— Черт возьми, Робби, это означает, что кто-то пробрался в замок и повесил ее!

— Может, в ней все-таки было достаточно силенок, чтобы затянуть тот узел, — заметил на это Робби. — Арлет была крепче, чем казалось на вид.

Колин оставил попытки переубедить его и пошел за Сериной. Когда он вел ее под руку по широкой парадной лестнице, она смотрела на него так пылко, словно он был ее любовником. Словно он был Ромео, а она — Джульеттой.

— Слава Богу, что она уезжает, — шепнула Софи на ухо Синджен. — Не важно, прикидывается она или нет, меня от нее все равно бросает в дрожь.

— Меня тоже, — прошептала Синджен.

— Здравствуй, сестра, — сказал Роберт Макферсон, кивая Серине, и знаком приказал своим слугам взять у Колина два ее чемодана.

— Привет, Робби, — сказала Серина и, встав на цыпочки, поцеловала брата в губы. — Сегодня ты даже красивее, чем был полгода назад. Мне жаль твою будущую жену, братец. Ей придется соперничать с тобой в красоте. Пообещай мне, что, когда мы будем в Эдинбурге, ты не будешь никуда меня сопровождать.

Макферсон с шумом втянул носом воздух, и Синджен на мгновение испугалась, что сейчас он ударит свою сестру. Однако он улыбнулся и непринужденно сказал:

— Не беспокойся, я отращу бороду.

— Я очень рада, что это тебе под силу, — еще раз поддела его Серина.

Потом она повернулась к Колину, провела кончиками пальцев по его щекам и крепко поцеловала его в губы так же, как только что целовала брата.

— Прощай, мой любимый. Жаль, что ты предпочитаешь другую. Жаль, что она мила и добра. Но я рада, что ты женился на ней, потому что она богатая наследница.

Не сказав больше ни слова, Серина прошла мимо своего брата и вышла за дверь.

Колин кивнул Роберту Макферсону и вместе с ним вышел на крыльцо. День был хмурый и прохладный. Колин смотрел, как Серина садится на лошадь, как один из людей Робби приторачивает к своему седлу ее чемоданы. Потом все, кого привел с собой Робби Макферсон, сели на коней и поехали прочь от замка Вир по длинной, обсаженной деревьями дороге для экипажей.

— Приезжай после того, как поговоришь с отцом, — крикнул Колин вслед Робби Макферсону.

— Не сомневайся, мы с тобой еще встретимся, — громко крикнул Макферсон, оглянувшись через плечо.

— По правде говоря, — сказал Колин жене, входя обратно в холл, — я тоже рад, что женился на наследнице, особенно — на такой наследнице.

Синджен заставила себя улыбнуться ему. Колин пытался хоть немного поднять им всем настроение, но это было нелегко.

Софи потерла руки.

— Теперь, — сказала она, — нам надо заняться разгадыванием этой тайны. Синджен, я хочу еще раз послушать рассказ про Жемчужную Джейн. Как ты думаешь, почему она явилась тебе и сообщила про тетю Арлет?

Дуглас повернулся на каблуках и торопливо вышел из замка.

— Покатаюсь-ка я лучше верхом, — бросил он на ходу изумленной жене. — Вернусь тогда, когда вы перестанете нести чушь про призраки.

— Бедный Дуглас, — сказал Райдер. — Раз сказав, что приведений не существуют, он вынужден отстаивать эту точку зрения. Такой уж он человек.

— Я знаю, — вздохнула Алике. — Я могу уговорить его сделать почти все, но даже мне не под силу заставить его признать существование Новобрачной Девы. Однако вернемся к делу. Софи права — мы должны разгадать тайну убийства Арлет.

— Все было бы значительно проще, — сказал Колин, — если бы все входы в замок запирались каждую ночь. Но это не так. Всякий, кто хоть немного знаком с замком, может свободно войти в него и пробраться к любой комнате.

