Избранница

– Берни, ну зачем?! Не нужно…

– Открывай. – Невозможно было не заметить, насколько ей было приятно.

Она развернула серебристую обертку, и в ее руках оказался длинный, как для авторучки, футляр.

– О, как красиво! – Джессика открыла и вытащила наружу медальон в форме сердечка на тонкой цепочке.

– Загляни внутрь.

Она послушно надавила на защелку и увидела внутри миниатюрный локон золотистых волос.

– Это на память от Луиса и от меня.

– Я подозревала вас в сговоре, но все равно очень тронута, – тихо произнесла она. – Никто никогда так не готовился к моему дню рождения, как ты.

Значит, никто никогда не любил тебя так, как я, моя милая! – подумал он.

– Рад, что подарок понравился. Если ты не против, я помогу тебе надеть медальон. – Он взял украшение и открыл замок цепочки. Опьяненный ароматом ее духов, Берни хотел прижать молодую женщину крепко-крепко и никогда больше не отпускать от себя. Но вместо этого лишь нагнул голову и нежно поцеловал Джессику в шею.

Она замерла. Ее буквально парализовала мощная волна желания, всколыхнувшаяся от внезапной ласки Берни. Когда только этот нежный мужчина умудрился пробраться в ее сердце? Возбуждение захватило разум Джессики как наркотик.

Испытывая невероятное наслаждение от объятий, она склонила голову ему на грудь. Берни судорожно вздохнул и приподнял за подбородок ее лицо.

– Я обещал тебе, а я человек слова, – сказал он, вглядываясь в бездну ее зрачков. – Но сейчас прошу разрешения еще раз поцеловать тебя, Джессика Лейн…

Она застонала, поняв, что погибла. Что совершенно потеряла голову от этого мужчины!

– Не мог бы ты замолчать и просто продолжить начатое?

Улыбнувшись и сжимая в ладонях ее лицо, он стал языком нежно очерчивать контур ее губ, прежде чем слиться с ними в пьянящем поцелуе. Джессика прильнула к Берни, передавая ему едва ощутимую дрожь нетерпения.

Она, не раздумывая больше ни секунды, легко отдалась страсти, вспыхнувшей между ними. Ее руки жаждали дотронуться до обнаженного тела Берни. Приподняв край футболки и погладив обнаженную мужскую спину, Джессика почувствовала, как напряглись под ее пальцами крепкие мускулы. Он вздрогнул от удовольствия, стал медленно оседать на диван, увлекая ее за собой. И все это время их губы оставались связанными медленным умопомрачительным поцелуем. Бернард лег и вытянулся, прижимая Джессику к себе. Его рот жадно поглощал сочную теплоту ее губ, и в эти потрясающие мгновения он поверил, что действительно можно умереть от наслаждения.

Берни пришлось перевести дыхание. Он откинул голову и слегка отстранил Джессику, пытаясь хоть как-то сдержать себя. Но она, забыв обо всем на свете, стала покрывать его тело поцелуями, нетерпеливо спускаясь от ямки на шее вниз, к мускулистому животу.

Его пальцы забрались под ее тонкий свитер. Джессика приподнялась, помогая освобождать себя от одежды, потом сорвала с него футболку и кинула на пол. Расстегнув застежку бюстгальтера, Берни обхватил ладонями ее нежную грудь, и молодая женщина едва слышно вскрикнула, когда он начал ласкать ее соски – сначала один, потом другой, – пока те не затвердели.

Краем сознания Джессика понимала, что окончательно теряет контроль над ситуацией. А ведь до этого у нее были совсем иные намерения. Что и говорить, в прошлом ее благоразумие всегда брало вверх над эмоциями. Она и теперь до последней минуты не ожидала, что желание настолько поглотит ее, одолевая разум и пожирая тело, как огонь сухой хворост.

Джессика прижалась к его груди, ее поцелуи стали еще более страстными и требовательными. Она оказалась во власти эротического наслаждения, которого не знала раньше.

