***

Если бы Прайду вменили в обязанность оценить по пятибалльной системе поведение Джессики Лейн с момента их последнего поцелуя, он поставил бы ей пять с плюсом за отчужденность, равнодушие и неприступность.

Обладая тактом и пониманием, он проявил великодушие, несколько дней не показываясь ей на глаза и давая возможность прийти в себя. Он предположил, что сила чувств в тот вечер могла напугать ее. Вероятнее всего, потеря контроля, заставившая Джессику залезть ему под футболку, должна была вызвать в ее сердце дикий страх.

Но теперь с него было довольно. Он влетел в редакцию с перекошенным от негодования лицом.

– Куколка, ты случайно ничего не перепутала? – прорычал Берни, швыряя на стол Джессики помятый номер последнего выпуска городской газеты.

Она с безразличным видом оторвала взгляд от папки с бумагами и посмотрела на скомканные листы.

– Что тебя не устраивает? Передовица? Ее написала я.

– Мне это известно. Но тебе не кажется, что эта статья немного… скажем так, безнравственна? – Он чуть не плевался в свой кофе, когда утром за завтраком читал ее сочинение. И до сих пор не мог поверить, что Джессика решила выступить в пользу постройки в их городе зала для игровых автоматов и казино. Удивление, не покидавшее его, под конец переросло в возмущение или даже негодование.

Берни не мог понять, почему она заняла такую позицию. Ведь Джессика слышала его выступление на последнем заседании городского совета, в котором он высказывался резко против этой затеи. Ее статья воспринималась почти как сведение счетов с Берни Прайдом, а не выражение своей политической позиции.

– А я вовсе не считаю ее безответственной, – сказала девушка. – Я проверила. Компания-инвестор имеет хорошую репутацию. Вовремя производит выплаты и предоставляет рабочие места местным жителям. Увеличится доход городской казны. Это хороший экономический стимул.

– На городском совете ты конспектировала речи выступающих. Непохоже, что ты внимательно меня слушала. – Он тоже подготовился к выступлению, предоставив убедительные данные, что в других небольших городах после открытия таких развлекательных центров резко усиливалась криминогенная обстановка. Вырастал уровень преступности, учащались ограбления, воровство, разбои и изнасилования. Многие жители Ишбери разделяли его точку зрения, считая, что городской бюджет не стоило укреплять такой ценой.

Джессика развернулась лицом к Прайду.

– Я прекрасно слышала, о чем ты говорил. Но согласиться с твоей точкой зрения не могу. Это мне позволено?

– Еще бы, ты же главный редактор.

Она снова уткнулась в бумаги.

– И все же я не понимаю, зачем ты это делаешь? – снова начал Берни. – Ты же только и говоришь, что скоро уедешь отсюда.

– Да. – Она демонстративно сверилась с календарем, лежащим на столе. – Какое счастье. Осталось потерпеть совсем немного. Я просто считаю дни до того момента, когда это случится.

Она намеренно напомнила ему, что время шло, а они до сих пор действовали наперекор друг другу. Эта мысль поразила его, как удар поддых.

– Тогда почему ты продолжаешь бороться за то, что явно не подходит нашему городу?

– Потому что у меня на этот счет другое мнение.

У него в запасе были и другие аргументы, но Берни понял, что разговор ни к чему не приведет.

– Может, дело совсем не в игровых автоматах?

– То есть? О чем ты говоришь?

Берни заметил, что Лилиана всеми силами старается не проявлять интереса к горячему спору, разгорающемуся у нее под носом.

– Я думаю, что дело… в стирке, – триумфально выпалил он.

Джессика фыркнула.

– Еще чего!

– Разве нет? – В его голосе слышались самодовольные нотки. – И твой поступок не что иное, как диверсионная тактика. Ты рассчитала, что разозлишь меня и тем самым отвлечешь мое внимание от основной цели.

– Ты спятил! Самодовольный нахал. Безумец, – прошипела Джессика надменно. – Хочешь – верь, а хочешь нет, но дело вовсе не в твоей персоне.

