Она шла мимо гранитных исполинов, гордо взобравшихся на высокие пьедесталы. Настя всматривалась в каменные, застывшие лица и узнавала их. Вот румяный поросенок - Гайдар, рядом оплывшая физиономия Полторанина, дальше - хитрованная мордашка Бурбулиса, кругленькая, пухленькая - Коротича. Моложаво взирал на Москва-реку Станкевич, обиженно-печально горбился Собчак... Их было много, неподвижных истуканов, и, казалось, вышли они то ли на прогулку по красивой набережной, то ли застыли в почетном строю. Один пьедестал был пустым и можно было догадаться, для кого он, кого дожидается.
      Настя сообразила, что она идет по Аллее демократов-героев и пьедесталы, на которые они взобрались, тоже показались ей знакомыми. Вот на том стоял Дзержинский в своей каменной длиннополой кавалерийской шинели, на этом - Ленин, ещё на одном - Свердлов со своим портфельчиком... Выходит, их спихнули, чтобы освободить место новым героям... Ага, вот и транспарант через всю аллею: "Слава героям-демократам!"
      Насте стало страшно: памятники словно плыли в неясном грязноватом тумане, аллея уводила в полумрак, в котором они становились неясными, расплывчатыми тенями.
      Она энергично выпрыгнула из постели. Приснится же такое! Настя не верила в сны - ни в черно-белые, ни в цветные - но ей подумалось, что посетило её видение - не очень хорошее, к неудачам или несчастью. Ей долго сопутствовала удача, а жизнь, как известно, слагается из темных и светлых полос: зебра полосатая. Памятники увиделись во сне, там и останутся...
      Прошел всего лишь месяц после регистрации Издательского дома, но её "Африка" уже работала полным ходом. Деятельный Кушкин в десяток дней отремонтировал особнячок на улице Чехова. Как он шутил, в нынешней обстановке в России доллары решают все.
      Настя предложила сотрудничество известным ученым и писателям-путешественникам и они, стосковавшиеся без настоящего дела, охотно согласились работать на "Африку". Корочанцев, Парнов - эти имена сделали бы честь любому издательству. Госпожа генеральный директор тщательно отбирала авторов и вела с ними дела строго по "большевистским принципам", как она шутливо объясняла: заключала издательские договоры, выплачивала авансы. Редакторов - всего лишь пять - переманила из своей газеты. Они перешли к ней охотно, опыт того же Руслана Васильевича был огромным, а резвости поубавилось. Да ей и не нужны были резвые попрыгунчики, заполнявшие строчками страницы газет - требовались умеющие мыслить и работать профессионально. Руслан Валерьевич Васин стал главным редактором и - по должности - заместителем Генерального директора. Она всегда восхищалась его энциклопедическими знаниями, а его профессионализма хватило бы на троих. "Команду" она формировала лишь из тех, кого лично знала.
      Настя не торопилась с презентацией своего Издательского дома. Она решила, что сделает это, когда выйдет в свет первая книга - красочный альбом "Африка".
      Алексей звонил из Рима каждую неделю, но Фофанов держал слово и под разными предлогами откладывал его вызов в Москву, в редакцию. Настя понимала, что так долго продолжаться не может, Алексей в любой день объявится и потребует: "Отдай деньги!" Олег вообще не давал о себе знать, он словно бы растворился в западных мирах. Насте он казался безжалостным хищником, затаившимся в засаде.
      Она надеялась лишь на чудо. Не обольщалась: переделка завещания была всего лишь маленькой хитростью, которую эти волчары, Олег и Алексей, легко обойдут. Но Алексей с нею явно "прокололся", и Настя надеялась, что на некоторое время она его нейтрализовала. То, что он все ещё оставался её мужем, не имело серьезного значения. Точнее, даже не так: как её муж, в точном соответствии с её завещанием он становился наследником огромных денег в случае её "ненасильственной смерти". Ради таких денег им стоило пошевелить мозгами... Алексей был очень опасен.
