Агенты ФБР (№1) - Блондинка в черном парике

– Неужели я могу сбежать? Интересно, как вы себе это представляете?

– К сожалению, Холланд довольно глуп, а за тобой чаще всего приглядывает именно он. А сестра Розали, я подозреваю, тебя немного побаивается. Ну не странно ли? Что касается Холланда, то он умолял меня, чтобы я поручил тебя, жалкое создание, его заботам. Могу себе представить, как ты дожидаешься его прихода. Что бы ты сделала, Салли? Ударила бы его по голове этим столиком? Это бы его оглушило. А потом ты бы могла его раздеть, хотя сомневаюсь, чтобы ты получила от этого такое же удовольствие, какое получает он, снимая одежду с тебя... Нет, у меня нет выбора. И прошу не двигаться! Помни, я не Холланд, оставайся там, где стоишь, или я прямо сейчас вкачу тебе изрядную дозу.

– Я не сдвинулась ни на дюйм. Зачем я здесь? Как вы меня нашли? Должно быть, вам позвонила Амабель и сообщила, где я. Но почему? И кому нужно, чтобы я сюда вернулась? Моему мужу? Интересно, это вы изображали отца или Скотт?

– Ты говоришь о своем бедном муже так, словно он посторонний человек. Дело в Джеймсе Квинлане, верно? Ты с ним спала, наслаждалась, а теперь собираешься бросить бедняжку Скотта. Ну и ну, Салли, никогда не думал, что ты такая ветреная женщина. Погоди, я расскажу Скотту про твои делишки.

– Когда будете говорить со Скоттом, будьте так любезны, передайте ему, что я серьезно намерена его убить, как только выйду отсюда на свободу. А выйду я скоро, доктор Бидермейер!

– Ах, Салли, я уверен, что Скотт хотел бы, чтобы я сделал тебя более покорной. Ему не нравятся агрессивные и слишком озабоченные своей карьерой женщины. Можешь поручить мне проследить за этим, Салли.

– Либо вы, либо Скотт звонили мне в Коув, изображая моего отца. Кто-то из вас двоих явил ся в Коув, . забрался на эту идиотскую лестницу, чтобы перепугать меня до чертиков и заставить поверить, что я сошла с-ума. Кроме вас, больше некому. Отец мертв.

– Да, Эймори мертв, лично я думаю, что это ты его убила, Салли. Это правда?

– Если вы действительно хотите знать правду – я не знаю. Я не помню той ночи. Но когда-нибудь память все-таки вернется, обязательно должна вернуться.

– Не очень-то на это рассчитывай. Одно из лекарств, которые я тебе колю, превосходно подавляет память. Какие побочные эффекты оно может иметь при длительном применении – никто толком не знает. А ты будешь принимать его всю жизнь, Салли.

Он встал и направился в ее сторону.

– Пора, – сказал он.

Он улыбался. Салли ничем не могла себе помочь. Когда Бидермейер подошел достаточно близко, она размахнулась и двинула его кулаком в челюсть. Так сильно, как только могла. Его голова дернулась назад. Салли снова ударила: на этот раз она изо всех сил пнула его ногой в пах и рванулась, чтобы схватить столик.

Но ноги еще плохо слушались, она споткнулась, у нее закружилась голова, к горлу подступила тошнота. Колени подогнулись, и она рухнула на пол.

Салли слышала, как он пыхтел совсем рядом. Она просто обязана дотянуться до этого столика! Нечеловеческим усилием она поднялась на ноги, потом заставила себя поставить одну ногу впереди другой. Теперь он стоял уже вплотную, тяжело дыша, почти задыхаясь. Ему больно, она его ранила! Если ей не удастся его оглушить, он получит немалое удовольствие, причиняя ответную боль.

«Ну пожалуйста, Господи» пожалуйста!" Салли вцепилась в столик, подняла его и повернулась лицом к своему тюремщику. Он был так близко, руки уже тянулись к ней, пальцы шевелились так, словно вот-вот вцепятся ей в горло.

– Холланд!

– Нет! – закричала Салли и замахнулась столиком. Но ее жалкая попытка оказалась неудачной – он без труда отвел удар плечом.

