Наконец прицеп тряхнуло, и движение прекратилось. В нос ударил отвратительный запах помойки. Быстро хлопнули дверцы, я услышала торопливые шаги и осторожно подняла голову. И увидела, как двое здоровых парней, уже без масок, набрасывают на меня брезент, закрывая от всего мира. Все остальное происходило уже не со мной. В мгновение ока, несмотря на моё отчаянное сопротивление, меня замотали в него, как куклу, с ног до головы, бросили на землю и начали молча мутузить ногами. Минуту, час, сутки, год, вечность… Потом подняли и куда-то понесли. Я чувствовала себя так, словно меня пропустили через камнедробилку, то есть уже вообще почти никак. Но сознание работало, я продолжала все слышать и понимать, хотя и ничего не видела сквозь плотный брезент. Шевелиться и стонать я была не в состоянии.

— Ну что, давай здесь? — хрипло произнёс один.

— Нет, подальше, — сказал другой. — Здесь быстро найдут — собак и бомжей полно. Вон туда, к воде тащи…

И меня потащили к воде. Мне уже было все равно. Хотелось только, чтобы моё измученное, ноющее каждой своей клеточкой тело наконец положили и оставили в покое. Затем меня опустили на землю, привязали что-то тяжёлое к ногам, опять подняли, раскачали и со словами «Прощай, красавица!» бросили в воду. Набрав в лёгкие побольше воздуха, я стала медленно погружаться в маслянистую и вонючую жижу, которая сразу же проникла под брезент и начала заливать нос и уши. Бандиты, должно быть, смотрели, как идёт дело с погружением, поэтому мне нельзя было сразу выбираться из своих «пелёнок», а то выловят и добьют окончательно. Поэтому я погружалась вертикально, как поплавок, утаскиваемая на дно привязанным грузилом. Холодная жижа быстро привела меня в чувство, и я начала соображать. Во-первых, нельзя паниковать — иначе в лёгких слишком быстро кончится воздух и я утону. А так у меня ещё есть несколько минут на то, чтобы проложить путь к спасению. Брезент был плотным, в несколько слоёв, и уйдёт немало времени и сил, чтобы его разорвать. Потом верёвка на ногах, но это уже я сделаю быстро. Главное, чтобы яма оказалась не слишком глубокой и я успела бы вынырнуть на поверхность. А пока меня все тянуло и тянуло вниз и, казалось, этому не будет конца. Наконец ноги уткнулись в дно. Мой мозг к этому времени уже отключился, а взамен включилось что-то другое, нечеловеческое, что заложил мне в подсознание отец, умевший в совершенстве управлять скрытыми резервами своего организма. И я начала в буквальном смысле прогрызать себе дорогу к жизни. Железные ногти гнулись и ломались о грубое полотно, словно сотканное из металлических нитей, я рвала его зубами, глотая противную воду, и в конце концов, минуты через три, все же проделала себе дыру, достаточную, чтобы высунуть руки наружу и разрезать верёвку на ногах. Глаз я открывать не хотела, чтобы в них не попала эта отрава, поэтому все делала на ощупь. Верёвка на ногах оказалась толстой, к другому концу её была привязана железяка непонятной формы. Единственным оставшимся целым лезвием на левом мизинце я разрезала путы, чувствуя, что уже задыхаюсь, выбралась из брезента, оттолкнулась от дна и начала бесконечный подъем к поверхности, считая про себя секунды, чтобы не думать о том, как буду жадно глотать эту гадость, когда кончится воздух, как она заполнит мои лёгкие, и я останусь в ней навсегда, став частью её, гнилью. Первый, судорожный глоток воздуха вошёл в меня вместе с порядочной порцией вонючей жидкости, из которой я все-таки вынырнула. У меня ещё хватило сил добраться до грязного и скользкого берега, вытащить на него верхнюю половину своего тела, и все — я отключилась…

Очнулась я от запаха дыма и ощущения тепла. Из груди моей вырвался непроизвольный стон, и я открыла глаза. Было уже светло, рядом горел большой костёр. Вокруг возвышались горы мусора. Я лежала на большом куске картона, одетая в чей-то синий рабочий халат, и чувствовала себя вполне сносно, если не считать ноющих рёбер и ощущения помойки во рту.

