, милорд.

Но только Флауэрс открыл для Себастиана парадную дверь, как с шумом распахнулась дверь библиотеки.

— Подождите, милорд, — послышался настойчивый голос Прюденс. — Черт побери, Эйнджелстоун, вернитесь!

— Извините, дорогая, но я должен идти. Я уже опаздываю на встречу. — И он быстро сбежал по ступенькам на тротуар.

Прюденс встала в дверях:

— Мы еще не закончили разговор.

— Я знаю, — пробормотал Себастиан, оказавшись на тротуаре. Не может же она преследовать его на улице, подумал он.

— Трус! — выкрикнула Прюденс с лестницы.

Себастиан увидел, как несколько прохожих остановились и от удивления разинули рты: графиня Эйнджелстоун кричит вслед своему мужу, как какая-нибудь торговка рыбой.

Себастиан не смог удержаться и тоже обернулся. Прюденс стояла на верхней ступеньке, яростно смотрела в его сторону и от возбуждения даже притоптывала ногой.

За ее спиной маячил Флауэрс. На его обычно строгом лице играла какая-то дьявольская усмешка. Себастиану пришло в голову, что он никогда не видел, чтобы Флауэрс так улыбался.

Настроение его внезапно улучшилось. Он почувствовал, что тоже ухмыляется. У Прюденс оказалась масса добродетелей и, помимо всего прочего, редкая проницательность. Еще одно подтверждение того, что жизнь с ней никогда не будет скучной.

Он нанял экипаж и дал кучеру знакомый адрес: кофейня рядом с доками. Забрался в кеб, уселся и вытащил из кармана записку от Уислкрофта. Ее доставили полтора часа назад.

» Должен увидеться с вашей светлостью как можно быстрее. Дело очень срочное. Буду после полудня в обычном месте.

С уважением У.«.

Он не лгал Прюденс, заявив, что опаздывает на встречу. Себастиан извлек из кармашка часы и присвистнул — было уже двадцать минут первого. Ничего, Уислкрофт подождет. Себастиан уселся поудобнее и принялся размышлять над разговором с Джереми.

Полчаса спустя экипаж остановился перед кафе. Себастиан вошел в грязноватый зал. Уислкрофт поджидал его в отдельной кабинке.

— Рад, что вы так быстро приехали, милорд. — Уислкрофт чихнул в замызганный носовой платок. — Я боялся, вдруг вы не придете. У нас проблема с клиентом.

— Какая? — Себастиан заказал чашку кофе.

— Что-то он занервничал. Лорда Оксенхема обнаружили прошлой ночью мертвым в своем кабинете, и Келинг взволновался. Похоже, думает, что существует какая-то связь между этими происшествиями. — Уислкрофт пристально посмотрел на Себастиана. — Хочет знать, почему расследование не продвигается, милорд.

— Вот как? — Себастиан взглянул на свою чашку с кофе, которую перед ним поставили. — И что, сильно ваш клиент забеспокоился?

Уислкрофт несколько раз чихнул. Потом наклонился вперед и, понизив голос, сказал:

— Еще как. По-моему, боится, что будет следующим.

— Интересно. — Себастиан быстро соображал. Итак, Келинг забеспокоился. Наверное, потому, что знает: остались только два» принца целомудрия»— он сам и Блумфилд. — Можете сообщить своему клиенту, что дело сдвинулось с мертвой точки и вы вскоре надеетесь завершить расследование.

Уислкрофт прищурился:

— Вы уверены? Видите ли, мои клиент заявил, что, если я в скором времени не найду убийцу Рингкросса и Оксенхема, он наймет другого сыщика.

— Не беспокойтесь, Уислкрофт. Я уверен, вы получите награду за очередное успешное расследование.

— Хорошо бы. — Лицо Уислкрофта оставалось хмурым. — Теперь, когда мы живем в собственном доме, жена хочет поставить в нем туалет, как у денди. Говорил ей сто раз, что туалет в саду ничем не хуже, но она стоит на своем. Вы же знаете, если женщина чего-то хочет, она тебе всю плешь проест!

— Начинаю узнавать.

В тот же день в три часа Прюденс вернулась домой, объехав почти все книжные магазины. Она все еще кипела праведным гневом по поводу трусливого бегства Себастиана. То обстоятельство, что она раскопала несколько интересных книг по расследованию потусторонних явлений, ничуть не настроило ее на мирный лад.

