Босс закашлялся, покраснел, но быстро оправился и, не глядя в мою сторону, пробормотал:

— Да, Лидия Петровна, у нас такие порядки. Та и глазом не моргнула:

— Никаких проблем. Я уже на все согласна…

— Тогда перейдём к делу. — Родион выпрямил спину. — У вас большая квартира?

— Двухкомнатная. Я живу недалеко отсюда, на Цветном бульваре.

— Как вы узнаёте утром, что что-то пропало? Она опешила:

— А как можно не узнать, скажите на милость, если, к примеру, на кухне не оказывается телевизора? Или огромного сервиза в стеклянном шкафу?

— Да, действительно, — пробормотал босс. — А соседи ваши ничего не видели и не слышали?

— Ну уж, если я ничего не слышала, то они и подавно, — улыбнулась она. — Нет, а то бы обязательно сказали.

— Все это смахивает на мистику, — недовольно сказал босс, озадаченно почесав кончик носа.

— Я знаю, — согласилась женщина. — Поэтому и милиция мне не верит. Кто-то из них даже заявил, что это полтергейст, домовой ворует. Ещё посмеялись надо мной, юмористы. — Она по-доброму улыбнулась. — Но зачем домовому телевизор, правда ведь?

— Ну не знаю, не знаю, — проворчал босс. — Поступим следующим образом. Вы не против, если у вас сегодня кто-то переночует?

— Мужчина?!

— А что?

— Мне бы не хотелось, — замялась она.

— Тогда пусть будет женщина. Девушка. — Он посмотрел на меня. — Вот эта. Её зовут Мария, она моя секретарша и коллега по совместительству. Можете ей полностью доверять. Она будет только наблюдать, прикинувшись, что спит. Пусть воры покажут своё лицо, возьмут, что им нужно, а потом мы их сцапаем, когда будем знать, что это за птицы. Главное, не вспугнуть их раньше времени.

Осмотрев меня с ног до головы, Лидия Петровна осталась довольна и, повернувшись к боссу, спросила:

— А если она уснёт?

— Кто, Мария? — Он опять прожёг её уничижительным взглядом. — За своих сотрудников я отвечаю головой. Главное, не забудьте напоить её крепким кофе…

…Старинные часы на стене пробили полночь. Я лежала в гостиной на диване, укрывшись лёгким пледом, и старательно делала вид, что не сплю. Хотя на самом деле никогда ещё так не хотела спать, как сейчас, после двух вёдер крепчайшего кофе, заботливо сваренного мне Лидией Петровной. Сама она легла в спальне, и в тишине отчётливо слышалось её тихое похрапывание. Квартира была старой, с огромными комнатами и высоченными потолками. Вся мебель старинная, не старая, а именно старинная, видимо, даже ручной работы. На стенах висели картины русских художников, и меня терзало смутное подозрение, что это не копии, а оригиналы. Но спрашивать я постеснялась. Я вообще вела себя очень скромно и прилично, чтобы случайно не ляпнуть хозяйке, что я о ней вообще думаю. А думала я, что эту идиотскую игру она затеяла сама. Зачем? Не знаю, от скуки, наверное. После осмотра квартиры я уже в этом не сомневалась. Дверь металлическая, с двумя импортными накладными замками повышенной секретности, установленными совсем недавно. Вскрыть их без ключа или подделки его просто невозможно. Но даже если бы и вскрыли, то механическую защёлку вряд ли удастся одолеть. И даже одолев её, что уж вовсе невероятно, все равно злоумышленники не смогли бы войти — толстая титановая цепочка на двери остановит и танк. Квартира находится на шестом этаже, в ней балкон и три окна, все выходят во двор, густо засаженный деревьями. Влезть сюда через окно смог бы только пожарник, предварительно подогнав пожарную машину с длинной лестницей. На всякий случай я осмотрела все шпингалеты на рамах и тщательно закупорила все форточки. Но Лидия Петровна заявила, что всю жизнь спит с открытыми окнами, в противном же случае задыхается, и что все равно через окна никто влезть не может. Я с ней согласилась.