— Что, дурочка, очухалась? — раздался откуда-то сбоку насмешливый голос, и мне пришлось скосить глаза.

На перевёрнутом пластмассовом ящике сидел какой-то оборванец и глазел на меня. Он был небрит, грязен и лохмат. Во рту виднелись всего три передних зуба жёлтого цвета. Возраст его определить было невозможно — что-то между тридцатью и ста годами. Глазки хитро поблёскивали.

— Кто вы, прости Господи? — пробормотала я, приподнимаясь на локте.

— Спаситель твой, кто ж ещё, — хмыкнул тот. — Ты, я так понял, топиться собралась, но не смогла. Вот я тебя и спас, от сливной ямы утащил, переодел в чистое, своё последнее, можно сказать, приличное бельё, — он кивнул на халат, — и теперь рассчитываю на взаимность. Справедливо ведь?

Я села, размяла плечи и руки, похрустела позвоночником, затем поднялась на ноги, сделала пару шагов, попрыгала и только тогда окончательно убедилась, что жива.

— Ну, и на какую такую взаимность вы рассчитываете? — спросила я, протягивая к костру руки. — Надеюсь, я не должна теперь выходить за вас замуж?

— Ну, загнула! — весело расхохотался бомж. — Ты даёшь! Нет, замуж не нужно — у нас тут расписываться негде. — Он махнул рукой на мусор. — Да и паспортов нету. Предлагаю так жить, гражданским браком. В одиночку тут пропадёшь — ты же новенькая, ничего не знаешь. А лучше меня все равно мужика не найдёшь — всех разобрали. Соглашайся, слышь? Я тебе этот халат насовсем подарю.

Тут до меня дошло, что этот тип видел меня раздетой, и мне стало не по себе.

— Где моя одежда? — спросила я.

— Сушится. — Он кивнул на ту сторону костра; там на протянутой между двумя кучами верёвке висели мои юбка с кофтой. — Я постирал в чистой воде. И тебя всю вымыл.

— А сколько сейчас времени? Он посмотрел на пасмурное небо.

— Часов восемь уже.

— Утра или вечера?

— Что, совсем память потеряла? Утра, конечно. Ну так как, согласна или нет? А то скоро холода начнутся…

— Послушайте, товарищ, не знаю, как вас там…

— Ерофей Венедиктов.

— …товарищ Ерофей, конечно, лестно выслушивать от вас такие вещи, но мне бы побыстрее смотаться отсюда и никогда больше не видеть ни вас, ни всего этого дерьма. Подскажите лучше, как это можно сделать, а не порите чепуху.

— Вот так всегда, — вздохнул он, совершенно не обидевшись. — Спасаешь их, спасаешь, а они…

Пока он что-то там бормотал, я сняла с верёвки свою уже почти сухую одежду, зашла за кучу мусора и стала переодеваться. Завершив туалет, вернулась, швырнула ему халат и грозно спросила, отбросив формальности:

— Говори, извращенец, где мои трусики?

Тот честно посмотрел на меня и, не моргнув глазом, поинтересовался:

— Какие?

— Которые на мне были.

— Не видел, ей-Богу! Вот те крест! Может, они с тебя спали, когда ты топилась? Такое иногда случается…

— Ладно, подавись ты ими! — рассердилась я. — Только скажи, как отсюда выбраться.

Тот сразу радостно заулыбался.

— Это смотря куда.

— В Москву, куда же ещё.

— Неужто ты из Москвы? — удивился он. — Зачем же сюда припёрлась? Или там утопиться негде?

— Я не припёрлась, меня привезли, — буркнула я.

— Уж не Мишка с Петькой, случайно?

Я тут же навострила уши, присела с ним рядом и забросила удочку:

— Ну да… на жёлтом «Москвиче».

— Все правильно, на жёлтом. То-то я ещё удивился, чего они сюда ночью заявились.

— Так ты их знаешь?