– Холланд!

Дверь распахнулась, и коротышка вбежал в комнату.

– Держи ее! Держи эту маленькую сучку!

– Нет/нет!

Салли попятилась, но отступать было некуда. За ее спиной была только узкая кровать, а перед собой она, как щит, выставила столик.

Бидермейер все еще держался рукой за промежность, лицо было искажено гримасой боли. Получилось! Она ему врезала! Какую бы цену ей ни пришлось заплатить за этот свой выпад, он того стоит! Бидермейер корчится от боли, и все из-за нее!

– Все, Салли, хватит, – это был голос Холланд а, мягкий, хриплый, жуткий...

– Я убью тебя, Холланд! Держись от меня подальше! – но это была пустая угроза, и она сама это понимала. У нее дрожали руки, кружилась голова. Она чувствовала во рту привкус желчи. Салли выронила столик, упала на колени и ее вырвало прямо на дорогие итальянские ботинки доктора Бидермейера.

– Ладно, Диллон, либо ты мне поможешь, либо нет, но в любом случае об этом не должна знать ни одна живая душа.

– Черт побери, Квинлан, ты сам-то хоть понимаешь, о чем просишь? – Диллон Сэйвич откинулся назад вместе со стулом, почти опрокидывая его, но все же не опрокинул, потому что он абсолютно точно знал, на какой угол можно отклониться, чтобы не упасть. Перед ним на экране компьютера светилось лицо моложавого мужчины, который всем своим видом напоминал быстро сделавшего карьеру преуспевающего брокера – такой же ухоженный, хорошо одетый, с безукоризненной прической и неизменной непринужденной улыбкой.

– Понимаю. Ты отправляешься со мной в эту лечебницу, и мы вместе похищаем Салли. А потом мы должны разобраться с этой чертовщиной. Мы сбудем героями! Можешь не волноваться, ты оторвешься от своего компьютера не больше, чем на пару часов. Ну может быть, от силы часа на три – если захочешь стать уж совсем крутым героем. В крайнем случае прихвати свой портативный компьютер и модем, тогда ты сможешь по-прежнему подключаться к любой системе, к какой только пожелаешь.

– Боюсь, Марвин будет в бешенстве. Знаешь же, он терпеть не может, когда ты выходишь на самостоятельную охоту и начинаешь действовать, не посоветовавшись с ним.

– Ничего, мы отдадим Марвину всю славу, ФБР превзойдет самое себя. Марвин будет улыбаться от уха до уха. Он, в свою очередь, отдаст всю славу своему боссу – заместителю директора Шрагсу. Шрагс будет доволен как слон! И так далее, и так далее... до бесконечности. Салли будет в безопасности, а мы раскроем это проклятое убийство.

– Ты по-прежнему упрямо игнорируешь одну маленькую деталь: может быть, твоя Салли сама убила собственного отца. Такая возможность существует. Что с тобой произошло, черт возьми?! Как ты можешь закрывать на это глаза?

– Точно. Я действительно закрываю глаза.

Мне приходится. Но мы же во всем разберемся, правда?

– Ты с ней спутался, верно я говорю? Господи, да ты провел с ней всего лишь одну несчастную неделю. Что же это за особа – нечто вроде роковой соблазнительницы?

– Нет. Она маленькая тощая блондинка, у которой столько выдержки, что ты и представить себе не можешь.

– Просто не верится. Ладно, все, Квинлан, заткнись! Мне нужно немного подумать. – Диллон подался вперед и уставился застывшим взглядом на фотографию мужчины на экране компьютера. Потом с отсутствующим видом произнес:

– Очень может быть, что это тот самый придурок, который убивал бездомных бродяг в Миннеаполисе.

– Оставь этого придурка на минуту в покое. Думай, размышляй – вот, что тебе нужно. Я знаю, ты попытаешься просчитать все обстоятельства, собираешься взвесить все возможные варианты исхода тем самым компьютером, что находится у тебя в голове. Программу действий еще не разработал?