– Может, и нет, – примирительно согласился Берни. – Или все-таки да?

– Нет, Прайд. – Она захлопнула папку и швырнула в ящик стола, задвинув его с грохотом. – Если хочешь, я объясню тебе, в чем проблема. Все просто: моя система убеждений находится в прямом и фатальном противоречии с твоей.

– Согласен.

– И точка!

– Ладно… – Он пожал плечами. – Не буду возражать, если такая формулировка избавит тебя от бессонницы.

Она схватила карандаш и нацелилась им в Берни, как миниатюрным копьем. Он выставил ладонь, защищаясь.

– Так же моя формулировка ясно указывает на фундаментальные различия между нами.

Он наклонился над ее столом, и его глаза оказались напротив ее.

– И в чем же, скажи на милость, состоят наши различия?

Он признал, что Джессика Лейн не так-то легко сдавалась. Молодая женщина не отводила глаз и смотрела на него в упор. К счастью, он находил ее воинственность очень возбуждающей.

– Во-первых, – сказала она, – я могу видеть картину в целом, а ты – нет. Я просчитываю варианты с разных сторон, а ты лишь часть. Я знаю, что помимо Ишбери существуют и другие миры, ты же не желаешь слышать об этом.

Если бы он не был так раздосадован, а Лилиан не наблюдала за их спором с таким любопытством, Берни поцеловал бы ее прямо сейчас, чтобы заставить замолчать и загасить огонь перепалки. Но вместо этого он продолжал препираться.

– Докажи.

– Что ты сказал? – возмущенно воскликнула Джессика.

– Ты слышала. Говоришь ты или молчишь, я обеими руками за то, чтобы провести еще один цикл стирки. В любое время. В любом месте. А ты?

Он заметил, что Джессика бросила быстрый взгляд на Лилиан, которая, казалась, была удивлена, что они с такой свирепостью обсуждали какую-то пресловутую стирку. Потом она оперлась ладонями о стол, приподнявшись со стула, и наклонилась в сторону Берни. Джессика заговорила почти шепотом, но это только добавило ядовитости ее голосу.

– Я не стала бы заниматься с тобой стиркой, Берни Прайд, если бы ты даже оказался последним мужчиной на планете.

– Кто тебе поверит?

– Мне все равно.

– О, а я думаю, что совсем наоборот, – парировал он. – Понимаешь, тебе просто необходима стирка. И твоя самая большая проблема в том, что ты слишком долго накапливаешь белье. Я уверен, что ты серьезно нуждаешься в хорошей стирке с большим количеством мыльной пены.

Ее глаза расширились и снова сузились от негодования.

– Неужели?

– Да.

– Позволь и мне сказать кое-что о стирке, Прайд. Я могу позаботиться о своих проблемах в этой области самостоятельно. И мне не нужен ни ты, ни кто-либо другой в помощники.

Он улыбнулся. Джессика была хороша. Парень с уязвимым самолюбием убежал бы от нее без оглядки, обливая слезами попранную гордость. Но он был доволен тем, что позволил ей выиграть этот раунд. Теперь у нее будет информация для размышлений. Берни направился к двери.

– Ладно, Джессика Лейн. Только не ройся в моем чемодане с инструментами, когда в следующий раз твоей стиральной машине потребуется ремонт.

Прощальная фраза Прайда стала для нее головной болью на весь день. Она ездила по городу, собирая кусочки новостей и продавая рекламные места. Везде шутили по поводу ее штрафа за превышение скорости. Заметка об этом появилась в рубрике «Новости полиции», вероятно чтобы предостеречь добропорядочных жителей от безответственных маньяков-водителей.

Проезжая мимо хозяйственного магазина, Джессика взглянула на витрину. Неожиданно пестрящие за стеклом разноцветные упаковки стирального порошка вызвали неприятные, нервирующие воспоминания. Неужели нигде ей не найдется спасения от этого человека? Или от постоянных напоминаний о ее собственных глупых порывах?