Она была в библиотеке — рассматривала свои покупки, когда вошел Флауэрс и доложил, что к ней посетительница.

— К вам миссис Флитвуд, мадам. — Флауэрс выдержал почтительную паузу и ровным голосом продолжил:

— Я, конечно, буду счастлив сообщить ей, что вас нет дома.

— Нет-нет, не нужно.

Прюденс критическим взглядом окинула свой наряд. Слава Богу, надела одно из своих новых платьев. Бледно-лиловое из муслина, отделанное лентой в тон. По подолу несколько рядов оборок. Сама Прюденс считала, что платье выглядит легкомысленно, но Эстер заверила ее, будто оно самый писк моды. Друцилла Флитвуд не сможет к нему придраться.

— Просите, Флауэрс.

На лице Флауэрса отразилась тревога.

— Наверное, вы не поняли, мадам. Пришла миссис Флитвуд. Тетя его светлости.

— Я вас поняла, Флауэрс. Прошу вас, пригласите ее и подайте чаю, пожалуйста.

Флауэрс, прокашлявшись, сказал:

— Простите, мадам, но не лучше ли подождать, когда вернется домой его светлость, и спросить, хочет ли он, чтобы вы принимали его тетушку?

— Не забывайте, отныне это и мой дом, а не только Эйнджелстоуна, — холодно произнесла Прюденс. Ничто не могло сейчас вывести ее из себя больше, чем совет дворецкого. — Пригласите миссис Флитвуд, Флауэрс, или я сделаю это сама.

— Слушаюсь, мадам. Но я буду вам чрезвычайно признателен, если вы пообещаете мне, что сообщите его светлости о вашем искреннем желании принять миссис Флитвуд, — скорбным голосом проговорил Флауэрс.

— Естественно. — Прюденс раздраженно наморщила носик. — Ради Бога, Флауэрс, не бойтесь вы так его светлости. Он вполне разумный человек.

— Осмелюсь заметить, мадам, но вы, вероятно, единственная на земле, кто видит мистера Эйнджелстоуна в таком свете.

— Не беспокойтесь, Флауэрс. Я разберусь с его светлостью, — с усмешкой сказала Прюденс.

— Да, мадам. — Флауэрс бросил на нее странный взгляд. — Я начинаю верить, что вы и в самом деле на это способны. — И он почтительно попятился из библиотеки.

Через минуту в комнату величаво вплыла Друцилла, облаченная в безукоризненно сшитое платье зеленого цвета. Бархатная ротонда тоже была зеленая, но несколько темнее. Она прекрасно сочеталась с маленькой элегантной шляпкой, изящно сдвинутой набок. Прюденс обратила внимание, что на подоле был только один ряд оборок.

— Добрый день, мадам. — Прюденс вежливо поднялась. — Какая приятная неожиданность. Прошу вас, садитесь. Сейчас подадут чай. Надеюсь, вы не откажетесь выпить со мной чашечку?

— Благодарю вас. — Друцилла окинула перегруженное отделкой платье Прюденс критическим взглядом, но промолчала. Она грациозно опустилась на стул и сидела прямо, не касаясь спинки.

В комнату вошла экономка с подносом, на котором был сервирован чай, и обреченно поставила его рядом с Прюденс. Лицо ее выражало покорность судьбе.

— Спасибо, миссис Бэнкс, — сказала Прюденс. — Я налью сама.

— Слушаюсь, мадам. Интересно, что бы сказал на это его светлость, — пробормотала миссис Бэнкс.

Прюденс сделала вид, что не услышала. Когда дверь библиотеки за экономкой закрылась, она протянула Друцилле чашку чаю:

— Как мило с вашей стороны, миссис Флитвуд, что вы нанесли мне визит.

— Не обольщайтесь, это не визит вежливости. — Друцилла демонстративно поставила блюдце с чашкой на столик, стоящий рядом. — Я пришла по чрезвычайно срочному делу. Господь свидетель, только жестокая необходимость заставила меня посетить этот дом.

— Понятно. И какое же у вас дело? — осторожно спросила Прюденс.

— Фамильное.

— Ах вот как?

Друцилла расправила и без того прямые плечи:

— У меня была продолжительная беседа с сыном. Он рассказал мне, что является жертвой зловещего стечения обстоятельств.