— А я здесь всех знаю, — гордо произнёс он. — Они иногда здесь бывают, всякое барахло привозят ненужное. Тебя вот привезли… — Он покосился на меня, но я ничего не сказала. — Что, добро не поделили?

— И не спрашивай. Они все себе захапали, а меня чуть не утопили, гады.

Ерофей покачал головой:

— Нехорошо это. Зря ты с ними связалась.

— Сама уже жалею. Слушай, Ерофей, а как мне их найти? Ты ведь все знаешь.

— А чего их искать? Они все равно сюда приедут рано или поздно.

— Ну да, буду я ещё здесь торчать. Значит, не знаешь, где они живут?

Он посмотрел на меня и тяжко вздохнул:

— Они ж меня потом самого утопят.

— Ну пожалуйста, Ерофейчик! — взмолилась я. — Я тебе за это потом новую одежду куплю, палатку с подогревом на солнечных батареях, матрас, газплиту и все, что захочешь! Будешь здесь королём жить. Только скажи, где их можно найти!

— Врёшь ты все, не купишь ведь, — усмехнулся он.

— Куплю!

— А вот и нет. Они тебя прикончат всей оравой а потом и до меня доберутся. Я их знаю. Они меня уже раза три до полусмерти лупили.

— Может, поспорим? — не унималась я. — Сегодня к вечеру я разберусь с этой бандой, а завтра после обеда привезу тебе одежду и матрас.

— А как же палатка с подогревом?

— И палатку, черт возьми! — рассвирепела я. — Избу-читальню тебе здесь отгрохаю, только не тяни кота за хвост! Говори, или сама сейчас тебя в болото брошу!

— Ишь, какая шустрая, — усмехнулся он. — Ладно, только уговор: про меня ни слова.

— Зуб даю.

— В Балашихе они живут, на Южном. Пятиэтажка рядом с кинотеатром «Союз». Я им как-то помогал хлам оттуда вывозить за пузырь водки. У них там железный гараж возле дома, из него все и грузили. Пять прицепов вывезли, а водку так и не купили, сволочи. Только по морде дали.

Расцеловав на радостях небритые щеки Ерофея, я отправилась в Балашиху, которая, оказывается, как объяснил бомж, начиналась сразу за лесом. На прощание я у него спросила:

— Слушай, сколько тебе лет, Ерофей?

— Тридцать четыре, а что? — удивился он.

— Да так, сохранился ты здорово. Кстати, чем эти парни вообще занимаются?

— Официально? Тараканов травят…

Выглядела я ужасно. Неглаженые юбка с кофтой, нечёсаные, торчащие в разные стороны волосы, полное отсутствие нижнего белья, а также обуви на ногах, денег и документов — в таком виде место мне было только на мусорной свалке, откуда я ушла. Но выбирать не приходилось: преступников нужно было брать по горячим следам пока они не сбежали куда-нибудь, где их уже не достанешь. Я понимала, что сажать их сейчас пока не за что — кроме наших с боссом показаний, добытых путём незаконного проникновения в опечатанную квартиру, против них ничего больше не было. Разве что шишка на моем затылке, да и та уже почти не прощупывалась. Значит, нужно найти более веские доказательства или спровоцировать их на очередное преступление и поймать за руку. Для меня по-прежнему было загадкой, как связаны между собой травля тараканов и ограбление квартир. Ладно бы, если бы они обворовывали во время травли, стукнув хозяина, к примеру, по голове, а то ведь нет, тут что-то совсем другое. И почему таскают по мелочи? И зачем убили Лидию Петровну? Да, мне предстояло выяснить ещё многое.

Боссу я решила позвонить, как только доберусь до Балашихи, найду телефон-автомат и добуду у кого-нибудь жетон. Если, конечно, он ещё не дрыхнет в старушкиной квартире, облепленный сумасшедшими тараканами. Сегодня среда, а значит, Валентина с утра отправится на рынок за продуктами. Конечно, я могла надиктовать информацию на автоответчик, но для этого нужно сначала дозвониться.