      Настя заканчивала завтрак, когда заглянул один из её охранников Артем Чуркин. Их было двое - Артем и Никита, бывшие оперы, бывшие сотрудники КГБ... Настя выделила им служебную комнату в своей большой четырехкомнатной квартире, чтобы было где, в случае необходимости, подремать, попить чайку, дождаться, когда её надо будет куда-либо сопровождать. О круглосуточной охране речь не шла - для этого надо было бы гораздо больше людей. Да Настя и не видела в ней необходимости.
      - Неужели ты думаешь, что телохранители действительно смогут меня защитить? Только честно, Михаил Иванович, - спросила она Кушкина.
      - Против хулиганов, шизиков, психопатов, рэкетиров, сдвинутых одиночек, юнцов, играющих в борцов, - да. Против профессиональных террористов - трудновато, но нельзя не учитывать элемент удачи.
      - Понятно...
      - И тем не менее, подстраховка необходима. Ты знаешь обстановку в Москве... Совсем не обязательно, что кто-то решит воткнуть "перышко" именно в миллионершу госпожу Демьянову, но содрать дорогую шубку с красивой дамочки, отнять у неё сумочку, возможно, с "зелеными", увести её иномарку... Вариантов может быть сотни... А потом... Ребята опытные, могут учуять и серьезную опасность.
      Настя сочла то, что говорил Кушкин, разумным. Он настоял, чтобы в её квартире поставили мощную стальную дверь с сейфовыми замками, а всю квартиру поставили "на охрану". Словом, он принимал серьезные меры предосторожности. И не только в квартире Насти, но и в офисе "Африки". Кушкин отказался от услуг охранных фирм ("Слишком много там бандитствующей сволочи", - так сказал Насте), сам нашел парней, способных защитить офис и в то же время не особенно бросаться в глаза интеллигентным посетителям. Кушкин позаимствовал у западных фирм полезный опыт. В вестибюле офиса милая девушка с приветливой улыбкой прикрепляла к лацкану пиджака посетителя специальную карточку: "Гость". "Гость" и не подозревал, что с этой минуты на экране в комнатке охраны высвечиваются все его передвижения по офису. А самой охраны не видно и никого она не шокирует. Девушка встречала гостей за конторкой и на лацкане её аккуратного строгого пиджачка тоже была карточка: "Администрация". Но под конторкой у неё - кнопки сигнализации и нажать на них она может и ручкой и ножкой...
      Из дома в офис Настя выезжала в девять тридцать в сопровождении Артема или Никиты. В девять сорок пять один из охранников Издательского дома встречал её на ступеньках основного подъезда. Он шел впереди, Настя - за ним, шествие замыкал кто-то из телохранителей. В девять пятьдесят госпожа Генеральный директор входила в свою приемную и ей навстречу поднималась Нина Геннадиевна, ещё недавно просто Нинка - деловая, собранная, всегда внимательная. В приемной Нина Геннадиевна сидела вместе с секретарем Риммой, её Настя переманила из отдела кадров газеты и очень ценила за умение четко выполнять распоряжения, не особенно в них вникая. У каждой были свои обязанности и Настя их разграничила очень строго.
      В один из первых дней свежеиспеченая помощница Нина явилась на работу в джинсах, туго обтягивающих бедра и симпатичный задик. Настя пригласила её к себе в кабинет.
      - Ты куда пришла? На работу или на тусовку? Отныне и навсегда у тебя одна рабочая форма: строгий костюм и блузка. Возможны варианты... Тебе ясно? А сейчас - марш домой и через час чтобы была за своим столом в пристойном виде.
      Урок Нина Геннадиевна усвоила и со временем ей даже понравилось - быть строгой и деловой. Интеллигентные посетители дарили ей розы, а на большее не осмеливались. Тем более, что Кушкин сидел в кабинете, если не был в "бегах", дверь которого выходила в общую с Настей приемную.