Они разговаривали и спорили, пока их не прервали Филип и Далинг, вошедшие в гостиную. Лица детей были бледны — они только что узнали, что тетушка Арлет умерла.

— Идите сюда, — сказал Колин. Он притянул детей к себе, обнял их. — Все будет хорошо. Мы найдем убийцу. Я умный. Ваши дяди и тети тоже умные. Даже ваша мачеха иногда приходит к правильным выводам, если ее слегка подтолкнуть. Все будет хорошо.

Он долго обнимал их, прижимая к себе. Потом Далинг подняла голову и сказала:

— Папа, пусти меня. Я нужна Синджен.

Далинг заснула на коленях Синджен. Филип встал с ней рядом. «Мой защитник», — подумала она и улыбнулась ему с любовью.

На следующий день за телом тетушки Арлет приехал ее брат Йэн Макгрегор. Если известие о том, что ее убили в собственной спальне, и удивило его или огорчило, то он сумел хорошо скрыть свои чувства. Очень скоро стало очевидно, что он хочет только одного — как можно быстрее покинуть замок Вир. Он не желает ни во что впутываться, сказал он, ведь у него как-никак жена и семеро детей. Он заявил это с таким самодовольным, ханжеским видом, что Синджен захотелось его ударить. Он не может мешкать здесь, пояснил он, потому что у него нет времени. Ему надо возвращаться домой. Арлет он похоронит, это его долг, но распутывать тайну ее смерти не его дело. Пусть Колин сам этим занимается, коль скоро с ней расправились в его доме. Что греха таить, она всегда была со странностями. Всегда зарилась на то, что принадлежало ее сестре. Конечно, прискорбно, что ее лишили жизни, но жизнь — это вообще юдоль скорби.

Перед отъездом Йэн Макгрегор сказал Синджен:

— Надеюсь, что вы не умрете насильственной смертью, как бедняжка Фиона, впрочем, теперь это, пожалуй, не так уж важно — ведь Колин уже сочетался с вами законным браком и положил в карман ваши деньги.

Он взгромоздился на лошадь и затрусил прочь рядом с открытой повозкой, на которой лежал гроб тетушки Арлет, покрытый черным одеялом.

— Он мой дядя, — пробормотал Колин, говоря скорее сам с собой, чем с остальными. — Он мой родной дядя, а я ни разу не видел его с тех пор, как мне минуло пять лет. Он женат в четвертый раз, и детей у него не семеро, а куда больше. Семеро у него только от этой, четвертой жены. Все его жены умерли от того, что рожали слишком много и слишком часто, и после смерти каждой он немедленно женился на следующей и загонял ее в гроб тем же способом, что и предыдущую. Гнусный, презренный тип.

Никто не стал с ним спорить.

— А ты немного похож на него, Колин, — заметил Дуглас. — Странно: он такой красавец и вместе с тем такой подлец.

Синджен порывисто обернулась и прижалась к груди мужа.

— Что мы будем теперь делать?

— Меня беспокоит, что кто-то смог проникнуть в замок и убить тетю Арлет. Это не могла быть Серина, во всяком случае, я хочу на это надеяться.

— Серина бы с этим не справилась, — твердо сказал Дуглас. — Прошлой ночью я внимательно посмотрел на ее руки. Они у нее костлявые, немускулистые. Синджен смогла бы одолеть тетю Арлет и затянуть узел, а Серина — нет.

Колину это замечание пришлось не по вкусу. Он недовольно посмотрел на Дугласа, но граф Нортклифф только невозмутимо пожал плечами.

— Это правда, Колин, — сказала Синджен, — я очень сильная.

— Я знаю, — ответил Колин и со вздохом поцеловал ее в лоб.

Синджен сидела на куче соломы и играла с котятами, которых конюшенная кошка по кличке Том родила четыре недели назад в третьем стойле, по счастью, пустовавшем. Она слышала, как Крокер разговаривает с Остлом, как Фанни всхрапывает в своем стойле, вероятно, требуя, чтобы ей принесли еще сена.

