Искушение

— Бесспорно, ваше приключение будет сегодня на устах всего Лондона, — с довольным видом обратилась к Гарриет леди Хардкасл. — Все будут рассказывать, как лорд и леди Сент-Джастин снова смогли доставить гостям необычное развлечение. Только вообразите, вы вдвоем поймали гнусного вора прямо в разгар званого вечера.

— Об этом уже написали в утренних газетах, — объявил Хардкасл с другого конца стола. Он уже просмотрел кипу газет. — Превосходные отзывы о случившемся. Они утверждают, что Гумбольдт и есть главарь шайки, который стоял за серией ограблений, будоражащих общество в последние месяцы.

— А Сент-Джастин — герой, расставивший ловушку, в которую тот попался, — подхватила Гарриет, посылая Гидеону восторженный взгляд. — Сообщается ли об этом в газетах?

Гидеон недовольно посмотрел на жену:

— Надеюсь, нет.

— Да-да, здесь написано. — Отложив одну газету, Хардкасл схватил другую. — Они называют вас галантным и умным, мой мальчик. И подробно описывают, как вы спасли жену от кровожадного вора.

— Чудесно! — воскликнула Гарриет. — Я так рада, что газеты верно изложили случившееся.

Гидеон снова посмотрел на нее:

— Мистер Гумбольдт бежал во всю прыть, когда налетел на меня, дорогая моя. Я не видел, чтобы он пытался кого-нибудь убить. Зато вы выглядели просто угрожающе. Незабываемое зрелище: мадам с ночной вазой в руке. Весьма, весьма впечатляюще.

— Я подумала, что ему нужен мой зуб, — попыталась оправдаться Гарриет.

— Мистер Добс пришел к заключению, что Гумбольдт давно уже не имел средств на содержание музея, — продолжил Гидеон. — По-видимому, он занялся воровством, чтобы финансировать приобретение новых ископаемых.

Гарриет кивнула:

— Коллекционер ископаемых пойдет на что угодно, когда он в отчаянии. Бедный мистер Гумбольдт. Надеюсь, это не слишком страшный удар для него. Во всяком случае, его мотивы мне понятны.

— В конце концов, ваша репутация хозяйки утвердилась, — явно довольная, сказала леди Хардкасл. — Общество помирало со скуки, а вы устроили ему такое захватывающее представление.

Гарриет уже собиралась ответить, как в комнату вошел Оул с почтой на серебряном подносе. Письмо, лежащее сверху, было адресовано Гарриет.

— О Боже! — воскликнула Гарриет, торопливо вскрывая конверт. — Это от миссис Стоун. Боюсь, что-то случилось.

— Без сомнения, в Аппер-Биддлтоне какой-то несчастный умер мучительной смертью от эпидемии, — бросил Гидеон. — По какому еще поводу старая курица напишет письмо?

Гарриет не обратила внимания на язвительное замечание мужа, быстро пробежав глазами записку. Она пронзительно вскрикнула от отчаяния, как только до нее дошел смысл прочитанного.

— О, дьявол!

Граф с графиней участливо взглянули на нее.

— Что-нибудь не так, моя дорогая? — спросил Гидеон, спокойно поглощая ветчину.

— Все не так! — Гарриет помахала письмом перед его носом. — Произошло самое ужасное. Этого-то я и боялась.

Гидеон проглотил ветчину, по-прежнему сохраняя спокойствие:

Может, вы расскажете нам, о чем идет речь?

Гарриет была настолько раздражена, что едва могла говорить.

— Миссис Стоун пишет, что у нее есть все основания полагать, что мои пещеры начал исследовать еще один коллекционер ископаемых. Однажды она увидела на побережье мужчину, а потом он встретился ей еще раз, когда тащил большой камень.

Гидеон отложил гренку

Позвольте мне взглянуть.

Гарриет протянула ему записку:

— Это невыносимо. Незнакомец может наткнуться на кости, имеющие непосредственное отношение к моему зубу. Я немедленно должна вернуться в Аппер-Биддлтон. А вы, сэр, должны написать в Блэкторн-Холл, чтобы в мои пещеры никого не пускали.