О, она не только перешла все границы. Она просто уничтожила их. На секунду в ее сознании мелькнуло сомнение: а что будет завтра? Не лучше ли прервать накатившее на обоих безумие прямо сейчас, пока еще не слишком поздно? Такой шаг даст им возможность сохранить дружбу. И когда настанет время покинуть город, она сделает это без сожаления, которое наверняка возникнет, если они позволят завершиться этому импульсивному акту…

Если бы не так чертовски сильно хотела она этого мужчину! Если бы не получала от его близости такого неземного упоения… Она вела себя бесстыдно, но пусть будет проклят завтрашний день. У нее был сегодняшний вечер, и она понимала, что слишком слаба, чтобы поступать правильно. Кто знает, может, у нее больше никогда не появится такой возможности. Так стоило ли от нее отказываться?

Больше думать она не могла. Кровь отхлынула от ее головы, откровенно пульсируя в противоположной области. Сейчас ей хотелось испытать то, что мог предложить этот удивительный мужчина.

Берни почувствовал, что пальцы Джессики расстегнули пуговицу его джинсов, и понял, что оба они стремительно приближаются к той грани, оказавшись за которой уже не смогут вернуться назад. Еще сегодня днем Берни не мог и мечтать, что его план так стремительно вступит в завершающую фазу. Все происходило слишком быстро. А где же слова любви, где все эти клятвы в верности?

Если Джессика пока не нуждалась в подобных вещах, то, значит, срок для начала их интимных отношений еще не подошел. Для Берни на карту было поставлено будущее. И неважно, какие приказания отдавал телу разбушевавшийся тостерон.

Ее рука скользнула вверх-вниз по его джинсам, убеждаясь в готовности Берни. Черт! Бывали же времена, когда он забывал о своих моральных устоях. И сейчас он мог легко и просто взять то, что предлагала Джессика.

Но ведь в данном случае речь шла о любви всей его жизни. И прежде всего в этих отношениях он ценил единение душ, а никак не дико возбуждающее спаривание на диване. Он хотел, чтобы их первая близость стала теплым воспоминанием, которое Джессика будет бережно хранить, а не той горькой ошибкой, о которой бедняжка пожалеет с первыми лучами отрезвляющего утреннего солнца.

Чувствуя себя предателем, он замычал и поймал ее руку.

– Джесс, дорогая… Возможно, мы кое-что пропустили. – Его голос дрогнул. Он чувствовал себя ужасно глупо. – Не хочется тебе это предлагать, но нам следует немного притормозить.

Но Джессика не собиралась ничего откладывать. Она заплатила за билет на борт сексуального лайнера и жаждала приключений. О каких тормозах он мог говорить? Неужели ею не так поняты его намерения? Боже, что с ней произошло? Полуобнаженная, она лежала на самом сексуальном мужчине из тех, что встречала в жизни. И который только что посмел убрать ее руку из своей ширинки. Могло ли с ней случиться что-либо более унизительное?

Джессика рванула прочь. Берни остановил ее и сунул ей в руки бархатную подушку, которой девушка прикрылась. Слава Богу, горела только настольная лампа. Она не могла бы сейчас смотреть ему в глаза.

– Извини, – прошептала Джессика. – Я не хотела. Сама не знаю…

Он перебил ее, зажав рот поцелуем.

– Не говори так. Я очень надеюсь, что хотела. Иначе у меня вообще не остается ни одного шанса.

Она уткнулась лицом в подушку и застонала.

– Это ужасно!

– Неужели? – удивленно воскликнул Берни. – А мне казалось, что все просто фантастично. – Он погладил ее по руке. – Не хотелось бы думать, что ты просто играла моими чувствами.

– Я о другом, – сердито перебила его Джессика. – Раньше со мной не происходило ничего подобного. Вернее, я хочу сказать, что меня не захватывало желание настолько, чтобы я совершенно теряла голову.

Он улыбнулся.

– Вот и я утверждаю, что было здорово.

