Глава 3

— Хватит, Джоан. Я не желаю, чтобы меня водили на веревочке, как безмозглого козла.

Услышав раздраженный голос мужчины, за которого она бесповоротно решила выйти замуж, Синджен обернулась и улыбнулась. Потом она погладила его по руке.

— Мне и самой не нравится, когда меня так водят, особенно в незнакомом доме. Не люблю идти сзади. Но это легко исправить: вы можете идти рядом со мной.

— При чем здесь незнакомый дом? Мало ли что мне незнакомо!

Тем не менее он подстроился к ее шагу, чувствуя себя как круглый идиот.

Она вела его куда-то в глубь дома. Пройдя по коридору, они вошли в необъятных размеров кухню, уютную, теплую, благоухающую корицей, мускатным орехом и сдобным хлебом, пекущимся в старомодных каменных печах. Колин уловил аромат ячменных лепешек, и у него потекли слюнки. Как же давно он не был дома…

— Присядьте к столу, милорд.

Он бросил на нее сердитый взгляд.

— Ради всего святого, после всего того, что произошло с нами со вчерашнего вечера, вы могли бы называть меня Колином.

Она одарила его ослепительной улыбкой. Не будь он так сердит, он бы, наверное, опять сгреб ее в объятия и поцеловал. Однако вместо этого он безропотно сидел на этом чертовом стуле с твердым деревянным сиденьем и позволял ей прикладывать к его разбитой губе мокрую тряпицу. Губу чертовски щипало, но он не подавал виду.

— Я бы предпочла отвести вас в мою спальню, — сказала Синджен, прерывая свои труды, чтобы посмотреть на результат, — но тогда Дуглас, я думаю, незамедлительно нарушил бы перемирие. По временам он ведет себя странно.

Колин буркнул что-то нечленораздельное.

— Впрочем, нет худа без добра. Здесь вы можете познакомиться с нашей кухаркой. Ее зовут миссис Поттер, и она печет лучшие ячменные лепешки во всей Англии. Дорогая миссис Поттер, это граф Эшбернхем.

Колин кивнул необъятной женщине, одетой во все белое, включая передник, и сжимающей в руке длинную лопатку, которой она доставала из печи готовый хлеб. Та ответила ему подозрительным взглядом, и его собственный взгляд невольно задержался на увесистой лопатке и мощной длани, которая ее держала.

— А кто была та маленькая леди?

— Это Александра, жена Дугласа. Она его очень любит и готова отдать за него жизнь.

Колин замер. Что за чудные у них тут понятия — как можно в такое верить? Он схватил ее запястье и потянул вниз, пока ее лицо не оказалось в трех дюймах от его лица.

— Вы в самом деле верите в подобную преданность? — Да.

— Вы ударили своего брата, что было, то было, но потом вы повернулись и ударили меня еще сильнее, чем его.

— Я старалась соблюсти справедливость, но в пылу битвы, если можно так выразиться, трудно бить всех совершенно одинаково.

Он не смог сдержать улыбку.

— Если вы меня не отпустите, миссис Поттер, пожалуй, огреет вас своей хлебной лопаткой.

Он отпустил ее запястье. Синджен закончила обрабатывать ссадину на его губе и сказала:

— От горячего чая будет немного щипать, но все равно будет достаточно вкусно. А теперь вперед, в гостиную. Вы должны уладить дело с Дугласом, поскольку он глава семьи.

«Не могу поверить, что все это действительно происходит со мной», — думал Колин, шагая рядом с Синджен. Она вдруг принялась насвистывать, совсем как мальчишка. Колин вздрогнул и вслух сказал:

— Для меня все это очень неожиданно. До вчерашнего вечера я и не подозревал о вашем существовании, и вот нынче утром я уже явился к вам в дом, ваш брат успел наброситься на меня с кулаками, и я даже побывал у вас на кухне.

— Дуглас был твердо убежден, что вы заслужили побои. Ведь он вас тогда не знал. Он просто увидел, как некий очень красивый мужчина приподнимает его сестру.

— Я вас не только приподнял.

Вместо того чтобы покраснеть, как полагалось бы богатой английской девице, она устремила взгляд на его губы и печально ответила:

— Я знаю. Это было очень мило, хотя и ошеломляюще. Раньше со мной никто еще этого не делал. Мне понравилось.