      Рабочий день Насти продолжался до позднего вечера. И никто из ведущих сотрудников фирмы не имел права уйти с работы раньше нее. Таков был порядок... Сложная махина - Издательский дом - была запущена на полную мощность. В производстве, кроме альбома "Африка", "крутилось" сразу несколько книг - Настя рассчитывала, что они выйдут в свет одна за другой. Начало действовать рекламное агентство во главе с Элеонорой. Обаятельная Эля быстро обзаводилась полезными связями в газетах и журналах - уже стали появляться благожелательные заметки о планах "Африки". Настя четко поставила перед нею задачу:
      - Реклама о нас только в респектабельных изданиях... Всякие листки однодневки нам не нужны.
      И прошел день, когда Настя решила, что следует немедленно заняться взаимоотношениями с дорогим супругом. Она пригласила к себе Лисняковского, своего юриста.
      - Аркадий Львович, не удивляйтесь моему вопросу и не считайте его странным. Что вы, юристы, понимаете под ненасильственной смертью?
      - Границу между убийством и ненасильственной смертью провести очень и очень сложно. Не случайно же многие убийства их "авторы" всеми силами пытаются изобразить как ненасильственную или естественную смерть "клиента".
      - Или?
      - Конечно. Смерть в автокатастрофе - это одно, а смерть как итог неизлечимой болезни - это совсем другое.
      Аркадий Львович увлекся и принялся теоретизировать. Насте скоро стал понятен ход его мыслей. Допустим, человек умер от инфаркта миокарда. Как говорится, Бог дал жизнь и Бог её взял. А если инфаркт был сознательно спровоцирован сильнейшим физическим или психологическим стрессом? Или человек поскользнулся и упал с балкона десятого этажа... Поди докажи, что его не подтолкнули... А пока не найден тот, кто толкнул, или не доказано, что человека именно столкнули, нет и убийства, то есть насильственной смерти, а имеется несчастный случай... Наконец, чего уж проще: кто-то "помог" уйти на тот свет кому-то простейшим способом: споткнуться и удариться виском или затылком о гранитный угол... Все видели, как человек упал, ударился, но никто не видел, почему он упал. Снова несчастный случай... Или кто-то зимой заблудился в лесу в километре от собственной дачи... Или крепко протопил дачку на ночь, закрыл заслонку и лег спать... Отравление угарным газом... Или...
      - Достаточно, - рассмеялась Настя, хотя ей было совсем невесело. - Вы очень опасный человек, Аркадий Львович.
      - Нет, я мирный интеллигентный парниша. Но ведь вы меня держите для того, чтобы я отвечал на сложные вопросы? А то, что вас интересует, не очень даже сложно - в этом у человечества накоплен богатейший опыт...
      Настя отпустила Лисняковского, дав ему несколько несложных поручений. Пусть не думает, что она приглашала его ради одного лишь вопроса. Мужик он умный, может догадаться, что её беспокоит нечто криминальное. Разговор с ним укрепил её в мысли, что пришло время решений - тяжелых, неприятных. Но иного выхода она не видела.
      Настя позвонила Фофанову.
      - Юрий Борисович, у меня к тебе просьба. Позвони своему собкору в Париже и попроси его срочно, понимаешь, срочно узнать, где и кем работает журналистка Кэтрин Стоун. Я знаю, что она американка, трудится в каком-то крупном информационном агентстве. Звони сам, никому не поручай. И учти, моя просьба проходит под грифом "совершенно секретно". И твой собкор пусть её выполнит и забудет, - пошутила она. - Жду...
      Кушкину она поручила взять на послезавтра билет на парижский рейс и принести ей путеводитель по Парижу.
      Привыкающий ничему не удивляться Кушкин попросил её загранпаспорт с многократной визой и деньги на билет.
      Настя сказала:
      - Михаил Иванович, я буду отсутствовать несколько дней. Ты уже сообразил, где я буду, но об этом никому ни звука.
      - Из меня не выпытают, - ответил Кушкин.
      - Для всех я - закрылась на своей даче, обдумываю перспективный план "Африки". В Шереметьево пусть отвезут меня Артем и Никита и по дороге проверятся, нет ли "хвоста". Конечно, они должны молчать...
      - Это естественно.
      - Возвращаться я буду самостоятельно - из Шереметьево доберусь на такси. Если есть вопросы - спрашивай.