– Нет пока, но считай, что близок. Брось острить Квинлан, я знаю, что ты любишь меня именно за мои мозги. Я спасал твою задницу по меньшей мере раза три. И ты не променяешь меня ни на какого агента. Так что заткнись! Мне предстоит принять серьезное решение.

– У тебя в запасе десять минут. Ни секундой больше. Мне нужно до нее добраться! Одному Богу известно, что с ней делают в эту минуту, чем ее колют. Господи, да, может, она уже мертва! Или они могли ее уже куда-нибудь перевезти. Если тот парень, который шарахнул меня по голове, удосужился заглянуть в мое удостоверение личности, то им уже известно, что я из ФБР. И даже если они этого не выяснили, у нее не так уж много времени. Я знаю, они ее перевезут – это было бы вполне логично.

– Почему ты так уверен, что она в этой лечебнице?

– Они бы не стали рисковать, отправляя ее еще куда-нибудь.

– «Они»? Кто эти «они»? Нет, ты не знаешь. Ладно, заткнись, Квинлан, мои десять минут еще не прошли.

– Какое счастье, что ты уже побывал сегодня утром в спортзале. А то бы мне еще пришлось целую вечность дожидаться, пока ты будешь поднимать свои гири. Ладно, пойду пока выпью кофе.

Квинлан отправился в небольшой буфет, расположенный в конце коридора. Нельзя сказать, чтобы их пятый этаж был уродливым или неприветливым – нет. Да этого и быть не могло, потому что их этаж был открыт для посещения туристами. Он не выглядел таким уж казенным, скорее слегка потрепанным. Линолеум, как ни странно, еще сохранил цвет, хотя и поблекший до светло-коричневого под подошвами бесчисленных ног, годами втаптывавших в него песок.

Квинлан налил себе чашку кофе. Сначала принюхался, потом осторожно сделал глоток. Кофе был таким горячим и крепким, что он чуть не поперхнулся. Но зато превосходно помогает взбодрить тело и дух. Без него агент, наверное, просто-напросто развалился бы на части и помер.

Диллон ему нужен. Джеймс знал, что Диллон подготовит запасной вариант на случай, если дело обернется таким образом, что они не смогут с ним справиться. У него-то самого было большое искушение отправиться прямиком из Далласа в Мэриленд, в эту лечебницу, но он сдержался и решил как следует обдумать ситуацию. Он уже увяз в этом деле по шею и вдобавок стремился спасти Салли.

У Квинлана не было ни малейшего представления о том, как охраняется заведение Бидермейера, но Диллон должен это выяснить, и они обязательно туда проникнут. Он не мог испытывать судьбу, переполошив своего босса Брэммера. И не мог рисковать Салли, которую вконец одурманят в этом проклятом бедламе.

Он выпил еще немного кофе и почувствовал, как мощный импульс кофеина встряхнул почти одновременно и мозги, и желудок.

Квинлан не торопясь вернулся в кабинет Диллона.

– Десять минут истекли.

– А я тебя уже дожидаюсь, Квинлан; Пошли.

– Даже так? И больше никаких споров? Неужели ты даже не собираешься сделать предупреждение, что с вероятностью в тринадцать процентов один из нас закончит жизнь в придорожной канаве с ножом в горле?

– Нет, – добродушно заметил Диллон, потом. поднялся, взяв с принтера несколько распечаток.

– Здесь схема планировки лечебницы. По-моему, я нашел самый безопасный способ проникнуть внутрь.

– Вот пройдоха! Так на самом деле ты принял решение еще до того, как вышвырнул меня из кабинета!

– Естественно! Мне хотелось взглянуть на план этого заведения, но не было полной уверенности, что я смогу наложить на него лапу. Как видишь, смог. Иди-ка сюда, и я покажу тебе лучший путь в здание. Хочу узнать, что ты думаешь по этому поводу.

– Ты заставил ее почистить зубы и прополоскать рот?

– Да, доктор Бидермейер. Правда, она выплюнула полоскание прямо на меня, но кое-что все-таки попало ей в рот.

