Макдуф гнался за ней по пятам, крича во все горло:

— Ты глупая сучка! Вернись, а то утонешь в болоте! Я же говорил, что вряд ли тебя убью! Вернись, мне нужны от тебя только деньги — потом я тебя отпущу! Посуди сама — ведь мне не сойдет с рук, если я убью столько народу: тебя, Колина и, может быть, еще и твоих братьев! Не будь дурой, вернись!

«Ну нет, — думала Синджен, — ну нет!» Он был где-то рядом, она слышала, как он с хрустом продирается сквозь какие-то ветки. На мгновение она обернулась и тут же с размаху налетела на дерево. От удара у нее зазвенело в голове, и она едва не упала. Чтобы прийти в себя, она обхватила проклятое дерево руками. Оно склонялось к черной, дышащей гнилыми испарениями воде, и ствол у него был скользкий, будто покрытый какой-то гадкой слизью. Внезапно Синджен осознала, что топкая грязь засасывает ее все глубже и глубже. Она изо всех сил схватилась за ствол дерева и попыталась вытащить ноги. Это ей не удалось. Она погружалась в трясину, вонючая жижа обхватила ее ноги уже до самых колен. Все ее усилия оказались тщетными. Ей не спастись: или ее поглотит трясина, или убьет Макдуф. Но почему же он сам не тонет, почему не идет камнем ко дну? Ведь он в три раза тяжелее ее, так какого же черта он до сих пор не увяз?

— О Господи, вот ты где, безмозглая дрянь! Мне следовало бы оставить тебя здесь, чтобы тебя засосало болото!

Макдуф легко выдернул ее из трясины и без колебаний перекинул через плечо.

— Если опять начнешь ерепениться, я еще раз приложу тебя кулаком, понятно?

Синджен задыхалась, ее лицо больно билось о его спину. К горлу подступила тошнота, но она сделала над собой усилие, сглотнула и сдержала позыв. Черт побери, она так старалась убежать от него — и все напрасно!

Неожиданно кто-то резко сдернул ее с плеча Макдуфа. Мгновение — и она ничком растянулась на земле. Из темноты раздался голос Колина, в нем звучала холодная ярость:

— Ну все, проклятый ублюдок, теперь тебе не уйти.

Синджен быстро перекатилась на спину. Ее глаза уже привыкли к темноте, и она смогла увидеть Колина, который стоял рядом, наставив на Макдуфа пистолет. Слава Богу, что он не стал с ним драться. Если бы они сцепились, Макдуф с его силищей смог бы сломать ему спину. Внезапно Синджен различила еще фигуры — здесь были и оба ее брата, и Алике, и Софи. Они стояли полукругом, неподвижные, как статуи. И каждый держал в руке пистолет.

Колин упал на колени, обнял жену, приподнял ее и прижал к своей груди.

— Синджен, с тобой все в порядке? Она в изумлении уставилась на него.

— Как ты назвал меня?

— Я спросил, все ли с тобой в порядке, черт возьми. Ты такая грязная!

— Ну еще бы. Колин, ты назвал меня Синджен.

— Я просто оговорился от волнения. А теперь, кузен Макдуф, мы все войдем в эту хибару, и ты ответишь мне на два-три вопроса.

— Убирайся к дьяволу, дьявольское ты отродье! Как ты здесь очутился? Я же сам видел, как ты ускакал на Гулливере в Эдинбург и как вернулся с деньгами. Я сам видел! Ты не мог знать, что я здесь!

Ему ответил Дуглас:

— Вы видели не его, а меня. А узнать, где вы скрываетесь, было проще простого. Мы расставили вокруг замка мальчишек и велели им смотреть в оба. Джеми заметил вас и узнал. После этого мы легко вас обнаружили.

Макдуф ошеломленно посмотрел на Дугласа, потом опять повернулся к Колину:

— Я бы не стал убивать ни Синджен, ни тебя. Я просто хотел уехать подальше. Послушай, Колин, мой отец оставил мне очень мало денег. А ты, после того как женился на ней, мог позволить себе заплатить мне пятьдесят тысяч фунтов. Я хотел получить только часть ее богатства. Я… Во всем была виновата тетя Арлет.

— Ты убил ее, — перебил Колин. Голос его дрожал от гнева и горечи. — Бог ты мой, а я так тебе доверял! Всю жизнь я верил тебе, считал тебя своим другом.

— Я и был им. Но многое изменилось. Мы выросли, стали мужчинами…

Он потупил глаза, уставился на свои ноги, потом вдруг с диким воплем бросился на Колина, схватил его за руку, в которой тот держал пистолет, толкнул ее вверх и, облапив туловище кузена, стиснул его изо всех сил, пытаясь сокрушить его ребра.

Синджен мигом вскочила на ноги и ринулась к мужу, но тут же остановилась как вкопанная, потому что пистолет Колина выстрелил.

Синджен истошно закричала.

Медленно, невыносимо медленно Колин оттолкнул от себя Макдуфа. Тот осел на землю. И больше не двигался.