      - Вопросы есть, но задавать их не буду. Анастасия Игнатьевна, будь осторожна, хотя я и не знаю, что ты задумала. Но, ради Бога, не подставься - наши старые друзья не новички в таких делах. А они все - там...
      - Это я понимаю...
      На следующий день позвонил Фофанов и сказал, что Кэтрин работает в информационно-аналитическом агентстве "Глобус", она довольно известная среди журналистской братии особа и высоко котируется как специалистка по России, поскольку знает русский. Сейчас она в Париже.
      Фофанов назвал адрес "Глобуса" и номер телефона Кэтрин Стоун.
      - Ты предупредил своего собкора, чтобы язык не распускал?
      - Настя, ты меня обижаешь такими вопросами. И, естественно, я объяснил ему, что эта Кэтрин интересует газету.
      В Париж Настя прилетела утром, на такси добралась до небольшой гостиницы недалеко от площади Согласия, адрес которой нашла в путеводителе. Из номера сразу же позвонила Кэтрин Стоун. Разговор шел на английском.
      - Я прилетела издалека, чтобы встретиться с вами. У меня мало времени... Прошу вас, назовите кафе или ресторан, где мы могли бы спокойно поговорить. Без свидетелей. И время - когда встретимся.
      Кэтрин озадаченно молчала и Настя добавила:
      - Можете быть уверены, что никаких черных замыслов по отношению к вам у меня нет...
      - Хорошо, возле нашего агентства есть небольшое кафе "У Шарля". Жду вас там к четырнадцати часам, у меня в это время обеденный перерыв. Вы меня знаете, видели когда-нибудь?
      - Нет.
      - Я буду сидеть за угловым столиком, это мое обычное место. Через спинку стула перекину светлый плащ... Да, вот ещё что: я рыжая.
      - Вполне достаточно, чтобы узнать вас. Спасибо и до встречи.
      Кэтрин Стоун оказалась очень красивой женщиной, выглядевшей совсем молоденькой, хотя по прикидкам Насти ей было уже около тридцати. рыжей она назвала себя очевидно с иронией - у неё были чудные волосы цвета червонного золота, прекрасно сочетавшиеся с голубыми глазами. Одета она была в традиционную униформу журналистов - джинсы, рубашка из плотной защитного цвета ткани, с расстегнутым воротничком, заправленная под широкий кожаный ремень. В некоторой грубоватости одежды был свой стиль, принятый у женщин, не привыкших долго сидеть за столом в офисах.
      - Вы Кэтрин Стоун? Простите, не знаю, как обратиться - мисс, миссис?
      - Просто Кэтрин. Присаживайтесь. Я заказала себе салат, бифштекс и "Божоли". На десерт мороженое. Как вы?
      - Присоединяюсь.
      Настя сделала заказ официанту.
      - Говорите, - прервала недолгое молчание Кэтрин. - Кто вы и почему хотели встретиться со мной?
      - Мы обе, вы и я, задолжали одному человеку.
      - Даже так? Хотя не помню, чтобы кому-то что-то была должна.
      У Кэтрин был низкий, приятный голос, говорила она спокойно и доброжелательно.
      - Я - Анастасия Демьянова, - представилась Настя.
      - Русская миллионерша? - удивилась Кэтрин. - Я читала отчеты о вашей сногсшибательной пресс-конференции в Швейцарии... Это становится любопытным.
      - И ещё - я жена человека, с которым вы были близки...
      - Бог мой, как тесен наш мир! - немного экспансиво воскликнула Кэтрин. - Вы, русская, и я, американка, переспали с одним и тем же парнем?
      - Да.
      - Но это ещё не повод для тревог и беспокойства, - улыбнулась Кэтрин. - Кто бы он ни был, ваш муж, я на него не претендую. Так кто он?
      - Вспомните фестиваль в Хельсинки...
      Кэтрин изумленно смотрела на Настю:
      - Этот парнишка-журналист, Алекс, кажется?
      - Полковник Алексей Юрьев.
      - КГБ?
      - Да.
