Обеспокоенный Пимбертон с тревогой взирал на распростертого между столами человека.
      - Боже мой! Барон, не могли бы вы...
      - Конечно, могу, - мягко перебил его Рафаэль и, взяв кружку с пивом из рук хозяина, выплеснул ее содержимое в лицо Джонни.
      - Это должно подействовать, - невозмутимо заметил мистер Пимбертон, сейчас я пришлю свою хозяйку, она приведет его в порядок.
      - Великолепно, я вам очень признателен, сэр, - ответил Рафаэль и, шутливо отсалютовав мистеру Пимби, бросил еще один взгляд на стонущего и беспокойно ворочающегося Джонни и вышел. Очутившись на улице, он заметил Дамьена, приближающегося к гостинице на своем великолепном гнедом жеребце. Дамьен был явно чем-то очень озабочен, потому что, задумавшись, он не заметил брата.
      - Тебе не придется здесь скучать, братец, - тихо произнес Рафаэль.
      Он не сожалел о своих угрозах в адрес Джонни на балу. Он был постоянно начеку, поскольку был уверен:
      Раму придется действовать.
      Любовь зачастую является следствием брака.
      Мольер
      Глава 22
      Виктория сидела на самом краешке койки в капитанской каюте "Морской ведьмы" и внимательно слушала Блика, излагавшего Рафаэлю намеченную им методику лечения.
      - Я никак не могу предотвратить судороги и спазмы.
      Однако, когда это происходит, Виктории нет необходимости мучиться так долго. Ваша идея с горячими полотенцами, капитан, превосходна. Однако в этом случае тоже уходит много времени на то, чтобы расслабить мышцы. Рафаэль улыбнулся жене:
      - Я же говорил, что у Блика обязательно найдется какое-нибудь средство, чтобы облегчить боль. Что это? Какое-нибудь экзотическое растение с.., ну предположим.., южного побережья Китая?
      - Извините, если я вас разочаровал, всего лишь из Вест-Индии. Я предлагаю использовать два растения в комплексе - чедах и ковапат. Мы можем пополнить наши запасы этих трав на Мартинике. Послушайте, Виктория, вы будете нагревать листья чедаха и применять их в качестве компресса, а из ковапата заваривать чай. Кстати, чедах имеет еще одно применение. Если Рафаэль когда-нибудь вам станет слишком уж докучать, подмешайте немного чедаха в его чай, и через несколько часов он получит великолепное прочищение мозгов и желудка и сразу станет паинькой. Рафаэль ухмыльнулся:
      - Думаю, я сам буду наблюдать за приготовлением твоих зелий. Блик.
      - Я вам очень признательна, - искренне сказала Виктория, протянув руку собравшемуся откланяться врачу.
      - Мне было очень приятно с вами познакомиться и помочь вам. - Блик улыбнулся, на секунду задержав ее тонкие пальцы в своей руке. - Кроме того, мне очень отрадно видеть Рафаэля таким довольным. Он перенес столько, что вполне хватило бы на троих. И остался цел. А теперь он встретил вас. Конечно, ему повезло. Но и вам тоже повезло, моя дорогая. Он сильный, благородный, добрый человек. Увидимся за ужином.
      - Я вполне удовлетворен, Виктория, - заявил Рафаэль.
      - Не спеши радоваться, во всяком случае до тех пор, пока ты не расскажешь мне, где был "этот сильный, благородный и добрый человек" и что делал. Я жду, Рафаэль.
      - Как с тобой тяжело, Виктория, - вздохнул он. - Ничего необычного не было. Случайно я нашел записку Дамьену от Джонни Трегоннета. Она лежала в потайном коридоре в кармане его черной одежды.
      Виктория со вздохом кивнула:
      - Я так и думала. Значит, Дамьен тоже замешан в истории с этим клубом. Хотелось бы надеяться, что он тут ни при чем. Элен будет здорово переживать.