— Оказывается, миссис Стоун грамотная, — прочитав записку, хмыкнул Гидеон.

— Она была экономкой у двух приходских священников, — заметила леди Хардкасл. — Полагаю, за это время она могла хоть чему-нибудь научиться.

— Вероятно, она продиктовала письмо грамотному человеку из деревни, — высказал свое мнение граф. — Обычно все так и поступают.

Гидеон положил письмо на стол:

— Дорогая моя, я тотчас отпишу в Блэкторн-Холл. Мои люди предупредят любого, кто будет крутиться возле пещер, что он нарушает границы чужих владений.

Гарриет покачала головой:

— Хорошо, милорд, но все-таки я должна выехать на место и лично убедиться, что никто не обнаружил мои окаменелости.

— Мадам, нет никакой необходимости возвращаться вам лично. Мои люди защитят ваше драгоценное ископаемое, — начал было Гидеон.

— Не могу с вами согласиться, — отрезала Гарриет и вскочила. — Я поднимусь к себе, чтобы переодеться в дорожное платье. Как скоро мы сможем выехать?

— Я, кажется, сказал, что нет никакой необходимости сломя голову нестись в Аппер-Биддлтон.

— Но, Гидеон, вы же сами убедились, насколько бессовестны коллекционеры ископаемых. Допустим, кто-то из них отыщет мою пещеру, тогда вашего предупреждения будет мало. Не сомневаюсь, коллекционер найдет, как проникнуть в пещеру.

Хардкасл кивнул в знак согласия:

— Вы правы. Стоит только коллекционеру почуять старые кости — его чертовски трудно будет оттуда отогнать. Остается надеяться, что пещеру не обнаружат.

Гарриет с благодарностью взглянула на графа:

— Спасибо, хоть вы понимаете меня, сэр. Итак, Сент-Джастин, мы без промедления возвращаемся домой в Аппер-Биддлтон.

Леди Хардкасл улыбнулась сыну:

— Действительно, почему бы вам вдвоем на несколько дней не вернуться в Аппер-Биддлтон и не разобраться со всеми делами? А мы с вашим отцом тем временем поживем здесь.

Гидеон поднял руку, сдаваясь. Он снисходительно посмотрел на Гарриет:

— Отлично, дорогая. Можете собираться.

— Спасибо, Гидеон. — Гарриет бросилась к двери. — Я буду готова менее, чем через час.

Когда экипаж въехал во двор Блэкторн-Холла, было чуть больше девяти вечера. Гидеон понимал, как расстроена Гарриет. Она хотела без промедления отправиться к скалам и даже предложила воспользоваться фонарями. Гидеон отверг ее возмутительное предложение.

— Нет, вы не пойдете к скалам посреди ночи. Ваши драгоценные пещеры могут подождать до утра, — безапелляционным тоном сказал он, пока прислуга спешно готовила спальни и разгружала багаж.

Гарриет задумчиво посмотрела на мужа, поднимаясь вместе с ним по лестнице:

— Милорд, на это уйдет немного времени. Я всего лишь на несколько минут заберусь в пещеру, дабы убедиться, что к ископаемым никто не притрагивался.

Гидеон нежно обнял ее за плечи и повел в спальню:

— Уже слишком поздно, чтобы шататься по окрестностям. Поездка была утомительной, и вы устали.

— Я ничуть не устала, милорд, — возразила Гарриет.

— А я устал. — Задержавшись у дверей в спальню жены, Гидеон привлек Гарриет к себе, взял ее лицо в ладони. — Возможно, вам кажется, что не устали, но вы ошибаетесь. Вы должны были утомиться. Отправляйтесь спать, мадам. Ваши пещеры осмотрите утром во время отлива.

Гарриет огорченно вздохнула:

— Прекрасно, милорд. Конечно, я должна быть вам благодарна. Вы так добры. Понимаю, вы и не думали возвращаться в Аппер-Биддлтон. Нет, действительно, это очень любезно с вашей стороны, милорд. Вы всегда очень добры ко мне.

Гидеон едва сдерживался, чтобы не выругаться.

— Отправляйтесь спать, мадам, я скоро присоединюсь к вам.

— Кажется, вы утомлены, милорд.

