Ангел-истребитель

Хотя есть и другой вариант. Он избавит Никки от страданий.

Ты мог бы убить ее сам.

Это единственный способ защитить ее, Джек. Ты не подозревал, что мне известно о ее существовании, но я знаю гораздо, гораздо больше. Я знаю, где Никки теперь... и то, что тебя нет с нею рядом.

Она не нужна тебе, Джек. Ты сам это понимаешь. Я убиваю тех, кто близок художникам, не для того, чтобы зажечь в них пламень вдохновения... Я убиваю, чтобы очистить их огнем. Труп заставляет сосредоточиться; живой человек отвлекает. Делай то, что должен.

* * *

– Он хочет, чтобы я отчаялся, – бормотал Джек. – Запаниковал, потерял голову. Надо сохранить спокойствие. Быть собранным.

Нельзя привести Патрона к Никки. Если тот знает о ней, это еще не значит, что Патрону известно, где она сейчас. Впрочем, ему многое известно, это очевидно. Он знает о Джеке, знает о Никки...

Нужно найти ее. Только пока не ясно зачем.

– О нет, – прошептал Джек. Внезапно он понял.

Патрон отвлек его, упомянув Никки. Это правда, Патрон мечтает устранить всех, кто помогает Джеку оставаться человеком... но существует и более очевидная мишень.

– Запах фейерверков в октябре, – шептал Джек – В Штатах пиротехнику запускают в июле... Ванкувер. Он в Ванкувере.

Здесь живет человек, о котором Патрон совершенно точно знает.

Чарли.

* * *

Никки приоткрыла глаза. Она не могла сообразить, где она и что с ней произошло, но подозревала, что ничего хорошего. Голова гудела, очертания предметов расплывались. Наркотики. Ее накачали какой-то дрянью.

Она лежит на койке. Запястья и лодыжки привязаны к раме. Наверху – трещины в штукатурке и пятна плесени, похожие на тест Роршаха. Никки повернула голову, и этого оказалось достаточно, чтобы слабость и головокружение вернулись. Ей удалось побороть их.

Небольшая комната, пустые деревянные стены, торчащие трубы. Кажется, здесь никто не живет. У стены напротив – еще одна койка с привязанным к ней человеком. Белый мужчина лет сорока, одетый в светлые брюки и голубую шелковую рубашку. Левая кисть замотана пропитанным кровью бинтом. Кожаные туфли от "Гуччи". Он не шевелился, но Никки слышала, как он дышит. Без сознания, наверное.

Голова понемногу прояснялась. Никки провела в уме быструю инвентаризацию: на ней нижнее белье.

Руки-ноги на месте. Сережек нет, зато браслет с амулетами все еще на руке. Ноги босые.

Мужчина на второй койке шевельнулся, застонал.

– Эй, – прошептала Никки, – ты очнулся?

Мужчина попытался приподняться и обнаружил, что не может. Не без труда разлепил веки.

– Ч-что? – переспросил он.

– Говори тише, – шепотом посоветовала Никки. – Ты цел?

Мужчина повернул к ней голову. У него было круглое, мясистое лицо и нос картошкой, а на лице – испуг.

– Что... кто... кто ты? – прохрипел он.

– Меня зовут Никки, – сказала она – А сам-то ты кто такой?

Лицо мужчины, и без того уже бледное, потеряло всякий оттенок при звуках ее имени.

– О нет, – выдавил он. – Извини, он заставил меня рассказать, я... он отрезал мне пальцы!

Мужчина заплакал.

Никки опустила взгляд на его забинтованную руку. На какой-то миг ей показалось, что мужчина говорил о Джеке... но тут же сообразила, кто, скорее всего, этот "он".

– Черт! – тихо выругалась Никки. – Давай, парень, соберись. Как тебя зовут?

– Чарли. Чарли Холлоуэй...