      - Боюсь, что дело обстоит именно так, - подтвердил Рафаэль. Сложность в том, моя дорогая, что группу возглавляет человек, называющий себя Рамом. Я могу перечислить тебе всех до единого членов клуба. После бала, вновь познакомившись с приятелями моих детских игр, я понял, кто есть кто. Наверное, ты тоже можешь предположить, кто замешан в этом грязном деле. Но, черт побери, Рама не знает никто, даже члены клуба. Остается только ждать. Я разворошил осиное гнездо. Скоро Рам начнет действовать. Посмотрим, что будет.
      - А где ты был сегодня?
      - В маленькой гостинице под названием "У страуса". Я выдал себя за Дамьена и таким образом узнал, что никто из членов клуба не знает Рама. Проклятие!
      - Итак, - медленно проговорила Виктория, - ты считаешь, что теперь Рам начнет действовать. Почему? Ты им угрожал?
      - Да. Я пообещал уничтожить их грязный клуб, если меня в него не допустят. Разумеется, это ложь. И поверить в нее мог только такой дурак, как Джонни Трегоннет. Рама на эту удочку поймать не удастся. Он умен.
      - Надеюсь, ты будешь осторожен. - Виктория нежно погладила мужа по плечу.
      - А разве Блик и Ролло не говорили тебе, что я не горю в огне и не тону в воде? Я всегда возвращаюсь, так что вам, мадам, не удастся от меня отделаться. Можешь быть уверена, что я действительно буду соблюдать осторожность. Я недавно женился, очень люблю свою молодую жену, и она тоже обожает меня. Что еще надо для счастья? Наша будущая жизнь, если только нам хоть немного повезет, будет замечательной.
      Слабая улыбка чуть тронула уголки губ охваченной невеселыми думами Виктории.
      - Ты все сказал?
      - Пожалуй, все. По-моему, нам пора в постель. Я соскучился. Мы не виделись целую вечность. Виктория рассмеялась:
      - Ты всерьез считаешь, что с прошлой ночи прошла вечность?
      Рафаэлю нравилось в этой милой девочке все: как она говорила и как молчала, как ходила, поворачивала голову, как грустила и смеялась и внимательно вслушивалась в его слова... Он всей душой любил ее. И не хотел потерять.
      - Вот именно, дорогая. - Он привлек ее к себе, нежно поцеловал и снова подумал, что ему досталось бесценное сокровище.
      Виктория ответила на поцелуй со всей страстностью, на которую была способна.
      - О, Виктория, ты чудо, - внезапно охрипшим голосом прошептал Рафаэль и сжал ее в объятиях.
      ...Он лежал на своей койке, прислушиваясь к тихому дыханию спящей рядом Виктории, и довольно улыбался. Ему невероятно льстила мысль, что он довел свою молодую жену до полного изнеможения. Она была очень нежной, чувственной и страстной. Настроившись на философский лад, он решил, что жизнь - все же довольно приятная штука, и надеялся, что в будущем она станет еще приятнее.
      Странно, когда он женился, то даже и предположить не мог, что эта милая девушка, его жена, станет так много значить в его жизни. Но это произошло, и Рафаэль мудро решил не сопротивляться неизбежному. Он легонько поцеловал ее в кончик носа, потянулся и мгновенно заснул.
      Однако это движение разбудило Викторию. Убедившись, что все в порядке, она поцеловала спящего мужа и принялась нежно гладить своими легкими пальчиками его плечи и грудь. Поразмыслив, она опустила руку пониже - на плоский мускулистый живот, немного поиграла жесткими колечками волос в паху и наконец нащупала мужскую плоть. Рафаэль вздрогнул и беспокойно заворочался.
      - Виктория... - пробормотал Рафаэль, проснувшись, - что ты делала.., мне понравилось.
      - Не сомневаюсь, - заявила Виктория, - но, кажется, мне немного не хватает практики. Придется подучиться, ты как считаешь?
      - Можешь тренироваться на мне ровно столько, сколько сочтешь нужным, вполне искренне заверил жену Рафаэль.
      Он весело рассмеялся, привлек ее к себе и нежно поцеловал.
      ***
      Виктория разрезала пополам булочку и густо намазала ее маслом и медом.
      - Что мы теперь будем делать?