Что же такого особенного было в Берни Прайде? Каким образом ему удавалось быть таким… идеальным? Он вклинился в ее жизнь, словно песчинка в нежную мякоть устрицы. Раздражал ее своим присутствием, но одновременно каким-то образом умудрялся превратить их общение в нечто особенное. Ей не доводилось встречать такого мужчину, как он. Черт! Такого, как он, не существовало. Берни Прайд был единственным в своем роде. И то, что ей пришлось это признать, становилось еще одной проблемой. Она действительно накапливала стирку уже в течение нескольких лет.

Невесело усмехнувшись этим мыслям, Джессика притормозила машину напротив магазина автозапчастей Гиббона. Она договорилась о встрече с его владельцем по поводу рекламы скидок в честь годовщины открытия.

Ларри Гиббон собирался закрываться и опускал решетки на окнах. Он пригласил Джессику внутрь, на ходу объясняя, какую именно рекламу хотел бы видеть на страницах городской газеты в честь двадцатилетнего юбилея магазина. Она записала его пожелания, задав кое-какие вопросы и уточнив детали.

– С вами все в порядке, мистер Гиббон? – спросила девушка, заметив пробежавшую по лицу мужчины гримасу боли.

Он сжал кулак и прижал его к груди.

– Это все мой желудок. За обедом я съел слишком много маринованной капусты. Теперь расплачиваюсь за жадность.

Джессика просмотрела сделанные записи, продолжая внимательно наблюдать за мужчиной. Лари пустился в воспоминания, рассказав, как долго копил деньги, чтобы начать торговлю. И что он не хотел уходить на пенсию, собираясь продолжать работать, пока его не вынесут отсюда вперед ногами.

Всматриваясь в посеревшее лицо пожилого мужчины, Джессика подумала, что это могло случиться в любую минуту. На лице Ларри выступила испарина. Она и не знала, что от простой изжоги так бросало в пот.

– Извините, мисс Лейн. Мне надо присесть. – Он повернулся, чтобы придвинуть стул, схватился рукой за грудь и рухнул на пол.

Джессика вскрикнула. Она кинулась к упавшему мужчине.

– Мистер Гиббон! – Ресницы старика затрепетали. Он судорожно пытался сделать вдох, не в силах произнести ни слова. – Держитесь. Я позвоню врачу.

Она подбежала к телефону и набрала номер неотложной помощи. Передав подробно адрес и причину вызова, Джессика снова вернулась к |Гиббону. Скороговоркой бормоча утешительные слова, девушка скинула пальто и подложила старику под голову. Она не знала, что еще можно было сделать, и начала паниковать. Гиббону явно становилось все хуже. Он дышал с большим трудом и сделался бледным как мел. Где же скорая?

Берни ехал домой, когда в его машине включилась рация. Она была у всех четырех членов добровольной бригады быстрого реагирования. Приняв от диспетчера вызов, Прайд сообщил, что находится в трех минутах езды от пожарной станции. Приехав туда, он запрыгнул в пожарный фургон, взял чемодан с оборудованием для оказания неотложной помощи и, вернувшись в свою машину, помчался на место происшествия. Припарковав машину прямо напротив дверей магазина и прихватив привезенный чемодан, Берни кинулся внутрь.

Он не ожидал увидеть склонившуюся над стариком Джессику. Она подняла голову, услышав приближающиеся шаги, и тоже удивленно взглянула на него.

– Берни? Что ты здесь делаешь?

– Не сейчас. – Меньше всего она ожидала увидеть его в роли спасателя, но времени на объяснения не было. Ларри плохо выглядел. Его кожа приняла землистый оттенок, а губы посинели. Берни прижал пальцы к сонной артерии старика. Нитевидный пульс едва ощущался и вдруг оборвался совсем. Медлить было нельзя.

Достав из чемодана переносной дефибриллятор, Берни разорвал рубашку Гиббона и приложил прибор к его телу. Автомат сам выбирал нужный режим стимуляции. Оперевшись о стену, Джессика безмолвно наблюдала за происходящим.