      Настя замолчала, давая Кэтрин возможность все вспомнить. Им принесли заказ, но ни Настя, ни Кэтрин не притрагивались к еде. Настя сказала:
      - Слушай, Кэтрин, не возражаешь на "ты", если уж у нас так получилось? Нет? Отлично. "Божоли" - хорошее вино, но думаю, нам не помешает выпить по стопке-второй коньяка...
      - Совсем не помешает, - согласилась Кэтрин, выбираясь из плена воспоминаний. - Ну и как он там, полковник Юрьев?
      - Скотина, - кратко ответила Настя.
      - Согласна. Это увлечение мне дорого обошлось...
      - Что же, давай обменяемся информацией, - предложила Настя. И стала рассказывать, без деталей, о том, как полковник Юрьев и его сотрудники пытались превратить её в сексотку...
      - Мне знакомо это жаргонное слово, - сказала Кэтрин. - Извини, что перебила. Продолжай.
      Настя продолжила, добавив, что она была уже на крючке у них, оставался последний шаг...
      - Но ведь ты его жена?
      - Деньги... - сказала Настя. - Большие деньги. Они хотели их прибрать к рукам.
      - Понятно. А откуда ты узнала обо мне?
      - Одной из своих подруг, до меня, Алексей спьяну проболтался, как все было в доме дружбы в Хельсинки. Мол, его однажды затащила на себя агентка ЦРУ, но он быстро опомнился, помог её разоблачить. После этого его и пригласили работать в органы...
      - Какая же сволочь! - возмутилась Кэтрин. - Я ведь с ним потом виделась и сказала, что к этой вонючей конторе не имею отношения! Но я не сказала все...
      - Что именно? Если не секрет, конечно.
      - Естественно, секрет, но не от тебя, Анастасия. Он, конечно, изображал перед своей подругой нашу встречу, как случайную, но все было не так. Мы встречались все десять дней, точнее, десять ночей его пребывания в Хельсинки. Я крепко в него влюбилась... Это дом дружбы был настоящим гадюшником, наши спецслужбы тоже установили подслушивающие штучки. В общем, мои отношения с Алексом для них не были тайной. И вдруг в один не очень прекрасный день Алекс исчез, провалился сквозь землю, растворился в неизвестности...
      - Это он умеет.
      - Я вернулась домой, в Америку, и у меня начались неприятности. ЦРУ предложило мне сотрудничать с ними, пройти специальную подготовку для работы в Москве якобы журналисткой... Они прокрутили для меня одну пленку со всеми охами, ахами и клятвами в любви...
      Кэтрин смолкла, она явно разволновалась и хотя внешне держалась спокойно, но в глазах у неё появился недобрый блеск.
      Настя ласково накрыла её ладошку, лежавшую на столе, своей ладонью.
      - Если тебе трудно - не рассказывай, я не обижусь.
      - Нет уж, я должна выговориться, много лет ношу на сердце этот груз и ты первая, с кем я так откровенна...
      - Спасибо, Кэтрин.
      - Я, конечно, послала церэушников подальше, но они отыгрались... Меня под пустяковым предлогом изгнали с учебы, я нигде не могла найти работу... А тут ещё выяснилось, что я, как последняя дурочка, подзалетела.
      Настя поняла, о чем она говорит, есть вещи, которые и на русском и на английском называются примерно одинаково.
      - Словом, пришлось лечь под одного богатенького. И он дал мне деньги, на которые я улетела во Францию. Здесь сделала аборт. Денег было в обрез, пришлось обратиться к придурку, который "в домашних условиях" кромсал бедных баб. Тебе, Настя, приходилось делать аборты? - прервала Кэтрин свою исповедь неожиданным вопросом.
      - Нет! Бог миловал...
      - Тогда ты не поймешь, какой это ужас! Прошло немало времени прежде, чем я встала на ноги... Ну, а дальше... Работала и училась в Сорбонне. Мой профессор по русской литературе рекомендовал меня в "Глобус". Кроме родного английского я прилично знала русский и французский. Меня взяли и с тех пор я здесь. Вот тебе история идиотки, которой однажды захотелось русского парня...