– Ненавижу запах блевотины, – поморщился Бидермейер, бросив взгляд на свои ботинки. Он постарался вымыть их как можно чище. От одной только мысли, что Салли с ним сделала, у него появлялось непреодолимое желание избить ее снова. Но сейчас это не доставило бы ему ни малейшего удовольствия – она была без сознания.

– Она будет в отключке еще по меньшей мере часа два. Потом я собираюсь снизить дозу, чтобы поддерживать ее в состоянии приятной расслабленности.

– Надеюсь, доза не слишком высока.

– Не будь идиотом, Холланд. В мои намерения не входит ее убивать. По крайней мере пока. Просто я еще не знаю, что предстоит. Завтра утром я забираю ее отсюда.

– Правильно, пока он за ней не явился.

– Что это тебе взбрело в голову, Холланд? Откуда ты вообще что-то знаешь, черт тебя дери?

– Я сидел возле Салли, когда вы сделали ей инъекцию, и слышал, как она шептала, что, мол, знает: он за ней придет, она точно знает.

– Да она же сумасшедшая, Холланд! Идиотка! Ты это понимаешь?

– Да, доктор Бидермейер. Проклятие! Все, что бы этот Квинлан ни пожелал узнать о лечебнице, он сможет выяснить с помощью компьютера в считанные минуты. У него взмокли подмышки. Черт, это не должно произойти! Он даже начал подумывать, не вывезти ли Салли из лечебницы уже сегодня вечером, прямо сейчас.

Эти придурки должны были убрать этого проклятого агента тогда, когда он был у них в руках. А теперь, из-за того, что у них не хватило духу, ему придется разбираться с ним самому. Если бы он был более предусмотрительным и хотел бы обеспечить себе безопасность, надо было давно вывезти отсюда Салли. Но куда ее девать? Боже, как же он – устал! Растирая рукой шею, Бидермейер направился в свой кабинет.

Миссис Уиллард, черт бы ее побрал, совсем не оставила для него кофе. Он сел за свой рабочий стол красного дерева, размеры которого позволяли ему держать пациентов на расстоянии добрых трех с половиной футов от себя, и откинулся в рабочем кресле.

Бидермейер принялся мучительно раздумывать, когда же может объявиться Квинлан со своими дружками из ФБР. А он объявится, это ясно. Квинлан последовал за Салли в Коув, без сомнения, появится и здесь. Но вот как скоро? Сколько времени еще в его распоряжении? Бидермейер снял трубку и начал набирать номер. Нужно принять решение сейчас же. Играть в игры больше нет времени...

Ночь была темной, хоть глаз выколи. Джеймс и Диллон оставили «олдсмобиль-седан» на дороге, ярдах в двадцати от широких массивных ворот лечебницы Бидермейера. Поверху над черной чугунной решеткой извивалась надпись, сделанная затейливым крученым шрифтом.

– Претенциозный ублюдок! – выругался Квинлан. – Согласен, – кивнул Диллон. – Дай-ка мне подумать, есть ли что-то еще, что я мог рассказать тебе о нашем докторе. Прежде всего хочу заметить, что этой информацией располагают немногие. Бидермейер – блестящий врач и неразборчивый в средствах человек. Молва уверяет, что если вы достаточно богаты и достаточно осмотрительны, но при этом вам страшно хочется кого-нибудь упрятать, то Бидермейер поможет вам сбыть с рук этого человека. Разумеется, это только слухи, но кто знает? Кого же Салли настолько достала, что он отослал ее к Бидермейеру? Послушай, а может, она и вправду больна?

– Она не больна! А кто ее сюда упрятал, не знаю. Она бы ни за что мне не рассказала. Она даже никогда не упоминала имени Бидермейера. Но это наверняка он. Опусти фонарь пониже, Диллон. Да, так лучше. Кто знает, какая у него система безопасности.

– Этого я не мог выяснить. Смотри-ка, забор не электрифицирован!

Оба они были одеты во все черное, включая черные перчатки на толстой подкладке. Забор высотой в двенадцать футов не составил для них никакой проблемы. Вскоре они легко спрыгнули на пружинистую траву по другую сторону ограды.