— Не так, чтобы очень. — Гидеон, отворив дверь спальни, мягко подтолкнул жену в комнату, где ее уже ждала служанка. Закрыв дверь, Гидеон направился через холл в свою спальню.

В голове у него звучали слова Гарриет: «Вы всегда очень добры ко мне».

Добр? Резким кивком Гидеон отослал камердинера и принялся расстегивать рубашку. Он поймал свое отражение в зеркале на туалетном столике. Оттуда издевательски глядело его изуродованное лицо.

Он вовсе не был добр к Гарриет. Он фактически вынудил ее выйти за него замуж, выставил ее перед светом как какое-то экзотическое животное, и из-за него она едва не угодила в лапы Брюса Морланда.

В ответ же Гарриет отдала ему свою любовь, помогла восстановить репутацию в свете и помирила с отцом.

Нет, он вовсе не был добр к Гарриет. Она нуждалась только в его любви, а он сказал ей, что любовь в его сердце больше не живет. «Шесть лет назад я забыл все, что знал о любви».

Каким же он был ослом!

Гидеон сбросил сапоги и стянул бриджи. Облачившись в черный халат, виконт решительно направился в спальню жены. Выждав у двери, пока Гарриет отсылала служанку, он постучал.

— Гидеон, входите.

Сент-Джастин вошел в комнату, Гарриет сидела на постели. На голове у нее был маленький муслиновый чепец. На коленях лежала раскрытая книга, а на столике рядом горела свеча.

Гарриет встретила мужа теплой, трепетной улыбкой.

— Гарриет? — Гидеон вдруг почувствовал, что забыл все приготовленные слова.

— Да, милорд?

— Я уже говорил однажды, что вы самая красивая женщина на свете

— Да, припоминаю. Это было очень любезно с вашей стороны.

Гидеон закрыл глаза, словно его пронзила боль.

— Я сказал не из-за любезности. Я сказал потому, что это правда. — Открыв глаза, он продолжал:

— Каждый раз, когда смотрю на вас, я думаю, как мне повезло.

— В самом деле? — Гарриет удивленно посмотрела на него и отложила книгу в сторону.

— Да. — Гидеон шагнул к кровати. — Вы дали мне больше, чем можете вообразить, Гарриет. А я только принимал подарки. К сожалению, мне нечего предложить взамен.

— Не совсем так, милорд. — Отбросив покрывало, Гарриет выбралась из постели. — Вы дали мне очень многое. Вы взяли на себя обязательства по отношению ко мне, и я не сомневаюсь, вы будете их выполнять. Вы добры ко мне и относитесь с уважением. Вы заставляете меня ощущать себя красавицей из сказки, хотя я знаю, что это не так

— Гарриет…

— Вам нечего мне предложить? Как у вас язык повернулся сказать такое? Да есть ли на свете человек, который обладал бы столь многим и столь великодушно дарил бы свое богатство?

Она легко подбежала к виконту, босоногая, тонкая, изящная, в блестящей батистовой сорочке, со сбившимся чепцом на густых волосах. Глаза ее светились пламенной любовью. Гидеон обнял ее и притянул к себе, вдыхая чудный, теплый запах женщины.

— О вас я мог только мечтать. Вы для меня — все, — с трудом проговорил Гидеон. — Боже милостивый, я ведь раньше даже не представлял, как мне нужна ваша любовь.

— Моя любовь отдана вам, Гидеон. И всегда будет принадлежать только вам, — прошептала Гарриет, прижимаясь к груди мужа.

— Вы очень добры ко мне, — тихо отозвался виконт. — Больше, чем я того заслуживаю.

— Гидеон…

Он подхватил ее на руки и отнес на кровать. Опустив Гарриет на белоснежные простыни, он лег рядом. Он обнимал ее с бесконечной благодарностью, бережно и ласково, как бесценное сокровище.

Гарриет раскрылась ему навстречу, точно цветок солнцу. Гидеон прильнул поцелуем к ее губам, наслаждаясь ее вкусом. Его руки ласкали шелковистые округлости ее тела.

Она пьянит точно вино, подумал Гидеон. Все в ней воспламеняло страсть. Гидеон застонал, почувствовав, как нога жены скользит по его ноге.