Теперь я вот уже час лежала на диване с закрытыми глазами и боролась со сном, умоляя неизвестных похитителей явиться поскорее, взять, что нужно, и умотать — тогда бы я смогла спокойно уснуть. Расчёт у босса был такой: воры придут, увидят меня спящую, решат, что я родственница, поэтому не испугаются. Я же должна по возможности запомнить в темноте их лица, повадки, манеры и голоса, по которым впоследствии их можно будет опознать. Если же это всего один человек, тогда, по словам Родиона, мне нужно исхитриться и как-нибудь ударить его сзади по голове тяжёлым предметом. Тяжёлый предмет — медная статуэтка обнажённой девицы — сейчас лежал у меня под подушкой, на этом настояла Лидия Петровна.

Шум города за окном давно уже смолк, и я лежала в полной тишине, слушая, как в темноте тикают настенные часы и в спальне храпит хозяйка. Никаких посторонних звуков больше до моих чутких ушей не доносилось. Я ещё раз удивилась тому, как усыпляюще действует на меня гнетущая атмосфера этой квартиры. Обычно в это время я ещё и не думаю спать. И вообще я способна безболезненно бодрствовать неделю, а тут как назло, будто хозяйка поила меня не кофе, а сильнодействующим снотворным. Мне бы сейчас встать, походить по квартире, размяться, выпить ещё кофейку, но этого делать нельзя. И я принялась вспоминать анекдоты — они всегда сохраняют у меня активную деятельность мозга и вызывают устойчивую бессонницу, бессонницу, бессонницу…

— Доброе утро, Машенька. Просыпайтесь, пора вставать.

Я открыла глаза. Надо мной склонилось доброе лицо Лидии Петровны. Было уже светло, по стенам бегали солнечные зайчики. Значит, я все-таки уснула. От. — стыда я снова закрыла глаза и сипло спросила:

— Ну как, надеюсь, ничего не украли?

— Украли, — тихо проговорила она. Я мгновенно вскочила.

— Не может быть! Что?

— Значит, вы ничего не видели? Я мужественно промолчала. Лидия Петровна расстроенно махнула рукой и отвернулась.

— Ладно, идёмте пить кофе. На кухне все расскажу.

Мне хотелось провалиться сквозь землю, и, если бы не уверенность в том, что это проделки самой хозяйки, я бы непременно так и сделала. Быстро умывшись, я тщательно осмотрела входную дверь, все окна, но ничего подозрительного не обнаружила и пришла на кухню, где за чашкой кофе уже сидела Лидия Петровна.

— Пропали часы, — просто сказала она.

— Какие часы?

— Старинные, от Буре. Те, что висели в гостиной на стене.

Только тут я поняла, что не слышно громкого тиканья. Удручённая, я села за стол и взяла свою чашку.

— Они очень дорогие?

— Какая разница, — пожала она плечами. — Это была семейная реликвия. Хорошо, что картины не взяли — это ведь Коровин, мой дальний родственник, между прочим. Но и это не все. Пропала ваша сумочка. Кажется, вы её оставили в прихожей. Теперь её нигде нет.

— Вы шутите? — недоверчиво пробормотала я, не понимая, зачем кому-то могла понадобиться моя сумочка.

— Какие уж тут шутки, — вздохнула она. — У вас там было что-нибудь ценное?

— Да нет, косметичка, кошелёк, паспорт, ключи и всякие мелочи.

— Все равно жалко. Знаете, только с возрастом начинаешь понимать, что вещи не такая уж большая ценность, как казалось раньше. И вы тоже поймёте. Значит, вы уснули? — печально спросила она.

— Не пойму, как это произошло, — пробормотала я. — Никогда со мной такого не было. Ладно, вы меня извините, Лидия Петровна, я побегу на работу. Босс вам позвонит и скажет, что делать дальше.

— Это вы меня извините за сумочку, — виновато улыбнулась она. — Зря я вас в это дело впутала…

— Не расстраивайтесь, мы их поймаем.

— Не сомневаюсь. Знаете что, возьмите на всякий случай ключи от моей квартиры. Вдруг Родиону Потаповичу понадобится что-то осмотреть, а я в магазин отойду или ещё куда. Так вы приходите сами, не стесняйтесь.