В наступившем безмолвии ночные шумы и шорохи стали слышнее. Синджен даже показалось, что она слышит писк крысы, доносящийся из хижины.

— Он знал, что ему от нас не уйти, — медленно произнес Дуглас, глядя на свой собственный пистолет. — Он видел, что мы с Райдером тоже вооружены и готовы выстрелить.

— И мы с Софи тоже, — напомнила Алике.

Колин молча смотрел на тело своего кузена, человека, которого он любил, когда они оба были детьми, которого уважал, когда они повзрослели. Теперь его кузен был мертв. Лицо его исказилось, как от сильной боли.

— Сколько утрат, о Господи, сколько утрат! Но почему? Синджен, он сказал тебе, почему он это сделал?

Она чувствовала его горе, его жгучую боль оттого, что его так предали. «Нет, — подумала она, — я не причиню ему новых страданий».

Она посмотрела ему прямо в глаза, в его прекрасные, любимые синие глаза и сказала:

— Он рассказал мне, что убил Фиону, потому что она его отвергла. А тетушку Арлет потому, что у нее были доказательства, уличающие его в убийстве Фионы. У него были финансовые затруднения, об этом он тебе сам сказал. Ему хотелось навсегда уехать из Шотландии, а для этого требовались деньги. Он решил, что легче всего заставить раскошелиться нас. Вот и все, Колин. Вот и все. Колин стоял понурив голову.

— Неужели не было никаких других причин? — спросил он, не поднимая глаз.

— Никаких. Он не собирался убивать ни тебя, ни меня. Мне кажется, он сам сожалел о тех бедах, которые натворил. Спасибо вам всем за то, что спасли меня.

— Ага, — сказал Дуглас. — Значит, теперь ты не будешь утверждать, что нас послала тебе на выручку Новобрачная Дева или этот нелепый плод местных суеверий — Жемчужная Джейн.

— Нет, милый братец, на этот раз не буду.

Она улыбнулась своему мужу. Он посмотрел ей в лицо, легко коснулся пальцами синяка на ее подбородке…

— Ты выглядишь ужасно, — сказал он. — Но ты все равно красавица. Как твой подбородок? Сильно болит?

— Теперь уже не сильно. Я чувствую себя хорошо. Одно плохо — я вся грязная, и мне страшно надоели все эти мерзкие болотные запахи и звуки.

— Тогда едем домой.

— Да, — сказала Синджен, — едем домой.

Два дня спустя Синджен зашла в комнату тети Арлет.

С тех пор как было найдено ее тело, сюда больше никто не входил. Хорошо, что хотя бы убрали эту ужасную веревку. Теперь в комнате не осталось видимых свидетельств того, что здесь было совершено убийство, но служанки все равно боялись подходить к ее двери ближе, чем на три фута.

Синджен тихо затворила за собой дверь и некоторое время постояла, обводя комнату внимательным взглядом. Да, заметно, что Макдуф устроил здесь обыск, пытаясь найти доказательство того, что Колин не сын старого графа. Но он так ничего и не нашел. Стало быть, это доказательство все еще остается здесь, разве что Арлет сказала Макдуфу неправду. Но Синджен почему-то была уверена, что она не солгала.

Синджен начала методично обыскивать комнату. Прошло двадцать минут, а она все еще не нашла ничего необычного. Она не представляла себе, что именно ищет, но твердо знала, что когда это попадет в ее руки, она сразу поймет, что как раз это ей и нужно.

Еще двадцать минут прошли в бесплодных поисках. Неужели тетушка Арлет все придумала? Неужели это только фантазия, порожденная ее больным воображением?

Синджен опустилась в кресло, стоящее перед небольшим камином, откинула назад голову и закрыла глаза.

Что же может представлять собой это доказательство? Какое оно?

Внезапно ее обдало странным вихрящимся теплом, и она почувствовала, что знает, где надо искать. Она вскочила на ноги и замерла. Что с ней происходит, откуда вдруг эта странная уверенность? И тут она поняла: это Жемчужная Джейн подсказала ей ответ. Да, она здесь, рядом, и хочет ей помочь.

Не колеблясь больше ни секунды, Синджен подошла к восточному окну, встала на колени и подняла край тяжелой парчовой портьеры. В него было зашито что-то твердое.

Нитка в подрубленном шве держалась еле-еле. Синджен осторожно вытянула ее, и на пол выпала небольшая пачка писем, перевязанная ленточкой из выцветшего зеленого атласа.

Все письма были от некоего лорда Донелли. Бумага, на которой они были написаны, пожелтела от времени, высохла, стала ломкой.

Лорд Донелли писал их в течение трех лет. Первое было написано им почти три десятилетия назад. Задолго до рождения Колина.

Кроме даты, на каждом письме имелся обратный адрес — поместье лорда Донелли в графстве Сассекс. Значит, он был англичанином. Синджен прочитала несколько строк из первого письма, потом торопливо сложила листок, подсунула его обратно под ленточку и вынула из пачки последнее письмо. Судя по дате, оно было написано вскоре после рождения Колина.

