Глава 12

Рали Бизлер, совладелец галереи Бизлера — Уэкслера, с отделениями в Джорджтауне, Нью-Йорке и Риме, одарил Лили измученно-скорбным взглядом, из тех, какими ее до сих пор пронзал исключительно мистер Монк, и, обведя рукой картины, поцеловал кончики пальцев.

— Ах, миссис Фрейзер, они просто невероятны! Уникальны! Нет-нет, не говорите! Ваш брат уже сообщил мне, что они не могут здесь остаться. Да, я сознаю это и рыдаю. Они должны перекочевать в музей, чтобы народные массы в лице неумытых представителей в измятых шортах могли беспрепятственно на них пялиться. Одна мысль об этом вызывает у меня слезы. Просто горло перехватывает, знаете ли.

— Понимаю, мистер Бизлер, — кивнула Лили, гладя его! по руке. — Но я искренне считаю, что им место в музее.

Услышав знакомый голос, что-то говоривший Дирла-не, ослепительной двадцатидвухлетней сотруднице галереи, нанятой, как объяснил Рали, специально чтобы помогать богатым клиентам легче расставаться с деньгами, Савич обернулся и окликнул:

— Эй, Саймон, давай сюда!

Лили выглянула из открытой двери хранилища и увидела, как Саймон Руссо несколькими прыжками перекрыл разделявшее их расстояние. Перескочив порог, он задохнулся и замер при виде восьми картин Сары Эллиот, любовно размещенных на легких подрамниках и оттененных черным бархатом.

— Бог мой, — пробормотал он, медленно переходя от картины к картине, время от времени останавливаясь, чтобы присмотреться ближе. — Знаешь, Диллон, — выговорил он наконец, — твоя бабушка подарила мне «Последний обряд» к окончанию института. И тогда, и сейчас эта работа была и остается моей любимой. Но вот «Путешествие девушки»… Великолепная картина. Я впервые ее вижу. Эта игра света на воде, кружево теней… как темные вуали. Только Сара Эллиот могла достичь такого эффекта.

— А меня больше всего поражают лица людей, — вмешалась Лили. — Я всегда любила смотреть на их выражения — такие разные, такие красноречивые. Сразу понимаешь, кто из персонажей владелец корабля. А его мать? Как она гордится достижениями сына, как любит его и корабль, который он построил!

— Да, но сила Эллиот в том, как она распределяет светотень. Именно это делает ее на голову выше остальных современных художников.

— Нет, я с вами не согласна. Главное — люди, их лица. Их читаешь как раскрытую книгу. Чувствуешь себя так, словно давно их знаешь. Понимаешь, каковы их жизненные цели.

Заметив, что он вот-вот начнет возражать, Лили быстро переменила тему.

— Вот это моя любимая, — призналась она, легонько коснувшись рамы. — Просто дурно делается при мысли о том, что и ее придется отдать в музей.

— Тогда оставь ее себе, — посоветовал Савич. — Держу же я дома «Военный патруль». Страховка и сигнализация стоят кучу денег, но очень немногие знают о том, что она у меня. Попробуй поступить так же. Держи ее дома и никому не говори.

Саймон оторвался от изучения очередной картины.

— Я повесил «Последний обряд» в галерее своего друга, неподалеку от дома, и вижу ее почти каждый день.

— Превосходная идея, — объявил Рали, с надеждой глядя на Лили. — Знаете ли вы, миссис Фрейзер, что всего в двух кварталах от моей прекрасной, надежной, оборудованной по последнему слову безопасности галереи есть превосходный дом, недавно выставленный на продажу? Что скажете, если я позвоню маклеру и вы с ним все осмотрите? Насколько я понимаю, вы карикатурист? Там есть одна комната, буквально залитая светом. Словно специально предназначенная для вас.

Ну и ловкач! Таким можно только восхищаться!

— И я оставлю несколько картин здесь, в вашей галерее, на постоянной экспозиции?

— Чудесная идея!

— Я бы хотела посмотреть дом, но не знаю, как будет с ценой. Денег у меня не слишком много. Возможно, мы с вами сумеем прийти к взаимовыгодному финансовому соглашению. Вы платите мне определенную сумму за право выставить картины, и это справедливо, если учесть, что дом находится в самом центре Джорджтауна и требуется целое состояние, чтобы его содержать. Что скажете?