— Вам не следует давать волю языку, Джоан. Лукавство, о котором я вам толковал, — это штука весьма полезная. Вы должны уметь пользоваться им, чтобы защитить себя.

— Я и так умею, но в этом редко бывает нужда. А сколько вам лет, Колин?

Он вздохнул и сдался.

— Двадцать семь. День рождения у меня в августе.

— Я так и думала, что вы примерно одного возраста с Райдером. Это еще один мой брат, скоро вы с ним познакомитесь. Он ужасный сумасброд, смешной и очаровательный, и большой филантроп. Раньше он терпеть не мог, когда кто-нибудь вдруг узнавал, какой он на самом деле добрый, потому что ему нравилось иметь репутацию беспутного повесы. Что до самого младшего из моих братьев, Тайсона, то мы прозвали его «ваше святейшество». Я защищу вас от его бесконечных проповедей о благих деяниях и о том, сколь многие пути ведут в ад, и о всем таком прочем. Но он мой брат, и я его люблю, несмотря на всю узость его взглядов. Да, вот еще: у него есть жена, Мелинда Беатрис. Райдер говорит, что два имени для нее слишком много, и к тому же у нее совсем нет груди.

Колин слушал эти излияния, не зная что и думать.

— В жизни не видывал ни одной семьи, подобной вашей.

— Да, — безмятежно подтвердила Синджен. — Само собой. Мои братья и невестки просто чудо. Все, кроме Мелинды Беатрис, она такая зануда, что от нее хочется сбежать на край света. Представляете, они с Тайсоном женаты четыре года, а у них уже трое детей! Дуглас и Райдер все время поддразнивают Тайсона, говоря, что священнику не подобает иметь такую потенцию, что он не умеет властвовать собой и того и гляди перегрузит Ноев ковчег своим потомством.

Когда они дошли до гостиной, Колин повернулся к ней и с улыбкой сказал:

— Обещаю, что не наброшусь на вашего брата и буду держать руки в карманах.

— Благодарю вас. Надеюсь также, что моя матушка не почтит нас своим присутствием, пока вы не откланяетесь. С ней надо будет поговорить мягко, но твердо, а для такого разговора нужно вначале заручиться поддержкой Дугласа.

Не дождавшись ответной реплики, Синджен повернула к нему голову и осведомилась:

— Так вы хотите на мне жениться, Колин? Он принял задумчивый вид.

— Прежде чем решить, я хотел бы познакомиться с вашей матушкой. Считается, что с годами дочь становится точной копией своей матери.

Изобразив на лице крайний ужас, Синджен легонько стукнула его кулачком по руке.

— О Боже, — простонала она. — О Боже!

Когда он рассмеялся, она стукнула его еще раз и втащила в гостиную.

Представ перед сурово хмурящимся Дугласом и улыбающейся Алике, Синджен объявила:

— А теперь сделаем все как положено. Позвольте представить вам Колина Кинросса, графа Эшбернхема. Ему двадцать семь лет, и он подумывает о женитьбе на мне, так что сам видишь, Дуглас, у него были основания позволить себе по отношению ко мне некоторые, скажем так, вольности.

— Он щупал твой зад, черт побери! Мужчина делает такие вещи только со своей женой.

— Дуглас!

— Но, Алике, дорогая, он в самом деле ее щупал. Не мог же я стоять и смотреть, как этот прохвост соблазняет мою младшую сестренку!

— Ну, разумеется, не мог. Ты просто обязан был его поколотить, этого требовали приличия. Ах, вот и Дриннен с чаем. Входите, Дриннен, входите. Синджен и вы, Колин, сядьте, пожалуйста, на диван.

Колин Кинросс взглянул на графа Нортклиффа. Он видел перед собой человека четырьмя или пятью годами старше его самого, атлетически сложенного и нисколько не походящего на тех расфранченных хлыщей, которых так много развелось в последнее время.

— Я приношу свои извинения за то, что позволил себе столь фамильярно обращаться с Джоан. Полагаю, что, раз уж это произошло, я, как честный человек, обязан на ней жениться.