Она устала, все ее чувства притупились, хотя где-то в глубине души по-прежнему таился страх. Колин был в замке; он беседовал о чем-то со своим управляющим, мистером Ситоном. Райдер и Дуглас работали вместе с арендаторами.

— Физический труд успокаивающе действует на мой мозг, — объяснил Райдер Софи, когда та спросила, зачем ему это понадобилось.

— Дуглас тоже захотел размяться и попотеть, — сказала Алике. — Это от ощущения своего бессилия. После убийства тети Арлет прошло уже два дня, а мы так и не узнали, кто это сделал.

Синджен оставила общество своих невесток, которые, обсуждая своих мужей, обходили замок и внимательно проверяли каждую дверь, пытаясь таким образом найти разгадку гибели Арлет. Ей хотелось побыть одной в таком месте, где ее никто не потревожит. Игры котят успокаивали ее. Неугомонные создания: лезут и лезут ей на колени. Вот и сейчас два котенка карабкаются вверх, мурлыча и цепляясь коготками за ее юбки.

Она рассеянно погладила их. Голос Остла, похоже, удалялся, она едва различала его. Кажется, он что-то ей сказал? Нет, наверняка почудилось. Голос Крокера тоже звучал неясно. Фанни опять всхрапнула, но Синджен ее уже почти не слышала. Ее совсем разморило, и она уснула.

Дремала она недолго. Когда она проснулась, котята мирно спали у нее на коленях. Солнце стояло высоко в небе и ярко светило в большое окно конюшни. Рядом с Синджен сидел на корточках кузен Макдуф.

— Привет! Какой приятный сюрприз. Сейчас я встану и поздороваюсь с вами как следует.

— О нет, Синджен, сейчас вам нельзя двигаться. Пожалейте котят. Славные малютки, не правда ли? Лежите, лежите. Не вставайте!

— Ну, ладно, — сказала Синджен и зевнула. — За последние дни столько всего произошло, и мне захотелось отвлечься и немного побыть одной. Вы видели Колина? Слышали, что случилось с тетушкой Арлет? Вы приехали, чтобы помочь нам?

— О да, — сказал он.

Наклонившись, он осторожно убрал спящих котят с ее колен и положил их на старое одеяло.

— Вот так, — сказал он и, размахнувшись, ударил ее кулаком в челюсть.

Колин обвел взглядом гостиную. День уже клонился к вечеру, и все собрались на чаепитие.

— А где Джоан? — спросил он.

— Последний раз я говорила с ней после ленча, — сказала Софи. — И Алике тоже. Потом мы с Алике весь день были вместе, а ее больше не видели.

— Мы искали улики и пытались найти дверь, через которую убийца проник в замок. Но так и не нашли ни улик, ни двери.

Софи бросила в Алике булочкой.

— Какая же ты упрямая, Алике! Дверь мы все-таки нашли. Это маленькая дверца рядом с кухней. Я уверена, что ее взломали, но Алике утверждает, что никакого взлома не было, просто эта дверь очень старая и ее невозможно открыть без применения силы.

— Я осмотрю ее, — сказал Колин. — Спасибо вам обеим за то, что стараетесь помочь.

— Но куда же подевалась Синджен? — недоуменно спросил Райдер.

Письмо, содержащее ответ на этот вопрос, принес маленький сын одного из арендаторов.

— Погоди, не уходи, — велел ему Колин, вскрывая конверт. Прочитав письмо, он побледнел. И выругался.

Потом он начал расспрашивать мальчика, но тот почти ничего не знал. Письмо ему дал какой-то джентльмен. На нем была шляпа, надвинутая до бровей, а лицо было до самых ушей закрыто шарфом. Пожалуй, в нем все-таки было что-то знакомое, но мальчик не смог сказать, что именно. Он все время сидел на коне, и когда передавал письмо, не спешился.