      - "Мы", дорогая? Ты меня огорчаешь. Неужели ты могла допустить мысль, что я когда-нибудь соглашусь подвергнуть тебя хотя бы малейшей опасности? Разумеется, нет! - Заметив, что она нахмурилась, Рафаэль поспешно добавил:
      - Ты - моя самая дорогая в мире драгоценность. А какой же нормальный человек захочет рисковать сокровищем? Прости, пожалуйста, мое чувство собственника, но я ничего не могу с ним поделать.
      - Придется!
      - Что ты имеешь в виду?
      - Видишь ли, Рафаэль, я вполне разумная женщина. И кроме того, я твоя жена и должна тебе помогать. Ты не можешь отстранить меня от своих дел, потому что это означало бы отстранить меня от твоей жизни. Ты не поступишь со мной так несправедливо. Кстати, не забывай, что ты тоже мое сокровище. А свою собственность я охраняю.
      - Я обязательно буду об этом помнить. - Рафаэль одарил жену такой обаятельной белозубой улыбкой, которая могла бы покорить одним махом всех корну олльских девиц. Виктория моментально позабыла обо всех своих претензиях и, чтобы снова привести в порядок мысли, устремила пристальный взгляд на булочку.
      - Итак, сэр, что вы задумали? - спросила она, рассмотрев ее со всех сторон.
      - Я хочу серьезно поговорить с братом. По правде говоря, это надо было сделать уже давно. Дамьен не контролирует свои поступки, он делает все, что ему заблагорассудится, не считаясь с окружающими. А я потворствую ему своим бездействием.
      - Ты собираешься отколотить его?
      - Судя по всему, ты ничего не имеешь против? Но я все же надеюсь, что до этого дело не дойдет. Посмотрим.
      Рафаэль замолчал, и Виктория вновь устремилась в атаку:
      - У тебя что-то еще на уме. Расскажи мне!
      - Флэш будет повсюду тенью следовать за Джонни Трегоннетом. Наш знаменитый лондонский карманник станет не менее известным сыщиком.
      - А ты не думаешь, - с невольной дрожью в голосе спросила Виктория, что Дамьен и есть глава этой группы. Тот самый Рам.
      - У меня была такая мысль, но теперь я в этом сомневаюсь. Дело в том, что Джонни знает Дамьена как члена группы.
      - Что ж, слава Богу. Но ты клянешься, что будешь соблюдать осторожность?
      - Я же уже пообещал тебе!
      - И если тебе понадобиться моя помощь, ты немедленно скажешь.
      - Немедленно! Ни минуты не сомневайся, - заверил жену Рафаэль, зная, что никогда этого не сделает.
      В этот же день они вернулись в Драго-Холл, где их ожидало известие, что семья Демортонов приняла их предложение. Элен очень благожелательно поздравила сестру. Представив, как будет счастлива Элен окончательно избавиться от нее и Рафаэля, Виктория вполне поверила в искренность сестры. Что же касается Дамьена, он произнес много правильных и очень уместных слов, но выглядел смущенным и сбитым с толку.
      Элен мимоходом поинтересовалась, когда они собираются переехать.
      - Думаю, в следующий понедельник, - беззаботно ответил Рафаэль. Надеюсь, ты ничего не имеешь против? - обратился он к жене.
      Виктория кивнула. На решение всех вопросов оставалось четыре дня. Как ей хотелось, чтобы понедельник уже наступил и они покинули Драго-Холл! Но тут она подумала о Дамарис, и у нее защемило сердце. Ей будет тяжело расстаться со своей обожаемой племянницей.
      - Полагаю, ты уже поговорил с Лиггером о потайном коридоре и смотровых отверстиях? - пристально глядя в глаза Дамьену, спросил Рафаэль, перед тем как отправиться спать.
      - Да, конечно, но как ты нашел этот коридор? - поинтересовался он, не моргнув и глазом. - Я сам наткнулся на него случайно во время жесточайшего урагана. В доме почему-то появлялось эхо. Я долго искал, в чем дело, и в конце концов нашел разгадку, повернув нужный фрукт на фризе.
      - А ты уже приказал плотнику заколотить проход?
      - Нет.
      - Тогда как раз самое время это сделать, - посоветовал Рафаэль и вместе с Викторией покинул гостиную.
      Они направились в свою комнату. Войдя, Рафаэль снял пиджак и повесил его на каминный фриз.