      Кэтрин завершила свой рассказ на приглушенных истеричных нотах:
      - Я его ненавижу! Он изломал всю мою жизнь! После аборта я не могу иметь детей. У меня был здесь парень, я его полюбила и мы собирались пожениться. Он меня спросил: "Ты предохраняешься?". "Нет, - ответила, - я перенесла операцию и детей у меня не будет". Какую операцию, я ему не сказала. Стыдно. Парень сказал: "Извини". И исчез.
      - Сочувствую, - искренне сказала Настя. - Ты многое перенесла. А юный гаденыш стал хищником. И очень опасным. И нам двоим - и тебе и мне - он задолжал.
      - Что ты предлагаешь? - спросила Кэтрин.
      - Не ожидать, пока на том свете мы сможем рассчитаться угольками.
      - Что-о?
      - Это у нас так говорят: рассчитаться на том свете угольками.
      Кэтрин бросила взгляд на часы:
      - Я отсутствую на работе уже полтора часа. У нас с этим строго. Если ты не возражаешь, давай встретимся вечером. Побываем на Мон-Мартре, там художники, сувенирные лавчонки, уютные ресторанчики и собор Святое сердце на крови...
      - Очень подходящее название, - пробормотала Настя.
      - Вечером ты расскажешь, что задумала. Ведь ты прилетела в Париж не только для того, чтобы со мной познакомиться, не так ли?
      - Не стану отрицать, что у меня есть план, - подтвердила Настя.
      Они условились о времени и о том, что встретятся на выходе из метро "Мон-Мартр".
      - Не унывай, Кэтрин, - сказала Настя. - Ты очень красивая женщина. Парням ты должна нравиться.
      - В поклонниках недостатка нет. У меня объемы Мэрилин Монро, - немного повеселела от грубоватой шутки Кэтрин. - До вечера...
      Настя ещё недолго посидела в кафе, заказала кофе с круассаном. Кэтрин ей понравилась. "Приглашу её в Москву, - решила она. - А там посмотрим"... И подумала, что это была бы любопытная ситуация: в одной фирме работают четыре женщины, переспавшие с одним и тем же мужчиной. Она, Кэтрин, Эля, Нина...
      Вечер на Мон-Мартре Настя и Кэтрин провели прекрасно и без помех обсудили теперь уже общую проблему. На следующий день рейсом "Эр Франс" Настя улетела в Москву. Когда она входила в свою квартиру, из "служебки", как теперь Настя именовала одну из комнат своей квартиры, выглянул Артем, вежливо поздоровался. Никаких вопросов по поводу отсутствия Насти он не задавал. "Отлично школили оперов в КГБ", подумала Настя. "На сегодня вы свободны, а завтра - как обычно", - распорядилась она. Прошла в комнату, приспособленную под кабинет, и набрала номер телефона Кушкина.
      - Я возвратилась с дачи, Михаил Иванович.
      - Хорошо отдохнули, Анастасия Игнатьевна? - подыграл ей Кушкин.
      - Отлично...
      Дела повседневные
      Настя вошла в свой кабинет, на ходу бросив Нине: "Зайди".
      Нина Геннадиевна, строгая и деловая, принесла папку с поступившими документами, листок бумаги с перечнем телефонных звонков. Дотошный Кушкин позаимствовал у какой-то инофирмы форму для такого листка: дата и время звонка, кто звонил, что просил передать, если требуется, по какому телефону перезвонить.
      - Мне кажется, Анастасия Игнатьевна, следует обратить внимание на звонки господина посла и Юрия Борисовича Фофанова.
      Нина Геннадиевна ускоренно проходила курс референта-помощника высокой квалификации.
      - Спасибо, Нина.
      - Очень просили их принять, как только вы появитесь, Юрий Васильевич и Элеонора Леопольдовна.
      - Кушкин здесь?
      - Конечно, - ответила Нина. - Он уже с восьми часов здесь крутится.
      - А ты откуда знаешь, что с восьми?
      "Ну и Нинка... - подумала Настя, - ночует Кушкин у нее".