Прюденс едва удержалась, чтобы не вскрикнуть. Она надеялась, что Джереми не станет посвящать свою мать в это щекотливое дело. Интуиция подсказывала ей, что Себастиану было бы легче проводить расследование, если бы Друцилла ничего не знала.

— И что же Джереми рассказал вам, мадам?

— Что кто-то, скорее всего Эйнджелстоун, ведет жестокую игру. Ваш муж утверждает, что нашел доказательства причастности моего сына к смерти двух человек. Это, конечно, сущая чепуха. Эйнджелстоун наверняка лжет.

Прюденс нахмурилась:

— Уверяю вас, Эйнджелстоун говорит правду.

— Не может этого быть. Мне совершенно ясно, что он придумал какой-то дьявольский план мести нашей семье.

— Эйнджелстоун не изобретал улик против вашего сына, — сказала Прюденс.

— Не возражайте, мадам. Я много размышляла над этим делом. Есть только одно объяснение происходящему. Эйнджелстоун собирается сделать моего сына козлом отпущения — вызвать скандал и погубить нашу семью. Я этого не допущу!

Добрые чувства, которые Прюденс до последнего момента питала к тетке Себастиана, испарились. На смену им пришло негодование.

— Уверяю вас, Эйнджелстоун не несет ответственности за ситуацию, в которой оказался Джереми. Наоборот, он сделал все возможное, чтобы доказательства вины вашего сына не попали в руки властей.

— Ха!

— Но это правда! — Прюденс со звоном поставила свою чашку на блюдце. — Разрешите сообщить вам, мадам, что, если бы Эйнджелстоун вел себя по-другому, Джереми был бы уже арестован.

— Мой сын не имеет никакого отношения к гибели этих людей. Он даже не был с ними знаком.

— Ему пришлось бы изрядно потрудиться, чтобы доказать это, мадам. Потому что при нынешнем положении вещей Джереми грозит опасность запутаться в очень липкой паутине.

— Сплетенной вашим мужем, — повысила голос Друцилла.

— Это ложь! Зачем моему мужу нужно, чтобы Джереми арестовали за убийство?

— Чтобы отомстить. — Друцилла горестно поджала губы. — Он нас всех ненавидит и прекрасно понимает, что произойдет с нашей семьей, если Джереми обвинят в убийстве и разразится скандал.

— Мне известно, что Эйнджелстоун не собирается мстить Флитвудам за то, что было в прошлом. На сей счет можете быть спокойны, мадам.

— Это вы так говорите! — Друцилла бросила на Прюденс презрительный взгляд. — Но вы не были знакомы с его семьей! Никогда не знали его отца! — В глазах ее мелькнуло что-то странное. — А я его знала довольно хорошо.

Прюденс замерла. Она вдруг увидела, как в глазах Друциллы мелькнула боль.

— Знали?

— Да. — Друцилла яростно взмахнула рукой, затянутой в элегантную перчатку. — У этого человека полностью отсутствовало уважение к семейным традициям, не было никакого чувства ответственности. Жестокий, бессердечный… А сынок весь в него.

Неожиданно для самой себя Прюденс была потрясена глубокой горечью, прозвучавшей в словах пожилой женщины. Было в них что-то большее, чем просто возмущение поведением отца Себастиана.

— Это огульное обвинение, миссис Флитвуд. Вы не могли настолько хорошо знать отца Эйнджелстоуна, чтобы такое утверждать.

— Одно время, — холодно продолжала Друцилла, — поговаривали о моей свадьбе с отцом Эйнджелстоуна. Из этого, конечно, ничего не получилось. Он сбежал с дешевой актриской, а я вышла замуж за его брата.

Прюденс стояла как громом пораженная.

— Так вы были помолвлены с отцом Эйнджелстоуна?! Друцилла сердито поджала губы:

— Мы никогда не были помолвлены. До этого дело не дошло. Как я уже сказала, ходили разговоры о свадьбе, и только. Обе наши семьи считали, что это был бы отличный союз, но, повторяю, Джонатан Флитвуд просто наплевал на мнение семьи. Он вбил себе в голову, что любит эту актриску. Он хотел ее получить, и все тут!

— Но он и в самом деле любил ее!

— Что за вздор! — негодующе воскликнула Друцилла. — Люди его круга не женятся по любви. Если ему понравилась обычная девчонка, это еще не повод для того, чтобы убегать с ней. Он мог бы соблюсти приличия и выполнить свой долг перед семьей, а любовницу держать на стороне. Никто тогда и слова бы не сказал.