* * *

Чарли и Никки были единственными во всем свете людьми, за судьбу которых Джек волновался. Он отправил наспех написанное электронное сообщение Никки, затем попытался дозвониться до Чарли. Попав на автоответчик, повесил трубку.

Он оплатил еще неделю аренды и первым же рейсом вылетел в Ванкувер; ноутбук Джек прихватил с собой, а оборудование "Волчьих угодий" оставил в мотеле. Еще несколько раз пытался звонить Чарли, из аэропорта и уже в самолете, но никто не брал трубку.

Из аэропорта он на такси доехал до галереи Чарли. Здание было заперто; в окнах темно. Он постучал – никто не вышел открыть.

Джек обошел галерею. Пожарная лестница в аллее опущена; оглянувшись по сторонам и убедившись, что его никто не видит, Джек забрался по ней наверх. Толкнул окно на втором этаже – похоже, намертво закрашено.

Не время миндальничать. Джек высадил стекло локтем.

Сигнализация не сработала; по крайней мере, он не услышал сирены. Ботинком столкнул внутрь застрявшие в раме осколки и сам последовал за ними. И оказался в коридоре: по обе стороны – двери, а на торцевой табличка: "Кабинет". Джек направился к ней.

Дверь была не на запоре. Внутри он увидел стол, заваленный бумагами и стопками журналов. У стены – пара кресел с плюшевой обивкой. Три шкафчика картотеки, один на другом, и отдельный стол с компьютером.

На клавиатуре – размашистая дуга крови, словно кто-то, у кого текла кровь из носа, резко мотнул головой.

Джек опоздал.

* * *

– Послушай, Чарли, – произнесла Никки. Она старалась говорить потише, но с напором. – Если мы с тобой хотим выбраться отсюда живыми, надо сохранять спокойствие. Хладнокровие. Ты меня понял?

– Да. Да, – сказал Чарли. – Он... он сумасшедший. Это он убил семью Джека.

– Я знаю, – угрюмо подтвердила Никки. – Он называет себя Патроном. Мы с тобой – следующие в его списке, и ничего хорошего нас не ждет. Твои веревки сильно натянуты?

– Э... довольно сильно.

– Ну, тогда постарайся их ослабить. Может, и получится. Не узнаешь, пока не попробуешь. Я займусь тем же.

– Хорошо. А как... как он поймал тебя?

– Усыпил. Я глотнула пивка из собственного холодильника... последнее, что помню. – Никки натянула веревки, жалея, что была без сознания, когда ее привязывали: она могла бы напрячь мускулы, обеспечила бы небольшую слабину. – А тебя?

– То... что случилось, кажется безумием. Сам еще до конца не поверил. Я работал в своем кабинете, когда он внезапно оказался рядом. Я не слышал, как он вошел, ничего подобного, он словно материализовался из воздуха. На нем был черный капюшон, лица не видно. Он вытянул ко мне руки, и тут... я не мог шевельнуться.

– Что-то новенькое, – протянула Никки.

– Он привязал меня к стулу, вытащил садовый секатор... – Голос Чарли дрогнул. Помолчав, он зашептал снова: – И когда он говорил, голос казался искаженным. Нечеловеческим.

– Модулятор, – определила Никки. – Боится, что ты узнаешь его голос. Может, это кто-то из твоих знакомых... или нет. Наверное, просто осторожничает.

– Он спрашивал о тебе. И о Джеке. Я почти ничего не знал... но я рассказал ему. Рассказал все, что знаю. Извини. – Слова Чарли были едва слышны.

– Ладно, проехали, – сказала Никки. – Все ломаются рано или поздно. Что там с веревками?

– Мне... Кажется, я могу сдвинуть узлы вдоль рамы.

– Отлично. Постарайся найти острый край, угол, все, обо что их можно перетереть.

– Тут что-то торчит... кажется, это винт или болт.

Самой Никки не повезло: к ней Патрон отнесся со всей тщательностью.

– Ну так постарайся перетереть веревку о болт, – сказала она. – Потребуется время, но ты не сдавайся. Дергай со всей силы.