– Но я упустила контроль над собой.

– Почему ты думаешь, что это так плохо?

– Потому что я обещала себе не допускать подобного.

– И что же, если не секрет, заставило тебя передумать? – с любопытством спросил Берни. – Неужели торт?

Она не удержалась и прыснула. Смущение исчезло. В этом был весь Берни. Ей следовало помнить, что он всегда поступает непредсказуемо.

– Нет, твоя гитара и аранжировка поздравительной песенки. А еще накачанные мускулы и умопомрачительное количество одеколона, которым ты благоухаешь, и сладкие поцелуи, и… Мне продолжать?

– Да, пожалуйста. Можно снова начать перечислять с первого пункта.

– Слишком долго, но могу добавить. Еще твой подарок, вкуснейшая курица на ужин и твоя трогательная забота А еще спасибо за то, что остановил меня прежде, чем…

– Стоп. Минуточку. Кто сказал, что мы остановились? – Он вновь обнял Джессику. – Даже не думай об этом. Я сказал, что мы должны притормозить, чтобы иметь возможность расставить все точки над «i». Как только мы покончим с этим, я послушно продолжу с того места, на котором мы прервались. – Он прижал ее руку к своим джинсам спереди, доказывая, что говорит правду. – Просто уточним кое-какие детали.

– Нет, позволь мне продолжить. – Она зажала ему рот своей ладонью. – Я поступила эгоистично. Захотела тебя, Берни Прайд, сегодня вечером. Решилась на секс с тобой, даже если это произошло бы всего один раз. Но так нельзя. Так нечестно. Потому что совсем скоро я оставлю Ишбери и наши отношения закончатся.

– Тебе не надо никуда уезжать.

– Здесь мне нечего делать. Я должна работать, чтобы обеспечить Луиса.

– Но почему? – Он должен был убедить ее, что их будущее неразделимо.

– А чем я стану здесь заниматься? – спросила Джессика. – В Ишбери лишь одна газета, и у нее уже есть редактор. Мне придется уехать. И ты тоже мог бы.

– Пожалуйста, не проси меня об этом.

– А ты не предлагай мне остаться. – Она откинулась на спинку дивана. – Смирись, Берни. Мы слишком разные, чтобы договориться. Я не могу остаться, а ты не можешь уехать. Классический пример безвыходной ситуации. И я не могу позволить себе увлечься тобой. Очень жаль, если ввела тебя на этот счет в заблуждение. – Берни молчал, и она забеспокоилась, что наговорила лишнего. – Скажи что-нибудь. Пожалуйста.

– Я люблю тебя, Джессика, – прошептал мужчина.

У нее ком подступил к горлу. Она не ожидала такого искреннего признания.

– Ты не должен был этого говорить.

– Но это правда. Ты для меня – единственная. Я понял это с первого дня нашего знакомства. Моя вторая половинка, которую я ждал всю свою жизнь. Как ты думаешь, почему ты оказалась в Ишбери? Неужели только лишь для того судьба забросила тебя в такую даль, чтобы ты смогла выпустить с десяток номеров газеты и тихонько убраться восвояси?

– Нет, нет, нет! Замолчи. – Она попыталась высвободиться из его объятий, но не тут-то было… – Твоя единственная – не я. Я вообще ничья. Мне же давно пришлось смириться с одиночеством. Мой брак распался. Поэтому для меня так важна работа.

– Полный абсурд. Самообман, – возразил Берни. – Я уже объяснил, почему не удался твой брак. А работа первостепенна для тебя, потому что ты в ней профессионал, она у тебя получается. А получается она у тебя потому, что годами ты вкладывала в нее всю свою энергию, в том числе и сексуальную.

– О, спасибо, доктор Фрейд! Мне как раз не хватало беседы с психоаналитиком.

– Джессика, не горячись. Лучше давай попробуем решить нашу проблему.