Синджен начала читать. Черные чернила выцвели, почерк был неровный, неразборчивый.

"Моя бесценная!

Если бы только я мог увидеть своего сына, подержать его на руках, хотя бы один-единственный раз прижать его к груди. Но я знаю, что это невозможно, как всегда знал, что тебе не суждено быть моей. Но теперь у тебя есть наш сын. Я исполню твое желание и не буду искать новых встреч с тобой. Но если когда-нибудь ты будешь во мне нуждаться, я приду на твой зов. Я буду молить Бога, чтобы твой муж перестал обращаться с тобой так жестоко, чтобы он больше не обижал тебя…"

Дальше буквы были размыты, словно на них попала влага, и Синджен не смогла их разобрать. Но это было уже не важно. Того, что она прочла, было достаточно.

Она уронила письмо себе на колени, и из глаз ее полились слезы. Но в душе ее не было сомнений. Она твердо знала, что ей нужно делать.

Через десять минут Синджен вышла из комнаты тетушки Арлет, оставив в очаге маленькую горстку пепла.

Войдя в гостиную, она подошла к камину и устремила взгляд на висящий над ним портрет Жемчужной Джейн. Желание Джейн было исполнено — ее портрет был повешен между изображениями графа, ее обидчика, и его жены.

— Спасибо, — тихо проговорила Синджен.

— Синджен, с кем это ты разговариваешь?

Как чудесно слышать, как он называет ее этим именем! Она обернулась и улыбнулась Колину, своему мужу, своему возлюбленному, человеку, за которого она, не задумываясь, отдала бы жизнь. Теперь он был в безопасности, и она тоже, и они будут жить долго и счастливо.

— О, я просто говорила сама с собой. Знаешь, мне кажется, что портрет Жемчужной Джейн пора хорошенько почистить. В округе есть какой-нибудь мастер, умеющий реставрировать старинные портреты?

— Наверное. А если подходящий мастер не сыщется в Кинроссе, мы найдем реставратора в Эдинбурге.

— По-моему, Жемчужная Джейн заслуживает, чтобы ее портрет реставрировал самый лучший мастер. Давай отвезем картину в Эдинбург. Да, вот еще что. Мне только что пришло в голову, что я совершила бы ужасную ошибку, если бы сдала Роберта Макферсона на военный корабль и отправила его в дальние страны — скажем, в Австралию.

— Это, несомненно, улучшило бы его характер, но было бы несправедливо. Я в общем-то рад, что тебе не удалось осуществить эту затею. Кстати, я видел его сегодня утром и рассказал ему про Макдуфа.

— Только не говори мне, что он принес тебе свои извинения, — все равно не поверю.

— О нет, извинений я от него так и не дождался. Однако он предложил мне выпить с ним эля. В его доме. И никто из его слуг не целился в меня из мушкета и не направлял в мою сторону кинжал. А вот еще новость — Робби пытался отрастить бороду.

— А как поживает Серина? Ты ее видел?

— Нет. Робби со всей возможной поспешностью отправил ее в Эдинбург, чтобы она вела хозяйство в доме его отца. Он воображает, что отделался от нее, но, зная Серину, я опасаюсь, что она еще доставит ему немало хлопот.

Синджен широко улыбнулась, подошла к мужу и сжала его в объятиях.

— Сегодня я уже говорила, что обожаю тебя? Что я тебя боготворю? Что если бы у нас здесь рос виноград, я бы счищала для тебя кожицу с каждой виноградинки и сама клала бы ее в твой красивый рот?

— По-моему, это было бы приятно, — сказал он и поцеловал ее в губы и в кончик носа и провел пальцем по ее гладким бровям.

— Я люблю тебя, муж.

— И я люблю тебя, жена.

— Как прекрасно звучат эти слова, Колин.

— Пока я еще не потерял голову и не попытался предаться с тобой любви прямо в гостиной, скажи мне: где сейчас жены твоих братьев?

— Когда я видела их в последний раз, Софи спорила с Алике по поводу выбора наилучшего места для посадки роз.

— А Дуглас и Райдер ушли, чтобы поработать вместе с арендаторами. По правде сказать, я собирался пойти с ними, но сначала хотел зайти к тебе в гостиную, поздороваться и, возможно, поцеловать тебя один раз. Твоим братьям я сказал, что они женаты уже давно и утратили право на те привилегии, которые полагаются мне как молодожену. Поцелуй меня, Синджен.

Она так и сделала с очаровательным пылом. Он целовал ее, пока она не начала задыхаться, потом крепко прижал ее к себе.

— О Боже, если бы с тобой что-нибудь случилось, я бы этого не пережил!

Она почувствовала, как его сильное тело содрогнулось, и еще сильнее стиснула его в своих объятиях, молча целуя в шею. А потом тихо рассмеялась от счастья. Колин прошептал, покусывая мочку ее уха:

— Я люблю твой смех, Синджен. Он нежный, теплый и такой же сладостный, как безлунная летняя ночь.