– Пока что неплохо, – заметил Квинлан, опуская фонарик вниз и описывая лучом широкую дугу.

– Давай-ка будем держаться поближе к деревьям.

Низко пригибаясь, они быстро двинулись вперед. Луч фонарика, направленный вниз, освещал только пространство непосредственно перед ними.

– О черт! – неожиданно воскликнул Диллон.

– Что такое? А, ясно! – Прямо на них галопом неслись две немецкие овчарки.

– Черт, не хотелось бы их убивать!

– Тебе и не придется. Стой на месте, Диллон.

– Что ты собираешься...

Диллон удивленно наблюдал, как Квинлан достал из-за пазухи своей черной куртки какой-то сверток, завернутый в полиэтилен. Потом он открыл его и показал три огромных куска сырого мяса. Собаки были уже в двенадцати ярдах от них.

Однако Квинлан все еще ждал, сохраняя абсолютное спокойствие.

– Еще секунду, – сказал он, потом бросил один кусок сырого мяса в одну сторону, второй – в другую. Собаки в одно мгновение оказались каждая над своим куском.

– Двинули дальше. Последний кусок я хочу сохранить как пропуск на выход.

– Неплохая система защиты, – усмехнулся Диллон.

Теперь они побежали, низко пригибаясь к земле. Фонарик они выключили, потому что в длинном здании, протянувшемся в обе стороны прямо перед ними, горело несколько окон, и этого было достаточно, чтобы осветить им путь.

– Ты говорил, все комнаты пациентов – в левом крыле?

– Точно. А кабинет Бидермейера – в дальнем конце правого крыла. Если этот гад еще здесь, то он находится от нас на приличном расстоянии.

– Сейчас должна дежурить только немногочисленная ночная смена.

– Будем надеяться. У меня не было времени получить доступ к файлам, касающимся администрации и штата сотрудников. Поэтому я не знаю, сколько человек работает у него в ночную смену.

– Проклятая бесполезная машина. Диллон рассмеялся.

– Только не остри насчет того, что я женат на своем компьютере, ведь ты и сам большинство уикэндов проводишь в своем дурацком клубе, завывая на саксофоне. Стоп, Квинлан, стой!

Они мгновенно застыли на месте, прижавшись к кирпичной стене дома рядом с двумя высокими кустами. Откуда-то появился человек, который шел быстрым шагом, держа в руках фонарик. Он негромко насвистывал мелодию из фильма «Унесенные ветром».

– Романтичный страж порядка, – прошептал Квинлан.

Охранник обвел круг фонарем, освещая лучом окрестности, и повернул обратно к фасаду. При этом он не переставал насвистывать. Луч света скользнул прямо над их пригнутыми головами, открыв взгляду охранника, только темные кусты.

– Остается только надеяться, что Салли еще здесь, – тихо проговорил Квинлан. – Бидермейер наверняка знает, что я приду за ней. Если он и есть тот самый тип, что стукнул меня по голове, то он обязательно проверил мое удостоверение личности. А что, если они ее уже вывезли?

– Она здесь. Прекрати паниковать. Если даже ее действительно нет – что с того, мы все равно найдем ее в самое ближайшее время. Я тебе не говорил, что на сегодняшний вечер у меня было назначено свидание? Свидание, понимаешь, старик! А я Вместо этого играю с тобой в «команду спасателей». Так что хватит сходить с ума. Бидермейер не такой шустрый, как ты. Салли все еще здесь, готов на это поставить. У меня такое ощущение, что у этого Бидермейера гораздо больше высокомерия, чем у большинства людей. Этот ублюдок наверняка считает себя непобедимым.

Они снова двинулись вперед, сгибаясь чуть ли не пополам. Теперь уже никаких фонарей – только две черные тени, скользящие по безукоризненно ухоженной лужайке.

– Нам нужно проникнуть внутрь.

– Потерпи, уже скоро, – заверил Диллон. – Это будет еще тот цирк! Представь себе картину; мы с тобой, одетые как два громилы-взломщика, мечемся по коридорам.

– Мы довольно быстро найдем какую-нибудь медсестру, и она нам скажет, где Салли.