– Нашу проблему? Теперь это так называется? И еще… Тебе не приходило в голову, что, может, я не заинтересована ни в каких решениях? И где, в конце концов, моя одежда? – Она встала, прижимая к груди подушку. – Мне надо домой. Черт! Машина осталась у редакции. Куда подевались эти дурацкие туфли?

– Джесс!

– Что?

– Прошу, успокойся! – Берни поднял с пола ее одежду. Затем, встав на колени, достал из-под дивана туфли и надел их ей на ноги. – Ну вот. Теперь ты чувствуешь себя лучше?

– Да, представь себе, спасибо! – Она наклонилась и подхватила с ковра его футболку. – Тебе тоже стоит привести себя в должный вид.

– Как скажешь. – Берни наскоро оделся. – Теперь я могу продолжать?

– Давай, но покороче. – Джессика села на диван. – Мне пора уходить.

Сложив за спиной руки, Берни принялся ходить из угла в угол.

– Что ж, покороче так покороче. Предупреждаю тебя, Джессика Лейн.

– Извини?

– Одна ночь с тобой меня не устраивает. Так же как и две, и сорок две… Даже самый дикий, необузданный секс с последующим разбеганием каждого по своим углам не для нас. Мы встретились не для этого.

– Послушай, никто не намеревался…

– Более того, прежде чем заняться диким, необузданным сексом, – а я надеюсь это очень скоро произойдет, поскольку долго мне не выдержать, – мы дадим друг другу клятву, что претворим его в дело всей своей жизни и будем ему верны до конца наших дней. – Он остановился для драматической паузы.

– Берни, я…

Он поднял ладонь, призывая ее к молчанию.

– Извини, если я увлек тебя своими чарами, заставив потерять голову. Но я не позволю никому использовать меня в качестве сексуального объекта для удовлетворения всевозможных развращенных нужд. Я не из той породы!…

Джессика слушала, разинув рот, глядя на него во все глаза и не находя слов. И вдруг расхохоталась до слез. Лишь спустя какое-то время, чуть успокоившись, смогла произнести:

– Ты разыграл меня, как наивную девчонку. Берни, ты неисправим!

– А теперь серьезно. Ты должна знать.

– Что?

– Я не привык слышать «нет» в качестве ответа.

***

Не постучавшись, Берни распахнул дверь кабинета Софи и с угрюмым видом, молча, уселся на стул напротив нее. Она удивленно вскинула брови.

– Эй, в чем дело, братишка? Тяжелый день?

– Хуже. Нам надо поговорить.

– Серьезное заявление. И о чем же?

– Не знаешь ли ты случайно верного рецепта приворотного зелья или магического любовного заклинания? – с надеждой спросил он.

– Извини, это никогда не входило в сферу моих интересов. – Она закатила глаза, делая вид, что размышляет о чем-то. – Но я узнала новый рецепт потрясающего французского соуса.

Берни даже не улыбнулся, давая понять, что не в настроении реагировать на ее остроты.

– Я понимаю, что мне сможет помочь только волшебство, но не откажусь и от дружеского совета.

Софи сделала серьезное лицо и сложила перед собой руки.

– Доктор Питерс к вашим услугам. Так в чем проблема?

– Уже весна.

Софи посмотрела в окно.

– И это так тебя пугает?

– Да. Потому что срок контракта Джессики заканчивается и совсем скоро она уедет из Ишбери. У меня остались считанные дни на то, чтобы убедить ее остаться. Иначе моя жизнь рухнет ко всем чертям.

– И-ха! Выходит, горожанка успешно отбила неотразимое прайдовское очарование стальным щитом благоразумия.

Берн и взглянул на сестру исподлобья, и та поняла, что сейчас шутки лучше отбросить в сторону. Он всерьез был обеспокоен своими проблемами, и ее остроумие тратилось впустую.

– Сначала все шло как по маслу. Я это чувствовал. Мы общались, делились мыслями, идеями, болтали обо всем на свете. У нас даже произошло небольшое рандеву в ванной. Она не могла остаться безучастной. Мой план работал…

– И что же случилось?