– Да, конечно. О боже, как болит рука.

– Если ты не освободишь нас до возвращения Патрона, – фыркнула Никки, – то будешь вспоминать эту боль с ностальгией...

* * *

Джек рыскал по жилищу Чарли в поисках чего-то, в чем сам не был уверен... но инстинкт подсказывал, что что-то он упустил из внимания.

Здание служило Чарли не только галереей, но и домом; он жил в комнатах наверху. Джек бродил из одной комнаты в другую, выглядывая хоть что-нибудь, что подсказало бы, куда Патрон забрал их владельца. Наконец наткнувшись на то, что искал, он не поверил собственным глазам.

* * *

Одна из комнат служила спальней для гостей; Джек и сам когда-то ночевал здесь, после затянувшейся вечеринки по случаю открытия выставки. Когда Джек просунул в дверь голову, ему показалось сначала, что комната теперь используется как хранилище: каждый свободный сантиметр стен теперь занимали картины. Но затем он увидел, что в углу по-прежнему стоит кровать, а к ней добавились небольшой комод и гардероб.

Висевшая над кроватью картина изображала бесформенную кучу, прежде бывшую человеком. Над нею нависал хищно осклабившийся, острозубый Господь Бог.

– Сальваторе Ториньо, – прошептал Джек.

Репродукцию именно этой картины Патрон отправил через "Волчьи угодья" Поцелую Смерти, под маской которого скрывался Джек.

* * *

– Веревка поддается, – сказал Чарли. – Боже, у меня, наверное, получится.

– Продолжай тереть, – настаивала Никки.

– Она разлезается! Уже почти... готово: – Одним рывком Чарли высвободил руки. Усевшись на койке, он неловко завозился с путами на ногах.

– Да скорее же!

Спустя секунду Чарли уже стоял рядом. Его глаза выглядели тусклыми.

– Не стой столбом, развяжи меня! – прошипела Никки.

Чарли опустил на нее взгляд. Он не произнес ни слова.

* * *

Джек медленно окинул спальню глазами.

Каждое полотно повествовало о смерти и отчаянии. Больше всего на картинах было искаженных от крика лиц и разодранной плоти. Комната была полна окон, распахнутых в преисподнюю.

Подойдя к гардеробу, Джек приоткрыл створку. Он уже знал, что найдет внутри.

Глянцевитая чернота латекса, намасленная кожа и хромированные цепи поблескивали на десятке аккуратно развешанных там нарядов. Очевидно, спальня больше не считалась запасной.

– Фальми, – выдохнул Джек.

Снаружи до него донеслись треск и хлопки фейерверков. Хэллоуин начался.

Глава 15

Чарли покачнулся, замотал головой.

– Прости, – выдавил он. – Голова еще кружится.

Нагнувшись, завозился с путами Никки и минуту спустя освободил ее.

Она встала, потирая запястья, стараясь вернуть в кисти циркуляцию крови. Под босыми ногами холодные доски пола казались очень жесткими.

– Отлично, Чарли. Постарайся найти что-нибудь, что можно использовать как оружие.

Оглядевшись по сторонам, они наткнулись на кусок ржавой трубы, которую Никки оставила себе. Чарли не был похож на человека, способного постоять за себя в драке. Она нажала на дверную ручку, и дверь приоткрылась без всякого сопротивления.

– Идем, – сказала она.

– Погоди, – выдохнул Чарли. – Он впрыснул мне что-то, уже привязав к кровати... Я помню, как отсюда выйти.

– Тогда показывай дорогу...

Крадучись, они свернули в начало темного, пыльного коридора Пол усыпали птичьи экскременты, и тусклый желтоватый свет уличных фонарей едва проходил сквозь грязное стекло слева Они двинулись в единственно возможном направлении, направо.

* * *

Джек обыскал остаток комнаты. Под кроватью он обнаружил запертый ящик; пошарив на первом этаже, нашел молоток и с его помощью сбил замок на крышке.