— Даже вы? Друцилла вздрогнула:

— А вот это не ваше дело.

— Может быть, и нет, — согласилась Прюденс. Она начала видеть непримиримую вражду семьи Флитвудов в новом свете. — Но тем не менее я не позволю вам оскорблять родителей моего мужа только потому, что его отец решил жениться на его матери.

— Она была актриской, — яростно прошептала Друцилла, сделав ударение на последнем слове. — Он мог бы жениться на мне, а предпочел профессиональную куртизанку. Это было невыносимо. Он, вероятно, сделал это назло своей семье.

— Вы слишком далеко зашли, миссис Флитвуд. И если не придержите язык, я буду вынуждена просить вас удалиться.

Друцилла не успела ничего ответить — дверь библиотеки резко распахнулась.

Прюденс чуть не выронила из рук чашку. Она мгновенно обернулась и увидела Себастиана. Он ворвался в комнату, клокоча от едва сдерживаемого негодования. В эту минуту его вполне можно было принять за Люцифера после грехопадения.

— Черт побери, что здесь происходит?! — раздался убийственно резкий голос.

Прюденс, вскочив, изобразила на лице улыбку:

— Ваша тетушка была так добра, что зашла к нам с визитом.

Взгляд, которым Себастиан одарил Прюденс, был холоден как лед.

— Вот как? Какое счастье, что я рано вернулся домой. — Он кивнул Друцилле:

— Добрый день, мадам. Вам бы следовало сообщить запиской о том, что вы собираетесь нанести нам визит. — Улыбка его была под стать глазам, такая же холодная. — А то я мог бы вас и не застать.

— Я хотела побеседовать с вашей женой, Эйнджелстоун, — сказала Друцилла. — У меня не было особого желания встречаться с вами.

— Вы меня обижаете. — Себастиан подошел к столу, где стоял хрустальный графин с кларетом. — Вы полагали, что Денси легче унизить, когда меня нет рядом?

Прюденс возвела глаза к потолку и взмолилась, чтобы Всевышний даровал ей терпение.

— Эйнджелстоун, нет никакой необходимости грубить. Миссис Флитвуд обеспокоена затруднительным положением, в которое попал Джереми.

— Ага! Значит, он побежал прямиком к своей мамочке? Мне как раз не терпелось узнать, сделает ли он это. — Себастиан отхлебнул из бокала и улыбнулся своей знаменитой улыбкой Падшего Ангела. — Очень тронут этим явным доказательством мужской зрелости. В чем дело, тетушка? Боитесь того, что Джереми арестуют за убийство и вас перестанут принимать в лучших гостиных?

— Эйнджелстоун… — предостерегающе начала Прюденс, но Друцилла, которая смотрела на Себастиана такими глазами, будто он сам дьявол из преисподней, прервала ее.

— Не воображайте, что вы сможете развлекаться своими дьявольскими шутками с моим сыном, — заявила она. — Не знаю, чего вы добиваетесь, пугая Джереми тем, что его в любой момент могут арестовать, но я настаиваю, чтобы вы немедленно прекратили преследование.

Себастиан поболтал вино в бокале.

— А что заставляет вас думать, что я это делаю? Друцилла с яростью воззрилась на него.

— Но даже вы наверняка не допустите, чтобы невинного человека вздернули на виселице за убийство, — продолжала она, не слушая его.

Себастиан сдвинул брови:

— Я в этом не уверен. В конце концов, этот человек один из Флитвудов.

— Боже милостивый, сэр, — прошептала Друцилла. — Неужели у вас нет ни капли стыда?

Прюденс попыталась выправить положение:

— Миссис Флитвуд, уверяю вас, Себастиан вовсе не запугивает Джереми. Нет у него такой цели, чтобы вашего сына арестовали. — Она сердито сверкнула глазами на Себастиана:

— Не так ли, милорд?

Себастиан сделал глоток кларета:

— Ну…

Прюденс ободряюще улыбнулась миссис Флитвуд:

— Не беспокойтесь, мадам. Он позаботится о Джереми.

— Полагаете, я поверю вам на слово? — выпалила Друцилла.

Себастиан весело взглянул на Прюденс:

— Миссис Флитвуд правильно делает, что сомневается, дорогая. Почему я должен из кожи лезть вон, чтобы помогать Флитвудам?