– Мы уже почти у аварийного черного хода.

Вот и он. Ну-ка, Квинлан, помоги мне раздвинуть двери.

«Слава Богу, они хорошо смазаны», – подумал Квинлан, когда они с Диллоном аккуратно открыли раздвижные двери. Он поднял фонарь. Они оказались в пристроенном гараже" где могло поместиться по меньшей мере шесть автомобилей. Четыре машины были на месте. Они обошли кругом, потом Квинлан обернулся и направил луч на номера.

– Смотри, Диллон, хороший знак, верно? У этого ублюдка роскошная табличка с надписью – «Бидермыр». Значит, он еще здесь. Я был бы не против случайно с ним столкнуться.

– Помнишь, что сделает с нами Марвин? Квинлан расхохотался.

Чтобы открыть дверь, Диллон воспользовался одной из своих отмычек. На это ушли считанные мгновения.

– Однако ты стал неплохо с ними управляться! – Хм! Большая практика. В Куонтико я занимался с отмычками не меньше, чем часов шесть. У них там около трех дюжин разновидностей замков.

Ты возишься, а они засекают время по секундомеру. Я приходил шестым.

– Сколько было принято агентов?

– Семеро. Я и шесть женщин.

– Надеюсь, ты потом расскажешь мне об этом подробнее.

Они очутились в длинном коридоре, по обе стороны которого тянулись двери. Лампы дежурного освещения давали мягкий, приглушенный свет. На дверях не было имен – только таблички с номерами.

– Придется искать медсестру, – сказал Диллон.

Стоило им только завернуть за угол, как они тут же увидели перед собой помещение сестринского поста. Там была одна-единственная женщина, она читала какой-то роман. Время от времени она отрывала взгляд от книги и посматривала на экран телевизора, который стоял перед ней. Женщина заметила их, когда они стояли практически уже рядом. Она вздрогнула, книга выпала у нее из рук и упала на покрытый линолеумом пол, когда она попыталась откатить в сторону свой стул на колесиках и убежать.

Квинлан схватил ее за руку и, стараясь действовать не слишком грубо, зажал ей ладонью рот.

– Тихо! Мы не причиним вам вреда, только стойте спокойно. Нашел ее карточку, Диллон?

– Вот она! Палата двести двадцать два.

– Прошу прощения, – невозмутимо произнес Квинлан, ударив медсестру в челюсть. Она тихо обмякла у него в руках, Квинлан опустил ее на пол и затолкнул под стол.

– Двести двадцать вторую палату мы проходили. Быстрее, Диллон! У меня такое предчувствие, что тайна нашего волшебного появления вот-вот будет раскрыта.

Они стремительно помчались по коридору обратно в том направлении, откуда только что пришли.

Нот здесь. Свет не горит. Уже неплохо. Квинлан медленно надавил на дверь. Она оказалась заперта, как он и предполагал. Он отстранился, пропуская вперед Диллона. Тот осмотрел замок, потом вставил отмычку. Ни слова не говоря, сменил ее на другую. Прошло не меньше трех минут, прежде чем замок наконец открылся. Квинлан толкнул дверь. Мягкий свет, падавший в комнату из коридора, осветил лицо мужчины, который сидел на краешке узкой кровати, склонившись над женщиной. Привстав с кровати, мужчина быстро повернулся, из его приоткрывшегося рта вот-вот должен был вырваться крик.

Глава 14

– Я и не знал, что ты умеешь так быстро двигаться, – восхищенно заметил Диллон, после того как Квинлан одним махом перескочил через кровать и направил кулак прямо в рот мужчины, не дав тому издать ни единого звука.

– Это и есть Салли Брэйнерд?

Квинлан бросил быстрый взгляд на коротышку, у которого потекла из носа кровь, потом – на женщину.

– Да, это Салли, – сказал он, и в его голосе прозвучала такая ярость, что Диллон уставился на него, утратив на миг дар речи.

– Позволь мне закрыть эту чертову дверь, тогда мы сможем включить фонарь. Возьми этого малого и свяжи чем-нибудь.