      - Обязательно прослежу, чтобы завтра же все было сделано.
      - Но когда мы уедем, Дамьен заставит плотника снова все открыть.
      - Нет смысла, - заметил Рафаэль, - да и опасно, ведь теперь об этом знают все без исключения слуги. Они тоже могут им воспользоваться.
      ***
      Рафаэль не предупредил Викторию, что идет беседовать с братом, а просто дождался момента, когда она отправится в детскую навестить Дамарис. Дамьена он нашел в комнате управляющего поместьем. Он стоял скрестив руки на груди и задумчиво смотрел в окно. На звук открывающейся двери он обернулся, но не произнес ни слова, молча наблюдая, как Рафаэль не спеша подходит к кожаному креслу у камина и усаживается.
      - Нам надо поговорить.
      - Ты так считаешь?
      Рафаэль решил держать свои эмоции под контролем. Поэтому пропустил мимо ушей слова брата и спокойно продолжил:
      - Думаю, Дамьен, пришло время назвать вещи своими именами. Должен сказать, мне очень хотелось убить тебя за твои лживые обвинения в адрес Виктории перед свадьбой. Мне еще больше хотелось это сделать за твое наглое поведение с моей женой. Желание задушить тебя своими руками стало вообще нестерпимым, когда я узнал, что ты подглядывал, как мы с Викторией занимались любовью. Однако, несмотря на твои бесчестные и низкие действия по отношению к нам, я все же не считал тебя целиком и полностью порочным человеком, верил, что в твоей душе осталось что-то доброе и хорошее.
      - Что она тебе наговорила? Она утверждает, что я хотел ее обольстить? И это после того, как я из самых лучших побуждений, руководствуясь братскими чувствами, пытался предупредить...
      - Заткнись-ка ты, - сквозь зубы процедил Рафаэль, - и учти, брат, что сейчас ты играешь с огнем. Я ведь могу и не сдержаться. Так что лучше не утруждай себя очередной ложью.
      - Вот, значит, как ты платишь мне за гостеприимство.., нападаешь.., оскорбляешь...
      От возмущения Рафаэль на мгновение лишился дара речи.
      - Ты меня удивляешь, брат, - наконец заговорил он. - Виктория и я в понедельник уезжаем. А до этого я должен успеть разобраться с грязными делишками вашего клуба. Разве ты не побеседовал с Джонни после моего отъезда из "Страуса"? Надеюсь, я не сломал ему челюсть?
      Дамьен покачал головой и снова отвернулся к окну. На лужайке два садовника стригли начинавшую желтеть траву. Их движения были четкими, размеренными, выверенными до мельчайших деталей. Этой своеобразной грацией труда нельзя было не залюбоваться.
      Прошло несколько мучительно долгих минут, прежде чем Дамьен заговорил:
      - Наверное, я свалял дурака, сохранив записку от Джонни. Но кто бы мог подумать, что ты, мой бесценный брат, найдешь мое секретное убежище.
      - Слава Богу, что мне удалось его обнаружить!
      - Могу я полюбопытствовать, мой милый, почему ты так решительно настроился уничтожить наш старый добрый клуб?
      - Скажи, Дамьен, ты знал, что последние пять лет или около того я был кем-то вроде шпиона? Я работал на английское правительство против Франции. Ах, ты даже не предполагал ничего подобного? Но в любом случае все это теперь в прошлом. И я взялся выполнить одно, последнее задание лорда Уолтона. Никого не тревожили ваши постыдные делишки, пока вы по ошибке не изнасиловали дочь виконта Бэйнбриджа. Это было вашей роковой ошибкой, и дело взяли на контроль в Лондоне. Теперь ваш клуб должен прекратить свое существование, а Рам, этот сексуально озабоченный осел, предстать перед правосудием.
      Дамьен криво усмехнулся:
      - Перед правосудием? Чтобы весь мир узнал, что драгоценная доченька виконта Бэйнбриджа была изнасилована, причем не одним, а восемью мужчинами? Не смеши, Рафаэль. Ни один отец не допустит такой огласки.
