1

Гарри Стрэттон Тревельян редко бывал в чем-то уверен, но вот уже месяц не сомневался в одном: он желал Молли Аббервик. И сегодня вечером собирался предложить ей познакомиться поближе.

Решиться на это Гарри было непросто. Впрочем, решения всегда давались ему с трудом.

Последняя книга Гарри открывалась афоризмом, который вполне мог служить его жизненным девизом: «Абсолютная уверенность есть величайшая из всех иллюзий».

Гарри старался следовать этой заповеди и в работе, и в делах личных, твердо уверовав в то, что надежную защиту от иллюзий можно найти лишь в осторожности и бдительности.

В силу своей профессии Гарри приходилось взирать на мир, что называется, с изрядной долей скептицизма. Правда, сам он предпочитал называть это «разумным скептицизмом», что, конечно же, сути не меняло.

Трудно сказать, насколько ценным было это качество, но во многом благодаря ему Гарри редко доводилось оказываться «в дураках».

И в то же время оно давало повод для упреков в черствости и равнодушии. Однако последнее обстоятельство как раз меньше всего волновало Гарри.

Врожденное упорство заставляло его буквально во всем проявлять предельную дотошность, докапываясь до самой сути. Ничто не увлекало его сильнее. Логический подход к делу был для него неизменно более предпочтительным.

Случалось, правда, что идеально отточенная мысль отказывалась следовать в привычном русле логики и проваливалась в такие бездонные глубины подсознаний, что Гарри становилось не по себе, по-настоящему страшно. Но чаще всего он все-таки получал удовольствие, тренируя свой острый, как лезвие бритвы, ум. Он знал, что в мышлении он гораздо сильнее, нежели в общении.

До сих пор Гарри не проявлял особой прыти и был крайне осторожен, продвигаясь к своей цели — завоеванию Молли. Он вовсе не собирался повторять ошибки, которые в конце концов разлучили его с бывшей невестой. Ни к чему вновь терзать женщину поисками ответов на бередящие душу вопросы о себе самом, которые он тщетно пытался облечь в словесную форму.

На этот раз он ограничится сексом и дружбой.

— Что-нибудь еще, Гарри?

Гарри взглянул на свою приходящую экономку. Джинни Ронделл — пухленькая, миловидная особа далеко не первой молодости — склонилась над длинным гранитным прилавком, разделявшим кухню и гостиную.

— Нет, спасибо, Джинни, — ответил Гарри. — Кстати, еда была отменной.

Молли Аббервик, сидевшая на черном диване напротив окон, протянувшихся во всю стену, тепло улыбнулась Джинни.

— Все было необыкновенно вкусно.

Круглолицая Джинни зарделась от удовольствия.

— Благодарю вас, мисс Аббервик. Чай готов, доктор Тревельян. Вы в самом деле не хотите, чтобы его подала я?

— Спасибо, я справлюсь сам, — заверил Гарри.

— Что ж, тогда пожелаю вам приятного вечера. — Джинни вышла из-за прилавка и засеменила в сторону прихожей, выложенной зеленоватой мраморной плиткой.

С неведомым доселе чувством все возрастающего нетерпения Гарри молча наблюдал за тем, как Джинни открывает дверцу шкафа и достает свою сумочку. Потом медленно натягивает свитер. Наконец она исчезла за дверью квартиры.

Воцарилась звонкая тишина.

«Вот мы и одни», — криво усмехнувшись, подумал Гарри. Уже очень давно не замечал он за собой подобной предприимчивости. Даже не мог сейчас вспомнить, когда в последний раз так волновался. Пожалуй, только в юности. Сейчас ему тридцать шесть, но вот уже лет восемь он ощущал себя древним старцем.

— Я принесу чай, — сказал Гарри, поднявшись с дивана.

Молли кивнула головой. Ее большие зеленоватые глаза зажглись ожиданием. Гарри счел этот взгляд многообещающим, учитывая его планы на вечер. Он заранее отключил оба телефона — неслыханное дело! Джинни это повергло в изумление.

Действительно, он имел обыкновение отключать деловую линию по вечерам или когда с головой уходил в работу, но никогда, будучи дома, не прерывал телефонной связи с семьей. Для обоих враждующих кланов он был всегда доступен.

Гарри поднялся и прошел к кухонному прилавку. Взял поднос, на котором уже стояли чайник и две чашки. За время работы с Молли он успел изучить ее вкусы и потому заранее попросил приготовить самый дорогой чай «Дарджилинг». Без сахара. Без молока. Гарри мог похвастаться умением продумывать все до мелочей.

Возвращаясь с подносом к стеклянному столику, что стоял возле дивана, Гарри украдкой наблюдал за Молли. В ней явно закипало радостное волнение. Он почти чувствовал, как касаются его эти мягкие волны, и это возбуждало еще больше.

Молли довольно чопорно восседала на диване и, казалось, была всецело поглощена созерцанием разлившегося огнями далеко внизу рынка Пайк-плейс и бескрайней темной глади залива Эллиотт. Стояло лето, и здесь, на северо-западе, дни были особенно долгими. Но сейчас, когда время приближалось к одиннадцати, ночь вступала в свои права и дарила Гарри шанс осуществить его замысел.

Молли не впервые любовалась видом из окна квартиры Гарри, которая располагалась на двадцать пятом этаже небоскреба в деловой части города. Гарри работал дома, и в последнее время Молли довольно часто навещала его, чтобы обсудить кое-какие профессиональные вопросы. Но огни ночного города сегодня она разглядывала в первый раз.

— Вид отсюда замечательный, прямо дух захватывает, — сказала она, когда Гарри разместил поднос на столике.

— Мне тоже нравится. — Гарри присел рядом и потянулся за чайником. Краем глаза он уловил улыбку на лице Молли и подумал, что это еще один хороший знак.

У Молли было очень выразительное лицо. Гарри мог бы часами любоваться им. Разлет бровей напоминал ему размах птичьих крыльев. Кстати, сравнение это он счел вполне уместным. Мужчина, пожелавший завоевать сердце Молли, должен быть очень проворным и умным. Гарри отметил про себя, что соответствует обоим критериям.

В этот вечер Молли была одета в деловой костюм болотного цвета — пиджак с застежкой на одну пуговицу и брюки, мягко присборенные на талии. На ногах — скромные замшевые туфли. Гарри никогда прежде не обращал внимания на женские ступни, но сейчас вдруг обнаружил, что буквально заворожен ступнями Молли. Их венчали необыкновенно изящные щиколотки. «Что за дивная инженерная конструкция», — мысленно отметил Гарри.

Впрочем, то же можно было сказать и о фигуре Молли.

Присмотревшись к ней в последнее время повнимательнее и тщательно проанализировав свои наблюдения, Гарри в конце концов пришел к выводу, что она изящна, но не костлява. И буквально пышет здоровьем и энергией. Гарри и сам мог похвастаться отменным здоровьем. Его рефлексы были сродни кошачьим, и, стоило Молли оказаться поблизости, он испытывал непреодолимое стремление ринуться к своей добыче.

Округлость определенных частей тела Молли вызывала здоровые желания. Пиджак изящно облегал высокие груди, которые, Гарри в этом не сомневался, могли бы идеально вписаться в его ладони. Под мягкими складками брюк угадывались полные женственные бедра.

Хотя Гарри и находил сексуальной фигуру Молли, более всего привлекало ее живое лицо. «Она, несомненно, эффектна», — удовлетворенно отметил он про себя. Не то чтобы ослепительная красавица, но впечатление производит. Было в ней нечто особенное, неповторимое.

Зеленые глаза Молли светились умом, а Гарри не отрицал, что высоко ценит в женщине ум. В тонких, четко выписанных линиях носа и высоких скул Молли безошибочно угадывался сильный, твердый характер. Медово-коричневые волосы, похоже, были натуральными. Коротко подстриженные, густые и пушистые, они выгодно подчеркивали и без того выразительные глаза.

Гарри вдруг подумал, что с такими глазами Молли могла бы преуспеть в роли гадалки. Ей бы не составило ни малейшего труда убедить любого в том, что она ясновидящая.

Размышляя над этим, Гарри почувствовал, как просыпается в нем привычная настороженность. Меньше всего нуждался он в женщине, обладающей сверхпроницательностью. Допустить кого-то в тайник своей души для Гарри было немыслимо.

На какое-то мгновение он серьезно задумался: не лучше ли остановиться. У него, как правило, не ладились отношения с женщинами, которых не оставляло желание заглянуть в его внутренний мир. Недавний разрыв с бывшей возлюбленной был тому печальным подтверждением. В то же время и с непритязательными малолетками он чувствовал себя неуютно.

Всего несколько секунд, пока он обдумывал свой следующий шаг, Гарри колебался.

Молли обратила на него вопрошающую улыбку, обнажившую чуть искривленные передние зубы. Гарри они почему-то показались трогательно-привлекательными.

Он глубоко вздохнул и с безрассудством, от которого у самого захватило дух, мысленно послал свои сомнения к черту. «На этот раз все будет в порядке», — успокоил он себя. Молли деловая женщина, а не психолог и наверняка отнесется к его предложению со свойственным ей рационализмом. У нее не должно возникнуть желания копаться в его душе — пытаясь понять то, чего не понимал порой даже он саго.

— Я бы хотел кое-что обсудить с вами. — Спокойно и непринужденно Гарри налил ей чаю.

— Да! — Молли чуть вскрикнула, сжав одну руку в кулак. Глаза ее вспыхнули. — Черт возьми, я так и знала.

Гарри поднял на нее удивленный взгляд.

— В самом деле?

Ухмыльнувшись, она потянулась за чашкой с чаем.

— Уже давно пора, простите мне мою дерзость. «Энтузиазм, пожалуй, не красит женщину», — отметил про себя Гарри.

— Ах, нет. Что вы. Я просто не был до конца уверен в том, что мы с вами настроились на общую волну.

— Но ведь не секрет, что великие умы мыслят примерно одинаково. Гарри улыбнулся.

— Да, конечно.

— Когда вы пригласили меня поужинать с вами сегодня, я сразу догадалась, что предстоит не обычный деловой разговор.

— И были совершенно правы.

— Я поняла, что вы наконец приняли решение.

— Так оно и есть. — Он пристально посмотрел на нее. — Я очень долго думал.

— Естественно. За последние несколько недель я убедилась в том, что любой вопрос вы обдумываете очень тщательно. Итак, вы наконец пришли к выводу, что проект Дункана Брокуэя достоин финансовой поддержки? Давно пора было решиться на это.

Гарри был озадачен.

— Проект Брокуэя?

Во взгляде Молли промелькнуло удовлетворение.

— Я знала, что вы его одобрите. Просто знала, и все. Он такой оригинальный. Такой увлекательный. И сулит в перспективе огромную выгоду.

Гарри сощурился.

— Проект Брокуэя здесь ни при чем. Я хотел поговорить совсем о другом. Взгляд ее слегка померк.

— Но вы ведь изучили его?

— Проект Брокуэя? Да, конечно. Ничего хорошего. О деталях мы сможем поговорить позднее, если хотите. А пока я бы хотел обсудить кое-что более важное.

Молли, казалось, была окончательно сбита с толку.

— Что может быть важнее проекта Дункана Брокуэя?

Гарри с подчеркнутой аккуратностью поставил на стол свою чашку.

— Наши отношения.

— Наши что?

— По-моему, вы меня хорошо расслышали.

Чашка Молли звонко ударилась о блюдце.

— Да, и именно поэтому переспрашиваю.

Гарри замер.

— Что-нибудь не так?

— И вы еще спрашиваете? После того как заявили мне, что не собираетесь поддерживать проект Дункана?

— Молли, я пытаюсь наладить спокойный, умный диалог. Но, похоже, ничего не получается. Итак, вернемся к нашим отношениям…

— Наши отношения! — Молли взорвалась, словно маленький вулкан. — Я скажу, что такое наши отношения. Полнейшая катастрофа.

— А я и не знал, что у нас они были.

— Да, были. Но им пришел конец. Здесь. Сейчас. Я не нуждаюсь более в ваших услугах в качестве консультанта, Гарри Тревельян. До сих пор я не получила от вас никакой отдачи.

— Здесь какое-то недоразумение.

— Мне тоже так кажется. — В глазах Молли то и дело вспыхивали зеленые молнии. — Я подумала, вы пригласили меня на ужин, чтобы сообщить, что одобрили проект Дункана Брокуэя.

— Какого черта мне приглашать вас на ужин для того лишь, чтобы объявить, что проект Брокуэя мошеннический?

— Это не мошенничество.

— Чистой воды. — Гарри не привык к тому, что его вердикты ставятся под сомнение. В конце концов, он был ведущим авторитетом в своей области.

— Вас послушать — так выходит, что из сотни проектов, представленных в фонд Аббервика, не было ни одного стоящего.

— Не совсем так. — Гарри предпочитал быть точным в своих формулировках и избегать глобальных обобщений. — Некоторым просто не хватало научной базы. Послушайте, Молли, сейчас я пытаюсь говорить с вами совсем о другом.

— О наших отношениях — так, кажется, вы изволили выразиться? Так вот: с ними покончено, доктор Тревельян. Это был ваш последний шанс. Вы уволены.

Гарри задался вопросом, не оказался ли он случайно в параллельной вселенной. Дело принимало совсем неожиданный оборот.

Свое решение в отношении Молли он принимал с величайшей осторожностью. По правде говоря, у него с самого начала их знакомства возникло желание овладеть ею, но он не мог позволить себе поддаться инстинкту. И предпочел логический подход. После неудачной помолвки, расторгнутой более года тому назад, Гарри долго и серьезно размышлял о своей будущей сексуальной жизни. Он пришел к выводу, что теперь уже точно знает, что ищет в женщине. Ему хотелось, чтобы с будущей избранницей его объединяли общие интересы и чтобы к тому же от него не требовали постоянного внимания.

Ему нужна была женщина, которая не стала бы докучать ему, когда он поглощен своими изысканиями. Женщина, которую не бесило бы его затворничество, которая терпеливо сносила бы его капризы и повышенную требовательность.

И больше всего ему хотелось, чтобы женщина не пыталась вникать в его настроение и предлагать свою терапию его душевным мукам.

Молли Аббервик в этом смысле была находкой. Двадцати девяти лет, знающая свое дело, удачливый предприниматель. Как понял Гарри, она одна воспитала младшую сестру после смерти их матери, последовавшей несколько лет тому назад. Отец Молли был гением, но, как это обычно бывает с людьми творческими, всего себя отдавал изобретательству, но никак не детям.

У Гарри сложилось впечатление, что Молли — не тепличный цветок, а сильное, крепкое растение, способное выдержать самые шквальные бури — возможно, даже те, что время от времени бушевали в его меланхолической душе.

Владелица компании «Чай и специи Аббервик», Молли сумела выстоять и добиться процветания в жестоком мире малого бизнеса. Помимо управления собственным магазином, на ней лежали обязанности попечителя благотворительного фонда, основанного ее отцом Джаспером Аббервиком. Именно изобретения Джаспера принесли его семье богатство. Дела фонда и привели Молли к Гарри.

— Но ведь вам же не хочется увольнять меня, — сказал Гарри.

— Это единственный выход, — парировала Молли. — Не вижу смысла в продолжении нашего сотрудничества. Никаких плодов оно не приносит.

— А чего, собственно, вы от меня ждали?

Молли раздраженно всплеснула руками.

— Я думала, от вас будет больше пользы. И вы будете несговорчивее. Во всяком случае, проявите большее участие в судьбах предлагаемых проектов. Не хочу вас обидеть, но ждать ваших одобрительных отзывов — это все равно что наблюдать за тем, как растет дерево.

— Я не работаю, основываясь на эмоциях, стараюсь быть беспристрастным. И мне казалось, вы это поняли и оценили.

— Вы беспристрастны в той же степени, что и каменная стена. — Молли заложила руки за спину и принялась нервно прохаживаться по комнате. — Наше сотрудничество обернулось пустой тратой времени.

Гарри завороженно наблюдал за ней. Каждая ее клеточка буквально вибрировала от ярости. Столь бурная враждебная реакция, казалось бы, должна была бы обеспокоить Гарри, но он, наоборот, в этот момент вспышки находил ее выразительное лицо еще более привлекательным.

«Привлекательным»? Гарри нахмурился.

— Я знала, что с вами, вероятно, будет нелегко. — Молли повернула голову и бросила на него гневный взгляд через плечо. — Но никак не предполагала, что вы будете столь несносны.

«Определенно привлекательна», — решил про себя Гарри. Он не мог припомнить, когда в последний раз его так привлекала женщина. Понятие «привлекательности» обычно ассоциировалось у него с другими сферами интересов. Так, привлекательной была идея дискуссии по поводу претензий Лейбница к автору интегрального исчисления. Или схема аналитического двигателя, предложенная Чарльзом Баббеджем. Привлекательными были и работы Буля в области логики.

В этот вечер Гарри пришел к твердому убеждению в том, что к объектам, достойным его внимания, следует отнести и Молли Аббервик. От этого желание завоевать ее стало еще более острым и навязчивым.

— Мне очень жаль, что у вас сложилось мнение, будто со мной тяжело работать, — начал Гарри.

— Не просто тяжело. Невозможно.

Он откашлялся.

— Не кажется ли вам, что это предвзятый подход к оценке моих профессиональных качеств?

— Назвать проект Дункана Брокуэя мошенничеством — это ли не предвзятый подход по отношению к бедному Дункану?

— Забудьте об этом проекте. Я честно выполнил работу, за которую вы мне платите, Молли.

— В самом деле? В таком случае вы мне не по карману.

— Вовсе нет. Просто вы сейчас несколько взвинчены.

— Я? Взвинчена? — Молли остановилась у кухонного прилавка и, развернувшись, отправилась в обратный путь, к противоположной стене. — Признаюсь, с меня хватит. Вы можете как угодно истолковывать мою реакцию, это ничего не изменит. Наши отношения в том виде, как я их себе представляла, не сложились. Какое разочарование. Сколько времени потрачено впустую.

— Отношения — это немножко не то, — процедил Гарри сквозь зубы. — У нас с вами исключительно деловое партнерство.

— Уже нет, — с торжеством в голосе объявила она.

Гарри вдруг ощутил, как подкрадывается тягостное предчувствие. «Наверное, судьба дарит мне счастливый шанс вырваться из плена собственных замыслов, — подумал он. — Отношения с Молли, похоже, обречены на провал».

Но вместо облегчения он испытал легкое отчаяние. Почему-то вспомнился тот день, когда Молли впервые переступила порог его кабинета.

Она объявила тогда, что хотела предложить ему работу в качестве консультанта фонда Аббервика. Фонд был учрежден ее отцом для поддержки перспективных изобретателей, которые испытывают трудности с финансированием своих работ. Джасперу Аббервику как никому были близки и понятны проблемы начинающих ученых. Всю жизнь им с братом Джулиусом пришлось работать под гнетом финансовых трудностей. Лишь четыре года назад, когда Джасперу удалось запатентовать изобретение нового поколения промышленных роботов, у братьев решились проблемы с наличностью.

Джасперу недолго пришлось радоваться обретенному благополучию. Два года назад, во время испытаний своего последнего изобретения. — прототипа управляемого дельтаплана, — оба брата погибли.

Около года потребовалось, чтобы восстановить фонд Аббервика и заставить его работать. Молли очень толково распорядилась инвестициями и теперь намеревалась использовать получаемые прибыли на выплату премий, которые замышлял еще ее отец.

Ей, как единственному попечителю фонда, пришлось столкнуться со множеством проблем. Большинство из них были ей по плечу — особенно те, которые требовали финансового разрешения. Но, в отличие от своего отца, она была деловой женщиной, а не инженером или изобретателем.

Чтобы оценить достоинства и будущую выгоду проектов, представляемых ретивыми изобретателями, нужно было обладать глубокими познаниями в области науки и современных технологий. Более того, требовалось и понимание исторической значимости изобретений. Заключения такого рода могли быть представлены лишь компетентным специалистом. Вот почему фонду Аббервика был необходим консультант, который мог бы оценить тот или иной проект не только с точки зрения его немедленной отдачи, но и в плане долгосрочной перспективы.

Кроме того, Молли нужен был эксперт, который мог бы распознать мошенника и лжеученого. К несчастью, охотников поживиться деньгами подобного благотворительного фонда было хоть отбавляй.

Гарри высоко оценил деловую хватку Молли, но вынужден был признать, что крепких научных знаний ей не хватало. Имея полумиллионный годовой доход, она нуждалась в квалифицированном совете, как правильно им распорядиться. Вот почему весьма кстати были бы услуги доктора философии Гарри Стрэттона Тревельяна. За последнее время Гарри изучил более сотни предлагаемых фонду проектов и не одобрил ни одного. Теперь ему было горько сознавать, что он не сумел оценить степень беспокойства Молли по поводу судьбы отцовского детища.

Но сейчас он был поглощен иными мыслями.

Молли заинтриговала его еще в тот момент, когда попросила о встрече. Ее фамилия была ему хорошо знакома. Аббервики подарили миру целую плеяду эксцентричных, но, безусловно, одаренных изобретателей.

Впрочем, Аббервики хорошо известны и в коммерции. С их именем были связаны новейшие промышленные установки и станки, компоненты систем контроля и роботы.

Будучи авторитетом в области научной истории и философии, Гарри многое узнал о вкладе Аббервиков в современные технологии.

История семейства Аббервик была тесно связана с историей нации и уходила корнями в глубокое прошлое. Еще в колониальные времена один из Аббервиков усовершенствовал печатный станок. Это изобретение позволило удвоить тиражи ряда прогрессивных изданий, что, в свою очередь, помогло разжечь революционные настроения в американских колониях.

В семидесятые годы прошлого столетия Аббервики модернизировали паровой двигатель. Результат не замедлил сказаться на эффективности железнодорожных перевозок, и это в значительной мере ускорило развитие западных регионов Соединенных Штатов.

В конце тридцатых годов века нынешнего Аббервики изобрели контрольные механизмы, позволившие резко увеличить производительность сборочных конвейеров. В военное время это достижение оказалось весьма полезным в производстве танков и самолетов.

И список этот можно было бы продолжить. Имена Аббервиков были рассыпаны по страницам летописи американского изобретательства, как попкорн по полу в театре, и в самом деле походили на эти хрустящие кукурузные шарики, которые, не заметные глазу, громко заявляли о себе, стоило на них наступить.

Гарри как раз и делал карьеру на том, что умел разглядеть и собрать воедино хрупкие осколки информации. Изобретательство формировало историю, а история двигала вперед научную мысль. Гарри была чрезвычайно интересна связь этих процессов, которые сливаются, переплетаются, путаются, не расставаясь ни на миг.

Лекции на эту тему он читал во многих университетах и колледжах. Писал книги, которые были признаны классикой в области истории науки. И очень скоро прослыл ведущим авторитетом в разоблачении научных фальшивок.

Гарри хмуро наблюдал за Молли, пока та курила. Его настораживало то, что он до сих пор ищет предлога возобновить прерванный разговор. Умный мужчина уже давно бы ретировался в подобной ситуации, а уж Гарри никак нельзя было уличить в недостатке ума.

— Давайте смотреть правде в глаза, Молли, — сказал он. — Уволив меня, вы совершите самую большую ошибку. И мы оба это понимаем.

Она резко развернулась, сдвинула брови.

— Как вы смеете называть меня дурой!

— Я вовсе не называл вас дурой. Я лишь сказал, что вы совершите ошибку. Я ведь вам нужен.

— У меня появились серьезные сомнения на этот счет. — Она ткнула в него пальцем. — Вы призваны давать мне советы, но до сих пор все ваши заключения сводились к одному-единственному «нет».

— Молли…

— Чтобы произнести злополучное «нет», вовсе не нужно быть великим талантом, доктор Тревельян. Бьюсь об заклад, что смогу отыскать не одну сотню желающих бесконечно повторять это слово. К тому же услуги этих энтузиастов наверняка обойдутся мне дешевле.

— Но скажут ли они «да», когда в этом возникнет необходимость? — мягко вставил он.

— Что ж, возможно, меня и надуют и я буду вынуждена раздать субсидии совсем не тем, кто их заслуживает. — Молли сделала жест рукой, словно отмахиваясь от этой идеи. — Ведь, как говорят французы, нельзя приготовить омлет, не разбив нескольких яиц. Так вот, по крайней мере, у меня будет хоть какой-то результат.

— Полмиллиона долларов в год — это чуть больше, чем несколько яиц. Так вы допускаете, что сможете найти здесь, в Сиэтле, еще одного специалиста, обладающего опытом исторической, научной и технической экспертизы, который согласится вас консультировать?

Она взглянула на него исподлобья.

— Не вижу в этом особой сложности.

Гарри с удивлением обнаружил, что и в самом деле начинает сердиться, но тут же подавил в себе эту вспышку. Нельзя позволить, чтобы Молли вот так запросто вывела его из равновесия.

— Конечно, вы вправе попытаться, — вежливо проговорил он.

Молли сжала губы. Постучав по полу мыском замшевой туфли, она с еле сдерживаемым раздражением взглянула на Гарри. Тот молчал. Оба они знали, что ее заявления насчет возможности найти ему замену. — не более чем бравада.

— Проклятие, — произнесла наконец Молли. Гарри понял, что одержал первую победу.

— Вам нужно запастись терпением, Молли.

— С какой стати? Я. — единственный попечитель фонда и могу позволить себе быть нетерпеливой.

— Наш спор слишком утомителен.

— Да что вы говорите? — просияла Молли. — А я, напротив, чувствую себя прекрасно. Я так давно хотела вам все это высказать, доктор Тревельян.

— Можно просто Гарри.

Она скорчила гримасу.

— О нет, я даже и мечтать не смею о том, чтобы называть вас по имени. «Просто Гарри» совсем не вяжется с вашим обликом, мистер Гарри Стрэттон Тревельян, доктор философии, писатель, лектор, выдающийся разоблачитель научных фальсификаций. — Вскинув руку, она указала на три экземпляра его последней книги, что стояли рядом на полке. — Вы слишком важны и высокомерны, чтобы быть просто Гарри.

До него вдруг донесся странный, незнакомый звук, напоминающий стаккато. Он опустил взгляд и обнаружил, что палец его отбивает глухую дробь по ручке дивана. Усилием воли он заставил себя остановиться.

Гарри считал идиотизмом свои попытки спасти отношения с Молли, у него было достаточно своих проблем. Но мысль о том, что он больше никогда ее не увидит, вдруг вызвала в сознании образ стеклянного моста, перекинутого над пропастью. Видение это было уже знакомо ему и, как всегда, ужаснуло. Величайшим напряжением воли он заставил себя избавиться от подобных ассоциаций.

— Почему бы вам не присесть, Молли? — Гарри был исполнен решимости вновь обрести контроль над ситуацией. — Вы же деловая женщина. Так давайте и обсудим все по-деловому.

— А нам, собственно, и обсуждать-то нечего. Вы отвергли проект Дункана Брокуэя, так ведь? А здесь, похоже, все считаются только с вашим мнением.

— Я высказался против именно этого проекта, потому что он явно мошеннический и цель его. — выудить у фонда Аббервика двадцать тысяч долларов.

Молли сложила руки на груди и с вызовом посмотрела на него.

— Вы действительно так считаете?

— Да.

— Уверены?

— Да.

— Полностью? — Тон ее был далеко не радужным.

— Да.

— Наверное, это здорово. — чувствовать в себе такую уверенность.

Гарри предпочел не реагировать на подобный комплимент.

В комнате повисло молчание.

— Мне на самом деле нравился проект Дункана, — произнесла наконец Молли.

— Я знаю.

Она метнула в его сторону быстрый испытующий взгляд, словно уловив минутную слабость.

— Выходит, нет никакой надежды?

— Никакой.

— Вы полностью исключаете вероятность того, что Брокуэю удалось нащупать новую концепцию?

— Да. Если нужно подтверждение моим выводам, я могу переслать проект своему приятелю из Вашингтонского университета, эксперту по энергетическим источникам. Но уверен, что он поддержит мою точку зрения. Концепция Брокуэя по генерированию энергии лунного света начисто лишена научной базы. Технологии, которую он предлагает, не существует, а уж теоретическая сторона проекта. — полнейший бред.

На мгновение гнев в глазах Молли сменился искорками веселья.

— Бред? Это что, какой-то специфический научный жаргон?

— Да, вы угадали. — Гарри опешил от столь резкой смены настроения. — Жаргон этот, кстати, очень выручает, поскольку уместен в любых ситуациях. Приберегите деньги фонда для более достойных кандидатов, Молли. Этот проходимец Брокуэй просто пытается надуть вас на двадцать тысяч.

Молли со стоном плюхнулась обратно на диван.

— О'кей, сдаюсь. Извините за то, что погорячилась. Но я действительно очень расстроена, Гарри. У меня так много дел. Я просто не могу тратить все свое время на то, чтобы добиваться от вас одобрительных заключений.

Буря миновала, но Гарри не осмеливался издать вздох облегчения.

— Попечительство в фонде всегда отнимает много времени.

— Проект Брокуэя казался таким блистательным, — печально произнесла Молли. — Только подумайте: батарея, способная аккумулировать энергию лунного света.

— Мошенники от науки не могут быть гениальными. Они лишь обладают сверхнаглостью. — Гарри окинул ее задумчивым взглядом. — И шармом.

Молли поморщилась.

— Что ж, возможно. Но мне Дункан Брокуэй понравился. Когда мы беседовали, он мне показался очень честным и искренним.

— Не сомневаюсь. — «Итак, этот сукин сын пытался лестью выманить у нее деньги», — подумал Гарри. Впрочем, это его не удивило. И все-таки вызвало раздражение. — Брокуэй очень честно и искренне пытался выкачать из фонда Аббервика двадцать тысяч долларов.

Молли нахмурилась.

— Это несправедливо, Дункан. — изобретатель, а не мошенник. Он обыкновенный мечтатель, который жаждет осуществления своей мечты. Я ведь тоже родом из семьи мечтателей, фонд Аббервика как раз и существует для того, чтобы помогать таким энтузиастам.

— Вы мне говорили, что устав фонда предполагает финансирование проектов серьезных изобретателей, которые, однако, не могут получить правительственной или корпоративной поддержки.

— Мне кажется, Дункан Брокуэй принадлежит к числу серьезных изобретателей. — Молли изящно подернула плечиком. — Возможно, он излишне переусердствовал в своей затее. Такое часто бывает с людьми творческими.

— И к тому же сумел произвести впечатление, — чуть слышно пробормотал Гарри.

— Да, верно.

— Молли, уж в чем я действительно силен. — так это в разоблачении лжеученых. Вы ведь за тем и наняли меня, разве не так?

— Я наняла вас, чтобы вы помогли мне ориентироваться в предлагаемых фонду проектах и отбирать претендентов, представивших новаторские научные концепции.

— Да, и еще отсеивать мошенников.

— Хорошо, хорошо. Вы победили. Опять.

— Я вовсе не хотел устраивать битвы, — устало произнес Гарри. — Я просто пытаюсь добросовестно выполнять свою работу.

— Конечно.

— Я понимаю, что деньги фонда жгут вам карман, но будет еще уйма возможностей от них избавиться.

— Я уже начинаю сомневаться в этом.

— Вы же не хотите совершать опрометчивых поступков. Отбор достойных претендентов. — процесс длительный и требует осторожности и вдумчивости. — «Так же, как и выбор любовницы», — подумал Гарри.

— Уф! — Молли оглядела набитые книгами шкафы, занимавшие две стены огромной гостиной. — Как долго вы занимаетесь такого рода деятельностью?

— Официально? Почти шесть лет. — Гарри насторожила столь внезапная перемена темы разговора. — А почему вы спрашиваете?

— Так, из любопытства. — Она простодушно улыбнулась. — Согласитесь, это весьма необычная карьера. Немного найдется специалистов по разоблачению лженаучных проектов. Как вы пришли к этому?

Гарри задался вопросом, как далеко они зайдут в этом разговоре.

— Несколько лет назад мой знакомый, занимавшийся рассмотрением одного правительственного проекта, заподозрил искажение результатов некоторых испытаний. Он попросил меня проверить методологию, которую использовал в своих расчетах автор проекта. И при проверке мне сразу же стало ясно, что результаты экспериментов подтасованы.

— Так сразу и стало ясно? — Глаза Молли зажглись внезапным интересом. — Вы тут же поняли, что тот парень. — жулик?

— Да.

— Вот как! — Она щелкнула пальцами.

Гарри вовсе не хотелось вдаваться в подробные объяснения по поводу того, как ему удалось обнаружить искусно замаскированную фальшивку.

— Ну, скажем, у меня чутье на такого рода мошенничества.

— Чутье? — Молли подалась вперед, явно заинтригованная. — Вы хотите сказать, что вы медиум, или тут что-то другое?

— Да нет же, черт возьми, никакой я не медиум. — Гарри схватил чайник и заставил себя налить еще чаю в свою чашку. Он с удовольствием отметил, что на стеклянную поверхность стола не упало ни единой капли. Рука его, как всегда, была твердой. — Безумие предполагать такое. Неужели я похож на человека, бравирующего возможностями своей психики?

Молли вновь откинулась на спинку дивана. Взгляд ее стал задумчивым.

— Извините. Я не хотела вас обидеть.

Гарри постарался придать своему голосу привычные менторские интонации.

— Я учился научной истории и философии.

— Я знаю.

Он искоса взглянул на нее.

— Помимо докторской степени в области этих наук я владею суммой знаний по математике, инженерной технике и философии.

Она часто заморгала.

— Вот это да!

Гарри стиснул зубы.

— Разносторонняя профессиональная подготовка помогает мне интуитивно понимать многие явления, видеть то, что зачастую ускользает от внимания специалистов узкого профиля.

— Ах, да. Интуиция…

— Именно так. Как я вам говорил…

— Пока вас не прервали так грубо, — пробормотала она.

— Так вот: отвечая на ваш вопрос о том, как складывалась моя карьера, — Гарри упорно продолжал начатую мысль, — скажу: за одной консультацией следовала другая. Сейчас ежегодно у меня их набираются десятки, если только я не занят своими писательскими и исследовательскими проектами.

— Они для вас важнее?

— Безусловно.

Молли облокотилась на ручку дивана и подперла ладонью подбородок.

— И как же так вышло, что вы согласились с моим предложением? Я уверена, что плачу вам гораздо меньше, чем вы могли бы получать, работая по контракту с правительством или крупной корпорацией.

— Да, — согласился он. — Это действительно так.

— Почему же вы тогда отвлекаетесь на консультации для скромного фонда Аббервика?

— Потому что вы готовы делать то, чего не могут позволить себе ни правительство, ни промышленные гиганты.

Она склонила голову набок.

— И что именно?

— Инвестировать в интересные, оригинальные проекты, которые не сулят немедленной отдачи. Вы готовы вкладывать деньги в неизвестность.

Она вскинула брови.

— И поэтому вы согласились работать на меня?

— Я согласился быть вашим консультантом, — холодно поправил он.

— Это одно и то же.

— Не совсем.

Она проигнорировала его замечание.

— А почему вы так ратуете за то, чтобы мы поддерживали энтузиастов?

Гарри заколебался, но потом все-таки решил попытаться объяснить.

— Всю свою сознательную жизнь я занимался изучением истории научно-технического прогресса.

— Я знаю. Читала вашу последнюю книгу. Гарри был настолько потрясен этим признанием, что едва не поперхнулся чаем.

— Вы читали «Иллюзию несомненного»?

— Да, — усмехнулась Молли. — Не скажу, что это было самое увлекательное чтиво, но признаюсь, оно меня, как ни странно, заинтересовало.

Гарри с удивлением обнаружил, что польщен отзывом. Он взглянул на книгу, стоявшую рядом на полке.

«Иллюзия несомненного: новый философский Взгляд на науку». Труд этот никак нельзя было отнести к разряду бестселлеров. Объемное, дотошное исследование исторических и социальных аспектов научно-технического прогресса, оно было ориентировано исключительно на просвещенную аудиторию. Книга очень хорошо расходилась среди студентов, изучавших историю науки, но вовсе не была рассчитана на массового читателя. «Правда, Молли Аббервик вряд ли можно отнести к этой категории», — разочарованно подумал Гарри.

— «Хроника обмана: научные мошенничества и фальсификации» была гораздо популярнее, — скромно заметил Гарри. Это был его первый труд, адресованный рядовому читателю. И оказался весьма успешным.

— Я и ее читала.

— Понятно. — Смутившись, Гарри поднялся с дивана и подошел к окну. — Что ж, благодарю вас.

— Не стоит меня благодарить. Я просто к вам присматривалась.

— Присматривались?

— Да, пыталась решить, стоит ли нанимать вас в качестве детектива по проектам-фальшивкам.

Гарри прищурился. Устремив взгляд в темное окно, он попытался систематизировать свои впечатления. Итак, Молли преподнесла ему сюрприз, оказавшись натурой гораздо более глубокой, нежели он мог предположить. И что это меняет в конечном итоге? Ему тридцать шесть лет, но он в прекрасной форме, истинный Тревельян. И Гарри решил, что роман с Молли ему вполне под силу.

— Продолжайте, — настаивала она.

— Что?

— Вы собирались рассказать мне, что вас привлекает в идее субсидирования изобретений, не сулящих немедленной отдачи.

Гарри задумчиво созерцал ночной пейзаж за окном.

— Я уже говорил вам, что долгое время изучаю историю открытий и изобретений. И очень часто задаю себе вопросы.

— Что за вопросы?

— Ну, например, что было бы, получи Чарльз Баббедж в тысяча восемьсот тридцать третьем году финансовую поддержку для своего проекта аналитического двигателя.

— Пришлось бы переписывать историю компьютера? — предположила Молли.

— Несомненно. Если бы он смог развить свою теорию, человечество вступило бы в компьютерный век на сотню лет раньше. Только подумайте, как далеко мы бы сейчас ушли вперед. — Гарри отвернулся от окна, захваченный своей идеей. — И есть тысячи других примеров блестящих проектов, которые заглохли из-за отсутствия денег и поддержки. Я мог бы назвать…

Гарри запнулся: он явственно расслышал, как хлопнула входная дверь.

— Что это? — Молли бросила взгляд сквозь стеклянную перегородку, разделявшую коридор и гостиную. — По-моему, кто-то вошел, Гарри.

Гарри сделал шаг вперед.

— Должно быть, Джинни, уходя, забыла запереть дверь.

И тут в гостиную ворвался незнакомец. Это был высокий, долговязый молодой человек, в джинсах и голубой спецовке. Увидев Гарри, он остановился, широко расставил ноги и поднял руку, в которой сверкнуло стальное лезвие ножа.

— Это конец, Тревельян, — прорычал незнакомец. — Наконец я тебя выследил. На этот раз тебе не удастся улизнуть.

— Боже мой! — Молли вскочила с дивана. — У него нож.

— Да, верно. — Гарри не двинулся с места.

Незваный гость профессиональным жестом занес руку над головой, словно готовясь нанести смертельный удар.

— Будьте осторожны. — Молли схватилась за чайник.

— Черт возьми, — пробормотал Гарри. — Никакой сноровки.

Незнакомец метнул нож.

Молли вскрикнула и швырнула чайник в сторону стеклянной перегородки.

Гарри перехватил чайник на лету.

— Делайте же что-нибудь, — завопила Молли.

Гарри криво усмехнулся. Придерживая чайник одной рукой, он раскрыл другую, демонстрируя Молли лежавший в ладони нож.

Молли, раскрыв рот, в ужасе уставилась на него. Потом перевела взгляд на пустые руки незнакомца.

— Да вы просто фокусник, — прошептала Молли. Гарри взглянул на сверкающее лезвие.

— Похоже, что так оно и есть.

2

— Прекрасно, кузен Гарри. — Незнакомец одобрительно похлопал в ладоши. — Просто замечательно. Реакция у тебя, как всегда, молниеносная.

— К сожалению, не могу сказать того же о тебе. — Гарри водрузил чайник и нож на столик. — У меня, между прочим, деловая встреча.

Застигнутая врасплох столь быстрой сменой событий, Молли удивленно уставилась на Гарри.

— Что происходит? Кто это?

— Позвольте представить вам моего кузена, Джоша Тревельяна. — Гарри смотрел на родственника с явным неодобрением. — Он большой любитель драматических эффектов. Это наследственное. Джош, познакомься, это Молли Аббервик.

— Привет, — весело произнес Джош. К Молли вернулся дар речи.

— Здравствуйте.

Молли мысленно отметила, что Джош молод. — года на два постарше ее сестры Келси. Выходило, что ему лет двадцать, не больше. С Гарри они были чем-то похожи. Те же черные волосы, хотя у Джоша и без примеси седины. Та же долговязая фигура. Правда, в облике Джоша еще не чувствовалось той спокойной уверенности в себе, что была присуща Гарри, но Молли не сомневалась в том, что со временем это к нему придет.

Но, помимо разницы в возрасте, у них были совершенно разные лица. Джош Тревельян бесспорно красив, если судить по традиционным голливудским меркам. С длинными черными ресницами, темными с поволокой, глазами и изящно очерченными носом и ртом, он как будто только что сошел с киноэкрана.

Лицо Гарри, наоборот, словно высечено из твердого камня. Это лицо аскета, затворника, годами склоненного над бурлящими химическими колбами в поисках сокрытых в них тайн.

Гарри производил впечатление человека, который так долго вырабатывал в себе способность к самоограничению и хладнокровие, что эти качества буквально въелись в его плоть и кровь. Молли казалось, что в янтарных глазах Гарри до сих пор полыхает пламя былых страстей. Его сильные, с тонкими пальцами руки выдавали натуру творческую, ранимую.

— В следующий раз попробуйте постучаться, прежде чем входить, — предложила Молли, опустившись на подлокотник дивана. Стоять она уже была не в силах. Адреналин до сих пор будоражил кровь.

— Я сожалею о случившемся, Молли. — Гарри взглянул на младшего брата. — Мисс Аббервик. — мой клиент. У нас был важный деловой разговор. В следующий раз уж будь любезен дать знать о своем приходе заранее.

Джош хмыкнул, нисколько не смутившись и не отреагировав на раздраженную реплику Гарри.

— Я вовсе не хотел пугать вас до смерти.

— Приятно слышать, — проворчала Молли.

Все еще находясь под впечатлением от недавней сцены, она вопросительно посмотрела на Гарри, словно требуя объяснений. В его умном и твердом взгляде она прочитала искреннее сожаление. Ей даже показалось, что он несколько растерян и не знает, что делать дальше.

Молли заинтриговало это открытие. За все время их знакомства она ни разу не обнаружила в поведении Гарри хотя бы малейшего признака неуверенности в себе. Он был слишком надменным. — эдакий созерцатель, ищущий истину в размышлении, и это несколько раздражало.

Его непоколебимое хладнокровие и долготерпение сродни повадкам хищника в сочетании с бесспорно блестящим умом вызывали в Молли некий трепетный страх. И в то же время необъяснимое любопытство. Она даже мысленно сравнивала себя с ночной бабочкой, летящей на огонь. Что очень опасно. Особенно для женщины, жизнь которой всегда была исполнена риска.

Она с изумлением обнаружила, что неравнодушна к Гарри. В этом она была вынуждена признаться самой себе после первой же встречи с ним и с тех пор предпринимала отчаянные попытки скрыть свои чувства. Ей нужно было время, чтобы все продумать. Пока она ни в чем не была уверена.

Из Гарри Стрэттона Тревельяна мог бы получиться искусный фехтовальщик или артист, монах или вампир. Тем замечательнее казался Молли его выбор карьеры ученого-затворника.

Поначалу Молли пыталась объяснить свой интерес к Гарри тривиальным фактом: она-де редко бывает на людях. Тетушка Венисия, сестра Келси, бухгалтер Тесса. — все в один голос уверяли ее в том, что нельзя жить одной работой.

«Легко им говорить», — думала Молли. Разве можно было, воспитывая Келси, занимаясь собственным бизнесом, попутно распутывая клубок отцовских проблем и возрождая фонд Аббервика, выкроить время для личной жизни?

Когда появлялась такая возможность, Молли позволяла себе встречаться с мужчинами. Год назад она даже подумывала о том, чтобы остановить свой выбор на Гордоне Брукс, владельце кафе, соседствующего с ее магазином. У них с Гордоном было много общего, к тому же он был весьма привлекательным внешне. Но вот уже несколько месяцев, как мечты о счастье с Гордоном испарились.

И теперь Молли все чаще замечала, что ее гораздо больше увлекает рутина бизнеса, нежели любовные переживания. Квартальные бухгалтерские отчеты она находила интереснее и содержательнее знакомых кавалеров. Она уже даже начала задумываться. — не впали ли ее женские гормоны в вечную спячку?

Но беспокойство по этому поводу исчезло, стоило ей заглянуть в янтарные глаза Гарри. Гормоны ожили, и она почувствовала, как по телу разлился их радостный дружный хор: «Аллилуйя!».

Однако здравый смысл не поддержал их рефреном. Его голос прорвался громкими предостережениями и призывами хранить выдержку. К сожалению, хотя Молли и не унаследовала фамильного изобретательского гения, в ней в избытке был представлен другой порок Аббервиков. — любопытство.

Ничто и никто еще не разжигал в ней такого любопытства, какое возбудил Гарри.

— Что, Тревельяны всегда так тепло приветствуют друг друга? — сердито бросила Молли.

Гарри страдальчески молчал.

Джош, медленно прошествовавший в гостиную, рассмеялся.

— Мы с Гарри иногда проделываем этот карнавальный трюк с ножом, чтобы не терять форму.

— Карнавальный трюк? — Молли глубоко вздохнула, пытаясь окончательно прийти в себя, и перевела взгляд на Гарри. — То, что вы проделали, — просто на грани возможного.

— Только не для кузена Гарри, — заверил ее Джош. — У него самые быстрые руки среди Тревельянов.

— Может, объясните, что все это значит? — спросила Молли.

— Не обращайте на него внимания, — произнес Гарри. — Трюк с ножом. — не более чем иллюзия. Меня научил ему отец. Я, в свою очередь, обучил Джоша. И, кажется, совершил ошибку.

— Мой дед говорит, что отец Гарри был непревзойденным метателем ножа, — сказал Джош. — Гарри перенял у него секреты мастерства.

Молли взглянула на Гарри.

— Так это всего лишь фокус?

— Да, — ответил Гарри.

Джош с укором посмотрел на брата.

— Это не просто фокус. — И, взглянув на Молли, добавил:. — Гарри разве не рассказывал вам о своем великолепном даре?

— Нет. — Молли повела бровью. — Гарри еще многого мне не рассказал.

— Кузен Гарри унаследовал тревельяновский дар ясновидения, — доверительно сообщил Джош. Глаза его зажглись весельем, стоило ему увидеть выражение лица Гарри.

— Ясновидения? — обернувшись к Гарри, удивленно переспросила Молли.

— У Джоша. — непревзойденное чувство юмора, — ответил Гарри. — Поверьте мне на слово: трюк с ножом. — чистой воды иллюзия, и не более того.

— Ха. Вот тут ты ошибаешься. — Джош хитро улыбнулся. — Все не так просто. Здесь нужна особая ловкость. И тебе-то уж ее не занимать. — Он подмигнул Молли. — У него тревельяновская реакция.

— Фантастика, — пробормотала Молли. В их семье изобретателей всякого рода проделки и фокусы были явлением обычным, но то, чему она только что оказалась свидетельницей, поразило ее воображение.

Гарри с негодованием посмотрел на Джоша.

— Покажи Молли нож, который, как ей показалось, ты швырнул.

Джош искренне ужаснулся.

— Я не могу этого сделать. Это противоречит правилам.

— Здесь я устанавливаю правила, — настаивал Гарри. — Покажи ей нож.

— Только если ты обещаешь, что не расскажешь об этом кузену Рэйли или тетушке Эви.

— Даю слово, — заверил Гарри.

— Хорошо. — Театральным жестом Джош извлек из рукава рубашки сверкающий клинок. И, ухмыльнувшись, обратился к Молли:. — Вот, вы его видите. — В ту же минуту нож исчез в рукаве. — А теперь нет.

— Чудеса. — На Молли трюк произвел впечатление. — Я готова поклясться, что видела, как вы его бросили.

— В том-то весь и фокус, — сказал Джош. Молли обернулась к Гарри.

— А где же вы взяли нож, который якобы перехватили на лету?

— В ножнах, у щиколотки, — объяснил Джош. Молли уставилась на Гарри.

— Боже. Вы ходите с ножом?

— Традиция его семейного клана, — бросил Джош. — Покажи ей нож, Гарри.

— У меня были совсем иные планы на этот вечер, — пробормотал Гарри.

Молли завороженным взглядом проследила за тем, как он гибко изогнулся, спокойным жестом просунул нож в маленькие кожаные ножны, пристегнутые к щиколотке, и прикрыл их сверху манжетой брюк.

Молли удивленно покачала головой.

— Я даже не видела, как вы его вытаскивали оттуда.

Гарри пожал плечами.

— Ваше внимание было приковано к Джошу.

Молли пристально посмотрела на него.

— Вы, случайно, не отставные фокусники?

— Не совсем. — Джош лукаво взглянул на Гарри. — Похоже, мой кузен не рассказал вам о Тревельянах.

— Да, вы правы.

— Отец Гарри, мой дядюшка Син, когда-то владел собственным балаганом, — начал Джош.

— Те времена давно прошли, — тихо добавил Гарри.

— Смотри, не скажи этого при тетушке Эви, — предостерег его Джош. — Она и так чуть не лишилась рассудка, когда ты наплевал на семейные традиции.

— Какие традиции? — увлеченная рассказом, живо переспросила Молли.

— Хороший вопрос, — заметил Гарри.

— Действительно, Гарри, меня тоже возмущает твое неуважительное отношение к фамильному наследию. — Джош обернулся к Молли. — Тревельяны испокон века занимались шоу-бизнесом. Это целая династия карнавальных фокусников, мотогонщиков, гадалок, метателей ножей.

Молли была ошарашена. Трудно представить себе, чтобы такой маститый ученый, как Гарри Стрэттон Тревельян, оказался выходцем из семьи шутов, клоунов и предсказателей.

— Это шутка?

— Вовсе нет, — заверил ее Джош. — Возьмите, к примеру, меня. Я с гордостью продолжаю семейную традицию. Во всяком случае, в летние месяцы. Осенью я возвращаюсь в Вашингтонский университет.

— А чем вы занимаетесь летом? — поинтересовалась Молли.

— Руковожу гоночным аттракционом в «Смоук энд миррорз эмьюзмент», — ответил Джош. — Компанией владеет тетушка Эванджелина. В шоу работают несколько членов нашей семьи. Мой дед тоже разъезжает с этой труппой.

— Ваш дед?

— Да. Он всю жизнь занимался автогонками. — Джош украдкой взглянул на Гарри. — Сейчас «Смоук энд миррорз» проводит ярмарку в Хидден-Спрингс. По вечерам устраиваем автогонки. Дед. — один из лучших автомехаников в округе. Он работает в нашем гараже.

— Понятно, — сказала Молли. — А что это за местечко. — Хидден-Спрингс? Я что-то никогда о нем не слышала.

— Это потому, что оно хорошо замаскировано, — игриво произнес Джош. — Находится в часе езды отсюда. Надо ехать на север и чуть к востоку от Каскадных гор. Сельская местность. «Смоук энд миррорз» давно облюбовала это место для своих шоу. Горожане слишком пресно ведут себя на ярмарках.

— Смотря на каких, — перебил его Гарри. — А, кстати, что ты здесь делаешь? Ты ведь, кажется, должен по вечерам работать.

— Тетушка Эванджелина разрешила мне отлучиться в Сиэтл проведать тебя. — Огонек веселья померк в глазах Джоша. — Я хотел кое о чем поговорить с тобой. Извини, что испортил тебе вечер.

— Позвонил бы заранее, — сказал Гарри.

— Я пытался. — Джош пожал плечами. — Но наткнулся на автоответчик.

Гарри чуть скривил рот.

— Я отключил все телефоны.

Джош искренне удивился.

— Да что ты! Ты ведь всегда отвечаешь на звонки родственников, когда дома.

— Для сегодняшнего вечера я сделал исключение, понятно тебе? — холодно произнес Гарри. — А почему консьерж не предупредил меня о том, что ты поднимаешься?

— Я сказал Крису, что хочу сделать тебе сюрприз, — ответил Джош.

— Да будем вам, не стоит так переживать, — поспешила вставить Молли, прежде чем Гарри смог продолжить отчитывать брата. — Я все равно уже собиралась уходить.

В янтарных глазах Гарри промелькнула досада.

— Вам нет нужды торопиться. Мы еще не все обсудили.

Молли чуть поморщилась.

— Ничего страшного. Обсудим завтра.

Она тешила себя надеждой, что в суматохе, вызванной появлением Джоша, Гарри забыл о вспыхнувшей было между ними ссоре и о том, что она едва не уволила его. «Какой бес в меня вселился?». — недоумевала Молли. Ведь уволив Гарри, она теряла его навсегда. При мысли об этом холодок пробежал по ее телу. Молли встала.

— Пожалуйста, не уходите. — Джош бросился к двери. — Я спущусь в вестибюль, почитаю там или займусь еще чем-нибудь. Крис не станет возражать. Он любит общество.

— Ерунда. — Молли торопливо одернула пиджак. — Уже скоро одиннадцать. Вам наверняка есть о чем поговорить, а мне надо выспаться. Завтра опять много дел. Гарри, вы не вызовете мне такси?

Гарри стиснул зубы.

— Я сам отвезу вас домой.

— В этом нет никакой необходимости. Я прекрасно доеду в такси.

— Я же сказал, что провожу вас, — настойчиво повторил Гарри.

Молли встретила его неумолимый взгляд и подумала, что лучше не спорить.

— Что ж, если вы настаиваете.

— Да, настаиваю.

«Наверное, уже смирился с моим решением об увольнении», — с грустью подумала Молли. И стала мысленно искать выход из создавшегося положения.

Конечно, Гарри раздражал высокомерием и упрямством, и все-таки меньше всего на свете ей хотелось с ним расстаться.

Молли жила в районе Кэпитол-Хилл, всего в нескольких кварталах от дома Гарри, но короткое путешествие по городским улицам показалось ей вечностью. Она так и не смогла понять, злится Гарри или он просто погружен в мрачное раздумье.

Как бы то ни было, своим новеньким, с иголочки, спортивным автомобилем Гарри управлял с изящной уверенностью. Молли не знала, что это за модель. Но, поскольку выросла в семье гениальных инженеров, ей достаточно было одного взгляда на дизайн автомобиля, чтобы понять, насколько он дорогой. Она мысленно отметила, что надо уточнить у Гарри марку машины. Но потом, не сегодня.

Сейчас же ее больше занимал не сам автомобиль, а то, как Гарри управлял им. Она вдруг поняла, что испытывает чувственное наслаждение, наблюдая за его мягкими и в то же время четкими движениями. Наверное, столь же грациозно он мог бы скакать на лошади.

— Вы действительно разъезжали с карнавальной труппой? — спросила наконец Молли, прерывая затянувшуюся паузу.

— Нет. Мой отец разъезжал. Как уже сказал вам Джош, у отца было собственное шоу. Но он продал его вскоре после того, как сбежал с моей матерью. На вырученные деньги он открыл пивнушку на Гавайях. Я вырос на островах.

— А я, признаюсь, думала, что все ваши предки. — именитые ученые.

Свет ночных фонарей выхватил из темноты легкую улыбку, заигравшую на губах Гарри.

— Я. — первый из Тревельянов, родоначальником которых был, кстати, тоже Гарри Тревельян, кто избрал делом своей жизни не автогонки, карточные гадания или метание ножей.

— А когда же тот, самый первый Гарри Тревельян начал эту традицию?

— В самом начале восемнадцатого века.

— А ваша мать? — спросила Молли.

— Она из рода Стрэттонов.

— Сиэтлских Стрэттонов? Крупнейших торговцев недвижимостью?

— Да, три поколения денег, влияния в бизнесе и политике, — безучастным тоном произнес Гарри. Молли задумалась.

— Необычный союз, — деликатно заметила она. — Я имею в виду ваших родителей.

— Шут и светская львица? Можно сказать, что необычный. Правда, Тревельяны и Стрэттоны награждали его иными эпитетами. В основном непечатного свойства.

— Я так понимаю, что ни один из кланов не одобрил этого брака?

— Мягко говоря, да. Тревельяны были в ярости, потому что после женитьбы отец продал шоу. Это было своего рода предательством, поскольку в шоу работали многие Тревельяны. А новый владелец привел свою труппу.

— И Тревельяны оказались без работы?

— Совершенно верно.

— А почему злились Стрэттоны?

— Причину угадать несложно: моя мать по всем канонам должна была выйти замуж за какого-нибудь обеспеченного, влиятельного выпускника Стэнфорда. А вместо этого она сбежала со скоморохом. — Гарри бросил на Молли насмешливый взгляд. — А как, по-вашему, отнеслись бы к подобным выходкам в других семьях?

— Думаю, без особого энтузиазма.

— Вы правильно думаете.

— И что же было дальше?

Гарри чуть удивленно вскинул брови.

— Вы слишком любопытны.

— Извините, — смутилась Молли. — Это у меня наследственное. Не забывайте, что в моей семье все были изобретателями.

— Я знаю.

— И вовсе не обязательно отвечать, если вы этого не хотите. Я не собираюсь совать нос в чужие дела.

— Стрэттоны приложили массу усилий, чтобы расстроить эту женитьбу. Мой дед, Паркер Стрэттон, попытался заставить молодоженов оформить аннуляцию брака. Это не удалось, и он начал подталкивать их к разводу. Потому-то мои родители и сбежали на острова. С тех пор океан разделял их с семьями. Только там, вдали, смогли они обрести покой и счастье.

— А как сейчас. — страсти улеглись?

— Нет. Вражда продолжается по сей день.

— И вы, вернувшись на материк, оказались меж двух огней?

Гарри пожал плечами.

— Бывает, что мне достается.

Голос его звучал ровно и непринужденно, как будто Гарри был абсолютно равнодушен к семейным проблемам. Но Молли вдруг уловила затаенную боль в его словах, что поразило ее. Ей стало ясно, что Гарри мог испытывать к Стрэттонам и Тревельянам какие угодно чувства, только не безразличие. Но эмоции свои он хранил в глубокой тайне.

— Ваши родители до сих пор живут на островах? — спросила Молли.

— Родителей моих уже нет в живых. Девять лет назад они погибли от рук вооруженных грабителей.

От голоса Гарри, мягкого и ровного, веяло холодом. Но Молли почувствовала, как обдало ее жаром полыхавших в нем эмоций. Она все никак не могла определить, чего же в них больше. — ярости? отчаяния? упрека? Пожалуй, всего было в избытке. Такие страсти обычно бушуют лишь в ночных кошмарах.

— Боже мой. — Молли не нашлась с ответом. — Боже мой, — лишь повторила она. Гарри молчал.

— Ваших родителей тоже ведь нет в живых, — со значением в голосе произнес он, словно подчеркивая некую общность их судеб.

— Да.

Теперь уже замолчала Молли.

Ее чувства не были сотканы из противоречий. Сейчас, вспоминая о родителях, она испытывала лишь тихую печаль. Боль утраты со временем притупилась. Исчезли злость и страх, с которыми ей так трудно было ужиться когда-то. Она уже не просыпалась по ночам от мучительных тревожных мыслей о том, чем платить кредиторам и как воспитать сестру. Ей удалось выстоять под гнетом проблем, некогда казавшихся неразрешимыми.

Молли выглянула в окно, завидев огни своего дома, который сестра шутливо называла «фамильным особняком Аббервиков».

— Ну, вот мы и приехали. Большое спасибо за то, что проводили.

— Я подвезу вас к самому дому. — Гарри остановил машину у массивных чугунных ворот.

Молли начала рыться в сумочке в поисках магнитного ключа. Отыскав, она передала его Гарри. Тот опустил боковое стекло и просунул ключ в замок. Тяжелые ворота открылись.

— Надежная охрана, — заметил Гарри.

— Это отцовское детище. — Кивком головы Молли указала на раскинувшийся за воротами сад. — Он и оросительную систему сам соорудил. Всю жизнь что-то мастерил. Моя сестра, Келси, пошла по его стопам. Она унаследовала страсть Аббервиков к изобретательству.

— А вы?

Молли ухмыльнулась.

— Мне достались финансовые проблемы.

Гарри медленно проехал по извилистой аллее и остановился у крыльца дома. Выключив двигатель, он открыл дверцу автомобиля. На лице его мелькнула улыбка, когда он оглядел старинную и довольно ветхую постройку.

Молли несложно было угадать его мысли. Дом напоминал творение одержимого безумными фантазиями «архитектора. Это было нагромождение готических арок и викторианских излишеств. Идеальная обитель для сумасшедшего изобретателя.

— Интересное сооружение, — только и вымолвил Гарри, открывая Молли дверцу. Она с улыбкой вышла из машины.

— Сознайтесь, что оно поразительно напоминает вам замок доктора Франкенштейна. Но что я могу сказать? Это мой дом.

— Вы здесь выросли?

— Да. Перед вами древнейшее поместье. Мои родители купили его тридцать лет назад, как раз в пору своего недолгого процветания. Отец тогда запатентовал новый станок. Увидев этот дом, он пришел в неописуемый восторг. Сказал, что ему нужен простор для изобретательских изысканий. Денег, конечно, надолго не хватило. У отца они вообще не задерживались. Но нам все-таки удалось сохранить за собой эти владения.

— Понятно.

Молли передала Гарри второй магнитный ключ. Они поднялись по лестнице, ведущей в парадному входу.

Молли пыталась придумать слова для вежливого прощания.

— Мы так и не закончили наш разговор, — сказал Гарри, открывая дверь.

— В самом деле. Но мы можем продолжить его в другой раз. Сейчас вам, наверное, не терпится вернуться домой, чтобы поболтать с кузеном.

— Он подождет. — Гарри оглядел просторный холл. — Мне кажется, вы кое-что недопоняли, когда я говорил о наших отношениях.

Молли переступила порог дома и, обернувшись к Гарри, счастливо улыбнулась.

— Не беспокойтесь. Я решила не увольнять вас.

Гарри оперся о дверной косяк и сложил на груди руки.

— Это окончательно?

— Да, — поспешила подтвердить Молли. — Вы были правы, когда говорили о том, что не так легко найти опытного эксперта-консультанта.

— Я рад, что вы это поняли.

— Так что, выходит, мне без вас не обойтись.

— Приятно сознавать, что ты кому-то нужен.

— Но я все-таки хочу, чтобы вы знали, что так больше продолжаться не может. Мы должны сдвинуться с мертвой точки.

— Согласен. — Гарри сделал шаг вперед.

Молли оказалась в его объятиях раньше, чем успела разгадать его намерения. Он закрыл поцелуем ее рот и крепко прижал ее к своему упругому телу.

Она была слишком ошарашена, чтобы хоть как-то реагировать на столь откровенный порыв. Вдыхая теплый мужской аромат, она чувствовала, как он дурманит ее сознание. Молли ощущала силу мужских рук, обнимавших ее, мощный торс и даже твердую выпуклость, обтянутую плотными брюками.

Гарри хотел ее.

Это открытие привело ее женские гормоны в состояние радостного возбуждения, которое сменило длившееся весь вечер томительное ожидание. По телу разнесся их сладкоголосый хор.

Молли обвила его шею руками и с тихим восторженным стоном окунулась в поцелуй. Гарри тоже застонал и еще крепче прижал ее к себе. Возбуждение нарастало. Молли почувствовала, как блаженное тепло хлынуло в интимные уголки ее тела.

— Идем в дом, — пробормотал он в ее раскрытый рот. И слегка подтолкнул вперед.

Молли схватила его за плечи, пытаясь удержать равновесие.

— Дайте я закрою дверь, — хрипло произнес Гарри.

Молли словно не слышала. Он покусывал мочку ее уха, и ощущение было бесподобным. Никогда прежде не испытывала она такого наслаждения.

С шумом захлопнулась входная дверь.

Вскоре Молли оказалась прижатой к стене. Гарри склонился над ней и сильными руками обхватил ее затылок, одновременно покрывая поцелуями ее шею, ложбинку у плеча.

— Молли! Я знал, что это будет хорошо, но чтобы так… Боже, я хочу тебя. — Поцелуй стал еще более страстным.

Молли вдруг подумала, что еще немного. — и она упадет. Гарри просунул ступню меж ее щиколоток, раздвигая ей ноги. Молли почувствовала, как увлажнились ее трусики. Она задрожала.

Ее колотил озноб. Ощущение было новым для нее. Никогда еще желание не овладевало ею с такой силой. А она-то думала, что» дрожь желания «. — всего лишь поэтическая метафора. Гарри, казалось, тоже чуть заметно дрожал, и это возбуждало ее еще больше.

Губы его скользили по ее лицу, словно выписывая его контуры.

— Сними пиджак. — Голос его был сродни голосу дьявола в ночи. — густой, исполненный соблазна, чарующий. — Пожалуйста.

Молли в очередной раз чуть не лишилась сил. Откуда-то из глубины подсознания пробивался голос разума. Ей казалось, что он выкрикивал что-то похожее на призыв» держать себя в руках «, но сказать с уверенностью она не могла. Ею овладело какое-то дикое безрассудство.

В одно мгновение оказались перечеркнутыми годы воздержания и самоограничения.

Подняв руки, она начала стягивать с плеч пиджак. Единственным ее желанием было крепче прижаться к Гарри.

В холле раздался негромкий звук, похожий на жужжание.

— Какого черта? — Гарри прервал поцелуй. С кошачьей быстротой он обернулся на шум.

Маленький робот-уборщик остановился дюймах в двенадцати от ноги Гарри и начал подавать сердитые сигналы. Его сенсоры замигали, почувствовав преграду на пути. Робот помахал щеткой, словно выискивая объект для уборки.

Уперев руки в бедра, Гарри долго рассматривал маленького помощника по хозяйству. Потом перевел взгляд на Молли.

— Ваша экономка?

Молли хихикнула. И тут же с ужасом поймала себя на том, что никогда раньше не позволяла себе этого. Поцелуи Гарри, пожалуй, слишком ее расслабили. Она сглотнула слюну и сделала глубокий вдох, пытаясь собраться с мыслями.

— Это запатентованный Аббервиком робот-уборщик, — объяснила она. — У нас на каждом этаже по роботу. Сегодня, уходя, я запрограммировала этого на уборку. Сейчас он как раз заканчивает чистку плинтусов. Вы ему мешаете.

— Какая жалость. Выходит, я здесь лишний, а мне так не хотелось уходить.

— Я сейчас все устрою. — Молли нагнулась и нажала кнопку, отправляя робота обратно в шкаф.

Маленький человечек послушно развернулся и, жужжа, поспешил в заданном направлении.

Гарри проследил за ним взглядом.

— Похоже, он все испортил?

— Сказать по правде, я так привыкла к этим роботам, что практически не замечаю их. Я выросла среди подобных механизмов. При жизни отца у нас каждый год появлялись новые и все более занятные модели. Сестра до сих пор колдует над ними. Честно говоря, даже не представляю, как бы я сейчас справлялась с хозяйством без их помощи.

Гарри медленно выдохнул. В его глазах все еще полыхал огонь, но уже не такой неистовый.

— Может, это и к лучшему, что нас прервали. Я весь вечер пытался найти предлог, чтобы поговорить о наших отношениях. И не прощу себе, если уйду сейчас, не закончив этого разговора.

Молли от изумления раскрыла рот.

— Так вы имели в виду эти отношения? Наши с вами?

— Да. — Гарри пристально смотрел на нее. — Наши отношения.

— О Боже. — Молли оперлась о стену, пытаясь обрести равновесие. И медленно двинулась к кухне. — До меня сразу и не дошло. Я думала, вы имели в виду наши… ну, вы понимаете.

— Вы подумали о нашем деловом партнерстве. Нет, я хотел говорить о другом. Вам в самом деле кажется странным мое предложение?

— Ммм… как вам сказать…

— Может, я и ошибаюсь, но во время поцелуя мне показалось, что вы тоже задумывались о возможности несколько иных отношений между нами.

Молли зарделась еще сильнее. Фантазии. — это одно. В действительности же все выглядело по-другому.

— Видите ли…

Гарри в нетерпении провел рукой по своим темным волосам.

— Послушайте, я знаю, что мы не совсем идеальная пара.

Молли наконец обрела дар речи.

— Вы совершенно правы. Я. — деловая женщина. Вы. — ученый, человек совсем иного склада.

Он согласно кивнул головой.

— Да, по натуре я аналитик. Мне больше импонирует логика. Вы же, напротив, предпочитаете риск, азарт.

— Вы упрямы.

— А вы импульсивны.

— Вы так медлительны в принятии решений, хуже черепахи. — Молли вошла в раж. — Вы бы и пяти минут не продержались в мире бизнеса. Конкуренция вас бы раздавила.

— Да что вы говорите? — Гарри окинул ее задумчивым взглядом. — Кстати, чтоб вы знали: в ученом мире вам тоже не выжить. Не поймите меня превратно, но я вынужден заметить, что, хотя вы и обладаете природным умом, мышление ваше совершенно лишено четкости.

— В общем, мы с вами поем в разных тональностях, — шутливо произнесла Молли.

— Что?

— Так, не обращайте внимания. — Молли почему-то вдруг представила себе, что робот-уборщик все-таки обрушился на Гарри со щеткой. — Итак, мы, кажется, сошлись на том, что друг другу не подходим. На это у нас ушло не так уж много времени. Так о чем же еще вы хотели поговорить, доктор Тревельян?

Он нахмурился.

— Я хотел предложить вам роман.

— Вы это серьезно?

— Да.

Она изумленно уставилась на него.

— Я вам не верю. А как же наши разные тональности?

Он пожал плечами.

— Противоположные заряды притягиваются.

— Да будет вам, доктор Тревельян. Не морочьте мне голову. Доктор философии мог бы предложить что-нибудь пооригинальнее этой дурацкой присказки.

— Это не присказка. Я вам привел основополагающий научный принцип магнитного притяжения. Молли устремила взгляд к потолку.

— Но мы же не пара магнитов.

— Послушайте, я же не предлагаю пожениться, — тихо сказал Гарри. — Я говорю о романе. Что вас в этом не устраивает?

— Вам не кажется, что от вашей идеи веет холодом?

Гарри заколебался, словно почувствовав, что ступил на опасную стезю.

— Мне кажется, что это рациональный подход. Мы ведь испытываем взаимное физическое влечение!

— Да, но духовной близости я не ощущаю, — угрюмо возразила Молли. — По-моему, сегодняшний вечер. — прекрасное тому подтверждение.

— И что из того? Мужчины и женщины редко обнаруживают взаимное духовное родство.

Молли заинтересовалась.

— Вы почитываете книжонки по поп-психологии?

— Полтора года назад я был помолвлен с психологом. Кое-что из этой науки я почерпнул.

— Надеюсь, вы не перегрузили себя информацией. Послушайте, Гарри, ваша идея вовсе не кажется мне блестящей.

— Почему? Она вздохнула.

— Боюсь, что буду раздражать вас.

Во взгляде Гарри промелькнуло странное выражение. Но лишь на мгновение.

— Я учел такую возможность, — сухо произнес он. — Думаю, что справлюсь.

— Видит Бог, как счастлива я это слышать. — Она бросила на него свирепый взгляд. — А как же я? Вы же тоже способны вывести меня из равновесия.

— Вы хотите сказать, что заранее предвидите, что не уживетесь с моим упрямством, высокомерием и напыщенностью?

Вопрос этот почему-то вызвал в ней прилив раздражения.

— Если мне удается терпеть конкуренцию, грубых клиентов, бесконечную нервотрепку с налогами, то уж с вашими капризами как-нибудь справлюсь.

— У вас кто-нибудь есть? — тихо спросил Гарри. Она скорчила гримасу.

— Нет. — Она сделала паузу и украдкой взглянула на него. — Мне кажется, что, если бы и у вас кто-нибудь был, мы бы не вели сейчас этого разговора.

— Вы правы. У меня никого нет. Уже довольно давно.

— У меня тоже. Похоже, мы оба не можем похвастаться бурной личной жизнью?

Он улыбнулся.

— Я надеюсь изменить ситуацию.

— А знаете, вы правы, — печально вздохнула Молли. — У нас с вами нет ничего общего. О чем мы с вами станем говорить на свидании, если не о фонде Аббервика?

— Не знаю. Хотите, проверим завтра вечером?

У Молли возникло ощущение, будто она стоит у воронки гигантского бездонного омута. Она уже собралась было с духом, решившись ступить в бурлящий поток, когда вдруг вспомнился печальный опыт предыдущей помолвки. Разочарование, которое она при этом испытала, удивило ее.

— Завтра вечером я занята. Нужно походить с сестрой по магазинам, обновить ее гардероб. Осенью она начинает учебу в колледже.

— Как насчет пятницы?

Молли сделала глубокий вдох, приготовившись кинуться в омут.

— Хорошо. — И ее тут же охватила паника. — Но это будет лишь пробным свиданием. Для начала мы проверим, насколько мы интересны друг другу за столом. А уж потом решим, что делать дальше.

Гарри улыбнулся.

— Я не собираюсь вас торопить. Вы ведь знаете, что я все делаю медленно и методично.

» Все, кроме метания ножей «, — подумала Молли.

3

Джош появился на кухне в самом начале восьмого. Он был в джинсах и зеленом пуловере. Волосы его были еще влажными после душа. Он зевнул и плюхнулся на стул возле кухонного прилавка, потянувшись к кофеварке. В воздухе разнесся густой аромат кофе» Гордон Брук спешл «, смешанный с запахом поджаренных тостов.

— Доброе утро, Гарри. Извини за вчерашнее.

— Забудь об этом. — Гарри разложил на прилавке» Пост интеллидженсер «. Спортивную страницу он передал Джошу, а сам углубился в чтение заголовков.

Братья молча хрустели тостами, пили кофе и просматривали утреннюю газету. Это был своего рода ритуал. Он возник давно. — еще в ту пору, когда двенадцатилетний Джош переехал жить к Гарри.

Распорядок жизни изменился, когда Джош поступил в колледж при Вашингтонском университете. Он мог бы остаться жить у Гарри, регулярно наведываясь в колледж, но братья понимали, что Джошу пора было обзаводиться собственным жильем.

И все-таки квартира Гарри оставалась для Джоша домом. Он появлялся здесь во время каникул, на уикэнды и иногда даже по вечерам, когда, случалось, слонялся без дела или просто хотел поболтать с братом. Незапланированные визиты Джоша редко создавали проблемы для Гарри. Он, как правило, бывал дома один со своими верными спутниками. — книгами. Прошлый вечер стал исключением.

Но Гарри уже не таил на Джоша зла за вчерашнее вторжение. Как ни странно, он пребывал в бодром настроении, хотя и не смог вчера вовремя заснуть. Перспектива скорого свидания с Молли будоражила воображение и окрашивала начавшийся день в радужные тона.

Джош допил первую чашку кофе. Он оторвался от спортивной страницы, в глазах его зажегся плутовской огонек.

— Давненько я не заставал тебя дома с возлюбленной.

— Никакая она не возлюбленная. — Гарри хмуро уставился в статью об инфляции. — Мы обсуждали деловые проблемы. Я же сказал тебе, Молли. — мой клиент.

Джош налил себе вторую чашку кофе.

— У меня создалось впечатление, что она больше чем клиент. Вы давно с ней знакомы?

— Вот уже месяц, как я оказываю ей консультационные услуги.

— Консультационные услуги?

— Совершенно верно. — Гарри перевернул страницу.

— Помоги же мне разобраться, кузен Гарри. — Джош ухмыльнулся. — Я что-то не пойму. Так ты встречаешься с ней или нет?

— С каких это пор ты стал интересоваться моей личной жизнью?

— С тех пор как обнаружил, что она опять у тебя появилась. Если я не ошибаюсь, твой последний роман завершился еще год назад. Поздравляю.

Гарри промолчал.

— Тебе уже давно пора встречаться с женщиной. — Джош перешел на серьезную тональность. — С тех пор как Оливия разорвала вашу помолвку, ты живешь как монах.

— Откуда ты знаешь? Ты же давно не живешь здесь.

Джош угрожающе помахал вилкой.

— Нам все равно все известно.

Гарри нахмурился.

— Интересно, что ты имеешь в виду?

— Мне, например, хорошо знакома та коробочка с презервативами, что спрятана в шкафчике в ванной. Она там хранится еще с тех пор, как ты порвал с Оливией. И в ней все то же количество пакетиков.

— Черт знает что. — Гарри впился зубами в кусок тоста. — И это называется правом на личную жизнь.

— Ты меня беспокоишь, Гарри. Ты слишком разборчив.

— Вовсе нет. Просто я привык все тщательно обдумывать. В этом вся проблема.

— Называй это как хочешь. — Джош загрузил еще несколько кусочков хлеба в тостер. — Я знаю тебя лучше, чем ты думаешь.

— При мысли об этом мне становится не по себе.

Джош невинно округлил глаза.

— Я лишь пекусь о твоем благе.

— Это утешает.

— Молли Аббервик показалась мне прелестной девушкой.

— Так и есть.

— Ты вчера рано вернулся домой.

— Ну и что?

— Скоро опять увидитесь?

— К твоему сведению, — проговорил Гарри, — завтра вечером я иду с ней ужинать.

— Ах, вон оно как. Не забудь переложить коробочку с презервативами обратно в ящик возле своей кровати.

Гарри с подчеркнутой аккуратностью свернул газету.

— Вчера вечером ты сказал, что хочешь поговорить со мной. Что-нибудь случилось?

Искорки веселья потухли в глазах Джоша.

— Речь идет о деде.

— Опять?

— Да. Он донимает меня своими уговорами бросить учебу. Говорит, что я только теряю время и что два года учебы вполне достаточно для Тревельянов. Он хочет, чтобы я работал в его труппе.

— Это мне знакомо.

Джош намазал тост маслом.

— Я думал, может, ты поговоришь с дедом. Попытаешься убедить его.

Гарри задумчиво уставился в окно, глядя, как плывут облака над заливом Эллиотт.

— Я поговорю с ним, Джош, но не могу обещать, что мне удастся его убедить. Ты же знаешь, он. — из прошлого времени.

— Да, но он прислушивается к тебе. Я для себя решил, что мне плевать на его мнение. Я все равно закончу колледж и продолжу учебу. — Джош пожал плечами. — Но иногда он просто достает меня.

— Я знаю.

— Будь жив отец, все было бы по-другому. Отец принял бы удар на себя. А сейчас я для деда единственный объект внимания.

Гарри ничего не сказал. В отличие от Джоша, он не заблуждался на этот счет. Он знал, что, если бы был жив отец Джоша, сыну его пришлось бы терпеть гораздо больше. Неистовый Вилли Тревельян, цирковой мотогонщик, дьявол арены, дамский угодник, портрет которого не сходил с рекламных щитов, погиб.

Это случилось несколько лет назад, когда неистовый Вилли исполнял сверхрискованный прыжок на арене. Тысяча зрителей, среди которых был и его двенадцатилетний сын Джош, стали свидетелями мощного взрыва двигателя, ставшего роковым для мотогонщика.

Джош был в шоке. Никто не знал, что с ним делать. Мать Джоша тоже погибла в результате несчастного случая на арене цирка вскоре после рождения сына. Неутомимый Леон Тревельян, дед Джоша, конечно, не мог заменить родителей маленькому, глубоко травмированному мальчику. Остальные же Тревельяны были слишком бедны, чтобы прокормить лишний рот.

Только что вернувшийся на материк Гарри навестил родственников как раз в день гибели Вилли. Ему глубоко запал в душу взгляд маленького Джоша. Переживший гибель собственных родителей, Гарри слишком хорошо знал этот взгляд. — его он встречал каждый раз, когда смотрелся в зеркало.

После похорон Гарри забрал Джоша к себе в Сиэтл. Никто из Тревельянов не возражал против такого решения. Скорее, восприняли его с облегчением.

Джош вскоре оправился от горя, но уже к концу лета стало ясно, что ехать ему некуда. Приближался учебных год. Гарри записал кузена в местную школу.

Очень скоро Гарри убедился в том, что Джош на редкость смышленый мальчик. Следуя примеру старшего брата, он увлекся математикой и другими точными науками.

Для Гарри воспитание кузена стало своего рода отдушиной. Быт как-то упорядочился, в жизни появился высокий смысл, и эта счастливая гармония длилась в течение нескольких лет.

До тех пор пока на пороге дома Гарри не появился Леон Тревельян. Это случилось вскоре после празднования шестнадцатилетия Джоша.

Леон затребовал внука к себе. С твердым намерением сделать из мальчика автогонщика.

К счастью, в тот злополучный день Джош был в школе. Гарри пригласил Леона в свой кабинет и за плотно запертой дверью принялся урезонивать старого упрямца.

Гарри твердо знал одно: он не мог себе позволить проиграть в этом споре. На карту поставлено будущее Джоша. В случае неудачи Гарри мальчику суждено идти дорогой отца и деда. Это была дорога к смерти.

Гарри одержал победу.

Но. — в сторону воспоминания.

— Не беспокойся, — сказал Гарри. — Леона я возьму на себя.