Квинлан осветил фонарем лицо Салли. Он был просто потрясен ее бледностью и тем, каким вялым стало ее тело.

– Салли, – тихо позвал он, легонько похлопывая ее по щекам. Она не ответила.

– Салли! – Теперь он уже встряхнул ее. Покрывало соскользнуло вниз, и Квинлан увидел, что она раздета донага. Он взглянул на тщедушного человечка, который теперь не был опасен, во-первых, потому, что связан, а во-вторых, он все равно лежал без сознания. Он, что, собирался ее изнасиловать?!

Салли была погружена в глубокое забытье. Он перевел луч фонарика на ее голые руки. Шесть отметин от уколов.

Проклятый ублюдок!

– Смотри, Диллон! Ты только взгляни, что они с ней сделали!

Диллон легонько пощупал пальцами заметные следы иглы.

– Похоже, на этот раз ей вкололи по-настоящему мощную дозу, – заключил он, склоняясь над Салли и приподнимая ее веки.

– Да, действительно мощную дозу, – повторил он. – Проклятые мерзавцы!

– Они за все заплатят. Посмотри, что из одежды есть в шкафу.

Квинлан обратил внимание, что ее волосы аккуратно расчесаны и зачесаны надо лбом назад. Маленький человечек, которого они застали склоненным над Салли, – это сделал он, понял Квинлан. По его телу прошла дрожь. Господи, что же это за местечко такое, что тут происходит?!

– В шкафу – ночная рубашка, халат и шлепанцы. Больше ничего.

ЗА несколько минут Квинлан надел на нее эту ночную рубашку и халат. Одевать человека, лежащего без сознания, даже такого некрупного, как Салли, оказалось очень трудно.

Наконец он поднял ее и взвалил на плечо.

– Надо убираться отсюда ко всем чертям. Они уже миновали дверь запасного выхода и почти вышли из гаража, когда раздался вой сирен.

– Медсестра, – пробурчал Квинлан. – Черт, все-таки надо было ее связать.

– У нас есть запас времени. Мы успеем. Когда Квинлан устал нести Салли, ношу принял Диллон. Они почти добрались до забора, и тут с оглушительным лаем, которому позавидовала бы сама собака Баскервилей, к ним бросились немецкие овчарки.

Квинлан швырнул им оставшийся кусок мяса.

Наблюдать, как собаки распорядятся этим мясом, они не стали.

Вот и забор. Квинлан взобрался на него так быстро, как еще никогда в жизни ни на что не забирался. Достигнув верха, он лег на забор животом и свесился вниз к Диллону.

– Передавай ее мне.

– Кажется, будто она совсем без костей, как «цыпленок табака», – сказал Диллон, пытаясь крепко держать ее в руках. С третьей попытки Квинлану удалось-таки ухватить Салли за запястья. Он стал медленно подтягивать ее вверх, потом обхватил за талию и держал до тех пор, пока Диллон не оказался рядом с ним на кромке забора. К этому моменту у него уже стало сводить судорогой руки. Диллон перемахнул через забор и приземлился с наружной стороны. Тогда Квинлан перенес Салли через забор и стал медленно опускать.

– Поторопись, Квинлан, быстрее! 0'кей, ну еще немного, еще каких-нибудь несколько дюймов. Все, я ее держу. Прыгай сюда!

Лай собак стал слышен громче. Мясо задержало их всего секунд на сорок пять.

Послышались голоса и крики, засверкали вспышки выстрелов, одна пуля отлетела рикошетом от железного забора так близко от головы Квинлана, что он даже почувствовал ее обжигающий жар.

Откуда-то из-за спин преследователей раздался продолжительный женский визг.

– Давай поскорее убираться отсюда, – сказал .Квинлан. Он перевесил Салли через плечо и побежал в сторону «олдсмобиля».

Пока они не забежали за угол, скрывшись из виду, выстрелы не умолкали.

– Если они отправят по нашему следу собак, нам придется несладко, – буркнул Диллон.

Квинлан от всей души надеялся, что этого не произойдет. Не хотелось убивать таких замечательных собак. Он вздохнул с облегчением, когда спустя несколько минут они наконец захлопнули за собой двери «олдсмобиля».