— Я так не считаю, — сказал Дуглас. — И с чего это вам вздумалось называть ее Джоан? Только наша матушка зовет ее этим именем. Оно омерзительно.

— Мне не по душе ее прозвище. Оно подходит только мужчине.

Дуглас молча воззрился на него.

— Уверяю тебя, Дуглас, мне это все равно, — вмешалась Синджен и снисходительно улыбнулась. — Он может называть меня любым именем, каким только пожелает. Я рассудила, что, если отнестись к делу серьезно, вся эта канитель с ухаживанием и женитьбой окажется не такой уж трудной. И как видишь, я была права. Как замечательно, когда все начинает идти как должно. Что положить вам в чай, Колин?

— Минуточку! — не выдержал Дуглас. — Все совсем не так просто, как ты воображаешь, Синджен. Я хочу, чтобы ты выслушала меня. — Однако вместо сестры он обратился к Колину: — Мне удалось выяснить, сэр, что вы подыскиваете себе в жены богатую наследницу. Вы этого нисколько не скрывали. И вам наверняка известно, что, когда Синджен выйдет замуж, у нее будет весьма внушительное приданое.

— Она мне об этом сказала. Подошла и объявила, что она богатая наследница. Она попросила меня поговорить с вами и узнать, в какой сумме выражается ее приданое.

— Что-о?

Синджен ласково улыбнулась брату:

— Это чистая правда, Дуглас. Я знала, что ему нужна жена с деньгами, и сказала, что я подхожу ему по всем статьям. Богатство и приятная наружность в одном лице. К тому же в придачу ко мне он приобретет таких великолепных родственников, как семейство Шербруков.

Алике расхохоталась, не в силах сдержаться.

— Надеюсь, Колин, что вы сумеете справиться с этой озорницей. Помню, однажды на лестничной площадке в Нортклифф-Холле она при всех кинулась на меня, повалила на пол и не дала подняться, пока Дугласа не освободили из комнаты, где я его заперла. Вам придется быть осторожным, потому что, когда она ставит перед собой цель, то становится очень упорной в ее достижении.

Алике снова залилась смехом. Синджен усмехнулась. У Дугласа Шербрука лицо было деревянное, как церковная скамья. Колин чувствовал себя так, будто он и впрямь попал в сумасшедший дом и его обитатели набросились на него все скопом.

— Эту историю я расскажу вам позже, — с улыбкой сказала Синджен и легко погладила рукав его светло-коричневого сюртука. Потом, не подумав о последствиях, она снова вперила взгляд в его лицо и тут же поплатилась: ее собственное лицо жарко вспыхнуло под воздействием некоторых весьма интригующих мыслей.

— Прекратите, Джоан, — прошептал он сквозь зубы. — Вы опасны для самой себя. Да прекратите же! Или вы хотите, чтобы ваш брат опять на меня набросился?

— Слушайте, я требую, чтобы вы все замолчали хотя бы на минуту!

С этими словами Дуглас встал и принялся мерить шагами гостиную. При этом он продолжал держать чайную чашку, и вскоре горячий чай пролился ему на руку. Он поморщился, поставил чашку на стол и снова пустился ходить взад и вперед.

— Синджен, ты впервые увидела его всего лишь пять дней назад. Пять дней! Ты не можешь знать, будешь ли ты с ним счастлива, потому что он тебе совсем чужой.

— Он сказал, что не станет меня бить. Он сказал, что у него доброе сердце и он чувствует себя в ответе за тех, кто от него зависит. Когда бывает по-настоящему холодно, он позволяет своим кошкам спать в его постели. Что еще мне следует, по-твоему, знать, Дуглас?

— Тебе не мешало бы узнать, питает ли он хоть какие-то нежные чувства к тебе или же только к твоим деньгам.

— Если сейчас и не питает, то потом будет питать, ведь человек я неплохой. Например, тебе, Дуглас, я нравлюсь.

Колин поднялся со стула и встал в полный рост.

— Джоан, перестаньте отвечать вместо меня, как будто я слабоумный или вообще нахожусь в другом месте.

— Хорошо, — кротко сказала Синджен и чинно сложила руки на коленях.