Джош вздохнул с нескрываемым облегчением.

— Спасибо.

Гарри вновь уткнулся в газету.

— Кстати, о предстоящем в пятницу свидании… — начал Джош.

— Что еще?

— Не обижайся, Гарри, но, понаблюдав вчера за тобой, я убедился в том, что ты немного старомоден.

— В каком смысле? Джош ухмыльнулся.

— В обмен на то, что ты избавишь меня от деда, я готов дать тебе кое-какие советы.

— Не думаю, что нуждаюсь в них.

— Не будь таким самоуверенным, — сказал Джош. — Ты даже не представляешь, какие нынче нравы. .

Тесса Кэлшот наливала воду в стеклянную вазу для цветов, когда в четверг утром Молли вошла в офис компании» Чай и специи Аббервик «.

— Доброе утро, Молли. — Тесса достала упакованный в бумагу букет гвоздик. Рукав ее линялого, покроя тридцатых годов платья задрался, обнажив замысловатую татуировку, украшавшую правую руку. — Будь осторожна при входе в свой кабинет. Там Келси. Она испытывает свой новый измельчитель специй.

— Спасибо за предупреждение.

— Я всегда начеку. Особенно после того эксперимента с аппаратом для заварки чая. — Тесса освободила гвоздики от упаковки. — Мне тогда, если помнишь, пришлось все утро заниматься ликвидацией последствий взрыва.

— Еще как помню, — усмехнулась Молли.

Тесса по вечерам солировала на гитаре в женском инструментальном ансамбле» Руби свэт «, но Молли всегда считала, что ее подлинным призванием были маркетинг и коммерция. Тесса являлась настоящим виртуозом в этих областях, хотя немногие бизнесмены соглашались с этим. Тесса была слишком экстравагантна и не вписывалась в привычный стереотип коммерсанта.

Ее всклокоченные волосы редко сохраняли один цвет два дня подряд. Сегодня утром они были ярко-зелеными. Помада на губах. — коричневой. Тесса предпочитала носить платья довоенной эпохи, которые смотрелись нелепо на ее коренастой фигуре. Свой туалет она неизменно довершала массивными туфлями на платформе и ожерельем из тонких стальных цепочек. В носу было продето золотое кольцо, второе украшало бровь.

Впрочем, Молли нисколько не шокировало бы, приди Тесса на работу в чем мать родила. Она слишком ценила ее врожденный талант коммерсанта. Тесса могла бы сколотить целое состояние, управляя каким-нибудь ультрасовременным модным салоном. К счастью для Молли, Тесса даже и слушать об этом не хотела.

Туристов, составлявших большую часть клиентуры Молли, внешний вид Тессы буквально завораживал. Сделав покупки в магазине, они частенько просили у Тессы разрешения сфотографироваться с ней. Им не терпелось похвалиться этими снимками у себя дома, где-нибудь в Канзасе, фотографии Тессы красноречиво свидетельствовали о том, что на побережье жизнь была совсем иной.

С другой стороны, жители Сиэтла, уже давно привыкшие к колоритным barristas, обслуживающим кофеварки» эспрессо «, которых было не счесть в городе, чувствовали себя уютно в обществе Тессы. Она напоминала горожанам экзотических торговцев, потчующих их ароматным кофе. Таким образом, традиционная любовь к кофе незаметно распространялась и на новомодные чай и специи, составлявшие ассортимент магазина Молли.

— Как вчера прошла встреча с Тираннозавром? — спросила Тесса.

— Были сложности, — ответила Молли. Тесса облокотилась на прилавок.

— Ну и как? Ты выгнала его, как обещала?

— Не совсем так.

Тесса выглядела озадаченной.

— Ты хочешь сказать, что он наконец одобрил проект?

— Не совсем.

— Так что же, в таком случае, произошло?

— Ну, скажем, я передумала.

— Ты не шутишь? — Тесса взметнула черные брови, выписанные жирным фломастером. — Вчера днем, уходя на встречу с Тираннозавром, ты клялась, что не позволишь ему хоронить один из самых блистательных проектов. Ты говорила, что проект Уортона Кендалла, который был отвергнут до этого, стал последней каплей, переполнившей чашу твоего терпения. И случись Тревельяну забраковать детище Дункана Брокуэя, ему несдобровать.

— Все меняется. — Молли решила, что не стоит утаивать правду. — Завтра вечером у меня свидание с ним.

Тесса в ужасе выпучила глаза.

— Свидание с Тираннозавром?

— Звучит странновато, не так ли? — Молли остановилась возле полки с декоративными чайниками. — Знаешь, наверное, не стоит больше обзывать его Тираннозавром.

— Ты же сама говорила, что он холоднокровный и абсолютно безжалостный тип. Что он набрасывается на бедных изобретателей, как на сырое мясо. Ты утверждала, что нанять его в качестве консультанта. — все равно что пригласить динозавра на роль няни для новорожденных крошек.

Молли вспомнила прикосновение губ Гарри. Ей показалось, что тело ее до сих пор хранит жар его объятий, который был сильнее любого из тринадцати сортов перца, хранившихся у нее на складе.

— Допустим, кое в чем я серьезно ошиблась, — сказала Молли. — Он вовсе не из семейства холоднокровных.

— Ушам своим не верю. — Тесса покачала головой. — Неужели этот парень уговорил тебя прийти к нему на свидание?

— Ну, в общем, да.

— Ты не боишься умереть со скуки?

— Не думаю, что проблема будет именно в этом, — задумчиво произнесла Молли. — Знаешь, в чем разница между тираннозавром и Гарри Тревельяном? Насколько мне известно, у всех динозавров крошечные мозги, чего нельзя сказать о докторе Тревельяне. Он блестящий эрудит.

— Эрудит?

— Так говорят о тех, кто обладает широкими разносторонними познаниями.

— А-а… — Тесса подозрительно покосилась на нее. — Совсем не обязательно, что эрудит окажется интересным собеседником за столом.

— Гарри очень интересный человек, уж поверь мне. — Молли с удовольствием вдохнула ароматы чая и пряностей и оглядела магазин с чувством законной гордости. При этом она по-хозяйски оценила, все ли готово к открытию торговли.

Ритуал этот был отработан уже давно, с самого первого дня ее работы в магазине. Молли было двадцать лет, когда не стало матери. Молли была вынуждена бросить учебу в колледже и начать работать, чтобы поддержать сестру и отца. Финансовое благополучие Аббервиков, никогда не отличавшееся стабильностью, в тот год резко пошатнулось. Джаспер взял кредит в двадцать тысяч долларов для финансирования своего нового изобретения, и пришло время выплаты. Кредитор был уверен в том, что Джасперу понадобились деньги для реконструкции дома. Известие о том, что средства были растрачены на неудавшийся проект нового робота, было им воспринято без энтузиазма.

Джаспер, инженер по образованию и призванию, был начисто лишен деловой хватки. Творческие порывы и страсть к изобретательству мешали ему заниматься рутинными делами. Джаспер задыхался, работая под чьим-то началом. Для воплощения его нескончаемых замыслов ему требовалась полная свобода.

Мать Молли, Саманта, беззаветно любила своего мужа, терпеливо и с пониманием относясь к его творчеству. Бог наградил ее практичностью. Именно стабильный заработок Саманты удерживал семью на плаву в трудные времена.

Все изменилось с гибелью Саманты в автокатастрофе. Келси тогда было только девять лет. Гибель матери явилась не только страшным моральным потрясением, но и ударом по благосостоянию семьи.

Молли глубоко переживала смерть матери, но времени для скорби отпущено не было. Слишком многое нужно было сделать. Прежде всего. — позаботиться о Келси. И кроме того, требовали срочного разрешения финансовые проблемы. Лишившись заработка Саманты, семья оказалась на грани разорения.

Джаспер Аббервик, человек не от мира сего, был далек от понимания страшной реальности. После смерти жены он уединился в своей мастерской, переложив всю тяжесть проблем на хрупкие плечи Молли.

Магазин, которым она сейчас владела, тогда еще не назывался» Чай и специи Аббервик «. А носил имя тогдашней хозяйки, Циннии Пайпуэлл.

Это была довольно убогая лавчонка, расположенная близ рынка Пайк-плейс. Торговлю вела далеко не бойкую. Сиэтл считался городом кофе, чай здесь был не в почете. Цинния едва сводила концы с концами и даже не могла себе позволить держать помощницу.

Молли с самого начала заподозрила, что хозяйка просто сжалилась над ней, взяв к себе на работу в качестве помощницы. На самом же деле Цинния могла без нее обойтись.

Молли изо всех сил старалась сделать так, чтобы ее хозяйка никогда не пожалела о своем великодушии. С энергией и энтузиазмом, некогда обращенными на учебу, она взялась за работу. Другого выбора у нее не было.

Через неделю работы Молли стало ясно, что, если не предпринять срочных мер, через год торговля совсем захиреет. И она сама лишится места. Поразмыслив, Молли предложила Циннии наладить оптовую продажу специй. Цинния возражать не стала.

Сиэтл имел прочную репутацию города едоков. Молли знала, что многим придется по душе расширенный ассортимент специй. Изучив рынок и наладив устойчивые контакты с поставщиками самых разнообразных специй. — от мексиканского сухого чили до испанского шафрана, — Молли занялась проблемами расфасовки и рекламы. Магазин поменял вывеску. Теперь он назывался» Чай и специи Пайпуэлл «.

Отказавшись от современных европейских тенденций в дизайне, которыми увлекались эспресс-бары, Молли предпочла отделать магазин в духе старины. Усилия ее увенчались успехом, и помещение заиграло, напоминая теперь древнюю лавку торговца чаем и пряностями.

Торговля заметно оживилась. Молли продуманно и постепенно расширяла сферу деятельности. Она организовала службу доставки для иногородних клиентов, наладила торговлю рецептурными справочниками и расфасованными смесями, разработала каталоги по предлагаемому ассортименту, открыла чайный бар при входе в магазин.

Молли скрупулезно подбирала новейшую научную информацию о пользе чая. Начала выпускать плакаты с изображением пышущих здоровьем любителей чая на фоне изнуренных приверженцев кофе. Когда это дало свои результаты, она принялась за широкую пропаганду древнейшего напитка среди молодежи. Для этого даже наняла инструктора, который обучал желающих старинному ритуалу японского чаепития.

Долг банку вернули. Джаспер тут же взял новый. Жизнь продолжалась. Водоворот забот и проблем затягивал все сильнее и глубже, и однажды Молли с ужасом осознала, что вернуться в колледж и продолжить учебу ей уже не суждено.

Цинния сделала Молли своим партнером. Предвидя свой уход на пенсию, она предложила изменить название магазина, с тем чтобы в нем отразилось будущее. Молли никогда не забывала то сладостное до дрожи ощущение гордости, которое испытала в тот день, когда над входом в магазин водрузили вывеску» Чай и специи Аббервик «.

Год спустя Молли выкупила у Циннии половинную долю в деле. Срок аренды помещения истекал, и Молли решила подыскать новое. Она остановила свой выбор на просторном павильоне, расположенном на верхней площадке лестницы, спускавшейся к причалу. Место было идеальным с точки зрения привлечения как туристов, так и служащих многочисленных офисов, которые в обеденный перерыв с удовольствием поедали свои сандвичи на ступеньках лестницы.

Цинния отправилась в длительный круиз.

Джасперу наконец удалось пробить выгодный патент на промышленные роботы нового поколения. По совету Молли он передал лицензию на их внедрение напористой орегонской фирме. Бюджет Аббервиков изрядно пополнился.

Денег вдруг стало так много, что Джасперу с братом даже не удалось растранжирить их до гибели во время злополучного эксперимента.

Так что Молли и Келси достался солидный капитал, который обещал весомый ежегодный доход, и в придачу. — головная боль в виде фонда Аббервика.

Тесса занялась приготовлением чая для бара.

— Расскажи мне поподробнее о свидании с Тревельяном.

— А рассказывать, собственно, и нечего, — ответила Молли. — Никакого свидания еще не было.

— В пятницу вечером в» Погребке» будет играть «Руби свэт», — подсказала находчивая Тесса. — Можешь пригласить его порезвиться.

— Боюсь, что «Погребок». — не совсем подходящее для Гарри место.

— Я все-таки не понимаю. Как тебя угораздило решиться на свидание…

Оглушительный грохот не дал ей возможности закончить свою мысль.

Молли резко обернулась на шум, исходивший из-за закрытой двери ее кабинета.

— О нет, только не это.

Она бросилась вперед и дернула ручку двери. Ее сестра Келси выглядывала из-за кучи обломков своего новейшего изобретения. — измельчителя специй. Молли едва могла различить ее силуэт сквозь облако сажи.

— Что случилось? — крикнула Молли.

— Небольшой просчет в конструкции, — задыхаясь, вымолвила Келси. — Заткни чем-нибудь нос, быстро.

Но было уже поздно. Воздух насквозь пропитался сажей и перечной пылью. У Молли защипало в носу. В глазах стояли слезы. Она плотно закрыла за собой дверь, чтобы пыль не проникла в торговый зал. Схватив со стола салфетку, она прикрыла ею нос, дожидаясь, пока осядет облако молотого перца.

— Извини меня, — тоже уткнувшись в салфетку, пробормотала Келси. — Я была так близка к успеху. Ну ничего, в следующий раз уж точно повезет.

Сколько раз слышала Молли эту сакраментальную фразу. Отец и дядя Джулиус твердили ее как заклинание. Я был так близок к успеху. В следующий раз уж точно повезет. Молли даже подумывала о том, чтобы начертать эти слова над входом в особняк Аббервиков как своего рода фамильный лозунг.

К счастью, слова эти не всегда расходились с делом.

— Все нормально, — пробормотала Молли. И опять чихнула. Глаза сильно слезились. Она громко засопела и достала еще одну салфетку.

Келси вытерла глаза и робко улыбнулась Молли. Улыбка обнажила прекрасно вылепленную челюсть, которая обошлась Молли в не одну тысячу долларов. Молли невольно залюбовалась этим шедевром стоматологического искусства и в очередной раз оценила удачное вложение своего капитала. Когда она сама была подростком, семья не могла себе позволить такой роскоши. Подтверждением этому были слегка искривленные передние зубы Молли.

— Ты в порядке? — спросила Келси.

— Да, на ближайшие полгода, считай, прочистила носоглотку. — Молли стряхнула со стула пыль и села. Краем глаза она оглядела остатки прибора.

Измельчитель специй представлял собой нагромождение пластмассовых трубок и рычагов. В дымящихся руинах на краю стола валялся маленький моторчик, управлявший прибором.

— Что-то не сработало? — поинтересовалась Молли.

Келси, словно полицейский-патологоанатом при осмотре трупа, склонилась над обломками.

— Мне кажется, молотый перец забился в мотор, и его заклинило.

— Понятно.

Молли прекрасно понимала, что это не повод для расстройства. Неудачные эксперименты были частью жизни Аббервиков. Откинувшись на стуле, она с нежностью и смирением смотрела на сестру.

Келси определенно унаследовала фамильный талант к изобретательству. С тех пор как научилась держать предметы в руках, она билась над тем, как их усовершенствовать. Объектом ее творчества было все, что попадалось на глаза, — от кукольных домиков до велосипедов. Молли до сих пор с содроганием вспоминала, как однажды она, войдя в комнату Келси, застала свою маленькую сестренку с электролампой, удлинителем и ножницами в руках. Келси вознамерилась превратить свою игрушечную печку в настоящую.

От отца Келси унаследовала страсть к изобретательству, от матери же ей достались голубые глаза и медно-рыжие волосы. Бог наградил ее и высокими, как у Саманты, скулами, и изящно очерченным ртом. А косметический ремонт челюсти сделал ее совершенно неотразимой. Молли так хотелось, чтобы мать увидела, какой красавицей стала ее младшая дочь.

Ей также хотелось, чтобы отец в свое время не был так ослеплен своими бесконечными прожектами и обратил бы внимание на то, что Келси идет по его стопам.

Молли пришлось приложить максимум усилий к тому, чтобы хоть как-то восполнить сестре отсутствие родительской ласки. Она старалась изо всех сил, и все равно ее не покидало ощущение, что она чего-то недодает Келси. Оставалось лишь утешать себя тем, что Келси это не особенно волнует.

— Придется сделать фильтр. — Келси все еще рассматривала мотор. — Благо это совсем не сложно. Молли оглядела свой кабинет.

— Пожалуй, прежде тебе нужно убрать здесь.

— Не волнуйся, мой вакуумный робот все сделает. — Келси потянулась за отверткой. — Что думает Тираннозавр по поводу бредовой идеи Дункана Брокуэя аккумулировать энергию лунного света?

Молли вздохнула.

— Ты знала, что это бредовая идея?

— Проект Брокуэя основан на мечте и начисто лишен научной базы.

— Тревельян того же мнения. Почему ты мне раньше не сказала, что проект липовый?

— Я не хотела вмешиваться. Как я понимаю, это работа Тревельяна. Ты ведь ему за это платишь.

— Большое спасибо, — пробормотала Молли. — Выходит, ты предпочла выставить меня идиоткой перед Гарри.

— Я уверена, что он не считает тебя идиоткой. Он ведь знает, что в технике ты не сильна. — Келси оторвала взгляд от поломанного мотора. — Эй, что это? Ты теперь зовешь его Гарри? В последнее время он чаще проходил под прозвищем Тираннозавр. Слыл злобным хищником. Разрушителем.

— Я пытаюсь избавиться от привычки называть его Тираннозавром. Иначе могут возникнуть сложности при свидании с ним.

— Свидании? — Келси уставилась на сестру. — Ты идешь на свидание? С Тираннозавром?

— Его зовут доктор Гарри Тревельян, — строго произнесла Молли. — И он пригласил меня на ужин завтра вечером.

— Мне даже не верится.

Из состояния шока Келси вывел телефонный звонок. Чихнув, Молли потянулась к трубке.

— «Чай и специи Аббервик».

— Молли, дорогая, это ты?

— Да, это я, тетя Венисия. — Молли высморкалась.

— Что-то у тебя голос неважный. Ты не простудилась?

— Я себя прекрасно чувствую. У Келси небольшая авария.

— Надеюсь, никто не пострадал?

— Только моя носоглотка, все остальное цело и невредимо.

— Ну и слава Богу. — Венисия отнеслась к происшествию с легкостью, выработанной долголетней практикой. В конце концов, она в течение тридцати лет была замужем за Аббервиком, овдовев после той злополучной аварии, унесшей жизни ее мужа и отца Молли. — Я хотела спросить: что ты думаешь о сочетании зеленого с золотистым?

— Что зеленое и что золотистое?

— Свадебный наряд, дорогая. Ты меня слушаешь?

— Слушаю. По-моему, сочетание прелестное.

— Серебристое, может, было бы и лучше. — Венисия сделала паузу. — Но мне почему-то не нравится сочетание зеленого с серебристым, а тебе?

— Я как-то не задумывалась над этим. — Молли стряхнула копоть со стопки утренней почты и начала просматривать конверты и рекламные проспекты.

Венисия пустилась в путаные рассуждения о преимуществах сочетания зеленого с золотистым. Молли слушала вполуха. Она очень любила тетушку, но вполне могла позволить себе отвлечься во время монолога Венисии о предстоящей свадьбе.

Келси сочувственно улыбнулась Молли, увидев, как та осторожно раскрывает конверт.

— .Я сказала Каттеру, что это было бы замечательно, — продолжала Венисия. — Ты ведь не будешь занята, дорогая?

Молли поняла, что пропустила какую-то существенную деталь.

— Ты о чем, тетя Венисия?

— Я сказала Каттеру, что ты наверняка согласишься поужинать с нами в пятницу вечером. Ты что, не слушаешь меня?

— Да что ты, конечно же, слушаю. — Молли, скорчив гримасу, обменялась взглядами с Келси. — Я просто заглянула в календарь. Похоже, в пятницу я буду занята.

— Вечером? — Судя по голосу, Венисия была крайне удивлена.

— Знаешь, меня это тоже шокирует, но я иду на свидание.

— Почему же, дорогая, это просто чудесно. Я так рада. Интересный мужчина?

— Гарри Тревельян.

— Твой консультант? — В голосе Венисии поубавилось энтузиазма. — Мне казалось, доктор Тревельян тебя не интересует.

— Я открыла для себя нового Тревельяна.

— Что ж, это все лучше, чем ничего, — не без некоторого колебания заключила Венисия. — Видит Бог, в последнее время я так переживала из-за твоего одиночества.

— Не стоит так переживать, тетя Венисия. Смотри на жизнь веселее.

— О, я так и делаю, дорогая, — заверила ее Венисия. — Я так рада слышать, что у тебя появились планы на вечер. Кто знает, во что это может вылиться? Ведь когда я встретила Каттера в том круизе, я и представить не могла, что мы полюбим друг друга.

— Я не собираюсь влюбляться в Гарри, — поспешила вставить Молли. — Мы совсем не подходим друг другу.

— Ничего нельзя предугадать, дорогая. Противоположности притягиваются.

Молли поморщилась.

— Я никогда не верила в это.

— Послушай, я тогда попрошу Каттера организовать для нас ужин в другой день. Что, если в субботу?

— Отлично.

— Ну и хорошо. Веселись от души завтра, дорогая.

— Постараюсь. — Молли с облегчением повесила трубку.

Келси все еще возилась с обшивкой мотора.

— Ну, какие новшества в свадебном наряде?

— Зеленое с золотистым.

— А что случилось с голубым и золотистым?

— Эта раскраска шла на прошлой неделе. — Молли раскрыла другой конверт и достала бланк заказа, вырезанный из ее нового каталога. — Я буду счастлива, когда эта свадьба наконец состоится.

— Я знаю. Тетушка Венисия, кажется, немножко свихнулась на почве приготовлений к ней.

— Я рада за нее. — Молли просмотрела список специй, заказываемых покупателем из Аризоны. — После стольких лет семейной жизни с дядей Джулиусом она заслуживает такого замечательного, внимательного мужа, как Каттер Лэттеридж.

— К тому же такого состоятельного, — сухо заметила Келси. — Дом на острове Мерсер, яхта. — все это стоит недешево.

— Это уж точно. — Молли отложила бланк заказа в сторону. — По крайней мере, нам не придется переживать из-за того, что он женится на ее деньгах. Самое главное то, что он бережно к ней относится. Она этого заслуживает.

— Дядя Джулиус был не так уж плох. Они с отцом были так похожи.

— Да, это ты верно заметила. — Молли потянулась к следующему конверту. — Отец иногда начисто забывал о том, что у него есть жена. Дядя Джулиус в этом смысле был не лучше. Тетя Венисия однажды призналась мне, что за все тридцать лет их брака он ни разу не вспомнил о годовщине свадьбы, не говоря уже о днях рождения супруги.

Келси внимательно вглядывалась во внутренности разбитого мотора.

— Прямо как наш отец.

Молли промолчала. К словам Келси ей нечего было добавить. В этой простой фразе выплеснулись эмоции ребенка, лишенного отцовского внимания. Джаспер Аббервик по-своему любил семью, но работе всегда отдавал предпочтение. Даже чудесные механические игрушки, которые он когда-то мастерил для своих дочерей, были прототипами будущих роботов.

Молли любила эти старые игрушки. Они хранились в бывшей мастерской Джаспера. Раз в полгода она, как преданная дочь, проверяла, исправны ли их долговечные батарейки, которые отец изобрел специально для этих игрушек. Было время, когда она всерьез задумывалась о том, что придет день и ее дети тоже станут играть с ними. Но постепенно перспектива эта стала казаться все более отдаленной.

Дверь кабинета открылась. Тесса опасливо заглянула внутрь.

— Все здесь в порядке?

— Кажется, мы остались живы после очередного эксперимента Келси, — сказала Молли.

— Слава Богу. — Тесса вошла в кабинет. Вид у нее был решительный. — В таком случае, думаю, пора обсудить твое свидание с Тираннозавром.

Молли раскрыла очередной конверт.

— А что тут обсуждать? Келси отложила отвертку.

— Тесса права. Нам надо поговорить. Ты так давно не ходила на свидания. Пожалуй, с тех пор, как перестала встречаться с Гордоном Бруком.

— Не правда. В прошлом месяце я ужинала с Эриком Сандерсом.

— Эрик. — твой бухгалтер, — заметила Тесса. — Это был рабочий ужин. Ты мне рассказывала, что весь вечер вы обсуждали налоговые выплаты.

— Ну и что?

Келси нахмурилась.

— Он ведь даже не поцеловал тебя на прощание?

Молли вспыхнула.

— Конечно, нет. Он же мой бухгалтер, черт возьми.

— Я так и знала. — Келси взглянула на Тессу. — Она ведет себя как наивная овечка.

Тесса зацокала языком.

— Нам предстоит изрядно потрудиться, прежде чем мы рискнем выпустить ее на настоящее свидание.

Молли насторожилась.

— О чем вы обе говорите?

— Ты даже не представляешь, какие нынче нравы, — сказала Тесса. — Ну ничего, мы с Келси обучим тебя технике выживания в условиях современного свидания. .

Лишь выбравшись из машины, Гарри заметил странную черную коробку, лежавшую на пороге дома Молли. Он машинально переложил букет желтых роз в левую руку и, поднявшись по ступенькам, принялся внимательно разглядывать заинтересовавший его предмет.

Первой в голову пришла мысль о том, что кто-то доставил посылку и положил ее у двери, поскольку дома никого не оказалось.

Но вслед за этой мыслью мелькнула догадка: ведь если никто не открыл дверь, значит, и Молли нет дома. Она забыла о свидании.

Его охватило горькое разочарование. «Нужно было перезвонить ей днем и напомнить», — мысленно корил он себя.

Но тут он увидел черную проволоку. Она тянулась от крышки коробки к ручке двери. Крышка должна была бы слететь, когда дверь откроют.

Гарри подумал о том, что, возможно, это чья-то остроумная шутка. Может, из коробки выскочит игрушка на пружинке.

Не отрывая взгляда от коробки, он медленно приблизился к ней.

Пожалуй, это не шутка.

Его кольнуло дурное предчувствие. Похоже, что-то неладно.

За дверью послышался шорох. Очевидно, Молли знала, что он уже на пороге. Еще мгновение. — и она откроет дверь.

Гарри отшвырнул розы в сторону и бросился к коробке.

— Не открывайте дверь, — крикнул он.

— Гарри? — Молли высунулась из-за двери. — Это вы? В чем дело?

Проволока натянулась, как стрела, сорвав крышку. Раздался жужжащий звук. Гарри увидел, как из коробки вынырнул пистолет.

Дуло его было обращено к Молли.

4

Кинувшись к смертоносной игрушке, Гарри услышал леденящий душу щелчок. Левой рукой он с силой хлопнул по коробке, смяв ее, и в то же мгновение раздался выстрел.

Ощущение нависшей опасности окатило его горячей волной, стоило пальцам коснуться коварного механизма. Гарри некогда было разбираться в своих чувствах. И они утонули в бешеном сердцебиении.

Еще доля секунды. — и Гарри отскочил от коробки, ударившись о стену дома. Он тут же восстановил равновесие и взглядом проследил за тем, как коробка с грохотом покатилась по ступенькам вниз.

Из дула пистолета выпорхнул кусочек мягкой материи, похожий на флажок, и осел на землю.

— Что здесь происходит, черт возьми? — Молли посмотрела на коробку и ее содержимое. И, подняв глаза, встретилась взглядом с Гарри. — Вы, как я погляжу, резво двигаетесь.

— Когда вижу в этом необходимость.

Гарри выпрямился, одернул пиджак и, медленно спустившись по лестнице, склонился над упавшим пистолетом. Из дула торчал белый флажок. На нем выделялись красные буквы. Мыском ботинка Гарри развернул кусочек материи так, чтобы можно было прочесть надпись.

БАХ.

ВЫ УБИТЫ.

— Чья-то злая шутка. — Гарри глубоко вздохнул и поднял взгляд на Молли. — Все в порядке?

— Конечно. А вы?

— Прекрасно себя чувствую.

— Я вижу. — Она ухмыльнулась. — Вы избрали оригинальный способ преодоления неловкости при первом свидании.

— Как сказал Джош, я так давно не ходил на свидания, что совсем забыл, как это делается. — Гарри перевел взгляд на пистолет. — Но это не от меня. Я принес цветы.

— В самом деле? — Молли заметила рассыпанные по земле розы и счастливо улыбнулась. — Да, теперь вижу. Они изумительные. Как вы узнали, что желтые розы. — мои любимые?

Гарри проследил за ее взглядом.

— Счастливая случайность.

Молли поспешила вниз по ступенькам поднять цветы. Выбрать розы подсказал в последнюю минуту Джош, но Гарри счел неуместным упоминать об этом. Он уверял себя в том, что и сам бы догадался купить букет, если бы даже Джош не напомнил. Может, он и отвык от свиданий с женщинами, но слабоумием не страдал.

Сегодня Молли была особенно хороша, и Гарри невольно залюбовался ею. На ней было сногсшибательное алое платьице, украшенное золотыми пуговицами. Пиджак из набивной материи в тон выдержан в щеголеватом военном стиле. Пышные волосы зачесаны за уши и схвачены маленькими золотыми заколками. Черные атласные босоножки на ремешках выгодно подчеркивали изящный подъем. Гарри вдруг подумал о том, что до сих пор ему приходилось видеть Молли только в деловом костюме. Смена экипировки пришлась ему по душе.

— Думаю, они не очень пострадали. — Молли принялась подбирать цветы.

— Забудьте о цветах. Они погибли.

— Нет, вовсе нет. Одна-две розы обломаны, но остальные целы.

Гарри решил не спорить. Опавшие лепестки роз говорили сами за себя. Он переключил внимание на черную коробку и ее небезобидное содержимое.

— Вам не приходит в голову, кто бы мог это подложить? — спросил он.

— Нет. — Молли, едва взглянув на пистолет, направилась к дому. — Похоже на проделки сестринских приятелей. Она дружит с такими же помешанными на изобретательстве, как и сама. Некоторые мальчишки еще совсем глупые, хотя осенью уже и начинают учиться в колледжах.

В сознании вдруг всплыло то мимолетное ощущение опасности, которое он испытал, потянувшись к коробке. Гарри тут же отмел вспыхнувшие было в нем подозрения. «Ничего страшного, — успокоил он себя. — Достаточно было увидеть направленный на Молли пистолет, чтобы так встревожиться».

— У вашей сестры есть приятели, которые позволяют себе подобные шутки? — спросил он.

— У Келси наследственная тяга к изобретательству, — криво усмехнулась Молли. — И она, естественно, ищет, кто бы мог составить ей в этом компанию. Они все, в общем-то, очень славные ребята, но у некоторых странные представления о чувстве юмора. Они могут неделями корпеть над хитроумными штуковинами, с помощью которых потом разыгрывают друг друга.

Гарри размял пальцы. Напряжение в мышцах несколько спало.

— Похоже, вам уже приходилось сталкиваться с подобными розыгрышами.

Молли наморщила носик.

— Если бы вам довелось вырасти в такой обстановке, какая окружала меня, вы бы научились не бояться сюрпризов. Пройдите в дом, подождите, пока я поставлю розы в воду.

Гарри задумался, потом опустился на одно колено, чтобы собрать обломки развороченного механизма. С некоторым содроганием он коснулся игрушечного пистолета. Обнаружив, что ничего, кроме ощущения прикосновения к пластмассе и металлу, не испытывает, он почувствовал облегчение. Все нормально. У него просто разыгралось воображение.

Гарри хмуро уставился на флажок, выпавший из дула пистолета.

— Так вы уверены, что это дело рук приятелей вашей сестры? — спросил он, поднимаясь.

— А что еще может быть? — Молли улыбалась, глядя на охапку желтых роз в своих руках. — Наверное, прощальный розыгрыш. Келси в воскресенье уезжает. Она отправляется в свой колледж в Калифорнию на месячную летнюю практику.

— Понятно.

Собрав останки пистолета, Гарри проследовал за Молли в похожий на пещеру холл. Она провела его на кухню, обстановка которой поражала воображение.

Гарри с интересом огляделся по сторонам. Все предметы вокруг были, пожалуй, узнаваемы, но вместе с тем так искажены, что возникало ощущение, будто находишься в салоне космического корабля. Рабочие поверхности и бытовые приборы, изготовленные из нержавеющей стали и пластмассы, имели совершенно невообразимые формы. В стену был вмонтирован пульт управления.

Молли открыла дверцу шкафа и достала вазу. Гарри положил обломки пистолета на сверкающую стальную поверхность стола возле окна.

— А где сейчас ваша сестра? — спросил он, копаясь в мусоре, который когда-то был черной коробкой.

— Ушла с приятелями.

— Кто из друзей не знал, что вечером ее не будет?

— Понятия не имею. — Молли выключила воду и поставила розы в вазу. — Таких могло быть много. А почему вы спрашиваете?

Гарри поднял со стола пистолет и повертел его в руке.

— Тот, кто замышлял эту шутку, должен был рассчитывать на то, что она будет дома.

Молли нахмурилась, увидев сломанную розу.

— Думаю, что да. — Она неохотно выбросила ее в странного вида стальной контейнер. Раздалось негромкое шипение, и погибший цветок исчез из виду.

Гарри снял пиджак и повесил его на спинку стула. Он подсел к столу и подвинул к себе коробку. Взглянув наверх, он хмуро уставился на древний агрегат, свисавший с потолка.

— Как включить свет?

— Красная кнопка в центре стола.

Гарри разглядел вмонтированную в крышку стола небольшую панель управления, состоявшую из нескольких кнопок. Он наугад нажал одну из красных. Ровный матовый свет разлился по поверхности стола.

— Замечательно.

— Спасибо. — Молли отступила на шаг назад, чтобы оценить букет. — Что же, так им будет лучше. Они действительно великолепны, Гарри. Я даже не помню, когда мне в последний раз дарили цветы. Спасибо.

Гарри мысленно отметил, что надо будет поблагодарить Джоша за напоминание об этом старомодном обычае.

— Не за что.

— Извините, я схожу за сумочкой. Я быстро.

— Не торопитесь. — Гарри принялся разглядывать пружинный механизм, который выталкивал пистолет из коробки.

Он слышал, как Молли вышла из кухни. Высокие каблуки ее босоножек звонко застучали в холле. «Несколько минут у меня в запасе», — решил Гарри. Он расстегнул манжеты рубашки, закатал рукава и начал разбирать устройство.

Молли не заставила себя долго ждать.

— Гарри? Я готова.

Гарри с головой ушел в работу. Пружину он уже извлек, и теперь все компоненты основания механизма были разложены перед ним на столе.

— Мне еще нужно пару минут.

Молли только хмыкнула.

Сорок минут спустя на столе уже красовались выбранные Молли артишоки и пицца с помидорами. — продукт запатентованного Аббервиками автомата быстрого приготовления пищи. Из напитков Молли отдала предпочтение густому каберне из собственных погребов, также оснащенных оборудованием предков. После некоторых раздумий она решила добавить в меню римский салат и голубой сыр. Автомат Аббервика мягко журчал, ополаскивая и затем высушивая листья свежего салата.

Повинуясь внезапной прихоти, Молли решила собственноручно украсить листья салата ломтиками сыра. Желание добавить последний штрих к приготовленным блюдам она сочла более естественным для замужней женщины, старательно накрывающей стол для супруга. «Да, скорее, это природный женский инстинкт, — решила она. — Ничего, к утру пройдет». Благо такие порывы наблюдались у нее нечасто.

К тому времени как она закончила приготовление ужина, Гарри уже разложил перед собой все компоненты сложного устройства, вплоть до последнего винтика. Для тарелок и стаканов места на столе не оказалось.

Молли украдкой разглядывала его, пока он копался в приборе. Похоже, процесс демонтажа увлек гостя чрезвычайно. Всматриваясь в его напряженное лицо, Молли невольно сравнивала Гарри с алхимиком, колдующим в своей лаборатории. Ей даже передалось ощущение азарта и увлеченности, с которыми он работал.

Молли вдруг стало интересно, относится ли Гарри к сексу с таким же рвением и упорством. От этой мысли она густо покраснела.

К счастью, Гарри этого не заметил. Он был всецело поглощен изучением принципа работы моторчика, который извлек из коробки.

Молли нажала на кнопку. От стены отделился еще один стол из нержавеющей стали и состыковался с тем, который Гарри использовал в качестве верстака.

— Ну? К какому выводу вы пришли? — Молли выставила пиццу и салат на свободный стол.

Гарри наконец оторвался от прибора. Он зажмурился, словно пытаясь сосредоточиться и привести в порядок свои мысли. Потом открыл глаза и перевел взгляд на пиццу и салат.

— Что это?

— Ужин, — радостно объявила Молли. — Не знаю, как вы, а я умираю от голода. В янтарных глазах Гарри мелькнула тревога.

— Черт. — Он посмотрел на часы. — У нас же заказан столик на семь тридцать.

— Был заказан на семь тридцать. — Молли вручила ему салфетку. — Я уверена, что наш столик отдали кому-нибудь сразу после восьми.

Гарри застонал.

— Как же так получилось? Извините меня. — Он сделал попытку встать со стула. — Я позвоню в ресторан и узнаю, смогут ли они нас принять в восемь тридцать.

— Перестаньте. Пицца уже готова, и я хочу есть. Надеюсь, вы не станете возражать против артишоков и тушеных помидоров. Мне сегодня захотелось поэкспериментировать.

Гарри оценивающим взглядом окинул пиццу.

— Вы сами это приготовили?

— Почти. Я выбирала ингредиенты. — Молли нажала кнопку, и из-под крышки стола выдвинулся ящичек со столовыми приборами. — Все приготовил аппарат Аббервика. Только что сыр не раскидал по листикам салата, — скромно добавила она. — Это я сама сделала.

Гарри оглядел массивный агрегат из нержавеющей стали, занимавший всю стену.

— Любопытно. Один из патентов вашего отца?

— Да. Кому он только не пытался продать его. Но промышленники в один голос твердили, что он безумец. Они объясняли отцу, что гораздо выгоднее производить и продавать тысячи монофункциональных кухонных приборов, чем один мощный агрегат, который заменит их все и прослужит долгие годы.

Гарри опустился на стул. На лице его появилась печальная улыбка.

— К сожалению, это судьба многих талантливых проектов. — Он подцепил внушительный кусок пиццы и отправил его в рот. Молча прожевал и проглотил. — Стоит мне заняться каким-нибудь интересным делом, и я забываю обо всем на свете, — словно извиняясь, произнес он.

Молли усмехнулась.

— Мне это хорошо знакомо.

— Потому что вы выросли в семье изобретателей?

Молли пожала плечами.

— Да, и еще потому, что я сама. — натура увлекающаяся.

— Это правда. — Взгляд Гарри немного потеплел. — Я вижу, как вы носитесь с этими проектами.

— Я и в работе такая же неугомонная.

— Ну, тогда мне легче пережить сегодняшнее недоразумение, — обрадовался Гарри. — Хотя не представляю, как смогу объяснить все это Джошу.

— С какой стати? Какое отношение к нашему свиданию имеет Джош?

— Он же прочитал мне целую лекцию на тему современных свиданий. Похоже, он убежден в том, что, поскольку у меня давно не было практики в этом деле, я и вести себя не умею. Впрочем, судя по допущенной мною оплошности, Джош оказался прав в своих подозрениях.

Молли чуть не поперхнулась куском пиццы. Ей все-таки удалось проглотить его, прежде чем она громко расхохоталась.

— И вам тоже?

Гарри удивленно повел бровью.

— Что вы имеете в виду?

— Мне такую же лекцию прочитали сестра и Тесса, моя помощница.

— Возмутительно, вы не находите? — Гарри откусил еще пиццы. — Но что касается Джоша, мне просто кажется, ему нравится поучать меня. Я подозреваю, что это своего рода месть за те нравоучительные беседы, которыми я утомлял его, когда он учился в школе.

— Он проводил много времени с вами?

— Так случилось, что после смерти отца Джош переехал жить ко мне. Ему тогда было двенадцать. Мать Джоша погибла еще раньше, тоже в результате несчастного случая на арене.

Молли медленно отложила кусок пиццы.

— Так вы воспитывали Джоша с двенадцатилетнего возраста?

— Я бы не осмелился назвать это воспитанием. — Гарри пожал плечами. — Я не имел ни малейшего понятия о том, чем занимаюсь, но, к счастью, Джош оказался отличным мальчишкой. И, несмотря на отсутствие у меня педагогического опыта, из него вышел толк.

— Моя мама умерла, когда Келси была еще совсем маленькой. Отец любил нас обеих. — Молли печально улыбнулась. — Он мастерил нам такие чудесные игрушки. Но был на редкость рассеянным, как все изобретатели.

Гарри понимающе кивнул головой.

— Тяга к изобретательству может перерасти в одержимость.

— Уж кому-кому, а мне это хорошо известно. Иногда казалось, что отец даже не помнит о том, что у него есть семья. После смерти мамы это стало еще заметнее. Он с головой ушел в работу, словно в ней одной искал спасение.

Гарри внимательно разглядывал ее.

— Итак, вы взяли на себя воспитательную миссию?

Молли усмехнулась.

— До сих пор помню, как Келси закатывала глаза, стоило мне приступить к нравоучительной беседе.

— С Джошем было то же самое, но ему удалось выжить. Этой осенью он начинает учебу в колледже. И хочет потом учиться дальше.

— Пойдет по вашим стопам?

— Что я могу сказать? Парень он толковый.

— Моя Келси тоже умница, — с нескрываемой гордостью подхватила Молли. — Этим летом ее пригласили на практику в колледж в числе самых перспективных выпускников школ. Я уверена, что в колледже она будет чувствовать себя как рыба в воде.

— Джош тоже показал блестящие результаты в прошлом году. — три и девять десятых балла средний показатель.

Молли не смогла удержаться от смеха.

— Что вас так развеселило? — спросил Гарри.

— Мы с вами напоминаем парочку пожилых родителей, рассуждающих о блестящих способностях своих чад.

— Я возражаю против «пожилых», — сухо заметил Гарри. — Мне только тридцать шесть. А вам еще и тридцати нет.

Молли скорчила гримаску.

— В конце этого месяца мне стукнет тридцать. — Она покачала головой. — Боже, как летит время!

Гарри молча жевал пиццу.

— Вы никогда не были замужем? — спросил он наконец.

— Нет. Полтора года назад собиралась… Но ничего не получилось. А вы?

— Я тоже полтора года назад был помолвлен.

Молли замерла.

— И что же случилось?

— Она передумала. Вышла за одного из моих кузенов по линии Стрэттонов. Брэндона Стрэттона Хью.

— Понимаю. — Молли немного растерялась и не знала, что сказать. — Извините.

— Все к лучшему. Сейчас, оглядываясь назад, думаю, могу смело сказать, что ничего хорошего из этого брака не вышло бы.

— Почему?

— Мы с Оливией не очень подходим друг другу. Она. — психотерапевт, работает в клинике. Оливия вечно пыталась заглянуть ко мне в душу. — Гарри помялся и после некоторой паузы добавил:. — Наверное, ей не очень понравилось то, что она там разглядела.

— Понимаю. — Молли почувствовала, что за внешней непринужденностью его объяснений скрывается нечто большее. — Интересно, как бы охарактеризовала наши отношения Оливия.

— Думаю, ее впечатления свелись бы к одной-единственной фразе: «Состояние скуки, изредка прерываемое всплесками дикого ужаса».

Молли в изумлении уставилась на него, не в силах вымолвить ни слова.

— Ужаса? — наконец переспросила она.

— Да, в общем-то, никаких особых страстей. Возможно, Оливия назвала бы наши отношения просто странными.

Молли не могла сказать с уверенностью, но ей показалось, что Гарри покраснел.

— Хм. Странные. — может, это и не так уж плохо. Впрочем, не берусь судить. В моей жизни этого не было. — Молли изо всех сил старалась казаться безразличной.

Гарри поднял на нее взгляд. Румянца на его щеках уже не было.

— Это правда?

Взгляды их встретились, и какое-то время они изучали друг друга.

Молли почувствовала, как ее охватило радостное волнение, и кусок пиццы в ее руках слегка задрожал. Ощущение было столь сладостным, что заныли нервные окончания. Молли попыталась перебороть этот внезапный всплеск сексуальной энергии. Убедившись в собственном бессилии, она решила, что лучше продолжить беседу. Молли слегка прокашлялась.

— Итак, — начала она.

— Что?

Молли быстро собралась с мыслями.

— Не связано ли это с тревельяновским ясновидением, о котором вчера говорил Джош?

Взгляд Гарри посуровел. От него повеяло холодом.

— Я же сказал вам, что все это чушь, балаганные шуточки Тревельянов.

Молли задумалась.

— Женщины испокон веку верили в свою интуицию. И в большинстве своем воспринимают ее как реальность. Я вполне допускаю, что и мужчины могут обладать этим даром. А в некоторых семьях он может быть врожденным. Ну, скажем, некий генетический код.

— По-моему, это еще больший бред.

Молли пропустила его слова мимо ушей.

— Ну, если это ваша позиция…

— Извините. — Строгое, аскетическое лицо Гарри более походило на маску. — Дело в том, что всю жизнь я только и слышу об этом пресловутом тревельяновском ясновидении. И должен признаться, что не нахожу ни крупицы здравого смысла в подобных рассуждениях.

Молли бросила взгляд на обломки черной коробки, разбросанные по столу.

— Вы в этом уверены? Может, как раз интуиция и явилась причиной вашего беспокойства по поводу этой глупой шутки с пистолетом.

Гарри тоже посмотрел на батарею осколков.

— Не нужно обладать никаким особым даром, чтобы угадать, что, кто бы ни был автором этого розыгрыша, он был одержим ненавистью.

— Вы просто не знаете друзей моей сестры. Они незлобивы. Просто, как я уже говорила, некоторые еще полны ребячества.

— Кто-то усердно поработал над тем, чтобы запихнуть в коробку пистолет. И нацелен он был на вас, между прочим, — заметил Гарри.

— Да нет же, кто-то просто хотел разыграть мою сестрицу.

— Я бы не стал говорить об этом с такой уверенностью. — Гарри взял со стола пружинку и медленно покрутил ее в своих длинных сильных пальцах. — Я думаю, что тот, кто положил коробку на ваш порог, по всей вероятности, знал, что дверь откроете именно вы.

— Но это же безумие, — заверила его Молли. — Врагов у меня нет. Я же говорю, это проделка кого-то из приятелей сестры. Шутка, и не более того.

Гарри положил пружинку на место.

— У вас может быть больше врагов, чем вы думаете.

— Ну что вы. Откуда у меня враги?

— За последний месяц вы написали более сотни писем с отказами. И все они были адресованы обиженным, разочарованным изобретателям.

Молли ошеломило подобное предположение.

— Не хотите же вы сказать, что один из них расквитался со мной таким способом?

— Не исключено. — Гарри осмотрел еще одну деталь механизма. — Я думаю, что стоит известить полицию.

— Ну, вы уж слишком далеко зашли. — Молли с ужасом представила, как полиция приступит к расследованию. Келси умрет со стыда, если узнает, что допрашивали ее друзей. — Ничего ведь не случилось. Просто неудачный розыгрыш.

— И все равно нелишне было бы возбудить дело. — Гарри запнулся, услышав, как хлопнула входная дверь.

— Это, должно быть, Келси. — Молли вскочила со своего места, явно обрадовавшись приходу сестры. Она прошла к арке, служившей выходом в длинный коридор.

— Привет, Келси. Как фильм?

— Молли! — Голубые глаза Келси округлились от охватившего ее изумления. — Почему ты дома в такую рань? Что произошло с пресловутым свиданием с Тираннозавром? Только не говори мне, что он тебя не оценил. И это после такой грандиозной эпопеи с подбором твоего платья!

— Тираннозавр? — пробормотал Гарри за спиной у Молли.

Молли почувствовала, как загорелись щеки. Хмуро взглянув на сестру, она предупредила:

— Гарри здесь. Мы решили сегодня поужинать у нас.

— Вот это да. — Скорчив гримасу, Келси двинулась по коридору, направляясь к Молли. — Прошу прощения.

— Зайди и поздоровайся, — сказала Молли. Келси заглянула на кухню и с любопытством уставилась на Гарри.

— Привет.

— Здравствуйте. — Гарри поднялся. — Может, я и пожалею о том, что спросил, но все-таки не скажете ли вы мне, откуда у меня такое прозвище?

— Тираннозавр? — усмехнулась Келси, нисколько не смутившись. — Молли присвоила его вам за то, что вы рвете на кусочки все представляемые фонду проекты. И еще потому, что ваша фамилия начинается на «Т». Тираннозавр. Поняли теперь?

— Понял. — Гарри вопросительно посмотрел на Молли.

Молли закрыла глаза, надеясь на то, что пока еще цветом лица не напоминает спелый помидор.

— Впрочем, я не хотела вам мешать, — беспечно продолжила Келси. — После кино я, вместо того чтобы идти со всеми к Робин, пошла домой закончить сборы. В воскресенье утром я уезжаю в Калифорнию.

— Я уже слышал, — сказал Гарри. — Летняя практика?

— Да. — Внимание Келси привлекли разложенные на столе механические детали. — Что это?

— Напоминание о весьма неприятной шутке, которую сыграли со мной твои приятели сегодня вечером, — бодро произнесла Молли. — Подозреваю, что это проделки либо Дэнни, либо Кэлвина. Когда я открыла дверь, из коробки выскочил пистолет. Но вместо пули из дула его выпорхнул флажок.

— Странная шутка. — Келси подошла к столу и, нахмурившись, оглядела останки механизма. — Но мне все-таки кажется, что Дэнни и Кэлвин здесь ни при чем.

Гарри оживился.

— Почему вы так думаете?

— Ну, во-первых, Дэнни и Кэлвин уже вышли из этого возраста. Подобными розыгрышами они занимались еще в начальной школе. — Келси более пристально вгляделась в пружинный механизм. — И к тому же…

— Что? — заторопил ее Гарри. Келси пожала плечами.

— Это не их профиль. Дэнни. — специалист по компьютерам. В любой его конструкции обязательно присутствует электроника. Кэлвин. — любитель химии. Без химикатов не обходится ни один из его розыгрышей.

Гарри чуть заметно улыбнулся.

— Доводы блестящие.

Келси просияла.

— Спасибо.

— Конструкция этого прибора не выдерживает никакой критики, — сказал Гарри. — Кто-нибудь из ваших приятелей отличается подобной неряшливостью в работе?

— Пожалуй, Робин бывает несколько небрежна. — Келси задумчиво покусывала нижнюю губу. — Но я не могу представить, чтобы она додумалась соорудить нечто подобное. Вполне возможно, что это дело рук Лукаса. Он у нас еще балуется подобной ерундой. Утром я позвоню ему и выясню, что ему известно об этом розыгрыше.

— Было бы неплохо, — сказал Гарри.

— Послушайте, — твердым голосом произнесла Молли. — Я думаю, пора закончить дискуссию. Предлагаю всем забыть о происшедшем.

Келси и Гарри посмотрели на нее.

— Кто-нибудь хочет мороженого? — с энтузиазмом продолжила Молли. Гарри перевел взгляд на часы.

— Мне, пожалуй, пора.

— Что вы, не вздумайте уходить из-за меня. — Келси подняла вверх руки и начала пятиться к выходу. — Я поднимусь к себе. Вы меня даже не услышите.

— Это совсем не обязательно. — Гарри взглянул на Молли. — Как ни крути, а я, похоже, испортил вам вечер.

— Да что вы, — попыталась переубедить его Молли. Она подумала о том, что за этот вечер многое узнала о Гарри. И информацию эту укрыла в тайниках своей души. — Я очень интересно провела время.

Гарри отреагировал на это признание с присущим ему скептицизмом.

— В таком случае могу ли я просить вас о новой встрече?

Молли не колебалась ни секунды.

— Конечно.

— Тогда в субботу вечером?

Молли уже готова была согласиться, когда вдруг вспомнила, что у нее другие планы.

— Я ужинаю со своей тетей и ее женихом.

Гарри не стал возражать.

— В воскресенье я уезжаю на целый день. Мне надо навестить деда Джоша в Хидден-Спрингс. — Он поколебался и добавил:. — Может быть, вы согласитесь поехать со мной?

Молли покачала головой.

— Спасибо, я бы с удовольствием, но в воскресенье утром Келси уезжает в Калифорнию. Я должна отвезти ее в аэропорт.

Гарри на мгновение задумался.

— Хидден-Спрингс всего в часе езды от города. Я мог бы подождать, пока вы проводите Келси.

— Соглашайся, — посоветовала Келси. — Ты вполне можешь позволить себе отдохнуть в выходной день.

— Хорошо. — Молли улыбнулась. — А мы сможем заехать на ярмарку в Хидден-Спрингс? Я так давно не была на ярмарке.

— Почему нет? — сказал Гарри.

— Звучит заманчиво, — подхватила Келси. — Молли, когда ты в последний раз каталась на чертовом колесе и ела сахарную вату?

— Уже и не помню, — призналась Молли. Гарри умоляюще посмотрел на нее.

— Ради Бога, что угодно, только не сахарная вата. Молли рассмеялась.

— Хорошо-хорошо, я ограничусь попкорном. Но только если вы обещаете выиграть для меня какого-нибудь огромного плюшевого зверя.

— Нет проблем, — заверил ее Гарри. — Этим аттракционом заправляет один из моих родственников. А без связей выиграть приз практически невозможно.

— Неужели все карнавальные игры построены на жульничестве? — поинтересовалась Келси.

— Скажем так: они вовсе не рассчитаны на поощрение игроков, — сухо заметил Гарри. Молли потупила взор.

— Держу пари, что вам удастся выиграть честно, Гарри.

Искорки веселья мгновенно потухли в глазах Гарри. Лицо его стало строгим и сосредоточенным.

— Только помните, что, прежде чем вы получите удовольствие от приза, придется изрядно поскучать.

— Меня не так легко повергнуть в скуку. — Молли почувствовала, как сильно забился пульс. Она посмотрела Гарри в глаза и испытала легкое головокружение. — Даже в самых безнадежных ситуациях я могу себя развлечь.

Улыбка, заигравшая на губах у Гарри, была определенно соблазнительна.

— Я надеюсь, до этого дело не дойдет. .

В субботу утром Гарри одиноко стоял в прохладной тиши сиэтлского аквариума. Он часто приходил сюда, когда хотел подумать.

Он с интересом наблюдал за электрическим угрем, который безмятежно дремал на дне. Вид морского чудища завораживал. Гарри находил его столь же странным и не правдоподобным, как и идею прогуляться в Хидден-Спрингс вместе с Молли.

Полчаса назад, взбудораженный, не в силах сосредоточиться на работе, Гарри отправился в порт. Ему необходимо было проанализировать события прошлого вечера.

Гарри хотелось оградить отношения с Молли от сложностей своей семейной жизни.

Вражда между Стрэттонами и Тревельянами редко прорывалась наружу в форме открытых конфликтов по той лишь причине, что Гарри следил за тем, чтобы оба клана находились на внушительном расстоянии друг от друга. Гарри был единственным связующим звеном между ними. Обе семьи не скрывали того, что подобная ситуация их полностью устраивает.

Стрэттоны до сих пор считали Тревельянов, за исключением лишь Гарри, отбросами общества. Они так и не простили Сину Тревельяну женитьбы на Бриттани Стрэттон, жемчужине их рода. Причем тот факт, что Бриттани сбежала с Сином по собственной воле, Стрэттонами в расчет не принимался.

Тревельяны, в свою очередь, не жаловали Стрэттонов, которых считали неисправимыми снобами. По их мнению, именно под влиянием Стрэттонов отец Гарри отвернулся от своей семьи.

Еще только замышляя роман с Молли, Гарри твердо решил, что не станет знакомить ее со своими трудными родственниками. И теперь недоумевал, что же его заставило пригласить Молли в Хидден-Спрингс. Это очень беспокоило Гарри. Полночи он не смыкал глаз, размышляя над этим.

Обычно мозг его работал по твердым и ясным схемам. Единственным исключением из правила были периодические вспышки пресловутого ясновидения. Мысль о том, что его чувства к Молли могут быть столь же необъяснимы, как и эти редкие болезненные явления, тревожила Гарри.

Угорь вздрогнул. Холодный, безучастный взгляд морского жителя встретился со взглядом Гарри. Гарри вдруг испытал по отношению к этому примитивнейшему детищу природы чувство, похожее на зависть.

Для угря не существовало сложностей в этой жизни. Не было многочисленных семейных проблем, боязни произнести неосторожное слово. Он не знал, что такое меланхолия. И не испытывал никакого страха перед необходимостью самооценки.

Кто-то подошел и встал рядом. Гарри повернул голову и, мельком взглянув на посетителя, вновь углубился в созерцание угря. Появление кузена, Брэндона Стрэттона Хью, не слишком его удивило.

— Я так понимаю, что это не простое совпадение, — сказал Гарри.

— Я заезжал к тебе домой. — Голос прозвучал еле слышно. Брэндон быстро огляделся по сторонам, словно желая убедиться в том, что их разговора никто не услышит. — Твоя экономка сказала, что ты поехал сюда. Дорогое удовольствие убивать здесь время, ты не находишь? Входной билет не из дешевых.

— У меня годовой абонемент. Я люблю сюда ходить, мне здесь легко думается.

— Охотно верю.

Гарри никогда не был дружен с Брэндоном. Впрочем, то же можно было бы сказать и о его взаимоотношениях с остальными. Стрэттонами. Исключение он делал лишь для Джоша.

С Брэндоном у него не было ничего общего, кроме генов, доставшихся по наследству от Стрэттонов.

Брэндон был на четыре года моложе Гарри. Атлетического телосложения, голубоглазый, светловолосый, он выделялся своей аристократической внешностью, которой славились мужчины из рода Стрэттонов. Брэндон к тому же занимал весьма влиятельную должность вице-президента «Стрэттон пропертиз». — семейной коммерческой компании по торговле недвижимостью.

— Ну, так что? — сказал Гарри. — Должно быть, тебе и впрямь приспичило поговорить со мной, раз уж ты решился раскошелиться на входной билет в аквариум.

— Хорошо, тогда сразу о деле. Оливия тебе сегодня звонила?

— Нет.

— А моя мать?

— С тетей Даниель я тоже сегодня не беседовал. — Гарри посмотрел на Брэндона. — А в чем, собственно, дело?

Брэндон помрачнел.

— Они обе немного расстроены.

— Из-за чего?

Брэндон глотнул побольше воздуха.

— В конце концов, ты тоже имеешь право узнать обо всем в числе первых. Я решил покинуть «Стрэттон пропертиз». Хочу работать самостоятельно. Я создаю свою фирму по управлению собственностью.

Гарри чуть слышно присвистнул.

— Решение, конечно, встречено на ура.

— Перестань, ты прекрасно знаешь, что оно воспринято в штыки. Я объявил о своем решении вчера вечером. Вся семья в ужасе. Мать в истерике. Дед вне себя. Дядя Гилфорд уже начал делать из меня отбивную.

— Я не удивлен. — Гарри сделал паузу. — А что Оливия?

— Оливия считает, что я совершаю большую ошибку. — Брэндон хмуро уставился на угря. — Говорит, что моему решению не хватает логического осмысления ситуации. Она уверена, что мною движет чувство протеста против всевластия деда и чрезмерной опеки матери.

— Ты, кстати, многое унаследовал от них обоих, — заметил Гарри. — В семействе Стрэттонов овечек нет.

— К черту все, Гарри, я все равно это сделаю. — Брэндон сжал руку в кулак. — Я хочу выйти из семейного бизнеса.

— Это будет нелегко.

— Тебе же удалось. Ты послал деда к черту, когда он пытался заставить тебя присоединиться к «Стрэттон пропертиз». В тот день ты сам себя лишил наследства. Дед вычеркнул тебя из своего завещания, а ты наплевал на деньги Стрэттонов, словно они для тебя ничего не значили.

— Цена, которую он за них назначил, оказалась слишком высокой для меня, — тихо произнес Гарри. — Паркер хотел, чтобы я перестал быть Тревельяном.

Брэндон развернулся и встал лицом к Гарри.

— Я тоже намерен избавиться от семейного гнета.

— О'кей.

— Что это значит? — не понял Брэндон.

— А что ты хочешь от меня услышать?

— Да, собственно, ничего, — пробормотал Брэндон. — Только пообещай, что не станешь уговаривать меня не уходить из компании, если вдруг мать или Оливия попросят тебя об этом.

— Обещаю не переубеждать тебя, — сказал Гарри. — Да и с какой стати я должен это делать? Если ты хочешь оставить свою непыльную работенку в компании. — ради Бога. Только запомни: ничто не достается даром, если имеешь дело со Стрэттонами. За все приходится платить.

— Ты хочешь сказать, что дед вычеркнет меня из-завещания. — так же, как поступил и с тобой?

— Вполне возможно. Брэндон расправил плечи.

— Я могу прожить и без его наследства. Сказано было смело, но Гарри уловил в словах Брэндона оттенок неуверенности.

— А что думает Оливия по этому поводу?

— Оливия моя жена, — твердо произнес Брэндон. — Она любит меня. И будет мне опорой даже в бедности.

Гарри промолчал. Судить о привязанностях Оливии он не решался. Полтора года назад, когда убеждал себя в том, что Оливия его любит, он глубоко ошибся в ее чувствах.

5

— Ну как, Молли, ты осуществила наконец свою угрозу выгнать этого так называемого консультанта? — Каттер Лэттеридж вонзил нож в толстый кусок полусырого мяса, занимавший половину его тарелки. Кроваво-красные соки потекли на запеченный картофель, лежавший рядом.

— Я решила дать Тревельяну еще один шанс. — Молли отвела взгляд от кровоточащего мяса. И посмотрела на свою тетушку, сидевшую рядом с Каттером с противоположной стороны стола. — У меня нет выбора. Специалистов такого профиля найти не так просто.

— Да, я знаю, дорогая, но ты же сама говорила, что с ним совершенно невозможно работать, — напомнила Венисия. — Жаловалась, что он не одобрил ни одного проекта.

— Верно, — признала Молли. — Но я не теряю надежды.

— Я полностью на твоей стороне. — Венисия причмокнула. — Жаль только, что такие деньги лежат мертвым грузом. Джаспер был бы страшно разочарован.

— Я знаю. — Молли улыбнулась тетушке.

Венисию она очень любила. Тетя всегда была частью ее жизни. Это она утешала и поддерживала племянниц в трудный период после смерти их матери. А несколькими годами позже, когда неудачный эксперимент унес жизни братьев Аббервиков, Молли, Келси и Венисия вместе скорбели об утрате и утешали друг друга.

Венисия была пухленькой энергичной особой уже далеко не первой молодости. Вскоре после того, как начались регулярные выплаты роялти

по патенту Аббервиков, ее вдруг неудержимо потянуло к роскоши и вычурным нарядам. Вот и сегодня на ней был расшитый золотым бисером лиловый шелковый костюм, в ушах торчали огромные лиловые с золотом серьги, а на груди покоились несколько фунтов золотых цепей.

— К чему тогда этот фонд, если некого субсидировать, — заметил Каттер. Его кустистые серые брови двигались в такт челюстям, активно жующим мясо.

— Джаспер, наверное, уже в гробу перевернулся, — пробормотала Венисия. — Они с Джулиусом так мечтали помогать нуждающимся изобретателям. Сами-то они большую часть жизни положили на то, чтобы наскрести наличности на свои проекты. И хотели хоть немного облегчить участь тех, кто идет по их стопам. Я никак не могу понять, почему изобретатели так беспомощны в финансовых делах.

Каттер сочувственно покачал головой.

— К сожалению, таланту в изобретательстве не всегда сопутствуют блестящие бухгалтерские способности.

— Как верно сказано. — Венисия вздохнула. — Ни Джаспер, ни мой муж совершенно не представляли, с какой стороны подойти к решению финансовых проблем. Если честно, Джаспер в этом плане был еще хуже Джулиуса. И у него порой бывали серьезные неприятности с банками, правда ведь, Молли?

— Да. — Молли предпочла сосредоточиться на макаронах, густо приправленных тайскими специями. Ей было неловко обсуждать слабости Джаспера в присутствии постороннего человека. И хотя в скором времени Каттеру Лэттериджу предстояло стать членом их семейного клана, для Молли он пока еще оставался чужим.

— Если бы не Молли, семейству Джаспера пришлось бы туго после смерти Саманты, — сказала Венисия Каттеру. — Бедная девочка бросила колледж и начала работать, чтобы не оставить семью без крова.

— Отец в конце своей жизни многое сделал для нашего благополучия, — напомнила ей Молли. — Патент на изобретение промышленных роботов, который ему удалось получить, обеспечил нам весьма солидный и устойчивый доход на долгие годы.

— Но деньги пришли к тебе слишком поздно, моя дорогая, — печально произнесла Венисия. — К тому времени как начали поступать роялти, ты уже преуспела в своем бизнесе.

Молли пожала плечами.

— Считай как хочешь. Но мне приятно, что я добилась успеха ценой собственных усилий.

— Прекрасный подход. — Каттер одобрительно посмотрел на нее. — И похвально еще то, что ты не разбазариваешь свои доходы на всякую ерунду. Я уверен, Джаспер Аббервик был бы рад, узнав о том, что ты вкладываешь столько средств в его фонд.

— Она в точности исполняет волю своего отца, — с гордостью вставила Венисия. — Видит Бог, как она была великодушна ко мне, как заботилась о Келси. И в то же время ей удавалось вкладывать много сил и средств в дела фонда.

Каттер позволил себе авторитетно заявить:

— Блестящий пример для подражания. Как ни грустно это сознавать, но на изобретательство денег вечно не хватает. Даже в крупных промышленных компаниях фонды исследований и развития страдают от недостатка средств. Этой стране нужно больше вкладывать в мозги, если она хочет играть лидирующую роль в мировой экономике.

Молли, отдавая дань вежливости, делала вид, что внимательно слушает его. Она не имела ничего против Каттера. Да к нему и трудно было относиться иначе, как терпимо или даже дружески. Он был любезен и гостеприимен. Галантен и заботлив по отношению к Венисии. Но его слабостью были догматические разглагольствования.

Странно, но почему-то когда Гарри пускался в пространные рассуждения, ее это не раздражало. Подумав об этом, Молли внутренне улыбнулась. Да, пожалуй, Гарри никогда не утомлял ее. Надо признать, он несколько раз испытывал ее терпение, но она все равно не уставала. Даже тогда, когда сидела на кухне и наблюдала за тем, как он методично разбирает содержимое черной коробки, оставленной у ее порога, она совсем не скучала.

С Каттером все было иначе. В прошлом служащий инженерной компании, он любил держать инициативу в разговоре, какой бы темы он ни касался. Каттер считал свою компетентность безграничной.

Ему было под шестьдесят, он на год-два старше Венисии. Внешность Каттера. — а он был лысоват, с грубыми чертами лица, розовощекий, пышущий здоровьем, крепкого телосложения. — явно намекала на его сельские корни.

Молли однажды спросила его, почему он так рано вышел на пенсию. Каттер вежливо улыбнулся и пробормотал что-то невнятное насчет того, что вступил в права наследника семейного состояния. Кроме того, он воспользовался весьма выгодным предложением своей компании в связи с досрочным выходом на пенсию. Как объяснил Каттер, жизнь коротка, и он хочет вкусить ее прелести, пока еще не стар и в добром здравии.

Они познакомились с Венисией во время весеннего круиза и с тех пор были неразлучны. Месяц назад они объявили о своей помолвке.

— .Ты разве не согласна с этим, Молли? — спросил Каттер.

Нотки беспокойства, прозвучавшие в его голосе, отвлекли Молли от собственных мыслей. Она улыбнулась Каттеру и извиняющимся тоном произнесла:

— Прошу прощения, я не совсем поняла. Что вы сказали?

— Я спросил, — терпеливо повторил Каттер, — не кажется ли тебе странным, что твой высокооплачиваемый консультант никак не найдет стоящих проектов, которые мог бы финансировать фонд?

— Я обсуждала с ним этот вопрос.

— Сколько проектов было представлено фонду?

— Около сотни.

— И этот доктор Тревельян не одобрил ни одного. — Каттер нахмурился. — Странно. Очень странно. Мой инженерный опыт подсказывает, что по крайней мере пять или десять процентов от общего количества проектов должны быть солидными.

Венисия с некоторым удивлением посмотрела на него.

— Пять или десять?

Каттер дожевал очередной кусочек мяса.

— Как минимум. Я не говорю о том, что стоит финансировать все пять или десять процентов, но, по крайней мере, именно таково количество проектов, заслуживающих серьезного рассмотрения.

— Статистика. — вещь коварная, — сказала Молли. Она вдруг обнаружила в себе решимость защитить точку зрения Гарри. — На основании одной лишь сотни проектов трудно делать статистическую выборку.

— Совершенно верно, — согласился Каттер. — И все-таки мне интересно узнать, какую цель преследует доктор Тревельян.

— Цель? — насторожилась Молли. — Что вы хотите этим сказать?

— Да ничего, конечно же, — примирительно произнес Каттер. — И все-таки…

— Что все-таки? — спросила Молли.

— Я бы порекомендовал тебе быть более бдительной, моя дорогая, — сказал Каттер.

— Бдительной?

— Ты. — новичок в таких делах. — Каттер отложил нож и с беспокойством во взгляде уставился на Молли. — Помни, что в любой благотворительной операции крутятся большие деньги. Какой-нибудь проходимец, окажись он на месте Тревельяна, мог бы на одних консультационных услугах сколотить себе состояние.

— Я не верю в то, что Гарри использует свое положение, чтобы надуть меня. — Молли почувствовала, как закипает в ней ярость от, казалось бы, вполне справедливого предупреждения, сделанного человеком, который видел в жизни гораздо больше, чем она. — Я знаю, что вокруг любого благотворительного фонда, подобного моему, вьется множество мошенников и негодяев, которые не прочь поживиться за счет его средств, но я категорически настаиваю на том, что Гарри Тревельян не из их числа.

Густые брови Каттера взметнулись вверх.

— Чем они умнее, тем более обаятельны, моя дорогая.

— Гарри нельзя назвать слишком обаятельным, — пробормотала Молли. И тут же вспомнила, что и Гарри как-то советовал ей не слишком доверять чересчур обаятельным соискателям.

— Не подумай, что я отношусь к нему предвзято, — мягко вставил Каттер, — но, похоже, этот Тревельян здорово приручил тебя.

— Какой вздор, — парировала Молли. Венисия поднесла салфетку к губам и встревоженно посмотрела на Каттера.

— Неужели ты думаешь, что доктор Тревельян доит фонд, запрашивая баснословные деньги за свои консультации?

— Я не выдвигаю никаких обвинений, — сказал Каттер. Молли крепче сжала вилку.

— Я надеюсь. Кроме того, Гарри получает далеко не баснословные суммы. Венисия и Каттер уставились на нее.

— Его гонорары, конечно, не самые низкие, — признала Молли. — Но они справедливы. Особенно если учитывать его квалификацию.

Каттер вежливо засопел и вновь занялся мясом.

Венисия покосилась на него, потом несколько растерянно взглянула на Молли.

— Я все-таки надеюсь, дорогая, что ты уже не повторишь ошибки, которую совершила однажды, связавшись с этим мерзким Гордоном Бруком.

Молли поморщилась.

— Поверь мне, Гарри Тревельян не имеет ничего общего с Гордоном Бруком.

Каттер громко прокашлялся, привлекая к себе внимание Молли и Венисии.

— Как я уже сказал, административные расходы трудно контролировать в любой организации, особенно в благотворительном фонде. Вот почему его попечителям всегда нужно быть начеку.

— Гарри Тревельян. — не вор и не мошенник, — резко возразила Молли. Каттер вздохнул.

— Я и не говорил этого. Я просто высказал свое мнение о том, что благотворительный фонд слишком уязвим для мошенников. В конце концов, любой дилетант может назваться консультантом.

Венисия согласно закивала головой.

— Каттер прав. В газетах то и дело пишут о жульничестве в благотворительных фондах. Но ты ведь будешь осторожна со своим доктором Тревельяном, правда, Молли?

Молли с силой воткнула вилку в горку макарон. Всю свою сознательную жизнь ей приходилось быть осторожной. На ней лежала слишком большая ответственность, и поэтому она не могла позволить себе роскоши действовать наугад и ошибаться. Ей уже почти тридцать лет, и вот на горизонте наконец замаячила волнующая неизвестность. Более того, Молли выпадал шанс окунуться в эту неизвестность, узнать ее тайны, вкусить прелести.

Она вежливо улыбнулась.

— Ты меня знаешь, тетя Венисия. Я всегда начеку. Я буду осторожна. .

Молли в последний раз оглядела Келси. — уже объявили регистрацию билетов на рейс, и пассажиры потянулись к стойке.

— Ты уверена, что ничего не забыла?

Келси закатила глаза.

— Если я что-то и забыла, ты вполне можешь мне это дослать.

— Я, наверное, несносна, да?

— Есть немного. — Келси хмыкнула. — Я уезжаю всего на месяц.

— Я знаю. — Молли жалобно улыбнулась сестре. — Но для меня это своего рода проверка. Познаю вкус долгой разлуки, которая предстоит нам осенью, когда ты уедешь учиться.

Келси вдруг стала серьезной.

— Я тоже об этом думала. И говорила с тетей Венисией. Мы считаем, что тебе нужно продать дом, Молли.

Молли изумленно уставилась на нее.

— Ты что, шутишь?

— Нет, совсем не шучу. Дом слишком большой, в нем нельзя жить одной.

— Почему? С уборкой проблем не будет, со мной ведь остаются отцовские роботы-помощники. Я знаю, как управлять ими.

— Не в этом дело, — настаивала на своем Келси. — Аббервикский особняк слишком велик, чтобы оставаться в нем одной. Он наполнен призраками прошлого, если ты меня правильно понимаешь.

— Я понимаю, Келси, но это меня как раз не смущает.

— Думаю, что начнет смущать, когда ты останешься дома в полном одиночестве. Обещай мне, что, по крайней мере, подумаешь о том, чтобы продать его. Ты вполне можешь купить себе современную квартиру в деловой части города.

— Но это же наш дом. И всегда был нашим домом.

— Все изменится, когда я уеду в колледж.

Молли посмотрела на свою взрослую сестру и увидела в ее умных глазах свое будущее.

— Поверь, я все это хорошо понимаю.

Конечно, все изменится. Молли знала, что этот момент обязательно наступит. Келси стояла на пороге собственной жизни. Ее ум и талант уведут ее далеко от безумного, обветшавшего аббервикского поместья. Так уж устроен мир.

— Пожалуйста, Молли, не плачь.

— Я и не думаю. — Молли часто заморгала, смахивая с ресниц слезинки. — Ну, желаю тебе хорошо поработать на практике.

— Постараюсь. — Келси поправила свой рюкзачок и направилась к стойке. Один раз она все-таки обернулась. — Обещай мне, что подумаешь насчет продажи дома.

— Хорошо, подумаю.

Молли махала рукой Келси, пока та не скрылась из виду. Потом полезла в сумочку за носовым платком. Когда же поняла, что одним платком ей не обойтись, она поспешила в дамскую уборную.

Позже, уже днем, по дороге в Хидден-Спрингс, куда вез ее Гарри, Молли больше думала не об обещании, которое дала сестре, а о том, в чем накануне вечером заверила свою тетушку. .

Я буду осторожна.

Молли так и не могла сказать с уверенностью, что больше нуждалось в охране: средства фонда или ее собственное сердце. У нее возникли серьезные подозрения насчет ее чувств к Гарри. Похоже, она была влюблена в Тревельяна.

«Возможно, это всего лишь сексуальное влечение», — пыталась она переубедить себя.

Молли украдкой покосилась на Гарри. Его красивые сильные руки, казалось, были совершенно расслаблены, однако на самом деле твердо и уверенно сжимали руль. Молли подумала о том, что спокойная уверенность исходит от него всегда, независимо от обстоятельств. Даже в таком заурядном деле, как управление автомобилем, он казался верхом совершенства.

Если это и есть слепая страсть, так ее, пожалуй, следует опасаться.

Я буду осторожна.

Хорошо. Она будет осторожна, как альпинист, взбирающийся на Эверест. Как спелеолог, спускающийся в глубокую пещеру. Как астронавт, ступающий ногой в космос.

— Какой марки ваш автомобиль? — поинтересовалась Молли. — Мне кажется, я таких еще не встречала.

— Это верно. Он пока существует в единственном экземпляре. «Снит-П2». Его сконструировал и построил мой друг. У него аэродинамика гоночного автомобиля, выносливость добротного европейского туристского автобуса, а двигатель может бесперебойно работать годами.

— Удивительно. А почему ваш друг отдал его вам?

— Я помог ему получить стартовый капитал для запуска в производство прототипов этой машины.

Молли вопросительно посмотрела на него.

— Я все время думаю о вас как об ученом-затворнике, а вы между тем поддерживаете постоянные контакты с инвесторами.

— Да, — признался Гарри. — Но, в отличие от фонда Аббервика, все инвесторы готовы поддерживать лишь те проекты, которые сулят немедленную окупаемость затрат.

Молли ухмыльнулась.

— Ну да, я же просто хочу швырнуть деньги на ветер.

— Как все прошло в аэропорту? — спросил Гарри.

— Прекрасно. — Молли поразила внезапная смена темы разговора. — А почему это вас интересует?

— Странное возникает ощущение, когда они уезжают из дома, не так ли? Я знаю, что пока ваша сестра уехала только на месяц, но осенью расставаться придется уже надолго. Вот тогда-то и понимаешь: что-то ушло безвозвратно, и отныне все в жизни будет по-другому.

Молли криво усмехнулась.

— Что же, тогда скажу правду: проводив Келси, пошла реветь в уборную. Но сейчас я уже в порядке.

— Рад слышать. Попробуйте взглянуть на это иначе. Зато теперь их комнаты не будут увешаны портретами рок-музыкантов, а по ночам не придется бодрствовать, дожидаясь, пока они явятся наконец домой. Я уже два года живу без подростка, и что вы думаете. — как заново родился!

«Он все понял», — подумала она. И теперь пытался приободрить ее, приукрашивая действительность. На самом-то деле он знал, каково ей сейчас. Гарри как никому были близки ее переживания, ведь он тоже воспитывал ребенка самостоятельно.

— Хорошо, верю вам на слово, — сказала она. О Боже. Это уже серьезно.

Гарри опять погрузился в молчание. Мелодично журчал двигатель экзотического автомобиля. Молли откинулась на спинку кожаного сиденья и смотрела в окно, за которым мелькали сочные зеленые луга. Вдалеке проступали очертания Каскадных гор, которые тянулись к ясному голубому небу. Будущее, еще несколько часов назад представляющееся крайне туманным, вновь начало вырисовываться в радужных тонах.

Молчание затягивалось. Молли украдкой взглянула на часы. Оказалось, Гарри безмолвствовал вот уже минут двадцать. Молли беспокоило вовсе не его молчание, а нарастающее напряжение, которое она начинала ощущать. Исходило оно от Гарри.

— Что-нибудь случилось? — спросила она.

— Нет. — Гарри даже не оторвал взгляда от дороги. — Я просто задумался.

— Вам не по душе эта поездка, так ведь?

— Да, вы правы.

— Возможно, я задам глупый вопрос, но зачем же мы тогда мчимся в Хидден-Спрингс, если вас вовсе не радует предстоящая встреча с родственниками?

— Я обещал Джошу поговорить с его дедом, — ответил Гарри. — Леон доставляет много хлопот мальчишке. Донимает его своими бесконечными разговорами о том, что ему нужно бросить колледж.

— Дедушка Джоша приходится вам дядей, я правильно поняла?

— Да. Он младший брат моего отца.

Молли задумалась.

— Почему же он тогда не взял заботу о внуке после смерти своего брата?

— Это было проблематично. В тот момент дядя Леон находился в тюрьме.

— В тюрьме? — Молли в ужасе уставилась на Гарри. — Господи, почему же?

Гарри как-то странно посмотрел на нее.

— Он ожидал приговора суда по его тяжбе с шерифом округа.

— Понимаю. — Молли переварила услышанное. — И к чему сводился этот спор с шерифом?

— Дядя Леон соблазнил его жену. Обманутый муж настиг их в гостиничном номере, где они занимались любовью. Реакция его вполне объяснима.

— О-о. — Молли заколебалась. — Я понимаю, что так разозлило шерифа, но ведь это не основание для ареста.

— Шериф засадил его за кражу автомобиля, а вовсе не за шашни с его женой.

— За кражу автомобиля? — слабым голосом повторила Молли.

— Дядя Леон и та дама отправились в мотель на автомобиле шерифа.

— О Боже. Дядя ваш поступил не очень-то умно.

— Да, это верно. Но что касается ума, то тут я могу с полной уверенностью констатировать, что из трех поколений этой ветви Тревельянов Бог наградил мозгами одного лишь Джоша. — Рука Гарри, лежавшая на руле, чуть заметно дрогнула. — Я не прощу себе, если допущу, чтобы Леон заставил парня бросить учебу.

— А почему Леон так стремится к этому?