— Прекратите, Эйнджелстоун! — воскликнула Прюденс. — Сейчас же прекратите! Вы не имеете права так издеваться над своей тетей! Она и так волнуется.

— И правильно делает, — заметил Себастиан. Миссис Флитвуд пришла в неописуемую ярость — ноздри гневно раздувались.

— Я знала, что с вами бесполезно разговаривать, Эйнджелстоун, поэтому и сделала попытку побеседовать с вашей женой с глазу на глаз.

— И эта попытка ни к чему не привела. — Себастиан прошелся по комнате, уселся за стол и закинул ноги, обутые в сапоги, на его блестящую поверхность. — Скажите, тетушка, чего вы хотите добиться, обращаясь к моей жене с мольбой?

— Я пришла не за тем, чтобы кого-то о чем-то умолять, а с целью немедленно прекратить вашу игру в кошки-мышки. Я надеялась, что, возможно, леди Эйнджелстоун имеет на вас хоть какое-то, пусть даже крошечное влияние, — Вот как? — Себастиан вскинул брови. — А почему вы решили, что она примет вашу сторону? В конце концов, она моя жена и предана мне.

— Эйнджелстоун, ведите себя прилично, — вмешалась Прюденс и обратилась к Друцилле:

— Не беспокойтесь, мадам, Эйнджелстоун не причинит зла вашей семье. Однако вещественные доказательства, которые не попали в руки властей, представляют довольно серьезную угрозу. Нужно обязательно выяснить, почему их оставили на месте преступления.

— Я слышала, что Рингкросс случайно выпал из окна и разбился, а Оксенхем покончил жизнь самоубийством, — сказала Друцилла. — Никаких разговоров об убийстве никто не вел, за исключением Эйнджелстоуна.

— Разговоров не было только потому, что Эйнджелстоун спрятал улики, обличающие Джереми, — пояснила Прюденс. — Ради спасения семьи он сильно рисковал, мадам.

Себастиан язвительно улыбнулся и отпил из бокала:

— Моя преданность семье не имеет границ… Друцилла прищурилась:

— Я никогда не поверю, что были доказательства виновности Джереми. Эйнджелстоун наверняка сам подделал все улики.

— Вовсе нет! — Прюденс опять начала злиться.

— Да! — отрезала Друцилла. — Все яснее ясного. Очевидно, он узнал, что две несчастные души покинули эту грешную землю. Тогда он заявил, что якобы нашел на месте убийства какие-то вещественные доказательства, изобличающие Джереми, и преподнес их ему. Он собирается с их помощью шантажировать нас.

— Железная логика, — одобрительно заметил Себастиан. — Вы меня изумляете, тетушка. Не ожидал от вас такой рассудительности. Есть только одно маленькое «но». Я не выдумывал эти улики. Они существовали на самом деле и были найдены на месте преступления. И если подобных странных смертей станет больше, появятся и другие доказательства вины вашего сына.

— Чепуха! Вы все сочинили, чтобы проучить нашу семью. — Друцилла встала. — Даже я, которая знает, чего от вас можно ожидать, не могу поверить, что вы и в самом деле предъявите властям фальшивые доказательства.

— Полагаете — нет? — улыбнулся Себастиан. — Но это было бы весьма забавно, вы не находите? Только представьте себе заметки в газетах, если Флитвуда привлекут к суду за убийство. Вообразите, что скажут в свете.

— Себастиан! — Прюденс готова была задушить его. Друцилла взглянула на Себастиана:

— Сомневаюсь, что вы позволите невинному молодому человеку умереть только потому, что хотите развлечься, сэр. Даже в порыве мести вы не можете пасть так низко.

— А если он не так уж невиновен? — тихо спросил Себастиан.

Друцилла направилась к двери:

— Не будьте ослом, Эйнджелстоун. У моего сына не было причин для убийства.

Прюденс увидела, что Себастиан готов возразить. Кинув на него предостерегающий взгляд, она стала отчаянно дергать за шнур колокольчика, чтобы побыстрее пришел Флауэрс.

— До свидания, миссис Флитвуд. Я понимаю, как вам неприятно. Уверяю вас еще раз, что Эйнджелстоун не даст вашего сына в обиду.