Она опять улыбнулась, и я не могла не поверить её тёплой улыбке и добрым голубым глазам. Переполненная сомнениями, я отправилась в офис, где меня уже с нетерпением поджидал босс.

Выслушав мой рассказ, перемежавшийся виноватыми вздохами, он спросил:

— Часы точно были, ты их видела?

— Не только видела, но и слышала до двенадцати ночи, пока не уснула. Это довольно большие часы в деревянном корпусе, с двойным заводом и колокольным звоном.

— Значит, тяжёлые. Могла бы она сама их снять, как думаешь?

— Ещё не думала. А теперь понимаю, что вряд ли. Для этого ей нужно было притащить стремянку, залезть наверх, снять часы и кому-то их подать. В её возрасте спуститься, держа в обеих руках тяжеленную коробку, практически нереально. И потом, это ведь было совсем рядом со мной, около дивана. Я бы обязательно услышала шум и… — я отвела глаза, — проснулась…

Босс вышел из-за стола и задумчиво прошёлся по кабинету. Я сгорала от стыда в своём кресле.

— Кстати, насчёт сна, — заговорил он. — Не могла она подсыпать тебе снотворного?

— Могла, но зачем? Честно говоря, босс, я уже не думаю, что это она. Зачем ей это? У неё такое доброе лицо…

— Лицо можно любое сделать. Но сама же говоришь, что проникнуть в квартиру невозможно. Значит, есть два варианта: или она впустила кого-то и отдала ему часы и сумочку, или спрятала все это в квартире, пока ты спала. Непонятно, зачем ей все это. Нужно идти к ней и искать, тем более что она дала тебе ключи. — Он посмотрел на часы. — Сейчас туда мы и двинем. Между прочим, где Валентина?

Я чуть с кресла не свалилась.

— Что значит, где Валентина? Разве она не на кухне?

— Нет. Её вообще сегодня ещё не было. — Он усмехнулся. — Может, тоже проспала?

— Валентина?! Да скорее небо на землю упадёт! — взволнованно воскликнула я, предчувствуя недоброе. — Наверняка что-то случилось…

Тут мы услышали, как хлопнула входная дверь и в приёмной послышались знакомые шаги моей подруги. Я облегчённо перевела дух. Она заглянула в кабинет, увидела нас, вошла и бодро проговорила:

— Кранты, дорогие мои! Ночью кто-то обобрал твою комнату, Машуля.

Мы с босом ошалело уставились на неё.

— Как это обобрал? — тупо спросила я.

— Подчистую.

— В милицию заявила? — машинально спросил босс.

— В милицию?! — Валентина вдруг расхохоталась. — Господи, а я-то считала, что работаю с великими сыщиками! В милицию, ха-ха!

— Действительно, что это я. — Босс озадаченно поскрёб в затылке. — Совсем заработался. Ладно, хватит ржать. А ты сама где была в это время?

— Спала, где же ещё. Я думала, это Машуля с задания под утро вернулась, и даже не поднялась. А утром встала, гляжу, дверь комнаты открыта, входная тоже и никого нет. В комнату зашла и сразу поняла, что обокрали.

— Как это?

— Ну, телевизора с видиком нет на месте. А больше у неё и брать-то нечего. — Она весело глянула в мою сторону. — Так что вот, моя дорогая. Я все утро замки меняла, чтобы и мой телевизор не стащили, сволочи.

— Ну и дела, — пробормотал Родион, усаживаясь за стол. — Ничего не понимаю.

— А чего тут понимать? — вздохнула я. — В сумочке лежали ключи и паспорт. Только ленивый не воспользовался бы.

— Да уж, этого вора ленивым не назовёшь. Похоже, он ничем не брезгует, сначала старушку обобрал, а потом к тебе помчался. Живчик этакий.

— Профессионал, наверное, — предположила Валентина.

— Наоборот. Профессионал два раза за ночь на дело не пойдёт. Одно мне ясно: Метлова здесь ни при чем. Не стал бы её знакомый грабить твою квартиру. Значит, существует настоящий вор, хитрый и неуловимый, который, как таракан, проникает в квартиры и тащит оттуда по крохам.