– Не знаю. Я пригласил Джессику к себе на ужин. Мы отмечали ее день рождения. Было здорово, все наслаждались и веселились.

– Звучит многообещающе.

– Но именно после того вечера она стала избегать меня. Мы не разговариваем и не встречаемся вне редакции газеты даже в присутствии Луиса. Джессика держится со мной так, словно я просто ее коллега. Не понимаю, что происходит… Мы же великолепно провели праздничный вечер.

– О, нет! – Лицо Софи стало испуганным. – Ты ведь не сделал этого? Нет? Пожалуйста, скажи, не скрывай от меня.

Он уставился на сестру.

– Не сделал чего?

– Сам знаешь, Берни. Хорошо… ты ведь не признался Джессике в любви?

– Ну да, я сказал, что люблю ее. Что в этом ужасного? Я действительно никого не любил так, как ее.

Софи застонала.

– А также ты рассказал ей об ураганных романах Прайдов, ставших традицией по мужской линии, да?

Берни кивнул, не понимая, куда она клонит.

– На что ты намекаешь?

Софи подскочила.

– Психолог! Ха. Такому человеку, как она, нельзя с бухты-барахты признаваться в своих чувствах. Не через пару месяцев знакомства, по крайней мере.

– Но почему? – Берни смутился. Он не сомневался, что все сделал правильно. Ведь они с этой женщиной были созданы друг для друга. И вот теперь его проницательная сестра заявляет, что ему следовало хранить при себе свои чувства. Что за бред?

– Неужели ты так глуп? Ведь ты просто испугал ее. Нет, это слабо сказано. Вселил в нее ужас!

– Испугал? Но чем? Что во мне такого страшного? А тем более – ужасающего?

– Ты почти идеален, – ответила Софи. – Именно это способно насторожить и оттолкнуть такую женщину, как Джесс. Понимаешь, Берни Прайд как-то уж слишком, неправдоподобно хорош, чтобы можно было ему безоглядно доверять.

– Я смущен.

– Серьезно. – Софи грустно улыбнулась. – Даже я так думаю, мой любезный братец. Хоть и знавала тебя еще маленьким тощим сопляком, который вырос на моих глазах и превратился в замечательного человека. Мне иногда кажется, что ты – лучший экспонат музея человеческих добродетелей.

Он задумчиво провел ладонью по лицу и усмехнулся.

– Боже, я и представить себе не мог, что быть нормальным парнем так невыгодно для любви.

– Не шути. Сейчас все объясню. – Софи взяла обе его руки и сжала в своих ладошках. – Хочешь знать, в чем проблема?

– За этим я и пришел.

– Ты считаешь себя обычным человеком, думаешь, что таких миллионы…

– О, спасибо! Знаешь, лучше я пойду в библиотеку и поищу рецепт приворотного зелья.

– Не перебивай и слушай внимательно. Как ты живешь? Тебе даже некогда задуматься над тем, что ты делаешь и кем являешься. А ведь ты – уникальный.

Он раздраженно отдернул руки.

– Это не имеет отношения к моим проблемам с Джессикой Лейн. Я честно постарался доказать ей, что мы созданы друг для друга.

– Джесс – неплохой человек, – ответила Софи. – Она мне нравится. Мы болтали с ней не раз, и я знаю кое-что о ее семье, о ее бывшем муже, об их разводе.

– Но вы ведь едва знакомы. Как она могла обсуждать с тобой такие вещи?

– Женщины часто делятся друг с другом личными проблемами, – пояснила Софи. – Это помогает сблизиться. Мужчины же просто ворчат, жалуясь на свою жизнь и угощая друг друга пивом, а потом называют это мужской дружбой.

Берни нахмурился.

– Это возмутительно. Ты обобщаешь! Ладно… Но объясни, к чему ты клонишь?

– Исходя из того, что мне удалось узнать о Джессике, я могу объяснить ее поступок. Прежде всего она никому не доверяет.