Ящик был полон фотографий. На лежавших сверху снимках Джек увидел своих родных... остальные карточки были не менее кошмарны. Кроме того, в ящике лежали полуавтоматический пистолет, пять пар наручников и сотовый телефон.

Джек услышал, как со щелчком приоткрылась входная дверь.

Схватив пистолет, он наскоро убедился, что тот заряжен и снят с предохранителя. Джек слышал, как внизу кто-то ходит; выскользнув из комнаты, он встал у лестницы.

Спустя минуту тощая фигура Фальми зашаркала наверх по ступеням. Джек подождал, пока Фальми не свернет в коридор, и лишь тогда сунул дуло пистолета под мертвенно-бледный подбородок гота.

– Здравствуй, Фальми, – сказал Джек. – Давно хочу задать тебе несколько вопросов.

* * *

Окно осталось позади, и чем дальше от него они отходили, тем сильнее вокруг сгущалась тьма, пока наконец Чарли не превратился в едва различимое размытое пятно прямо перед Никки. Похоже, других дверей в коридоре не было. Она наступила на что-то острое – осколок стекла, скорее всего, – поморщилась, но не вскрикнула Живот крутило от адреналина и остатков наркотика.

– Здесь лестница, ведущая вниз, – прошептал Чарли. – Будь осторожна.

Ступени жалобно скрипнули под ногами; Никки этот звук показался громким, точно выстрелы. Она подумала о минах-растяжках, содрогнулась и продолжала спускаться.

Завершив один пролет, лестница сворачивала налево. Вновь обогнув угол, они увидели галогеновое свечение, просеянное сквозь какое-то подобие решетки высоко на стене. Света было как раз достаточно, чтобы различить: внизу лестница упирается в закрытую дверь.

– Пусть она окажется незапертой, пусть она окажется незапертой, – бормотал Чарли, протягивая руку к двери.

* * *

– Ты совсем выжил из ума, придурок, – произнес Фальми дрожащим голосом.

Джек приковал гота к стулу в кабинете и теперь молча его разглядывал. Не двигаясь, не моргая. Напряженно думая.

– Я понятия не имею, что тут творится, ты понял? – сказал Фальми. – Просто говори со мной, хорошо?

– Где он? – холодно спросил Джек.

– Кто? Чарли? Он сказал, что идет на собеседование...

– Прекрати. Ты ведь знаешь, лгать мне бесполезно. Я все равно узнаю правду.

– Я тебе не лгу! – возмутился готовый расплакаться Фальми. – Чарли отправился на встречу с каким-то новым художником... Ему нравятся его работы... Какой-то парень по фамилии Стэдмен...

– У него еще имеется юная племянница, правильно? Художник, которого нужно чуть-чуть подтолкнуть... ты уже успел это сделать?

– Не врубаюсь, о чем ты толкуешь...

– Тсс, – прижал Джек палец к губам. – Я понял. После всех этих приготовлений ты хочешь прочувствовать на собственной шкуре. Оценить конечный результат созданного тобой "произведения". На собственном опыте убедиться, в кого ты превратил меня...

Он не сводил пристального взгляда с испуганных глаз Фальми.

– Хорошо, – тихо сказал Джек. – Я дам тебе то, чего ты хочешь. И ты расскажешь мне все, что я захочу услышать.

У него не было при себе нужных инструментов, но Джек не сомневался, что сможет обойтись подручными средствами.

* * *

Дверь распахнулась.

Открыв прочную кирпичную кладку, перекрывшую выход.

– Что за хрень? – спросила Никки. Она шагнула вперед, провела по стене рукой. Кирпичи были холодными, изрытыми оспинами, раствор крошился от старости. Похоже было, что стена стоит здесь уже не один десяток лет.

– Нет! – громко простонал Чарли, и его голос эхом отдался на лестнице. – Нет, это невозможно. Именно так мы сюда и вошли... это же единственный путь, черт его побери. Это невозможно.