      - Наверное, мне следовало быть более конкретным, - невозмутимо заметил Рафаэль. - Когда я установлю, кто такой Рам, я сообщу об этом в министерство лорду Уолтону. Раму будет предложен выбор: либо он навсегда покинет Англию, либо умрет. Исчезнет с лица земли как мерзкая гадина, каковой он и является. И никто и никогда не помянет добрым словом эту мразь.
      Рафаэль на секунду замолчал, пытаясь понять, что творится в душе брата. Однако его лицо оставалось спокойным и невозмутимым.
      - Никто не станет горевать об этом исчадии ада, - вновь взволнованно заговорил Рафаэль. - Имей в виду, Дамьен. Я не желаю тебе зла. И тем более не хочу твоей гибели. Хотя я до сих пор не могу смириться с мыслью, что мой родной брат насиловал детей. Но ты должен остановиться. Иначе нельзя.
      Дамьен молчал. Взяв серебряный нож для бумаги, он провел пальцем по острому блестящему лезвию и, казалось, глубоко задумался.
      - Подумай об Элен, - все еще не мог остановиться Рафаэль, - у тебя чудная дочь, скоро родится наследник. Живи и радуйся! Что, черт возьми, с тобой происходит, Дамьен? Почему ты не можешь довольствоваться простым человеческим счастьем и предпочитаешь изображать из себя сатира? Кстати, смотровыми глазками умеешь пользоваться не ты один. Вчера я видел тебя с Молли. Ты даже служанок не пропускаешь. Почему, Дамьен?
      Дамьен с трудом отвел взгляд от серебристого лезвия и твердо взглянул на брата.
      - Скука, - отчетливо проговорил он, - ужасная скука.
      Зло рассмеявшись, он взглянул на растерянное лицо Рафаэля, не ожидавшего такого ответа, и продолжал:
      - Ты считаешь, что меня может удовлетворить это проклятое баронство и обладание набитым антикварной чепухой домом? Ты считаешь, что я могу быть трогательно счастлив и вкушать тихие семейные радости с женщиной, отец которой мне не доверяет и производит ежегодные выплаты из приданого? Какие же у нее есть основания рассчитывать на мою привязанность? Ты веришь, что я получаю удовольствие, прогуливаясь по акрам принадлежащей мне земли и подсчитывая растущие на ней деревья? Ты уверен, что женитьба в неполные двадцать два года была для меня великим благом? Боже, я еще и жить-то не начал, а уже связан по рукам и ногам этой претенциозной красавицей. Ты не можешь быть таким слепым, брат. Подумай, ты же сумел избавиться от скуки, ввязавшись в шпионские страсти. Тебе легче, у тебя никогда не было забот по поддержанию в пристойном виде этой груды камней и по продолжению достойного рода Карстерсов, баронов Драго! Даже сейчас ты утер нос мне да и всей нашей аристократии, занявшись добычей олова после того, как сколотил состояние на торговом поприще. И женился ты на женщине, принесшей тебе в приданое пятьдесят тысяч фунтов. Почему, черт побери, тебе так везет? Господи, как я тебя ненавижу, брат! Я даже не знаю, когда это чувство возникло впервые. Может, я с ним родился... Ты иногда вспоминаешь Патрицию? Да? Я тоже. Эта дура считала, что очаровала меня. А мне в ней нравилось только то, что я увел ее от тебя. Я был почти счастлив, занимаясь с ней любовью и зная, что ты где-то рядом, возможно, даже наблюдаешь. Ты был слишком нежным и трепетным влюбленным, а ей вовсе не нужны были вздохи и томные взгляды при луне, ей требовались сила и грубость. Но все это было так давно... Зачем ворошить прошлое?
      - Ты переходишь все границы! - воскликнул возмущенный до глубины души Рафаэль.
      - Да, кстати, ты можешь больше не тревожиться, - добавил Дамьен, - я оставлю Викторию в покое. Ее нога слишком уродлива. Последний раз я просто ради интереса попробовал заманить ее в постель. Не вышло? Что ж, ничего страшного. Я больше ее не хочу. Рафаэль вскочил и сжал кулаки:
      - Ну все, брат, мое терпение лопнуло. Дамьен безразлично пожал плечами. Это движение, как и многие другие, было характерным для обоих братьев. В зависимости от настроения оно могло выражать недоумение, равнодушие или тревогу.