— Тараканы, босс, — сказала я, — в одиночку не живут.

— Значит, там целая банда. И мы их найдём. Этой ночью они вряд ли сунутся к Метловой. А вот завтра, Мария, тебе придётся опять переночевать у неё. Только на этот раз я дам тебе возбуждающих таблеток…

На следующий день мы узнали, что Лидия Петровна Метлова прошедшей ночью выпала из окна своей квартиры и разбилась насмерть. Этому предшествовали следующие события. Накануне босс позвонил ей и сообщил, что в эту ночь ей придётся побыть одной, так как преступники едва ли рискнут появиться у неё вновь. Она не удивилась, узнав, что и меня тоже обокрали прошлой ночью, сказала лишь, что в этом есть и её доля вины. И ещё как бы между прочим сообщила, что чувствует себя неважно, на что босс не обратил никакого внимания — пожилые люди всегда чувствуют себя неважно. Также добавила, что её совсем замучили тараканы. Утром Родион решил самолично сходить к Лидии Петровне и осмотреть квартиру. Я позвонила ей, чтобы предупредить, но трубку никто не снимал. Подумав, что женщина пошла в магазин, мы взяли ключи и поехали к ней. Дверь квартиры уже была опечатана. Соседи сказали, что Лидия Петровна устала жить и выбросилась ночью с шестого этажа прямо на асфальтовый дворик. Смерть наступила мгновенно. Кто-то услышал её слабый крик, стук упавшего тела, позвонил в органы, и те, приехав, констатировали самоубийство, так как квартира была пуста и заперта изнутри.

Теперь босс сидел за своим столом и задумчиво сосал трубку. Потом посмотрел на меня и уверенно заявил:

— Её убили.

— Не сомневаюсь, — с готовностью поддержала я.

— Она наверняка увидела на этот раз кого-то, и ей заткнули рот. Вот только зачем они опять пришли этой ночью — это вопрос. По идее, им следовало бы сделать перерыв.

— Может, что-то заподозрили? Узнали каким-то образом, где я работаю, и поняли, что их хотят вычислить.

— Я так не думаю. Скорее всего эти воры — полные невежды. Они брали только то, что блестит, как говорится. А в настоящих ценностях ничего не смыслят. Видимо, пытаясь продать часы, выяснили, что они от Буре, и решили, что в квартире Метловой ещё немало такого добра. Картины, например. Аппетит приходит во время еды. Вот и залезли опять, а старушка не спала, потому как болела. Не думаю, чтобы они что-то украли в эту ночь. Не могли же они это вынести на виду у проснувшихся соседей. Скорее всего они появятся в квартире сегодня ночью и постараются обчистить её полностью. Милиционеры ведь вряд ли составляли опись имущества покойной. Сначала будут искать родственников и так далее, а потом уже займутся остальным — так всегда бывает. Воры наверняка это знают.

— И что мы будем делать?

— Ничего. Будем ждать их в квартире, — проворчал босс. — Люди, обобравшие мою секретаршу, — мои личные враги.

— Но там же опечатано, — слабо запротестовала я, с ужасом думая, что придётся провести ночь в доме покойницы.

— Не смеши людей, Мария, и не позорь мои седины. — Он пригладил свои тёмные кудрявые волосы. — Если уж воры туда проникают, значит, нам сам Бог велел.

— А может, они и не придут вовсе.

— Придут, — убеждённо произнёс босс. — Не в эту ночь, так в следующую. Будем караулить, пока не поймаем. Других способов у нас нет…

…Было около двенадцати ночи, когда мы тайком пробрались в квартиру Лидии Петровны, взломав милицейскую печать и открыв ключами дверь. Босс тащил на себе большую сумку, нагруженную всяческими электронными приборами для подслушивания, подсматривания и ночного видения. На всякий случай он даже взял свой пистолет. В квартире было темно и тихо, как в могиле. И стоял какой-то неприятный запах, отдалённо напоминающий запах дихлофоса — наверное, хозяйка опять травила своих американских тараканов. Свет включать мы не стали. Первым делом я обошла с фонариком квартиру и обнаружила, что все картины висят на своих местах, как, впрочем, и все остальное, насколько я могла судить. Босс сразу начал устанавливать свою аппаратуру на всех дверях и окнах, надеясь хотя бы зафиксировать чужое присутствие в доме, чтобы избавиться от нарастающего в нас дикого ощущения ирреальности происходящего, граничащего с мистикой. Установив все приборы, он пришёл на кухню, где я уже приготовила кофе. На лбу у него красовались странного вида очки ночного видения. Разговаривали мы шёпотом.