После третьего разряда сердце Ларри снова забилось. Вскоре ритм установился, и Берни надел на лицо пациента кислородную маску. Потом он вытащил из кармана носовой платок, вытер вспотевший лоб и облегченно улыбнулся девушке.

– Он выживет.

Машина «скорой помощи» приехала только через двадцать минут. Ларри Гиббона уложили на носилки и погрузили в салон реанимобиля. Мужчина пришел в сознание и удивленно оглядывался по сторонам. Ему не разрешили шевелиться. Берни держал его за руку, успокаивая и утешая. Он обещал позвонить жене Ларри, чтобы она приехала к нему в больницу.

Раньше Джессика описывала множество подобных случаев спасения, всегда сохраняя при этом строгую профессиональную беспристрастность. Но никогда еще она не была настолько близка к драматическому исходу и тронута до глубины души счастливым поворотом событий. Берни Прайд спас жизнь другого человека с такой легкостью, как будто только этим всегда и занимался. Словно это было обычным делом.

А для нее это показалось чудом. Он снова заставил биться остановившееся сердце.

– Думаешь, с ним действительно теперь все будет в порядке? – спросила Джессика, когда вдалеке смолк вой сирены.

– Я не врач, но полагаю, что да. По статистике, выживает восемьдесят три процента людей, перенесших остановку сердца.

– Невероятно.

– В медицине за последнее время произошел большой прорыв. Появилось много умных приборов. Многих людей начали обучать правилам оказания первой помощи. Я тоже прослушал такой курс. И еще трое человек из Ишбери. Все они добровольцы из пожарной дружины. – Он улыбнулся и пошел к телефону звонить жене Ларри.

– Почему ты этим занимаешься? – Она никогда не встречала человека, так много делающего для других. Причем абсолютно бескорыстно.

– Я люблю помогать людям. Маленький город похож на большую семью. Ты знаешь каждого и делаешь, что в твоих силах. То же самое могло случиться и с моим отцом. Или с твоим дедушкой.

Джессика улыбнулась.

– С ним и случилось. Когда он сломал ногу, вызов тоже принял ты?

– Просто я был ближе всех.

Просто он какой-то рыцарь в сверкающих доспехах, только и всего.

Небольшая толпа, собравшаяся у магазина, медленно расходилась. Джессика помогла Берни убирать дефибриллятор.

– Удивительный прибор, – проговорила она.

– Мы получили его всего несколько месяцев назад. Сегодня я включал его впервые.

– А мне показалось, что для тебя это привычное дело.

– Он очень надежен и прост в обращении. Им могут пользоваться не только медики.

Пора было запирать магазин. Он поднял с пола ее пальто и отряхнул.

– Оденься, ты вся дрожишь. – Он помог ей надеть пальто и развернул к себе, чтобы застегнуть пуговицы. Поймав ее взгляд, Берни заметил мягкий свет, струящийся из ее заблестевших глаз. Он понял, что Джессика дрожала не от холода, а от нервного перенапряжения.

Ничего не говоря, Прайд развел руки в стороны, и она шагнула в его объятия, уткнувшись лицом в грудь. Он обнимал ее, пока она тихо плакала, гладил по волосам и шептал на ухо нежные утешения. Боже! Как он дорожил этим моментом, как ждал его. Чтобы она сама захотела прислониться к нему, ища защиты, утешения, которые он так жаждал дать ей. Он обнял ее сильнее. Как он будет жить без нее, если она действительно уедет? Если отвергнет его мир и вернется к своей привычной жизни?

Он приподнял ладонями ее лицо.

– Все в порядке?

Она кивнула.

– Извини. Меня ошеломило все это.

– Такое испытание не для неженок, – сказал он с улыбкой.

– Но больше всего меня поразил ты, Берни. – Она опять всхлипнула. – Ты так много делаешь для других, ничего не требуя взамен. Ты можешь так жить и считаешь это правильным. Какой-то Санта-Клаус на круглый год. – Берни, улыбаясь, погладил ее по волосам. – Мне иногда кажется, что ты слишком идеален, чтобы быть правдой, – прошептала девушка.