      - Знаешь, наверное, я отдам тебе Рама.
      - Что-что?!
      - У тебя проблемы со слухом? Я сказал, что отдам тебе Рама.
      - Но почему?
      Дамьен улыбнулся, увидев недоверчивое выражение лица Рафаэля.
      - Ну, скажем.., мне это тоже наскучило. Надоел этот.., как ты его называешь, грязный клуб. Если подумать.., там действительно одни подонки. Ты мне не веришь? Понимаю, наверное, ты прав. В данном случае легковерие недопустимо. Но я сделаю это, я так решил. В конце концов почему бы и нет? Будем считать, что я хочу доказать самому себе, что у меня еще остались совесть и честь. - Дамьен сделал паузу и ожесточенно потряс головой. - А возможно, это своего рода вознаграждение моему брату-торговцу.
      - Это разные вещи.
      - Разве? Впрочем, возможно, это правда для простого господина Карстерса, даже для капитана Карстерса, а для барона Драго? Я не имею права даже подумать об этом! Нет, брат, есть вещи, которые барон не может делать.
      - Ты хотел сказать, не станет делать! Будь я бароном, я бы не сомневался.
      - Ах, снова твое пресловутое благородство. Ты был благороден и великодушен еще в юношестве с малышкой Патрицией. Впрочем, это не важно. Ты явно пошел в отца. Птица того же полета. Но наш отец не был удачлив в бизнесе. Хоть не промотал мое наследство, и то слава Богу. Оставил мне вполне достаточно. Но кто знает, возможно, мой еще не родившийся наследник станет истинным горожанином если не по рождению, то хотя бы по образу мыслей, и пойдет по стопам дяди в торговле.
      - Брось все это, Дамьен, немедленно. Вспомни, мы же братья, родные люди.
      - Что очень прискорбно. Но поскольку твое лицо, черт бы тебя побрал, это и мое лицо, я не могу подвергнуть этот факт сомнению. И между прочим, добавил Дамьен, направляясь к двери, - я высоко ценю то, что ты меня не убил. Братоубийство было бы не к лицу английскому национальному герою. Абсолютно. Ладно, очень скоро я расскажу тебе, как мы достанем Рама.
      После ухода брата Рафаэль еще долго неподвижно сидел, устремив невидящий взгляд в стену.
      ***
      Наступил канун дня Всех Святых. Луны не было видно, зато было множество фонарей из тыкв, включая две, вырезанные Дамарис с помощью Виктории и Элен.
      - Мы поставим их в окно, чтобы приветствовать друзей и отпугивать злых духов, - тоном профессионального заговорщика сказала Элен, осторожно устанавливая зажженные свечи внутри каждой тыквы.
      - Смотри, Тори, смотри.
      - М-м-м? О да, они выглядят превосходно, Дэми. Элен взглянула на кузину и поморщилась:
      - Итак, через два дня вы уедете.
      - Да, но если ты хочешь, чтобы я присмотрела за Дамарис, пока ты будешь не в состоянии этим заниматься, пожалуйста, я готова.
      - Нет-нет, думаю, мы справимся, Нэнни Блэк сделает все как надо. О Боже, как бы я хотела, чтобы ребенок наконец появился на свет и кончилась эта пытка!
      Виктория нежно поцеловала Дамарис, пожелала ей спокойной ночи и вышла из детской. Элен последовала за ней.
      - Что с тобой, Виктория?
      - Ничего, - солгала она.
      Впрочем, это даже не было ложью. Она не могла пожаловаться ни на что конкретное. Чуткая по натуре, она очень остро чувствовала перемены в настроении Рафаэля. И хотя он мужественно делал вид, что ничего не происходит, Виктория ясно ощущала его напряжение и с трудом сдерживаемое нетерпение. Он чего-то ждал, и это ожидание зажигало тревожный огонь в его бездонных серебристо-серых глазах.
      - Итак, муж, - приступила она к допросу с пристрастием сразу после ленча, - отвечай, что ты задумал. Только не говори, что у меня слишком развито воображение. Я уверена, что что-то назревает. Сегодня - канун дня Всех Святых. Что должно произойти?