— Ну все, пусть только сунутся, — сказал он довольно, отхлёбывая из чашки концентрированный раствор кофеина. — Я не оставил им никаких шансов.

— Не забывайте, босс, что это не просто воры — это убийцы, — прошептала я, опасаясь за его здоровье. — У вас пистолет хоть заряжён?

— За это ты не переживай, — усмехнулся он. — Лучше о себе побеспокойся. Сейчас попьём кофейку и разойдёмся по разным комнатам, чтобы ничего не упустить. Ты пойдёшь в гостиную на свой диван, а я засяду в спальне. Мне кажется, они появляются именно оттуда.

— Это почему?

— А потому. Если бы она не спала и ходила по квартире, то обязательно включила бы свет. Тогда эти твари вряд ли полезли бы. Значит, света не было. Она просто лежала в темноте на своей кровати и слушала, как ноют старческие кости, или что там у неё болело. К тому же и балкон находится в спальне.

— Вы думаете, что они пробираются все-таки через окна?

— Уверен. Ни в потолке, ни в полу никаких люков нет — я все осмотрел. В дверь войти нельзя, остаются только окна с балконом.

— Но как они это делают на такой высоте?!

— Надеюсь, что сегодня мы об этом узнаем. — Он зевнул. — Черт, странно, как спать-то хочется. Ещё этот запах дурацкий. Видать, заели её эти тараканы, если столько этой гадости на них потратила.

— Да уж, — вздохнула я тоскливо.

— В этих старых домах даже мыши и крысы на верхних этажах водятся, — успокоил меня Родион, хлопая себя по щекам, чтобы прогнать сон. — Поднимаются ночью из подвалов по вентиляционным трубам и пасутся на кухнях. Ты мышей боишься?

— Боюсь? — Меня передёрнуло. — Да я умру от страха, если хоть одна ко мне на километр приблизится! Простите, босс, но это моя единственная слабость.

— Ладно, не дрейфь. — Он поднялся, залез в свою сумку и вытащил пистолет в кобуре. — Держи оружие. Если что — не вздумай стрелять. Просто пугни негодяев и меня позови. А то вся милиция сюда сбежится, потом не отвяжутся.

— А как же вы, босс? — испугалась я. — Вы же в самом эпицентре будете, так сказать…

— Как-нибудь справлюсь, — скромно ответил он и опять сладко зевнул. — Да что за чертовщина такая! Прямо глаза слипаются.

— Вот и со мной такое же было. — Я тоже зевнула. — Такое ощущение, что здесь снотворное в воздухе витает. Послушайте, а вдруг мы уснём?

Хитро посмотрев на меня, он снова покопался в сумке и извлёк на свет Божий какой-то предмет. Развернув его, он пояснил:

— С этой штукой уснуть сможет только мёртвый.

— Господи, что это? — в страхе прошептала я, глядя на нечто, напоминающее широкий пояс.

— Это электростимулятор, моя милая. Некоторые женщины используют его для похудения. Он на батарейках. — Босс что-то повернул, и на поясе замигала маленькая лампочка. — Эта штука надевается на голое тело и посылает в него электрические разряды, силу которых можно регулировать вот этой ручкой. Как почувствуешь, что засыпаешь — раз, прибавила напряжения, подпрыгнула пару раз, и сна как не бывало! — Он весело усмехнулся. — Заодно и похудеешь.

— Зачем это мне худеть? — обиделась я. — У меня и так все в порядке.

— Шучу. Держи эту штуку и отправляйся на диван.