— Он всю жизнь зарабатывал на хлеб автогонками на ярмарках. Его сын и отец Джоша, мой кузен Вилли, был цирковым мотогонщиком. Он погиб на арене во время очередного трюка. Леон постоянно напоминает Джошу о бравом отце, агитируя пойти по его стопам.

— Ну и дела! Теперь я понимаю причину вашей обеспокоенности. Не слишком перспективную карьеру избрал дед для своего внука.

— Более того, эта карьера губительна. — Гарри протянул правую руку к переключателю скоростей, готовясь свернуть с шоссе. — В буквальном смысле. Достаточно вспомнить печальную судьбу Вилли. Я не позволю навязывать Джошу подобный образ жизни.

— Как же вы собираетесь убедить своего дядю оставить мальчика в покое?

— Так же, как и в прошлый раз. — Гарри мрачно усмехнулся. — У меня в запасе достаточно весомый аргумент.

Молли не стала настаивать на развитии темы. В конце концов, речь шла о сугубо семейной проблеме Тревельянов. Но удержаться от последнего вопроса все-таки не смогла.

— Так чем же закончился суд над Леоном?

— Обвинение было снято.

— Должно быть, у него был очень хороший адвокат.

— Да. Я сам нанимал его.

Первым вдали показалось чертово колесо. Оно величественно возвышалось над ярмарочной площадью. — освященное веками, грациозное, гениальное и хитроумное сооружение, которое и по сей день способно радовать и приводить в восторг и детей, и взрослых. Множество экзотических аттракционов было изобретено с тех давних пор, но ни один не смог затмить популярности чертова колеса. — неизменного спутника ярмарок и карнавальных торжеств.

Гарри же был абсолютно равнодушен к этому изобретению. — впрочем, как и к другим аттракционам. Вероятно, потому, что сам был родом из семьи карнавальных шутов и циркачей. Хотя отец его и продал свое шоу еще до рождения сына, Гарри несколько лет подряд во время летних каникул путешествовал со своими родственниками Тревельянами. Он научился ставить аттракционы, управлять ими, познал все тонкости балаганных розыгрышей. Никто из его родни, в общем-то, не разделял восторгов публики по поводу ярмарочных зрелищ. Для Тревельянов это был бизнес. Но Гарри ловил себя на том, что ему больше, чем кому-либо другому, были ненавистны эти скрежещущие, визжащие, действующие на нервы механизмы, приводящие в движение махину чертова колеса. Истинная причина этого неприятия крылась в том, что он ненавидел ощущение собственного бессилия, которое он испытывал всякий раз, когда оказывался пленником тесной кабинки, медленно набирающей высоту.

Он слишком долго боролся, чтобы развить в себе чувство независимости, личной свободы. И теперь не мог уступить права на собственную личность никому и ничему, даже на три минуты прогулки под небесным куполом.

Молли села поудобнее, чтобы лучше разглядеть территорию ярмарки.

— Куда мы едем? — спросила она, когда Гарри проскочил мимо автостоянки.

— На задворки, где паркуют ярмарочную технику. Дядя Леон где-нибудь там.

На заднем дворе ярмарки была выставлена разношерстная коллекция грузовиков, тележек, трейлеров, фургонов. Они были укрыты от глаз посетителей рядом пестрых кабинок и тентов.

Гарри остановился возле деревьев и вышел из машины. Легкий ветерок гулял над ярмарочной площадью. На Гарри пахнуло запахом жира, попкорна, хот-догов и, как это всегда бывало, воспоминаниями.

Молли подошла и встала рядом.

— Что-нибудь не так?

— Нет, все в порядке. — Гарри отвлекся от мыслей о прошлом и вернулся в настоящее. — Этот запах всегда напоминает мне о летних каникулах, которые я проводил со своими родственниками.

Молли поправила прядь волос, упавшую ей на глаза, и пристально вгляделась в его лицо. Во взгляде ее сквозило любопытство.

— Держу пари, вы не принадлежите к числу поклонников попкорна и хот-догов.

— Вы угадали. — Он взял ее за руку и повел к стоявшим неподалеку видавшим виды трейлерам. — Знаете, разговор с дядей Леоном будет не из приятных. Как вы думаете, вы сможете найти здесь себе развлечение по душе, пока я буду отсутствовать?

— Нет проблем. Я пройдусь по павильонам.

— Только не поддавайтесь на уговоры купить какую-нибудь соковыжималку, тостер, терку и прочую утварь, которую предлагают на каждом шагу бойкие торговцы. Все эти чудо-механизмы на самом деле настоящий хлам.

— Не говорите глупостей, — сказала Молли. — Я же коммерсант, или вы забыли? Меня трудно обвести вокруг пальца.

Гарри сочувственно посмотрел на нее.

— Вы разве не слышали, что проще всего всучить товар именно торговцу?

— Ха. Я этому не верю. Никогда не слышала столь мудрого изречения. Оно, скорее, напоминает плод вашей параноидальной философии, и я не собираюсь прислушиваться к подобной чепухе. Лучше скажите, где мне вас найти после разговора с дядей?

Гарри чуть заметно улыбнулся.

— Здесь где-то есть павильончик гадалки. Ищите вывеску с именем мадам Эванджелины. Я буду ждать вас там около часа дня.

— Все поняла. — Она слегка коснулась его руки и поспешила к воротам.

Гарри подождал, пока она скрылась в толпе. Он так до сих пор и не понял, зачем привез ее с собой, но почему-то был рад этому.

Гарри обошел территорию стоянки и наконец наткнулся на обшарпанный трейлер, который Леон называл домом. Трейлер был припаркован под раскидистым деревом. Старый грузовик Леона стоял рядом.

Гарри постучал в сетчатую дверь трейлера.

— Леон, ты здесь?

— Кого еще черт несет? — Леон подошел к двери, щурясь от солнечного света, бившего ему в лицо. На губах его появилась тревельяновская ухмылка, стоило ему увидеть Гарри. — Черт тебя дери. Все-таки явился. Но ты что-то запоздал. По моим расчетам, ты еще вчера должен был примчаться.

— Если бы я знал, что ты так жаждешь меня видеть, не стал бы торопиться.

— Как же, не стал бы. — Леон открыл дверь. — Когда речь заходит о такого рода делах, ты предсказуем, как восход солнца. Это одна из твоих дурных привычек, мой мальчик. Ну ладно, входи уж.

Гарри ступил в затененное помещение. Ставни на окнах были закрыты. Глаза не сразу привыкли к полумраку, царившему в тесном металлическом бункере.

— Пива? — раздался откуда-то слева голос Леона.

Не успел Гарри ответить, как из темноты вынырнула холодная влажная банка. Он машинально подставил руку. Банка с пивом тут же уверенно плюхнулась ему в ладонь. Ритуал был хорошо отработан.

— Спасибо, — рассеянно произнес Гарри.

Леон ухмыльнулся.

— Ты, как я вижу, не утратил ловкости. Черт возьми, такие талантливые тревельяновские руки вместо того, чтобы заниматься делом, пишут какие-то нудные книжонки.

Гарри дернул за кольцо пивной банки.

— Рефлексы с годами затухают. Я предпочитаю полагаться на собственные мозги.

— Это стрэттоновская кровь тебя испортила. — Леон уселся на потрепанный диван, встроенный в заднюю стенку трейлера. Не выпуская из руки банки с пивом, он сказал Гарри:. — Садись.

Гарри примостился на рваной виниловой скамейке, отгораживающей кухонный закуток, и с явным равнодушием оглядел убогое жилище Леона.

Ничего не изменилось за эти несколько лет. — ни декорации, ни сам Леон. Существовало какое-то неуловимое сходство между трейлером и его хозяином. Заляпанный линолеум пола был своеобразным дополнением к линялой рубашке и древним приспущенным джинсам Леона. Рваные занавески на подслеповатых оконцах пропахли табаком и алкоголем. Как и Леон.

Гарри мысленно отметил, что Леон все-таки выглядел бодрее, чем его верный спутник-трейлер. Сказывались тревельяновские гены выносливости, а отнюдь не приверженность дяди Леона здоровому образу жизни.

Леону уже за шестьдесят, но он все еще худощав и широкоплеч, как и все мужчины тревельяновского рода. Он был так же красив, как и отец Гарри. Гарри знал, что Леон до сих пор нещадно эксплуатирует свою привлекательную внешность. Дядя менял женщин как перчатки. Вилли отличался тем же подходом к противоположному полу.

Гарри радовало то, что Джош не унаследовал их донжуанских наклонностей. Хотя он и подшучивал над Гарри по поводу неиспользованной коробочки с презервативами, ему нельзя было отказать в здравомыслии и врожденной чистоплотности. — качествах, начисто отсутствующих у его отца и деда. Гарри был убежден в этом.

Леон сделал смачный глоток пива.

— Ну, как идет жизнь в большом городе?

— Прекрасно. — Гарри выдержал паузу. Он уже давно усвоил для себя, что, имея дело с Леоном, нельзя выказывать излишней заинтересованности или поспешности. Леон любил испытывать терпение собеседника, тем самым провоцируя его на опрометчивый поступок.

— Черт. До сих не могу понять, как ты можешь так жить, — размышлял вслух Леон. — Где твой тревельяновский кураж?

— Чего нет. — того нет. — Гарри отхлебнул немного пива.

— Да уж, ума нет. — считай, калека, сынок. Слышал такую поговорку?

— Слышу всякий раз, как только начинаю разговор с тобой.

— Джош говорит, ты завел шашни с какой-то серенькой мышкой?

Гарри не шелохнулся.

— Джош в самом деле назвал ее мышкой?

— Нет, это уже я сам домыслил. Джош сказал, что она владеет чайным магазином. Ну, так я представляю, что это за штучка. Серенькая, затянутая в скромный деловой костюмчик, так ведь?

— Не совсем, — тихо произнес Гарри. Леон проигнорировал его замечание.

— Черт возьми, у отца твоего, по крайней мере, хватило мозгов сбежать с дочкой богача. Мать твоя и в самом деле была красавицей, а уж о богатстве Стрэттонов слагали легенды.

— Так говорят.

— Ты, кстати, большого дурака свалял, отказавшись от такой наличности.

— Я это уже слышал.

Леон покосился на него.

— Черт возьми, какой-никакой, но ты же все-таки Тревельян. И мог бы найти себе бабенку похлеще, чем эта пресная торговка.

— С каких это пор ты стал так живо интересоваться моей личной жизнью?

— Приходится интересоваться. Меня беспокоит Джош.

Гарри стиснул зубы.

— Какое отношение к моей личной жизни имеет Джош?

— Самое прямое. — Леон скорчил гримасу. — Ты плохо влияешь на мальчишку. Он бредит колледжем и ждет не дождется, когда наконец получит какую-нибудь мудреную ученую степень. Говорит, что мечтает засесть за научный труд. Так что не удивлюсь, если и он начнет потом волочиться за такими же занудами, как твоя торговка.

— А тебе, конечно, хочется, чтобы он погиб, пытаясь сигануть на мотоцикле сквозь огненный шар?

— Сукин ты сын. — Леон запустил пустой банкой в стену. Сидел он прямо, положившие колени сжатые кулаки. — Я хочу, чтобы он был мужчиной, как его отец. Как я. Как твой отец. И не хочу, чтобы он превратился в заумного сухаря наподобие тебя.

— Сколько?

— Что ты имеешь в виду?

— Ты знаешь, что я имею в виду. Сколько ты хочешь в обмен на то, чтобы ты отстал от Джоша?

— Ты, похоже, думаешь, что все можешь купить? Это в тебе говорит проклятая стрэттоновская кровь. Так вот послушай, что я тебе скажу. Речь идет о будущем моего внука. Джош. — это все, что у меня осталось в этом мире. Он. — моя кровь, моя плоть. И я хочу сделать из него мужчину, которым я мог бы гордиться. Как ты думаешь, можно определить цену этому?

— Нет проблем.

На лице Леона отразилась напряженная работа мысли.

— Речь идет о семье, черт бы тебя побрал. Деньги здесь ни при чем.

— Хватит молоть чушь, — устало произнес Гарри. — Мы оба знаем, что речь идет не о Джоше и не о его будущем. А всего лишь о сделке.

— Сукин сын.

— О'кей, дядя Леон. Я готов еще раз поторговаться. Итак, сколько ты хочешь?

Леон не мигая смотрел на него. Потом привалился к спинке старого дивана и закрыл глаза.

— Мне нужен новый грузовик. Мой старый не пройдет и мили. У Эванджелины все лето расписано. Впереди много ярмарок. Нам понадобится надежный транспорт.

Гарри тихонько присвистнул.

— Итак, новый грузовик? Поздравляю, дядя Леон. Ты начинаешь мыслить здраво.

Леон приоткрыл глаза.

— Так мы договорились?

— Конечно. — Гарри поставил недопитую банку пива на стол и поднялся. — Как в прошлый раз.

— Как я и говорил, ты надежен, как восход солнца. Будь осторожен, Гарри. Это плохая привычка.

Гарри прошел к двери. Сквозь сетку он оглядел заросшую травой автостоянку.

— Я не напрасно говорил, Леон: договариваемся, как в прошлый раз.

— Да-да. Я слышал.

Гарри открыл дверь и спустился на одну ступеньку. Оглянувшись, он добавил:

— Ты оставишь Джоша в покое, а я куплю тебе новый грузовик.

— Я же сказал: договорились.

— Да. — Гарри встретился с ним взглядом. — Только попробуй не сдержать слова, Леон.

— Не надо мне угрожать, мальчик. Ты ведь никогда не осмелишься осуществить свою угрозу. У тебя просто мозгов не хватит.

Гарри молчал, продолжая смотреть Леону в глаза. Вдалеке шумела ярмарка. А в трейлере повисла напряженная тишина. И полумрак, казалось, стал еще гуще.

Леон словно очнулся от дремы.

— Да-да. Уговор есть уговор. Ну все, иди. Мне нужно в гараж. В семь тридцать начинаются гонки.

Гарри отпустил покосившуюся дверь, и она с шумом захлопнулась за ним.

Он направился к входу на ярмарку. В нос ударили запахи жира и попкорна, перемешанные со зловонием конюшен.

Ему вдруг захотелось отыскать Молли.

6

С охапкой покупок Молли остановилась возле шатра, увитого красными, золотистыми и бирюзовыми лентами. Вывеска над входом гласила: .

МАДАМ ЭВАНДЖЕЛИНА.

СЕКРЕТЫ ПРОШЛОГО, НАСТОЯЩЕГО И БУДУЩЕГО.

СОВЕТЫ МЕЧТАЮЩИМ РАЗБОГАТЕТЬ И ПРЕУСПЕТЬ В ЛЮБВИ.

КОНФИДЕНЦИАЛЬНОСТЬ ГАРАНТИРУЕТСЯ. .

Молли оглядела расшитую бисером портьеру, прикрывавшую вход в шатер. Она никогда не верила в хиромантию, карточные гадания и магические кристаллы. Меньше всего ей хотелось услышать предсказание собственной судьбы. Интересно, где рассчитывал встретиться с ней Гарри. — возле шатра или внутри, мелькнуло у нее в голове.

Она обернулась и оглядела ярмарочную площадь в надежде отыскать его в толпе. Но все, что ей удалось увидеть, это нескончаемый людской поток, тысячи рук с зажатыми в них леденцами, хот-догами и пакетиками с попкорном.

Мимо проходил молодой человек с огромным плюшевым медведем-пандой в руках. Он уловил ее взгляд и ухмыльнулся.

— Я выиграл его для своей девушки, — гордо заявил он.

— Здорово. — Молли печально оглядела панду. — Трудно было выиграть?

— Не-а. Попробуйте, у вас наверняка получится.

— Вы действительно так думаете?

— Конечно, — уверенно сказал молодой человек. — Почему бы не попытаться? Жетон стоит всего двадцать пять центов. Павильон там, прямо через дорогу. Видите?

— Да. Спасибо. Может, я попытаю счастья.

— Не пожалеете, — заверил ее молодой человек. И направился дальше.

Молли уже собралась было идти к аттракциону, когда вдруг за ее спиной кто-то отдернул портьеру.

— Мадам Эванджелина видит прошлое, настоящее и будущее, — провозгласил гортанный голос. — Заходите, и вы узнаете свою судьбу.

Молли удивленно обернулась на голос. Красивая, статная женщина в летах, с серебристой проседью в черных волосах, стояла у входа в шатер. У нее были прелестные карие глаза, классический нос, высокие скулы. С такими внешними данными женщина остается привлекательной и в девяносто лет.

Гадалка была одета в длинное, по щиколотку, платье из нескольких ярусов разноцветной купонной ткани. Ее длинные изящные пальцы унизывали кольца. Массивное ожерелье с золотыми и янтарными подвесками привлекало внимание к и без того впечатляющей груди.

— Здравствуйте, — вежливо произнесла Молли. — Я должна встретиться здесь с одним человеком.

Женщина пристально посмотрела ей в глаза.

— По-моему, вы его уже встретили.

— Извините, я не поняла. Что вы сказали?

Женщина царственно склонила голову.

— Я. — мадам Эванджелина. Зайдите, и я предскажу вам будущее.

Молли переложила сумки из руки в руку.

— Это бессмысленно. Я не верю в предсказания, мадам Эванджелина. И, честно говоря, мне бы не хотелось знать свое будущее, даже если вы сможете правильно угадать его. Но в любом случае спасибо за приглашение. Если вы не возражаете, я подожду здесь, на улице.

— Пожалуйста, зайдите, — довольно настойчиво произнесла Эванджелина. — Я не стану говорить того, что вам не хочется слышать.

Молли заколебалась, ее начало разбирать любопытство. Она еще раз окинула взглядом ярмарочную площадь, пытаясь отыскать в толпе Гарри. Его нигде не было видно. Она обернулась к Эванджелине.

— Пожалуй, кое в чем вы мне сможете помочь, — сказала она. Эванджелина поклонилась.

— К вашим услугам. Проходите, рассказывайте, что бы вам хотелось узнать.

И она пригласила Молли в шатер. Над входом зазвенели колокольчики.

Молли осторожно переступила порог. В шатре царил полумрак. Пол устилал темно-синий ковер, на котором выделялся узор из желтых звезд и луны. Стены шатра были задрапированы темной тяжелой тканью.

Когда глаза привыкли к темноте, Молли разглядела стол, покрытый коричневым бархатом. Середину стола занимал матовый стеклянный шар, излучавший мягкий свет. Рядом лежала колода карт. А на полке стояла серебряная чаша, наполненная водой.

— Пожалуйста, садитесь. — Эванджелина жестом указала на один из двух стульев, стоявших по другую сторону стола. — Если хотите, можете сложить ваши покупки на полу, вон в том углу.

— Спасибо. Они и в самом деле становятся тяжеловаты. — Молли опустила свою ношу на пол и вздохнула с явным облегчением. — Я даже не представляла, что смогу найти на ярмарке столько полезных вещей.

Эванджелина улыбнулась.

— Многие с этим сталкиваются.

— Охотно верю. — Молли убрала за уши непослушные пушистые пряди волос. — Вы бы видели, как мне пришлось сражаться за свои покупки. Одна дама чуть не вырвала прямо у меня из рук мой новый кухонный комбайн.

— Что вы говорите. Пожалуйста, садитесь.

— Хорошо. — Молли бросила взгляд на расшитую бисером портьеру. — Но мне бы не хотелось разминуться со своим приятелем. Он должен подойти с минуты на минуту.

— Уверяю, он вас найдет.

— Ну, если вы так считаете… — Молли подчинилась и села на стул, с некоторым интересом уставившись на стеклянный шар и колоду карт.

— Что ж, начнем, пожалуй. — Эванджелина обхватила шар руками и устремила взгляд своих густо накрашенных глаз на Молли. — Скажите, что бы вам хотелось узнать.

— Раз уж вы спросили… Меня интересует, как все это происходит.

Эванджелина слегка сощурилась.

— Как это происходит?

— Иначе говоря, меня интересуют секреты вашего мастерства. — Молли придвинулась к столу. — Я слышала, что профессиональные гадалки очень точно угадывают судьбы своих клиентов. Как вам это удается?

— Вы хотите знать, как я это делаю? — Эванджелина была явно шокирована вопросом Молли.

— Да, именно так. Конечно, я понимаю, что это не мое дело, но мне просто любопытно. На какие признаки вы ориентируетесь? На одежду? Я допускаю, что по тому, как человек одет, можно многое определить. Но ведь сейчас, при повальном увлечении джинсами и спортивной обувью, это становится проблематичным.

На лице Эванджелины застыла холодная маска.

— Моя профессия не имеет ничего общего с фокусами. Я наделена даром ясновидения. Это наследственное.

— Хм.

— Я обладаю реальной возможностью предсказывать судьбу. Но даже если бы я и была шарлатанкой, все равно никогда бы не открыла вам своих секретов.

Молли поморщилась.

— Этого-то я и боялась. Ну, что ж, во всяком случае, любопытство мое удовлетворено.

— Послушайте, — пробормотала Эванджелина, — я могу рассказать все, что вам хочется узнать о вашей личной жизни.

— Я сомневаюсь. Дело в том, что личной жизни у меня нет.

— Но скоро будет. — Эванджелина взяла колоду и начала выкладывать по одной карте на стол. — Ага. Видите голубого короля?

Молли бросила взгляд на карту.

— И что это значит?

— Голубой король. — это человек, которого вы недавно встретили. Он высок. У него темные волосы и глаза цвета древнего янтаря, как в моем ожерелье. Это глаза сильного человека. Человека, который изменит вашу судьбу.

Молли рассмеялась.

— Я вижу, вы знакомы с Гарри Тревельяном. Держу пари, вы его тетя. По-моему, Джош в разговоре упоминал об Эванджелине Тревельян. Но как же вы узнали, кто я? Наверное, догадались после того, как я сказала, что у меня встреча возле вашего шатра? Или вам описал меня Джош?

Эванджелина метнула раздраженный взгляд.

— Я узнала, кто вы, потому что я гадалка. Это моя работа. А теперь давайте продолжим, вы не против?

Молли пожала плечами.

— Какой смысл? Теперь, когда я знаю, кто вы, а вам известно, кто я, все, что вы расскажете о Гарри, не явится для меня открытием.

— А что, если я вам скажу, что не знаю, кто такой этот Гарри?

Молли ухмыльнулась.

— Да полно, вы знаете Гарри. Признайтесь.

— Как с вами сложно, — резко сказала Эванджелина. — Давайте вернемся к самому началу. Итак, вы не так давно встретили высокого темноволосого мужчину с янтарными глазами. Этот человек…

— Вы забыли сказать «красивого».

Эванджелина отвлеклась от карт и свирепо взглянула на Молли.

— Что, простите?

— Разве вы не должны были сказать, что я встретила высокого темноволосого красивого мужчину? — Молли поджала губы. — Я всегда думала, что гадания начинаются именно с этих слов. Да, непременно «высокого, темноволосого и красивого».

Эванджелина постучала по столу длинным пурпурным ногтем.

— Хорошо, допустим, он не так уж и красив. Но на вашем месте я бы не была такой разборчивой. Сколько вам лет? Тридцать? Тридцать два? Время уходит, мой друг.

— Меня вполне устраивает внешность Гарри. Я лишь сказала, что вы ошиблись. Он. — высокий, темноволосый и чрезвычайно привлекательный мужчина.

Эванджелина смерила Молли взглядом, выражающим серьезные сомнения начет ее интеллектуального уровня.

— Вы в самом деле находите Гарри привлекательным?

— Ну, возможно, не в традиционном смысле, — призналась Молли. — Хотя я как раз и не придерживаюсь общепринятых стандартов. В моей семье всегда ценили все необычное, оригинальное. Гарри явно не смахивает на соседского парнишку. В нем есть что-то неповторимое.

— Скажете тоже, — проворчала Эванджелина. — Ума не приложу, как это он такой получился. Отец его был самый красивый мужчина из всех, кого я видела в своей жизни, а мать. — ну вылитая принцесса из сказки. Что-то явно перепуталось, когда их гены соединились.

Тихо звякнули колокольчики над входом в шатер.

— Вот здесь поподробнее, тетя Эви. — Из-за портьеры показался Гарри. — Насчет высокого, темноволосого и красивого. Не поскупись на похвалу в мой адрес.

Молли, обрадовавшись приходу Гарри, обернулась к нему.

— Привет, Гарри.

— Привет. — Гарри опустил портьеру, закрывая вход в шатер.

В глазах Эванджелины, поднявшейся навстречу племяннику, зажглось веселье.

— Как я только что объяснила твоей знакомой, я никогда не обманываю. Я строго придерживаюсь профессиональной этики и всегда называю вещи своими именами. Красивый значит красивый, а уж каждый понимает красоту по-своему.

Гарри рассмеялся.

— Как ты, тетушка Эви?

— Да артрит опять разыгрался, а в остальном жаловаться не на что. Рада тебя видеть. Джош предупредил, что ты навестишь нас.

Она обошла стол и, позвякивая ожерельем, с распростертыми объятиями двинулась к Гарри.

Гарри ответил ей с тем же радушием.

Молли вгляделась в его лицо, пытаясь угадать, в каком настроении он пребывает после разговора с дядей. Но, как обычно, выражение его лица оставалось бесстрастным.

Высвободившись из объятий тетушки, Гарри перевел взгляд на груду пакетов, сложенных на полу.

— Нетрудно догадаться, где была Молли. Этого-то я и боялся.

— Я отыскала совершенно потрясающие кухонные приборы, — сказала Молли. — Вот подождите, увидите их в работе. Одна овощерезка делает из моркови маленькие корзиночки, которые потом можно наполнить оливками или какими-нибудь закусками. А другая стругает лодочки из огурцов.

Гарри скривил рот.

— Когда, скажите, в последний раз вы испытывали непреодолимое желание сделать корзиночки из моркови и лодочки из огурцов?

Эванджелина хмыкнула.

— Не дразни ее, Гарри. Я уверена, она получит удовольствие от своих покупок.

— Да вряд ли. У нее кухня оборудована такой техникой, в сравнении с которой эта утварь покажется хламом. — Он окинул Молли снисходительным взглядом. — Я же предупреждал, чтобы вы не попадались на удочку этих мошенников.

— Почему вы настроены так скептически? — возразила Молли. — Можно подумать, кругом одни жулики.

Гарри холодно улыбнулся.

— Я не скептик, я реалист.

— Для меня это одно и то же. И, к вашему сведению, я вовсе не поддавалась на мошенничество, — продолжила Молли. — Все товары я изучила, видела их в работе. Мне понравилось, и я кое-что купила.

— Эти торгаши сплавляют один хлам. Ни для кого это не секрет.

— Хм. Каждое из моих приобретений имеет вечную гарантию, — торжествующе заявила Молли.

— Ну и что? А как вы собираетесь воспользоваться этими гарантиями? — спросил Гарри. — Как только ярмарка закроется, торговцы исчезнут. Вместе со своими липовыми гарантиями.

Молли закатила глаза.

— Знаете, в чем ваша проблема, Гарри? Вы считаете, что мир только и создан для обмана и жульничества.

Эванджелина посмотрела на Гарри.

— Я так понимаю, вы достаточно хорошо знаете друг друга?

— Я знаю Гарри лучше, чем ему кажется, — мрачно произнесла Молли.

— Мы знакомы всего лишь месяц, — сообщил Гарри тетушке. — Так что Молли предстоит еще многое узнать обо мне.

Эванджелина ухмыльнулась.

— Конечно, будучи прорицательницей, мне не составило труда узнать, кто эта девушка. Но почему бы тебе не представить нас друг другу, как подобает?

— Прошу прощения, — спохватился Гарри. — Эванджелина, познакомься, это Молли Аббервик, Молли, это Эванджелина Тревельян. Одна из моих тетушек. Лучшая гадалка в нашей семье.

— Рада познакомиться, — сказала Молли.

— Я тоже рада. — Эванджелина вновь села к столу, взяла колоду карт и перетасовала ее. — Итак, на чем мы с вами остановились?

— Ты говорила ей, что я высокий темноволосый урод, так мне кажется. — Гарри отодвинул часть драпировки, прикрывавшей заднюю стену шатра. Откуда-то из темноты он выхватил складной стул.

— Мне действительно хотелось узнать, как гадалке удается делать столь точные предсказания, — объяснила Молли. — Я понимаю, что людские судьбы в чем-то схожи. Большинство людей хотят услышать, что они разбогатеют или встретят настоящую любовь. И, наверное, трудно ошибиться, предсказав человеку дальнюю дорогу, поскольку все мы время от времени путешествуем.

Эванджелина ехидно улыбнулась.

— У твоей знакомой природный талант, Гарри.

— Что я могу сказать? — Гарри подошел к столу, держа в руке складной стул. — Смекалки Молли не занимать. Хотя тягаться с ярмарочными торговцами и ей тяжело.

— Ваши шутки совершенно неуместны. — Молли обернулась к Эванджелине. — Я хочу знать, как гадалке или психологу удается проникнуть в душу человека. По каким внешним признакам они могут угадать его судьбу?

— И еще меня поражает ее любознательность. — Гарри разложил стул и, развернув спинкой к столу, оседлал его. Локти он раскинул на спинке стула. — Молли сказала, что это у нее наследственное.

— Интересно, — пробормотала Эванджелина. — Что ж, милочка, боюсь, я не смогу удовлетворить вашего любопытства насчет техники гадания. Скажу лишь одно: секретов в этом деле нет. Это дар Божий.

— Вы имеете в виду тревельяновское ясновидение? — спросила Молли.

— Нет, — холодно произнес Гарри. — Совсем не это. Потому что такого явления попросту не существует.

Эванджелина неодобрительно повела бровью.

— Тебе бы надо поуважительнее отзываться об этом, Гарри. В конце концов, ты более всех других членов нашей семьи наделен даром ясновидения.

— Да что за черт, — возмутился Гарри.

Молли внимательно разглядывала Эванджелину.

— Если вы не хотите раскрывать мне хитростей гадания, расскажите хотя бы о тревельяновском ясновидении.

— Проклятие, — буркнул Гарри.

— Этот дар в крови у всех Тревельянов, — спокойно сказала Эванджелина. — Гарри ни за что не сознается в том, что наделен им. Но скажу вам, поскольку он вырос на моих глазах, я сама наблюдала вспышки ясновидения у него, еще двенадцатилетнего мальчика. И, конечно же, нельзя не сказать о его рефлексах. Тут уж Гарри не отопрется. Он. — копия первого Гарри Тревельяна.

— Гарри говорил мне, что его предок жил в самом начале восемнадцатого века, — сказала Молли.

— Правильно. — Эванджелина задумчиво тасовала колоду. — Он был кем-то вроде частного детектива. Расследовал убийства, находил пропавших людей.

— А он признавал, что обладает некоей сверхъестественной силой? — спросила Молли.

— Нет. — Эванджелина не посмела солгать. — Он так и не понял, чему обязан своим талантом. Странно, но ему почему-то не хотелось верить в возможность существования потусторонних сил. Но семейные легенды утверждают, что он все-таки обладал даром ясновидения. Кроме того, у него были отменные рефлексы. Мы это знаем из рассказов о его жизни и приключениях, когда, спасая собственную жизнь и жизни других людей ему приходилось противостоять отпетым негодяям.

— Все это фантазии, — сказал Гарри. — Чистой воды фантазии.

Молли пропустила мимо ушей его замечание.

— А кто-нибудь еще в семье стал частным сыщиком?

— Нет, — ответила Эванджелина. — Это работа неденежная. Тревельяновские таланты в полной мере раскрылись на сцене. Из Тревельянов вышли отменные цирковые артисты, способные отгадывать чужие мысли, исполнять смертельные трюки ловко метать ножи. Ну и все в таком роде. Каждому Тревельяну, начиная с самого первого Гарри хотелось верить в то что и его коснулся Божий перст. Но одних Господь и в самом деле наградил даром ясновидения других же. — нет. Талант. — штука капризная.

Молли окинула Гарри оценивающим взглядом.

— У этого Гарри с рефлексами все в порядке.

— А я-то думал что вы меня цените за ум, — заметил Гарри. Эванджелина еще раз перетасовала колоду.

— Рефлексы Тревельянов каким-то образом связаны с даром ясновидения. «Чем быстрее руки тем острее проницательность», — так говаривала бабушка Гвен. — Эванджелина бросила сердитый взгляд на племянника. — А у тебя реакция молниеносная, Гарри в этом ты превзошел всех Тревельянов. Вот почему бабуля Гвен была шокирована твоим отказом следовать семейной традиции.

— На всякий случаи, если вы еще не догадались сами я поясню, — проговорил Гарри обращаясь к Молли. — Моя прабабка, царствие ей небесное имела привычку обвинять тех кто противился ее воле, во всех смертных грехах. Когда я принял решение добиваться ученой степени доктора философии, она пришла в ярость. Бабуля Гвен в мечтах своих видела меня метателем ножей автогонщиком или на худой конец прыгуном с высоких башенных стен в крохотные бассейны с водой.

Эванджелина еще больше нахмурилась.

— Ты несправедлив к своей прабабушке, Гарри. Вовсе не твое желание учиться рассердило и обидело ее. Больше всего она переживала из-за того, что ты отказывался признать себя ясновидящим. Она была уверена в том что именно к тебе перешел знаменитый тревельяновскии дар от Гарри-первого.

— Почти как аббервикскии талант к изобретательству, — задумчиво пробормотала Молли. — Он тоже передался не всем. Сестра унаследовала его. Меня же он обошел.

Гарри как-то странно посмотрел на нее.

— Я бы не сказал. Ваша энергия была направлена в бизнес, поскольку нужен был стабильный источник дохода для семьи. Но я думаю, что ваша удачная предпринимательская деятельность. — это своего рода про явление изобретательского гения. Люди в большинстве своем слабы в бизнесе, вы же. — преуспеваете.

Молли была настолько удивлена неожиданным комплиментом, что даже не нашлась с ответом. Она уставилась на Гарри, чувствуя, как пылает ее лицо. На губах у Гарри блуждала легкая загадочная улыбка, и от этой улыбки Молли вдруг бросило в жар.

Эванджелина внимательно оглядела обоих.

— Ну довольно рассуждать о тревельяновском ясновидении. Как прошла встреча со стариком, Гарри? Я знаю, что Леон все лето цепляется к Джошу.

— Дядя Леон ничуть не изменился, — сказал Гарри. — Но нам в очередной раз удалось договориться. Он оставит Джоша в покое. По крайней мере, на какое-то время.

Молли уловила ледяные нотки в его голосе. Мелкая дрожь пробежала по ее телу, и жар несколько отступил.

Эванджелина, судя по всему, пребывала в счастливом неведении насчет истинного смысла таившегося в словах Гарри. Она подмигнула Молли.

— Гарри как никто другой в нашей семье умеет найти подход к Леону. Не знаю почему, но Леон прислушивается к нему.

Молли улыбнулась.

— Может, Гарри обладает каким-то сверхъестественным даром? — Она взмахнула руками, изображая шутливую угрозу. — Ну, скажем, способностью влиять на человеческий разум или чем-то в этом роде.

Гарри смерил ее негодующим взглядом.

— Почему вы вдруг заговорили о его склонности к ясновидению? — заинтересовалась Эванджелина.

Молли откинулась на спинку стула и засунула руки в карманы джинсов.

— Гарри ведь удалось изменить собственное будущее. Потом будущее Джоша. Разве это нельзя назвать своего рода даром? Многих вы знаете людей, которым удалось изменить собственную судьбу и судьбы других?

Гарри изумленно смотрел на нее.

Эванджелина украдкой покосилась на племянника.

— Знаешь, а я ведь об этом не задумывалась. Пожалуй, она попала в точку, Гарри.

— Единственной силой, с помощью которой я вершил будущее свое и Джоша, была сила здравого смысла. — сказал Гарри.

Молли усмехнулась.

— Как ни назови это явление, оно все равно достойно суеверного преклонения.

К своему немалому удивлению Гарри обнаружил, что краснеет.

— Итак. — На губах Эванджелины заиграла многозначительная улыбка. — Давайте заглянем в будущее вашей любви, Молли.

— Забудьте об этом, — посоветовала Молли. Эванджелина пропустила ее слова мимо ушей. Сняв верхнюю карту колоды, она выложила ее на стол.

— Ага. Опять голубой король. Похоже он не собирается исчезать. Когда он выпадает два раза подряд, стоит обратить внимание. Это знак того, что в вашей личной жизни вот-вот произойдут интересные события.

— Совпадение. Или очень искусная тасовка карт. — Молли встала. — Я уже вам сказала что мне неинтересно знать свое будущее. — Протянув руку, она одним движением сгребла все карты в кучу.

— Трусиха, — буркнула Эванджелина.

— Нет, — Гарри, рассмеявшись, тоже поднялся со стула. — Просто она умна.

— Благодарю, — сдержанно произнесла Молли. Эванджелина воздела руки кверху, демонстрируя капитуляцию.

— Хорошо, сдаюсь. Если Молли не хочет знать свое будущее, это ее право. Гарри когда ты собираешься ехать обратно в Сиэтл?

— Скоро. — Гарри посмотрел на часы. — Я еще хочу поприветствовать кузена Рэйли, его жену и еще кое-кого из родственников.

— Рэйли сейчас работает на чертовом колесе. — Эванджелина лениво тасовала колоду. — Предупреждаю, он хочет взять у тебя денег взаймы. Они с Шейлой ждут ребенка.

— Спасибо что предупредила. Пойдемте, Молли, я познакомлю вас с остальными Тревельянами.

— Хорошо. — Молли обернулась к Эванджелине. — Надеюсь, я еще увижу вас.

— Что-то подсказывает мне, что непременно увидите, — с твердой уверенностью в голосе произнесла Эванджелина.

Гарри помог Молли собрать пакеты с покупками. Потом подошел к гадальному столику.

— Береги себя, тетя Эви.

— Хорошо, постараюсь. — Она улыбнулась. — Ты тоже береги себя. Кстати, я собираюсь позвонить тебе на следующей неделе. Мне нужно обсудить с тобой проект модернизации одного из наших аттракционов. Он у нас гвоздь программы, а ты ведь знаешь, как быстро устаревают эти чертовы игрушки.

Что-то неуловимое. — покорность, а возможно даже, что и боль. — промелькнуло во взгляде Гарри. Впрочем, выражение это тут же исчезло, и на лице вновь застыла холодная, безучастная маска. Молли вдруг захотелось подойти и обнять Гарри, успокоить и приласкать его. Она и сама не могла объяснить, почему возникло это внезапное желание.

— Ты знаешь, где меня найти, тетя Эви.

Молли остановилась возле стола.

— Вы так и не скажете мне, как вам удалось два раза подряд извлечь из колоды голубого короля, Эванджелина?

— Тетя Эви никогда не раскрывает секретов мастерства. — Гарри взял со стола колоду карт и принялся изящно и умело тасовать ее. — С другой стороны, я не блюститель профессиональной этики в этом деле. Смотрите сейчас я покажу вам, как сделать так, чтобы несколько раз подряд из колоды выпадала одна и та же карта.

— Нет, ты не станешь этого делать. — Эванджелина выхватила у него из рук колоду и положила ее на стол. — Во всяком случае с моими картами. Хватит, Гарри. Ты никогда не проявлял должного уважения к нашему бизнесу.

— Ты права, никогда, — согласился Гарри. — Потому что бизнес ваш построен на иллюзиях.

— Испортил мне колоду, — проворчала Эванджелина, пробегая по ней пальцами. — Теперь придется выкладывать сначала.

Молли внимательно разглядывала колоду.

— Значит ли это, что голубой король теперь уже не лежит сверху?

— Совершенно верно, — сказал Гарри. — Я перетасовал ее по другой схеме. Если голубой король и окажется сейчас сверху то лишь по чистой случайности. Но, скорее всего его там не будет. — Он протянул руку к колоде и открыл верхнюю карту.

Это был король, но на этот раз не голубой. Красный.

— Проклятие, — очень тихо произнес Гарри. Веселье тут же исчезло из его глаз, стоило ему взглянуть на ярко раскрашенную карту.

— О Боже, — прошептала Эванджелина. Она встревоженно уставилась на красного короля. Молли нахмурилась.

— Что-то не так? Это же не голубой король. В любом случае это другая карта.

— Да-да, — Гарри не отводил взгляда от короля.

— А что такого страшного в красном короле? — спросила Молли.

— Да это просто ошибка, — тихо ответил Гарри. Эванджелина медленно покачала головой.

— В картах ошибки быть не может.

— Ну хорошо, давайте разрешим этот спор и предположим что в моей личной жизни не все так безоблачно, — сказала Молли, пытаясь разрядить обстановку. — Почему вы такие мрачные?

Эванджелина вздохнула.

— Это не голубой король. Красный. Он не имеет никакого отношения к вашей личной жизни, Молли. Когда первым в колоде идет красный король, он означает совсем другое.

— Что же? — Молли начинала терять терпение.

— Опасность. — Эванджелина многозначительно посмотрела на Гарри. — Большую опасность.

Молли сердито бросила:

— Я в это не верю.

— И очень мудро поступаете, — поддержал ее Гарри. — Это все чушь несусветная.

— Я бы и сама, может, не поверила в это, — с поразительной откровенностью призналась Эванджелина. И после паузы добавила:. — Если бы карты мешал кто-то другой. Обещай мне, что будешь осторожен, Гарри.

Молли хмуро уставилась на красного короля.

Гарри тронул ее за плечо.

— Успокоитесь, Молли. Все это не более чем иллюзия. Как гадание на зеркалах. Как фокусы с ножами или телепатия. Пойдемте.

7

— Я видела, вы все-таки выписали чек на имя своего кузена Рэйли, — заметила Молли, пристегивая привязной ремень. Был ранний вечер, яркое летнее солнце еще не садилось.

— В самое деле? — Гарри надел солнцезащитные очки с очень темными, почти черными стеклами.

— Да, видела. Теперь уж не отвертитесь.

Гарри вытянул руку, положил ее на спинку сиденья и, отвернувшись к окну, наблюдал за хаотичным движением автомашин на стоянке.

— Тогда вам надеюсь, понятно, почему я не люблю подолгу задерживаться на ярмарках, — сказал он и вырулил на своем «сните» из-под деревьев. — Это стоит мне целого состояния.

Молли улыбнулась.

— Это был благородный жест с вашей стороны.

— Рэйли. — хороший парень. Они с Шейлой немного расточительны, но работают на совесть.

— А как прошла встреча с дядей?

— Ну, скажем, мы достигли взаимопонимания. Если повезет оно продлится до того дня, как Джош окончит колледж. А уж потом он будет в силах противостоять старику в одиночку, рассчитывая только на себя.

Молли какое-то мгновение колебалась, но все-таки не смогла побороть распиравшее ее любопытство.

— Я понимаю, что лезу не в свое дело, но скажите, как вам удалось уговорить Леона отступить?

Прочитать что-либо по его глазам было невозможно, поскольку они были спрятаны за темными стеклами очков, но рот Гарри дернулся в кривой усмешке.

— Сочетанием подкупа и угроз.

— Подкуп я еще могу представить. Но угрозы…

— Леона есть чем напугать. — Гарри ловко переключил скорость и поехал к выходу.

Молли открыла было рот, намереваясь расспросить об этом поподробнее, но желание померкло стоило ей увидеть плотно сжатые губы Гарри. Даже неистребимое аббервикское любопытство оказалось бессильным против этого молчаливого предупреждения не переступать границы дозволенного.

— Понятно, — только и сказала Молли.

Гарри не откликнулся. Он так сосредоточенно вел машину, что казался не столько хозяином, сколько неотъемлемой частью этого сложного механизма. Черные очки добавляли ему отрешенности.

Молли уже начинала привыкать к столь внезапной смене настроения. Она догадалась, что Гарри сейчас блуждает по темным джунглям собственных мыслей и явно не намерен допускать ее туда.

Молли откинулась на спинку сиденья и уставилась в окно, за которым мелькал сельский пейзаж.

Впрочем, созерцание бесконечных полей ей быстро наскучило и она потянулась к своим покупкам, сложенным на заднем сиденье. Вскоре она уже изучала инструкцию по эксплуатации суперсовременного чудо-комбайна. .

Сиэтл уже купался в тусклых лучах заходящего июньского солнца, когда Гарри съехал с автострады номер пять. Он направился в самый центр города, к Первой авеню. Постепенно он начал выходить из состояния задумчивости, в котором пребывал до сих пор.

Остановившись на красный сигнал светофора на перекрестке Третьей и Стюарт-авеню, он наконец взглянул на Молли. Все это время он с удовольствием ощущал ее присутствие, но сейчас до него вдруг дошло, что за последний час она не проронила ни слова. Правда, и он оказался не слишком разговорчивым собеседником.

Проклятие.

Где-то в глубинах подсознания прозвучал запоздалый сигнал тревоги. Женщины не выносят долгих пауз. Гарри хорошо уяснил это, ухаживая за Оливией. Все время их знакомства она жаловалась на то, что он слишком часто и подолгу замыкается на собственных переживаниях. И чем больше она бранила его за эти паузы, тем длиннее они становились.

Гарри подумал, что, пожалуй дал промашку, не поддержав живой беседы на обратном пути из Хидден-Спрингс. Теперь нужно было сообразить, как наверстать упущенное за долгое время молчания.

Светофор мигнул. Откашлявшись, Гарри произнес:

— Уже почти восемь. — И изящно переключил скорость. — Я поставлю машину в гараж, и мы сможем зайти в ресторан поужинать.

Молли повернулась к нему. Во взгляде ее было больше задумчивости, нежели укоризны. Легкая улыбка тронула ее губы.

— Хорошо.

Гарри вздохнул с облегчением. Он не мог сказать наверняка, о чем она думает, но по крайней мере, она не сердилась.

Молли явно не принадлежала к тому типу женщин, которые не прощают мужчине даже малейшего невнимания. Это открытие обрадовало и вдохновило Гарри. Как бы то ни было, он счел необходимым извиниться за свое неуклюжее поведение.

— Извините, я оказался не слишком приятным собеседником. — Он свернул на аллею, огибающую башню жилого дома и достал магнитный ключ от гаража. — Я просто задумался.

— Я знаю Вам действительно это так неприятно?

На въезде в гараж Гарри снял темные очки.

— Что вы имеете в виду?

— То, с какой настойчивостью ваши родственники твердят о знаменитом тревельяновском ясновидении.

— Да, иногда это становится невыносимым. — Гарри поставил машину в бокс. — Заметьте, что подобную чушь я слышу только от Тревельянов. Стрэттоны иначе как ахинеей это не называют. В этом я с ними полностью согласен.

— Позволю себе заметить, что вам не хватает чувства юмора. — Молли внимательно разглядывала его профиль, пока Гарри выключал зажигание. — Как только речь заходит о ясновидении, вы либо злитесь, либо впадаете в мрачную меланхолию.

Гарри распахнул дверцу машины.

— Если это намек на то, что я вам до смерти наскучил…

— О нет! — Молли открыла свою дверцу и выбралась из машины. Взглянув на Гарри поверх крыши «снита», она добавила. — Я просто поделилась своими наблюдениями. Разговоры о тревельяновском даре вызывают в вас раздражение. Вы же не станете отрицать это?

— Согласен, это действительно меня раздражает. — Гарри поймал себя на том, что даже сейчас, стоило им лишь завести разговор на эту тему, раздражение вспыхнуло в нем с новой силой. Взяв себя в руки, он с подчеркнутой аккуратностью хлопнул дверцей автомобиля.

— А знаете почему?

— Потому что это глупость несусветная. — «И еще потому, что иногда мне это вовсе не кажется глупостью. Временами я задаюсь вопросом, не реальность ли это и не сведет ли она меня с ума». Гарри глубоко вздохнул и заставил себя переключиться на другие мысли.

Молли пристально смотрела на него.

— Думаю, истинная причина кроется не в том, что это противоречит вашей академической логике.

Гарри напрягся словно приготовившись к схватке. Он с самого начала знал, что с этой женщиной ему будет непросто.

— Ну и какова же она, по-вашему? — как бы между прочим поинтересовался он. На лицо Молли легла тень задумчивости.

— Возможно, эти разговоры о тревельяновских талантах возвращают вас в мир, из которого, как вы полагали, вам удалось вырваться. Я имею в виду мир гадалок и сорвиголов.

Гарри издал легкий вздох облегчения. Опершись на крышу автомобиля, он ответил:

— Может, вы и правы. Но я все-таки открою вам небольшой секрет.

— Какой же?

— Если вы считаете, что я впадаю в уныние от разговоров о тревельяновском ясновидении, вам есть смысл понаблюдать за моей реакцией на нравоучения стрэттоновских родственников, которые неустанно твердят мне о том, какую ошибку я совершил, нарушив вековую традицию их рода, отвергнув настоящий мир. Мир, в котором царствуют акулы, волки и прочие хищники, где ценится не человек, а размер его кошелька.

Молли часто заморгала, изумленная его откровениями. Потом тихонько рассмеялась:

— Какой ужас! Я так понимаю что вы не смогли ублажить ни тех, ни других родственников?

— Совершенно верно. — Гарри невольно залюбовался тем, как пляшут искорки веселья в ее зеленых глазах. От его недавнего уныния не осталось и следа. Он улыбнулся. — Стрэттоны точно так же как и Тревельяны, не питают уважения к моим академическим наклонностям. Оба семейства уверены в том, что я намеренно избрал карьеру ученого, лишь бы досадить им. А то, что я еще умудряюсь делать на ней деньги, злит их еще больше.

— Так или иначе, все наши поступки продиктованы определенными мотивами. Что из того, что желание досадить родственникам помогло вам стать ведущим авторитетом в области истории науки?

— В общем-то в своих нападках на меня Стрэттоны мало чем отличаются от Тревельянов, — сказал Гарри. — Правда, дядя Леон перещеголял всех. Он уже ведет речь о дурном влиянии генов.

— Это как понимать?

Улыбка скользнула по его губам.

— Он убежден в том, что стрэттоновская кровь убила во мне мужчину, превратив в слабовольного хлюпика и зануду.

— О Боже! Неудивительно, что после встречи с ним вы пребывали в таком настроении. Неужели вам всю жизнь суждено сражаться и со Стрэттонами, и с Тревельянами?

— Да. — Он поднял руку, предвосхищая неизбежный вопрос. — И пожалуйста больше не спрашивайте меня об этом.

— Я и не должна об этом спрашивать. Родственников ведь не выбирают.

Гарри полез в машину за покупками Молли. После ужина он найдет предлог пригласить Молли к себе и оставить на ночь, думал Гарри, открывая крышку багажника. Нужно будет проявить изобретательность. Желание овладеть Молли было как никогда сильным. Оно уже скорее походило на алчный голод.

Возможно, если бы Молли оказалась сегодня в его постели, ему не пришлось бы мучиться от бессонницы, думая о красном короле, которого вытащил из колоды карт у Эванджелины. Он терпеть не мог, когда шла плохая карта.

Мысленно прокручивая планы на вечер, Гарри провел Молли в лифт и нажал на кнопку первого этажа.

Через мгновение двери лифта распахнулись, и они оказались в вестибюле высотного здания. Первой, кого увидел Гарри, была его бывшая невеста Оливия. Она ходила взад-вперед возле конторки консьержа.

— Проклятие, — тихо пробормотал он.

«Ситуация наглядно демонстрирует, что во мне нет и намека на некий телепатический дар», — мрачно подумал он. Действительно, будь он наделен хоть каплей ясновидения, он бы непременно почувствовал приближение опасности.

Увидев Гарри, Оливия остановилась. Пальцы ее крепко сжали ремень дорогой кожаной сумочки, висевшей на плече.

— Гарри.

Он осторожно покосился на нее. Как всегда, Оливия выглядела безупречно. Ее стремление к совершенству восхищало Гарри. Оно было верным признаком того, что перед тобой женщина с завидным самообладанием, с готовыми ответами на все вопросы.

Сегодня на Оливии были кремовая шелковая блузка, рыжеватые брюки в мягкую складку и легкий пиджак из бежевого шелка. Ее золотистые волосы были причудливо сколоты на затылке. Красивое лицо отмечено печатью некоторого напряжения. В серых глазах угадывалось беспокойство.

Гарри героически устоял против искушения вернуться в лифт.

— Привет, Оливия. — Он сильнее сжал Молли руку, останавливаясь посреди вестибюля. — Я бы хотел представить тебе Молли Аббервик. Молли, а это Оливия Хью. Жена моего кузена Брэндона.

— Добрый день, — сказала Молли и вежливо улыбнулась Оливии. Та холодно кивнула головой.

— Здравствуйте.

— Мы как раз направляемся ужинать, Оливия, — пояснил Гарри. — Ты извинишь нас?

Оливия нахмурила идеально очерченные брови.

— Гарри, я уже несколько часов торчу здесь, ожидая тебя. Твоя экономка ушла в пять. Она мне сказала, что вечером ты непременно будешь дома.

— Я, как видишь дома, но у меня свои планы на вечер.

Оливия мельком взглянула на Молли и, видимо, решила не стесняться ее присутствия.

— Мне нужно поговорить с тобой. Дело касается нашей семьи.

— Как-нибудь в другой раз, Оливия. — Гарри сделал шаг в сторону, намереваясь обойти ее, поскольку Оливия решительно преграждала ему путь.

— Гарри, это очень важно.

Молли еле заметно дернула его за руку.

— А, Гарри?

Оливия поджала губы.

— Мне действительно необходимо поговорить с тобой, Гарри. Вопрос срочный.

Молли нежно высвободила свои пальцы из его ладони и улыбнулась.

— Похоже, дело серьезное. Не волнуйтесь за меня. Я возьму такси.

— Черт возьми, Молли, что бы ни был за вопрос, он в любом случае подождет. Мы с вами идем ужинать.

— Нет. — Голос Оливии дрогнул. — Будущее Брэндона под угрозой. И виноват в этом ты, Гарри. Из-за тебя весь этот кавардак. Тебе и разгребать.

— Мне? — Гарри изумленно уставился на нее.

— До свидания, Гарри. — Молли попятилась к выходу. — Спасибо за интересный день.

Он собрался было последовать за ней, но Оливия остановила его, удержав за руку.

— Я должна обсудить с тобой ситуацию, — настойчиво повторила Оливия. — Это не займет много времени.

— Все в порядке, — крикнула Молли, уже стоя в дверях. — В самом деле. Нет проблем.

Гарри растерянно переводил взгляд с одной женщины на другую. Он всегда чувствовал, когда терпит поражение.

— Я попрошу Криса вызвать вам такси, Молли.

— К вашим услугам, мистер Тревельян. — Крис, ночной консьерж, потянулся к телефонной трубке.

— Не нужно. — Молли уже выходила из двери. — Вон стоит такси. Я отсюда вижу.

Гарри сделал еще один шаг в ее сторону и остановился, безвольно опустив руки. Он не хотел, чтобы она уходила домой одна. Он хотел, чтобы она была с ним. Здесь. Сейчас.

— Я позвоню вам, — сказал он.

— Не волнуйтесь, мы еще увидимся, — заверила она его. — У вас в багажнике остались мои покупки.

И она помахала рукой. Тяжелые стеклянные двери захлопнулись за ней. Гарри видел, как она поспешила через перекресток к стоявшему на противоположной стороне улицы такси.

Молли ушла. Он ощутил пустоту. .

— Ты опять не в настроении? — с легким раздражением в голосе спросила Оливия, переступая порог его квартиры. — Это депрессия. И можешь не притворяться, будто не знаешь об этом. Легче не станет.

— Я в настроении, но в плохом. — Он закрыл дверь и прошел к окну. За холмом проступали блики заходящего солнца. Ночь вступала в свои права. Стилизованные под старину круглые фонари на рыночной площади струили золотистый свет.

Гарри пытался разглядеть такси, увозившее Молли в причудливый древний особняк на Кэпитол-Хилл, но его уже и след простыл.

— Черт возьми, Гарри, неужели всегда нужно быть таким отрешенным. У меня к тебе серьезный разговор. Ты хотя бы выслушай меня. В конце концов в том, что случилось, виноват прежде всего ты.

Гарри даже не обернулся.

— Я так понимаю, это связано с тем разговором, что состоялся у нас с Брэндоном вчера?

Возникла короткая напряженная пауза.

— Брэндон говорил с тобой? — осторожно спросила Оливия.

— Да.

— Ну и что? Ты попытался убедить его не покидать «Стрэттон пропертиз»?

— Он вполне взрослый и самостоятельный человек. Это его будущее. Его решение. С какой стати я должен вмешиваться?

— Потому что он никогда бы не додумался до этого, если бы не ты, — взорвалась Оливия. — Черт возьми, Гарри, он идет на это не потому, что заботится о нашем будущем, он лишь пытается что-то доказать. Я пробовала заставить его трезво оценить ситуацию, но все без толку.

Гарри бросил на нее взгляд через плечо.

— И что же, по-твоему, он собирается доказать?

— Что он такой же сильный и независимый, как и ты. — Оливия раздраженно швырнула на диван свою сумочку. — Он завидует тебе, Гарри.

— Завидует? Чему, черт возьми? Ты же бросила меня, чтобы выйти за него замуж.

Оливия пришла в ярость.

— Неужели нужно поднимать этот вопрос?

— Послушай, я лишь напомнил о прошлом. И хотел подчеркнуть, что если и было какое-то соперничество между мной и Брэндоном, именно он вышел победителем.

Оливия вспыхнула.

— Дело не во мне, а в глупом мужском честолюбии. Самоутверждении. Не знаю, как это у вас, мужчин, называется. У Брэндона это засело в голове, как навязчивая идея. Он во что бы то ни стало хочет доказать, что у него мозги не хуже твоих. Втайне он всегда восхищался тем, как красиво ты расстался с деньгами Стрэттонов. Теперь он полон решимости тоже попробовать избавиться от семейной кабалы.

— Ну и что? Дайте ему шанс. Кому это мешает?

Оливия пришла в дикую ярость.

— Все дело в том, что дед не простит, если он пойдет по твоим стопам. Это ни для кого не секрет. Паркер вычеркнет Брэндона из своего завещания. Даниель уже на грани нервного срыва. Она стольким пожертвовала ради Брэндона, а теперь все ее усилия пойдут прахом.

— Я и не знал, что нервные срывы еще случаются, — пошутил Гарри. — Мне казалось что вы, психологи, давно покончили с ними.

Выражение лица Оливии оставалось холодным и суровым.

— Это не шутки, Гарри.

— Но и не мои проблемы.

— Твои, и в этом все дело. Ты подал дурной пример Брэндону.

— Никому я примеров не подавал, — очень тихо произнес Гарри. Оливия вздрогнула.

— Пожалуйста, Гарри, не говори со мной в таком тоне. Ты же знаешь, что мне это неприятно.

Гарри глубоко вздохнул.

— Мне кажется, я веду себя вполне сдержанно.

— Когда ты не в настроении, каждое твое слово будто высечено изо льда.

Гарри заложил руки за спину.

— Так чего ты от меня добиваешься, Оливия?

— Поговори с Брэндоном. Убеди его в том, что уход из «Стрэттон пропертиз». — далеко не мудрое решение.

— Если он, как ты говоришь, пытается что-то доказать этим, вряд ли он будет прислушиваться к моим советам.

— Попытайся переубедить его. Гарри, ты должен что-то сделать, пока он еще не так далеко зашел в осуществлении своих планов. Паркер никогда не простит ему, если он уйдет из «Стрэттон пропертиз» так же, как когда-то это сделал ты. Даниель не вынесет этого. А Брэндон очень скоро пожалеет о своем выборе. .

Так вот, значит, какая она, его бывшая невеста.

Молли сидела за кухонным столом перед тарелкой с равиоли, приправленными пармезаном, свежими листьями базилика и оливковым маслом. Она подцепила две равиоли и задумчиво уставилась на стопку новых проектов, лежавших на столе.

Наверняка ей удастся выудить из этой кипы хотя бы один проект, который потом можно будет вынести на суд Гарри.

Оливия определенно хороша. Нет, это, пожалуй, мягко сказано. Она очаровательна.

Молли жевала равиоли, размышляя о том, почему не сложились отношения между Гарри и Оливией.

Состояние скуки, изредка прерываемое всплесками дикого ужаса.

Пожалуй, сегодня вечером Оливия не выглядела испуганной. Она вела себя как женщина, имеющая право на внимание Гарри. Молли вдруг стало интересно, что же изначально привлекло их друг в друге. Оливия явно не принадлежала к типу женщин, которые могли нравиться Гарри. Правда, Молли допускала, что ее мнение может быть излишне пристрастным.

Молли надкусила равиоли и перелистала страницу проекта. Что толку рассуждать о несостоявшемся романе? Ведь в конце концов Оливия предпочла кузена Гарри, Брэндона Стрэттона Хью.

И все-таки Молли казалось странным, что за помощью в решении семейной проблемы Оливия обратилась именно к Гарри.

Молли прогнала прочь назойливые мысли и заставила себя сосредоточиться на резюме проекта, который лежал перед ней.

Старый дом, охая и стеная, погружался в сон. Сверху доносилось негромкое жужжание. — это работал робот-уборщик.

Прошло немного времени, и Молли решила прерваться. Поставив грязные тарелки на ленточный конвейер, она отправила их в посудомоечную машину. — очередное аббервикское изобретение. Закончив мойку, агрегат сам сортировал и раскладывал посуду по шкафам.

Молли сосредоточенно изучала проект фотонного двигателя, когда из посудомоечной машины вынырнули чистые тарелки. В тот же момент обтянутые резиновыми перчатками руки робота принялись аккуратно расставлять посуду по полкам. .

— У тебя серьезно с Молли Аббервик? — спросила Оливия, забирая с дивана сумочку. Гарри обернулся.

— Да.

— Ты спишь с ней?

— Это не твое дело, — сказал Гарри. У Оливии хватило такта смутиться.

— Конечно, не мое. Мне просто интересно, возникали уже какие-нибудь… хм… сложности или нет.

— Сложности?

— Ну, наподобие тех, что случались между нами, — резко произнесла Оливия.

— Ах да. Ты об этом. Насколько я помню, ты обвиняла меня в том что я действую тебе на нервы.

— Довольно сарказма. Я лишь пытаюсь помочь тебе.

Гарри изумленно уставился на нее.

— И каким же образом?

— Я уже говорила тебе, что, на мой взгляд, ты страдаешь посттравматическим нервным расстройством, вызванным обстоятельствами гибели твоих родителей, — тихо сказала Оливия. — Это нетипичная реакция на серьезную душевную травму. Я тебе советую позвонить доктору Шроптону. У него большой опыт в лечении подобных стрессовых состояний. И кроме того, есть много медицинских препаратов, которые могут помочь справиться с твоим недугом.

— Спасибо, я буду иметь в виду.

— Так ты не хочешь и пальцем пошевелить? — обрушилась на него Оливия с новой вспышкой гнева. — Ты не желаешь обратиться к специалистам, чтобы серьезно заняться своим здоровьем. Более того, ты даже не хочешь признаться в том что проблема действительно существует.

— Послушай, Оливия…

— Позволь мне высказаться, Гарри. Как специалист, я могу авторитетно заявить, что проблемы со здоровьем не исчезнут, если ты и дальше будешь отрицать сам факт их существования. В конце концов они разрушат и твои отношения с Молли Аббервик. Точно так же, как когда-то разрушили наши.

— Спасибо за предупреждение, — сказал Гарри. — Но мне кажется, нельзя сваливать вину за то, что наши отношения потерпели фиаско, только на мои персональные изъяны.

— Не пытайся уверить меня в том что ты когда-то любил меня, Гарри. Не знаю, какие чувства ты испытывал ко мне, но только это была не любовь.

Гарри замер.

— А ты любила меня?

— Я пыталась, — прошептала Оливия. — Я действительно пыталась, Гарри.

— Очень благородно с твоей стороны. — Он не стал признаваться в том, что тоже пытался любить ее. Оливия не смогла бы понять, что именно эти попытки и вынудили ее расторгнуть помолвку. Всплески дикого ужаса.

— Все это было безнадежно, — проговорила Оливия. — Ты не способен любить, Гарри. Одно время мне казалось, что у нас может что-то получиться. Если бы ты только научился общаться с людьми. Чувствовать. Делиться своими чувствами с другими. Избавился бы от своего извечного скепсиса. Но убедить тебя в чем-либо было невозможно.

— Пожалуй, что да.

— И потом секс стал да каким-то странным, непонятным, Гарри. Ты это знаешь не хуже меня.

Гарри почувствовал, как холодок пробежал по телу.

— Извини. — Больше ему нечего было добавить.

— Я знаю что ты этого не хотел но так получилось. Поначалу ты был так холоден в постели, казался чужим и далеким. Иногда у меня возникало ощущение, будто рядом со мной робот, а не мужчина.

Гарри закрыл глаза.

— А потом, в тот самый последний день нашей близости ты словно утратил контроль над собой. И это меня ошеломило, — Оливия с трудом подбирала слова. — Если хочешь правду, меня это ужаснуло. В тот день я поняла, что нам нужно расстаться.

Гарри мысленно поклялся себе в том, что не повторит подобной ошибки с Молли.

Он слишком хорошо знал, что женщины находили его трудным в общении. Уж сколько лет он слышал эти слезливые упреки. Упреки в том, что он слишком высокомерен, замкнут, холоден.

Еще до встречи с Оливией его эпизодические романы с женщинами неизбежно разбивались о подводные рифы скуки и раздражения. Когда в его жизни появилась Оливия, он уступил безрассудству. Ему уже было далеко за тридцать. Желание обрести верную спутницу жизни становилось все более навязчивым и в конце концов искушение оказалось слишком велико. И он попытался приоткрыть Оливии свои сложный внутренний мир, допустить ее в святая святых своей мятежной души.

Результат обернулся катастрофой. Оливия была права. Секс оказался не в радость.

Гарри чувствовал свою вину. Пока он держал определенную дистанцию в отношениях с женщинами, ему удавалось контролировать свои эмоции.

Но иногда наступал момент, когда ему страстно хотелось чего-то большего, чему он не мог подыскать определения. Со временем эти необузданные и необъяснимые желания стали посещать его все чаще. Как вампир жаждет крови, так он искал выхода копившейся в нем разрушительной энергии.

Все чаще пребывал он в мрачном расположении духа. Страх сумасшествия, некогда неосознанный и потому легко подавляемый, заявлял о себе все более настойчиво. И теперь требовалось все большее напряжение воли, чтобы его задавить. .

Молли только закончила просматривать проекты, как на кухне зазвонил телефон. Она потянулась через стол к телефонной трубке.

— Алло!?

— Вы поужинали? — без преамбулы спросил Гарри. Молли улыбнулась.

— Да, спасибо. Я еще способна себя накормить.

— Я это знаю.

Молли нахмурилась.

— С вами все в порядке? У вас какой то странный голос.

— Сделайте одолжение, не называйте меня странным. Каким угодно. — высокомерным, педантом, упрямцем или как там вам еще захочется, но только не странным, хорошо?

— Хорошо. У вас не странный голос. Усталый. Я это хотела сказать. Именно усталый. Что-нибудь случилось?

— Оливия только что ушла.

— Хм.

— Мои кузен Брэндон решил оставить работу в семейной компании. Она хотела, чтобы я отговорил его от этого шага.

— Понимаю. А вы можете это сделать!? — нерешительно спросила Молли.

— Сомневаюсь. Я даже не знаю, стоит ли мне пытаться. Можем мы перенести наш ужин на завтра?

Молли заколебалась.

— Пожалуйста, — негромко сказал Гарри.

— Хорошо, договорились. Кстати, Гарри, я только что просмотрела целую кипу проектов, и, как мне кажется, есть просто потрясающие варианты. Мне не терпится показать их вам.

— Я тоже сгораю от нетерпения.

— Что-то не чувствуется энтузиазма.

— Я его приберегаю для завтрашнего вечера.

— Ну хорошо. День сегодня был очень насыщенным.

— Да. Спокойной ночи, Молли. — Гарри сделал паузу. — Спасибо, что съездили со мной в Хидден-Спрингс.

— Я прекрасно провела время. Келси была права. Мне стоит почаще выбираться из дома. Спокойной ночи, Гарри.

Молли очень медленно положила трубку на рычаг. Какое-то время она сидела, прислушиваясь к шорохам. Уютным, знакомым, исполненным покоя. Это были звуки родного дома.

Она вспомнила совет Келси продать особняк. Возможно в этом была своя логика. Но Молли не представляла, как сможет решиться на такой шаг.

Она положила в стопку последнюю папку и встала из-за стола. Свет в кухне автоматически погас, как только она вышла в коридор.

Поднявшись по витой лестнице, Молли направилась в спальню.

Вскоре она уже была в постели. Закинув руки за голову она долго лежала, разглядывая гулявшие по потолку тени. Потом повернулась на бок и уснула.

Ее сны были сотканы из мрачных видений, в которых мелькали карточные короли, ножи, и в этой феерии незримо присутствовала некая скрытая угроза. Ощущение нависшей опасности усугублял отдаленный жужжащий звук.

Замутненное сном сознание не сразу распознало природу этого жужжания. Когда Молли наконец поняла что звук ей не снится, леденящий душу страх охватил ее и заставил окончательно проснуться.

Молли открыла глаза. С пола возле ее кровати поднималось одетое в черную мантию чудовище. Она разглядела скелетообразное лицо с пустыми глазницами, скрюченную когтистую руку.

Страх парализовал ее. В горле застрял крик.

Чудовище склонилось над кроватью. Механическое жужжание становилось все громче. Когтистая лапа дернулась.

Инстинкт самосохранения вывел Молли из состояния оцепенения. Откинув одеяло в сторону, она перекатилась в дальний угол кровати.

Глухо шлепнув босыми ступнями об пол, она тут же вскочила на ноги и бросилась к двери.

Лампы в коридоре мгновенно отреагировали на ее появление и разлили мягкий свет. Молли обернулась посмотреть, далеко ли преследователь.

И только тогда убедилась в том, что за ней никто не гонится. Чудовище распласталось на смятых простынях, его скрюченная рука так и застыла в воздухе. Жужжание прекратилось внезапно словно кто то его отключил.

— О нет, — прошептала Молли. — Не может быть, чтобы опять…

8

Пронзительный телефонный звонок ворвался в сон, в котором Гарри тасовал колоду карт, сплошь состоявшую из красных королей. Он отчаянно пытался отыскать королеву, иначе, он это знал, не избежать беды. Но проклятый телефон прервал работу мысли.

Охваченный дурным предчувствием, к которому примешивалось и раздражение, Гарри очнулся от дремы и потянулся к трубке, мельком взглянув на часы. Было около часа ночи. Столь поздние звонки не предвещали ничего хорошего.

— Тревельян слушает, — Гарри приподнялся и привалился к спинке кровати. По крайней мере, он избавился от кошмарных сновидении. Хотя бы на время.

— Гарри, это я, Молли.

Ее сдавленный волнением голос подействовал на него, как холодный душ. Сон как рукой сняло. Каждый мускул налился железной силой, словно приготовившись к схватке.

— Что случилось?

— Только что произошло нечто странное. Помните тот игрушечный пистолет, оставленный на пороге моего дома?

— Черт возьми, еще бы.

— Мне кажется, автор той шутки решил еще раз разыграть меня.

— Сукин сын, — прошептал Гарри и крепче сжал телефонную трубку. — Что, опять в том же духе?

— Похоже, но должна признать, что на этот раз эффект оказался куда более впечатляющим. Пожалуй, еще ни разу в жизни я не испытывала такого жуткого страха.

— С вами все в порядке? — Гарри уже выбрался из постели и теперь направлялся к шкафу.

— Да. Я не пострадала. Только очень испугалась, — нерешительно произнесла Молли. Голос ее дрогнул и перешел в тихое, невнятное бормотание. — Извините, что побеспокоила вас. Не знаю, почему вдруг кинулась вам звонить. Я набрала ваш номер чисто машинально.

— И правильно сделали. — Гарри зажал трубку между ухом и плечом и уже открывал дверцу шкафа.

— Мне не следовало звонить в столь поздний час.

— Я же сказал, забудьте об этом. Я уже еду. — Гарри натянул первые попавшиеся брюки. — хлопчатобумажные, оливкового цвета. — Сейчас только выведу машину из гаража.

— Спасибо. — В голосе Молли угадывалось явное облегчение.

— На этот раз мы известим полицию.

— Послушайте, Гарри я не хочу поднимать шума. Уверена, это просто очередная…

— Я буду через несколько минут. — Он швырнул трубку на рычаг, схватил рубашку сунул ноги в старые кроссовки и направился к двери.

Он пытался не думать о красном короле. .

Улицы были пустынны. Спустя десять минут Гарри уже подъехал к массивным железным воротам, ограждавшим старого монстра, которого Молли называла домом. Ворота были открыты.

Выключив двигатель, Гарри оглядел особняк. Свет горел во всех окнах и даже на чердаке. Видимо, Молли обошла все комнаты и везде зажгла лампы.

Кто бы ни был этот злоумышленник, он определенно преуспел в своем стремлении запугать Молли. Однако он явно не учел возможных последствии своей выходки, думал Гарри, поднимаясь по ступенькам. Этот негодяй не рассчитывал на то, что отныне к нему будет приковано внимание научного консультанта Молли.

Сегодня он уж точно не оставит Молли одну, пообещал Гарри самому себе. И неважно, будет она возражать или нет. Он заберет ее к себе, и ей придется остаться в его квартире, пока он не разберется в ситуации.

Не успел он нажать на кнопку звонка, как входная дверь открылась. На пороге стояла Молли. Одной рукой она придерживала воротник безразмерного белого махрового халата. Волосы ее были растрепаны, глаза казались огромными темными впадинами.

— Гарри. — Она замерла, молча уставившись на него, словно не знала, что ей делать дальше.

Прежде чем Гарри успел разгадать ее намерения, она бросилась к нему и уткнулась лицом в плечо.

Он крепко прижал ее к себе.

Она позвала его. Она в нем нуждалась. Она была в его объятиях. И это было так естественно.

Гарри почувствовал, как зарождается в нем неясное желание, не поддающееся определению, но способное сокрушить все на своем пути.

Он глотнул побольше воздуха, невероятным усилием воли подавив в себе эту внезапную вспышку диких эмоции. Он не мог допустить, чтобы желание лишило его рассудка. Слишком многое было поставлено на карту. Бушующие в нем страсти могли ужаснуть Молли. Терять же ее он не хотел.

— Все в порядке. Я здесь. — Нежно и бережно он попытался высвободиться из ее объятий. Это было нелегко. Руки ее сомкнулись плотным кольцом вокруг его шеи.

Молли нехотя отстранилась и посмотрела ему в глаза.

— Спасибо, что пришли. Я вам так признательна. Наверное, мне не следовало вас беспокоить.

— Перестаньте. — Гарри заглянул ей в глаза и испытал облегчение. Молли выглядела испуганной, но не он был причиной ее страха.

Он заметил, что халат у нее распахнулся, обнажив белоснежную ночную рубашку с украшенным фестонами изящным вырезом. Груди ее нежно вздымались. Тугие соски отчетливо проступали сквозь тонкую ткань. Гарри опустил руки, чувствуя, как кровь бешено пульсирует в венах.

Молли потупила взгляд и вспыхнув, стыдливо запахнула халат.

— Проходите. Я приготовлю чай. .

— Такое могло присниться только ребенку в кошмарном сне. Чудовище под кроватью. — Молли разливала чай из белого керамического чайника. Только чай она всегда готовила вручную считая, что хороший напиток требует души. Ни одному агрегату, пусть даже и отцовского изобретения, не подвластно было приготовление настоящего чая. — Я и отреагировала на него, как ребенок. Перепугалась до чертиков.

— Кто-то достиг желаемого эффекта. — Гарри разглядывал компоненты механического чудища, которые выложил на кухонном столе.

Молли с интересом наблюдала за тем, как Гарри осторожно препарировал сложный механизм. В этот момент он походил на ювелира, извлекающего драгоценные камни из ожерелья.

При ярком свете дешевая черная ткань мантии зловещая маска из тех, что надевают в канун Дня всех святых, выложенные в ряд части механического туловища выглядели уже не столь устрашающе. Молли даже несколько опечалилась.

— Похоже, я переборщила, — сказала она. — Почему-то шутка с пистолетом не очень на меня подействовала, а эта просто выбила из колеи.

— На то и рассчитывал злоумышленник. — Гарри поднес моторчик поближе к свету и принялся изучать его конструкцию. — Эта штуковина похлеще пистолета. Она сидела у вас в доме. Более того, в спальне. Мне кажется, что кто бы ни стоял за этими проделками, он безусловно учитывал именно фактор устрашения.

Молли содрогнулась. Она вгляделась в мрачное, сосредоточенное лицо Гарри, пытаясь угадать, насколько он серьезен в своих предположениях.

Ответ был очевиден. Гарри настроен очень серьезно. Ей даже передалось его нервное напряжение.

— И все-таки мне до сих пор не верится, что в этих проделках кроется некий зловещий замысел, — сказала Молли и ткнула пальцем в нелепую конструкцию со стальными когтями. Пять металлических стержней были продернуты в пальцы драной черной перчатки. — Интересно, как он проник в дом, чтобы установить эту штуковину?

— Вы проверяли, нет ли где открытых окон или незапертых дверей?

Молли поплотнее закуталась в халат.

— Перед вашим приходом я обошла все комнаты. Никаких признаков вторжения. Двери и окна везде заперты. Охранная сигнализация включена.

— Вероятно, устройство поместили под вашу кровать сегодня днем. Что дает нам право сделать кое-какие предположения. — Гарри взял со стола маску. — Автор этого чудовищного замысла, видимо, хорошо знаком с вами. Настолько хорошо, что ему даже известен код вашей охранной сигнализации.

— Это невозможно, — тут же возразила Молли. — Мы с Келси всегда были очень осторожны. Она бы никому не доверила номера кода, даже самой близкой подруге. И я тоже.

Гарри поднялся.

— Выходит, мы имеем дело с тем кто умен настолько, что смог перехитрить вашу охранную сигнализацию.

Молли подняла на него взгляд.

— Умен!?

— Наверное, правильнее было бы сказать. — настолько нагл. Как бы то ни было, он доставил вам сегодня немало хлопот. Идите наверх и соберите вещи. Я вас отвезу домой.

— Домой? — Она так порывисто встала со стула, что он начал заваливаться назад.

— Вот именно. — Гарри ловко подхватил стул не дав ему упасть. — Ко мне домой. Вы там переночуете. А утром мы решим, что делать дальше.

Молли растерялась. С одной стороны, она даже думать боялась о том, чтобы провести остаток ночи здесь, в одиночестве. И в то же время ей никак не хотелось верить в то, что дело настолько серьезно, что она вынуждена покинуть родной дом.

— Благодарю за приглашение, но я не хочу причинять вам неудобства, — сказала она. — Кроме того, я не вижу особой необходимости в моем отъезде. Вероятно, это была очередная глупая шутка. Не думаю, что злоумышленник посмеет вернуться сюда этой ночью.

— Доверьтесь мне. — Гарри нежно и в то же время решительно подтолкнул ее к лестнице, ведущей наверх. — Это необходимо.

— Почему?

— Потому что мне так будет спокойнее, — пояснил Гарри.

— О! — Она не нашлась, что ответить.

— Я хочу хорошенько все обдумать. Чтобы утром мы могли толково изложить суть дела полиции.

— Представляю, какой это вызовет резонанс. Расследование обстоятельств глупых розыгрышей, вероятно, займет верхнюю строчку в списке приоритетных дел, — иронически заметила Молли.

— Знаю. Но все равно я хочу, чтобы эти инциденты фигурировали в полицейских протоколах.

Он не стал развивать свою мысль, но Молли догадалась, о чем он думает. Гарри хотел ввести полицию в курс дела, полагая, что подобные «розыгрыши» могут повторяться, с каждым разом становясь все более опасными.

Полтора часа спустя Гарри одиноко стоял в своей темной гостиной. Он внимательно прислушивался, но из спальни для гостей не доносилось ни звука. Молли наконец уснула.

Он подошел к стеклянной стене, за которой простиралось царство ночи, и попытался разглядеть маленькое приводное устройство, что держал в руке. Казалось, оно источало тепло, ощутить которое мог только Гарри.

Он попробовал сосредоточиться. Предельно сконцентрироваться.

Он делал это против своей воли. Он вообще не нанимался этим со дня гибели неистового Вилли Тревельяна. Гарри вспомнил, что правда, которую в тот день ему открыло врожденное ясновидение, оказалась не слишком приятной. Эта же опасность подстерегала его и сейчас.

К тому же он вовсе не находил удовольствия в ощущениях, которые сопровождали эти сеансы. Даже во время мимолетных вспышек ясновидения он чувствовал себя истерзанным слабым и незащищенным. Более глубокое погружение в такое состояние, которое он и собирался предпринять сегодня ночью, обещало усугубить и без того мучительные ощущения. Могло случиться и так, что ему придется усомниться в собственном здравомыслии. Гарри ненавидел этот болезненный страх, что поджидал его в потемках разума.

Но он должен рискнуть. Желание получить ответ на волнующим его вопрос было сильнее страха перед сумасшествием.

И Гарри ринулся в пучину собственного сознания, опустившись на самый глубокий его уровень. Это было равносильно прыжку в космический вакуум где-нибудь на самых задворках Галактики. Теперь важно было устоять перед искушением зайти слишком далеко. Туда, где его поджидала бездна.