— Время рассудит. — Флауэрс уже открыл дверь, но Друцилла явно не спешила. Она бросила критический взгляд на платье Прюденс:

— Между прочим, бледно-лиловый цвет вам абсолютно не идет. Вы выглядите в этом платье совершенно бесцветной.

Прюденс заметила, что Себастиан снял ноги со стола, — Спасибо, что сказали мне об этом, миссис Флитвуд, — поспешно проговорила она. — Буду иметь в виду, когда в следующий раз пойду за покупками.

— И советую вам найти другую портниху. — Друцилла прошествовала к открытой двери. — Платье, которое было на вас вчера на балу у Холлингтона, просто неприлично. В вашем положении носить такое недопустимо. Вы в нем выглядели как женщина легкого поведения. Себастиан вскочил:

— Черт побери! Моя жена может носить все, что ей заблагорассудится!

— Эйнджелстоун, прошу вас… — проговорила Прюденс. — Вчера, если помните, у вас было точно такое же мнение о моем платье.

— Это совсем другое дело. — Он быстро подошел к двери и с мрачной решимостью набросился на свою тетку:

— Что еще скажете по поводу одежды моей жены, мадам?

— Не понимаю, почему вы обижаетесь, Эйнджелстоун, — обратилась к нему с порога Друцилла. — Надевать такое платье просто позор. Вырез чуть ли не до сосков… Да его впору носить дешевой актрисе.

Глаза Себастиана блеснули дьявольским огнем.

Прюденс бросилась к нему.

— Наверное, вам лучше уйти, миссис Флитвуд, — кивнула она через плечо Друцилле.

— У меня нет больше причин здесь задерживаться. — И Друцилла прошествовала мимо Флауэрса в холл. Ей было явно не по себе.

Флауэрс глянул на лицо хозяина и тут же быстро прикрыл за собой дверь.

— Чертова дрянь! — Себастиан попытался отцепить от себя руки Прюденс. — Пусть убирается со своим семейством куда подальше! А Джереми пусть болтается на виселице, мне наплевать! Да хоть бы их всех вздернули!

— Себастиан, остановитесь! Не может быть, чтобы вы этого хотели. — Прюденс ринулась к двери и, прижавшись к ней спиной, вытянула перед собой руки.

— Прочь с дороги, Денси!

— Послушайте меня. Она презирает вас потому, что любила вашего отца.

— Вы что, спятили? Да она его ненавидела!

— Потому что он женился на другой. Неужели вы не понимаете? Она была в него влюблена, а он сбежал с другой. А потом явились вы и заявили о правах на титул. Неудивительно, что она так и не простила вашего отца. И вас тоже.

Глава 16

— Себастиан, ну будьте благоразумны, — задыхаясь, уговаривала мужа Прюденс. Она ни на секунду не оставляла свой пост у двери. — Что бы вы сделали, если бы кинулись за ней? Она женщина и, кроме того, лет на двадцать вас старше. Вы не смогли бы ее и пальцем тронуть и прекрасно это знаете.

— А я и не собирался до нее дотрагиваться. — Себастиан бурлил от гнева. — Просто сообщил бы этой старой мегере, что урежу большую часть дохода, который она забирает из состояния Эйнджелстоунов. То же самое относится и к остальным членам семьи, пока я еще ее глава.

— И все это только из-за того, что она открыто высказала свое мнение о моем платье? — Прюденс недоверчиво взглянула на него.

— Она вас оскорбила.

— Вовсе нет. Напротив, очень любезно предложила дельный совет.

— Совет?!

— Эстер говорила, что Друцилла знает толк в моде. А она слов на ветер не бросает, — заметила Прюденс.

— Она бросила оскорбление вам в лицо! Да еще в моем присутствии.

— Сказать по правде, что касается именно этого платья, я с ней целиком и полностью согласна. — Прюденс потрясла своими юбками. — Никогда не любила бледно-лиловый цвет. А платье выбрала потому, что мне сказали, будто это самый писк моды. Да и такие оборки мне никогда не нравились. Ваша тетушка права — нужно побыстрее найти другую портниху.

— Дьявольщина! — Себастиан услышал, как карета Друциллы отъехала от парадного входа. Даже если оттолкнуть Прюденс, до тетки уже не добраться. Повернувшись, он пошел обратно к столу. — Эта женщина — мерзавка!

— Я не позволю, чтобы незначительные замечания относительно моего внешнего вида служили оправданием вашей мести, Себастиан.