– Хвала небесам за великую милость!

– Это ты верно подметил. Ну что, неплохо повеселились! Куда теперь, Квинлан? К тебе на квартиру?

– О нет, мы поедем в Делавер – это всего лишь на час дольше езды по той же дороге, Диллон. Я буду показывать тебе дорогу. Что меня удивляет, так это то, что они вообще осмелились привезти Салли назад, в то же самое место. Они должны были догадаться, что первым делом я направлюсь именно сюда. Готов поспорить, что завтра утром ее бы уже здесь не было. Ну а я не собираюсь повторять их ошибки, так что ко мне мы не поедем ни в коем случае.

– Ты прав. Когда в Коуве кто-то шарахнул тебя по голове, он наверняка исследовал содержимое твоих карманов. Им известно, что ты из ФБР, именно поэтому они тебя и не прикончили: для них это было бы слишком рискованно.

– Ага. Мы едем в коттедж моих родителей. Это совершенно безопасно. О нем не знает никто, кроме тебя. Ты ведь никому не рассказывал, Диллон, верно?

Приятель покачал головой.

– Что ты собираешься с ней делать, Квинлан? Это совершенно не вписывается ни в какие правила.

Квинлан держал Салли на коленях. Ее голова уютно угнездилась в сгибе его локтя. Он бы с радостью прикрыл ее своей черной курткой, но в машине было тепло.

– Подождем, пока кончится действие лекарств и она придет в себя, тогда выясним, что ей известно. А потом придется разобраться со всей этой чертовщиной. Что ты думаешь по этому поводу?

– Я думаю, что мы с тобой – парочка донкихотствующих болванов, – вздохнул Диллон. – Брэммеру все это не понравится. Может быть, он даже попытается перевести нас служить на Аляску за излишнюю самостоятельность. Но мы так легко не сдадимся...

Проснувшись, Салли увидела перед собой совершенно незнакомого мужчину. Он смотрел на нее, склонившись так близко, что от ее носа до его было каких-нибудь дюймов шесть, не больше. Ей потребовалось несколько мгновений, чтобы уяснить что незнакомец – реальный человек из плоти и крови, а не призрак, порожденный ее одурманенным сознанием. Губы казались сухими и потрескавшимися, как земля, долго не видевшая дождя. Оказалось, очень тяжело заставить себя заговорить, но все-таки Салли с этим справилась.

– Если вас послал доктор Бидермейер, мне безразлично. – И она плюнула ему в лицо.

Диллон отпрянул и стал вытирать щеку и нос тыльной стороной ладони.

– Бидермейер меня не посылал. И вообще в этой драме я не отрицательный герой, а положительный.

Салли попыталась хоть как-то проанализировать его слова, уловить в них какой-то смысл. Ее мозг все еще пребывал в полусонном состоянии, отдельные его части словно онемели, как рука или нога от долгого пребывания в одной позе, мысли еле-еле ворочались.

– Вы – положительный герой?

– Да, настоящий живой герой.

– Тогда, значит, где-то здесь должен быть Джеймс.

– Вы имеете в виду Квинлана?

– Да. Он тоже герой. Он – первый герой, которого. я встретила за всю жизнь. Простите, что я в вас плюнула, я подумала, что вы еще один из тех ужасных людей.

– Все в порядке, забудьте. Полежите минутку спокойно, а я приведу Квинлана.

Полежать спокойно? Интересно, что он имеет в виду: что она вскочит и удерет отсюда, где бы это «отсюда» ни находилось?

– Доброе утро, Салли! Только, пожалуйста, не надо в меня плеваться, ладно?

Она уставилась на него во все глаза, губы так пересохли, что едва ли ей удалось бы промямлить хоть слово. Она начала наконец понемногу собираться с мыслями, мозг стал возвращаться к более или менее нормальному состоянию, и все, что она могла сделать, – это протянуть руки и привлечь Джеймса к себе. Потом она пробормотала куда-то ему в шею:

– Я знала, что ты придешь, знала. Очень хочется пить, Джеймс. Можно мне воды?