— Черт меня побери, милорд, мне нечего вам сказать! Это, это… — Дуглас не находил слов. Гневно протопав к двери, он обернулся и объявил через плечо: — Я поговорю с вами, Колин Кинросс, но не сейчас, а ровно через неделю. Через семь дней! И эти семь дней вы будете держаться подальше от моей сестры, ясно? Неделю — и ни днем меньше! А пока вы еще здесь — вы покинете этот дом через десять минут, — не смейте прикасаться к моей сестре.

Он с грохотом захлопнул за собой дверь. Алике встала и сказала с усмешкой:

— Думаю, придется прибегнуть к розовой воде, дабы омочить его разгоряченное чело. Это его успокоит.

Она хихикнула и удалилась вслед за мужем. У двери она, не оборачиваясь, проговорила:

— Не вздумай трогать его руками, Синджен, тебе ясно? В любовных делах мужчины теряют всякое самообладание. Не доводи его до этого, потому что за десять минут джентльмен способен напрочь забыть обо всех приличиях.

О Господи, неужто все Шербруки, включая и тех, кто не был рожден Шербруком, абсолютно сумасшедшие!

— Я рад, что мне удалось так позабавить вашу невестку, — выдавил из себя Колин, причем досады в его голосе было куда больше, нежели чаю в его чашке. — Если вы хотите, чтобы я не трогал вас руками, то перестаньте пялить глаза на мои губы.

— Не могу. Ведь вы такой прекрасный. О Боже, ведь у нас с вами есть только десять минут!

Колин вскочил на ноги и по примеру Дугласа начал ходить по гостиной.

— Что за невероятная ситуация! — воскликнул он, поворачиваясь к облицованному мрамором камину. — Послушайте, Джоан, впредь я буду говорить за себя сам.

Ну и что же он тогда скажет? Вот дьявольщина! Он остановился и посмотрел на пустой камин. Тот был выложен бледно-розовым итальянским мрамором — дорогостоящее украшение и выполнено истинными мастерами. Ему вспомнился громадный, почерневший от сажи очаг в главном зале замка Вир, в котором легко можно было бы поджарить целую корову. Какой же он старый, грязный, с потрескавшимися кирпичами и вываливающимися кусками раствора. Иисусе Христе, даже картина с пасторальной сценой, висящая над этой мраморной каминной полкой, и та, по всему видно, старинная, от нее веет давним, многолетним богатством и высоким общественным положением. Богатством и высоким положением, которые были у этой семьи на протяжении многих поколений. Он подумал об узкой винтовой лестнице, ведущей на третий этаж северной башни; эта лестница стала теперь опасной, оттого что деревянные ступеньки подгнили под действием холодного ветра, задувающего сквозь щели в наружных стенах… Он глубоко вздохнул. Он может спасти замок Вир. Он может спасти своих людей. Может пополнить стада и даже засеять свои пахотные земли наилучшими культурами, ведь он знает все о севообороте. Он может закупить зерно для посева и для еды. Он обернулся к своей будущей жене и сказал:

— Я не стану оспаривать ваше утверждение о том, что я будто бы прекрасен. В конце концов, любому мужчине хочется, чтобы женщина, на которой он женится, считала, что он достаточно привлекателен.

— Привлекателен — это не то слово, — выпалила Синджен и почувствовала, как сердце у нее в груди бешено забилось. Он все-таки согласился взять ее в жены! Наконец-то! От радости ей хотелось броситься навзничь на диван и дрыгать ногами.

Он снова вздохнул и так взъерошил пальцами свои волосы, что они стали торчком, потом замер, услышав ее мечтательный голос:

— Я никогда не думала, что влюблюсь. Ни один мужчина никогда не внушал мне таких мыслей. Некоторых из них я находила занятными, но не более того. Другие были грубияны и тупицы, и у них были безвольные подбородки. Кое-кто из них считал меня синим чулком, и все из-за того, что я не невежда. Я даже представить себе не могла, как кто-то из них меня целует. Бог ты мой, да если бы один из них хотя бы дотронулся до моего зада, я бы завопила во все горло и убила его на месте. Но с вами… с вами все по-другому. Я прекрасно сознаю, что вы не любите меня. Но поверьте, это не имеет значения. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы вы ко мне привязались. Последнее, что мне остается сказать, это то, что я постараюсь стать вам хорошей женой. Что вы предпочитаете: съесть ячменную лепешку миссис Поттер или пойти к себе и без помех поразмыслить?