Концентрация мысли достигла такого предела, что Гарри утратил чувство реальности. Он уже не находился в собственной гостиной. Он стал частью ночи, что властвовала за окном.

Металл в руке накалился настолько что жег ладонь. Организм посылал молчаливые команды призывая не форсировать работу мысли. Когда-то еще давно Гарри начал возводить некие внутренние барьеры, преграждавшие ему путь к безумию.

И только на третьем десятке лет он начал понимать, что все это время пытался воздвигнуть стену на краю бездны.

Он работал на совесть, старался как мог, хотя было неимоверно сложно поскольку готовой модели не существовало. С годами он научился бродить по мелководью собственного разума. И делать вид, что не замечает темных впадин окружавших его со всех сторон.

Сегодня же он как раз собирался опуститься в эти манящие глубины. Только там он мог найти ответ.

С величайшей осторожностью он принялся разбирать барьеры, которые ограждали его от сулящей опасности бездны.

Гарри не был труслив, но чувства, которое сейчас охватило его, боялся как огня. Утрата самоконтроля, неизменно сопровождавшая крушение внутренних им самим воздвигнутых барьеров, была ценой, которую приходилось платить за достижение поставленной цели.

Гарри стоял у окна, уставившись в темное пространство, и в голове его совершался процесс познания, который полностью его поглотил.

Ночь словно впорхнула в гостиную и укрыла его в своих объятиях.

Гарри закрыл глаза и крепче сжал в кулаке маленький электропривод. Что-то важное крылось в этой детали. И ему необходимо было угадать это, чтобы помочь Молли.

Он увидел пропасть. И стеклянный мост, переброшенный над ней. Мост уходил в бесконечность. Так было всегда. Гарри не позволял себе пересекать мост. Очень редко он лишь ступал на него одной ногой.

Он не знал что ожидало его на дальнем краю бездны, но одно было несомненно: сумасшествие кроется внизу, под мостом. Он попробовал ступить на стеклянный мост. «He смотри вниз, — уговаривал он себя. — Только не смотри вниз».

— Гарри?

Совершенно неожиданно его захлестнуло голодное желание, которое смело все преграды, так тщательно возводимые Гарри.

— Гарри, с вами все в порядке? — Отдаленный голос Молли прозвучал как шепот. Но все равно коснулся Гарри, пробравшись сквозь толщу ночи, окружавшую его.

Итак, она была здесь в гостиной. Стояла за его спиной.

Нет. Уходи. Возвращайся в свою постель. Ради всего святого, не приближайся ко мне. Не сейчас.

Но слова эти так и остались пленниками его сознания. Произнести их вслух он был не в силах.

— Что-нибудь не так, Гарри?

Да! Да! Да!

Язык налился свинцовой тяжестью и отказывался облекать мысли в словесную форму. Тело не подчинялось командам разума. Гарри, пошатываясь, обернулся к Молли.

Он смотрел, как она медленно приближается к нему, и испытывал жестокое отчаяние. Он уже слишком далеко продвинулся по стеклянному мосту. И теперь не мог контролировать необузданное желание, бушевавшее в нем.

Балансируя на тончайшей кромке стекла, Гарри уже видел дальний край бездны. Он вдруг понял, почему до сих пор боялся заглядывать туда. Что толку было в столь пристальном созерцании своих инстинктов, совладать с которыми все равно не хватит сил?

Желание, острое и непреодолимое, уже сжигало его.

— С вами все в порядке? — Молли остановилась прямо перед ним. Она была все в том же белом халате, который привезла с собой. Неприбранные волосы поражали первозданной красотой. Ясные глаза казались бездонными колодцами, в которых купался лунный свет.

Гарри призвал на помощь все свое мужество. И наконец обрел дар речи.

— Идите спать.

— Господи, но ведь с вами что-то происходит, разве не так? — Она протянула к нему руку, кончиками пальцев коснувшись его лица. — Да вы горите. У вас жар. Почему вы раньше не сказали? Я даже не думала, что вы больны. Совсем ни к чему было приезжать ко мне в таком состоянии. Вы должны быть в постели.

— Нет, — надтреснутым голосом произнес он. Стеклянный мост под его ногами дал трещину. Путь назад отрезан. Впрочем, и вперед двигаться было невозможно. Еще немного. — и мост непременно рухнет. — Со мной все в порядке. Оставьте меня одного.

— Не говорите глупостей. Я не могу этого сделать. — Она взяла его за руку и повела в коридор. — Я уложу вас в постель и найду градусник. Почему вы не сказали мне, что неважно себя чувствуете?

— Я не болен. Нет.

Она не обращала внимания на его слабые протесты. И продолжала двигаться к спальне. Гарри был не в силах сопротивляться Молли, нежно сжимая его руку, уверенно вела его за собой, и он следовал послушно, словно околдованный ею.

Он все пытался обрести привычный самоконтроль. Но было слишком поздно. Прикосновение Молли увлекло его еще дальше в опасном полете над бездной. Желание узнать, что же скрывается на другом краю пропасти, стало непреодолимым.

— Ну вот мы и пришли. — Молли провела его в спальню. Отпустив его руку, принялась разбирать постель.

Она повернулась к нему спиной Гарри завороженно уставился на ее затылок. Ничего более прекрасного он еще в жизни не видел. Изящная линия шеи привела его в неописуемый восторг. Он сделал шаг вперед протянув руку, чтобы коснуться ее. И споткнулся.

— Вот теперь я вижу, что вы действительно больны, — сказала Молли успевшая подхватить его. — Обычно вы двигаетесь как рыбы в вашем аквариуме.

— Рыбы? — В нем разлилась досада. Рыбы были холодными и равнодушными созданиями. Неужели Молли подумала что и он лишен тепла? А может, она заподозрила в нем сумасшедшего?

— Ну, знаете, — Молли взмахнула рукой, — вы всегда так плавно скользите, словно плывете. И вдруг. — как будто что-то вспыхнуло, и ваши движения стали так порывисты. Меня это поразило.

— Вспыхнуло. — Он почувствовал облегчение. Она имела в виду всего лишь его манеру двигаться, а вовсе не психику.

— Сколько я вас знаю, вы никогда не теряли рассудка и самообладания, ни разу не оступились. Не волнуйтесь, я уверена, что сегодня всему виной ваша лихорадка. Утром вы будете в форме.

Гарри покачал головой. Он даже не стал пытаться объяснять, что с ним происходит, поскольку и сам не понимал этого. Молли еще не успела заметить, что он ведет чудовищную битву с самим собой, но он знал, что ее неведение продлится недолго. Очень скоро она догадается, что с ним творится что-то странное.

Молли наклонилась, чтобы зажечь лампу на прикроватной тумбочке.

Его все еще слегка пошатывало, но он упорно пытался обрести утерянный самоконтроль. Однако голод был сильнее. Наверное ни одна женщина со времен Евы не выглядела столь соблазнительной, как Молли в эту минуту.

Она и была той самой женщиной, что ждала его по ту сторону пропасти.

Огонь желания разгорался все сильнее.

Молли закончила стелить постель. Она повернулась и устремила на него встревоженный взгляд. Гарри с удивлением отметил, что ее, судя по всему, беспокоит его кажущееся недомогание, а вовсе не страх.

Он был бессилен предотвратить надвигающуюся катастрофу. Он знал, что еще мгновение. — и она разгадает его тайное желание Поймет, насколько оно противоестественно, хотя ему самому оно таковым не казалось.

Она придет в ужас. Отшатнется от него, как от чужеродного монстра.

Молли отвергнет его так же, как когда-то Оливия, а он, такой ранимый и ослабленный, вряд ли это переживет. Он просто не сможет удержаться на стеклянном мосту и его поглотит бездна.

Он был обречен.

— Давайте я помогу вам снять рубашку. — Молли коснулась его груди, пальцы ее легко заскользили в поисках застежки.

Сильная дрожь пробежала по его телу.

— Вас знобит. — Она замерла и внимательно вгляделась в его лицо. — Вам холодно?

— Нет. Жарко. Очень жарко. Я уже горю.

— Я сейчас принесу вам попить. — Наклонив голову, она продолжала расстегивать рубашку.

Ее пушистые волосы щекотали ему нос. Никогда еще Гарри не доводилось испытывать такого блаженства. Он с наслаждением вдыхал цветочный аромат ее шампуня. Вздохнув глубже он уловил и тонкое благоухание ее тела. Это был запах женщины, и он притягивал к себе все мужское, что было в Гарри.

Он застонал. Какой-то предмет с глухим стуком упал на ковер. Гарри смутно вспомнил об электроприводе, который до этого держал в руке. Что то важное было связано с ним. И это что-то Гарри должен был выяснить.

Но Молли уже снимала с него рубашку и думать об электроприводе он больше не мог. Ее пальцы касались его голой груди. Боже какие ласковые теплые мягкие пальцы! Их прикосновения жгли кожу, словно раскаленное железо.

— Молли. — Ее имя прозвучало как мольба молитва, проклятие. Проклятие. — потому что он знал: судьба его решена. Сегодня ночью он потеряет Молли навсегда.

— Все хорошо, — успокаивала она. — Вы поправитесь. Эта лихорадка внезапно началась?

— Да. — «И она меня доконает, пожалуй». Она задумалась.

— Это может быть пищевым отравлением.

Теперь осталось лишь одно средство, способное потушить огонь пожиравший его. Стеклянный мост вновь задрожал под его ногами. Впереди опять замаячила опасность.

Пальцы Молли уже коснулись его плеч, снимая рубашку. От ее прикосновении теплая кожа накалилась докрасна. У Гарри затряслись руки. Испепеляющий огонь, бушевавший внутри, рвался наружу. Гарри впервые столкнулся с подобным ощущением.

Рубашка соскользнула с плеч и упала на ковер.

Молли заглянула ему в глаза.

— Вы такой горячий. Я, пожалуй, принесу стакан воды.

Гарри воспользовался моментом, чтобы рассеять опасные чары, которыми она его невольно опутала.

— Да.

— Я мигом. Вы пока присядьте, Гарри, вам тяжело стоять. Не обижайтесь, но вид у вас жуткий.

— Да.

Итак, ей был противен его вид. Это начало. Очень скоро она почувствует страх. Отчаяние охватило Гарри.

Он опустился на край постели и попытался взять себя, в руки пока Молли отправилась в ванную. Обхватив голову руками, он мысленно отдавал команды.

Сойди со стеклянного моста. Возводи новые стены.

В раковине зажурчала вода.

Быстрее дурак. Ты же потеряешь ее.

Но ничего не получалось. Было уже слишком поздно.

— Ну вот, — раздался ласковый голос Молли. — Выпейте это и сразу ложитесь в постель.

Гарри открыл глаза. Головы он не поднял. Первое, что он разглядел сквозь растопыренные пальцы рук. — это ящичек прикроватной тумбы. Сегодня рано утром в оптимистическом порыве он переложил коробочку с презервативами из ванной в этот ящичек. Молли встала напротив, загородив от него ящик тумбочки. Она вложила ему в руку стакан с водой.

Гарри чуть не уронил его.

— Осторожно, — сказала Молли.

Ему удалось пропихнуть в себя воду, но жара она не сняла. Гарри подумал, что лучше было бы выпить виски или бренди. Алкоголь по крайней мере снял бы эрекцию, которая грозила пробуравить дырку в его штанах.

— Спасибо. — У него возникло ощущение, будто он водит языком по наждачной бумаге.

— Может мне позвонить в службу «скорой помощи»и спросить совета?

— Нет. Умоляю, не надо. Никому не звоните.

— О'кей. — Она опустилась на колени и принялась развязывать шнурки на его кроссовках.

Гарри разглядывал фалды белого халата, в котором утопала Молли. В сознании почему-то возникла ассоциация с подвенечным платьем. И сама Молли казалась одновременно и чувственной, и целомудренной. Такое редкое сочетание привело его в еще больший восторг.

— Я знаю, что вы человек самостоятельный и независимый. — Молли развязала один шнурок. — Но не станете же вы отрицать, что сейчас вы нуждаетесь в помощи. Вы больны, Гарри.

— Все так говорят.

До него вдруг дошло: она до сих пор не покинула его потому лишь, что оправдывала его странное поведение реакцией на тяжелое пищевое отравление.

Вид коленопреклоненной Молли был самым эротичным зрелищем в жизни Гарри. Он вдруг представил себе, как она расстегнула бы ему брюки, высвободила тугой член, увлажнила разгоряченную плоть своим нежным языком.

— Все в порядке, Гарри. — Молли стянула с него и вторую кроссовку. — Мы почти уложили вас в постель.

— Да. — Гарри с ужасом подумал о том, что к рассвету постель станет ему гробом. Он просто не переживет того, что должно было сейчас случиться.

— Утром вам будет лучше.

— Нет.

— Непременно будет. — Она вдруг запнулась, уставившись на маленькие кожаные ножны, закрепленные ремнем у щиколотки.

Гарри хотел объяснить, откуда взялся нож. Хотел сказать, что это не было всего лишь данью семейной традиции. Хотел рассказать обо всем. Но это значило раскрыть полную правду о своих родителях и обстоятельствах их гибели, о том, как он не успел их спасти. Сейчас, в таком жутком состоянии он даже заикнуться не смел об этом. Гарри вдруг задался вопросом, не напугал ли Молли вид стального лезвия.

Не проронив ни слова, Молли отстегнула ножны и положила их на тумбочку возле кровати. Потом подошла к нему и тронув за плечо, нежно опрокинула на постель.

Он плюхнулся на подушки. — почти так же грациозно, как если бы слон карабкался на горный утес. Распластавшись, он беспомощно смотрел на Молли, склонившуюся над ним. Ее белый халат слегка распахнулся, приоткрыв изысканную отделку на вырезе ночной сорочки. Облизывая сухие губы, он отчаянно пытался подобрать подходящие слова.

— Пожалуйста… — Это было все, что он сумел пролепетать.

— Что такое? — спросила она. — Вы что-то хотите?

— Вас.

Она захлопала ресницами, опешив от такой откровенности. По ее щекам разлился яркий румянец.

— Гарри, вы больны.

— Нет. Я не болен. Это не то, что вы думаете. Я хочу вас. Пожалуйста.

Она наклонилась ближе и положила руку ему на лоб.

— У вас жар. Вы бредите.

— Нет. Прикоснитесь ко мне. — Он протянул руку и успел схватить Молли за запястье. — Вот здесь. — Он поднес ее пальцы к тугой выпуклости между ног. — Будьте моей.

Она замерла.

«Сейчас она убежит, — подумал Гарри. — Вот и настал этот миг. Конец всему».

— Гарри? — В полумраке ее глаза казались самоцветами, в которых мерцали зеленоватые огоньки.

— Вот в чем причина моей болезни, — хрипло зашептал он. — Пищевое отравление здесь ни при чем. Я хочу вас. Очень хочу.

— О Гарри.

Она была близка к панике, Гарри не сомневался в этом. Еще мгновение. — и она упорхнет. А он не сможет удержать ее.

— Не уходите, — прошептал он. Ее пальцы осторожно сомкнулись вокруг плотного комка, проступавшего сквозь ткань брюк. Гарри подумал что сейчас сгорит от страсти. Молли медленно выпрямилась. Она ни на минуту не отводила от него взгляда. «Вот оно. — промелькнуло в его воспаленном сознании. Теперь то уж она наверняка заметила странность его поведения. Сейчас она уйдет оставив, его одного в темноте».

Белый халат упал на ковер. Следом за ним скользнула белая ночная сорочка.

Увидев обнаженную Молли, Гарри почувствовал, что его все глубже засасывает в пучину необузданных желаний. Лунный свет мягко струился по ее маленьким высоким грудям, пышным бедрам. Темный треугольничек пушистых волос, скрывавший таинство ее плоти словно гипнотизировал его.

Она подошла к нему.

Она подошла к нему!

На какое-то мгновение Гарри растерялся. Он был так уверен в том, что она покинет его.

— Молли? — задыхаясь, выпалил он.

Она медленно накрыла его своим телом. — теплым и мягким как тропический дождь. Нежно и осторожно она прижалась губами к его губам. Он чувствовал, как трутся о его грудь ее груди.

Она дарила ему себя.

Ни о каком самоконтроле Гарри уже не думал. Сломя голову, он бросился вперед по стеклянному мосту, невзирая на опасность таившуюся у него под ногами. Сейчас он хотел лишь одного: побыстрее добежать до края бездны.

Он обнял Молли, перевернул ее и обрушил на постель. Раздался ее тихий сдавленный крик, и вот она уже прижалась к нему, впившись подушечками пальцев в его плечи. Он чувствовал, как ее ногти мягко царапают спину.

Рука его скользнула вниз и он нащупав мягкий пушок меж ее ног, раздвинул его пальцами и ощутил горячую влажную манящую плоть. Он смутно вспомнил о презервативе, оставшемся в ящичке возле кровати и потянулся к ручке тумбочки. Похоже добраться до нее было не так то просто.

Какой неуклюжий. Неповоротливый. Совсем на него не похоже.

— Проклятие.

— Я помогу, — еле слышно произнесла Молли, открывая ящик.

Он пошарил внутри. Отыскал заветную коробку. Потом пакетик.

«А как же любовная игра?». — напомнил внутренний голос. Женщины это любят. Очень любят.

— Что-то не так? — взволнованно и нетерпеливо спросила Молли.

Да в ее голосе сквозило желание и нетерпение. И совсем не было испуга.

— Любовная игра, — пробормотал Гарри. — Совсем о ней забыли.

— Мы потом ею займемся хорошо?

Она потянулась к молнии на брюках.

— Гарри, я не могу больше ждать. Никогда со мной такого не было.

Он задержал дыхание, пока она расстегивала ему брюки. Но все обошлось. Руки его так тряслись, что он никак не мог раскрыть пакетик с презервативом. Молли пришлось помочь ему.

Он следил за тем, как деловито она взялась за работу. Ее милая стыдливость возбуждала сильнее самой изощренной эротики. Каждое прикосновение, пожатие, даже неловкое движение были исполнены такой нежности, что он, казалось, готов был взорваться от восторга.

Он уже был готов овладеть ею, желание становилось болезненным. Он видел, что и она уже томится ожиданием. Она тоже хотела его.

При мысли об этом у него перехватило дыхание. Она хотела его. — такого, каков он есть, со странностями, капризами и причудами.

Молли приподнялась, приглашая его войти в ее тепло. Горячий влажный женский запах ее тела манил его, увлекая в глубины ее плоти.

Жадным поцелуем Гарри впился в ее губы и они послушно раскрылись. Он яростно сжал ее в объятиях, ломая сопротивление нежных мышц. Тело ее было таким упругим. Даже не верилось, что такое возможно. И вот он уже был в ней и чувствовал себя так уютно, что даже не мог определить, где кончается его тело и начинается ее.

Он пробирался все дальше погружаясь в ее манящее тепло. Она обвила его ногами, ногтями мягко впилась ему в плечи.

Молли вскрикнула тихо и страстно, с вожделением и облегчением, и Гарри понял, что до конца дней своих уже не забудет этой мелодии. Самой прекрасной в мире.

Но наслаждаться этими эротичными звуками уже не было времени. Он почувствовал приближение ее оргазма и должен был последовать за ней в этом водовороте страсти.

Впрочем, даже если бы попытался, он все равно не смог бы устоять против такого соблазна. И меньше всего ему хотелось идти против сладких желаний Молли.

Гарри спрыгнул со стеклянного моста и приземлился на дальнем краю бездны.

Он чувствовал себя в безопасности. Молли была рядом.

Вот к чему приводит любопытство.

Молли открыла глаза навстречу утреннему свету. Он щедрым потоком вливался в спальню сквозь огромные стекла окон.

Так вот, значит, что такое заниматься любовью с доктором Гарри Стрэттоном Тревельяном.

Она улыбнулась. Потом ухмыльнулась. Ничто так не радовало Аббервиков, как возможность удовлетворить свое любопытство.

Молли с трудом подавила распиравший ее смех. Пожалуй, еще ни разу ее любопытство не было удовлетворено в такой степени, как вчера ночью. Казалось, тело ее вот-вот замурлычет от удовольствия.

Она потянулась и, приподнявшись, посмотрела на спящего Гарри. Столь интимное зрелище привело ее в трепетный восторг. Выглядел он очень эффектно. Прямо-таки божественный самец. Назвать его красивым язык не поворачивался. Этот эпитет был слишком затасканным. И еще, пожалуй, слабым, тривиальным, чтобы его можно было применить к столь яркой индивидуальности. Гарри был великолепен. Для Молли он оставался самым обаятельным в мире мужчиной.

Даже распластанный на мятых простынях, Гарри источал ауру мужественности. Мускулы плеч и спины выдавали недюжинную силу. Изящные кисти рук казались удивительно мощными. В строгом, аскетическом лице угадывалась страстность и одновременно. — несгибаемая воля, хотя ясные глаза и были закрыты.

Молли тихонько рассмеялась преувеличенно романтическому образу, созданному ее воображением. Да, она определенно влюбилась. Возможно, уже давно. «И что из того?». — промелькнуло в голове. Она так давно ждала настоящего чувства, искала человека, достойного ее любви.

Тяжкий груд обязанностей и ответственности, который она вот уже столько лет несла на своих плечах, вдруг показался невесомым. Молли еще никогда не чувствовала себя такой свободной.

Она стала перебирать в памяти подробности прошлой ночи. Она узнала нового Гарри. Страстный и волевой, он оказался на удивление ранимым и незащищенным.

Она никогда не забудет его умоляющего взгляда когда он просил ее о близости. Он явно не догадывался о ее чувствах, иначе понял бы, что слов не нужно. Теперь же его сомнения должны были полностью рассеяться, если только он способен был чувствовать.

Она вспомнила, как робок он был в те хрупкие мгновения которые предшествовали их близости. Нерешительность, сквозившая в его взгляде, так поразила ее. Казалось, будто предлагая себя, он втайне опасался услышать отказ.

Такая метаморфоза была нетипична для человека сильного, каким был Гарри. Вчера ночью он явно был не в себе.

Перед глазами вновь возникло его лицо, густо усеянное каплями холодного пота. Поначалу ее не на шутку встревожило его состояние. Она была уверена в том что он серьезно болен. Но он упорно отрицал это. И своим виртуозным сексом доказал, насколько он здоров.

Странно. Все это очень странно. Молли задумалась. К счастью у нее не было опыта в подобного рода делах, но здравый смысл подсказывал ей, что странность в поведении Гарри не имела ничего общего с пищевым отравлением.

Мгновение, когда он вошел в нее, она уже никогда не забудет. Ей показалось что в этом порыве крылось нечто большее, чем страсть. Гарри словно вверял себя ей, связывал себя с ней навеки.

Первая близость была испепеляющей. Они сразу же уснули, лишь только тела их покинула волнующая дрожь оргазма.

Потом их опять потянуло друг к другу. А может, это была лишь игра воображения.

Чувствуя, что не в состоянии лежать спокойно, когда внутри все клокочет от радостного возбуждения, Молли откинула одеяло. Осторожно, стараясь не разбудить Гарри, она выбралась из постели.

Первый же шаг отдался болью во всем теле и у нее даже перехватило дыхание. Она слегка поморщилась, чувствуя, как потягивает мышцы ног, натруженные ночными пируэтами. Вскоре боль ушла и она босиком засеменила по серому ковру.

На полпути к ванной она остановилась, чтобы поднять ночную сорочку и халат, валявшиеся на полу. Потом прошла в выложенную белым кафелем ванную.

Она повесила сорочку и халат на крючок, включила воду в душе и встала под горячую струю. Ощущение было бесподобным. Впрочем, она чувствовала, что сегодняшний день будет состоять только из приятных ощущении. Молли пребывала в самом радужном настроении.

Она с наслаждением намыливала тело огромным куском простого, неароматизированного мыла, когда распахнулась дверца душевой кабинки. Пар вырвался наружу, заполнив всю ванную комнату.

Молли быстро обернулась, отирая с глаз воду. В паровой дымке вырисовывался силуэт Гарри. Он так пристально смотрел на нее, что Молли вспыхнула от смущения. Повинуясь инстинкту, она стыдливо прикрыла руками темный треугольник, венчавший изящную конструкцию ее бедер. Жест этот был столь же древним, сколь и бессмысленным. Все, что она пыталась скрыть, Гарри видел прошлой ночью.

Молли с интересом отметила, что Гарри, в отличие от нее, совсем не страдал ложной стыдливостью. Он явно только что поднялся с постели и даже не удосужился накинуть халат. Тело его было налито силой и желанием. Янтарные глаза излучали чувственное сияние.

Но что-то в нем изменилось, подумала Молли. Присмотревшись повнимательнее она поняла что во взгляде его уже не было той отчаянной ранимости, которая потрясла ее вчера. Сейчас он разглядывал ее с таким напряженным вниманием, словно был крайне изумлен увидев ее у себя в душе. Молли выдавила робкую улыбку.

— Привет. У тебя такой вид, будто ты увидел привидение или что-то в этом роде.

— Нет, не привидение. — Гарри ступил в душ и закрыл за собой дверцу. — Тебя.

— А кого ожидал увидеть?

— Никого. — Голос у него был низкий и хрипловатый. Обхватив ее скользкие от мыла плечи, Гарри нежно притянул ее к себе и она ощутила твердь его возбужденной плоти. — Я подумал, что все это было во сне.

Молли задышала ровнее и шутливо заметила:

— Надеюсь, я не предстала тебе во сне такой же мокрой?

— Нет, это был совершенно удивительный сон, — прошептал он касаясь губами ее шеи. — Лучший сон в моей жизни.

Она задрожала в его объятиях.

— Ну тогда совсем другое дело.

— Да это правда. Ты совсем другая. — Он наклонился и накрыл ее рот глубоким медленным поцелуем, который совсем не походил на исступленные ласки прошлой ночи.

Хотя и под струей теплой воды, но Молли содрогнулась. Тело ее немедленно откликнулось на прикосновение его губ. — так же, как это было ночью. Обвив его шею руками, она горячо и жадно ответила на его поцелуи.

Гарри негромко рассмеялся прямо в ее раскрытые губы.

— Давай не будем торопиться. Ночью мы так раз волновались, что забыли кое о чем весьма важном.

— О чем же?

— О любовной игре.

— А, ты об этом. Честно говоря, я не видела особой необходимости в ней. И прекрасно обошлась без прелюдии.

— Может ты и права, — Гарри скользнул рукой по ее спине, вычерчивая линию позвоночника. Потом опустился ниже и нежно обхватил ее ягодицы. — Но, думаю, в любовной игре много забавного.

Молли почувствовала слабость в коленях. Со сладким вздохом она отдалась во власть его сильных рук, с наслаждением ощущая мощь мужского тела. Сейчас не время было расспрашивать Гарри о причинах странного настроения, в котором он пребывал вчера ночью. Прежней ранимости она уже в нем не замечала. Гарри вновь обрел уверенность в себе. И ее вопросы, как бы тактично они ни были заданы, были бы все приняты в штыки.

Она почувствовала, как его пальцы нащупали темную расщелинку, скрывавшуюся в густой мыльной пене.

— Гарри.

— Я же сказал, это будет очень забавно.

Прошло довольно много времени, и вот уже Молли стояла у раскрытого холодильника, изучая его содержимое. После некоторых раздумий она остановила свой выбор на коробке яиц молоке и масле. Все это она выложила на длинный гранитный прилавок и принялась рыться в шкафчиках в поисках сиропа. Настоящий канадский с большим кленовым листом на этикетке, он оказался на полке возле холодильника.

Потом она отыскала батон свежего хлеба, упакованный в целлофановый пакет. Дальнейшие поиски дали результат в виде нескольких сковородок всевозможных размеров. Не зная, какую выбрать для воплощения своего кулинарного замысла, она выставила сразу три. Следующим шагом был поиск подходящей миски.

Покончив с приготовлениями, она отступила от прилавка и придирчиво оглядела разложенный на нем ассортимент продуктов и кухонной утвари. Теперь ей не хватало лишь поваренной книги.

Молли с неизъяснимым удовольствием хозяйничала на кухне у Гарри. Приготовление завтрака для них двоих, пусть даже и без помощи аббервикского суперкомбайна, таило в себе некий особый смысл.

Возможно, за завтраком и удастся задать Гарри вопросы, с утра будоражившие ее сознание. Ей так хоте лось узнать, о чем он думал, стоя у окна в гостиной, устремив взгляд в бездонную темную ночь.

К своему великому удивлению, в угловом шкафчике Молли обнаружила сразу несколько кулинарных пособии. Ей стало любопытно, кому принадлежит эта коллекция. — Гарри или его экономке Джинни. Поразмыслив, Молли остановила свой выбор на книжице «Простейшие рецепты для гурманов». Она быстро пробежала глазами оглавление.

Заслышав шаги, Гарри она отвлеклась от книги.

— Надеюсь, тебе понравится французский тост, — крикнула она. — С аббервикским комбайном я совсем разучилась готовить, но, думаю, с этим блюдом справлюсь.

Ответа не последовало. Еще до того как Гарри появился на кухне, Молли уловила очередную перемену в его настроении.

Он остановился в дверях. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять, насколько неуместны были бы сейчас расспросы о причинах его вчерашнего волнения. Игривого компаньона, с которым она только что веселилась в душе, как не бывало. Сейчас перед Молли стоял мрачноватый серьезный человек, которого она так часто встречала в последнее время.

Волосы у него все еще были влажными. На Гарри были брюки цвета хаки и черная хлопчатобумажная рубашка. Взгляд полуприкрытых глаз был задумчив. Руку, крепко сжатую в кулак, он прижимал к груди.

Молли очень медленно закрыла поваренную книгу.

— Гарри, что случилось?

— Мне кажется, я его знаю.

— О чем ты?

Он вытянул руку вперед и, разжав кулак, показал ей приводное устройство, лежавшее на его ладони.

— Мне кажется, я знаю, чьих это рук дело.

— Не может быть.

— Может. — Он подошел к кухонному прилавку и выложил на него привод. Как ястреб разглядывает пойманную мышь, он уставился на зловещий механизм. — Вчера ночью до меня начал доходить смысл происходящего. Но мои догадки были весьма смутными и искаженными. А потом ты вошла в гостиную и мне пришлось отвлечься.

Молли вскинула брови.

— Причина уважительная.

Он не отреагировал на ее робкие попытки придать разговору шутливый оттенок. Внимание его было приковано к электроприводу.

— Только что, одеваясь, я обнаружил эту штуковину на полу. Должно быть, я обронил ее ночью.

— Ну и?

— И тотчас в памяти всплыло все, о чем я тогда думал. — Он встретился с ней взглядом. В его горящих глазах отражалась напряженная работа мысли. — Только на этот раз картина уже не была такой расплывчатой. Мои предположения обрели четкие очертания.

— Я не понимаю. Что ты имеешь в виду, говоря о своих смутных догадках?

— Забудь об этом. — Гарри нахмурился, словно был недоволен тем, что сказал лишнее. — Я не так выразился. Я хотел сказать, что…

Молли жестом руки остановила его.

— Стоп Гарри так мы говорим о пресловутом тревельяновском ясновидении?

— Не надо так шутить, Молли. Ты слишком умна, чтобы всерьез воспринимать эту чепуху. Лучше сказать так: меня осенило, стоило мне еще раз взглянуть на эту штуковину.

— А-а… В таком случае это интуиция?

— Что то в этом роде, — холодно согласился он. — Я бы и прошлой ночью дошел до этого, но по вполне понятным причинам мысль моя работала несколько хаотично.

— И что же это за причины? — поинтересовалась она. Его, казалось, позабавил ее вопрос.

— Ты меня соблазнила.

— Ах вот оно что. — Она зарделась. — Я думала, ты имел в виду совсем другое. Хорошо. Итак, тебя осенило. И к какому же выводу ты пришел?

— Я понял то, что, в сущности, должен был понять сразу же. Я знаю человека, который сконструировал это устройство. — Гарри нахмурился. — Или лучше сказать, мне знаком этот почерк. Что, впрочем, одно и то же.

— Ты меня заинтриговал.

— Вспомни твоей сестре: достаточно было одного взгляда на игрушечный пистолет, чтобы сразу же исключить из числа подозреваемых двух своих друзей.

— Да, действительно, она сразу сказала, что не их почерк.

— Вот именно. — Гарри присел на стул возле прилавка. — Оба эти изобретения уникальны. Таких пистолетов и пугал в магазине не купишь. Они спроектированы под вполне конкретный замысел.

Молли оглядела электропривод.

— Кажется, я начинаю понимать.

— Не может быть, чтобы два разных человека сконструировали полностью идентичные электроприводные механизмы с одними и теми же моторами, батареями и одинаково неряшливо выполненными рычажными устройствами.

— Что ж, вероятно, и пистолет, и пугало. — творения одного и того же мастера, — согласилась Молли. — Будем считать, что так оно и есть. Но почему ты думаешь, что знаешь его?

— Где-то я уже видел подобную халтуру.

Молли изумленно уставилась на него.

— Ты уверен?

Гарри слегка улыбнулся.

— Это я и пытаюсь доказать тебе. Почерк этот мне знаком. Теперь остается лишь вспомнить, где я видел образец столь неряшливого инженерного дизайна.

— И что ты намерен предпринять?

— Все очень просто, — сказал Гарри. — Я заново пересмотрю все проекты, которые забраковал за это время.

Когда до Молли дошел зловещий смысл сказанного, ей пришлось ухватиться за край прилавка, чтобы удержать равновесие.

— О Боже! Не думаешь же ты, что это дело рук одного из соискателей наших субсидии?

— Да, — ответил Гарри. — Именно это я и думаю. Похоже, один из незадачливых изобретателей, чей проект мы отклонили, решился на месть.

Молли тяжело вздохнула.

— Отцовский фонд еще не принес мне ничего, кроме неприятностей. Остается только сожалеть, что он не нашел лучшего применения своим деньгам.

— Ну это как сказать, — задумчиво произнес Гарри.

— Что ты имеешь в виду?

— С одной стороны фонд Аббервика — это всего лишь головная боль.

— Еще какая. — Молли удивленно вскинула брови. — А что еще?

— С другой стороны, не назначь тебя отец единственным попечителем фонда, мы бы никогда не встретились.

— Хм. — Молли обрадовалась этому признанию. — Так вот, оказывается в чем дело.

— Да. — Взгляд Гарри потеплел от нахлынувших чувственных воспоминаний. — В этом-то все и дело. — Он посмотрел на прилавок. — А чем это ты здесь занимаешься?

— Собираюсь приготовить нам завтрак. А именно — французский тост. — Молли достала из ящика большой нож и приготовилась атаковать батон хлеба.

— Когда ты в последний раз готовила без помощи аббервикского чудо-комбайна?

Молли наморщила лоб, пытаясь вспомнить.

— Кажется, мне тогда было лет восемнадцать-девятнадцать. А почему ты спрашиваешь?

— Может, тебе обратиться за помощью ко мне?

— Чепуха. Любой дурак приготовит французский тост. — Молли сосредоточенно орудовала ножом, который уже кромсал мякоть батона.

Слишком сосредоточенно. И нож держала не под тем углом. Пластиковая доска, на которой она резала хлеб, вдруг заскользила по гранитной поверхности. Молли изумленно вскрикнула и инстинктивно выдернула нож из батона. Движение было столь резким, что нож выпал у нее из рук. Она с ужасом смотрела, как он, перевернувшись в воздухе, устремился вниз, грозя удариться острием о гранитную поверхность. Молли мысленно задалась вопросом, сколько стоит хороший хлебный нож.

Почти неуловимым движением Гарри перегнулся через прилавок и перехватил нож на лету, пока тот не стукнулся о безжалостный гранит.

— Я сам порежу хлеб, — улыбнувшись, сказал он.

— Спасибо. Буду очень тебе признательна.

— Ну вот, пожалуй, и все, — произнесла Молли, завершая свои рассказ. — Теперь ты в курсе приключении Молли Аббервик и загадочного домового.

— Ты провела ночь с Тиранозавром? — Тесса застыла со стеклянной банкой чая «Лапсанг Сушонг»в руках. — Прямо не верится.

Молли с укоризной взглянула на нее.

— Он был так любезен, разрешив мне переночевать в его доме, после того как меня до смерти перепугало это дурацкое чучело.

— Любезен? По-моему ему это не свойственно. — Тесса прищурилась. — И почему это вдруг мне кажется, будто ты спала не на диване?

— Послушай, Тесса, ты же знаешь что я не любительница обсуждать с кем бы то ни было свою личную жизнь.

— Это потому что у тебя ее сроду не было, — возразила Тесса. — Что происходит, в конце концов? У тебя роман с Тревельяном?

— Я бы этого не сказала.

— Черт побери. Точно, у вас роман. — Тесса с тревогой посмотрела на нее. — Думаешь, это разумно? Сама же говорила что у вас нет абсолютно ничего общего. Называла его упрямым, высокомерным, тяжелым в общении. Не ты ли говорила…

— Если кому понадоблюсь, я у себя. — Молли стремительно прошла в свой кабинет и хлопнула дверью.

Она уселась за рабочий стол. Дверь тут же приоткрылась и показалась голова Тессы.

— Хорошо, давай не будем о личном. Я потом все из тебя вытяну. Лучше скажи мне, что Тревельян думает делать с этим пугалом?

— Точно не могу сказать. Но он уверяет что конструкция ему знакома. Говорит, что очень неряшливая работа. Он не сомневается в том, что сумеет отыскать подобный дизайн в одном из представленных нам проектов.

У Тессы округлились глаза.

— Он думает, что автор этого розыгрыша — один из отвергнутых вами изобретателей?

— Угу.

— Может, следует обратиться в полицию?

— Мы это сделаем обязательно, но сначала Гарри должен нащупать след. Пока же мы располагаем лишь фактом двух неприятных розыгрышей и бесконечным списком потенциальных злоумышленников.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду. Действительно, пострадавших нет, как нет и доказательств насильственного вторжения. Так что пока эти инциденты можно трактовать лишь как безобидные шутки.

— Вот именно. Боюсь, что если мы сейчас отправимся к полицейским, они сразу же заподозрят кого-то из друзей Келси. После первого розыгрыша я и сама думала, что это кто-нибудь из них. Одному Богу известно, куда заведет полицейских расследование. Конечно, если у них вообще найдется время заниматься подобной мелочью.

Тесса выглядела обеспокоенной.

— Что ты намерена делать?

— Пока ничего. Подождем, посмотрим, не выплывет ли что у Гарри. А пока буду заниматься своим прямым делом. Давай-ка за работу.

Был без пяти минут полдень когда в «Чаи и специи Аббервик» вплыл Гордон Брук. Молли как раз обслуживала посетителя, отвешивая полфунта чая «Кимун». Завидев Гордона, она невольно застонала.

Под мышкой у него был зажат регистратор для бумаг. Как всегда стильный, Гордон был одет в свободного покроя темно-бежевые брюки и кофейного цвета рубашку с расстегнутым воротом и широкими пышными рукавами. Щегольской расписной жилет довершал ансамбль Гордон сейчас вполне смахивал на завсегдатая парижского или римского кафе.

Молли сделала вид, будто весьма обеспокоена наплывом посетителей. Тесса последовала ее примеру. Гордон привалился к стенду, в котором были выставлены подарочные наборы специи и стал ждать. Молли надеялась, что ему это надоест и он уйдет прежде, чем магазин покинут посетители, но чуда не произошло. Гордон даже не шевельнулся.

Тесса и Молли обменялись многозначительными взглядами. Действительно, толпа постепенно рассасывалась.

Когда посетителей осталось лишь двое и оба все еще изучали прилавки, Молли неохотно повернулась к Гордону. Он адресовал ей такую милую улыбку, что даже на щеках у него обозначились ямочки.

— Хочу кое-что показать тебе, Молли. — И он ткнул в регистратор, который принес с собой.

Молли с глубокой подозрительностью оглядела папку.

— Что это?

Гордон выпрямился и шагнул вперед.

— Давай пройдем в твой офис.

Он исчез за дверью ее кабинета, прежде чем Молли успела придумать вежливый отказ. Она медленно проследовала за ним. Тесса закатила глаза.

Войдя в кабинет, Молли с удивлением отметила, что Гордон уже вполне освоился в новом помещении и чувствует себя как дома. Он сидел в кресле за ее рабочим столом. Раскрытый регистратор лежал перед ним.

— Молли я хочу, чтобы ты посмотрела мои планы на ближайшие три года.

— Гордон если речь опять пойдет о займе, ты напрасно потеряешь время. Мы уже все обсудили три месяца тому назад.

— Ты только взгляни на эти цифры. Это все, о чем я прошу. Сущие крохи. Мои расчеты выверены и абсолютно надежны. Единственное что мне нужно для воплощения моих перспективных замыслов — этоне большое вливание наличности.

— Я же сказала тебе, Гордон, что не намерена финансировать твои грандиозные проекты.

Он оторвал взгляд от разложенных на столе бумаг.

— Ты можешь рассматривать это в качестве инвестиции. Кстати, это выгоднее, чем вкладывать капитал в дурацкие проекты состряпанные полоумными изобретателями.

Молли уперлась руками в стол.

— Я еще раз тебе говорю и больше повторять не собираюсь: давать тебе ссуду я не намерена.

С лица Гордона тут же слетел весь шарм.

— Черт возьми, Молли, в конце концов ты должна меня выслушать.

Изумленная этой внезапной вспышкой эмоций, Молли даже попятилась.

— Что ты себе позволяешь?

Глаза его зажглись яростным негодованием.

— Слишком многое поставлено на карту. Неужели ты думаешь, что я откажусь от своих планов, и все из-за того, что ты имеешь на меня зуб?

— С чего ты взял, что я имею на тебя зуб?

— Как же. — Гордон вскочил с кресла. — Ты до сих пор злишься из-за того, что между нами произошло.

— Ты вообще в своем уме? Это было полтора года назад. Хочешь верь — хочешь нет, но за это время у меня нашлись занятия куда более приятные, чем страдать о разбитом сердце или точить на тебя зуб.

— Тогда сделай так, чтобы твои эмоции не мешали выгодному бизнесу, — парировал Гордон. — Неужели ты не понимаешь, что ставки слишком высоки?

— Конечно, понимаю. Ты опять задумал расширяться. Неужели ты всерьез считаешь, что меня может увлечь идея финансирования еще полдюжины эспресс-баров с вывеской «Гордон Брук»? У меня есть собственный бизнес и собственные заботы.

— Вопрос так не стоит: экспансия ради экспансии. Речь идет о жизни и смерти.

Молли от изумления раскрыла рот.

— Жизни и смерти?

— Мне не до шуток, Молли. Я оказался на грани банкротства. — Гордон сжал кулаки. — Мне нужен приток свежей наличности, или компанию «Гордон Брук-эспресс» можно ликвидировать. Полностью. Все, что я заработал, чего добился в жизни, все пойдет прахом.

Молли на мгновение прикрыла глаза.

— Прошу прощения, Гордон. Я даже представить не могла, что дела так плохи.

— Ты можешь спасти меня. — Он вновь оживился и зашагал вокруг стола. — Ты мне нужна, дорогая. Ради всего, что между нами было, скажи, что поможешь мне.

Она закусила губу.

— Пожалуйста, не своди все к личным отношениям. Ты же сказал, что речь о бизнесе. И как бизнесмен я не согласна принимать в нем участия. Сфера моих интересов — чаи и специи, но не кофе.

Он шагнул к ней.

— Молли, что было между нами — дело прошлое. Мы можем начать все заново. Теперь уже в качестве партнеров. У нас с тобой так много общего.

Молли вдруг почувствовала, как тихонько зашевелились волосы на затылке. Даже не оборачиваясь, она могла сказать, что дверь в ее кабинет только что открылась. О том, кто вошел, она тоже догадалась сразу.

— Я прервал важную беседу? — с опасным холодком в голосе спросил Гарри.

Молли обернулась. Она с явным облегчением встретила появление Гарри.

— Вовсе нет, — с лучезарной улыбкой ответила она. Гордон же, напротив, стал мрачнее тучи.

— У меня деловые переговоры с Молли.

— Весьма сожалею. У меня самого назначена с ней встреча. — Гарри бросил взгляд на часы. — За ленчем. Так что вам придется нас извинить.

Гордон с силой стиснул челюсти.

— Мне кажется, я вас не знаю.

Возникла неловкая пауза, и Молли пришлось вмешаться.

— Все верно, вы друг с другом не знакомы. Гордон, это доктор Гарри Тревельян. Он — известный авторитет в области истории наук, и доктор Тревельян оказывает консультационные услуги фонду Аббервика. Гарри, а это Гордон Брук, глава компании Гордон Брук эспрессо. Ты, вероятно, пробовал его кофе.

Гарри промолчал.

Гордон нахмурился.

— Так вы тот самый парень, который помогает Молли отбирать проекты для финансирования?

— Да. — Гарри посмотрел на Молли. — Готова?

— Только возьму сумочку. — Молли поспешила к столу. Гордон схватил ее за руку.

— Черт возьми, Молли, у меня важное дело. Позволь мне хотя бы договорить.

— Как-нибудь в другой раз. — Молли разжала его пальцы, стиснувшие ее руку, и полезла в ящик стола за сумочкой. — Гарри был прав. У нас с ним встреча, на которой мы должны обсудить кое-какие вопросы, связанные с деятельностью фонда.

— Да уж не сомневаюсь. — Гордон с ненавистью посмотрел на Гарри. — Я наслышан об этих так называемых консультантах.

Гарри повел бровью.

— В самом деле?

— Конечно. Вы присасываетесь к таким держателям фондов, как Молли. Убеждаете, что только ваши услуги помогут провернуть работу, а потом обираете фонд, начисляя бешеные суммы, которые вам якобы причитаются. Это не что иное, как легальный грабеж.

Молли была шокирована выходкой Гордона.

— Перестань, Гордон. Больше ни слова.

— Я говорю правду. Из-за таких, как Тревельян, благотворительные фонды вынуждены взвинчивать административные расходы, а на проекты остаются крохи.

Молли крепко сжала ремешок сумочки.

— Пожалуйста уходи, Гордон. Сейчас же.

— Черт как же я не догадался! — Гордон просиял от мелькнувшей в голове догадки. — Он тебя трахает, так ведь? Ну да как же иначе. — Он схватил свои бумаги и запихнул их в регистратор. — Он обдерет твои фонд как липку, Молли. А потом и тебя вышвырнет за ненадобностью. Только не говори потом, что я тебя не предупреждал.

С этими словами Гордон бросился к выходу. Гарри вежливо уступил ему дорогу.

10

Помешательство было таким близким и реальным, думал Гарри, стоя в очереди у стойки бара в кафе на набережной. Всякий раз, стоило ему вспомнить о событиях прошлой ночи, в душу закрадывался неприятный холодок. Все чаще в сознании всплывала картина, будто он стоит на пути бешено несущегося поезда и ему чудом удается избежать катастрофы.

Гарри до сих пор не мог поверить в удачу. Молли от него не отвернулась, и эта вселяло надежду. Да, Молли определенно не смутили странности его поведения.

Пожалуй, она даже восприняла их чересчур спокойно. Это несколько насторожило Гарри. Неужели она так ничего и не заподозрила?

Воспоминания о том, как страстно и чисто по-женски она ответила на его чувственный порыв, окатили его горячей волной. Она пришла к нему, допустила в теплые глубины своего упругого, уютного тела. Он смог прочувствовать ее восторг — пенистый и игристый, как шампанское, будораживший кровь. Казалось, что именно его, Гарри она ждала всю свою жизнь.

И он впервые познал подлинное сексуальное удовлетворение. Мучивший его столько лет голод, страстное желание познать истинное блаженство отступили, по крайней мере на время. Он уже никогда не забудет того ощущения физического облегчения, которое принесла ему близость с Молли.

Но к радости свершившегося примешивалось беспокойство. Гарри никак не мог взять в толк, как случилось, что Молли выдержала бешеную атаку его темных необузданных инстинктов и воспаленного воображения и ее это не обескуражило. Оливия при малейшем намеке на подобные вспышки ставила ему диагноз помешательства.

«Да, мне определенно повезло», — решил Гарри. Крупно повезло. Молли сочла его поведение нормальной реакцией на лихорадку. А может она была так потрясена зловещим розыгрышем, что ей было не до его странностей. Как бы то ни было, он не вспугнул ее, как это произошло однажды с Оливией. Но явно напугал самого себя.

Он был чертовски близок к сумасшествию. Впредь уже не стоит так рисковать. Теперь он будет очень осторожен.

Отныне, занимаясь любовью с Молли, он постарается не терять самоконтроля.

Гарри заплатил за две порции густой похлебки из рыбы с приправой. С подносом в руках он направился к Молли, ожидавшей его за столиком под тентом-зонтиком.

Увидев ее, он вновь испытал радостное волнение — как и сегодня утром, когда обнаружил, что Молли не покинула его. С некоторой грустью он отметил, что возбуждается от одного ее вида. Оставалось лишь надеяться, что спонтанная реакция его организма останется незамеченной глазу. Он подумал что, может, стоит попробовать дышать поглубже при виде ее, а может, со временем он и привыкнет к этим внезапным вспышкам возбуждения.

Внимание Молли было приковано к чайкам, которые, словно миниатюрные истребители, кружили над причалом, охотясь на французский картофель-фри и жареную рыбу. Мягкий бриз играл ее волосами подобно тому, как электрический пестик треплет яичные белки.

Гарри задумчиво уставился ей в затылок, любуясь изящной линией шеи. Внутри все опять заклокотало от желания. Он почти ощущал ее теплую, шелковистую кожу. В памяти вновь возникли чувственные образы прошлой ночи. Сегодня они уже в тысячный раз будоражили его душу и тело. Гарри крепче вцепился в поднос. К счастью самообладание ему не изменило.

Он поставил поднос на столик.

— Ленч подан. Красная похлебка — для тебя, белая — мне. Я не ошибся?

Молли откинула упавшую на глаза прядь волос и оглядела тарелки.

— Нет, все правильно. Только вот никак не могу понять, как ты можешь есть это белое месиво.

— Вот еще один пункт наших разногласий, — спокойно констатировал Гарри, усаживаясь за столик. Возможно, это и неплохо, если она будет время от времени напоминать ему о том, как мало между ними общего, мелькнуло у него в голове. Это поможет сохранить некоторую безопасную дистанцию. — Я предпочитаю английский рецепт этого блюда. Твой красный вариант не что иное, как те же моллюски и картофель, только плавающие в томатном соусе.

— О вкусах не спорят, — уклонилась она от дискуссии. — Ну нашел какую-нибудь зацепку в наших проектах?

— Нет. Так скоро не получится. Если просматривать все проекты, на это уйдет несколько дней. То, что я ищу, не лежит на поверхности. Это нюансы, которые надо суметь различить.

Молли нетерпеливо постучала пластмассовой ложкой по краю своей тарелки.

— Несколько дней, ты говоришь?

Он поднял на нее взгляд.

— Ты останешься у меня, пока мы не вычислим этого мерзавца.

— Я у тебя?

— Неужели ты хочешь возвращаться по вечерам в твой рассадник привидений и оставаться там на ночь? Гадая, до чего еще додумается этот сукин сын?

— Никаких привидений там нет. — Молли закрыла глаза и содрогнулась. — Но ты прав. Пожалуй, мне не хочется оставаться там одной. — Она посмотрела на него сквозь ресницы. — Я бы могла пожить у своей тетушки.

— И привлечь внимание шутника к ее дому?

Молли в ужасе открыла глаза.

— О Боже! Я об этом не подумала.

— В моем доме ты будешь в полной безопасности. Консьержи дежурят внизу круглосуточно. Они не пропустят в дом незнакомого человека.

— Если ты так считаешь, — неуверенно произнесла она.

— Да, я так считаю.

— Ну если только на время пока мы не найдем злоумышленника, — согласилась она.

— Именно это я и предлагаю. Пока не узнаем, кто за этим стоит. — Вопрос был решен. Молли останется с ним. Гарри с трудом скрывал радость. — Я немедленно начинаю поиски нашего злопамятного изобретателя.

— Ты действительно думаешь, что тебе удастся отыскать его работу в таком ворохе проектов?

— Со временем, конечно.

Молли покачала головой.

— Сколько же времени это займет?

— Я знаю, что ты не из числа терпеливых, — тихо сказал Гарри.

— А ты?

Он пожал плечами.

— Терпение всегда вознаграждается.

— Ну вот и в этом мы расходимся, — мягко вставила она. — Как и в своих гастрономических пристрастиях.

— А кстати, какую похлебку предпочитает Гордон Брук? — сам того не ожидая, спросил Гарри. — С красным или белым соусом?

— Гордон? — Молли наморщила носик. — Кажется, с красным.

— Так я и думал.

— Почему?

— Меня поразило, как много у вас общего.

— Я бы не сказала, — слишком поспешно возразила Молли.

— Вы оба — предприниматели. — Гарри чувствовал, что подходит к очень важному вопросу. — Торгуете сходными продуктами, работаете на одном рынке. Судя по всему, вам есть о чем поговорить.

— И о чем, например?

— Ну, скажем, о проблемах бизнеса, — предположил Гарри. — О налогах. Правительственных актах. И прочей ерунде.

— Действительно, у нас много общих проблем. Очень много.

— И вы оба свободны к тому же, — подчеркнул Гарри.

— Ну и что?

— А то, что ваши отношения не показались мне формальными, — сухо заметил Гарри.

— Что это значит? Дознание по-тревельяновски? Хорошо, мы с Гордоном знакомы уже пару лет. Кстати, ничто нас особо не связывает, разве что мое обещание одолжить ему пятьдесят тысяч из средств фонда Аббервика.

Проклятие, подумал Гарри. Вот, значит, в чем дело. Этот негодяи пытается нажиться на ней. Он раскрыл крошечный пакетик с перцем.

— Пятьдесят тысяч?

— Угу. — Молли уткнулась в свою тарелку.

— Приличная сумма.

— Гордону нужна наличность. Он не рассчитал свои возможности и теперь столкнулся с финансовыми проблемами. Ему уже пришлось закрыть два кафе.

— Какое нахальство. — Гарри высыпал содержимое в тарелку и раздраженно откинул пустой пакетик в сторону. — Он, видимо, пытался убедить тебя в том, что его перспективные планы вполне можно квалифицировать как изобретение, достойное финансовой поддержки со стороны Аббервикского фонда?

— Что-то в этом роде. — Молли чуть сдвинула брови, и легкая морщинка залегла на лбу. — Он уже не первую неделю донимает меня своими уговорами, но только сегодня признался в том, что без пяти минут банкрот.

— Для последнего рывка припас слезливый аргумент.

Молли крепче сжала ложку.

— Он, видимо, совсем отчаялся, раз у него хватило смелости признаться в этом. Я достаточно хорошо его знаю. Знаю, чего ему стоило такое признание.

Гарри не понравились нотки симпатии, прозвучавшие в ее голосе.

— И насколько хорошо ты его знаешь?

— Как ты сам только что сказал, у нас с Гордоном общие интересы в бизнесе.

— И похлебки вы любите одинаковые.

Молли вспылила.

— И его магазин прямо напротив моего. Что дальше?

— И это все?

— Хм… Ну хорошо, почти все. Сдаюсь. Полтора года назад у нас с Гордоном был непродолжительный роман. Уверена, что ты об этом уже догадался. Теперь, я надеюсь, любопытство твое удовлетворено?

— Нельзя же меня ругать за излишнее любопытство, — заметил Гарри.

— Еще как можно.

— Но мое любопытство вполне оправданно. Ты же, если помнишь, интересовалась моей бывшей невестой.

Молли вспыхнула.

— Все верно. О'кей, мы квиты.

— Не совсем, — пробормотал Гарри. — Что произошло между вами? Почему вы перестали встречаться?

Молли неопределенно пожала плечами.

— Ты же знаешь, как это бывает. Полтора года назад на меня свалилось столько забот, связанных с регистрацией отцовского фонда. И был еще собственный бизнес, который тоже требовал внимания. Да и о Келси надо было подумать. Она еще училась в школе. Так что времени и сил на личную жизнь совсем не оставалось. И мы с Гордоном расстались. Все прекратилось само собой.

— Без скандалов и упреков?

Молли смерила его холодным взглядом.

— Мы же знаем, что это не конец света. Просто отношения иссякают.

— Иссякают? Любопытное выражение.

Взгляд ее из холодного стал ледяным.

— С тобой трудно, Тревельян.

— Так как же все-таки это закончилось?

— Господи, ты самый настырный мужчина из всех, с кем мне доводилось иметь дело.

— Одно из моих достоинств, — скромно заметил Гарри.

— Неужели? — В глазах Молли заплясали озорные огоньки. — Если уж тебе так интересно, отношения наши закончились шипением.

Гарри замер, не успев поднести ложку ко рту.

— Шипением?

Молли мрачно усмехнулась.

— Знаешь, как шипит кофеварка «эспрессо», когда пар прорывается сквозь молотый кофе?

— Понятно Ты это имеешь в виду.

— Совершенно верно.

Гарри ненадолго задумался, но потом все-таки решил выяснить все до конца.

— Не могла бы ты объяснить поточнее?

Молли вздохнула.

— Мы с Гордоном встречались почти два месяца. Мне казалось, все идет неплохо. Как ты верно заметил, у нас было много общих тем для разговоров. Но однажды я зашла к нему в магазин почти перед самым закрытием. Посетителей уже не было. Девушки которая обычно стояла за прилавком, тоже не было видно, но…

— Что?

— Мне показалось, что я слышу как шипит кофеварка. Звук доносился со стороны склада.

— А-ха, — сказал Гарри. — Похоже, я начинаю догадываться, чем закончилась эта сказка.

— Для этого вовсе не надо быть ясновидящим, — пробормотала Молли.

Гарри замер и напрягся. Он вгляделся в ее лицо, пытаясь угадать по его выражению, не намекает ли она на события прошлой ночи. Не обнаружив никаких признаков скрытого намека, он несколько успокоился.

— Продолжай.

— Короче говоря, я прошла на склад, надеясь застать там Гордона за испытанием новой кофеварки. Но объектом его стараний оказалась молоденькая продавщица из его магазина. Они занимались любовью прямо на кипе мешков с костариканским фирменным кофе «Гордон Брук эспрессо спешл».

— Могу представить, какое неизгладимое впечатление оставила такая встреча.

— Достаточное, чтобы навсегда отбить у меня охоту к кофе, — заверила его Молли.

— А откуда исходило шипение?

Молли брезгливо поморщилась.

— Это Гордон так усердно шипел. Совсем как кофеварка.

— А ты разве не узнала этот звук? — осторожно спросил Гарри.

— Наши отношения к счастью, не зашли так далеко.

— Ты с ним не спала?

— Нет. — Молли устало улыбнулась. — Ну, теперь ты удовлетворен?

— Почти, — бросил Гарри. Молли рассердилась.

— Ты несносен. Неужели так важно выяснить все до мелочи?

— Я люблю собирать информацию по крупицам.

— Для истории науки эти факты не представляют интереса. На что тебе сдался этот Гордон?

— Мне кажется в моих же интересах узнать о нем как можно больше.

Молли с глубокой подозрительностью посмотрела на него.

— Почему?

Гарри взглядом проследил за стаей чаек, которая дружно спикировала на противень с жареным картофелем. Птица, оказавшаяся первой, схватила ломтик и тут же взметнулась ввысь, пытаясь избежать конкуренции.

— Я люблю все планировать загодя. Когда вы с Гордоном начали встречаться?

Молли на мгновение задумалась. Гарри чувствовал, что она тщательно подбирает слова. Ему стало любопытно, почему вдруг тема ее отношений с Гордоном Бруком оказалась столь щепетильной.

— Мы познакомились года два назад. А встречаться начали, как я уже тебе говорила, полтора года назад, — наконец ответила Молли.

— Выходит, это произошло спустя полгода после смерти твоего отца?

— Да.

— Как раз в тот момент, когда ты занялась официальной регистрацией фонда Аббервика?

— Угу. — Молли сосредоточенно возила ложкой по тарелке. Гарри тихонько присвистнул.

— Выходит, Бруку понадобилось так много времени, чтобы вычислить что ты становишься владелицей фонда с пятисоттысячным годовым доходом? Не слишком расторопный юноша. Неудивительно, что он оказался на грани банкротства.

— Вот. — Молли стукнула ложкой по столу. — Я так и знала, что ты скажешь что-нибудь в этом роде. Прямо-таки чувствовала.

— А что я сказал?

— Не пытайтесь казаться невинным, доктор Тревельян. Вы прекрасно знаете, что только что обвинили Гордона в попытке использовать меня.

— Послушай, Молли…

— Ты недвусмысленно заявил что он положил глаз на средства Аббервикского фонда, но никак не на меня. Выходит, что я была слишком наивна и доверчива, чтобы понять это сразу же, и лишь инцидент с продавщицей открыл мне истинное лицо этого прохвоста.

— Извини, — сказал Гарри.

— Ха, как бы не так. Мне с самого начала все было ясно. Ты думаешь, я совсем слаба в финансовых делах?

— С чего ты взяла? — Гарри удивился ее внезапному выпаду.

— Да, именно так ты и рассуждаешь. И все потому, что я, по-твоему, горю слишком большим желанием раздать деньги фонда всем жаждущим их получить.

— Да, я действительно считаю твои подход к изобретателям слишком лояльным. Но это тема отдельного разговора.

— Поклянись, что это так. — Молли грозно направила на него ложку. — Запомните, доктор Тревельян, компания «Чай и специи Аббервик» никогда бы не стала процветающей, если бы я туго соображала в финансовых делах.

— Согласен, — капитулировал он.

— Я вовсе не наивна и не доверчива в том, что касается капиталовложении. Тот факт, что я сумела поднять из руин отцовский фонд, — лучшее тому доказательство.

— Несомненно.

— Возможно, я слишком сердобольна, когда речь заходит об изобретателях. Но что поделаешь, это фамильная черта. Аббервики вечно искали спонсоров для финансирования своих изобретении. И вполне естественно, что я сочувствую всем, кто оказался в таком же бедственном положении, как некогда мои отец и дядя.

— Я понимаю. И прошу прощения.

Молли резко откинулась на спинку стула и сердито заметила.

— А к чему извиняться? Ты же сказал правду. Гордон и в самом деле пытался раздобыть у меня денег на свои дурацкие кафе. Я надеялась, что ты не узнаешь об этом. Это так унизительно.

— Наверное, не более унизительно, чем узнать о том, что твоя бывшая невеста полюбила твоего же кузена, — сказал Гарри.

Молли на мгновение растерялась. Потом уголки ее рта дернулись.

— Ты прав. Наверное, тебе не очень приятно было обнаружить это.

— Сознаюсь, моему самолюбию это не льстило, но я, как видишь, выжил.

Ветер тронул ее волосы, когда она подалась вперед и положила руки на стол.

— Может, у нас с тобой общего гораздо больше, чем мы думали вначале?

Гарри посмотрел в ее ясные глаза и почувствовал, как вновь поднимается в нем горячей волной сексуальный голод. Он предпринял отчаянную попытку заглушить его. Рисковать он уже не имел права. Прошлой ночью он чудом избежал катастрофы — благо Молли поверила в то, что он болен. Отныне он должен держать себя в руках. Во всяком случае, до тех пор, пока у него не будет твердой уверенности в том, что Молли уже не испугается его странностей.

— Может быть, — согласился Гарри.

— Полтора года назад Гордон тоже искал наличность для расширения своей торговой сети, — тихо сказала Молли. — Не встретив понимания с моей стороны, он обратился в банк и договорился о займе. За три месяца открыл пять новых торговых точек. Но он слишком переусердствовал. Теперь ему требуется все больше и больше денег, чтобы удерживать на плаву многочисленные кафе, а банк уже не предоставит ему кредита.

— И он пришел к тебе.

— Да.

— Но теперь, — осторожно заметил Гарри, — ты уже знаешь, какие цели он преследует.

— Да.

Гарри посмотрел вдаль на водную гладь залива Эллиотт.

— Ты никогда не жалела о том что рассталась с Гордоном Бруком?

— Думаю я могу с уверенностью утверждать, что наш союз был бы в любом случае недолговечен.

Гарри взглянул на нее и увидел озорной блеск в ее глазах.

— Почему?

— Боюсь, это прозвучит пошло, но лечь в постель с мужчиной который в самые интимные моменты издает такие звуки — точь-в-точь как кофеварка, — это выше моих сил.

Облегчение разлилось в нем теплой приятной волной.

— Я постараюсь не шипеть в неподходящий момент.

Гарри просматривал чертежи, приложенные к проекту. Ими был завален весь его стол. На чертежах была представлена конструкция, призванная аккумулировать солнечную энергию и с ее помощью управлять автомобилем. Гарри в свое время отклонил этот проект, основываясь на том, что теоретические и практические выкладки представленные изобретателем, слишком примитивны. В проекте начисто отсутствовала оригинальная идея, уровень инжиниринговой экспертизы был явно недостаточен.

«Правда, изобретатель игрушечного пистолета и пугала тоже не отличался оригинальным мышлением, — напомнил самому себе Гарри. — Умен, но не оригинален. Разница огромная».

Создавая свои зловещие механизмы, обиженный изобретатель использовал примитивные идеи и изрядно устаревшую технологию. Проще говоря, автор проекта автомобиля, управляемого солнечной энергией, вполне мог додуматься до нелепых розыгрышей. Но что-то не вписывалось в эту логику. Гарри пока не мог нащупать недостающее звено в цепи доказательств.

Он отложил проект в сторону и обратился к следующему. Уже было пересмотрено полсотни проектов, но Гарри не покидала решимость закончить начатое дело. Разгадка где-то рядом, он ни минуты не сомневался в этом.

Молли, расположившаяся за стеклянным столиком возле аквариума, оторвала взгляд от экрана своего мини-компьютера.

— Что-нибудь есть?

— Нет пока. — Гарри просматривал титульный лист следующего проекта. — Но я найду. Я человек терпеливый.

Молли скорчила гримасу.

— Сейчас я опять услышу, что терпение — это величайшая добродетель.

— Сегодня я не расположен читать лекции. У меня других дел полно.

— Спасибо. — Взгляд ее потеплел. — Гарри, в конце концов, никто ведь не заставляет тебя заниматься этим. К чему тратить столько сил на поиски какого-то проходимца?

— Перестань, — отрезал Гарри. — Этот негодяй где-то здесь, и я его откопаю, во что бы то ни стало.

Он перевернул страницу и углубился в чертеж ветряного генератора.

Молли вернулась к компьютеру.

В кабинете воцарилась тишина — мирная и дружественная, как бывает, когда работают компаньоны. Гарри смутно подумал о том что воспринимает эту тишину как благо. Его уже больше не терзало беспокойство по поводу того, что своим молчанием и предельной сосредоточенностью на работе он может обидеть Молли. У нее и самой было много забот. Она не нуждалась в том, чтобы ее развлекали. И что очень важно, она не досаждала ему расспросами о его настроении.

Жужжание домофона вывело Гарри из-задумчивости. Он взглянул на часы. Было около десяти вечера.

— К нам гость, — сказал он.

— Кто в такой час ходит в гости, черт возьми?

— Родственники.

— Ах да. Конечно.

Гарри встал из-за стола и подошел к домофону. Нажав на кнопку, он ответил.

— Тревельян слушает.

— К вам пришли, мистер Тревельян. — раздался голос Криса, консьержа. — Миссис Даниель Хью хочет вас видеть.

Гарри закатил глаза.

— Пропусти ее, Крис.

— Конечно, мистер Тревельян.

Гарри отпустил кнопку домофона.

— Моя тетя Даниель Мать Брэндона.

— Понятно.

Он обернулся к Молли и увидел глубокое сочувствие в ее взгляде. Странно было сознавать, что она понимает его душевное состояние в эти минуты. Сам он и то не мог до конца разобраться в своих чувствах. Впрочем, так всегда бывало, когда ему предстояло общение с родней.

Молли кинулась закрывать крышку компьютера.

— Ты, наверное, захочешь поговорить со своей тетей наедине. Я пойду в гостиную.

— Нет. Оставайся здесь. Еще не хватало, чтобы Даниель прерывала и твою работу. Я вас познакомлю, а потом поговорю с ней в гостиной.

— Как хочешь. Я предполагаю, разговор будет не из приятных?

— Ну, скажем, я примерно представляю, чего от меня хочет Даниель. — Гарри направился к двери. — Опыт мне подсказывает, что чем скорее я смогу удовлетворить ее желание, тем скорее смогу вернуться к работе.

— Удачи тебе.

Прозвенел звонок. Гарри открыл дверь. На пороге стояла Даниель. Ее красивое аристократическое лицо было отмечено печатью твердой решимости. Взгляд наполняла неподдельная тревога. Гарри слишком хорошо знал, что, когда Даниель пребывает в таком настроении, от нее не так-то легко избавиться.

Хотя его мать и Даниель являлись сестрами, сходство между ними было лишь внешнее. Обе красивые в юности, они и в зрелом возрасте не утратили привлекательности. Но Гарри запомнил свою мать счастливой энергичной женщиной, излучавшей любовь к жизни, щедрой на тепло и ласку.

Гарри не мог припомнить, чтобы когда-нибудь ему доводилось видеть Даниель жизнерадостной. В лучшем случае она была приветливо холодна и сдержанна. Несчастливый брак с Дином Хью до сих пор довлел над ней, хотя Дин и избавил ее от печальной участи быть его супругой, погибнув в автокатастрофе несколько лет назад.

— Гарри, я должна поговорить с тобой о Брэндоне. — Даниель зашла в квартиру и резко остановилась, завидев Молли, стоявшую в дверях кабинета. — Кто это? — брезгливо спросила она, смерив Молли высокомерным взглядом.

— Здравствуйте, — вежливо сказала Молли.

— Я не предполагала, что ты можешь быть не один, Гарри. — Даниель многозначительно посмотрела на него, словно разрешая ему отпустить Молли. Как отпускают служанку, встретившую гостей.

— Это Молли Аббервик. Молли познакомься, это моя тетя, Даниель Хью.

— Даниель Стрэттон Хью, — холодно поправила Даниель.

— Очень приятно, — пробормотала Молли.

— А вы, должно быть, и есть новая подружка Гарри, — сказала Даниель. — Оливия говорила, что как-то видела вас вместе.

— Подружка Гарри? — Молли поджала губы. Глаза ее зажглись озорным огоньком. — Я как-то никогда не представляла себя в роли чьей-то подружки. Какая любопытная мысль.

«Не нужно быть провидцем, чтобы догадаться, какая грядет буря», — пронеслось в голове у Гарри.

— Мисс Аббервик — мой клиент, Даниель.

Молли не на шутку развеселилась.

— Подружка и клиент в одном лице.

Даниель демонстративно перевела взгляд на свои часы в оправленном бриллиантами корпусе.

— Довольно поздний час для бизнеса, вы не находите?

— Смотря какой бизнес, — парировала Молли. Даниель вздернула подбородок.

— Надеюсь, вы нас извините, но нам с племянником нужно обсудить кое-какие семейные проблемы.

— Конечно. Нет вопроса. — Молли попятилась к кабинету. — Говорите, сколько вам будет угодно, я не буду мешать. Вы меня даже не услышите.

И, подмигнув Гарри, она закрыла дверь в кабинет. Направляясь в гостиную, Даниель бросила негодующий взгляд в сторону закрытой двери кабинета.

— В самом деле, Гарри, не станешь же ты утверждать, что эта женщина — твой клиент.

— Ты, надеюсь, пришла не для того, чтобы обсуждать мои отношения с Молли?

— Не груби. — Даниель устроилась на диване. — Я не настроена выслушивать твои колкости. У меня своих проблем невпроворот.

Гарри подошел к окну и выглянул в темноту ночи.

— Что тебе нужно, Даниель?

— Ты говорил с Брэндоном?

— Да. И с Оливией тоже.

— Тогда ты в курсе того, что затеял Брэндон?

Гарри мельком взглянул на нее через плечо.

— Да.

— Ты должен отговорить его от этого шага, Гарри.

— С какой стати я должен вмешиваться? Брэндон умен, и он хочет работать самостоятельно. Пусть воплощает в жизнь свою заветную мечту.

— Это невозможно, и ты это знаешь, — строго произнесла Даниель. — Мои отец никогда не позволит ему выйти из семейного бизнеса. Особенно после твоей дерзкой выходки. Брэндон должен остаться в «Стрэттон пропертиз». Ты это понимаешь не хуже меня.

— Все упирается в деньги, не так ли? Ты боишься, что Паркер вычеркнет Брэндона из своего завещания, если тот оставит компанию.

— Он именно так и поступит, и нам обоим это предельно ясно. Ты ведь знаешь, как отец печется о своей компании.

— В данном случае не так уж важны чувства Паркера, как стремления Брэндона, — сказал Гарри. — Парень хочет попробовать свои силы. Отпустите его, Даниель. Если вы этого не сделаете, он всю жизнь будет упрекать вас в том, что вы не поверили в него.

— И ты еще смеешь читать мне лекции о том, как воспитывать собственного сына! Ты уже и так причинил достаточно вреда.

— Я? — Гарри резко обернулся. — Что же я такого сделал, черт возьми?

— Ты прекрасно знаешь, кто именно вдолбил Брэндону в голову мысль о том, чтобы оставить «Стрэттон пропертиз».

— Оливия тоже пыталась убедить меня в этом. Черт возьми, Даниель, я здесь совершенно ни при чем.

— Брэндона вполне устраивала работа в «Стрэттон лропертиз», пока не явился ты. Когда ты отказался от стрэттоновского наследства, я поняла, что Брэндон втайне завидует твоей дурацкой выходке, игре в независимость. После женитьбы на Оливии это стало еще заметнее. Теперь же он просто убежден в том, что должен идти своей дорогой.

Гарри медленно помассировал затылок.

— Ты думаешь, Брэндон хочет покинуть компанию из одного лишь желания что-то доказать? А может он просто намерен начать собственный бизнес. Что в этом противоестественного? Он же Стрэттон, в конце концов. А бизнес у Стрэттонов в крови.

— Он же завидует тебе, как ты не понимаешь? — Даниель резко встала. — Бог знает почему, но это так. Он хочет доказать и себе, и Оливии, что он такой же сильный и самостоятельный, как и ты. А все кончится тем, что он сломает себе жизнь.

— Я думаю, ты излишне драматизируешь ситуацию.

— Нет, я говорю чистую правду. Если Брэндон не останется в «Стрэттон пропертиз», отец лишит его наследства. Я знаю, он это сделает.

— Да вряд ли Паркер зайдет так далеко.

— Я ни минуты не сомневаюсь в этом, — взорвалась Даниель. — Он лишил Бриттани наследства, когда она сбежала с Сином Тревельяном, не так ли? И тебя тоже не пощадил, когда ты отказался войти в семейный бизнес. Он поклялся, что ты не получишь и цента из стрэттоновского состояния, пока не изменишь своего решения. И это не пустая угроза, Гарри.

— Знаю. Но с Брэндоном ситуация несколько иная.

— Я бы хотела так думать, но боюсь ошибиться. Ты просто обязан что-то предпринять. Я понимаю, что тебе наплевать на деньги Стрэттонов, но это не дает тебе права влиять на Брэндона. Я не потерплю, чтобы из-за тебя моего сына лишали наследства. Ты меня понимаешь, Гарри?

— Даже если допустить такой идиотизм, будто я виноват в том, что невольно убедил Брэндона оставить «Стрэттон пропертиз», чего ты от меня теперь-то хочешь?

— Отговори его от этого шага. — Даниель направилась к двери.

Гарри устало закрыл глаза и услышал, как за Даниель захлопнулась дверь.

Тут же тихонько скрипнула дверь кабинета. Гарри открыл глаза и увидел Молли, стоявшую в дверях гостиной.

— Так получилось, что я все слышала. — Она привалилась плечом к косяку. — У твоей тети слишком громкий голос.

— Уж мне ли этого не знать. — Гарри опять помассировал затылок. — Мне очень жаль, что тебе пришлось все это слушать.

— Твои дед действительно предлагал восстановить тебя в правах наследника, если ты присоединишься к семейной фирме?

— Да.

— И ты, конечно, отказался.

— Паркер Стрэттон использует свое богатство для того, чтобы держать всех в узде. Это для него так же естественно, как дышать. — Гарри прошел на кухню и достал из шкафчика возле холодильника пузатую бутылку. — Можно тебя соблазнить на глоточек бренди?

— Конечно. — Молли выпрямилась и проследовала за ним. — И что теперь будет? Ты попытаешься отговорить Брэндона от его затеи?

— Нет. — Гарри разлил бренди по стаканам. — Я поговорю с Паркером. Посмотрим, может, мне и удастся убедить его оставить Брэндона в покое и обойтись без репрессии.

Молли взяла у него из рук стаканчик с бренди.

— Ты думаешь, это реально?

— Все может быть. — Гарри невесело улыбнулся. — Если повезет, я смогу убедить Паркера поступить по совести.

Глаза Молли, смотревшие на него сквозь стекло стакана, казались очень зелеными.

— Так же, как ты убедил своего дядю Леона оставить в покое Джоша?

— Да, что-то в этом роде.

— Может я и не права, но у меня сложилось впечатление, что твои родственники — и Тревельяны, и Стрэттоны — стремятся к тому, чтобы все их проблемы решал именно ты.

— Не все. Только некоторые.

Молли помолчала.

— Как получилось, что ты оказался в подобной ситуации, Гарри?

Он не стал делать вид, будто не понял ее вопроса и тем самым уходить от ответа на него.

— Если бы я знал, — честно признался он.

— Гарри, это я, Молли, ты меня помнишь? Меня не устраивает такой ответ. Я слишком умна.

Он неохотно улыбнулся.

— Конечно. И любопытство у тебя чисто аббервикское. Это тоже надо учитывать.

— Послушай, если ты не хочешь объяснять мне, почему ты миришься со сценами, подобными той, которой я только что была свидетельницей, — что ж, это твое дело. В конце концов, это ваши семейные проблемы. И я не вправе вмешиваться.

— Дело не в том, что я не хочу ничего объяснять тебе. — Гарри задумчиво уставился на свой стакан с бренди. — Просто я не уверен в том, что сумею дать ответ. Никто мне еще не задавал подобного вопроса.

— Ну, ты просто не имел дела с Аббервиками, — бросила Молли. — Это только мы такие дотошные.

Гарри не сразу сообразил, что ответить. Он поднял на нее взгляд и увидел, что она смотрит на него выжидательно и даже участливо.

— Я ввязался в эту свару лишь потому, что меня не оставляет желание положить конец долголетней вражде между Стрэттонами и Тревельянами, — наконец ответил он.

— А-а. — Взгляд ее светился пониманием. — Конечно.

— Мои родители всегда хотели лишь одного: чтобы между обоими кланами воцарился мир. Именно мира и покоя они не получили от своих семей.

— И ты как единственный, в ком течет кровь и Тревельянов, и Стрэттонов, решил попытаться возвести мост понимания между ними.

Гарри взболтал бренди в своем стакане.

— Да, такова идея в общих чертах.

— Это было бы своеобразной данью памяти твоим родителям, так ведь?

— Что-то в этом роде. — Его нисколько не удивило то, что она поняла его с полуслова. Что его поразило — так это чувство невероятного облегчения, которое он испытал, доверив ей свою заветную мечту.

— Ты приговорен к примирению враждующих кланов так же, как я — к взращиванию отцовского детища.

— Пожалуй, — согласился Гарри. — Но только мне кажется, что тебе с фондом Аббервика повезет больше, чем мне с примирением Стрэттонов и Тревельянов.

— Ты в самом деле так думаешь?

— Прошло столько лет, но до сих пор оба семейства, глядя на меня, вспоминают только прошлое, но не думают о будущем. Каждая сторона просит меня сделать выбор в пользу какой-то одной, и пока этого не будет, они не угомонятся.

— А ты этого не сделаешь.

— Я наполовину Стрэттон, наполовину Тревельян. Как я могу выбирать?

— Я замечаю, что вражда враждой, а оба семейства все время пытаются привлечь тебя к решению своих проблем, — сказала Молли. — Тебе не кажется это странным, Гарри?

— Что именно?

— А то, что, даже будучи изгоем, тебе удалось стать главой обоих кланов?

— Никакой я не глава, — возразил Гарри. — Я просто дурак, который болтается где-то посередине. А это большая разница.

11

Молли уже не могла терпеть эту блаженную пытку. Бороться с бешеными волнами восторга, непрерывно захлестывавшими ее, не было сил, она едва дышала. На нежные прикосновения Гарри тело ее отвечало сладостной дрожью. Он овладевал ею неспешно, со смаком. Его сильные элегантные руки действовали уверенно и изящно и не останавливались ни на мгновение. Словно перебирая пальцами крупицы золота, он долго ласкал ее клитор, и очень скоро она уже извивалась в оргазме.

— Гарри! О Боже, Гарри! Пожалуйста. Нет. Я не могу, не могу…

— Прыгай, — прошептал он, касаясь губами ее кожи. — Я тебя поймаю.

Внутри как будто что-то лопнуло и прорвалось наружу. Она вцепилась в его темные волосы и уступила настойчивой просьбе. Он слегка откинулся назад и спустя мгновение глубоко вошел в ее лоно. Молли задрожала.