Зачерпнув горсть земли, я слегка испачкала себе лицо, чтобы уже ничем не отличаться от нищей замарашки, и вошла на окраину Балашихи большого подмосковного города, где ещё никогда не бывала. Прохожих в этот час было немного. Большинство уже уехали в Москву на работу, а те, что остались, наверное, ещё спали. Двинувшись по какой-то улице вдоль пятиэтажных домов, я стала высматривать телефонную будку. Метров через сто обнаружила её, но аппарат был без трубки и, похоже, уже довольно давно. Следующая оказалась вообще без аппарата, там торчали лишь оборванные провода, как разноцветные тараканьи усы. Что-то подсказывало мне, что в Балашихе целых телефонов-автоматов нет вообще. Редкие прохожие оборачивались мне вслед, таращили глаза, но я делала вид, что чувствую себя прекрасно и ничего не замечаю. Какой-то пьяный мужик с фонарём под глазом даже принял меня за свою и предложил отправиться с ним в пивную, чтобы хватить там пару пива. Я вежливо отказалась, но спросила, где тут находится кинотеатр «Союз». Он объяснил и поплёлся дальше, сжигая вокруг себя кислород крепчайшим перегаром. В конце концов, так и не найдя ни одного целого автомата, я добралась до кинотеатра, на котором почему-то висела вывеска «Стройматериалы», и начала кружить около ближайших пятиэтажек. Я не слишком боялась, что Мишка с Петькой узнают меня в таком виде, ведь они считали меня покойницей, но все же осторожность не мешала. Поэтому, сгорая от стыда, стащила в одном дворе с бельевой верёвки застиранные джинсы и цветастую мужскую рубашку теша себя мыслью, что наказание за этот грех наступит не в этой, а в следующей жизни. Переодевшись в ближайшем подъезде, я так же незаметно повесила на верёвку свои вещи и улизнула. Теперь я выглядела все же более чисто и прилично, несмотря на то что эта одежда тоже была неглаженая. В довершение я собрала волосы на затылке и вытерла лицо. Мне предстояло отыскать гнездо этой странной банды, убедиться, что все они на месте и никуда сбегать не собираются, а потом уже отправляться в Москву за помощью. Для этого прежде всего требовалось найти жёлтый «Москвич» с прицепом. Его я и искала, шаря глазами по стоянкам во дворах. И нашла. Правда, не «Москвич», а лишь прицеп. Он стоял у закрытого железного гаража во дворе недалеко от кинотеатра. Собственно, я совсем не помнила, как выглядел тот прицеп, в котором я ехала, но мне почему-то показалось, что это именно тот. Тем более что все колёса у этого были в свежей грязи. Наверняка сам автомобиль стоял в гараже. Решив не подходить ближе, чтобы не попадаться парням на глаза, если гараж им виден из окон, я уселась на лавочку у дальнего подъезда, взяла постеленную на ней газету и принялась разгадывать кроссворд, где были оторваны вопросы «По вертикали». Потянулись медленные минуты ожидания неизвестно чего. Внимания на меня никто не обращал, с расспросами и гнусными предложениями тоже никто не приставал, и, если бы не голодное урчание в желудке, я могла бы просидеть здесь до скончания века.

Примерно через час, когда грязь на колёсах поицепа подсохла, а урчание в желудке сделалось угрожающе громким и уже заглушало вороньи крики на деревьях, мне это надоело. К гаражу так никто и не подошёл, а тех двоих, что пытались убить меня, я среди выходящих из дома не заметила. Их лица я запомнила на всю жизнь, хотя видела лишь одно краткое мгновение, и непременно бы узнала, даже в масках. И тогда я решила сыграть ва-банк, то есть не ждать, когда голодный тигр вылезет из своей пещеры, а отправиться прямиком к нему.

Дождавшись, когда из соседнего подъезда вышла какая-то старушка, я подошла к ней и спросила:

— Не подскажете, здравствуйте, где тут фирма, которая тараканов травит?

Окинув меня недовольным взглядом, она проворчала:

— Доброе утро. Да какая там фирма. Так, частники, — и кивнула на первый подъезд. — В пятой квартире на втором этаже. Там у них на двери вывеска висит.

— И что, хоть качественно травят?