      - А он так мне сказал, - глядя на Настю невинными глазами, ответила Нина. - Когда я пришла, он выглянул из своего кабинета и попросил приготовить кофе.
      Настя распорядилась:
      - Пригласите ко мне Руслана Валерьевич, а после него Элеонору. Но дай десять минут для телефонных звонков.
      С послом её соединили сразу же, как только она назвала себя.
      - Госпожа Демьянова, я имел честь передать вам официальное приглашение господина президента Бираго Диопа посетить нашу страну... Господин президент просит вас хотя бы приблизительно назвать дату визита.
      - Одну минуту, господин посол... Я сейчас посоветуюсь со своим заместителем. Вас не затруднит подождать у телефона?
      - Нет, нет, что вы! - воскликнул посол. - Ведь речь идет о поручении президента!
      Настя нажала на кнопку звонка в приемную и тут же возникла Нина.
      - Васин в приемной?
      - Здесь.
      - Пусть зайдет.
      Руслан Валерьевич вошел с толстой рукописью и несколькими конвертами со слайдами.
      - Подробно о делах чуть позже, - сказала ему Настя. - Скажите, когда ориентировочно будет сигнал альбома "Африка"?
      - Если все сложится благоприятно,.. - начал прикидывать Руслан Валерьевич.
      - Короче, - потребовала Настя. - В апреле будет сигнал?
      - Не гарантирую, но...
      - Должен быть! Садитесь и слушайте мой разговор с господином послом...
      Она сказала в трубку:
      - Господин посол, какая в вашей стране погода в апреле?
      - Прекрасная, госпожа Демьянова. Жары ещё нет, дожди не идут, это не весна в вашем понимании, но время действительно интересное.
      - Тогда передайте, пожалуйста, господину президенту, что меня бы устроил апрель...
      - Следовательно, у нас будет время на подготовку вашего визита, - с облегчением произнес посол.
      Он, очевидно, опасался, что госпожа Демьянова завтра же сорвется с места и полетит в Африку.
      - К апрелю, - объяснила Настя, - выйдет в свет наш многокрасочный альбом "Африка" - на русском и английском. Мне бы хотелось показать господину президенту нашу первую книгу-альбом о вашем удивительном, загадочном континенте. Было бы хорошо, если бы мы смогли устроить презентацию этой книги для общественности вашей страны в Африканском отделении нашего Издательского дома. Здесь я очень надеюсь на помощь патронессы отделения очаровательной супруги президента госпожи Клэр. Это, так сказать, официальная часть моего визита. Все остальное - по вашему усмотрению...
      - Я срочно передам ваши пожелания господину президенту. Можно мне задать вам один вопрос, госпожа Демьянова?
      - Ну зачем так официально, господин посол? - улыбнулась Настя. Пожалуйста, хоть десять вопросов.
      - Вы не будете возражать, если из Москвы в мою страну вас будет сопровождать советник посольства и его... гм... помощник?
      "Так,.. - разгадала Настя маневр посла. - Знает о моих швейцарских приключениях и опасается, как бы с таким драгоценным грузом, как я, чего не случилось. Приставляет охрану".
      - Я не против, - спокойно сказала Настя. - Ведь перелет будет длинным?
      - Девять часов с пересадкой в Каире.
      - Значит, мне в полете не будет так скучно. Передайте, пожалуйста, мою благодарность за приглашение господину президенту и сердечный привет первой леди вашей страны госпоже Клэр.
      - Непременно, - заверил посол.
      Настя положила трубку и спросила Руслана Валерьевича:
      - Вы все поняли?
      - Да.
      - Сигнал должен быть во второй половине марта, чтобы мы имели небольшой резерв времени - что-то подправить, исправить, если в том будет необходимость. А это что вы мне принесли? - указала она на рукопись и слайды.
      - Рукопись и иллюстрации книги "Африка глазами европейцев". Как мы и задумывали, это очерки и дневники знаменитых путешественников.
      - Название неудачное, - поморщилась Настя. - Помните, как назвал свой фильм о Латинской Америке Роман Лазаревич Кармен?