Она крепко обняла Гарри и прижала к себе, ожидая, пока и он испытает блаженное облегчение.

И только потом, когда он, усыпанный капельками пота, распластался на ней, Молли открыла для себя нечто важное.

Сегодня это было хорошо. Удивительно хорошо. Она познала фантастический, изощренный, невероятно эротичный секс. И все же что-то было не так.

Чего-то не хватало.

Она еще долго не спала. К счастью, у нее был не очень богатый сексуальный опыт, так что ей трудно было сравнивать. Но одно она могла сказать совершенно определенно: в ночь их первой близости они словно плыли на одной волне, они познали полное единение тел и сердец. Сегодня каждым своим нервом каждой мышцей она пыталась повторить сказку, вернуть то незабываемое ощущение. Ей это почти удалось. Но только почти.

Ощущения резонанса уже не было.

В ту первую ночь Гарри словно отворил перед ней запертую дверь и допустил в святая святых своей души. Сегодня же дверь эта оставалась плотно закрытой. Молли знала, что не получит полного удовлетворения, пока он опять не отопрет тайник.

Она проснулась в огромной постели совершенно одна. Поначалу спросонья ей показалось это привычным и естественным. Но вот она открыла глаза и увидела незнакомое бесконечное небо за окном. Первой отчетливой мыслью было удивление — слишком много неба, слишком много темного пространства. Потом Молли поняла что она в постели Гарри. Значит, и он должен быть рядом. Но Гарри рядом не оказалось.

Она приподнялась и посмотрела на часы, фосфоресцирующий циферблат подсказал ей время: три часа ночи. Нетрудно было догадаться, что Гарри, оставив ее в постели, вернулся в кабинет, чтобы продолжить прерванное занятие.

Молли перевернулась на спину, закинула руки за голову и предалась раздумьям. Ей было интересно проанализировать все, что она узнала о Гарри.

Итак, в Сиэтл он вернулся спустя год после смерти родителей. Она не сомневалась в том, что он задался целью помирить враждующие кланы во имя памяти отца и матери. Но Молли подозревала что за этим желанием стояло нечто большее. Возможно даже сам Гарри об этом не догадывался.

Молли вдруг резко вскочила, откинув одеяла. Выбравшись из постели, она надела халат и босиком пошла по коридору к кабинету Гарри.

Сквозь неплотно прикрытую дверь пробивался свет. Молли тихо вошла в комнату.

Хотя она и двигалась по коридору бесшумно, Гарри, видимо, почувствовал ее приближение. Он сидел за столом лицом к двери, ожидая ее появления. На нем был темно-серый махровый халат. Лицо, подсвеченное одинокой настольной лампой, казалось высеченным из камня. Темные волосы все еще были взъерошены. Янтарные глаза горели жадным огнем, какой бывает у хищника, приготовившегося вонзить когти в свою добычу.

Молли сразу же догадалась, что произошло нечто важное.

— Ты нашел то, что искал?

— Минуты три назад. Взгляни.

Молли приблизилась к столу и взглянула на бумаги, разложенные перед ним.

— Я помню этот проект. — Наклонив голову, она прочитала титул. — «Конструкционные решения прибора по измерению уровня колебаний волн мозга. Автор — Уортон Кендалл». Мне он понравился, но ты, как всегда, наложил вето.

— Волны мозга. Прямо дух захватывает. — Гарри презрительно отшвырнул проект. — Кендалл — проходимец, порочащий звание изобретателя. Классический пример жулика от науки. Никакой солидной базы. Да что там, по-моему, даже начального технического образования нет. Я уж не говорю об оригинальных идеях. И как апогей его творчества — этот бредовый труд. Мне бы следовало сразу заприметить этого парня.

— Хм. — Молли рассеянно постучала пальцем по столу. — А почему ты думаешь, что именно Кендалл — автор тех гнусных проделок в моем доме?

Гарри перевернул чертеж так, чтобы она могла повнимательнее рассмотреть его.

— Взгляни на конструкцию этого приводного механизма, который он хотел использовать в своем безумном регистраторе волновых колебании.

Молли уставилась в чертеж, который изображал электронное устройство на движущейся платформе, состоящее из мириада проволочек.

— Ну и что?

— Мало того, что этот проект бредовый, псевдонаучный, само инженерное решение лишено оригинальной идеи топорно. Так же как и конструкции игрушечного пистолета и пугала. Устройства даже внешне похожи — одинаково смехотворны и убоги. А вот этот привод, — он ткнул пальцем в одну из секций чертежа, — ну вылитый наш пистолетик. Кендалл — тот, кто нам нужен, это точно.

— Удивительно, как ты помнишь такие мелочи. Ведь этот проект я показала тебе в числе самых первых. И, насколько я помню, тебе десяти секунд хватило, чтобы разгромить его в пух и прах.

— На самом деле он не заслуживал и девяти секунд. — Гарри криво усмехнулся. — Но тогда наше партнерство только-только начиналось, и мне хотелось казаться вежливым консультантом. Разве я мог представить себе что нам с тобой предстоит пуд соли съесть?

— Ты вспоминаешь тот розовый период, когда я еще не догадывалась о том, какой ты упрямый и самоуверенный?

— Ну да, что-то в этом роде. — Гарри откинулся в кресле и задумчиво посмотрел на нее. — Вопрос теперь стоит так: что нам делать с Кендаллом? У меня ведь нет неопровержимых доказательств. То, что я отыскал в его проекте, для полиции не улика.

Молли пытливо вглядывалась в его лицо.

— Так мы говорим о выводе, который ты сделал, основываясь на своей пресловутой интуиции?

— Да, интуиции, если хочешь, которая, между прочим, была выработана годами напряженного труда и наблюдении, — холодно произнес Гарри.

— Ты никогда не замечал что, стоит задеть тему интуиции или ясновидения — называй, как хочешь, — ты сразу же начинаешь огрызаться?

— Просто когда речь заходит о подобной бессмыслице, я начинаю терять терпение.

Молли улыбнулась.

— На все остальное терпения тебе хватает.

— У каждого человека есть свой предел.

— Ну, хорошо, даже если ты абсолютно уверен в том, что эти розыгрыши — дело рук Кендалла, это же не значит, что мы имеем дело с попыткой убийства или, скажем, нанесения увечья. Думаю, полицейские ограничатся лишь предупреждением.

— Кое-что я смогу и сам предпринять, — очень тихо произнес Гарри. Молли встревожилась.

— Послушай, Гарри…

Он взял со стола чертеж и внимательно вгляделся в него.

— Интересно, не поменял ли Кендалл адрес. Что-то я не припомню города с таким названием.

— Гарри мне не нравится твой взгляд.

Гарри тут же встрепенулся и резко вскинул голову, так что Молли даже опешила от его молниеносной реакции.

— Какой взгляд? — посмотрев ей прямо в глаза, спросил он.

— Не волнуйся так. — Молли протянула к нему руку. — Я не имела в виду ничего конкретного.

— Извини. — Гарри помолчал. — Моя бывшая невеста очень часто делала мне подобные замечания. Говорила при этом, что я ее нервирую.

— Я что, по-твоему, тоже нервничаю?

Гарри пристально посмотрел на нее.

— Нет.

— И навсегда запомни, Гарри я тебе не бывшая невеста.

Он улыбнулся.

— Не переживай. Я никогда не спутаю тебя с Оливией.

На этот раз взгляд его янтарных глаз был таким горячим, что Молли почти физически ощутила его тепло. Она прокашлялась и постаралась настроиться на серьезную волну.

— Так я хотела сказать, что не одобряю твоих намерении в отношении Уортона Кендалла Что ты конкретно хочешь предпринять?

— Предложу ему конфиденциальный разговор на тему его гнусных розыгрышей.

Молли плотно сжала губы.

— Он, скорее всего, будет все отрицать.

— Я не дам ему такого шанса. Просто намекну, что располагаю неопровержимыми доказательствами его вины, и пообещаю в случае если подобные «шутки» повторятся непременно обратиться в полицию.

— Другими словами хочешь припугнуть его?

— Да.

Молли задумалась.

— Думаешь, тебе это удастся?

Гарри оторвался от чертежа. В его взгляде уже не было прежней теплоты.

— Да.

Молли вдруг почувствовала, что в комнате прохладно. Она поплотнее закуталась в халат.

— Я пойду с тобой.

— Нет, ты не пойдешь. — Гарри опять уткнулся в чертеж. Молли оперлась руками о стол и прищурилась.

— Вы, между прочим не одинокий пахарь, доктор Тревельян. А работаете на фонд Аббервика. Это означает, что распоряжения отдаю я. Так вот: к Уортону Кендаллу мы пойдем вместе. Это понятно?

Гарри поднял на нее взгляд. Он очень долго и внимательно изучал ее, потом уголок его рта слегка дернулся.

— Понятно.

— Вот и хорошо. — Молли выпрямилась.

— Только одна небольшая загвоздка.

— Что еще?

— Отыскать Кендалла удастся не сразу. — Гарри протянул ей титульный лист проекта. — Здесь не указан номер телефона. А вместо адреса — лишь почтовый ящик в местечке под названием Айси-Крест.

— Где это?

— Не знаю. Сначала мы должны найти город, а потом уж Кендалла. Нам потребуется по меньшей мере день, чтобы разыскать его. Ты, наверное, не сможешь так надолго отлучиться из города. Я же знаю, как важен для тебя твой бизнес.

— О нет, — тут же возразила Молли. — Тебе не удастся так легко избавиться от меня. Я все улажу. Тесса меня заменит в магазине.

— Ты уверена?

— Абсолютно, безоговорочно, доктор Тревельян.

— Я тебе никогда не говорил, что не люблю, когда меня называют доктором Тревельяном? — как бы между прочим спросил Гарри.

— Нет, — ухмыльнулась Молли. — Я давно уже вычислила, что это обращение помогает сбить с тебя спесь.

Айси Крест, как и предполагал Гарри, оказался всего лишь крохотным пятнышком на карте. Он приютился в глубине массива Каскадных гор, и вела к нему узкая извилистая двухрядная дорога, которая пролегала в нескольких милях от шоссе номер девяносто, связывающего восточный и западный Вашингтон.

Молли разглядывала неухоженный городишко из окна автомобиля Гарри и задавалась вопросом, почему вдруг ей стало так неуютно.

Айси-Крест обладал полным набором атрибутов типичного сельского городка: здесь была единственная бензоколонка, замызганная бакалейная лавка под вывеской «У Пита», одно кафе и пивная. Маленькая табличка в грязном окне бакалейной лавки возвещала о том, что и почта находится здесь же.

С десяток работяг в поношенных робах, бутсах и кепках отдыхали у входа в магазин. Молли заметила, что кепки у всех расписаны красочными рекламными лозунгами компаний — производителей сельхозтехники. Недоброжелательные взгляды устремились на экзотический автомобиль, когда Гарри притормозил у входа и выключил зажигание.

— У меня такое предчувствие, что все это будет не так просто, как мы думали, — сказала Молли.

Гарри посмотрел на суровых мужчин, столпившихся у входа в лавку.

— С чего это вдруг?

— Не знаю. Меня смутили их кепки. Почему-то, глядя на них кажется, что интеллект у их обладателей не выше, чем у спелой репы.

— Возможно, они думают то же самое о нас, горожанах.

— Верно, — согласилась Молли, покусывая нижнюю губу. — Не знаю, Гарри, но мне все это не по душе.

— Теперь уже поздно говорить. Ты же настояла на том, чтобы ехать со мной.

— Знаю. Обычно маленькие городки приводят меня в восторг. Но этот… — Она запнулась, не зная, как выразить свою мысль.

— И что же этот?

— Как бы ты отнесся к моему признанию в том, что этот городишко вызывает какое-то неприятное чувство?

— Я бы сказал, что это вполне естественно в данных обстоятельствах. Не забывай, что мы приехали сюда на встречу с человеком пытавшимся смертельно напугать тебя. С чего бы тебе радоваться? — Гарри открыл дверцу и выбрался из машины.

Молли тут же последовала его примеру. Гарри был прав. Ничего странного в ее волнении и быть не могло, учитывая сложившуюся ситуацию. Она вымученно улыбнулась наблюдавшим за ней парням. Ответных улыбок не последовало.

Гарри смело взглянул на молчаливую группку местных жителей и слегка кивнул головой. Молли с удивлением отметила, что один-двое из толпы сдержанно ответили на приветствие. Остальные лишь шаркали своими бутсами. У них, по-видимому, имелись объекты внимания поинтереснее Молли и ее спутника.

Гарри взял Молли за руку, и они вместе вошли в бакалейную лавку.

Молли оглядела полки, заставленные запыленными консервными банками, рулонами туалетной бумаги, всевозможными бытовыми химикатами и хозяйственной утварью. В окнах светились неоновые вывески, рекламирующие сорта пива. В углу тихонько бурчал автомат с газированной водой.

Гарри отпустил руку Молли, достал из кармана мелочь и направился к автомату. Опустив монетки в щель, он нажал на кнопку. Машина зажужжала и с грохотом выдала банки с водой.

В дверном проеме за прилавком обозначилась массивная фигура хозяина. Краем глаза Молли углядела огромный волосатый живот, нависавший над поясом старых засаленных джинсов. Она тут же отвела взгляд.

— Помочь? — Голос оказался неожиданно высоким и гнусавым для такого крупного мужчины. Дружелюбия в нем не угадывалось.

Гарри подхватил банки с водой, выкатившиеся из автомата.

— Вы Пит?

— Да-а.

— Я.

— Гарри. А это Молли.

Пит взглянул на Молли. Она широко улыбнулась. Он что-то проворчал в знак приветствия, чавкая при этом жвачкой. Потом опять переключил свое внимание на Гарри.

— Что-то нужно, Гарри?

— Мы ищем человека по имени Уортон Кендалл. Кажется, он живет здесь в Айси-Крест.

Пит, ни на секунду не прекращая работать челюстями, погрузился в раздумья.

— Было дело. — Ответ его прозвучал несколько вызывающе. Пит явно рассчитывал услышать от Гарри, чем вызван такой интерес к Кендаллу.

Молли сразу же уловила напряженность в повисшем молчании. Возможно, причина скрывалась в естественном для жителя маленького городка нежелании делиться информацией с незнакомцем, но от этого было не легче. Молли почувствовала себя неуютно.

Гарри, напротив, неразговорчивость собеседника ничуть не смущала. Он откупорил банку с водой и сделал большой глоток. Потом посмотрел на верзилу, стоявшего за прилавком.

— Давно Кендалл уехал?

— Нет. Пару дней назад.

— Он жил поблизости?

На широком лице Пита отразилось прямо-таки бычье упрямство. Было совершенно ясно, что он не намерен отвечать на дальнейшие вопросы.

Гарри лишь молча смотрел на него, и так продолжалось довольно долго. Молчание становилось все более напряженным. У Молли возникло непреодолимое желание выбежать из магазина. Но она не могла оставить Гарри одного, и только это ее удерживало.

Видимо, столь длительная пауза поколебала решимость Пита хранить в секрете сведения об Уортоне Кендалле.

— Какое-то время он снимал тут одну хижину, у Шорти, — вымолвил наконец Пит и с удвоенной энергией взялся пережевывать жвачку.

Гарри сделал еще один глоток и вновь уставился на хозяина холодным, немигающим взглядом.

— Что-нибудь известно о том, куда подался Кендалл?

Пит почувствовал себя неуютно под пристальным взглядом Гарри. Его явный дискомфорт напомнил Молли о реакции толпившихся у входа работяг.

— Шорти говорил, что этот полоумный подался в Калифорнию. Невелика потеря. Парень был с большими странностями, вы это знаете? Кендалл ваш приятель?

— Нет. — Гарри не стал вдаваться в подробности. — Кто такой Шорти?

— У него пивная. Следующая дверь.

— Спасибо.

— Конечно. Еще бы. — Пит поскреб голый живот, выступавший из-под рубашки. Гарри протянул Молли нераскрытую банку с водой.

— Пошли к Шорти.

— Мне даже не верится, что тебе это удалось, — сказала Молли, когда полчаса спустя Гарри притормозил возле ветхого домишки.

— Что удалось? — Гарри не убирая рук с руля, внимательно разглядывал хижину.

— Выудить у Пита и Шорти нужную информацию. Ты умеешь влиять на окружающих. Никогда не замечала этого за собой?

Он с некоторым удивлением взглянул на нее.

— А почему ты думаешь, что Пит и Шорти не расположены были к откровенности?

— Ха! Не пытайся переубедить меня. Ты прекрасно знаешь, что тебе каким-то образом удалось запугать Пита, а Шорти ты просто-напросто обвел вокруг пальца. — Она потрясла связкой ключей перед его носом. — Итак, мы намерены снять этот домик, не так ли?

— Ничего сверхъестественного я не предпринимал. — Гарри открыл дверцу и выбрался из машины.

— Когда ты хочешь, можешь быть таким душкой, Гарри. — Молли тоже вышла из машины и подошла к нему. — Это что в университете обучают искусству такого виртуозного вранья?

— У меня этот талант от Тревельянов.

— Ты, конечно, догадался о том, что подумал про нас Шорти?

— Боюсь, что да. — Гарри взял у нее ключ и направился к двери хижины.

— Не сомневаюсь, ведь именно ты подкинул ему эту мысль. — Молли поспешила за ним к дому. — Он уверен, что мы ищем укромный уголок подальше от города, чтобы поразвлечься в уик-энд.

— Да, ты права.

— Не знаю, почему, — намеренно подчеркнула Молли, — но у Шорти сложилось впечатление, что один из нас или даже мы оба несвободны.

— Выходит, если мы не обременены семьями, ничего предосудительного в нашем приключении нет?

— В общем-то мне бы не хотелось рисковать своей репутацией ради того лишь, чтобы взглянуть на жилище Уортона Кендалла.

— Не переживай. — Гарри распахнул дверь домика. — Если Шорти вдруг протрезвеет и будет в состоянии поговорить с Питом, до него дойдет, что больший интерес вызвал у нас Кендалл, а вовсе не перспектива воспользоваться его хибарой как гнездышком для любовных утех.

— Это озадачит его еще больше.

— Неважно, — сказал Гарри. — К тому времени мы уже будем далеко.

— Я понимаю, но… — Молли запнулась, ошарашенная представшим их взорам интерьером домика. — О Боже. Ну и помойка.

Действительно, зрелище было удручающим. Потертый замызганный коврик у порога, заляпанный и засаленный линолеум явно не радовали глаз. А спертый воздух, пропитанный запахами жира и гниющего мусора, лишь усиливал тягостное впечатление.

Гарри огляделся.

— Похоже, Кендалл собирался впопыхах.

— Нет, — возразила Молли, — это беспорядок вовсе не признак поспешного отъезда. Его можно сотворить лишь за недели — нет, пожалуй, месяцы полнейшего безделья. Таким лентяем и неряхой нужно родиться.

Гарри слегка улыбнулся.

— Я же говорил тебе, что Кендалл неряшлив.

— Да сразу видно. — Молли осторожно пробиралась сквозь груды хлама. — Интересно, где же он работал над своим проектом?

— Должно быть, прямо здесь, в этой комнатенке. Если только он не переоборудовал под цех свою спальню. Пойду взгляну. — Гарри вышел в крохотный холл и заглянул в дверь спальни.

— Что-нибудь нашел? — крикнула Молли.

— Ничего, кроме сломанной кровати, которой могла прельститься лишь парочка отчаявшихся влюбленных, решивших найти пристанище в Айси-Крест.

— Это нам не подходит. — Молли заглянула в спальню. — Мы не отчаявшиеся влюбленные, и нам не нужно искать пристанища.

Спальня была ненамного чище гостиной и кухни. Драные занавески свисавшие с перекошенного карниза, прикрывали единственное оконце. Матрац кровати имел ярко выраженный сероватый оттенок и был заляпан характерными застарелыми пятнами. Дверцы шкафа были распахнуты. Внутри пусто, лишь на дне валялись шнурок для ботинка и одинокий носок.

— Он явно сбежал, — заключил Гарри. — Интересно, почему?

Молли пожала плечами.

— Судя по тому, что сказал Шорти, он собирался вернуться в Калифорнию. Может, Кендалл и не обманул его.

— Может быть, — не очень уверенно произнес Гарри. — А может, он отправился в Сиэтл, чтобы сотворить очередной розыгрыш.

— А вдруг он уже удовлетворился своей местью? — предположила Молли, у которой отъезд Кендалла вызвал явное облегчение.

— Не исключено. — Гарри прошел на середину комнаты. Опустившись на одно колено, он заглянул под кровать. — А может, он понял, что зашел слишком далеко. В общем, нам остается только гадать о его намерениях.

Молли проводила Гарри взглядом, когда он, поднявшись, направился в ванную.

— Что ты ищешь?

— Сам не знаю. Смогу сказать, когда нанду.

— Похоже, Кендалл забрал с собой все свои вещи.

— Да. — Гарри вышел из ванной и направился в прихожую. — Но собирался он впопыхах. А он ведь неряшлив, помнишь об этом?

— Ну и что?

— А то, что в спешке он мог кое-что и забыть. — Гарри начал методично открывать и закрывать ящики на кухне.

— Что, например?

— Адрес. Номер телефона своего знакомого в Калифорнии. Да что угодно. За что я мог бы зацепиться.

Молли, успевшая немного расслабиться, при этих словах Гарри вновь ощутила тревогу.

— Но ведь он уехал. Все кончено. Он же не сможет воплощать свои коварные замыслы, находясь в Калифорнии.

— Что-то мне подсказывает, что лучше бы точно знать, где он находится. Не очень-то приятно сознавать, что он болтается где-то поблизости. Мне нужно держать его под контролем.

— По-моему, ты проявляешь излишнюю бдительность, — сказала Молли.

— Это моя слабость. Ты ведь знаешь, что я предпочитаю действовать продуманно и последовательно.

— Да, конечно.

Молли осторожно приподняла диванную подушку, словно проверяя, не кроются ли под ней зловещие улики. Не обнаружив ничего, кроме слежавшихся крошек картофельных чипсов, она вернула подушку на место. Дальнейшие поиски лишь убедили ее в том, что Уортон Кендалл питался исключительно всухомятку.

Пытаясь продемонстрировать и свою приверженность логике и системному подходу, она взобралась на диван и заглянула за спинку. К немалому удивлению, Молли обнаружила блокнот, валявшийся у стенки.

— Ага, — произнесла она.

Гарри, копавшийся в письменном столе, взглянул на нее из дальнего угла комнаты.

— Что там?

— Кое-что вижу. — Молли соскочила с дивана и попыталась отодвинуть его от стены. Массивный реликт даже не шелохнулся. — Этот приятель тяжеловат.

— Подожди, я помогу. — Гарри подошел к дивану и взялся за подлокотник. Он так легко сдвинул диван с места, словно тот был сделан из фанеры.

Молли протиснулась в образовавшуюся щель и подняла с пола блокнот.

— С виду пустячок. Но я припоминаю, что отец всегда вел свои записи в таких вот крохотных блокнотиках.

Гарри, стоявший за ее спиной, смотрел, как она раскрывает блокнот. Увидев мелькнувшие на его страничках наброски чертежей, он нахмурился.

— Похоже на эскизы его безумных конструкций. Парень явно не в себе. И ты готова была отстегнуть ему десять тысяч для финансирования подобных бредовых проектов.

— Ты несправедлив ко мне. Ведь если ты помнишь, я даже не спорила, когда ты отклонил его проект. Наше сотрудничество тогда только начиналось, и я очень уважительно относилась к твоим экспертным оценкам.

— Это продлилось недолго, — рассеянно произнес Гарри. — Постой-ка, вернись к последней странице.

Молли послушно перелистала блокнот. Она с интересом вгляделась в чертеж, привлекший его внимание.

— Ну?

— Не узнаешь?

— Нет. А что я должна узнать? Похоже на коробку с набором механических деталей.

— Это коробка, в которой прятался пистолет, — уверенно произнес Гарри. — Вот оно. Доказательство того, что за розыгрышами стоит Кендалл. ***

Полчаса спустя Молли с облегчением проводила взглядом негостеприимный Айси-Крест, скрывшийся за поворотом. Она пристегнулась ремнем безопасности, откинулась на сиденье и опять достала блокнот Уортона Кендалла. С интересом перелистала его страницы.

— Ты все еще думаешь что нам необходимо выследить Кендалла? — спросила она, разглядывая один из набросков.

— Конечно. Я хочу, чтобы он знал о том, что мы его вычислили и у нас есть достаточно улик против него, чтобы в случае необходимости обратиться в полицию. — Гарри плавно переключил скорость, выруливая на крутом повороте. — Но чем больше я думаю об этом, тем больше склоняюсь к мысли, что ты права. Убедить полицию в необходимости заняться нашим делом — задача не из легких.

— Конечно. К тому же Кендалл уже не представляет опасности, ведь он по всей видимости покинул пределы штата. Не знаю, сможет ли кого-то, кроме нас с тобой, заинтересовать его персона.

— Дай Бог, если Кендалл действительно оставил свои план мести и предпочел заняться поиском новых спонсоров в Калифорнии.

— Думаешь, ему удастся заручиться там поддержкой?

— Кто знает, это же Калифорния. — Гарри бросил взгляд в зеркальце заднего вида. Слегка нахмурившись, он вновь сосредоточился на дороге. — Но думаю, что и там не найдется дураков, кто возьмет на себя финансирование его сумасшедших изобретении.

— Пожалуй, ты прав. — Молли подавила легкий вздох облегчения. — Что ж, поскольку бравый дуэт Аббервик и Тревельяна, похоже, разгадал тайну зловещих розыгрышей, мне можно вернуться домой.

— В моей квартире достаточно места.

— Да, я знаю, но если я задержусь у тебя, боюсь, перейду ту невидимую грань, которая лежит между гостьей и соседкой.

— Не бойся этого.

— Но я действительно не могу остаться у тебя, — мягко сказала она.

— Почему?

Она подняла на него раздраженный взгляд.

— Не могу, и все. Мы договаривались о том, что я поживу у тебя до тех пор, пока мы не отыщем Кендалла.

— Но ведь мы его так и не нашли.

— Гарри, у меня есть собственный дом.

— Я не понимаю… — Гарри вдруг запнулся.

— Что случилось? — спросила Молли, не отрывая взгляда от блокнота.

— Ничего. А почему ты спросила?

— Не знаю. Мне вдруг показалось, что тебя что-то беспокоит. — Она перевернула страницу и вгляделась в рисунок, изображавший подобие шлема с торчавшими из него проволочками. — Это интересно. Гарри, может, нам не стоит так поспешно отвергать результаты исследовании Кендалла?

— Каких исследовании? За его полоумными идеями ничего не стоит. Сплошные фантазии. — Гарри мягко нажал на педаль. Автомобиль набрал скорость.

Молли резко захлопнула блокнот.

— Что такое? Что-то не так?

— Какой-то идиот в голубом «форде» преследует нас на бешеной скорости.

Молли повернулась и посмотрела в заднее окно. Из-за поворота вынырнул голубой «форд» последней модели. Он стремительно приближался к «сниту» Гарри. Слишком стремительно для такой извилистой трассы. Затененные стекла «форда» скрывали лицо водителя.

— Похоже, нетерпеливый тип. Лучше пропусти его, Гарри.

— Дорога слишком узкая, и впереди миль на десять сплошные повороты.

— Прижмись к обочине, — «форд» был уже совсем близко, и Молли почувствовала опасность. — Пожалуйста, Гарри. Парень, видимо, пьян.

Гарри не стал возражать и слегка притормозил. «Форд» резко рванул вперед, явно намереваясь идти на обгон.

— Он собирается нас обойти, — сказала Молли, именно так истолковав намерения лихача-водителя.

«Форд» уже на полкорпуса опережал их, но дальнейших попыток обогнать автомобиль Гарри не предпринимал. Вместо этого, к ужасу Молли он начал прижиматься к переднему бамперу «снита». До Молли вдруг дошло, что водитель «форда» явно намеревается столкнуть их с обочины.

Отступать было некуда. По другую сторону дороги тянулся крутой обрыв.

— Гарри.

— Держись, — тихо произнес Гарри.

Молли затаила дыхание. Что-то ей подсказывало, что увернуться уже не удастся. Автомобили шли почти вплотную. А впереди маячил очередной поворот. Близко. Слишком близко. Вот-вот последует страшный удар.

То, что произошло в следующее мгновение, потрясло Молли. Настроившись на неминуемую катастрофу, она опешила от внезапного резкого торможения их автомобиля. Молли услышала яростный скрип тормозов, протестующих против такого насилия над ними. Машина плавно заскользила.

Она смутно осознала, что голубой «форд», проскочив мимо своей жертвы, оказался далеко впереди. Он отчаянно заскрипел на повороте, когда его водитель бешено выкручивал руль.

И вот «форд» исчез.

Молли все ждала, пока скользивший по обочине «снит» ударится о придорожный бордюр.

12

Гарри прервал плавное скольжение и остановил «снит»у правой обочины. Он машинально заглянул в зеркальце заднего вида, проверяя, не вынырнула ли из-за поворота очередная машина. Потом перевел взгляд на Молли. Она вжалась в сиденье, ремень безопасности надежно защищал ее. Выражение лица у нее было напряженным, но она хранила удивительное спокойствие.

— С тобой все в порядке? — Собственный голос показался Гарри грохочущим, как лавовый поток. Но он не мог реагировать по-другому. Мысль о том, что Молли могла погибнуть, была слишком жестокой и страшной. Смириться с ней было невозможно.

— Да, все хорошо. Благодаря тебе. — Она повернулась к нему. Глаза ее казались огромными и бездонными. — Это был виртуозный трюк. Я думала, мы угодим в пропасть.

— Машина хорошая.

Молли покачала головой.

— Хороший водитель. Любой другой на твоем месте утратил бы самообладание. Джош был прав, рефлексы у тебя отменные.

Гарри выдавил из себя улыбку, которая, как ему самому показалось, напоминала ухмылку скелетообразной маски, подброшенной в дом Молли.

— У каждого из нас есть свои маленькие таланты.

— Но твой талант только что спас жизнь нам обоим, — с чувством произнесла она. — Если бы я не боялась отстегнуться от сиденья, пока мы сражались с этим «фордом», я бы горячо расцеловала тебя прямо посреди дороги.

— Я тебя ловлю на слове. — Гарри еще раз посмотрел в зеркальце и завел двигатель.

Он с грустью подумал о том, что вполне мог бы догнать голубой «форд». Ему очень этого хотелось. Если бы он был один, непременно пустился бы в погоню. Можно было не сомневаться в том, что ему удалось бы настигнуть беглеца. Его рефлексы в сочетании с отменными ходовыми качествами «снита» гарантировали успех. Но гонка была бы рискованной, а подвергать Молли опасности он не имел права.

— Как ты считаешь, стоит нам заявить об этой машине в дорожный патруль? — спросила Молли чуть позже.

Гарри пожал плечами.

— Конечно. Хотя я сомневаюсь, что это что-нибудь даст. Подобные ситуации на дорогах не редкость. Особенно на таких крутых.

— Мы можем описать машину «форд» последней модели.

— Да, но без номерных знаков.

— Без номерных знаков? — Молли удивленно уставилась на него. — Надо же, я была так взволнована, что даже не заметила этого. Боюсь даже спрашивать, но не думаешь же ты, что это была преднамеренная попытка столкнуть нас с дороги? А может, водителя просто что-то взволновало и мы совсем некстати возникли на его пути?

— Не знаю, — признался Гарри. — Но я не люблю совпадений.

— Скорее всего, парень был пьян.

— Возможно.

Молли покосилась на Гарри.

— Неужели я угадала, о чем ты думаешь?

— О том, что за рулем «форда» был Уортон Кендалл?

Она вздохнула.

— Мы оба подумали об одном и том же. Но ведь это невероятно, ты не находишь? Кендалл должен быть в Калифорнии.

— Так мы предполагали. Но похоже, этот сукин сын всех перехитрил. Кто знает, где он теперь.

— Но зачем ему околачиваться возле Айси-Крест, поджидая, не явится ли кто его разыскивать? По-моему, это глупо. Из хижины Шорти он выехал. Где же он ночует?

— В своей машине.

— А ест?

— Он вполне может держать запас сухих продуктов в багажнике «форда».

— А откуда он мог узнать, когда и где мы появимся?

Гарри на мгновение задумался.

— Он мог скрываться в лесу и присматривать за своей хижиной. Ждать, не объявится ли кто по его душу. А может, кто-то из местных жителей сообщил ему о нас. Тот же старикан Пит, или Шорти, или один из тех, кто видел нас у бакалейной лавки, позволил Кендаллу и сказал, что его разыскивают.

Молли, поразмыслив, заметила.

— В таком случае у него должен быть телефон.

— Сотовая связь сейчас не в диковинку.

Молли скорчила гримасу.

— У тебя похоже готовы ответы на любые вопросы, ты не находишь? Все дело в том, что обитатели Айси-Крест явно не жаловали Кендалла, да и вообще не воспринимали его всерьез, считая парнем со странностями.

— Даже парни со странностями могут иметь деньги. И кто-то из местных вполне мог согласиться поставлять ему информацию. Не бесплатно, разумеется.

Молли нахмурилась.

— У Уортона Кендалла не может быть много денег. Будь он богат, не стал бы он обращаться за субсидиями в фонд Аббервика.

— Думаю, и полсотни долларов хватило бы на то, чтобы заинтересовать кого-то из завсегдатаев лавки Пита. Да что там говорить, и сам Пит вполне мог бы мать родную продать за двадцать пять долларов и рубашку в придачу.

— Может, ты и прав. Проклятие! Дельце становится все более запутанным, тебе не кажется? Эта катавасия может тянуться довольно долго, — сказала Молли и притихла.

Гарри понимал и ценил тишину. Ему было слишком хорошо знакомо состояние глубокой задумчивости, когда он часами оставался наедине с собственными мыслями. Молли он уже достаточно изучил и знал, что и она способна надолго занять себя размышлениями.

Но сейчас некая отрешенность, сквозившая в ее взгляде, насторожила его. Ему захотелось обсудить с ней один важный вопрос еще до приезда в Сиэтл.

— Молли?

— Да?

Гарри крепче сжал руль. Сейчас ему нужно было быть особенно осторожным.

— Сегодняшний инцидент поставил точку, по крайней мере, в одном деле. Ты останешься у меня, пока мы окончательно не выясним обстановку.

Она, похоже, несколько удивилась.

— Как ты догадался, что я сейчас думала именно о том, чтобы вернуться к себе домой?

— Потому что я могу читать твои мысли, — выпалил он в ответ, раздраженный ее упрямством.

— Читать мои мысли? — Она адресовала ему одну из своих лучезарных улыбок. — А, понимаю пресловутое тревельяновское ясновидение.

— Это была шутка, Молли.

— Знаю. — Улыбка слетела с ее губ, и она слегка тронула его за руку. — Я просто хотела тебя подразнить.

Гарри предпочел воздействовать на нее логикой. Этот путь еще никогда его не подводил.

— Ты будешь чувствовать себя в полной безопасности, да и мне станет спокойнее, если ты останешься у меня до тех пор, пока мы не разыщем Кендалла.

— На поиски может уйти уйма времени. А что будет, если ты так и не найдешь его? Что если он исчез? Испарился?

От ее вопросов у Гарри перехватило дыхание. Они разожгли дремавшие в нем фантазии. Что, если бы Молли согласилась переехать к нему навсегда?

Конечно, Кендалла он разыщет. Такой неряшливый и неорганизованный тип бесследно исчезнуть не может. Гарри обязательно выследит его и постарается сделать все, чтобы он впредь не беспокоил Молли.

Но что, если Молли не согласится переехать к нему?

— Неужели ты видишь в этом проблему? — тихо спросил он.

Молли сложила руки на груди и сосредоточенно смотрела на дорогу.

— Как я уже говорила тебе до того, как нас так грубо прервал голубой «форд», нельзя мне оставаться у тебя.

— Почему?

— И ты еще спрашиваешь? Гарри, вспомни, ведь с самого начала нашего знакомства именно ты твердил о том, как мало между нами общего.

— А ты добавила еще пару пунктов к списку наших разногласий, — напомнил он ей. — Что-то там насчет томатов. Послушай, может мы оба преувеличили степень нашей разобщенности? Мне кажется нам все-таки удается находить компромиссы.

Она резко обернулась и посмотрела на него. Гарри почувствовал, что его слова произвели на нее впечатление. Он отчаянно пытался подыскать подходящие доводы, способные убедить ее в том что единственно верное решение — это переехать к нему навсегда. Но в этот критический момент блестящий ум подвел его, не выдав ни одного бесспорного аргумента. Гарри понял, что не может давить на нее. Может только просить.

Просить. Умолять. Надеяться. А это не в его правилах.

Он привык сам принимать решения, не обращаясь за помощью к другим. Что же с ним творится сейчас, черт возьми?

Его охватило дурное предчувствие. Душевное волнение, которое он испытывал в минуты, пока ждал ответа Молли, было хорошо ему знакомо. Оно было сродни ощущению, посетившему его прошлой ночью, когда Молли появилась в его кабинете в белом убранстве, словно невеста, застав его врасплох, прервав напряженную работу его мысли. Он опять почувствовал себя ранимым, незащищенным. И это его ужаснуло.

— Остаться у тебя на несколько дней — это одно, — мягко произнесла Молли. — Остаться на неопределенное время — значит начать совместную жизнь.

«Да, это так, — подумал он. — Каждое утро ты будешь просыпаться в моей постели. Завтракать, сидя напротив меня за столом».

— Ну так что?

— Только на время пока мы не разберемся с Кендаллом. — сказал он.

Воцарилось напряженное молчание. Потом она опять взглянула на него.

— Хорошо. Если ты уверен, что хочешь именно этого.

«Да, именно этого я хочу», — подумал он, все еще под впечатлением от нахлынувших на него эмоций.

— Это единственный разумный выход. — вслух произнес он.

— Хорошо. Разумный так разумный.

Утром следующего дня Гарри выходил из лифта на тридцать первом этаже небоскреба делового центра. Массивные медные буквы на противоположной стене холла высвечивали название компании, олицетворявшей мощь и влияние Стрэттонов.

СТРЭТТОН ПРОПЕРТИЗ ИНК ТОРГОВЛЯ НЕДВИЖИМОСТЬЮ

Гарри повернул направо и прошел по устланному ковром коридору к секретариату. Миловидная, аккуратно одетая молодая женщина лет двадцати приветливо улыбнулась, завидев его. Гарри нечасто появлялся в офисе «Стрэттон пропертиз», но персонал компании знал его в лицо. Визиты его запоминались надолго.

— Доброе утро мистер Тревельян. Чем я могу вам сегодня помочь?

— Доброе утро, Верна. Скажи, пожалуйста, моему дедушке, что я хотел бы его видеть.

— Конечно. — Верна нажала на кнопку селектора стоявшего у нее на столе. — Мистер Стрэттон?

— В чем дело, Верна? — Голос Паркера Стрэттона звучал по-старчески глуховато, но властные нотки неизменно присутствовали в нем.

— К вам мистер Тревельян.

Последовала короткая пауза. И вновь раздалось тихое рычание Паркера.

— Скажи, что я занят. Назначь ему время на следующей неделе.

Гарри любезно кивнул головой секретарше и проследовал мимо ее стола к кабинету Паркера.

— Спасибо, Верна. Не соединяй его ни с кем, пока я не уйду.

— Но мистер Тревельян, — взволнованно произнесла Верна. — Мистер Стрэттон сказал, что он сейчас занят.

— Он не может быть занят. Официально он на пенсии. — Гарри обогнул ее стол и, пройдя мимо витрины с изысканной стеклянной посудой, без стука открыл дверь в кабинет Паркера.

Паркер сидел за столом. Скрюченные артритом пальцы сжимали золотую ручку. Другая рука все еще покоилась на селекторе. Паркер сердито взглянул на внука.

— Манеры у тебя типично тревельяновские.

— Я же Тревельян. — Гарри закрыл дверь и взял стул. — К твоему сожалению, еще и Стрэттон.

— Я так понимаю, ты ворвался в мои кабинет не для того, чтобы обсуждать со мной генеалогию. Итак, что тебе нужно?

— Я пришел поговорить о планах Брэндона.

— Проклятие! — Паркер со злостью отшвырнул ручку в сторону. — Я так и знал, что рано или поздно ты ввяжешься в это дело. Кто к тебе приходил жаловаться? Даниель? Или Оливия?

— Я беседовал с обеими. И с Брэндоном тоже.

— Что за черт, Гарри? Почему ни одна семейная проблема не решается без твоего участия?

— Мне самому это кажется странным. Но, может, потому, что я тоже член семьи. — Гарри вытянул перед собой ноги и уставился на деда.

Несколько лет назад, отметив свои семидесятилетний юбилей, Паркер скрепя сердце уступил право управления компанией своему сыну Гилфорду. Однако только сатанинская сила могла удержать его от того, чтобы не являться каждый день в офис. Без «Стрэттон пропертиз» Паркер не мыслил своей жизни.

Он был прирожденным коммерсантом, а здоровый образ жизни и диета сослужили ему хорошую службу. Лишь иногда давало о себе знать пораженное артритом колено, но в этих случаях Паркер пользовался тростью, в остальном же здоровье его не подводило. Поджарый, как и все Стрэттоны, выглядел он лет на десять моложе своего возраста. Его личный доктор не уставал повторять, что сердцу и легким Паркера мог бы позавидовать молодой мужчина.

Компания «Стрэттон пропертиз» была частью Паркера, такой же жизненно необходимой, как воздух. Наверное, и смерть была ему уготована за рабочим столом.

— Перейду прямо к делу. — сказал Гарри. — Думаю, тебе следует дать Брэндону шанс. Предложи ему свою поддержку. Скажи, что с твоей стороны не последует никаких репрессий.

Паркер устремил на него свой палец.

— Не лезь не в свое дело. Если хочешь знать мое мнение, именно из-за тебя ему в голову лезут всякие дурацкие мысли.

Гарри простер руки кверху.

— Клянусь честью, я не пытался вдохновлять его на самостоятельный бизнес. Идея целиком и полностью принадлежит ему.

— Как же. Он помнит, как ты наплевал на стрэттоновское наследство, и теперь решил доказать всем, что он такой же упрямый и независимый, как и ты.

— По-моему, ты преувеличиваешь мои достоинства. — сказал Гарри.

— Ничего я не преувеличиваю. — Взгляд Паркера стал суровым. — Я считаю одного тебя виновным в сложившейся ситуации. Если бы ты не вильнул хвостом, Брэндону и в голову бы не пришло уйти из компании.

— Как ты можешь говорить об этом с такой уверенностью?

— Я абсолютно уверен, черт бы тебя побрал, — не сдавался Паркер. — Я утверждаю, что ты оказал плохое влияние на Брэндона.

— Парень хочет немножко расправить крылья. Почему бы не разрешить ему попробовать?

Паркер сжал руку в тугой кулак.

— Он и года не протянет на собственном бизнесе.

— Этого предсказать нельзя. В конце концов, в его жилах течет кровь Стрэттонов. Твоя кровь. Кто знает, на что он способен?

— В твоих жилах тоже стрэттоновская кровь. — Паркер прищурился. — Но от этого ты не стал бизнесменом.

— Мы оба знаем, что я не создан для бизнеса, — мягко возразил Гарри.

— Ты хочешь сказать, что не создан для реального мира. Предпочитаешь витать в облаках. Если бы, приехав в Сиэтл, ты присоединился к «Стрэттон пропертиз», сегодня уже был бы вице-президентом.

— Вряд ли, — проговорил Гарри. — Вы с Гилфордом вышвырнули бы меня месяца через три. Я бы не вписался в вашу компанию.

— А все потому что тебе не хватает дисциплины, — проворчал Паркер. — В этом твоя проблема, Гарри. Ты чертовски высокомерен и упрям, как бык. И винить в этом надо твоего отца. Это он настроил тебя против наследства. Надо понимать, таким образом он выразил свой протест против Стрэттонов и всего, что им принадлежало. Это был последний акт мести мне, вот что я тебе скажу.

— По-моему, за последние годы эту тему нам удалось обсудить досконально.

Паркер приоткрыл рот. Казалось, он настроился продолжить давнюю дискуссию. Совершенно неожиданно откинувшись в кресле, Паркер сказал.

— До меня дошли слухи о том, что у тебя появилась новая подружка. Это правда?

Гарри удивленно вскинул брови.

— Слухами земля полнится. Кстати, ее зовут Молли Аббервик.

— Даниель говорит, что она, похоже, живет у тебя.

— Да. Временно.

Паркер бросил на него сердитый взгляд.

— Ты знаешь, я таких вещей не одобряю.

— Знаю. — Гарри сложил пальцы домиком. — Давай все-таки вернемся к Брэндону.

— Здесь и обсуждать нечего. Не надейся на то, что я буду поощрять его идиотские замыслы. В конце концов у него есть обязанности перед своей семьей.

— Даниель опасается, что ты можешь лишить Брэндона наследства, если он начнет свое дело.

— Я так и сделаю, — мгновенно парировал Паркер. — И между прочим, вчера я сказал ему об этом.

— Оставь свои угрозы. Лучше благослови его, Паркер.

— Какого дьявола?

— Ведь он уйдет в любом случае, а своим согласием ты избавишь Даниель от страданий и нервотрепки.

— С какой стати я должен облегчать жизнь другим?

Гарри выждал пару мгновений и, убедившись, что Паркер его внимательно слушает, продолжал:

— Ты в большом долгу перед Даниель.

— Я? В долгу? Ты в своем уме? Я дал своей дочери все. Так же, как и всем остальным членам семьи. В том-то и проблема. В конечном счете моя щедрость испортила всех. — Паркер сдвинул брови. — Так почему же ты считаешь, что я в долгу перед Даниель?

— Она помогла тебе спасти «Стрэттон пропертиз» после того, как твоя старшая дочь сбежала с моим отцом, — ровным голосом произнес Гарри. — Она сделала для тебя то, что должна была сделать моя мать. Она вышла замуж за Дункана Хью. И благодаря этому браку ты получил хороший приток наличности, которой тебе так не хватало. Да к тому же ты получил и обширные связи Хью. А они подороже денег, не так ли?

Паркер, от изумления раскрыв рот, в течение нескольких секунд таращил на него глаза. Потом челюсти его наконец сомкнулись.

— Как ты смеешь обвинять меня в том, что я заставил Даниель выйти замуж за Дункана! Как будто это было в моей власти. Мы же не в средневековье живем.

— Глядя на тебя, можно в этом усомниться. Ты до сих пор, словно феодал, распоряжаешься жизнями других.

— Я имею на это право. Я создал эту компанию. Без меня не было бы «Стрэттон пропертиз».

— Но тебе в этом немного помогли, — мягко вставил Гарри. — И в первую очередь твоя дочь Даниель. Она заполнила ту брешь, которая образовалась после бегства моей матери. Ты многим обязан Даниель, Паркер.

— Ничем я ей не обязан.

— Обязан своим благополучием, и ты это знаешь. Она обрекла себя на несчастливый брак ради спасения семейного бизнеса. Если бы не она, «Стрэттон пропертиз» рухнула бы еще тридцать пять лет тому назад. Настало время возвращать долги.

— С чего это вдруг такая обеспокоенность по поводу неудачного замужества тети? Многие живут в несчастливых браках, и тебе это известно не хуже меня.

— Мои родители были счастливы, — тихо произнес Гарри.

Паркер побагровел от злости.

— Син Тревельян украл мою маленькую Бриттани. Соблазнил ее. Он проник в наш дом, как ночной вор. Лишил Бриттани семьи, наследства всего, что ей принадлежало по праву.

— И сделал ее счастливой.

— Он так и не дал ей того, что она заслуживала.

Гарри встретился с ним взглядом.

— Если тебе вдруг захочется знать, что бы случилось с моей матерью, выйди она замуж за Дункана Хью, взгляни на Даниель.

— Да как ты смеешь, — взорвался Паркер. — По крайней мере, она бы осталась жива.

Гарри вдруг почувствовал, что начинает задыхаться. Как будто из комнаты разом выкачали весь воздух.

Он опоздал. Они оба погибли. И он тоже погибнет. Не успеет выкарабкаться. Слишком поздно.

Эмоции ледяным вихрем обожгли душу. Барьеры, ограждавшие его от пропасти, покачнулись и грозили вот-вот исчезнуть. Гарри уже видел разверзшуюся перед ним темную бездну, она манила его к себе. Проще всего было бы поддаться искушению, броситься навстречу ее глубинам и затеряться в них навсегда.

И в это мгновение перед глазами возник образ Молли. Она улыбалась ему, стоя на другом краю пропасти. К нему вернулось ощущение реальности.

Гарри посмотрел на Паркера.

— Как я уже сказал, ты в долгу перед тетей Даниель. Так дай ей то, чего она так хочет. Единственное, что ты можешь дать.

— И что же это?

— Спокойствие. Не терзай ее по поводу выбора Брэндона. Самому Брэндону все равно, а Даниель это необходимо. Ей всегда недоставало именно душевного покоя Всю свою жизнь она только и делала, что пыталась ублажить тебя.

Паркер сжал кулаки.

— Откуда ты взялся, такой ангел-хранитель?

— Сам не знаю. — Гарри открыл дверь.

— А ты хорош сукин сын, Гарри, знаешь об этом?

Гарри обернулся и встретился с ним взглядом.

— Это наследственное.

Он вышел и тихо закрыл за собой дверь.

Он не слишком удивился, увидев поджидавшего его возле стеклянной экспозиции дядю Гилфорда. Гарри слегка улыбнулся. День обещал быть не самым удачным.

Сорокадевятилетний Гилфорд был младшим из троих отпрысков Паркера. Атлетического телосложения, светловолосый с ореховыми глазами, он был красив, как и все Стрэттоны. Пятнадцать лет назад он женился на Констанс Хилей, дочери богатого судовладельца. У них было двое детей.

К счастью для Стрэттонов, Гилфорд унаследовал не только фамильную внешность. Ему досталась и стрэттоновская деловая хватка. Под его руководством «Стрэттон пропертиз» процветала.

— Что тебе понадобилось на этот раз, Гарри? — Гилфорд холодно смотрел на племянника. Потом во взгляде его промелькнула догадка. — Черт возьми, ты опять расстроил Паркера, не так ли?

— Для этого никаких усилий с моей стороны не требуется. Тебе, как и мне, хорошо известно, что Паркер приходит в бешенство от одного моего вида. Но не волнуйся, нашу беседу он как-нибудь переживет.

— Проклятие! — Гилфорд с грозным видом двинулся на него. — Ты ведь говорил с ним насчет бредовых планов Брэндона?

— Да.

— Не лезь не в свое дело. Ты знаешь, как старик относится ко всему, что связано с его детищем.

— Знаю, — сказал Гарри.

— Предупреждаю тебя, Гарри, не вмешивайся. Пусть Паркер сам решает.

— Своим отказом отпустить Брэндона он терзает Даниель.

Гилфорд нахмурился.

— Я знаю. Мне очень жаль, но иного решения быть не может. И вообще это не твоя проблема. Хотя бы раз ты можешь не соваться в дела нашей семьи? — Он развернулся и направился по коридору к своему кабинету.

Гарри проводил его взглядом и двинулся к лифтам. Радовало лишь то, что Молли придет обедать домой.

Молли сидела за своим рабочим столом и смотрела на сосредоточенных, притихших тетю Венисию и Каттера Лэттериджа Она знала, что оба они желали ей только хорошего, но их чрезмерная забота несколько раздражала.

— Да не волнуйтесь вы за меня, тетя Венисия. У Гарри мне будет очень хорошо.

— Но, дорогая, если тебе неуютно в своем доме, ты можешь пожить у меня. — Венисия, в ниспадающем свободными складками платье в оранжевых и фиолетовых тонах, была чем-то похожа на тропических рыбок из аквариума Гарри. Но взгляд ее был исполнен тревоги. — Я, право, не знаю, стоит ли тебе переселяться к Гарри Тревельяну. Вы ведь едва знакомы.

— Поверь, я с каждым днем узнаю его все лучше и лучше, — сказала Молли.

Венисия с решительным видом расправила плечи. Она покосилась на Каттера и, снова нахмурившись, уставилась на Молли.

— Дорогая, мы с Каттером обсудили твоего доктора Тревельяна и ситуацию в целом. Нам кажется, что-то здесь не то.

— Что не то? — переспросила Молли. Каттер многозначительно прокашлялся.

— Я понимаю, что это не мое дело. Ведь я еще не член вашей семьи. — Он сделал короткую паузу и слегка коснулся руки Венисии. — Но я чувствую себя почти что вашим родственником и потому считаю необходимым высказаться.

— Катер, пожалуйста, — взмолилась Молли. — Не волнуйтесь вы так.

— Ничего не могу с собой поделать, дорогая. — Каттер напустил на себя важный вид. Это ему очень хорошо удавалось. — Я крайне озабочен происшедшим. Если все эти странные розыгрыши действительно имели место и ты уверена, что это не проделки сестринских приятелей, я настаиваю на том чтобы ты известила полицию.

— Кстати, Гарри вчера был в полиции, — заметила Молли. — Они говорят, что вряд ли смогут помочь, тем более если Уортон Кендалл уехал в Калифорнию.

— Но они наверняка могут заняться тем автомобилем, который пытался столкнуть вас с дороги, — подсказала Венисия.

— Все, что они смогли сделать — это взять его на заметку, — объяснила Молли. — Мы ведь даже не можем утверждать что есть какая то связь между этим наездом и Уортоном Кендаллом. Что касается меня то чем больше я размышляю, тем менее вероятным мне представляется такое совпадение. Скорее всего мы просто оказались жертвами пьяного водителя.

Каттер задумчиво посмотрел на нее.

— Почему ты думаешь, что здесь нет никакой связи?

— Потому что до сих пор месть Кендалла выражалась лишь в глупых розыгрышах, — ответила Молли. — Он явно не пытался причинить мне увечье.

Каттер прищурился.

— Если за всем этим действительно стоит Уортон Кендалл, можно и впрямь подумать что он больной человек. Но ведь не исключено, что болезнь его будет прогрессировать. И тогда он станет очень опасным. Твоя тетя права. Тебе следует переехать к ней, пока вся эта история не заглохнет.

— У Гарри я буду в безопасности, — продолжала настаивать Молли. Ей не хотелось делиться своими опасениями, ведь если Кендалл не оставил свой план мести он будет преследовать ее и дальше. И жизнь тетушки тоже окажется под угрозой. А этого Молли уж никак не хотелось.

Венисия вздохнула.

— Дорогая моя, боюсь показаться старомодной, но не могу не сказать о моральной стороне дела. Не забывай, что люди обязательно начнут судачить об истинных намерениях доктора Тревельяна.

Молли закатила глаза.

— Тетя Венисия, пожалуйста. Мы же не в прошлом веке живем.

Каттер выглядел мрачным.

— Думаю, намерения Тревельяна вполне очевидны.

Молли рассердилась.

— Что это значит?

— Это значит, — продолжал Катер, — что мотивы его поступков гораздо глубже, чем это кажется на первый взгляд. Я так понимаю, что он тебе нравится, но ты должна быть предельно осторожна. Ведь ты рискуешь большими деньгами, которые стоят за тобой.

Молли уперлась руками в край стола.

— Вы по-прежнему считаете, что Гарри я интересую лишь в качестве источника солидных доходов?

— Не сердись, дорогая, — поспешила успокоить ее Венисия. — Просто нас с Каттером очень беспокоит странный характер ваших взаимоотношении.

— Мне крайне неприятно говорить об этом, — осторожно добавил Катер, — но нельзя исключать того, что твой доктор Тревельян может обернуть к собственной выгоде ситуацию с Уортоном Кендаллом.

— Это же абсурд какой-то! — воскликнула Молли.

— Неужели? — Каттера не убедила ее реплика. — Мне кажется, что он все глубже и глубже затягивает себя в свои сети. Теперь он уже выступает не только как консультант, но и как твои защитник. Ты слишком доверилась ему, дорогая.

— В последний раз повторяю, — процедила сквозь зубы Молли, — я знаю, что делаю.

Каттер покачал головой.

— Владельцу могущественного фонда следует быть предельно осторожным в своих личных привязанностях. Нет, моя дорогая, если хочешь знать мое мнение, то изволь: я вижу здесь две реальные угрозы для тебя. Во-первых, это месть, исходящая от некоего неуравновешенного изобретателя, непризнанного гения. А во-вторых — это нежелательная перспектива общения с нечистым на руку консультантом.

Молли почувствовала, что начинает закипать от злости.

— Если бы Гарри был так заинтересован в том, чтобы любой ценой обрести богатство он бы не отвернулся от наследства Стрэттонов.

Каттер сочувственно посмотрел на нее.

— Он не отказался от наследства дорогая. По моим сведениям, он жестоко разругался с Паркером Стрэттоном. Гарри отказался работать в семейной компании. Стрэттон вычеркнул его из завещания. Но есть кое-что еще, чего ты можешь не знать.

— Что же это? — спросила Молли. Каттер замялся.

— Мне неприятно об этом говорить, но ходят слухи что Гарри Тревельян не совсем здоров. Я имею в виду — психически.

— Что?! Откуда вы взяли это?

Каттер вздохнул.

— Мои знакомый когда-то работал в Стрэттон пропертиз. Он в курсе всех тамошних дел. Так вот, невеста Тревельяна расторгла помолвку, когда обнаружила у него психическое расстройство. Сама она психотерапевт, так что, как я понимаю, может распознать симптомы душевной болезни.

Молли вскочила со стула.

— Это чистейшее вранье. Гарри не сумасшедший.

— Пожалуйста, Молли. — примирительно произнесла Венисия. — Давай будем рассуждать здраво.

— И что же вы предлагаете?

Венисия ободряюще улыбнулась.

— У меня есть одна идея.

— Интересно, какая.

— Ты могла бы переоформить попечительство в фонде на меня, — предложила Венисия. — Я знаю, он с самого начала был для тебя обузой. Позволь мне взять бразды правления в свои руки. Это сразу же вы ведет тебя из-под удара.

Молли изумленно уставилась на нее.

— Доверить фонд тебе?

— А что, это мысль, — медленно произнес Каттер. — Уортон Кендалл очень скоро поймет, что ты уже больше не распоряжаешься средствами фонда. И это охладит его пыл. Да и доктор Тревельян будет уже не так опасен.

— Он и сейчас не опасен, — прошептала Молли.

— Послушай, — ласково произнес Каттер. — Если его романтический интерес к тебе искренний, его не смутит тот факт, что ты отойдешь от управления фондом.

— Таким образом, ты очень скоро выяснишь, насколько он порядочен по отношению к тебе, — вставила Венисия.

Молли покачала головой.

— Тетя Венисия, ты не потянешь фонд, поверь мне. Это же сущая головная боль.

— Нет, нет, я вовсе не хочу управлять им, — призналась Венисия. — Я лишь имею в виду, что на меня перейдет юридическая ответственность. Это единственное, что я могу предложить. А Каттер мог бы помогать мне. У него хорошая инженерная подготовка. Он мог бы просматривать проекты, готовить заключения.

— Должен признать эта работа мне по душе, — задумчиво произнес Каттер. — Тряхну стариной.

— К тому же мы оба свободны от дел, — напомнила Венисия. — И у нас есть время заниматься благотворительностью.

— Подумай хорошенько, Молли. — Каттер поднялся и взял Венисию за руку. — Поручив управление фондом своей тете, ты сможешь решить все проблемы. А сейчас ты должна нас извинить. У нас с Венисией встреча с турагентом. Нужно планировать медовый месяц, сама знаешь.

— Да, кстати, ты мне напомнил, — спохватилась Beнисия. — Молли, ты не забыла о том, что обещала пойти со мной выбрать свадебное платье?

— Я помню, — сказала Молли.

Венисия и Каттер направились к двери. Они резко остановились увидев что она открыта. На пороге опершись о дверной косяк, стоял Гарри.

— Пожалуй, не буду стоять у вас на пути, — тихо произнес он. Каттер ощетинился.

— Ни в коем случае.

И он вывел Венисию из кабинета. Через мгновение за ними захлопнулась дверь магазина. Молли проглотила слюну.

— Я не слышала, как ты вошел.

— Почему в последнее время, — спросил Гарри, — стоит мне появиться в твоем офисе, как я застаю здесь желающих убедить тебя в моей нечистоплотности? Сначала это был Гордон Брук, теперь тетушка со своим женихом.

— Мне очень жаль, что тебе пришлось все это вы слушать. Венисия и Каттер обеспокоены случившимся, только и всего. Речь шла об Уортоне Кендалле.

— Мне показалось, что не только о нем, — сказал Гарри. — Я слышал и об их благородных намерениях.

Молли вспыхнула.

— Тетя Венисия и Каттер немного старомодны.

— Какое совпадение. — Лицо Гарри оставалось непроницаемым. — Я только что встречался еще с одним консерватором, который не одобряет совместного проживания двух людей, не связанных брачными узами.

Молли широко улыбнулась.

— Какое счастье, что мы с тобой придерживаемся современных взглядов.

13

— Он выдает себя за Уортона Кендалла. — Прохаживаясь взад-вперед по своему кабинету, Гарри разговаривал по телефону с Фергюсом Райсом. — Я хочу, чтобы ты выяснил, где он сейчас находится и, если возможно, где мог находиться вчера.

— Сделаю все возможное. Передай мне по факсу сведения о его проекте и все, что тебе покажется интересным.

— Хорошо.

Последовала пауза, сопровождавшаяся тихими щелчками, идущими с другого конца провода. Гарри понял, что Фергюс заносит данные в компьютер.

Фергюс Райс был частным детективом. Одним из лучших. Гарри не раз прибегал к его услугам, когда требовалась практическая помощь в разоблачении научных фальшивок.

Гарри был опытным экспертом в том, что касалось поиска научной истины, но похвастаться навыками детектива не мог. Хотя выучиться этому было ему под силу, он все-таки предпочитал не тратить времени на кропотливые поиски и перепроверку адресов и номеров телефонов интересующих его лиц. Удобнее было заплатить за эту работу профессионалу, а потом отнести расходы на счет клиента.

— Это все? — спросил Фергюс, закончив печатать.

— Пока да. Если появится что-то новое, я дам знать. Постарайся ускорить расследование, Фергюс. Этот тип становится все более опасным. Две первые шутки не привели к трагическим последствиям, но если вчера за рулем голубого «форда» действительно был Кендалл, дело принимает серьезный оборот.

— Приступаю немедленно.

Гарри повесил трубку и подошел к большому аквариуму с морской водой. Он погрузился в созерцание мирных рыбок, снующих меж миниатюрных рифов, и задался вопросом, сколько еще найдется доброжелателей, которые будут пытаться убедить Молли в том, что ей не следует доверять ему.

Гарри имел весьма солидную репутацию эксперта, способного разоблачить самого виртуозного мошенника и шарлатана. Крупные корпорации и даже правительственные структуры нередко прибегали к его услугам, когда возникали сомнения в подлинности и серьезности научных проектов. Он опубликовал книгу об истории научных фальсификаций, исследование об опасности иллюзий в науке.

Гарри казалось, будто всю свою жизнь он только и делал, что занимался изучением технологии обмана Врожденная тревельяновская интуиция, унаследованная от Стрэттонов деловая хватка, обширные академические познания сослужили ему в этом хорошую службу.

И всегда он ратовал за правду. Обмана не терпел. Как ненавидел и тех, кто пытался обвести его вокруг пальца.

Теперь же он сам столкнулся с обвинениями в нечистоплотности. Доказать Молли свою невиновность он пока не мог.

До сих пор Молли, казалось, доверяла ему. Гарри подумал о том, сколько раз ей еще предстоит выслушать уверения окружающих в том, что он спит с ней, втайне вынашивая планы поживиться за счет средств фонда Аббервика, прежде чем она и сама начнет задумываться над этим.

И сколько раз ей еще будут нашептывать, что он сумасшедший, пока в душе ее не родятся сомнения.

Из коридора донесся неясный шорох.

— Опять в раздумьях? — прозвучал бодрый голос Молли.

Гарри быстро обернулся и увидел ее, стоявшую в дверях.

— Я не слышал, как ты вошла.

— Джинни как раз выходила из квартиры, она и открыла мне дверь.

Молли подошла к нему и обвила его шею руками.

Он крепко прижал ее к себе и чуть наклонил голову, чтобы поцеловать. «Как хорошо, что она сейчас рядом», — подумал он. Ему действительно было хорошо. И совсем не хотелось ломать себе голову над тем, как отреагирует Молли на бесконечные упреки и обвинения в его адрес.

Молли слегка запрокинула голову и вгляделась в его лицо.

— Как насчет ужина?

Он улыбнулся.

— Что-нибудь придумала?

— По-моему нам нужно выйти куда-нибудь сегодня вечером. У тебя мрачное настроение. Может, полнолуние виновато. Ужин в ресторане взбодрит тебя.

— Хорошо. — Гарри вдруг похолодел при мысли о том, что периодические приступы меланхолии, которые он испытывал, могут утомить Молли. Такая перспектива его совсем не радовала. Он попытался взять себя в руки. — Выбирай ресторан.

— Почему бы нам не пойти в «Пасифик Рим», что открылся напротив? — Она умолкла, заслышав телефонный звонок. — Домашняя линия. Должно быть, кто-то из родственников. — И она тут же выпустила его из своих объятии.

— Проклятие. — Гарри, охваченный дурным предчувствием, покосился на телефон. Первой его мыслью было не отвечать на звонок. Сегодня ему уже больше не хотелось заниматься семейными проблемами. Но все-таки рука его потянулась к трубке. — Я слушаю.

— Гарри, это я, Джош.

Взволнованный голос Джоша разбудил задремавшие было мрачные мысли.

— Что случилось?

— Дедушка в больнице. Здесь, в Хидден-Спрингс Час назад он попал в аварию на своем новом грузовике.

Гарри на мгновение закрыл глаза.

— Насколько это серьезно?

— Очень серьезно. Доктор предупредил нас, что ближайшие несколько часов положение останется критическим. — В голосе Джоша зазвучали нотки отчаяния и растерянности. — Он сказал, что дед может не дожить до утра.

Гарри посмотрел на часы.

— Я скоро буду. Не унывай. Леон крепкий орешек.

— Он ведь не такой уж и старый. Ему и семидесяти нет, ты же знаешь. Многие живут гораздо дольше.

— Успокойся, Джош.

Джош замолчал. Когда он вновь заговорил голос его прозвучал очень тихо.

— Зрелище ужасное, Гарри. Все очень похоже на инцидент с отцом.

— Я уже еду, малыш.

— Спасибо.

Гарри положил трубку и взглянул на Молли.

— Извини. Мне нужно ехать в Хидден-Спрингс. Леон умудрился грохнуть свой новый грузовик. И поскольку это Леон, а не кто-нибудь, ему удалось разыграть целый спектакль вокруг этого.

— Я поеду с тобой, — сказала Молли.

Гарри был удивлен собственной реакцией на негромко прозвучавшее предложение. Он настолько привык противостоять семейным кризисам в одиночку, что даже не сразу распознал чувство облегчения, которое испытал в этот момент.

Молли стояла возле окна больничной палаты и прислушивалась к негромким сигналам приборов, поддерживавших жизнь в угасающем организме Леона Тревельяна. Леон не догадывался о ее присутствии. Его внимание разрывалось между терзавшей его болью и Гарри.

Гарри один сидел у кровати Леона. Многочисленная родня расположилась в комнате ожидания. Медсестра категорически отказалась пустить всех сразу в палату к Леону.

Молли обратила внимание на то, как все семейство бросилось навстречу Гарри, стоило ему появиться в здании больницы. Они словно поджидали его чтобы переложить на него тяжкий груз обязанностей и ответственности, которые принесла с собой беда. И он привычно впрягся в разрешение очередной семейной проблемы.

В первую очередь он переговорил с врачом. Потом объявил всем, что хочет побеседовать с Леоном. Молли, присевшая было рядом с Джошем, перехватила устремленный на нее взгляд Гарри и тут же поняла, что он просит ее пройти в палату вместе с ним.

— Ну, Леон, на этот раз тебе это почти удалось, — тихо сказал Гарри.

— Черт возьми. Кто за тобой послал, Гарри? — Голос Леона вырывался из горла тяжелым хрипом. — Ты мне здесь не нужен.

— Поверь, я бы предпочел находиться в другом, более интересном месте.

— Я тоже. — Леон сделал паузу, словно собираясь с силами. — Где Джош?

— Там, в холле.

— Пришли его обратно.

— Пришлю, но попозже. Сначала нам с тобой нужно поговорить.

— О чем еще?

— Я беседовал с полицейскими, — начал Гарри. — Они говорят, что ты врезался в дерево. Шел дождь. Превышение скорости при неблагоприятных погодных условиях — так сформулировано в протоколе.

— Сукин сын, — пробормотал Леон. — Я умираю, а ты лезешь с очередным своим нравоучением.

Молли заметила, как Гарри стиснул зубы, но выражение его лица не изменилось. Оставалось все таким же непроницаемым. Молли поняла, что Гарри что-то задумал и полон решимости достичь своей цели.

— Не нравоучением, — сказал Гарри. — Я хочу договориться с тобой кое о чем. Только пойми меня правильно. Вполне возможно, что ты выкарабкаешься. Видит Бог, до сих пор тебе это удавалось.

— Тревельяновские рефлексы, — хрипло прошептал Леон.

— Совершенно верно, тревельяновские рефлексы. Но всякое может случиться, и поэтому я хочу предупредить тебя.

Леон открыл один глаз и скосил его на Гарри.

— Что еще?

— Не обессудь, но пестовать твой героический образ в сознании Джоша я не намерен. Во всяком случае, пока мы с тобой не достигнем взаимопонимания в этом вопросе.

— Господи, ведь он мой внук. У меня никого, кроме него, не осталось.

— Знаю. Но я все расскажу ему, Леон, если ты не согласишься на мои условия.

— Шантажист чертов, вот ты кто.

— Мы с тобой уже столько лет шантажируем друг друга, Леон.

— Дерьмо. — Леон шумно выдохнул. — Это была игра не на равных. Ты всегда выходил победителем.

— Предлагаю тебе последнюю сделку, Леон. Еще одна — и ты навечно останешься героем в глазах Джоша. Конечно, он предпочел бы, чтобы ты остался жив, но это зависит только от тебя.

— Господи Иисусе. Что тебе от меня надо?

Гарри уперся в поручень кровати и вгляделся в осунувшееся лицо дяди. Молли видела глаза Гарри. Они были холодными, как отшлифованный янтарь, но она готова была поклясться, что в них таилась боль. Он и сам был не рад своей миссии, но отступиться уже не мог. Прежде всего его волновал Джош и его будущее.

— Я пришлю к тебе Джоша через несколько минут. И когда он войдет, ты должен будешь избавить его от гнета прошлого.

— Что это значит?

— Это значит, что ты должен будешь сказать ему о том, что времена меняются. Сегодня уже не проживешь лихачеством и необдуманным риском. Ты скажешь, что его отец ни за что бы не одобрил выбора Джоша, пойди он по его стопам. И ты тоже не приветствуешь этого, а хочешь, чтобы он следовал по выбранному им пути. Скажи, что гордишься им. Благослови его, Леон.

— Господь с тобой, Гарри. Выходит, я должен признаться в том, что хочу видеть его похожим на тебя? Хочешь, чтобы я надоумил его последовать твоему примеру и пренебречь семейными традициями?

— Я хочу, чтобы ты сказал ему, — не сдавался Гарри, — что все эти годы ошибался. А теперь понял, что настала эпоха новых Тревельянов. И пора уже рассчитывать на собственные мозги, а не на крепость мышц и ловкость рук.

— С какой стати я должен пороть эту чушь? — прошипел Леон. — Ты уже убедил его в том, что ему нужно закончить колледж. Неужели тебе этого мало?

— Ему мало. Он любит тебя, Леон. И ждет, что ты одобришь его выбор. Он хочет убедиться в том, что ты не считаешь его человеком пропащим.

— Джошу плевать на меня. — В голосе Леона прозвучали нотки горечи. — Его героем давно уже стал ты. С того самого момента, как увел его от семьи.

— Ошибаешься. Ты его дед и от этого никуда не денешься. Я не могу заменить тебя в полной мере, Леон. Джошу важно услышать именно от тебя, что ты одобряешь его выбор. Ему будет легче жить с твоим благословением.

— Бьюсь об заклад, что догадываюсь, какую сделку ты мне сейчас предложишь.

Гарри пожал плечами.

— Условия те же, что и всегда. Если ты выполнишь мою просьбу, я не расскажу Джошу про Вилли.

— Проклятие. Я знал, что этим все кончится.

Лицо Леона перекосилось от злости. Он глотнул побольше воздуха.

— Какие ты мне дашь гарантии?

Гарри на мгновение задумался.

— Я хоть раз обманул тебя, дядя Леон?

Ответ Леона потонул в приступе сиплого кашля. Очухавшись, Леон затуманенным взором уставился на Гарри.

— Ты выиграл, сукин сын. Приведи сюда Джоша, а сам убирайся. Я поговорю с ним наедине.

— Конечно. — Гарри поднялся.

Еще несколько мгновении он смотрел на Леона. Молли вдруг стало очень грустно Она поняла что Гарри хотел сказать еще что-то важное, далекое от привычных угроз и шантажа. То, что могло бы примирить его с Леоном, положить конец давней вражде.

И в то же время она догадалась, что Гарри не может подыскать подходящих слов, чтобы выразить свое желание покончить с прошлыми обидами. Только что он хлопотал за Джоша, но просить за себя ему было неловко.

Ни слова не сказав, он отошел от кровати. Молли встретилась с ним взглядом и протянула ему руку. Он крепко сжал ее.

Они вместе вышли из палаты.

— Это было странное зрелище. — Джош взял под нос и направился с ним к столику в углу кафетерия. — Дедушка словно прощался со мной. Таким я его еще никогда не видел. В нем не было привычной резкости. И он как-то разом заметно постарел.

— Ему пришлось многое пережить за этот вечер. — Молли присела за столик и сняла с подноса пластиковые чашки. — О многом задуматься, что-то переосмыслить.

— Да, пожалуй.

Молли прекрасно знала, что причиной такой перемены в Леоне был разговор с Гарри, а вовсе не роковая авария. Гарри не стал обсуждать с ней подробности беседы с Леоном, которой она была свидетелем, но Молли и без слов поняла, что для Джоша это должно было остаться в тайне.

Близился полдень. Молли пригласила Джоша в кафе после того, как он вышел от деда.

Гарри занимался оформлением документов и страховки. Все казалось были единодушны в том, что это именно его обязанность. Остальные Тревельяны тихонько переговаривались в холле и по очереди сменяли друг друга у постели Леона.

— Не унывай, Джош. Твоему деду до сих пор неизменно удавалось одерживать победу над смертью. — Молли отхлебнула чаю, который оказался на редкость отвратительным. Она ненавидела чай из пакетиков. Его даже нельзя было сравнивать со свежезаваренной ароматной смесью. — Доктор сказал, что состояние его стабилизировалось. Кажется, его шансы дожить до утра становятся вполне реальными.

— Но он говорил со мной так будто собирался на тот свет. Сказал, что хочет поделиться со мной своими сокровенными тайнами. — Джош помешивал кофе пластмассовой палочкой. — Сказал, что все эти годы ошибался, когда уговаривал меня стать профессиональным автогонщиком.

— Неужели? — Молли постаралась ничем не выдать своей осведомленности.

— Он сказал, что мужчины из рода Тревельянов всегда зарабатывали свои хлеб ловкостью и храбростью, но многие поплатились за это, слишком рано уйдя из жизни. А мир изменился. Сегодня в цене ум. Он сказал, что у меня мозгов больше, чем у него и моего отца вместе взятых, и мне не стоит растрачивать их впустую.

Молли кивнула головой.

— Очевидно, твой дедушка хочет для тебя иного будущего, чем то, ради которого жили они с твоим отцом.

— Да, наверное, — неуверенно согласился Джош. — Я с самого начала мечтал о том, чтобы закончить колледж и учиться дальше, получить степень доктора. Я всегда хотел заниматься наукой, как и Гарри. Но дед говорил, что настоящий мужчина — только тот, кто умеет сражаться со смертью. Он говорил, что мужчина должен каждый день рисковать, иначе он становится тряпкой. Гарри он считал безвольным мечтателем.

— Вот как.

Джош оторвал взгляд от своей чашки с кофе.

— Про Гарри он говорил это даже тогда, когда узнал все обстоятельства гибели его родителей.

Молли отставила свою чашку и удивленно посмотрела на Джоша.

— Так что же случилось на самом деле?

Джош опечалился.

— Я так понимаю, Гарри не все вам рассказал?

— Нет.

— Тогда мне не стоило заикаться об этом. Вся родня знает о том что тогда произошло. Но сам Гарри никогда не говорит на эту тему.

Молли пожала плечами.

— Я могу его понять. Но раз уж ты заговорил об этом, удовлетвори мое любопытство до конца. Что же все-таки произошло?

Джош уставился в свою чашку, разглядывая ее, словно древнюю амфору.

— Так случилось, что однажды я услышал, как Гарри кричит во сне. Я подумал, что произошло что-то ужасное, и бросился к нему в комнату. Он сидел на краю постели, уставившись в окно. Вид у него был такой словно он только что очнулся от ночного кошмара.

— Продолжай.

— Мне показалось, что он даже не видит меня. Я спросил его, что случилось. — Джош крепче обхватил чашку.

— И что он сказал?

— Он очень долго молчал. По правде говоря, меня это даже напугало. Никогда еще я не видел его таким. Он всегда казался мне сильным. Волевым. Целеустремленным. Но в ту ночь у меня возникло ощущение, будто он делает над собой усилие, пытаясь собрать остатки мужества и взять себя в руки. Не знаю, понимаете ли вы, что я имею в виду.

Молли вспомнила ту ночь, когда увидела Гарри стоявшим у окна с зажатым в руке приборчиком Кендалла. Вспомнила его странный взгляд, выражение незащищенности на лице, столь не свойственное ему.

— Пожалуй, что да.

— Прошло какое-то время, и он заговорил. Не знаю, почему, — возможно из-за того что только что очнулся от сна, — он говорил со мной не так, как всегда. Этот разговор крепко врезался мне в память. Гарри сидел на кровати, устремив взгляд в ночь и подробно излагал мне события того трагического дня, когда погибли дядя Син и тетя Бриттани.

Ужас сковал Молли.

— Гарри был там?

— Син и Бриттани держали небольшой бар на одном из островков на Гавайях.

— Да, я знаю.

— В тот день после обеда они сели в автомобиль и отправились на побережье. Дело в том, что за несколько недель до этого они обнаружили под водой пещеру, образовавшуюся после извержения вулкана, и им хотелось исследовать ее. Они как раз выплывали из пещеры, когда их настигла смерть. Их убили двое неизвестных.

— Боже мой, — прошептала Молли. — Но почему?

— Злой рок. За три дня до этого в Гонолулу было совершено вооруженное нападение на инкассаторскую машину. Бандиты спрятали награбленное в той самой пещере. Я так думаю, план их состоял в том, чтобы дождаться, пока утихнут страсти, и потом поднять сокровища на поверхность. А тем временем они следили за пещерой. Взяли напрокат лодку, водолазное снаряжение — чем не туристы!

— И, увидев как в пещеру нырнули родители Гарри, они решили, что это полицейские или другие воры, каким-то образом прознавшие о тайнике?

— Очевидно, да, — Джош потер рукой затылок. Совсем как Гарри. — Они спустились под воду вслед за Сином и Бриттани и уже в пещере выстрелили в них из гарпунов. Дяде Сину и тете Бриттани не повезло.

Молли закрыла глаза.

— Какой ужас.

— Да. — Джош сделал паузу. — Гарри оказался возле пещеры буквально через несколько минут после убийства.

— О нет.

— Он как раз приехал на остров навестить родителей. В баре куда он первым делом пришел, ему сказали, что Син и Бриттани уехали к лавовой пещере. Гарри решил преподнести им сюрприз. Взяв лодку и акваланг, он отправился искать их под водой.

Молли затаила дыхание.

— Его ведь тоже могли убить.

— Да. Но вышло так, что погибли как раз грабители.

— Как?

Джош поднял на нее взгляд.

— Гарри убил их.

— Что? — Молли была ошеломлена. — Ты уверен?

— Да, — ответил Джош. — Уверен. В ту ночь кошмара Гарри рассказал мне, как было дело. Увидев на воде лодку родителей и рядом с ней еще одну, чужую, он сразу же заподозрил неладное. Он надел акваланг, взял гарпун и нырнул. Убийцы как раз выплывали из пещеры. Они явно рассчитывали на то, что акулы помогут им скрыть преступление. Гарри сказал…

— Что он сказал? — поторопила Молли Джоша. Джош нахмурился. Казалось, он с трудом подбирал слова.

— Он сказал, что все море как будто стало красным. Он словно плыл по океану крови. Гарри сказал мне, что догадался о случившемся еще до того, как обнаружил тела родителей.

Молли почувствовала, что вся горит.

— Я даже не могу себе представить столь жуткое зрелище.