      - Виктория, любимая, - мягко заговорил Рафаэль, обнимая жену за плечи, - единственная вещь, которую я задумал, - утомить тебя сегодня так сильно, чтобы завтра ты не смогла подняться до полудня.
      - Рафаэль, - совершенно искренне возмутилась Виктория, - ты не имеешь права так со мной обращаться! Я говорю серьезно!
      Рафаэль рассмеялся и крепко поцеловал возмущенно приоткрытые губы:
      - Серьезно? Я тоже.
      - Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Немедленно говори, что ты собираешься предпринять.
      Рафаэль задумчиво взглянул на жену и покачал головой:
      - Виктория, любимая, даю тебе слово, что на сегодняшний вечер я не планирую ничего особенного. Ты будешь иметь возможность в этом убедиться. Мы весь вечер и всю ночь будем вместе.
      Еще раз усмехнувшись, он удалился, оставив Викторию в полном замешательстве, но одержимую желанием запустить ему вслед чем-нибудь тяжелым.
      ***
      Вечером первыми в гостиной появились дамы.
      - Я придушу за это Рафаэля, - мстительно сообщила Виктория, потягивая шерри.
      - А Дамьен сегодня вообще не сможет к нам присоединиться, - немного натянуто заявила Элен, - у него какие-то дела.
      - Дела? Сегодня? Что за нелепость?
      - Согласна, - поморщилась Элен, - но тем не менее он мне сказал именно так... А вот и твой муж.
      "Что ж, - подумала Виктория, - по крайней мере он мне не солгал".
      Рафаэль выглядел очень элегантно в черном вечернем костюме, темно-сером жилете, который всегда очень нравился Виктории, и ослепительно белой рубашке.
      - Рафаэль, ты не знаешь, куда подевался твой брат? - нервно спросила Элен.
      - По-моему, у него какие-то дела. Виктория раздраженно фыркнула:
      - Чепуха! Мне кажется, Элен, они оба что-то затевают. Если не возражаешь, сейчас я заберу мужа на некоторое время в нашу комнату. Не сомневаюсь, мне удастся вытянуть из него всю правду.
      - Пожалуйста, только не сейчас, Виктория, - жалобно взмолился Рафаэль, - я умираю с голоду. Лиггер! Наконец-то! Ужин готов?
      - Да, господин Рафаэль.
      За ужином собравшиеся вели легкую и непринужденную беседу. Виктория даже на какое-то время забыла, что наступил канун дня Всех Святых. И в этот вечер в ее жизни может появиться зловещая фигура Рама, угрожающая близкому ей человеку. Но у нее не было причин тревожиться. Ее драгоценный супруг был рядом, в полной безопасности. Он сидел за столом и жевал прекрасно приготовленную дичь.
      После ужина Виктория была приятно удивлена тем, что Рафаэль не остался за столом наедине с бутылкой портвейна. Он помог Элен встать из-за стола, предложил каждой даме по руке и повел их в гостиную. Виктория попросила Элен сыграть ее любимую сонату Бетховена и с удовольствием приготовилась слушать.
      Элен долго устраивалась за фортепиано. Живот был, так велик, что мешал ей дотянуться до клавиатуры. Но вскоре все трудности были преодолены, и комната наполнилась первыми звуками восхитительной музыки Именно в этот момент раздался звон разбитого стекла. И прогремел выстрел. Виктория увидела, как Рафаэль вздрогнул, выпрямился и, постояв так несколько минут, очень медленно и плавно опустился на пол.
      Она услышала хриплый звериный крик. И только потом поняла, что кричит сама.
      Правда и надежда всегда всплывают на поверхность.
      Испанская поговорка
      Глава 23
      Рам был доволен. Скоро, очень скоро все будет в порядке. Он уже послал верного человека в Драго-Холл. Рам посмотрел на барона, оживленно болтающего с Винсентом Лендовером. Он нисколько не сомневался, что барон одобрит вынужденную меру, а если и нет, то будет держать язык за зубами, поскольку увяз так же глубоко, как и остальные молодые кретины в этой комнате.