— Гидеон?

— Вы — все, что у меня есть, — прошептал Гидеон. Он покрывал обжигающими поцелуями ее грудь, нежно ласкал отвердевшие соски. Она мгновенно ответила на его ласку, призывно выгнувшись.

Гарриет, как ни одна другая, разжигала в нем пламя страсти

Когда Гидеон уже не мог терпеть это нежное мучение, он раздвинул ее ноги и опустился в колыбель между ее бедрами. Его палец скользнул в мягкую влажную глубину. Гарриет была готова принять его. Осознание этого вызвало ощущение страстного восторга.

— Гарриет. Моя нежная, любимая Гарриет. — Гидеон вновь прильнул к ее губам, разомкнул их языком, медленно вторгаясь в ее плоть.

Гидеон снова пережил сладостное удовлетворение, какое испытывал всегда, когда познавал Гарриет. Он чувствовал, как ее тело смыкается вокруг него, втягивая его в глубь себя, отдаваясь ему. Затем он был в ней, становясь на какой-то всепоглощающий миг частью ее тела.

Ноги Гарриет обвили талию виконта, ее ногти впились ему в плечи. Она прижалась к Сент-Джастину, приподнялась, чтобы встретиться с ним со страстью, равной его по силе. И она повторила ему о своей любви, возносясь на вершину наслаждения, когда ее тело задрожало в его объятиях.

Гидеон прижимал ее к себе, пока не затихла дрожь. Затем он извергся в нее бесконечно долго, так, что казалось: этому нет ни начала, ни конца.

Гидеон проснулся, когда солнце уже взошло. Этот восход был гораздо более ясный и безоблачный, чем все предыдущие Какое-то время виконт лежал неподвижно, смакуя открытие, родившееся в эту ночь в его сердце

Он любит Гарриет. Он будет любить ее до конца дней своих.

Повернувшись, Гидеон потянулся к жене с рвущимися с губ словами.

Гарриет исчезла.

Глава 20

Подняв лампу повыше, Гарриет тщательно осмотрела пещеру. Она облегченно вздохнула, не обнаружив следов работы молотком или долотом. Какие бы ископаемые ни скрывались в толще стен пещеры, они все еще были заключены в камне.

Гарриет, заметно повеселевшая, повесила лампу на выступ скалы и развязала мешок с инструментами. Она чувствовала себя вполне счастливой, и прежде всего потому, что в последнее время они прекрасно ладили с Гидеоном.

Прошедшей ночью она остро почувствовала, что стала мужу ближе. В его страсти угадывалось нечто большее, чем доброта. Гарриет не знала, почувствовал ли это Гидеон, и спрятала свое открытие у себя в сердце.

Сегодня утром леди Сент-Джастин проснулась с надеждой, что в сердце Гидеона снова вернется любовь.

Эта надежда придала ей новые силы, и как только закончился прилив, она энергично взялась за работу.

Сжимая в руках молоток и долото, Гарриет проследовала к тому месту, где нашла зуб гигантской рептилии. Она решила приступить к поискам именно здесь. Если повезет, то, возможно, сохранились и другие фрагменты челюсти. Таким образом, она сможет восстановить большую часть челюсти. Воодушевленная, Гарриет принялась аккуратно обрабатывать скалу.

Вероятно, именно из-за непрекращающегося звона металла о камень она не услышала, как по тропинке спускается человек. Или же Гарриет так увлеклась работой, что, не замечая ничего вокруг, не обратила внимания на приглушенные шаги. А может, она слишком быстро свыклась с мыслью, что пещеры отныне принадлежали ей?

О причинах приходится только гадать, но, когда у входа раздался звучный голос Клива Раштона, Гарриет, вскрикнув от удивления, выронила долото.

— Не думал, что вы так быстро вернетесь в эти пещеры. — Раштон кивнул с холодным удовлетворением. — Разумеется, это я послал записку, а не миссис Стоун. Она весьма кстати отправилась навестить свою сестру.

— О господи, сэр, как вы меня напугали. — Гарриет принялась озираться в поисках упавшего на каменный пол долота.