— Поразмыслить, — ответил он. — Но вы многого обо мне не знаете. Может статься, вы еще передумаете.

Она окинула его задумчивым взглядом, потом спокойно, словно речь шла о деле уже решенном, спросила:

— Ведь вы будете обо мне заботиться, не так ли?

— Я буду защищать вас даже ценой собственной жизни. Это будет мой долг.

— Вы будете меня уважать?

— Да, если вы это заслужите.

— Что ж, хорошо. Вы расскажете мне о себе все, что сочтете нужным, но только после свадьбы. До того я ничего не хочу слышать. И имейте в виду: что бы вы мне ни рассказали, это нисколько не изменит моих чувств. Просто я не хочу, чтобы какие-нибудь неподходящие и малозначащие подробности дошли до ушей Дугласа, прежде чем мы станем мужем и женой.

Ей-богу, он женится на ней. Ему отчаянно нужны деньги, и она ему нравится, несмотря на всю ее странность. Эта открытость, эта не знающая границ правдивость просто ужасают, но ничего, он научит ее сдерживать язык. Он знал, что ему будет совсем не трудно лечь с ней в постель. Да, он непременно женится на ней. Однако вначале он подождет неделю, столько, сколько потребовал ее брат. Но потом надо будет все закончить быстро. Дела дома с каждым днем идут все хуже и хуже. Эта англичанка — как раз то, что ему нужно. И она к тому же преподнесла ему себя на серебряном блюдечке. Только дурак стал бы смотреть в зубы такой замечательной дареной кобылке. А Колин Кинросс дураком не был.

Он быстро подошел к ней, поднял ее на ноги и молча, посмотрел ей в лицо, а потом легонько чмокнул ее в сомкнутые губы. Он бы с удовольствием пошел дальше, но заставил себя остановиться, хотя ему казалось, что он мог бы хоть сейчас уложить ее на ковер и овладеть ею, не встретив ни малейших препятствий. Однако он этого не сделал. Он будет держать себя в границах приличий.

— Я хотел бы опять увидеться с вами, невзирая на запрет вашего брата, — сказал он. — Не поехать ли нам завтра в парк? Мы будем осторожны.

— С удовольствием. А Дуглас ничего не узнает. Колин… Он обернулся.

— Вы научите меня говорить по-шотландски?

— Да, — ответил он, перейдя на свое родное наречие, — с удовольствием. — Его голос был весел и сладок, как мед. — Ты будешь моей милой, разве ты не знала?

— Я еще никогда не была ничьей милой. Звучит заманчиво. Он только покачал головой.

Дуглас сказал жене:

— Я навел справки об Эшбернхеме и не узнал ничего плохого. Его любят и уважают. Он учился в Итоне и Оксфорде. В обществе у него много друзей. Единственный его недостаток — это то, что ему необходимо жениться на богатой наследнице.

Дуглас в очередной раз запустил пальцы себе в волосы, что в последнее время стало входить у него в привычку. Он ходил взад и вперед по спальне, а жена наблюдала за ним, сидя за туалетным столиком. Был ранний вечер. Миновало уже три дня из того недельного перерыва в свиданиях, который Дуглас предписал Колину Кинроссу и Синджен. И Дуглас, и Алике знали, что Синджен все же встретилась с шотландцем на следующий день после исторической драки в вестибюле, но ни один из супругов не желал делать из этого проблему. Насколько Дугласу было известно, больше Синджен не встречалась с этим молодцом. Но можно ли что-либо знать наверняка, когда речь идет о Синджен? Она чертовски изобретательна.

— Как давно он стал графом Эшбернхемом?

— Всего шесть месяцев назад. Его старший брат был мот, и отец тоже. Их усилиями поместье было доведено до полного разорения. Там имеется громадный неуклюжий старый замок, настоящий сарай, на который нужно потратить кучу денег, чтобы вернуть ему приличный вид. Кроме того, нужны деньги на посев, на овец, на поддержку арендаторов с их убогими домишками.