— Да вроде ничего. По крайней мере у нас в доме ни у кого тараканов нету — все разбежались, когда эта фирма открылась. А как травят — не знаю.

— Спасибо.

Старушка ушла, что-то бормоча, а я направилась в первый подъезд, понимая, что нарушаю клятву, которую дала самой себе, когда запрыгивала в проклятый прицеп. Тогда бандиты уже доказали, что они неглупы и очень опасны, и мне сейчас не следовало лезть к ним снова одной, но я вообще упрямая, да ещё и злилась на них. И была уверена, что они меня не узнают — вряд ли им удалось разглядеть в темноте и запомнить моё лицо. А ещё мне хотелось похвастаться перед боссом: вот, мол, какая находчивая, сама выследила бандитов и преподнесла их на блюдечке. На двери пятой квартиры висела табличка: «Травля тараканов. Идеальное средство! Почти бесплатно, быстро, качественно и не воняет! Обращаться в любое время. Администрация».

Нажав на кнопку звонка, я приняла скучающую позу и стала ждать. Через минуту раздались шаги, щёлкнул замок и появился незнакомый парень с заспанной физиономией. Тело у него было как у Шварценеггера, а лицо как у дауна. Одет он был в помятый спортивный костюм «Адидас».

— Чего надо? — Он, не стесняясь, зевнул мне в лицо и бросил равнодушный взгляд на мои босые ступни, выглядывающие из-под джинсов.

— Во-первых, здравствуйте. А во-вторых, нас замучили тараканы.

— Кого это «нас»?

— Нашу фирму. Я из Москвы.

В глазах его тут же пробудился интерес.

— Подождите на улице минут пять и зайдите ещё раз, — вежливо сказал он и захлопнул дверь перед моим носом. Пожав плечами, я вышла из подъезда, села на лавочку и стала считать до трехсот. Никто, в том числе и я, не знал, почему я не ношу часов. Но, сколько себя помню, у меня их никогда не было. В детдоме им просто неоткуда было взяться, а потом… Потом начались такие тренировки, что никакие часы не выдержали бы, особенно, когда я дралась с братьями. Впрочем, счастливые часов не наблюдают…

На этот раз мне открыл уже другой парень. Он был одет в чёрные брюки, белую рубашку и тоже походил на качка. Видимо, для борьбы с тараканами эти ребята использовали чисто физическую силу. Он приветливо поздоровался и провёл меня в одну из комнат, где все было обставлено как в настоящем офисе: чёрные столы, шкафы с папками, компьютер и пара телефонов с факсом. На подоконнике стоял мой маленький телевизор «Панасоник», украденный прошлой ночью. Видика не было — наверное, уже продали. Усадив меня на стул, он устроился за столом с компьютером и, улыбнувшись, приятным мягким голосом сказал:

— Меня зовут Виктор. Значит, вы из Москвы?

Я кивнула. Он ещё раз посмотрел на мою одежду.

— И какую же фирму заели тараканы?

— Вы все равно о ней не знаете. Скажите…

— А в какой газете вы прочитали объявление? — вежливо перебил он меня и пояснил:

— Мы контролируем действенность рекламы.

— В «Из рук в руки», — ляпнула я наобум.

Он что-то пометил на листе бумаги.

— Отлично. А почему выбрали именно нас?

— Потому что не воняет.

— Замечательно. — Он опять что-то написал. — Теперь я расскажу вам о нашей работе, чтобы потом не возникло сложностей. Вы — наша первая фирма. Обычно мы работаем только с частными клиентами. Они звонят, заказывают препарат, наши специалисты выезжают на место, объясняют правила пользования, берут деньги и желают удачи. Нареканий и жалоб ещё не было. Правда, бывает, что какой-нибудь приблудный таракан и заползёт, но он тут же покидает поле действия нашего препарата…

— Извините, а что это за препарат такой?

— О, это последняя новинка в области химических разработок. На одном военном заводе, где производили химическое оружие, после конверсии стали выпускать эту штуку. Наша фирма — один из филиалов завода. Там работают гениальные химики, сами понимаете. Но вернёмся к вашей проблеме. Видите ли, специфика препарата такова, что не в каждом помещении его можно использовать. Поэтому сначала наш специалист должен осмотреть место и принять соответствующее решение. У вас большие площади?