— Конечно, вы сломя голову бросились сюда, как только узнали, что ваши бесценные ископаемые в опасности. Разве может что-нибудь сравниться с одержимостью истинного коллекционера? Когда-то я сам пережил подобное.

Гарриет крепко сжала молоток. Она только сейчас поняла, что Раштон целится в нее из пистолета.

— Ваше преподобие Раштон. Похоже, у вас помутился разум. Объясните, что все это значит?

— А значит это многое, леди Сент-Джастин. Прошлое, настоящее и будущее. — Глаза Раштона горели адским огнем. Он смотрел на нее так, словно готовил ей местечко в аду — Точнее мое прошлое, ваше настоящее и мое будущее. Для вас, моя милая, будущего нет.

— Сэр, опустите пистолет. Вы сошли с ума.

— Наверное, кто-то скажет и так. Но им не дано всего понять.

— Не понять чего? — Гарриет заставила себя говорить спокойным тоном. Она понимала, что ее единственная надежда на спасение — заставить Раштона говорить с ней. Гарриет еще не знала, как распорядится выигранным временем, полагаясь больше на чудо.

— Они не поймут, как трудно было добиться, чтобы моя красавица Дидре могла выйти замуж за Сент-Джастина, — гневно сказал Раштон. — Мне пришлось принести в жертву первенца Хардкаслов.

— О господи, вы убили брата Гидеона?

— Все было так просто. Каждое утро он катался верхом среди скал. Нужно было всего лишь в зимний день испугать выстрелом его лошадь. — Глаза Раштона неожиданно затуманились, будто перед его взором предстали события прошлого. — Лошадь испугалась, но не сбросила всадника. Я кинулся к ним. Рэндал разгадал мои намерения. Он спрыгнул с коня, но опоздал — я был уже рядом. Дело было сделано.

Гарриет стало дурно:

— Вы столкнули Рэндала со скалы, не так ли? Вы убили его?

Раштон кивнул:

— Как я уже сказал, все было очень просто. Знаете, первенец Хардкаслов был уже с кем-то помолвлен. Он никогда не интересовался моей красавицей Дидре. Но зато младший сын графа увлекся ею. О да, Сент-Джастин не мог перед ней устоять, как только увидел мою дочь на ее первом балу. Я знал, что он хочет ее. Как мог он не желать ее? Она была неотразима.

— Но она не любила его.

Лицо Раштона превратилось в яростную маску.

— Эта дурочка заявила, что не выносит даже вида его. Мне пришлось заставить ее принять предложение Сент-Джастина. Она твердила, что влюблена в кого-то еще, называла его «прекрасным ангелом»…

— В Брюса Морланда.

— Не знаю, кто он, впрочем, меня это мало волновало. — Лицо Раштона презрительно дрогнуло. — У этого человека не было ни денег, ни титула, а больше меня ничего не интересовало. Да к тому же он был женат. На дочке торговца.

— А вы мечтали, чтобы Дидре вышла замуж за состоятельного человека благородного происхождения?

— Разумеется. Она была единственной моей драгоценностью. Только благодаря ей я мог вернуть себе положение в обществе. Ведь я должен был быть богатым и могущественным человеком. Но когда я был мальчишкой, мой папаша промотал все состояние в карты. Я так и не смог простить ему, что он пустил по ветру мое наследство.

— И вы нашли способ достичь богатства и положения, которые ваш отец проиграл за карточным столом?

Раштон помрачнел:

— Когда Дидре расцвела и превратилась в красивую девушку, я понял, что могу использовать ее для соблазнения отпрыска какой-нибудь знатной фамилии. Если бы я был связан с людьми этого сорта посредством брака дочери, то получил бы и власть, и привилегии, что дают деньги. Я стал бы их родственником и, благодаря Дидре, получил бы все, что захотел.

— Вы пытались использовать свою дочь.

— Она была обязана подчиняться мне! — с яростью в голосе вскричал Раштон. — Она была слишком красива, чтобы растрачивать себя попусту на человека, который ничего бы не дал ее семье. Но я заставил ее разобраться, что к чему. Я сказал ей, что, выйдя замуж за Сент-Джастина, она сможет заполучить любого, кого только пожелает. Она была не глупа. Она поняла свою выгоду и согласилась бы выйти за самого дьявола, чтобы удержать своего ангела.