Никки толкнула стену, пытаясь нащупать что-то вроде потайной двери. Безрезультатно.

– Он не человек. Просто не человек. Так он парализовал меня, так он устроил вот это, он просто какой-то гребаный демон...

Голос Чарли делался все выше, в нем звучали панические ноты. Развернувшись, Никки рявкнула: "Заткнись!", но злоба, которую она постаралась вложить в это слово, оказалась какой-то неубедительной. Слишком велико было потрясение, слишком силен испуг.

И тогда она заметила выражение на лице Чарли.

Он усмехался.

– Ох, прости меня, Никки, – хохотнув, проговорил он. – Не смог удержаться. Наверное, в глубине души я все-таки склонен к дешевым эффектам... В конце концов, сегодня ведь Хэллоуин.

В тусклом свете блеснул пистолет, который Чарли сжимал в правой руке.

* * *

– Я еще ни разу не проделывал это со старым знакомым, – сказал Джек.

Перетащив стул из кабинета на кухню, он включил основную горелку духовки на максимум.

– Хотя, если вдуматься, мы не были с тобой знакомы по-настоящему, так ведь?

– Джек, я знаю, мы не были особенно близки, но, боже ты мой...

Выдвинув ящик со столовыми приборами, Джек копался в его содержимом. Свой выбор он остановил на большом ноже с пилкой на лезвии и на металлических щипцах.

– Притворись, что я и вправду не в курсе событий, – умоляюще проговорил Фальми. – Пожалуйста, Джек...

– Вместо тою чтобы отстаивать свое неведение, ты бы лучше подумал о сделке, – прервал его Джек. Острие ножа он просунул между завитками нагревательного элемента духовки. – Потому что наша с тобою встреча будет более... сжатой, чем обычно. У меня не было времени обеспечить безопасность, поработать над звуконепроницаемостью стен, так что, увы, придется импровизировать.

– О какой еще сделке я должен думать? Какого хрена тебе от меня надо?

– Правду.

– Тогда слушай. Правда заключается в том, что ты напугал меня до усрачки, ясно? Ты что, этого не понимаешь?

Джек без выражения смотрел на Фальми.

– Я видел картины в твоей комнате. Неплохая подборка.

– А, те картины? Они принадлежат Чарли, он просто хранит их там. Знает, что мне нравятся такие сюжеты...

– А ящик под кроватью?

– Чего? Нет у меня никакого ящика под кроватью, только старые краски...

Джек выложил на край стола, рядом с прикованным к стулу запястьем Фальми, листок чистой бумаги и карандаш.

– Одна рука. Один глаз. Одно ухо, – сказал Джек. – Больше тебе не потребуется. Всего остального я вполне могу тебя лишить...

Ухватив Фальми за нижнюю губу, он дернул ее вниз, заставляя гота открыть рот. Залез внутрь щипцами, зажал язык. Вытянул его между зубов, не обращая внимания на округлившиеся от ужаса глаза Фальми.

– Ты убил мою семью, – свистящим шепотом произнес Джек.

Лезвие зазубренного ножа раскалилось докрасна, а соприкасавшийся с нагревательным элементом кончик побелел. Свободной рукой Джек вытащил нож из зева духовки.

– Мне бы не хотелось, чтобы ты захлебнулся собственной кровью, – заметил Джек. – Это, в принципе, должно прижечь обрубок...

Лихорадочно схватив карандаш, Фальми принялся что-то царапать на листке.

Джек опустил взгляд на написанное. "Склад". Подумав, он ослабил хватку щипцов.

– Картины, – выдохнул Фальми. – Там их гораздо больше. На складе у Чарли. Картины, скульптуры, все такое. Он однажды водил меня туда. Называл это своим наследием. Может, он сейчас там, я не знаю...

– Откуда мне знать, что это не твой склад?

– Я... я не знаю.