– Согласен, – кивнул мужчина. – Но ее заблуждения остались в прошлом и к сегодняшнему дню не имеют никакого отношения.

– Ошибаешься. Очень даже имеют, дурачок. – Она легонько хлопнула брата по лбу.

– Интересно. И что я могу с этим поделать? Как убедить Джесс, что мне-то уж можно доверять? Время уходит, не забывай.

– Как бы ни было тебе больно, Берни, ты должен отойти в сторону. Помнишь, в детстве к нашему дому приблудилась кошка? Она была тощей и голодной, но не подходила к еде, пока мы стояли около миски.

– При чем здесь какая-то кошка?

– Вспомни, ты захотел поймать ее, чтобы отнести в дом. Тебе казалось это отличной идеей. Ты думал, ей у нас будет лучше. А что сказал тебе папа, помнишь?

– Нет. Я был совсем маленький.

– Папа сказал, что с этим животным скорее всего плохо обращались, и от этого кошка боялась всех людей подряд. Ее обидели, и она не могла верить нам. Требовалось время, чтобы плохое забылось.

– Точно, – подхватил Берни. – Сначала мы стояли на крыльце, когда она ела. Потом стали подходить все ближе и ближе.

– А потом Люси стала нашим лучшим другом и прожила в доме целых двенадцать…

– …Мораль басни такова, – нетерпеливо перебил ее Берни.

– Отойди в сторону и подожди. Джесс нужно время, чтобы понять, насколько ты важен для нее. Теперь она знает о твоих чувствах и несет за это ответственность. А ты стой и жди на крыльце.

Берни возмущенно выдохнул.

– Но я не могу ждать! – Он почти физически чувствовал, как время струится сквозь него, приближая дату отъезда любимой женщины.

Четверг. Который по счету? Джессика сложила в пачку очередной номер «Лоукал Таймс». Адам Далглиш скоро вернется в Ишбери и возобновит руководство газетой. А ее пребывание здесь подойдет к концу. Смешно вспомнить, но когда она приехала сюда, то прежде всего подумала, что станет танцевать на столе от радости, когда настанет момент возвращения в прежнюю жизнь. Что же изменилось? Ишбери так и остался глухоманью, но ее собственный внутренний мир преобразился.

Прежде чем захлопнуть папку, она заботливо разгладила первую страницу газеты. Здесь была размещена ее статья о запрете строительства в Ишбери зала игровых автоматов. Она улыбнулась. Теперь ей не придется испытывать угрызений совести по поводу своих прежних возражений.

За последний месяц Джессика умудрилась ни разу не остаться с Прайдом наедине. Настоящий подвиг, если учесть постоянство его атак и их частые, якобы случайные, встречи. Вечер, когда она набросилась на него как похотливая кошка, убедил ее, что не так-то просто полагаться на самоконтроль, когда дело касается Берни Прайда. Конечно, умеренность – отличное качество, но с Берни все у нее летело кувырком.

Джессика снова попыталась перевоплотиться в образ Снежной королевы. Она понимала, что ее безразличие ранит Бернарда Прайда, но не могла забыть, как смутило мужчину ее откровенное поведение. Бедняга воображал, что любит ее, но молодость и жизнелюбие помогли бы ему со временем преодолеть наваждение и увлечься кем-то снова. Зато Джессика покинула бы этот городок с чистой совестью, поскольку поступила благородно.

Она погладила висевший на шее медальон. Странно, почему Берни так легко сдался? Осознал, что она не была второй его половинкой? Или различия их натур перевесили физическое влечение? В чем бы ни состояла причина, но Берни отказался от погони за ней. Она должна была радоваться, но воспоминания об этом печалили ее так же, как мысль об отъезде. Жители Ишбери заставили ее взглянуть на мир по-другому, научили глубже чувствовать. Откровенно говоря, эти новые качества характера оказались не самыми приятными. Думать было не так болезненно.

– Джесс, ты собираешься домой? – окликнула ее Лилиан, стоящая в дверях.