— Он бросился прямо на убийц. В отличие от дяди Сина он был готов к схватке. Он уже знал, что произошла катастрофа. Завязалась драка. Но Гарри ведь очень ловок. Очень.

— Он убил обоих?

— Да. И сам чуть не погиб. Насколько я понял, один из бандитов перерезал ему шланг. Гарри успел вытащить тела родителей на поверхность, пока не приплыли акулы, но было уже слишком поздно. Оба они были мертвы.

Молли с трудом сдерживала подступившие слезы.

— О Боже.

— Я думаю, Гарри до сих пор считает себя виноватым, — сказал Джош. — Мне кажется, все эти вспышки мрачной меланхолии — не более чем отголоски давней трагедии. Оливия говорила, что он страдает синдромом посттравматического стресса или еще чем-то в этом роде.

— Я все-таки не понимаю. Произошла страшная трагедия. Почему же Гарри винит себя?

— Думаю, за то, что не успел спасти родителей. — Джош допил свой кофе. — В ту ночь, когда я застал его таким взбудораженным, Гарри сказал мне, что если бы он подоспел всего на несколько минут пораньше, ему бы удалось их спасти. Теперь же он не устает повторять, что безнадежно опоздал.

В половине шестого утра Гарри, открыв глаза, увидел доктора, стоявшего в дверях комнаты ожидания.

— Просыпайся. — Гарри осторожно пошевелился, разбудив Молли, спавшую у него на плече. — К нам пришли.

Ему достаточно было одного взгляда на доктора, чтобы понять что Леон будет жить. Облегчение, которое он испытал в этот момент, было столь сильным, что Гарри и сам удивился. Да, старикан и впрямь оказался крепким орешком.

Молли открыла глаза и посмотрела на доктора.

— Что-то случилось?

Доктор оглядел Гарри, Молли и всех усталых полусонных Тревельянов. Он улыбнулся.

— Хорошие новости. Я рад сообщить вам, что состояние мистера Тревельяна оценивается как удовлетворительное. Кризис миновал. Думаю, ему еще хватит сил на то, чтобы расплатиться за разбитый грузовик.

Послышались негромкие одобрительные возгласы. Джош взглянул на Гарри и усмехнулся.

Эванджелина вздохнула с облегчением.

— Я знала, что Леон выкарабкается.

— Он всегда говорил, что у него, как у кошки, девять жизней, — ухмыльнулся Рэили. — Но должен признать, что по крайней мере восемь он уже прожил.

— Это точно, — устало пробормотала его беременная жена. — Когда-нибудь старик все-таки свалится.

— Но не сегодня, — тихо произнес Гарри. Доктор взглянул на него.

— Он хочет вас видеть.

Гарри поднялся. Молли тоже встала и вопросительно посмотрела на него. Он покачал головой.

— Все в порядке. Пойду узнаю, что ему нужно. А потом мы позавтракаем в кафе и поедем обратно в Сиэтл.

Она кивнула головой.

— Я подожду тебя здесь.

Гарри прошел по коридору к палате Леона. В окно пробивался солнечный свет. Возле постели Леона дежурила медсестра. Увидев Гарри, она улыбнулась и вышла.

Гарри подождал, пока за ней закроется дверь. Потом подошел к кровати.

— Поздравляю, — сказал он Леону. — Похоже, ты выкарабкался.

Леон повернул голову и уставился на него.

— В самом деле? Жаль, что я не был так уверен в этом. Иначе тебе ни за что не удалось бы обвести меня вокруг пальца. Ты воспользовался моей слабостью.

— Уговор есть уговор.

— Да, да. Ты добился того, чего хотел. — Леон сделал паузу. — Как Джош?

— Прекрасно. Он рассказал мне о вашем вчерашнем разговоре. О том, что Тревельянам пора зарабатывать на хлеб мозгами, а не другими частями тела.

— Он счастлив, как ты думаешь?

— Да. У него как гора с плеч. — Гарри многозначительно посмотрел на дядю. — Ты дал ему то, чего я дать не могу. И с этим он будет теперь жить.

— Что ты имеешь в виду?

— Сознание того, что ты им гордишься и что его отец тоже был бы горд за него. Отныне он не будет чувствовать себя предателем по отношению к тревельяновскому наследию.

— Ну что ж, возможно, ты и прав. Наверное пришла пора нового наследия.

Гарри улыбнулся.

— Что это? Не хочешь ли ты сказать, что встреча со смертью зарядила тебя новой жизненной философией?

— Нет. Я просто стал более практичным. Мотогонки не принесли мне богатства, да и Вилли… ну, мы оба знаем, что с ним случилось. Пусть Джош попробует себя в чем-то другом.

— Ты меня удивляешь, Леон. Даже не знаю, что и ответить. Остается только поблагодарить тебя.

Леон покосился на него.

— Раз уж ты завел об этом разговор… Пожалуй, у тебя есть возможность выразить свою безмерную благодарность.

— Что ты имеешь в виду?

— Мне нужен новый грузовик.

Уже в машине, пристегиваясь ремнем безопасности, Молли посмотрела на Гарри. Ее позабавила новость.

— Так Леон хочет, чтобы ты купил ему новый грузовик?

— Леон не из тех, кто упустит жар-птицу, раз уж удалось ухватить ее за хвост. — Гарри вывел «снит»с автостоянки возле больницы и вырулил на главную улицу. По лицу его было видно, что он удовлетворен развязкой этой драматической истории.

Было семь тридцать утра. Через час им нужно быть в Сиэтле, чтобы Молли успела к открытию магазина.

— С Леоном нелегко иметь дело, — осторожно заметила Молли. — Ты, как я погляжу, с ним не церемонишься.

— Если я был излишне резок вчера, признаю себя виновным. Но по опыту прошлых лет могу сказать, что иначе с Леоном не договоришься.

Молли притихла. Гарри не прочь был бы узнать о чем она думает. Ему вдруг пришла в голову мысль, что ей могло не понравиться то, как он обращается со своими родственниками.

— Я понимаю что это не мое дело, — прервала паузу Молли. — Но не мог бы ты мне сказать, как тебе удается влиять на Леона? Неужели он действительно опасается, что ты развенчаешь его героический образ в глазах Джоша?

— Да.

— Что заставляет его так думать?

Гарри решил, что она имеет право знать правду. Возможно, он потому и пригласил ее с собой в палату к Леону, что хотел объяснить ей смысл происходящего.

— У нас с Леоном есть общий секрет. Только я и он знаем, что отец Джоша погиб из-за того, что механик, обслуживающий его мотоцикл, не проверил как следует исправность двигателя накануне циркового представления. Там была какая-то неполадка в подаче топлива. И механик, проведи он надлежащий осмотр, обязательно обратил бы на это внимание.

Молли чуть развернулась на сиденье.

— А кто был механиком Вилли?

— Леон.

— Я так и знала. Что же случилось? Почему Леон не проверил двигатель?

— Потому что был слишком занят, развлекаясь в мотеле с женой шерифа.

Молли была потрясена.

— Я помню, ты рассказывал о том, что Леон сидел в тюрьме в день гибели Вилли.

— Да, сидел. Шериф арестовал его часов в десять утра. Вилли погиб в час дня.

— А как ты догадался о том, что мотоцикл был неисправен?

Гарри задумчиво смотрел на дорогу.

— После аварии я осмотрел машину. Разбирая обломки двигателя, я понял, что барахлила подача топлива.

Молли пристально посмотрела на него.

— Так сразу и понял?

— Я очень долго копался в обломках, просматривал каждый осколок, — тщательно подбирая слова, ответил Гарри.

— Тебе помогло ясновидение?

— Можно и так сказать.

— Так же как и в тот день, когда погибли твои родители? — осторожно спросила она. — Когда ты, обнаружив их лодку и рядом чужую, сразу понял, что произошло нечто ужасное? Поэтому ты взял с собой под воду гарпун?

Гарри замер.

— Джош говорил с тобой?

— Да.

Гарри так крепко сжал руль, что самому показалось странным, как тот не треснул.

— Если бы я успел всего на несколько минут пораньше…

— Нет, — перебила она его. Голос ее звучал на редкость спокойно и уверенно. — Ты не имеешь никакого отношения к их гибели. И не виноват в том, что произошло. Жизнь полна этих бессмысленных «что, если». Ты человек, посвятивший себя науке и рациональному мышлению, и кому, как не тебе, знать, насколько тщетны попытки ответить на эти «что, если». Ведь ответы ровным счетом ничего не меняют.

Гарри растерянно молчал.

— Ты способен контролировать многое в своей жизни, — продолжала Молли. — Но есть вещи, тебе не подвластные Гарри. Ты должен принять эту простую истину, иначе доведешь себя до сумасшествия.

— Иногда я и сам всерьез задумываюсь над такой возможностью. — Гарри впервые высказал вслух свои тайные опасения. И от этого признания угроза сумасшествия становилась еще более реальной.

— Не говори глупостей. — Молли слегка улыбнулась. — Я привела образное сравнение. Тот факт, что ты задумываешься над возможностью сойти с ума, означает лишь одно: ты очень далек от этого. Настоящие сумасшедшие не задают себе подобных вопросов, считая, что только они и есть нормальные люди. На самом деле это первый признак больной психики.

— Интересный взгляд с точки зрения современной клинической психологии, — сухо сказал он. Молли тронула его за плечо.

— Помнишь, что ты писал в «Иллюзиях уверенности»? «Абсолютная уверенность есть величайшая из всех иллюзии».

— Я помню. Но какое это имеет отношение к теме нашего разговора?

— Полный контроль — тоже иллюзия, Гарри. Возможно самая большая из всех. Ты не вправе считать себя ответственным за все и вся. Ты всего-навсего человек.

14

Переступив порог своей квартиры, Гарри сразу же прошел в кабинет. Молли, позевывая и мечтая о горячем душе и чашке хорошего чая, поплелась за ним. Она уже начинала привыкать к его распорядку и жизненному ритму.

Она остановилась в дверях его святилища и, сложив руки на груди, стала наблюдать за тем, как он методично прокручивает пленку с записью телефонных звонков по частной линии связи.

Автоответчик записал три послания. Молли поняла, что все они поступили этой ночью. Ее не слишком удивило то, что все три звонка были от Стрэттонов.

Гарри? Это Брэндон. Где тебя черти носят? Позвони мне, как придешь. Нужно поговорить.

Аппарат зажужжал и щелкнул.

Гарри, говорит твоя тетя Даниель. Позвони мне немедленно.

Опять щелчки.

Гарри это Гилфорд. Если ты дома и просто не хочешь подходить к телефону, я тебя прошу все-таки снять трубку. Если тебя нет, перезвони мне, как только появишься. Где ты шляешься, черт возьми? Семь тридцать утра.

Автоответчик засвистел, указывая на конец записи. Гарри нажал кнопку перемотки. Потом взглянул на часы и потянулся за ручкой и бумагой.

— Хочешь совет? — негромко спросила Молли. Гарри даже не поднял головы, продолжая делать какие-то пометки, но удивленно повел бровью.

— Какой же?

— Вот уже несколько часов как ты только и делаешь, что занимаешься семейными проблемами. Сделай перерыв.

Он мрачно усмехнулся.

— Это уже другая семья.

— Нет, все та же. Твоя. Гарри, у тебя была длинная бессонная ночь. Прими душ. Выпей чашку кофе. Ты сможешь ответить на эти звонки позже. Значительно позже. — Молли сделала паузу. — Скажем, сегодня днем или даже завтра. А еще лучше — на той неделе.

Он медленно отложил ручку и взглянул на нее.

— Что это значит?

— Это значит, что ты вправе хотя бы раз подумать прежде всего о себе. — Она протянула ему руку. — Вставай. Пошли примем душ.

Она увидела, что он заколебался и потом, к ее великому облегчению, взял ее за руку и позволил увести себя из кабинета.

В пять часов пополудни Молли вывесила табличку «закрыто» на двери магазина и громко застонала.

— Я выжила, Тесса. Сейчас заеду к себе, проверю, как там дела и заодно захвачу чистую одежду. Оттуда — прямиком к Гарри. Мечтаю вытянуть ноги и махнуть стаканчик прохладного «шардонне».

— В самом деле? — спросила Тесса, подкрашивая губы густой темно-коричневой помадой.

— Я уже становлюсь старовата для бессонных ночей, после которых предстоит рабочий день. Не знаю, как тебе удается выдерживать такой ритм.

— Мне помогает музыка. — Тесса бросила помаду в огромный кожаный мешок. — Она заряжает меня энергией. Сколько еще времени ты собираешься прожить у Тираннозавра?

— Не знаю. — Молли наблюдала за тем, как туристы штурмуют широкую лестницу, направляясь к Первой авеню. — По правде говоря, ситуация уже начинает меня беспокоить. Я себя чувствую узницей.

— Меня тоже волнует твое положение. Я понимаю, почему ты не хочешь оставаться у себя, но может, тебе все-таки лучше переселиться к тетушке? Мне не нравится, что ты живешь с Тревельяном. Я тебя не узнаю.

Молли опешила.

— Что за черт? Ты же мне месяцами вдалбливала, что нужно завести любовный роман.

— А разве ты это получила? Любовь? — В ярко очерченных глазах Тессы промелькнуло беспокойство. Это старомодное проявление чувств совсем не вязалось с кольцом, продетым в носу неоновым цветом волос Тессы, закованными в тяжелые браслеты запястьями. — Или может, здесь речь идет лишь о сексе?

Этот вопрос странно подействовал на Молли. У нее вдруг возникло ощущение, будто она ступила в открытый космос. Внутренности бешено завибрировали в невесомости.

— Если бы я знала…

— Проклятие. Этого-то я и боялась.

— Тесса, уже пять часов. Тебе пора.

— Послушай, если ты хочешь поговорить…

— Не хочу. Но в любом случае спасибо тебе.

Тесса остановилась в нерешительности.

— Конечно. Как скажешь, босс. Если я понадоблюсь, я всегда в твоем распоряжении.

— Я знаю. Спасибо.

Тесса открыла дверь.

— Да, чуть не забыла.

— Что такое?

— Моя подруга из ансамбля хочет поговорить с тобой. Она работает над фантастическим проектом. Я рассказала ей о твоем фонде, и она очень заинтересовалась. Ей как раз нужны деньги, чтобы построить свой прибор.

Молли разом забыла о своих проблемах.

— Так твоя подруга — изобретатель?

— Да. Ее зовут Хелуаз Стикли. Она играет на бас-гитаре. Но ее основной интерес — это изучение альтернативных уровней сознания.

— Как интересно, — сказала Молли. — И что это за уровни сознания?

— Убей меня Бог, я ничего в этом не смыслю. Знаю только, что речь идет о том, что некоторые люди обладают сверхинтуицией. Ну, скажем, как цвета, которые не укладываются в обычный спектр. Что-то в этом роде. Так вот, она работает над прибором, который улавливает эти специфические волны сознания.

Молли поморщилась.

— Мне кажется, ей не стоит связываться с фондом Аббервика. Гарри не жалует изобретателей, которые работают в области психоанализа. Откровенно говоря, он считает все это чушью.

— Тебе что на каждый проект нужно одобрение Тревельяна?

— Да нет. Но я плачу большие деньги за его советы. И глупо было бы ими не пользоваться.

— Ну, ты только поговори с Хелуаз. Что тебе, трудно?

— Нет, конечно, нет. — Молли устало улыбнулась. — Ты и снег зимой Аляске продашь, Тесса. Скажи Хелуаз, что я с удовольствием с ней встречусь.

— Отлично, — улыбнулась Тесса, уже стоявшая у выхода. — До завтра.

Молли подождала, пока за ней закроется дверь. Потом в последний раз обошла магазин, следуя ежевечернему ритуалу. Она выровняла на полках банки с чаем, проверила регистрационные журналы. Опустила жалюзи в витринах.

Убедившись, что все в порядке, она вышла и закрыла на замок входную дверь. На лестнице, спускающейся к набережной, было людно, но толчея быстро рассасывалась В лучах предвечернего солнца поблескивали струи фонтанов.

Молли поднялась к Первой авеню и направилась к ближайшей автобусной остановке. Она как раз проходила мимо бара Брука, когда в дверях показался Гордон.

— Молли. — Он приветливо улыбнулся ей. — Идешь домой?

— Да. — Она замедлила шаг. — Удачный день?

— Вполне. Послушай, я хочу извиниться за тот скандал, что учинил на днях у тебя в офисе. Я не хотел тебя обидеть, да еще в присутствии Тревельяна.

— Да ладно, забудь об этом.

Гордон вздохнул.

— Я был очень взволнован, но я искренне переживаю за тебя. Похоже, ты серьезно настроена в отношении Тревельяна.

— Не беспокойся обо мне, Гордон.

— Вот-вот, но я очень за тебя переживаю. — Он засунул руку в карман своих модных, цвета бронзы брюк. — В конце концов, мы старые друзья. И я не хочу, чтобы ты теряла голову из-за какого-то Тревельяна. Он совсем не подходит тебе.

— Удивительно, как все кругом озабочены моим новым увлечением. Извини, Гордон. Я тороплюсь на автобус.

Молли побежала вверх по ступенькам, пересекла улицу и впрыгнула в переполненный автобус, следовавший в сторону Капитал Хилл. В середине салона она углядела пустовавшее сиденье, но оно, как оказалось, было заставлено бесчисленными пожитками дородной дамы, восседавшей рядом. Это был Сиэтл, и никто из стоявших пассажиров не смел обратиться к женщине с просьбой убрать с сиденья ее вещи.

Маршрут автобуса пролегал меж бесконечных рядов книжных лавок, кафе, салонов иглоукалывания, магазинчиков кожгалантереи, которые и придавали особый колорит району Кэпитол Хилл. Когда автобус притормозил в старом жилом квартале, Молли вышла. Она шла по тихим тенистым улицам, приближаясь к поместью Аббервиков. Завидев раскинувшийся за чугунными воротами старинный особняк, она почувствовала прилив нежности. Келси ошибалась. Она не сможет продать особняк. Это был родной дом.

Массивные чугунные ворота послушно распахнулись, стоило ей вставить в замок магнитный ключ. Она прошла по аллее, мысленно отметив, что сад имеет довольно ухоженный вид. Автоматический разбрызгиватель воды, сконструированный отцом, работал без сбоев.

Она поднялась по ступенькам и вошла в дом. В холле она немного постояла, вызывая в памяти воспоминания о доме и его обитателях. Все они ушли в прошлое, стали домашними привидениями, но бросить их, забыть Молли не могла, ведь они были частью ее семьи, частью ее самой.

Молли машинально посмотрела под ноги. Деревянный пол блестел. Робот-полотер явно постарался. Она прошла в прихожую. На книжных полках не было и следа пыли, робот, очевидно, убирался совсем недавно.

По массивной лестнице Молли поднялась на второй этаж. Из холла она прошла в свою спальню.

«Нет ни за что не продам свои дом», — думала Молли, вытаскивая из шкафа одежду и складывая ее в фирменный аббервикский чемодан, в котором вещи не мялись. Этот бестолковый старинный особняк никто не купит, разве что какой-нибудь предприимчивый делец, который перепланирует его под жилые апартаменты и будет сдавать внаем. Полюбить это уникальное нелепое строение так, как любит его она, никто не сможет.

Молли решила, что вполне сможет жить здесь одна. По правде говоря, дом действительно огромен, но благодаря всевозможным отцовским изобретениям поддерживать в нем порядок было ей вполне под силу.

Чего недоставало дому, так это семьи. Семьи нетрадиционной, главой которой мог бы стать незаурядный человек с ясными глазами цвета древнего янтаря.

Мысль об этом пришла ниоткуда. Молли замерла посреди спальни, зажав в руках красный пиджак, который только что сняла с вешалки.

В сознании возник образ двух темноволосых с янтарными глазами детишек. Мальчик и девочка, они весело смеялись в предвкушении очередной проделки. Она догадывалась, что они намерены бежать вниз, в старую мастерскую своего деда, где их поджидали механические игрушки, сконструированные когда-то Джаспером Аббервиком для своих дочерей.

На мгновение у Молли перехватило дыхание. Дети Гарри.

Видение исчезло, но душевное волнение не оставило Молли.

Она отрегулировала встроенный в чемодан автоматический держатель одежды и захлопнула крышку. Потом прошлась по комнатам второго этажа и, убедившись, что все в порядке, быстро спустилась вниз.

Оставив чемодан в холле, она стала осматривать помещения первого этажа. Ничего подозрительного. Оставалось лишь спуститься в подвал и проверить исправность автоматов, управлявших домашними роботами.

Вскоре она уже была внизу, в подвальном помещении. Когда она открыла дверь в мастерскую, под потолком автоматически зажглись яркие лампы. В углу мастерской мерцала огоньками контрольная панель пульта, управлявшего всей техникой, которой был напичкан дом.

Переступив порог мастерской, Молли расслышала слабый скрип.

В сознании мгновенно родились две гипотезы. Одну диктовал здравый смысл, поскольку шорохи, скрипы, стоны были своеобразными атрибутами старого дома.

Другая же была порождением интуиции. Лучше даже сказать — самой примитивной области мозга, ответственной за рефлексы выживания. И она подсказывала Молли, что та была в доме не одна. За ней следили.

Кто-то прятался в одной из подвальных комнат, пока она методично обходила верхние этажи. И этот «кто-то» только что открыл дверь.

Скрипнули половицы.

Паника охватила Молли. Она обернулась и посмотрела на лестницу, с ужасом осознавая свою беспомощность. Путь наверх лежал через длинный ряд подвальных помещений. И в одном из них ее поджидал неизвестный.

Пока она обдумывала свои шансы на спасение, в дальнем углу коридора открылась дверь. В полутьме обозначился силуэт мужчины. Лицо его скрывалось под лыжной маской. Он поднял руку. Молли разглядела ружье.

У нее оставался единственный шанс, и она им воспользовалась. Бросившись к открытой двери мастерской, она с силой захлопнула ее и накинула щеколду.

Она слышала, как ее преследователь побежал к мастерской, но вынужден был остановиться возле запертой двери. Молли судорожно сжимала старинную стеклянную ручку двери, пока та не начала трескаться. Молли инстинктивно отдернула руку.

Она вдруг поняла, что стоять возле двери не только неразумно, но и опасно. Злоумышленник вполне мог прострелить старую древесину.

Она попятилась назад и оказалась в самом центре мастерской. В этот момент дверь содрогнулась от тяжелого удара. Незнакомец явно намеревался любой ценой проникнуть в мастерскую. И вопрос теперь заключался в том, когда он достигнет своей цели.

Молли заметалась по комнате, словно затравленный зверек. Лазеек наружу не было. Толстые кирпичные стены окружали ее со всех сторон, спрятаться было негде.

Взгляд ее упал на потрескавшуюся от времени кирпичную кладку, и вновь в сознании всплыл образ двух темноволосых ребятишек с умными янтарного цвета глазами.

Дети хотели поиграть с механическими чудо-игрушками которые Джаспер Аббервик смастерил для своих дочурок.

Последовал еще один страшной силы удар. Дверь содрогнулась и застонала, словно смертельно раненная. Теперь уже Молли не сомневалась в том что ее хотят убить. Она буквально чувствовала нависшую над ней смертельную угрозу. Надо действовать, иначе можно распрощаться с жизнью в собственном доме.

Гарри. Гарри, ты мне нужен.

В голове пронесся беззвучный вопль о помощи. Кричать вслух было бесполезно. Все равно никто бы не услышал.

Дети с янтарными глазами хотели поиграть.

Молли собралась с силами и ринулась к стоявшей поблизости зачехленной кукле. Сбросив брезент, она обнаружила под ним огромную неуклюжую игрушку, которую в детстве называла Чудовищем из Пурпурной лагуны. Игрушка была ростом с Молли, с огромной разинутой зубастой пастью и длинным хвостом. Восьмилетнюю Молли приводила в восторг мысль о том, что она может управлять таким громадным чудовищем.

Молли поставила его на короткие лапы и нажала кнопку на контрольной панели. Бережное отношение к долголетним батарейкам, встроенным в игрушечный механизм, принесло свои плоды.

В глазах чудовища зажглись красные огоньки. Зашипев, словно выпуская пары, монстр медленно двинулся вперед на своих когтистых лапах, помахивая толстым хвостом.

Дверь задрожала от очередного мощного удара.

Молли сняла чехол с другой игрушки. Это был космический корабль. Две большие куклы, одетые в причудливые костюмы, сидели за пультом управления. Молли нажала на кнопку. Игрушечные лазерные орудия выстрелили, и темноту прорезали лучи зеленого света.

Удар оглушительной силы сотряс дверь. Молли сняла чехлы с остальных кукол. Одного за другим она включала роботов, монстров и остальных солдат своей игрушечной армии.

Она как раз возилась с миниатюрным дельтапланом — прототипом аппарата, который погубил ее отца и дядю, — когда услышала, что дверь в мастерскую жалобно скрипнула и приоткрылась.

Она мгновенно отключила рубильник, питавший дом электричеством.

Мастерская погрузилась в кромешную темноту в тот самый момент, когда человек в лыжной маске вошел в дверь. Механические защитники Молли рычали, ползали, гудели, наполняя комнату световыми вспышками и оглушительным ревом.

Игрушки бродили по комнате, натыкаясь друг на друга, толкаясь, круша все на своем пути. Молли спряталась за верстаком и, затаив дыхание, наблюдала за происходящим.

Зрелище напоминало ночной кошмар, напичканный спецэффектами.

Какофония рычания шипения и стонов, усугубляемая темнотой, очень скоро переросла в оглушительный рев.

— Что за черт? — Грубый окрик, в котором звучала неприкрытая угроза, прорезал темноту.

В тот же миг раздался грохот. Молли прижалась к полу осознав, что прозвучал выстрел.

— Проклятие, — взревел незнакомец.

На этот раз в его голосе прозвучала боль. Молли догадалась что он столкнулся в темноте с одной из воинственных игрушек.

Молли расслышала скрежет металла — очевидно, ее преследователь попытался оказать сопротивление атаковавшему его роботу. Затем раздался тяжелый грохот: одна из огромных игрушек рухнула на пол. Ее пульсирующие огни продолжали бороздить темноту, периодически высвечивая когтистые лапы чудовища.

Космический корабль развернул свои лазерные пушки в сторону двери. Зеленые лучи рассекли пространство — орудия дали залп. Молли заметила, как задергался незнакомец, ослепленный зловещим сиянием. Она поняла, что он отчаянно борется с невидимым врагом, пытаясь выбраться из западни.

Он споткнулся об огромный хвост динозавра, который все время находился в движении. Обретя равновесие, мужчина с воплями ярости и ужаса ринулся вон из мастерской.

Зеленые лучи космического корабля высветили дверной проем. Незнакомец бросился на свет и исчез в темном коридоре. Лучи хаотично метались по комнате, и Молли упустила из виду своего противника. Игрушки так грохотали, что расслышать его шаги по лестнице было невозможно, однако на какое-то мгновение Молли показалось, что она чувствует легкую вибрацию деревянного потолка. Незнакомец, судя по всему, мчался к передней.

Молли еще долго выжидала, окруженная своими игрушечными защитниками. Потом на ощупь пробралась к распределительному щитку Трясущимися пальцами она подняла рубильник включив в доме свет и потянулась к телефону.

Ее первый звонок был по номеру 911. Второй — Гарри.

Как выяснилось, второй звонок был лишним. Пять минут спустя Гарри уже входил в парадную дверь особняка.

— Это был полоумный Кендалл. Сукин сын. — Гарри нервно расхаживал вдоль оконной стены. Со стороны он очень напоминал затравленного льва в клетке. — Больше некому. Так что наша версия о том что он по дался в Калифорнию, летит к черту. Да, этот негодяи зарвался. Теперь мы просто обязаны найти его.

Молли, уютно устроившись в кресле, поджав под себя ноги, потягивала «шардонне».

— Гарри перестань ходить взад-вперед. У меня уже в глазах рябит от тебя.

Он пропустил ее слова мимо ушей.

— Меня не оставляет ощущение, будто я упустил из виду нечто важное.

— Ты снабдил полицию исчерпывающей информацией, связался со своим детективом Фергюсом Райсом. Что еще ты можешь сделать? Расслабься.

— Расслабиться? — Гарри резко развернулся и посмотрел на нее в упор. — И как же по-твоему это должно выглядеть, черт возьми?

— Делай то же, что и я. — Она приподняла свои бокал с вином. — Налей себе выпить. Нам обоим нужно снять нервное напряжение.

Гарри понимал что она права. Он слишком поддался эмоциям.

Кендалл мог убить ее сегодня. От этой мысли Гарри становилось не по себе. Сейчас он находился в крайне взвинченном состоянии и сознавал это. По правде говоря, вот уже несколько часов он медленно, но верно погружался в пучину депрессии.

Ощущение нависшей угрозы нахлынуло на него с силой приливной волны. Днем он работал в своем кабинете, ожидая прихода Молли, когда вдруг почувствовал опасность. Ему во что бы то ни стало нужно было выяснить, где сейчас находится Молли. Он должен был убедиться в том, что ей ничто не грозит.

Он позвонил ей в магазин, но никто не ответил. Его осенило, что она могла поехать к себе за одеждой. И Гарри начал набирать ее домашний номер.

Внезапно он испытал непреодолимую потребность сесть в автомобиль и помчаться в Кэпитол Хилл. Он попытался внять голосу разума и не поддаваться не объяснимому порыву, но тщетно.

Открытые ворота в поместье Аббервиков были первым верным признаком того, что его опасения небеспочвенны. Уже вбегая в дом, он расслышал отдаленные звуки сирены.

Молли нигде не было видно. Из подвала доносился грохот, и он тут же устремился вниз. Его первой мыслью было то, что дал сбои один из аббервикских бытовых агрегатов.

До конца своих дней Гарри будет помнить, как отыскал Молли в подвальной мастерской среди скопища фантастических чудовищ. Ему достаточно было одного взгляда на ее искаженное от ужаса лицо, чтобы догадаться о том, что она только что была на волосок от смерти.

И страшно было подумать о том, что он мог опоздать.

Гарри подошел к Молли и, наклонившись, уперся в подлокотники кресла, вынуждая ее смотреть ему в глаза.

— С этой минуты и до тех пор, пока Кендалл не окажется за решеткой, ты не смеешь никуда ходить одна. Это понятно?

— Гарри, я понимаю, что ты немного расстроен из-за случившегося, но по-моему, не стоит преувеличивать опасность.

— По утрам я буду отвозить тебя на работу. Потом забирать на ленч. А вечером провожать из магазина к себе домой. Все поняла?

— Я обещаю что больше не поеду домой одна, — попыталась уступить Молли. Он наклонился ближе.

— Ты никуда не пойдешь одна.

Молли закусила губу.

— Гарри, я сойду с ума, если мне будет уготована участь пленницы.

— Не надо кидаться такими словами. Ты не знаешь что такое сумасшествие.

— А ты?

— Некоторые, — непринужденно сказал он, — считают, что мне это состояние знакомо.

— Но мне казалось, что мы уже выяснили данный вопрос. Ты не сумасшедший. — Она внимательно вгляделась в его лицо. — А, понимаю. Ты имеешь в виду Оливию, я угадала?

— Она профессионал, — процедил он сквозь стиснутые зубы.

— Возможно. Но я бы на твоем месте не стала так переживать из-за диагноза, который она поставила.

— Тебе легко говорить, — пробормотал Гарри. — Я могу с уверенностью сказать что сегодня днем у меня произошел легкий сдвиг когда я вдруг осознал, что тебя нет дома в положенный час, а я даже не знаю, где тебя искать.

Она смотрела на него широко открытыми глазами.

— Вот это уже интересно, ты не находишь?

— Нет ничего интересного. А свихнуться можно вполне. Не дай Бог пройти через это еще хоть раз. Вот почему я повторяю: ты никуда не будешь ходить одна, пока не поймают Кендалла.

Она поджала губы, взгляд ее стал задумчивым.

— В какой момент ты понял, что я в опасности?

Гарри совершенно сник.

— Примерно в половине шестого.

— И в это же время я мечтала о том, чтобы ты оказался рядом. Я помню, что в какой то момент четко произнесла твое имя.

— Молли, ради всего святого, не пытайся уверить меня в том, что видишь в этом какую то экстрасенсорную связь.

— Возможно, опять выручила твоя интуиция, — выдвинула она очередную догадку. Он резко выпрямился.

— Ты серьезно?

— Давай рассуждать здраво.

— Я так понимаю, ты меня сейчас опять будешь знакомить с новейшими разработками в области психотерапии?

Она не обратила внимания на его саркастическое замечание.

— Скажи, а как ты догадался, что я поехала домой за одеждой?

— Черт. — Гарри опять заходил по комнате. — Ну, во всяком случае, обошлось без сверхъестественных сил, это уж ты мне поверь. Я лишь позволил себе рассуждать логически, с учетом сложившейся ситуации.

— Хм.

— Не надо так.

Она вопросительно посмотрела на него.

— Что не надо?

— Не говори это «хм» таким тоном.

— О'кей. Но, Гарри, если честно, мне уже становится интересной твоя сверхинтуиция.

— В последний раз тебе говорю: я не обладаю никакими сверхъестественными способностями. Даже те из Тревельянов, кто верит в ясновидение, не признают возможности существования такой формы ментальной телепатии, когда люди могут общаться между собой без слов. Даже родоначальник — Гарри Тревельян — не верил в то, что обладает такой силой.

— Хм.

Гарри хмуро посмотрел на нее.

— Извини, — спохватилась Молли. — Я просто задумалась. Мы, кажется, опять вернулись к интуиции.

— К ясновидению, — мрачно поправил он ее. — Разумное, логическое ясновидение иногда дает иллюзию того, что ты воспринимаешь каждое явление шире, чем оно есть на самом деле.

— Так, выходит, именно разум и логика подсказали тебе, что я в опасности, да еще и в собственном доме?

— К счастью, да. — Гарри закрыл глаза и в очередной раз мысленно представил себе возможные последствия столь драматичной ситуации. — Но я опоздал. Чертовски опоздал. Если бы ты не сообразила спрятаться в отцовской мастерской и завести все эти старые игрушки, которые в итоге тебя и защитили, я бы нашел тебя… — Он запнулся, не в силах выразить словами возможный финал.

— Да. Я удачно сообразила. — Молли глотнула еще немного вина. В ее глазах появилось какое-то потустороннее выражение.

— Что тебе подало мысль завести игрушки? — спросил Гарри. — Или сказались изобретательские гены?

— А если я скажу тебе, что эту идею мне подсказали двое ребятишек? Как ты к этому отнесешься?

Гарри слегка нахмурился.

— Ты что, хочешь сказать, что в этом деле фигурируют и дети? Ты не заявляла о них в полиции.

— Не было необходимости, — со странной задумчивостью в голосе произнесла Молли. — Дети еще не родились.

Гарри уставился на нее. И тут же сам себе напомнил, что ей пришлось многое пережить за этот день. Возможно, сейчас как раз сказывается запоздалый шок.

— Молли, давай-ка лучше уложим тебя в постель. Тебе нужен отдых.

Она улыбнулась.

— Гарри, ты когда-нибудь задумывался о том, чтобы иметь детей?

Он резко остановился возле окна. Воображение тут же нарисовало четкий образ Молли — кругленькой, аппетитной, вынашивающей ребенка. Его ребенка. Он почувствовал, как зарождается в нем глубокая тоска. Вздохнув, он сказал:

— Мне кажется, это вино так на тебя действует. Ты просто все еще под влиянием стресса. Иди сюда. Я помогу тебе раздеться. Тебе необходим крепкий, здоровый сон.

— Хм.

15

— Слишком поздно.

Этот хриплый возглас отчаяния, хотя и еле различимый, прервал сон Молли, в котором главными действующими лицами выступали все те огромные куклы-монстры. Молли охватило волнение. Открыв глаза, она посмотрела на спящего рядом Гарри.

Спальня была залита лунным светом; его щедрые потоки проникали сквозь широкие стеклянные окна. И в этом ледяном мерцании тело Гарри казалось серебристым. Капельки пота посверкивали на его голых плечах.

— Слишком поздно, — снова пробормотал он, уткнувшись в подушку и все время беспокойно ворочаясь. — Нечем дышать. Дышать нечем.

— Гарри, проснись.

— Нечем дышать. Слишком поздно.

Молли нежно дотронулась до него. И это возымело эффект, прикосновение оказалось подобно разряду тока. Гарри резко дернулся, перекатился к самому краю постели и разом оказался на ногах. Обернувшись, он посмотрел на нее.

В холодном лунном свете ей трудно было определить оттенок его глаз, показавшийся ей совершенно бесподобным, но вот обеспокоенность в его взгляде она отметила сразу. Медленно приподнявшись и опершись на подушки, она подтянула одеяло к самому подбородку.

— Тебе снился сон, — прошептала она.

— Да. — Он часто заморгал, словно отгонял прочь ночные видения. Крупная дрожь волной прокатилась по его телу. Наконец он глубоко вздохнул и, казалось, обрел душевное равновесие. — Извини.

— Что, ночной кошмар?

Он провел рукой по волосам.

— Да, давно такого не снилось. Вот уже несколько лет. Я даже успел забыть, насколько это страшно.

Молли откинула одеяло и встала с постели. Она обогнула широкую кровать и подошла к нему. Обняв его, тесно прижалась, стараясь хоть как-то утешить.

— Все в порядке, Гарри. Все позади.

Он долго стоял не шелохнувшись, потом, застонав, обнял ее — так, словно она была единственной женщиной на земле. Какое-то время они так и стояли, прижавшись друг к другу, утопая в холодных лучах луны.

— Это все из-за меня, да? — осмелилась предположить Молли. — Наверное, этот дневной эпизод спровоцировал кошмарный сон. Ты испытываешь чувство вины, поскольку не смог поймать Кендалла.

— Я не успел к тебе на помощь. — Голос Гарри прозвучал резко, даже грубовато. — Тебя могли убить.

— Так же, как убили твоих родителей?

Гарри напрягся.

— Да.

— То, что сегодня произошло со мной, оживило старые воспоминания, я угадала?

— Возможно.

— И давние сны.

— Думаю, что да. — В голосе его чувствовалась усталость, и это вполне соответствовало его душевному состоянию.

— Ты не в состоянии спасать каждого, Гарри. Даже тех, кого ты любишь, ты не можешь уберечь. Жизнь не дает нам такого шанса. Я имела возможность убедиться в этом. Пусть все идет своим чередом. Смирись.

— У меня не получается. И, наверное, никогда не получится.

— Тогда поделись со мной своими тяготами. — Молли собралась с духом. — Расскажи, что ты испытал в тот день, когда погибли твои родители.

— Ты ведь не хочешь слышать об этом.

Молли не была уверена в том, что ей следует проявлять настойчивость, но что-то внутри толкало ее на продолжение разговора, хотя Гарри явно не приветствовал ее дальнейших расспросов.

— Ты говорил, что не успел спасти своих родителей.

— Да, я безнадежно опоздал. — Внезапно ярость и боль прорвались наружу круша на своем пути тщательно возводимые Гарри преграды. — Так же как и сегодня. Опоздал. Я всегда опаздываю, черт возьми.

Молли порывисто обняла его.

— В тот день ты спустился под воду с ружьем.

— Боже, Джош и это рассказал тебе?

— Да. — Молли подняла голову и вгляделась в его лицо. Глаза его блестели. — Ты ведь и сам чуть не погиб?

— Они увидели меня когда выплывали из пещеры. — Голос его был ледяным и суровым, словно шел из преисподней. — В тот момент я понял что произошла трагедия. Они плыли прямо на меня. Я убил из гарпуна одного. Второй набросился на меня прежде, чем я успел перезарядить ружье. Он промахнулся при выстреле, но у него был нож. Он достал его из ножен у щиколотки. И перерезал трубку у моего акваланга.

— О Боже, Гарри. — Она крепче обняла его.

— У меня тоже был нож. Мне его дал отец. И я убил им того негодяя. Но у меня был испорчен акваланг. Тогда я снял маску с головы убитого. И в ней поплыл к пещере. Но я слишком опоздал. Мать и отец были уже мертвы.

Повисло напряженное молчание.

Молли взяла лицо Гарри в свои ладони. Она чувствовала, что рассказ не окончен, хотя и не знала, каких еще откровений ждала от него. Она чувствовала лишь одно: он должен был рассказать всю правду до конца.

Осторожно словно ступая по минному полю, Молли попыталась нащупать нить, которая могла вывести к разгадке.

— Ты сказал что едва появившись у пещеры заподозрил неладное. Почувствовал что произошло нечто ужасное.

Гарри устремил взгляд в ночное небо за окном.

— Я увидел вторую лодку возле лодки родителей. Я заглянул в нее, она была пуста. Все это показалось мне подозрительным.

— Понимаю.

— Я отыскал их. Поднял на поверхность. Я задыхался, хотя в акваланге еще был запас воздуха. — Гарри прикрыл глаза рукой. — И вода была какого-то странного оттенка. Думаю это были отблески заката. Но очень похожие на кровь.

— Представляю, как все было ужасно.

— Да.

— Неудивительно что ты до сих пор видишь это во сне. Гарри, ты не мог спасти своих родителей в тот день. Но никогда не забывай о том, что твой отец спас жизнь тебе.

Он отвлекся от созерцания ночного неба и как-то странно посмотрел на нее.

— Что?

— Ведь твои отец научил тебя владеть ножом. Он подарил его тебе и ты по сей день носишь с собой этот бесценный подарок. И в тот день именно отцовский нож помог тебе расправиться с противником.

— Он обучил меня всему что знал сам. И только по этому я победил в той схватке.

— Мастерство, переданное тебе отцом, спасло тебя в тот день, так же как и меня сегодня спасли механические игрушки, которые сконструировал когда-то мой отец.

Гарри помолчал.

— Да.

— Иногда полезно вспоминать об этом, Гарри. Все мы связаны друг с другом в этом мире. Бывает, мы спасаем кого-то. А кто-то спасает нас. Это жизнь. И нет человека, кто был бы создан исключительно для спасения других.

Гарри не ответил ей. Но и не отстранился от нее.

— Твои отец исполнил свои долг, обучив тебя искусству побеждать.

— Молли, я не знаю, чего ты добиваешься, но если ты пытаешься играть роль психолога-любителя, лучше прекрати сразу же. — Он горько усмехнулся. — Оливия уже все мне про меня же рассказала, а она все-таки профессионал.

— И что же сказала Оливия?

Гарри пожал плечами.

— Она много говорила о разрушительной силе комплекса вины. Говорила, что посттравматические стрессы поддаются лечению. Я же возражал, пытаясь внушить ей, что не собираюсь переписывать историю под воздействием успокоительных пилюль.

Молли чуть потормошила его.

— То, что я говорю тебе — это не терапия, а правда. Кому как не тебе судить о том, где реальность, а где иллюзия. Ну-ка, скажи мне откровенно, правду я говорю, по-твоему, или лгу?

— Какую правду ты имеешь в виду?

Она стойко сопротивлялась его гневу, интуитивно чувствуя что ему сейчас полезно выплеснуть эмоции. Он слишком долго носил их в себе.

— Послушай, Гарри. В тот день твой отец спас тебе жизнь, и именно этого он хотел бы, будь он жив. Он — твой отец, а ты — его сын. В тот день он защитил тебя. Это его отцовское право. Твоя мать поступила бы точно так же. Все так и должно быть в жизни. Ты вернул своим родителям долг, воспользовавшись тем, что они тебе в свое время дали.

Гарри стиснул зубы.

— Я не понимаю.

— Ну, представь, что было бы, окажись на твоем месте Джош? Что, если бы ему выпало встретиться с теми двумя убийцами?

Гарри уставился на нее немигающим взглядом и молчал. Впрочем ему и не надо было ничего говорить. Молли и так знала, о чем он думает. Гарри вырастил Джоша, и его чувства к мальчику были вполне отцовскими.

— Я охотно верю в то, что такой человек, как ты, не согласится переписывать историю, желая предстать в более выгодном свете, — тактично заметила Молли, продолжая начатый разговор. — Это не выход. Нельзя искусственно выравнивать чаши весов. Это не терапия это, скорее, карма.

— Ушам своим не верю. Ты говоришь, «карма»? Только не пытайся убедить меня в том, что всерьез воспринимаешь эту мистическую чушь.

— Ну хорошо, ты, в конце концов, ученый, так оцени это явление с научной точки зрения. Примени ньютоновские законы динамики. На всякое действие найдется равное противодействие. Твой отец спас тебе жизнь, а ты точно так же спас жизнь Джошу.

— При чем здесь Джош? — вспылил Гарри. — Я не спасал его.

— Нет, спас. Ты оградил его от жестокой правды прошлого. Эта правда могла убить в нем веру, превратить его в такого же отпетого типа, как и его дед. Ты вселил в него надежду на будущее. Это бесценный дар, Гарри.

— Все, что я сделал, — это привил ему любовь к учебе и стремление получить образование.

— Нет, ты дал ему гораздо больше. Создал благоприятную обстановку, в которой он мог расти и развиваться. Ты был для него настоящим отцом. Ты обуздал этого старого дьявола Леона.

Гарри в изнеможении уткнулся в нее влажным лбом.

— Странный разговор мы затеяли среди ночи.

— Джош — не единственный, кого ты спас, — упрямо продолжала Молли. — Насколько я понимаю, вот уже несколько лет ты занят спасением Стрэттонов и Тревельянов.

Гарри опешил.

— О чем это ты?

— Ну, например, ты поддерживал Брэндона в его начинании.

— Брэндон вряд ли скажет мне за это «спасибо».

— Может, и не скажет, но это уж его проблема Я знаю, что ты также помог кузену Рейли и его жене. Подозреваю, что не без твоего участия Эванджелина смогла приобрести компанию «Смоук энд миррорз». И список этот, как мне кажется, бесконечен.

— То, о чем ты говоришь, совсем из другой области.

— Ты не прав. Все, что ты сделал для других, — чрезвычайно важно. — Она улыбнулась. — И знаешь, что я тебе скажу? Ты и мне сегодня спас жизнь, хотя и косвенно.

Выражение его лица стало суровым.

— Не надо шутить, Молли.

— Я не шучу. — Она взглядом отыскала его глаза. — Я же говорила тебе, что не случайно завела старые игрушки, спасаясь от Кендалла.

— Ты сказала, что идею тебе подкинули какие-то ребятишки.

— Это были твои дети, Гарри.

— Мои? — Ее признание было подобно разряду грома. — Я думал, что из нас двоих только я сумасшедший.

— Это были твои дети. Я явственно видела их. Мальчик и девочка. У них были твои глаза.

Гарри схватил ее за плечи, взгляд его зажегся ярким огнем.

— Ты хочешь сказать, что тебе было видение?

Молли робко улыбнулась.

— Ну, может, это была лишь игра воображения.

— Игра воображения, — безучастно повторил он.

— Да, воображение у меня богатое. Это наследственное. Так же, как и любознательность.

— Молли.

Кончиком пальца она коснулась его губ.

— Я думаю, тебе пора подумать о собственных детях. Из тебя получится замечательный отец. У тебя просто призвание к этому.

Он раскрыл было рот. Но слова не шли. Он снова сомкнул губы. Потом обнял ее одной рукой, склонил голову и поцеловал жадно, словно изголодавшись, так что Молли даже обмякла в его объятиях. Голова ее легла к нему на плечо.

Ее опалило внезапно вспыхнувшим огнем желания. Молли почувствовала себя слабой и беспомощной, стало трудно дышать. Она замерла в сладостном ожидании.

Поцелуи Гарри напомнили ей о первом ночи их близости. Она затрепетала, как цветок, подхваченный ураганом. Гарри застонал. Она почувствовала, как сомкнулись его руки, поддерживавшие ее за талию. Залитая лунным светом комната поплыла у нее перед глазами. Молли была в смятении.

Еще мгновение — и она уже распласталась на широкой кровати. Ноги ее были широко расставлены, ночная сорочка болталась где-то на уровне талии, Гарри расположился сверху.

Молли одинаково отчетливо ощущала и собственную слабость, и сладкую тяжесть его тела. Гарри был полон желания. Она чувствовала, как давит на ее мягкое бедро его возбужденная плоть.

Он на мгновение оторвался от ее губ и перенес свои поцелуи на ее шею, и только тогда Молли удалось глотнуть воздуха. Она отчаянно пыталась обрести ощущение реальности, но порыв бешеной страсти словно уносил ее в иное измерение. Разобраться в своих чувствах она уже не могла. Казалось, будто ею управляет неведомая сверхъестественная сила.

Внезапно она осознала, что ее снедает глубокий, алчный голод. Ощущение ей было незнакомо. Молли казалось, что желание, так долго томившееся в ней, вот-вот разорвет ее плоть. Это был не просто сексуальный порыв, в нем крылось нечто большее, чему она пока не могла подыскать определения.

Руки Гарри блуждали по ее телу. Зубы сомкнулись вокруг соска. Его настойчивость была сокрушительна.

«Это даже не похоже на секс, — в полузабытье подумала Молли. — Это что-то другое. Больше, чем секс».

А между тем страсть уже достигла опасного предела. Молли чувствовала, что ее вот-вот затянет в водоворот неукротимого голода.

Его голода. Гарри.

Ее ошеломила внезапная догадка. Она поняла все: все, что она сейчас испытывает, исходит от Гарри. Эмоции, раздирающие ее, алчное желание, невыносимое одиночество, отчаяние — все исходило от него.

И странным образом резонировало в ее душе и плоти.

Молли всецело отдалась во власть инстинкта. Она прильнула к нему, чувствуя, что только она может утолить его голод, а он, и только он удовлетворит ее безмерное желание.

— Я здесь.

— Нет. — Гарри резко приподнялся, словно намереваясь разорвать цепь, на мгновение сковавшую их. Он устремил на нее взгляд, в котором отразилась мука. — Черт возьми, я этого не хотел. Клянусь, больше этого не повторится.

И Молли вдруг поняла, что страх который испытала она столкнувшись с неведомыми ощущениями, был не сравним со страхом, обуявшим Гарри.

— Все хорошо, — прошептала она. — Ты не один.

Она вонзила кончики пальцев в его влажные от пота мощные плечи и вновь притянула его к себе. Устроив его меж своих бедер она принялась целовать его строгое аскетическое лицо — горячо, страстно, неистово. Дрожь пробежала по его телу.

— Молли. — И он накрыл поцелуем ее рот. Она полностью растворилась в нем, уступив его настойчивому желанию. Она догадалась, что Гарри пытается совладать с жестоким сексуальным голодом, который он испытывал вот уже много лет. Это противостояние все время требовало от него величайшего напряжения сил и разума. И вот сегодня так тщательно возводимые им барьеры рухнули. Так же, как и в первую ночь их близости, мелькнуло в голове у Молли. Теперь она понимала, почему ей так запомнилась и была дорога именно та несравненная ночь.

— Вместе, — прошептала она. — Мы сделаем это вместе. — Она чуть приподнялась и обвила его ногами.

— Молли Боже, Молли. — Гарри приник к ее влажному телу и с глубоким вздохом, содрогаясь, вошел в нее.

Она приняла его восторженно и благодарно. Его сильные, глубокие рывки наполняли ее блаженством. Гарри чувствовал ее тело, понимал его, знал, что ему нужно. Они словно были настроены на одну волну, и потому мелодия их любви лилась плавно и нежно.

Оргазм наступил настолько внезапно, что Молли даже не успела вскрикнуть. Она просто отдалась во власть этому божественному мгновению.

Она смутно расслышала хриплый стон Гарри, когда и он присоединился к ее блаженству.

Он тяжело рухнул на нее. Тело его источало удовлетворение. И не только физическое.

Молли почувствовала его полное насыщение, поскольку оно просочилось и в нее.

Полнота ощущении.

Завершенность.

Все о чем можно мечтать.

Состояние скуки, изредка прерываемое всплесками дикого ужаса.

Слова эти настойчиво стучались в его сознание, пока наконец не разбудили. Гарри нехотя открыл глаза. Поборник правды, сейчас он бы душу продал дьяволу, лишь бы обмануться в своих мрачных предположениях.

Итак, самый худший из его ночных кошмаров оказался правдой. Молли проникла в темные лабиринты его души. Она увидела все. Стояла рядом, держала его за руку и вместе с ним заглядывала в пропасть.

В памяти всплыли слова Оливии.

«А потом и секс стал… как бы это сказать… странным, что ли, Гарри».

Но Оливия даже близко не подступала к краю бездны, в которой таилась настоящая правда. Ей довелось столкнуться лишь с намеком на реальность, в то время как Молли познала ее. Оливию перепугала и навсегда оттолкнула бледная тень мрачного призрака.

Гарри подумал о том, что сегодня ночью Молли узнала его настоящего. Отчаяние охватило его. Он понял, что все потерял.

Молли слегка вздрогнула. Гарри повернул голову и посмотрел на ее залитое лунным светом лицо. Очень скоро они расстанутся. И тогда он в полной мере ощутит тяжесть утраты. А винить будет некого кроме себя самого.

Молли полусонная сладко улыбнулась.

— Ну как, ты подумал о детях'?

У Гарри возникло ощущение будто наступил конец света. Его хваленые рефлексы оказались никуда не годными. Он был ошарашен оглушен и лишь безмолвно смотрел на нее, едва смея надеяться. Не сразу обрел он дар речи.

— О детях? — вымолвил он наконец.

— Я думаю, тебе все-таки следует всерьез подумать о том, чтобы обзавестись детьми.

— Детьми.

— Да. Вместе со мной.

— С тобой?

Она выжидательно смотрела на него.

— Пожалуй, не стоит затягивать с этим. Моложе мы уже не станем.

— Дети. Наши дети, — растерянно повторял он, явно не в состоянии сосредоточиться.

Она нежно коснулась пальцами его щеки. Глаза ее сияли.

— Я знаю, что не вполне соответствую твоим представлениям об идеальной жене. Я очень хорошо помню тот список.

Во рту у него пересохло. Он с трудом проглотил слюну.

— Какой список?

— Список наших разногласий. Я говорю томат, ты говоришь помидор.

Он покачал головой.

— Томаты и помидоры — это твое изобретение.

— В самом деле? А, да, припоминаю. Ты говорил о разногласиях другого рода. Кажется, что-то связанное с темпераментами. И еще ты сетовал на то, что у нас нет общих интересов, разве что совместное рассмотрение проектов. Ты еще сравнивал нас с двумя кораблями в ночи.

— Нет. — Гарри приподнялся на локте и склонился над ней. Положил руку на ее обнаженное бедро, с наслаждением ощутив атласную кожу. — Я ничего не говорил о кораблях в ночи. Я бы помнил.

Она протянула руку и накрутила на палец его локон.

— Ну, может, речь шла о том, что у меня нет диплома доктора философии, который можно было бы пристроить на стенку рядом с твоим.

— Нет. Я и о докторе философии ничего не говорил.

— Ты уверен?

— Уверен.

— Абсолютно, безоговорочно?

— Да, — пробормотал Гарри. — Абсолютно, безоговорочно. Молли, мы ушли в сторону, а ведь ты что-то говорила о детях.

— Это был тонкий намек.

Он набрал в легкие побольше воздуха.

— Ты просишь меня сделать тебе предложение? Я правильно понял?

— Вот чем мне нравятся образованные мужчины. Достаточно долго размышляя над очевидным, они в конце концов улавливают суть. — Молли улыбнулась. — Так ты возьмешь меня в жены Гарри?

Он с трудом подыскивал слова.

— Как насчет…

— Насчет чего?

Он стиснул зубы.

— Как насчет состояния скуки, изредка прерываемого всплесками дикого ужаса?

— Ах ты вот о чем. Мне пока это состояние не знакомо.

— А как насчет остального? — выдавил он из себя. — Молли, клянусь Богом, я не понимаю, что произошло в момент нашей последней близости. И не хочу понимать. Я знаю лишь одно: иногда, стоит мне потерять самообладание, как я становлюсь невыносимым, что ли.

— Хочешь знать, что я думаю? По-моему, тут замешано тревельяновское ясновидение.

В отчаянии он закрыл глаза.

— С тобой нельзя говорить серьезно.

— Гарри, человек с интеллектом должен быть открыт для любых эмоции. Кажется, один признанный авторитет в области истории науки когда-то писал что существует опасная иллюзия будто всегда можно отличить возможное от невозможного.

— Это я написал.

— Ну, я так и сказала: признанный авторитет. Помнится, я с тобой согласилась. Я — потомок изобретателей, людей творческих, которые достигли успеха, потому что отвергали всякие условности и для них не существовало невозможного. Думаю, нет ничего страшного в том, что ты, возможно обладаешь неким шестым чувством.

— Нет, я не согласен.

Она проигнорировала его замечание.

— Вполне возможно, что при сильном эмоциональном накале — его кстати, может спровоцировать сексуальный голод, — твоя повышенная чувствительность усиливает экстрасенсорные способности.

— Молли.

— В такие моменты неизбежны и странности в поведении. И, возможно, твои сокровенные мысли проникают в сознание того, с кем ты… э-э… как бы это сказать находишься в интимной связи.

— Безумие какое-то. Твои рассуждения начисто лишены научной базы.

— Да нет, просто это логическое объяснение того, чему иного объяснения быть не может. Так ты перестанешь мямлить и дашь наконец ответ на мои вопрос?

Гарри невероятным усилием воли собрал остатки мужества. Он притянул к себе Молли. Утопив пальцы в ее роскошных непослушных волосах, он глубоким поцелуем накрыл ее рот.

Поцелуй и был его ответом, но на всякий случай — вдруг она не поймет этого — Гарри повторил вслух.

— Я женюсь на тебе.

16

— Ты выходишь замуж за Гарри Тревельяна? — Венисия откинула в сторону отделанный кружевами шлейф пышного белого свадебного платья. Оторвавшись от своего отражения в зеркале, она обернулась к Молли и изумленно уставилась на нее. — Ты, верно, шутишь.

Молли, устроившаяся на маленьком стульчике, жестом руки попыталась утихомирить тетушку.

— Нет. Я серьезна как никогда.

Она заметила, что продавщица, стоявшая за прилавком, навострила уши. Другая посетительница салона вежливо отвернулась, но явно тоже была вся внимание.

Салон свадебного платья и одежды для приглашенных на свадебные торжества занимал довольно небольшое помещение. Так что неодобрительные восклицания Венисии поневоле привлекли внимание окружающих.

— Но, дорогая, ты же сама говорила, что у вас с Тревельяном нет абсолютно ничего общего, — продолжала Венисия, игнорируя молчаливый призыв Молли к спокойствию. — Ты сказала, что и он согласен с этим.

— Думаю, он наконец понял, что у нас общего гораздо больше, чем ему казалось поначалу. — Молли придирчиво оглядела свадебное платье. — Ты уверена, что хочешь путаться в этом длинном шлейфе?

— Что? Ах да, шлейф. Видишь ли, мне всегда хотелось иметь платье со шлейфом. — Венисия с сияющим видом расправила атласную юбку. — В этом платье я себя чувствую совершенно иначе. Видит Бог, я даже не могла себе позволить нового платья, когда выходила замуж за твоего дядю Но уж на этот раз я сделаю все как положено Каттер настаивает на этом.

— Рада за тебя. — Молли вдруг воодушевилась. — А знаешь? Пожалуй, я последую твоему примеру.

— О чем ты?

— Я тоже закачу себе пышную свадьбу. С шикарным платьем, торжественным приемом и прочими атрибутами. Я могу себе это позволить, да и Гарри будет приятно.

— Будет приятно Гарри? — Восторг Венисии разом померк. — Этого я и боялась. Да и Каттер переживал. Мы оба опасались что ты потеряешь голову с этим Тревельяном.

— Да, я потеряла голову и ничуть не жалею.

— Молли, пожалуйста, выслушай меня. Мне очень близки и понятны романтические переживания. И Каттеру они не чужды. Но ты уже достаточно взрослая, чтобы понимать, что есть разница между мимолетным увлечением, пусть и страстным и настоящим чувством.

— Конечно.

— Тебе нужно то, что связывает нас с Каттером. — Во взгляде Венисии промелькнула мечтательная задумчивость. — Нежность и взаимная ответственность.

— Конечно.

— Дорогая, я очень сомневаюсь, что ты найдешь это в Тревельяне. Этот человек не для тебя. Ты должна реально оценить ваши с ним отношения.

— Я смотрю реально. — «Куда реальнее, чем кто-либо может представить», — печально подумала Молли.

Для нее реальность означала признание исключительности Гарри.

Реальность состояла и в том, что пройдет много времени, прежде чем Гарри сможет признаться самому себе в том, что любит, если вообще это произойдет. Его поведение было нестандартным, как и он сам. Несомненно, ему придется многое пересмотреть в себе самом прежде чем он сможет определить свое отношение к такому нелогичному чувству, как любовь.

Реальностью было и то, что Гарри находился в постоянной схватке с самим собой.

Прошлой ночью, в момент величайшего накала страстей Молли познала настоящего Гарри. Она убедилась в том, что причиной его душевных мук и терзании была не гибель родителей, как предполагала Оливия.

Хотя ему и суждено было до конца дней своих страдать от ночных кошмаров, Молли чувствовала, что Гарри уже научился противостоять им. Огромная внутренняя сила и мужество помогли ему в этом и он смог жить полноценной жизнью.

Трагическая гибель родителей и стресс, вызванный ею, не помешали ему сделать блистательную карьеру стать хорошим отцом Джошу. Гарри находил силы и время и для своей непростой работы, и для общения со столь же непростыми родственниками. К тому же он и сам признался Молли в том что в последнее время ночные кошмары посещали его все реже.

Нет. Хотя он и не избавится никогда от чувства вины перед родителями, которых не успел спасти, Молли не сомневалась в том, что оно его не сломит. Проблема заключалась в другом.

Гарри терзали адские муки, порожденные его двойственной натурой. Прошлой ночью это проявилось особенно ярко.

Для человека, приверженного логике и разуму современного ученого, который гордился собственным интеллектом и способностью к самоконтролю, сама мысль о том что он может обладать шестым чувством, была губительна. Чувство не поддававшееся осознанию и логическому объяснению, было для него сродни проклятию.

Гарри даже допустить не мог возможности наличия сверхъестественных сил и способностей, не говоря уже о том, чтобы признать факт их существования в себе.

Молли предстояло набраться терпения, чтобы дождаться, когда Гарри примирит в себе два враждебных свойства собственной натуры. Молли мысленно усмехнулась, вспомнив о поразительной способности Гарри к рационалистическому толкованию любого явления. Только вот подыскать определение шестому чувству, которым обладал которое изящно, по-тревельяновски, иногда эксплуатировал, никак не мог, называя его попросту ясновидением.

Ясновидение, черт бы его побрал, подумала Молли. Как бы то ни было, это шестое чувство назвать рациональным язык не поворачивался. Гарри это понимал. И потому так мучился.

О да, Молли, пожалуй, слишком реально оценивала свои отношения с Гарри.

Она сознавала и то, что божественный дар Гарри предопределял его нестандартное отношение к любви.

Молли была абсолютно уверена в том, что между ними возникло некое единение и для Гарри это не секрет. Удовлетворение, которое приносила им близость, было неоспоримым, но Молли оставалось только гадать, как Гарри объясняет самому себе природу их взаимного влечения.

Молли с горечью подумала о том что многое отдала бы, чтобы хоть немного ошибиться. В конце концов, она собиралась замуж за человека, который ни разу даже не обмолвился о том, что любит ее.

Правда, и она не говорила ему о своей любви.

Рассеянность Молли казалось, осталась незамеченной, и Венисия продолжала, как ни в чем не бывало.

— Дело в том, что ты не из бедных, Молли. Мне неприятно говорить об этом, дорогая, но в подобной ситуации женщине следует быть уверенной в том, что ее избранник бескорыстен, прежде чем решиться на замужество. Я надеюсь, ты извлекла хороший урок из своих отношении с Гордоном Бруком.

— Ты тоже не можешь пожаловаться на бедность, Венисия. Однако тебя, кажется нисколько не волнует, насколько бескорыстен Каттер.

— Это совсем другое, и ты это знаешь Каттер и сам вполне обеспеченный человек. Ты же видела и его яхту и дом на острове Мерсер. У него солидная репутация.

— О Гарри можно сказать то же самое.

— Я знаю, что он из семейства Стрэттонов, но ты же слышала, как Каттер говорил о том что ему не принадлежит ни крохи из их состояния.

— Гарри не нужны деньги Стрэттонов. У него своих хватает.

— Ты имеешь в виду его гонорары за книги и консультации? Дорогая, на этом состояние не сколотишь. Он пишет научные труды, а не бестселлеры, из которых потом получаются телебоевики. Я не сомневаюсь в том, что его консультационные услуги оплачиваются весьма неплохо, но это мизер в сравнении с твоими доходами. Ты ведь очень богатая женщина, Молли.

— Ну, это если брать в расчет капитал Аббервикского фонда.

— А его нельзя скидывать со счетов. Ты же контролируешь деятельность фонда. Это-то я тебе и пытаюсь доказать. Нас с Каттером с самого начала беспокоило что ты отваливаешь такие немыслимые суммы этому Тревельяну за его консультации. Теперь же нам остается гадать, не женится ли он на тебе с целью прибрать к рукам денежки фонда.

— Успокойся и не забивай себе голову подобной ерундой, — сказала Молли. — Не Гарри был инициатором женитьбы. Если уж говорить начистоту, так он даже не заикался об этом.

Венисия, казалось, была окончательно сбита с толку.

— Он не делал тебе предложения?

— Нет, предложение сделала я, — объяснила Молли. — И вытянуть из него ответ оказалось не так-то просто.

Молли подумала о том, что Гарри хотя и обладал даром ясновидения в некоторых ситуациях был слеп и беспомощен, как котенок.

— Ушам своим не верю. Ты собираешься за него замуж? — Реакция Тессы мало чем отличалась от реакции Венисии. — Я думала, что это будет обычный флирт и не более того.

— Все меняется. — Молли развернула утренний номер «Пост интеллидженсер», лежавший у нее на столе и пробежала глазами рекламу компании «Чай и специи Аббервик». — Здорово. Какое удачное расположение. Рядом с заметкой о пользе чая.

Тесса заглянула в газету.

— Мои приятель из газеты сказал, что нашу рекламу планировали поместить в вечернем выпуске. Пришлось поработать с их рекламной службой.

— Отлично. Напомни мне на днях чтобы я повысила тебе жалованье.

— Непременно. Послушай босс, а ты вообще соображаешь, что делаешь?

— Ну, хорошо. Может записать еще и благодарность в твой послужной список?

— Да я сейчас не об этом, — сказала Тесса. — Я имею в виду твою сумасбродную идею замужества. Твоя тетушка и ее жених всерьез обеспокоены намерениями Тревельяна. Я слышала ваш разговор на днях.

— Они думают, что Гарри охотится за капиталом Аббервикского фонда. — Молли нахмурилась. — Мне почему-то кажется, что именно Каттер вбил ей в голову эту мысль.

— Мне неприятно говорить об этом, Молли, но его предположение не лишено здравого смысла. Возможно так оно и есть. Ведь именно дела фонда привели тебя к Тревельяну.

— Но это я разыскала его! Не он за мной охотился.

— Да, но он сразу же ухватился за твое предложение, узнав, кто ты такая. Разве не так? Молли, давай реально оценим ситуацию. Ты — удачливый коммерсант, сама воспитала младшую сестру. Я так понимаю, что после смерти матери именно ты взвалила на себя все семейные обязанности.

— Ну и что из этого?

— А то, что, хотя и обладая огромным житейским опытом, в делах амурных ты новичок. Молли, ну что ты знаешь об этом человеке?

— Достаточно.

— Ерунда. Гордона Брука ты знала гораздо лучше, и посмотри, чем все кончилось.

— Вряд ли я когда-нибудь застану Гарри развлекающимся с продавщицей на мешках с кофе.

Тесса заломила руки.

— Ты в этом уверена?

Молли улыбнулась.

— Абсолютно, безоговорочно.

— Но откуда такая уверенность?

Молли на мгновение задумалась Она не могла объяснить Тессе, что связана с Гарри незримыми узами, чрезвычайно чувствительными к любой фальши. Молли была уверена, что дело не дойдет до столь гнусных эпизодов как это было с Гордоном, потому что она сможет сразу же уловить малейший диссонанс в их отношениях.

И дело даже не в интуиции. Молли была уверена в том что разум и логика на ее стороне. Наблюдая, как складываются взаимоотношения Гарри с родственниками она убедилась в его отзывчивости и готовности к самопожертвованию во имя дорогих ему людей, даже если они и не жаловали его Молли же готова была окружить его вниманием и любовью, дав ему возможность раскрыть его лучшие душевные качества.

— Гарри — честный человек, — просто сказала Молли. Тесса шумно вздохнула.

— А Келси ты сообщила?

— Нет. Она очень занята на практике. Я не хочу отвлекать ее. Все расскажу ей, когда она вернется домой. — Молли улыбнулась. — Кстати, вы с Келси могли бы выступить в роли подружек невесты.

— Только не говори мне, что ты затеваешь настоящую свадьбу.

— Вот именно, со всеми положенными атрибутами, — заверила ее Молли.

Гарри медленно брел по темным коридорам сиэтлского Аквариума. Со всех сторон из подсвеченных водоемов на него взирали холодные, безучастные глаза морских обитателем.

Легкая дрожь пробежала по его телу. Он словно чувствовал, как изучают его эти безмолвные твари, для одних из которых он был добычей, для других — угрозой.

«Для таких примитивных создании примитивен и мир, — подумал Гарри. — Решения даются легко. Выбор ограничен. Сложные эмоции отсутствуют».

Но заключенным темной бездны и не нужны эмоции, причиняющие беспокойство, бередящие душу. Требуются лишь простейшие. Злость. Страх. Голод. Надежде места нет.

Гарри остановился перед одним из аквариумов, населенным сразу несколькими морскими жителями. Он глубоко вздохнул и позволил себе предаться приятным воспоминаниям о прошедшей ночи.

Молли хотела его. Ее не испугала его мрачная загадочность. Она сделала ему предложение. И еще хотела, чтобы у них были дети.

Гарри постарался осмыслить случившееся. На душе стало светлее.

Он еще немного постоял у аквариума, потом развернулся и двинулся назад, к выходу.

На набережной, залитой ярким солнцем, его поджидала Молли.

Гарри на мгновение задержался в дверях, невольно залюбовавшись ею. Она стояла, опираясь на парапет, и ветерок играл с медовыми волосами, обрамлявшими ее живое лицо. Она приветливо улыбнулась, завидев его в толпе туристов, прохожих и выскочивших перекусить клерков.

Гарри со странным чувством, в котором смешались радость и растерянность, наблюдал как она, помахав рукой, поспешила к нему с пылкостью возлюбленной. Не только возлюбленной подумал он. Но будущей жены.

— Я здесь, Гарри.

Его опять окатило волной смятения, которая вскоре отступила, оставив в душе ощущение незащищенности. Но, что странно, его это не ужаснуло, как было не сколькими днями раньше.

— Я умираю с голоду, — выпалила она, запыхавшись.

— Я тоже. — Он взял ее за руку и повел к кафе.

— Что-то случилось? — спросила она.

— Я не уверен.

— Как тебя понимать? — В ее взгляде смешались удивление и тревога. — Гарри? Что случилось?

— Может, и ничего.

— Уф. Опять ясновидение, я угадала?

— Возможно. Расскажу все подробно, когда закажем что-нибудь поесть.

Гарри вдруг понял, что уже воспринимает ее проницательность как нечто само собой разумеющееся. На каком-то этапе их отношений ему пришлось признать тот факт, что Молли почти всегда верно угадывает его настроение. Для нее не составляет труда догадаться, погружен ли он в легкую задумчивость и созерцательность или же обеспокоен чем-то всерьез.

Даже родители не так чутко улавливали его душевное состояние. Никто не понимал его так, как Молли. И от этой мысли на душе у него становилось еще тревожнее.

Через десять минут они уже сидели за маленьким столиком, отгороженным от тротуара низким декоративным парапетом.

Гарри сбрызнул солодовым уксусом жареных моллюсков и выдержал паузу, не зная, с чего начать.

— Я просматривал записную книжку Кендалла, — произнес он наконец.

— Нашел что-нибудь интересное?

— Ничего нового. Я изучал страницу за страницей. Кроме эскизов механизмов, которые он использовал в своих идиотских розыгрышах, я не нашел никаких следов новых замыслов по твоему устрашению.

— Никаких пометок, свидетельствующих о желании отомстить?

— Ничего подобного. Краткие описания пистолета и пугала составлены очень деловито.

Молли застыла с ломтиком жареного картофеля в руке.

— Деловито?

— Ну, понимаешь ли… — Гарри сделал неопределенный жест рукой, — они составлены так, словно речь идет о каких-то рутинных проектах.

— Хм. — Молли задумчиво жевала. — То есть ты хочешь сказать, что в них нет страсти?

Гарри поразился ее точному наблюдению. Она задала тот же вопрос, что волновал и его.

— Возможно. Мне тоже кажется, что человек, помешанный на желании отомстить, выплеснет в своем проекте больше эмоций. У каждого изобретателя свой почерк. И его наброски могут многое поведать опытному глазу.

Молли кивнула.

— Я сужу по рисункам сестры. Когда она действительно увлечена проектом, в них присутствуют четкие уверенные линии. Чувствуется, что человек работал с вдохновением и энтузиазмом.

— Вот именно. Однажды меня попросили просмотреть наброски чертежей, сделанные человеком который планировал взорвать исследовательскую лабораторию, поскольку был уверен, что компания украла его идеи. Он составил несколько эскизов взрывного устройства, которое хотел анонимно отправить по почте в адрес лаборатории.

— Ну и?

Гарри подцепил еще одного моллюска.

— И в этих эскизах я увидел то, чего не было в других его работах. В них сквозили ярость, злость, чувствовалась одержимость. Гневом полыхала каждая страничка.

— Что тебе помогло в тот момент — ясновидение или интуиция?

— Ни то ни другое, — проворчал он в ответ. — Точно так же угадывается душевное состояние человека по его почерку. Почерк всегда выдаст волнение и любой эмоциональный всплеск.

— Ты-то можешь угадать, но я сомневаюсь в том что для других это не проблема. Так что же случилось с тем сумасшедшим изобретателем?

— Его задержали при попытке отправить взрывное устройство по почте, — рассеянно произнес Гарри. Молли улыбнулась.

— Его поймали, потому что ты по чертежам вычислил его планы и полиция его выследила, не так ли?

Гарри пожал плечами.

— Меня лишь попросили высказать свое мнение об этих эскизах. Я сказал полицейским, что парень явно замышляет убийство с помощью своего устройства. Я также предупредил, что, судя по тому, как квалифицированно выполнены чертежи, прибор наверняка сработает.

— Надо же, да у тебя, оказывается, жизнь полна приключении.

— Да нет, жизнь моя была вполне будничной, пока в ней не появилась ты.

Молли ухмыльнулась.

— Вот уж не поверю.

— Честно говоря, — безучастным тоном произнес Гарри, — я бы предпочел обойтись без лишний волнений, которые ты привнесла в мою жизнь. К сожалению, до ареста Кендалла я не вижу перспективы для спокойного существования.

— Его поймают, — предсказала Молли. — Ты же слышал, что вчера сказал детектив. Теперь, зная, насколько он опасен, полиция его обязательно разыщет. Хочешь, сменим тему и поговорим о предстоящей свадьбе?

Гарри чуть не подавился жареным моллюском. В первый раз она заговорила о свадьбе, если не считать сделанного ею ночью предложения. Судорожно схватив свою чашку с ледяным чаем, он сделал жадный глоток.

Молли встревожилась.

— С тобой все в порядке?

— Да. — Он отхлебнул еще немного чаю и с подчеркнутой аккуратностью поставил чашку на столик. Потом откашлялся. — Я подумал, что лучше подыскать скромный ресторанчик, «Вегас», например, подошел бы.

— А я думала о шикарном заведении, — сказала Молли. Гарри настороженно посмотрел на нее.

— У тебя много друзей, которых ты хотела бы при гласить?

— Да. И потом, будут ведь все Стрэттоны и Тревельяны.

Гарри изумленно вскинул брови.

— Ты что шутишь? Стрэттонов и Тревельянов даже на время молитвы не загонишь в одну комнату.

— Хм.

— Забудь о пышной свадьбе. Пусть это будет скромный прием в банкетном зале суда или же в «Вегасе». Выбирай. — Гарри сделал паузу. — Если ты всерьез намерена обручиться со мной.

— О, я серьезна, как никогда, — заверила его Мол ли.

Гарри с удивлением отметил про себя что в этот момент испытал невероятное чувство облегчения.

Вечером следующего дня Молли одиноко сидела в гостиной у Гарри и прислушивалась к тишине. Это была необычная тишина, исполненная значения и не предвещавшая ничего хорошего.

В кабинете у Гарри была Оливия. Она оставалась наедине с ним вот уже двадцать минут. Дверь в кабинет была плотно закрыта.

Молли вежливо удалилась, стоило Оливии заикнуться о том что она хочет поговорить с Гарри с глазу на глаз. Гарри не слишком обрадовался перспективе интимной беседы с бывшей невестой, но в конце концов воспринял ситуацию с привычным стоицизмом.

Молли наблюдала, как поздний летний вечер уступает место ночи, и думала об Оливии и Гарри. Она никак не могла взять в толк, что могло сблизить Гарри с его бывшей возлюбленной, разве что ученая степень. Ей было странно, как это человек одаренный талантом ясновидящего, мог совершить такую ошибку в своей личной жизни. Похоже, Гарри действовал довольно неуклюже, пытаясь применить свои интеллектуальные способности в решении сердечных проблем.

Молли бросила взгляд на часы. Прошло еще пять минут. Она вновь углубилась в книгу, которую пыталась читать все это время томительного ожидания.

Открылась дверь кабинета Молли положила руку на спинку дивана и обернулась. Она увидела, что к ней направляется Оливия. Гарри видно не было.

— Закончили? — вежливо спросила Молли.

— Да. Мы обсуждали семейные проблемы.

Молли кивнула головой.

— У Гарри их предостаточно.

Оливия нахмурилась.

— Извините, я не поняла.

— Не обращайте внимания. Это была шутка.

Оливия бросила раздраженный взгляд в сторону кабинета.

— Гарри опять не в духе.

— Наверное, он просто задумался. Можно вам предложить чашку чая?

— Нет, спасибо. Гарри только что позвонили. Он еще разговаривает.

Молли встала с дивана.

— Я провожу вас.

— Это необязательно. — Оливия холодно улыбнулась. — Я хорошо ориентируюсь в этой квартире.

— Я в этом не сомневаюсь.

— Гарри сказал, что вы собираетесь пожениться.

— Это правда. — Молли торжествующе улыбнулась. — Я, кстати, планирую пышную свадьбу.

— Серьезно?

— Разумеется, будут приглашены родственники с обеих сторон. Все без исключения.

— Это будет интересно. — Оливия заколебалась. — Я бы хотела задать вам сугубо интимный вопрос, если вы не против.

— О'кей. Хотя я не гарантирую ответа.

— Вы уверены, что не совершаете ошибки?

— Да, уверена. Спасибо за заботу.

Оливия поджала губы. Она вновь бросила взгляд в сторону кабинета.

— Наверное, мне не следует говорить вам этого, но я как профессиональный психотерапевт считаю, что у Гарри серьезные проблемы с психикой. Он нуждается в лечении.

— Гарри — человек нестандартный, с этим я согласна. Но я не думаю что медицина может ему помочь.

— Прошу прощения, но я знаю его гораздо лучше чем вы и глубоко убеждена в том что ему нельзя жениться. Любой его брак будет ошибкой.

— Вы в своем уме?

Оливия смерила ее холодным взглядом.

— Вы хоть понимаете что перед вами профессиональный психиатр?

— Гарри говорил мне о профиле вашей работы. Я очень уважаю ваши профессиональные знания, Оливия, но мне кажется, что вы недостаточно хорошо понимаете Гарри. Он очень специфичен.

— У него расстроенная психика, вот в чем его специфика, — огрызнулась Оливия. — По всей вероятности, он страдает от посттравматического стресса и периодических приступов депрессии. Если уж быть предельно откровенной, скажу, что он — блестящий кандидат на госпитализацию в специализированную клинику.

— Кандидат на госпитализацию? — Молли сморщила носик. — Не думаю, что его заинтересует такое предложение.

— Я не шучу, Молли. Вопрос стоит очень серьезно. Я бы не советовала вам связывать свою жизнь с психически нездоровым человеком.

— Успокойтесь, вы что то уж очень разгорячились. Я же не прошу у вас совета.

Оливия с нескрываемым раздражением уставилась на нее.

— Послушайте, я буду откровенна. Вы с Гарри не так давно знакомы. Ваши отношения еще только зарождаются. Я думаю, вам следует знать, что рано или поздно вы столкнетесь и с нездоровыми отклонениями в его сексуальном поведении.

Молли подняла руку.

— Остановитесь. Дальше можете не продолжать. Я не принадлежу к числу ваших пациентов. И вовсе не собираюсь обсуждать с вами подробности своей сексуальной жизни.

— Я пытаюсь уберечь вас от трагической ошибки.

— Не нужно пытаться уберечь меня от Гарри.

Оливия прищурилась.