— О боже, — прошептала Гарриет.

— Но затем все пошло вкривь и вкось. — Голос Раштона повысился до мучительного крика ярости. — Дурочка отдалась своему любимому прежде, чем вышла за Сент-Джастина. И понесла ублюдка от своего любовника. Тогда она решила, что ей необходимо быстро соблазнить Сент-Джастина, иначе он бы не поверил, что ребенок его.

— Но ее план провалился. Сент-Джастин почувствовал подвох.

— Дидре оказалась дурой. Чертовой идиоткой. Из-за нее все пошло прахом. Она заявилась ко мне и выложила все. Она сообщила, что найдет, как избавиться от ребенка. Но я понимал, что выдать ее за Сент-Джастина уже не удастся. Она рассказала ему слишком много. Я не мог поверить, что она так сглупила. Мы поссорились.

Гарриет глубоко вздохнула, потрясенная внезапной догадкой:

— В кабинете?

— Да.

— И вы убили ее, не так ли? Вы застрелили ее, а затем обставили все, как самоубийство. Вот почему не было записки. Она не покончила с собой. Она была убита своим собственным отцом.

— Это был несчастный случай. — Глаза Раштона неестественно расширились. — Я не собирался ее убивать. Она все вопила, что убежит со своим любовником. Я снял со стены пистолет… Хотел всего лишь пригрозить им, но он… Случилось непоправимое. Она должна была слушаться отца.

— Вам место в Бедламе (Бедлам — сумасшедший дом в Лондоне. — Прим.перев.).

— О нет, леди Сент-Джастин, я не сумасшедший. Я вполне здоров. — Раштон улыбнулся. — И очень умен. Кто, как вы думаете, организовал шайку воров, которые пользовались этой пещерой?

Вы?!

Раштон кивнул:

— Я знал об этих пещерах все. Мне нужны были деньги. Дидре была мертва и больше не могла обеспечить мне будущее выгодным браком, как я долгое время планировал.

— Итак, в конце концов вы нашли другой источник доходов?

— Задумавшись над этой проблемой, я вспомнил, что лондонские гостиные забиты драгоценностями. И заполучить их не так уж и сложно. Сначала я взял несколько случайных безделушек и быстро продал, прежде чем их хватились. Тогда передо мной открылась возможность получить гораздо больший доход. Но это требовало времени, прежде всего следовало найти подходящее место для тайника. И тут я вспомнил о пещерах.

— Но Сент-Джастин разогнал вашу шайку.

— По вашей милости, — холодно сказал Раштон. — Именно вы разрушили мои новые планы точно так же, как Дидре — старые. Вы вышли замуж за человека, который должен был жениться на моей дочери. Вы спасли его от преследования общества. Вы все разрушили.

Раштон поднял пистолет.

У Гарриет пересохло во рту. Она отступила назад, хотя бежать было некуда. Если он промахнется с первого выстрела, она успеет выбежать из пещеры, прежде чем Раштон перезарядит пистолет или схватит ее. Но шансы на спасение были невелики.

— Вы ничего не добьетесь, убив меня, — прошептала Гарриет, сделав еще один шаг назад. Она когда-то слышала, что пистолеты ведут себя довольно непредсказуемо, если, конечно, из них не стреляют в упор. Чем дальше будет она находиться от Раштона, когда тот нажмет на курок, тем больше шансов на промах.

— Нет, — прошептал Раштон, — убив вас, я добьюсь многого. С одной стороны, я буду отомщен. А так как в вашем убийстве обвинят вашего мужа, моя дорогая Дидре будет также отомщена.

— Вашу дочь убили вы, а не Сент-Джастин.

— Но все случилось из-за него. Он, только он виноват во всем, — прорычал Раштон.

— Люди никогда не поверят, что Гидеон убил меня, — прокричала Гарриет. — Сент-Джастин никогда не поднимет на меня руку, о чем известно всем.