— А вы что же, значит, спать будете?

— У меня тоже такая есть, успокойся. — Он нагнулся и достал ещё один пояс. — К утру в скелет превращусь.

— А лампочка? — догадалась я. — Её ведь в темноте издалека видно. Тот почесал в затылке.

— Действительно. Ну-ка дай мне свой пояс. Через минуту обе лампочки были самым нещадным образом выдраны из стимуляторов, которые после этого почему-то не перестали работать. И мы отправились каждый на свой пост; На этот раз я улеглась на диване так, чтобы видеть окно, на котором заранее отдёрнула шторы. На мне были джинсовая юбка и кофточка. Пояс я обернула вокруг талии, под блузку, и сразу врубила на полную мощность, повернув ручку до отказа. Тысячи игл впились в меня раскалёнными клещами, глаза полезли из орбит, и я едва не завопила от дикой боли. Не убавляя напряжение, чтобы уже наверняка не уснуть, я улеглась поудобнее, накрывшись все тем же пледом, и стала таращиться на серый квадрат окна. Босс немного покопался, поскрипел кроватью в спальне и тоже затих. Все, теперь самое время появиться ворам, пока в этих адских штуковинах не кончились батарейки и мы не уснули — глаза уже слипались сами собой. У окон и дверей были установлены маленькие видеокамеры с инфракрасными линзами и сверхчувствительными микрофонами. Реагировала вся эта японская техника только на движение и звуки. Пистолет лежал под подушкой, но я и так не особо переживала за себя. А вот босс мог пострадать. Но не скажешь же ему, что я и без пистолета могу убить. Ничего, я его спасу, если понадобится…

Вдруг я что-то почувствовала. Холод сразу пробежал по моему телу, я напряглась и, осторожно скосив глаза, посмотрела на лежащую поверх пледа руку. Рука принадлежала мне, а вот то, что по ней ползло, было чужое. Это был огромный американский таракан! Казалось, он смотрел мне прямо в глаза и чего-то ждал. В лунном свете из окна он производил впечатление маленького чудовища. Усы его грозно шевелились, лапки медленно двигались, щекоча руку, а крылья отвратительно вздымались, словно он хотел взлететь или прыгнуть мне на лицо. Я поблагодарила Господа за то, что тараканы не летают и не умеют прыгать, но все равно стало страшно. Это ж надо, какие напасти случаются в этих старых квартирах! Едва не задохнувшись от омерзения, я тряхнула рукой, сбросив монстра куда-то на пол, и снова замерла, пытаясь успокоить заколотившееся сердце. Теперь я уже прислушивалась только к тому, не ползут ли ко мне, скрипя челюстями и шелестя крыльями, огромные тараканы. Мозг сразу начал рисовать ужасные картины из фильма ужасов, где эти насекомые, обожравшиеся какой-то гадости, поедали людей, заползая им и в нос, и в рот, и в уши, и в…

В следующее мгновение я снова почувствовала, что по мне что-то ползёт. Причём сразу по всему телу! Ужас охватил меня, когда, посветив маленьким фонариком под плед, я увидела с десяток громадных усатых тварей, пробирающихся по ногам и животу к моему лицу. А из щели в диване выползали все новые и новые полчища и устремлялись ко мне. В какой-то момент мне даже показалось, что эти твари разумны и вполне целенаправленно собираются меня сожрать. Не помня себя, я вскочила с дивана, стиснув зубы, чтобы не закричать, и начала с лихорадочным омерзением стряхивать с себя этих жутких насекомых. Я вертелась, как волчок, стараясь не производить шума и кляня на чем свет стоит эти старые дома. Когда лицо моё в очередной раз повернулось к окну, я замерла и чуть не отдала концы от страха. В тёмном оконном проёме по ту сторону на уровне шестого этажа находился человек и смотрел на меня! Господи, не дай Бог ещё кому-то испытать такое! Я подумала, что наступило светопреставление, что все тёмные силы выползли, как тараканы, из-под земли и вознамерились причинить мне зло. О боссе я в тот момент, конечно, забыла, как и о насекомых, которые снова начали карабкаться на меня, будто безумные.