— Надеюсь, вы в курсе, что он не имеет права претендовать на наследство Стрэттонов? Он поссорился со своим дедом. Он не получит ни гроша.

— К нашей женитьбе это не имеет никакого отношения. Спокойной ночи, Оливия.

— Вы либо очень глупы, либо просто непроходимая дура.

Молли ухмыльнулась.

— И какую из этих характеристик мне выбрать?

Оливия развернулась и ринулась к двери. Из квартиры она выскочила, не попрощавшись. Дверь шумно захлопнулась за ней.

Молли увидела Гарри, который, сложив на груди руки, стоял в дверях своего кабинета. Он долго и задумчиво смотрел вслед Оливии. Потом перевел взгляд на Молли.

— Итак, нездоровые отклонения в сексуальном по ведении? — медленно повторил он.

— Ты все слышал?

— Только последнюю часть диалога. Так она ознакомила тебя с диагнозом, который поставила мне как врач?

— Да, но я бы на твоем месте не придавала значения ее теориям. Она сама со странностями. Может, поэтому и стала психотерапевтом. Только в этом качестве она могла найти решение собственным проблемам.

Он чуть скривил рот.

— Понятно.

— Но это вовсе не значит, что я не верю в целительную силу хорошей терапии, — чистосердечно призналась Молли. — Но лечащего врача нужно выбирать с особой осторожностью.

— С осторожностью.

— Вот именно. Здесь же важна контактность биополей. Нужно найти такого доктора, который умел бы абстрагироваться от собственных проблем при лечении пациента.

— Ты говоришь как эксперт.

— После смерти матери я сама обращалась за помощью к психотерапевту, — сказала Молли. — Кстати, я сменила полдюжины врачей прежде чем нашла такого, с кем могла говорить. Я была у нее несколько раз. И она мне кое в чем помогла.

— В чем же?

Молли замялась, вспомнив о тех трудных днях и жутком страхе, который преследовал ее в двадцатилетнем возрасте.

— Мне казалось тогда, что меня раздавит груз проблем, обрушившихся так внезапно. Появилась и злость от того, что именно на меня легла ответственность за все и вся. Мои терапевт оказалась чуткой и внимательной. Я не могла позволить себе длительный курс лечения, но даже из тех немногочисленных бесед, что мы с ней провели, я извлекла много полезного для себя.

На губах у Гарри промелькнула улыбка.

— Ну что ж, пожалуй этого достаточно, чтобы стать экспертом в вопросах психотерапии.

Молли задумчиво посмотрела на него.

— Ты знаешь, не нужно быть специалистом, чтобы понять одну простую вещь. Оливия не вправе ставить тебе диагноз. У нее полно собственных проблем, и они связаны с тобой.

В глазах Гарри зажегся интерес.

— О каких проблемах ты говоришь?

— Разве не ясно?

— Мне — нет.

— Вас обоих связывает прошлое. Я бы сказала, что она чувствует свою вину за расторжение помолвки. Возможно, она оправдывает себя, пытаясь убедить и тебя, и себя в том, что именно проблемы, связанные с твоей психикой, мешают вам наладить здоровые взаимоотношения.

— Ты отвергаешь возможность того, что она права?

— Конечно, черт побери. — Молли улыбнулась. — Ты не такой, как все, Гарри. Это факт очевидный. Но из тебя получится потрясающий муж и отец.

Гарри помолчал.

— Может, ты мне поможешь избавиться от странностей в сексуальном поведении? — предложил он.

— Может быть. Кто тебе звонил?

— Фергюс Райс, частный детектив, которого я нанял для розыска Кендалла.

— Он что-нибудь выяснил? — спросила Молли.

— Два часа назад Уортон Кендалл на своем голубом «форде» врезался в скалу на высокогорном участке шоссе где-то в Орегоне. По всей видимости, он следовал в Калифорнию. Кендалл погиб.

Потребовалось какое-то время, чтобы осознать всю важность прозвучавшего сообщения. Когда до Молли наконец дошел его жуткий смысл, она вскочила с дивана и бросилась к Гарри.

— Все кончено, — прошептала она, уткнувшись ему в грудь. Он крепко обнял ее.

— То же сказал и Райс.

— Ну все. С меня довольно. — Молли села в постели и уставилась на Гарри. — Что опять не так? Почему ты не спишь?

Гарри удивленно взглянул на нее из-под опущенных ресниц. Одеяло прикрывало его до пояса. Руки он закинул за голову. Строгие черты лица выражали предельную сосредоточенность.

— Я думаю, — сказал он.

— А у меня от этого страшная бессонница.

— Извини. Я не знал, что ты не спишь из-за меня.

— А как, по-твоему, я могу уснуть, если ты лежишь, уставившись в потолок?

— Почему это должно тебе мешать? — с искренним любопытством в голосе спросил он.

— Сама не знаю, но это так. Такое впечатление, что ты стучишься в мое сознание. И я не могу заснуть.

— Но я ничего не могу с собой поделать. Если уж я думаю, то думаю.

— Все это ерунда. Конечно, никакого стука я не слышу. Но меня не покидает ощущение, будто мысли твои связаны с грядущими проблемами.

Он сощурился.

— Что ты там говорила насчет того, будто я стучусь в твое сознание?

Она пожала плечами.

— Я не могу этого объяснить. Это ощущение возникло у меня недавно А тебя оно никогда не посещает?

— Нет. — Гарри схватился за уголок одеяла, намереваясь откинуть его в сторону. — Послушай, если я мешаю тебе спать, я могу пойти в гостиную.

— Нет, никуда ты не пойдешь. — Молли обхватила его за плечи и уложила обратно на подушку. — Оставайся здесь.

Он не стал сопротивляться.

Молли взбила свою подушку и приставила ее к спинке кровати.

— Ну а теперь выкладывай, что у тебя за проблема.

Он лишь на мгновение задумался и с готовностью выпалил.

— Мне не дает покоя записная книжка Кендалла.

— Ты опять об этом? Но мы ведь, кажется, решили что со смертью Кендалла все проблемы исчезли?

— Что-то не то в этой книжке. — Гарри тоже присел, прислонившись к спинке кровати. — И я никак не могу ухватить нечто важное.

— Ты сказал, что, по-твоему, в эскизах пистолета и пугала не чувствуется ярости.

— Да, но не это меня сейчас беспокоит.

Молли вгляделась в его лицо, скрытое полумраком.

— Но что именно тебя волнует?

— То, как преследовал тебя незнакомец в твоем доме. Это не стиль Кендалла.

Молли содрогнулась от воспоминаний.

— Мне его действия показались продуманными и рациональными.

— Вот именно, — тихо произнес Гарри. — Он действовал чересчур прямолинейно. Напролом, я бы сказал. И как-то обезличенно, что ли. В общем, неизобретательно.

— Ну это зависит оттого, что понимать под изобретательностью. — Молли встрепенулась от внезапной догадки. — О, кажется, я понимаю, куда ты клонишь.

Гарри рассеянно барабанил по одеялу своими длинными изящными пальцами.

— Если бы Кендалл решился на убийство, он бы наверняка воспользовался каким-нибудь орудием собственной конструкции.

— Гарри, может, ты зашел слишком далеко в своих фантазиях?

— Когда он тебя терроризировал, в ход шли именно его изобретения, — продолжал Гарри, пропустив мимо ушей ее реплику. — Логично было бы предположить, что и в попытке убийства он должен следовать привычной схеме.

— Гарри.

— То есть используя механизм, сконструированный им самим. Как изобретатель, он был бы удовлетворен тем, что его детище сработало удачно. Заметь, что в эту же схему вписываются и его попытки столкнуть нас с шоссе, когда он преследовал нас на своем автомобиле.

Молли тронула его за руку.

— Постой-ка. Голубой форд принадлежал Кендаллу. Ты говорил, твой сыщик, мистер Райс, проверив, подтвердил, что автомобиль был зарегистрирован на его имя.

— Да, верно.

— Значит, логично предположить, что в тот день, когда нас пытались столкнуть с шоссе, именно Кендалл был за рулем.

— Его автомобилем вполне мог воспользоваться кто-то другой.

— Но ни у кого другого не было причин убивать нас.

— Это если судить по тем фактам, которыми мы располагаем на сегодня. — Гарри устремил взгляд в темноту за окнами. — Я сейчас как раз думал о том, не стоит ли за этим делом кто-то еще.

Молли подтянула одеяло к самому подбородку.

— Ну хорошо положим существует некто неизвестный. Каковы его или ее мотивы? Мы ведь решили, что Кендалл загорелся желанием отомстить после того, как я отклонила его проект.

— Да это было логичное предположение. — Гарри откинул одеяло и выбрался из постели. — Но что, если мы имеем дело с другим человеком, который к тому же руководствуется иными мотивами?

Молли следила за тем как Гарри меряет шагами комнату. Она чувствовала, как напряженно работает его мысль. Гарри был раздет, в одних трусах, которые обтягивали его сильные мускулистые ягодицы. Беспокойное мелькание его тени в лунном свете придавало зрелищу некий феерический оттенок.

— Кто же он этот незнакомец? — тихо произнесла она. — И какие у него могут быть мотивы? Я отклонила около сотни проектов. Выходит моими потенциальны ми врагами могут оказаться столько же неудачливых претендентов. Но все-таки мне кажется что решиться на убийство мог только один из них.

— Кто знает? — Гарри пересек полосу лунного света и прошел в дальний угол комнаты.

— Возможен и такой вариант, — продолжала рассуждать Молли, — что на каком-то этапе Кендалл и некто неизвестный объединили свои усилия в работе над зловещим проектом.

— Или же кто-то, узнавший о тайном желании Кендалла отомстить, воспользовался этим для прикрытия собственных замыслов.

— О Боже! — Молли подтянула к груди колени и обхватила их руками. — Так ты хочешь сказать, что некий злоумышленник, гораздо более опасный, нежели Кендалл, узнал о том, что тот имеет на меня зуб? И подбил его на убийство?

— В этом есть определенная логика. — Гарри дошел до книжного шкафа развернулся и отправился в обратный путь Его предельная сосредоточенность слов но наэлектризовывала воздух в спальне.

— Не знаю, — с сомнением в голосе произнесла Молли. — Эта версия кажется мне очень уж натянутой. Скорее всего прав Фергюс Райс: с гибелью Кендалла все кончено.

Гарри остановился возле окна.

— Нет у меня в этом уверенности, Молли.

Она слегка улыбнулась.

— Ну тогда тебе нужно что-то предпринять. Иначе нам с тобой грозит хроническая бессонница.

Он мрачно посмотрел на нее.

— Похоже на то.

— Есть какие-нибудь идеи?

— Пожалуй, было бы неплохо изучить и другие рабочие записи Кендалла. — задумчиво произнес Гарри. — Тогда, может, станет ясно, действительно ли Кендалл в качестве орудии мести использовал лишь собственные изобретения.

— Мне вдруг пришло в голову, что если в деле замешан кто-то, еще гибель Кендалла может быть не случайной.

— Проклятие. — В лунном свете лицо Гарри казалось высеченным из камня. — Ты права. Я так увлекся идеей о том что мы имеем дело с двумя противниками, что даже не просчитал все возможные варианты. Если у Кендалла был сообщник или его просто использовали в качестве прикрытия, этот второй вполне мог от него избавиться, как от обузы.

— Если так дело принимает сложный, если не сказать опасный, поворот.

Гарри резко обернулся.

— Мне необходимо взглянуть на этот голубой форд. Райс может выяснить, куда его оттащили после аварии.

— Гарри, уже час ночи. Фергюс Райс, должно быть, видит третий сон. Сейчас он все равно ничего не сможет сделать. — Молли зевнула. — Почему бы тебе не вернуться в постель?

— Я не хочу спать.

Она одарила его ангельской улыбкой.

— В таком случае мы могли бы обсудить кое-какие отклонения в твоем сексуальном поведении.

Гарри, направлявшийся к телефону, застыл посреди комнаты. Глаза его как то странно блестели.

— Что ты сказала?

— Тебе не нравится, когда я начинаю говорить пошлости?

— Молли.

— Ложись Гарри. — Она похлопала по постели, указывая место рядом с собой. — До завтрака ты все равно ничего не сможешь предпринять. Если спать ты не хочешь, мы найдем, чем заняться.

Он заколебался. Угрюмые складки на его лице постепенно разглаживались. Он подошел к кровати и задумчиво посмотрел на Молли, которая лежала, устремив на него сияющий взгляд.

— Отклонения в сексуальном поведении? — пробормотал он.

— Что я могу сказать? Меня просто распирает от любопытства. Да, сэр, я мечтаю познать состояние скуки, перемежающейся всплесками дикого ужаса.

На его губах заиграла соблазнительная улыбка. Опершись на одно колено, он склонился над ней, заключая в объятия.

— В постели я имею обыкновение закусывать именно такими любопытными.

— Жду не дождусь. — Она обвила его шею руками и притянула к себе.

Он пылко прильнул к ней, словно повинуясь вспышке чувственной энергии. Подмяв ее под себя, он начал перекатываться с ней по постели, пока они не запутались в простынях и Молли не разомлела от хохота.

У самого края постели они остановились и он, опершись на локти, склонился над ней.

Полыхая от волнения, чуть дыша, Молли подняла на него взгляд и увидела несказанную радость в его глазах.

— Нет ничего слаще любопытных женщин, — пробормотал Гарри. Глаза его блеснули в темноте, когда он скользнул вниз к ее бедрам.

Молли почувствовала, как сладко впились его зубы в мякоть бедра. Она глотнула воздуха и сильнее обхватила его за плечи Пальцами он нежно раздвинул ее лоно.

— Гарри?

И в тот же момент она ощутила его неизъяснимо интимный поцелуй. Мир разверзся.

Молли хлопнула дверцей холодильника и выставила на кухонный прилавок коробочку со свежей малиной.

— Знаешь, Гарри, я вот тут подумала. Квартира у тебя замечательная, вид из окна — аж дух захватывает, но она не слишком функциональная.

— Не функциональная? — рассеянно повторил Гарри. В руке у него была зажата телефонная трубка — он собирался звонить Фергюсу Райсу.

— Ну да. Мне, например, не хватает моих механических помощников. Роботов-уборщиц, посудомойки, кухонных приборов Аббервикского чудо-комбайна. Честно говоря, я ума не приложу, как ты умудряешься обходиться этими старомодными агрегатами. Это же просто ископаемые какие-то.

— Но у меня есть помощница по хозяйству, ты не забыла? — Гарри с нетерпением вслушивался в телефонные гудки, раздававшиеся на другом конце провода.

— Да, я знаю но все равно это так примитивно.

Гарри нахмурился: раздался уже третий гудок, а трубку все не снимали.

— Положи нож.

— Я хотела нарезать сдобные лепешки и намазать их малиной.

— Я сам потом нарежу.

— Уф. Ты всегда такой мрачный по утрам?

— Только когда вижу тебя с ножом в руках.

В телефонной трубке по-прежнему раздавались гудки.

Молли отложила нож в сторону и оперлась локтями о прилавок.

— Как ты смотришь на то, чтобы после свадьбы переехать в мои дом?

— В аббервикскии особняк? — Гарри взглянул на часы. Было около восьми утра. Обычно Фергюс рано приходил в офис. — Ты хочешь остаться в этом безумном доме?

— Для детей лучше места не сыщешь. В их распоряжении будут наши с Келси игрушки. И есть где разместить твои книги. Ты можешь занять целое крыло дома под офис и библиотеку. Конечно, дети все время будут сновать под ногами, но, думаю, тебе это даже понравится.

Гарри отвлекся от телефона, переключив все свое внимание на Молли.

— Дети?

— Конечно. Сколько ты хочешь? Двое-то у нас будут наверняка.

— А… — Гарри запнулся заслышав голос Фергюса.

— Райс слушает.

— Фергюс, это Гарри.

— Побойся Бога, Гарри, на часах без двух восемь. Я только что вошел. Даже еще не выпил чашки кофе.

— Я звоню по делу Кендалла.

— Какому еще делу? Я думал, что происшествие в Орегоне сняло все проблемы. Кендалл погиб, Гарри.

— Я знаю. Но мне хочется осмотреть его машину. Куда ее отбуксировали?

— Кажется, сегодня ее отправляют на свалку. А в чем дело?

— Еще не знаю. А полиция закончила ее осмотр?

— Конечно. Еще вчера. Все было предельно ясно. Ничего подозрительного не обнаружили, «форд» разбился всмятку. Но это бывает когда машина врезается в скалу на полном ходу.

— Можешь организовать для меня повторный осмотр?

— Почему нет? — Фергюс сделал паузу, по-видимому, записывая в блокнот информацию. — Сегодня утром я свяжусь с владельцем автосвалки и все устрою.

— Спасибо, Фергюс. Позвони мне, когда все выяснится. Я сразу же вылечу в Портленд и возьму там напрокат машину, чтобы добраться до побережья.

— Хорошо.

Гарри положил трубку и взглянул на Молли.

— Он организует для меня осмотр «форда».

— И что, по-твоему, это тебе даст?

— Не знаю. — Гарри смотрел, как Молли ополаскивает малину. — Может, и ничего.

Она бросила на него хитрый взгляд.

— Или кое-что все-таки даст?

— Раис говорит, что полиция уже закончила расследование, но поскольку у них не было оснований предполагать убийство, они вполне могли упустить из виду нечто важное.

— Например?

— Не знаю. Ну, скажем, неисправные тормоза. Или след от столкновения с другой машиной.

Молли задумчиво покусывала нижнюю губу.

— Ты допускаешь, что кто-то мог столкнуть Кендалла с дороги, спровоцировав аварию?

— Да, нам с тобой этот маневр уже хорошо знаком, не так ли? — Зажужжал домофон, прервав ход рассуждений Гарри. — Кого еще черт несет в такую рань?

— У меня две догадки на сей счет. — Молли осторожно выложила нежные ягоды в вазу.

— Две догадки?

— Это либо Стрэттоны, либо Тревельяны. Выбирай, кто тебе больше нравится.

Гарри, удивленно вскинув брови, нажал на кнопку домофона.

— Да?

— Мистер Тревельян, это Джордж, консьерж. Вас хочет видеть мистер Хью.

Гарри застонал.

— В такой час?

— Да, сэр.

— Скажите ему, что это очень важно, — раздался за спиной консьержа голос Брэндона. В нем звучала твердая решимость. — Скажите, что дело семейное.

— Пропусти его, Джордж, — сказал Гарри и отключил домофон.

— Мне исчезнуть? — спросила Молли.

— Нет. — Гарри вспомнил о своем вчерашнем разговоре с Оливией. — Стой, где стоишь.

Через несколько минут раздался звонок. Гарри неохотно направился к двери. Его совсем не радовала перспектива встречи с родственниками. Сегодня он был озабочен иными проблемами.

Он открыл дверь. На пороге стоял Брэндон в легком свитере и слаксах.

— Доброе утро, — тихо произнес Гарри. Брэндон, не ответив на его приветствие, шагнул в квартиру. Вид у него был довольно свирепым.

— Выпьешь кофе? — спросил Гарри, закрывая за ним дверь.

Брэндон проигнорировал и это вежливое приглашение. Резко обернувшись, он уставился на Гарри.

— Вчера вечером у тебя была Оливия.

— Да.

— Черт возьми, я же просил ее не вмешиваться. То же говорил и матери. Какого дьявола они суются в это дело?

— Возможно, потому, что переживают за тебя.

— Мне не нужно ничьих переживаний. Я сам справлюсь со своими проблемами. — Брэндон прошел в переднюю. Он резко остановился, увидев за кухонным прилавком Молли. — Кто вы? Новая экономка?

— Нет, — сказала Молли. — Я невеста Гарри.

— Его невеста? — Брэндон оторопел. — Оливия, помнится, что-то говорила о предстоящей помолвке Гарри с владелицей Аббервикского фонда. Я, правда, не поверил.

— Это Молли Аббервик, — сказал Гарри, раздражаясь от одного вида изумленного Брэндона. — Молли, это мой кузен Брэндон Хью. Сын тети Даниель. Муж Оливии.

Молли кивнула головой.

— Здравствуйте, Брэндон. Мы как раз собирались завтракать. Составите нам компанию?

— Нет. Спасибо. Я уже завтракал. — Брэндон с прищуром посмотрел на Гарри. — Так это не шутка? Я имею в виду помолвку.

— Нет, все очень серьезно. — Гарри присел к прилавку.

— Новость неожиданная, ты не находишь? — сказал Брэндон.

— Все относительно в этом мире. — Молли адресовала Брэндону улыбку слаще сахара, которым она в этот момент присыпала ягоды. — Мы с Гарри достаточно хорошо изучили друг друга и считаем, что вполне готовы к вступлению в брак. Не правда ли, Гарри?

— Да, правда, — согласился Гарри. — Почему бы тебе не присесть, Брэндон?

— Я бы предпочел перенести наш разговор к тебе в кабинет.

— Мне жаль, но я предпочитаю позавтракать. — Гарри бросил взгляд на вазу с ягодами, которую Молли поставила перед ним. — Передай мне лепешки и нож.

Молли послушно исполнила его просьбу. Гарри принялся нарезать лепешки.

— Если вы не хотите кофе, может, выпьете чаю, Брэндон? — предложила Молли. — Я как раз завариваю себе.

— Нет, спасибо. Послушай, Гарри, у меня к тебе личное дело. — Брэндон покосился на Молли. — Семейные проблемы.

— С этой минуты, — тихо произнес Гарри, — Молли тоже член семьи. Моей семьи. Все, что ты хочешь сказать мне, можешь говорить при ней.

Брэндон поджал губы.

— Вы помолвлены, но еще не женаты.

— Для меня это одно и то же. — Гарри передал Молли тонко нарезанные лепешки. — Говори, если хочешь. А нет — так уходи. У меня сегодня много дел.

Брэндон подошел ближе и, понизив голос, продолжил:

— Гарри, давай реально смотреть на вещи. Зная тебя, я могу сказать, что не в твоих правилах принимать скоропалительные решения.

— Как прикажешь тебя понимать? — спросил Гарри.

— Ты хочешь, чтобы я тебе разжевал?

— Да.

— Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. — Брэндон бросил беспокойный взгляд на Молли, которая ослепительно улыбнулась в ответ. Потом опять обернулся к Гарри. — Слушай, это уже неудобно. Давай пройдем в кабинет.

— Нет.

Брэндон рассвирепел.

— Я не намерен обсуждать столь щепетильные вопросы в присутствии посторонних.

— Я уже сказал тебе, что Молли не посторонняя. Скоро она станет моей женой.

Брэндон побагровел.

— Оливия так не считает. Она полностью уверена в том, что твоя новая помолвка будет так же недолговечна, как и предыдущая. А уж кому как не Оливии это знать.

— Ты так думаешь?

— Она разбирается в людях, Гарри. У нее профессиональное чутье. — Брэндон снизошел до участливого взгляда в сторону Молли. — Моя жена — психотерапевт. Один из лучших в городе.

— Да, я знаю, — невозмутимо сказала Молли. — Мы с ней беседовали. Она была так любезна, что даже дала мне бесплатный совет.

Брэндон опять переключил свое внимание на Гарри.

— Я не сомневаюсь в том, что Молли можно доверять, я не имею ничего против нее. Но пока ты формально не женат, я не готов откровенничать с посторонними.

Гарри потерял терпение. Он так порывисто вскочил со стула, что Брэндону пришлось спешно ретироваться.

— Ты пришел сюда побеседовать со мной, — очень тихо произнес Гарри. — Так говори, что ты хотел сказать, или уходи.

— Хорошо. Как тебе будет угодно, — процедил сквозь зубы Брэндон. — Я зайду попозже.

— Позже ты меня не застанешь, — ответил Гарри. — У меня очень напряженный день.

— Ты намеренно так поступаешь со мной? Пытаешься усложнить и без того непростую ситуацию, в которой я оказался. Что ты от меня ждешь? Чтобы я кинулся тебе в ноги, благодаря за услугу, которую ты мне оказал, уговорив деда отпустить меня на вольные хлеба?

— Почему бы тебе не посоветоваться с Оливией на этот счет? Похоже, она лучше разбирается в мотивах моего поведения. — Гарри вновь сел на стул и взялся за ложку.

— Все. Раунд закончен. — Молли жестом рефери остановила спорщиков. — Объявляю тайм-аут. — Она поставила на прилавок чашку с блюдцем. — Выпейте кофе, Брэндон. Лучший сорт из коллекции Гордона Брука. Темный, жареный, сиэтлский.

Гарри отвлекся от малины. Вид у него был недовольный.

— Я не знал, что мы пьем кофе от Гордона Брука.

— Я-то как раз не пью. Это ты пьешь. Я к кофе вообще не притрагиваюсь. И не смотри на меня так. Кофе покупала твоя экономка.

— Напомни, чтобы я попросил Джинни купить другой сорт. — Гарри опять принялся за малину. — Или садись, Брэндон, или уходи. Не люблю, когда смотрят, как я ем.

Брэндон еще немного поупрямился, потом все-таки сдался и уселся на стул. Он взял чашку с кофе, которую ему предложила Молли, и сделал большой глоток. Допив кофе, он аккуратно поставил чашку на блюдце.

— Ладно, давай поговорим.

— Слушаю тебя.

— Я пришел, чтобы обсудить с тобой финансовую сторону своего решения. Дед разрешил мне покинуть «Стрэттон пропертиз»и обещал обойтись без репрессий, к великому облегчению матери и Оливии, но помогать мне отказался.

— Все, дальше можешь не продолжать, — оборвал его Гарри. — Я не банк. С Паркером я поговорил насчет тебя, но большего от меня не жди.

— Не надо так, Гарри. — Брэндон поигрывал кофейной чашкой. — Мне ведь известно, что ты помог своей родственнице со стороны Тревельянов, когда она задумала купить шоу.

— Это совсем другое дело.

— Да? Почему же? Что, Стрэттонов ты как родственников не воспринимаешь?

— Все мои стрэттоновские родственники богаты.

— Не все, — многозначительно произнес Брэндон. — Когда я оставлю «Стрэттон пропертиз», мне придется рассчитывать только на себя.

— Оливия берет со своих пациентов не меньше, чем хороший адвокат со своих клиентов. С голоду не умрете.

— Это верно, нам придется жить на доходы Оливии, пока я не встану на ноги, — сказал Брэндон. — Но она не сможет профинансировать операцию такого масштаба, как я планирую. Ты это понимаешь не хуже меня.

— Ну и что? — Гарри чувствовал на себе взгляд Молли.

— А то, что банки не станут иметь со мной дело, если за мной не будет стоять «Стрэттон пропертиз». Если бы даже было возможно уговорить деда или дядю Гилфорда поддержать меня, я бы предпочел этого не делать, — сказал Брэндон. — Ты ведь знаешь, что если они влезут в мой проект, тут же и перехватят его.

— Это верно.

Брэндон нахмурился.

— Похоже, я начинаю понимать, почему ты отказался войти в «Стрэттон пропертиз».

— Мои интересы лежат в другой области.

— Да, рассказывай. Тебе известно, что когда ты вернулся в Сиэтл, Стрэттоны были в полной уверенности, будто ты намерен выжать из них все, что можно?

Гарри с подчеркнутой аккуратностью положил ложку на прилавок.

— Это было ясно с самого начала.

— Дед говорил, что непременно скажутся тревельяновские гены и ты попытаешься надуть Стрэттонов, выудив все, что тебе причитается по праву. Он заявил, что не даст тебе ни цента, пока ты не докажешь, что являешься настоящим Стрэттоном.

— И для этого я должен был войти в «Стрэттон пропертиз», — устало закончил за него мысль Гарри. — Брэндон, это старая история. Чего ты от меня хочешь?

Брэндон расправил плечи.

— У тебя есть связи в мире бизнеса, ведь ты долгое время работал в качестве научного консультанта. Я хочу, чтобы ты представил меня некоторым влиятельным людям. Я не прошу многого. Только твоих рекомендаций. Дальше я буду действовать самостоятельно.

Гарри взглянул на Молли. Она понимающе улыбнулась, но промолчала. Он обернулся к Брэндону.

— Я подумаю, что можно сделать.

В глазах Брэндона промелькнуло облегчение.

— Спасибо. — Он поднялся. — Ты ни о чем не пожалеешь, Гарри. Как я уже сказал, заручившись твоими рекомендациями, я будут пробиваться самостоятельно. Только помоги мне войти в контакт с солидными инвесторами.

— С одним условием, — поколебавшись, произнес Гарри.

— Что за условие?

— Дай мне слово чести, что сделаешь все от тебя зависящее, чтобы остановить Оливию от навязывания окружающим своего профессионального мнения об особенностях моей психики. Ее назойливость начинает раздражать.

Брэндон опешил. Он было нахмурился, но потом в глазах его зажглись искорки веселья.

— Я попытаюсь, но это будет нелегко.

— Я знаю. — Гарри встретился взглядом с Молли. — Но я был бы признателен тебе, если бы ты смог убедить ее держать свои диагнозы при себе. И еще скажи ей, что не всех пугает состояние скуки, прерываемое всплесками дикого ужаса.

Брэндон выглядел слегка растерянным. Но он быстро взял себя в руки и направился к двери. Вдруг, остановившись, он обернулся и с улыбкой посмотрел на Молли.

— Спасибо за кофе.

— Пожалуйста, — сказала она. — Да, кстати, Брэндон, мы с Гарри затеваем пышную свадьбу. Будут приглашены все родственники с обеих сторон. Вас с Оливией мы, разумеется, тоже ждем.

— Мы с Оливией будем, — медленно произнес Брэндон. — Но что касается остальных Стрэттонов, вряд ли они придут, если в числе приглашенных будет хоть один Тревельян.

— Будут все, — холодно повторила Молли.

Брэндон взглянул на Гарри. Тот промолчал. Ему, как и Брэндону, было ясно, что нет ни малейшей надежды на то, что Стрэттоны и Тревельяны соберутся вместе. Рано или поздно Молли придется смириться с этим.

— Ладно, я, пожалуй, пойду, — поспешно произнес Брэндон и двинулся к выходу. Шагал он теперь легко и уверенно.

18

— Как ты можешь быть так уверена в том, что Тревельян женится на тебе не ради собственной выгоды? Не с целью прибрать к рукам Аббервикский фонд? — ворчал Гордон, копаясь в бумагах, которые выложил на прилавок. — Это все, что я хочу знать. Откуда в тебе такая уверенность, черт возьми?

Молли смотрела на него с нескрываемым раздражением. Было начало шестого. Тесса работала на складе, готовила упаковочный материал для отправки товара по почте. С минуты на минуту должен был подойти Гарри. Пора было закрывать магазин и идти домой.

Домой.

Ее вдруг поразила мысль о том, что только рядом с Гарри она чувствовала себя дома. Молли стало интересно, испытывает ли и он такой же комфорт в ее присутствии. Она надеялась на утвердительный ответ. Гарри как никому другому нужно было тепло домашнего очага.

Гордон возник в дверях магазина как раз в тот момент, когда Молли вывешивала в витрине табличку «закрыто». Прямо с порога он начал распространяться о своих новых проектах, под которые ему так нужны были деньги. Молли слушала его вполуха, совершая ежевечерний обход торгового зала. Когда Гордон привел последние аргументы в пользу привлечения капитала Аббервикского фонда для расширения сети экспресс-баров «Гордон Брук», Молли ответила вежливым отказом. В который раз.

Гордон побагровел. Казалось, он не может смириться ни с ее нежеланием финансировать проект, ни с помолвкой. Последнее обстоятельство, судя по всему, вызвало наибольший гнев.

— Я просто не могу понять, Молли. — Гордон сгреб бумаги и запихнул их в кожаный регистратор. — Почему ты так безоговорочно доверяешь ему?

— Это не твое дело.

Гордон притворился обиженным.

— Мы так давно знаем друг друга. Это естественно, что я за тебя переживаю.

— Давай начистоту. — Молли облокотилась о прилавок и с нескрываемым раздражением посмотрела на Гордона. — Ты хочешь знать, почему я уверена в том, что Гарри не окажется таким, как ты? Что у него не обнаружится пристрастия к хорошеньким продавщицам? Я тебя правильно поняла?

Гордон вспыхнул.

— Не передергивай.

— Я не обязана давать тебе объяснений, — продолжала она. — Но правда состоит в том, что у меня нет ни малейших сомнений в порядочности Гарри. В том, что он не окажется еще одним Гордоном Бруком. Почему я так уверена, ты спросишь? Думаю, хотя бы потому, что он не шипит.

Гордон пропустил ее слова мимо ушей.

— Это не шутки, черт побери. Я пытаюсь уберечь тебя от большой ошибки. Которая может стоить тебе состояния.

— Думаю, здесь я рискую не меньше, чем если бы согласилась на финансирование твоего проекта.

— Расширение сети экспресс-баров. — это удачное вложение капитала, — не сдавался Гордон. — Но я сейчас говорю о другом. Молли, меня беспокоит твое будущее. Ты контролируешь огромные средства Аббервикского фонда. И может статься, что в ближайшие годы они неизмеримо возрастут. Где гарантия, что ты сможешь уберечь их от Тревельяна? Господи, и ты еще сделала его своим консультантом.

— Ну и что?

— А то, что все важные решения отныне будет принимать он.

— Нет. Важные решения буду принимать я одна. — Молли уже не на шутку рассердилась. — Почему, когда речь заходит об Аббервикском фонде, все начинают выставлять меня полной идиоткой? Почему ты считаешь, что я собираюсь передать контрольные функции Гарри или кому-то еще?

Гордон примирительным жестом попытался успокоить ее.

— Не волнуйся ты так. Я лишь высказал свои предположения.

— Как бы не так. Ты пытаешься рассорить меня с женихом. Все, хватит. Больше ни слова.

— Ладно, ладно. Если ты так хочешь — что же, прекрасно. Но если однажды утром ты проснешься и обнаружишь, что за ночь капитал фонда испарился, пеняй на себя.

— Вон. Сейчас же.

— Я ухожу. — Гордон захлопнул папку с бумагами и начал пятиться к двери. — Если в тебе осталась хоть крупица здравого смысла, ты… — Он замолк на полуслове, с размаху налетев на Гарри, который как раз открывал дверь. — Ух ты.

Гарри даже не дрогнул от обрушившегося на него удара, но Гордон, как заметила Молли, слегка покачнулся.

Впрочем, он быстро обрел равновесие и обернулся посмотреть, кто стоит у него за спиной.

— Какого дьявола вам тут надо, Тревельян?

— Я помолвлен с Молли, вы не забыли? — сказал Гарри.

— Могли бы постучаться, — пробормотал Гордон.

— Дверь была не заперта.

— Гордон уже уходит. — Молли сурово посмотрела на Гордона. — Так ведь?

— Да-да, ухожу, — проворчал Гордон.

— Не смею вас задерживать. — Гарри вежливо посторонился. Со склада вернулась Тесса.

— Упаковка готова, Молли. Я свободна.

Молли на мгновение задумалась. Потом перевела взгляд с Тессы на Гордона.

— Гордон? — тихо позвала она.

— Что еще? — В дверях он обернулся.

— Хочешь совета?

Он боязливо посмотрел на нее.

— Что за совет?

Молли, лихорадочно соображая, барабанила пальцами по прилавку.

— Ты выпускаешь хороший продукт. Я не любительница кофе, но знаю, что твои сорта — лучшие в городе.

— И что из того?

— Ты влип со своими экспресс-барами, потому что слишком размахнулся, — сказала Молли. — Если ты всерьез обеспокоен сохранением своего бизнеса, тебе нужно уделить большее внимание решению базовых вопросов. Воспользуйся услугами профессионалов в области маркетинга, упаковки, рекламы.

— Да ну? — с вызовом, но вместе с тем и заинтересованностью воскликнул Гордон. — И где же мне найти таких профессионалов?

— А искать не надо. Вот Тесса, — сказала Молли. Повисло гробовое молчание. Первой его нарушила Тесса:

— О чем ты, Молли? Не хочешь ли ты сказать, что я должна поделиться с Гордоном профессиональными секретами, которыми овладела, работая у тебя?

— Разумеется, не бесплатно, — пробормотала Молли. Тесса рассердилась.

— Ты действительно хочешь, чтобы я помогала конкуренту? Чтобы я оживила его рекламную кампанию? Усовершенствовала упаковку? Рассказала, как работать с поставщиками? Кем я, по-твоему, должна стать?

— Консультантом, — подсказал Гарри.

Тесса захлопала ресницами. Потом взгляд ее встретился с взглядом Гордона, который наблюдал за ней из дальнего угла магазина.

— Консультантом, — повторила Тесса, смакуя непривычное для нее слово.

— Но я не могу себе позволить платить большие деньги за консультационные услуги, — предупредил Гордон.

— Это не проблема, — спокойно произнесла Тесса. — Я буду брать процент с прибыли.

— Но ее давно уже нет, — печально сказал Гордон. Тесса переглянулась с Молли и улыбнулась.

— Нет — так будет.

Гордон помялся.

— Может, вы хотите зайти в мой офис и поговорить там поподробнее?

— Конечно, — сказала Тесса. — В конце концов, что я теряю? — Она подхватила свой безразмерный рюкзак и следом за Гордоном вышла из магазина.

Гарри удивленно вскинул брови, лишь только за парочкой закрылась дверь.

— Похоже, теперь моя очередь волноваться. Откуда вдруг такая вспышка симпатии к Гордону?

Молли его вопрос удивил.

— Я это сделала не ради Гордона. Ради Тессы.

— Понятно.

— Тесса. — прирожденный менеджер, — объяснила Молли. — Но для большого бизнеса она слишком бесхитростна. Меня беспокоит ее будущее. Не может же она навсегда остаться моей помощницей. Ей нужно найти свою нишу, где бы ее талант мог развиваться. Мне вдруг пришло в голову, что торговая сеть Гордона Брука была бы неплохим стартом в ее карьере.

Гарри просиял.

— Знаешь, что я думаю?

— Что?

— Я думаю, что помимо аббервикской любознательности в тебе присутствуют и задатки мастерового. Только ты предпочитаешь работать с людьми, а не с неодушевленными предметами.

— Ну ладно, хватит о Тессе и Гордоне. Есть новости от твоего детектива? Искорки веселья потухли во взгляде Гарри.

— Райс звонил мне двадцать минут назад. Он наконец разыскал машину и договорился с владельцем автосвалки. Утром я смогу осмотреть автомобиль Кендалла.

— Ты летишь в Портленд завтра утром?

— Разумеется.

— Я с тобой, — сказала Молли.

— А как же магазин?

— Тесса одна управится. Если ей понадобится помощь, пригласит какую-нибудь подружку из своей рок-группы.

Гарри внимательно посмотрел на нее и кивнул головой.

— Хорошо. Может, и к лучшему, что ты поедешь со мной.

Молли обрадовалась.

— Ты думаешь, я смогу дать тебе какой-нибудь дельный совет?

— Дело не только в этом, — сказал Гарри. — Просто я думаю, что если с Кендаллом действительно кто-то расправился, пытаясь замести следы, тебе лучше быть рядом со мной. Мне так спокойнее.

Молли скорчила гримаску. Прихватив сумку, она направилась к двери.

— Как приятно, когда в тебе нуждаются.

В десять утра Гарри и Молли уже были на кладбище автомобилей. Высокий стальной забор огораживал останки покореженных машин. На воротах красовалась вывеска: «Автосвалка Малтроуза».

День выдался не слишком подходящим для осмотра. Обложенное свинцовыми тучами небо грозило в любую минуту пролиться дождем. Колючий морской бриз трепал рукава рубашки Гарри. Волосы Молли он уже успел сбить в лохматую гриву. Одной рукой ей все время приходилось придерживать падавшие на глаза пряди.

Хозяин свалки, Чак Малтроуз, стоял рядом с Гарри. Это был крупный детина, смахивавший на бывшего футболиста или тяжелоатлета. Похоже было, что времена его спортивной славы остались в далеком прошлом. С годами мышечная масса благополучно превратилась в жир.

— Эту вы хотели посмотреть? — обратился Чак к Гарри.

Гарри оглядел останки голубого «форда»и сверился с записями в блокноте, которые сделал во время последнего разговора с фергюсом Райсом.

— Да, это она.

— Ну, пожалуйста, — сказал Чак. — За свои полсотни долларов вы можете осмотреть хоть всю свалку.

— Спасибо.

— Дайте мне знать, когда закончите. Я буду у себя в офисе.

— Хорошо. — Гарри даже не обернулся, когда Чак отошел в сторону и поковылял к обшарпанному трейлеру, служившему ему офисом. Он не мог оторвать взгляд от «форда».

Он даже не притрагивался к автомобилю, но уже мог сказать, что с ним что-то неладно. Хотя «форд»и находился в плачевном состоянии, он все равно должен был бы быть узнаваемым. Ведь всего несколько дней тому назад его использовали, чтобы столкнуть «снит» Гарри в пропасть. По правде говоря, Гарри видел его лишь мельком. — сначала в зеркальце заднего вида и потом, когда он резко выскочил вперед. В тот момент внимание Гарри было сосредоточено на том, чтобы удержать в руках руль и не врезаться в придорожный парапет. И все-таки…

— Что такое, Гарри? — спросила Молли. Он взглянул на нее.

— Еще не знаю. Может, и ничего, кроме очевидного. Она поежилась.

— Но это же груда металла. Что ты хочешь. — такая авария. Водитель «форда» погиб. У меня мурашки по коже бегут от одного взгляда на эти останки.

Гарри промолчал. Ему было неуютно вовсе не от сознания того, что в этой машине погиб Уортон Кендалл. Ему не давало покоя дурное предчувствие, которое накатывало мягкими волнами, рождавшимися в глубинах обезображенного металлического каркаса.

И это при том, что он еще не погружался в состояние предельной сосредоточенности.

Он вдруг подумал о том, что в последние дни его экстрасенсорика, или разумное ясновидение, как он предпочитал называть ее, стала особенно обостренной. И если быть точным, произошло это после того, как они с Молли стали близки.

Эта мысль озадачила его. Уставившись на голубой «форд», он задумался, что же с ним происходит. Беда была в том, что его фантазии стали особенно бурными. А может, и того хуже — стали совершенно дикими, необузданными.

Где-то глубоко в душе зарождались прежние страхи. Может, он и впрямь близок к сумасшествию?

— Гарри? — Молли тронула его за руку. — С тобой все в порядке?

— Конечно. А почему ты спрашиваешь? — Невероятным усилием воли Гарри подавил в себе вспыхнувшие было опасения, Он заставил себя сосредоточиться на некогда данном Молли совете. Раз задаешься вопросом, не сумасшедший ли ты, значит, таковым не являешься. Это помогло ему обрести душевное равновесие.

— Я пытаюсь сконцентрироваться.

— Извини.

Гарри намеренно отвернулся, избегая беспокойного взгляда Молли. Позже он извинится за свою неуравновешенность. Да и размышления по поводу того, пора ли надевать смирительную рубашку, стоит отложить до лучших времен. Он так долго жил с этими сомнениями. Можно и еще потерпеть.

Гарри посмотрел на разбитый «форд». Внутренности мертвого механизма были как на ладони. Открытые дверцы автомобиля нелепо свисали с петель. Окна таращились пустыми глазницами.

Гарри медленно обошел автомобиль.

— Что ты собираешься делать? — спросила Молли. Гарри засучил рукава рубашки.

— Просто посмотрю.

— Но ведь машину так разворотило при столкновении. Как ты узнаешь, есть ли на ней повреждения, нанесенные еще до аварии?

Гарри склонился над крылом автомобиля и принялся рассматривать вмятину на крышке клапана.

— Вряд ли я смогу что-то отыскать. Но хотелось бы все-таки посмотреть повнимательнее.

— Тебе что-нибудь подсказывает интуиция? — робко спросила Молли.

Гарри не прореагировал на ее реплику. Сосредоточенно он вглядывался в помятое крыло.

Неясное предчувствие витало в голове. Но разгадка, как подсказывала ему интуиция, таилась не в отсеке двигателя. Он отступил на шаг от крыла. Украдкой вздохнув, он покосился на Молли, которая внимательно следила за ним.

Что-то явно было не в порядке.

Убедившись, что полностью владеет собой, он забрался на сиденье водителя. Отсюда легче было осматривать салон. Руля уже не было. Стекло панели управления покрывала паутина трещинок. Гарри наклонился к тормозной педали.

Беспокойство не отпускало. Правда, здесь, в салоне, оно заявляло о себе не так громко, как это было, когда Гарри изучал поврежденное переднее крыло.

— Что-то с тормозами? — с надеждой в голосе спросила Молли.

— Не думаю. — Гарри осторожно коснулся тормозной педали. На всякий случай нажал на нее.

…И в тот же миг мысль лихорадочно заработала, ее концентрация достигла предела.

Ощущение было чертовски сложным. Столь отчетливое видение проблемы помогало в ее разрешении, но одновременно и таило в себе опасность.

— Что такое? — забеспокоилась Молли. — Что ты чувствуешь?

— Я ничего не чувствую, — пробормотал Гарри. — Тормоза в порядке.

— Ты уверен?

— Насколько это возможно в данной ситуации. — Он почти не сомневался в том, что тормоза не были повреждены. Несмотря на плачевное состояние автомобиля, в тормозной системе еще оставался запас сопротивления.

— Я думаю, что неисправные тормоза могли бы быть логичным объяснением случившемуся. Гарри пристально посмотрел на нее.

— Ты, похоже, разочарована. Она пожала плечами.

— Я в свое время тоже насмотрелась старых боевиков.

— Этот трюк хорош только в кино, — заметил Гарри. — В реальной жизни его последствия непредсказуемы. Проблема заключается в том, что, перерезая клапаны, никогда не знаешь, в какой момент иссякнет подача тормозной жидкости.

— Ты хочешь сказать, что нельзя заранее рассчитать так, чтобы тормоза отказали на нужном повороте?

— Точно. — Гарри задумался. — Это очень ненадежный способ убийства. А наш герой — если, конечно, предположить, что помимо Кендалла в деле замешан еще один человек, — предпочитает действовать продуманно и прямолинейно.

— Откуда такая уверенность?

— Подумай сама, Молли. Тот парень пытался столкнуть нас с дороги, потом хотел застрелить тебя.

— Я догадываюсь, куда ты клонишь. — Она чуть заметно нахмурилась. — Выходит, он не из тех, кто церемонится. Предпочитает прямые удары.

— Только когда речь заходит об убийстве, — медленно произнес Гарри. — Но когда замышлял все эти инсценировки, когда выбирал Кендалла, пытаясь направить нас по ложному следу, он проявил большую хитрость и изворотливость. По правде говоря, на начальной стадии своего замысла он действовал более удачно, чем в финале.

— И каков твой вывод?

— Похоже на то, что наш противник более искушен в инсценировках, но не в технике убийства. Убивать ему, видимо, непривычно.

Молли заметно дрожала.

— Но почему ты считаешь его мастером камуфляжа?

— Вполне возможно, — ответил Гарри, — что до сих пор ему удавалось именно таким способом достигать поставленной цели. Вообще, он мне напоминает мошенника с большим стажем.

— Мошенника?

— Не удивлюсь, если окажется, что в его послужном списке значится не одна афера.

— Итак, он — виртуозный мошенник, но дилетант по части убийства. — Молли на мгновение зажмурилась. — Слава Богу.

— Да.

— Что ж, раз мы пришли к выводу, что Кендалл погиб не случайно, было бы очень интересно узнать, что все-таки сделали с его автомобилем, — задумчиво произнесла Молли.

— Но мы не можем знать наверняка, что гибель Кендалла была не случайной. Это всего лишь предположение.

— Твои предположения, Гарри, скорее, похожи на интуитивные догадки. Ты это знаешь не хуже меня.

Гарри вдруг расслышал слабый щелчок. Оказалось, это клацнули его челюсти. Он поймал себя на том, что его раздражает настойчивая убежденность Молли в убийстве Кендалла.

Ее слепая вера в его провидческий дар не на шутку тревожила его. Гарри в самом деле начинало казаться, что в его способностях есть нечто сверхъестественное.

Гарри выбрался из машины и осторожно ощупал переднее крыло. Его опять что-то насторожило, на этот раз ощущение было более настойчивым. Он наклонился и внимательнее пригляделся к покореженной обшивке.

От удара голубая краска во многих местах облезла или потрескалась. Гарри начал ощупывать пальцами крыло. Наткнувшись на глубокую вмятину возле пустого подфарника, он замер.

Молли тут же поспешила к нему.

— Что ты нашел?

— Голубую краску.

— Ну и что в ней такого особенного? «Форд» был выкрашен в голубой цвет.

— Это мне известно. — Он ткнул пальцем в крохотный островок краски. Что-то его беспокоило.

Гарри глубоко вздохнул и попытался сосредоточиться, вглядываясь в осколки эмали.

Он не хотел слишком напрягать воображение. Это грозило ему потерей самоконтроля. «Пусть информация лишь просачивается, — уговаривал он себя. — Понемногу. Потом не спеша перевари ее. Ищи противоречия».

Гарри осторожно ступил на стеклянный мост.

Внезапно усилившийся ветер с моря начал безжалостно трепать его одежду, угрожая опрокинуть в пропасть и его самого.

Гарри отчаянно пытался удержать равновесие. Случись ему хоть на мгновение расслабиться, и он неизбежно канет в бездонной пучине.

— Гарри? — Голос Молли был мягким и нежным, исполненным мольбы и беспокойства.

Стекло задрожало у него под ногами. Он оторвал зачарованный взгляд от манящих темных глубин и заставил себя посмотреть на противоположный край бездны.

Там его ждала Молли. Она протягивала к нему руки.

Он осторожно направился к ней, с каждым шагом обретая все большую уверенность в своих силах.

Душа его распахнулась для новых ощущений и осмысленного восприятия настоящего. Мир уже не казался таким тусклым, как всего лишь мгновение назад. Хмурое, свинцовое небо отныне не было однообразной серой массой. Теперь Гарри мог наблюдать в нем невероятное множество сочетаний света и тени. А улыбка Молли могла бы затмить солнце, и глаза поблескивали, словно изумруды.

Краска под его пальцами словно визжала.

Гарри глотнул побольше воздуха.

— Не волнуйся, Гарри. Я здесь.

Пошатываясь, он все-таки дошел до конца стеклянного моста. Протянул к Молли руки. Она прильнула к нему. — теплая, уютная, живая. Он был не одинок в этой пугающей темноте.

Гарри закрыл глаза и очень крепко, насколько силы ему позволяли, прижал Молли к себе.

Мир приобрел привычные цвета и оттенки. Ветер чуть стих. Мост и бездна под ним разом исчезли.

Гарри открыл глаза. Молли, запрокинув голову, беспокойно смотрела на него.

— Ты в порядке? — нежно спросила она.

— Да. — Он вгляделся в ее взволнованное лицо и, тяжело дыша, добавил:

— Да, все хорошо.

— Вид у тебя жуткий.

— Я в норме.

— Минуту назад ты весь горел. — Она положила руку ему на лоб. — Сейчас, пожалуй, немножко остыл. Интересно, бывает ли у мужчин жар?

Гарри сдавленно застонал — в нем боролись старый страх и свежий смех. Такая гремучая смесь эмоций напоминала ему о том, что он еще не вполне владеет собой.

Молли внимательно разглядывала его.

— Что ты увидел там, на крыле?

— Я же сказал тебе: голубую краску. — Гарри присел на корточки возле переднего колеса. — Но не с его машины.

— Что? — Молли от изумления раскрыла рот. Она опустилась на колени рядом с Гарри. — Голубую краску с другой машины?

— Думаю, что да. — Он посмотрел на Молли. — Голубое на голубом. Между двумя оттенками такое ничтожное различие, что полицейские вряд ли могли его заметить. Но оно все-таки существует.

— Выходит, была еще одна машина.

— Да. — Гарри поднялся. — Причем интересно вот что: судя по всему, это тоже был голубой «форд». Который и пытался столкнуть нас с дороги. Потому что машина, останки которой сейчас перед нами, вовсе не та, что преследовала нас на выезде из Айси-Крест.

— О Боже. Два голубых «форда».

— Я же тебе говорил: этот парень — мастер по части инсценировок. Сразу угадывается большой опыт.

— Ты ведь пришел к этому выводу не путем логических рассуждений? — В глазах Молли зажглось любопытство. — Ты почувствовал, что с этой голубой краской на крыле не все в порядке. Не так ли?

— Я могу уловить малейшую разницу. Это неудивительно — ведь мне по роду своей профессиональной деятельности все время приходится делать акцент на деталях, учитывать любую мелочь, которая может стать зацепкой для дальнейшего расследования. В этом, наверное, и состоит залог успеха.

— Не води меня за нос, — сказала Молли. — Или себя. Ты понял, что с машиной что-то неладно, стоило тебе внимательно приглядеться к ней. Почему ты не хочешь в этом признаться?

В любой другой ситуации он бы отреагировал на ее настойчивые расспросы холодным сарказмом или вспышкой раздражения. Но сейчас он предпочел осторожность — ведь он еще слишком уязвим после прогулки по мосту.

Вопрос Молли разбудил задремавшие было старые страхи, и, чтобы загнать их обратно, ему пришлось воспользоваться единственно доступным оружием — безудержной яростью.

— Черт побери, что ты хочешь от меня услышать? — От гнева, порожденного страхом, в жилах бешено пульсировала кровь. — Ты хочешь, чтобы я наконец признался в том, что обладаю неким шестым чувством? Или чтобы я во всеуслышание объявил себя сумасшедшим?

— Ты не сумасшедший. Я уже говорила об этом.

— А кто ты такая? Авторитетный специалист?

Молли хранила спокойствие.

— Гарри, если ты действительно обладаешь сверхъестественными способностями, тебе лучше признать это и использовать на собственное же благо. Ведь как ни называй это шестое чувство, оно — часть тебя, никуда не денешься.

— Ты что, в своем уме? Тебя послушать, так я должен ходить и заявлять всем, что обладаю даром ясновидения. Ты знаешь о том, что люди, уверенные в своих экстрасенсорных способностях, заканчивают курсом лечения в специализированных клиниках? — Гарри закрыл глаза. В его воспаленном мозгу тотчас же пронеслись видения психиатрических лечебниц. — Или того хуже.

— Тебе вовсе не обязательно раскрывать правду кому бы то ни было. Главное, чтобы ты сам это знал. — Молли слегка улыбнулась. — Ну и я, конечно. От меня же нельзя это скрывать.

— Мне не в чем признаваться.

— Послушай, Гарри. У меня такое ощущение, что если ты не признаешь наличие у тебя экстрасенсорных способностей, ты никогда не научишься контролировать их. Ты же не можешь всю жизнь бороться с ними, подавляя каждый их всплеск.

— Как я могу бороться с тем, чего не существует?

— Ты из породы правдоискателей. Так скажи правду самому себе. Представь, что шестое чувство. — или как ты там его называешь. — то же самое, что и твои блестящие рефлексы. Естественный, врожденный дар. Талант, одним словом.

— Естественный? Ты можешь называть этот бред естественным? Молли, пожалуй, из нас двоих Оливия выбрала бы тебя в качестве пациента.

— Ты несправедлив к Оливии. Она не считает тебя сумасшедшим. Просто она полагает, что ты страдаешь нарушением психики, связанным с посттравматическим стрессом, и, может быть, периодической депрессией.

— Поверь мне, она считает меня законченным психом.

— Но, Гарри…

Он шагнул к ней, сжав руки в кулаки. Вновь налетел порыв ветра. Небо потемнело.

— Клянусь Богом, Молли, я больше ни слова не хочу слышать об этом. Ты понимаешь? Ни слова.

Она положила руку ему на плечо.

— Выслушай меня.

— Я же сказал: мы больше никогда не вернемся к разговору на эту тему, — сквозь зубы процедил Гарри. Ее пальцы были теплыми. Он чувствовал их тепло сквозь ткань рубашки. Злость медленно отступила, оставив после себя ощущение страшной усталости.

— Эй, я не помешал? — В поле зрения обозначилась массивная фигура Чака Малтроуза.

Гарри глотнул побольше воздуха, восстанавливая размеренное дыхание, и переключил внимание на хозяина свалки.

— Мы обсуждали кое-какие личные проблемы.

— Конечно. Ради Бога. — Малтроуз протянул руку ладонью вверх. — Я, вообще-то, не из тех, кто сует нос в чужие дела. Просто подумал — может, вы уже закончили осмотр?

— Думаю, Гарри уже все посмотрел, мистер Малтроуз, — твердо произнесла Молли.

И адресовала владельцу свалки ослепительную улыбку.

Чак Малтроуз, похоже, не разделял ее оптимизма. Он украдкой взглянул на Гарри. В лице его сквозило беспокойство.

Гарри подумал о том, что его, вероятно, выдают глаза, в которых еще угадывается безумие. А может, Малтроуз просто почувствовал, что он разгневан. Ну ничего, успокоил он себя, еще несколько секунд — и он будет в форме.

К счастью, Молли отвлекла Чака Малтроуза. Сквозь свист ветра до Гарри доносились обрывки их разговора. К тому времени, когда они сошлись во мнении, что скоро все-таки пойдет дождь, Гарри был в полном порядке.

— Итак, теперь мы знаем, что где-то колесит по дорогам еще один голубой «форд», — сказала Молли, располагаясь на сиденье взятого напрокат автомобиля. — Что будем делать дальше, Шерлок?

— Остановимся у телефона-автомата, я позвоню Фергюсу Райсу. — Гарри повернул ключ зажигания. — Он известит полицию.

— Голубых «фордов», наверное, миллион, если не больше.

— Да, но если повезет, с помятым правым крылом их окажется гораздо меньше.

— И все-таки твое предположение кажется мне слишком смелым. — Молли откинулась на спинку сиденья. — И вообще я не вижу смысла в дальнейшем расследовании. Мотив преступления совершенно не вписывается в законы логики.

— Я думал об этом. — Гарри, нахмурившись, выруливал на шоссе. — Мотив преступления может быть таким, который мы не учитывали.

— Да, но только не забывай, что мотивов преступлений существует великое множество. Месть, страсть, жадность — это лишь начало огромного списка.

— До сих пор мы принимали в расчет только месть, — заметил Гарри.

— Мне трудно поверить в то, что я стала объектом мести сразу для двоих недовольных изобретателей, — бесстрастно произнесла Молли. — Одного — еще куда ни шло. Но двоих? А уж о страсти как о мотиве преступления в нашем деле говорить тем более не приходится. В моей жизни до недавнего времени волнующих эпизодов практически не было.

— Тогда остается лишь жадность.

Молли поморщилась.

— Убить меня — это не лучший способ получить субсидию фонда.

Гарри внимательно смотрел на дорогу, и в сознании вдруг с предельной ясностью проступила картина происходящего. Версия выстроилась так четко и быстро, что он даже удивился тому, как долго он не замечал очевидного.

— Вчера вечером, — осторожно начал он, — когда я зашел к тебе в магазин, ты уверяла Брука в том, что не такая уж ты идиотка, чтобы уступить попечительство в фонде кому бы то ни было.

— Да, было такое.

— Молли, а что произойдет с капиталом фонда, случись тебе выйти из игры?

— Что?

— Ты меня слышала. Если с тобой что-то случится, станет ли Келси попечительницей фонда?

— Только по достижении двадцативосьмилетнего возраста. Я составила бумаги именно так, поскольку не хочу, чтобы она взваливала на себя эдакую ношу до тех пор, пока не окончит учебу и не начнет работать.

— Так кто же тогда займет твое место, если не Келси?

— Тетя Венисия.

Гарри тихонько присвистнул:

— Как же я раньше об этом не подумал?

— О чем ты говоришь, скажи на милость? Надеюсь, ты не собираешься обвинить тетю Венисию в заговоре против меня? Это же нелепо. Ее руководство фондом совершенно не интересует.

— Ее-то, может, и нет. Но вот человека, за которого она собирается замуж…

Молли, разинув от изумления рот, уставилась на него.

— О Боже! Каттер Лэттеридж.

19

Молли охватила паника.

— Останови машину. Мне нужно срочно позвонить. Я должна предупредить тетю Венисию.

— Успокойся, — сказал Гарри. — Венисии пока ничто не угрожает. Каттер еще не женат на ней. Сейчас нет смысла убивать ее. Надо подождать, пока она станет его женой.

— Это правда? У него нет шансов прибрать к рукам фонд до женитьбы на Венисии? — Молли, закрыв глаза, вознесла молчаливую молитву Господу. — Слава Богу, тетя Венисия настояла на пышной свадьбе, а это требует длительной подготовки.

— Да.

— Но что нам теперь делать?

— Пока ничего. — Гарри элегантно сжимал руль. — У нас нет и крупицы доказательств вины Лэттериджа. Нам нужна солидная информация о нем. Если он мошенник, за ним должен тянуться след. Я сейчас же подключаю Фергюса.

Молли начала успокаиваться. Но стоило ей отчетливо представить себе ситуацию, как вопросы посыпались, словно из рога изобилия.

— Но это же дикость какая-то. Как мог Каттер разработать и осуществить столь нелепый замысел?

— Кем бы он ни был, ему, по-видимому, уже доводилось выстраивать сложные схемы. Судя по почерку, он. — профессионал. Он умеет продумывать все до мельчайших деталей. — Выражение лица у Гарри стало необычайно серьезным и напряженным. — По крайней мере, в его инсценировках это просматривается явно. Но вот в убийстве он дилетант.

— Мы родились под счастливыми звездами.

— Хорошо, допустим, — продолжал Гарри, — мы имеем дело с профессиональным мошенником. Как я уже сказал, у него вполне может быть солидный послужной список. Мы его обязательно разыщем и обратим на него внимание властей.

Молли задумалась.

— Он знал о фонде Аббервика. А знать о моем отце и его детище мог или изобретатель, или человек, близкий к изобретательству.

— Верно. Вполне возможно, что когда-то он встречался с работами твоего отца и дяди.

— Сомневаюсь.

— Почему? — удивился Гарри. — Я же знал о работах твоего отца задолго до встречи с тобой. И вообще многие из тех, кто связан с промышленным внедрением автоматических систем управления, знакомы с именем Джаспера Аббервика.

— Возможно, ты прав, — согласилась Молли.

Буря, вот уже несколько часов возвещавшая о своем приближении, наконец грянула. Дождь мощно обрушился на лобовое стекло. Гарри включил дворники.

Следующие несколько миль по дороге к Портленду они проехали молча. Молли время от времени поглядывала на Гарри, понимая, что он погружен в состояние глубокой задумчивости. Она знала, что сейчас он досконально анализирует версию, персонажем которой является Каттер Лэттеридж. Она почти чувствовала, как его остро отточенный интеллект препарирует ситуацию.

— Ты можешь вспомнить точно, когда впервые появился Лэттеридж? — наконец нарушил молчание Гарри.

— Я же говорила тебе: тетя Венисия познакомилась с ним весной, во время круиза. А что?

— Я пытаюсь восстановить хронологию событий, — сказал Гарри и вновь погрузился в молчание. Через несколько миль он опять заговорил:

— Думаю, у меня достаточно материала для Райса. Теперь только надо найти телефон.

Вскоре в пелене дождя проступили очертания бензоколонки. Гарри замедлил ход и съехал с шоссе на автостоянку. Заглушив мотор, он открыл дверцу.

— Я сейчас вернусь. — Он выбрался из машины, захлопнул за собой дверцу и побежал под дождем к телефонной будке.

Молли наблюдала за ним сквозь залитые дождем стекла. Время от времени по телу ее пробегала дрожь и она никак не могла избавиться от ощущения надвигающейся опасности. Поначалу она никак не могла понять, что с ней происходит. Знала лишь одно: что очень напугана и еще страшно беспокоится за безопасность Венисии. Но угнетало нечто другое, чему она не могла подыскать определения, но чувствовала, что это «нечто» витает в воздухе.

И только когда Гарри повесил трубку на рычаг и направился обратно к машине, она поняла, что улавливает отдаленное эхо его ощущения нависшей опасности.

Похожее чувство она все чаще испытывала, находясь в постели с Гарри. Чужое, странное и в то же время знакомое.

Гарри прервал беспокойный ход ее мыслей. Он открыл дверцу и сел за руль.

— Льет как из ведра. — Он провел рукой по мокрым волосам. Увидев выражение лица Молли, помрачнел. — Что-то случилось?

Молли откашлялась. Ей совсем не хотелось посвящать его в свои мысли.

— Нет, ничего. Все в порядке. — Она выдавила из себя слабую улыбку. — Просто я немного взволнована.

— Неудивительно в подобной ситуации. — Гарри повернулся к ней, выражение лица у него было сосредоточенным. — Я говорил с Райсом. Попросил его покопаться в прошлом Каттера Лэттериджа. Если повезет, к моменту возвращения в Сиэтл мы уже сможем получить кое-какую информацию.

— Но как быть с тетей Венисией? Мы же не можем допустить, чтобы она и дальше встречалась с убийцей.

— Если ты попытаешься предупредить ее насчет Лэттериджа, ты рискуешь навлечь беду и на себя, и на нее. — Гарри потянулся к ней и крепко сжал ее руку. — Позволь мне самому разрешить проблему, Молли.

— Тебе всегда выпадает эта роль.

Он отпустил ее руку и включил зажигание.

— Какая?

— Роль героя. Мне это не кажется справедливым. Однажды кто-то должен спасти и тебя.

Он как-то странно посмотрел на нее и вывел машину со стоянки.

— Никакой я не герой.

— Еще какой герой. Поверь мне на слово.

На автоответчике бешено мигала зеленая лампочка, когда Гарри вошел в свой кабинет. На пленке были записаны три послания.

— Домашняя линия, — заметила Молли. — Должно быть, звонили родственники.

— Дай Бог, чтобы один из этих звонков был от Фергюса Раиса. — Гарри нажал на кнопку воспроизведения записи. — Я просил его звонить по домашней линии.

Первое сообщение было от Джоша. В голосе его звучало радостное волнение.

Гарри? Это Джош. Думаю, тебе будет приятно узнать, что сегодня утром дедушку выписали из больницы. Он пока на костылях, но божится, что завтра к вечеру уже будет в гараже, на своем посту.

Следующим был звонок от Даниель.

Гарри, говорит твоя тетя. Я так понимаю, ты намерен представить Брэндона солидным инвесторам. Он говорит, что решительно настроен обойтись без помощи семейной компании в решении своих финансовых проблем. Мне кажется, это неразумный шаг с его стороны. Пожалуйста, перезвони мне. Я хочу обсудить с тобой проблему.

— Я так и знал, что тетя Даниель начнет кудахтать, как несушка, учуявшая, что ее цыпленок пытается удрать из гнезда, — сказал Гарри.

Молли взглянула на него.

— Что ты будешь делать?

Гарри нацарапал имя Даниель на клочке бумаги.

— Поговорю с ней. Попытаюсь убедить оставить Брэндона в покое.

Он подождал, пока пленка воспроизведет следующее послание, в надежде услышать голос Фергюса Райса. Его ожидания были не напрасны.

Гарри, это Райс. Срочно перезвони мне, как появишься. Есть интересные новости.

Гарри потянулся к трубке и набрал номер, Фергюс ответил сразу же.

— Это Гарри. Что у тебя?

— Сначала хорошие новости: мне повезло, стоило лишь начать отработку твоей версии. Я проверил парочку благотворительных фондов, которые работают по той же схеме, что и фонд Аббервика. Ну, в общем, предоставляют гранты по научно-техническим проектам.

— И что удалось выяснить?

— Похоже, под именем Каттера Лэттериджа скрывается мошенник, некий Клэренс Лакстон. За последние пять лет он раз пять менял фамилию. Специализируется на научных фальсификациях. И, насколько я понял, весьма успешно. Правда, год назад был разоблачен.

— Сидел в тюрьме?

— Нет. Он в буквальном смысле слова испарился незадолго до того, как пришли его арестовывать. Когда полиция нагрянула к нему в офис, там все было вылизано. Ни единого следа. Он мастерски их заметает. Тебе, наверное, будет интересно узнать, что до сих пор он ни на кого не покушался.

— Думаю, физическая расправа — жанр для него новый, — проговорил Гарри. — Вероятно, ему всегда удавалось добиваться цели, втираясь в доверие к попечителям фондов.

— Другими словами, в конечном итоге он бы предложил себя Молли в качестве консультанта?

— Совершенно верно. Может быть, он рассчитывал, что сможет убедить ее в том, что всю рутинную работу в фонде целесообразно поручить ему. В конце концов, он был без пяти минут член семьи, да к тому же у него за плечами большой инженерный опыт.

— Он, видимо, надеялся, что сможет выкачать из фонда все капиталы и благополучно смыться, — сказал Фергюс. — Но когда она наняла тебя, он запаниковал и начал спешно стряпать другой план. Который предполагал физическое устранение Молли.

— И чтобы пустить нас по ложному следу, выискал неудачливого изобретателя, Уортона Кендалла.

— Похоже на то, — согласился Фергюс. — Этот парень все делает продуманно. Наверняка он знал, что ты за фрукт и насколько ты для него опасен.

— Ну а что за плохие новости? — поинтересовался Гарри.

— Я даже не знаю, хорошо это или плохо. Зависит от того, как посмотреть, — сказал Фергюс. — Судя по всему, сегодня днем Лэттеридж уехал из страны.

Гарри напрягся, как струна.

— Ты уверен?

— Насколько позволяют обстоятельства. Человек, по описанию похожий на Лэттериджа, в половине третьего вылетел в Лондон. У него при себе были паспорт, багаж, научные работы.

— Паспорт был на имя Лэттериджа?

— По моим сведениям, да. Я говорил со своими приятелями из полиции. Проблема заключается в том, что мы не располагаем никакими доказательствами его мошенничества, не говоря уже об убийстве или попытке убийства.

Гарри, зажав рукой телефонную трубку, обратился к Молли:

— Лэттеридж сегодня вылетел международным рейсом. Молли изумленно уставилась на него.

— Он улетел из Америки?

— Похоже на то. — Гарри расслышал, как Фергюс говорит ему что-то. — Что такое?

— Я говорю, судя по всему, в этом деле можно поставить точку, Гарри.

— То же самое ты мне говорил после гибели Уортона Кендалла.

— На этот раз вероятность, кажется, выше, — сказал Фергюс. — Ты ведь знаешь этих ребят. Стоит им почуять опасность, как их сразу словно ветром сдувает.

— Это верно.

Молли нахмурилась.

— Интересно, знает ли тетя Венисия о его отъезде. Пожалуй, я ей сейчас же позвоню.

Гарри покачал головой.

— Мы лучше съездим к ней. Такие новости нежелательно сообщать по телефону.

Молли вздохнула.

— Ты прав.

— Гарри? — раздался в трубке смущенный голос Фергюса. — Ты меня еще слушаешь?

— Я здесь. Мне интересно, что могло вспугнуть Лэттериджа?

— Не знаю, — ответил Фергюс. — Может быть, твоя поездка в Орегон? Он, по-видимому, следил за каждым твоим шагом. И не забывай, что он уже наловчился бегать от полиции.

— Мошенники со стажем знают, когда пора рубить концы.

— Вот именно, — согласился Фергюс. — Тебе нужны еще подробности?

Гарри взял ручку.

— Дай-ка я запишу все, что тебе удалось узнать.

Разговор с Венисией оказался труднейшим испытанием в жизни Молли. Она была благодарна Гарри за поддержку, которую он оказывал ей своим присутствием. Они стояли рядом в блещущей новым убранством гостиной Венисии, выдержанной в лилово-зеленых тонах, и Молли втолковывала тетушке, что Каттер Лэттеридж уже не вернется.

Первоначальная реакция Венисии, выразившаяся в возмущенном негодовании, постепенно сменилась шоком и в конце концов — безудержным потоком слез. Молли тоже расплакалась. Когда рыдания лишили ее возможности продолжать рассказ, Гарри пришел на выручку и спокойно изложил суть дела.

— Но он же был обеспеченным человеком, — возразила Венисия, утирая слезы. — Дом на острове Мер-сер…

— Он обманным путем вступил во владение домом, — объяснил Гарри. — Сейчас банки и риэлтеры пытаются воссоздать полную картину этой сделки, но, похоже, Лэттеридж открыл фальшивую кредитную карточку в банке «Ист-Кост»и с ее помощью пытался надуть агентство по торговле недвижимостью.

— А яхта?

— Та же история, — ответил Гарри. — Брокер, занимавшийся ее продажей, до сих пор пытается найти концы.

— Даже не знаю, что и сказать. — Венисия шмыгнула носом. — Он был таким джентльменом.

— Без хороших манер и обаяния в его профессии не обойтись, — заметил Гарри. Венисия удрученно посмотрела на Молли.

— Я оказалась настоящей старой дурой.

— Вовсе нет. — Молли крепко обняла ее. — Во-первых, ты не старая и уж никак не дура. Каттер, или Клэренс, или как там его, обманул всех нас, тетя Венисия.

— Жертвами его надувательств стали очень многие, — добавил Гарри. — Он — виртуозный жулик.

— Виртуозный сердцеед, — резко проговорила Венисия. — Но что, если он вернется? Вы ведь говорите, что он опасен.

Молли посмотрела на Гарри.

— Маловероятно, что он появится в Сиэтле в обозримом будущем, если вообще посмеет вернуться сюда, — сказал Гарри. — В душе он жулик, а не убийца. Его призвание — мошенничество. А для продолжения его бизнеса ему нужна полная анонимность. Теперь его главной задачей будет похоронить личность Каттера Лэттериджа, чтобы можно было приступить к очередной афере где-нибудь подальше от этих мест.

Венисия потонула в плюшевых подушках своего необъятного кресла.

— Теперь я понимаю, почему он вдруг начал торопить меня со свадьбой. Говорил, что ждет не дождется, когда станет моим мужем.

— Он начал нервничать из-за меня, — предположил Гарри. — Видимо, почувствовал, что его план вот-вот рухнет.

— У меня осталась последняя примерка свадебного платья, — прошептала Венисия. — Оно сказочно красивое. И стоит целое состояние. — Она потянулась за свежим носовым платком. Вдруг застыв, она взглянула на Молли. — У меня идея.

— Что такое? — спросила Молли.

Венисия загадочно улыбнулась — как может улыбаться только женщина, бывшая в течение тридцати лет замужем за изобретателем.

— Мы попросим, чтобы это платье переделали для тебя, дорогая. * * *

Десять дней спустя, в самый разгар рабочего дня, когда Молли занималась развешиванием шафрана, в дверях магазина звякнул колокольчик. Молли подняла взгляд и увидела стоявшую на пороге молодую женщину в черной куртке с замшевым поясом и джинсах. Ее короткие волосы, подстриженные ежиком, были выкрашены в иссиня-черный цвет. На голых руках пестрела затейливая татуировка. На носу сидели круглые очки.

— Вы Молли Аббервик?

— Да, я. — Молли улыбнулась. — Чем могу вам помочь?

— Я — Хелуаз Стикли. — Девушка взглянула на Тессу, которая как раз выходила из кладовки с пакетом зеленого перца. — Привет, Тесса.

— Хелуаз. Ты наконец решилась. — Тесса с победным видом посмотрела на Молли. — Молли, это моя подруга, она изобретатель. Ну, та, которая играет на бас-гитаре в «Руби свэт».

Молли сникла.

— Это она хочет получить субсидию Аббервикского фонда?

— Наконец-то до тебя дошло. — Тесса, просияв, обратилась к Хелуаз:

— Ты принесла с собой чертежи и наброски?

Хелуаз кивнула головой и взволнованно посмотрела на Молли.

— Я обещаю, что не отниму у вас много времени, мисс Аббервик.

— Я так понимаю, что речь пойдет о приборе для измерения сверхчувствительных мозговых волн? — медленно выговорила Молли.

Хелуаз приободрилась.

— Я раскопала тут кое-что интересное, мисс Аббервик. Не откажитесь уделить мне несколько минут, чтобы я могла объяснить вам суть моей теории. Больше никто меня слушать не станет, я уверена.

Молли улыбнулась.

— Пойдемте со мной.

И она направилась в свой кабинет. Хелуаз последовала за ней. Лицо ее сияло радостным волнением и энтузиазмом. * * *

В три часа пополудни Гарри вдруг почувствовал некоторый душевный дискомфорт. Ему явно чего-то не хватало. Он нехотя оторвался от бумаг, над которыми работал в связи с проектом Франсуа Араго по оптическим приборам. Он очень быстро сообразил, в чем причина его беспокойства.

Весь день молчала домашняя линия связи.

Собираясь посвятить день работе над проектом Араго, он намеренно поставил автоответчик на служебный телефон. Звонок он отключил, чтобы не отвлекаться.

Но домашнюю линию Гарри не трогал. Все его родственники знали, что, будучи дома, он всегда снимет трубку.

Итак, сегодня телефон молчал. Это было удивительно. Гарри не мог припомнить дня, когда бы ему удалось обойтись без телефонных разговоров с кем-нибудь из родных.

Молчание телефона нельзя было объяснить затишьем в обоих кланах. У Стрэтгонов не стихали страсти по поводу решения Брэндона. Даниель кипятилась относительно его намерений искать финансовую поддержку на стороне. Паркер никак не мог успокоиться в связи с тем, что Брэндон предпочитает обходиться без наставлений. Брэндон же, со своей стороны, делал все возможное, чтобы избавиться от опеки деда.

Гилфорд гневался на Гарри за то, что тот огорчил Паркера. Оливия неустанно намекала на то, что Гарри и Молли до женитьбы следует получить консультацию по вопросам семьи и брака. Вчера она позвонила, чтобы сообщить имена еще двух специалистов-психологов.

Тревельяны тоже не дремали. Эванджелина начала кампанию по убеждению Гарри в необходимости финансовой поддержки ее нового захватывающего турне. Джош периодически информировал о состоянии здоровья Леона. Рэйли в очередной раз напоминал о том, что сидит на мели, а ребенок вот-вот появится на свет.

Все эти события непременно должны были заявить о себе телефонным перезвоном. Гарри откинулся на спинку кресла и задумчиво уставился на непривычно молчаливый аппарат.

Взгляд его упал на телефонный шнур, который был пропущен по краю стола и терялся за креслом для чтения.

Гарри поднялся и подошел к креслу. Заглянув за спинку, он обнаружил, что телефонный шнур валяется на полу. Кто-то отсоединил его от сети.

Гарри был уверен в том, что сам не мог этого сделать. Не вызывало сомнений и то, что Джинни не могла допустить такую оплошность при уборке.

Догадаться об инициаторе подобной выходки не составило большого труда.

Гарри включил аппарат в сеть. Потом вернулся к столу, поднял трубку и набрал номер служебного телефона.

Он ждал, что в трубке раздастся записанный на пленку его собственный голос. Каково же было его удивление, когда он услышал голос Молли.

Офис доктора Гарри Стрэттона Трввельяна. Если Вы хотите оставить деловую информацию, пожалуйста, дождитесь сигнала автоответчика. Если вы — родственник Гарри по линии Стрэттонов или Тревельянов и звоните по этому номеру, поскольку не можете дозвониться по домашнему, пожалуйста, срочно наберите номер, который я сообщу далее. Вы получите чрезвычайно интересную и важную информацию, которая в корне изменит вашу жизнь.

Гарри прослушал номер телефона, который Молли назвала в конце своего послания. Он тотчас узнал его. Это был телефон компании «Чай и специи Аббервик».

Молли нашла остроумный способ переадресовать звонки его родственников на свой магазин.

Гарри долго стоял в задумчивости с трубкой в руке, недоумевая, что происходит. Ясно было лишь одно: жизнь с дочерью гениального изобретателя не обещала быть скучной.

Телефон на рабочем столе Молли раскалился от беспрерывных звонков. Она не обращала внимания на настойчивые призывы снять трубку и продолжала заниматься с клиенткой. Это была писательница, жившая неподалеку от Сиэтла. Она регулярно наведывалась в магазин, покупая в больших количествах чайные смеси, которые Молли готовила специально для нее.

— Спасибо, Энн. — Молли передала покупательнице пакет с чаем. — Увидимся через месяц.

Энн улыбнулась.

— Обязательно. Не могу долго сидеть за компьютером без чашки хорошего чая.

Из кабинета выглянула Тесса.

— Тебе звонят, Молли.

— Спасибо, Тесса,

Молли поспешила в свой кабинет и взяла из рук Тессы телефонную трубку.

— Молли Аббервик слушает. Чем могу вам помочь? На другом конце провода повисло напряженное молчание.

— Молли? — Голос Оливии срывался от ярости. — Что ты о себе возомнила? Где Гарри?

— Гарри сейчас занят.

— Дай ему трубку. Я хочу с ним поговорить. Дело семейное.

— Извини. Но Гарри подойти не может.

Молли присела на краешек стола, лениво перекинув ногу на ногу. Это был уже четвертый звонок от родственников с того момента, как она отсоединила домашний телефон Гарри и записала свое послание на автоответчик.

Она знала, что утром он собирался отключить служебный телефон, чтобы вплотную заняться работой над проектом. Знала она и то, что домашнюю линию он не отключает ни при каких обстоятельствах. Она намеренно отсоединила ее, чтобы переадресовать все телефонные звонки на свой офис.

Стрэттоны и Тревельяны не заставили себя долго ждать. Молли уже удалось переговорить с Брэндоном, Эванджелиной и Даниель.