Рали едва удерживался, чтобы не подпрыгнуть от радости. Темные глаза загорелись: наконец-то появилась возможность поторговаться!

Саймон откашлялся и, дойдя до последней картины, медленно обернулся.

— Неплохая идея, мисс Савич. К сожалению, у вас возникла огромная проблема.

— В чем же проблема? — нахмурилась Лили. — Мистер Бизлер готов платить достаточно денег, чтобы хватило на выплаты по кредиту, пока я не получу очередной чек за «Несгибаемого Римуса», а может, и продам идею…

Но Саймон грустно покачал головой.

— Простите, но это невозможно.

Савич слишком хорошо знал Саймона, чтобы не встревожиться.

— Ладно, выкладывай, — велел он, беря сестру за руку. — Ты с самого начала не мог дождаться, чтобы увидеть картины. Вот и увидел. Так что стряслось?

— Мне нелегко говорить об этом… о черт… но четыре картины, включая «Лебединую песню», — подделки. Превосходные, правда, но копии.

— Нет! — вскинулась Лили. — Нет, я знала бы, будь это так! Вы ошибаетесь, мистер Руссо. Просто ошибаетесь.

— Мне очень жаль, мисс Савич, но я уверен в своей правоте. Как я уже сказал, все дело в светотени. Никто, кроме Сары Эллиот, не обладал такой техникой, и ни одному человеку не удалось в точности скопировать эти приемы и в точности передать атмосферу ее работ. За последние годы я стал настоящим экспертом по творчеству Сары Эллиот. Все же, если бы до меня не дошли ходившие по Нью-Йорку слухи о том, что кому-то из серьезных коллекционеров за последние полгода удалось приобрести несколько работ Сары, я не ринулся бы сюда так поспешно.

— Прости, Лили, но я верю Саймону, — кивнул Савич. — Если он считает, что это копии, значит, так оно и есть.

— Кроме того, — добавил Саймон, — я не слышал, чтобы кто-то продавал работы Эллиот. И когда я узнал, что одна из картин — это «Лебединая песня», то сразу понял: дело неладно. И немедленно велел своим агентам добыть как можно больше сведений об этой сделке. Если повезет, мы скоро все узнаем. К сожалению, о судьбе четвертой картины совсем ничего не известно. Диллон говорил мне, что, переехав в Гемлок-Бей, вы, мисс Савич, переправили картины в Юрику. Я не хотел верить в происходящее: в мире искусств вечно ходят самые дикие сплетни, измышления и даже наветы. Поэтому пришлось дождаться, когда они прибудут сюда. Повторяю, мне очень жаль.

— Дьявол! — прошипела Шерлок, обозленная до такой степени, что ее лицо стало одного цвета с волосами. — Что за дерьмо!

Савич во все глаза уставился на жену.

— Неужели ты выругалась? Да ведь ты не ругалась, даже когда схватки начались!

— Прошу прощения, но меня просто трясет от ярости. Такого я даже представить не могла. Так бы и убила этих подонков! Подлые твари! Ну вот, кажется, я выпустила пар. Извини, Диллон, но это уже слишком. К счастью, [мы примерно знаем, кого винить.

— Теннисон и его папаша, — процедила Лили.

— И мистер Монк, директор музея в Юрике. Он наверняка с ними заодно. Неудивительно, что он лил крокодиловы слезы, узнав о твоем решении забрать картины. Знала кошка, чье мясо съела! Он наверняка понял, что вашингтонские эксперты осмотрят картины и сразу заметят подделку!

— Как и Теннисон со своим отцом. Возможно, вся семейка в этом замешана! — выпалила Лили. — Только они не могли знать, что мы так скоро спохватимся. О, мистер Руссо, я просто вне себя! Спасибо за то, что взяли на себя труд приехать и разоблачить эту шайку.

— В этом деле есть только один положительный момент, — заметил Саймон. — У Теннисона Фрейзера не хватило времени подделать все восемь картин. Теперь я смогу выяснить имя того, кто писал копии. Это будет несложно. Видите ли, в мире есть только три или четыре человека, у которых достанет умения уловить определенные нюансы творчества Сары Эллиот и одурачить всех, кроме экспертов, всегда готовых к подобной возможности.

— А вы бы распознали подделку, если бы не слышали о том, что какой-то собиратель приобрел картины? — полюбопытствовала Лили.

— Может, с первого взгляда и нет, а вот со второго или третьего наверняка понял бы, что тут дело не чисто. Когда я узнаю, кто за этим кроется, непременно навещу художника.

— Не забывай, Саймон, нам нужны доказательства, — наставлял Савич, — которыми можно было бы прижать к стенке Теннисона, его родителей и мистера Монка.

— Неудивительно, что тот парень в автобусе пытался тебя убить, — заметила Шерлок, — Они знали, что нужно действовать быстро. Как это у тебя хватило мужества его отделать? Диллон, мне не терпится посадить их всех в кутузку, но сначала избить. Лучше всего ногами.

Саймон, изучавший «Путешествие девушки», поднял глаза.

— То есть как «отделала»? Кто-то напал на вас? Но вы только что вышли из больницы!

— Прости, забыл упомянуть, — спохватился Савич.

— Собственно, не было подходящего случая вам рассказать, — объяснила Лили. — Да, я вышла из больницы дней пять назад и благодаря одному психиатру, который… впрочем, не важно… чувствовала себя прекрасно. Но в пустом автобусе ко мне подсел парень и вынул нож. Правда, потом едва ноги унес.

И Лили одарила его широкой улыбкой — первой, адресованной Саймону. Тот улыбнулся в ответ.

— Молодец. Это вас брат научил?

— Да, после Джека… но это вам не интересно.

— А что, если интересно? Вы все время обрываете себя на полуслове.

— Вам придется к этому привыкнуть.

Однако он на всякий случай запомнил имя «Джек».

— Что же до четвертой картины, «Изображение», сначала мне показалось, что с ней все в порядке, но потом я распознал руку того же подделывателя, что писал первые три копии. Пока что я ничего не знаю, но вскоре мы отыщем следы. Возможно, она ушла к тому же коллекционеру.

Потрясенный мистер Бизлер вытер лоб красивым батистовым платком и пробормотал:

— Это же катастрофа для музея! Все равно что сунуть в багажник моего «мерседеса» пластиковую бомбу! Но насколько я понял, мистер Руссо, в ваших силах вернуть оригиналы владельцу?

— Разумеется, — кивнул Саймон. — Готовьте место, мистер Бизлер.

— Я поговорю с парнями в секторе подделки картин. Посмотрим, какие рекомендации они дадут. В ФБР сейчас нет узких специалистов по розыску украденных предметов искусства, так что лучше всего предоставить Саймону узнать, кто приобрел картины.

— Прежде всего я попрошу своих информаторов найти художника и допросить, а также справиться о личности покупателя. Как только последний узнает, что я копаю это дело, — а он узнает довольно быстро, — последует реакция. Он либо спрячет картины, либо ляжет на дно, либо придумает что-то еще, но это уже не важно.

— То есть как это «что-то еще»? — спросила Лили. Савич предостерегающе нахмурился, и Саймон, пожав плечами, поспешно ответил:

— В общем, ничего. Но поскольку я намерен разворошить муравейник, придется не поворачиваться к врагам спиной. Кстати, Савич, я рад, что ты не воспользовался услугами той фирмы по перевозке, что рекомендовал мистер Монк.

— Да, я обратился к Брайерсону, — кивнул Диллон. — Я их знаю и доверяю им. Ни мистер Монк, ни Теннисон, ни остальные члены шайки ни в коем случае не должны знать, куда привезли картины. Однако я позвоню Тедди Брайерсону. Пусть сообщит, если кто-то заинтересуется именно этим заказом. Саймон, как по-твоему, кто-то распознает подделку, если выставить картины на всеобщее обозрение?

— Рано или поздно кто-нибудь непременно заметит, и начнутся расспросы.

— Но, мистер Бизлер, я не могу позволить музею выставлять подделки, — возразила Лили. — Может, вы согласитесь вывесить здесь все восемь картин? И посмотрим, что будет?

— Да, и с большим удовольствием, — кивнул Рали.

— Саймон, — продолжала Лили, — вы в самом деле считаете, что сумеете вернуть картины?

Саймон задумчиво потер подбородок. Глаза его азартно блестели, как у мальчишки, получившего в подарок железную дорогу.

— Еще бы!

Она представила его в черном, с закрытым маской лицом, болтающегося на свисающей с чердака веревке.

— Еще одно, Саймон, — заговорил Савич. — Когда пронюхаешь, кто за этим стоит, возьми меня с собой.

Шерлок потрясение захлопала глазами.

— Хочешь сказать, что ты, специальный агент ФБР, начальник подразделения, собираешься украсть четыре картины?

— Не украсть, а вернуть, — поправил Савич, целуя жену в полуоткрытый рот. — Принести домой. Вернуть законному владельцу.

— Я буду работать с мистером Руссо, чтобы найти того, кто подделал картины, и узнать имя коллекционера, купившего оригиналы, — вызвалась Лили. — И мы раздобудем достаточно доказательств, чтобы прижать Теннисона.

— О нет, — покачал головой Савич. — Я с тебя глаз не спущу.

— Верно, — поддержала Шерлок. — И я тоже. Да и Шон нуждается в тетке. Можешь ты хоть немного посидеть с ним?

Но Саймон Руссо взглянул на Лили и медленно опустил голову. Он сразу понял, что эта женщина приняла решение и ничто на свете не заставит ее сойти с избранного пути.

— Ладно, вы можете работать со мной. Но сначала вы должны окончательно поправиться. В таком состоянии вы мне много пользы не принесете.

— Я буду готова к понедельнику, — пообещала Лили и повелительно подняла руку, прежде чем брат успел возразить.

— Ребята, вам и без меня есть о чем волноваться. Эта самая Тамми Таттл очень опасна. Ты должен сосредоточиться на ее поимке. По сравнению с этой проблемой моя — ничто. Подумаешь, всего лишь расследование. Ну, еще разговор с художниками. Знаю я художников и умею с ними говорить. Я еще мистера Руссо могу поучить.

— Возможно, — вздохнул Саймон.

Шерлок рассеянно дергала рыжий локон — жест, означавший, как знал Савич, что она либо расстроена, либо встревожена.

— Она права, Диллон, но это еще не означает, что я согласна. Мне все это не нравится. И дело не только в Тамми. Ну ладно, так и быть, сейчас все выложу. Сегодня утром, как раз перед нашим уходом, звонил Олли.

— Олли? — Савич стремительно повернулся к жене. — И ты не сочла нужным упомянуть об этом?

— Сегодня утро пятницы. Габриелла была у дантиста и опаздывала к нам. Габриелла — это наша няня, — пояснила Шерлок Саймону. — Кроме того, ты уже сказал Олли и Джимми Мейтленду, что будешь дома только во второй половине дня. Я собиралась рассказать тебе на обратном пути.

— Честно говоря, даже слушать не хочется, но все равно, Шерлок, выкладывай. Давай.

— Помимо истории с Тамми, произошло тройное убийство в маленьком городке Флауэрс, штат Техас. Губернатор обратился в ФБР и потребовал, чтобы мы тоже приехали. Дело ведут местная полиция и мы. Какая-то секта, которая там завелась, ответственна за убийство местного шерифа и двух его помощников. Бедняги решили проверить, что там творится. Их тела найдены в овраге недалеко от города.

— Безумие какое-то, — удивился Саймон.

— Именно, — кивнула Шерлок. — Кстати, Рали, не хотите немного пообщаться с Дирланой? Все это секретные сведения.

У Рали разочарованно вытянулась физиономия. Но, поняв, что спорить бесполезно, он послушно направился к двери.

— А как насчет вашей сестры и мистера Руссо? — обиженно бормотал он. — Они тоже штатские.

— Да, но их я всегда могу прижать, — пояснил Савич. — А с вами что поделать? Побить? Это запрещено законом.

— Дирлана! — смеясь, окликнул Рали. — Где мой травяной чай?