Присмотревшись, я определила, что человек висит на верёвке. Лица его не было видно, и только глаза блестели в отражённом от стекла свете луны. Судя по всему, человек был в омоновской маске. Картина была потрясающая! Не знаю, видел он меня или нет, но он точно смотрел в мою сторону и не шевелился. Прошла вечность, прежде чем я начала приходить в себя. И тут поняла но — увы! — слишком поздно, что уже некоторое время слышу шум из спальни. Но когда я обрела возможность двигаться, то она мне уже не понадобилась — сильный удар сзади расколол мою голову на миллион черепков, и они разлетелись яркой вспышкой, оставив лишь темноту…

Вынырнув из мрака сознания, я очутилась во мраке гостиной. Голова моя раскалывалась на части и напоминала огнедышащую домну — в ней все горело и метало искры. Рядом со мной валялась та самая медная статуэтка, которой я так и не воспользовалась в прошлый раз. За окном уже никого не было. Все тело было усыпано тараканами. Они не шевелились, наверное, спали, а может, и умерли от горя. С трудом поднявшись на ноги, я стряхнула с себя эту гадость, сняла проклятые электрические вериги и, держась за голову, поплелась в спальню, уже не надеясь застать там босса в живых. Сколько прошло времени, я не знала. Споткнувшись о фонарик, подняла его, включила и увидела, что на стенах чего-то не хватает. Потом поняла, что не хватает картин. Не было их и в коридоре, по которому нужно было пройти, чтобы попасть в спальню. А там тоже зияли голые стены. Босс, не шевелясь, лежал на кровати. Осветив его фонариком и ожидая увидеть окровавленное месиво, я ахнула — свернувшись калачиком, подложив под щеку ладошки, он мирно спал, как младенец, тихо посапывая. На его лице расположились на ночлег отвратительные насекомые.

И тут со стороны балкона раздался какой-то шорох. Дверь была открыта, и я сразу метнулась туда. Сам балкон был пуст, но сбоку свисала верёвка. Задрав голову, я увидела, что по ней кто-то ловко и почти бесшумно взбирается вверх. Альпинист достиг уже почти самой крыши, откуда, из-за парапета, на меня смотрело ещё чьё-то лицо в маске. Ни секунды не раздумывая, я вцепилась в верёвку и начала подниматься вслед за вором. Верхний, заметив это, схватил нижнего за шиворот, рывком втянул на крышу, и они скрылись из виду. Я так разозлилась, что почти ничего не соображала. Поэтому даже не удивилась, когда, добравшись до верха и схватившись обеими руками за край бетонного парапета, окружавшего плоскую крышу, увидела перед собой чьи-то глаза, злорадно блестевшие сквозь прорези маски. Издав звериный рык, чудище ткнуло меня кулаком в кожаной перчатке в лицо, рассчитывая сбросить вниз. Я не могла ему противостоять, ибо мои руки были заняты, поэтому просто уклонилась, едва не сорвавшись с высоты восьмого этажа. Тогда этот товарищ занёс свой пудовый кулак и резко обрушил его на мою несчастную голову. Любой нормальный человек, конечно же, упал бы и разбился, но не я. Получив удар «кувалдой» по голове, где сразу все потемнело, я разжала пальцы, которыми держалась за жизнь, то бишь за парапет, и снова вцепилась в верёвку. Где-то внизу и сбоку, метрах в двух от меня, проходил ряд балконов. Самый верхний был совсем близко, поэтому, оттолкнувшись ногами от стены, я прыгнула туда, и в тот же момент верёвка ослабла и её отрезанный конец свалился мне на голову. Вот сволочи!

Времени на раздумья у меня не оставалось. Нужно было срочно попасть во двор и ловить негодяев там, пока не сбежали. Я толкнула балконную дверь, она оказалась закрытой. Не думая, что делаю, я пробила кулаком двойное стекло, нащупала ручку, открыла и вбежала в комнату. В ту же секунду там загорелся ночник. На большой кровати сидел в пижаме взъерошенный мужчина. В глазах его, наверное, навеки поселился ужас.