– Чуть позже, – ответила она.

– Кстати, сегодня по радио передали штормовое предупреждение. Снег и все остальное. Будь осторожна.

– Спасибо, я постараюсь. До свидания.

Вообще-то она пока не собиралась домой. У нее был заказан междугородный разговор с учредителем одной крупной газеты в Лондоне. Джессика очень надеялась, что отъезд поможет ей выбросить Берни Прайда из головы. И из сердца.

Через полтора часа беседа с генеральным учредителем закончилась его твердым решением принять Джессику на работу и предоставить ей должность заместителя главного редактора. Это означало для молодой женщины большую победу. «Туморроу» нельзя было назвать крупнейшей из столичных газет, но ее репутация безупречна. И работа в ней, несомненно, могла способствовать карьерному росту Джессики. Что уж говорить о зарплате!

Возвращение в Лондон приближало Луиса к Чарльзу. Хотя, с другой стороны, Джессика понимала, как тяжело будет ее сыну уезжать из Ишбери.

Как дикий цветок он пустил здесь свои еще пока хрупкие корни и расцвел среди зимних холодов. Он наладил крепкие отношения с дедушкой, а также обзавелся несколькими друзьями. Еще Джессика знала, что ее сын больше всего будет скучать по Берни.

Однако она надеялась, что встречи с отцом отвлекут Луиса, уменьшив боль расставания. Новые знакомые научили ее саму ценить семью. Со своим отцом Джессика опоздала, того уже давно не было на белом свете. Ее мать отрешилась от них и замкнулась на своих интересах. Но у Луиса еще оставался шанс. Возможно, со временем и Чарльз сделает попытку наладить контакт со своим сыном.

Тогда как в ее судьбе для Берни Прайда места не находилось. Ей не верилось в возможность сохранения каких-либо дружеских отношений между ними. Влечение одолевало обоих слишком сильно, и расставание казалось самым лучшим решением в данной ситуации.

Джессика заехала домой узнать, как там дела, поскольку вечером собиралась на спектакль театральной студии, поставившей на своей сцене пьесу Берни. Чувствуя себя слишком подавленной, она понимала, что не сможет в полной мере наслаждаться постановкой, но знала, что статья о премьере непременно должна появиться в следующем выпуске газеты. Для Джессики этот выпуск был последним, поэтому ей хотелось сделать его самым лучшим.

Выйдя на улицу, она вдохнула холодный воздух, который, казалось, дул из самой Арктики. На клумбах уже расцвели примулы и крокусы, но заморозки могли уничтожить их.

Джессика завела машину и, ожидая, пока прогреется двигатель, размышляла о печальном сходстве своей любви с этими нежными цветами. Ее чувства к Берни Прайду расцвели так же ярко и преждевременно. Но, как и беззащитные весенние цветы, они не могли выжить в холодной реальности.

Спектакль прошел без сучка и задоринки. Его участники заслужили длительные бурные овации зрителей. Джессика прошла за кулисы, чтобы взять для статьи интервью у актеров. Она уже убирала блокнот, когда к ней подошел Берни.

– Тебе правда понравилась пьеса? – спросил он, словно ее одобрение было решающим.

– Просто замечательная! И актеры очень талантливо играли. – Она накинула пальто, собираясь уходить.

– Джессика, нам надо поговорить. Не могла бы ты заехать ко мне? Совсем ненадолго.

– Вряд ли. – Она покраснела при воспоминании о своей выходке во время последнего визита. Даже стоять рядом с ним ей было теперь неловко.

– Мы просто поговорим, – сказал мужчина. – Я должен кое-что передать тебе, прежде чем ты уедешь.

Она колебалась. Следовало рассказать Прайду о сегодняшнем телефонном разговоре, а также о ее планах насчет работы в Лондоне. Лучше будет, если эту новость он узнает от нее лично, а не от кого-то другого.

– Хорошо. Но ненадолго.

Он облегченно вздохнул.