— Шесть этажей. — Я вспомнила нашу башню и мысленно усмехнулась.

— Ого! — Он округлил глаза. — Наверное, крупная фирма?

— Сами судите. Но ближе к делу. Сколько вы берете?

— Очень недорого. Я бы даже сказал, чисто символическую сумму, только чтобы покрыть расходы на проезд до клиента и обратно. Мы сейчас больше работаем на рекламу.

— А вони действительно не будет?

— Что вы! Не будет не только вони, но и тараканов, и даже самого препарата. Вы посыплете им там, где вам скажут, и через час от него не останется и следа. Он абсолютно безвреден для человека и не опасен для домашних животных. Весь секрет заключается в том, чтобы рассыпать его в нужных местах, а не там, где обычно появляются насекомые. Но это уже производственная тайна.

— Что ж, мы воспользуемся вашими услугами. Что я должна сделать?

— Пока ничего. Вы на машине? — Он ещё раз бросил взгляд на мятую рубашку с чужого плеча, в которой могли поместиться трое таких, как я.

— Нет, своим ходом. — Я оставалась невозмутима.

— Тогда сейчас наши сотрудники отвезут вас в вашу контору и, так сказать, осмотрят поле боя, — он хихикнул, — после чего дадут все необходимые рекомендации. Должен предупредить, что мы берём только наличными.

— О, с этим проблем не будет, — заверила я его. — Мы сами только с живыми деньгами работаем.

— Превосходно, — засиял он и крикнул в стену за спиной. — Петя, Миша! Идите готовьте машину!

В течение следующих пяти минут, пока «сотрудники» выгоняли из гаража машину, Виктор читал мне лекцию о тараканах. Оказывается, тараканы — страшные мистики. Их нельзя вытравить совсем, а можно только заколдовать, и тогда они уйдут сами и навсегда. И другим скажут, чтобы туда не совались. В домах и квартирах, где живут колдуны, ведьмы или люди, не подозревающие о таких способностях в себе, но обладающие ими, тараканов, как правило, нет — они боятся сильной энергетики как огня, ибо энергетика — это и есть огонь. Такие личности являются энергетическими вампирами, они высасывают энергию и из людей, и из тараканов, и те, если не успеют сбежать, становятся вялыми, сонными и потом умирают, как от мора. Препарат, изобретённый на военном заводе, работает примерно на таком же принципе. А вообще с этими тараканами, которые совсем ещё не изучены, нужно быть поаккуратнее, потому что они растаскивают на себе как заразу всяческие вредные энергии из других квартир, типа сглазов и порчи, которые, если таракана прихлопнуть, переходят на убившего его.

Наслушавшись всех этих ужасов, я вышла из квартиры и спустилась во двор, где около жёлтого «Москвича» уже стояли, о чем-то со смехом переговариваясь, те, что убили Лидию Петровну, обокрали её и меня, а потом ещё и утопили моё избитое до полусмерти и завёрнутое в брезент тело в сливной яме на свалке. Моим первым и самым / горячим желанием было прикончить их тут же, на месте. Но это ничего бы не дало, кроме неприятностей. Поэтому я легко улыбнулась, посмотрела на машину, которая на этот раз была без прицепа, и сказала:

— Привет, мальчики! Ну что, отправляемся?

— Как скажешь, — хмыкнул один и полез за руль.

— Прошу! — Другой распахнул передо мной переднюю дверцу. — Доставим с комфортом!

— На этой развалюхе? — усмехнулась я и села рядом с водителем.

— Ничего, зато менты не тормозят, — пояснил он.

И мы тронулись. Я уже предвкушала, как привезу обоих бандитов в офис, как мы с боссом их скрутим и заставим признаться в совершённых преступлениях. А потом повяжем и всех остальных сотрудников этой тараканьей фирмы. И справедливость восторжествует…

— А куда это мы едем? — удивлённо спросила я, увидев, что водитель, выезжая на шоссе, повернул машину в противоположную от Москвы сторону. — Нам в Москву нужно.