— Нет, мадам, людям свойственно заблуждаться. Он и правда сейчас в моде. Но когда ваше тело найдут в пещерах, то все непременно зададутся вопросом, а не принялось ли Чудовище из Блэкторн-Холла за старое. Шесть лет назад общество без колебаний отвернулось от него. На сей раз будет точно так же.

— Не правда!

Раштон пожал плечами и поднял пистолет еще выше.

— Скажут, что он посчитал себя рогоносцем. Какая женщина не заведет любовника, если вынуждена каждую ночь видеть изуродованное шрамом лицо Чудовища из Блэкторн-Холла?

— Он не чудовище. Он никогда не был чудовищем. Не называйте его так. — В слепой ярости Гарриет запустила молотком в Раштона.

Священник увернулся от молотка, который со стуком ударился о каменную стену пещеры. Раштон, выпрямившись, снова прицелился. Его палец уже готов был спустить курок.

— Раштон. — Голос Гидеона прокатился по пещере, отдаваясь эхом в стенах.

Раштон быстро обернулся и без промедления выстрелил. Но Сент-Джастин уже спрятался за скалой.

— Гидеон! — закричала Гарриет.

Пуля попала в скалу, выбив кусок камня в стене пещеры. Не успели осколки упасть на пол, как Гидеон бросился к Раштону и схватился с ним. Они покатились по каменному полу. Гарриет с ужасом увидела, как священник нащупывает долото.

Раштон схватил долото в тот момент, когда Гидеон навалился на него.

— Я убью вас так же, как убил вашего брата. Вы не женились на Дидре — и все провалилось! — пылал яростью Раштон, угрожая долотом.

Гидеон выставил руки вперед и блокировал удар. Прижав руку Раштона к каменному полу, он выворачивал кисть, пока священник не выпустил долото.

Гидеон быстро поднялся и обрушил могучий кулак на челюсть Раштона.

Тот обмяк, потеряв сознание.

Гарриет точно приросла к полу.

— Гидеон, — бросилась она в объятия мужа. — О Боже, Гидеон. О Боже!

Он порывисто прижал жену к себе.

— С вами все в порядке?

— Да, Гидеон. Он убил ее. Он застрелил Дидре.

— Да.

— И он убил вашего брата.

— Да. Будь он проклят!

— И главарем был он. Бедный мистер Гумбольдт. Мы должны добиться, чтобы его немедленно освободили.

— Я позабочусь об этом.

— Гидеон, вы спасли мне жизнь. — Гарриет подняла голову. Сент-Джастин обнял ее так крепко, что она едва могла дышать, но Гарриет ничуть не возражала.

— Я никогда в жизни не испытывал большего страха, чем несколько минут назад, когда узнал, что Раштон отправился в пещеры вслед за вами. Никогда, никогда не заставляйте меня переживать подобное. Вы понимаете меня, мадам?

— Да, да, Гидеон.

Он взял ее лицо в ладони, неотрывно смотрел на жену, его золотистые глаза были полны чувств.

— Какого дьявола вы в такую рань выбрались из постели?

— Прилив кончился, а сон все не шел, — нежно отвечала Гарриет. — Мне не терпелось приняться за работу.

— Вам следовало разбудить меня. Я составил бы вам компанию.

— Ради Бога, Гидеон. Сколько лет я лазила по этим пещерам одна. До последнего времени они не представляли никакой опасности.

— Вы больше не отправитесь в пещеры одна. Вам понятно? Если я не смогу сопровождать вас, то возьмете с собой лакея или прислугу из усадьбы. Вы не будете работать здесь в одиночку.

— Прекрасно, Гидеон, — тут же согласилась Гарриет. — Если вам будет так спокойнее.

Он снова притянул ее к себе:

— Это будет не раньше, чем я приду в себя. Наверное, эта ужасная картина еще долго будет стоять у меня перед глазами — Раштон целится в вас из пистолета. Боже мой, Гарриет, как бы я жил, если бы потерял вас?

— Не знаю, — тихо произнесла она, уткнувшись в его грудь. — Как бы вы жили? Вы, наверное, скучали бы по мне, милорд?

— Скучал бы? Скучал бы? Проклятие, Гарриет, это едва ли соответствует тому, что бы я чувствовал. Черт возьми, Гарриет!