— Извините, — пробормотала я на ходу, — стекло я потом вставлю. Где у вас тут выход?

— Ик-ик!

— Спасибо.

И помчалась в коридор — квартира была такая же, как и у Лидии Петровны. Открыв замок, я выскочила на площадку, и бросилась вниз по лестнице. Только тогда вспомнила, что туфли мои так и лежат около дивана в квартире. Оказавшись во дворе, я остановилась и осмотрелась. Подъездов в доме было всего три. Пожарной лестницы, по которой могли подняться и спуститься эти ворюги, на этой стороне не было. И я побежала на другую сторону, не зная, что, как только скроюсь за углом, из третьего подъезда выйдут оба бандита, нагруженные огромными мешками, сядут в стоящий здесь же старенький «Москвич» с прицепом и отъедут. Хорошо ещё, что у меня отличный слух и я услышала шум двигателя, а то бы так и осталась с носом. Развернувшись на сто восемьдесят, я бросилась обратно. И успела как раз вовремя, чтобы увидеть в десяти метрах от меня выезжающий со двора прицеп с горящими габаритами. Мысленно поклявшись, что это мой последний безумный поступок в жизни, я разбежалась и запрыгнула в тележку, как раз на те самые мешки. И сразу затаилась. Непонятно, заметили меня или нет, только машина не остановилась, выехала на улицу, набрала скорость и скоро уже везла меня в неизвестном направлении под ночными фонарями, мелькающими над моим распростёртым на дне прицепа телом. Полная луна с издевательской усмешкой смотрела на меня с небес, и мне очень хотелось плюнуть ей в лицо.

Прошло немного времени, машина ехала, не собираясь останавливаться, и я решила осмотреться. В мешках, между которыми я так удобно устроилась, лежали картины. Кажется, я даже сломала одну раму, когда запрыгивала, но ничего, в музее отреставрируют. Если, конечно, мне удастся отобрать их у этих негодяев. Теперь мне было понятно, как они забирались в квартиру, но почему при этом Лидия Петровна не просыпалась — это ещё оставалось загадкой. Впрочем, что говорить о больной женщине, если я сама, молодая и здоровая, ухом не повела, когда, чуть ли не наступая на меня, воры снимали со стены здоровенные часы с колокольным звоном.

Потом я вспомнила про тараканов. Никогда и нигде я ещё не видела ничего подобного. Голову можно дать на отсечение, что ни один нормальный таракан так себя не ведёт. Известно ведь, что эти твари очень чувствительны к человеческой ауре и боятся именно её и поэтому никогда не полезут на человека без сильной надобности. И уж тем более не будут на нем спать. Значит, получается, что те тараканы ненормальные? Может, это из-за них Лидия Петровна, не зная, как ещё спастись, выбросилась с балкона? Но ведь точно так же она могла выбежать на площадку и позвать на помощь… Черт, почему я должна лежать здесь и ломать голову над тем, что совершили люди, которые меня везут? Не проще ли спросить у них самих? Дурацкая ситуация! А вдобавок ещё босс дрыхнет в квартире, усыпанный этими тварями. Что он подумает, когда проснётся и не обнаружит меня и картин? Небось решит, что меня похитили. Хорош начальничек! Уснул, как дитя, на боевом посту и даже не почесался, когда в квартире орудовала шайка преступников. А если бы меня ударили не маленькой статуэткой, а гипсовой скульптурой Венеры в натуральную величину, что стояла около дивана? Нет, все-таки это тоже ненормально, что в этой квартире так тянет в сон. И вообще все это дело с самого начала окружено ореолом таинственности. Но поскольку, как говорил Акира, потусторонние силы, то бишь духи, действуют в нашем мире вполне материальными методами, через конкретных живых людей, значит, нужно искать корень зла, и тогда вся мистика сразу превратится в конкретное уголовное дело для конкретного человека…

Прошло уже примерно сорок минут. На улице было все так же темно и прохладно. Прицеп уже много раз поворачивал в разные стороны, так что я сбилась со счета, пытаясь запомнить дорогу. Все внутренности мои поменяли свои места от тряски, шишка на голове ужасно болела.