      - "Пылающий континент", - припомнил Васин.
      - Вот, вот... И нам надо что-то в этом духе, но менее драматичное. Может быть, "Волшебный континент"? А в подзаголовке указать, что это очерки и дневники знаменитых путешественников.
      - Как рабочее название годится, - согласился Васин. - Будете смотреть? - Он указал на рукопись.
      - Зачем? - удивилась Настя. - Контролировать вас мне ни к чему.
      - Спасибо, Анастасия Игнатьевна, - Руслан Валерьевич чуть старомодно склонил голову - он был явно польщен доверием.
      - Посмотрю позже макет, верстку, - решила Настя.
      Они ещё недолго поговорили о том, как идет работа над другими книгами, и Настя отпустила Васина.
      Тут же заглянула Нина:
      - Элеонора Леопольдовна в приемной.
      - Дай мне пять минут для разговора с Фофановым. Соедините.
      Фофанов оказался на месте, он снял трубку и тут же на небольшом пульте у Нины в приемной зажглась красная лампочка - знак того, что госпожа генеральный директор с кем-то говорит по телефону и входить в её кабинет не следует.
      - Анастасия, привет! - У Фофанова было неважное настроение, это чувствовалось по тону. - Мне сказали, что ты на даче и что телефона там нет. Хочешь, поручу нашим связистам, чтобы решили эту проблему? С телефоном, я имею в виду...
      - Ни в коем случае! - запротестовала Настя. - Не хочу, чтобы мне трезвонили на дачу. Это моя берлога, куда я время от времени ныряю.
      Не объяснять же консервативному Фофанову, что все современные деловые люди пользуются мобильными телефонами. У нее, Насти, тоже есть такая игрушка с большой зоной действия. И номер её мобильного знают лишь несколько человек - Кушкин, например, Нина и Элеонора.
      - Как прикажешь, Анастасия. А искал я тебя срочно вот почему... Один из крупных банков хочет купить нашу газету. Называют приличную сумму.
      - Банк господина Сосновского? - уточнила насмешливо Настя.
      - Допустим, у него другая фамилия, но ты угадала правильно - нечто древесное, деревянное...
      Настя спросила:
      - Чего же от меня ты хочешь, Юрий Борисович?
      - Совета.
      - Хотите потерять интересную работу, положение, наконец, уважение в журналистском мире - продавайтесь. Как только в руках банка окажется контрольный пакет акций, вас - тебя и твоих соратничков - выметут сраной метлой и поставят во главе газеты своих людей. Привести примеры?
      - Не надо, - мрачно ответил Фофанов. - Не забывай, что ты мой советник, - не без иронии добавил он, - вот я и получил от тебя ценный совет. Спасибо.
      - Пожалуйста. Еще совет и учти, пока бесплатно. Я знаю, что вам вечно денег не хватает... Сейчас у меня будет директор моего рекламного агентства Элеонора Леопольдовна Шендерович. Я поручу её людям собирать рекламу для вашей газеты - нам пятнадцать процентов, остальные ваши, меньше нам невыгодно ноги бить. А ты дай ей в придачу пять-шесть не обремененных комплексами девушек...
      - Каких, каких? - изумился Фофанов.
      - Таких..
      . Чтобы умели аппетитно попками вертеть, коленки показывать, и, что немаловажно, пять слов связать. Натравим их на фирмачей, коммерсантов, фирмы сейчас плодятся как грибы после дождя, и всем нужна реклама, а их основателям - известность. Каждой посули тоже пятнадцать процентов от реально поступивших денег...
      - Не много ли? - засомневался Фофанов.
      - Не жмотничай. Тебе известно, сколько сейчас стоят колготки, трусики и прочие причиндалы, без которых девицам не обойтись?
      - Нет, - честно признался Фофанов.
      - А ты у своей Ленки спроси. А то небось любуешься неё кружевными трусиками и даже не думаешь, где она на них деньги берет. Но это в шутку. А всерьез - девицы в лепешку разобьются, чтобы прилично подработать. Как говаривали большевики, материальная заинтересованность - великая сила.