– Отлично. Через несколько минут я освобожусь, и мы отправимся ко мне вместе.

– Ну уж нет. Я приеду сама. – Она хотела, чтобы в этот раз ее машина стояла около дома, на случай, если придется быстро отступать.

– Тогда через час?

– Хорошо.

Берни стоял и смотрел вслед Джессике, направляющейся к выходу. К нему подошла костюмерша и стала спрашивать что-то по поводу сценической одежды, но он слушал ее вполуха. Его одолевали мысли, как он сможет вынести, когда его единственная женщина вот так же уйдет из его жизни.

Он не был до конца откровенен с Джессикой, утверждая, что должен с ней просто поговорить. До этого момента Берни с великим трудом старался следовать совету сестры. Но больше ждать был не в силах. Либо сейчас, либо никогда.

Сегодня он попросит Джессику Лейн стать его женой.

Берни сразу, как только освободился, сквозь ветер и снег поспешил домой. Он вошел в теплое помещение, опустил розы в вазу, а бутылку шампанского – в ведерко со льдом. Расставив свечи и бокалы на столике, Берни положил между ними и письмо от Адама Далглиша. Он сильно нервничал.

Плюхнувшись на диван, Берни Прайд посмотрел на часы и бережно достал из кармана брюк маленькую коробочку. Внутри лежало кольцо. Увидев его в магазине, он сразу понял, что это именно то, что ему нужно. И надеялся, что поступает правильно. Он тщательно продумал доводы на всевозможные возражения и сомнения Джессики.

И все же оставалась большая вероятность того, что его предложение натолкнется на отказ. Если это случится, ему быть в дураках.

Может, он снова торопится? Но мечта провести с этой женщиной остаток своей жизни воодушевляла его. И чем скорее решится вопрос, тем лучше.

Берни даже подскочил от резкого звука дверного звонка. Он сунул кольцо в карман брюк и поспешил в прихожую.

Давай, судьба. Не подведи меня сегодня! – беззвучно молил он, спеша к двери.

Как только Джессика прошла в гостиную Берни, она поняла, что поступила опрометчиво, согласившись приехать сюда. Интимный полумрак наполнял комнату, уютно горели свечи, негромко играла музыка. Бутылка шампанского, розы, наполняющие воздух нежным сладким ароматом… Вот как он обставил сцену предстоящей беседы. Как будто планировал не разговор, а обольщение.

Зачем она думает о таких вещах?

Берни Прайд встретил ее в строгом костюме и белой рубашке. Он выглядел чертовски привлекательно, и Джессика подумала, что лучше развернуться, пока не поздно, и убежать отсюда без оглядки.

Прайд проводил ее в гостиную и сел рядом на диван.

– Я скучал по тебе, – начал он без преамбулы.

– У меня было много дел. – Джессика занервничала.

Осторожно! – предупредила она себя. Не наделай глупостей!

– Мне показалось, что ты избегаешь меня, – произнес он с усмешкой. – Но сейчас ты здесь. Это главное.

– Я не могу задерживаться, – напомнила она. – Погода плохая, мне лучше поскорее вернуться домой.

– Значит, сразу перейдем к делу, – Он откупорил шампанское, наполнил бокалы и подал ей один. – Составь мне компанию.

– Что мы празднуем?

– Окончание моего романа.

– О, поздравляю! Это действительно подходящий повод.

– В последнее время в моем распоряжении появилось достаточно свободного времени, и я смог хорошенько поработать. – В его глазах светился вызов.

Она не доверяла этому взгляду. В последний раз, когда он так смотрел на нее, Джессика потеряла над собой контроль. Но сегодня такое не повторится. Ее самообладание будет на высоте.

Берни поднял фужер.

– За будущее.

– Согласна. За будущее. – Их бокалы с мелодичным звоном соприкоснулись. – И за успех твоей книги.

– Я работал ради самого процесса. Творческий порыв и тому подобное… Если честно, мне все равно, опубликуют ее или нет.