— Неужели? — Он упал на стул и снова положил ноги на стол.

— Да. — Прюденс медленно отошла от двери. Она поправила очки, поморгала и, с трудом сглотнув, всецело предалась созерцанию камина. — Я вам уже говорила, что не желаю, чтобы меня использовали с такой целью. Это недостойно вас, милорд.

Себастиан раздраженно взглянул на нее, но, когда она вытащила из кармана платок и промокнула уголок глаза, нахмурился:

— Черт побери, Денси, вы опять плачете?

— Нет. Конечно, нет. — Она спрятала платок обратно в карман. — Просто что-то попало в глаз. Теперь уже прошло.

Себастиан понял, что она обманывает его.

— Вы не понимаете… — грубо сказал он, не глядя на нее, боясь, что она снова заплачет. Прюденс фыркнула:

— Чего я не понимаю?

Себастиан изо всех сил попытался объяснить ей то, что сам осознал только сейчас:

— Когда я несколько минут назад бросился за тетушкой, я вовсе не горел желанием отомстить за прошлое.

— Если это действительно так, почему вы разозлились, когда она критиковала мои туалеты? — Голос Прюденс перестал дрожать.

Себастиан наконец решился бросить на нее взгляд. Он сделал это осторожно, от всей души надеясь, что глаза жены уже просохли.

Так оно и оказалось. Прюденс стояла, мрачно взирая на него и сложив руки на груди. Глаза ее за стеклами очков не были затуманены слезами. Они пристально следили за мужем.

Себастиан вздохнул с облегчением:

— Я рассердился только потому, что она оскорбила вас.

— И только? — Прюденс, казалось, была удивлена.

— Она не имела права разговаривать с вами в таком тоне. — Себастиан взглянул на Люцифера, который легко прыгнул ему на колени, и принялся гладить кота.

Прюденс улыбнулась, тоже вздохнув с облегчением:

— Ну что вы, Себастиан. Ее грубость не заслуживала подобного возмездия.

— Я в этом не уверен… — Себастиан помолчал. — А что еще за басни о ее любви к моему отцу?

— Моя интуиция и случайные слова, произнесенные ею до вашего вторжения, свидетельствуют, что это правда. — Прюденс уселась напротив мужа. — Какая грустная история, вы не находите?

— Не могу представить, чтобы моя тетка была в кого-то влюблена.

— А я могу. — Прюденс откинулась на спинку стула. — А сейчас давайте раз и навсегда решим, что нам делать с Джереми. Я не хочу, чтобы вы держали всех, в том числе и меня, в состоянии полной неизвестности только потому, что вас это забавляет.

Себастиан принялся поигрывать серебряной кружечкой, в которой он обычно растапливал сургуч.

— Пока что не знаю. Я все еще веду расследование.

— Это мне известно.. Но вы ему поможете, не так ли?

— Думаю, что да.

— Не возражаете, если я спрошу почему?

— Какое это имеет значение? — Себастиану вопрос явно не понравился.

Прюденс примирительно улыбнулась:

— Меня разбирает любопытство. Вы же понимаете почему. Скажите мне, вы хотите довести расследование до конца, потому что чувствуете ответственность перед семьей?

— Как вам такое в голову пришло? Конечно, нет! Выжидательная улыбка сменилась разочарованием.

— Понятно… Значит, и ваше любопытство достигло таких пределов, что вы не в силах противиться искушению узнать ответы на все вопросы.

Себастиан пожал плечами.

— Вы, безусловно, правы. — Он почесал Люцифера за, ухом. — Однако дело не только в этом.

— Вы хотите продолжить расследование, просто чтобы развлечься?

— Черт побери, Денси, я буду вести расследование ради вас. — Себастиан отпихнул серебряную вещицу. — Вот так-то. Довольны?

Прюденс изумленно уставилась на него:

— Вы собираетесь помочь Джереми, потому что я этого хочу?

— Да, — подтвердил Себастиан. — Горю желанием проявить снисходительность к капризам молодой жены. Что в этом особенного?

Прюденс нахмурилась:

— Понятно. Вы будете ему помогать, потому что находите забавным проявлять ко мне снисходительность.

— Иногда меня забавляют странные вещи. Это всем известно.

— Но, Себастиан…

В дверь библиотеки осторожно постучали. Себастиан облегченно вздохнул: