Кэтрин КОУЛТЕР
      ДИКАЯ ЗВЕЗДА
      ТОМ 1
      Перевод с английского Г.Г.Карпинского
      Анонс
      С той секунды, как очаровательная Байрони впервые взглянула на великолепного Брента Хаммонда, авантюриста и игрока, она поняла, что встретилась со своей любовью. Но Байрони - замужем. И пусть супруг Байрони много старше ее, пусть ее брак безрадостен и уныл - перед алтарем она поклялась почитать мужа и хранить ему верность. И теперь намерена сдержать клятву - пусть даже это разобьет ее сердце...
      ПРОЛОГ
      Плантация Уэйкхерст, близ Начиза, штат Миссисипи, 1843 год
      - Дрю только что уехал к Радклиффам - разумеется, я постаралась. И взял свои краски. Его не будет несколько часов. Рабов я отослала. Мы одни.
      Брент не отрываясь смотрел на свою красивую мачеху, ее нежный голос отзывался у него в голове оглушительным грохотом. Она была всего на четыре года старше его, восемнадцатилетнего, и он желал ее. Грудь ее была высокой, полной, а талия такой тонкой, что он, казалось, охватил бы ее пальцами. По ее спине струился водопад шелковистых золотисто-каштановых волос, розовый язычок мягко скользил по нижней губе. Она не походила на девушек, с которыми ему, не по годам развитому мальчику, случалось переспать начиная с четырнадцати лет. Он представил, как занимается любовью с нею, как пронзает ее - глубоко-глубоко.
      Он сглотнул подступивший к горлу комок и отступил на шаг.
      - Ваш муж - мой отец, - проговорил Брент.
      Он почувствовал, как дико заклокотала его кровь и как больно врезались в тело плотно облегающие бриджи.
      - Да, - согласилась Лорел. - Но он стар, Брент. Я так одинока... Он не может меня любить так, как ты. - Белое плечо слегка дрогнуло, и с него чуть соскользнул шелк пеньюара.
      Брент с усилием отвел глаза от ее грудей и в отчаянии взглянул в сторону двери спальни. Не надо было сюда входить. Боже, как теперь поступить?
      - Мы не сделаем никому ничего плохого, Брент.
      Просто доставим друг другу немного удовольствия, это все, чего я прошу. Ты так молод, да и я тоже... Я хочу тебя с первой минуты моего появления в этом доме. Ты такой красивый, Брент, вызываешь такое желание... Я видела, как ты целовал Мэриссу Радклифф. Ты не знал? Я хочу, чтобы ты целовал и меня.
      По телу Брента пробежала дрожь, когда он увидел, как грациозно она шагнула к нему, дразня исходившим от нее ароматом магнолии.
      Опущенные по швам руки сжались в кулаки. Рассудком он понимал, что должен был подойти к двери спальни, открыть ее и бежать от этой женщины, бежать от собственного безумного вожделения...
      Лорел коснулась рукой его плеча, и он весь напрягся. Она поднялась на цыпочки, завороженно глядя на его губы.
      - Я научу тебя, Брент, как любить женщину. Я доставлю тебе такое удовольствие... От этого никому не будет плохо. Никому, клянусь.
      Она прикоснулась губами к губам Брента - он по-прежнему не двигался.
      - Мой отец... - выдохнул он в ее полураскрывшиеся губы, но она коснулась его языка своим, и он позабыл обо всем на свете. Ему никогда не приходилось сдерживать желание. Это оказалось невозможным и теперь. Ее груди податливо прижимались к его груди, живот и бедра прильнули к нему. Отец... - беспомощно повторил он.
      Маленькая рука нащупала его, стала ласкать, и Брент застонал, понимая что вот-вот извергнет семя, если она не остановится.
      - Лорел, - прошептал он, - не надо...
      - Пойдем, - позвала она и повела его к постели.
      Она не отрывала глаз от его лица, сбрасывая с себя шелковый пеньюар и снимая рубашку. Она дала вдоволь наглядеться на себя, а потом принялась расстегивать его одежду. "Боже, он прекрасен!" - думала она, все больше погружаясь в водоворот желания. Высокий, дивно сложенный, сильный. Такой юный. Раздетый догола, он неподвижно стоял перед нею с закрытыми глазами, пока ее руки ласкали его тело. Он скрипнул зубами, когда она взяла его и стала ласкать пальцами, а потом и немыслимо мягкими губами. Протяжный стон вырвался из его гортани. Она знала, что он извергнет свое семя, если она не остановится, но тем не менее прерывистый вздох Брента выдал разочарование, когда она выпустила его изо рта. Он почувствовал, как ее руки сомкнулись за его спиной, и она потянула его в постель. Он упал на нее с глухим стоном. Стыд и чувство вины переплелись в его сознании.
      - Отец... - снова прошептал он дрожавшим голосом. Он лег на бок и устремил взгляд на треугольник темно-рыжих волос и на влажное, нежное женское лоно. - Нет, не могу, - выговорил он, но она уселась на него верхом, положив ему на грудь ладони.
      - Можешь, Брент, - шептала она. - Он никогда не узнает. Ему и в голову не придет.
      Она просунула ему в рот язык, почувствовала, как он, рванувшись вверх, попытался сбросить ее с себя, а потом услышала, как он застонал от крайнего возбуждения. Брент запустил руки в ее волосы, ощутив, как она стала всасывать его язык, овладевая всем его существом. Ничего больше не существовало.
      Лорел осторожно приподнялась и направила его в себя. Неудержимая дрожь потрясла Брента, и его мачеха поняла, что уже не вкусит наслаждения. Ничего, подумала она, он юный и сильный, великолепный самец. Времени еще достаточно. Долгие послеобеденные часы. И последующие дни. Она получит от него наслаждение, которого так жаждала. Она увидела, как напряглись сухожилия на его шее, когда он достиг кульминации. Его блестящие синие глаза, глубокие и таинственные, как штормовое море, сузились, словно от боли.
      - Можешь, Брент, - снова прошептала она и изо всех сил вжалась в него, как в седло, пока наконец не почувствовала, как в нее ударила струя его семени.
      Она целовала его взасос, крепко прижимаясь всем телом. В полном восторге она почувствовала, как он снова возбудился. Целый час она учила его доставлять ей наслаждение. Тепло его губ, его язык потрясали ее лоно.
      - Как хорошо, - задыхаясь твердила она. - Осторожно, любовь моя, осторожно...
      Брент вкусил ощущение своей безмерной мощи, своего триумфа, когда ее плоть взорвалась от доставленного им наслаждения. Он повернул ее на спину и лег сверху между раздвинутыми бедрами. Брент забыл обо всем на свете, кроме нараставших в нем острейших ощущений.
      - Боже мой!
      Прошло несколько мгновений, прежде чем он осознал, что слышит голос отца. Все ощущения разом пропали, как если бы их никогда и не было. Он рывком отпрянул от нее, скатившись по сбившимся покрывалам, и, дрожа всем телом, выпрямился рядом с кроватью. Взгляд его был прикован к отцу.
      - Господи, мой собственный сын! Ты, грязный подонок! - Лицо отца пошло от ярости багровыми пятнами. Взгляд остановился на свидетельстве его мужской зрелости.
      - Потаскуха! Шлюха! - кричал на свою жену Эйвери Хаммонд. - Боже мой! Тебе место в преисподней! - Он вылетел из спальни, и Брент слышал звук его лихорадочно быстрых шагов по длинному коридору.
      Стремительно поднявшаяся с кровати Лорел заворачивалась в покрывало.
      - Он не должен был вернуться, - тупо проговорила она. - Во всяком случае, до завтра.
      - Но он вернулся, - возразил Брент. Его мысли словно сковало морозом. Он уже надевал сапоги, когда в дверях вновь появился отец, на этот раз с плеткой в руке.
      - Я сейчас спущу кожу с твоей задницы, распутница! - визгливо заорал он на Лорел.
      Брент быстро шагнул вперед и встал перед отцом.
      - Отец, остановитесь! Пожалуйста, она не виновата, сэр. - Брент словно стал выше ростом, к нему вернулась его гордость. - Это я соблазнил ее, отец.
      Я.., изнасиловал ее. Она ни в чем не виновата. Она не хотела меня.
      Эйвери Хаммонд остановился на полпути к Лорел, сотрясаемый гневом, когда смысл слов сына дошел до его сознания. Его красавец сын, его плоть и кровь, его гордость... О Боже... Смутно, словно издалека, он слышал, как тихо всхлипывала жена. Брент, его сын...
      Необузданный, не контролирующий себя, юный. Безудержный, каким был он сам в этом возрасте. "Но она же моя жена", - сверлило в мозгу.
      - Бесчестный бастард! - пронзительно выкрикнул отец. Он почувствовал, как кровь прилила к вискам. Подняв плетку, он с силой ударил сына. Плетка рассекла тому лицо.
      Брент ощутил жгучую боль, но не пошевелился. Он почувствовал на щеке теплую кровь, которая тут же стала стекать каплями с подбородка на ковер. Ему вдруг пришло в голову, отмоется ли кровь с дорогого турецкого ковра его матери.
      - Я больше не желаю тебя видеть, - проговорил Эйвери Хаммонд, опуская плетку. Рука его дрожала. О Боже, он изуродовал сына! Брент ни на миг не отрывал взгляда от его лица, и Эйвери почувствовал, как внутри у него что-то умерло. Он снова представил себе могучее тело сына, энергично поднимавшееся и опускавшееся между ног его собственной жены. - Ты недостоин стать моим наследником. Я отрекаюсь от тебя. Живи с этим позором весь остаток жизни. И прочь отсюда, до захода солнца, иначе я тебя убью.
      Брент был не в силах сдвинуться с места.
      - Вон отсюда, и будь ты проклят!
      Брент медленно прошел мимо отца и вышел из спальни. До ушей доносились тихие рыдания Лорел и тяжелое дыхание отца.
      Он не чувствовал боли от раны на рассеченной щеке. Не чувствовал ничего, кроме полной опустошенности.
      Глава 1
      Сан-Диего, Калифорния, март 1853 года
      Ленч начинался достаточно спокойно. Элис Девит накладывала в тарелки тушеное мясо, а Байрони ставила их перед братом и отцом. Вот уже три месяца, как добрейшей толстухе Марии пришлось покинуть этот дом. Они не могли позволить себе платить ей даже нищенское жалованье.
      За столом все молчали, и Байрони радовалась этому молчанию. Любое нарушение тишины обычно было чревато неприятностями. Однако, взглянув на отца, Мэдисона Девита, она подумала, что этого не миновать. Он крошил мягкую маисовую лепешку, а его мясистые скулы подергивались. Взрыв не заставил себя ждать.
      - Ленивая сука! - зарычал он на жену. - Человеку нужна еда, а ты суешь мне эту дрянь!
      Глиняная миска, полная вкусного тушеного мяса, полетела через всю столовую в отмытую добела стену.
      Куски мяса и овощной гарнир посыпались на буфет красного дерева, который был самой дорогой частью мебели, доставшейся ей от матери.
      - Ты принимаешь меня за свинью, пичкая такими помоями?
      На этот риторический вопрос ответа, разумеется, не требовалось, но Элис Девит обиженно возразила тихим голосом:
      - Это отличная говядина, Мэдисон. Я думала, тебе понравится.
      - Молчать! С каких это пор ты стала позволять себе что-то думать, набитая дура?
      Мэдисон Девит чуть отодвинулся от стола и принялся расстегивать свой толстый кожаный ремень. Тяжелое лицо побагровело от гнева, и над небрежно повязанным шейным платком запульсировала набухшая жила. Байрони не могла сдержаться. Она встала со стула, подошла к другому концу стола и остановилась рядом с матерью.
      - Оставьте ее в покое, отец, - дрожа проговорила она. - У вас плохое настроение вовсе не из-за мяса. Вы раздражены потому, что дон Педрорена продал свой скот по более высокой цене!
      - Сядь на место и заткни свою глотку, - вмешался Чарлз, с интересом поглядывая на отцовский ремень. Сам он не пробовал его лет с тринадцати. Скрестив руки на груди, он откинулся на спинку стула. - Дон Педрорена отъявленный лгун и вор, и вообще все они мерзавцы, эти калифорнийцы. Когда-нибудь...
      Байрони повернулась к брату:
      - Они вовсе не мерзавцы, и ты это прекрасно понимаешь! Вы просто завидуете им, оба - и ты, и отец! Если бы хоть у одного из вас была капля...
      Она не закончила фразу. Мэдисон Девит, размахнувшись, ударил дочь ремнем по спине. Она отшатнулась, вскрикнув от боли. Элис тихо запричитала, не зная куда деть свои беспомощно задрожавшие руки.
      Вмешаться она не решилась, зная, что это не довело бы до добра. Она почувствовала боль от удара, доставшегося ее доброй дочери, которую она всю жизнь пыталась защищать.
      - Ты такая же бестолковая, как и твоя мать, - прогремел Мэдисон и хлестнул ее ремнем по плечам. - Обе вы потаскухи! Бог, спаси меня от женской глупости!
      - Не Бог! - резко выкрикнула Байрони. - Дьявол!
      От следующего отцовского удара разорвался дешевый материал платья. Она упала на колени, закрывая руками голову и лицо.
      - Отец, - заговорил Чарлз, спокойно потягивая виски. - Смотри не изуродуй ее. Не ты ли говорил, что за нее можно получить хорошие деньги? Ты же понимаешь - какому мужу понравятся рубцы да шрамы!
      Мэдисон Девит успел ударить еще раз, прежде чем слова сына дошли до него. Тяжело дыша, он отошел от дочери.
      - Муж, которому она достанется, увидит ее спину, когда будет уже поздно, - заметил он, но от нового удара удержался. - Поднимайся, ты, маленькая шлюха, - бросил он дочери. И перевел мрачный взгляд на сжавшуюся от страха жену:
      - Дай мне чего-нибудь поесть, женщина, только не этой требухи.
      Он продел ремень через шлевки штанов и, исчерпав заряд ярости, снова уселся за стол, чтобы выпить вместе с сыном очередной стакан виски.
      Байрони медленно пошевелилась и встала на колени. Она чувствовала себя оскорбленной и измученной нравственно и физически, а глаза ее застилали слезы ненависти. "И почему только я не держу язык за зубами?" - злясь на себя, думала она, понимая, что не могла смолчать. Должна была защитить мать. Ведь ее-то мать защитила, и она жила спокойно, пока полгода назад не вернулась в Сан-Диего после смерти своей тетки Айды в Бостоне. Старшая сестра матери всегда отвечала на вопросы девочки одними и теми же словами: "Твой отец - тяжелый человек, дорогая.
      Тебе лучше оставаться здесь, у меня. Ты же знаешь, этого хочет и твоя мама".
      Тяжелый человек! Боже, да этот человек был помешанным, и теперь, когда стало не хватать денег, вспышки гнева участились. Он побил ее уже три раза после ее возвращения. Байрони закусила нижнюю губу, чтобы не расплакаться от боли и от беспомощной ярости. Это лишь снова привлекло бы к ней внимание отца. Байрони тихо поднялась и выскользнула из столовой. Она услышала, как рассмеялся отец в ответ на какую-то реплику Чарли.
      Примерно часом позже Элис Девит вошла в крошечную спальню дочери. Не сказав ни единого слова, она смочила кусок мягкой ткани в теплой воде и стала осторожно протирать полосы от ударов ремня.
      - Ненавижу его, - сквозь зубы прошипела Байрони. - А Чарли становится таким же зверем, как ваш муж.
      - Твой отец испытал много невзгод, - проговорила Элис. Последовало бесконечное перечисление его бед, словно неудачи оправдывали вспышки бешенства.
      - Все его невзгоды - дело его собственных рук!
      Почему бы вам не уйти от него? Мама, мы могли бы вместе уехать из Сан-Диего! Можем вернуться в Бостон. У тети Анды было столько друзей...
      - Тебе не следовало вмешиваться, - заметила Элис. - Я предупреждала тебя много раз.
      "Ей нужно выйти замуж, - думала Элис. - Да поскорее, тогда она будет в безопасности".
      ***
      Над вершиной холма дул сухой, горячий ветер, клоня к земле бесконечное море густого кустарника.
      Несколько сарычей в поисках добычи слетели вниз, на расстилавшуюся у подножия равнину. Их полет был медлительным и ровным.
      Байрони сидела в тени одинокой сосны, вытянув перед собой длинные ноги и сдвинув со лба фетровую шляпу.
      Ее кобыла Колючка пощипывала чахлые стебельки выжженной солнцем травы. Это было безрадостное, уединенное место, куда не заходил никто, кроме Байрони.
      Если день выдавался ясный, как сегодня, ей были видны раскинувшийся вдали океан и дома в Сан-Диего. Она пошевелилась, чтобы изменить положение, и почувствовала, как спину стянула боль. Она снова и снова спрашивала себя, все ли мужчины такие, как ее отец и Чарли.
      Жестокие, злобные неудачники, неспособные признавать собственные ошибки. В отличие от матери она не находила прощения для отца. По своей собственной глупости он потерял несколько голов скота, позволив им напиться воды из отравленного колодца. А тех, что остались, решил продать, но получил за них мало денег. Чарли же пьянствовал и играл в салунах Сан-Диего. Ему не везло, так же как отцу.
      В последние несколько месяцев она не раз думала о том, чтобы бежать от них. Ей было девятнадцать лет, она была сильной и здоровой девушкой. Она могла сама пробить себе дорогу в жизни. Ей вспомнились слова брата о продаже ее за хорошие деньги. Муж... Она содрогнулась, представив себя в роли своей матери, подавленной нравственно, с подорванным здоровьем, преждевременно состарившейся. Эта мысль вызвала в ней леденящий страх.
      Нет, она скорее убьет себя.
      Байрони поймала себя на том, что начинала воспринимать жестокость как норму жизни. "Я становлюсь такой же, как они", - думала девушка. Тетя Аида все знала, но никогда ничего не говорила. Байрони вспомнила одиночество первых лет жизни, детские вопросы о брате: "Но, тетя Аида, если папа такой тяжелый человек, почему тогда Чарли живет не с нами?" И Аида отвечала тихо, но решительно: "Твой брат, дорогая, сильный человек, способный сам позаботиться о себе. Ему там ничто не угрожает".
      Она думала о письмах, посланных ею матери за долгие годы, и о письмах матери к ней, полных любви, ласки и.., лжи. Она повторяла себе снова и снова, что мать защищала ее. Что было бы с ней, если бы она жила в доме Мэдисона Девита?
      Колючка внезапно заржала, и Байрони оторвалась от своих мыслей. Она поднялась на ноги и прикрыла рукой глаза от солнца, чтобы рассмотреть приближавшегося всадника. То был Габриель де Неве, сын дона Хоакина де Неве, богатого землевладельца, одного из презренных калифорнийцев. Она улыбнулась ему, когда он сдержал своего великолепного жеребца Эспаду и грациозно спешился. Юноша двадцати одного года от роду, ростом был чуть выше Байрони, а его волосы и глаза были черными, как безлунная ночь. Ровные зубы сверкали белизной на фоне загорелого лица.
      Подобно богатым калифорнийцам Габриель одевался очень броско: его черные штаны были перехвачены на талии ярким шелковым поясом, а на черном камзоле сияли золотые пуговицы. Черные же сапоги были из тончайшей кожи, а белая рубашка расшита золотом.
      - Соtо esta? <Как поживаете? (исп.).> - лениво спросил он, улыбаясь девушке.
      Он заметил в ее прекрасных зеленых глазах боль, но не понял ее причины. Впрочем, она тут же исчезла, прежде чем Габриель успел спросить ее, в чем дело.
      - Прекрасно, Габриель, - отвечала она. - Я не видела вас целую неделю. Чем вы занимались?
      Габриель развернул натруженные ладони:
      - Объезжал новых лошадей. Упрямые, бестии. А чем занимались вы, Байрони?
      Отцу Габриеля было невдомек, что его сын отлично говорил по-английски - это наверняка вызвало бы его гнев. Не знал он и того, что Габриель встречался с gringa <американкой (исп.).>, дочерью человека, которого он считал глупцом и горластым хулиганом. Но Габриель не сторонился Байрони. Она была свежа, прелестна, обаятельна и нравилась ему. Он сосредоточенно смотрел на девушку, представляя, как бы затрепетала она от его прикосновения.
      Байрони проронила что-то бессвязное в ответ и пожала плечами. Габриель впервые последовал за нею сюда, в ее тайное убежище, несколько месяцев назад и теперь, по-видимому, знал, когда можно было ожидать ее появления. Она не возражала против этих встреч, потому что он ей тоже нравился: казался добрым, любил пошутить и посмеяться. Он был отдушиной для Байрони, угнетенной царившей в ее доме атмосферой.
      - Вы такая тихая сегодня, nina <девочка, барышня (исп.).>, - заметил он, закинув повод за луку седла. Он шагнул к ней и пришел в смятение, увидев, как она сжалась. - Что случилось, Байрони? Вы ведете себя так, словно я бык, который собирается напасть на вас.
      Она едва не рассмеялась от уместного сравнения.
      - Простите, Габриель. Я, кажется, сегодня немного нервничаю.
      Он нахмурился, уже не в первый раз стараясь понять, о чем она думала. Она отвернулась и вперила взгляд в унылый пейзаж, а Габриель посмотрел на ее бриджи. Как раскричалась бы его мать, увидев рядом с ним так бедно одетую девушку. Порыв ветра на мгновение прижал к груди Байрони свободную белую рубашку, и юноша проглотил подступивший к горлу комок. После их последней встречи ему пришлось отправиться к какой-то проститутке в Сан-Диего. Но это было совсем не то.
      "Он догадается, что со мной что-то не так, если я не заговорю о чем-нибудь вполне обычном", - подумала Байрони.
      - Расскажите мне о новых лошадях, Габриель, - попросила она.
      И он начал рассказывать о лошадях.
      Долгие послеобеденные часы они провели за приятной беседой. Габриель говорил о своей семье, и Байрони жадно ловила слова о том, какой интересной могла быть жизнь. Неужели прошло всего шесть месяцев с того момента, когда она покинула дом Айды, дорогой, хлопотливой тетушки, приютившей ее и отдавшей свою любовь? И не подпускавшей к ней никаких мужчин.
      Она на мгновение задумалась: не считала ли старая дева тетя Аида всех мужчин подобными своему зятю?
      Не то чтобы она говорила что-то плохое о Мэдисоне Девите или о каком-нибудь другом мужчине. Она никогда не говорила и ничего хорошего. Байрони постаралась снова сосредоточить блуждавшее внимание на Габриеле, который теперь говорил о своей матери.
      Донья Карлота, улыбчивая, веселая женщина, пухлая и любящая, обожала разыгрывать отца Габриеля. Его жизнерадостные братья выполняли тяжелую работу на ранчо Лос-Пинос, а младшая сестра Бланка была болезненной, избалованной красивой девочкой.
      Габриель рассказывал о прошедших рождественских праздниках, когда Байрони внезапно вскочила.
      - О Боже! Скоро стемнеет. Мой отец.., я должна ехать, Габриель. Байрони сотрясала дрожь.
      - Я провожу вас до дома, Байрони, - предложил Габриель, помогая ей подняться в седло.
      - Нет.
      Она почувствовала, как по телу потекли струйки пота от страха.
      - Ну разумеется, провожу, - спокойно проговорил он и остановил своего жеребца рядом с ее кобылой.
      Она уедет от него до того, как они приблизятся к дому. В голове Байрони крутились мысли о том, что она солжет, если их увидит отец. Заметив вдалеке огни, она ударила каблуками в бока Колючки.
      - До свидания, Габриель! - крикнула она и обернулась, чтобы помахать ему рукой.
      - Осторожно!
      Предостережение дошло до ее сознания лишь после того, как ее выбил из седла сук дерева, на который она наткнулась оглянувшись. Байрони упала на спину и несколько мгновений не могла дышать. Спрыгнувший с жеребца Габриель опустился рядом с нею на колени.
      - Все в порядке, - выдохнула она. - Получилось так глупо...
      - Уверены, что все в порядке? - переспросил он и обхватил ее руками, помогая подняться на ноги.
      - Да, да, - торопливо подтвердила она, высвобождаясь из рук Габриеля. - Я должна ехать домой.
      - Querida <Любимая (исп.).>, позвольте мне помочь вам.
      Она не расслышала его ласкового обращения, зато увидела стоявших перед домом брата с отцом, попыхивавших сигарами.
      - Пожалуйста, уезжайте, - сказала она Габриелю, взявшись за луку седла.
      - Хорошо, - отозвался он. - Скоро увидимся, Байрони. он развернулся и уехал, пустив лошадь галопом.
      Байрони глубоко вздохнула и направила Колючку к небольшой конюшне. Она нехотя слезла с лошади и занялась успокаивающим нервы делом - чисткой кобылы. Она почти закончила, когда увидела в узком проеме двери конюшни отца.
      - Стало быть, - чеканно заговорил он, растягивая слова, - ты окончательно решила оставить своего любовника, а, девочка?
      Она уставилась на отца, не понимая смысла его слов.
      - Богатого смазливого Габриеля де Неве, - добавил он и сплюнул в кучу старой соломы.
      - Он просто приятель, - возразила она, чувствуя, как быстрее забилось сердце, подгоняемое страхом. - Всего лишь приятель. Я встретилась с ним три месяца назад в Сан-Диего.
      - И этот красавчик по-приятельски рвет на тебе рубашку, дочка? Тебе так нравится лежать на спине?
      Она взглянула на разорванную у плеча рубашку.
      - Я упала с лошади, только и всего. Наткнулась на толстую ветку, и она сбила меня на землю.
      - Не лги! Ты мерзкая потаскушка! Я заставлю тебя жалеть о том, что...
      - Я жалею о том, что вы мой отец! - выкрикнула она ему в лицо. - Боже, как я вас ненавижу! У вас грязный ум...
      Он рванулся к ней, но от двери послышался голос Чарли:
      - Не надо, отец. Погоди, оставь ее в покое и послушай меня.
      Байрони недоуменно заморгала. Помощь от брата?
      Поистине мир перевернулся с ног на голову. К ее удивлению, отец, бросив на нее взгляд, полный злобы, повернулся к сыну.
      - Выйди-ка на минутку, отец, - позвал Чарли. - Клянусь, это очень важно.
      - А ты, девочка, - он плюнул в сторону Байрони, - ступай в дом да подмойся! Я займусь тобою позднее!
      ***
      Луис, один из пастухов дона Хоакина де Неве, сообщил ему, что его хочет видеть сеньор Девит. Дон Хоакин нахмурился и захлопнул гроссбух, лежавший перед ним на письменном столе. Что понадобилось этому нелепому человеку? - недоумевал он. Ему пока не случалось в чем-то отказывать Девиту, хотя он и презирал его. Он поднялся из кресла, высокий, с квадратными плечами и исполненный чувства собственного достоинства. Он смотрел на Мэдисона Девита, разъяренным быком ворвавшегося в его тихий кабинет.
      - Сеньор Девит, - заговорил он подчеркнуто вежливо, - чем могу служить?
      Эти заносчивые калифорнийские аристократы всегда сбивали Девита с толку. Он ненавидел их - они постоянно заставляли его чувствовать свою неполноценность, незначительность, сознавать, что он представлял собою нечто такое, что им волей-неволей приходилось терпеть.
      - Я хочу поговорить с вами о вашем сыне, - проговорил он, двигаясь прямо на хозяина дома.
      - О котором из сыновей? - спросил дон Хоакин.
      Грязные, злобные слова застряли в глотке Мэдисона Девита. Оглядывая великолепную дорогую мебель в кабинете, он ощутил, как в нем закипают алчность и зависть, но с трудом умерил свой тон.
      - О вашем сыне Габриеле, - уточнил Девит. - Парень испортил мою дочь. Изнасиловал ее. И я требую возмещения, сеньор. Требую!
      Дон Хоакин не выказал ни малейших признаков волнения.
      - В самом деле? - переспросил он, с интересом выгнув дугой черную бровь.
      - Да, он взял ее вчера. Я видел его с моей дочерью. У нее была разорвана одежда. Он опозорил ее и нашу семью.
      "Ах, Габриель, - подумал раздосадованный дон Хоакин. - Этого, мой сын, я допустить не могу". Он и не подумал сказать Девиту о том, что сын откровенно рассказал ему обо всем, что произошло накануне вечером. Он понимал, что обязан защитить свою семью и ее незапятнанное имя. Не стал он и доказывать этой жалкой твари, что его сын ни в чем не виноват. В любом случае это не привело бы ни к чему хорошему.
      - Я требую заключения брака, сеньор!
      Дон Хоакин мимоходом подумал, правда ли все те отвратительные вещи, которые ему довелось слышать об этом человеке с тяжелой челюстью. Что ж, он ничем не может помочь бедной девушке.
      - О браке не может быть и речи, сеньор Девит, - спокойно проговорил он. - Утром мой сын надолго уехал к нашим родственникам в Испанию. - Он помолчал, понимая, что, возможно, мог бы уберечь оклеветанную девушку от ярости отца. - Однако я согласен вручить вам компенсацию. - Он выдвинул ящик стола, повернул ключ в замке сейфа и отсчитал пять сотен долларов.
      Он вручил деньги Девиту. И почувствовал оцепенение, глядя на то, как тот, стоя перед ним, пересчитывал банкноты.
      - Этого мало, - заявил Мэдисон Девит. - Речь идет о чести моей дочери. Он испортил ее. Кто теперь захочет на ней жениться?
      - Это все, что вы можете получить, сеньор. А теперь благоволите меня оставить. Ваше присутствие.., угнетает.
      Как ни ругался, как ни угрожал Девит, дон Хоакин остался непреклонен, ничего больше не сказал и лишь смотрел на него с терпеливой скукой. Когда тот наконец удалился, дон Хоакин глубоко вздохнул. Пора, подумал он, и впрямь посадить Габриеля на корабль и отправить в Испанию. Его дед и бабка долго не проживут, да кроме того, там куча кузенов, с которыми ему не мешает повидаться. Да, ему пора увидеть мир.
      Глава 2
      Брент Хаммонд вышел из тускло освещенного салуна Колорадо-Хауса на залитую ярким послеобеденным солнцем улицу. На лице его играла самодовольная улыбка. Он только что выиграл в покер у новичка двести долларов - всего за четыре часа и не без шулерского приема. Собственно, именно благодаря ему Бренту и досталась большая часть этих денег. Он потянулся, расправив усталые мускулы и, повернувшись, посмотрел в сторону возвышавшегося вдалеке холма Пресидио, где, ему казалось, можно избавиться от раздражавших ноздри запахов всевозможных отбросов, которыми были полны узкие, грязные улочки, и вдохнуть полной грудью чистого морского воздуха.
      Он смотрел на бродивших между обшарпанными глиняными хижинами непривязанных коров, когда услышал хлопки выстрелов. Брент быстро повернулся и не успел сделать и двух шагов, как на него что-то налетело, едва не сбив с ног. Он отшатнулся и закачался на каблуках, пытаясь сохранить равновесие, она же - то была женщина - грохнулась задом на землю, к его ногам.
      Байрони вскрикнула и выпустила из рук два пакета, один из которых тут же раскрылся и из него потекла белая струя муки.
      - Боже мой! - пробормотала Байрони. Она больно ударилась задом, но, несмотря на это, не выдержала и рассмеялась. Потом с усилием поднялась на колени.
      - Простите, - заговорил Брент, опускаясь на корточки. - Позвольте, я помогу вам.
      Она подняла взгляд на мужчину, на которого только что наткнулась, и у нее перехватило дыхание. У него были прекрасные синие глаза, правильно очерченные губы сжались в тонкую линию в попытке сдержать смех.
      - Привет, - буркнула она, не отрывая глаз от его лица. Его густые, чисто вымытые черные волосы сияли на солнце. Она заметила шрам на его щеке - белую нитку на загорелой коже - и подумала о том, где он мог его заработать.
      - Привет и вам, - ответил Брент. Он взял ее за руки ниже локтей и помог встать на ноги.
      Байрони отличалась высоким ростом, но он был на голову выше. Она видела, как раскрылись его губы, и они оба весело расхохотались.
      - - Вам лучше выпустить меня, или ваш костюм из серого превратится в белый.
      Брент только теперь сообразил, что все еще не выпустил ее рук из своих. Он быстро разжал пальцы и отступил от девушки.
      - Простите, мэм, - повторил он.
      - Нет, вы не виноваты, - возразила Байрони, принимаясь отряхивать юбки. - Это я зазевалась.
      - Я слышал какие-то выстрелы, - заметил Брент.
      - Ах да, - согласилась она, и ее глаза сузились от плохо скрытого презрительного недовольства. - На этот раз стреляли в цель молодые ребята, и для беспокойства нет причин.
      - Я и не беспокоюсь, просто поинтересовался. А как понимать ваши слова "на этот раз"?
      Она пожала плечами.
      - К сожалению, Сан-Диего приобрел репутацию города, отличающегося жестокостью и насилием.
      Дуэли, перестрелки, да и просто поножовщина...
      Боюсь, что мы сыты всем этим по горло.
      - Он не исключение, то же самое я наблюдал в других городах, где мне довелось побывать.
      Она снова взглянула на Брента:
      - Я никогда раньше не видела вас в Сан-Диего.
      - Разумеется. Я приехал сюда впервые. Впрочем, завтра уезжаю.
      - Вы профессиональный игрок?
      - Да. Наверное, да.
      Она продолжала смотреть на Брента, бессознательно облизывая кончиком языка нижнюю губу.
      - Вам нравится то, что вы видите?
      Байрони поморгала, не очень понимая вопрос, а потом увидела веселые огоньки в его глазах.
      - Да, - без обиняков ответила она.
      Этого Брент не ожидал. Он был готов к чему угодно - к тому, что она смутится, упрекнет его в неджентльменском поведении, - только не к этому.
      - Ну тогда позвольте мне воздать должное и вам.
      Вы - красавица, даже с мукой на носу.
      Она улыбнулась во весь рот, но покачала головой, протестуя против преувеличенного комплимента. Она хорошо знала, как выглядела в ту минуту: собранные на затылке в тугой пучок волосы, хлопчатобумажное платье тускло-серого цвета, похожее на мешок из-под картофеля. Но у нее, по-видимому, не было сил оторвать взгляд от его лица. Она не испытывала перед ним никакого страха. Это казалось ей странным.
      - У вас совершенно необыкновенные глаза. Простите меня, но я не могу от них оторваться.
      Брент выгнул черную бровь.
      - Надеюсь, они одного и того же цвета, мэм, или, может быть, в них попала мука?
      - Нет, дело не в этом. В них нет.., подлости.
      Брент нахмурился. Она не была ни навязчивой, ни нахальной, и в ее голосе и манерах отсутствовало всякое жеманство. Внезапно с ее лица сошла улыбка, она грациозно нагнулась к своим пакетам и подняла их.
      - Я должна идти. Простите, что я на вас налетела.
      - Подождите! - окликнул ее Брент, но Байрони не остановилась. Она подобрала юбки и быстро зашагала по Сан-Диего-авеню к площади, где у ограды приткнулся старый тарантас. - Я даже не знаю вашего имени, - проговорил он словно самому себе.
      Она разговаривала с какой-то пожилой женщиной - вероятно, с матерью. Он помедлил, глядя, как она стряхивала с себя остатки муки, стоя рядом с лошадьми. "Неважнецкие лошади", - подумал Брент. И замедлил шаг, увидев крепко подвыпивших троих молодых людей, развязной походкой шагавших посреди улицы. Средний из них засовывал в кобуру револьвер.
      - Эй, Чарли, - спросил один из юношей, - не твоя ли это сестра вон там?
      Брент вспомнил осуждающую интонацию в ее голосе, когда она говорила, что какие-то молодые люди упражнялись в стрельбе по мишени. Уж не на собственного ли брата она злилась?
      - Да, Томми, - ответил Чарли. - Можно подумать, что ты захотел познакомиться с ней поближе.
      Забудь об этом, приятель.
      Брент почувствовал, как в нем закипает гнев. Он пристально посмотрел на Чарли. Между братом и сестрой было мало сходства. Чарли был смуглолицым, с грязно-каштановыми волосами, тускло-серыми глазами и красным от крепкой выпивки лицом. Они стоили друг друга, эти парни, - нахалы, задиры, а может быть, и того хуже.
      - Она выглядит красоткой, - заметил третий.
      Чарли повел худыми плечами.
      - Ты готов волочиться хвостом за чем попало, одетым в юбку.
      - Она наверняка очень мило помахивает ею, - отозвался Томми.
      Ответной реплики Брент не расслышал. Да и какого дьявола он вообще этим заинтересовался?
      Устремившись дальше по улице, он остановился около какого-то старика, сидевшего на стуле, прислоненном к стене дома. Старик махнул рукой женщине, и та в ответ коротко кивнула. Приближаясь к нему, Брент повел носом - от старика несло спиртом, потом и дешевым табаком.
      - Здорово, приятель, - приветствовал его старик.
      Брент в ответ кивнул и спросил:
      - Кто она, вон та девушка?
      Старик сплюнул, и Брент увидел, как на расстоянии фута от стула плевок расплылся в отвратительной бурой лужице.
      - Девиты, мать с дочкой. Ее зовут Байрони.
      - Байрони, - машинально повторил Брент.
      - Да. Ее мать была влюблена в одного английского парня, по имени лорд Байрон, какого-то дрянного поэта, как говорил мне Мэдисон. Глупое имя. А ее отец - Мэдисон Девит. Один из моих лучших друзей, добряк. Мне за него обидно.
      Брент по-прежнему не спускал глаз с девушки по имени Байрони. Он понимал, что она ему понравилась - это само по себе было совершенно необычно - и что ему хотелось поговорить с нею побольше.
      Действительно, ему уже давно не нравился никто из женщин. Была, разумеется, Мэгги. И Лорел, когда ему было всего восемнадцать лет. Он покачал головой.
      Господи, он не вспоминал о Лорел со дня получения письма от ее брата Дрю, полгода назад, в Денвере.
      Дрю не упоминал о Лорел, но Брент обычно вспоминал о ней именно в таких странных обстоятельствах, как сегодня. Непроизвольно он поднял руку и ощупал пальцами шрам на левой щеке. "Не может быть ничего глупее похотливого юнца", - подумал он.
      - Так почему же вам обидно за него? - наконец спросил он старика.
      - Все дело в девушке. Бедный Мэдисон страшно ругался. Рассказал мне, что застал ее с любовником, одним из этих проклятых калифорнийцев. Этот парень не собирается на ней жениться, но его папочка дал Мэдисону денег, чтобы откупиться. Проклятые гордецы! Мэдисон надеется, что у девчонки по крайней мере не раздуется живот от бастарда.
      Но она так молода, подумал Брент. Вероятно, ей нет еще и двадцати. Любовник? Она не показалась ему женщиной такого типа... Впрочем, он, наверное, ошибся. Одному Богу ведомо, сколько раз он уже ошибался.
      Она, вероятно, пыталась соблазнить отпрыска из богатой семьи. Обычное дело. Гнусные женские штучки.
      Вы прекрасно научили меня всему, -Лорел. Он услышал милый смех Байрони Девит и увидел, как она чешет за ухом одной из лошадей.
      - Что-то не верится, - заметил Брент.
      - Все так и есть, как я говорю. Я же друг ее отца.
      Он рассказывает мне обо всем, ничего не скрывает.
      Дочка его большая гордячка, но все-таки потаскуха. - Он снова длинно сплюнул, угодив коричневой струей прямо в центр лужицы, наплеванной за долгие часы сидения у стены.
      - Она вовсе не выглядит шлюхой.
      - Настоящая потаскушка да еще с дурацким именем, больше никто. Да, бедный Мэдисон... И немудрено, ведь девчонка воспитывалась без отца, в Бостоне. Теперь ему придется искать ей мужа где-нибудь в других местах. Ни один уважающий себя здешний мужчина ее теперь не захочет.
      "Особенно, - подумалось Бренту, - если звонить каждому встречному и поперечному о ее.., неудачах". Он увидел, как Байрони уселась в тарантас и взяла из рук матери вожжи. На короткое мгновение она подняла глаза прямо на него и улыбнулась.
      Потом привычным возгласом послала лошадей вперед, и скоро они скрылись за поднявшимися из-под колес клубами пыли.
      - Вы надолго в наши края, юноша?
      - Нет. Сан-Диего для меня слишком тихий город. - "Слишком застойный и грязный", - добавил он про себя.
      Брент подумал о Сан-Франциско и улыбнулся. Да, преступления, коррупция, алчность, все мыслимые виды пороков, но, черт побери, в этом городе человек чувствует себя живущим настоящей жизнью. Город, полный таких же молодых людей, как и он, стремящихся создать себе будущее. Дикий, неистовый, воодушевляющий - таков Сан-Франциско. Он обогнул на судне Эдварда Чамберса все побережье с задней мыслью о том, чтобы войти в судовую компанию своего друга. Но это было не для него. Он знал, чего хотел.
      - Бывали на севере, на золотых приисках?
      - Да.
      - Ну и как, удачно?
      - Довольно удачно, - ответил Брент. - До встречи. - Он прикоснулся в знак прощания к шляпе и зашагал по улице обратно, в сторону Колорадо-Хауса.
      ***
      - Кто это был, Байрони?
      Байрони перевела взгляд с дороги на мать.
      - Я второпях буквально налетела на него и вся перепачкалась в муке. Он очень мил, но уже завтра уезжает из Сан-Диего.
      Элис Девит сплела пальцы рук - по своей давней привычке.
      - Хорошо, что в городе не было твоего отца.
      - Почему? Вы думаете, что он мог бы погнаться за этим человеком и потребовать у него денег за то, что он меня обесчестил? - Голос Байрони дрогнул от горечи и бессильного гнева.
      - Полно, дорогая, - примирительно возразила Элис, - не будь такой. Пятьсот долларов большое подспорье для твоего отца.
      - Дону Хоакину следовало послать его ко всем чертям. Бедный Габриель. Боже, как я хотела бы быть мужчиной! - Она не то фыркнула, не то рассмеялась. - Но тогда я была бы такой, как Чарли. Видели его? Он был с Томми Ларкином и Джимми Тейлором.
      Ничтожные мерзавцы. Разумеется, ваш муж получил бы наслаждение, увидев полупьяного Чарли разряжающим куда попало свой револьвер.
      Элис передернуло. Уже через два месяца после своего возвращения в Сан-Диего Байрони не называла его иначе как мужем Элис.
      - И много просыпалось муки?
      - Не больше четверти мешка. Не беспокойтесь, мама. Я приму все на себя, если он заметит.
      Как мне скрыться от него? Как бежать отсюда?
      - Я видела, как этот незнакомец разговаривал с Джебом Дониели.
      У Байрони вырвался невеселый смешок.
      - Я тоже. И теперь он считает меня последней шлюхой в Калифорнии, если Джеб говорил ему хоть что-то обо мне. Грязный старик!
      - Байрони, ты не должна так говорить.
      - Почему же? - взорвалась та. - Какая разница? Разве это что-нибудь меняет? По крайней мере это спасает меня от его планов в отношении моего замужества. Бьюсь об заклад, он не рассчитывал, что Джеб раструбит эту ложь по всему свету.
      Но разница была, подумала Элис. Если бы Байрони сказала такое отцу, он избил бы ее. Ей придется куда-то отправить Байрони. Элис поняла это, когда ей не удалось помешать дочери заступаться за нее. Но два месяца назад Мэдисон обнаружил ее небольшую заначку - деньги, которые она накопила для Байрони.
      Он не сказал ей ни слова - забрал все деньги и отправился вместе с Чарли в Сан-Диего. Вернувшись оттуда после многочасового отсутствия, он и на этот раз не стал ругать жену, а просто посмотрел на нее и спокойно изрек:
      - Я знаю, зачем ты это сделала. Но решать, что делать с девчонкой, буду я, а не ты. Слава Богу, она не унаследовала твою внешность. Эта девчонка должна чего-то стоить.
      - Она твоя плоть и кровь! - раздраженно воскликнула Элис. Когда-то, много лет назад, она была красивой.
      Он поднял руку, но потом опустил.
      - Да, это так. Кроме того, она хулиганка, но я укажу ей ее место. Я пошел у тебя на поводу, женщина, отправляя ее к твоей сестре. Но теперь она вернулась, и я использую ее так, как сочту нужным.
      Она почувствовала, как на нее находит знакомое ощущение полной беспомощности, и сказала только одно:
      - Байрони не хулиганка. Она славная, добрая девушка. Почему ты не можешь быть более.., ласковым с нею?
      - Она почти девятнадцать лет уклонялась от своих обязанностей. Пришло время расплатиться со мной.
      "Он совершенно такой же, как его отец", - подумала теперь Элис. И она знала это, понимала всем своим существом еще до того, как вышла за него замуж. Но она очень любила его, хотя и подозревала, что не сможет его изменить.
      - Знаешь, Байрони, - обратилась Элис к помрачневшей дочери, высказывая вслух свои мысли, - было время, когда он ненадолго изменился. Он искренне пытался, но у него так ничего и не получилось. И это сделало его.., еще более ожесточенным. Поэтому-то мы и переехали в Калифорнию, где надеялись начать все сначала на новом месте. Если бы ты только не встревала...
      - И позволила ему вас бить? Да неужели вы действительно считаете, что я могу стоять и смотреть на приступы его ярости, видеть, как он вас колотит? О мама, давайте уедем отсюда! Что бы вы ни находили в нем в те давние годы, ничего больше не осталось. И Чарли становится совершенно таким же, как он. Я смогу обеспечить нам обоим нормальную жизнь, мама.
      Я получила какое-то образование, а тетя Аида научила меня и шить, и готовить. Я найду работу.
      - Не могу, Байрони. Я нужна ему.
      В голосе матери Байрони слышала не только пафос, но и стоявшую за ним силу. Она была более несвободна, чем если бы была заключена в тюремную камеру.
      - Вы правы в отношении пятисот долларов. Они придадут ему ощущение своей значительности, может быть, в течение месяца. Но потом все пойдет по-прежнему. Он будет винить в своих неудачах всех, кроме себя самого.
      - Я нужна ему, - повторила Элис.
      ***
      Мэдисон ничего не узнал о просыпанной муке, а пятьсот долларов испарились за две недели. Он стал мрачным и молчаливым и большую часть времени проводил в Сан-Диего, жалуясь Джебу Доннели на свое невезение. Байрони ожидала взрыва, но его не произошло. Вместо этого однажды вечером Мэдисон Девит вошел в дом, размахивая каким-то письмом.
      - Наконец-то! - воскликнул он. - Теперь, дорогая дочка, ты расплатишься со мной за все годы, которые провела в Бостоне.
      Байрони похолодела.
      - Что ты хочешь сказать, Мэдисон? - осторожно спросила мужа Элис.
      - Я хочу сказать, - объявил он с глубоким удовлетворением, что нашел мужа для нашей дочери. Богатого мужа. Одного из твоих дальних кузенов, Элис, - Айру Батлера.
      На лице Байрони не дрогнул ни один мускул. Она обратилась мыслями к тем немногим разговорам с тетей Айдой, в которых та касалась семейных дел. Айра Батлер был ее дальним кузеном с востока. Далеко не молод - около сорока лет.
      - Единственный вопрос в том, - Мэдисон нахмурившись посмотрел на Байрони, - не беременна ли она? А что, если она носит бастарда от этого проклятого калифорнийца?
      - Разумеется, нет! - воскликнула Элис. - Она никогда...
      - Помолчи, женщина. Наш мистер Батлер приезжает из Сан-Франциско на следующей неделе. Он много заплатит за тебя, дорогая - поистине дорогая дочка. Он пишет о контракте на прекрасных условиях.
      - Почему он хочет жениться на мне? - спросила Байрони.
      - Говорит о семейных связях, - не желая развивать эту тему, ответил Мэдисон. - И даже прислал сотню долларов на приобретение твоего приданого, как он пишет. Так и быть, девочка, ты получишь из них пятьдесят. Да, сделай что-нибудь с собой, а то выглядишь как потертая...
      - Шлюха?
      Он замахнулся, но передумал.
      - Попридержи язык. Я не потерплю дерзостей.
      Скоро голова будет болеть у другого человека.
      Еще полгода назад и у тебя не болела голова!
      Элис оценила решительную позу Байрони и торопливо проговорила:
      - Пойдем, дорогая, на кухню и займемся приготовлением обеда. Там и поговорим.
      - Меня не будет, Эли, - окликнул выходившую из комнаты жену Мэдисон вызывающе веселым голосом. - Я уезжаю в город. Наконец-то дела пошли по-моему.
      - Напьется в стельку, - задохнулась от возмущения Байрони.
      - Мэдисон, - решилась Элис, - не можешь ли ты отдать мне пятьдесят долларов?
      - Сука ты этакая, - пробормотал он, но деньги отдал.
      Элис облегченно вздохнула.
      - Это ответ на все мои молитвы, - сказала она дочери, когда вдали заглохли тяжелые шаги мужа.
      - На ваши молитвы, но не на мои, - заметила Байрони.
      - Нет, послушай меня, детка. Я хорошо помню Айру. Он, конечно, старше тебя, но он добрый человек и красивый мужчина, даже очень. Помню, я всегда думала о том, что он выглядел ну прямо как ангел в моей Библии, всегда такой привлекательный и изящный. Он никогда тебя.., не обидит. Подумать только!
      Интересно, почему он так решил, но это не имеет значения. Я ничего не слышала о нем добрых три года. В последний раз он написал мне из Сан-Франциско в пятидесятом году. Он тогда уже был на пути к богатству. Айра - сильный человек и настоящий хозяин.
      У тебя, Байрони, к тому же появится новая сестра. Ее зовут Ирен, и она ненамного старше тебя. Она сводная сестра Айры, но находится на его попечении, так как его отец и мачеха умерли лет десять назад.
      Байрони прислушивалась к бесконечному потоку слов матери. Добрый человек.., не обидит тебя...
      Разве этого достаточно, чтобы молиться о таком муже?
      Возможно, подумала Байрони опустив плечи, это все, на что она может рассчитывать. Но почему именно она? Ведь он никогда ее не видел. Бессмысленно, так же как и возвращение в круг своей семьи. Как ни странно, прежде чем уснуть ночью, она думала о человеке, с которым встретилась в Сан-Диего, о профессиональном игроке. Потом тихо вздохнула и погрузилась в сон без сновидений.
      Глава 3
      Тетя Аида сказала бы, что Айра Батлер - настоящий джентльмен, а точнее, почти вымершая мужская особь этого вида. Байрони молча соглашалась с этим, глядя, как изящно Айра Батлер пожимал руку каждому члену семьи Девитов. Она посмеивалась про себя, вспоминая, что мерки тети Айды были такими же жесткими, как и ее корсет из китового уса. Через ее жизнь прошло не больше полдюжины мужских особей, сумевших подняться до такого высокого положения.
      Светло-голубые глаза Айры остановились на Байрони, и он улыбнулся. Она поймала себя на том, что вопреки самой себе ответила ему улыбкой. "Без сомнения, - думала Байрони, - он очарователен, внимателен, отлично одет и говорит правильные вещи". Байрони, которая была готова к тому, чтобы возненавидеть его с первого взгляда, пришлось пересмотреть свое мнение еще до того, как подошел к концу первый вечер его визита. Он проявлял к отцу почтительное уважение, тогда как тот рассматривал его с алчным огоньком во взгляде, с завистью и одновременно с чувством облегчения. Она видела, как расцвела мать от комплиментов кузена Айры. Но больше всего ее удивило поведение Чарли. Сначала он был мрачен, и в этом не было ничего неожиданного, но после теплого рукопожатия Айры превратился в дружески расположенного юнца, стремившегося заслужить одобрение и внимание старшего родственника.
      И он был богат.
      Еще долго, после того как она улеглась в постель в тот первый вечер, до Байрони доносился снизу тихий гул мужских голосов. Отец, несомненно, как мог, выбивал каждый доллар из Айры. Ее беспокойство, вызванное всей этой ситуацией, росло.
      Следующим утром, после завтрака, Айра спросил, не согласится ли она объехать с ним небольшое ранчо.
      К ее удивлению, отец уже заложил коляску, хотя со дня ее возвращения в Сан-Диего считал эту работу для себя недостойной.
      - Я так рад, что наконец встретился с вами, кузина Байрони, заговорил Айра, едва они уселись в экипаж. - И позвольте сказать вам теперь, когда мы одни, что с еще большей радостью я убедился в том, что вы меня приняли. И заверить вас в том, что я сделаю все, что в моих силах, чтобы вы были счастливы.
      Речь Айры Батлера была приятной, и если голос человека можно назвать медовым, то голос Айры был именно таким. Байрони вспомнила, как мать говорила ей, что кузен Айра Батлер - красивый мужчина. Она не солгала дочери, он выглядел как ангел - шелковистые светлые волосы, белая кожа и светло-голубые глаза. Как ни странно, в голове возник образ того игрока, и она подумала: а у того вид падшего ангела.
      Она моргнула и, отгоняя эти мысли, проговорила:
      - Спасибо, мистер Батлер.
      - Пожалуйста, называйте меня Айрой.
      - Айра. - Она улыбнулась. - Я думаю, что вам дали неудачное имя, сэр. Мне кажется, что вам больше подходит Габриель .       Айра удивленно поднял светлую бровь.
      - Вы выглядите как ангел. Даже как архангел, - ответила она на молчаливый вопрос.
      Он откинул назад голову и от всего сердца рассмеялся, обнажив ровные белые зубы. В нем, несомненно, присутствовало все, чего могла бы желать любая женщина. "Почему же, - недоумевала Байрони, - он до сих пор не женился?"
      - Я буду иметь это в виду, Байрони, - сказал он после короткой паузы. - Но думаю, что предпочту земное бытие, иначе вам, разумеется, пришлось бы согласиться разделить со мною небесную твердь. - Он улыбнулся ей теплой обволакивающей улыбкой, и она ответила ему тем же.
      Услышав знакомый оклик девушки, запряженная в коляску старая бедолага Кули тронулась вперед.
      - Вам случалось бывать раньше в Сан-Диего?
      - К сожалению, нет. Очаровательный городок.
      Возьму на себя смелость сказать, что Сан-Франциско покажется вам не менее интересным.
      - О, я вовсе не считаю Сан-Диего интересным городом, - не раздумывая, возразила она.
      - Да, я забыл. Вы же приехали из Бостона, не так ли? Прекрасный город. Неудивительно, что вас не слишком впечатляет Сан-Диего. - Она кивнула, и он непринужденно продолжал:
      - Вы, вероятно, удивляетесь, почему я сделал вам предложение таким необычным образом. - Он повернулся к ней, и теперь изучал ее профиль.
      - Да, - без обиняков согласилась она. - Именно так.
      - Я увидел вас два года назад в Бостоне.
      Байрони повернулась к нему с расширившимися от удивления глазами.
      - Не понимаю.
      На его лице появилось покаянное выражение.
      - Видите ли, я узнал, кто вы такая, лишь в момент отъезда. Но не забыл вас. Правда, не забыл. А уж когда выяснилось, что мы с вами родственники!.. Можете представить себе мою радость и облегчение. - Он немного помолчал, продолжая улыбаться. - А потом долго вас разыскивал.
      - Чем вы занимались в Бостоне? - спросила Байрони, не находя более подходящей темы. То, что он сказал, ошеломило ее. Уж не хотел ли он признаться, что влюбился в мельком увиденную девушку с первого взгляда? Байрони не могла представить себе ничего подобного, но это взволновало ее. В конце концов, зачем ему лгать?
      - Бизнесом. Скучное занятие для такой "симпатичной юной леди, уверяю вас. Там стояла жаркая и сырая погода. Должен признаться, я не мог дождаться возвращения в Сан-Франциско.
      "Каким бизнесом?" - недоумевала Байрони, но не спросила. Он легко переменил тему разговора, а она, опасаясь показаться слишком нескромной, воздержалась от расспросов.
      - Климат там такой же, как здесь?
      - Намного холоднее. Видите ли, Байрони, Сан-Франциско похож вот на это, - он поднял ладонь, - большой палец - это полуостров, слева от него Тихий океан, а выше и с другой стороны - залив. Круглый год у нас стоит холодная погода. Я думаю.., надеюсь, что город вам понравится.
      - Звучит привлекательно. Я помню, как потела... - Байрони резко осеклась и слегка покраснела, вспомнив без конца повторявшиеся наставления тети Айды по поводу вещей, которых леди никогда не должна касаться в разговоре.
      Айра снова рассмеялся, легко коснувшись ее руки.
      - Я тоже. В летние месяцы вы, должно быть, выпиваете здесь галлоны лимонада.
      - Да, - согласилась она. - Приходится. А где вы живете в Сан-Франциско?
      - На Ринкон-Хилле, в Южном парке. Мы с Ирен вместе с архитектором трудимся над тем, чтобы придать нашему жилищу вид, хоть немного напоминающий наш дом в Балтиморе. Надеюсь, Байрони, вы почувствуете себя там как дома.
      - Ирен живет с вами? - спросила Байрони, хотя уже знала об этом. Ей казалось несколько странным, что сестра будет по-прежнему жить с братом после его женитьбы, впрочем, это не имело для нее большого значения.
      - Да. Вы полюбите мою сестру. Точнее, сводную сестру, - поправился Айра. - Я говорил ей о вас, и она с нетерпением ждет встречи с вами.
      Он замолчал, и Байрони учтиво заполнила паузу проявлением интереса к окружавшему их пейзажу.
      - Вы не ожидали, что вам придется так скоро покинуть семью? заговорил он снова.
      - Нет, - ответила Байрони, - не ожидала.
      Моя мать и ее муж понимают, что вы очень занятой человек. После свадьбы вы намерены вернуться в Сан-Франциско?
      Выйти замуж за совершенно незнакомого человека... У нее было такое чувство, точно она каким-то образом отделилась от девушки, сидевшей в коляске.
      Ее оторвали от этой мысли слова Айры:
      - Да, морем. На одном из моих судов, под названием "Крылатое солнце" на нем все устроено очень комфортабельно. Он доставит нас в Сан-Франциско за пять с небольшим дней.
      Ей отчаянно хотелось спросить, сколько денег он отдал ее отцу, но она колебалась. Это была одна из тем, которые считались чисто мужским делом. Она лишь молила Бога о том, чтобы сумма эта оказалась достаточной для того, чтобы облегчить жизнь матери.
      Айра любовался ее профилем, восхищенный красотой девушки. Он женился бы на ней, даже если бы она была простушкой, пирожком ни с чем. Но ее красота заставит каждого мужчину в Сан-Франциско завидовать ему, Айре Батлеру. И она такая юная, такая уступчивая... Все проблемы будут решены. Айри знал все о ее отце и проникся презрением к этому человеку с первого взгляда.
      Жалкий выродок! По крайней мере девушка теперь в безопасности. Он проявил полное понимание и был к ней очень внимателен, интуитивно чувствуя, что это единственный возможный подход к Байрони.
      Он просил ее рассказать о ее жизни в Бостоне и не докапывался до подробностей, связанных с возвращением в Сан-Диего. Посчитал уместным сказать, что ее мать всегда была недалекой женщиной, твердо убежденной в том, что сможет изменить этого клоуна - Мэдисона Девита, но достаточно быстро понял, что роль защитницы своей матери взяла на себя девушка.
      - Вы будете счастливы, Байрони, клянусь вам, - тихо проговорил он, помогая ей выйти из коляски.
      ***
      - Ну, мой мальчик, как дела? - Мэдисон Девит похлопал Айру по спине, забывая о том, что мальчику было уже почти сорок лет.
      - Отлично, сэр, - вежливо отозвался Айра. - Я только что рассказывал Байрони о своем доме в Сан-Франциско. О ее будущем доме.
      Глаза Мэдисона на мгновение сузились. Его разбирало зло на то, что его потаскухе дочери предстояло жить в роскоши. Она этого не заслужила.
      - Ах да, - согласился он, преодолев свои чувства. - Моя девочка будет хорошей женой.
      Он раздумывал, кого пригласить на свадьбу. Не хотел, чтобы Айра Батлер узнал о блудливых встречах Байрони с молодым красавчиком Габриелем де Неве, по крайней мере до свадьбы. Он совершил большую ошибку, выложив все свои опасения старому сплетнику Джебу Доннели. Мэдисон увел Айру в дом выпить заслуженную порцию виски, оставив Байрони наедине с собой.
      Часом позже Элис нашла дочь в конюшне обихаживавшей Колючку.
      - Ты хочешь выйти замуж за Айру Батлера, моя дорогая? - без всяких предисловий спросила она.
      Байрони медленно повернулась к матери, продолжая похлопывать рукой по гладкой шее кобылы.
      - Он показался мне очень милым. И хорош собой. - Она на мгновение закрыла глаза и проговорила с оттенком горечи:
      - И, разумеется, самое главное его преимущество в том, что он богат.
      Элис проигнорировала последнее и мягко спросила:
      - Ты не почувствовала, что он намного старше тебя?
      Байрони пожала плечами.
      - Он красив, мама. И вероятно, будет выглядеть так же, как теперь, еще лет десять. Думаю, что в конце концов я смогу хоть немного его полюбить. Она помолчала и спросила:
      - Он достаточно заплатил за меня отцу?
      Этого хватит, чтобы облегчить твою жизнь?
      - Да, и сделал это так, что я поняла - ему известны.., слабости моего бедняги Мэдисона. Он будет ежемесячно перечислять изрядную сумму на счет сеньора Бандини в Сан-Диего.
      Байрони облегченно вздохнула. Значит, не все сразу, иначе отец проиграл бы все деньги за неделю.
      Она улыбнулась матери вымученной улыбкой.
      - Ты поговорила с ним наедине?
      - Нет. По-видимому, он.., знал. Мэдисон расстроился...
      - Ты хочешь сказать, опять устроил скандал и кричал на тебя? - Руки Байрони сжались в кулаки. - Он не бил тебя, нет?
      - Нет, правда нет, - беззлобно ответила Элис. - Но Айра своего решения не изменит. Я хочу, чтобы ты была счастлива, Байрони, и.., защищена. Я почти пере стала верить в чудеса. - Она обняла дочь, и это движение вызвало тихое ржанье Колючки. - Айра хороший человек. Он тебя никогда не обидит.
      Настоящий джентльмен.., один среди столь многочисленных хвастунов, сутенеров и бандитов.
      Уж не бандит ли тот игрок?
      Байрони покачала головой, застигнутая врасплох очередным воспоминанием о том человеке. Нет, это было бы видно по глазам. В них не было никаких признаков подлости. И этот цвет, который она не взялась бы описать темный, но не темно-синий...
      Глаза, в которые можно смотреть годами, так и не познав их истинной глубины. "Перестань, Байрони, прочь эти романтические бредни!"
      Но именно его лицо она увидела позже, укладываясь вечером в постель, когда единственным звуком, нарушавшим полнейшую тишину, было стрекотание сверчков.
      Даже муж ее матери впал в пьяное оцепенение, и ей, слава Богу, не был слышен его храп. Что-то сейчас делает тот игрок? Думает ли он когда-нибудь о ней, о том, чем она занята, мечтает ли о ее прекрасных глазах?
      - Ты безмозглая дура, Байрони, - тихо сказала она себе и, решительно взбив подушку, зарылась в нее лицом.
      ***
      Брент Хаммонд сидел очень тихо, с совершенно невозмутимым лицом, как всегда во время игры в покер с высокими ставками. Он уже выиграл три тысячи долларов. Пятьсот из них лежали в центре стола, вместе с пятнадцатью сотнями долларов троих других игроков. Одним из них был сам Джеймс Кора, хозяин салуна "Эльдорадо". Было далеко за полночь, и игра становилась с каждым часом все напряженнее. Брент не терял бдительности. Он должен выиграть, чтобы купить салун на углу Клэй-стрит и Монтгомери-стрит.
      - Сколько, Хаммонд?
      - Две, - ответил Брент, перебирая карты, которые держал в руках. - Так пойдет, я думаю.
      Джеймс Кора что-то бормотал, сдавая карты. Хаммонд имел большой опыт и словно даже не замечал отвлекающих маневров, к которым всегда прибегал Кора. Он бросил лишь один короткий взгляд на пышную грудь Джанин и тут же отвернулся. Двух других мужчин - рудокопов, не выпускавших ни унции золота из своих карманов, он игнорировал.
      Брент осторожно развернул свои карты веером.
      "Полный дом" - короли и восьмерки. Он про себя обрадовался, ничего не выказав лицом. Ему достались три короля, а от Коры он получил две восьмерки. Неплохо, в самом деле очень неплохо. Брент изучал лица мужчин, сидевших за круглым столом: какой-то очень молодой, широко улыбающийся парень - глупый юнец. Другой, его приятель из Невада-Сити, выглядел так, как будто похоронил лучшего друга. Широкое, красивое лицо Коры было лишено всякого выражения.
      Брент встретился с Джеймсом Корой на борту речного парохода на Миссисипи лет пять назад. Ему никогда не случалось играть против него.
      - Твоя ставка, Фоггерти, - бросил Кора самому молодому из игроков.
      Фоггерти облизал губы в явном возбуждении.
      - Пять сотен, - объявил он и подтолкнул золото в центр стола.
      Его партнер воздержался.
      Брент выдержал паузу и положил пять сотен.
      Джеймс Кора прошелся по краям своих карт, захватывая их между большим пальцем и мизинцем, в медленном раздумье. То был старый трюк, больше не производивший желаемого впечатления. Он сдвинул темные брови в центре лба и бросил пятьсот долларов.
      За пять минут в середине стола оказалось десять тысяч долларов.
      - Открываем, - наконец проговорил Кора.
      Фоггерти широко ухмыльнулся, хлопнув картами по столу.
      - Три туза!
      - Простите, - спокойно проговорил Брент, - "полный дом", три плюс два, три короля и две восьмерки.
      Кора выдержал театральную паузу, и Брент почувствовал, как кровь его леденеет. Он тихо выругался, ожидая падения топора. Кора посмотрел прямо ему в лицо, на полных губах играла улыбка.
      - По-моему, Хаммонд, я могу с вами посоревноваться. - Он бросил свои карты рубашкой вверх.
      Бренту захотелось пуститься в пляс на столе. Он был готов кричать, смеяться и выпить целый галлон чистого виски. Вместо этого он кивнул каждому из мужчин, надолго задержав взгляд на лице Коры.
      - Благодарю вас, джентльмены, - проговорил он медленно, подгребая к себе выигранные деньги. - Надеюсь, мы еще поиграем.
      Он поднялся и оправил пиджак.
      - Вы хорошо играете, Хаммонд, - заговорил Джеймс Кора. - Право, очень хорошо. Не передадите ли мой сердечный привет Мэгги, а?
      Брент вздрогнул от неожиданности. Откуда Кора знает о его связи с Мэгги? Господи, да разве в Сан-Франциско можно сохранить секреты?! Он довольно непринужденно ответил:
      - Хорошо, конечно, передам. Вы не откажете мне, Кора, в просьбе запереть мой выигрыш до утра в вашем сейфе?
      - Разумеется, нет! Я не стал бы держать пари на то, что ваша шкура уцелеет хоть пять минут, если вы выйдете отсюда с такими деньгами. Сиднейские утки располагают невероятно обширной сетью, о чем, не сомневаюсь, вам хорошо известно. Преступные мерзавцы.
      Брент кивнул, соглашаясь с Корой, и последовал за ним в его кабинет. Деньги и золото были положены в кожаный мешок, который поместили в сейф. Кора заметил через плечо:
      - У меня есть люди, охраняющие "Эльдорадо" днем и ночью. Не беспокойтесь.
      - Не буду, - сказал Брент и пожал руку Джеймсу Коре. - Мы еще поиграем. Я с удовольствием посостязаюсь с вами. Кора. Сердечный привет Белл.
      - Охотно передам, - учтиво согласился Кора.
      Он вовсе не выглядел смущенным. Они с Белл пользовались одновременно и доброй, и дурной славой.
      Он никогда не позволил бы своей горячей жене даже приблизиться к Хаммонду - слишком яркому мужчине, чтобы Белл смогла устоять. Не прошло бы и пяти минут, как она спустила бы с него штаны. Кора посмотрел вслед Бренту Хаммонду и, задумавшись, направился обратно в салун. Там было так накурено, что из-за дыма почти ничего не было видно. Он проиграл Хаммонду две тысячи долларов, но это его не беспокоило. Он легко вернет их. Он поражался своей добросердечности. Это ему не нравилось, хотя Мэгги упрашивала его идти навстречу Бренту. Да, конечно, неприятно сбросить карты на стол и отдать банк Хаммонду. Впрочем, салун Хаммонда не составит ему большой конкуренции. Господи, в Сан-Франциско, по последним сведениям, уже больше шести сотен салунов - так что одним меньше, одним больше мало что меняло. Пусть даже салун Хаммонда будет очень высокого класса. Он просто выкупит "Хромую кобылу" у этого осла Тори Грейсона. Почему, черт побери, это так интересует Мэгги? Она же лишена всяких чувств.
      Хотя Хаммонд и выглядел как жеребец, Кора не считал, что Мэгги увлеклась им. Ладно, подумал он, принимая стакан виски от своего бармена, скоро он разберется во всем как следует. Подняв глаза, он увидел входивших через вращающиеся двери Тони Доусона, Дэна Брюера и Делани Сэкстона. Они никогда не играли на большие ставки, но лично ему все трое очень нравились. Хорошие ребята, и честные, как все преуспевающие дельцы в Сан-Франциско.
      Ступив во мрак холодной туманной ночи, Брент Хаммонд машинально потянулся к своему крупнокалиберному револьверу. В это позднее время на улицах было не слишком много народу, всего лишь несколько пьяниц, да обычные компании всяких подонков, прятавшиеся по темным проулкам в ожидании какого-нибудь беззаботного прохожего. От радости у него чуть ли не кружилась голова. Он что-то насвистывал себе под нос всю дорогу до дома Мэгги - три квартала от Портсмутской площади.
      Мэгги его ждала.
      - Выиграл? - тихо проговорила она.
      Он обнял миниатюрную женщину, высоко поднял и закружил, а потом поставил на пол и звонко поцеловал в сжатые губы.
      - Да, Мэгги, выиграл. Теперь мы можем взяться за осуществление наших планов.
      - Это стоит отметить, Брент. Виски?
      - Самый лучший из того, что у тебя есть. - Он смотрел, как она ловко двигалась по своей небольшой гостиной, забитой таким количеством совершенно бесполезных вещей, что было просто удивительно, как она не цеплялась за них широкими жесткими юбками. Он встретился с нею Три недели назад в одном из самых первоклассных борделей Сан-Франциско. Нет, она не обслуживала его, а была хозяйкой заведения "У Мэгги". Странно, он тут же забыл о цели своего визита, как только они разговорились, хотя и нуждался в том, чтобы его кто-то приласкал. И все из-за той девушки - Байрони из Сан-Диего. Глупое имя, и девушка такая же беззаботная и хваткая, как Лорел.
      Вернувшись в Сан-Франциско, он чувствовал себя похотливым юнцом. Ни одна женщина после Лорел не вызвала в нем таких чувств, как она. Он устало ухмыльнулся собственной глупости. Лучше бы он никогда не видел, как грациозно шла Байрони по той дороге в Сан-Диего, потому что с тех пор он постоянно мысленно раздевал ее и представлял, как бы она обхватила его своими длинными ногами. Он тряхнул головой, прогоняя проклятую девушку из своих мыслей, и принял от Мэгги стакан виски.
      - То, что надо, Мэгги, - заметил он, разглядывая золотистую жидкость. - За наш успех!
      - За успех! - повторила Мэгги.
      Закинув головы, оба залпом выпили виски до дна.
      - Я придумал название для салуна - "Дикая звезда", - проговорил Брент тихим, довольным голосом. - Если ты не имеешь ничего против.
      - "Дикая звезда" - и "У Мэгги". Прекрасное сочетание. Нам предстоит большая работа, прежде чем мы сможем открыться, Брент. Как велика теперь твоя доля?
      Планы у них были простые. "Хромая кобыла"
      Тори Грейсона занимала огромное здание, половину которого арендовали какие-то торговцы под склад. Эту часть возьмет себе Мэгги, а другую Брент. Они станут партнерами и доходы будут делить поровну. К тому времени, когда он вышел из дома Мэгги, после того как они условились открыть свои заведения через месяц, Брент напился, испытывал блаженство, и впервые за десять лет думал о том, чтобы пустить здесь корни. Он мечтал не только о непосредственном доходе, который мог бы получать от салуна, но и о будущем этого шумного города, и своем, как его неотъемлемой части. Сделка состоялась на следующий день в офисе банка Делани Сэкстона. Мэгги улыбнулась Делани и предложила свою лучшую девушку, Селест, по цене ниже обычной.
      - Я вовсе не хочу, чтобы Мари пырнула меня ножом, - заметил Сэкстон, имея в виду свою любовницу-француженку.
      Мэгги пожала плечами, имитируя галльский жест Мари.
      - Мари - умная девушка. Вам повезло, что я сама не подняла на вас нож. Дел, после того как вы увели ее от меня!
      - Однако только, вы одна из всех по-настоящему понимаете, что нужно мужчине.
      Мэгги рассмеялась и слегка хлопнула его по плечу.
      - Я знаю, что сделаю состояние в Сан-Франциско!
      Они по-дружески расстались.
      За три последующие недели работы продвинулись очень быстро, и салуны "Дикая звезда" и "У Мэгги" стали принимать осязаемую форму. Брент только ночью порой вспоминал добрые смеющиеся глаза. Он не помнил их цвет - помнил только их непосредственность и удовольствие, горевшее в них, когда они любовались им.
      С течением времени образ девушки становился все более размытым.
      Для него было настоящим ударом, когда однажды утром Мэгги, только что закончившая оклеивать обоями гостиную, обернулась к нему и спросила;
      - Кто такая Байрони?
      В полном замешательстве Брент смотрел на нее, не в силах произнести ни слова.
      - Да закрой же рот. Вид у тебя как у оглушенной рыбы. Ты знаком с кем-то по имени Байрони?
      - Да, - обрел он наконец дар речи. - В некотором роде...
      - То-то ты обескуражил бедную Селест.
      - Что ты, черт побери, имеешь в виду, Мэгги? - Брента пробрала дрожь. Это ему очень не понравилось.
      Черные шелковые юбки Мэгги соблазнительно колыхнулись.
      - Ты повторял "Байрони", получая от нее.., удовольствие.
      - Вздор! - коротко бросил Брент. - И запустил пальцы в густые волосы.
      - Вот я и решила, - сухо заметила Мэгги, пристально глядя на Брента, что ты знаком с кем-то по имени Байрони.
      - Я был знаком с нею меньше времени, чем нужно для того, чтобы раскурить сигару.
      - Стало быть, у вас, мой дорогой мистер Хаммонд, появилась проблема. У вашей сигары, вероятно, тоже. Так что ты думаешь по поводу обоев? Не слишком яркие, а?
      Глава 4
      В день свадьбы Байрони сильно разнервничалась.
      На сей раз нервозность превратилась в холодный, вызывавший непроходящую дрожь страх. Была уже ночь, ужин давно закончился, и они были на борту "Крылатого Солнца". Она с тяжелым чувством смотрела на редкие, медленно отступавшие огни Сан-Диего. И все спрашивала себя, почему вышла замуж за этого человека. Как всегда, причина была очевидна - у нее не было решительно никакого выбора. Жизнь, как прежде, в его доме, если бы она отказалась, превратилась бы в бесконечную муку и для нее, и для матери.
      - Замечательно, что океан спокоен и небо чистое, - заговорил Айра.
      - Да, - согласилась Байрони. - Звезды как яркие самоцветы. Мне хотелось бы побыть немного на палубе, чтобы.., полюбоваться этой красотой. - Байрони не смотрела на мужа, не могла. Она не желала ни идти в каюту, ни видеть брачное ложе, которое ей предстояло разделить с ним.
      - Мне тоже, - заметил Айра, шагнув к ней и тихо встав рядом. Действительно, приятно постоять на палубе и полюбоваться ночным океаном. Наши друзья-пассажиры не так выносливы, как мы с вами, - здесь теперь тихо и спокойно. - Он не пытался к ней прикоснуться, хотя Байрони чувствовала, что его взгляд не отрывался от ее напряженного профиля.
      В ее голове всплывали неуверенные слова матери, с которыми она обращалась к ней несколько часов назад, и ужас ее нарастал. "Байрони, дорогая моя девочка, Айра хороший человек. Он не будет груб с тобой. Ты просто закрой глаза и лежи очень спокойно.
      Позволь ему делать все, что он захочет. Это довольно быстро закончится".
      Ей хотелось спросить у матери: "А что, если я не буду лежать спокойно? Он меня побьет?" - но она промолчала. Он был ее мужем, и она принадлежала ему. Она же не дурочка. Так бывает со всеми женщинами на свете. Только тетя Аида никому не принадлежала, потому что у нее было достаточно денег, чтобы сохранить свою независимость до самой смерти. Она не нуждалась в поддержке мужчины. Неужели все обязательно должно вертеться вокруг денег? Глупый вопрос. Весь ход ее жизни определила жадность Мэдисона Девита.
      Она вспоминала слова отца - недостойные, бесстыдные, которые он злобно нашептывал ей перед тем, как она навсегда оставила его дом.
      - Если у тебя есть хоть капля здравого смысла, девочка, - говорил он, - делай вид, что ты девушка.
      Покричи немного, когда он будет тебя брать. Я вовсе не хочу, чтобы тебя вышвырнули обратно ко мне. Да возноси хвалу Святым за то, что не носишь под сердцем бастарда от своего красавчика.
      Байрони посмотрела на него долгим, пристальным взглядом, чувствуя, как в ней поднималась волна ненависти.
      - Вы грязный старик, - холодно бросила она ему.
      Он поднял руку, быстро оглянулся вокруг и нехотя опустил ее.
      - Нет, - заметила она держась очень прямо, - вы больше никогда меня не ударите.
      - Попридержи язык, девочка, - угрожающе зашептал он, - или...
      - Или - что? А как насчет того, чтобы раскрыть правду? Объявить во всеуслышание, что вы меня продали? Что поскольку сами не в состоянии заработать ни одного честного доллара, вам не обойтись без человека, который обеспечивал бы вас?
      - Ты дешевая потаскушка!
      Байрони, запрокинув голову, рассмеялась:
      - Дешевая? Надо же, какое вранье!
      - Ты должна убедить мужа в том, что сделаешь его счастливым, девочка.
      - Иначе он перестанет посылать вам деньги? О, это мысль! - Байрони встала в позу, которая, как она надеялась, была вызывающей и высокомерной. Тяжелые скулы отца задрожали от ярости, но к ним подходил Айра, и он уже ничего не сказал.
      Теперь она жалела - не следовало его раздражать. Он мог отыграться на матери. Впрочем, нет, он уже так напился к моменту ее и Айры отъезда, что сразу захрапит, насквозь пропитанный виски. Да к тому же у него теперь есть деньги.
      - Наша свадьба прошла точно так, как мне хотелось - без суеты и без сборища зевак. Скромно и просто.
      - Пастор, мистер Элкс, ненавидит моего отца.
      Он согласился провести церемонию бракосочетания только ради матери.
      - Мистер Элкс - проницательный человек. Не нужно так удивляться, Байрони. Мне хорошо известны репутация вашего отца и его нрав. Теперь вы в полной безопасности.
      А как насчет вас? С вами я тоже могу чувствовать себя в безопасности?
      - И прошу вас, Байрони, будьте спокойны за свою мать. Ради нее я решил не отдавать вашему отцу все деньги сразу, а посылать их ежемесячно. Таким образом она тоже в безопасности.
      Она повернула к нему лицо, слишком потрясенная, чтобы произнести хоть слово.
      - Вы очень добры, - наконец пролепетала она.
      Он сочувственно улыбнулся Байрони, по крайней мере ей хотелось думать, что его улыбка была такой - было трудно различить в слабом свете, исходившем от висевшего над океаном полумесяца.
      - Я презираю несправедливость. Мне нужно поговорить с вами, Байрони, и тогда вы сможете судить о том, насколько я в действительности добр.
      В ответ на эти мягко произнесенные слова она повернулась к нему, нервно облизывая языком нижнюю губу.
      - Да, Айра? - Не скажет ли он ей, что уже пора начать их брачную ночь? Ее пробрала дрожь, и она застыла в ожидании.
      Он еще немного помолчал и наконец заговорил:
      - Познакомившись с вами, я понял, что вы, к счастью, очень добрая девушка. Я имею в виду, отзывчивая и чуткая. Я понимаю, что вы вышли за меня замуж не по любви, Байрони, но и не из-за моего богатства. Что до меня, то я полюбил вас, очень полюбил, но не собираюсь торопиться или торопить вас с...
      Он замолчал, и она увидела, что его лицо сильно побледнело, а пальцы опущенных рук то сжимались в кулаки, то снова разжимались. Нахмурившись, она ждала продолжения.
      Он повернулся к Байрони, и чуть заметно улыбнулся.
      - Видите ли, Байрони, я должен просить вас о величайшем одолжении и молю Бога о том, чтобы услышать от вас необходимый мне ответ.
      - Да? - Голос Байрони слегка дрожал, она чувствовала себя как никогда смущенной.
      - Я говорил вам о моей сводной сестре Ирен. Я ее фактически вырастил. Наши родители умерли, когда ей исполнилось всего четырнадцать лет. Кроме меня, у нее не было никого на всем свете. Как нет никого и теперь.
      Чего он от нее хочет? Заверения в том, что она не возражает против того, чтобы его сводная сестра жила вместе с ними? Обещания, что она полюбит Ирен и будет к ней добра?
      Айра глубоко вздохнул, и сказал:
      - Несколько месяцев назад Ирен связалась с одним человеком. Я узнал об этой.., связи, когда было уже слишком поздно. Видите ли, этот человек женат. Он лгал Ирен, соблазнил ее, и теперь она ждет ребенка.
      Байрони во все глаза смотрела на него. Она слышала боль в его голосе и понимала, насколько глубока его любовь к сестре.
      - Я.., мне очень жаль, Айра. Бедная Ирен!
      - Вы теперь моя жена, Байрони. Я знаю, вы боитесь меня, как мужа, боитесь, что я предъявлю свои супружеские права. Да и как иначе? Вас вырастила незамужняя тетка, не доверявшая ни одному мужчине, и жестокий тиран-отец. Клянусь, я не стану вам навязываться силой. Но одолжение, о котором я прошу, свяжет меня с вами и наполнит бесконечной благодарностью до моего смертного часа. Я прошу вас согласиться на то, чтобы будущий ребенок Ирен считался нашим, чтобы вы спасли мою бедняжку сестру от скандала, который отозвался бы не только на ней, но и на нас с вами. Я прошу вас сделать так, чтобы все думали, что вы беременны, а потом, после рождения ребенка, обращаться с ним как с вашим собственным.
      Значит, в Сан-Диего привели вас вовсе не мои прекрасные глаза? - тут же подумала она. Недобрая Байрони...
      - Значит, - тихо проговорила она, - единственной причиной нашего брака является спасение Вашей сестры.
      - Да.
      Свобода от мужских притязаний. Свобода оставаться самой собой, неприкосновенной.
      - Как это осуществить, Айра?
      Как разумно и логично прозвучали ее слова! Она почувствовала, что у него словно гора с плеч свалилась.
      - У меня есть дом в Сакраменто. Я провожу вас с Ирен туда сразу же по прибытии в Сан-Франциско.
      Вы будете находиться там семь месяцев или около того, а потом возвратитесь домой. Боюсь, вам будет немного одиноко и вы будете чувствовать себя связанной в течение этого времени, но альтернативы не вижу. Никто не должен знать, что ребенка носит Ирен, а не вы.
      - Я.., я не знаю. Это представляется оскорбительным, невозможным!
      - Кроме того, я боюсь за жизнь Ирен, - тихо проговорил он. - Она терзается сознанием своей вины. Боюсь, она может попытаться убить себя.
      Байрони посмотрела за борт на спокойную воду.
      Был штиль. Полумесяц играл серебряными бликами на гребнях едва заметных волн. И опять перед нею встал вопрос: есть ли у нее выбор? Почему он ждал свадьбы, чтобы только потом сказать ей об этом? Впрочем, это не имело значения, ведь выбора не было.
      - Вы спасли меня от жалкого существования в доме отца, - наконец заговорила Байрони. - Я сделаю это для вас и для Ирен. Деньги, которые вы будете посылать отцу каждый месяц, защитят мою мать от приступов его гнева. Да, я теперь многим обязана вам, Айра. - Она протянула руку, и он тепло пожал ее, трепеща от облегчения.
      - Спасибо, - сказал он.
      ***
      Брент взъерошил мягкие черные локоны Селест и поцеловал ее курносый нос.
      - Возможно, вы теперь запомните мое имя, топ amour <любовь моя (фр.).>?
      Перед тем как перекатиться на спину и положить руки под голову, он наградил ее сверкающей улыбкой.
      - Я знаю, кто ты, Селест.
      Он почувствовал, как ее пальцы заскользили по его груди и ниже.
      - Селест отдает вам все, да? Так кто же она, гризетка <Молодая девушка не очень строгих правил.>, чье имя вы шептали мне на ухо?
      - Неужели француженки такие злопамятные? - спросил Брент с дразнящей ноткой в голосе. И весь напрягся, когда ее пальцы сомкнулись вокруг него.
      - Я думаю, это было не очень вежливо с вашей стороны.
      - Забудь об этом. Она для меня ничто - так, мечта, воспоминание. Одним словом, ничто...
      - Ха! Мечта, живущая в вашем сознании, это вовсе не ничто. Но Селест поможет вам забыться, да?
      - Может быть, на час, - сухо возразил он. - Я всего лишь мужчина, Селест. Дай мне время собраться с силами.
      Брент по-прежнему не мог поверить, что выкрикивал ее имя в порыве страсти. С чего бы? Она была только мечтой, смутным воспоминанием, нежным призраком. Он не лгал. Она, возможно, не была гризеткой, как ее назвала Селест, но тем не менее она в любом случае продастся. Какому-нибудь богачу, глупому богачу, который захочет иметь юную жену. Он на мгновение будто окаменел, представив себе, как руки старика гладят ее юное тело. Дьявол побрал бы всех женщин! Или у него такая судьба - тянуться к таким женщинам, как Лорел? Он, слава Богу, за последние десять лет научился оставлять их, до того как они могли бы его ранить. Разозлившись на себя, Брент повернулся к Селест и принялся возвращать ей изощренные ласки, которые она ему дарила.
      - Ах, - шептала она, притягивая его к себе. - Вы не просто мужчина, Брент. Вы делаете такие изумительные вещи...
      - Да, - согласился он. - Да.
      ***
      Мэгги стояла посреди богато убранной комнаты - комнаты для приема джентльменов, как она ее называла. Заведение "У Мэгги" было почти завершено, как и "Дикая звезда". Все выглядело грандиозно. Прежде всего она отделала спальни девушек, и джентльменов не беспокоил ни запах краски, ни кучи мусора, ни сложенные обрезки досок.
      Она внезапно нахмурилась, вспомнив, что Лизетта все еще страдала от мучительных судорог. Придется попросить доктора Сента Морриса обследовать девушку. Хотя она тщательно заботилась о том, чтобы мужчины, платившие ей умопомрачительные деньги за право провести ночь в ее заведении, были по возможности чистыми, но не помешало бы договориться с Сентом об ежемесячном обследовании девушек. Она не потерпит сифилиса в своем доме, разумеется, нет.
      Мэгги прошла через гостиную к большому черному роялю и с нежностью провела пальцами по его гладкой поверхности, потом села и пробежала по клавишам. По мажорным клавишам. Только приятные звуки! "Мне двадцать семь лет, - думала Мэгги, - дело идет к тому, что я стану богатой, и никому не обязана этим, кроме самой себя. Она улыбнулась при мысли о своем отце-кузнеце с его суровым лицом, представив его входящим в ее заведение. Самодовольный педант! Пальцы внезапно задели клавишу из минорной октавы. Ее бедняжка мать каждый год своей замужней жизни ходила беременная, пока ей не пришла в голову разумная мысль умереть, оставив девятерых детей. Мэгги оставалась в семье, пока ее отец не женился снова. Тогда она добровольно продала свою девственность богатому табачному плантатору из Виргинии. Эти деньги увели ее аж на Миссисипи, где она потратила семь лет жизни в качестве любовницы этого человека. Бил он ее довольно редко, дарил подарки - не чаще, но в конце концов она не забеременела. Прочитав в газетах о том, что в Калифорнии нашли золото, она поняла, что ее место там. Она экономила каждый цент из денег, которые неохотно выплачивал ей Томас Кэрсон, и наконец с шиком отправилась в Сан-Франциско. "Теперь я деловая женщина, думала она, - а пальцы наигрывали какую-то легкомысленную мелодию. - И никогда больше не буду любовницей богача".
      Подняв глаза, Мэгги увидела стоявшего в дверях и тихо смотревшего на нее Брента. Она кивнула ему и положила руки на колени.
      - Продолжай, Мэгги. Ты очень хорошо играешь.
      Она смущенно улыбнулась и быстро встала с табурета.
      - Я давно не подходила к роялю, очень давно.
      На нем прекрасно играла моя мать, пока.., ее не оставили силы.
      - Она болела?
      Мэгги горько усмехнулась:
      - Болела? Да, наверное, можно сказать и так. Ну так что же я могу для тебя сделать, Брент?
      "Как сдержанна она в разговорах о своем прошлом", - подумал Брент. Но на Западе действовало неписаное правило. Каждому предоставлялась возможность начать все сначала, похоронив свое прошлое.
      Совсем как у тебя, Хаммонд.
      - Никогда не видел такого великолепного борделя, - проговорил он. - Я пришел сказать, что собираюсь съездить в Сакраменто купить латунные решетки для бара красного дерева. Представь себе, в Сан-Франциско их не найти. Тебе ничего не надо?
      - Нет. Когда ты едешь?
      - В конце недели. Дня на три. А потом, Мэгги, мы откроемся официально.
      Ее согрела радость, послышавшаяся в голосе Брента. За всю свою жизнь ей никогда не нравился ни один мужчина, тем более она никому из них не верила, пока не встретила Брента. Говоря объективно, он был великолепным мужчиной, сильным, как дьявол, если верить рассказам ее девушек, но она в этом смысле его не желала. Она хотела его дружбы. Хотела быть частью его мечты. В тот первый вечер, когда она встретилась с ним в своем борделе, ей бросилось в глаза его одиночество. Опустошенность. Он открылся ей, и она поняла, что была единственным человеком, с которым он разговаривал откровенно. Она относилась к нему по-особенному. Они дополняли друг друга. "Мадам" - хозяйка борделя, и профессиональный игрок. Она усмехнулась.
      - Да, именно официально! Джеймс Кора заскрежещет зубами от зависти.
      - Пока не появится Белл и не раскритикует все в пух и прах.
      - Сомнительно. Джеймс и Белл в очередной раз поссорились. Не разговаривают друг с другом. Кстати, я нашла тебе бармена. Из Нью-Йорка, скорее честный, чем жулик, и может справиться с любыми подонками, которые вздумают учинять скандалы.
      - Слава Богу, - обрадовался Брент. - Как его зовут? И где ты с ним встретилась?
      - Его прогнал Люсьен. А зовут его - не поверишь - Персивал Смит. Он выше тебя ростом, Брент, и сложен как винная бочка.
      - Пошли его ко мне, и мы ударим по рукам. - Брент помолчал, изучая лицо Мэгги. - Дело у нас пойдет, Мэгги, клянусь тебе.
      - Я знаю, Брент. Через пять минут после того, как увидела тебя, я поняла что вдвоем мы не будем знать поражений. - Она почувствовала комок в горле и торопливо, беззаботно спросила:
      - Когда мы сыграем очередную партию в шахматы?
      - В любое время, когда вам захочется проиграть, леди.
      Они улыбнулись, прекрасно понимая друг друга.
      - Ты никогда не говорила мне, Мэгги, кто научил тебя играть в шахматы.
      Ее глаза затуманились, правда, лишь на мгновение.
      - Давным-давно у меня был один знакомый, - ответила она. Томас Кэрсон научил ее играть не только в покер, но и в шахматы. У него были на то свои соображения.
      Она покачала головой и улыбнулась.
      - Знаешь, никогда не спрашивала тебя, почему ты решил дать своему салуну такое название - "Дикая звезда"? Мое имя - Мэгги - на вывеске моего заведения вполне объяснимо, но "Дикая звезда"?..
      - Я скажу тебе, если пообещаешь не смеяться надо мной, - ответил он.
      Мэгги перекрестилась.
      - Обещаю.
      - Наверное, это глупо, но однажды ночью я ехал верхом из Денвера, и у меня над головой сияла яркая звезда. Я устремился к ней, думая, что она, как и я, всегда в пути, всегда в движении, никогда не останавливается надолго в каком-то определенном месте, - свободная, если хочешь, дикая. И решил, что если когда-нибудь осяду на одном месте, то укрощу эту звезду, сохранив при этом иллюзию того, что она по-прежнему свободна, по-прежнему в движении и по-прежнему дикая.
      - Это вовсе не глупо, - помолчав, проговорила Мэгги. - Ты романтик, Брент; хорошо, когда мужчина романтик.
      - И поэт, - добавил он, подсмеиваясь над самим собой.
      - Возможно, - согласилась Мэгги. - Я вижу, тебе не терпится уйти. Не сделаешь ли ты мне одно одолжение? Скажи Сенту, чтобы зашел ко мне. Лизетта чувствует себя неважно.
      - Разумеется. Надеюсь, ничего серьезного?
      - Женские проблемы, только и всего.
      - Таинственные! - хитро заметил он.
      - Вам, чертовым мужчинам, везет.
      - Не всегда. Селест нашла что-то таинственное и у меня.
      Брент приподнял шляпу и вышел из удушающе шикарной гостиной. Мэгги любила желтый цвет. У него было такое чувство, точно он побывал в гигантском цветке желтого нарцисса. Впрочем, это было лучше кричаще-безвкусного склада красно-золотой мебели "Белл Коры".
      ***
      - Я ожидала совсем другого, - говорила Байрони своей новоявленной сестре. - Все так голо, но холмы очень красивы, а город такой.., полный жизни.
      - Да, это верно. Мы любим Сан-Франциско. И здесь всегда что-то меняется.
      Байрони отставила чайную чашку и оглядела гостиную.
      - Вы построили чудесный дом, Айра. Очень впечатляет.
      - Спасибо, дорогая. Вам понравилась ваша комната?
      - Надо быть слепой дурочкой, чтобы она не понравилась. Это вы ее обставили, Ирен?
      - Нет. Айра, перед отъездом в Сан-Диего. Он хотел сделать все для вас.., наилучшим образом.
      Молчаливая черная служанка незаметно унесла чайный сервиз.
      - Спасибо, Эйлин, - сказала Байрони.
      Эйлин кивнула, застенчиво взглянув в глаза Байрони.
      Байрони зевнула.
      - О Боже, - краснея, сказала она, - извините, пожалуйста. Я, видно, устала. И разумеется, не от вашего общества.
      - Почему бы вам не отдохнуть до обеда, дорогая?
      Я провожу вас в вашу комнату.
      - Пожалуй, отдохну, - согласилась Байрони и поднялась с места.
      Поднялась и Ирен. Она обняла Байрони.
      - Спасибо вам.
      Айра расстался с нею у двери.
      - Я послежу за тем, чтобы вас не беспокоили, дорогая. Эйлин разбудит вас в семь часов. Ужинаем мы обычно в восемь.
      Байрони кивнула и вошла в свою новую спальню.
      Встав в центре комнаты, она огляделась. Ее спальня у тети Айды была загромождена всякой рухлядью, для которой не нашлось места в других комнатах. В Сан-Диего ее спальня была маленькой, пустой и холодной.
      Совсем другое дело эта. Она глубоко, с удовольствием вдохнула. Большая, просторная, полная воздуха комната, с огромными стрельчатыми окнами, обращенными на юг, в сторону видневшихся вдали холмов. Стены и потолок были кремовые, а мебель - светло-голубая.
      На кровати лежало бело-голубое вязаное покрывало.
      В комнате не было ни одной лишней вещи. Она сделает ее своей, личной комнатой.
      "Я счастлива, - внезапно подумала Байрони. - Я начинаю новую жизнь. И сама ею распоряжаюсь.
      Ну, правда, не совсем", - тут же поправилась она с затухающей улыбкой. Официально она теперь была беременной. При мысли об этом она вспомнила осторожное "спасибо вам". К Ирен пришло облегчение.
      Ни слез, ни извинений, ни сцен. Ирен была совсем непохожа на Айру, светлого и изящного, как ангел.
      Маленькая, смуглая, с глубокими карими глазами, Ирен выглядела несколько скрытной, возможно, застенчивой, но Байрони надеялась, что за те семь месяцев, которые им предстояло провести вместе, они сумеют хорошо понять характеры друг друга.
      Байрони подошла к окнам и раздвинула тяжелые кремовые шторы. Она хотела бы увидеть Сан-Франциско, перед тем как Айра увезет их в Сакраменто. Она почувствовала, как сильнее застучало сердце, когда они причаливали к пристани у Клэй-стрит. "Жизнь, - думала она, - вот что отличает Сан-Франциско - бурная, необузданная молодая жизнь". Айра смеясь заметил, что чувствовал себя стариком в этом городе, где средний возраст горожан меньше тридцати лет.
      "Здесь живет тот самый игрок, - подумала Байрони, и ее пронзило ощущение необычного возбуждения. - Поздно. Я замужняя женщина. Слишком поздно".
      - Дура, - тихо сказала она себе. - Ведешь себя как девочка, решившая соткать себе мечту из обрывков воспоминания. Он не больше чем мужчина, обыкновенный мужчина, как все другие.
      Байрони опустила занавески и медленно подошла к кровати. Сбросив туфли, она вытянулась на спине, глядя в потолок и отчаянно пытаясь вызвать в воображении тот свой благородный образ, который лелеяла в мечтах, решаясь на то, о чем просил Айра, но внутри не находила ничего, кроме растущего чувства отчаяния и скептицизма.
      Она должна стать матерью в глазах света. Ребенка Ирен будут считать ее ребенком. Как они все это обставят? Что она будет чувствовать, живя такой жизнью? Жизнью лжи. Жизнью...
      В дверь спальни осторожно постучали, и она услышала голос Айры:
      - Байрони.
      Она соскочила с кровати и оправила платье.
      - Войдите.
      Айра увидел ее бледное лицо, скованность движений.
      - Устали, дорогая?
      Она ухитрилась изобразить слабую улыбку:
      - Возможно.., немного.
      Он осторожно закрыл за собой дверь и подошел к ней.
      - Байрони, - заговорил он, осторожно положив ладони ей на плечи, - вы лежали и думали, не правда ли? Думали обо всех сложностях, о последствиях вашего решения?
      Она на секунду закрыла глаза, удивляясь, как он узнал, но решила ничего не скрывать.
      - Да, думала. Теперь все это представляется мне совершенно невозможным.
      Айра нежно обнял ее. Ни один мужчина никогда раньше не держал ее в объятиях, и ей это показалось странным, потому что мужчина был настолько сильнее ее, что она в этот момент почувствовала, как по ней прошла волна страха перед возможным насилием. Но он тут же разжал руки.
      - Скажите, что именно кажется вам невозможным. Мы должны поговорить. Я не хочу, чтобы вы чувствовали себя несчастной.
      - Вы.., вы так добры, Айра... Наверное, я просто тоскую по дому.
      - Ну да, возможно, вам недостает матери, но и только. Однако ведь вы, Байрони, фактически знали ее только в течение.., как долго? Шесть, семь месяцев?
      Она нехотя кивнула.
      - Теперь у вас есть дом, дорогая, свой собственный дом. Вы в полной безопасности и окружены заботой. Я искренне молюсь, чтобы ребенок добавил нам счастья. - Айри немного помолчал и тихо продолжил:
      - Если вам в будущем захочется иметь собственного ребенка, скажите мне об этом. Вы совершаете настоящий подвиг ради меня и моей сестры. Я хотел бы, чтобы вам никогда не пришлось пожалеть о своем решении. Никогда.
      - Надеюсь, вы правы, - проговорила Байрони.
      У нее внезапно заурчало в животе, и она в смущении взглянула на Айру.
      - Я тоже проголодался, - улыбнувшись, сказал он. - Пойдемте поужинаем. Ирен не очень хорошо себя чувствует и будет ужинать у себя. Завтра мы с вами отправимся к модному портному. Вам нужно несколько новых платьев. В пятницу отплываем в Сакраменто. Мне кажется, - задумчиво продолжал он, шагая рядом с ней в столовую, - что вам очень пойдут все оттенки голубого.
      Посмотрим, что нам предложит месье Давид.
      Глава 5
      Апрельский вечер выдался солнечным и холодным.
      Над заливом дул крепкий ветер, и Байрони приходилось придерживать рукой модную шляпку без полей, глядя, как поднимают на борт "Пурпурной королевы" ее новый кофр. Она счастливо улыбалась, думая о новых платьях и белье, лежавших там. Их было много, и все из самых лучших тканей. Байрони чувствовала себя избалованной принцессой. Ощутив на плече руку Айры, она повернулась к нему с сияющей улыбкой.
      - Что, дорогая? - ласково спросил он.
      - Вы... Все эти новые вещи, которые вы мне купили, Айра.., у меня никогда не было таких... О, благодарю вас.
      - Я очень рад, дорогая. Может быть, вы наденете сегодня к ужину сапфирово-синее платье?
      - Хорошо. Айра, судно такое большое и красивое.
      Оно могло бы соперничать с самыми лучшими речными пароходами, плавающими по Миссисипи. - Она взглянула на Ирен и заметила, что та очень бледна. - О дорогой, - тихо сказала она, - надеюсь, что морской переход не будет для нее слишком тяжелым.
      - Не проводить ли мне вас в каюту?
      Байрони кивнула, хотя и не очень охотно. Суета пассажиров, непрестанная разгрузка и погрузка на другие суда, все эти звуки и запахи пристани возбуждали ее до головокружения, - Капитан О'Мэлли! - услышала она голос Айры. - Добрый день, сэр. Позволю себе предположить, что наше путешествие будет приятным. Разрешите представить вам жену.
      - Очень приятно, мэм, - раскланялся капитан О'Мэлли. - Мисс Батлер, добавил он, слегка поклонившись Ирен. - У вас дела в Сакраменто, мистер Батлер?
      - Да, именно. Увидимся вечером, капитан.
      Какой приятный человечек, решила Байрони, шагая за Айрой и Ирен по палубе. Она заглянула мимоходом в окна большого обеденного зала с застекленными окнами. Ну конечно же, она и в самом деле принцесса и плывет на борту собственного плавучего дворца.
      Их небольшая каюта была роскошно отделана. На полу лежал пушистый голубой ковер, а у дальней стены стояли две неширокие кровати, пара кресел и туалетный столик.
      - Очень мило. Ирен, вы должны отдохнуть. Положить вам на лоб холодный компресс?
      Айра подвел Ирен к кровати, помог ей улечься и сел рядом, поглаживая ее одетую в перчатку руку.
      - Да, Байрони, пожалуйста, - ответил он за сестру. - В шкафу должны быть полотенца, а в тазу холодная вода.
      В дверях появилась молчаливая Эйлин, бесстрастно взглянувшая на Ирен. Не говоря ни слова, она взяла из рук Байрони смоченное полотенце и подошла к Ирен.
      - Я присмотрю за нею, сэр, - сказала она протяжно, произнося слова тихим, хрипловатым голосом.
      Айра поднялся и, озабоченно нахмурившись, посмотрел на Ирен.
      - Отдохни, Ирен. Может быть, к ужину тебе станет лучше. Байрони, дорогая, я пойду в свою каюту.
      Она проводила его до двери и спросила:
      - Ничего, если я осмотрю судно?
      - Разумеется. Вы теперь замужняя леди, Байрони. Делайте все, что вам захочется.
      Оставляя Ирен в каюте, она почувствовала себя виноватой, но та, видя ее возбуждение, слабо помахала рукой.
      - Не беспокойтесь, мисс Батлер, - проговорила Эйлин. - Я останусь с хозяйкой.
      "Интересно, - подумала Байрони, поднимаясь по лестнице на главную палубу, - что думает Ирен по поводу того, что я расположилась не в каюте своего мужа?
      Может быть, она, как одинокая женщина, не находит в этом ничего странного? - Байрони слегка покраснела. - Ирен имела дело с мужчиной и забеременела. Это меня не касается", - сказала себе Байрони.
      Она добрых два часа обследовала "Пурпурную королеву" и встала у перил на палубе, когда пароход отваливал от пристани, взяв курс на север. Она энергично махала рукой толпе провожавших, хотя никого из них не знала. Они плыли вдоль берега - безрадостная земля и масса островов, точками испещрявших залив. Байрони хотелось поговорить с кем-нибудь, кто бы рассказал ей, мимо каких мест они плывут, и о том, что видно на берегу. Несколько мужчин смотрели на нее голодными глазами, но она их проигнорировала. За короткое время пребывания в Сан-Франциско она успела привыкнуть к тому, что так смотрели на нее почти все мужчины.
      - Здесь так мало настоящих леди, дорогая, - заметил Айра, когда некоторые мужчины останавливались у них на пути и пялились на нее. - Вы действительно прекрасны.
      - Но, Айра, я видела здесь много леди!
      - Не совсем леди, Байрони. Большая часть женского населения.., одним словом, не леди.
      - Проститутки?
      - Да, - ответил он смутившись.
      Она не объяснила ему, почему с такой легкостью произнесла это слово. Как сказать ему, что это было всего лишь одно из оскорблений, которые бросал ей в лицо отец?
      Байрони украдкой заглянула в какую-то небольшую гостиную, предназначенную исключительно для мужчин. Там стоял густой дым, время от времени раздавались взрывы хохота, и, разумеется, шла игра.
      Вернувшись в каюту, она застала Ирен все еще в постели, рядом с хозяйкой сидела Эйлин. У Байрони снова возникло чувство вины, и она поспешила к Ирен, но Эйлин приложила палец к губам.
      - Она спит, бедняжка. Я позабочусь о том, чтобы она поужинала позднее, когда проснется. Позвольте, миссис Байрони, я помогу вам одеться, только не будем шуметь.
      Выйдя из каюты, Байрони увидела Айру. Он присвистнул от восхищения, и это придало ей уверенности в себе.
      - Восхитительно, дорогая, просто очаровательно! - С молчаливым вопросом в глазах он посмотрел на закрывшуюся дверь каюты.
      - Ирен спит. Эйлин считает, что ее лучше не будить.
      - Тогда пойдемте. - Айра предложил ей свою изящную руку, оттененную дорогой тканью черного костюма.
      - Сегодня мы сядем за стол не с капитаном. Несколько моих друзей по бизнесу заказали отдельный столик. Я думаю, они будут рады вашей компании, дорогая.
      Он не ошибся. Там были мистер Лейси, владелец сталелитейного завода, крупный инвестор из Нью-Йорка мистер Даней и владелец одной из газет мистер Корнфилд. Байрони понимала, что для Айры было важно их внимание к ней. "Я хорошо выгляжу", - сказала она себе, расправляя плечи и посылая улыбку начинавшему лысеть Эзре Лейси.
      - Джентльмены, - проговорила она, - пожалуйста, продолжайте разговор. А я буду слушать и набираться опыта.
      Обеденный салон был ярко освещен. На столах, покрытых белоснежными льняными скатертями, сверкали серебряные приборы и тарелки из тончайшего китайского фарфора. Она попробовала устриц и нашла их превосходными. Услышав, как за ее спиной рассмеялся какой-то мужчина, Байрони чуть повернулась в кресле и посмотрела в сторону капитанского столика.
      Она чуть не уронила фужер. На нее пристально смотрел, прищурив свои такие темные глаза, что они казались черными, не кто иной, как тот самый игрок.
      Ее одновременно бросило в жар и в холод. Она непроизвольно чуть покачала головой, закрыв на секунду глаза. Это был он, Байрони не сомневалась. Она снова встретила его пристальный взгляд и улыбнулась. В знак приветствия он поднял ладонь.
      Байрони обомлела: он был еще красивее, чем она представляла в мечтах, - в черном костюме, а из-под жемчужно-серого жилета выглядывала белоснежная рубашка. В свете канделябров ярко блестели черные, как ткань костюма, волосы и такие же усы.
      - Вам плохо, миссис Батлер?
      Она заставила себя успокоиться.
      - Вовсе нет, мистер Лейси. Не скажете ли, сэр, кто вон тот джентльмен, за капитанским столиком?
      - А! Это Брент Хаммонд. Новый бизнесмен в Сан-Франциско. На будущей неделе он открывает салун под названием "Дикая звезда".
      - Вот как, - рассеянно обронила она. В одном и том же городе. Разумеется, она знала, что он живет в Сан-Франциско. Плохо. Почему он так пристально смотрит на нее этими бездонными глазами?
      Она попыталась сосредоточиться на том, что происходило за ее столом. Услышала, как мистер Лейси в связи с Хаммондом говорил что-то о какой-то "герцогине" и о ее доме. Что за "герцогиня"? Жена? Любовница? И что это за дом, о котором они говорили?
      Брент по-прежнему смотрел на Байрони. Он не мог оторвать от нее глаз. Да, это была она, но его поразил совсем другой ее облик. Она была роскошно и очень дорого одета - он узнал руку месье Давида. Ее гладкие плечи оттеняло легкое белое кружево отделки платья, намекавшее и на скрытые им округлые груди. Медового цвета волосы были высоко собраны на голове, и лишь один прелестный локон словно невзначай падал на плечо. У нее была тонкая, хрупкая шея, изысканно изящная, как и все остальное. Брент взглянул на четверых мужчин, сидевших с нею за одним столом, и узнал троих из них. Помедлив, он обернулся к капитану О'Мэлли.
      - Кто эта леди, сэр, та, что сидит рядом с Эзрой Лейси?
      Капитан О'Мэлли на секунду оторвался от своего собеседника Делани Сэкстона.
      - Это новая миссис Батлер, сэр.
      Брент, беззастенчиво флиртовавший с молодой женой Делани Сэкстона Чонси, почувствовал, как его охватил ледяной холод. Жена Айры! Боже, да он же ей едва ли не в отцы годится! Он посмотрел на аристократический профиль Айры Бейнса Батлера и почувствовал прилив острой ненависти к этому человеку.
      Но почему, черт побери, это его удивляет и раздражает? Он же знал, какая она. Тот грязный старик в Сан-Диего рассказал ему о ней все. Вот она и вышла замуж за богача, как он и предполагал. Еще одна Лорел. Пальцы Брента впились в фужер. Презренная самка! Глубина собственного гнева поразила и обескуражила Брента. Какое его, черт возьми, дело? У него нет ничего общего с нею. Решительно ничего.
      Байрони. Байрони Батлер.
      Этот холоднокровный Айра Батлер, вероятно, занимается с ней любовью в темноте.
      Бренту хотелось, чтобы как можно скорее кончился этот проклятый ужин и чтобы можно было уйти из обеденного салона. Зачем? Чтобы в одиночестве зализывать свои раны, подсмеялся над ним внутренний голос.
      Байрони больше ничего не ела. Ее мутило. Она пыталась сосредоточить внимание на то и дело звучавших галантных замечаниях джентльменов по ее поводу. Она видела, как Брент встал из-за капитанского столика и вышел из салона. Она следила за ним сквозь полуопущенные ресницы. Он был крупнее, чем ей казалось, когда она о нем вспоминала, но безукоризненно стройным.
      - Дорогая, вам не по себе?
      - Ах, да, Айра. По-видимому, я немного утомлена. - Не прозвучала ли в ее словах едва заметная нотка вины?
      - Так давайте я провожу вас в каюту.
      Она пожелала покойной ночи джентльменам и подала руку Айре. Брента Хаммонда нигде не было видно. Она облегченно и вместе с тем несколько разочарованно вздохнула.
      Айра вошел в каюту вместе с нею, чтобы повидать Ирен. Та все еще спала. Эйлин по-прежнему неподвижно сидела у ее кровати.
      - До завтра, дорогая, - тихо проговорил Айра и нежно поцеловал в лоб. - Выспитесь как следует.
      Байрони пыталась успокоиться, но это ей не удалось.
      Она ходила взад и вперед по каюте, пока не поняла, что темные глаза Эйлин сверлили ее спину. Она внезапно схватила новую накидку сапфирового цвета и шепнула:
      - Я ненадолго выйду на палубу, Эйлин.
      Байрони не думала, что встретит Брента. Ведь он был не просто любителем покера, игра была его профессией.
      Она пошла по широкой палубе, не обращая внимания на мужчин, приподнимавших шляпы, когда она проходила мимо. Она нашла себе укромное место, вдали от остальных пассажиров, и, облокотившись на ограждение палубы, уставилась на спокойные темные воды.
      - Мы сейчас пройдем по Кэркинесскому проливу, - услышала она за спиной тихий низкий голос. - А пока плывем по заливу Сан-Паоло, - вы, наверное, не знаете здешних мест.
      Она быстро повернулась, и ее глаза уперлись в его шею. Она медленно подняла лицо, пока ее взгляд не поравнялся с его глазами.
      - Кэркинесский пролив, - машинально повторила она.
      - Да, мы теперь плывем прямо на восток и скоро войдем в устье реки Сакраменто.
      - Здесь так много рек и заливов.., так много воды...
      - Да, это так.
      - Я не ожидала встретиться с вами снова, мистер Хаммонд.
      Он поднял вверх густую черную бровь.
      - Может быть, вы припоминаете, что я живу в Сан-Франциско. Я удивлен еще больше, чем вы. Вы оказались так далеко от Сан-Диего... Вижу, вы быстро узнали мое имя.
      - Да, действительно. Как я понимаю, вы открываете салун в Сан-Франциско?
      - Да, открываю, - ответил он, и его глаза заблестели. - Вы превосходно выглядите, мэм.
      Байрони насмешливо улыбнулась:
      - Подозреваю, что несколько иначе, чем при нашей первой встрече.
      Ты была прекрасна и с испачканным мукой носом.
      - Как я понял, вы вышли замуж за одного из богатейших людей Сан-Франциско.
      В его тоне она услышала почти не скрываемое презрение и похолодела.
      - Айра богат, мне говорили об этом, - осторожно заметила она. Ей очень хотелось прикоснуться к нему. Дура! Безмозглая дура!
      - Я и не ожидал, что при вашей.., внешности и бесхитростном очаровании вы выйдете за бедняка. Но он стар, миссис Батлер, настолько стар, что вам вряд ли придется ожидать от него детей.
      Почему он раздражен? В тусклом свете Байрони всматривалась в его лицо, пытаясь найти ответ на свой молчаливый вопрос. И ничего не сказала.
      - Ну и как, миссис Батлер? - медленно и надменно проговорил он. - Как вам нравится ваш брак? Вы уже убедились в том, что продажа тела богатому человеку предполагает более чем неприятные обязанности?
      Она задохнулась от этого явного оскорбления.
      - Я не понимаю, мистер Хаммонд. Почему вы...
      Брент прервал Байрони резким взмахом руки перед ее носом.
      - Не прикидывайтесь, миссис Батлер. Когда я встретил вас в первый раз, я подумал... Ладно, не важно. Не так уж часто женщина оказывается такой, какой представляется на первый взгляд.
      - И какой же я вам показалась, сэр?
      - Доброй, неиспорченной, невинной. - Эти честные слова прорвались из глубины его существа раньше, чем он успел сдержаться.
      - Пока не поговорили с Джебом Доннели, - тупо проговорила она. Теперь я понимаю. Он грязный старый пьяница, закадычный дружок моего отца, достойный не меньшего презрения. Вы удивляете меня, мистер Хаммонд. Мне казалось, что игрок, профессиональный игрок, должен лучше разбираться в людях.
      Брент изучал ее бледное лицо, дивясь горькой ноте в ее голосе, но тем не менее съязвил:
      - Он может быть старым дураком, но он сказал мне, что вам придется искать себе богатого мужа подальше от Сан-Диего. Как можно догадаться, семя того калифорнийца не проросло?
      Не успев подумать, Байрони размахнулась и изо всей силы влепила ему пощечину. Он схватил ее за запястье и ощутил под своими пальцами хрупкие косточки.
      - Вы.., подонок, - прошипела Байрони. - Вы ничего не знаете! Как вы смеете повторять то, что вам наболтал этот старик?
      Брент отпустил ее руку.
      - Леди не должна бить джентльмена, не так ли?
      - Вы не джентльмен.
      - А вы не леди. Предупреждаю, еще один удар или хотя бы попытка, и я отплачу вам тем же.
      Дрожа от ярости, она заговорила прерывающимся голосом:
      - Мне пришлось выйти за него замуж! Понимаете? Нет, не говорите больше ничего! Ясно, что вы никогда ничего не поймете. Вы слишком тупы!
      Она повернулась на каблуках, но он схватил ее за руку и повернул обратно лицом к себе.
      - Так, стало быть, его семя все-таки дало росток в вашем прекрасном теле? Впрочем, в этом нет ничего особенного. Поскольку вы не леди и ваш драгоценный муж тут ни при чем, почему бы нам... - Он внезапно прервался, набросился на нее и крепко поцеловал в сжатые губы.
      Она в шоке застыла, но всего лишь на мгновение.
      Он держал ее руки крепко прижатыми к бокам, и она не могла пошевелиться. Его губы были твердыми, требовательными, враждебными. Внезапно он ослабил их натиск, и она почувствовала, как его язык заскользил по ее нижней губе, осторожно и нежно, а ладонь накрыла грудь. Она рванулась из его объятия и, словно вытирая губы, провела по ним рукой.
      - Вы...
      - Подонок?
      Насмешливый голос Брента заставил ее покраснеть.
      - Похоже, ваш драгоценный муж пока не научил вас доставлять удовольствие мужчине. Еще научитесь, дорогая моя. Если будете благосклонны ко мне, я научу вас, как надо...
      Он вдруг завопил от боли, вцепившись обеими руками себе в пах.
      Пошатнувшись от ярости и от ужасного удара, который она нанесла ногой, Байрони повернулась и убежала, высоко поднимая юбки.
      Подавив естественный приступ тошноты, скорчившийся Брент не мог распрямиться, пока страшная боль не отпустила. Проклятая сучка! Ему удалось понемногу восстановить нормальное дыхание. Медленно выпрямившись, он посмотрел на палубу. Байрони не было видно.
      - Ты мне за это заплатишь, - тихо проговорил он.
      Байрони добежала до каюты. У двери она задержалась и прислонилась к ней лбом. Слезы жгли ей глаза, и она сердито смахивала их с лица. Ужасный человек! Как она ошибалась, думая о нем. Нет подлости в глазах...
      Какой она была дурой! Он такой же нахал, как и все мужчины, если не хуже. Она провела по губам тыльной стороной ладони. Отвратительный развратник!
      Брент оставался на палубе, и в его голове крутились мысли о том, как снова добраться до Байрони. К сожалению, обычно каждая его встреча с женщиной кончалась тем, что он укладывал ее в постель. Он плохо представлял, сколько прошло времени, когда услышал пронзительный крик. Он напрягся и, резко рванувшись на звук, увидел, как какой-то мужчина пытался сбросить за борт женщину.
      Брент, не помня себя, закричал и бросился к боровшимся. Мужчина пытался поднять женщину на перила, путался в ее длинной накидке, бил ее по спине.
      - Что происходит? Стой!
      Женщина упала на колени на скользкой палубе, стараясь заглотнуть воздух.
      - Миссис Сэкстон! Боже мой, мэм, какого дьявола? Что здесь происходит? Что это за парень?
      - Все в порядке, - выдохнула Чонси Сэкстон, сотрясаясь всем телом. Она подняла к Бренту побелевшее лицо:
      - Он пытался меня убить.
      Брент тихо и длинно выругался. Все это казалось ему каким-то сумасшествием. Одна женщина едва его не покалечила, другую он спас...
      - Ну же, мэм, он уже исчез. - Брент обнял ее и поднял с колен.
      - Дел, - прошептала она. - Пожалуйста...
      Мой муж...
      К ним подлетел сломя голову мужчина:
      - Что за чертовщина?!
      - Твоя жена, Сэкстон, - спокойно проговорил Брент. - С ней, слава Богу, все в порядке.
      Чонси вырвалась из его объятий и прильнула к мужу.
      Брент смотрел, как Делани успокаивал жену, и ощутил что-то вроде ревности.
      - Что произошло? - спросил его Делани Сэкстон.
      - Похоже, кто-то пытался бросить Чонси за борт. - Брент понизил голос:
      - Возможно, попытка изнасилования. - Брент увидел, как на лице Сэкстона появилось выражение дикой ярости. Он слышал, как тот тихо уговаривал жену.
      - Хаммонд, ты видел его лицо?
      Прежде чем ответить, Брент раскурил манильскую сигару, попыхивая дымом. Происшествие потрясло его, и он недоумевал что, собственно, происходило.
      - Он был одет очень просто, на лоб была натянута вязаная шапка. Услышав мое приближение, он убежал в направлении кормового трапа.
      Он услышал вздох миссис Сэкстон.
      - Я его не видела. Дел. Он был сзади меня, и я не узнала его голоса.
      - Что он сказал, любовь моя? Не помнишь?
      - Что-то вроде "мне очень жаль".
      - Кающийся преступник, - пробормотал Брент.
      Какого дьявола кому-то понадобилось убивать жену Дела Сэкстона? Бессмысленно, совершенно бессмысленно.
      Если только, конечно, этот тип не сумасшедший...
      - Хаммонд, не попросишь капитана О'Мэлли прийти в нашу каюту?
      Брент кивнул, глядя, как Сэкстон поднял жену на руки и зашагал с нею прочь. Он задумчиво следил за парой, а потом швырнул сигару в темную штилевую воду. Она могла бы погибнуть, не окажись он на палубе. Если бы он не оскорбил Байрони, этот тип убил бы Чонси Сэкстон. Брент почувствовал боль при воспоминании о том, какие слова бросил в лицо Байрони.
      Но это была правда, твердил он себе, распрямляясь во весь рост.
      А что, если нет? Что, если она такая, какой выглядит - невинная, добрая и чистая?
      Проклятие! Мир словно перевернулся. Он не хотел ее оскорблять, она для него ничего не значит. Все связанное с нею его совершенно не касается.
      Он двинулся на поиски капитана, понимая, что вероятность выследить человека, который пытался убить Чонси Сэкстон, близка к нулю.
      Брент помогал расследованию. Но не смог опознать ни одного из опрошенных мужчин. И неудивительно, решил он много позже, когда наконец улегся в постель. Почему кто-то хотел убить Чонси Сэкстон?
      Почему Байрони вышла замуж за Айру Батлера?
      Прочь из моих мыслей, ты, жалкая маленькая...
      Он наконец уснул, а во сне увидел мужчину, пытавшегося сбросить Байрони в реку. Он пытался ее спасти, она выкрикивала его имя, но он не успел. И увидел, как ее синяя накидка обвилась вокруг нее и увлекла в черную пучину.
      Брент проснулся весь в поту. Дьявол бы ее побрал!
      Его тело трепетало от желания. Он внезапно вспомнил ее горькие слова: Мне пришлось выйти за него.
      Но чего же она ожидала? В результате любви обычно появляется ребенок. Хорошо хоть Айра женился на ней. Он снова мысленно обругал ее и повернулся на живот, так как глубоко внутри все еще чувствовал боль, Рано утром Брент увидел, как Чонси и Делани Сэкстон покидали "Пурпурную королеву". Он не осуждал Делани, но на его месте остался бы на пароходе, чтобы посмотреть, повторит тот человек свою попытку или нет.
      И защитил бы то, что ему принадлежало.
      Он увидел Байрони, шедшую по палубе с мужем и его сводной сестрой. Байрони выглядела бледной.
      Бренту захотелось расквасить красивое лицо Айры.
      Он отвернулся, не желая показывать ее мужу, что они знакомы.
      Глава 6
      Брент успел сделать всего пару шагов, когда за его спиной послышался голос Айры:
      - Мистер Хаммонд! Не хотите ли выпить с нами кофе?
      - Да, Хаммонд, в самом деле, - поддержал его Эзра Лейси.
      Брент взглянул на Байрони, но она смотрела на свои лежавшие на коленях руки.
      - Благодарю вас, с удовольствием.
      - С моей сестрой Ирен вы знакомы. А это моя жена, Байрони. Леди, это Брент Хаммонд, сравнительно новое пополнение делового мира Сан-Франциско.
      - Мистер Хаммонд, - приветствовала его Ирен.
      - Мисс Батлер, миссис Батлер, - поклонился Брент.
      - Досадная история, - покачав головой, заметил Эзра Лейси, передавая Бренту чашку кофе. - Айра уже подумывает, не сойти ли с дамами с парохода после того, что случилось ночью.
      - Как я понимаю, мистер Хаммонд, вы спасли жену Сэкстона?
      - К счастью, я оставался на палубе, - согласился Брент. Он не думал, что Делу хотелось бы сделать эту историю достоянием гласности, и заметил, не желая развивать тему:
      - Этот парень теперь, вероятно, уже далеко.
      - Жаль, что миссис Сэкстон пришлось пережить такое.
      - Да. Этот негодяй, наверное, хотел ее ограбить, - сказала Ирен.
      Брент скептически отнесся к ее выводу, но решил что лучше согласиться.
      - Вы, несомненно, правы, мэм.
      Почувствовав на себе взгляд Байрони, он медленно повернулся к ней. Ее лицо было напряженным, под глазами залегли тени. "Да, - злобно подумал он, - видно, ее мучает совесть, вот и не сомкнула глаз". А вслух сказал, строго контролируя голос:
      - Вы выглядите несколько утомленной, миссис Батлер. Надеюсь, ночные волнения не слишком на вас повлияли.
      Байрони закусила нижнюю губу. Наглец, низкий подонок, еще издевается!
      - Вовсе нет, - отвечала она.
      - Моя жена в это время спокойно спала, - заметил Айра, похлопав Брента по руке.
      Бренту хотелось его ударить. Мысль о том, что он прикасается к ней, обладает ею, вызывала в нем бурю.
      "Видно, я лишаюсь последних остатков самообладания, - говорил он себе. - И все из-за женщины, которая является просто пустой мечтой". Он услышал, как Эзра Лейси рассмеялся, и сказал:
      - Уж эти мне новоиспеченные мужья! До деловых ли вам разговоров, когда рядом очаровательная жена?
      - Как мне помнится, мы вчера вечером сделали немало, - заметил Айра. Но я хорошо вас знаю, Эзра, и понимаю, что вы готовы занять меня делами до самого прибытия в Сакраменто.
      - Правда, приятель, я должен показать вам некоторые бумаги, если у вас найдется время. Возможно, мистер Хаммонд согласится немного развлечь дам?
      Брент увидел, как испуганно посмотрела на него Байрони, но непринужденно согласился:
      - С большим удовольствием, джентльмены. Буду счастлив обратить их внимание на все интересные места и постараюсь не дать им скучать. - Он повернулся к Ирен. - Например, знаете ли вы, мэм, что мы сейчас недалеко от Хок-Фарм? Сейчас там находится мистер Саттер и один из его сыновей. Как я понимаю, он очень изменился.
      - Вы не возражаете, дорогая? - спросил Айра Байрони. - Я ненадолго.
      Что она могла сказать?
      - Я, пожалуй, вернусь к себе, - заметила Ирен. - А вы воспользуйтесь прекрасным утром, Байрони. Джентльмены, - простилась она.
      Айра помог сестре подняться. Секунду спустя Байрони уже смотрела на Брента Хаммонда. У нее было такое ощущение, словно, кроме них двоих, больше никого нет на всем свете, хотя пассажиры находились всего в трех футах от них.
      - Я, пожалуй, тоже пойду в свою каюту, - сказала Байрони, поднимаясь с кресла, - Что? Испугались? Уверяю вас, миссис Батлер, я вовсе не намерен ни целоваться с вами на глазах у всех, ни прикасаться к вашим очаровательным грудям.
      Байрони вдохнула воздуха и на мгновение закрыла глаза.
      - Мистер Хаммонд, - наконец заговорила она. - Я не понимаю, почему вы так возмутительно, так оскорбительно ведете себя по отношению ко мне. Я ведь не сделала вам ровно ничего плохого, если не считать того, что испачкала мукой ваш костюм.
      - Значит, для вас это тайна, не правда ли? - непринужденно заговорил Брент, не отрывая от ее лица сверкающих глаз. Он откинулся на спинку кресла, скрестив свои длинные ноги. - Уверен, однако, что у нас есть незаконченные дела.
      - Какие, сэр?
      - Я, помнится, сказал, что, если вы ударите меня снова, я отвечу вам тем же. И если помните, вы едва не убили во мне мужчину. Прицелься вы поточнее, и я не смог бы спасти прекрасную миссис Сэкстон от напавшего на нее преступника.
      - Вы сами напали на меня, сэр! А я лишь защищалась!
      Гибким, грациозным движением Брент подался вперед. Она увидела темный блеск в его глазах, таких глубоких и загадочных, притягивавших помимо ее воли.
      Ему хотелось дотронуться до нее, выдернуть все эти дурацкие шпильки и погрузить пальцы в ее волосы.
      - Вы ли это, Байрони? Все это так странно, вам не кажется? - продолжал он, помолчав. - Как очаровательно и необычно ваше имя. Какое-то короткое время я даже думал, что вы, подобно своему имени, отличаетесь от других женщин. Вопреки всему, что подсказывал мне мой опыт. Вы великолепно смотритесь окруженная богатством и выглядите куда более изысканной, чем та девушка, которую я встретил в Сан-Диего.
      - Мистер Хаммонд, я не могу обращаться к вашему так называемому опыту. Какие бы разочарования вы ни испытывали, они не имеют никакого отношения ко мне! Не могли бы вы оставить меня в покое?
      - Я думал о возмездии, - продолжал Брент, не обращая внимания на ее слова. - У меня чешутся руки заголить вашу красивую задницу и как следует вас отшлепать.
      - Перестаньте! Я больше не хочу ничего слышать! - Байрони вскочила с места, едва не опрокинув стол.
      - В чем дело? Разве у вас не красивый зад? - Голос Брента внезапно изменился, стал твердым и требовательным. - Сядьте, миссис Батлер. Не хотите же вы устроить сцену! Я совершенно уверен, что многие пассажиры знают вашего мужа. Что они скажут?
      В его словах была правда, подумала Байрони, снова опускаясь в кресло. Здесь он ничего ей не сделает. Она просто будет терпеть его присутствие, пока ему не надоест ее дразнить.
      - Так-то вот лучше. Скажите мне, Байрони, ваш муж доставляет вам радость в постели? Понял ли он, что вы попали к нему.., в состоянии не первой свежести? Или вы провели его, немного покричав в нужный момент? А как насчет капли крови?
      Ее глаза расширились, и Бренту захотелось взять ее за плечи и хорошенько встряхнуть. Маска простодушия - признак хорошей актрисы. Она опустила взгляд на колени, и он увидел, как ее щеки покраснели - то ли от гнева, то ли от боли.
      - Ах, как я вижу, ваше мнимое непонимание длилось недолго.
      "Нет, - в оцепенении подумала она, - я понимаю, о чем ты говоришь. Мой драгоценный папаша говорил мне то же самое. Я должна сдержаться. Он не может сделать мне ничего плохого, во всяком случае не здесь. И вообще нигде. Скоро я освобожусь от него". Эти мысли вызвали в ней необъяснимую боль, и она заморгала.
      - Мистер Хаммонд, а кто такая "герцогиня"?
      И какое отношение она имеет к дому рядом с вашим салуном?
      На лице Брента появилось выражение тревоги, потом, запрокинув голову, он громко расхохотался:
      - Видно вы, дорогая моя, наслушались того, чего не следовало бы слушать.
      - Я подумала, что она, возможно, ваша любовница.
      Ее язвительный тон заставил его рассмеяться еще громче.
      - Нет, не любовница, а мой партнер по бизнесу.
      Ее зовут Мэгги, и, что удивительнее всего, она честная женщина. Перед нею спасовал бы сам Диоген. Что до ее дома, так это публичный дом. Эта герцогиня просто мадам, хозяйка борделя, одного из лучших в Сан-Франциско. "Белл Кора" и "Аккой" далеко отстают от него по красоте и квалификации девушек.
      - Бордель, - тупо повторила Байрони.
      - Да. Уверен, вы знаете, что это такое. Место, где мужчины платят за получаемое наслаждение. Ее дом наслаждений соединяется с моим салуном. Одно дополняет другое, представляете? Выигравший мужчина хочет отпраздновать выигрыш. Проигравшему хочется позабыть о своей неудаче, а где найти лучшее место, как не в теплом теле женщины?
      Байрони не верила своим ушам - он говорит о борделе и о том, чем там фактически занимаются мужчины! Она не могла придумать ни возражений, ни уничтожающе критических замечаний, чтобы поставить его на место. Он лишь посмеялся бы, если бы она сказала ему правду. Она однажды уже сказала правду, и он ей не поверил. Не кто иной, как отец, заставил ее осознать свою женскую суть, и она почувствовала себя грязной.
      - Возможно, - лениво-медлительно продолжал Брент, поскольку она по-прежнему молчала, - вы захотите нанести визит Мэгги. Разумеется, тайный. Женщина, выходящая замуж за старого человека из-за его денег, редко остается довольной. А моему мужу нужно лишь радоваться своей покупке, его не беспокоит неудовлетворенность похотливой жены. Как я уже говорил вчера вечером, миссис Батлер, я готов подумать о том, чтобы разделить с вами постель, когда вы устанете от этого фарса.
      Только позвольте мне быть первым, не хочу быть в конце списка ваших любовников.
      Байрони пыталась не слушать его, но это ей не удавалось. Осталось предположить, что большинство мужчин такие же, как он и ее отец. Один Айра другой.
      Она очень медленно встала и улыбнулась Бренту:
      - Мистер Хаммонд, вы закончили?
      - Нет, еще остается заголить вам зад.
      - А я думаю, закончили. Мой муж очень добрый человек, джентльмен. Он действительно единственный добрый человек из всех, кого я когда-нибудь знала. Я как-то сказала вам, что в вас нет подлости. Видимо, я ошиблась. Жестоко ошиблась. До свидания, сэр.
      Байрони повернулась на каблуках, но резко остановилась, услышав его тихий насмешливый голос:
      - Когда родится ребенок?
      Она снова повернулась к нему, мгновенно побледнев.
      - Что вы об этом знаете?
      - Я просто спросил, - возразил он голосом, холодным, как зимняя ночь. На ее лице была написана истина. - Вы с вашей новой сестрой пробудете несколько месяцев в Сакраменто. О, не беспокойтесь, миссис Батлер, я не собираюсь распространяться о том, что предшествовало браку. Но если бы не было ребенка, не было бы и брака, не так ли?
      Она смотрела в упор на Брента.
      - Не было бы,. - очень тихо проговорила она. - В этом вы правы.
      Он внезапно поднялся на ноги, возвысившись над нею.
      - Так значит, это правда. Черт вас возьми, я же был готов... - Он прервался, ошеломленный мыслью, которая легко могла вылиться в слова: я был готов жениться на вас.
      Она увидела ярость в его глазах, почувствовала напряженность его тела. И не поняла ни его, ни его гнева. Ведь в нем не было к ней ничего, кроме презрения, разве нет?
      - Надеюсь, ваша прекрасная фигура скоро испортится.
      - Нет, мистер Хаммонд. Но вам до этого какое дело?
      - Да никакого, будьте вы прокляты!
      Взбешенный Брент быстрым шагом устремился на палубу. Байрони пристально смотрела ему вслед.
      - Я должна пойти к Ирен, - вслух сказала она себе.
      ***
      Байрони ненавидела Сакраменто. Несмотря на то что стояла весна, здесь было жарко и сыро. Дом Айры был небольшой, в нем было мало воздуха. Хорошо хоть, что он располагался у самой реки. И для нее река, слава Богу, не была заказана. Она сидела напротив Айры и Ирен в квадратной гостиной, прислушиваясь к словам мужа:
      - Не забывайте, Байрони, вы не должны общаться с здешними жителями. Я знаком с некоторыми из них, и им было бы странно видеть мою жену явно не беременной, когда всем известно, что она ждет ребенка.
      Байрони слегка пошевелилась в кресле, почувствовав, как между грудей зазмеилась струйка пота.
      - Хорошо, Айра, - вздохнула она.
      - Я понимаю, это время будет трудным для вас обеих, но альтернативы представить не могу.
      Байрони чуть было не спросила его, почему они не могли бы уехать, например, в Невада-Сити, где их никто не знает и где до них никому не было бы дела.
      Но она хранила молчание. Дала ему слово и должна сдержать его.
      - Я заплатил твоему доктору, Ирен, чтобы он держал язык за зубами. Его зовут Винсент Чамберс.
      Он хороший человек и скоро тебя навестит. Я знаю, что вы страстная читательница, Байрони, и приобрел для вас книги. Ну а теперь, если леди простят, я должен закончить некоторые дела до отъезда в Сан-Франциско.
      Байрони дала Ирен проводить брата до входной двери. Она понимала, что он беспокоился о сестре, и, поскольку ей самой практически нечего было ему сказать, сочла, что так будет лучше.
      - Я приготовила холодного лимонада, миссис Батлер. У вас усталый вид.
      - Спасибо, Эйлин.
      Байрони проглотила комок в горле и откинулась на подушку кресла. Как она его ни проклинала, перед нею постоянно возникало лицо Брента Хаммонда. Жалкий человек! Он стоил ее отца. Почему ее так заботит его убежденность в том, что она самая ужасная, самая вероломная из женщин? Байрони понимала, что, укрепив в нем веру в свою якобы беременность, нанесла ему этим последний удар, но выбора у нее не было.
      Она не могла предать ни Айру, ни Ирен. Она заставила себя встать и медленно подошла к окну, выходившему на реку. Попыталась его открыть, но оно не поддалось. Почувствовав опустошенность, словно ее покинули и силы, и надежда, она прижалась лбом к стеклу и закрыла глаза.
      "Оставь меня в покое, Брент Хаммонд, - шептала она дышавшему презрением образу, созданному ее воображением. - Оставь меня в покое". Но помимо своей воли, она думала о том, что он делает, долго ли пробудет в Сакраменто. Пальцы сжались в кулаки. Слезы на щеках смешивались с потом, но она этого не замечала.
      Глава 7
      Сакраменто, 1853 год
      - Так думают все, не правда ли, Айра?
      Айра посмотрел на Байрони, понимая, что она хотела спросить у него об этом уже очень давно. Он понимал, что она была очень проницательна, и удивлялся, почему не спросила раньше.
      - Да, Байрони, - проговорил он очень тихо, - именно так думают все.
      - Меня это не удивляет, правда. Когда мы с ребенком вернемся в Сан-Франциско, это подтвердится.
      Захочет ли кто-нибудь со мной хотя бы разговаривать?
      Он искренне жалел о той изоляции, на которую обрек Байрони со своей сестрой. Его недельные посещения каждый месяц были лишь короткими передышками.
      - Байрони, вы мне, возможно, не поверите, но очень многие в Сан-Франциско считают, что мы решили избежать очевидного скандала у них под носом.
      Когда вы вернетесь, вас встретят с радостью все мои знакомые, даже самые строгие ревнители нравственности. Кое-кому легче принять ребенка, таинственным образом представшего перед их глазами, чем быть свидетелями того, как он формировался. Разумеется, все считают, что мы поженились потому, что вы забеременели, но ваше отсутствие до некоторой степени облагораживает вас в глазах света.
      - Я полагаю, можно сказать, что мы спасаем их от них самих, иронически заметила Байрони.
      - Если хотите подойти к проблеме с этой стороны, то, видимо, да. Я был наверху, у Ирен, и она уверяет, что ей значительно лучше после болей в пояснице. И доктор Чамберс соглашается с тем, что все идет нормально. Вы такого же мнения?
      Байрони раздраженно пожала плечами, но тут же прониклась чувством вины. Как Айре удается выглядеть таким хладнокровным в его свежайшем, до скрипа, белье? Даже в сентябре ее сорочка прилипала к спине уже к десяти часам утра.
      - Простите, Айра, - сказала она, одарив его самой милой улыбкой. Ирен справляется прекрасно. Жара обессиливает ее, и она страдает, но не жалуется. Клянусь, я не понимаю, как здесь могут жить люди! Ведь нормальные дни можно пересчитать по пальцам одной руки.
      Айра выглядел задумчивым, потягивая горячий чай, что заставляло страдавшую от жары Байрони содрогаться. За летние месяцы в Сакраменто она выпила больше ледяного лимонада и простой воды, чем за всю свою жизнь. Разумеется, летом жарко и в Бостоне, но дом тети Айды был большим и полным воздуха, и в нем всегда стояла благословенная прохлада.
      - Говорила ли с вами Ирен о.., ну, в общем, об этих вейках?
      Если бы она говорила, подумала Байрони, время проходило бы быстрее. Ирен была скрытной, как улитка. Байрони покачала головой.
      - Нет. Я не чувствую себя вправе настаивать, Айра. Даже если ее иногда и охватывала горечь при мысли о том человеке или о ребенке, она со мной не делилась. Нет, она действительно выглядит совершенно счастливой, вернее, довольной.
      - Господи, - с ноткой облегчения в голосе сказал Айра, - все это было для нее так трудно... Я о ней очень беспокоился.
      "А обо мне?" - хотелось спросить Байрони, но промолчала. Ей хотелось сказать, что теперь она понимала, что значит тюремное заключение, но и от этого воздержалась.
      - Ребенок должен родиться примерно через две недели, - заметила она.
      - Да, я к тому времени приеду. Я должен в это время быть здесь.
      Как ни странно, за последние месяцы Байрони совсем не сблизилась с Ирен. Та держалась отчужденно.
      Ребенок был ее, а не Байрони, и, похоже, Ирен ничего не хотела менять. И если о чем и говорила с некоторым оживлением, то только о ребенке. Байрони снова и снова думала о том, как поведет себя Ирен после рождения ребенка. Как она сама войдет в роль матери ребенка? Это казалось невозможным.
      - Я привез вам письмо от матери, Байрони, - вспомнил Айра, отрывая жену от ее мыслей.
      С прояснившимся лицом Байрони взяла из рук мужа потертый конверт. Он был не заклеен, как и все предыдущие. В первый раз она с удивлением посмотрела на него, и Айра извиняющимся тоном объяснил ей тогда:
      - Это ваш отец. Боюсь, я не могу ему доверять.
      - Я тоже, - согласилась она, не находя объяснения, почему тот вскрывал все письма.
      Нового в письме было немного и фактически ни слова об отце. Мать, разумеется, была убеждена в том, что она счастливо жила с мужем в Сан-Франциско.
      Прочитав письмо, Байрони вложила его обратно в конверт. Она напишет ответ и вручит его мужу, чтобы тот отправил его из Сан-Франциско. Обман продолжался.
      Внезапно Байрони почувствовала себя одинокой, как никогда в жизни, и совершенно опустошенной. По ее щекам медленно заструились слезы.
      - Байрони!
      Она всхлипнула и вытерла щеки рукой.
      - Простите меня, Айра. Просто... - Она тут же умолкла, не зная, какие у нее могли вырваться слова.
      Айра встал и подошел к жене.
      - Бедная Байрони, - ласково проговорил он, поглаживая ее по плечам. Вам тоже очень тяжело, не правда ли? Это скоро кончится, обещаю вам. Вы так молоды. Вам нужны развлечения, приемы.
      - Люди, - вырвалось у нее. - Мне нужны люди! - Ей вдруг отчаянно захотелось спросить у него о Бренте Хаммонде и даже пришлось прикусить язык. Вместо этого она не слишком благозвучно фыркнула и улыбнулась. Расскажите мне, как поживают мистер и миссис Сэкстоны.
      Айра заметно обрадовался.
      - У них все как-то очень странно. В начале лета до меня дошли слухи, что миссис Сэкстон преследовал какой-то телохранитель. Потом на одном из складов Сэкстона случился пожар. Как мне говорили, в середине лета они уехали из Сан-Франциско и вернулись недели три назад. Насколько мне известно, между ними все хорошо. И если во всем этом и была какая-то тайна, то теперь все рассеялось.
      В сущности, Байрони не было никакого дела до Сэкстонов, но она делала вид, что внимательно слушала мужа.
      Внезапно сверху донесся душераздирающий крик.
      Оба замерли в ужасе.
      - О Боже, - пробормотал Айра и рванулся из гостиной к лестнице.
      Немного погодя наверх поднялась и Байрони, но перед дверью спальни ее остановила Эйлин:
      - Нет, миссис Батлер, я думаю, вам не следует туда входить. Роды начались несколько преждевременно. Мистер Батлер отправляется за доктором.
      - Позаботьтесь о ней. Эйлин, - сказал Айра.
      При этом он взглянул на Байрони, но словно не увидел ее. - Я постараюсь вернуться поскорее.
      Байрони на секунду задержалась в узком коридоре.
      Ей, молодой девушке, не подобало присутствовать при родах. Она подумала, что это правило, наверное, ввели мужчины, думая, что если женщина увидит родовые муки, то не захочет пройти через них сама. Но что тогда, иронически подумала она, станется с человеческим родом?
      Байрони расположилась внизу, забившись в свое любимое кресло с романом на коленях. Она вздрагивала при каждом крике Ирен. Это было ужасно. Она никогда раньше не задумывалась о том, как рождается ребенок. Крики продолжались. Маленький, лысеющий доктор Чамберс, относившийся к людям как к насекомым, которых приходилось терпеть, все время оставался на втором этаже. Айра время от времени спускался вниз. Выглядел он уставшим до полного изнеможения и таким встревоженным, что у Байрони щемило сердце.
      - Боже, сколько это еще может продолжаться? - спрашивал Айра, в смятении запустив пальцы в свои густые волосы.
      Он был какой-то взъерошенный, и на его лице проступили морщины. Раньше Байрони никогда не видела его в рубашке, заправленной в брюки, с засученными рукавами. Его руки были очень белыми, и на них виднелись редкие светлые волоски. Она не знала, что сказать, и бормотала что-то невнятное, но Айра не обращал на нее никакого внимания.
      Ходил взад и вперед по комнате, то и дело поднимая глаза к потолку.
      - Слава Богу, ребенок немного поторопился - значит, он не слишком большой. Но почему же он не выходит?
      В этот момент раздался пронзительный крик, и лицо Айры стало белым как полотно. Он застонал, как будто сам испытывал физическую боль, и устремился из комнаты наверх. Когда Байрони поднялась из кресла, забытая книга соскользнула с ее коленей на пол.
      Байрони медленно пошла к лестнице, вслушиваясь во внезапно повысившиеся голоса мужчин. Потом раздался еще один мучительный крик.
      Прошел час, другой. Громких криков больше не было. И вдруг она услышала тонкий плачущий голос.
      Ребенок! Она взлетела вверх по лестнице, но Эйлин не позволила ей даже из двери взглянуть на Ирен.
      - Нет, миссис Батлер, - твердо проговорила она. - Пока нет. Родилась девочка, с хозяйкой все будет хорошо.
      Далеко за полночь Байрони в ночной рубашке и в халате сидела внизу. Взглянув наверх, она увидела Айру. Его лицо совершенно преобразилось.
      - Все, - проговорил он, потирая руки. - Ирен спит. Ребенок маленький, но доктор Чамберс уверен, что все будет отлично.
      - Девочка похожа на Ирен? - не сдержала Байрони непроизвольно вырвавшегося у нее вопроса.
      - Трудно сказать, - спокойно ответил он. - У нее густые светлые волосы. А глаза голубые. Но Эйлин говорит, что такими рождаются все младенцы. Господи, не хотел бы снова пережить такое!
      Ирен, вероятно, тоже не захочется, подумала Байрони. Она боялась, что ребенок мог оказаться похожим на любовника Ирен, хотя сама не имела ни малейшего понятия о том, как тот выглядел. Ирен твердо отклоняла всякие расспросы о нем. Байрони видела, как Айра от усталости свалился в кресло и тут же уснул.
      Как странно, подумала она, глядя на него. Он был ее мужем, но она никогда не видела его ни одетым, как сейчас, ни даже спящим. Она не знала его. Ее внезапно охватило радостное чувство. Все кончено! Скоро ее изгнанию придет конец.
      ***
      Брент оторвал глаза, от бумаг, которые читал, и улыбнулся.
      - Ну, Мэгги, как твой бизнес этой ночью?
      - Как обычно. Девушки в полном изнеможении.
      Господи, как много сексуально озабоченных мужчин! - Она помолчала, вздыхая. - У Фелиции выкидыш. Сент говорит, что с ней будет все в порядке.
      Эта идиотка, наверное, была неосторожна. Я дам ей хорошую затрещину, когда она поправится!
      Брент понимал, что она была обеспокоена, хотя голос ее звучал совершенно бесстрастно. Странно, но мадам заботилась о своих девушках, словно это были ее собственные дети, что выглядело довольно забавно, учитывая, что некоторые из них были старше Мэгги.
      - Брент, мне не нравится, что ты не отпускаешь от себя Селест.
      - Ты же знаешь, Мэгги, я не люблю делить ни с кем своих женщин. Проходи, герцогиня, присядь и Немного расслабься.
      Мэгги вздохнула и с явным удовольствием опустилась на шикарный кожаный диван, стоявший в конторе Брента.
      - Проклятие! Я так устала...
      - Устала - от чего? Считать деньги?
      Она многозначительно посмотрела на него и не отрывала глаз, пока на его лице не появилась ухмылка.
      - Ты порядочный шельмец, Брент. Говоришь о подсчете денег! Да, дело идет хорошо. Нам с тобой дьявольски везет.
      - Это верно. Хочешь чего-нибудь выпить, Мэгги?
      - Думаю, не помешала бы порция хорошего виски. - Мэгги смотрела, как он подошел к небольшому бару, стоявшему за его письменным столом красного дерева. За кабинетом располагались небольшая гостиная и просторная спальня. - Здесь так уютно.
      Ты подобрал хорошую мебель, Брент.
      - Спасибо, - поблагодарил он, подавая ей виски.
      - За то, чтобы сбылось все, чего мы хотим, - подняла бокал Мэгги.
      Она не заметила какого-то странного, почти пустого взгляда Брента. Обжигающая жидкость дошла до желудка, и она почти сразу просияла.
      - - Почему ты не хочешь жить с Селест? Видит Бог, ты содержишь ее как королеву.
      Брент пожал плечами:
      - Мне нравится, что мой кабинет и комнаты расположены над салуном. Кроме всего прочего, - добавил он с плутоватой ухмылкой, - любая из девушек может какой-нибудь темной ночью заглянуть в мою спальню.
      - Если это случится, не сомневайся, получишь от меня счет на кругленькую сумму! - Мэгги протянула ему пустой бокал. - Налей еще, Брент, виски делает меня расточительной.
      - Упаси меня Бог от расточительных женщин, - заметил он.
      Она задумчиво посмотрела на Брента.
      - Ты хочешь сказать, от всех бегающих за тобой женщин? Знаешь, Брент, большинство мужчин не постояли бы ни перед чем ради такого, как у тебя, успеха у женщин. Ты отбиваешься от них палкой?
      - Ты преувеличиваешь, Мэгги, - мягко возразил Брент, устраиваясь в своем любимом огромном и мягком кресле. - Иногда.
      - Ха! Видно, ты не имел сомнительного удовольствия слушать рассказы Селест о твоем великолепном теле и искусстве любовника!
      - Представляю, как скучно это слушать, герцогиня. Очевидно, ты не поверила ей. Я что-то не замечал, чтобы ты за мной бегала. И я даже забываю о палке, когда появляешься ты. Нет ничего печальнее для мужчины.., как я.
      Щеки Мэгги слабо порозовели, и на несколько мгновений она уклонилась от его темно-синих насмешливых глаз.
      Брент поднял бровь, не отрывая взгляда от Мэгги.
      - Ты смешна, понимаешь?
      - Да, - вздохнула она, - кажется, понимаю.
      Ты же знаешь, Брент, мы с тобой очень необщительные люди. Даже одинокие. Это относится и к тебе.
      Тебе никто не нужен, не правда ли?
      Брент осторожно вытянул ноги перед собой и скрестил их.
      - Мне нужны люди, - возразил он.
      - Но ты всегда сохраняешь такую дистанцию, общаясь с людьми, как будто умышленно отказываешься подпускать кого-то близко к себе. И если я что-то и знаю, Брент, - продолжала она при его глубоком молчании, - то это мужчины.
      - Полно, Мэгги, тут и знать нечего! Все мы - примитивные создания.
      - Секс, еда и деньги.
      - Именно в таком порядке? Не будь такой близорукой, дорогая моя. Ты забываешь крепкое виски и удобную постель.
      - О Брент, да будешь ли ты когда-нибудь серьезным? Или боишься, что я подберусь к тебе ближе, чем тебе хочется, и поэтому отпускаешь глупые шутки и спускаешь все на тормозах?
      - Мэгги, - очень тихо проговорил Брент, - оставь все как есть, ладно? Что представляешь собою ты, что такое я - ни мне, ни тебе до этого нет дела. Я наверняка знаю, что ты спишь одна. Разве это дает мне право требовать от тебя объяснения причин? И вообще я не считаю, что двоим приятно хныкать и плакаться друг другу в жилетку по поводу прошлого, изменить которое невозможно.
      - Ты не рос в бедности, Брент, и поэтому твое прошлое не было слишком тяжелым. Помнишь, ты рассказывал мне кое-что об Уэйкхерсте. Наверное, я должна была прийти в восторг, оттого что ты доверился мне, женщине. Но вот теперь я вижу этот настороженный блеск в твоих глазах! И понимаю: тебя превратила в замкнутого человека какая-то женщина!
      Ее умозаключения оказали на Брента благотворное действие, и он смирил гнев перед ее смущенно пытливым взглядом.
      - Разве не женщины являются причиной всех мужских проблем? - спросил он, так растягивая слова, что Мэгги даже заморгала от нетерпения.
      - Видишь ли, в моем случае это был мужчина - мой отец, если быть точной, - отрубила она. - Сластолюбивый, самодовольный! Боже, как я его ненавидела! - Она распрямилась, чуть побледнела от гнева и горько проговорила:
      - Ты сдержанный человек, не так ли, Брент Хаммонд? Прости меня. Мне меньше всего хочется расплакаться на твоем плече, и я умолкаю.
      - Не будь ослицей, Мэгги. - Брент поднялся и, потянувшись, грациозным шагом подошел к окну. Он бросил через плечо холодным и спокойным голосом:
      - Если хочешь, я выбью из него это дерьмо. Хочешь?
      Она рассмеялась, поначалу несколько нервно, а потом от всей души, оценив предложение, как оно того заслуживало.
      - О нет! Один Господь знает, как много ртов он теперь должен кормить. Я вовсе не хочу превращать эту мелюзгу в сироток. - Она помолчала, рассматривая широкую спину Брента. - Тебе когда-нибудь хотелось иметь жену и семью, Брент?
      Его тело внезапно застыло от напряжения, но когда он наконец ответил на ее вопрос, голос его звучал по-прежнему спокойно и даже с оттенком иронии:
      - Ты можешь представить меня качающим на колене младенцев? - Он повернулся к Мэгги и поднял ладонь. - Нет, герцогиня, не отвечай. Уж если хочешь знать правду - да, была однажды девушка.
      Тихая, красивая и неиспорченная. Но то были, разумеется, фасад, игра. Ну, теперь ты довольна?
      - Однажды, Брент? Ты хочешь сказать, много лет назад? Или недавно?
      - Недавно, - коротко бросил он, а потом пожал плечами, не желая дурить ей голову ни на минуту. - Она такая, какая есть. Одним словом, я был просто дураком, думая, что...'Ладно, хватит. Все мы учимся жизни, Мэгги, разве не так? Кстати, нет ли у тебя неприятностей с Джеймсом Корой, а?
      Мэгги хранила бесстрастное выражение лица. Его прорвавшаяся горечь была всего лишь вершиной айсберга, думала она. Рассказать ей что-то большее он мог бы только напившись до чертиков. Она приняла предложенную им перемену темы разговора, хотя в голове усиленно перебирала возможных кандидаток.
      - Он красивый дьявол, - мягко проговорила она. - Признаю справедливость твоих доводов, но мне он не нужен. Не заслуживающий доверия проходимец, и Белл это знает. Но, разумеется, она и сама не святая.
      Брент молча изучал свою партнершу по бизнесу.
      Он восхищался ею, она нравилась ему, даже когда проявляла полную бесцеремонность. Она была хороша собой, если оценивать ее не по слишком завышенным критериям. И одевалась не без вкуса. Никто не принял бы ее ни за проститутку, ни за мадам. Она имела очень строгий вид с ее черными волосами, стянутыми в тугой шиньон. Он мимоходом подумал, как выглядела бы она с другой, менее чопорной прической. Закрытое скромное платье сизо-серого цвета больше подошло бы школьной учительнице.
      - Не смотри на меня так, Брент, - нахмурившись, сказала Мэгги. - Я знаю, что тебе не нравится то, что ты видишь, но меня это не волнует.
      - Не будь... Не будь дурочкой, Мэгги. Ты прелестная женщина, и именно об этом я думал, глядя на тебя.
      - Что ж, это очень мило с твоей стороны. - Она поднялась с дивана и оправила юбки. - Еще одно, как я понимаю, тебя удивляет: почему у меня на коленях не сидит куча маленьких сопляков? - Она озорно улыбнулась Бренту и напоследок, прежде чем уйти, спросила:
      - И кто же эта недостойная девушка, хотела бы я знать?
      - Мэгги!
      - Мне хочется сегодня играть с тобой в покер с высокими ставками, Брент. Смотри не потеряй все свои деньги!
      Почему, спрашивал себя Брент, ероша ладонью волосы, он оказался таким идиотом, что упомянул о Байрони? Почему, черт побери, все еще не забыл ее?
      Он похолодел, понимая, что теперь она уже родила ребенка. Он с презрением к себе почувствовал, как внутри у него что-то всколыхнулось. Он знал, что Айра Батлер неизменно отправлялся каждый месяц в Сакраменто. А в высшем свете Сан-Франциско ходила вполне справедливая сплетня о том, что его невеста забеременела раньше, чем он надел на ее палец обручальное кольцо. И что она уехала из города, чтобы не вызывать лишних разговоров. Это было правильное решение - очевидно, идея Айры, мерзавца. Услышав какой-то шум на улице, он подошел к окну, выходившему на Монтгомери-стрит. Внизу он увидел двух пьяных мужчин, судя по виду рудокопов, с большим вкусом затеявших между собой драку. Брент ухмыльнулся, словно был не прочь к ним присоединиться.
      Когда она вернется в Сан-Франциско?
      Глава 8
      Сан-Франциско, 1853 год
      - Не прикасайтесь к ней!
      Байрони мгновенно выпрямилась над кроваткой Мишель, услышав за своей спиной злобный голос Ирен. Девочка, пристально рассматривавшая Байрони, тут же громко расплакалась.
      - Вот видите, все из-за вас! Ах, моя бедняжка!
      Ну иди, иди к маме, любовь моя.
      Ошеломленная Байрони с удивлением смотрела, как Ирен склонилась над девочкой и, осторожно подняв ее, прижала к плечу.
      - Я ей ничего не сделала, - проговорила Байрони, когда девочка успокоилась. - Она испугалась вашего голоса, Ирен.
      Байрони на мгновение обдало холодом, когда она увидела ярость, пылавшую в темных глазах Ирен.
      Потом это пламя пропало, и она подумала, уж не показалось ли ей. Она не представляла, что Ирен будет так враждебно относиться к ней за проявление внимания к ребенку.
      - Простите меня, Байрони, - проговорила Ирен, крепче прижимая Мишель к груди. - Я.., меня что-то расстроило, и я набросилась на вас. Правда, так глупо с моей стороны... Тихо, ангел мой.
      - Разумеется, - согласилась Байрони и вышла из детской. Она вошла в свою комнату и осторожно закрыла дверь. Взгляд ее остановился на другой, запертой двери, соединявшей ее комнату с комнатой Айры. "Мой муж..." подумала она и рассмеялась, но тут же умолкла, услышав горькую ноту в собственном смехе.
      Они были в Сан-Франциско уже больше двух недель. Первой радостью для Байрони была благословенная холодная погода. Она любила туман, любила смотреть, как он клубится над заливом. Порой он окутывал своим одеялом весь город и даже накрывал Ринкон-Хилл. Байрони отбросила свои бессвязные мысли.
      Погода здесь стояла в это время года суровая, перекликавшаяся со злобными словами Ирен. Нужно поговорить с Айрой. Он должен принять какие-то меры в связи с поведением Ирен. И потом, Боже мой, не может она и дальше сидеть взаперти!
      Байрони терпеливо ждала, пока не услышала, как Айра вошел в свою комнату. Терпение... Этому она хорошо научилась за последние месяцы. Терпению, переходившему в неодолимую скуку. В первый раз она подняла руку, чтобы постучать в дверь, но тут же ее опустила. Ее никогда не приглашали в его комнату, и она только мельком взглянула на нее, когда Айра показывал ей дом. Аскетическая мужская комната. Она продолжала ждать, пока не услышала, как он вышел и стал спускаться вниз по лестнице. Она пригладила волосы, оправила юбки и направилась к его кабинету.
      Подойдя к закрытой двери, она уверенно постучала.
      - Байрони, дорогая, входите, - поднялся Айра навстречу. - Как провели день?
      Она почувствовала на лице изучающий взгляд мужа.
      О чем он думал, недоумевала она, когда смотрел на нее?
      - Мне нужно поговорить с вами, Айра, - проговорила Байрони.
      - Ну разумеется! Проходите и садитесь, пожалуйста.
      Она прошла и села, сложив руки на коленях.
      - Так в чем же дело, дорогая?
      С чего начать? Как объяснить ему смысл проблемы?
      - Айра, - напрямик заговорила Байрони, - Ирен не подпускает меня к ребенку!
      Байрони почувствовала, как по нему прошла волна негодования, но заговорил он спокойно:
      - Вы, несомненно, преувеличиваете. Я согласен с тем, что Ирен ревнует ребенка, но это же вполне объяснимо - разве нет?
      - Айра, - продолжала Байрони, пытаясь сохранить спокойствие, предполагается, что Мишель - мой ребенок. И если все будут видеть Ирен с девочкой, а я буду тащиться рядом как глуповатая нянька, люди сразу догадаются, что здесь что-то не так.
      Он вздохнул, круговыми движениями большого пальца потирая подбородок. Она знала эту его привычку в минуты глубокого размышления.
      - Да, люди не дураки. Вы, разумеется, правы.
      - Я по меньшей мере должна хорошо знать ребенка, чтобы девочка не принималась громко плакать, когда я беру ее на руки. Ирен должна это понимать.
      - Что должна понимать Ирен?
      Айра встрепенулся, словно его подстрелили.
      - Ирен! Входи, пожалуйста.
      - Уже вошла, - холодно бросила Ирен. - Что я должна понимать? Что за басни нашептывает тебе Байрони за моей спиной?
      - Я вовсе не нашептываю басни! - задохнулась Байрони. - Ради Бога, Ирен, нам нужно как-то договориться!
      - Все было бы отлично, если бы вы вообще не вмешивались не в свое дело!
      - Хватит, - остановил их Айра. , Байрони видела, как он обнял сестру, понимала, что он что-то ей говорил, но слов не различала. Хоть бы он дал ей понять, какой она была идиоткой! Нет, поправила себя Байрони, не идиоткой, а несчастной, страдающей женщиной, которой нужен ребенок, чтобы снова почувствовать себя полноценным человеком.
      У Ирен перехватило дыхание, и она разрыдалась.
      О проклятие! Байрони решила, что Айра был с нею резок и довел до слез. Она ждала, чувствуя себя совершенно несчастной.
      Ирен наконец овладела собой. Айра, гладя ее по спине, подвел к креслу.
      - Теперь, - проговорил он, переводя взгляд с Ирен на Байрони, - мы обсудим все разумно. В конце концов, мы хотим всего самого лучшего Мишель.
      Ирен, дорогая, ты должна понять, что Байрони права.
      И дать ей возможность сблизиться с ребенком, иначе у людей могут возникнуть подозрения. Ты не должна быть такой эгоисткой. Ты согласна?
      Ирен поколебалась, но лишь секунду-другую.
      - Да, Айра, - машинально ответила она.
      "Так-то вот", - подумала Байрони.
      - Хорошо. Ну а теперь у меня есть сюрприз для вас обеих. В будущую пятницу вечером мы устраиваем званый ужин. Пора должным образом представить Байрони нашим друзьям.
      Байрони почувствовала, как ее охватило радостное возбуждение.
      - Чудесно, Айра! Вы уже подготовили список гостей? О, дорогой, нам понадобится помощь. Но я и сама хорошо готовлю и смогу помогать Эйлин...
      - Полегче, полегче, не торопитесь, - рассмеялся Айра. - Всему свое время. Прежде всего я действительно составил список гостей, и мы обсудим его с вами, Байрони. Нужны будут слуги, а повариху я уже нанял. Ее зовут Нейоми, негритянка из Алабамы.
      Ирен, я хочу, чтобы ты как следует отдохнула к пятнице. Помни, для всех не ты, а Байрони родила ребенка. Твои щеки должны порозоветь.
      "Так-то вот, - снова подумала Байрони. - Хозяин сказал свое слово". Байрони догадывалась о том, что Ирен была не в восторге от нее, да и могло ли быть иначе?
      За ужином в тот вечер Байрони разыгралась как маленькая. Она разрезала цыплячью грудку на маленькие квадратики, вполуха прислушиваясь к попыткам Айры завязать непринужденный разговор. Он добрый человек, думала она, поглядывая на него из-под ресниц. Он так искренне пытался сделать обеих женщин дома счастливыми. Его дома. Как ни странно, она не чувствовала себя частью этой семьи. И сомневалась, что когда-нибудь почувствует.
      Ранним утром Айра постучал в ее дверь. Байрони к тому времени уже встала и оделась.
      - Айра? - удивилась она, так как ожидала Эйлин.
      - Пойдемте со мной, дорогая, у меня для вас сюрприз.
      - Как? Еще один? А я думала, что вы уже уехали в контору.
      - Работа никуда не убежит, - возразил он, предлагая ей руку. - Идемте же, и больше я ничего вам не скажу!
      Байрони пошла рядом с мужем на улицу, нахмурившись из-за его упорного молчания.
      - Не понимаю... - начала было она, но тут же заморгала в восхищенном изумлении. - Колючка!
      Моя кобыла! О Айра! - Байрони бросилась в его объятия. Через мгновение она была уже рядом с кобылой и гладила ее бархатные ноздри. - Как вам удалось убедить отца расстаться с нею?
      - Это было не трудно, - сухо ответил Айра. - Тем более что он ее уже продал. Я купил ее у человека по имени Хоакин де Неве.
      - У отца Габриеля. Как это благородно с его стороны! Наверное, после того, что произошло, он чувствует себя виноватым передо мной... Ну да это дело далекого прошлого. Я так вам благодарна... Это самый лучший подарок в моей жизни!
      Айра улыбнулся, думая, что, вероятно, так и было.
      Возможно, теперь настанет мир. Ирен не любит верховую езду, и женщины не будут находиться вместе по крайней мере часть дня. Он задумчиво смотрел на Байрони, пока та продолжала бормотать ласковые, бессмысленные слова в уши кобыле. Жена казалась похудевшей и бледной. К счастью, теперь верховые про гулки вернут ей прежний цвет лица, она прибавит в весе. Он хотел, чтобы на званом обеде никто не заподозрил, что мать Мишель не она. Айра думал о том, что за месяцы, проведенные в Сакраменто, ее внешность пострадала. Красивые волосы утратили блеск, а зеленые глаза сияли не так, как прежде. Когда Байрони внезапно повернулась к мужу, он понял, что по поводу глаз ошибался. По крайней мере в ту минуту они искрились, полные жизни.
      - Мне кажется, нам пора снова навестить месье Давида, - заметил он, вам понадобятся костюмы для верховой езды.
      - У меня есть бриджи...
      - Нет! Нет! - прервал муж смеясь. - Мы уже и так достаточно шокировали светских матрон. Вы - на лошади и в штанах - это переполнило бы чашу терпения.
      - Вы, разумеется, правы, - со вздохом согласилась Байрони. - У меня никогда не было костюма для верховой езды, - смутившись, призналась она.
      В нем шевельнулась ярость против Мэдисона Девита, но он лишь проговорил:
      - Теперь у вас их будет по меньшей мере три. И один из них должен быть ярко-голубым.
      ***
      В роскошное ателье месье Давида на Керни-стрит Байрони сопровождала Эйлин.
      - Мистер Батлер настаивает, чтобы один костюм был ярко-голубого цвета, - сказала ей Байрони, едва не прыгая от радости, что вышла из дому одна и была свободна.
      Первое время ей было немного странно видеть рядом Эйлин, ведь она прожила все свои отроческие годы в Бостоне, где негры жили в нищете, изолированные от белых. Но Эйлин не была рабыней в Калифорнии - свободном штате. Тетя Аида ненавидела рабство и могла бесконечно говорить об этом с любым, кто соглашался ее слушать. Байрони думала, что в действительности ее тетка ненавидела богатых землевладельцев Юга.
      - Вы будете выглядеть безупречно в голубом, миссис Батлер, - заметила Эйлин.
      - Какой великолепный день! - продолжала Байрони. - Как хорошо снова быть среди людей!
      - Вам повезло, - согласилась Эйлин. - Но осталось уже немного времени до дождей. Мне говорили, что в прошлом году здесь в грязи на Монтгомери-стрит завяз и утонул мул.
      Байрони настояла на том, чтобы идти в центр города пешком. Расстояние было небольшим, а из нее просто рвалась энергия. Она заметила, что Эйлин, в которой было не меньше пятидесяти фунтов лишнего веса, стала одолевать одышка, и, почувствовав вину, пошла медленнее.
      - О, смотрите-ка, какой-то салун!..
      - Здесь их полно, - заметила Эйлин, не отрывая глаз от дороги.
      Брент Хаммонд - хозяин салуна, думала Байрони. Не ему ли принадлежит эта "Мечта рудокопа"?
      Нет. Она решительно покачала головой. Этот недостаточно шикарен. У него должно быть все самое лучшее.
      Она заметила, как отставшая было Эйлин шла теперь к ней вплотную, как настоящий телохранитель. На ее пути стали останавливаться мужчины, чтобы посмотреть на нее.
      Ей хотелось улыбаться им, улыбаться каждому встречному. Месье Давид, щегольки одетый человечек с цепкими черными глазами, лично приветствовал Байрони в своем роскошном салоне. Там были другие заказчицы, и Байрони одну из них узнала - миссис Сэкстон.
      Отобрав нужные ткани, Байрони довольно робко подошла к ней.
      - Мэм? Вряд ли вы меня помните. Я была на борту "Пурпурной королевы" прошлой весной, когда произошла та.., неприятность. Я очень рада вас видеть.
      Меня зовут Байрони Батлер.
      Чонси Сэкстон знала о миссис Батлер все. В ту давнюю ночь на борту "Пурпурной королевы" она ее не заметила, но в последние месяцы слышала о ней достаточно. Эта яркая, застенчивая девушка отнюдь не была продажной авантюристкой. Но, разумеется, так говорила только сплетница Пенелопа Стивенсон.
      - Да, теперь все отлично, - с улыбкой отвечала Чонси. Заметив огонек любопытства в глазах молодой женщины, она добавила несколько слов в объяснение, которое они с Делом предлагали всем, когда возникал разговор о том происшествии:
      - Человек, который пытался отправить меня за борт, слава Богу, давно умер, как и тот негодяй, что его нанял. Это был действительно ужасный случай, но мы с мужем пережили его. Ладно, хватит об этом, - заключила она, тронув руку Байрони. - Приятно видеть вас снова, дорогая.
      Зовите меня просто Чонси.
      - Красивое имя, - заметила Байрони. - Такое необычное, но, пожалуй, не в Англии, - опрометчиво добавила она.
      - Нет, оно кажется необычным везде, - возразила Чонси. - Что же касается вашего имени, то, видимо, ваша мать являлась поклонницей лорда Байрона?
      - Да. И я всегда считала, что мне повезло, потому что в противном случае она вполне могла назвать меня Георгом, в честь короля.
      Обе рассмеялись, и натянутость неожиданной встречи исчезла.
      - Мадам, - обратился к Байрони месье Давид, - простите, пожалуйста. У меня есть ваша мерка, но мне кажется, что вы немного похудели с весны.
      - Шейте, месье, по той же мерке, - ответила Байрони. - Я думаю, что вернусь к своим размерам очень быстро.
      По ее виду нельзя сказать, что у нее есть ребенок, подумала Чонси, хотя что она знала о детях? "Я пытаюсь, пытаюсь изо всех сил" - она едва не расхохоталась, вспомнив шутливые ночные жалобы мужа.
      - Миссис Батлер, нам пора домой, - заметила Эйлин.
      С лица Байрони сошла улыбка, но ненадолго.
      - Миссис Сэкстон, Чонси, вечером в пятницу мы даем ужин. Как вы полагаете, вы с мужем сможете оказать нам честь?
      Кто мог устоять перед таким милым приглашением?
      - Будем очень рады, Байрони. Наши мужья, разумеется, знакомы друг с другом, я же знаю вашего только как джентльмена, всегда снимающего передо мной шляпу при встрече.
      - О, благодарю вас. Мы с мужем еще не обсудили список гостей, но без вас с супругом я его не мыслю.
      Чонси погладила руку Байрони.
      - Если нас в нем нет, то включите, пожалуйста, - тихо сказала она.
      Чонси Сэкстон спокойно стояла в центре салона месье Давида, следя за тем, как черная женщина повела Байрони к выходу и они скрылись за дверью.
      "Очень приятная, - подумала она. - Надо поговорить о ней с Агатой. Никто не введет ее в общество, если я не поспособствую этому. Мы с ней почти одного возраста, а в Сан-Франциско так мало молодых леди".
      Чонси почувствовала прилив оптимизма. Кто угодно будет гораздо приятнее этой злюки Пенелопы Стивенсон.
      Почему она не вышла за кого-нибудь замуж и не уехала куда-нибудь подальше из Сан-Франциско!
      - Эйлин, - предложила Байрони, выйдя из салона, - давайте немного пройдемся. Я мало видела город, а сегодня такой прекрасный день!
      - Отлично, миссис Батлер, - согласилась та, - только не очень долго.
      Байрони смотрела, как двое китайцев несли через улицу на своих узких плечах невероятно тяжелые деревянные кругляки. Китайцы, подумала она. Так странно!
      В городе много мужчин, кое-кто одет по моде, другие же выглядят так, будто не меняли одежду долгие месяцы.
      Она глубоко, с полным удовлетворением вздохнула. Так много всяких запахов, много разных людей...
      - Миссис Батлер, - внезапно прошипела ей в ухо Эйлин, - опустите глаза, не смотрите!
      Байрони удивленно поморгала, но не успела выполнить рекомендацию служанки, как увидела шедших прямо на них двух красивых женщин. Проходившие мимо мужчины осыпали их насмешливыми комплиментами и свистели, а те хихикали и охорашивались.
      Она хотела посмотреть подольше, но почувствовала неодобрение Эйлин. Внезапно прямо перед ее глазами возникла шея какого-то мужчины, на которого она тут же наткнулась.
      - Пардон, мэм. Боюсь, я немного зазевался.
      Байрони остановилась как вкопанная. Он отдернул руку, поддерживавшую Байрони, словно обжегшись.
      Она медленно подняла голову и уперлась взглядом в темно-синие глаза Брента Хаммонда.
      - Вы!
      - Как, вы сегодня без муки? - протянул тот. - Да, видно, так оно и есть. Ваши мучные дни давно прошли, не правда ли?
      Боже правый, он выглядел таким.., красивым. Байрони проглотила подступивший к горлу комок, пытаясь проникнуться гневом, который он вызвал у нее много месяцев назад, но это ей не удалось.
      - Здравствуйте, мистер Хаммонд, - выговорила она. Все произошло слишком быстро. Она не успела собраться с мыслями.
      "Смотрит на меня как овечка", - подумал Брент.
      Дьявол, ведь он так не хотел встречаться с нею, по крайней мере до того, как...
      - Миссис Батлер, - твердо вмешалась Эйлин, - нам действительно давно пора идти.
      Байрони посмотрела на нее затуманившимися глазами.
      - Одну минутку, Эйлин. Мистер Хаммонд - друг мистера Батлера. Я не видела его после нашего возвращения. Прошу вас, не зайдете ли вы вон в тот магазин и не спросите, есть ли у них шляпы для верховой езды?
      Эйлин бросила на нее озадаченный взгляд.
      - Хорошо, миссис Батлер. Я вернусь через несколько минут.
      - Кто она - ваш ангел-хранитель?
      - Она прожила с Айрой и Ирен многие годы.
      Полагаю, она охраняет меня.
      - Вы нуждаетесь в защите, поверьте. Если бы меня сейчас не было с вами, вас уже осадили бы несколько питающих надежды мужчин.
      Мне нужна защита от вас!
      - Мне нравится Сан-Франциско, - выпалила она. - Весь этот шум и движение... Я чувствую, что живу здесь настоящей жизнью. И мужчины так хороши... Они не навязчивы, нет, а просто одиноки, как мне думается...
      - Вы превосходно одеты, - прерывая ее, заметил Брент.
      Ее смутила насмешливая нота в его низком голосе.
      - Почему бы и нет? - спросила она.
      - Превосходная фигура, леди! Полагаю, для совсем недавно родившей женщины вы выглядите прекрасно.
      - О, - беспомощно выдохнула она.
      - Правда, я бы сказал, вы немного похудели. - Байрони почувствовала, как скользил по ней его взгляд, и снова напряглась. - Позволю себе заметить, что ваши прелестные груди должны были немного пополнеть.
      - Прошу вас, мистер Хаммонд, прекратите...
      - Вы, разумеется, правы, миссис Батлер. Это меня не касается, не так ли? - Черт бы ее взял! Он надеялся, что когда увидит ее снова, будет смотреть сквозь нее, не ощущая никакого волнения. - Как давно вы вернулись, мэм?
      - Две недели назад. Сегодня в первый раз вышла в центр города. А кто вон тот странный человек?
      Брент обернулся и улыбнулся Джереми Глоссопу, недавно появившемуся в Сан-Франциско и воображавшему себя олицетворением цивилизованного джентльмена.
      - Он приехал из Англии и отчаянный игрок.
      - А как ваш салун, сэр? Где он находится?
      - Недалеко от Портсмутской площади. "Дикая звезда".
      Звук его низкого голоса наполнял ее ощущением невероятного тепла. Ей не хотелось с ним расставаться, по крайней мере не сейчас, когда он ее не оскорблял.
      - Хорошо ли идет ваш бизнес?
      - Очень. В таком городе, как Сан-Франциско, мужчинам мало чем можно заниматься, кроме игры, выпивки и проституток, - ровно продолжал он, видя ее смятение. - Впрочем, мы приобщаемся и к культуре. В январе, как я слышал, у нас даже появятся газовые фонари, разумеется, к большому огорчению воров и других негодяев. И можете себе представить, мэм, у нас даже играют театральные труппы, приезжающие в наш славный город со всех концов света, К сожалению, вы упустили Лолу Монтес. Теперь она живет в золотом краю, кажется, в Грасс-Вэлли.
      Господи, с чего это он так разговорился? Потому, что не хочешь с нею расставаться, дурень ты этакий!
      Она пристально смотрела на него, и ему захотелось сорвать с нее одежду, и здесь же, не сходя с места, взять ее. Он тихо, издевательски, рассмеялся над самим собой. Женщина, недавно родившая ребенка, не может позволить себе заниматься любовью в течение некоторого времени.
      - Как ваш ребенок, миссис Батлер? - Брент увидел, как в ее ясных глазах вспыхнуло выражение боли, и это вызвало у него раздражение.
      - Ее зовут Мишель, - спокойно ответила Байрони. - Она чувствует себя отлично, благодарю вас.
      - Она похожа на вас или на вашего мужа?
      "Прошу тебя, прекрати!" - хотелось закричать Байрони, но она этого не сделала.
      - Она выглядит, как все Батлеры. Очень светлая, с голубыми глазами.
      Как Батлеры? Дьявол, светлой была и она. Только глаза у нее были мягкого зеленого цвета, глубокие и таинственные. Его подмывало спросить, хорошо ли к ней относится муж. Глупая мысль. Он иронически улыбнулся. На ней дорогое платье - стареющий муж, вероятно, предоставляет ей все, чего она просит. И вероятно, хорошо знает ее склонность к распущенности, иначе к чему бы ему посылать вместе с нею эту громадную негритянку? Чтобы охранять ее или предотвращать флирт с мужчинами?
      - Ах, - заметил он, - вот и ваша защитница.
      Байрони с большим удовольствием отпустила бы Эйлин величественным движением руки. Но она не могла этого сделать. Она все смотрела на него с потерянным, беспомощным видом, и он, пожав плечами, насмешливо коснулся полей шляпы.
      - Рад был повидаться с вами, мэм. Мои лучшие пожелания вашему супругу.
      - Да, - согласилась Байрони, - я передам.
      Она слушала, что говорила ей Эйлин о шляпе, но ее взгляд не отрывался от высокой фигуры Брента, пока он не скрылся из виду.
      Глава 9
      Чонси Сэкстон оглядела большой обеденный стол и гостей. Выбор Айры Батлера хорош. Тринадцать человек, из которых большая часть относились к молодой миссис Батлер прекрасно. Байрони выглядела очень привлекательно в желтом шелковом платье, от которого ее волосы приобретали медовый оттенок. Зеленые глаза искрились радостью жизни. "Очень милая, - думала Чонси, - ее нервозность можно понять". Она перевела взгляд на Ирен Батлер, сидевшую по правую руку брата. По-видимому, та еще не забыла небольшой сцены, происшедшей перед ужином. Она была очень спокойна, вступала в разговор лишь изредка с кем угодно, кроме своего брата.
      Смешная неразбериха, думала Чонси, чувствуя сострадание к Байрони, которая старалась все сгладить.
      Как могла Ирен так неуместно расположиться в конце стола? Разумеется, теперь, кроме нее, в доме была еще и жена брата. Совершенно очевидно, что Ирен не опротестовывала положения хозяйки, которой теперь была ее невестка. Действительно, само собой разуме лось, что рядом с мужем было почетное место Байрони.
      Бедный Айра! Именно он тихо сказал что-то своей сестре и повел ее к своему месту в конце стола, оставив побледневшую Байрони нервно улыбаться.
      Внезапно Чонси встретилась взглядом со злобными глазками Пенелопы Стивенсон, сидевшей напротив, и послала ей сладчайшую улыбку. Жаль, что букет цветов не стоит всего на фут левее, тогда ей не пришлось бы изображать эту фальшивую улыбку. Банкер Стивенсон, ее богатый отец, завел довольно скучный рассказ о своих приключениях в Панаме. Чонси взглянула на Агату Ньютон, сидевшую справа от Байрони, и та ей подмигнула. Благословенная Агата! Чонси рассказала ей о Байрони, и добрая женщина теперь отмечала ее своим особым очарованием.
      - Попробуй свинину, ручаюсь, что она тебе не повредит.
      - Я уже попробовала и не почувствовала ничего плохого, - ответила Чонси своему мужу.
      - Ты озабочена. Нет ли здесь какого-нибудь подозрительного мужчины?
      - Ах, черт возьми, надеялась, что ты не заметишь!
      Но Банкер так... Ну да ладно. Как мне поступить?
      - Он скучен? Или глуп?
      - На днях. Дел Сэкстон, я дам окончательный ответ, последнее слово.
      - Но, любовь моя, я всегда предоставляю тебе последнее слово ночью если ты считаешь, что восхитительные стоны можно называть словами.
      Чонси ударила его под столом ногой.
      - Вы здесь ничего не изменили, как я вижу, дорогая, - говорила Байрони Агата Ньютон. - Я всегда думала, что эта комната, как и гостиная, нуждались в женской руке. Разумеется, Ирен без одобрения брата ничего сделать не может.
      - Да, это верно, - неопределенно отозвалась Байрони, сосредоточившая внимание на Бренте Хаммонде, который беззастенчиво флиртовал с очень красивой девушкой, чье имя Байрони забудет не скоро. Пенелопавыскочка - так окрестила ее Байрони после того, как эта юная леди при встрече лишь едва кивнула.
      Агата Ньютон, растянув рот до ушей, улыбалась ласковой материнской улыбкой, стараясь подбодрить новоявленную миссис Батлер. Та проявляла естественную нервозность. В конце концов, это ее первое знакомство с самыми богатыми людьми Сан-Франциско.
      Конечно, жаль, что все они заняты только деньгами, но что поделать? Она проследила за взглядом Байрони и увидела рядом с Пенелопой Стивенсон совершенно очаровательного мужчину. Она не встречала его до этого вечера, но слышала, как о нем не раз с энтузиазмом отзывался Хорас: "Чертовски способный молодой человек". Старика Джеймса Кору не слишком-то радует быстрый успех его "Дикой звезды".
      Дьявольски красивый мужчина, подумала Агата, потягивая отличное французское вино из подвала Айры. Она тоже не отрывала бы от него глаз, будь лет на двадцать моложе.
      Нежная свинина показалась Байрони на вкус куском залежалого хлеба. Она так и не заглянула в список гостей, и поэтому у нее перехватило дыхание, когда в гостиную вошел Брент Хаммонд. "Я должна вести себя нормально, твердила она себе. - Он для меня ничего не значит, решительно ничего. Я не глупая простушка, вздыхающая о человеке, который меня презирает. Я же замужняя леди и должна с этим покончить".
      Пустые, ничего не значащие слова. Слава Богу, милый Тони Доусон решил уделить немного внимания миссис Ньютон. Она была очень приятной, но Байрони не могла придумать, о чем с ней можно поговорить.
      Услышав грубоватый, но добрый голос Сента Морриса, которого Айра считал лучшим врачом Сан-Франциско, она повернулась к нему. Подобно большинству присутствовавших джентльменов, он был молод, не больше тридцати, и совсем не похож на врачей, которых она видела в Бостоне, изнеженных, с пухлыми руками. Массивный, с огромными кистями, он больше походил на лесоруба, решила она, но более добрых глаз в жизни не видала.
      "Ты думала, что у Брента Хаммонда добрые глаза.
      Что в них нет подлости. Берегись, безмозглая дура. Ты ничего не знаешь о мужчинах, ровным счетом ничего".
      - Мне хотелось бы взглянуть на вашего ребенка, миссис Батлер, - сказал Сент Моррис. - Айра не перестает восторгаться девочкой. Называет ее ангелочком и несет всякую бессмыслицу, как все новоявленные отцы.
      - По всему видно, что вы не отец, доктор Моррис.
      Он глянул на нее своими темными глазами.
      - Сказать по правде, я всегда слишком занят, мэм. По крайней мере именно так я себе это объясняю.
      Мне то и дело случается встретить какую-нибудь милую леди, но я не могу ни на ком остановиться.
      Называйте меня просто Сент <Сент (Saint - англ.) - святой>.
      - Только если вы будете называть меня Байрони.
      Вам действительно при крещении дали имя Сент?
      - Это долгая история, Байрони. Правда, долгая. - Он широко улыбнулся, открывая великолепные белые зубы. - Если бы я сказал вам свое настоящее имя, вы разразились бы смехом и назвали бы меня миссионером.
      Байрони подалась к нему, охваченная радостью догадки:
      - Горацио? А может быть, Милтон или Персивал?
      Одна из его ладоней на мгновение накрыла руки Байрони, и он печально покачал головой.
      - О, если бы вы знали мою дорогую мать. Какая мудрая женщина!
      - Я вижу, мне так ничего и не добиться от вас, Сент.
      - Да. Ничего. Превосходная еда, но вы очень мало едите, Байрони, Если бы я верил в эффективность тонизирующих средств, я прописал бы вам одно из них.
      - О, значит, вы прибыли на Запад не в одном из тех крытых фургонов, как человек от медицины? - спросила она.
      - Как ни жаль, нет. Это было бы намного приятнее.
      - Надо полагать, что это еще одна долгая и очень интересная история, которой вы мне не расскажете.
      - Восхитительное вино, - заметил он, лениво улыбнувшись.
      - Айра говорил мне, что вы лучший врач в Сан-Франциско.
      - Это достаточно верно, как мне кажется, но ведь здесь почти нет конкуренции. Я же делаю все, что могу, чтобы хоть не калечить людей, если не знаю, как их вылечить.
      Сент заметил, что взгляд Байрони остановился на Бренте Хаммонде. Воспитанный человек, тот рассмеялся в ответ на какую-то реплику Пенелопы.
      "Проклятие! - подумал он, - в этом квартале ходит столько сплетен! Занимайся своим делом, Сент.
      Эта Байрони хорошая женщина и просто радуется, смотря на красивого мужчину, как Агата". Но он сразу же отбросил эти мысли, когда увидел, как глаза Брента встретились со взглядом Байрони. Сент быстро сосредоточился на содержимом своей тарелки. Он задумчиво разжевывал свинину, думая о Бренте Хаммонде.
      Он знаком с Байрони - это видно по его глазам, в которых горела ярость. Мать Сента, царство ей небесное, всегда говорила, что он был мальчиком, слишком склонным к фантазии. И была, несомненно, права. Ему всегда виделись драконы там, где просто клубились облака. Сент никогда не был охоч до чужих секретов, в особенности когда дело касалось чьей-либо жены. И все же, думал он, жизнь дьявольски сложна. Он чувствовал какую-то странную необходимость защитить эту молодую женщину. Он никак не мог себе представить, чтобы она могла взять себе в любовники Айру, как и не мог вообразить, чтобы Айра оказался настолько глуп, чтобы соблазнить юную леди. И чтобы снова завладеть ее вниманием, Сент спросил:
      - Скажите, Байрони, а в кого девочка?
      Она непонимающе посмотрела на доктора, а потом, казалось, собралась с мыслями.
      - Мишель похожа на Батлеров, так сказал мне Айра, и я полагаю, сэр, что слово "ангел" в данном случае довольно близко к истине. Когда я впервые увидела Айру, то подумала о нем именно так. Чтобы быть точной, как об архангеле Гаврииле.
      - О, но ваш ангел - отличный бизнесмен. И если кто-то способен купить акции на небесные владения, то это, несомненно, ваш муж.
      - Как я понимаю, он очень опытен, - не слишком уверенно проговорила Байрони. Она плохо представляла, чем занимался Айра. Они об этом никогда не говорили.
      - Да, конечно. Вам нужно поговорить с Делом Сэкстоном или с Сэмом Брэнненом, если вы хотите узнать границы его.., способностей.
      - Сэм Брэннен пугает меня. Он такой голосистый...
      - Что верно, то верно. Они с Айрой хорошая пара. Айра никогда не возвышает голос, а Сэм разражается тирадами до хрипоты.
      - Айра - очень добрый человек, - заметила Байрони.
      "Почему? - хотелось напрямик спросить Сенту. - Потому что женился, после того как вы забеременели?"
      - Разве банк Айры сотрудничает не с Делани Сэкстоном? - спросила она.
      - Вот именно. Ну а если вам хочется навсегда потерять чувство юмора, то вам следует поговорить с Делом. Этого человека переговорить невозможно. Он доводит до безумия Чонси, но она хорошо пользуется его деньгами. Забавно послушать их - Дела с его медлительной речью и Чонси с ее чопорным английским произношением.
      Разговор достиг своей кульминации, и внимание Айры привлек мелодичный, переливчатый смех жены.
      Он отвернулся от Ирен и посмотрел в конец стола. А, ее развлекает Сент, с благодарностью подумал он.
      Именно с этой целью он и посадил его рядом с женой.
      Он знал, что Сент умел привести любого человека в хорошее настроение. В целом, подумал он, ужин проходит хорошо. Приготовленная Нейоми еда была превосходной, вино исключительным, большинство гостей находились в отличном настроении. Все, кроме Ирен.
      Ему просто не приходило в голову, что Байрони никогда не занимала принадлежавшего ей по праву места за столом, в том числе и в этот вечер. Он не заметил бы этого и сейчас, если бы Агата Ньютон не заморгала удивившись. Проклятие! Ирен чувствовала себя уязвленной, и ему не удавалось ее успокоить. Ситуация была для нее нелегкой, и он чувствовал себя совершенно беспомощным перед двумя такими разными женщинами, предъявлявшими ему каждая свои требования. Решением послать одного из своих людей в Сан-Диего, чтобы выкупить кобылу Байрони, он оправданно гордился. Он знал, что она неоднократно разъезжала верхом по всему Сан-Франциско одна, и не собирался ей в этом препятствовать. Он вручил ей небольшой "дерринжер" и показал, как из него стрелять.
      Она при этом и глазом не моргнула. Он сомневался, чтобы она вообще имела представление о том, какой вред может причинить человеку пуля. Айра слегка вздрогнул от очередного громкого взрыва смеха. Опять взялся за свои нудные рассказы Банкер Стивенсон!
      Перед тем как явиться на обед в дом Батлеров, Брент решил, что будет игнорировать Байрони. И если не считать того задержанного на ней долгого взгляда, это ему удалось - он посвятил все свое внимание Пенелопе Стивенсон. Его забавляли ее ужимки, и он спрашивал себя, что подумала бы Мэгги об этой претенциозной, но очень красивой маленькой пустышке.
      Ах, герцогиня, какая ирония царит в этом воспитанном обществе! Он был для всех собравшихся игроком, содержавшим любовницу, деловым партнером и верным другом мадам. Он был приемлем для этого общества, но любая леди побледнела бы и лишилась чувств, окажись Мэгги за ее столом, а все эти так называемые джентльмены посматривали бы на нее искоса и отпускали скабрезные шутки. Он размышлял над тем, что подумала бы Байрони о Мэгги, и едва не выронил из рук вилку. Черт бы ее побрал! Да еще эта смешная ситуация с местами за столом... Она выглядела беспомощной, незащищенной...
      Он был готов возненавидеть Айру Батлера.
      Он понял, что слишком долго молчит, но больше не мог нашептывать льстивые заверения в красивые ушки Пенелопы. И переключил внимание на Чонси Сэкстон.
      - Смею заметить, мэм, вы многому научили своего недалекого мужа. Я слышу, что с каждым днем он заключает все более удачные и крупные сделки.
      Чонси рассмеялась, посылая мужу притягательный взгляд.
      - Все это совершенно справедливо, мистер Хаммонд. Он является домой с таким видом, словно потерял все. Я говорю ему о том, что от него действительно требуется, а потом учу, что нужно делать, чтобы с него не сняли последнюю рубашку.
      - Так-так! - проговорил Делани Сэкстон. - Что это за сказки она тебе рассказывает, Брент?
      - Мы говорим о рубашках, - ухмыляясь, ответил Брент, - и о том, как уберечь вашу. Это ведь английская рубашка, не так ли, мэм?
      - Да, мистер Хаммонд, действительно английская. Я всегда говорю, что все английские вещи носятся вечно.
      - Возможно, есть что-то общее между всем английским и игроками в покер. Мы всегда готовы прийти на помощь другим и никогда не хвастаемся этим.
      Чонси рассмеялась:
      - А под конец постепенно исчезаем, сэр?
      - Брент, мэм. Видя, как на меня смотрит ваш муж, я чувствую, что начинаю исчезать, и притом прямо сейчас.
      - Не обращай на него внимания, Чонси, - посоветовал муж.
      - Почему? - спросила она, бросив на него озорной взгляд. - Или он тоже ставит тебя в тупик, как я?
      - О женщины, - проговорил Делани, откидываясь в кресле, - клянусь, Господь послал всех вас сюда, на землю, после того как уже испробовал и голод и чуму.
      - Не забывай про саранчу, Дел, - напомнил Брент.
      Чонси с трудом перевела дух.
      - Это невыносимо!
      Байрони слушала их, не находя сил приняться за еду. Почему, думала она, он не может быть таким же с нею? Веселым, остроумным, и.., очаровательным.
      Она принялась медленно жевать кусочек свинины.
      - Внимание, все! - возвысил голос Делани Сэкстон. - Эй Тони, оторвись же от тарелки! Тост! За Байрони Батлер, очаровательное прибавление к обществу Сан-Франциско.
      Повсюду послышались доброжелательные шутки и смех, и каждый выпил до дна. Байрони покраснела и говорила слова благодарности каждому, кто был поблизости.
      Нейоми и Эйлин подали кофе и бренди в гостиной.
      Брент Хаммонд оказался первым из гостей, собравшимся уходить. Он чуть прикоснулся к руке Байрони и пробормотал какие-то общие слова. Как ни странно, но, когда он ушел, Байрони поняла, что ей наконец-то стало легче дышать. Она повернулась со светлой улыбкой к Пенелопе Стивенсон.
      - Не понимаю, почему он ушел так скоро, - недовольным голосом проговорила Пенелопа.
      - Кто?
      - Да мистер Хаммонд. Хорошо, хоть пригласил меня завтра утром на верховую прогулку.
      Байрони почувствовала, как ее словно кинжалом пронзил гнев. Это ревность, а не гнев, сказала она себе.
      - Как мило с его стороны, - ухитрилась она ответить.
      - Отцу он нравится, и я, возможно, выйду за него замуж.
      Байрони захотелось дать ей хорошую затрещину, но вместо этого она улыбнулась. Агата рассказывала ей, что Пенелопа столь же определенно говорила о браке с Делани Сэкстоном еще до появления Чонси в Сан-Франциско.
      Пенелопа же задумчиво продолжала:
      - Ему придется расстаться со своей любовницей, с картежной игрой и вообще с такой жизнью. Знаете ли вы, что у него деловые партнерские отношения с какой-то.., проституткой?
      - Не с проституткой, мисс Стивенсон, а с хозяйкой заведения, поправила Байрони.
      Пенелопа пожала изящным плечиком:
      - Я ее видела. Она уже старая, около тридцати, так что вы, вероятно, правы. На нее не позарится ни один мужчина.
      - Ах, моя дорогая, я вынужден вас на минуту прервать. - Айра с пониманием улыбнулся своей жене. - Простите, мисс Пенелопа, но Сент хочет увидеть Мишель. Не отведете ли вы его в детскую, Байрони? Но я думаю, нет смысла будить ребенка.
      - Вы оценили мое вмешательство, Байрони? - ровным голосом спросил Сент, блестя карими глазами.
      - Вы, сэр, настоящий святой, - заметила она.
      Мишель спала глубоким сном, вытянув пухлые ножки и засунув в рот крошечный кулачок.
      - Она выглядит совершенно здоровой девочкой, - тихо проговорил Сент. Кто был вашим врачом в Сакраменто?
      - Его фамилия Чамберс.
      - Я с ним не знаком, - заметил Сент. - Вы кормите ее грудью?
      - Я.., то есть.., да, разумеется.
      - Простите, я не хотел ни выпытывать у вас ничего, ни смущать вас. Какой красивый ребенок... Она и вправду в Батлеров. Может быть, у нее ваши зеленые глаза? Или голубые, как у Айры?
      - Голубые.
      - О!
      - Она спит? Вы ее не разбудили?
      Байрони с Сентом обернулись на резкий голос Ирен.
      - Нет, нет, - непринужденно ответил Сент. - Правда, она может проснуться от собственного храпа.
      Так, может быть, оставим ее в покое, вместе с ее сновидениями?
      Ирен нерешительно посмотрела на них и пожала плечами.
      - Разумеется. Гости начинают разъезжаться, Байрони. Спускайтесь к ним. Идите первая, а я посмотрю, хорошо ли она запеленута.
      Байрони кивнула и мимо золовки прошла к двери.
      - Представляю, - сказал Сент, когда они спускались по широкой лестнице, - как трудно незамужней женщине приспособиться к таким.., изменениям.
      Вам повезло, Байрони, что она заботится о ребенке.
      Вполне могло бы быть по-другому.
      Байрони хотелось от души рассмеяться над этим весьма благожелательным, но глубоко ошибочным представлением.
      - Да, действительно, - согласилась она.
      Чонси Сэкстон протянула к ней руки:
      - Вы должны как можно скорее побывать у меня, Байрони. Вы свободны завтра утром?
      Чонси удивилась, увидев, как Байрони, прежде чем ответить, быстро посмотрела на мужа. Айра благосклонно кивнул, и Байрони с энтузиазмом согласилась.
      - Буду очень рада, Чонси.
      - Вот и хорошо. Захватите с собой Мишель. Буду счастлива с нею познакомиться. Сегодня Сент украл у меня эту возможность.
      ***
      Утром Байрони одевалась очень тщательно и, покончив с туалетом, вышла в столовую. Айра уже завтракал.
      - Не могу поверить своим глазам - все убрано! - заметила она, оглядывая приведенную в обычный вид столовую. - Нейоми просто сокровище, не правда ли?
      - Действительно, - согласился Айра, поднимаясь из кресла в ожидании, что Байрони займет место справа от него.
      - Нет, - возразила она, увидев, как он на секунду нахмурился. - Я не хочу сидеть в конце стола!
      Мне не нравится кричать через весь стол, чтобы вы меня услышали. Надеюсь, что у Ирен уже прошла досада от того, что произошло.
      - С чего бы? В конце концов, разве не вы его жена со всеми привилегиями?
      "Эта женщина всегда приближается незаметно, как кошка", - подумала Байрони, поворачиваясь к Ирен и заставляя себя улыбнуться.
      - Прошу тебя, Ирен, - проговорил Айра.
      - Доброе утро, - нейтральным голосом приветствовала ее Байрони. Она надеялась, что недавнее поведение Ирен осталось в прошлом, но теперь начинала в этом сомневаться. Что случилось с кроткой, тихой женщиной, с которой она прожила вместе несколько месяцев? - Хорошо ли вы спали?
      - Нет. У Мишель были колики.
      - Мне очень жаль. Но я не слышала ее плача.
      - Почему вы должны слышать? Вы же ей не мать.
      - Ирен, - вмешался Айра, в чьем спокойном голосе послышалось предостережение. - Не забывай о слугах, прошу тебя.
      Ирен ссутулившись уселась в конце стола, бросив холодный взгляд на Байрони, ответившую ей тем же. Это вызов? Байрони это больше не интересовало. Пусть Ирен садится хоть в кресло Айры, если ей нравится.
      В столовую вошла Нейоми с блюдом, на котором желтел омлет с беконом, и с тарелочкой тостов. Айра ровно заговорил о туманной погоде, ожидая, когда служанка выйдет из столовой.
      - У меня ленч с Чонси Сэкстон, - напомнила Байрони, нарушив тяжелое молчание.
      - Превосходно, - заметил Айра. - Очаровательная женщина.
      - Она хочет, чтобы я взяла с собой Мишель.
      - Нет. То есть я хочу сказать, - продолжила Ирен более спокойно, - что девочка ночью чувствовала себя плохо. И разумеется, неразумно тащить ее в гости.
      - Почему ты не сказала мне, чтобы я задержал Сента, он бы ее посмотрел.
      - В этом нет необходимости, Айра. Но ей нужно отдохнуть.
      Три часа спустя Байрони объясняла Чонси ночное недомогание девочки.
      - Теперь, разумеется, все хорошо, - поспешила добавить она, понимая, что Чонси могла найти странным то, что Байрони пришла к ней, оставив больного ребенка. - Она спит. - Байрони оглядела гостиную.
      У вас очаровательный дом, Чонси.
      - Я передам ваши слова Делу. Поселившись здесь, я ничего не меняла. Кстати, о Сенте. Несносный человек! Отказывается рассказать мне, как ему досталось такое имя!
      - И вам тоже? Вчера вечером отказал и мне.
      - Ужин был восхитителен, - отметила Чонси. - Сами-то вы были довольны?
      - Действительно, все были очень милы.
      - Кроме Пенелопы, разумеется?
      - Да, когда мы с ней встретились, мне показалось, что я превратилась в какое-то насекомое. А ее мать.., напоминала мне корабль под всеми парусами.
      О дорогая, мне не следовало говорить такие вещи. Я уверена, что они очень милы.
      - Ну уж нет. Я поведаю вам маленькую тайну, Байрони. Если бы я не спасла Дела, он вполне мог бы оказаться мужем этой девицы.
      - Айра говорил мне, что вы приехали сюда из Англии прошлой зимой и поженились с мистером Сэкстоном через два месяца после приезда.
      К удивлению Байрони, Чонси вдруг застеснялась, ее щеки залила краска смущения.
      - Я очень счастлива, - вымолвила она. - Дел пригласил нас на ленч. На Клэй-стрит открылся новый ресторан. Если захотите, после ленча можем пойти по магазинам.
      Байрони охотно согласилась. Люкас, шофер Сэкстонов, представлявшийся Байрони настоящим пиратом, повез обеих женщин по Монтгомери-стрит.
      - Встретимся здесь же в четыре часа, Люкас.
      Хорошо?
      - Конечно, мэм, - ответил тот.
      - Мне кажется, - сказала Чонси, прикрыв рот рукой в перчатке, что между Люкасом и моей горничной Мэри назревает роман. Хотя Люкас выглядит свирепым, на самом деле он кроток как ягненок. Боюсь, Мэри так его оседлает, что он даже пикнуть не успеет.
      Байрони улыбалась, когда они входили в банк Сэкстона и Брюера. Они были единственными женщинами в этом мужском царстве. Впрочем, Байрони заметила, что появление миссис Сэкстон не было неожиданностью. Учтиво приподнимались шляпы и звучали вежливые слова приветствия. Чонси представила Байрони нескольким джентльменам, один из которых, Дэн Брюер, был партнером Дела Сэкстона.
      - Прекрасный банк, сэр, - заметила Байрони, до того ни разу не переступавшая порога ни одного банка.
      - Согласен с вами, миссис Батлер, - подмигнул он Чонси.
      - Увидимся позднее, Дэн. А теперь мне пора спасать Дела.
      Чонси постучала в закрытую дверь, открыла ее и вошла. За ней последовала Байрони.
      - О дорогой, я не ожидала что ты будешь не один.
      Байрони остановилась как вкопанная. Не слишком-то честно, черт возьми!
      - Ничего, проходите. А, Байрони - добро пожаловать. Мы с Брентом только что договорились об очень выгодной сделке.
      Байрони слышала мягкий, очаровательный голос Чонси, но слов не понимала. Она даже не осознала, что машинально отступила на шаг, пока не заговорил Брент Хаммонд.
      - Как приятно видеть вас снова, миссис Батлер.
      Вы куда-то собрались?
      - Да, - опередил Байрони Дел. - Леди любезно согласились провести ленч со мной. Не присоединишься к нам, Брент? - Тот ответил не сразу, и Дел добавил:
      - Надеюсь, в полдень тебя не ждет партия в покер с высокими ставками?
      Брент с усилием оторвал взгляд от Байрони.
      - Если бы это было так, Дел, я не задержался бы у вас ни на минуту. Вы знаете, большинство моих посетителей слишком нетерпеливы, когда речь заходит о покере. Пусть пока покрутят колесо рулетки или попробуют счастья в "двадцать одно". Я буду счастлив составить вам компанию, Дел. Благодарю.
      "Проклятие, - подумала Байрони. - Почему он такой красивый? И такой непреклонный?"
      - Миссис Батлер?
      Его голос был мягким и насмешливым, по крайней мере для ее чувствительных ушей. Она смотрела на предложенную ей руку так, словно это была змея, готовая ее укусить.
      - Я думала, - пробормотала она, взяв его под руку и опустив при этом глаза, - вы отправились с Пенелопой Стивенсон на прогулку верхом.
      - Одно другому не мешает, - возразил он, выгнув черную бровь. - Вы же не рассчитываете на то, что я проведу с вами все время после полудня? Иди ты ко всем чертям!
      Байрони хотела плюнуть ему в лицо, но вместо этого дерзко проговорила:
      - Почему бы и нет, сэр? Возможно, вы научитесь вести себя в обществе леди.
      Брент от души рассмеялся, закинув голову.
      - - Что случилось? - спросил Дел.
      - Миссис Батлер только что сообщила, что обыграет меня в покер. Пять карт - и мне крышка.
      - Большинство женщин более талантливы, чем вам, джентльменам, кажется, - заметила Чонси. - Держу пари, Брент, она сумеет вас переиграть, я в этом не сомневаюсь.
      - О конечно, - вздохнув, согласился Брент, обращаясь к Байрони. Держу пари, у вас множество талантов. Долго ли мне ждать знакомства с ними?
      - До второго пришествия!
      - Такие слова в устах такой прекрасной маленькой леди!
      Глава 10
      Байрони склонилась над кроваткой Мишель, агукая ей, отчего та радостно болтала ножками и размахивала ручками. Байрони рассмеялась и взяла ее на руки.
      - Тебе пока еще все равно, кто тебя берет, да?
      Но через пару месяцев ты станешь более разборчива...
      - Она простужена. Положите ее.
      Байрони не обернулась на голос Ирен, но напряглась в предчувствии недоброго.
      - Простужена? А мне кажется, все нормально.
      - Что вы понимаете в детях? - Ирен забрала от нее Мишель и, крепко прижав к груди, отошла в другой конец детской.
      - Я могла бы кое-чему научиться, если бы вы мне позволили.
      Ирен несколько секунд молча смотрела на нее, не говоря ни слова. Потом очень тихо, с горечью в голосе проговорила:
      - Разве вам чего-то не хватает? Почему вы хотите получить то, что принадлежит мне?
      - Не хватает, - не подумав, проронила Байрони.
      - Вы дурочка! У вас прекрасные платья, никаких забот. Наконец, у вас фамилия - Батлер!
      - У вас тоже.
      - Это вовсе не одно и то же. Боже, зачем только Айра женился на вас!
      "Вот и я так думаю", - согласилась про себя Байрони.
      - Айра женился на мне ради вас, Ирен, - возразила она, удивившись тому, как спокойно и отчужденно произнесла эти слова. - Я стараюсь выполнить до конца условия сделки, а вы мешаете. Почему мы не можем быть друзьями?
      - Я немного прогуляюсь с Мишель, - сказала Ирен.
      - Как? - переспросила Байрони с иронией. - Я думала, что она простужена.
      - Вы - потаскушка, как вы вообще можете о чем-нибудь думать?
      Байрони едва не задохнулась от ее грубости, но тут же овладела собой. Ее охватил гнев.
      - Потаскушка, Ирен? Но ведь не я забеременела.
      Не я оказалась такой дурой, чтобы завести интрижку с женатым мужчиной!
      Она тут же пожалела об этих словах и быстро проговорила:
      - Простите меня. Я не это имела в виду. Разумеется, мы могли бы жить без всяких раздоров.
      Ирен не произнесла больше ни слова.
      Байрони вышла из детской и направилась в свою комнату. "Мне двадцать лет, - думала она, - и у меня нет ничего, кроме этой пародии на брак и репутации женщины, забеременевшей до свадьбы. Я живу лживой жизнью, и ненавижу ее". Она еще сильнее почувствовала в тот вечер свою отчужденность, когда, проходя мимо детской, услышала, как Айра с Ирен играли с Мишель. Она тут же вернулась к себе, прежде чем они ее заметили.
      В доме было тихо, за окном висел месяц, на который набегали темные тучи. Она попыталась представить жизнь в этом доме через пять лет, но не смогла.
      Ей казалось, она не проживет и одного месяца здесь - приживалка, которую хорошо содержат. Эйлин была добра к ней, но за всеми указаниями обращалась к Ирен. Как и Нейоми.
      Байрони подошла к окну и прислонилась лбом к холодному стеклу. Мысли ее вернулись к Бренту Хаммонду. Его образ не выходил у нее из головы, и она уже не пыталась его отгонять. Она не видела Брента уже две недели, с того самого ленча с Делом и Чонси Сэкстонами. К ее удивлению, он перестал насмехаться после первых реплик. Ленч прошел очень хорошо. Ей хотелось, чтобы он никогда не кончался, хотя она понимала, что Брент мил только потому, что они вместе с Делани и Чонси. Естественно, она согласилась с предложением Чонси посетить салун Брента.
      Разумеется, они туда только заглянули. Истинным леди дорога в это заведение была заказана. Она решила, что не менее интересна и другая половина этого обширного здания - бордель. Может быть, ожидала услышать там соблазнительный смех? Или увидеть полураздетых женщин?
      Поскольку во время ленча Брент был мил и учтив, как настоящий джентльмен, Байрони потеряла дар речи, когда он зашептал ей на ухо:
      - Не спросить ли мне у Мэгги, не позволит ли она одной очень порядочной маленькой леди воспользоваться одной из ее роскошных спален на втором этаже? Конечно, я бы вас там ждал. Не хотите? Как таинственно! Только вообразите, моя дорогая, что бы я с вами сделал.
      - Я не желаю вас слушать, мистер Хаммонд, - прошипела она.
      - О да, - пробормотал он так тихо, что она едва его услышала. - Я бы наслаждался вами. Вы не представляете, как. Или представляете и именно поэтому ломаетесь?
      - Прекратите! - Она готова была его ударить, но знала, что это невозможно, во всяком случае не сейчас, когда рядом Дел и Чонси.
      - Прекратить? Я еще даже не начал. Клянусь, вы вся такая сладкая, Байрони, и у вас восхитительные ноги! Хотя трудно судить из-за всех этих дурацких юбок. Мне стоило бы написать кому-нибудь из ваших предыдущих любовников, расспросить их, какая вы на самом деле. Или то были неловкие мальчики-подростки?
      Байрони решительно повернулась и окликнула приятельницу резким высоким голосом:
      - Чонси, я должна идти домой! Мишель.., проголодалась. Ее пора кормить.
      - Ах, я совсем забыл про ваши груди, - продолжал он. - Может быть, вы скоро поделитесь вашим теплым молоком. Как я был бы рад попробовать вас на вкус.
      Подонок! Наглый подонок!
      Даже спустя две недели она помнила каждое его бесстыдное слово. Ирен назвала ее потаскухой, и Брент, очевидно, думает так же. Она внезапно принялась смеяться, сначала тихо, потом громче. Как смешно! Брент Хаммонд единственный, кто поцеловал ее. Что бы он сказал, узнав об этом? Она хохотала так сильно, что у нее заболели бока. И не заметила, как смех обернулся рыданиями.
      ***
      - О, поскольку вы мои самые лучшие подруги, я поделюсь с вами новостью.
      Байрони и Агата посмотрели на Чонси. Щеки ее пылали, глаза искрились.
      - Говорите же скорее, не мучайте нас! - воскликнула Агата.
      - У меня будет ребенок!
      Действительно твой или чей-то еще?
      Агата прижала Чонси к своей огромной груди и ласково, по-матерински похлопала по спине.
      - Я так рада, дорогая моя, правда, рада.
      - Да, - присоединилась наконец и Байрони, отбрасывая пришедшую в голову нелепую мысль. - Дел доволен?
      - О да! - ответила Чонси. - Он вопил всю ночь, как дикарь-индеец. Мэри, Лин и Люкас сбежались на шум, чтобы выяснить, что случилось, а Дел уже вальсировал со мной по комнате. Впятером мы опорожнили две бутылки шампанского.
      - Какая прекрасная новость, дорогая. Вы уже повидались с Сентом?
      - Он побывал у меня вчера и подтвердил то, на что я надеялась. - Чонси хихикнула:
      - Вы бы посмотрели на Мэри - она буквально повисла на нем, рассказывая, что она об этом думает, и инструктируя, как следует поступать. Он посмеялся над нею и посоветовал поскорее выходить замуж за Люкаса.
      - Он сказал, все хорошо? - спросила Байрони.
      - Сент убеждал меня, что я здорова как лошадь.
      Потом подмигнул мне и сказал, что я могу продолжать заниматься всем, чем обычно, пока он не скажет, что пора остановиться, - противный.
      - Держу пари, Дел был счастлив это услышать! - сухо заметила Агата.
      Чонси немного покраснела, затем засмеялась.
      - Мой дорогой муж сказал: "Ах, наконец-то я увижу плоды своих трудов", - это его точные слова. Агата.
      - У него было много работы, Чонси? - спросила Байрони.
      Обе женщины пристально посмотрели на нее и разразились громким хохотом.
      - Как и подобает при такой бойкой жене, дорогая Байрони, - ответила Агата, хлопнув Байрони по колену. - У Дела осталось мало сил для работы!
      Чонси видела, что Байрони так и не поняла, над чем они смеялись, и быстро проговорила:
      - Вы должны принести к нам Мишель. Мне пора привыкать к детям, а она такая хорошенькая. Я думала, вы принесете ее сегодня.
      - У нее.., она простужена. Ирен считает, что ее нельзя выносить из дому.
      - Сент уже посмотрел ее? - спросила Агата.
      - Нет. Айра.., я думаю, в этом нет необходимости.
      Как странно, подумала Чонси после того, как ее подруги ушли. Байрони действительно не поняла их шутки. В самом деле, так много происходящих вокруг Байрони вещей просто не вяжутся друг с другом. Есть что рассказать мужу вечером после ужина.
      - Она просто не поняла. Дел. Я, конечно, понимаю, наши шутки, может быть, были не вполне уместными, но - видит Бог - все мы замужние женщины.
      Дел отложил вилку и поднял глаза на жену.
      - И потом ее ребенок. Дел. Она ни разу не взяла его с собой к нам. Фактически в тех редких случаях, когда я видела Мишель, всегда рядом торчала Ирен.
      Все это очень странно.
      - Возможно, ты преувеличиваешь, любовь моя.
      - Может быть, - нехотя согласилась Чонси.
      - Я говорил, что Айра становится настоящим занудой? Он всегда был молчаливым, а сейчас оживляется, только когда говорит о ребенке. Как ты думаешь, я стану таким же?
      Он поднял ладони, увидев озорной блеск в ее глазах.
      - Молчу, молчу, я уже стал полным занудой!
      Когда родится ребенок, я исправлюсь!
      - Я была бы просто счастлива!
      Поздно вечером, прижавшись щекой к плечу мужа, Чонси сонно пробормотала:
      - Меня беспокоит Байрони, Дел. С нею что-то не так, я уверена. Порой я думаю, что, если бы пригласила ее, она поселилась бы у нас.
      - Что ж, она прелестная женщина. Я бы не возражал.
      - Бесстыдник!
      ***
      Брент не отличался нежностью в любовных играх с Селест. Но ей нравилась его неистовость и требовательность. Она уже свернулась калачиком у него под боком и быстро уснула. Он лежал на спине, заложив руки под голову, и смотрел на потолок, перебирая в уме события истекшего дня. Он задумался над предложением Делани Сэкстона о выкупе его судоходной компании. "Восток, - размышлял он. - Я бы с удовольствием туда отправился".
      - С твоими деньгами развернешь там крупное дело, - сказал ему Дел во время ленча. - И все, что требуется, - перечислять деньги в мой банк.
      - Ты, разумеется, прав.
      Брент на минуту умолк, и его мысли перенеслись к отцовской плантации в Уэйкхерсте. Она могла бы быть его, если бы он не оказался таким безмозглым идиотом. Он машинально потер кончиком указательного пальца шрам на щеке. Прошло много лет, а он все еще живо помнил те ужасные минуты. Он предал отца. Но он был тогда восемнадцатилетним глупцом, говорил он себе, однако ощущение вины не проходило. Проклятие, он скучал по отцу. А все потому, что оказался похотливым мальчишкой, да потому, что его захотела Лорел...
      - Если откажешься, Брент, - заметил Дел, - я поговорю с Мэгги. Сам знаешь, эта дама с амбициями.
      - Я думаю, каждый мужчина, играющий в моем салуне, навещает ее девушек. И если у меня они оставляют пятьдесят долларов, то ей они платят все сто.
      - Это как раз то, что всегда восхищало меня в Сан-Франциско, согласился Дел, наполняя пивом бокал. - Мужчины есть мужчины, ничего не поделаешь.
      - На Юге было хуже, - заметил Брент. - Каждому хотелось приобщиться к пороку, и действительно каждый этого достигал, но чрезвычайно осмотрительно и беззастенчиво лицемерно.
      - Ты родом из Начиза? Не удивляйся, Брент.
      Я спрашивал у Мэгги. Она сказала мне, что ты сын плантатора.
      - Да. Точнее, был им. Отец лишил меня наследства. - Проклятие! Он вовсе не хотел говорить об этом.
      Дел удивленно поднял бровь, но вопросов больше не задавал. Помолчав, он сказал:
      - Есть и еще одно, что нравится мне на Западе и в Сан-Франциско. Никому нет дела до твоего прошлого - будь ты мужчиной или женщиной. Ты здесь такой, каким считаешь себя сам. Мне иногда кажется, что мой собственный отец вышвырнул бы меня пинком под зад, если бы не мой старший брат Алекс. Он всегда был великим миротворцем.
      - Он занимается судоходным бизнесом?
      - Строит суда в Нью-Йорке. И подобно мне, женат на англичанке. Тут целая история, но, к сожалению, я встречаюсь с ним и с его женой Джианой не часто и не очень осведомлен об их делах.
      - Если уж говорить об осведомленности... - Брент умолк.
      - Ладно, продолжай.
      - Я слышал, ты едва не связал себя узами брака с Пенелопой Стивенсон.
      Делани закатил глаза.
      - Должен сказать, Брент, что эта девушка.., ненасытна. Еще до приезда Чонси я решил, что скорее отрублю себе топором руки, чем женюсь на ней. У тебя есть какие-нибудь соображения на сей счет?
      Брент пожал плечами.
      - Леди настойчива. Если бы я не был достаточно умудрен опытом, подумал бы, что она гонится за моим телом, а не за моим благородным сердцем. Приданое соблазняет, согласись.
      - Согласен, если променять покой на доллары.
      - И на власть. Черт побери, Дел, она могла забеременеть.
      - Ну уж нет! Я обо всем хорошо подумал, Брент.
      Брент ухмыльнулся и допил пиво.
      - Я несу чушь. Не слушай меня. Я не намерен жениться.., вообще.
      - Ты изменишь свое мнение, когда встретишь ту, единственную, - с твердой убежденностью возразил Делани. - Кстати, можешь меня поздравить. Чонси беременна.
      К удивлению Делани, Брент внезапно притих.
      "Что-то не так?" - недоумевал Дел. Брент тут же овладел собой и улыбнулся.
      - Я рад за вас. Хорошо Чонси себя чувствует?
      - В ней столько энергии, ужас! Сент уверяет, что теперь она немного угомонится. Хотя, - добавил Дел, понизив голос, - не хочу ничего говорить Чонси, но я в ужасе. Я был в Нью-Йорке в пятьдесят первом году, когда моя невестка оказалась в родильном доме. Никогда в жизни я не чувствовал себя таким беспомощным. Черт побери, я заплачу Сенту любой гонорар, какой он запросит. Слава Богу, он здесь, в Сан-Франциско.
      Что, если Байрони забеременеет снова? Мучилась ли она при рождении первого ребенка?
      - - Да, - сдавленным голосом проговорил Брент.
      Для него была невыносима мысль о том, чтобы Айра хоть пальцем прикоснулся к ее руке, не говоря уже об обладании ее телом.
      Либо привыкни к этому, дурачина, либо уезжай из Сан-Франциско.
      - Ну, мне пора на работу, - заметил Делани. - Подумай о моем предложении, Брент. Но не слишком долго, хорошо?
      - Вот что, Дел. Я, пожалуй, отправлюсь сегодня на верховую прогулку один без Пенелопы - это прояснит мне голову. И зайду к тебе завтра.
      Арабский жеребец Брента с необычной, неаристократической кличкой "Джордж" стоял в конюшнях Джима Бредли, на Карни. Погода после полудня, к счастью, была ясная. Приближался сезон дождей, и Брент понимал, что Джорджу придется проводить много времени в стойле. Он проехал вдоль дощатой дороги в сторону Миссии Долорес, затем повернул Джорджа к океану. Эта часть полуострова была унылой и пустынной - песок да вечно движущиеся дюны.
      Постоянный ветер с океана гнал песок в город, за двадцать четыре часа засыпало любые следы и тропинки. Он вспоминал рассказы о золотодобытчиках, приезжавших в Сан-Франциско. Они устанавливали палатки, ложились спать, а утром просыпались, засыпанные песком.
      Над головой кричали морские чайки, и это был единственный живой звук, нарушавший окружавшую Брента мертвую тишину. Бесплодная, дикая земля, но пейзаж успокаивал. Брент любил эти места. Он направил Джорджа на последний подъем, туго натягивая повод, чтобы жеребец не скользил в песке, и скоро его взору открылся Тихий океан. Господи, как он прекрасен, подумал Брент. Он вырос далеко от океана и впервые увидел его два года назад. Был час прилива, и жесткий океанский ветер гонял по берегу песок.
      Взглянув на север, где поднимались зубчатые скалы, он увидел всадника.
      В сотне ярдов от него верхом на кобыле ехала какая-то женщина. Она сидела очень спокойно. Брент нахмурился, ему хотелось побыть одному, но женщина повернулась и направила кобылу в его сторону. Брент похолодел.
      "Какой я невезучий!" - усмехнувшись про себя, подумал он. Словно он вызвал ее сюда. Она всегда присутствовала в его мыслях, и он недоумевал, как она поступит, когда его узнает. Но тут же отбросил эту мысль, уцепившись за жившее в нем презрение, смутно понимая, что оно его единственное и последнее средство спасения от Байрони.
      Он послал Джорджа вперед, держась самой кромки подступавшего прилива. Копыта жеребца меньше увязали во влажном песке.
      - Добрый день, миссис Батлер, - окликнул он, снимая черную фетровую шляпу.
      - Что вы здесь делаете?
      Ее испуг удивил Брента. Уж не боялась ли она, что он стянет ее с кобылы и возьмет прямо на песке?
      Не надейтесь, леди, готов был насмешливо бросить ей в лицо Брент. Еще не хватало, чтобы он потом чесался от песка.
      - Прогуливаюсь верхом, как видите. Знает ли ваш муж, что вы уехали одна? Ведь это пока еще не очень цивилизованный город, мэм.
      На Байрони был бархатный костюм для верховой езды ярко-голубого цвета и изящная голубая шляпка.
      На руках - перчатки из тончайшей кожи. Она выглядела такой красивой и такой настороженной, что у Брента перехватило дыхание.
      - У вас действительно не слишком цивилизованный вид, мистер Хаммонд. Но я всегда осторожна, уверяю вас.
      - По-моему, я, как и вы, мэм, одет, как подобает для прогулки верхом.
      - Вы выглядите скорее как головорез, чем как удачливый игрок, заметила Байрони.
      Черные штаны, белая рубашка с длинными рукавами и черный кожаный жилет. Туалет дополняли черная шляпа и черные сапоги для верховой езды. Выглядел он как дьявол, и это было так притягательно, что ей хотелось одновременно и подъехать к нему, и умчаться от него поскорее.
      - И как не заслуживающий доверия?
      Она сделала вид, что не обратила внимания на его насмешливый голос, и отвернула от него кобылу.
      Но его рука стремительно рванулась вперед, и он схватил повод.
      - Я подумал, что вы испугались меня.
      - Я не боюсь вас, - ответила она сквозь стиснутые зубы.
      - Отлично. Тогда давайте немного прогуляемся по берегу.
      Идиот! Почему ты не дал ей спокойно уехать?
      Брент быстро сошел с лошади и шагнул к ней. Она смотрела сверху, устремив на него настороженные глаза с расширившимися зрачками.
      - Я не знаю... - - начала она, нервно облизывая губы.
      Байрони почувствовала, как его сильные ладони сжали ее талию и легко сняли со спины кобылы.
      Опуская на землю, он прижал ее к себе, и она медленно и нежно скользнула вниз по его телу, пока ноги не коснулись песка. В ее ушах громко стучала взбудораженная кровь. Тело Брента отреагировало мгновенно, и он не пытался это скрыть. Он прижал Байрони к груди и поцеловал ее. Перо на ее шляпке щекотало ему щеку.
      Байрони боролась, упираясь кулаками в его грудь.
      Но его руки лишь крепче охватили ее спину.
      - Нет, - выдавила она, - прошу вас, Брент, не надо:
      Ее полный муки шепот заставил Брента поднять голову.
      - Боже, вы так дьявольски хороши! Почему, черт побери?
      - Не знаю.
      Она выскользнула из его рук и повернулась к нему спиной. Она не боялась его. Она хотела его.
      Это было удивительнейшее чувство, какого она прежде никогда не испытывала. Что это - желание? Она смотрела невидящими глазами на разбивавшиеся о берег волны.
      Брент немного остыл и грубо проговорил:
      - Вы хотите меня, и, видит Бог, я хочу вас. Всего один раз. Мне кажется, что после этого вы раз и навсегда уйдете из моих мыслей.
      Брент видел, как дрожали ее плечи, но она так и не повернулась к нему.
      - Одним мужчиной больше - какая разница, - продолжал он, и его разочарование все больше окрашивало его голос нотой презрения. - Вы получите удовольствие, обещаю. И не забеременеете.
      Байрони медленно повернула к нему лицо. У нее дико колотилось сердце, и как она ни старалась глубоко вздохнуть, оно не успокаивалось. Она сомневалась, услышит ли он ее.
      - Я не понимаю, - проговорила она, глядя прямо ему в лицо, - почему вы меня хотите? Вы меня совсем не знаете. Я бы даже сказала, вы ненавидите меня.
      Брент снял шляпу и взъерошил пальцами волосы.
      - Странно, - продолжала она после недолгого напряженного молчания, - я думала, вы не такой, как другие мужчины, когда встретила вас в Сан-Диего.
      Глупо, не так ли? Мистер Хаммонд, истинная правда состоит в том, что...
      - В чем? - Голос его прозвучал грубо и непреклонно.
      Она наклонила голову набок и выглядела при этом такой невинной, такой привлекательной, с этим дурацким пером, нависшим над ее щекой, что в какой-то момент он чуть не попросил у нее прощения.
      - Если бы вы получили то, чего желаете, вы перестали бы меня ненавидеть?
      Брент смотрел на нее, не находя слов для быстрого ответа.
      - Прошу вас, я лишь пытаюсь понять. Я вижу, что вы чувствуете необходимость при каждой нашей встрече унижать и оскорблять меня. И действительно не могу понять, почему вы при этом якобы хотите со мной.., то, чего вы хотите, так интимно... Как мужчина может искать близких отношений с женщиной, которую презирает?
      - Я не презираю вас.
      - Тогда у вас весьма странный способ проявлять свою симпатию, мистер Хаммонд.
      - Брент.
      - Хорошо, Брент, - вздохнула Байрони.
      - Я не говорю, что вы мне не нравитесь, - заговорил он, пытаясь овладеть собой, что ему не удавалось. - Черт побери, я презираю то, что вы сделали.
      Вы говорите о непонимании! Ну а я не понимаю, почему женщины продают себя, почему лгут и обманывают. Почему позволяют себе играть мужчинами и дразнить их. Если мужчина вас желает - это вселяет в вас ощущение власти над ним?
      Разумеется, когда Лорел поняла, как забилось мое сердце, она почувствовала свою власть надо мной!
      - Нет у меня никакой власти, - вымолвила она. - Что же до того, что я сделала, так у меня не было выбора. Это было не в моей воле.
      - Ну конечно! - насмешливо ухмыльнулся Брент. - О какой воле можно говорить, когда его семя прочно застряло у вас в животе!
      Его слова бросили Байрони в дрожь. Она больше ничего слышать не желала.
      - Мистер Хаммонд, - тихо проговорила она, - прошу вас, не надо больше. Как вы сказали мне когда-то, я сама постелила себе постель и теперь должна лечь в нее.
      Я искренне сомневаюсь, что счастье имеет что-то общее с реальной жизнью. Но мне хочется покоя. Не могли бы вы оставить меня?
      - Ничто не доставит мне большего удовольствия. - Брент снова запустил пальцы в волосы, чувствуя, как в нем поднимается волна разочарования. - Вы похожи на заразную болезнь, и я сомневаюсь, что смогу вылечиться от нее, пока не покажу вам, как мужчина может владеть женщиной.
      - Так, значит, - медленно проговорила Байрони, - если я вам отдамся, вы оставите меня в покое?
      Ему хотелось повалить ее на песок и сорвать с нее одежду. Хотелось встряхнуть ее и потребовать, чтобы она перестала вести себя как распутница. Ему хотелось...
      - Брент?
      - Идите к черту, Байрони, - бросил он, напрягшись всем телом от ярости на самого себя и на нее.
      - Я и так уже рядом с ним, - тихо возразила она и тронула кобылу, которая послушно зашагала по песку.
      ***
      Селест пробормотала во сне что-то нечленораздельное, оторвав Брента от его мыслей.
      - Будь ты проклята, Байрони, - прозвучал во мраке его шепот.
      Глава 11
      - Это великолепно, Айра. Благодарю вас.
      Байрони приподняла шиньон, чтобы муж застегнул на ее шее восхитительное колье из жемчуга и бриллиантов.
      Он нежно поцеловал ее в лоб.
      - Счастливого Рождества, Байрони. Вы действительно очаровательны.
      Байрони едва не рассмеялась, увидев, как Айра преподнес Ирен почти такое же колье, но из бриллиантов с сапфирами. Бедняга старался задобрить сводную сестру! Но пока она здесь, это невозможно, хотелось ей дать понять мужу. Сама Байрони вышила ему рубашку мелкими, изящными стежками, как ее учила тетя Аида. Ирен купила брату прекрасное испанское кожаное седло. Подарок Байрони, разумеется, был куда скромнее, но ведь у нее не было денег.
      Эйлин и Нейоми подали им дымящиеся кружки с ромом и, в свою очередь, получили подарки. Поглядывая на то, как Ирен играла с Мишель, Байрони разворачивала многочисленные подарки, приготовленные для девочки. Та счастливо гукала, размахивая ручками, в которых были зажаты куски оберточной бумаги.
      "Ирен - превосходная мать, - думала Байрони. - Как бы я себя чувствовала, если бы мне пришлось делать перед людьми вид, что мой собственный ребенок - не мой? Я жалею ее. - Она упрекнула себя:
      - Тоже мне, нашла святую!"
      Айра весело смеялся над проделками девочки.
      - Она с каждым днем становится все больше и больше похожа на Ирен, заметил он, - если не считать копны светлых волос.
      Да, подумала Байрони, предположив, что Айра доволен тем, что у официальной матери ребенка светлые волосы. Но овал лица девочки и темно-карие глаза были, как у Ирен.
      Ирен открыла подарок Мишель от Байрони - украшенную лентами юбочку ручной работы.
      - Она ей слишком велика, - решила Ирен и отбросила подарок в сторону.
      "Вот благожелательность и святость", - заметила про себя Байрони.
      За рождественским обедом они сидели втроем. Еду подали замечательную фаршированного гуся, свежую зеленую фасоль, картофель и фирменный рождественский пудинг Нейоми. Ирен сидела рядом с Айрой, на коленях у нее была Мишель.
      "Я здесь всегда в роскошном одиночестве", - решила Байрони, оглядывая длинный обеденный стол.
      Однако честно признавала, что это Рождество было приятнее прошлогоднего. Отец тогда напился, а брат отправился играть в карты с кем-то из своих таких же беспутных приятелей. Мать же, разумеется, ничего не сказала.
      Айра подарил ей на Рождество еще и книгу - сборник стихов лорда Байрона.
      - Ваш тезка, дорогая, - заметил он.
      Остаток дня Байрони провела, сидя в углу дивана перед камином.
      ***
      Брент и Сент разделили рождественский обед с Сэкстонами.
      - Ваша полнота, Чонси, очаровательна, - отметил Брент, широко улыбаясь хозяйке.
      - А ваш язык, Брент, когда-нибудь вас погубит!
      - Печально, но, по всей вероятности, правильно.
      - Ладно, не так уж я пока еще неповоротлива.
      Сент, надолго задержавший взгляд на Чонси, распорядился:
      - Отправляйтесь-ка наверх и расшнуруйте свой корсет!
      - О эти мужчины! - воздела руки Чонси.
      - Делай, что говорят, любовь моя, и мне не придется командовать, заявил Дел.
      - Какая очаровательная мужская двусмыслица! - съязвила его жена. Брент, я рассчитываю на вас, воздайте по заслугам этому умнику, пока я не вернусь.
      Брент усмехнулся:
      - Боюсь. Чонси, слишком поздно менять таких падших типов, как мы. Что думаешь, Сент?
      - Думаю, - отвечал тот, растягивая слова, - что это счастливейший дом в Сан-Франциско.
      - Как так? А дом Батлеров?
      Сент посмотрел на него долгим, задумчивым взглядом, и Брент поймал себя на том, что смущенно поежился. Почему, черт побери, он не держит язык за зубами?
      Дел тоже внес свою лепту:
      - Сент, не забывай Стивенсонов!
      - Хорошо, - согласился Сент. - Дайте мне выпить, Дел, и к тому времени, когда явятся Хорас с Агатой, я уже буду - сама доброта. Ведь они придут после обеда, не так ли?
      - Да, - рассмеялся Дел. - Не беспокойся, можешь дать волю своей жадности - И, подавая Сенту виски, добавил:
      - Надо бы мне женить вас обоих.
      Сент поперхнулся виски.
      Брент отвесил Делани насмешливый поклон.
      - Должен сказать, Сэкстон, - лениво проговорил Брент, - что после того как наедимся здесь, мы с Сентом отправимся в салун, где примем участие в настоящем рождественском вечере с Мэгги и со всеми ее девушками.
      - О Господи, не намекай мне на то, чем вы, двое недостойных холостяков, намерены заняться на Рождество!
      Брент хитро улыбнулся. Селест уже сделала рождественский подарок, подумал он, и уж если быть совершенно точным, то даже два, и оба сегодня утром.
      Он все еще ощущал связанную с этим приятную расслабленность. Он вручил ей свои подарки, а она ему свое тело. Честный обмен.
      - С женой такого быть не может, - начал было он и покраснел, понимая, что произнес слова вслух.
      - Чего не может быть? - спросил Сент.
      - Да я все об этой системе.., обмена, - непринужденно ответил Брент. Если у мужчины есть деньги, он может купить себе наслаждение и не беспокоиться о том, что его кто-то станет пилить.
      - Циничный шельмец! - заметил Делани, стоя у пылающего камина.
      - Он смотрит в корень, - возразил Сент, потирая ухо. - Не всякому так везет, как тебе, Дел.
      - Вы только посмотрите на этого глупого беднягу Батлера! Видит Бог, ему не следовало жениться на ней, - заметил Брент.
      Делани оперся плечом о каминную доску.
      - Про Айру можно говорить все, что угодно, но он не бесчестный человек. Байрони, какой бы она ни казалась тебе неприятной, Брент, - леди. Айра поступил правильно. У женщин так мало возможностей...
      Брент фыркнул:
      - У них есть то, чего хотят мужчины, которые охотно готовы за это платить!
      - У кого есть то, чего хотят мужчины? - весело спросила Чонси, грациозно вплывая в комнату.
      - Мы просто болтаем обо всем понемногу, любовь моя.
      - Ха! Могу биться об заклад, что так оно и есть.
      Ну а теперь, когда я вернулась, ваш разговор действительно пойдет ни о чем, в расчете на деликатные уши леди. Так расскажите же, о чем таком порочном вы тут беседовали?
      - Мы говорили о том, что у женщин мало возможностей, - объяснил Брент. - По крайней мере Дел придерживается такой точки зрения.
      К его удивлению, Чонси на секунду застыла, и ее выразительные глаза затуманились. Она натянуто улыбнулась.
      - Это верно, - тихо проговорила она, - очень даже верно. Женщина, например, не может наняться на работу, занять какое-то положение. В самом деле, кто ее наймет? А если бы кто-то и решился - какой-нибудь мужчина, разумеется, - он не проявлял бы к ней ни малейшего уважения, и она, вероятно, не была бы защищена от любых его претензий. Разве это справедливо?
      - Слышать такое от одной из богатейших леди Сан-Франциско! - вздохнул Сент.
      - Нет, Брент, - вмешался в разговор Дел, - дело не в обмене. У Чонси куда больше денег, чем у меня. Постоянно ей говорю, что именно поэтому я на ней женился.
      - Я не всегда была богата, - продолжала Чонси. - Верьте мне, бессилие женщин известно мне из собственного опыта. Совсем не весело.
      - Но если женщина красива, это делает ее всемогущей, - протянул Брент. - Ей остается лишь выбрать свою жертву, и тот падет к ее ногам, предоставляя ей все, чего она только пожелает.
      - Я уже назвал его циничным шельмецом, Чонси, - порадовавшись быстрой смене выражения лица жены, сказал Дел.
      - Я решила бы, что ему причинила жестокую боль какая-то женщина.
      - Как насчет виски? - спросил Брент, почувствовав себя неуютно под проницательным взглядом Чонси.
      ***
      Чонси охватила лень после одного из очередных превосходных мексикано-китайских обедов, приготовленных Лин. О эта толченая кукуруза с мясом и имбирем!
      - Дождь, видно, никогда не кончится, - сказала она Байрони. - Я благодарна вам за то, что вы провели вечер со мной.
      Байрони кивнула, прислушиваясь к монотонному шуму дождя. Было еще совсем светло, когда она почувствовала головокружение и тошноту, но тогда промолчала, а теперь с удивлением подумала, уж не заболела ли.
      - Надеюсь, Дел вернется до полуночи. Ох уж эти джентльмены с их политическими собраниями! Айра, кажется, сегодня тоже в Тихоокеанском клубе, да, Байрони?
      - Да. Он был в восторге, оттого что вы пригласили меня провести вечер с вами. Ему не нравится, когда я остаюсь одна. - Байрони чувствовала сухость в горле и сильный жар. Голова раскалывалась.
      "О каком одиночестве ты говоришь?" - хотелось спросить Чонси. У тебя же ребенок, да к тому же Ирен, которая всегда может составить компанию. Вместо этого она заговорила о другом.
      - Уже почти конец февраля, - заметила она, а мне кажется, до мая так далеко... Скажите, вы тоже чувствовали лень и умиротворенность, как я? И такое же нетерпение?
      - Что?
      - Ну, когда были беременны?
      - О да, конечно, наверное, да. Все это теперь кажется таким далеким...
      "Как странно, - думала Чонси, глядя из-под ресниц на Байрони. - У меня такое чувство, словно я ее опекаю, а ведь она куда опытнее меня!"
      - Сент твердит, что рожать больно. Вам было очень плохо?
      Меня даже не впустили в комнату!
      Байрони прочистила горло и осторожно согласилась:
      - Приятного было мало.
      - Байрони, вы здоровы? Вы такая бледная...
      Байрони заставила себя слабо улыбнуться.
      - - Знаете, кажется, заболеваю. Я весь день чувствовала себя неважно, а теперь ужасно разболелась голова.
      Чонси тут же подошла к Байрони.
      - У вас жар. Не послать ли Люкаса за Сентом?
      - Ах нет, Чонси. Мне, пожалуй, лучше вернуться домой и лечь в постель.
      - Ужасный дождь! Странно, что мы все не простудились! Подождите, Байрони, я велю Люкасу подать карету.
      Байрони хотелось только свернуться в клубок и уснуть на целый год. Она пылала от жара, и ее душил высокий ворот платья. Она потянула его и содрогнулась от прокатившейся волны холода. Она могла пересчитать на пальцах, сколько раз за всю свою жизнь болела. Ей были незнакомы слабость и ощущение беспомощности.
      - Пойдемте, дорогая. Я доведу вас до двери. Погодите, дайте я вас укутаю.
      Байрони стояла, послушная и притихшая, пока Чонси завязывала у нее на горле шарф и помогала надеть длинный плащ.
      - Завтра зайду к вам, Байрони. Если вам не станет лучше, скажу, чтобы Айра послал за Сентом.
      Люкас, держи зонт над миссис Батлер.
      Холод пронял ее до костей. Байрони поднялась в закрытый экипаж на ощупь, глаза у нее не открывались. Да она бы ничего и не увидела в окна из-за непрекращавшегося ливня и густого тумана. Дом Айры находился всего в полумиле от Сэкстонов. Когда карета остановилась, Байрони собралась с последними силами и с помощью Люкаса добралась до входной двери. Дом был погружен во тьму.
      - Спасибо, Люкас. Не нужно провожать меня.
      Все будет в порядке.
      Озабоченно прищурившись, он подождал, пока Байрони отпирала дверь, и уехал, когда она исчезла за нею.
      Где Эйлин и Нейоми?
      Байрони отлично знала дом и в темноте стала подниматься по лестнице. Она полагала, что Ирен с ребенком давно спят. Она уже взялась за ручку двери в спальню, когда случайно увидела слабый свет под дверью спальни Айры. Странно, неужели Айра уже дома?
      Он сказал ей, что вернется поздно, во всяком случае, не раньше ее возвращения от Чонси Сэкстон.
      "Пожалуй, попрошу Айру послать за Сентом", - подумала она и подошла к закрытой двери. Она подняла руку, чтобы постучаться, но, нахмурившись, помедлила. Из комнаты доносились какие-то звуки.
      Очень странные звуки. Может быть, стон? Не заболел ли Айра? Байрони нащупала ручку двери и повернула ее. Дверь тихо открылась, и Байрони заглянула в комнату. Там горела одна лампа, отбрасывавшая расплывчатые тени. Со стороны кровати снова послышался стон. Байрони открыла рот, чтобы окликнуть Айру, но словно лишилась голоса. То был стон не мужчины, а женщины. Она похолодела, утратив от неожиданности дар речи, - Айра, еще.., еще...
      - Да, любовь моя, Боже, да...
      Голос Ирен. Голос Айры. Голоса двух любовников.
      К ее горлу подступил тяжелый комок, и она прижала ко рту сжатый кулак. Она видела, как поднимался белый торс Айры, видела раздвинутые ноги Ирен.
      Услышала, как вскрикнула Ирен, когда Айра снова накрыл ее своим телом.
      Они любовники. Нет! Ирен же его сводная сестра! Нет, не может быть. Нет!
      Их тела сплелись в одно целое.
      Мишель похожа на Батлеров. Она же выглядит совсем как Айра!
      Байрони схватилась обеими руками за живот, когда эта мысль ворвалась в ее сознание. Господи, неудивительно, что Айра не проявлял интереса к ней как к законной жене. У него уже были и жена, и ребенок.
      Она медленно попятилась через дверной проем и осторожно прикрыла дверь.
      Мишель их дочь. Он женился на ней, чтобы спасти репутацию своей сестры, чтобы она с их ребенком могла остаться в его доме. Байрони здесь находилась лишь для виду, для соблюдения приличий.
      "Мне дурно", - в смятении подумала она, устремилась вниз по лестнице и отперла входную дверь. Она упала на колени в грязь, и ее вырвало.
      Все ее тело содрогалось от продолжавшихся, теперь уже безрезультатных, рвотных судорог. Наконец Байрони успокоилась. Она чувствовала себя так, будто ее сильно избили, и на несколько секунд ею овладело какое-то блаженное отупение. "Я не могу вернуться в дом, - подумала она. - Не могу!"
      Байрони поднялась на ноги, плотнее завернулась в плащ и бросилась бежать. Она видела вдали огни центральной части города и бежала прямо на них. Она то и дело увязала в грязи, наполнявшей глубокие выбоины, вытаскивала из нее ноги и упрямо продолжала бежать. От дождя она промокла до нитки.
      Я не вернусь! Не могу!
      Ее внимание сосредоточилось на фонарях. В прошлом месяце здесь впервые установили газовые фонари. Сейчас они мерцали в тумане. Она спотыкаясь бежала мимо салунов, мимо мужчин. Слышала их оклики, но не замедляла бега.
      Надо бежать. Бежать.
      В глубине сознания она хорошо понимала, куда бежала. К "Дикой звезде". К Портсмутской площади.
      К Бренту Хаммонду. На секунду она задумалась: почему не к Чонси? Чонси была ее приятельницей, она охотно приняла бы ее в своем доме. Но ноги несли ее дальше. Она мысленным взором видела Брента и сердцем понимала, что, несмотря ни на что, он позаботится о ней. Защитит ее. Потому что хотела защиты только от него, и ни от кого другого. Боже, как она хотела увидеть его, слышать его голос, хотела, чтобы он развеял весь этот кошмар.
      Байрони прерывисто дышала и чувствовала острую боль в боку. В голове в такт с сердцем громко стучал молот. Зуб на зуб не попадал от холода.
      Она услышала звук шагов по деревянному настилу на южной стороне Керни-стрит, какой-то вялый, глухой звук. Она не имела представления о времени, сил хватало только на то, чтобы ставить одну ногу перед другой. Только на то, чтобы понимать - она спасается бегством.
      "Дикая звезда" была ярко освещена. Мужчины играют и развратничают в любую погоду, пришло ей в голову. Внезапно она услышала резкий мужской голос и почувствовала, как ей на плечи легла сильная рука.
      - Господи, Кэд, посмотри-ка, кого я поймал! Маленькую птичку. Маленькую промокшую птичку.
      - Пустите меня, - пронзительно закричала Байрони, но оказалось, что это был лишь хриплый шепот. "Дерринжер" остался дома, устало подумала она.
      - Надо сказать, ты отхватил неплохой приз, Недди. Почему ты не в постельке, милашка? Тебе, наверное, нужен теплый мужчина на ночь?
      Они пьяны, и мне несдобровать!
      - Пожалуйста, отпустите меня!
      Она вырвалась из рук одного, но ее тут же схватил другой и притянул к себе. Она почувствовала на губах горячее, пропитанное виски дыхание.
      Она пронзительно закричала, но ее вопль тут же растаял в шуме дождя.
      - Какого дьявола, что здесь происходит?
      - Помогите! Пожалуйста, помогите!
      Брент смотрел на промокшую, забрызганную грязью женщину в объятиях двух пьяниц, которых Неро только что вытолкал из салуна.
      - Нам тут попалась на дороге маленькая потаскушка, - объяснил Кэд, прижимая к себе Байрони.
      - Не видно, чтобы она вам очень радовалась, - заметил Брент, с нараставшим гневом глядя на Отбивавшуюся женщину. - Отпустите ее. Ну!
      Проклятие! Сейчас ему ничего так не хотелось, как добраться до Селест - и вот пожалуйста! Почувствовав, как за воротник потекли струйки дождя, он двинулся к ним.
      - Послушай, Хаммонд, это не твое дело!
      Она нашла в себе силы крепко ударить локтем в живот Кэду. Тот взвыл и занес мясистый кулак, чтобы ударить Байрони.
      - Ты, подонок! - навис над ним Брент, и его кулак опустился на мокрую скулу Кэда. "Господи, - подумал Брент, - уж не девушка ли это Мэгги?"
      Кэд отпрянул от Байрони, и она бросилась к Бренту. Он прижал ее к себе. Бедняжку сотрясала неуемная дрожь.
      - Хватит, джентльмены, - проговорил он.
      - Нас двое, Недди. Этот всесильный Хаммонд не имеет права гнать нас отсюда!
      Словно по волшебству сверкнула полированная сталь крупнокалиберного пистолета.
      - Убирайтесь отсюда, подонки, и немедленно.
      Или я вышибу из вас мозги.
      Байрони смутно слышала перебранку и злобную ругань молодчиков. Наконец они ушли.
      - Какого дьявола вы сюда явились? - спросил Брент, убирая пистолет в кобуру. - Неужели Мэгги вас ничему не научила?
      Она тряслась всем телом. Капюшон плаща откинулся назад.
      Брент увидел массу спутанных мокрых волос и нетерпеливо надвинул на них капюшон.
      - Вы! Господи, Байрони, какого черта... - Он втянул в себя воздух и выругался.
      Она смотрела на него совершенно пустыми глазами.
      - Что с вами? Где Айра?
      В постели со своей сестрой!
      Ей хотелось рассмеяться, но вместо этого она лишь хрипло закашлялась.
      - Черт возьми, что вы делаете в такую отвратительную погоду? - Он потянул ее под деревянный навес и положил руку на лоб. Она вся пылала от жара.
      Им овладели паника и страх. Боже, нет, она не должна заболеть! - Где ваш драгоценный муж? Идемте, я отведу вас домой.
      - Нет! - Она так быстро вырвалась от него, что он не успел ее удержать.
      - Байрони! - Разъяренный, он кинулся за нею.
      Брент увидел, как она оступилась на тротуаре, зашаталась, пытаясь сохранить равновесие, и повалилась на бок в грязь.
      Глава 12
      Брент громко выругался и от страха, и от ярости.
      Он поспешил к ней, и резким движением поднял, едва не упав в грязь вместе с нею.
      - Проклятая погода, - проворчал он и кое-как выбрался обратно на тротуар.
      Что теперь делать? Выбора не было, и, крепче обхватив Байрони, он зашагал к задней стене "Дикой звезды".
      - Только попробуй заболеть, дурочка, - ворчал Брент.
      Он отпер дверь черного хода и поднялся по лестнице в свои апартаменты. Его увидела черноволосая, с темными миндалевидными глазами Фелиция.
      - Пошли ко мне Мэгги, да поживее! - рявкнул он.
      Почему она потеряла сознание? Не ударил ли ее тот мерзавец?
      - Что происходит, Брент? - У Мэгги расширились глаза при виде какого-то мокрого, грязного свертка в его руках.
      - Это Байрони, - проговорил Брент. - Я не имею никакого понятия о том, что случилось. У нее жар. Она в обмороке.
      "Байрони... - подумала Мэгги. - Женщина, о которой он говорил". Она взялась за дело.
      - Она вся в грязи, надо искупать ее. Я пошлю Сизара за Сентом. Поскольку Фелиция вас уже видела, а эта девушка умеет держать язык за зубами, я скажу ей, чтобы она нам помогла. Подожди, Брент.
      Байрони шевельнулась у него на руках и пробормотала что-то о каком-то ребенке. Он крепче обнял ее:
      - Какой ребенок? Ваш ребенок, Байрони?
      Ее голова упала на его плечо. Давно он ее не видел.
      И вот теперь она больна. Он поймал себя на том, что шепчет молитву. Когда Мэгги снова вошла в комнату, он посмотрел на нее как на ангела милосердия.
      - Все в порядке, Брент. Отнеси ее в свою спальню. Фелиция уже греет воду. Ничего, что у нее жар. Она простудится еще сильнее, если мы не снимем эту промокшую насквозь одежду. Сизар уже поехал за Сентом. Моли Бога, чтобы он оказался дома. Да, только полный идиот высунет нос из дому в такую погоду!
      Брент перенес Байрони в спальню, где он предавался мечтам о ней. В мечтах она желала и принимала его.
      - Положи ее сюда, поближе к камину. Да, достань свою ванну, Брент.
      Мэгги посмотрела на него, почувствовав, что он не пошевелился. Он смотрел на молодую женщину, на ее бледное лицо.
      - Брент!
      Он осторожно положил ее на холодный пол перед камином.
      - Ей плохо, - проговорил он.
      - Я знаю. Я ее раздену, да и ты переоденься. Ты весь мокрый.
      Он кивнул, благодарный, что есть кто-то знающий, что нужно делать. Не выходя из спальни, он отошел вглубь комнаты и стал машинально стягивать с себя мокрую одежду, сбрасывая ее на пол, к ногам.
      Он услышал, как кто-то перевел дух в дверях, и, повернувшись, увидел Фелицию, в руках у которой было по ведру горячей воды. Он не отдавал себе отчета в том, что стоял совершенно голый.
      - Лей в ванну, - резким голосом распорядилась Мэгги. - И помоги мне. Да не пялься ты на мистера Хаммонда. Видит Бог, он всего лишь мужчина, а уж их-то ты перевидала достаточно!
      Брент надел халат. Он беспомощно стоял на месте, когда Мэгги с Фелицией усаживали Байрони в ванну.
      - Надо бы помыть ей голову, - сказала Мэгги.
      Фелиции. - Быстро дай мне мыло.
      - Почему она в обмороке? - спросил наконец Брент.
      - Не знаю. Не беспокойся. Скоро приедет Сент.
      Он хотел увидеть ее тело с самой первой встречи, и ему казалось, что это было очень давно. Но он не увидел его и теперь. Его взгляд задержался на ее затененном от света лице - ужасно бледном.
      - Убью мерзавца! - проговорил он тихим, срывающимся голосом.
      - Не выдумывай, Брент! Дай мне бархатный халат, тот, вишневый.
      Фелиция обмотала влажные волосы Байрони толстым полотенцем, а Мэгги быстро вытерла ее. Брент подал халат.
      - Хорошо. Теперь положи ее в постель, Брент.
      "Какая она легкая, - подумал он, поднимая ее. - Какая хрупкая..."
      Они укрыли ее тремя толстыми одеялами.
      Фелиция сняла с волос полотенце и принялась распутывать локоны.
      - Прекрасно, Фелиция. Спасибо. Пойди проследи, чтобы доктор Моррис шел прямо сюда. И никому ни слова, Фелиция, хорошо?
      - Но кто она, Мэгги? Что она здесь делает?
      - Это не твое дело, Фелиция. Делай, что тебе сказано.
      - Почему она не приходит в сознание? - снова спросил Брент, когда они остались одни.
      - Ради Бога, да не знаю я! У нее сильный жар.
      Возможно, инфлюэнца. Стало быть, Брент, это твоя Байрони. Кто она такая?
      "Моя Байрони. Та самая Байрони, чье имя ты повторял, когда получал удовольствие с другой женщиной".
      - Байрони Батлер, - ответил Брент и посмотрел в расширившиеся глаза Мэгги.
      - Жена Айры Батлера?
      - Да. Черт побери, она не имеет ко мне никакого отношения, Мэгги! Я уже давно ее не видел.
      И не имею никакого понятия о том, почему она оказалась одна, и...
      - Очевидно, она шла к тебе.
      " - Нет, - с горечью в голосе возразил он. - Она хотела, чтобы я оставил ее в покое. Ей был нужен покой. Она велела мне убираться к черту.
      Нет, это говорил только ты.
      - Но куда же она тогда шла?
      - Я не знаю. Так или иначе с нею, очевидно, что-то случилось...
      - Что-то ужасное, и она шла к тебе, потому что больше идти было некуда. - Мэгги помолчала и положила ладонь на лоб Байрони. - Такая молодая, - вздохнула она. - Ты пошлешь за ее мужем?
      - Нет, черт побери! Когда я еще на улице предложил ей доставить ее домой, она крикнула мне, что не хочет туда возвращаться. Не знаю, что делать.
      - Ладно. Посмотрим, что скажет Сент, - проговорила она, когда в дверях показался доктор.
      - Хорошенькое дело, Брент! Вытаскивать человека из дому на ночь глядя... Э, кто это? Байрони!
      Сент взглянул на Брента, но тот только пожал плечами.
      - Мэгги думает, что это инфлюэнца. Она не приходит в себя, Сент.
      Снимая плащ и шляпу, которые он вместе с зонтиком бросил в угол, Сент задал по крайней мере с полдюжины вопросов, но не сказал при этом ни слова.
      Усевшись рядом с Байрони, он осторожно приложил ладонь к ее щекам.
      - Я пойду, Брент, - сказала Мэгги. - Мы, разумеется, болтать не будем. Пошли за мной, если я буду нужна.
      - Спасибо, Мэгги.
      - Не скажешь ли ты, Брент, что здесь все-таки происходит? - спросил Сент, не поднимая глаз.
      Брент рассказал, как было дело. Доктор что-то пробормотал.
      - Тебе, как и мне, остается только догадываться о причинах, - закончил Брент. Он видел, как Сент раздвинул полы халата и приложил ухо к груди Байрони.
      - Легкие чистые, - заметил он и уже был готов запахнуть халат, как внезапно замер. Он пристально посмотрел на прекрасные белые груди с маленькими розовыми сосками и, ошеломленный, покачал головой.
      - Что, Сент? - спросил Брент, шагнув к кровати.
      - Отойди пока, Брент. Не думаю, чтобы моя пациентка была рада твоему присутствию при осмотре.
      - Плевать я хотел на то, что она подумает, - проворчал Брент, но отошел к камину и прислонился к нему.
      Сент раскрыл халат и осмотрел стройное белое тело. Слишком изящное, подумал он. На грани худобы.
      - Когда Байрони родила ребенка? - спросил он.
      - Не знаю. Наверное, месяцев шесть или семь назад. А что?
      - Просто удивляюсь, - задумавшись, обронил Сент.
      "Удивительно. Если Байрони была когда-либо беременна, то я президент Соединенных Штатов", - подумал он про себя.
      - Налей-ка немного бренди, Брент. Попробую привести ее в сознание. Почему она не приходит в себя? Может быть, шок?
      Сент раздвинул краем стакана ее губы и наклонил его. Она поперхнулась, и он быстро ее приподнял.
      - Отпей немного, девочка, - ласково уговаривал доктор. - Так, еще чуть-чуть. Это согреет.
      Байрони услышала мужской голос и, с усилием открыв глаза, увидела расплывчатые очертания человека.
      Кто-то чужой! Он прикасается к ней, сейчас сделает ей больно.
      - Нет! - простонала она, пытаясь его оттолкнуть.
      - Погоди, Сент! - Брент схватил ее за руки и привлек к своей груди. Успокойтесь, Байрони. Все будет хорошо, обещаю вам. Это я, Брент.
      - Брент... - прошептала она. Глаза ее посветлели, и она теперь смотрела прямо в темные глаза Брента. - Я заболела, - прошептала она.
      - Я знаю. Здесь доктор Сент. Он быстро вас вылечит. - Он стал осторожно опускать Байрони на подушку, но она крепко обхватила его руками за шею. - Нет, пожалуйста.., прошу вас, не уходите!
      - Хорошо, - согласился он. - Не уйду. Я просто хочу уложить вас. Вам надо отдохнуть. Вот так.
      Закройте глаза. Хорошая девочка.
      Сент не произнес ни слова. Он отмерил несколько капель настойки опия в стакан воды.
      - Дайте ей выпить, - сказал он.
      Он слушал, как Брент тихим, ласковым голосом уговаривал Байрони. Видел, как он нежно погладил ее руку, когда она погружалась в сон.
      - Похоже, у тебя появились неприятности, старина.
      Брент с трудом оторвал взгляд от лица Байрони.
      - Почему она убежала, - проговорил он. - С нею будет все в порядке, Сент?
      - Да, она крепкая девушка. Как я понимаю, ты собираешься оставить ее на ночь у себя?
      - А разве есть другой вариант?
      - Нет. Если, конечно, ты не пошлешь за Айрой.
      Он же ее муж и отвечает за нее.
      Брент встал и протянул руку Сенту.
      - Увидимся завтра, - сказал он.
      - Держи ее в тепле. Когда проснется, дай выпить побольше воды.
      Сент надвинул на брови свою кожаную шляпу, глубоко вздохнул и, в задумчивости спустившись по лестнице, вышел на улицу под проливной дождь. "Значит, - думал он, - это ребенок Ирен. Однако как эта ужасная женщина ухитрилась забеременеть? И почему Байрони согласилась участвовать в этом фарсе?
      Боже мой, какая неразбериха!"
      ***
      Байрони что-то бормотала во сне, но Брент не находил в ее словах никакого смысла. Он сидел в кресле рядом с кроватью и не отрывал взгляда от ее лица.
      Она волновала его с момента самой первой встречи.
      Мысли о ней не давали ему покоя, вызывая порой желание наброситься на нее с кулаками. Увидев, что на ее лбу выступил пот, он встал, смочил салфетку и осторожно вытер ей лицо.
      Между ними всегда шла борьба. Вернее, поправил он себя, он всегда на нее нападал и оскорблял. Он изучал Байрони: изящный прямой нос, упрямый подбородок, высокие скулы. Темные ресницы веером лежали на ее бледных щеках. Слегка выгнутые брови были намного темнее волос. Он медленно протянул руку и дотронулся до пряди густых волос. Мягких как... Нет, не шелк.., может быть, как бархат.
      Ты что-то быстро очаровался!
      Он повторял себе, что она продалась Айре Батлеру, родила ему ребенка. Она стала его подстилкой, черт бы ее взял, ну и пусть остается ею! К нему она не имеет никакого отношения.
      Почему она шла к нему? Она же его ненавидела.
      Он знал, что она в отличных приятельских отношениях с Чонси. Почему она, как полоумная, побежала под проливным дождем в центр города? Господи, ведь это так опасно! Брент похолодел. А что, если бы он в те минуты не направился к Селест? Если бы эти пьяницы?..
      Бога ради, молчи!
      Брент вздрогнул, когда каминные часы мягко пробили двенадцать. Полночь. Он молча сидел, глядя на нее уже два часа. Брент медленно поднялся, запер дверь и потушил лампы. Сняв с себя халат, он вытянулся под одеялами рядом с нею.
      Черт тебя побери, Байрони, подумал он, скрипнув зубами, и решительно отодвинулся от нее, заставив себя закрыть глаза. Он проснулся в тревоге среди ночи и понял, что она прижалась к его груди. Сколько раз он хотел, чтобы она оказалась в его постели, чтобы так прижалась к нему...
      Безумец!
      Он легко коснулся пальцами ее лба. Он был прохладным. Жара больше не было. Пальцы Брента сжались в кулаки. Ему хотелось сорвать с нее свой халат и почувствовать кожей ее обнаженное тело. Его тело напряглось, и мускулы одеревенели от напряжения.
      Она что-то пробормотала во сне и отвернулась от него.
      Он вытянулся на спине и уставился в темноту.
      "Первый раз в жизни такое, - подумал он, смеясь над собой. - Надо взять ее, и дьявол бы побрал все остальное". Но он не шевельнулся.
      ***
      Байрони заморгала от яркого солнечного света, согревавшего ее лицо, и медленно открыла глаза. Дождя нет, рассеянно подумала она. Внезапно Байрони все вспомнила, и у нее перехватило дыхание.
      - Все в порядке. Как вы себя чувствуете, Байрони?
      - Брент? - Ее голос прозвучал тихо и серьезно, что было для нее совершенно необычно.
      - Да.
      - Но как?.. О, вспоминаю. Где я? - Она попыталась подняться.
      - Вы со мной, в моих апартаментах над "Дикой звездой". Помните, как пришли сюда вчера вечером?
      Она закрыла глаза, пытаясь уйти от живого воспоминания об Айре и Ирен.
      - Я помню, как бежала. Возможно, к вам. Не знаю.
      Разумеется, ты бежала к нему. Зачем лгать?
      - Вот, - он протянул ей стакан, - выпейте.
      Простая вода.
      Она послушно выпила и снова откинулась на подушку.
      - Вы так добры ко мне, - проговорила она, глядя на Брента.
      - Да, чудесное стечение обстоятельств. Я хотел бы, чтобы вы рассказали мне, что случилось.
      О, я рано вернулась домой, так как неважно себя чувствовала, понимаете, и случайно увидела, как мой муж занимался любовью со своей сводной сестрой.
      В горле у Байрони заклокотал смех, нездоровый, истерический. Брент увидел, как в ее глазах мелькнул ужас.
      - Байрони!
      Смех прорвался наружу, но Байрони поперхнулась.
      Она почувствовала, что Брент поддерживал ее, слегка похлопывая по спине.
      Пытаясь овладеть собой, она глубоко вздохнула.
      - Вы подрались с мужем? Поэтому и убежали из дому? Он ударил вас?
      Как гневно звучит его голос, рассеянно подумала она.
      - Нет, никакой драки не было. - Она почувствовала, как сильнее заболела голова. "Все-таки я нездорова, - подумала она, - но не могу оставаться здесь".
      - Но в чем же дело?
      Почему он не оставит ее в покое? Она представила себе, что было бы, если бы она в точности рассказала ему обо всем. Он бы ей, разумеется, не поверил. Он никогда не верил ничему, что она ему говорила. Но дело даже не в этом. Она не может и не должна ничего говорить, пока не решит, что делать. Это только ее дело, и больше ничье.
      - Я должна уйти.
      - Ну и отправляйтесь к дьяволу!
      - Я должна быть дома до того, как меня хватятся.
      Брент в ярости и на самого себя, и на нее вскочил с кровати.
      - Может быть, ваш дорогой муж зашел слишком далеко? Потребовал слишком многого? Оскорбил слух маленькой леди?
      Как ни странно, его гнев прошел. По крайней мере стал таким, к которому она уже привыкла и как-то понимала. Она не могла понять приступа его нежности.
      - Да, - холодно согласилась она, - ему захотелось овладеть мною на обеденном столе, и я воспротивилась.
      - Идите вы к черту!
      Он быстро отошел от нее, и она зачарованно смотрела, как он сжимал и разжимал кулаки опущенных по швам рук. Брент был в халате. На подбородке виднелась темная щетина - значит, он не брился. Должно быть, еще рано. Она уже раздумывала, что скажет Айре.
      Внезапно она поняла, что на ней не было ничего, кроме его халата, теплого и мягкого. Он хранил его запах. Байрони медленно свесила ноги с кровати. Она чувствовала слабость, но головокружения не было.
      Горло еще болело, как и голова.
      - Где моя одежда?
      - Она пришла в негодность. Мэгги что-нибудь вам одолжит.
      - Герцогиня.
      - Вы оскорбляете ее, но я сумею заставить вас придержать язык.
      Она устало улыбнулась ему.
      - Прошу вас, Брент, я должна уйти, и как можно скорее. Не могли бы вы попросить у нее что-нибудь из одежды? Я обещаю все вернуть.
      Она выглядела разбитой и одинокой. Он без единого слова вышел из спальни. Несколько секунд спустя Мэгги принесла одежду. И не задала ни единого вопроса.
      - Благодарю вас, - сказала Байрони. - Вы очень добры.
      Сизо-голубое шерстяное платье было коротко, но Байрони этого не заметила. Брент вошел в комнату в тот момент, когда она уже накидывала на плечи шаль.
      - Вас отвезет домой Неро, - коротко объявил Брент. - Карета наемная, следовательно, по ней ваш супруг ничего не узнает. Полагаю, у вас уже есть какая-нибудь правдоподобная версия?
      - Надеюсь.
      - Постарайтесь, - продолжал он холодным как лед голосом, придерживаться условий вашей сделки. Я вовсе не желаю оказаться втянутым в ваши мелкие грязные авантюры;.
      - Да, это было недопустимо с моей стороны. Я очень сожалею.
      - Не изображайте из себя побитую собаку!
      Байрони в первый раз улыбнулась.
      - Вы хотели сказать - суку?
      Она повернулась к Мэгги, прищурившись смотревшую на разъяренное лицо Брента.
      - Еще раз благодарю вас.
      Байрони захотелось смеяться, когда она двадцатью минутами позже незаметно проскользнула в дом.
      Никто ее не увидел. Она прошла к себе, осторожно сняла одежду Мэгги и сложила ее. Потом надела теплую ночную рубашку и зарылась в постель.
      Она подумала о том, не спали ли Айра с Ирен вместе по ту, сторону двери, соединявшей смежные комнаты.
      Надо что-то сделать, еще раз решила она.
      Впрочем, ответ был прост...
      Она натянула одеяло до подбородка и уснула.
      Глава 13
      Байрони молча постояла на пороге кабинета Айры, потом заставила себя тихо закрыть за собой дверь и пошла вперед. Она изучала сидевшего за дубовым письменным столом мужа, пока он не заметил ее присутствия. Он читал газету, полностью погрузившись в это занятие, и, казалось, излучал спокойствие и безмятяженность, которые обычно умиротворяли и расслабляли Байрони. Теперь этого ощущения не было. Представлялось ли ей, что он должен выглядеть по-другому теперь, когда она все знала? Но, разумеется, он выглядел по-прежнему. Та же белая кожа, светлые волосы, лишь чуть темнее, чем у его дочери, великолепно вылепленные черты аристократического лица. Сущий ангел, подумала она. Ее всегда восхищали его руки - длинные и узкие, с ухоженными ногтями. Нежные руки, ласкавшие тело своей сводной сестры.
      Хватит, Байрони!
      - До этого могли додуматься только идиоты, - пробормотал Айра хмурясь. Он почувствовал присутствие Байрони и, прежде чем поднять на нее глаза, принялся неторопливо складывать газету. - Как вы себя чувствуете, дорогая? - спросил он, поднимаясь из кресла. - Вы по-прежнему немного бледны. Это меня беспокоит.
      - Все хорошо, Айра. Благодарю. - Как обыденно звучат голоса! Она набрала в легкие воздуха. - Мне нужно поговорить с вами, Айра.
      - Ну разумеется, дорогая. - За два дня он устал от конфликтов с рабочими на литейном заводе. Совершенно нежелательны еще и домашние неприятности, черт бы их побрал. - Садитесь, пожалуйста.
      - Нет, садиться я не хочу. - Много раз за последние три дня она вновь и вновь обдумывала то, что должна ему сказать. Он коснулся ее руки, и Байрони резко отшатнулась.
      Айра нахмурился, но промолчал.
      - Айра, - очень спокойно сказала она, - я знаю.
      Он хранил молчание, и выражение его лица ей ничего не говорило. Он отлично знал, что она имела в виду, прекрасно понял ее, но тем не менее спросил:
      - Что вы знаете, Байрони?
      - Я знаю о вас с Ирен, и.., о Мишель.
      - Понятно. - Все было ясно, и, к собственному удивлению, он почувствовал неожиданное облегчение и только потом намек на страх. Они всегда были так осторожны! Уж не сболтнула ли чего эта черная сука :
      Эйлин? Нет, об этом не могло быть и речи. - Могу я спросить, как вы об этом узнали?
      - Я вас видела. Обоих, в вашей постели.
      В ее голосе звучало крайнее отвращение; Айра внезапно ее возненавидел, ему захотелось ударить Байрони. Разумеется, этого он сделать не мог, он никогда не ударил ни одну женщину. Его отец очень рано внушил ему, что женщин нужно лелеять и оберегать. В его голове пронеслись глубоко спрятанные воспоминания. Его отец и мать Ирен умерли, погибли во время внезапно налетевшей зимней бури. Они с Ирен остались одни в доме, и он был охвачен безутешным горем. Тогда к нему и пришла четырнадцатилетняя, но уже умудренная опытом Ирен. И овладела им. В его двадцать восемь лет у него было немного женщин, и ни разу ни одной девственницы. ;
      Она полностью отдалась ему, молчаливо перенеся боль расставания с девственностью, и полюбила его.
      "Навсегда", - шептала она ему.
      Как странно, пристально глядя на него, думала Байрони. Он по-прежнему выглядел как ангел, и этого не изменило даже то, что ей все стало известно. Но от нее не ускользнуло отражение боли в его глазах.
      - Могу я спросить, каковы ваши намерения? - вежливо, почти равнодушно спросил он.
      - Я ничего не намерена делать. Буду молчать, если вы освободите меня от этого похожего на фарс брака, и...
      Чувство облегчения улетучилось, и лицо Айры окрасилось гневом и недоверием.
      - Это шантаж?
      - Вы должны продолжать переводить моим родителям ту же сумму денег, что ежемесячно посылаете теперь. И дело вовсе не в том, чтобы я пеклась о своем отце. Просто, перестав получать эти деньги, он, боюсь, быстро набросится на мою мать. А я не хочу, чтобы он ее бил.
      - Это все, чего вы хотите? - спросил он, отворачиваясь от Байрони. "Не верь ей", - говорил он себе.
      - Да, все.
      - Что вы имеете в виду под словом "освободите"?
      - Я все продумала. Я намерена уехать из Сан-Франциско, создав впечатление, что покинула мужа и своего.., ребенка. Вашу тайну я не открою.
      Он снова повернулся к ней лицом, мучительно соображая. Глаза это очень хорошо выдавали.
      - Я не шантажистка, Айра, однако я попрошу у вас, скажем, сотню долларов. Как вы знаете, у меня совершенно нет денег. И я сомневаюсь, что могу уехать далеко от Сан-Франциско, даже если продам всю купленную вами одежду. Не думаю, что разумно продавать то колье, которое вы подарили на Рождество.
      Кто-нибудь сможет узнать его, удивиться и задавать нежелательные вопросы.
      - Я вижу, вы все тщательно продумали.
      - Да, именно. Только этим я и занималась последние три дня. Я не хочу вам зла, Айра. Правда, я не понимаю ваших.., чувств к Ирен, ни ее к вам. Но не мне вас судить.
      Да и как ты, дурочка, можешь быть им судьей?
      - И еще одно, Айра. Я решительно намерена защищать свою мать. И если узнаю, что вы прекратили посылать им деньги, я погублю вас.
      - Я подумаю, - наконец произнес он.
      Не сказав больше ни слова, Байрони вышла из кабинета. Она закрыла за собой дверь и бессильно прислонилась к ней. Она дрожала. Чего она ожидала от него? Криков ярости? Попыток оправдать перед нею свою связь с сестрой? Айра.., законченный, безупречный джентльмен... Все в Божией власти.
      Байрони вышла из дома и отправилась верхом в сторону океана. Дождя не было, но дул сильный ветер, и она чувствовала, как песчинки хлестали ее по лицу и резали глаза. Она не удивилась, когда увидела там его, верхом на арабском жеребце, тихого и одинокого.
      - Привет, Брент! - поздоровалась она, сожалея о том, что его вид вызвал у нее такую боль. Его густые волосы разметал резкий океанский ветер, а глаза впились в нее.
      Он помолчал, изучая ее лицо.
      - Поправились? - спросил он наконец.
      - Да, я себя чувствую отлично, только немного кашляю. - Она соскользнула со спины Колючки и пошла к воде. Байрони поддела ботинком раковину, подняла ее и принялась сосредоточенно рассматривать ее розовые полоски, прекрасно понимая, что он стоял за спиной.
      Она медленно повернулась.
      - Я надеялась встретить вас здесь. - Ведь я вижу тебя в последний раз. - Хотела еще раз поблагодарить вас за вашу заботу.
      - Вы не дали мне выбора. Не мог же я оставить вас в грязи.
      - - Да, - заставив себя улыбнуться, согласилась она. - Думаю, не смогли бы.
      - Вы по-прежнему не хотите рассказать, что же произошло?
      - Не могу.
      Но так хочу. Боже, как хочу!
      Брент отвернулся от нее, похлопывая плеткой по бедру. Он как одержимый приезжал сюда два дня подряд. И ничего не мог с собой поделать.
      - Удалось ли вам правдоподобно солгать вашему дорогому мужу?
      - Я приготовила несколько объяснений, но они не пригодились. Никто так и не узнал, что я отсутствовала.
      - Не забывайте их. Держу пари, они могут пригодиться вам в будущем.
      - Для чего?
      Брент готов был вытрясти из нее душу.
      - На тот случай, когда вы заведете себе нового любовника, миссис Батлер.
      Байрони размахнулась и сильно ударила его по щеке.
      Он вернул ей пощечину. Байрони задохнулась - больше от удивления, чем от боли, хотя щека ее горела.
      - Черт вас побери! - выдохнул он, хватая ее в объятия. Он исступленно целовал ее, не как любовник, а словно в наказание, потеряв голову от ярости. Она чувствовала его пальцы в волосах, нежные губы на подбородке, щеках и глазах. Он пожирал ее. Клеймил ее поцелуями.
      Байрони перестала сопротивляться. Она почувствовала, как рот Брента прижался к ее нижней губе, как его язык попытался пробиться между губами.
      - Откройте рот, - потребовал он.
      Она открыла. Язык Брента не ворвался в него, как она ожидала, дико и властно, а медленно и нежно проник между губами, потом снова отступил, давая ей время привыкнуть к этой ласке. Брент точно почувствовал момент, когда она стала ему отвечать, и что-то взорвалось в самой глубине его существа. Она слабо вскрикнула от удивления, а потом потянулась к нему, приподнимаясь на носки, чтобы прижаться плотнее.
      "Я сумасшедшая, - думала она. - Совершенно сумасшедшая". Брент перестал ее целовать и теперь смотрел на приоткрытые, чуть припухшие и влажные губы. Ее грудь поднималась и опускалась. Байрони дрожала всем телом. Она хотела его. Открыла глаза, и он увидел, что они были полны отчаяния. Он замер на месте.
      - Я хочу вас, Байрони, - проговорил он, прижимаясь губами к ее виску. - Не здесь. Сегодня вечером. Приходите ко мне.
      Только что возникшие удивительные новые ощущения внезапно оставили Байрони.
      Что ты делаешь?
      Она покачала головой, пытаясь прояснить свои мысли.
      - Скажите "да". Я доставлю вам наслаждение, гораздо большее, чем этот старик, за которого вы вышли замуж. И чем другие ваши любовники.
      Ее глаза заволокли слезы. Столько лжи, столько обмана!
      - У меня никогда не было любовника, - очень тихо проговорила она. Боже мой, у меня никогда не было и мужа.
      Она увидела, как в его темных, синих, как безлунная ночь, глазах вспыхнуло недоверие. В них как в зеркале отражались его собственные мысли, по крайней мере в этот миг.
      - У меня никогда не было любовника, - повторила Байрони.
      Брент вцепился ей в плечи.
      - Я не хочу слышать вашей лжи! Мне нет дела, будь у вас даже дюжина любовников. Важно лишь то, чтобы вы стали моей. - Он внезапно громко расхохотался. Она видела, как при этом напряглись жилы на его шее. - Мне плевать, если даже вы успели подхватить сифилис.
      - Перестаньте, Брент, - спокойно и четко сказала она.
      Байрони снова стала скованной и непреклонной, желание растаяло. На непроницаемом лице сияли светлые глаза.
      - Пустите меня, - попросила она.
      Брент выпустил ее руки из своих с насмешливым поклоном.
      - А может, вся ваша страсть, миссис Батлер, лишь спектакль? Или спектакль как раз ваша холодность? Вам нравится дразнить мужчин, заставлять их сходить с ума от вожделения?
      Она снова занесла руку, но он схватил ее запястье железной хваткой.
      - Радуйтесь, что я остановил вас, Байрони. Я очень близок к тому, чтобы овладеть вами прямо здесь.
      Судя по тому, что со мной происходит, я думаю, вам бы это не понравилось.
      Внезапно он опустил руку Байрони вниз и прижал ее пальцы к своим брюкам.
      - Вам приятно, Байрони, чувствовать, как сильно я вас хочу? Вы упиваетесь своей властью надо мной?
      Байрони в шоке молчала. Она чувствовала, как он все больше напрягался под ее рукой. Мужчина. Сильный, полный жизни, опасный и устрашающий. И такой горячий. Она чувствовала его тепло через ткань одежды. Пальцы Байрони непроизвольно сомкнулись, и ее ошеломил вырвавшийся у него стон.
      Брент тяжело дышал, все его тело содрогалось от желания. Она отняла руку, и он впился взглядом в ее бледное лицо, на котором зияли расширившиеся, ничего не понимавшие глаза.
      Опять спектакль, черт бы ее взял!
      - Ваша ладонь приятна, миссис Батлер... Уверен, что вам не раз об этом говорили. Однако я, разумеется, предпочел бы ваш рот. Вы умеете ртом и этим вашим розовым язычком?
      - Я.., я не знаю, - проговорила она. И тут же, живо представив себе, как опустится перед ним на колени, в смятении залилась краской. Как бы это было? Он был такой твердый и большой в ее руке...
      - Как вам известно, это вполне приемлемый способ доставить наслаждение мужчине и избежать при этом беременности. Возможно, вам пока недостает опыта. Буду счастлив вас просветить. Сегодня вечером, Байрони. Я хочу, чтобы вы пришли ко мне сегодня вечером. У вас приготовлено столько лживых версий для мужа, что это будет совсем нетрудно.
      Брент все говорил и говорил что-то насмешливое.
      Почему, недоумевала Байрони, почему она постоянно думала о нем, хотела его видеть, быть с ним, несмотря на то что он лишь оскорблял ее? Ведь ему нужно только ее тело, ничего другого он не хочет. В какой-то миг Байрони вспомнила о потрясающих ощущениях, которые он заставил ее испытать. Почему бы в самом деле не прийти к нему перед отъездом?
      - Не могу, - проговорила она, но не в ответ на его слова, а отвечая самой себе.
      Но ты будешь свободна, очень скоро будешь свободна.
      - Я не шлюха, мистер Хаммонд.
      Брент ухмыльнулся:
      - Нет, разумеется, нет. Шлюхи, дорогая моя девочка, в действительности очень честны. Что же касается вас и столь многочисленных подобных вам леди, то вы все сластолюбивые самки.
      - Я уезжаю из Сан-Франциско.
      Брент похолодел, почувствовав неопределенное волнение от этих решительных слов.
      Нет, черт побери, вы не можете уехать!
      - Я хотела увидеть вас в последний раз перед отъездом. Почему - не знаю. Возможно, просто хотела еще раз поблагодарить за то, что помогли мне той ночью. - Байрони слабо, иронически улыбнулась. - Впрочем, теперь это не имеет значения.
      - Почему вы пришли в тот вечер ко мне?
      - Потому что по непонятной мне самой причине доверяю вам. Наверное, я страшно глупа. Но вы помогли мне, спасибо. А теперь прощайте, мистер Саммонд.
      - Но почему? - крикнул он ей вдогонку. - Почему вы не хотите встретиться со мной? И не только для того, чтобы выразить благодарность!
      Байрони на секунду остановилась, но не обернулась.
      Брент стоял на берегу, вслушиваясь в успокоительный плеск набегающих волн прибоя, и смотрел, как она удалялась на своей кобыле.
      ***
      - Где она?
      - Эйлин сказала, что она обедает в своей комнате. Нам нечего беспокоиться. Что ты собираешься делать, Айра?
      - Разве у нас есть выбор? Она намерена уехать.
      Я без шума разведусь. И тогда мы будем свободны, Ирен. Мы и наш ребенок.
      - Будем ли?
      Айри остановила странная нотка горечи в ее голосе.
      - Разумеется. Я верю Байрони.
      - Значит, ты просто глупец, Айра. Она собирается вернуться в дом своего отца в Сан-Диего?
      - Она этого не говорила, но я уверен, что нет.
      Она ненавидит отца, и действительно, Мэдисон Девит - настоящая скотина.
      - А что, по-твоему, будет, когда она промотает все деньги, которые ты ей дашь? Станет продавщицей?
      Или будет шить шляпки?
      - Она неплохая девушка, Ирен, - терпеливо возразил Айра. - Я знаю, любовь моя, что у вас обеих были трения, но ее поведение никогда не было ни порочным, ни злобным.
      - Пойдут разные толки, ужасные разговоры. Ты говоришь о тихом разводе. Но без шума не обойдется, Айра. Нам придется пережить скандал.
      - Ты не хуже меня знаешь, что в таких случаях всегда винят женщину. К тому же всем будет ясно, что Байрони ушла не только от меня, но и от своего ребенка.
      - Люди будут интересоваться, а она уже уедет отсюда. Мне это все не нравится, и в отличие от тебя я ей не верю. Она всегда будет незримо присутствовать с нами, мы всегда будем ожидать сюрпризов и беспокоиться.
      Айра глубоко вздохнул и засунул руки в карманы брюк.
      - Мы должны защитить Мишель.
      Его дочь... Он готов на все, чтобы обеспечить ее благополучие. Решительно на все.
      - Что же ты предлагаешь, Ирен? - спросил он наконец, встретившись с ней взглядом.
      Ревность, которую Ирен испытывала к Байрони, задушила ее. Она не могла просто так взять и выло жить, как хотела поступить с этой потаскушкой. Та являла собой угрозу. И так будет всегда. Ирен видела, как с каждым месяцем Айра становился с нею все мягче. Ее приводила в ужас мысль о том, что он сделает ее своей женой.
      - Она не должна уехать, - заявила Ирен.
      Айра тихо выругался.
      - Она уедет, Ирен! Она здесь не останется после того, как...
      - Я понимаю.
      Ирен поднялась из кресла и подошла к раскрывшему объятия Айре. Она потерлась щекой об его плечо, чувствуя, что его напряжение понемногу проходит. Он прижал ее к себе, и она ощутила его отчаяние, его страх, его любовь.
      - Я думаю, она должна умереть.
      Айра оттолкнул ее от себя, и лицо его побледнело.
      - Я не убийца, - возразил он.
      - Ты действительно думаешь, что она не вернется, когда истратит все деньги? И не будет нам угрожать? Айра, Бога ради, подумай о Мишель!
      - Я не убийца, - повторил тот.
      Ирен его хорошо знала и понимала, что он не изменит своего мнения. Она не представляла, как можно лишить Байрони жизни. Айра смотрел на нее, и в глазах у него стояло что-то похожее на ужас.
      Ирен почувствовала, что побледнела, и быстро проговорила:
      - Нет-нет. Разумеется, сами мы этого сделать не сможем. - Она бросилась к нему и тихо разрыдалась. - Мне так страшно, Айра.., так страшно...
      - Я понимаю, дорогая, понимаю.
      "Я люблю его, - думала она, - но он слабый человек. Я должна защитить все, что принадлежит нам. Должна защитить своего ребенка".
      - Айра, - заговорила она, глотая слезы, - кажется, я знаю, как нам поступить.
      ***
      В тот вечер Брент проиграл почти тысячу долларов Джеймсу Коре. Он непрерывно пил и то и дело грубо ругался, как заметил Джеймс Кора, без всякой видимой причины.
      - Приятель, - говорил ему Кора, откинувшись на спинку кресла, пока Брент сгребал к себе с середины стола какую-то сотню долларов, - вы наверняка выиграли бы больше, будь вы повнимательнее. Три короля! Господи, а у меня-то была всего пара валетов...
      Колин со своими королевами и восьмерками был готов поставить снова.
      - Я просто идиот, - категорически констатировал Брент голосом крепко выпившего человека, старавшегося создать впечатление, что он трезв.
      Кора рассмеялся и раскурил толстую сигару.
      - Держу пари, у вас неприятности по женской линии. Нет, не пытайтесь отрицать. Вы же знаете, я опытен в таких делах. Господи, чему только Белл меня не научила!
      - Она сука и лгунья.
      - О! Надеюсь, вы имеете в виду не Белл? Нет, разумеется. Уж не имею ли я удовольствия знать этот образец красоты и добродетели?
      Брент запоздало понял, что должен себя контролировать.
      - Нет, не знаете, - буркнул он.
      - Вы сегодня врете так же неудачно, как и играете, старина. Видите ли, все женщины одинаково хороши. Я мог бы продолжать отбирать у вас деньги, но вы явно не в форме. Отправляйтесь-ка к Селест. А когда ляжете с ней в постель, закройте глаза. И увидите все, что захотите - слонов, птичек одним словом, все, что вам угодно.
      Брент что-то проворчал и допил виски.
      - Накачивайтесь дальше и тогда вряд ли сможете связно сказать хоть два слова!
      Брент, не удержавшись, рассмеялся:
      - Ну у вас и язык. Кора.
      - Вот и Белл говорит то же самое, - ухмыльнулся тот.
      - Я не нуждаюсь в ваших советах. Я не новичок в отношении женщин и всяких их штучек.
      - Ладно, - согласился Джеймс Кора. - А вот и два крупных транжиры. Дадут за вас не больше десяти долларов. Эй, Дел, Дэн! Идите сюда, ребята.
      Мне в руки попался славный игрок, проигравший все, кроме своих ботинок.
      Дел Сэкстон, подняв бровь, взглянул на Брента и присвистнул.
      - Ты похож на кучу дерьма, Брент - заметил он.
      - Спасибо, Сэкстон. - Он глянул затуманенным глазом на партнера Дела Дэна Брюэра. - Садись, чего стоишь, как осел.
      - Сам ты осел, Хаммонд.
      - Мэгги сказала, что я наверняка найду тебя здесь, - сказал Дел, подсаживаясь к Бренту. - Она беспокоится.
      - Проклятые женщины! Скажи ей, чтобы не лезла в чужие дела.
      - Ну полно, полно, хватит ругаться, - заметил невозмутимый Дэн.
      Брент хотел драки, "но не с Делом. Господи, он строил из себя дурака. И все из-за нее.
      - Мне очень жаль, Дел, - устало вздохнув, проговорил он. - Прости. Дьявол, даже не понимаю, что я здесь делаю.
      - Проигрываешь большие деньги, - сухо ответил Дел. - Кстати, Брент, не хочешь ли поговорить о деньгах?
      Брент нетвердо поднялся на ноги:
      - Нет. Ты можешь быть моим партнером в этом судоходном бизнесе, Сэкстон, но ты ведь не священник. А теперь, джентльмены, с вашего позволения, я думаю, мне следует подыскать себе менее требовательную компанию.
      - Что с ним случилось? - спросил Дэн, глядя, как Брент медленно и осторожно шел между столиками к выходу из "Эльдорадо".
      - Понятия не имею, - ответил Делани Сэкстон. - Поскольку уж мы здесь, не проиграть ли несколько десятицентовиков?
      Глава 14
      - Селест, да убери свои руки! Я же никуда не ухожу!
      Она мягко и весело рассмеялась. Брент, прищурив глаза, сидел развалившись в большом мягком кресле.
      Селест расстегнула пуговицы на его брюках и снова нежно накрыла его своими пальцами.
      - Такая маленькая штучка, - говорила она, слегка поглаживая предмет ее интереса.
      - Спасибо за потрясающий комплимент, - пробормотал он.
      - Мой маленький амурчик не понимает, какое его ждет удовольствие.
      - Твой маленький амурчик надрался до судорог.
      Почему бы тебе не налить мне еще да попридержать комплименты?
      - Я женщина, Брент, а не чудотворец, - возразила Селест. - Еще один стакан, и он сникнет как мертвый. А теперь помолчи.
      Брент вздохнул и закрыл глаза.
      - А, вот уже стал побольше, - с удовлетворением сказала Селест, поднимая к нему лицо. - Ну-ка давай я тебя раздену.
      - Мне не хочется шевелиться. Не хочется думать.
      Ничего не хочется.
      - Что за упрямство? Что случилось, Брент?
      Никто больше не играет в покер?
      - Я - нет. Проиграл Коре тысячу долларов.
      - Ты не в форме, - заметила Селест, качая головой. Она взглянула на дело своих рук и нахмурилась. У нее ушло добрых десять минут на то, чтобы стянуть с него одежду и уложить в постель. Он ругал ее, ругал весь свет и в конце концов распластался, раскинув руки и ноги.
      - Вот так, - оседлав его проговорила Селест. - А теперь прекрати свои гнусные ругательства и немного постони.
      Вместо ожидаемого стона Брент бормотал:
      - Я дурак, распутник, лишенный всяких чувств.
      Она для меня ничто, пустое место, и скоро я выкину ее из своей жизни и из своей головы. Упрямая.., глупая и красивая...
      В конце концов Брент застонал. Подняв руки, он ухватил Селест за бедра, а она, глядя сверху на его озабоченное лицо, тихо спросила, не прерывая своих движений:
      - Упрямая? Ты хочешь сказать, она не твоя?
      Байрони...
      Брент прогнулся, его пальцы впились в ее бедра.
      - Нет! - выдохнул он. - Господи, ну и память у женщин! Перестань, Селест.
      Она замедлила изощренную пытку.
      - Тихо, мой дорогой. Наслаждайся и забудь другую.
      Он забыл, по меньшей мере на пять минут, а потом провалился в сон. Селест притянула его к своей груди, поглаживая его взъерошенные волосы. Тишину комнаты наполнил храп. "Мой могучий мужчина упал сраженный, подумала она, - и, вероятно, этого даже не почувствовал". Она не любила его, но была от него без ума и ценила как превосходного и щедрого любовника.
      Он то и дело клялся, что никогда не женится, никогда не допустит, чтобы его заарканила какая-нибудь женщина.
      - Дурачок, - бормотала она, ласково гладя ладонями его спину. Что он имел в виду, сказав, что она скоро уйдет из его жизни? Может быть, она уезжает?
      Не поэтому ли он и напился?
      ***
      - На этой неделе мы выполним все необходимые формальности, Байрони, сказал Айра.
      Они втроем сидели за завтраком в напряженном молчании, пока не заговорил Айра.
      - Вы готовы выполнить мои требования, Айра?
      - Да, конечно.
      - Вы дали ему.., нам.., не слишком большой выбор, - заметила Ирен.
      Прежде чем ответить, Байрони взяла небольшой кусок омлета, голос ее прозвучал иронически:
      - Неужели вы можете представить себе мое дальнейшее пребывание здесь? Будь вы на моем месте, разве вы не хотели бы уехать? Не требовали бы этого?
      - Здесь у вас очень легкая жизнь, - возразила Ирен. - У вас остается фамилия Батлер, наряды, какие вы пожелаете, положение в обществе... - Она запнулась, увидев на лице Байрони отражение невероятного гнева. - Но чтобы вы удовольствовались положением какой-нибудь продавщицы, этого при всем моем воображении я представить не могу.
      - По крайней мере вокруг меня больше не будет лжи, не так ли?
      - Человек привыкает ко лжи, - возразила Ирен.
      Не прошло и часа после завтрака, как Байрони почувствовала тошноту. Резкие колики заставили ее схватиться за живот, но боль прошла. Остатки инфлюэнцы, глубоко вздохнув, подумала она.
      По обыкновению она сопровождала Айру с Ирен в церковь. По окончании службы поболтала с Чонси и Делом, договорившись о ленче с Чонси на вторник, обменялась шутками с Агатой и Хорасом Ньютонами и почувствовала себя неловко, когда вежливо поклонившийся ей Сент пристально посмотрел на нее. Она собиралась во второй половине дня кататься верхом на Колючке, но после обеда почувствовала себя настолько уставшей, что улеглась в постель.
      - Вы уверены, что вполне оправились от инфлюэнцы? - спросил ее следующим утром за завтраком Айра.
      - Возможно, не совсем, - согласилась Байрони. - Чувствую себя немного утомленной.
      - Не позвать ли Сента?
      - О, не надо. Думаю, мне просто нужно немного отдохнуть. - Она машинально вертела в руке намазанный джемом тост. - Я хочу уехать в пятницу, Айра.
      - Хорошо, - согласился он.
      ***
      - Он бросается на всех, как гремучая змея, - говорила Мэгги Сенту. Скажешь ему "привет", а он смотрит на тебя, словно под вопрос поставлена его честь.
      Сент что-то буркнул себе под нос, и заговорил, прежде чем Мэгги успела открыть рот снова.
      - Не знаю, что делать с Фелицией. Пожалуй, пропишу небольшую ежемесячную дозу настойки опия, как я уже делал. Она говорила мне, что у нее постоянные колики, боится, не будет ли ей хуже от выбранной.., профессии.
      - Дурочка, - сказала Мэгги. - Чашку кофе?
      - Черного, Мэгги, если можно, - согласился Сент.
      - Надо что-то делать с Байрони Батлер, - продолжила разговор Мэгги, усевшись напротив Сента с чашкой кофе. - Селест, у которой добрейшее сердце и длиннейший язык, сказала мне, что Брент бормотал что-то насчет "ее отъезда".
      Сент дернул головой, как и ожидала знавшая его привычки Мэгги.
      - Это нелепо, - заметил он и немедленно закрыл рот. Боже мой, этические нормы так растяжимы. Где проходит граница дозволенного для каждого человека? Может быть, Байрони действительно лучше уехать. Бедняжка заслуживает лучшей жизни, чем роль матери ребенка другой женщины.
      Но Айра проявляет к ней такое внимание, как, например, вчера, в церкви. Господи, посмотреть на них - прекрасная пара.
      - Поговоришь с ним, Сент?
      Он услышал ту же озабоченность в голосе Мэгги, которая не давала покоя и ему самому.
      - Это не мое дело, Мэгги, - глубоко вздохнул доктор, - совсем не мое.
      - Но ведь он твой друг, разве нет?
      - Да, и как друг, не хочу совать нос в его дела.
      - Будешь ждать, когда он сам обратится к тебе?
      Держу пари, тогда что-то сделаешь!
      - Что это за пари ты готова держать, Мэгги? - медленно протянул Брент с порога.
      Мэгги встрепенулась, виновато краснея.
      - Ты можешь стучать, Брент? Ведь у нас с Сентом могут быть интимные дела.
      Сент чуть не поперхнулся кофе. Брент был не похож на себя опустошенный, усталый. Он явно похудел.
      - Не увидел бы ничего такого, чего не видал уже сто раз, - заметил Брент, без приглашения погружаясь в бархатное кресло. - Судя по твоему виноватому виду, Мэгги, ты сплетничала. Разумеется, как все женщины - разве нет?
      - Не злись, Брент, - мягко сказала Мэгги.
      - Я злюсь? - выгнул темную бровь Брент.
      - Такого грубияна еще поискать!
      - Да успокойтесь же вы оба, - поднял ладонь Сент.
      - Что-что? - не унимался Брент.
      Сент нахмурился. Мэгги была права. Брент вел себя возмутительно.
      - Я встретил сегодня утром Айру Батлера. - В действительности этого не было, но Сент хотел увидеть реакцию Брента.
      Она не замедлила последовать. Брент словно застыл в кресле, глаза у него сузились, и он процедил сквозь зубы;
      - Какого дьявола ему было нужно?
      - Он посылал за мной, - вежливо ответил Сент, поднимаясь из кресла. Спасибо за кофе, Мэгги.
      Фелиция выспится и будет чувствовать себя лучше. Я пошел. Брент, вам добрый совет - разумеется, медицинский. Перестань пить.
      - Иди к черту.
      - Святой - к черту? Это невозможно!
      ***
      У входной двери дома Батлеров Чонси встретила Эйлин.
      - Я хотела бы повидать миссис Батлер, - повторила она, недоумевая, почему женщина преградила ей дорогу.
      - Миссис Батлер больна, миссис Сэкстон. Доктор никого не разрешает к ней пускать.
      - Больна? Что с нею?
      Эйлин пожала плечами:
      - Вам лучше спросить об этом у доктора, миссис Сэкстон. Мне лишь известно, что она лежит в постели.
      - А мистер Батлер дома?
      - Нет, мэм. Мне нужно идти, миссис Сэкстон. - Эйлин закрыла дверь перед носом Чонси.
      - Что за чертовщина! - бормотала Чонси, усаживаясь в коляску. - Домой, Люкас. Оказывается, миссис Батлер больна и к ней никого не пускают.
      Заботливо помогая Чонси расположиться в коляске, Люкас нахмурился.
      - Все та же инфлюэнца, мэм?
      - Не знаю. Вообще ничего не понимаю. Она должна была прийти сегодня ко мне на ленч. Наверное, она действительно очень больна, если даже не прислала записку.
      - О миссис Чонси, вам нельзя нервничать, - заметил Люкас. - Мистеру Сэкстону это не понравится.
      - Знаю, - печально вздохнула Чонси. - Он думает, что его ребенок будет первым на свете!
      Но Чонси не забыла о Байрони и вечером рассказала о ней Делу.
      - Что нам делать? - спросила она.
      - Если она больна, то, очевидно, ее наблюдает Сент, Чонси. Почему ты так беспокоишься?
      Чонси теребила бахрому теплой шали - Дел настаивал, чтобы по вечерам она остерегалась сквозняков, которых в доме, впрочем, не было.
      - Служанка Батлеров, Эйлин.., вела себя непонятно.
      - Полно, дорогая. Я спрошу Айру, в чем дело.
      Завтра. Хорошо?
      - Да, спасибо. Я видела, как Люкас целовал Мэри, - добавила она.
      - О Господи, только этого не хватало! Не пора ли мне прижать Люкаса к стенке и спросить об его намерениях? И не зарядить ли перед этим дробовик?
      - Глупый, - проворчала Чонси.
      - Вероятно, ты права. Мэри отлично справится с ним без нашего вмешательства. У нее крутой нрав.
      ***
      - Он наверху, в конторе, доктор Моррис, - доложил Неро. - Мне бы не хотелось его беспокоить, если дело не слишком важное.
      - Спасибо за предупреждение, Неро. Дело важное, иначе я бы не рисковал своей головой.
      - Он так напился вчера вечером, - добавил Неро, - что мне пришлось чуть ли не тащить его на себе.
      - Хорошо. Значит, устал и не будет нападать на меня.
      Он постучал в закрытую дверь и услышал в высшей степени нелюбезный, почти львиный рык:
      - Войдите! Что нужно?
      Сент плотно прикрыл дверь и вошел в небольшой кабинет Брента. Несколько секунд он устраивался в кресле.
      - Ну?
      - О, мы кажется раздражены, не так ли?
      - Сент, если ты явился по просьбе Мэгги...
      - Нет, вовсе нет. Я просто хотел услышать, что тебе известно о намерении Байрони Батлер уехать из Сан-Франциско. - "Ага, - отметил он про себя, - клюнул".
      - Известно только, что она уезжает. Доволен?
      А теперь, черт побери, оставь меня в покое. - Брент закрыл глаза. Он чувствовал себя таким уставшим, таким несчастным, что был не в силах стоять на ногах.
      Сент уселся поудобнее в кресле, скрестив вытянутые ноги.
      - Странно... - задумчиво проговорил он после короткого молчания.
      - Что странно? - выпрямившись, спросил Брент, устремив взгляд на Сента.
      - Она не уезжает.
      - Так, - выдохнул Брент, казалось, не оставив в легких воздуха. Значит, и здесь солгала. Мне следовало понять, что все это игра, все...
      - Она больна.
      Брент почувствовал, как побледнел. Он вскочил из кресла, пересек комнату и остановился прямо перед Сентом.
      - Что ты хочешь сказать? - спросил он сдавленным голосом.
      - Хочу сказать, что был утром у Дела. Тот рассказал мне, что Чонси пыталась войти в дом Батлеров, но служанка ее не впустила. Сказала, что миссис Батлер в постели и что доктор велел никого к ней не пускать.
      - Так ты же и есть ее доктор, черт возьми! Что с нею, Сент? - Брент внезапно отшатнулся, словно его ударили в живот. - Она, вероятно, снова беременна, да? В этом дело?
      - Сомневаюсь, - возразил Сент. - Айра меня не приглашал. Не знаю, кто ее пользует.
      Брент в уме подсчитывал, сколько дней прошло после того, как он видел ее в последний раз. Четыре... нет, пять. Она говорила ему, что чувствовала себя прекрасно, за исключением небольшого кашля.
      - Ты должен пойти к ней, - сказал он.
      Сент и сам решил зайти в дом Батлеров, чтобы разобраться.
      - Думаю, да, - поднимаясь, ответил он.
      - И расскажешь потом мне, в чем там дело, хорошо?
      - Да, - согласился Сент. - Расскажу. - Он окинул своего друга понимающим, сочувственным взглядом, но Брент этого не заметил.
      ***
      - Вы что, спятили? - Сент не мог поверить тому, что услышал. Он впился в Айру мрачным взглядом.
      - Говорю вам, Сент, у моей жены есть собственный доктор. Он за нею тщательно следит.
      - Маркус Фарнсворт отъявленный шарлатан! Он знахарь! Он понимает в медицине столько же, сколько моя лошадь! Нет, меньше. Моя лошадь по крайней мере не убивает людей!
      Айра поднялся из кресла и заложил за спину дрожавшие руки.
      - Я согласился принять вас, Сент, подумав, что вам что-то нужно, но вовсе не для того, чтобы вы нападали на меня.
      - Айра, - тихо проговорил Сент, - я хочу видеть Байрони.
      - Нет. Маркус считает, что у нее воспаление головного мозга. Он полагает, что это одна из разновидностей женской истерии.
      - Вздор!
      Айра набрался терпения. Глупо пререкаться с Сентом.
      - Послушайте, Сент, Маркус знает, что делает.
      Мне жаль, что вы ему не доверяете, но я доверяю. Он помогает ей, я вижу.
      - Я хочу ее видеть, - повторил Сент.
      Он не отступится, подумал Айра глядя на человека, которого уважал, любил, а теперь и немного боялся.
      Он раздраженно развел руками.
      - Ну что ж, если вы хотите, приходите после полудня, часа в два. Договорились?
      Точно в два часа Сент поднимался по лестнице в комнату Байрони. Маркуса Фарнсворта там не было, что, пожалуй, было к лучшему, решил Сент. Хотя ему хотелось вывести этого дурака на чистую воду. Надо же - женская истерия!
      Байрони спала. То был наркотический сон. Сент сел рядом с нею на кровать и осторожно нащупал пульс, потом наклонился и послушал сердце. Пульс был нитевидный, сердце работало нормально. Она выглядела бледной и больной.
      - Что он ей дал? - спросил он Айру.
      - По-моему, настойку опия. Я надеялся, что она не уснет. И разумеется, хотел, чтобы вы с ней поговорили. Правда, утром она себя чувствовала плохо. Совсем потеряла голову и только что не буйствовала.
      Бог мой, нахмурившись думал, глядя на девушку, Сент, что ему, черт побери, делать? Он провел рукой по волосам, не отрывая глаз от лица Байрони.
      Ведь это же не его дело, если мать Мишель не Байрони, а Ирен.
      - Скажите, Айра, чем, по мнению Фарнсворта, это может кончиться?
      - Он полон надежды, - отозвался Айра, - но говорит, что эта разновидность болезни проходит тяжело. Он спросил, могу ли я вызвать одного доктора из Сакраменто, человека, занимающегося.., болезнями такого рода.
      "Мне мерещится всякая чертовщина", - подумал Сент, поднимаясь с кровати. Он уже готов был выйти из комнаты, когда от кровати донесся слабый стон. Он повернулся и быстро шагнул обратно.
      - Байрони?
      Она чувствовала, словно на ее сознание и тело давил какой-то тяжелый груз. Было очень трудно держать открытыми глаза. Хотелось только спать. Но она услышала голос Сента.
      - Сент, - прошептала она. - Пить...
      - Разумеется, дорогая. - Он быстро налил стакан воды из кувшина, стоявшего на столике. - Вот, пейте. Только помедленнее.
      Она с большим трудом делала каждый глоток.
      - Зачем вы здесь, Сент?
      - Я тревожился за вас. - Он осторожно обхватил пальцами ее вялую руку. - Как вы себя чувствуете?
      - Слабость... Я очень слаба.
      - Это из-за настойки опия, как мне кажется.
      Скоро с вами будет все в порядке. Тогда... - Сент умолк, потому что она снова забылась. Он встал и решительно сжал губы, составив окончательное мнение.
      - Благодарю вас, Айра, - проговорил он. - Я думаю, скоро ей станет лучше.
      - Разумеется, и я надеюсь на это, - согласился Айра. Руки его были мокрыми от пота.
      Глава 15
      Байрони проснулась от звука голосов - неясных, тихих и встревоженных. Мысли ее были размытыми, тяжелыми. Она попыталась сосредоточиться на голосах. Разговаривали Айра и Ирен.
      Встревоженный голос Айры:
      - Клянусь, Сент что-то подозревает!
      Высокомерный, успокаивающий голос Ирен:
      - Что он может сделать? Ничего, говори" тебе, ровно ничего!
      - Не надо больше, Ирен, я так думаю. Все, что ты кладешь ей в пищу... Это нужно прекратить! Я дам ей уехать. Ты слышишь, что я говорю?
      - Нет, Айра, нет! Пожалуйста, выслушай меня.
      Голоса стали тише, а потом и вовсе замерли где-то далеко от ее двери.
      "Перестать класть мне в пищу?" - Байрони недоумевала. Мысли ее прояснились, и она внезапно поняла, что Ирен хотела ее отравить. Но это же какое-то безумие! Зачем ей это? Потому что они боятся, что ты расскажешь правду о них, что ты будешь их шантажировать.
      - Но я обещала Айре, что не буду, - прошептала она. У нее пересохло горло, голос скрипел и резал слух.
      Теперь она будет начеку, и хорошо, что она сейчас одна. Она вспомнила сидевшего рядом и разговаривавшего с нею Сента. Что она ему говорила?
      Что же делать?
      Надо уезжать, вот что, собраться с силами, думала Байрони. Нельзя ничего ни есть, ни пить. Она заставила себя приподняться и опустила ноги на пол. Потом медленно встала, но тут же упала опять, так как ноги не держали ее.
      Байрони закрыла лицо руками. Она не заплакала, но ей было очень страшно. Никогда в жизни она не чувствовала себя такой одинокой. Почему не может войти в эту дверь тетя Аида? Сказать ей, что пришла в гости миссис Перкинс. Сказать... Увы, никого не было.
      Теперь придется полагаться только на себя. И начинать надо прямо сейчас.
      Она посмотрела на окна. Надвигались сумерки.
      В любой момент Ирен или Эйлин могли принести какую-нибудь еду. Она должна сделать вид, что поест. Сегодня же вечером, решила она. Надо собраться с силами, чтобы уехать сегодня. Байрони подумала о красивом колье, подаренном Айрой на Рождество. Нельзя откладывать его продажу. "Теперь я немного отдохну, - подумала она. - А поздно вечером выскользну через окно. Сяду верхом на Колючку и направлюсь на юг, в сторону Сан-Хосе. Все будет хорошо".
      Она уснула и не слышала, когда Ирен, тихо открыв дверь, заглянула в комнату. Она нахмурилась, потом пожала плечами и унесла обратно вниз поднос с едой.
      ***
      Было около полуночи. Сан-Франциско погрузился в туман - мрачно-серый, густой и тяжелый. Трудно было что-либо различить даже на расстоянии нескольких ярдов.
      Брент ехал верхом на своем жеребце по Маркет-стрит, а потом, срезав угол, направился через Южный парк к дому Батлера. Здесь туман был не таким густым. Было, слава Богу, темно и кругом ни единого огонька. Он узнал у Сента, куда выходили окна ее комнаты. Она не разделяла спальню с мужем.
      Брент подумал о том, предвидел ли Сент, что его слова приведут к такому результату. Вполне вероятно - этот человек был дьявольски проницателен.
      "Итак, - сказал ему Сент, полузакрыв глаза, - полагаю, что завтра навещу ее снова. Будем надеяться, что ее не очень накачали опием".
      Брент все еще помнил гневное выражение его лица.
      "Конечно, это тебя не касается, Брент, но ты говорил, что хотел знать, как у нее дела. - Сент поднялся, потянулся, словно ничто на свете его не волновало, и добавил:
      - Пойду попытаю счастья в "красное и черное" внизу, в вашем салуне".
      Брент спросил его о расположении комнаты Байрони.
      Сент подробно рассказал ему.
      "Значит, у нее собственная, отдельная комната - я правильно понял? Она по-прежнему не спит с мужем?"
      Вместо ответа Сент улыбнулся. "Кто знает?" - сказал он.
      Брент не раздумывал над своим решением. Он просто принялся за его исполнение.
      Что она скажет, когда увидит его? Откажется уйти с ним? Если да, мрачно подумал он, ему будет очень приятно заставить ее повиноваться.
      Он покачал головой и тихо спешился. Привязав жеребца к одной из немногочисленных сосен, Брент направился к заднему фасаду дома. Он остановился и, широко улыбаясь, отбросил в сторону припасенную веревку сосна, доходившая до второго этажа, почти касалась стены дома.
      ***
      Байрони упаковывала чемодан. Она дрожала и обливалась потом от напряжения. Теперь нужно одеться, подумала она. Но на это у нее не оставалось сил. Он села на кровать, тупо уставившись на единственную неровно горевшую свечу. Скоро она окончательно истает, а больше свечей нет. Как она оденется в темноте?
      Байрони встрепенулась от какого-то шума. Сердце ее заколотилось, она уставилась на окно. Оно открылось, и кто-то нащупывал ногой подоконник.
      Брент!
      Он увидел Байрони и широко улыбнулся.
      Она лишь тупо смотрела на него не веря своим глазам.
      - Добрый вечер, мадам, - мягко проговорил он с насмешливым поклоном.
      - Брент, - прошептала она. В следующий момент она сорвалась с кровати и ринулась в его объятия. - Неужели это действительно вы? Я не брежу? - Ее руки судорожно ощупывали его предплечья и плечи.
      - Я.
      - Я не знала, что делать. Понимала, что должна бежать, но не нашла сил даже одеться. И свеча почти догорела.
      Он крепко прижал к себе ее хрупкое тело, несколько секунд не произнося ни слова. Ее сотрясала дрожь.
      Он чувствовал, как она обмякла в его объятиях, и подхватил ее, не давая упасть.
      - Теперь не нужно ничего делать, - сказал он, усаживая ее на край кровати. Он нежно взял ее за подбородок. - Хотите уйти со мной?
      Байрони смотрела на него, словно не понимая.
      - Я думала, что мне не на кого надеяться, кроме себя, - проговорила она вместо ответа. - Вы правда пришли, чтобы увести меня из этого дома?
      - Да. Я вижу, вы уже успели упаковать чемодан.
      Байрони вцепилась в рукав Брента.
      - Прошу вас... Мы можем уйти прямо сейчас?
      Они иногда.., иногда заглядывают ко мне.
      Брент взглянул на ее лицо. Глаза ее лихорадочно блестели. Длинные волосы были забраны назад и стянуты простой лентой на затылке. Он осторожно дотронулся кончиками пальцев до бледной щеки.
      - Сидите смирно.
      Байрони видела, как он выбросил в окно ее чемодан.
      - Ну а теперь, Байрони, от нас может потребоваться некоторая ловкость. Попробуем?
      Она кивнула и хотела подняться на ноги.
      - Нет-нет, - ласково остановил Брент. Он вынул из шкафа плотный шерстяной плащ и надел на нее. - Теперь держитесь. - Он поднял ее себе на плечо, придерживая руками за бедра.
      Байрони закрыла глаза. Если это сон, то она бы не хотела просыпаться. Никогда. Она вдыхала его запах и всем своим существом ощущала силу Брента.
      Сук сосны треснул. Брент тихо выругался, на секунду потеряв опору. Байрони же не издала ни звука.
      Она лежала на его плече, будто это было самое безопасное место на всем свете.
      - Умница, - шептал он, - мы уже почти у цели.
      Он коснулся земли и осторожно поставил ее на ноги.
      - Вы похудели, - заметил он.
      Байрони скользнула по нему вниз.
      - Вы тоже.
      - Почему вы решили? Вы же не видели меня.
      - Ваше лицо.., вы осунулись. Тоже болели?
      Ему захотелось рассмеяться, но он сдержался.
      Может быть, чуть позже, решил он.
      - Пойдемте. Нам нужно поскорее убраться отсюда. - Он подхватил ее чемодан.
      Брент снова поднял ее на плечо. "Она доверяет мне, - думал он, неслышно пробираясь к привязанному жеребцу. Удивительно, ведь он всегда ее третировал. - Нет, - поправил себя Брент, - она доверяла мне и раньше, когда пришла ко мне в ту дождливую ночь". Брент с трудом взгромоздился на спину жеребца с Байрони и с ее чемоданом.
      Ему хотелось понять, почему ее муж намеревался разделаться с нею. Если, конечно, он действительно пытался это сделать. Вероятно, потому, продолжал он размышлять, что она собиралась уехать.
      Известное дело, ревность, инстинкт собственника.
      Может быть, Айра пришел в ярость от ее решения забрать с собой ребенка. Но Байрони о ребенке и словом не обмолвилась, не выказала ни малейшей заботы о нем. Брент нахмурился, решив, что все эти загадочные обстоятельства как-то не стыковались.
      Он не понимал ни ее, ни этой необычной ситуации.
      Хотя оказался в самом ее центре.
      Он остановил лошадь в переулке за салуном. К его невероятному изумлению, из тени навстречу им вышел Сент.
      - Добрый вечер, Брент, - как ни в чем не бывало заговорил он. - Я ждал вас несколько раньше, но, как догадываюсь, спасательные операции в наши дни требуют значительного времени.
      - Вы большой хитрец, - заметил Брент, осторожно слезая с лошади с Байрони на руках. - Значит, вы знали, что я решил сделать, не так ли?
      - Порой ваши намерения прозрачны. Несите ее наверх и уложите поскорее в постель. Я присмотрю за нею, пока вы отведете лошадь в конюшню. Будем надеяться, что вас никто не видел.
      - Никто.
      Брент вручил Сенту чемодан и поднял Байрони на руки. Она склонила голову ему на плечо.
      Когда Байрони оказалась в постели, Сент попросил Брента:
      - Выйдите ненадолго. Дайте мне осмотреть мою пациентку.
      - Сент? Мне приснилось, или вы действительно приходили сегодня ко мне? - спросила она, когда за Брентом закрылась дверь.
      - Я был у вас, Байрони, - улыбаясь ей, ответил доктор. - Скоро с вами будет все в порядке, детка.
      - Детка? - Она слабо улыбнулась. - Вы же старше меня лет на восемь! Ничего себе детка!
      - Ладно. Ну а теперь расскажите мне о симптомах болезни и когда все это началось.
      Байрони, словно поколебавшись, глубоко вздохнула и заговорила.
      - Я сказала Айре, что хочу уехать от него. Он не возражал. В тот же вечер, после обеда, я почувствовала себя неважно. Но в воскресенье со мной было уже все в порядке. Помните, мы встретились в церкви?
      - Помню. У вас болел живот? Тошнило?
      - Да. А потом появилась ужасная слабость. И только вчера, уже после вашего ухода, я догадалась, что делали со мной Айра и Ирен. Я случайно слышала их спор. - Байрони закрыла глаза, вспомнив. - Я думаю, они постепенно отравляли меня.
      - Да, - совершенно спокойно согласился Сент. - Несомненно, так оно и было, если учесть, что... Впрочем, сейчас это не имеет значения. Вы съели что-нибудь из обеда? Или что-нибудь выпили?
      - Нет, ничего. Я же соображаю.
      - Минутку. Лежите тихо. - Он осторожно положил ей руку на живот, под ночной рубашкой. - Здесь больно?
      - Нет.
      - А здесь?
      Байрони покачала головой.
      - Хорошо. - Сент поправил рубашку и поднялся со стула.
      - А, вот и он, ваш отважный спаситель. С нею все будет хорошо, Брент, обещаю.
      - Почему она такая бледная?
      - Она лежала в постели пять дней, сегодня ничего не ела, а в ее организме уже был какой-то яд.
      - Я убью этого ублюдка!
      - Нет! Прошу вас, Брент, не говорите ему, где я!
      Пожалуйста!
      Брент, который словом и делом выказывал по меньшей мере презрение к этой конкретной женщине, по мнению Сента, выглядел чересчур заинтересованным. Он сел рядом с Байрони и взял ее за руку:
      - Нe волнуйтесь. Теперь вам нужно как следует отдохнуть, Байрони, набраться сил. Когда вам станет лучше, мы решим, что делать дальше.
      - Хорошо. - Байрони помолчала, чувствуя, как напряжение отпускает ее. - Я больше не одинока, - прошептала она скорее самой себе, нежели Бренту.
      - Да, - согласился Брент, - не одиноки.
      Она подняла руку и чуть коснулась кончиками пальцев его подбородка.
      - Вам нужно чего-нибудь поесть, Брент. Вы правда не были больны?
      До Брента донесся смешок Сента, и он кратко ответил:
      - Нет, вовсе нет.
      - Вот что, Байрони, я сейчас принесу горячего супа и еще чего-нибудь сытного, и мы поедим.
      - Ладно, - согласилась она. - Не думаю, что смогу отправиться сегодня вечером в Сан-Хосе.
      Сент остался, чтобы убедиться в том, что от куриного бульона, приготовленного Мэгги, Байрони не станет хуже. Часом позже он ушел, вполне довольный собой.
      - Спасибо, - поблагодарила его девушка.
      - Я навещу вас завтра, Байрони. А теперь как следует выспитесь.
      - Не пройдет и десяти минут, как она уснет, - ответил за нее Брент.
      И действительно, она уснула, пока Брент провожал Сента. Он постоял около кровати, пристально всматриваясь в ее спокойное лицо. ;
      "Какого дьявола я заварил эту кашу?"
      Он тихо рассмеялся.
      ***
      - Я не верю в это, черт побери! Этакий ублюдок!
      - По-видимому, он хочет вернуть ее обратно и скрыть следы своего замысла, - спокойно проговорил Сент.
      Мэгги взглянула в сторону закрытой двери в спальню.
      - От кого ты об этом слышал, Сент?
      - От Дела Сэкстона. Он сказал мне, что Айра взбешен, говорит всем и каждому, что его жена страдает галлюцинациями и какой-то женской манией одним словом, сошла с ума. Он назначил огромную сумму денег за информацию о Байрони. Бедную девочку, говорит он, необходимо оградить от угрожающей ей опасности. Намекает на то, что она может наложить на себя руки и все такое. Хитрая бестия, этот старый Айра.
      - Ублюдок, - повторил Брент.
      - Я ничего не понимаю, - заметила Мэгги.
      Сент лишь пожал плечами.
      - Да, Брент, - повернувшись к нему, продолжала Мэгги, - похоже, ты крепко увяз в этой истории. Что ты намерен делать?
      - Не имею ни малейшего понятия. Есть какие-нибудь идеи?
      - Прежде всего, и это совершенно очевидно, - заметил Сент, - Байрони должна окончательно поправиться. Я не думаю, чтобы вы хотели отправить ее в путь раньше, чем она почувствует себя совсем хорошо, правда, Брент?
      Брент нахмурился.
      - Я же не какой-нибудь монстр. - В действительности он вообще не собирался никуда ее отпускать.
      - Разумеется, ты не монстр, - вставила Мэгги, метнув удивленный взгляд на Сента. - Ты же спас ее. Это было очень благородно с твоей стороны, Брент.
      Сент поднялся с места.
      - Ну ладно. Меня ждут другие пациенты. Надеюсь, мы сможем сохранить в тайне местопребывание Байрони.
      - Да разве может прийти Айре в голову, что Байрони лежит в постели в каком-то салуне рядом с борделем?
      - Верно, Мэгги. Брент, накорми ее, как только она проснется. О.., и никаких споров, хорошо? - Он подавил смешок в ответ на угрожающий вид своего приятеля. - Я думаю, что Дел может быть нам полезен в этой ситуации. Как по-твоему, Брент?
      - Я согласен, но давайте подождем несколько дней, прежде чем обратимся к нему.
      Байрони проспала двенадцать часов подряд. Глубоким сном, без сновидений. Проснувшись, она вытянулась под одеялом и, сделав несколько пробных движений, не почувствовала никакой боли.
      - Вот и хорошо. Наконец-то вы вернулись к жизни.
      Она открыла глаза и улыбнулась.
      - Я чувствую себя чудесно, как мне кажется. Вы принесли еду? Умираю от голода. - Она села на кровати и тут же смущенно попросила:
      - Брент, не выйдете ли на минутку? Прошу вас.
      - Выйти? - нахмурившись переспросил тот. - Чего ради?
      - Пожалуйста, выйдите. Мне нужно.., то есть...
      О, прошу вас!
      Брент сообразил, в чем было дело, и улыбнулся.
      - Очень рад, что ваш организм.., снова функционирует. Я буду в соседней комнате. Позовите меня, если вам что-нибудь понадобится.
      Байрони все еще пошатывало, когда она несколько минут спустя взглянула на себя в небольшое зеркало на туалетном столике Брента.
      - Ты, Байрони, похожа на ведьму, такая растрепанная...
      - Такая очаровательная...
      - Могли бы по крайней мере постучаться! А что, если бы я...
      - У меня превосходный слух, - возразил он, широко улыбнувшись Байрони. - А теперь ложитесь-ка снова в постель.
      Она съела все, что он принес, - теплый хлеб с хрустящей корочкой, намазанный маслом, куриный бульон и чашку какао.
      Она удовлетворенно вздохнула и откинулась на подушки.
      - Если бы мне сейчас предстояло умереть, я умерла бы с улыбкой на лице, - заметила она.
      - Не умирайте. Я вам запрещаю.
      Она удивленно взглянула на него.
      - Получилось бы, что вы зря старались?
      - Точно, - согласился он.
      - Почему?
      - Что - почему?
      - Почему вы меня спасли? Я не думала, чтобы вы.., вы ведь никогда не давали мне оснований верить в то, что... О проклятие!
      - Ах, меня впутал в это Сент. Убедил, что пора мостить собственную дорогу на небеса. Что мне оставалось? Пришлось согласиться.
      - О!..
      Брент никогда не слышал такого короткого слова, которое было бы произнесено с таким разочарованием. Он склонился над Байрони и дотронулся до пряди ее волос. Он услышал, как у нее участилось дыхание, ощутил прилив желания и резко отпрянул от нее, не успев выпустить из ладони волосы. Байрони вскрикнула, и он почувствовал себя полным идиотом.
      - Простите, - извинился он и отвернулся от Байрони. Его желание было слишком очевидным, но он не хотел, чтобы она подумала, что он спас ее только для того, чтобы овладеть ею в своей собственной постели. Действительно, почему он ее спас? Брент тряхнул головой и бросил через плечо:
      - Буду очень рад услышать вашу историю. Фактически я, Байрони, требую, чтобы вы все объяснили мне.
      Он повернулся к ней, но она опустила голову и смотрела на сплетенные пальцы рук на коленях.
      - Вам не нужно знать ничего, - возразила наконец Байрони. - Я уеду отсюда, как и собиралась с самого начала. И вы не будете вовлечены ни в какую историю.
      - Вздор, - мягко сказал он, - я уже вовлечен в нее! Я ведь не какой-то прохожий с улицы, которому посчастливилось вытащить вас через окно из вашего дома.
      - Я... Простите, - пробормотала Байрони.
      - Не глупите! Скажите правду, Байрони.
      Больше я ни о чем не прошу. Что произошло в ту дождливую ночь?
      - Это вас не касается, Брент. Прошу вас. Я очень устала. Хочу завтра уехать.
      Он пристально смотрел на нее, чувствуя нараставшие в нем ярость и беспомощность.
      - Я вас как следует выпорю, когда вы поправитесь, - объявил он ей и вышел из комнаты.
      Глава 16
      В тот вечер обед ей принесла Мэгги. Она с улыбкой спросила:
      - Что вы наговорили Бренту? Он снова вне себя.
      - Он хочет знать.., все, - ответила Байрони. И вздернула подбородок, услышав, как фыркнула Мэгги. - Но это его не касается.
      - Что ж, больше не буду задавать вам никаких вопросов. Может быть, встанете, чтобы пообедать?
      Представляю, как вам надоело лежать.
      - Чудесно, - согласилась Байрони и соскользнула с кровати. - Сент говорил, что, по его мнению, мне уже гораздо лучше.
      - Вот, наденьте халат Брента. Здесь холодновато. Не хотите после обеда принять ванну?
      - - Разумеется! - Байрони завернулась в халат Брента. У нее возникло такое ощущение, словно он оказался рядом - бархат пропитался его запахом, и она, закрыв глаза, глубоко вдохнула этот аромат.
      Мэгги пристально посмотрела на нее, уголки рта тронула слабая улыбка. От этой заразы - так язвительно называл Брент Байрони Батлер - он, по-видимому, не уберегся. Улыбка с ее лица исчезла.
      Девушке придется несладко. Женщины сделали Брента осторожным, насмешливым и недоверчивым. Но ее он спас, и притом дважды. Значит, что-то к ней чувствовал.
      - Вы говорили, что он вне себя? - спросила Байрони, принимаясь за нежного жареного цыпленка.
      - Разве я так сказала? Ах, дорогая, мне следует научиться держать язык за зубами.
      Байрони выжидательно смотрела на Мэгги.
      - После того как вы ушли отсюда в первый раз, он был похож на медведя с колючкой в лапе. Такое впечатление, словно вы нарушили его душевное равновесие.
      - Но в этом нет моей вины, правда, Мэгги. Брент думает, что я ужасный человек... Он искренне так считает. Он оскорблял меня и дразнил, когда я встретилась с ним снова.
      - Снова?
      - Впервые это случилось в Сан-Диего. Тогда мы просто немного поговорили. Мне показалось, что он очень хороший человек. - Байрони вздохнула. - С тех пор произошло так много всего...
      Брент остановился в гостиной, у открытой двери в спальню. Нехорошо подслушивать чужие разговоры, сказал он себе. Он распрямился и прошел в спальню.
      - Леди, - учтиво проговорил он. - Мэгги, там ждут клиенты. Я пока побуду с миссис Батлер.
      Мэгги поднялась и оправила свою юбку из темно-красного бархата.
      - Клиентов нельзя заставлять ждать, - сказала она, закатив глаза. Байрони, я велела Сизару принести горячей воды для ванны. Брент, постарайся быть благовоспитанным, хорошо?
      - Благодарю вас, Мэгги, - вдогонку ей сказала Байрони. - Очень милая женщина, - продолжала она, обращаясь к Бренту. - Она так добра ко мне...
      - Но вы же наверняка не одобряете ее бизнес? - Он решил сохранять дистанцию между ними и, подойдя к камину, прислонился плечом к каминной доске.
      Байрони сделала вид, что не заметила его язвительного тона.
      - Мне кажется, - сказала она наконец, - что мужчины очень отличаются от женщин. Я никогда раньше не задумывалась о подобных вещах.
      - Как странно, я считал, что это ваша главная забота.
      - Вы действительно раздражены, - заметила Байрони. Пожав плечами, она помахала перед ним вилкой. - Правда, мне с вами гораздо спокойнее, когда вы насмешливы и язвительны. Когда вы внимательны и тактичны, я просто не знаю, что делать или что говорить.
      Он тихо и коротко выругался.
      - Помогло? Я думала, такие слова знает только мой отец. Ну и брат, конечно.
      Брент нахмурился и засунул руки в карманы брюк.
      - Вам принесли воду для ванны. Может быть, я могу чем-нибудь помочь? Вопрос этот сначала показался ему вполне безобидным, но потом, когда он представил себе ее, обнаженную, в ванне, тело Брента напряглось от желания.
      - Нет, я справлюсь сама.
      - Хорошо. Я рад видеть вас такой бодрой.
      - Да. Я должна поправиться, чтобы завтра же уехать.
      - Сомневаюсь, чтобы мне так повезло. Не придется ли спасать вас еще раз, теперь уже в Сан-Хосе?
      Байрони подняла подбородок.
      - Я только хочу просить вас об одном одолжении, мистер Хаммонд. У меня нет денег...
      - Нельзя сказать, чтобы вы слишком хорошо подготовились к отъезду, насмешливо перебил ее Брент. - Я полагал, вы к этому времени немного поднакопили. Вы замужем почти год - верно? Или Айра вообще не давал вам денег?
      - - ..но у меня есть очень дорогое колье, которое я собираюсь продать, - продолжала Байрони, не реагируя на его слова.
      - Так, значит, вы кое-что у него урвали?
      - Да, рождественский подарок. Я была бы очень благодарна вам, если бы вы смогли продать это колье.
      - - Неплохо было бы продать его вашему же мужу.
      А может быть, еще лучше просто поговорить с ним.
      Спросить, почему он за такое короткое время возненавидел свою молодую жену. По крайней мере так это выглядит. Он хочет вернуть вас обратно только для того, чтобы запереть от всего света.
      Байрони пристально посмотрела на Брента.
      - Что вы хотите сказать?
      - Сент говорил мне, что ваш драгоценный супруг усердно распространяет сказки о том, что вы страдаете галлюцинациями, какой-то женской истерией, и все в таком роде. Говорит, что вы опасны для самой себя и что ради вашего же блага вас следует держать взаперти.
      Байрони помолчала, уставившись на тарелку с жареным цыпленком.
      - Ирен, - тихо проговорила она. - Ее козни.
      - А может быть, он прав? - спросил Брент.
      - Вы так думаете?
      - Я думаю, что вы способны свести с ума любого!
      Я приду к вам позднее.
      Он вышел из спальни не обернувшись. Она слышала, как за ним захлопнулась дверь гостиной.
      ***
      Брент поговорил с Неро, своим помощником, громадным чернокожим парнем, потерявшим правое ухо от руки своего хозяина в Джорджии. Он доверял Неро, как Мэгги доверяла его брату Сизару. Тому и другому удалось бежать в Калифорнию около года назад.
      Дело шло хорошо, как, впрочем, и всегда. Была одна драка, но Неро очень быстро и энергично выставил обоих забияк. Брент без конца шагал взад и вперед по огромной комнате. Ему не хотелось ни играть, ни пить. Хотелось подняться наверх и заняться любовью с Байрони. Что в конце концов это изменило бы? Он спас ее. Разве она не обязана ему?
      Брент покачал головой. Недопустимо так думать.
      Внезапно его охватило холодом. Через вращающуюся дверь входил Айра Батлер со Стивеном Бэннионом, адвокатом и своим деловым партнером. Глаза Брента засверкали. Он подошел к столику, за который оба только что уселись.
      - Добрый вечер, джентльмены, - приветствовал он. - Добро пожаловать в "Дикую звезду". Вы здесь впервые, Батлер. Не хотите ли попытать счастья?
      Ответил Бэннион:
      - Старине Айре нужно чего-нибудь бодрящего.
      Как насчет виски, Хаммонд?
      Брент махнул бармену и повернулся к их столику.
      Он изучал лицо Айры Батлера. Тот выглядел чертовски подавленным. Взгляд Брента упал на бледные, узкие, аристократические руки Айры и представил, как эти длинные пальцы гладят тело Байрони.
      - - Неприятности, Батлер? - спросил он. - Ах, да! Совсем забыл. Ваша бедняжка жена, не так ли?
      Айра почувствовал ярость и полную беспомощность. Зря Стивен притащил его сюда. Он без конца возвращался мыслями к Байрони. Она, очевидно, ушла через окно спальни. Но куда? Ушла, оставив свою кобылу. Кто-то, несомненно, ей помог. Но кто? Почему? Он посылал одного из своих людей в дом Сента, но там Байрони не было. Не прятал ли ее где-нибудь Сент? Или на нее напал какой-нибудь городской бродяга и убил ее? У него нестерпимо болела голова.
      Он вдруг понял, что Хаммонд говорило Байрони, и заморгал.
      - Моя жена? О да, жена.
      - Бедная помешавшаяся женщина, - проговорил Стивен Бэннион, скорбно качая головой. - .Где только мы ее не искали. Никаких следов, никто ничего не может сказать.
      - Я разыщу ее, - решительно заявил Айра, - обязательно разыщу.
      - Какое несчастье, - сухо проговорил Брент. - Болезнь поразила ее внезапно, не правда ли? Весьма загадочно. Ваше виски, джентльмены.
      Он отошел от столика, понимая, что дальнейшим поддразниванием доведет Айру до крайности, а может, и вызовет подозрения. Он весь дрожал, кулаки его сжимались и разжимались. Он был готов убить Батлера голыми руками.
      Брент поднялся наверх, не в силах оставаться в салуне. Запер дверь своего кабинета и через гостиную прошел в спальню. После ванны Байрони выглядела совсем здоровой. Поверх ночной рубашки она надела халат и сидела в постели с какой-то книгой.
      - Как уютно вы устроились, - яростно заметил он. - Я вижу, вы добились, чего хотели.
      Байрони медленно закрыла книгу - сборник пьес Мольера.
      - Простите, - сказала она. - Я так старалась...
      - Помолчите, - бросил он, остановившись прямо над нею. - Внизу ваш муж. Он выглядит совершенно несчастным, заливает свое горе виски и клянется, что разыщет вас.
      Побледневшая Байрони отвернулась.
      - Не беспокойтесь, - Брент резким движением рассек воздух, - я не сообщил ему, что вы наверху, в моей постели.
      - Он что-нибудь сказал?
      - Ничего существенного. Говорил только Бэннион. Что вы помешанная бедняжка и что бедняга Айра ужасно страдает.
      Байрони проглотила подступивший к горлу комок.
      Он внизу! Боже, что делать? Брент опять разозлен, вероятно, из-за того, что оказался в гуще событий.
      - Простите... - начала она.
      - Если вы еще хоть раз произнесете это слово, я задушу вас!
      - Прекрасно! - воскликнула она, разозлившись в свою очередь. - Что вы хотите, чтобы я сказала?
      Чего вы вообще от меня хотите?
      - Хочу, чтобы вы сказали правду.
      Она взволнованно оправила покрывало, борясь с искушением рассказать ему все.
      - Я не могу, - наконец возразила она, поднимая взгляд на Брента. - Это вас не касается, Брент. И я наперед отказываюсь от вашего участия в этом...
      - В чем - в этом? - прогремел он. - Я и так увяз в этом дерьме по уши! - Он внезапно замолчал, глаза его потемнели. - Видите ли, - вновь заговорил он, внимательно наблюдая за Байрони, - вы ни разу не упомянули о своей дочери. Вы бросили ее?
      Прежде чем ресницы Байрони опустились, он заметил в ее глазах вспышку - чего? Может быть, ужаса? И грубо продолжал:
      - Вы не волнуетесь о дочери. Вам безразлично, что ее вырастит ваш недоумок муж? Вам все равно, черт побери?
      - Нет! Дело не в этом!
      - Не в этом? Значит, вы такая же скверная мать, как и жена?
      Байрони смешалась, не зная, что сказать.
      - Брент, пожалуйста, не надо...
      - Что - не надо? Леди, более жалкого создания, чем вы, я не видел.
      Байрони простонала - высоко и тонко, - прижав ладони к ушам, чтобы не слышать его жестоких слов. Она дрожала, ее ужас и боль были такими невыносимыми, что она боялась умереть на месте. Из ее горла вырвались долго сдерживаемые рыдания. Она смотрела на Брента, не обращая внимания на стекавшие по щекам слезы.
      Брент выругался, сел рядом с нею и заключил ее в объятия.
      - Перестаньте. Не плачьте.
      Но у нее не было сил сдержаться.
      Лицо Брента исказила боль. Успокаивая Байрони, он уткнулся лицом ей в шею, гладил спину, прижимая ее лицо к своему плечу. Он чувствовал, как вздымалась и опускалась ее грудь, касаясь его груди, ощущал под пальцами тонкие косточки. Боже, как он ее хотел!
      - Байрони, - прошептал он, целуя ее в висок. - Ну же, любовь моя, успокойся.
      Она вздрогнула, подняв к нему лицо. Его рот накрыл ее губы. Он ощущал вкус ее слез, чувствовал, как в ней зарождалось удивление - она не пыталась освободиться от него. Брент остро ощутил момент, когда она захотела его, зная, что этого не следовало допускать. Но уже не мог остановиться. Его поцелуи становились все настойчивее, язык все требовательнее.
      Когда она раскрыла губы, он подумал, что взорвется от полнейшего наслаждения. Она была теплая, сладкая, податливая.
      Сейчас она целиком принадлежала ему. Руки Брента стиснули ее тело, ладони охватили ее груди. Он услышал ее тихий стон.
      Она выгнулась навстречу его рукам, и боль, желание, изумление - все смешалось. Неистовые ощущения пронзали Байрони. Пальцы Брента ласкали ее, вызывая неповторимый восторг.
      - Еще, - прошептала она, и он застонал, сходя с ума от желания.
      Брент не хотел торопиться, хотел, чтобы ласки продолжались как можно дольше, чтобы она прижималась к нему - голой плотью к голой плоти. Хотел гладить ее, целовать, ощущать на вкус каждый дюйм ее тела.
      Заполнить всю ее собою. Он попытался освободиться от обнимавших рук Байрони.
      - Одежда... - выдохнул он. - Нужно раздеться.
      Байрони его не отпускала. Он был ее якорем. Он был сама безопасность, источник ее страсти. Пальцы судорожно нащупывали пуговицы на его рубашке.
      Брент ухитрился раздеться, несмотря на ее помощь. Ему пришлось встать, чтобы сбросить брюки и ботинки. Взглянув вниз, на Байрони, он подумал, что утонет в потрясающей страсти, пылавшей в ее глазах.
      Обнаженный, от отбросил одеяла, скользнул в постель рядом с нею и привлек ее к себе.
      - О проклятие, - выругался он и сорвал с нее халат. На ночной рубашке было много мелких пуговиц, и он, ворча от нетерпения, ее просто разорвал.
      "Что я делаю?" - пронеслось в голове Байрони, но она тут же, не задумываясь, отбросила этот вопрос.
      Она думала только о настоящем миге, мужчине, образ которого преследовал ее с того давно прошедшего дня в Сан-Диего. Она не волновалась, что он, возможно, будет по-прежнему ее презирать. Она прикасалась к его поросшей волосами груди, обнимала теплое, крепкое тело.
      Она почувствовала, как твердый символ его мужественности уперся в ее сомкнутые бедра. "Он войдет в меня, - думала она, - заполнит меня собою". Она трепетала от предвкушения и шепотом повторяла его имя.
      Когда Байрони беспомощно и жадно прошептала его имя, Брент понял, что ждать больше не может. Он оторвал губы от ее рта и несколько раз глубоко, прерывисто вздохнул. Он хотел ее так долго... Он гладил ее груди и плоский живот. Она чувствовала, как он накрыл ладонью ее лоно, как его пальцы ласкали ее.
      Она вскрикнула и выгнулась им навстречу.
      Она была теплой, влажной, нежной. Она хотела его. Брента сотрясала дрожь, он не мог больше ждать.
      - Байрони... - Он произнес ее имя, испытывая мучительную боль. Он раздвинул ее ноги. Надо подождать.., доставить ей удовольствие... Но, посмотрев вниз, на ее лицо, увидел, что ее глаза подернулись туманной дымкой, а руки тянулись к нему.
      Брент обхватил руками ее бедра, приподнял и стал медленно погружаться в ее лоно. Он ощутил ее боль раньше, чем понял причину. Он почти обезумел от желания, но все же почувствовал, что ее тело инстинктивно боролось с ним. Она вскрикнула, и Брент, ощущая сопротивление, понял, что она была девственницей.
      Он замер в полной неподвижности, словно застыв.
      Он отказывался верить в происходящее, смотря на ее лицо расширившимися от ужаса глазами...
      Она выкрикивала его имя.
      - Нет, - прошептал он. - О Боже, нет! - Он прорвал преграду и почувствовал, как Байрони содрогнулась всем телом от боли. Брент чуть отстранился и взорвался, извергнув глубоко в нее свое семя. Несколько секунд он оставался совершенно бесчувственным.
      Байрони не шевельнулась.
      Наконец Брент поднялся на локте, чтобы освободить Байрони от веса своего тела.
      Она открыла глаза и посмотрела на Брента. Он увидел ее ресницы с дрожащими на них слезинками.
      Глаза ее были ясными, а выражение лица непроницаемым.
      Он не знал, что сказать. Он овладел девственницей и причинил ей сильную боль.
      - Не может быть... - медленно проговорил он, словно пытаясь отрицать истину.
      - Я не знала, что это бывает так больно, - заметила она, глотая слезы. - Думала, что это очень приятно.
      - Так и есть, но не в первый раз. Я не знал, Байрони.
      - Понятно, откуда же вам знать? - Она говорила очень спокойно, но голова кружилась от того, что только что произошло между ними. Она ожидала, что после чувства вины им овладеет ярость.
      Почему вы меня не остановили? Почему не сказали мне, что до этого никогда не знали мужчины?
      - Я не хотела останавливать вас. И я говорила, но вы не поверили.
      - Вы сказали, что у вас никогда не было любовника, Байрони, но у вас был муж и ребенок!
      Он многое понял, лишь когда эти слова вырвались из его уст. Сенту стало ясно, что она не рожала ребенка, когда он ее осматривал. Определенно это был ребенок Ирен! Очевидно и то, что ее муж женился на ней, чтобы спасти репутацию своей сестры. Брент попытался отстраниться от Байрони, но она сцепила руки у него за спиной.
      - Нет, пожалуйста, не уходите, - прошептала она, уткнувшись лицом ему в грудь.
      Ее слова снова возбудили его, и он был поражен своей мгновенной и бурной реакцией.
      - Я должен, - сказал он. - Иначе я снова сделаю вам больно. Нет.
      Он медленно отстранился и лег рядом.
      - Все хорошо? - Он притянул Байрони к себе, гладя пальцами ее спину и голову.
      - Да.
      - Нам надо о многом поговорить, - пробормотал Брент, не зная, с чего начать.
      Он почувствовал, как она медленно склонила голову на его плечо, а потом прильнула к нему всем телом. Уснула.
      Брент укрыл ее одеялом, погасил стоявшую у кровати лампу. Ему вдруг захотелось рассмеяться, и с большим трудом он удержался, боясь нарушить тишину.
      - Болван, - тихо сказал он самому себе и погруженной в тишину комнате. - Ты только что взял девственницу. - Жизнь состоит из неожиданностей, но эта все же его смутила. Он вспоминал, как нападал и оскорблял ее, как насмехался. Он понял, что ничего не знал о ней, ровным счетом ничего. А она видела в нем только то, что он ей демонстрировал. Бессовестный ублюдок, слепой идиот!
      Что же делать?
      Завтра она скажет ему правду, всю правду! А если откажется? Он будет заниматься с ней любовью, долго-долго.
      А вдруг она решит уйти от него, вспомнив о пережитой боли и испытывая страх перед ним? Он крепче прижал ее к себе.
      - Байрони, - прошептал он ей в висок. - Прости...
      Она что-то пробормотала во сне и прижалась к нему плотнее, положив ему на грудь сжавшуюся в кулачок руку.
      Глава 17
      Проснулась Байрони внезапно, не понимая, где находится, с ощущением ноющей боли между бедрами.
      Она на секунду нахмурилась, вспоминая. Почувствовала теплую руку Брента на своем бедре. Он пошевелился, придвигаясь ближе к ней, и она медленно повернула голову.
      Его темные волосы были перепутаны, щеки покрыты темной щетиной. Во сне он чему-то чуть заметно улыбался.
      Я с ним в постели, и он занимался со мной любовью!
      "Теперь я женщина", - подумала она и проглотила подступивший к горлу комок, медленно отодвигаясь от Брента. На ее лице мелькнула гримаса от боли, и она ощутила какую-то странную липкость. Встревоженная, Байрони сдвинула одеяло. На ее бедрах и на простыне была кровь. Она вспомнила острую боль и решила, что кровь означает переход от девичества к женской зрелости. Никто и никогда не говорил ей об этом. Она вспомнила, как в четырнадцать лет, когда пришли месячные, тетя Аида просто кивнула, когда она рассказала ей об этом, и боязливо объяснила, что теперь придется переносить это много лет.
      - Что у тебя на спине?
      Байрони перекинула через плечо густые волосы и расчесывала их. Звук его голоса заставил ее похолодеть.
      - Отвечай, Байрони!
      Почувствовав, как пальцы Брента легко коснулись спины, она задрожала, схватила одеяло и натянула его на себя до подбородка, но при этом спину не закрыла.
      Она медленно повернулась к нему.
      - Что ты имеешь в виду?
      - У тебя на спине какие-то рубцы, давние, но еще заметные. Тебя кто-то бил?
      Она ожидала этого вопроса и была готова к вспышке его гнева. Но на сей раз гнев его был обращен на другое.
      - Это было давно, - сказала она, вздрагивая от его прикосновений.
      - Кто, Байрони? Муж?
      - Нет, Айра никогда ко мне не прикасался.
      Смех Брента походил на стон.
      - Боже, я хочу знать точно!
      - Идет дождь, - пролепетала она, глядя в окно.
      - Кто, Байрони?.. Да, конечно, я вижу, идет дождь.
      - Муж.., муж моей матери.
      - Отчим?
      - Отец.
      - Свинья! - взорвался Брент. - За что?
      - Я не давала ему бить мать, - спокойно ответила Байрони. - Во всяком случае, в моем присутствии.
      Прозвучавшая в ее голосе уверенность в своей правоте глубоко потрясла Брента.
      - Видишь ли, он много раз бил ее и раньше. Поэтому-то она и отослала меня к своей сестре в Бостон.
      Чтобы оградить от этого. Я увидела тебя в Сан-Диего, спустя всего полгода после того, как я вернулась.
      Брент слушал и размышлял, лежа на спине и положив под голову руки. Она по-прежнему перебирала струившиеся по плечам шелковистые волосы. Она выглядела такой красивой, невинной, доверчивой, что ему хотелось громко кричать от полноты чувств к ней. Он сжал руки в кулаки, но не шевельнулся. Дотронься он до нее, все бы началось снова. Брент горел желанием.
      Он приподнял коленями одеяло, чтобы натянувшаяся ткань не выдала его. Байрони еще была к этому не готова. Он не хотел снова делать ей больно.
      - Я помню, как встретил тебя в Сан-Диего, - заговорил наконец Брент, как говорил с тем стариком, желая узнать твое имя. Я говорил тебе о нем и о том, что он мне сказал.
      - Да, я помню.
      - Все это было вранье.
      - Разумеется.
      - Как мог отец распространять ложь о собственной дочери, Байрони?
      Она неопределенно махнула рукой и сердито проговорила с нотой горечи в голосе:
      - Он животное. Называл меня шлюхой, а часто и того хуже. У меня был друг, молодой калифорниец по имени Габриель. Мой.., отец обвинил меня в том, что я с ним якобы спала и забеременела. Он отправился к отцу Габриеля и выбил из него деньги. - Немного помолчав, Байрони продолжала печально и тихо:
      - Беднягу Габриеля посадили на корабль и отправили в Испанию. Он был хороший парень.
      Она слегка пошевелилась и, покраснев, опустила голову.
      - Что, Байрони?
      - Я.., мне не у кого спросить... Я увидела кровь и очень испугалась. Это нормально?
      Брент глотнул воздуха, почувствовав ноющую боль в животе.
      - Да, это естественно, нормально. И больше не повторится. Иди ко мне, Байрони. - Он увидел в ее глазах настороженность и быстро добавил:
      - Я просто обниму тебя.
      Все еще настороженная, она не спускала с него глаз, вытягиваясь на спине рядом с ним. Медленно, стараясь не испугать он притянул Байрони к себе.
      Она не знала, куда деть свою руку, и робко положила ее ему на грудь. Почувствовав, как ласково он стал гладить ее волосы, она прижалась щекой к его плечу.
      Помолчав, Брент спросил:
      - А потом в Сан-Диего приехал Батлер?
      Он почувствовал, как она напряглась, и крепче привлек ее к себе.
      - Байрони, пора рассказать правду, всю правду.
      Я не хочу, чтобы ты мучилась. Пожалуйста, верь мне.
      Что ты имеешь в виду, идиот ты этакий?
      Он понимал ее, чувствовал, что она сравнивала его теперешние слова с прошлыми поступками по отношению к ней.
      - Да, потом приехал Айра, - наконец проговорила она, видимо, приняв решение, - хотел на мне жениться. Он дальний кузен моей матери и очень богат. Я согласилась на брак, потому что он подписал документ, обязывавший его выплачивать ежемесячно моему отцу определенную сумму денег.
      Я сделала это ради матери. Отец не такой жестокий, когда у него есть деньги. - Она вздохнула и немного помолчала. Брент не мешал ей. - В Сан-Диего меня ничто не удерживало. Я уговаривала мать бежать вместе со мной, подальше от отца, но она отказалась. Так я приняла предложение Айры.
      Я как-то говорила тебе, что у меня не было выбора.
      Я думала, что по крайней мере у меня будет - должна быть - более спокойная жизнь. Он был очень.., добр ко мне. Только когда мы уже плыли в Сан-Франциско, он признался в истинной причине своей женитьбы. Сказал, что Ирен беременна и что отец будущего ребенка женатый человек. Он женился на мне, чтобы спасти репутацию Ирен от ужасного скандала. Ее ребенок должен был считаться моим. Мне было жаль Ирен, и я гордилась тем, что Айра так заботился о своей сестре. Разумеется, я согласилась.
      - Вот, значит, почему Айра держал вас обеих в Сакраменто, - заметил Брент.
      - Да. А когда родилась Мишель, мы вернулись в Сан-Франциско. Здесь начались всякие распри.
      Ирен не желала, чтобы я подходила к ребенку. Атмосфера становилась все более ужасной. Айра пытался сохранить мир, но это далеко не всегда удавалось.
      Слуги были верны Ирен, а не мне. Фактически я была.., приживалкой.
      И каждый раз, когда я с тобой встречался, я насмехался над тобой, оскорблял, презирал тебя, считая очередной Лорел.
      Байрони снова помолчала, и Брент тихо спросил:
      - В ту ночь, когда тебе нездоровилось и я спас тебя от двоих пьяниц.., вы тогда повздорили с Ирен?
      К его удивлению, Байрони охватила дрожь. Она застучала кулаком по его груди, дыхание ее стало поверхностным и сиплым. Он повернул ее на спину и молча внимательно смотрел на нее.
      - Скажи, что тогда произошло, скажи, Байрони.
      - Я.., я не знаю, что делать!
      - Скажи мне, Байрони.
      Казалось, прорвало какую-то плотину, когда она выпалила:
      - Мишель - дочь Айры.
      Он понял ее не сразу, и она Продолжала быстро, отрывисто:
      - Однажды вечером я была в гостях у Чонси, но мне сильно нездоровилось.., инфлюэнца. Люкас отвез меня домой. Я, помнится, очень удивилась, что не было никого из слуг. Потом услышала шум, доносившийся из спальни Айры. Я подумала, что Айра тоже, возможно, подхватил инфлюэнцу, и встревожилась за него. Эти звуки... О Боже, он был в постели с Ирен!
      Кровосмешение, подумал ошеломленный Брент.
      Ему никогда не приходилось с этим встречаться. Он закрыл глаза и представил то, что увидела тогда она, почувствовал то, что она почувствовала.
      - И ты убежала из дому ко мне.
      - Да, - подтвердила Байрони. - Побежала к тебе.
      - Потому что верила мне.
      Байрони не привыкла к его ласковому голосу. Она редко слышала его. В ее глазах заблестели слезы, - Да, - тихо согласилась она.
      - Хотя я всегда вел себя по отношению к тебе как последний подлец, сухо добавил он. - У тебя был потом разговор с Айрой?
      - Да, я сказала ему, что знаю правду и что намерена уехать. Я только попросила, чтобы он продолжал посылать каждый месяц деньги отцу. Сказала, что в противном случае выдам его. Другой возможности защитить мать я не видела. Ведь это требование не было чрезмерным, если учесть, что он сделал.
      - Но, - заметил Брент, и в голосе его послышался гнев, - он не поверил, что ты будешь честно выполнять условия сделки.
      - Ирен, думается мне, а не Айра. В ней и причина моей болезни.
      - Тебя спас Сент.
      - Нет, ты.
      Они умолкли.
      Потом Байрони внезапно рассмеялась. Это было так неожиданно, что Брент чуть не подскочил от изумления.
      - И вот я здесь, - вздохнула она, - в постели с тобой! Совершенно голая, и могу чувствовать тебя всем телом.
      Брент бессознательно расслабил локоть и опустился над нею так, что ее грудь коснулась его груди. Снова напомнила о себе неуловимая ноющая боль внутри. Он закрыл глаза, надеясь таким образом скрыть свои мысли, но это ему не удалось.
      - Я не позволю ему даже приблизиться к тебе, - проговорил он. Никогда, Тихий смех Байрони превратился в судорожное рыдание.
      - Я не знаю, что делать! Прошу, Брент, продай мое колье! Клянусь, я уеду. Ты так помог мне...
      - Замолчи!
      Ее глаза расширились, когда она увидела разъяренное лицо Брента.
      - Я встаю, - сказал он очень спокойным голосом. - Если останусь с тобой, не выдержу. - Он оторвался от нее и, перекатившись на бок, встал с кровати.
      Он понимал, что она смотрела на него, и его тело снова напряглось от желания.
      - Закрой глаза, - бросил он через плечо.
      Он вдруг смутился. Никогда раньше он не испытывал и намека на стеснение перед женщиной, но теперь...
      - О дьявольщина, - пробормотал он и схватил свой халат.
      - Я никогда не думала, чтобы у мужчины.., о, такая красивая.., спина.
      Брент широко улыбнулся, стараясь не смотреть ей в лицо.
      - А у тебя, моя дорогая, самая красивая грудь из всех, которые мне довелось видеть. - Он услышал ее вздох и улыбнулся еще шире. Услышав, что она зашевелилась, он быстро повернулся к ней. - Ты никуда не уедешь, Байрони. Останешься здесь, в этой комнате, пока я не придумаю, как нам поступить.
      - Но я должна уехать из Сан-Франциско, - рассудительно сказала она.
      - Может быть, - согласился Брент. - А пока будь здесь.
      ***
      Полчаса спустя он ушел от нее без объяснений.
      - Скоро вернусь. Не думай, что я тебе не доверяю, но внизу Неро. Можешь читать мои книги.
      На этот раз ты сделаешь это, Хаммонд!
      Брент покачал головой, подумав о собственной глупости. Он решительно зашагал к дому Сента на Клэй-стрит, до которого было десять минут ходьбы.
      Экономка доктора Лидия Малленс провела его в небольшую гостиную.
      Сент вошел в широченном желтом халате. Он остановился в дверях, вопросительно подняв брови.
      - Что случилось?
      - Мне необходима твоя помощь, - просто сказал Брент.
      - Не раньше чем я выпью кофе, - отрезал Сент. - Я полночи провозился с родами. Проклятие!
      Ребенок умер!
      - Сожалею, - проговорил Брент.
      - Никто не виноват.
      Брент почувствовал, что крепкий черный кофе его успокоил.
      - Ладно, - Сент удобно уселся напротив Брента, - расскажи мне все по порядку.
      - Ты знал, что Байрони никогда не рожала? - начал Брент.
      - Да.
      - Почему не сказал мне?
      - Это тебя совершенно не касалось. Я врач, как ты знаешь, существует врачебная этика, и все такое...
      Как ты узнал?
      - Я занимался с Байрони любовью и обнаружил что она была девственницей. А теперь уже нет.
      - Ага.
      - Девочка - ребенок Ирен.
      - Так я и думал.
      - А отец Айра. Не думаю, чтобы ты догадывался.
      Сент набрал в легкие воздуха.
      - Боже правый! - тихо проговорил он. - Так вот почему...
      - Да, именно поэтому, - согласился Брент. - Я потратил много времени, чтобы вытянуть из Байрони эту историю, и вот теперь все ясно. Она хотела уехать от него, поклявшись, что не скажет никому ни слова, но, разумеется, ни Айра, ни Ирен не поверили. Встает вопрос: что делать?
      Сент вытянул ноги.
      - Интересная задачка, - заметил он.
      Брент глубоко вздохнул:
      - Она по-прежнему настаивает на том, что должна уехать.
      - Мысль кажется мне довольно здравой, - сказал доктор. Он прикрыл глаза; казалось, что он спит.
      - Нет, я с этим не согласен, об этом не может быть, и речи. Она, как слепой щенок, совершенно не приспособлена к жизни!
      - И наверное, у нее нет денег, не так ли? К тому же можно допустить, что теперь она беременна. - Сент широко улыбнулся своей находчивости.
      Брент тупо смотрел на него. Он об этом не подумал...
      - Да-а-а... - озадаченно протянул он.
      - То-то и оно, - согласился Сент. - А она формально замужем.
      - Это фиктивный брак. Его можно аннулировать.
      - Г-мм, - промычал Сент. - Я думаю, мой мальчик, что лучше посоветоваться с Делом Сэкстоном. Три блистательных ума - мы найдем разумное решение.
      Когда Брент довольно бессвязно рассказал Делу суть дела, тот повернулся к Сенту.
      - Совершенно ясно. Дел, что брак должен быть аннулирован. Байрони должна быть свободна.
      - Зачем? - спросил Дел.
      - Чтобы Брент женился на ней, разумеется, - удовлетворенно ответил Сент.
      Брент сорвался с кресла за письменным столом Дела.
      - Мне жениться! Господи, Сент, я никогда...
      - Стало быть, она, коварная, тебя соблазнила?
      - Нет! Я... Проклятие! Я не хочу! - Хотя Брент и выкрикнул эти слова, он понимал, что они неискренни. Он так долго ее хотел, и это не было просто похотью. Она разбудила в нем чувства, которые перепугали его до смерти.
      - Слишком поздно, мой мальчик. Или ты хочешь, чтобы твой ребенок оказался незаконнорожденным?
      - Да кто сказал, что она беременна? Было всего один раз, черт побери!
      - Успокойся, Брент, - обратился к нему Дел. - Сент, не набрасывайся на него. Лучше послушайте меня.
      У меня есть один очень могущественный друг в Сакраменто. Брак можно аннулировать там. Разумеется, будет скандал, без этого не обойтись. Но меня беспокоит, что вокруг Байрони пойдут сплетни - жена оставила мужа и ребенка... Если...
      - Если, - подхватил Брент, - мы не заставим Айру признать, что мать ребенка Ирен. - Он повернулся к Сенту:
      - И я не вижу причин для разоблачения кровосмешения, если Батлер согласится на аннулирование брака. Как по-вашему, кто-нибудь придерется к этому?
      - Маловероятно. Разве вы сами не были шокированы и даже сначала не поверили? - спросил Сент.
      - Итак, - подытожил Дел, откинувшись на спинку кресла, - скандал, конечно, будет, но оба они избегут заслуженной участи.
      - Разумеется, - поддержал Сент. - А Байрони уедет из Сан-Франциско, и скандал ее не коснется.
      - Нет!
      - Полно, Брент, - рассудительно продолжал Сент, - ты же не хочешь жениться на ней, как сам только что сказал. Конечно, даже если она сейчас и не беременна, то как она сможет выйти замуж? Ты же знаешь, как болезненно к этому относятся женщины, считают, что они должны выходить замуж девственницами. Я полагаю, она может сказать, что она вдова...
      Брент терзался сознанием своей вины, хотя и бросил на Сента убийственный взгляд. Впрочем, не только чувство вины мучило его. Он ухмыльнулся и поднялся из кресла.
      - Она не уедет, - заявил он, приняв решение.
      - Хорошо, - согласился Сент. - Предлагаю, джентльмены, не терять попусту времени. Пошли прямо к Айре Батлеру.