Гарриет снова подняла голову. Она с замирающим сердцем улыбнулась мужу.

— В самом деле, милорд? — Затем ее взгляд упал на стену пещеры позади виконта. — О Боже мой, Гидеон, Гидеон, смотрите!

Гидеон отпустил ее и быстро повернулся, готовый к новой схватке. Он нахмурился, увидев, что вход в пещеру свободен.

— Что это, Гарриет? Что случилось?

— Только взгляните, Гидеон! — Она сделала несколько шагов к стене, потрясенная увиденным.

Выстрелом Раштон выбил кусок скалы, который откололся от стены по широкой плоскости. Осколки камня упали, а за ними обнаружился свежий слой скалы.

Во вновь открывшейся части стены пещеры вырисовывались в огромном количестве массивные кости. Гигантские бедра, берцовые кости, позвонки и странный череп, угнездившись, лежали вместе. Была видна часть челюсти, в которой Гарриет, как ей показалось, могла разглядеть контуры зубов, соответствующих найденному ею раньше. Казалось, что чудовище много-много лет назад устроилось спать, чтобы никогда не проснуться.

— Только взгляните на него, милорд. — Гарриет не могла оторвать взгляда от заключенного в камне существа. Она была полна благоговением и ни с чем не сравнимым чувством открытия. — Мне никогда не приходилось слышать или читать о чем-нибудь подобном, Гидеон. Не правда ли, дивное, огромное чудовище?

За ее спиной Гидеон принялся смеяться. Его громкому хохоту в каменных стенах вторило эхо.

Пораженная, Гарриет обернулась:

— Что вас так развеселило, милорд?

— Вы, разумеется. А возможно, и я. — Гидеон улыбнулся ей. Его глаза светились неудержимой нежностью. — Гарриет, я люблю вас.

При этих словах Гарриет забыла про чудовище в стене пещеры. Она бросилась в объятия Гидеона и упивалась этим долгое время.

Граф Хардкасл и его графиня прибыли с визитом незадолго перед родами, в тот же день, когда вышел в свет последний выпуск «Трудов Общества любителей древностей и ископаемых».

Сады вокруг Блэкторн-Холла были в цвету. Зал залит солнечным светом, в открытые окна проникал бриз. Усадьба и окрестные земли были полны приятной суетой. На следующий вечер давался бал в честь приезда Хардкаслов, на который были приглашены все в округе.

Гидеон завтракал, когда принесли почту. Он с удовлетворением подумал, что снова чувствует себя в Блэкторн-Холле как дома. Гидеон взял с буфета омлет, когда в столовую вошел Оул.

Гарриет заметила журнал на подносе.

— Прибыли «Труды». — Вскочив со своего места, она бросилась через всю комнату к Оулу, не дожидаясь, когда дворецкий подойдет к ее стулу.

Гидеон неодобрительно нахмурился:

— Нет необходимости бегать, дорогая. Я предупреждал вас, что сейчас вам следует быть осторожной.

Несмотря на то, что Гарриет была на последних месяцах беременности, двигалась она по-прежнему проворно, с энергией и энтузиазмом, способными вымотать любого мужчину. Разумеется, усмехнулся про себя Гидеон, когда она так двигается в постели, утомление бывает крайне приятным.

Тем не менее, он был против того, чтобы жена перенапрягалась. Он так дорожил ею.

В последнее время виконт присматривал за ней гораздо внимательнее, чем раньше. Гарриет не имела представления о том, как должна вести себя женщина в ее положении. Только вчера утром он поймал жену, когда та собирались в одиночку отправиться в пещеры. И это случалось уже не в первый раз.

Гарриет, как обычно, отговорилась тем, что вся прислуга была занята. Гидеону пришлось сурово отчитать ее. «Кажется, подобные лекции мне суждено читать до конца дней своих», — вздохнул он.

— Это здесь! — воскликнула Гарриет, юркнув на свое место и открыв оглавление журнала. — «Описание огромного чудовища из Аппер-Биддлтона, статья Гарриет, леди Сент-Джастин». — Она подняла полные возбуждения глаза. — Наконец-то это напечатали, Гидеон. Теперь все будут знать, что пещера с чудовищем принадлежит мне.