— Беда в том, — продолжала Шерлок, — что члены секты разделились на несколько групп и вырвались из города в разных направлениях. Никто не знает, где главарь. Арестовали несколько рядовых членов, но те только головами качают и клянутся, что им ничего не известно. Повезло еще, что у нас есть своего рода свидетельница. Похоже, одна из женщин, Лорин, беременная от гуру, очень рассердилась, узнав, что тот соблазнил еще одну послушницу — вернее, не одну, а трех или четырех. Она ускользнула и все рассказала мэру городка.

— Свидетельница? — переспросил Савич. — И она опознала гуру как человека, заказавшего убийства?

— Пока еще нет. Думает. Боится, что исказит карму младенца, если обличит его отца как убийцу.

— Потрясающе, — вздохнул Савич. — Как сказал Олли, в жизни ничего не дается легко. А как зовут этого типа в миру?

— Уилбур Райт, — доложила Шерлок. — Лорин опасается произнести его имя вслух, но, поскольку он проболтался в округе пару месяцев, все горожане знают его.

— Спасибо и на этом, — буркнул Савич и, схватив жену за руку, вышел из хранилища. — Значит, все улажено. Лили, отдыхай и поправляйся. Саймон, можешь жить у нас. Мне так спокойнее. Мы с Шерлок позвоним попозже. Кстати, не смейте баловать Шона. Габриелла и так уже без ума от него, нечего им потакать. Саймон, если захочешь, чтобы «Макс» нарыл для тебя информацию, только крикни.

— Будет сделано.

— Да, и еще одно, — вспомнила Шерлок, когда вместе с мужем отошла на достаточное расстояние от Лили и Саймона.

Савич молча уставился на жену, отчетливо сознавая, что не хочет ничего слышать. Но все же кивнул.

— Гуру. Он велел вырезать у трупов сердца.

— Так вот почему губернатор Техаса обратился к нам! Этот тип, вероятно, проделывал нечто подобное и в других Штатах. Ах, Шерлок, я так и знал, что все не так просто, как ты представила. Видимо, отдел поведенческих наук тоже участвует?

— Да, но я не хотела, чтобы Лили слышала.

— Ты права. Ладно, любимая. Значит, предстоит охот; за Тамми Таттл и Уилбуром Райтом.

Лили и Саймон долго стояли в опустевшем хранилище Никому не хотелось говорить. Наконец она подошла к oодной из оставшихся картин — «Полуночным теням».

— Интересно, почему ему так нужна моя смерть? Он усуспел продать четыре картины. Почему именно сейчас?

Вчера, после того как бледная, измученная Лили отправилась спать, Савич рассказал Саймону почти все, что произошло в Гемлок-Бей. Все, кроме покушения в Юрике. Трагическая и одновременно гнусная история. Как можно издеваться над человеком, недавно потерявшим ребенка?!

Но картины они, вполне возможно, сумеют вернуть. Саймону очень этого хотелось.

— Хороший вопрос. Не знаю, зачем они перерезали, тормозные шланги. Думаю, что-то их обеспокоило и заставило действовать в спешке.

— Но почему просто не покончить со мной? Теннисону куда легче унаследовать картины, стать их владельцем, чем искать художника, ежеминутно рисковать разоблачением, а потом еще и связываться с коллекционером, который хотел бы купить картины.

— Думаю, в этом ему помог мистер Монк. Бьюсь об заклад, репутация у него отнюдь не кристально чистая. Во всяком случае, это я проверю, и немедленно.

— Да, — продолжала Лили, задумчиво склонив голову набок. — Он мог бы сразу убить меня и заполучить картины. Ну а тогда продать их открыто, и все было бы вполне законно. Никто не сказал бы ни слова. Никто не мог бы изобличить его. Да и на аукционах наверняка дали бы больше денег.