– Ты же секретарь Чарли. Такая прекрасная возможность подставить его. Подтасовать факты, позаботиться об уликах, зарегистрировать имущество на его имя.

– Я этого не делал!

Джек не сводил глаз с его лица.

– Действительно не делал... ты хранил картины и ящик в собственной комнате.

– Нет у меня долбаного ящика!

– Восприятие, – пробормотал Джек. – Искусство не вещь. Оно чувство...

Чувство, что тобой манипулируют.

– Тебе знакомо ощущение, когда долго рассматриваешь абстрактную картину, а потом вдруг понимаешь, что на ней изображено? – спросил он у Фальми. – Кажется, я только что это сообразил.

Он выключил духовку, бросил нож в мойку и открыл кран. В воздух поднялось облачко пара.

– Расскажи, что тебе еще известно об этом новом художнике, – попросил Джек.

* * *

– Мне придется ненадолго уйти, – сказал Чарли. Он вернул Никки в прежнюю комнату, пристегнул к стойкам койки наручниками и сунул в рот кляп, прежде чем вкатить тележку с кислородным баллоном. – Надо еще немного поиграть в "кошелек или жизнь" да еще забрать маскарадный костюм. Но ты не бойся: я вернусь раньше, чем кончится кислород.

От баллона шел шланг, заканчивавшийся военным противогазом; Чарли надел его на голову Никки и аккуратно завязал ремешки. Повозившись с небольшим устройством на баллоне, подправил поток кислорода.

Никки могла только сверлить его взглядом.

– Да брось ты, – со смешком сказал Чарли. Достав уже заряженный шприц, он снял защитный колпачок с иглы. – Ты ведь хочешь увековечить себя? Сама понимаешь, все искусство вращается вокруг "эго". Художникам отчаянно хочется, чтобы их помнили вечно. Впрочем, ты ведь никакая не художница, правда? – Погрузив иглу в шею Никки, он ввел ей жидкость. – Ты всего лишь шлюха...

Уходя, он потушил свет, предоставив Никки в темноте и в одиночестве погружаться в еще более беспросветную черноту.

* * *

ИНТЕРЛЮДИЯ

– Парад Потерянных Душ, – ахнула Фиона.

Она годами читала об этом шествии, даже подготовила доклад о фестивале, который мексиканцы проводят в День смерти и из которого Парад черпал основные идеи, но ей еще ни разу не разрешали отправиться туда. Теперь же Парад вихрем кружился вокруг нее во всем своем темном, бурном великолепии. Рядом вышагивали громадные скелеты на ходулях, с высоко поднятыми горящими факелами; черти резвились и танцевали под неумолчный пульс тамтамов; на шестах раскачивались фонари из цветной бумаги, изображавшие звезды, корабли, птиц, лесные чудища и так далее; светящиеся неоном трубки подчеркивали крой фантастических костюмов или, кружась, скользили милю, вплетенные в спицы велосипедов. Воздух был насыщен испарениями горящего керосина и влажной растительности.

Все это просто чудесно... но где же дядя Рик?

Договорились ведь, что он заберет ее из дому и отвезет в студию, где они завершат последние приготовления. Но, вернувшись домой из школы, Фиона увидела записку: у дяди Рика возникли срочные дела и он задержится. Условились встретиться на углу улицы, по которой пойдет Парад. Фиона не возражала против автобуса (в ее наряде было проще передвигаться по городу, чем дяде Рику – в его костюме), но немного нервничала, потому что осталась в одиночестве, тем более без мобильника. Сотовый стянули у нее пару дней назад, и она еще не успела смириться с потерей.

И затем к ней подкатила машина. Перегнувшись, кто-то высунулся в окно и помахал ей рукой. Этот «кто-то» был страсть как похож на дядю Рика, причем уже в костюме: Фиона успела заметить бронзовый блеск шлема. Подскочив к дверце, она ухватилась за ручку.

И тут кто-то другой проскользнул вперед, отодвинув ее в сторонку. Незнакомец в черном кожаном плаще. Он распахнул дверцу машины, уселся внутрь и захлопнул ее за собой.