— Абсурд какой-то, — огрызнулась Оливия. — Что происходит?

— Я скажу тебе то же, что говорила и остальным звонившим. Я намерена продемонстрировать Стрэттонам и Тревельянам свою пусть небольшую, но все-таки власть в нашей будущей семье.

— Власть?

— Вот именно. — Молли улыбнулась. — Как жена Гарри, я буду обладать исключительным правом ограничивать ваш доступ к нему.

— Ты в своем уме?

— Странно слышать этот вопрос из уст такого профессионала. Да, я в своем уме, но я решительно настроена получить то, что я хочу. Предупреждаю: если Стрэттоны и Тревельяны не будут соблюдать моих требований, я найду способ свести к минимуму их общение с Гарри.

— Не понимаю. — Оливия явно была сбита с толку. — Все это звучит нелепо.

— Завтра в полдень я сделаю заявление для Стрэттонов и Тревельянов. Гарантирую, что будет внесена полная ясность в наши отношения.

— Учти, Гарри станет известно об этом, — пригрозилола Оливия.

— Если ты и другие предпочтете общаться с ним и дальше, вы ни слова ему не скажете, — ласково предупредила Молли. — Как я уже сказала, завтра я изложу свои требования. Встретимся ровно в полдень в вегетарианском ресторане рядом с моим магазином. Советую быть, иначе за последствия я не ручаюсь.

Молли повесила трубку, не дожидаясь, пока Оливия предложит ей воспользоваться услугами профессионального психиатра.

20

Первыми прибыли Стрэттоны. Молли стояла возле длинного стола в вегетарианском ресторане и наблюдала за шествием стрэттоновсого клана, возглавляемым надменной Даниель.

— Это неслыханная дерзость, — объявила с порога Даниель.

— Добрый день, миссис Хью. — Молли кивнула головой в знак приветствия. — Я рада, что вы решились на этот шаг.

— Вы были очень грубы по телефону, мисс Аббервик, — заметила Даниель. — Ваше заявление прозвучало как неприкрытая угроза.

— Вы не ошиблись, — сказала Молли. — Это и была угроза.

Она догадалась, что сопровождавшими Даниель были Паркер и его сын Гилфорд. Впрочем, узнать их было несложно. — возраст и характерная комплекция выдавали их родство. На лицах обоих застыло выражение ледяного негодования. Оливия и Брэндон замыкали шествие. Эти держались кротко и смиренно.

— Добрый день. — Молли указала гостям места по левую сторону стола. — Пожалуйста, присаживайтесь.

Серебристые брови Паркера сомкнулись над царственной переносицей.

— Кто вы — нам известно. Позвольте представиться: я — Паркер Стрэттон.

— Да. — Молли улыбнулась. — Мы с вами беседовали сегодня утром по телефону. Вы, кажется, хотели знать, что мне взбрело в голову.

— А теперь извольте выслушать меня, девушка, — рявкнул Паркер, — у меня есть дела поважнее, чем участие в ваших глупых играх. Я не знаю, чего вы пытаетесь добиться, но если вы охотитесь за моими деньгами, можете катиться…

— Речь не о деньгах, дедушка, — тихо произнес Брэндон. Он настороженно наблюдал за Молли. — Я не знаю, о чем именно будет разговор, но только не о деньгах. Мисс Аббервик своих хватает.

Оливия прошла к столу.

— Я скажу вам, о чем пойдет речь. Это касается власти и влияния. Я права, Молли? Ты ведь считаешь, что сможешь распространить их на всю нашу семью, воспользовавшись правом, которое дает тебе положение невесты Гарри.

Молли крепко ухватилась за спинку стула. Но улыбку на лице сохранила.

— Садись, Оливия. Ты сможешь заняться психоанализом позже. Только не выставляй мне потом счет.

— Никто еще не осмеливался замахиваться на то, чтобы контролировать Стрэттонов, — гневно произнес Гилфорд. — Мисс Аббервик, я человек занятой. Сегодня я пришел сюда, поскольку вы заявили о каком-то семейном кризисе. У вас ровно пять минут на то, чтобы попытаться убедить меня в этом.

Молли посмотрела на него.

— Присаживайтесь, мистер Стрэттон. Я все объясню. — И она перевела взгляд на дверь, куда уже входила следующая группа приглашенных.

Даниель, открывшая было рот, чтобы что-то сказать, замерла, увидев столпившихся в дверях новых гостей. По лицу ее было видно, что она пребывает в полной растерянности.

— Боже. Да как они смеют являться сюда?

— Какого дьявола? — Паркер обернулся посмотреть, что так встревожило Даниель. Глаза его округлились от изумления и ярости. — Господи всемогущий. Что они-то здесь делают?

Молли посмотрела на сбившихся в стайку Тревельянов. Она мысленно отметила, что старания ее не пропали даром. С Джошем, конечно, проблем не возникло. Он без малейших колебаний согласился прийти. Но она втайне испытала облегчение, увидев Леона — все еще на костылях. — и Рэйли с Эванджелиной.

Эванджелина, столь же статная и величественная в строгом костюме, сколь и в своем экстравагантном наряде гадалки, гордо прошла через зал мимо опешивших Стрэттонов. Подойдя к Молли, она недовольно заметила:

— Вы не говорили о том, что они тоже будут.

— Я еще многого не успела сказать, Эванджелина. — Молли указала на стулья по правую сторону стола. — Но очень скоро все прояснится. Пожалуйста, садитесь.

Паркер, судя по его виду, готов был вот-вот взорваться. Он сделал шаг в сторону двери.

— Будь я проклят, если сяду за один стол с этими проходимцами Тревельянами.

Лицо Леона исказилось от ярости. Он поднял костыль и загородил им выход.

— Ты никуда не пойдешь, старый сукин сын. Если уж нам, проходимцам Тревельянам, суждено отсидеть это мероприятие, то и вам, чертовым снобам Стрэттонам, не отвертеться.

— Чертовым снобам? — ополчился на Леона Паркер. — Это кого ты смеешь так называть, ты, негодяй?

— Довольно. — Молли постучала ложкой по стеклянному стакану. — Вы все сейчас же займете свои места. Меня не особенно волнует, будете ли вы есть ленч, который я заказала и оплатила, но уж сесть и выслушать меня вам придется. Иначе вам вряд ли удастся видеться с Гарри впредь.

Стрэттоны и Тревельяны, которых разом объединила ярость по отношению к Молли, обернулись к ней.

— Я никак не пойму, с чего это вы вдруг решили, что можете оказывать на нас давление, — сказала Даниель. — Гарри — один из Стрэттонов. Нас связывает кровное родство. Вы не можете препятствовать нашему общению.

— О, еще как могу, — возразила Молли. — Я это продемонстрировала вам еще вчера, когда отключила его домашний телефон. И это была лишь разминка, уверяю вас. То ли еще будет. А теперь садитесь. Все.

Все сели. С ворчанием, неохотно, стыдливо опуская глаза, дабы не встретиться взглядами с сидящими напротив заклятыми врагами.

Молли одна осталась стоять. Она оглядела недовольные лица собравшихся. Только Джош смотрел на нее весело, с радостным ожиданием. Она глотнула побольше воздуха.

— Спасибо вам.

— Давай, не тяни резину, — пробурчал Леон.

— Очень хорошо. — Молли крепче вцепилась в спинку стула. — Перейду прямо к делу. У меня два требования. Если они будут удовлетворены, я позволю вам и дальше общаться с Гарри. Я не могу обещать, что не ограничу вашего общения в случае, если почувствую, что оно становится слишком обременительным для него.

Паркер взорвался первым.

— Почему вы уверены в том, что общение с Гарри так уж важно для нас?

— Ваше присутствие за этим столом дает мне основание так думать. — Молли отпустила стул и начала медленно прохаживаться вдоль стола. — Гарри нужен вам всем — и Стрэттонам, и Тревельянам. Общение с ним крайне важно для вас. Ведь каждый из здесь присутствующих в свое время обращался к нему за помощью, разве не так?

Оливия устремила на нее удивленный взгляд.

— Что это значит?

Молли заложила руки за спину.

— Давайте вернемся к тем забытым дням далекого прошлого, когда Гарри впервые приехал в Сиэтл. Думаю, это было лет восемь назад. За год до этого он потерял родителей. Братьев или сестер у него не было. Жены тоже. По сути, он был одинок в этом мире. Сюда он приехал в надежде отыскать хоть одного родного человека.

— Не правда, — перебил ее Гилфорд. — Он приехал в Сиэтл, поскольку получил грант от Вашингтонского университета на исследовательскую работу в области истории науки.

Молли обернулась к нему.

— Грант, который он получил, не оговаривал места его научной деятельности. Он приехал именно сюда, поскольку здесь были его корни. Стрэттоны на протяжении трех поколений жили в Сиэтле. Тревельяны, в свою очередь, давно облюбовали для себя Вашингтон.

Оливия забарабанила наманикюренными пальчиками по столу.

— Гарри однажды сказал мне, что, завершив работу по гранту, он остался здесь, потому что полюбил Сиэтл. Он успел обзавестись связями в местных колледжах и университетах. И здесь сложились идеальные условия для его карьеры.

— Он вполне мог сделать ее где угодно. — Молли покачала головой. — Нет, он остался здесь, потому что к моменту завершения научной работы уже прикипел душой и к Стрэттонам, и к Тревельянам.

Паркер запротестовал:

— Он ясно дал понять, что ничего не хочет от Стрэттонов.

— Не правда, — тихо сказала Молли. — Единственное, от чего он отказался, так это от денег.

— Это одно и то же, — проворчал Паркер.

— Нет, мистер Стрэттон, не одно и то же. По крайней мере, для Гарри.

Гилфорд нахмурился.

— Когда Гарри заявлял нам о своем отказе войти в семейную фирму, он упирал на то, что считает себя больше Тревельяном, нежели Стрэттоном.

— Он и есть прежде всего Тревельян, — торжествующе объявила Эванджелина.

— Чертовски верно сказано, — поддержал ее Рэйли. — Взять хотя бы его рефлексы. Да и бабуля Гвен всегда говорила, что он обладает тревельяновским ясновидением.

Оливия поморщилась.

— Ради всего святого, нельзя ли перенести наш разговор в плоскость реальности? Гарри страдает явным нарушением психики, при чем здесь его сверхъестественные способности?

Эванджелина удостоила ее ледяным взглядом.

— То, что вы не верите в сверхъестественные способности человека, вовсе не означает, что их не существует.

— Конечно же, я не верю в эту чушь, — парировала Оливия. — Ни один образованный человек не поверит в это. В первую очередь и сам Гарри.

— Эй, вы, послушайте… — вступил в спор Леон.

— Ну, хватит об этом, — решительно пресекла дискуссию Молли. — Сверхъестественные способности Гарри не имеют никакого отношения к теме нашего разговора. Гарри остался в Сиэтле, потому что хотел быть рядом со своими родственниками. Он стремился к тому, о чем мечтали его родители, — положить конец семейной вражде.

Леон смерил Паркера уничтожающим взглядом.

— Ее развязали Стрэттоны.

Паркер взвился:

— Как ты, неумытый, никчемный калека, смеешь…

Молли постучала вилкой по стакану с водой, стоявшему перед Джошем.

— Я еще не закончила свою мысль.

Стрэттоны и Тревельяны вновь устремили на нее негодующие взгляды.

— Спасибо, — сказала Молли. — Так вот, продолжу. Пытаясь найти свое место в обеих семьях, Гарри позволил всем вам безжалостно его эксплуатировать.

Даниель встрепенулась.

— Вы обвиняете нас в том, что мы пользовались его добротой?

Молли одобрительно улыбнулась ей.

— Да, миссис Хью, именно в этом я вас и обвиняю.

Даниель, открыв от изумления рот, молча уставилась на нее. Густой румянец постепенно заливал ее щеки.

— Это неслыханное оскорбление, мисс Аббервик. Я категорически возражаю против вашего обвинения.

Эванджелина разгневалась не меньше.

— Что это еще за разговоры о том, что мы якобы эксплуатируем Гарри?

— Именно этим вы и занимаетесь, — тихо проговорила Молли.

— Он — Тревельян, — выпалила Эванджелина. — И у него есть определенные обязательства перед своей семьей.

Гилфорд обрушился на Эванджелину:

— Его мать была моей сестрой, не забывайте. А посему он Стрэттон. И обязательства его распространяются лишь на нашу семью.

Леон, взревев, вскочил со стула.

— По какому праву вы, поганые бездельники, чего-то требуете? Гарри ничего вам не должен.

— Сядьте, Леон. Сейчас же. — Молли сделала паузу, добиваясь всеобщего внимания. — Послушайте меня, все вы. Я уже довольно долго живу у Гарри и за это время наслушалась ваших телефонных посланий. Их было по два-три на дню.

— Ну и что? — с вызовом произнес Гилфорд.

— А то, что Гарри рассказывал мне о ваших запросах и требованиях, да я и сама не раз слышала ваше нытье.

— Нытье? — опешил Гилфорд.

— Да, именно нытье, — повторила Молли. — Вы даже не догадываетесь, что между вами есть определенное сходство.

В зале воцарилась тишина.

Оливия поигрывала ложкой.

— Надеюсь, ты объяснишь, в чем оно заключается?

— Да, конечно, — заверила Молли. — Все вы — Стрэттоны и Тревельяны, обращаясь к Гарри, непременно требовали от него помощи.

Присутствующие встретили это заявление изумленным молчанием. Вскоре, однако, оно сменилось взрывом эмоций. Молли не могла разобрать ни единого слова в этом реве восклицаний, протестов, обвинений.

Джош был единственным, кто остался сидеть и хранил молчание. С истинно тревельяновским достоинством он откинулся на спинку стула и чуть заметно понимающе улыбался Молли. Она подмигнула ему.

Решив вскоре, что с эмоциями пора кончать, она подняла руки, призывая всех к тишине.

— Господа, займите свои места, — громко сказала она. — Сядьте все, или я сейчас же уйду.

Раздалось еще несколько гневных выкриков, прежде чем Стрэттоны и Тревельяны нехотя уселись за стол.

— А теперь, — спокойно продолжила Молли, — для тех, у кого остались сомнения в моей правоте, я приведу ряд примеров того, как вы пытались эксплуатировать Гарри. Начнем с Тревельянов?

— Почему нет? — пропыхтел Паркер. — Шайка ленивых, тупых шутов, вот кто они. Всю жизнь живут за чужой счет.

Леон начал подниматься из-за стола.

— Как ты смеешь…

— Сядьте, Леон, — тут же осадила его Молли. — Как я уже сказала, мы начнем с Тревельянов. Эванджелина, к кому вы пришли за помощью четыре года назад, когда задумали выкупить компанию «Смоук энд мир-рорз»?

Эванджелина изобразила недоумение.

— Но это же бизнес.

— Да, бизнес, который был вам не по карману. — Молли загнула палец. — А теперь, справедливости ради, перейдем к Стрэттонам. Брэндон, к кому ты обратился, когда тебе понадобилась поддержка в создании собственной фирмы?

Брэндон заморгал.

— Это совсем другое дело. Мне просто нужны были имена инвесторов.

— Да, и этим списком тебя снабдил Гарри. — Молли загнула еще один палец. — Вернемся к Тревельянам. Леон, кто вам купил новый грузовик?

Темные глаза Леона полыхнули гневом.

— Это касается только нас с Гарри, черт побери.

— Совершенно верно. Итак, купил его Гарри. — Молли загнула другой палец и обратилась к Стрэттонам. — Гилфорд, кого вы просили убедить Паркера в том, что хорошо бы расширить сферу влияния «Стрэттон пропертиз» на Восточном побережье?

Гилфорд опешил.

— Откуда вы узнали? Ведь это же конфиденциальная информация.

— Гарри как-то упомянул об этом в разговоре, — сухо заметила Молли. Даниель вспыхнула.

— Мне придется напомнить Гарри о том, что существует понятие семейной тайны.

— Боюсь, слишком поздно, — пробормотала Молли. — Нравится вам это или нет, но для Гарри я отныне тоже член семьи. Это значит, что и вы все должны считаться с этим.

За этим заявлением последовала очередная напряженная пауза. Стрэттоны и Тревельяны молча уставились друг на друга, потом обратили свои взгляды к Молли.

— Так вот, — резко нарушила молчание Молли, — раз уж мы заговорили о конфиденциальности, разрешите напомнить вам, миссис Хью, о том, как часто в последние несколько лет именно вы обращались за помощью к Гарри.

— Я? — На лице Даниель отразилось глубочайшее негодование. — Я его тетя. И имею право обсуждать со своим племянником любые вопросы.

— Да, взваливая при этом на него разрешение всех ваших проблем, — заметила Молли. — Надеюсь, вы помните, как приходили к нему, обеспокоенные идеей Брэндона начать собственное дело?

— Не стоит поднимать сейчас этот вопрос. — Даниель покосилась на своего отца Паркера.

— Прекрасно. — Молли обернулась к Рэйли. — Может, поговорим о том, как удобно иметь рядом Гарри, когда кончаются деньги?

Рэйли поморщился.

— Я вас понял.

— Думаю, что мы все вас поняли, — устало произнес Паркер. — Все предельно ясно. Мисс Аббервик, вы, похоже, считаете, что мы слишком злоупотребляем великодушием Гарри.

— Все несколько сложнее, — осторожно заметила Молли. — Думаю, он сознательно обрекает себя на роль палочки-выручалочки. Другой роли вы ему не отвели, а он в глубине души очень хочет поддерживать родственные отношения с вами.

— Это не правда, — возразила Даниель. — Мы с самого начала хотели, чтобы Гарри занял принадлежащее ему по праву место в нашей семье.

Молли возмутилась:

— Неужели? Видимо, Гарри этого не почувствовал. Всю жизнь Стрэттоны и Тревельяны заставляли его выбирать чью-то сторону в вечном семейном конфликте.

Оливия поморщилась.

— Ну, это уж слишком сильно сказано.

Молли не обратила внимания на ее реплику.

— Вы все виноваты в том, что пытались заставить его называть себя либо Стрэттоном, либо Тревельяном. Когда же он отказывался выполнять ваше требование, вы старались наказать его за это.

Паркер прищурился.

— Это ваше видение проблемы, мисс Аббервик. Вы, видимо, еще не знакомы с другим Гарри. А он, другой, существует. Это вовсе не тот добрый малый, которого вы привыкли видеть. Он становится жестким и непримиримым, когда пытается заставить нас делать то, что он считает нужным.

— Уж точно, — пробурчал Леон. — Гарри не церемонится, это факт.

Гилфорд с ухмылкой взглянул на Молли.

— Мой отец и Леон правы, мисс Аббервик. Гарри не колеблясь прибегает к шантажу, выкручиванию рук, да и к откровенным угрозам, когда считает это необходимым для достижения своей цели.

Молли самодовольно улыбнулась.

— Я в этом не сомневаюсь. Боюсь только, что эту тактику он перенял у своих родственников.

Эванджелина пришла в ярость.

— Что это значит?

— Это значит, — холодно заметила Молли, — что Гарри ведет себя жестко, когда вы вынуждаете его на это. В конце концов, он ведь наполовину Стрэттон, наполовину Тревельян. Беда в том, что никто из вас по-настоящему не понимает его.

Оливия брезгливо отмахнулась.

— Все это вздор, Молли. Уверяю тебя, я очень хорошо понимаю Гарри.

— Нет, — сказала Молли. — Не понимаешь. Не можешь понять.

— Я все-таки профессионал, — напомнила ей Оливия.

— Это твои проблемы, — ответила Молли. — Я не хочу тебя обидеть, Оливия, но ты оказалась заложницей собственного профессионализма. Он заставляет тебя оценивать поведение людей, основываясь на голой теории.

— За этой теорией — годы напряженного труда и изысканий, — возразила Оливия.

— Ты слишком традиционно подходишь к Гарри, — проговорила Молли. — Но здесь другой случай. Я не хочу вдаваться в тонкости психологии, но, поверь мне, Гарри — не такой, как все.

Оливия фыркнула:

— Это смехотворное заявление лишний раз доказывает, насколько ты неинформированна и наивна. Ты ничего не смыслишь в клинической психологии, Молли. В твоих высказываниях — сплошные фантазии.

— Мне кажется, — сухо заметил Брэндон, — тебе, Оливия, пора остановиться в своих рассуждениях об особенностях психики Гарри. Я обещал ему, что буду сдерживать твои порывы.

Оливия вспыхнула:

— О чем ты?

— Гарри раздражает твоя назойливость, — объяснил Брэндон. — И я не могу его упрекнуть. Знаешь, что я тебе скажу? Молли права. Гарри оказал мне огромную услугу. И самое малое, чем я могу отплатить ему, это оградить от твоих настойчивых рекомендаций. Что бы ты ни говорила о Гарри, он очень умен. Если же ему все-таки захочется получить профессиональную помощь психиатра, пусть он найдет ее вне семьи, договорились?

Оливия явно растерялась. Она попыталась было возразить, но не решилась и угрюмо замолчала.

Брэндон перевел взгляд на Молли.

— Думаю, мы все вас поняли. Я, например, готов согласиться с вашей точкой зрения. Со стороны действительно выглядит так, будто мы пытаемся так или иначе эксплуатировать Гарри.

— И еще пытаетесь втянуть его в войну, которую не он развязал, — заключила Молли.

— Вот именно, — пробормотал Джош. — Я прожил с ним не один год, как вам известно. И знаю, как нелегко ему приходилось. Вы вечно за ним охотились, пытались привлечь каждый на свою сторону. Молли права. Каждый из присутствующих за этим столом бросался к Гарри, когда им от него что-то требовалось.

Даниель надменно вскинула подбородок.

— Я протестую. Никто из нас не эксплуатировал Гарри. У него есть определенные обязательства перед своей семьей, и он время от времени их выполнял. Вот и все.

— Что бы мы сейчас ни говорили, — вмешался Гилфорд, — очевидно, что у Молли совсем иной взгляд на ситуацию. И, нравится нам это или нет, она собирается стать женой Гарри. По-моему, она предельно ясно изложила свою позицию. Никому из нас, думаю, не хочется прорываться к Гарри через возводимые ею кордоны. Как его жена, она, конечно, будет обладать определенной властью. И если решит изолировать его от нас, без труда сможет добиться этого.

Эванджелина окинула Молли оценивающим взглядом.

— Что вы от нас хотите?

— Собственно, с этого я и начала наш разговор, — ответила Молли. — У меня два требования.

Джош с нетерпением воскликнул:

— Какие?

— Первое: в преддверии свадьбы мне бы хотелось, чтобы вы устроили настоящую холостяцкую вечеринку для Гарри. И чтобы на нее собрались мужчины из обеих семей. Все до единого. Никакие извинения не принимаются. Джош и Брэндон займутся организацией.

Все затаили дыхание. Джош и Брэндон робко переглянулись.

— Второе, — продолжала Молли. — Я хочу, чтобы на нашей свадьбе присутствовали все без исключения родственники Гарри. Те, кто не придет, вряд ли смогут общаться с Гарри в течение ближайших пятидесяти-шестидесяти лет.

— О Господи, — проворчал Паркер. Молли оглядела застывшие от изумления лица родственников.

— Я ясно выразилась?

Джош ухмыльнулся.

— Предельно.

Она строго посмотрела на него.

— И еще вот что: на вечеринке чтобы не было никаких голых девиц, выпрыгивающих из тортов. Понятно?

— Да, мэм, — кивнул Джош. — Никаких голых девиц. Понял.

В этот момент в зал вплыл официант с огромным подносом, уставленным всевозможными блюдами.

— Ну что ж, — сказала Молли. — Давайте поедим.

Гарри проснулся в полночь. Сон отступал постепенно. Гарри тихо лежал, соображая, проснулся ли окончательно. Странное ощущение — его ничто не беспокоило, ночных кошмаров не было, как не было и никаких эмоциональных всплесков.

Вдруг что-то подсказало ему, что Молли тоже не спит. Он притянул ее к себе. Тихонько бормоча, она теснее прижалась к нему. Он просунул ногу между ее бедер.

— Что-то не так? — зевнув, прошептал он.

— Нет, все в порядке.

— Ты уверена? — Он погладил ее по плечу. Запах ее тела согревал, волновал, возбуждал. И некоторые органы чутко реагировали на него.

— Уверена. Я просто лежала, думала.

— Пыхтела. — Он поиграл мочкой ее уха.

— Что?

— Ты пыхтела. — Он приспустил бретельку ее ночной сорочки, обнажив одну грудь. Она так уютно легла в его ладонь. Мягкая. Теплая. Волнующая. — Я слышал.

Она пропустила его слова мимо ушей.

— Гарри, что ты делаешь?

— Неужели трудно догадаться? — Гарри наклонил голову и поцеловал сосок. Тот напрягся от прикосновения его языка.

— Гарри? — Молли нежно погладила его плечи.

— Да? — Он переместил руку ей на живот.

— Что ты думаешь насчет первого числа? Осталось две недели.

— А что будет первого числа? — Он бередил пальцами пушок в ложбинке меж ее бедер, ощущая тепло манящего лона, в которое, он знал, скоро погрузится.

Молли вздохнула.

— Наша свадьба. Келси к тому времени вернется с практики. Я… Гарри. — Она запустила руку в его волосы, извиваясь от его возбуждающих прикосновений.

Гарри почувствовал, что начинает испытывать удовлетворение. Ее восприимчивость к его ласкам с каждым разом становилась все более осязаемой. В голове у него родилась ассоциация с игрой на музыкальном инструменте. Чем дольше они репетировали совместную партию, тем слаженнее звучал их дуэт.

— По-моему, первое число — это прекрасно, — прошептал Гарри.

— Ты успеешь закончить свою работу? — Молли уже задыхалась от страсти.

— Да. — Он раздвинул ей ноги и медленно вошел в нее. — По мне — чем быстрее, тем лучше.

Он даже не стал бороться с искушением извергнуть в нее свое семя. И этот естественный порыв принес обоим неизъяснимое блаженство.

У Гарри возникло ощущение, будто до сих пор он жил в зашторенной комнате. Сейчас же окна распахнулись настежь, и он увидел мир во всей его красе.

Потом он долго нежился в полудреме, наслаждаясь приятной опустошенностью, которую принес акт любви.

Лунный свет заливал постель, рядом, прижавшись к нему, лежала Молли, и глубокое чувство, которому он не мог подыскать названия, разливалось в душе.

Гарри с праздным любопытством задумался о природе этого незнакомого чувства. Ему оно показалось чем-то похожим на молчаливое пение. Нет, и все-таки это было чувство.

Молли опять тихонько запыхтела.

Он решил, что его это вовсе не смущает. Наоборот, даже успокаивает.

— Не волнуйся, — сонно пробормотала Молли. — Ты к этому привыкнешь.

Гарри замер.

— К чему привыкну?

Но Молли не ответила. Она уже крепко спала.

21

Оливия задумчиво потягивала чай, который только что приготовила для нее Молли, и осматривала гостиную, заставленную коробками с книгами.

— Не знаешь, куда они его увели?

— Нет. — Молли налила чаю себе и села на диван. Поджав под себя ногу, она с ухмылкой посмотрела на Оливию. — Может, так оно и лучше. Я предупредила Джоша насчет голых девиц, но у мужчин есть масса других возможностей развлечься.

— Холостяцкие пирушки имеют дурную репутацию.

Молли поморщилась.

— Еще бы. Древнейшая традиция. Пережиток средневековья. В те времена, говорят, мужчины, приглашенные на свадьбу, спаивали жениха до полной невменяемости и в таком состоянии провожали его в постель к невесте.

Оливия окинула ее проницательным взглядом.

— Так зачем же ты настаивала на этой вечеринке?

— Думаю, ты и сама можешь ответить на этот вопрос.

Оливия встретилась с ней взглядом.

— Да. Думаю, не надо быть профессиональным психологом, чтобы догадаться о том, что ты хотела дать Гарри возможность почувствовать заботу родных.

— А ему большего и не нужно. Ему всегда недоставало семейного тепла и участия.

— Ты добилась своего. Должна признать, что я поражена. Мне всегда казалось, что нет на свете такой силы, которая могла бы заставить Стрэттонов и Тревельянов хотя бы на короткое время забыть о вражде.

— Стрэттоны и Тревельяны не такие уж безнадежные. Нужно только знать, как вести себя с ними.

Во взгляде Оливии вспыхнул внезапный интерес.

— Ты действительно очень любишь Гарри?

— Да.

— А он… — Оливия вдруг запнулась и опустила глаза. — Извини, это столь интимный вопрос. Ты вправе сказать, что это не мое дело, но я не могу удержаться, чтобы не задать его. Он признался в том, что любит тебя?

— Не слишком красноречиво, — ответила Молли.

Она до сих пор не понимала, зачем пришла Оливия. Было около девяти вечера, когда она возникла на пороге квартиры Гарри. Часом ранее Джош вытащил Гарри из дома под предлогом того, что хочет похвастаться своим новым «феррари». Гарри не был бы Тревельяном, если бы не клюнул на столь соблазнительную приманку.

Спускаясь в гараж, чтобы посмотреть на мифический автомобиль, Гарри, однако, не мог и предположить, что окажется пассажиром шикарного лимузина, взятого Джошем напрокат на один вечер.

Молли пришлось изрядно поволноваться, но поскольку Гарри с Джошем так и не вернулись домой, она сделала вывод, что план удался. Довольная хорошим началом задуманной операции, она домыла посуду и собиралась засесть за книгу, когда нагрянула Оливия.

Насколько Молли могла судить, Оливии просто захотелось поболтать.

— А тебя не беспокоит то, что он не говорил тебе о своей любви? — спросила Оливия.

— Он еще придет к этому. — Молли и в самом деле надеялась, что Гарри рано или поздно поймет, что чувство, которое он испытывает к ней, есть не что иное как любовь. — Гарри — не такой, как все. А потому и поступки его нестандартны.

— Ты не устаешь это повторять.

— Верно. — Молли улыбнулась. — В моей жизни было много нестандартных людей. И я научилась различать их.

— Да, но специфичность Гарри другого рода.

— Оливия, можно я задам тебе личный вопрос?

Оливия немного смутилась.

— Что за вопрос?

— Что ты нашла в Гарри? Ведь невооруженным глазом видно, что вы совсем не подходите друг другу.

Оливия вздохнула.

— Ты можешь не верить, но поначалу мне действительно казалось, что мы очень хорошая пара. Мы познакомились на скромном банкете в его честь, состоявшемся после лекции, которую читал Гарри, о вкладе мыслителей восемнадцатого века в развитие психологии.

— И ты подумала, что у вас есть точки соприкосновения?

— Ну да. — Оливия нахмурилась. — Гарри пользуется большим авторитетом в ученом мире. Он умен. Хорошо образован. И производит впечатление уравновешенного человека. Во всяком случае, с первого взгляда.

— Ах да. Его пресловутое самообладание. — Молли усмехнулась. — А когда ты обнаружила, что под ним скрываются бешеные эмоции и мрачные желания?

Оливия казалась озадаченной.

— Извини, я не поняла. Что ты сказала?

— Не бери в голову. Я просто пошутила. Так когда ты решила, что вы не созданы друг для друга?

Оливия заерзала в кресле.

— Ты уверена, что хочешь это знать?

— Абсолютно. Я просто сгораю от любопытства.

— Честно говоря, — ответила Оливия, — мне очень скоро стало ясно, что Гарри страдает серьезным нарушением психики, которое подлежит терапии, и лишь после нее он сможет иметь нормальные, здоровые отношения с женщиной.

— Хм.

— Я пыталась, — разоткровенничалась Оливия, — видит Бог, пыталась ему помочь. Он же не стал даже слушать меня. Отказался от консультации и лечения. Я уверяла его, что сегодня медицина может предложить ему действенную помощь. Но он был непреклонен. А потом…

— Что потом?

— Ну, он начал меня раздражать, если тебе так хочется знать всю правду.

— Почему?

Оливия устремила взгляд в окно.

— У меня было такое чувство, будто он чего-то хочет от меня, а я не в силах ему это дать. Впрочем, я даже не могла понять, что ему от меня нужно.

— А что ты хотела от него? — спросила Молли. Оливия украдкой взглянула на нее.

— Конечно, здоровых, сбалансированных отношений, приносящих взаимное удовлетворение. Я мечтала о семье, основанной на доверии, уважении и терпимости.

— И что, с Гарри этого достичь было невозможно, по-твоему?

— Невозможно. Гарри… — Оливия с трудом подбирала слова. — Поначалу он казался таким скованным. Но со временем в его поведении стали проявляться некоторые странности. Меня это буквально сокрушило.

— Сокрушило?

— Это трудно объяснить. Я и сама толком не поняла, что же произошло между нами. Мне не доводилось встречаться с подобными симптомами в своей клинической практике, да и в колледже мы этого не проходили. Я уверена, что поведение Гарри было обусловлено посттравматическим расстройством психики, но я растерялась, не могла сообразить, что делать. В конце концов, мне стало просто страшно. Тогда я поняла, что надо покончить с нашими отношениями.

— А Брэндон ждал момента, чтобы вмешаться и спасти тебя?

В глазах Оливии вспыхнула злоба.

— Он не спасал меня. Я сама спаслась.

— Извини.

— Мы с Брэндоном познакомились уже после того, как было объявлено о нашей с Гарри помолвке. Должна признать, что буквально с первых минут знакомства мы испытали сильное взаимное влечение. Мы оба это сознавали, но пытались не замечать. Со временем Брэндон понял, что я обеспокоена вспышками депрессии у Гарри, которые стали посещать его все чаще…

— Ты говорила с Брэндоном о поведении Гарри?

Оливия кивнула головой.

— С Брэндоном мне легко говорить обо всем на свете. Для меня наши разговоры были таким облегчением.

Молли подалась вперед.

— Оливия, все в порядке. Не надо больше терзать себя сознанием собственной вины.

— Я и не чувствую никакой вины за собой, — вспыхнула Оливия. В глазах ее заблестели слезы. — Вина — это парализующая деструктивная эмоция. Да мне и не в чем винить себя.

— Конечно, не в чем, — успокоила ее Молли. — Вы с Гарри изначально не подходили друг другу. Поверь мне на слово. Я абсолютно уверена в этом.

— Откуда у тебя такая уверенность? — спросила Оливия.

— Гарри настолько специфичен, что его поведение не вписывается ни в одну, пусть даже самую смелую психологическую теорию. Ты бы никогда так и не поняла его до конца.

Чашка чуть заметно дрогнула в руках Оливии.

— Я пыталась помочь ему.

— Я знаю.

— Я делала все возможное, чтобы убедить его в необходимости терапии. — Оливия схватила свою сумочку и, порывшись в ней, достала носовой платок. Она приложила его к заплаканным глазам. — О Боже, ты не в силах понять. У меня было такое ощущение, будто передо мной отец.

— Ах, милая, — прошептала Молли. Оливия, казалось, не слышала ее. Она разразилась новым потоком слез.

— Мой отец страдал от депрессии. Приступы становились все более сильными. Мама пыталась уговорить его сходить к врачу. Я тоже. Но он отказывался. Однажды он ушел в лес, прихватив с собой ружье. Домой он так и не вернулся.

Молли поставила на столик чашку и порывисто вскочила с дивана. Подойдя к Оливии, она крепко обняла ее. Оливия не сопротивлялась, а, наоборот, уткнувшись в плечо Молли, разрыдалась.

Молли нежно поглаживала ее по спине.

— Оливия, ты же специалист. Поэтому не мне объяснять тебе, что ты никоим образом не несешь ответственности за самоубийство отца.

— Нет. Видит Бог, я так старательно изучала потом все, что было связано с депрессиями. — Оливия начала успокаиваться.

— И конечно же, мне не стоит напоминать тебе о том, что Гарри вовсе не твой отец. Тебе не надо волноваться о его спасении. Он чужой для тебя человек.

Оливия еще пару раз шмыгнула носом, потом подняла голову. Она даже вымученно улыбнулась Молли.

— Знаешь, что я тебе скажу? Мне кажется, ты не угадала своего призвания. Тебе надо было стать психологом.

— Спасибо. Но я предпочитаю работать с чаем и специями.

— А может, как раз отсутствие теоретических знаний позволяет тебе более четко видеть ситуацию, — пошутила Оливия, бросая влажный носовой платок в сумочку.

— Я знаю лишь одно: ты коришь себя за то, что не смогла спасти ваши отношения с Гарри. Твои чувства к нему были слишком сложными. Представляю, какая путаница образовалась у тебя в голове.

— Путаница?

— Конечно. Сама посуди: ты оказалась помолвленной с человеком, которого видела, скорее, своим пациентом, нежели любовником. К тому же его проблемы с психикой напоминали тебе о душевном расстройстве твоего отца. — Молли взмахнула рукой. — И в то же время ты уже была влюблена в человека, который оказался родственником твоего жениха. В довершение ко всему твой пациент становился все более капризным, отказывался от лечения. Неудивительно, что ты психанула и разорвала помолвку. И это было единственно разумное решение в сложившейся ситуации.

Последовала короткая напряженная пауза.

— Мы, вообще-то, не употребляем такой термин: «психануть», — пробормотала Оливия. — Но в данной ситуации он, пожалуй, наиболее удачный.

Молли подмигнула ей.

— Что я слышу? Оливия, ты меня удивляешь. Неужели психиатры тоже не лишены чувства юмора?

Оливия вымученно улыбнулась.

— Ты даже не представляешь, сколько на свете анекдотов про психов.

Молли расхохоталась.

— Мне не терпится послушать.

Улыбкой наконец зажглись и глаза Оливии.

— Наверное, ты права. Наверное, пора избавиться от чувства вины перед Гарри. Думаю, он в надежных руках.

Паркер обвел шумную битком набитую таверну недобрым взглядом. Музыканты исполняли песенки в стиле «кантри», причитая о несчастной любви и добром вине. Солистка была одета в облегающее серебристое платье. Сидевшие за стойкой бара парни даже не удосужились снять шляпы. В дальнем углу таверны толпились любители бильярда. По их возбужденным лицам было вино, что на кону большие деньги.

— Кто, черт возьми, отыскал эту забегаловку? — грозно спросил Паркер.

— Мы. — Джош посмотрел на Брэндона, надеясь заручиться поддержкой.

— Мы подумали, что она могла бы стать нейтральной территорией, — с нарочитым энтузиазмом проговорил Брэндон и подал знак официантке, одетой в ковбойский костюм. — Выпей пива, дед.

— Я предпочитаю виски, — проворчал Паркер.

— Кстати, я тоже. — Леон начал скалить зубы, завидев официантку. — Хороши сапожки, милая.

Рэйли застонал:

— Дядя Леон, побойся Бога. Не выставляй себя ослом, договорились?

— Вам нравятся мои сапожки, сэр? — Официантка оглядела свои красные блестящие ковбойские сапожки, которые сочетались по стилю с ее шляпой.

Леон ухмыльнулся.

— Да.

— Если хотите, можете приобрести. К концу вечера у меня ноги отваливаются в них.

— Я могу помочь тебе в этом, крошка. — Леон красноречиво зашевелил бровями.

— Нет уж, спасибо. — Официантка натянуто улыбнулась. — Есть кому помассировать мои натруженные ножки.

— И кто же он? — с интересом спросил Леон.

— Это она, — пробормотала девушка. — Она ростом пять футов одиннадцать дюймов, ездит на мотоцикле и одета в кожу и металл. Кстати, играет в группе «Руби свэт». Никогда не слышали?

— Нет, — признался Леон. — Наверное, они исполняют не ту музыку, которую я люблю.

— Наверное. Да я сомневаюсь, что вы найдете общий язык с моей подругой, — сказала официантка. Леон поморщился.

— Да уж конечно. Я тут гуляю со Стрэттонами, а ты как думала?

Паркер свирепо взглянул на него.

— Постарайся не выставлять себя большим дураком, чем ты есть на самом деле, Тревельян. У меня все-таки репутация в городе.

Леон сощурился.

— Какая еще репутация?

— Хватит, дед, — шепнул ему Джош. Официантка невозмутимо достала ручку и постучала ею по маленькому блокнотику.

— Будете делать заказ?

— Мне пиво, — поспешно проговорил Джош.

— Мне тоже, — сказал Брэндон. — И может, немного орешков.

Паркер забарабанил пальцами по крышке стола.

— Если, кроме пива, ничего больше нет, несите и мне.

Рэйли присоединился к предыдущим заказам:

— Мне тоже.

Гилфорд сосредоточенно нахмурил брови.

— У вас случайно нет каких-нибудь особых сортов из местных мини-пивоварен?

— Да, сэр, у нас есть одна местная марка, — заверила его официантка. — «Скид роуд» называется.

Гилфорд болезненно сморщился.

— Что-то я не слышал о такой.

— Это пиво производит маленькая пивоварня, которую недавно открыли на Пайонер-сквер, — пояснила официантка.

— Ну хорошо. Я попробую.

Официантка выжидательно посмотрела на Гарри, который сидел во главе стола.

— А вам?

— «Скид роуд» звучит заманчиво, — сказал Гарри.

— Принесите всем «Скид роуд», — распорядился Гилфорд.

— Как скажете. Я мигом. — Официантка бросила блокнотик в карман своей короткой ковбойской юбки и исчезла в толпе.

Леон печально посмотрел ей вслед.

— Да, пастушки нынче не те.

— Заткнись, ты, старый дурак, — приказал Паркер. — Ты ничего не слышал о сексуальных отклонениях?

Леон изобразил удивление.

— Да нет, ничего. А куда обращаться в таких случаях?

Джош тяжело вздохнул и посмотрел на Гарри.

— Веселье уже началось?

Гарри оглядел собравшихся за столом мужчин. Здесь были все его родственники мужского пола, достигшие совершеннолетия. Впервые он видел их всех вместе, за одним столом.

— Я так полагаю, что идея вечеринки принадлежит Молли? — прозвучал в воцарившейся за столом тишине голос Гарри.

— С чего ты взял? — пробормотал Гилфорд.

— Так, догадался, — сказал Гарри. Краем глаза он углядел приближавшуюся к столу официантку с большим подносом, уставленным бутылками с пивом «Скид роуд». Ему вдруг стало интересно, когда всем надоест это фарс и они отправятся по домам.

Рэйли нахмурился.

— Послушай, Гарри, я знаю, о чем ты думаешь, но ты ошибаешься. Мы сами захотели устроить тебе проводы холостяцкой жизни. Я прав, дядя Леон?

Леон повел бровью.

— Конечно. — Он откинулся на спинку стула, наблюдая за тем, как официантка расставляет на столе бутылки с пивом. — Что до меня, я всегда не прочь выпить.

Паркер взял свою бутылку и хмуро посмотрел на Гарри.

— Можно задать тебе один вопрос, Гарри?

— Что такое? — заинтересовался тот.

— Я не против того, что ты женишься. В конце концов, это твое дело. Но какого черта ты выбрал себе в подруги эту штучку, Молли Аббервик? Сынок, поверь мне на слово, она превратит твою жизнь в сущий ад.

— Это уж точно. — Леон кивнул головой. — Шустрая дамочка.

Гарри посмотрел на него.

— Никакая она не шустрая.

— Да ну? — смутился Леон.

— Умная — это да. — Гарри сделал большой глоток пива. — Есть небольшая разница. В таких делах, дядя Леон, я предпочитаю точность формулировок.

За столом воцарилось молчание. Все удивленно уставились на Гарри. Брэндон первый разразился хохотом. Джош поддержал его улыбкой. Ухмыльнулся и Гилфорд.

— Сукин ты сын, — пробормотал Леон и сам закудахтал от смеха.

Паркер и Рэйли обменялись недоуменными взглядами.

Гарри первым заприметил троих верзил в кожаных куртках, которые ввалились в таверну. Внешне они мало чем отличались от остальной публики, и все равно, глядя на них, Гарри испытывал некоторый дискомфорт.

Троица вновь прибывших с мрачным вызовом оглядела зал.

— Проклятие. — Гарри поставил на стол свою кружку. — Думаю, пора уходить.

Рэйли посмотрел на него.

— Что такое?

— Ничего. Пока… — Гарри полез в карман за бумажником. Он увидел, что молодчики направляются к их столику.

Леон, чутко реагирующий на приближение опасности, что не раз выручало его в жизни, выжидательно смотрел на незнакомцев.

— Ну-ну.

Паркер нахмурился.

— Что здесь происходит?

— Вечер обещает быть веселым, — радостно заверил его Леон.

Трое верзил подошли к столу. Один из них — небритый, с сальными волосами, убранными в хвост, грозно заткнул большие пальцы рук за широкий кожаный пояс.

— Что я вижу? Не эти ли пижоны прикатили сюда на лимузине?

— Кого ты назвал пижонами? — с наигранной лаской в голосе переспросил Леон.

— Эй, послушайте, — вмешался Паркер. — Здесь вечеринка для своих.

Второй громила ухмыльнулся, обнажив темные зубы.

— Какая досада. А мы ведь тоже хотим повеселиться.

Леон осклабился.

— Только не за нашим столом.

— А почему бы нет? — возразил первый. Он протянул свою огромную волосатую руку и, ухватившись за стол, опрокинул его.

Бутылки и кружки полетели на пол. Заскрипели стулья. Стрэттоны и Тревельяны вскочили со своих мест. За соседними столиками раздались крики.

— Сукин сын! — Леон грозно замахнулся костылем.

— О черт, — воскликнул Рэйли. — Похоже, вечерок будет забавным.

Гарри на лету поймал свою бутылку с пивом и зажал ее в руке, словно нож. Он встретился взглядом с Джошем.

— На выход, — скомандовал он. — Сейчас же.

— Хорошо. — Джош посмотрел на доморощенное оружие Гарри и тоже схватился за бутылку. Потом стал отступать к двери.

Гилфорд был вне себя от ярости. На лице Паркера застыло изумление. Гарри указал им обоим на выход.

Он не видел, кто нанес удар первым, но заметил, как Леон в ответ взмахнул костылем. Верзила с сальным конским хвостом скорчился от боли, судорожно глотая воздух.

Потом уже было неважно, кто оказался зачинщиком потасовки. Действие развивалось по хорошо отработанному сценарию. Вскоре вся таверна увязла в хаосе. Крики, вопли, ругательства сотрясали воздух. Оркестранты выжимали из своих инструментов предельное звучание, пытаясь заглушить гвалт.

Гарри, прикрывая своих родственников, действовал молниеносно и решительно. Перехватив занесенный над его головой кулак одетого в кожу здоровяка, он нанес ему удар в живот.

Верзила согнулся от боли и, пошатываясь, отступил. На его мясистой физиономии застыло выражение крайнего удивления. Не дожидаясь, пока он обретет равновесие, Гарри схватил Паркера за плечи и отпихнул его к двери.

Но его дед был настроен боевито.

— Никудышный из тебя хулиган. — Паркер запустил бутылкой «Скид роуд»в зачинщика драки. Бутылка попала тому в плечо, и он взревел от ярости.

Гарри увлек Паркера в более безопасное место.

Джош и Брэндон смотрели на него, ожидая дальнейших указаний.

— Джош, следи за Рэйли, — приказал Гарри. — Брэндон, уводи Гилфорда и Паркера. Я займусь Леоном.

— Хорошо. — Брэндон повел Паркера к двери. Джош схватил Рэйли за руку.

— Пошли отсюда, братец. Вечер окончен.

— А, отстань. Веселье только начинается, — заскулил Рэйли. Но все-таки позволил увести себя.

Гарри ухватил Леона за воротник в тот самый момент, когда дядя в очередной раз занес над головой костыль.

— Какого черта? — возмутился Леон. — Оставь меня в покое. Мне еще тут надо разобраться кое с кем.

— Это мой праздник, — настаивал Гарри, подталкивая Леона к выходу. — И я решил, что пора уходить.

— Ты никогда не умел гулять, мальчик, — проворчал Леон, когда Гарри выволок его на улицу. — Это проблема всей твоей жизни. Не умеешь ты веселиться.

Гарри его не слушал. Он наспех пересчитал всех сидящих в лимузине. Возникла короткая заминка, когда костыль Леона застрял в двери автомобиля, но Гарри все-таки удалось закрыть ее вовремя — толпа дерущихся уже высыпала на автостоянку.

— Похоже, все в сборе. — Гарри поймал в зеркальце взгляд водителя лимузина. — Поехали.

Водитель уже завел мотор.

— С удовольствием, сэр.

Колеса мощного автомобиля взбороздили гравий, и лимузин вырулил со стоянки. Где-то вдалеке послышался вой сирен, но машину уже было не догнать.

В течение нескольких минут никто не проронил ни слова. Приглушенный свет в обитом плюшем салоне лимузина поочередно выхватывал из темноты колоритные физиономии пассажиров.

Наконец Леон, крякнув, достал откуда-то несколько бутылок пива, которые ему неведомым образом удалось протащить с собой.

— Есть желающие продолжить?

— Черт возьми, конечно, — сказал Рэйли. — Дай-ка мне одну, дядя Леон. Мне просто необходимо выпить.

— Лично я предпочел бы что-нибудь покрепче, — пробормотал Паркер.

Джош ухмыльнулся и принялся шарить в крохотном баре.

— Здесь должна быть бутылочка виски, мистер Стрэттон. А, вот, есть. — И он достал бутылку.

— Слава Богу. — Паркер следил, как Джош разливает виски. — Со времен службы в морской пехоте не бывал я в таких передрягах.

В глазах Леона вспыхнул внезапный интерес.

— Ты служил в морской пехоте?

— Да. — Паркер взял из рук Джоша стакан с виски.

— Черт возьми, надо же. И я служил. — Леон протянул ему руку.

Паркер поколебался, но все-таки пожал Леону руку.

Гарри вдруг подумал о том, что в салоне автомобиля воцарилось некое удивительное настроение. Он не знал, что это было, но на душе стало легко.

Брэндон оглядел всех.

— Джентльмены, я думаю, что моя жена, авторитетный психолог, назвала бы этот эпизод испытанием мужского братства на прочность.

— Не знаю, что это такое, — бодро воскликнул Леон, — но я за это выпью.

Поворот ключа в замочной скважине разбудил Молли. Наконец-то Гарри вернулся. Она присела на диване, на котором заснула за книгой, и посмотрела на часы. Каково же было ее удивление, когда она увидела, что уже час ночи.

Молли испытала облегчение. Вечеринка, похоже, удалась.

Зевнув, она поднялась с дивана и вышла в коридор встретить своего будущего супруга. Вновь повернулся ключ. Гарри явно не мог открыть дверь.

— Надеюсь, ты держишься на ногах, Гарри, — сказала она, открывая дверь. — Холостяцкая пирушка — это хорошо, но если Стрэттоны и Тревельяны напоили тебя до полусмерти, я рассержусь.

Она в ужасе отпрянула, увидев, кто стоит на пороге.

— Уверяю тебя, я не пьян, дорогая, — произнес Каттер Лэттеридж. С чарующей улыбкой он направил на нее пистолет. Ствол его имел какую-то странную форму. — Долго я не задержусь. Мне просто нужно уладить пару дел, прежде чем я смогу приступить к очередному проекту.

— Каттер. — Молли была настолько потрясена, что даже не могла шевельнуться. — Как ты сюда проник?

— Вообще-то я Клэренс, но ты можешь по-прежнему называть меня Каттером. — Он поиграл пистолетом. — Отвечаю на твой вопрос: я прошел через гараж. Гаражная сигнализация — такая ненадежная штука, не так ли?

Молли отступила на шаг. Каттер прошел в коридор и закрыл за собой дверь.

— Они же сказали, что ты исчез, — прошептала Молли. — Сказали, что не в твоих правилах возвращаться туда, где тебя разоблачили.

— В общем-то да, ты права. — Каттер печально вздохнул. — Я не сторонник насилия. Слишком хлопотное это дело. Предпочитаю полагаться на собственные мозги. Но сейчас чувствую, что должен сделать исключение.

— Ты хочешь сказать, еще одно исключение, так? Ведь ты убил Уортона Кендалла.

— Он стал ненадежным, — сказал Каттер. — Думаю, его погубила жадность. Он решил, что имеет право на большее вознаграждение за свои услуги, чем то, что я планировал. Просто поразительно, какими же рвачами становятся люди, правда?

— Тебе уже никогда не удастся прибрать к рукам Аббервикский фонд, — в отчаянии воскликнула Молли. — Зачем же ты рискнул вернуться в Сиэтл?

— Потому что Тревельян все равно не успокоится. — Лицо Каттера исказилось от внезапно нахлынувшей ярости. — Он ведь как клоп впился в меня. Его ищейка копает мое прошлое, выискивая доказательства, улики, изучая мой почерк. Так что рано или поздно он обязательно меня выследит. А этого я допустить не могу.

Молли не знала о том, что Гарри так и не отказался от услуг Фергюса Райса, но новость эта ее не удивила.

— Ты не сможешь остановить Гарри.

— Я должен это сделать, — проговорил Каттер. — Если я от него не избавлюсь, не будет мне покоя до конца дней моих.

Страх сковал Молли по рукам и ногам.

— И что ты намерен предпринять?

— Я намерен покончить сразу с вами обоими, одним ударом.

— У тебя это не пройдет. Все поймут, кто убил нас.

— Не думаю. — Каттер холодно улыбнулся. — Я кое-что придумал на этот счет. И ждал лишь подходящего момента.

— О чем ты говоришь?

— Все будет выглядеть так, будто Гарри Тревельян, психически неуравновешенный человек, переступил черту. Возвратился домой с холостяцкой пирушки вдрызг пьяный, в состоянии депрессии. Застрелил свою невесту, которую заподозрил в измене с бывшим возлюбленным, Гордоном Бруком, а потом покончил и с собой. Банальная история, не так ли?

— Ты — сумасшедший, если всерьез считаешь, что это сработает.

— Сработает, моя милая. Я — виртуоз по части таких инсценировок. — Каттер взглянул на часы. — Кстати, мы можем пока присесть. Все равно надо дожидаться прихода Тревельяна, а насколько я понимаю, холостяцкие пирушки — мероприятия длительные.

Молли понимала, что кричать бесполезно. Каттер стоял слишком близко, курок его пистолета был взведен. Ему ничего не стоило свалить ее одним ударом или даже убить, посмей только она открыть рот.

Она вспомнила тот день, когда Каттер заманил ее в ловушку в отцовской мастерской, Гарри тогда немного опоздал. — Каттер успел скрыться.

Гарри никогда бы не признался в этом, но Молли знала: в тот день он приехал в аббервикский особняк, потому что почувствовал, что она в опасности. Она мысленно звала его, и он пришел. Хотя и поздно, но все-таки пришел.

Молли заглянула в холодные глаза Каттера и увидела в них смерть. В полном отчаянии она послала Гарри немой сигнал.

Гарри.

Опасность. Смерть.

Будь осторожен. Будь осторожен. Будь осторожен. * * *

Едва лимузин притормозил у его дома, Гарри открыл дверцу. Леон с укоризной посмотрел на него.

— Ты и впрямь хочешь вернуться домой так рано? Еще вся ночь впереди, сынок.

— Уже половина второго, а я не привык к таким гулянкам. — Гарри выбрался из машины и посмотрел на своих родственников. — Мне хватило впечатлений. Но я хочу, чтобы вы все знали: я здорово провел время.

— Эй, нам надо почаще встречаться, — сказал Рэйли.

— Мне что-то не улыбается такая перспектива. — Брэндон мрачно усмехнулся. — Приключений было в избытке.

— Да уж, — согласился с ним Гилфорд. Паркер фыркнул:

— У этих молокососов кишка тонка. Не то что мы были в молодости, скажи, Леон?

— А что ты хочешь? — подхватил Леон. — Им сегодня все слишком легко достается.

— Это верно, — охотно согласился Паркер. Гарри посмотрел на Джоша.

— Проследи за Леоном.

— Все будет в лучшем виде. — Улыбка слетела с лица Джоша, стоило ему взглянуть на Гарри. — Что-то случилось?

— Нет, все в порядке, — успокоил его Гарри. — Просто мне уже давно пора спать. — И он начал закрывать дверцу.

— Вы слышали? И это говорит жених, — заорал Леон. — Запомни: женишься — тогда уже так не погуляешь.

Гарри захлопнул дверцу под добродушный веселый хохот и шутливые возгласы.

Он подождал, пока лимузин не скрылся в ночи, потом развернулся и быстро направился к двери.

Уже на полдороге он сорвался на бег.

Что-то было не так.

Опасность. Будь осторожен. Будь осторожен.

Смутное ощущение опасности пронзило его еще в машине, и хорошее настроение как рукой сняло Следуя привычной логике, он хотел было подавить в себе сомнения и дурные предчувствия.

Но мысль о том, что это может быть каким-то образом связано с Молли, настойчиво стучалась в сознание. И потому он не мог себе позволить от нее отмахнуться.

Опасность. Опасность. Опасность.

В памяти всплыл недавний совет Молли. Она призывала его не противостоять природе, предупреждая о том, что эта битва может погубить его. Впервые Гарри признал ее правоту. Он понял, что дальнейшее упорство в отрицании своих анормальных способностей — это верный путь к безумию.

Он заставил себя расслабиться и осторожно двинулся над бездной.

Он здесь. Он здесь. Убийца. Убийца.

Гарри пошатнулся, словно от невидимого удара. Обретя равновесие, он нащупал в кармане ключи. Крис, ночной консьерж, выбежал из своей каморки и открыл входную дверь.

— Добрый вечер, мистер Тревельян. Или, вернее, ночь?

— Холостяцкая вечеринка, — болезненно поморщившись, произнес Гарри. Он отчаянно пытался обрести самоконтроль.

Крис понимающе подмигнул.

— Мои поздравления.

— Спасибо. — Внезапный приступ головокружения настиг Гарри по дороге к лифту.

— Что-то не так, мистер Тревельян?

Гарри не сразу удалось нажать кнопку вызова лифта. Его охватила паника. Слишком поздно. Я опоздаю.

— Крис, кто-нибудь приходил в мое отсутствие?

— Только миссис Стрэттон.

— Оливия? — Гарри тряхнул головой, силясь осознать сказанное Крисом.

— Да, сэр. Но она уже давно ушла.

— И больше никого не было?

— Нет, сэр.

— Окажи мне любезность, — хрипло произнес Гарри.

— Конечно.

— Я хочу разыграть Молли.

— Разыграть?

— Ну да, розыгрыш холостяка.

— А, хорошо. Понял. — Крис хмыкнул. — Что мне нужно делать?

— Я сейчас поднимусь наверх, а ты мне позвони по домофону. Когда я отвечу, скажи, что детектив… — Гарри потер лоб, словно заставляя себя думать. — Скажи, что детектив Фостер из полицейского управления поднимается ко мне. Скажи, что речь идет о чрезвычайном происшествии.

Крис нахмурился.

— Чрезвычайное происшествие?

— Да. Но это всего лишь шутка. Так сделаешь, как я прошу?

— О чем разговор.

— Спасибо, Крис.

Двери лифта распахнулись. Гарри удалось зайти в кабину и нажать нужную кнопку.

Как только лифт закрылся, он прислонился к стенке, закрыл глаза и сконцентрировался на том, чтобы удержать равновесие на стеклянном мосту, перекинутом через пропасть.

На этот раз он пообещал себе не противостоять своим сверхчувствам. Он попробует следовать совету Молли и отдастся им во власть. Так, как это бывало в моменты близости с Молли.

Слишком поздно. Слишком поздно.

Паника, словно крыса, вгрызалась в его сознание. Гарри усилием воли загнал эту дрянь обратно в ее темную нору.

Всего лишь еще одно чувство. Такое же, как зрение, осязание или обоняние. Просто еще один природный дар. В дополнение к рефлексам. Вполне нормальный, как говорила Молли. Для него — нормальный.

Нормальный. Все что нужно — это принять его. И пользоваться им. Смириться с его существованием. Сейчас от того, сможет ли он это сделать, может быть, зависит жизнь Молли.

Жизнь Молли.

Гарри сделал глубокий вдох. И обрел равновесие.

На него вдруг снизошло удивительное умиротворение. Дышать стало легче. Гарри понял, что ему удалось взять под контроль свои рефлексы. Он перестал дрожать. И отпрянул от стенки лифта.

Когда открылись двери, Гарри сделал еще один глубокий вдох, восстанавливая дыхание.

Он вышел из лифта и прошел по коридору к своей квартире. Вставив ключ в замочную скважину, повернул ручку.

— Молли? — Голос его прозвучал сдавленно, походка оказалась нетвердой. Ощущение неминуемой опасности давило на него. — Дорогая, я дома. Вечеринка удалась на славу. Видела бы ты драку в таверне.

— Так-так. Пьян до чертиков. — Каттер Лэттеридж, улыбаясь, вышел ему навстречу. Он крепко держал Молли за руку. В другой руке у него был пистолет с глушителем, который он и направил Гарри в грудь. — Как кстати.

22

— Гарри, я пыталась предупредить тебя. — В глазах Молли застыли слезы отчаяния. — Я так виновата. Так виновата.

Гарри подслеповато уставился на нее, изображая полную невменяемость.

— Какого черта он здесь делает?

— Я готовлюсь достойно обставить отъезд, Тревельян, — сказал Каттер.

— Я не собираюсь никуда уезжать. — Гарри, пошатываясь, двинулся к нему, попутно натолкнувшись на стену. Привалившись к ней, он начал медленно оседать на пол. — Спрячь эту пушку, Лэттеридж. Ты не сможешь никого убить. Это не твой профиль.

— Мой профиль изменился благодаря тебе, Тревельян.

— Гарри. — Молли безуспешно попыталась высвободиться из мертвой хватки Каттера. — С тобой все в порядке?

— Давно не чувствовал себя так хорошо. — Гарри пошарил рукой по полу. Его пальцы коснулись кожаных ножен возле щиколотки. Он сделал вид, будто пытается сесть поудобнее. Нож в это время переместился к нему под рукав. — Ну и что здесь происходит?

— Он хочет представить нашу смерть как убийство и самоубийство, — прошептала Молли. Она вгляделась в его лицо, пытаясь проникнуть под маску пьяного. — Гарри, он собирается убить нас.

— Нет. Он этого не сделает. — Гарри подался вперед. — Так ведь, Лэттеридж, или Лакстон, или как там тебя?

— Не двигайся с места, — приказал Каттер и начал пятиться назад, увлекая за собой и Молли.

— Выстрелить мне в грудь никак нельзя, — радостно воскликнул Гарри. — Ведь тогда это уже не будет смахивать на самоубийство, не так ли? Тебе нужно попасть в голову, в рот или еще куда, не знаю.

— Будь ты проклят, — прошипел Каттер. — Ты и впрямь псих. Твоя невеста права.

Гарри печально покачал головой.

— А я-то думал, что психиатры хранят врачебную тайну.

— Держи дистанцию, а то я сейчас же пристрелю Молли, — предупредил Каттер. — Сейчас же, ты меня понял?

— Конечно-конечно. — Гарри помассировал затылок. — Я все понял. Каттер нахмурился.

— Я счастлив видеть тебя пьяным, Тревельян, но, должен признать, что ты превзошел все мои ожидания.

— Это мой жизненный принцип, — сказал Гарри.

В глазах Молли промелькнула внезапная догадка. Гарри тут же понял, что до нее наконец дошел его замысел. Он мысленно призвал ее следовать правилам игры.

— Оставайся на месте, Тревельян. — Каттер начал прицеливаться.

И в этот момент раздался зуммер домофона, Каттер застыл на месте.

— Эй, к нам гость, — воскликнул Гарри. — Вечеринка продолжается.

— Не подходи к аппарату, — приказал Каттер.

— Не могу. — Гарри повел плечом, как бы давая понять, что положение безвыходное. — Консьерж знает, что я дома. Он видел, как я садился в лифт. Знает, что и Молли дома.

Каттер бросил на него свирепый взгляд.

— Ладно, ответь. Но скажи, что ложишься спать и не хочешь видеть никаких гостей. Понял?

— Разумеется. Ложусь спать.

Гарри поплелся к домофону. Протягивая руку к кнопке, он мысленно измерил дистанцию до цели. Каттер держал Молли прямо перед собой Гарри понимал, что с этой позиции он сможет попасть Каттеру лишь в плечо. Но этого было недостаточно. Нужен был такой удар, который сбил бы Каттера с ног, прежде чем тот сможет открыть огонь.

— Да, Крис?

— Извините, что беспокою вас в такой поздний час, мистер Тревельян, — хорошо поставленным голосом произнес Крис, — но к вам поднимается детектив Фостер из полицейского управления. Он говорит о каком-то чрезвычайном происшествии.

— Полиция. — Каттер, уже потерявший бдительность, взорвался от ярости. — Черт бы тебя побрал, Тревельян. Что здесь происходит? Что ты натворил?

— Убей меня Бог, не знаю, — сказал Гарри, отходя от домофона. Потом, с улыбкой глядя на Каттера, добавил:

— Похоже, к нам гости из полиции. Как ты думаешь, что их привело в такой час? Может, я забыл оплатить парковку?

— Будь ты проклят.

— Пожалуй, твой сценарий с убийством и самоубийством сегодня не пройдет, — продолжал Гарри. — Тебе будет трудно объясняться с детективом Фостером, а?

Каттер изменился в лице. Он резко отпустил Молли, отпихнул ее в сторону и затравленным взглядом уставился на дверь.

— Мне нужно выбраться отсюда.

— В доме два лифта, — охотно пришел на выручку Гарри. — Если повезет, ты сможешь избежать встречи с детективом Фостером.

— Отойди. — Каттер выставил вперед пистолет, расчищая себе дорогу к выходу. — Не двигайся. Я не шучу.

Гарри с готовностью поднял руки вверх.

— Я стою на месте.

— Сукин сын, — обругал его Каттер. — Я еще рассчитаюсь с тобой.

— Ты рассуждаешь, как мой кузен Джош. Любят все-таки дети мелодрамы.

Каттер пропустил его слова мимо ушей. Он рванул к двери.

В тот же миг из рукава рубашки Гарри вынырнул нож. Рукоятка точно вписалась в его ладонь. Гарри ждал подходящего момента, ни секунды не сомневаясь в том, что он скоро настанет. Ему казалось, что он без труда читает мысли Каттера.

Не понадобилось призывать на помощь сверхчувства, все решили логика и наблюдательность. Каттер был в панике. Он действовал, повинуясь эмоциям, но не логике. Ярость возобладала над здравым смыслом. Гарри не сомневался в том, что Каттер не сможет избежать соблазна отомстить за то, что его постигла неудача.

Ясно было, что Каттер на прощание выстрелит.

Лэттеридж был уже у двери. Ярость исказила до неузнаваемости черты его лица.

— Ты все испортил, Тревельян. Будь ты проклят.

Он поднял пистолет, прицеливаясь.

Не в Гарри. В Молли.

В это мгновение Гарри почувствовал себя на грани сумасшествия. Слишком поздно.

Но рефлексы его не подвели. Нож, словно по собственной воле, вырвался из его руки.

Смертоносное лезвие вонзилось прямо в грудь Каттера. Удар был настолько сильным, что тот отпрянул. Ярость, еще недавно бушевавшая в его глазах, сменилась странным выражением.

Он выронил пистолет и схватился за рукоятку ножа.

— Но ведь я так тщательно все спланировал, — хрипло произнес он, падая на колени. — На этот раз осечки не должно было быть.

Каттер распластался на полу лицом вниз. Больше он не шевельнулся.

Гарри крепко прижал к себе Молли. Она уткнулась лицом в его плечо. Голос ее срывался от слез, когда она произнесла:

— Ты спас нас Ты спас жизнь нам обоим. На этот раз он не опоздал.

— Ты знал, да? Когда входил в дверь, уже знал, что он здесь?

Гарри крепче прижал к себе Молли. Они стояли у окна, наблюдая за тем, как рассвет постепенно размывает темноту ночи. Полиция только что уехала. Тело Лэттериджа увезли. Кровь на полу уже смыли.

Думать о сне не хотелось.

— Я знал… — Гарри заколебался, затрудняясь выразить словами свои ощущения. — Я почувствовал неладное.

— Ты уловил большее. Ты понял, что Лэттеридж здесь.

— Результат логического умозаключения, ведь Лэттеридж был единственным источником опасности в последнее время.

— Оставь ты в покое логику. — Молли обернулась. Ее изумрудные глаза сияли пониманием. — Ты знал, что он здесь, потому что я предупредила тебя.

— В самом деле?

— Да, я посылала тебе предупреждение. И, что важно, ты услышал меня, Гарри.

Он наклонился к ней и прижался губами к ее губам.

— Ну, тогда давай считать, что у меня был очередной сеанс ясновидения.

— Все гораздо глубже. — Она обвила руками его шею и звонко чмокнула его. Потом слегка откинула голову и улыбнулась. — На днях я тебе это докажу.

— Ты жива. — Гарри усадил ее на диван и прижался к ней. — Боже мой, Молли, все остальное не имеет значения.

Кончиком пальца она коснулась его губ.

— И ты жив. Для меня это самое главное. — Глаза ее сияли.

Всепоглощающая страсть охватила его. Умом он понимал, что этот всплеск вполне мог быть отголоском пережитой трагедии, когда он был так близок к тому, чтобы потерять Молли. Но желание, пронзившее его, все-таки было сильнее и глубже всех рациональных доводов.

— Молли, — прошептал он. — Молли.

— Да. — Она потянулась к его губам.

Остановить их взаимное влечение уже ничто не могло. Гарри судорожно расправился с одеждой Молли, быстро разделся сам.

В этот момент они чувствовали лишь потребность друг в друге. Гарри уже не задавался вопросом о природе своих тайных желаний и мрачных фантазий. Он выплеснул их наружу, и от этого стало легко и свободно.

Ему необходимо было чувствовать бесконечное тепло Молли, ее силу и энергию. Он блаженствовал, погружаясь в нее, касаясь сокровенных уголков ее души и тела.

Молли щедро распахнула себя перед ним. Он с радостью окунулся в эти манящие глубины, тайны которых можно было познать только в момент физической близости. Ему безумно хотелось, чтобы и Молли заглянула в святая святых его души.

Он смело ступил на стеклянный мост, зная, что на другом краю бездны его ждет Молли. Пока она стоит там, он ни за что не упадет.

Отныне он был не одинок в этой пугающей темноте.

Потом он долго лежал в объятиях Молли, впитывая ее тепло, и оно проникало в каждую его клеточку, омывало душу.

«Я люблю тебя», — подумал он.

Молли взяла его лицо в свои ладони.

— Я люблю тебя, Гарри.

И только тогда Гарри осознал, что до сих пор так и не произнес вслух эти сокровенные слова. Ни разу. Невероятно. Он даже не мог представить свою жизнь без Молли. Настал момент, когда нужно было сказать, чем живет его сердце.

— Я люблю тебя, Молли.

Она улыбнулась, в глазах ее заплясали искорки смеха.

— В первый раз я это услышала от тебя.

23

Ясным весенним днем Гарри привез Молли и их новорожденного сына в особняк Аббервиков. Он устроил обоих на огромном викторианском диване в гостиной, а сам занялся решением проблем с гостями. Задача предстояла не из легких. Многочисленная родня в лице Стрэттонов, Тревельянов и Аббервиков заявила о своем намерении нанести визит новоиспеченной маме и ее дитяти. Холл особняка уже был завален подарками.

Гарри подошел к дивану и посмотрел на своего сына. Ни один из законов Ньютона или Эйнштейна не вызывал в нем такого благоговейного трепета и восторженного изумления, как это зрелище.

— Невероятно, — прошептал Гарри. — Он просто великолепен.

— Я тоже об этом подумала. — На лице Молли появилась улыбка — усталая, но все-таки удовлетворенная. — Что ты думаешь насчет имени Син Джаспер Тревельян?

— Не совсем благозвучно, но какая разница. Привыкнет. — Гарри протянул руку и коснулся крошечных пальчиков младенца. — Поразительно.

— Если уж ты в таком восторге, жди следующего, — сказала Молли.

— Следующего?

— Ну да, следующей у нас будет девочка, — весело предсказала Молли. — Годика через два, я думаю.

— У тебя далеко идущие планы, — снисходительно заметил Гарри.

— Я же ее видела, помнишь? В тот день она и маленький Син спасли меня в этом самом доме, напомнив об отцовских игрушках, что хранились в мастерской. Мы назовем ее Саманта Бриттани в честь наших матерей.

Гарри усмехнулся.

— Как скажешь, любовь моя. У меня даже нет сил спорить с тобой. Знаешь, я до сих пор не оправился от потрясения. И повторить этот подвиг решусь теперь не скоро.

— Ты был великолепен, — заверила его Молли.

— Да что ты, еле держался на ногах.

— Не правда. Ты не отходил от меня. — Молли коснулась носика сына. — И мысленно тоже был со мной, — добавила она очень тихо.

Гарри сделал вид, что не расслышал последних слов. Но, странное дело, теперь он уже не боялся таких недвусмысленных намеков.

В холле послышались шаги. Гарри посмотрел в сторону двери.

— Я попросил Джинни максимально ограничить число посетителей сегодня.

— Привет. — В гостиную заглянула Тесса. За ее спиной пряталась Хелуаз Стикли. — Мы зашли засвидетельствовать свое почтение новому члену семьи.

— Ну, тогда проходите, — сказала Молли. — Привет, Хелуаз.

— Здравствуйте, мисс Аббервик. То есть миссис Тревельян. — Хелуаз робко улыбнулась. В руках у нее была огромная коробка. — Какой славный малыш.

— Да, мы тоже так думаем. — Молли взглянула на коробку. — Как мило с твоей стороны, Хелуаз.

Хелуаз вспыхнула.

— Да, но это не то чтобы подарок. Я закончила работу над своим прибором. И подумала, что вам будет интересно взглянуть на него.

Гарри застонал.

— Только не сегодня, спасибо.

— Но он работает, — воскликнула Хелуаз с энтузиазмом, который перекрыл робость. — По крайней мере, теоретически. У меня пока не было возможности испытать его в действии. Мне просто нужен подходящий объект. Чтобы можно было фиксировать сверхчувствительные мозговые колебания.

Гарри попятился.

— Только не смотрите на меня.

— Ха. — Хелуаз окинула его насмешливым взглядом. — Я и не думала использовать вас, мистер Тревельян. Мне нужен человек, который обладает сверхчувствами.

— Прекрасно. — Гарри улыбнулся. — Тогда это не ко мне.

Молли, засмеявшись, покосилась на него. Потом перевела взгляд на Тессу.

— А как поживает великий консультант торговой компании «Гордон Брук»?

— В июне открываем новый бар эспрессо в Белль-вью, — гордо объявила Тесса. — На этот раз все будет обставлено в лучшем виде. Дело пойдет. И я заработаю кучу денег.

— Думаю, мне пора подумать о новой помощнице, — сказала Молли. — Чует мое сердце, что буду очень редко видеться с тобой в ближайшем будущем.

— Я никогда не забуду своих корней, — заверила ее Тесса. — Но я всерьез подумываю о том, чтобы вытащить из брови кольцо. Как ты на это смотришь?

— Не надо пороть горячку, — посоветовала Молли. — Сохрани собственный имидж.

— И то верно, — задумчиво произнесла Тесса. Тихий стук в дверь возвестил о приходе еще одного гостя.

— Можно мне войти? — спросил Джош.

— Конечно, — сказала Молли. — Познакомься с Сином Джаспером.

— Син Джаспер? Отлично придумано. — Джош ворвался в комнату и остановился у дивана. — Похоже, он будет достойным наследником своего предка.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Гарри. Джош ухмыльнулся.

— Ну, во всяком случае, он не будет пижоном.

— Он красавец, — твердо произнесла Молли. — Весь в отца.

— Спасибо, — пробормотал Гарри.

— У каждого свое представление о красоте, — снисходительно заметил Джош. — Может, когда личико у него разгладится, он и будет посимпатичнее.

Опять шаги за дверью. Появилась Келси. В руках у нее был рюкзачок.

— Молли, я только что приехала. Самолет опоздал. Джинни говорит, что я пропустила самое интересное. Ну, как ты?

— Мы оба в порядке, — заверила Молли.

— О, он просто прелесть. — Келси прошла в комнату и резко остановилась, увидев Джоша. Румянец залил ее щеки. — Привет.

— Привет. — Джош, казалось, был несколько растерян, поскольку явно не знал, что сказать дальше. — С самого Рождества тебя не видел.

— Да, после того как ты пролил мне пунш на платье, — согласилась Келси.

— Это наверняка был не я, — возразил Джош. — У меня хорошая реакция. Это наследственное. Как учеба?

— Отлично, — сказала Келси. — А у тебя?

— Хорошо, — ответил Джош. — Просто хорошо.

Возникла неловкая пауза. Джош и Келси продолжали смотреть друг на друга, словно были одни в комнате.

Молли взглянула на Гарри и повела бровью.

Гарри нетрудно было догадаться, о чем она думает. Вот так непонятно складывались отношения Джоша и Келси после их знакомства, которое состоялось незадолго до свадьбы.

— Ну все, мне пора устанавливать прибор, — объявила Хелуаз, прерывая всеобщее молчание. — Всем отойти, пока я буду включать его.

— Что? — Гарри обернулся и увидел, что Хелуаз вытащила странного вида агрегат из коробки. Он состоял из нескольких металлических браслетов, мудреной электронной панели управления и длинного шнура. Шнур она подключила к ближайшей розетке.

— Все готово, — радостно воскликнула Хелуаз.

— Постойте. — Гарри с решительным видом направился к розетке, к которой был подключен шнур. — Здесь не место для подобных экспериментов.

Но Хелуаз уже включила прибор. Контрольная панель засверкала, словно рождественская елка.

— Ух ты. — У Хелуаз перехватило дыхание. — Он и впрямь что-то регистрирует. Я впервые вижу такую реакцию.

— Веселые дела. — Келси отшвырнула в сторону свой рюкзак и подошла к агрегату. — Что это, что здесь происходит?

— Я еще не знаю. — Хелуаз начала двигать рычажки настройки.

Джош подошел и встал рядом с Келси.

— Что это за штука?

— Это прибор, предназначенный для фиксации сверхчувствительных мозговых волн. — Хелуаз наклонилась над контрольной панелью. — Я работала над этим проектом в течение нескольких месяцев благодаря субсидии, которую получила от фонда Аббервика. Вот это да. Кто-то из присутствующих излучает очень сильные волны.

Гарри остановился на полпути к стене.

— Уберите отсюда этот идиотский прибор, Хелуаз. Вы выбрали неподходящее место и время для демонстрации своего достижения.

— Подожди, Гарри. — Взяв Сина Джаспера на руки, Молли откинула одеяло и присела на край дивана. — Давай посмотрим, что за чудо изобрела Хелуаз.

— Тебе нужен покой, — пробормотал Гарри.

— Я в полном порядке. И хочу посмотреть, как работает прибор Хелуаз.

Гарри мысленно проклял аббервикское любопытство. Он отошел подальше от машины. Лампочки на контрольной панели продолжали мерцать.

— Слушайте все. — Хелуаз начала копаться в бесчисленных проводах. — Я читаю сигнал. Это поразительно. Кто-то из нас обладает поистине феноменальной сверхчувствительностью.

— Как бы мне хотелось, чтобы это была я, — с надеждой в голосе произнесла Келси. Хелуаз направила на нее один из датчиков.

— Нет. Мне очень жаль. Но излучение идет не от вас.

— Попробуй, подойди к Гарри, — предложил Джош. — Все говорят, что он обладает даром ясновидения.

Хелуаз посмотрела в сторону Гарри.

— Не подходите ко мне с этой штукой, — предупредил он. — Вы получили субсидию фонда вопреки моим рекомендациям. Я до сих пор убежден в том, что это была пустая трата денег. Ваш проект в высшей степени авантюрный.

— Да ладно, Гарри, — сказала Молли. — Разреши Хелуаз поднести к тебе датчик. Ведь никакого вреда от этого не будет.

— В самом деле, — поддержал ее Джош. — Что тебе, жалко, что ли?

— Все дело в том, что этот дурацкий эксперимент в корне противоречит основополагающим научным принципам, — не сдавался Гарри. — И я в нем участвовать не желаю.

— Гарри, ну подыграй нам. — Молли запнулась, увидев выражение лица Хелуаз, которая внезапно остановилась прямо перед ней. — Что такое, Хелуаз? Что происходит?

— Глазам своим не верю. — Хелуаз восторженно уставилась на датчик. — В этом месте сигнал самый сильный.

— Так, значит, это я? — радостно воскликнула Молли.

— Нет, не думаю. — Хелуаз осторожно водила датчиком вокруг Молли и младенца. — Не вы.

— Какая досада. — Молли наморщила носик. — Мне так хотелось похвастаться своей сверхчувствительностью.

— Ребенок, — торжественно объявила Хелуаз. — Анормальные волны исходят от Сина Джаспера.

— Боже праведный, — благоговейным шепотом произнесла Молли. — Это наследственное.

Гарри изумленно уставился на сына. Улыбка тронула его губы.

— Только не сваливай все на меня. Интуиция мне подсказывает, что малыш унаследовал это от обоих родителей.

Молли рассмеялась.

И в этот момент Гарри, не призывая на помощь сверхчувства, явственно увидел свое будущее, исполненное любви и безоблачного счастья. Увидел его в сияющих глазах Молли.

Сомневаться в этом не приходилось.