Колин вернулся из прихожей в гостиную и протянул письмо Дугласу.

— О Господи, в это невозможно поверить! Поднялся шум, все взволнованно заговорили, перебивая друг друга. В конце концов письмо попало к Райдеру, и он прочел его вслух:

"Лорд Эшбернхем!

Ваша жена находится в моих руках. Если вы не заплатите мне пятьдесят тысяч фунтов, я убью ее. Я даю вам два дня, чтобы доставить деньги из Эдинбурга. Предлагаю вам выехать немедленно. Я буду за вами наблюдать. После того как вы вернетесь в замок Вир с деньгами, я свяжусь с вами опять".

— Тысяча чертей, — пробормотала Алике. Несколько секунд спустя в гостиную вошел Филпот и сообщил, что один из конюхов только что обнаружил Крокера и Остла в помещении, где хранится сбруя. Кто-то связал их и заткнул им рты. Ни тот, ни другой понятия не имеют, кто напал на них. По их словам, они сидели и разговаривали, когда кто-то неожиданно оглушил их ударами по голове.

Колин повернулся и быстро зашагал к двери.

Дуглас схватил его за руку.

— Куда ты собрался?

— В Эдинбург за этими проклятыми деньгами.

— Погоди, Колин, — медленно проговорил Райдер, поглаживая подбородок своими длинными пальцами. — Нам надо кое-что обсудить. По-моему, у меня есть недурной план. Пойдем обмозгуем детали.

Софи вскочила на ноги как ужаленная.

— Ну нет! Обсуждать свой план будете вместе с нами. Мы приехали сюда, чтобы помочь Синджен, и не позволим вам держать нас в неведении.

— Правильно! — вскричала Алике и, схватившись за живот, бросилась в угол гостиной, где Филпот предусмотрительно поставил таз.

Со своего наблюдательного поста Макдуф видел, как рано поутру Колин выехал из замка Вир и поскакал в сторону Эдинбурга. Он ехал на своем огромном жеребце по кличке Гулливер. Хороший конь, быстрый как ветер. Поначалу Макдуф предполагал, что Колин отправится в путь сразу по получении письма, но потом рассудил, что этот брак Колину не в радость. Он женился на Джоан Шербрук только из-за ее денег. Так ради чего ему торопиться? Не все ли ему равно, будет она убита или нет?

Но конечно же, его честь требует, чтобы он ее все-таки выкупил.

Колин выехал из замка один. Макдуф довольно потер руки. Если все пройдет гладко, Колин вернется в замок Вир уже сегодня вечером и привезет с собой деньги.

Сначала Макдуф решил подождать с отправкой второго письма до следующего утра. Пусть ее родня проведет ночь, терзаясь страхом за нее. Но что-то подтолкнуло его закончить все побыстрее. В сущности говоря, ему незачем затягивать эту историю.

Он стал ждать, не выедет ли из замка один из братьев его пленницы, но массивные парадные двери оставались закрытыми. Он подождал еще час, после чего, вполне уверившись, что ничего не затевается, сел на своего коня и вернулся в хижину, где была спрятана Синджен.

Макдуф не подозревал, что его заметили. Его высмотрел Джеми, самый младший из дюжины мальчишек, сыновей арендаторов, которых расставили вокруг замка на некотором отдалении, чтобы они, спрятавшись в укромных местах, наблюдали за окрестностями.

Обнаружив похитителя, Джеми поспешил к лэрду, причем в замок он проник через тот самый черный ход рядом с кухней, которым, по твердому мнению Софи, воспользовался убийца.

Колин сидел в кухне с кружкой крепкого черного кофе в руке и ждал донесений.

— Я его видел, милорд. Это ваш кузен, такой здоровый, рыжий. Вы называли его Макдуфом.

Колин побледнел. Райдер положил руку ему на плечо.