      Рам был в приподнятом настроении, потому что наступила ночь сатаны, а значит, его ночь. Он долго и упорно корпел над своими замечательными правилами, красивыми волнующими обрядами, восхищаясь их отточенным совершенством. Для каждого в этой комнате у него была приготовлена своя, особая роль. О да, он себя прекрасно чувствовал в предвкушении ожидаемого спектакля.
      - Джентльмены, - начал он, стараясь привлечь общее внимание, - мне представляется символичным, что мы собрались именно сегодня, в канун дня Всех Святых, чтобы в очередной раз восславить наше маленькое, но нерушимое братство и наши успехи. Скоро мы станем известными, нас будут бояться и уважать, все мужчины будут нам завидовать. Джентльмены, я предлагаю тост за нас и за дальнейшее процветание нашего клуба.
      Раздалось несколько хлопков, которые, даже обладая развитым воображением, было сложно назвать бурными аплодисментами. Большинство собравшихся, ограничившись кивками, поспешно влили в себя по изрядной порции отменного бренди. Раму захотелось уничтожить этих ленивых и тупых идиотов. Они обязаны были сейчас не лакать спиртное, а с энтузиазмом орать во всю мочь своих легких, вознося хвалу клубу и его главе.
      Внезапно Рам увидел, что с места поднимается барон Драго. Он неторопливо подошел к столу и посмотрел на лежащую в наркотическом оцепенении девочку. Это было против правил. Никто не должен вставать и смотреть на будущую жертву, пока он, Рам, не соблаговолит разрешить.
      - Вас что-то тревожит, барон? - раздраженно поинтересовался Рам, не любивший, когда в его планы вторгалось что-то неожиданное.
      - Нет, больше ничего Затем, к великому неудовольствию Рама, барон снял капюшон, бросил его на пол и брезгливо откинул в сторону носком ботинка.
      - Немедленно прекратить! - заорал Рам, стукнув кулаками по подлокотникам кресла. - Вы нарушаете наши традиции! Во время наших встреч лица всех присутствующих должны быть закрыты.
      - А почему?
      - Дамьен, что с вами? Вы не в своем уме? Если вы не уйметесь, вас подвергнут наказанию!
      Барон весело рассмеялся:
      - Серьезно? А почему, собственно, мои друзья не могут меня видеть? А я их? Я желаю, чтобы все могли видеть мое лицо, когда я всажу свой член в эту девочку. Ей вряд ли больше тринадцати. Великолепно! Что может быть лучше! Я хочу, чтобы все имели возможность видеть, какое неземное наслаждение я получаю, насилуя несмышленое дитя, каким гигантом я себя почувствую, заставив этот жалкий комочек человеческой плоти корчиться от боли и страха.
      - Заткнись, кретин, ты окончательно рехнулся! - С Рама уже слетели напускная вежливость и величавое спокойствие.
      Перепуганный Джонни Трегоннет вскочил, уронив свой стакан с бренди, и заверещал:
      - Я понял! Ты не Дамьен! Будь ты проклят! Ты - Рафаэль!
      Рафаэль, продолжая спокойно улыбаться, достал из кармана пистолет.
      - Вот тут ты прав, Джонни, - констатировал он и повернулся к Раму. - Я не узнал ваш голос. Он мне, бесспорно, знаком, но вы здорово его изменяете. Кто вы?
      Не дождавшись ответа, Рафаэль окинул всех присутствующих злым, не предвещающим ничего хорошего взглядом и скомандовал:
      - А теперь, любезные друзья, извольте все снять капюшоны. Я хочу, чтобы мы могли посмотреть друг на друга. Немедленно.
      Никто не шевельнулся. Рафаэль медленно поднял пистолет и направил его на Рама:
      - Если вы все сию же минуту не выполните мой приказ, я застрелю вашего главу и наставника. Смею вас заверить, мне очень хочется это сделать. Сразу станет легче дышать.
      - Выполняйте, - буркнул Рам.
      Черные статуи зашевелились и неохотно подчинились.
      - А теперь бросьте их в огонь.
      Груда черного бархата, оказавшись в камине, на минуту накрыла пламя и запыхтела удушливым черным дымом, но вскоре весело заполыхала ярким оранжевым огнем.