– Эй! – пискнула Фиона. Машина тем временем отъехала от тротуара, оставив ее стоять на перекрестке. Ей удалось только заметить мелькнувший затылок водителя... Странное дело, она вдруг поняла, что это вовсе не дядя Рик. Это даже не его машина.

– Ну и ну, – пробормотала Фиона. Должно быть, обозналась.

Глава 16

– Ты не выстрелишь, Джек, – уверенно произнес Чарли голосом, приглушенным маской.

Джек не убрал пистолета, нацеленного в живот Чарли.

– Выстрелю, если потребуется. Смотри на дорогу, не отвлекайся.

– Можно я сниму эту штуковину?

– Давай.

Остановившись на перекрестке, Чарли стащил с головы шлем.

– О, так гораздо лучше, – с улыбкой произнес он. – Наконец-то лицом к лицу.

– Ты долбаный ублюдок, – сказал Джек.

– Знаю, задавать вопросы – твой конек, – заметил Чарли, – но я бы тоже спросил тебя кое о чем. Как ты меня нашел?

– Фальми помог мне отыскать Стэдмена. Ты уже успел разлучить его с племянницей, но он поддался на мои уговоры и объяснил, где они назначили встречу.

– Как тебе это удалось? Вырвал у него пару зубов?

– Нет. Я сказал ему, что нашел сотовый телефон на заднем сиденье моего такси, а его номер был заложен в память первым.

– И он ответил, что совсем недавно кто-то украл мобильник у его племянницы. Откуда ты все это знаешь?

– Я нашел сотовый, который ты сунул под кровать Фальми, чтобы подставить его.

– Значит, Стэдмен дал тебе описание и рассказал, где она будет его ждать, чтобы ты мог вернуть находку. Умно, – кивнул Чарли. – Должен признать, я испытываю облегчение и разочарование одновременно. Пойми, я получал массу удовольствия от нашего общения в Сети. Мне очень жаль, что этому пришел конец, но поговорить начистоту тоже приятно...

Джек ударил его пистолетом в челюсть. Голова Чарли дернулась назад; машина резко вильнула вправо, но затем Чарли взял себя в руки. Искоса глянув на Джека, он усмехнулся. С уголка губ тонким ручейком бежала кровь. Чарли сплюнул выбитый зуб на приборную доску.

– Хе. Наверное, этого следовало ожидать, – сказал он.

– Ты будешь умирать долго, – пообещал Джек.

– Перед тем как ударить меня снова, подумай о другом... Я похитил Никки.

– Чем докажешь?

– Сто шестьдесят пять сантиметров без обуви, яркие голубые глаза, красивый загар и браслет, увешанный амулетами, к которому она очень привязана; я даже не сумел его снять. Могу поспорить, каждая из висюлек напоминает ей какую-нибудь погибшую подругу... именно поэтому ты с такой легкостью убедил ее помогать тебе? Я прав?

– Расскажи, как ты нашел ее.

– Ты и вправду гениален, Джек! Твое секретное орудие? Проститутка! Вспомни о специалистах, которые считают Следователя копом, который беззастенчиво пользуется доступом к внутренним сведениям, избавляя мир от серийных убийц... Оказывается, его сведения куда более "закрытые", чем все думают, – Чарли от души рассмеялся, показывая окровавленные зубы. – Ого, подумать только! Бэтмен оказался сутенером при Робин! "Оттянись, Чудо-Мальчик, только не забудь про "летучие" презервативы!"

– Скажи, где она.

– Связана по рукам и ногам, и кислород ей подается в ограниченных дозах, – сказал Чарли. – Жить ей осталось не больше часа. Как думаешь, тебе по силам сломать меня за час, Джек?

– Нет.