— Знаем, — спокойно ответил сидящий сзади бугай. — Только заскочим в одно место и сразу в столицу. Это быстро.

Я успокоилась. Но потом, когда через пару километров «Москвич» свернул налево и я увидела впереди за деревьями знакомые горы свалки, меня охватили сомнения. Скосив глаза на водителя, я заметила плохо скрытое злорадство в его правом глазу и уголке рта. Но и это не убедило меня в том, что пора уже открывать дверь, выпрыгивать на дорогу и мотать отсюда к чёртовой матери. Сомнения исчезли лишь тогда, когда на моей шее оказалась удавка из металлической струны, накинутая бандитом, сидящим сзади.

— Ну что, стерва, — процедил он, притянув мою шею к креслу и вдавливая струну в горло, — допрыгалась? Думала, не узнаем?

Машина въехала на территорию свалки и остановилась за кучей мусора.

— Наверное, забыла, что у нас её фотка в паспорте есть, — ухмыльнулся водитель, повернувшись ко мне и с наслаждением наблюдая за моими муками. — Давай, быстренько рассказывай дядям, кто ты такая, и пойдём опять купаться. На этот раз уже не выплывешь, правда, Петя? — Он посмотрел на заднего.

Удавку чуть ослабили, и я судорожно втянула в себя воздух, тщетно пытаясь ухватиться пальцами за струну.

— Говори, паскуда! — рявкнул Петя. Я захрипела и показала пальцами на горло, мол, не могу говорить.

— Отпусти её, Петя, все равно никуда уже не денется, — разрешил Миша, и удавка ослабла, но не исчезла. — Ну, мы слушаем.

Отдышавшись, я просипела:

— Вы психи чёртовы! Что вы себе позволяете с клиентами?! Вы меня не за ту приняли!

— Не за ту? — усмехнулся Миша и достал из бардачка мой паспорт. — Да нет, вроде бы все правильно. — Он раскрыл возле моего плеча паспорт, сверяя снимок с оригиналом. — Копия, можно сказать. Мы хорошо рассмотрели тебя, ещё когда ты у нас на лавочке у подъезда сидела. Просто не хотелось потом с трупом возиться, из квартиры его вывозить. А так ты сама вышла, в машину села… Так какого хрена тебе нужно? Кто ты такая? Мы ведь все равно узнаем, когда отрежем тебе уши и сожжём пятки.

— Может, уже начнём? — прорычал сзади Петя. — Чего тянуть?

У меня над правым ухом послышался характерный щелчок выскочившего лезвия.

— А вы кто такие? — зло спросила я.

— Мы? — Миша довольно осклабился. — Мы люди, родная.

— Что-то не похоже.

— А ты всмотрись получше. Мы ведь не грохнули тебя и твоего дружка на той хате, хотя могли. Но мы не любим лишней крови, просекаешь? Мы честные воры. Если бы ты за нами не полезла, как глупая обезьяна, а потом ещё и в прицеп не запрыгнула, то сейчас бы жила спокойно. Мы не любим, когда кто-то суёт свой нос в наши дела. Между прочим, мы прихватили с той хаты видеокамеры и пушку, что лежала под подушкой на диване. — Он вытащил из-под сиденья пистолет Родиона и повертел им перед моим носом. — Что, старушка все-таки успела кому-то накапать? — Он просверлил меня холодным взглядом. — Вы что, из ментовки?

— Нет, мы частные детективы.

— Черт! — выругался Петя. — Говорил, надо было их замочить! Никакие они не менты!

Мишины глаза потухли, он выпятил нижнюю губу и сочувственно вздохнул:

— Что ж, это меняет дело. Надеюсь, твой коллега никогда не узнает, что с тобой случилось. Кончай её, Петя. Только не ножом…

— Постойте! — дёрнулась я, удерживая руками натянувшуюся удавку. — Можно один вопрос перед смертью?

— Валяй.

— Почему в квартире так хотелось спать?

Они переглянулись и заржали. Миша сквозь смех проговорил:

— Вы бы свет включили, и сна как не бывало.

— То есть как это? — опешила я.