— Кто такой этот Макдуф, Колин?

— Мой кузен. Дуглас встречался с ним в Лондоне. О Господи, Райдер, почему, почему он это сделал? Я ничего не понимаю.

Райдер дал Джеми гиней. Джеми раскрыл рот, ошеломленно охнул и с чувством сказал:

— Спасибо, милорд, спасибо! Моя мать будет молиться о вас, уж как будет!

Колин встал.

— А теперь, Джеми, — сказал он, — отведи нас туда, где ты его видел.

Часом позже Дуглас проскользнул в замок через черный ход, находящийся рядом с кухней. Его глаза блестели от едва сдерживаемого возбуждения. Встретившись взглядом с женой, он увидел, что она тоже до крайности взбудоражена и с трудом держит себя в руках.

— По-моему, Алике, мы с тобой испытываем одинаковые чувства. Я прав?

— О да. Но скоро этот Макдуф будет в наших руках, и тогда все закончится. Ты помнишь его, Дуглас? Это тот самый симпатичный великан, который заходил к Колину в Лондоне. Колин совершенно потрясен. Он не может понять, почему Макдуф это сделал.

— Боже правый!

— Вот именно. Такой удар! Колин и Райдер вместе с мальчуганом, который его заметил, поехали туда, где он, судя по всему, должен скрываться.

— Скоро мы поймаем этого субъекта, убийцу Арлет и Фионы. Интересно, зачем ему все это понадобилось?

Алике недоуменно покачала головой:

— Я не знаю, Дуглас. И Колин тоже не знает. А вот Софи, та, как и следовало ожидать, утверждает, что заподозрила бы его немедля, если бы была в Лондоне вместе с нами, когда он заезжал в наш дом.

Дуглас рассмеялся.

Когда в семь часов вечера Дуглас подъезжал обратно к замку Вир, он знал, что Макдуф наблюдает за ним, и знал откуда. Поэтому он ни разу не повернул лица в сторону темнеющего неподалеку густого ельника. Он, однако, постарался, чтобы похититель увидел пухлый кожаный мешок, притороченный к его седлу. Дай Бог, чтобы этот мерзавец Макдуф не заметил, что Гулливер нисколько не вспотел, хотя за день ему пришлось доскакать до Эдинбурга и обратно. По правде сказать, сегодня Гулливер скакал совсем недолго — что-то около десяти минут, но и этого времени Дугласу хватило, чтобы оценить его по достоинству. Бесподобный конь! Интересно, не согласится ли Колин продать его?

Полчаса спустя Филпот подобрал письмо, подброшенное на парадное крыльцо. Он вскрыл его и прочитал. Дочитав до конца, он довольно улыбнулся.

Весело насвистывая, Макдуф остановил коня возле заброшенной хижины, полускрытой низко нависшими ветвями больших елей. Хижина стояла на восточном берегу Кауэльского болота, и всего в нескольких шагах от нее начиналась топь. Здесь было сыро, в воздухе стоял мерзкий запах гниющих растений и стоячей воды. Хижина была полуразрушена, ее крыша грозила обвалиться в любую минуту. Когда-то здесь долгие годы жил старый отшельник. Говорили, что однажды ночью в сильную бурю он просто отправился прямиком в болото и сгинул. Шагая, он будто бы распевал во все горло о том, что идет к Богу.

В хижине было одно-единственное окно, рама и стекло из которого были давным-давно украдены. Теперь оконный проем был забит досками, но даже они успели отсыреть и едва держались, а одна была почти полностью оторвана и, скрипя, болталась на последнем гвозде.

Макдуф снял перчатки и, широко шагая, вошел в единственную комнату хижины. Здесь, на земляном полу, стояли кровать с веревочной сеткой, стол и два стула, к одному из которых была привязана Синджен. Стол и стулья Макдуф привез сюда сам. Ему не хотелось вкушать пищу, сидя на земляном полу. А то, что останется от его трапез, доедят крысы. Надо полагать, они составили Синджен отличную компанию, пока его не было.