— Но тогда Савич вцепился бы в них, как бульдог в грабителя, и вся сила ФБР обрушилась бы на их головы. Не стоит недооценивать решимость и ярость вашего брата, случись что-то недоброе с вами. Кроме того, собиратели, замешанные в незаконных сделках, платят огромные, немыслимые суммы, потому что хотят получить нечто поистине уникальное, такое, чего нет ни у кого на свете. Чем сильнее одержимость, тем больше они платят. Да, идти таким путем куда более рискованно, но результат стоит того, даже если учесть цену копии. А вот попытка убить вас… это уже переходит все границы. Как я сказал, должно было случиться нечто экстраординарное. Они почувствовали явную угрозу. Не знаю, какую именно, но мы скоро это выясним. А теперь приглашаю вас пообедать, а потом отвезу домой, в постель.

Лили едва держалась на ногах и, казалось, была готова тут же, на месте, лечь и заснуть, но все же немного встряхнулась и с улыбкой ответила;

— Обожаю мексиканскую кухню.

Глава 13

Савич сидел в своем маленьком кабинете, отведенном ему руководством академии ФБР, когда два агента ввели Мэрилин Уорлуски, родившую ребенка от своего двоюродного брата Томми Таттла, ребенка, местонахождение которого в настоящий момент было неизвестно. Ее поймали в тот момент, когда она садилась в автобус линии «Грейхаунд», отходивший из Бар-Харбора, штат Мэн. И поскольку ее считали важным свидетелем, чьи показания имеют решающее значение, и Савич решил держать Уорлуски под стражей, женщину привезли в Квонтико на специальном самолете ФБР.

Они никогда не встречались, но он видел ее фото, знал, что она не получила никакого образования и, вероятно, не слишком умна.

Как ни странно, Мэрилин выглядела моложе, чем на снимке, хотя набрала лишних двадцать фунтов, а ее волосы раньше стриженные ежиком, сейчас отросли и свисали жирными прядями до плеч. Она выглядела скорее усталой, чем испуганной. Нет, не то. У нее был взгляд человека, потерпевшего поражение и лишившегося всех надежд.

— Миссис Уорлуски! — приветливо воскликнул он, показывая ей на стул. Агенты вышли, закрыв за собой дверь. Савич осторожно нажал кнопку на среднем ящике письменного стола, чтобы сидевшие в соседней комнате аналитики могли слышать их беседу. — Меня зовут Диллон Савич. Я сотрудник ФБР.

— Ничего не знаю, — поспешно пробормотала Мэрилин. Савич улыбнулся и сел.

Приступать к допросу он не торопился. Стоит, пожалуй, понаблюдать, как нервно ерзает на месте Мэрилин Уорлуски. Наконец она визгливо выпалила:

— И не думайте, что если вы такой симпатичный, я прямо все и выложу!

Вот это да!

— Эй, моя жена тоже считает меня симпатичным, но, может, вы просто хотите меня умаслить?

— Нет, — покачала головой Мэрилин. — Вы и вправду собой ничего, и я слышала, как одна из леди-копов в самолете сказала, что вы потрясный тип. Они все твердили, что такой сексуальный мужик, как вы, заставит меня разговориться.

— Что ж, — протянул Савич, — может, и так. — И, помедлив секунду, неожиданно добавил: — Вы когда-нибудь видели Вурдалаков, Мэрилин?

На миг ему показалось, что она сейчас грохнется в обморок. Значит, знает о Вурдалаках? Недаром лицо стало каким-то тошнотворно-зеленоватым.

— Их здесь нет, Мэрилин.

Она качала головой, мерно, словно механическая кукла. Качала и шептала:

— Откуда вы узнали про Вурдалаков? Вам неоткуда было про них узнать. Вурдалаки — это жутко. Очень жутко.

— Разве Тамми не сказала, что я был в сарае и видел их? Даже выстрелил в одного?

— Нет… не сказала… и вообще я ничего не знаю, слышите?

— Ладно, она не сказала, что я видел их, не назвала моего имени, что весьма интересно, поскольку это ей хорошо известно. Но ведь она сообщила, что собирается со мной сделать, не так ли?

Мэрилин плотно сжала губы, но все-таки покачала головой и кивнула:

— Это так. Она назвала вас паршивой фэбээровской ищейкой. Долбаной сволочью. Не знаю только, почему не призналась, что вы видели Вурдалаков.

— Может, не доверяет вам?

— Еще как доверяет! Кроме меня, у нее никого нет. Но она достанет вас, мистер, непременно достанет.