– Отлично сказано! Ты превосходно завершил партию, Джек, но я игрок со стажем... Я догадался, что, покончив с Гурманом, вы с Никки должны были слегка повздорить. Все прошло не совсем по плану, да? Полицейские отчеты не изобиловали подробностями, но из них, скорее, следовало, что к Гурману вломились грабители. Никаких намеков на допросы.

– Я прогнал Никки на все четыре стороны. Всегда можно найти другую шлюху.

– Великолепно, Джек. Всегда веди переговоры с позиции силы... а знание и есть сила. Хочешь знать, как я ее нашел? Легко. Я не терял ее. Никки Джаспер. Тридцать четыре года. Уроженка Торонто, день рождения – 11 апреля. Три года назад я нанял частного детектива, который с тех пор присматривал за тобой, Джек... уродливый коротышка, зато весьма эффективный работник. После того как ты завербовал Никки, я постарался узнать о ней как можно больше. Видишь ли, я всегда возлагал на тебя большие надежды, Джек. Я присматривал за тобой... С самого начала.

– Ты знал, что Следователь – это я. Все это время.

– Ну конечно. Я был хореографом твоего танца, Джек. Я мог остановить тебя в любую минуту... но зачем? Неужели ты не понимаешь, насколько мы похожи с тобой? В этом мире нет никого – никого! – кто совершил бы то, чего мы добились вдвоем. Мы – персонажи будущих легенд... и когда ты расстался со своею приятельницей, я понял, что она, скорее всего, вернется в Ванкувер. Как и ты. Что ни говори, а связь между вами была и остается весьма прочной. Думаю, смерть – единственное, что связывает людей крепче, чем секс. А как думаешь ты, Джек?

– Куда мы направляемся? – Они ехали уже несколько минут; Чарли вел машину на юг, к индустриальным кварталам по ту сторону Хастингса.

– Хочу показать тебе кое-что. Не беспокойся, Никки будет поблизости. Может, тебе даже удастся спасти ей жизнь... если ты еще пару минут послушаешь мою болтовню.

Чарли вырулил на усыпанную гравием площадку перед двухэтажным складом. Над дверью висела потускневшая, едва читаемая вывеска: "Ким Люк Импортс".

Чарли выключил зажигание:

– Пойдем, Джек. Не так уж и многие видели это.

Он вышел из машины; Джек последовал его примеру, не опуская пистолета. Чарли занялся замком на двери парадного входа, похоже перестав замечать, что Джек держит его под прицелом.

Войдя в здание, Джек обнаружил, что ошибся в своих ожиданиях: потолок здесь был не выше обычного, а прямо вперед уходил узкий коридор, тянувшийся до дальней стены здания, по меньшей мере метров тридцать. По обе стороны коридора виднелись расположенные в равных интервалах двери. Чарли щелкнул переключателем, и над их головами вспыхнули направленные пучки света.

– Вот она, моя настоящая галерея, – сказал Чарли. – Я напрямую ответственен за все произведения, что здесь хранятся. Ни одно из них не было создано без моего участия. Подумай об этом, Джек, – прежде чем что-то предпримешь.

Между тем Джек впервые смог хорошенько разглядеть маскарадный костюм, в который был одет Чарли: блестящие латы с нагрудником из цветного стекла, образующего какой-то солярный символ, синяя тога с вышитыми на ней солнцами, обувь и рукавицы из кожи с полированными бронзовыми накладками. Чарли выглядел как современное воплощение Нерона, императора безумия и огня.

Джек поднял пистолет.

– Десять минут. После чего ты отведешь меня к Никки... или я сожгу все, что здесь есть, предмет за предметом, и заставлю тебя на это смотреть.

С лица Чарли мигом сползла улыбка. Он кивнул.

– Согласен. Прошу сюда...

Все содержимое первой комнаты было сотворено из света.

По крайней мере, так показалось Джеку. Художник воспользовался различными источниками – неоновыми трубками, обычными и кварцевыми лампами, даже компьютерными мониторами – и затем перенацелил световые потоки при помощи зеркал, линз, цветных фильтров.