Синджен устремила взгляд на вошедшего великана. Он был явно весьма доволен собой, проклятый! На мгновение она закрыла глаза и представила Колина и своих братьев. Они найдут ее. Она не сомневалась в этом ни секунды. Однако ей и в голову не пришло смиренно дожидаться возвращения своего похитителя, не пытаясь освободиться самой. И теперь она была уже почти готова.

— Ждать осталось недолго, — сказал Макдуф и, сев на стул, удовлетворенно потер свои громадные руки. Стул угрожающе заскрипел под его тяжестью. Он хрустнул костяшками пальцев, еще раз резко разорвав тишину. Затем, открыв пакет из оберточной бумаги, вынул оттуда буханку хлеба, отломил от нее огромный кусок и принялся его уплетать. — Да, ждать уже осталось недолго, — повторил он с набитым ртом. — Я только что видел, как Колин вернулся из Эдинбурга. Я оставил ему письмо на крыльце. Не было смысла ждать до утра. Возможно, он все-таки хочет получить вас обратно живой, моя дорогая, почем знать?

— Он человек чести, — сказала Синджен, придав своему тону нарочитую безучастность. Она была не глупа и боялась Макдуфа.

Макдуф хрюкнул и проглотил хлеб, который был у него во рту. Потом откусил еще, еще, пока не съел всю буханку. У Синджен живот подвело от голода. Но этому мерзавцу явно было все равно, что она голодна.

Ей вдруг пришла в голову странная мысль: а что, если получив выкуп, он не отпустит ее, как обещал, а убьет?

— Я хочу есть, — сказал она, жадно глядя на второй пакет с едой.

— Увы. Я мужчина крупный, есть мне надо много, так что еды здесь хватит только на меня. Может, ее останется немного и для крыс, но не для вас. Увы.

Синджен смотрела, как он ест, пока оба пакета не опустели. Он смял их в ком и бросил в дальний угол. Теперь в комнате пахло ветчиной и свежим хлебом.

— Если крысам захочется полакомиться крошками, им придется сначала прогрызть пакеты, — сказал Макдуф и засмеялся.

«Ну вот я почти и освободила руки», — подумала Синджен. Макдуф встал и потянулся. Его поднятые над головой руки касались покосившейся крыши хижины.

— Может быть, вы все-таки расскажете мне, почему вы это сделали?

Он бросил взгляд на синяк на ее подбородке, в том месте, куда он ударил ее вчера днем.

— Когда вы задали мне этот вопрос вчера вечером, мне захотелось еще раз вас ударить. — Он сжал правую ручищу в кулак и потер им ладонь левой. — Да-а, теперь вы не очень-то похожи на важную леди, моя дорогая графиня Эшбернхем. Скорее вы выглядите как грязная растрепанная потаскуха из Сохо.

— Вы боитесь ответить на мой вопрос? Может быть, вы полагаете, что я могу каким-то образом освободиться и убить вас? Неужели вы боитесь меня?

Он откинул голову назад и расхохотался.

Синджен ждала. Хоть бы он не ударил ее опять. У нее до сих пор ужасно болела челюсть. Хоть бы ему не пришло в голову убить ее прямо сейчас.

— Стало быть, вы хотите заставить меня говорить с помощью подковырок и колкостей? Ну что ж, почему бы и нет? Вы отнюдь не дура, Синджен. Вы отлично понимаете, что я могу легко прикончить и вас, и Колина. Фионе до вас было далеко. Да, я расскажу вам. Вреда от этого не будет, к тому же надо как-то убить время.

Макдуф снова потянулся, потом прошелся по тесной комнатушке.

— Что за гнусное место, — сказал он, говоря скорее сам с собой, чем с ней.

Она ждала, продолжая распутывать узлы на связанных сзади руках.