— Как вам известно, Мэрилин, я тот, кто стрелял в нее и прикончил Томми. Поверь, я не хотел этого, но выхода не было. Они держали в заложниках двух мальчишек и собирались их убить. Они совсем дети, Мэрилин, и были до смерти напуганы. Томми и Тамми похитили их, избили и намеревались прирезать, как остальных парнишек по всей стране. Вы это знали? Знали, что ваши кузены — преступники и маньяки?

Мэрилин пожала плечами, и Савич заметил, что ее коричневая потрескавшаяся кожаная куртка разошлась под мышкой по шву.

— Они моя родня. Я бы пожалела о Томми, но он убил нашего малыша, раскроил бедняжке головку, так что я долго его видеть не могла. Томми совсем жалости не знал. И всегда делал то, чего от него не ожидаешь. Издевался всячески. Такое творил, что я криком заходилась. Зато другого такого на свете не было. Тамми права, вы паршивая ищейка.

Савич, не ответив, кивнул.

— Зачем вы искалечили Тамми? Руку ей оторвали, так что пришлось ее отпилить. И вообще, нечего вам было делать в моем сарае. Не ваше собачье дело, что там творилось.

Он улыбнулся, выпрямился и оперся ладонями о стол.

— Видите ли, Мэрилин, это впрямую меня касается. Я коп, Мэрилин. И вполне мог бы убить Тамми, а не только лишить ее руки. А если бы убил, то она не зарезала бы несчастного мальчишку в Чеви-Чейс. Либо она, либо Вурдалаки, поскольку труп лежал в черном круге. Почему Вурдалакам необходим круг, Мэрилин? Не знаете? Вы были с ней, когда она похитила последнего мальчика? Помогали ей убивать его?

Мэри снова пожала плечами.

— Нет, я даже не знала, что она задумала. Тамми оставила меня в этом убогом мотеле на шоссе и велела сидеть тише воды ниже травы, иначе мне плохо придется. Знаете, она выглядела такой счастливой. Только ее форма медсестры была кровью залита, поэтому она сказала, что придется искать одежду. Ей самой кровь очень пришлась по душе, она вроде бы даже призналась, что это весьма кстати или что-то в этом роде. Но на этом все. Я и так слишком много выложила и теперь хочу уйти.

— Знаете, Мэрилин, ваша кузина крайне опасна. Она может наброситься на вас. Просто так, ни с того ни с сего. — Он прищелкнул пальцами, увидев, как она съежилась и вздрогнула. — Или очень нравится, когда вас рвут на части?

— Тамми пальцем меня не тронет. Она знает меня всю жизнь. Я ее кузина. Ее ма и моя были сестрами, вернее, сводными сестрами, поскольку их па всю жизнь котовал по бабам.

— Почему Тамми притворялась мужчиной?

Мэрилин, не отвечая, уставилась на гору книг у стены кабинета. Савич уже хотел оставить эту тему, очевидно расстроившую ее, но она вдруг взорвалась:

— Тамми хотела меня, но она не лесби и поэтому играла со мной, лишь когда одевалась как Тимми. И никогда — как только становилась Тамми.

Савич так растерялся, что не нашелся, что сказать. Что за бред?!

— Ладно, скажите, в какой форме сейчас Тамми?

Мэрилин порывисто выпрямилась.

— С ней все будет в порядке, как бы вы ни старались, по крайней мере она все время это твердит. Но пока что корчится от боли, да и плечо у нее все распухло и покраснело. Как-то вечером, перед закрытием, она ворвалась в аптеку и заставила тамошнего парня дать ей антибиотики и таблетки от боли. Когда он увидел ее плечо, то чуть не сблевал.

— Я не слыхал об ограблении аптеки, — протянул Савич.

— Потому что Тамми огрела парня по башке и разгромила помещение. Сказала, что копы подумают на местных наркош.

— Где это было, Мэрилин?

— Где-то в северной части Нью-Джерси. Не помню, в каком-то жалком городишке.

Местная полиция не связала убийство фармацевта с ориентировкой на Тамми Таттл, разосланной ФБР по всему восточному побережью. Что ж, по крайней мере теперь они пошлют запрос и узнают, что есть у копов по этому убийству.