— А это уже секрет фирмы. Давай, Петя, заканчивай…

…Петю мне пришлось убить. Он сам напросился. Когда я ударила Мишу по горлу и тот отрубился, Петя, видимо, от неожиданности, ослабил удавку, которую опять держал двумя руками. Дёрнув рычаг под креслом и упёршись ногами, я резко двинула кресло назад до самого упора, зажав бандиту ноги. Тот взвыл, но удавку все же не выпустил, и струна начала разрезать мне горло. Тогда я, закинув руку за голову, вонзила свой страшный коготь на мизинце в его кулак. Он опять закричал, но снова до него не дошло, что нужно отпустить меня и бежать со всех ног. Вместо этого бандит цеплялся за удавку на моей шее, как за собственную жизнь. Миша без движения лежал на руле. Я не могла говорить и дышать, хрящи на горле уже трещали, из порезанной кожи текла кровь, но он не мог быстро убить меня таким способом — Акира бы очень расстроился, если бы узнал, что его воспитанника можно уничтожить какой-то вшивой удавкой. Он научил нас специальному приёму против этого излюбленного азиатского способа убийства. Нужно просто уметь правильно двигать горловиной, не давая струне впиться намертво в одно место. И не пытаться отодрать удавку от горла, а доставать убийцу за спиной всеми мыслимыми способами. Поскольку я сидела в машине, то возможностей для этого было не очень много. Больше не раздумывая, я ткнула всей своей звериной пятернёй куда-то назад, где, по расчётам, должно было находиться его лицо. Хоть на пальцах и не оставалось железных ногтей, но все равно я могла пробить ими дюймовую доску. Петя дико закричал, и удавка сразу ослабла. Потом он затих. Повернувшись, я увидела, что у него больше нет глаз и он не дышит. Вольному — воля…

Мишу я связала найденной в багажнике верёвкой, запихала ему в рот промасленную тряпку, которой, очевидно, вытирали машину, и оставила в куче мусора. Рядом с ним положила труп дружка. Миша очнулся, когда я отходила к машине, и что-то замычал. Я даже не обернулась.

Теперь я была полна решимости самолично расправиться со всей этой шайкой. Два раза подряд они хотели отправить меня на тот свет, и оба раза у них это почти получилось. Спрашивается, за что? За то, что не струсила и погналась за ними? Ну ладно, со мной все ясно, а что им сделала добрая и тихая Лидия Петровна? Причём я совсем не была уверена, что она единственная их жертва. Судя по всему, дело у них поставлено на поток и они уже давно обворовывают квартиры и, может быть, убивают хозяев при помощи своего таинственного препарата. Додумались же, ворюги проклятые! Целый военный завод на них работает. Надо это дело срочно прекращать, пока они ещё кого-нибудь не убьют, и меня в том числе.

Содрав с переднего сиденья испачканный кровью чехол, чтобы не привлекал внимания, я вышвырнула его на свалку, обмотала ободранную и кровоточащую шею бинтом из аптечки, села за руль и помчалась обратно в Балашиху. Пистолет Родиона я засунула за пояс джинсов и выпустила рубаху. Сам Родион сейчас, наверное, оплакивает свои видеокамеры, похищенные у величайшего сыщика современности прямо из-под носа. Вот уж переживает, видать. Ничего, страдания очищают душу. Если все пройдёт удачно, то к вечеру я привезу ему и аппаратуру, и пистолет, и брошку с рубином, и картины, и свой телевизор — все загружу в бандитский прицеп и доставлю в целости и сохра… Ого, это ещё что такое?

Я уже въезжала во двор и собиралась повернуть к подъезду, как увидела стоящие там две солидные иномарки — «Ауди» и «Мерседес», — обе чёрного цвета. Такие дорогие машины обычно используются для дипломатических разъездов или официальных поездок российских министров. Но на этих были простые московские номера, и рядом кучковались четыре бугая в чёрных костюмах с оттопыренными подмышками и бандитскими рожами. Они что-то тихо обсуждали и зорко посматривали по сторонам. Конечно же, им сразу бросился в глаза «Москвич», уже наполовину засунувший свой жёлтый нос во двор.