— Колин — ублюдок, — бросил он отрывисто и широко ухмыльнулся, глядя на Синджен. — Да, да, настоящий незаконнорожденный ублюдок, поскольку его мать была шлюхой и спала с другим мужчиной. Арлет об этом знала, но молчала. После того как мать Колина умерла, она тешила себя надеждой самой выйти за графа и боялась, что, если расскажет ему правду, он на нее обозлится. Вот поэтому она сочинила эту сказочку о матери Колина и ее любовнике-водяном. Как же, водяной! Это был мужчина из плоти и крови, с членом из плоти и крови. Однако старый граф не женился на Арлет. Он стал с ней спать, но не более того. Потом он умер, и следующим графом стал Малколм. Арлет обожала Малколма, хотя никто из нас не понимал — за какие заслуги. Малколм был дрянной человечишка, мелочный, подлый. Иногда он бывал очень жестоким. Но потом он тоже помер и отправился в ад, где ему было самое место, а титул графа Эшбернхема перешел к Колину.

Но как я уже говорил, Колин — незаконнорожденный. Поэтому графом должен был стать не он, а я. Именно я должен был унаследовать замок Вир. Когда Малколм умер, Арлет чуть с ума не сошла от горя. Она пообещала передать мне доказательства незаконнорожденности Колина, старая ведьма. Тогда Колин был бы лишен всех прав на титул и поместье и графом Эшбернхемом стал бы я.

Синджен застыла на своем стуле. Она сидела не шевелясь и даже не моргая. Рассказывая, Макдуф так распалился, что казалось, еще немного — и он взбесится, утратит всякое самообладание. Никогда еще Синджен не испытывала такого страха.

Однако Макдуфу, похоже, удалось взять себя в руки. На его лице обильно выступил пот. Когда он заговорил снова, голос его зазвучал по-иному — немного монотонно, как будто он произносил вслух некий заученный текст, который до сих пор часто повторял про себя. Быть может, это было оправдание, которым он заглушал совесть.

— Арлет попыталась уморить вас, когда вы простудились. Это была ее месть Колину за то, что он жив, а ее любимый Малколм умер. Но вы, как на грех, все-таки выжили. Тогда эта старая карга вдруг почувствовала угрызения совести. Подумать только — после стольких лет! Я убил ее, потому что она заартачилась и отказалась отдать мне доказательство того, что Колин — не сын старого графа. Мне хотелось просто переломить ее костлявую шею, но потом я решил сделать по-другому. Я рассудил, что если вы поверите, будто она сама удавилась в петле, то поверите и в то, что это она убила Фиону.

— Вы слишком туго завязали узлы на люстре. У нее не хватило бы силы так затянуть их.

Он пожал плечами.

— Теперь это уже не важно. Скоро я получу свои пятьдесят тысяч фунтов и, вероятно, уеду в Америку. Там я буду богатым человеком. Я решил не убивать ни вас, ни Колина, если только вы сами не вынудите меня к этому. Впрочем, не знаю — может быть, я все-таки захочу вас убить. Хотя, надо признаться, у меня нет особых причин желать вам смерти. Я никогда не испытывал ненависти ни к вам, ни к нему. Просто убийство возбуждает и пьянит меня — в эти драгоценные мгновения я чувствую блаженство.

— Это вы убили Фиону?

Он кивнул, и его лицо вдруг приняло мечтательное выражение.

— Может быть, мне все-таки стоит убить Колина. Он всегда обладал тем, что хотел иметь я, хотя сам он об этом и не догадывался. Фиона была без ума от него, а ему на нее было наплевать. Она изводила его своей вечной ревностью. Стоило ему хотя бы взглянуть на другую женщину, как она тут же устраивала ему сцену и орала как помешанная. До замка Вир ей не было никакого дела, до его обитателей — тоже. Она думала только о Колине, о нем одном. Она хотела, чтобы он не отходил от нее ни на шаг, чтобы был при ней неотлучно, как комнатная собачка. Ему следовало задать ей трепку, это бы ее образумило, но он ее и пальцем не тронул. Просто отдалился от нее, вот и все.

А я все это время желал ее, любил ее, но она меня отвергала. Да, Арлет дала мне снадобье, чтобы я подсыпал его Колину в эль. После того как и старый граф, и Малколм сошли в могилу, ей было уже никого не жалко; она бы охотно помогла отправиться на тот свет всем обитателям замка Вир. Колин выпил свой эль и свалился замертво. После этого я сломал Фионе ее нежную, белую шейку и сбросил ее с утеса. Она умоляла меня пощадить ее, клялась, что будет любить одного меня, но я ей не поверил. Может быть, на какое-то мгновение во мне и зажглось желание, но потом я почувствовал это странное сладкое возбуждение. Приступив к убийству, я уже не мог остановиться. Я действовал очень артистично. Бесчувственное тело Колина я уложил там же, на самом краю утеса. Если бы мне сопутствовала удача, он бы свалился вниз. Или его бы повесили за убийство. Но мне не повезло.

Внезапно он замолчал, как будто у него иссякли слова. Но Синджен хотелось узнать все.

— Это вы подослали к нему убийцу в Лондоне? — спросила она.

— Да, я, но у этого болвана ничего не вышло. Если бы Колин умер в Лондоне, вдалеке от Шотландии, мне было бы проще уладить дело с наследством, но он, черт бы его побрал, остался жив. Потом я пришел навестить моего дражайшего кузена и обнаружил, что он очень удобно устроился в доме графа Нортклиффа. Там мне его было не достать, но я не сидел сложа руки. Когда я отправил анонимное письмо, в котором обвинил Колина в убийстве Фионы, ваш брат повел себя именно так, как я рассчитывал. Но вы, Синджен, спутали мне все карты. Взяли и увезли своего дорогого жениха из Лондона, так что ни ваша семья, ни я уже ничего не могли с ним сделать. Колин во всех своих бедах винил Роберта Макферсона, хотя Робби был виновен только в том, что украл у него несколько овец и прикончил пару-тройку арендаторов. Он попробовал было подстрелить Колина в Эдинбурге, но даже тут осрамился: вместо него попал в вас. Никудышный малый этот Робби. Вообразил из себя бог знает кого — и все потому, что у него такая смазливая девичья мордашка. Вот он и решил, что если покажет всем, какой он свирепый, то люди перестанут обращать внимание на его лицо. Я сказал ему, что Колин убил Фиону, и он мне поверил, потому что кое в чем я ему не соврал: я сказал, что любил его сестру. И поэтому, мол, мне невмоготу терпеть, что Колин остался безнаказанным. Мне не составило большого труда убедить этого идиота, что отомстить за смерть сестры — его святой долг.

Макдуф зевнул.

— Все. Больше я не хочу говорить. Я и так рассказал вам слишком много. А если у вас остались еще какие-то вопросы, моя дорогая Синджен, обратитесь с ними к Господу Богу, когда вы попадете в рай — если, конечно, я все-таки решу вас туда отправить. Пожалуй, такое решение полагается принимать на свежую голову, так что я сейчас малость вздремну. А может, и не малость — это уж как получится. А вы, моя дорогая, пока расслабьтесь и послушайте, как жуют крысы. Я постараюсь не храпеть.

Он расстелил на земляном полу несколько одеял и улегся на них, стараясь при этом, чтобы его одежда не коснулась утоптанной земли. Теперь он не мог видеть, что делает его пленница, потому что сразу же повернулся к ней спиной.

Синджен дала ему двадцать минут, чтобы заснуть, хотя для того, чтобы окончательно освободить руки, ей хватило и десяти. Ее запястья были стерты до крови, но она не обращала внимания на боль. Скоро, очень скоро она сбежит.